Воодушевление разгоряченным скакуном мчится по биссектрисе засушливого пустынного угла сознания. Азарт шпорами вонзается в его раздутые бока, одержимость, браво улюлюкая, стегает его хлыстом нетерпения. Давненько по этим засушливым пустым землям, полными лишь трещинами внутренних конфликтов и комками перекати-поле безнадежности, никто не скакал, поднимая в жаркий, дрожащий от безнадежности воздух, облака пыли давно истлевших надежд. Бросаясь с головой в водоворот бытовых дел, я друидической силой мысли сгущаю над всадником тучи, чтобы в следующем акте излить их потоками живительной влаги на бурые пески запекшейся крови моей пустыни депрессии. Еще немного, и по застывшим в своей безобразной сухости каньонам уныния забурлят реки моей жизни, в которой самые простые вещи, вроде встреч с друзьями, танцев на вечеринках, посещения образовательных курсов, будут с гоготом теснить друг друга, питая ныне иссохшуюся почву вдохновения могучими соками. Взрастут сады новых творений, раскинутся роскошными садами плодов творчества социальные сети, на базарных площадях признания прилавки будут ломиться от лайков. У меня все будет хорошо, и уверенность в этом пьянит похлеще любой браги, превращая прямые маршруты передвижения от цели к цели в затейливые зигзаги, достойные самых сложных орнаментов на полях рукописных летописей моей жизни, которые уже сейчас снова начинают полниться далеким от идеалов каллиграфии текстами, повествующими о победах. Слова ложатся одно к одному, как волоски в бороде художника, который снова взялся своими невидимыми пальцами за мои запястья, заставляя их вытанцовывать на бумаге новые схемы сложных графических и живописных танцев. "Все будет хорошо"- говорит мне моя уверенность, впервые за долгие месяцы посетившая угол сознания, склонный к обесцениванию себя, стигматизирующий собственную ущербность и высушивающий моего творца почти до смерти. Но только почти. Я сильней.