Первые дни весны окропили грязные тротуары, затянутые серо-коричневым подбоем слякоти, брызгами солнечного света. Эти сияющие пятнышки чистоты невозможно смешать с грязью даже кирзовыми сапогами, что уж говорить о моих дамских ботиночках на небольшом каблуке. Голые ветки деревьев увешаны световыми бусами в миллионы рядов радостного предвкушения весны, их блики вырезают светлые форточки на капотах заляпанных тугой бытовухой автомобилей, золотые отблески путаются в густо намазанных водостойкой тушью ресницах, заставляя меня щуриться. Когда никто не видит, этот прищур становится по-детски радостным, счастливым в предвкушении скорой весны. Но эти радость и счастье надо спрятать, их нельзя никому показывать. Даже себе - во избежание появления чувства вины.
Неуместно улыбаться же, когда граница родной страны вдруг ощерилась страшными клыками и, недолго думая, мало слушая крики тех, кто против, и отказываясь видеть последствия даже на пару дней вперед, вцепилась ими в бок своей соседки по континенту. Неуместно улыбаться, когда стаи беженцев разбиваются о закрытые границы, как волны о берег во время шторма - твердь земная ведь никуда не денется. Нельзя радоваться, когда родные твоих друзей застряли где-то там, не имея возможности оказаться где-то здесь, хоть где-то! Нельзя улыбаться, когда на границе этого "где-то там" парни разных степеней молодости вынуждены окроплять пытающийся растаять снег кровью друг друга только потому, что количество и цвет полосок на гербовых нашивках на формах не совпадают.
Нет, нельзя, неуместно. Зима со злостью бросает людей лицами о холодный металл реальности резким похолоданием с выпадением новой порции снега. Наверное, она никогда не закончится, эта зима, и мы останемся не то что бы мерзнуть, но существовать без комфорта, при околонулевых температурах, навсегда? Так и будем день за днем глотать таблетки, лишь бы побыстрее уснуть и не видеть того, что происходит под небесным куполом? Чтобы утром, открывая глаза, получать от вида белого потолка над головой оплеуху непонимания и ведро холодной тревоги?
Я отрываю присохшую к губам сигарету, с тлеющего конца которой на дубленку летит целый сантиметр пепла. В последние дни постоянно такое происходит - воткну в зубы сигарету, а вынуть ее мешают холодные тревожные мысли, своими щупальцами удерживая правую руку выпрямленной по шву. Присохшая сигарета - это неприятно. Но вполне объяснимо. Забываешь о выполнении вредоносных для здоровья ритуалов, когда вместо сита с крупными дырками над головой, каким небосвод ощущался раньше, вдруг оказывается звенящее тишиной и злобными обещаниями ничто. Сито, хоть и дырявое, хоть как-то защищает от внешних угроз - ударов молний или ястребиных когтей - а его отсутствие не защищает никак. Ни от чего. Ощущение своей полной беззащитности, вынужденного лежания на спине брюхом кверху под голодными носами хищников полностью против собственной воли ослабляет свою хватку только дома. И то, когда внутри этих четырёх стен присутствует человек, совместный быт и жизнь с которым и наделяют эту коробку статусом дома. Без него иллюзия "я в домике" разбивается на судорожные компусльсивные схватки зарождающейся истерики.
На улице же даже иллюзия безопасности оказывается вне зоны доступа. Вместе с бизнес-партнерами и поставщиками, компаниями и платежными системами, чьими-то просто знакомыми, а чьими-то уже друзьями или целыми семьями. Вместе с планами на отпуск и планами о привлечении новых инвесторов, вместе с планами на новое платье с палеткой теней и просчитанными на год вперед вложениям, вместе со спокойствием каждого отдельного человека и спокойствием множества людей в целом. Которые в словарях и в учебниках истории для младшей средней школы называют "народом" или "нацией", семафоря дифирамбами об общем происхождении и истории, чтобы они на несколько лет стали основным умственным кормом. Но кормом низкого качества, очевидно, иначе бы тушку нашего "единого" народа не разорвало по шву государственной границы скоплением отравляюще-вонючих газов надменности и лицемерия.
Я задыхаюсь в них, тщетно ища глотка свежего воздуха под небесным куполом без иллюзорного защитного сита на нем. Мысли путаются, спотыкаются друг о друга, несутся как угорелые куда-то. Куда? Зачем? Может лучше - остановиться?
Нам всем. Вообще всем.
Ну, мне так точно. Чтобы разобрать по полочкам происходящее хотя бы в своей голове. Чтобы выписать его законченной картиной, или их серией, а не этим рагу из обрывков своих и чужих настроений и мыслей. Рагу прекрасно смотрится на тарелке, особенно для голодного человека. Но никак не в голове и не в душе. Да и протухнуть оно там может.