Голод подбирал путеводную нить запахов, которая вела меня прямо на кухню. С каждым запахом я делала новый шаг, неуклонно приближаясь к заветному его источнику. Нужно поскорее добраться до плиты - чаше здоровья и сил. Не побить при доставании из шкафа тарелок и не уронить вилок -сложная, но важная задача. Потому что лишние гости мне сейчас ни к чему, съедят еще мои порции! И бить что-то на счастье мне вовсе не обязательно - оно ждет меня в тарелке.
Первым я слышу симфонию пассеризующегося лука. Любители вроде меня едят его в любом виде - а сыром, который очень хорош с помидорами и оливковым маслом, в вареном, необходимой части питательного бульона, и, конечно же, в жареном, когда каждое полуколечко лука еще не потеряло своей упругости и задорно пружинит на зубах.
Следующие десять метров меня бурлаком тянет запах тушащейся вместе с героем предыдущего абзаца моркови. Оранжевая хитрица притворяется бескалорийной хрустящей чипсиной - самым любимым снеком зайчиков. Но стоит подвергнуть ее термической обработке, как в ней сразу высвобождаются сахара, чтобы взять штурмом мэрию кровеносной системы и отложиться милыми складочками на боках.
Еще на дюжину шагов разносятся эхом в прекрасно построенном с точки зрения акустики храме жарящегося фарша. На самом деле, мое обоняние было активизировано звуками веселого шкварчания толпы его волокон на базаре фермерских продуктов: вот затекает в мясные кармашки сливочное масло, а авоська уже полна черным молотым перцем. Остается добавить чуток выпаренных до состояния белого порошка счастливых слез наконец-то накормленной красавицы - и можно накрыть фарш крышкой.
Пока он хихикает на сковородке, приходит время накрошить зелень, нарезать помидоры и снова хитрицу-морковку. Они необходимы для подливки, в которой будут долго томиться перцы. Но пока запах свежих овощей перебивает легкая мелодия аромата говяжьего бульона, мирно булькающего в большой кастрюле. Можно, конечно, использовать для подливки и простую воду, но с мясным отваром получается гораздо вкусней. Для нее же понадобятся мелко нарезанные головки перцев, отрезанные для вычистки семян из этих молодцев.
И вот, мои последние шаги пробегаются под марш соединенных в симфонию сытости ингредиентов горячо любимого блюда. Правда, по приходу на кухню меня ждет небольшое разочарование: ингредиенты все еще разобраны на составные части. Я поливаю слюной пол под собой в тщетной надежде, что она станет катализатором реакции для сборки готового автомобиля обжорства. Может быть, даже фуры, до краев им набитой.
Но, увы, этого не происходит. Я глубоко вздыхаю от этого разочарования, что обеспечивает настоящий слюнный потоп на полу, и разворачиваюсь, чтобы уйти обратно в комнату. Невольно в голову лезет еретическая мыль о том, что христианский бог наслал на первых людей потоп не в наказание за грехи, а потому что сам истекал слюной, предвидя, каким вкусным будет блюдо его человечества.
С этой мыслью я оказываюсь в своем кабинете. Меня ждет еще час томительного ожидания, подобно тому, что испытывала Ассоль в ожидании алых парусов или Джульетта в ожидании Ромео. Пока сказка только пишется, и в новой ее главе повествование идет о набивании перцев смешанным с зеленью, яйцом, мукой и маслом фаршем. Следующий отрывок прекрасного произведения будет очень большим: чтобы его прочитать, понадобится никак не меньше часа, а в идеале все полтора. В это время я буду перебирать пальцами голода открытки воспоминаний о еде, красочные и сочные, как разгульное веселье на пиру.
За чтением этого романа время проходит мучительно медленно, хотя хотелось бы наоборот. Но, наконец, я улавливаю на удочку вожделения звук выключения газовой плиты, и теперь ничто не сдерживает меня от марафона до столовой. Там в огромном казане теснятся аппетитные фаршированные перцы. Я беру большую и глубокую тарелку (чтобы в нее влезло побольше подливки), хватаю вилку, судорожно достаю сметану из холодильника и, наконец, приступаю к обеду. Его хватит на весь день, до того он вкусен. Жаль, что больше одного перца за один раз и в один день в меня не влезет, даже если я буду стоять. Слова о том, что стоя больше влезает - неприкрытое вранье. Но зато можно будет растянуть эту музыку на несколько прекрасных дней вперед. Счастливая от этой великолепной перспективы, я с головой погружаюсь в смертный грех обжорства, и выныривать из него в ближайшем обозримом будущем не собираюсь.