В гардеробе каждой современной женщины есть двухголовый Змей Горыныч, только звать его иначе. Впрочем, в мужском платяном шкафу он тоже встречается, с той лишь оговоркой, что возраст этих мужчин колеблется вокруг отметки в три года. Имя этому чудищу - колготки. Так нас и зовите отныне и впредь.
Сейчас мы лежим в стиральной машине хозяйки в сомнительной компании мужской футболки, которая, словно специально, чтобы подчеркнуть свой специфический запах, так и норовит завести неуместно-дружественный разговор, будто мы старые приятели, а не только что впервые соприкоснулись. Кажется, у людей это называется "побратимство", но я не уверен. Мне до филологических тонкостей дела нет, есть только дело до других тонкостей. Это я о ногах хозяйки, которые натягивали нас в ту пору, когда были в полтора раза толще, поэтому теперь к чувству гордости от причастности к чему-то столь прекрасному и стройному добавилось чувство стыда, когда мы невольно, но предательски сползаем с этих самых ног. И зацепиться-то не за что, кожа гладкая, как стекло. Моя задача - не дать ей стать такой же холодной. В этом вопросе наша хозяйка молодец - одевается по погоде, и если на улице стоит мороз, то я соприкасаюсь с еще одной тонкостью - ее кружевными трусами. Очень хочется позлорадствовать над футболкой и ее хозяином, что я куда чаще них них имею дело с этими прелестями, но мы не будем - нам еще стираться и сушиться вместе, не хватало еще, чтобы один на другого полинял и вместо полочки в шкафу отправился в мусорное ведро. Или, если повезет, на тряпки хозяйке - она что-то делает палочкой с волосками на конце и разноцветными соплями. Вроде бы, это называется "рисовать", а профессия - "художница", но, повторюсь, филология - не наша прерогатива.
Иногда я слышу из разговоров хозяйки с другими людьми, что такие личности называются "творческими". Затрудняюсь дать точное определение этому слову, но оно должно объяснять наш внешний вид. Нет, мы не драные (хотя это не совсем правда, но об этом позже), но похожие на нас модели обычно собираются в магазинах совсем маленькими стайками, и чтобы найти что-то такое же выдающееся, нужно приложить немало усилий. Еще бы, ведь моя шея - синяя, а соседняя - розовая, при этом мы не два отдельных чулка (очень независимые ребята), а единое целое.
Дойдя до слов "единое" и "целое", я вернусь к обещанному разоблачению неправды из прошлого абзаца. Внимательный читатель мог заметить, что говоря о колготках, я все время употребляю местоимение "мы", но для повествования от лица этого "мы" в тексте встречается слишком много слова "я", не так ли? Сейчас объясню. Дело в том, что вторая голова нашего Змея, та, которая розовая, порвана на большом пальце. Более того, уже и стрелка пошла! Видал я таких "стрелочников", к ним хозяйка беспощадна: раз! - и в мусорное ведро. Но я не испытываю страха перед скорой незавидной участью. Слишком редок наш окрас в популяции китайских колготок (моя родина - именно Поднебесная), чтобы так запросто нас выкинуть. Уверен, дырку хозяйка заштопает после стирки. Делает она это редко, поэтому вряд ли получится очень аккуратно и красиво, но носок большого пальца виден редко, так что не страшно.
Но мой сосед по телу расстроен и замкнулся в себе, не хочет разговаривать. Его не раззадоривает даже перспектива пошутить над мужской футболкой. На то он и розового цвета, чтобы "разводить" соответствующего оттенка страдания. Ничего, оправится. Еще увидите, как мы будем расцвечивать удивлением, неодобрением и радостью улицы весеннего города. Благо веса уже близко - вон, хозяйка нас промочила в журчащем ручейке, когда запускала по нему бумажную фигурку, похожую не то на шляпу, не то на кораблик. Но это уже совсем другая история.