Канг был неустанно искушаем неисчерпаемыми впечатлениями познания сакральной сути морали. Поэтому он сел в лодку осознания и устремился пересечь океан бытия. Сначала Канг грёб на вёслах, но потом поднял их на лодку, потому что осознал то, что вёслами он лишь нарушает гармонию океана бытия рябью невежества и обмана. Канг удобно расположился на корме лодки осознания и, воздев ладони на грудь впустил в свой ум лучи и волны космического самоопределения. Ум Канга превратился вдруг в спасительное сияние смысла. И порывы стихий уносили его к благодати и блаженству. Канг был на пути к вершине духовного развития, теперь он был полностью готов к тому, чтобы в его голову вошёл Сам Пустота.
-Канг, Канг, куда это ты вновь устремился по океану бытия? Ты опять собираешься уйти в глубины осознания потоков?Немедленно вернись к берегу поверхности, ты слышишь меня!
С берега поверхностного восприятия мироздания кричала Джану. Реальность осознания встречи с Самим Пустотой была практически перед духовным взором Канга. Поэтому ему сейчас очень не хотелось покидать эту реальность и уходить в сон из которого кричала ему Джану. Он конечно же очень любил Джану, но она совершенно не хотела понимать принципов пустотности единого осознания.
Канг ещё раз попытался отринуть всю иллюзорность осознания Джану, чтобы встретиться с Самим Пустотой. Но Джану не унималась:
-Канг срочно вернись в мир поверхностного осознания флоры и фауны. Ты немедленно должен убить корову и срубить сандаловое дерево. Я хочу пошить себе куртку, нажарить котлет и растопить баню.
"Ах какой всё же разрушительное мировоззрение у этой формы для воспроизводства народонаселения." - В ум Канга вдруг стали входить греховные гневные мысли.- "Ну почему же Сам Пустота не утихомирит эту вздорную бабу"
"При взгляде на неё я всегда думаю о бесконечном милосердии тебя, о, Сам Пустота. Но как же всё- таки истинная оформленность Джану далека от твоего бесконечного милосердия, о, Сам Пустота"- Вслед за гневом в ум Канга стали входить греховные мысли сомнения о совершенстве всех творений Самого Пустоты.- "Сегодня задолго до восхода Солнца, когда Джану возлежала на ложе и не вела разговоров, она казалась вполне милой, но почему же теперь она обрела все свойства антитезы гармонии..."
-К тому же, Канг, ты не задал нашему коню ни овса, ни сена.
"Эта женщина совершенно ничего не понимает в духовном развитии, а антитезой гармонии она становится, когда начинает высказывать свои вожделения"- решил Канг.
После пересечения океана бытия на лодке осознания он хотел бы отправиться на покорение вершин мистического опыта, верхом на коне, для этого конь должен находиться в тонком теле, во избежание рвоты и кровотечений. Канг уже практически совсем отчаялся познать сегодня благостных впечатлений благословенных объятий Самого Пустоты. А Джану только добавляла масла в огонь мракобесия:
-Канг, если ты немедленно не причалишь к берегу поверхности, покинув потоки осознания глубины, то я на многие восходы и закаты не стану согревать тебя своим состраданием. А если ты сегодня же не убьёшь корову и не срубишь сандаловое дерево, то звёздное небо ты станешь созерцать в зарослях баньяна, но не через окна спальни.
-О, Сам Пустота!- искренне взмолился в потаённом уголке своего сердца Канг.- Я воистину жажду встречи с тобой, но жена противится этому. С одной стороны я не должен нанести ей разочарования, но с другой мне так не этично убивать сегодня корову и рубить сандаловое дерево. Ах, что же мне теперь делать, ответь мне, о, Сам Пустота...
-Канг, сын мой, ты не должен производить расколов единого пути ко мне. Ты должен идти туда, куда смотришь, не отклоняясь от своего пути, но смотри сердцем, Канг.
Канг услышал благочинный голос Самого Пустоты.
-Незримый и Всемогущий, о, Сам Пустота!
Канг наконец раскрыл глаза. Он попытался осмотреться, чтобы понять откуда исходил тёплый родительский голос Самого Пустоты. Канг поднялся на лодке и долгое время вглядывался в глубины небес, но будучи ослеплённым сиянием, потерял равновесие и упал в глубины вод. Канг посчитал это падение сакральным знамением и, заметив внизу блеск рыбьих чешуй принял их за сияние смысла вселенского эволюционного самоопределения, что дарует его взору Сам Пустота. Недолго проплавав в водах, Канг вынырнул к лодке и, схватившись за борт пытался осмыслить происходящие с ним постижения и озарения. Тогда Канг вспомнил слова Самого Пустоты и вдруг его взор устремился на развевающуюся на ветру юбку Джану. Канг вдруг понял, что смотрит на юбку Джану не глазами, а серцем и тогда он, не отклоняясь от своего пути поплыл к берегу. Теперь он уже реально осознавал тот факт, что это Сам Пустота подаёт ему знамения из-под юбки Джану.
Канг выплыл к Джану, подхватил её на руки и быстро понёс к дверям спальни, целуя её на ходу в губы, когда она пыталась произнести что-то про убийство коровы и рубку сандала. Вбежав в спальню, Канг положил Джану на ложе и тут же устремился познать Самого Пустоту, сняв с Джану юбку. На пути познания Канг встречал и вечные святыни и правды добродетели. А Джану осознав себя изначальным основанием первоосновы бытия не могла произнести ни слова, в силу их ограниченности с тем великим смыслом, что раскрывал в ней Канг, благодаря высокой степени своей осознанности.
Через время, когда тела Канга и Джану уже устали от того потока откровений, что снизошёл на них и они смотрели в окно на бегущие друг за другом облака, Джану сказала:
-Канг, не убивай сегодня корову и не руби сандал. Лучше присядь на циновке под баньяном , радуясь сознательной сопричастности, запали бамбуковую веточку и пой песни. Я же благословляю все явления бытия и хочу подремать.
Джану уснула, а Канг вышел на крыльцо и улыбнулся. Потому, что он нашёл верный путь к Самому Пустоте и не собирался от него отклоняться.