Сказать, что я люблю луковый суп, таки нет. Но если за неделю до пенсии из продуктов только шесть луковиц, то приходится любить есть то, что есть.
Есть - что есть! Поэтично, но не вкусно. Люблю я шашлык по-грузински. С луком и помидорами. Ел его как-то на озере Рица. По профсоюзной бесплатной путевке. Забыл уже, сколько лет назад. Теперь на пенсию учителя географии шашлыки ем только ночью. Во сне.
Как там мой супчик?
Подошел к плите и скрипнул зубами. В кастрюльке плавал жирный смачный плевок. Вычислять особо не приходится. Явно Витька Лось постарался.
Прозвали его так из-за рогов, которые ему регулярно наставляет женушка. Она уже четверых в подоле принесла и все разные: беленькие, черненькие, рыженькие. Витька из шести комнат в нашей коммуналке двоих выжил. Теперь вот за меня принялся.
Сзади кто-то дернул за пижаму. Баба Клава принесла почту. Она встает раньше всех и сторожит у почтового ящика, иначе пацаны по дороге в школу обязательно подожгут газеты.
Даже я, со своим средним ростом, смотрю на соседку свысока. Мелочь, а приятно. Баба Клава со спины похожа на пионерку. Мне она чуть выше пояса. Спереди на нее лучше бы не смотреть. Сморщенное с кулачок личико, где самое выдающееся - это кривой нос с бульбой на кончике.
Глядя на эту карикатурную Бабу Ягу, всегда испытываю чувство гендерного превосходства. Меня природа щедро наделила густой шевелюрой, римским профилем и голубыми глазами. Немного портит мой мужественный вид выступающий животик, но я научился его втягивать в присутствии женщин, претендующих на мою пенсию. Баба Клава к таковым, естественно, не относится.
Жену я выбираю давно и тщательно, как пиджак на вырост. Правда, после пятидесяти мой рост физический, в отличие от умственного, резко замедлился. Можно даже сказать, совсем остановился.
- Бери свои "Известия". Чо "Россию" не выписываешь?
- Потому, - ответил я ей фразой киоскерши. - "Россию" продали, "Правды" нет, остались "Известия" и "Труд".
Под ее сочувственным взглядом вылил суп в помойное ведро.
- Ну и зря, Олежек. Мне Витька уже год плюет, а я ложкой вылавливаю. Чай не змей он, не отравлюсь. Ладно, пойдем, у меня вчерашний борщик остался.
- Не оплеванный?
- Не, я когда варю, сторожу теперь. Это, чайку прихвати щепотку, кончился у меня.
- А сахар?
- Э-э, милай, я его и название забыла. Десять лет как диабетом маюсь. Он, проклятый, ноги у меня съел, а сейчас глаза доедает. Пойдем.
Дома развернул газету и из нее выпала квитанция. Бандероль от моего сокурсника по пединституту Рафика Брегвадзе, еврейского грузина. Нет, скорее грузинского еврея, так как на грузина он совсем не похож.
Себя он евреем не считал, говорил, что по женской линии у него в роду только русские были.
- Вот ты, Олежка, точно еврей, так как у тебя баба Роза еврейка. Хотя мордой ты в хохла вышел. В отца. Наградил он тебя фамилией. Пополовинко! Надо же. То ли от попы, то ли от половинки.
Я не обижался. Рафик в институте подкармливал меня, так как стипендия кончалась неожиданно через два часа после получения. Ему же каждую неделю приходили сытные посылки из Грузии, с копченой колбасой, фруктами и консервами.
Еще я уважал его за прекрасную память и умение считать в уме. Трехзначные числа он перемножал на раз. Почему выбрал географию, а не математику, непонятно.
После института в двадцать третьем году по распределению направили меня в Брест, а Рафика в райцентр Жабинка, совсем недалеко.
Уже через три года его взяли в отдел образования, а я так до пенсии и трубил простым учителем.
Войну и оккупацию провели в партизанах. Потом вернулись в школу.
Общались редко, в основном по телефону, и вот неожиданная бандероль.
После двух чашек борща у бабы Клавы, ощутив прилив сил и желаний, ринулся на почту.
Дома, трясущимися от нетерпения руками, разорвал упаковку бандероли и разочарованно присвистнул.
На стол выпал толстый справочник по ремонту сельхозмашин и письмо от Рафика. Короткое.
" Привет, Олежка! Помнишь, после института я занял у тебя деньги с первой получки на мебель, да так и не отдал?
А я недавно получил наследство от дяди Вано из Грузии и вспомнил про тебя. Возвращаю долг с процентами. Извини меня, друг. Рафик".
Не помню такого, чтобы я кому-то в жизни занимал. Разве что рубль девушке на мороженое. Естественно с возвратом.
Хорошо, что Рафик вспомнил и вернул. С процентами? Никому не нужная книжка?
Я схватил справочник, чтобы бросить в мусорную корзину, но остановился. Внутри книги что-то было.
Было не что-то, а ого-го!
Две пачки денег в банковской упаковке и клочок бумаги с надписью "Советская мечта".
Двадцать тысяч купюрами по сто рублей!
Можно купить дачу и машину. И еще останется. Я о таком давно уже даже не мечтал.
Вытащил из упаковки одну купюру и с двумя авоськами ринулся в магазин за едой. На лестнице составлял в уме список разной вкуснятины от колбасы до растворимого кофе.
Продавщица долго обнюхивала купюру, с подозрением поглядывая на мои штопаные треники.
- Пенсию получил, за два месяца, - выпалил я, чтобы развеять ее сомнения. - Разменять не успел.
С двумя набитыми авоськами с трудом залез на свой пятый этаж, проклиная партию, укравшую у народа шестой этаж, чтобы разная шелупонь не каталась на лифтах.
Остановился жрать и пить, когда рубашка на животе стала потрескивать. Пришлось снять, так как второй не было.
Господи, о чем это я?
Ведь теперь я могу купить сто рубашек, сто треников и сто тапочек. И есть колбасу каждый день, запивая тремя кружками кофе.
Долго кружил по комнате, думая, куда спрятать деньги. Стол и две табуретки отпадали. Железная кровать? Нет.
Снова засунул деньги в справочник и поставил на книжную полку в надежде, что он затеряется среди десяти учебников по географии.
Перед сном несколько тревожных мыслей не давали заснуть, но сытый живот быстро их выгнал прочь.
Непонятно, с чего Рафик так расщедрился? Нет, с друзьями он не жилился, всем давал в долг. Сам же деньгами не сорил, собирал каждую копеечку.
Как-то он поделился со мной своей мечтой. Необычной по тем временам. У его дяди Вано в Грузии отобрали винный заводик и огромный виноградник. Хорошо хоть не посадили.
Из большой красивой усадьбы не разрешили взять ничего, даже одежду.
Дядька уехал в горы к старым родителям, где занялся разведением коз. В умелых руках маленькое хозяйство расцвело, вот откуда такие жирные посылки получал Рафик.
Мечтал он вернуться в Грузию и вместе с дядькой заняться производством вина. Для этого, сказал он, нужно очень много денег, чтобы выкупить или построить заводик и виноградник.
Правда, времена наступили такие, что люди десятилетиями собирали на дачи и машины. Я видел, как от этого Рафик страдал. Пытался сделать карьеру, ушел из школы в чиновники. Когда женился, годами ходил в одном костюме.
И вдруг такие деньжищи! Откуда? Может, и правда от дяди Вано? Мог ведь тот что-то припрятать на старость.
На следующий день решил все же позвонить Рафику. Не мог я ему двадцать тысяч в долг дать. Вообще таких денег в руках не держал. Явно он что-то хочет от меня за такие деньжищи. Если кого пристукнуть, то я пас.
Трубку взяла Лора, его жена.
- Как вы там, Лорочка, дорогая?
- Хорошо, что ты позвонил, Олег. Рафик заболел.
- Что с ним?
- Врачи говорят, что гепатит. Печень разрушается. Рафик уже месяц в коме. Если что, я позвоню.
Позвонила она через неделю.
- Похороны завтра. Приезжай.
А утром баба Клава с газетой принесла странное письмо от Рафика.
На конверте не было обратного адреса и штемпеля почты. Явно его бросил в почтовый ящик посыльный от друга.
В конверте была копия завещания и странная приписка с просьбой проследить, чтобы похоронили в кожанке, которая ему досталась вместе с должностью от убитого политрука на войне.
Странная просьба, но все-таки что-то объясняет, за что деньги. Типа назначил меня душеприказчиком. Но не за такие же деньги? Честно говоря, такую просьбу я бы рублей за десять исполнил. Нет, за сто.
По завещанию мне была отписана кобура от маузера и красные кавалерийские штаны с кожаной отделкой. Откуда они у него? Он и на лошади никогда не ездил.
Почему не машина или дача? Лорке они зачем? У нее и водительских прав даже нет. Хотя, у меня тоже. Но я могу машину продать. Несправедливое завещание. Ладно, поеду, на месте разберусь.
В Жабинке у Рафика был свой домик на самом краю поселка. Лору я нашел в зале возле гроба. После слов соболезнования присел рядом.
- Родня из Грузии приехала?
- Кто? У нас, кроме дяди Вано, никого там не было. А он умер сразу после войны.
- А мне Рафик ... - я запнулся. - А этот шикарный гроб?
- Он на него целый год собирал. Перед смертью купил и сам бархатом оббил. Говорил, что хочет видеть, где проведет вечность.
- А про кожанку говорил?
- Какую кожанку?
Я показал ей записку.
- Да, что-то говорил, что боится холода, но батюшка сказал, что нельзя хоронить в пальто, грех это.
Вечером я зашел в комнату Рафика и заглянул в шкаф. Кожанка висела рядом с осенним плащом и рабочим костюмом.
Я присел за стол и задумался над необычной просьбой. Да и как ее выполнить? Не буду же я переодевать друга в гробу на глазах жены и знакомых?
Может просто положить сверху, когда гроб будут забивать?
Я снял кожанку и удивился, какая она тяжелая. Карманы были пустые. Может, отсырела? Нет, лето на дворе.
Меня насторожил странный хруст, когда рылся в карманах. Может, пересохла кожа и ломается?
Я стал ощупывать полы и понял, что под ватной подкладкой есть что-то твердое.
Перочинным ножом осторожно подрезал подкладку и ахнул.
На кожу были наклеены бриллианты!
Десятки, нет, сотни бриллиантов! И между ними еще золотые монеты.
Так вот почему он придумал мой долг. Считал меня недотепой, который за несчастные двадцать тысяч похоронит миллион! Нетушки, не на того напали.
Быстро повесил дрожащими руками кожанку в шкаф и сел в зале возле Лоры.
- Лора, так вы точно не получали наследство из Грузии?
- Нет, конечно. Хорошо, что Рафик, как заболел, собрал немного денег на похороны.
Я вышел на веранду и нервно закурил, сломав несколько сигарет.
Что делать? Можно ли рассказать о полученных деньгах? Ведь получается, что Рафик оторвал их от семьи? Может, передать их Лоре?
А вдруг спросит, откуда они у меня? Нет, плохая мысль.
А бриллианты? Откуда они? Про них пока тоже нельзя говорить, надо проверить, вдруг это обычные стекляшки. Могу опозориться. А как проверить?
После похорон дал сто рублей Лоре на поминки и уехал домой, попросив как память о друге его военную кожанку.
Она не возражала. Кобуру и красные штаны попросил переслать посылкой, чтобы не таскаться с ними в дороге.
В Бресте первым делом стал подыскивать квартиру и дачу. Потом устроился на водительские курсы и купил с рук машину.
Через месяц срезал с кожанки небольшой камешек и отнес в ломбард. Это оказался настоящий бриллиант.
- Приносите, если есть еще. Дам вам хорошую цену, - отводя глаза, промямлил скупщик.
- Нет, нет. Этот камешек выпал из тетиного кольца, - отказался я, помня о списанном с паспорта адресе.
- Она была княгиней?
- Почему?
- Такие чистые камни не продают в магазине, - хитро прищурил глаза оценщик.
Еще через месяц я переехал в отдельную квартиру, поменяв на свою коммуналку с огромной доплатой.
Остаток лета провел на даче, разъезжая по окрестностям и набираясь опыта вождения.
Осенью тайна бриллиантов на тысячи рублей погнала в Жабинку. Мне понравилось каждый день жрать колбасу по два двадцать и заваривать не азербайджанскую чайную пыль, а свежемолотую арабику. Часто стал пересчитывать остаток денег, страшно боясь, что они кончатся.
Арабику и заморский сыр, который весь из дыр, мне регулярно поставляла Фаина из соседней коммуналки, работавшая продавщицей в валютном магазине. Товар я покупал там по специально согласованному с девушкой валютному курсу, чтобы не дай бог себя не обидеть. Торговался до последней копейки, несмотря на слезы Фаины, что-то бормотавшей о скорой свадьбе и квартире.
Тайная подлая мыслишка подталкивала раскрыть или отыскать источник обогащения Рафика, а вдруг там еще больше осталось? Ведь он умер неожиданно не только для нас, но и для себя.
Первым делом в Жабинке заехал к Лоре и попросил ключи от гаража на даче, сославшись на поломку старенькой машины.
Мне нужна свобода действий, мобильность передвижения и широта мышления.
Все три составляющие у меня были в изобилии, особенно последняя.
Ум, как говорится, вещь не продажная, а жаль. Долгими вечерами обдумывал, как мой друг исхитрился так разбогатеть.
Остановился на трех реальных версиях: брал взятки, как и все чиновники, нашел клад и грабил ювелирные магазины.
Вариантов обогащения скромного чиновника сферы образования, правда, было немного.
Первое - взятки. Рафик по работе инспектировал сельские школы. Миражный вариант. Эта версия не выдерживала даже малейшей фактической проверки.
Воевали мы в одном отряде, ели из одного котла и я точно знаю, что единственным прибытком за годы войны у друга была эта самая кожанка, доставшаяся от убитого политрука.
Как я ни складывал суммы возможных взяток с нищих учителей, и в строчку и столбиком, собрать миллион рублей за послевоенные годы никак не получалось.
От самой простой версии пришлось отказаться. Я понимал, что разрабатывая ее, буду искать золото под фонарем. Там его любой дурак найдет, а Рафик не дурак, чтобы оставить на свету.
Вон как хитро в кожанку клад упаковал. Если бы не мой ум, так и ушли бы камешки в могилу.
Да и по авантюрному складу характера не мог Рафик тупо брать взятки. Надо разрабатывать другие версии.
Третья версия смущала тем, что для ограбления магазинов нужен помощник и куча инструментов. Этот второй человек сильно мне мешал при обдумывании, где искать остатки богатства. Делиться не хотелось.
Почему Рафик скрывал деньги от Лоры, ясно. Он ее никогда не любил и терпел в доме только в качестве прислуги. А зачем слугам деньги? Они не привыкли к роскошной, вот как у меня сейчас, жизни. Все пропьют и прогуляют. Правильно делал, что не давал жене денег. Кстати, мне больше досталось.
Второй вопрос, как этого помощника найти? Ведь он мог знать о кладе.
Значит, надо его опередить.
Для ясности решил начать со второго варианта возникновения богатства.
План поиска возможного клада я продумывал заранее все лето. Зуд наживы и ожидания гор золота гнали меня вперед.
Ниточки решил поискать на даче и в гараже. По словам Лоры муж всегда ездил в командировки на своей машине. С нее я и начал, ощупав каждый сантиметр внутри и снаружи. Золотой пыли не было.
В гараже тоже не было ни следов зарытых сокровищ, ни тайников. К вечеру понял, что выбрал неверный путь.
Искать надо не спрятанные бриллианты, не банки с пачками купюр, а то, с помощью чего их можно добыть.
Беглый осмотр сразу выхватил из массы привычных гаражных предметов брезентовый мешок с двумя баллонами. Сначала я решил, что это акваланг для ныряния, но где тогда ласты и маска?
Их не было. Зато к баллонам была прикручена сварочная горелка. Я понял, что в баллонах кислород и ацетилен.
Что мог сваривать Рафик? Явно не машину, на которой я не обнаружил ни одного следа сварки.
Что еще можно делать с помощью горелки? Дикая мысль вспыхнула в голове.
Он мог плавить золото!
Еще час лихорадочного поиска золотых брызг. Нет. Только миражный блеск солнечных зайчиков заходящего солнца.
Остаток вечера я разочарованно копался в темных уголках дачи.
Удача улыбнулась мне только утром, когда искал тапочки под софой. Там лежал второй брезентовый мешок, явная пара первого.
В нем были не баллоны, как я ожидал, а новенькая форма капитана милиции. Полный комплект. Даже удостоверение в кармашке гимнастерки на имя некоего Петра Ивановича Исаенко. Если особо не присматриваться и не вглядываться испуганными глазами, то человек на фото смахивал на Рафика.
Лег на софу и долго пытался найти ответ в рисунке трещинок на потолке, как связать воедино сварочный аппарат, ментовскую форму и бриллианты.
Неужели мой друг медвежатник, который в форме проникал в ювелирные магазины и там вскрывал сейфы с бриллиантами?
Другие версии просто были из области фантастики.
Но зачем форма? Залезть в магазин можно и в простых трениках.
Я представил, как капитан милиции режет ночью в магазине автогеном стенку сейфа, а сзади стоит охранник. Бред, конечно.
Нет, тут явно другая связь, но какая?
Решил распотрошить участкового. Лора говорила, что он охраняет дачи. Вот и отнесу ему денежки. Побольше, чтобы больше наговорил.
Молодой лейтенант с достоинством принял подношения в виде пачки денег и двух бутылок водки и привычно складировал в сейф. Я заметил на нижней полке масляно блеснувший пистолет.
- Стрелять не приходилось? - спросил, указывая на раздутую кобуру.
- Бог с вами, гражданин. Стрелять? В людей? У нас что - опять война?
- В преступников.
- Откуда они в нашем захолустье? Бог с вами. Перемололи преступников в штрафных батальонах. Нет их. Тишина. Семечки в кобуре ношу от греха подальше.
- Так уж и тишина? А вот случай с капитаном?
- Э-э, когда это было? Шесть лет назад. Но там дело темное. Выпил капитан лишнего. Ходил к девке на выселки, а вернулся в одних трусах. Где разделся - не помнит. У девки тоже ничего, кроме лужи блевотины на полу не нашли. Там мистика, а не преступники. Вот.
В мозгах у меня просветлело. Мистиком явно был Рафик и явно в сговоре с девкой.
Теперь нужно понять, зачем ему форма капитана ОБХСС? Кому он предъявлял удостоверение и что хотел узнать?
Явно на каком-то складе, где есть товары на миллионы рублей.
Такие склады есть на таможне. Но там хорошая охрана и кто позволит какому-то менту вынести товар на миллион?
Это же несколько вагонов. А кому сбыть награбленное? Скупить могут только цеховики, которых развелось неприличное количество. Да и зачем на складе автоген? Замки срезать? Глупо.
Вагоны, вагоны... А ведь самые дорогие забугорные товары идут через таможню в вагонах. Правда, такие товарняки особо охраняются. Да и как узнать, в каком вагоне дорогие вещи, а не детские игрушки?
Как, как... А форма на что?
Мозаика начала складываться. Нужна проверка этой перспективной версии.
Я поехал на ближайшую к Жабинке железнодорожную станцию.
Решил начать со стрелочников, которые всегда в курсе всех происшествий. Ведь именно они за них и отвечают.
Две бутылки водки благотворно способствовали культурной беседе.
- Да, воруют из вагонов. И двери срывают, и через крышу. Но я здесь причем? Моего бывшего сменщика, Ваську, упекли на десять лет. Якобы он не доглядел. А он обязан? Сказали, что, да и упекли. При мне, правда, уже с год не воруют. Блюду, потомучто.
- А что год назад? Много украли?
- Много. Двадцать тюков ковров, кримплена и шелка немерено. Вспороли крышу и через дыру выкинули на перегоне.
Так. Еще один факт стал на место.
Итак, мой боевой друг потрошил не склады, не сейфы, не магазины, а вагоны.
Сначала проверял, как капитан ОБХСС, документы у охраны товарняков, узнавал нужный номер вагона. На любом перегоне залезал на крышу, автогеном вскрывал ее и выбрасывал самые дорогие тюки на землю. Потом на машине собирал товар и складировал на даче.
А дальше уже проще. Достаточно установить связи с цеховиками и со скидкой продать хабар.
Деньги Рафик хранить в мешках явно боялся, тем более ходили упорные слухи о повторении жуткого обмена денег в сорок седьмом, когда в огромных очередях полстраны остались без штанов.
Ему, видимо, хватило ума через ломбарды скупать украшения с бриллиантами, выковыривать их, а сами золотые украшения... правильно, переплавлять в лом.
Лом, лом... где я его видел?
И тут мыслишка закрутилась змеей в дебрях извилин.
Была ведь и еще одна несуразность в гараже. Там на столах установлены две небольших наковальни, а в углах стояло несколько ломов.
Зачем столько? Поди, не кузня?
Я ринулся на дачу проверять последнюю версию.
Первый же удар молотком по наковальне отбил кусок черной краски, и в проплешине ярко блеснуло золото.
Теперь я до конца жизни могу жрать колбасу, отрезая кругляшки от ломов и кусочки от наковален. Спасибо тебе, друг Рафик.
На следующее утро загружал ломы в машину. Она просела брюхом до земли, а колеса - до ободов.
Пришлось подкачать. Но и это меня не спасло.
Трагедия ожидала на мосту через реку. На дачу я ехал налегке, и он гнулся, скрипел, но выдержал.
А вот когда машина потяжелела от золота...
Я услышал только треск ломающегося настила и плеск сомкнувшейся воды над моим москвичком. Успел выпрыгнуть в полете.
Жадность фраера сгубила.
Пытался нырять, но под мостом была яма более пяти метров. Ухватился за один лом, но всплыть с такой тяжестью не смог.
Ладно, будем считать это заначкой на старость. Вытащу, когда кончатся бриллианты. Хотя, столько я вряд ли проживу.
Высушив одежду, поплелся по дороге в город, чтобы меня не застали местные жители и не заставили ремонтировать мост.