Аннотация: Посвящается Подкоповой Марии Александровне, пожелавшей что бы я что-то написала про вампиров.
Тук, тук, тук, раздается по мраморным ступеням стук моих каблуков.
Многие люди предпочитают добираться в пентхаус на лифте, а мне больше нравится лестница. Мои шаги громко раздаются в пустом помещении и разносятся эхом на все этажи, словно морские волны накатывают друг на друга снова и снова.
Открываю дверь своей квартиры, скидывая туфли, прохожу к окну. Ключи и клатч летят на середину журнального стола. Стеклянная стена, заменяющая окно в моей квартире, позволяет мне наслаждаться видом спящего города. Очередная ночь за окном подходит к своему завершению, уступая место яркому и чистому рассвету, красиво. Я люблю этот город, жаль придется окно закрыть. Нажимаю кнопку на панели слева, на стене и с шуршанием окно закрывают плотные шторы.
Темно, но мне это не мешает. Расстегиваю боковую молнию коктейльного платья и ткань, с легким шорохом, ложится мне под ноги, на пол. Белье я не ношу и двигаться по квартире, темнота мне не мешает. Направляюсь в ванную, заглянув попутно в кухню. На столе стоит блюдо с пирогами, моя домработница постаралась. Всегда пытается меня накормить, постоянно забывая, что я это почти не ем.
Расслабляясь под прохладными струями воды в душе, вспоминаю почти прошедшую ночь. Мы сегодня отмечали совершеннолетие Линды, всю ночь пили и танцевали, казалось, старались взорвать пространство вокруг. Я, Линда, Кора и Джес, давние подруги.
Совершеннолетие, важный день для любого человека, так же восемьдесят, важная дата для вампира. Миг обретения свободы и вседозволенности. В эту ночь любая жертва твоя и Линда сделала неплохой выбор. Мы с девчонками с интересом наблюдали за ее первой самостоятельной работой. Нам всем уже давно успела наскучить охота. Мне в начале года исполнилось двести тридцать лет, а Коре и Джес по двести шестьдесят. Линда у нас самая маленькая.
Уже вытирая мокрые волосы полотенцем, гляжу в запотевшее зеркало и не вижу себя. Даже протерев зеркало рукой, я не увижу в нем своего отражения, иногда это обидно.
За окном, за плотными портьерами, заступал, как на дежурство, очередной день. А я засыпала в темноте, под включенным кондиционером, слушая симфонию Шопена.