Некогда не думала, что стану капитаном корабля, но стала. Просто проснулась, уже там, внутри, зная, что это мой корабль. Я дома!
Описать его у меня не выйдет, потому что каждый попавший на него видит корабль по своему. Для кого-то он роскошная яхта, для кого-то прочная лодка, для кого-то фрегат. Для меня же он - всё это сразу.
Я знаю точно, что стоит мне сойти на берег, хотя делаю я это редко, он принимает свой истинный облик, становясь дырявый корытом, кораблем призраком, чьи стены изъедены ржавчиной, а от живых в нем, не осталось и воспоминаний.
Для моего корабля важно, когда я на борту, но ему совершенно начхать, чем я там занимаюсь. Он сам, без каких либо приказов, делает остановки, подбирая пассажиров или несчастных, терпящих бедствие. Мне только изредка остаётся их размещать по каютам, хотя, в основном, они справляются сами.
Вы только не подумайте, что я совсем нечего не делаю. Я умею поднимать кипишь, в случае какой либо поломки, носясь по каютам в поисках того, кто сможет починить протекающий кран или отвалившуюся дверную ручку. При этом, моё существование многих шокирует, вводит в ступор и в гоняет в истерику. Они думают, что все ещё живут.
Для многих наших пассажиров это просто поездка, они не замечают время, которое она длится. Им очень комфортно, спокойно, весело. Одни только начинают жить, знакомясь со своей судьбой на борту моего корабля, другие просто отдыхают от суеты прошедшей жизни, а третьи переживают один только день, лучший, сотни и сотни раз. Но есть и такие, кто знает, где именно находится и куда направляется. Среди них те, кто ждёт гавани с нетерпением, и те, кто не хочет спускаться по трапу.
Обычно, я не кого не гоню, они мне не мешают, но я всегда радуюсь, когда не могу найти их на борту.
Иногда, я все же привязываюсь к своим пассажирам, окунаясь в их радости и горести, умиляясь их беззаботности, в неведении о конечном пункте. Но больше мне нравятся те, кто не хочет покидать мой корабль, вернее, не сами пассажиры, а те события, что создаёт мой корабль, заставляя их сойти.
В пример могу привезти историю с похоронами: Выловили мы как то пятерых человек и четыре трупа. Откуда трупы? Черт их знает. Видимо они так эмоционально были привязаны к моим пассажирам, что спроецировались во вполне ощутимый объект. Знаете, как хоронят трупы в море? Их сбрасывают за борт, на дно. Но что вы, разве можно так хоронить, нам нужно именно кладбище. А что мы на корабле, значения уже не имеет?
Вот стоило мне разозлиться, как оказалось, что у нас и кладбище есть. Как? Откуда? Да без понятия. Есть и все! На нем даже похоронен кто то. Вот и хоронили, пышно и с почестями, всем кораблем, хоть какое-то развлечение. И некого не волнует, что больше это кладбище некто не увидит, ведь на самом деле там пустой, старый бассейн.
Я люблю, когда мой корабль застревает во льдах. Нет, он некогда не стоит на месте, он вообще находится в невероятном количестве мест одновременно, но все же...
Одна из его стен всегда промерзает и я прихожу к ней морозить ручки. На улице воет буран, заметая все кругом снегом, невидно не зги. А тут, иней не стене. Хотя, последний раз меня сугробом засыпало, стоило к стене ладонь приложить. Мне не холодно, но снег колючий.
- Пойдём на верх, Шайна, - уговариваю девушку, живущую в этом холодном помещении. - Там же такая красота.
Но она лишь пятится и испуганно шепчет:
- Нет, нет, нет.
- Трусиха, - смеюсь, выбираясь из холодного сугроба. - Решись, уже! Сколько можно здесь жить.
Это помещение похоже, на старый, заброшенный, российский гараж, но почему-то с большим обзорным окном, которое в метель, почти через день, покрывается снегом.
У меня есть парень!
Сама от этого факта в шоке.
Не знаю правда, старше он меня или младше, по нему не понятно, но, когда мне становится одиноко, скучно или печально, он всегда появляется рядом.
Его можно назвать идеальным, если не считать его способности исчезать, так же внезапно, как и появляться. Выглядит он, как мальчишка, но вот его глаза, выдают истинный возраст. Иногда я думаю, что он и есть мой корабль или его душа, хотя, какая разница, ключевое слово тут - Мой. Я могу целовать его до опухших губ и обнимать, сколько угодно. Он мой, как бы он не выглядел, появляясь в очередной раз.
Двери моего корабля открываются в никуда, они, то появляются, то исчезают, сами. Из них выходят люди, незнакомые мне, разные, в них они пропадают. Редко, но мне становится жаль, что я остаюсь.
Я, капитан корабля, перевозящего души на ту сторону.