Monosugoi. Сезон охоты на эльфов

Магниевая вспышка резанула по глазам детектива Джона Урбана, на мгновение стерев краски окружающего мира и превратив его в театр теней. Мир от этого отнюдь не похорошел - остались и монотонный, сводящий с ума шум октябрьского дождя, и тошнотворный запах мясной лавки, и головная боль, и шершавая сухость на языке... Никуда не делось и привалившееся к стене тело - голова сворочена набок под неестественным углом, волосы свесились вниз, выставив на обозрение отвалившуюся челюсть с неровным частоколом обломков желтой эмали да багровую ухмылку, перечеркнувшую горло женщины до белеющих позвонков.

Из глубин желудка поднялась волна горечи, заставив Урбана согнуться пополам. Чтобы не рухнуть, ему пришлось ухватиться за борт полицейского бронехода.

- Не вздумай тут блевать!

Рывок за хлястик макинтоша вернул его в вертикальное положение.

- Пошел к черту!

Из уст Урбана прозвучало это не слишком грозно.

- Опять нажрался?

Урбан с трудом оторвал взгляд от дырявой масляной пленки на поверхности лужи. Над ним возвышался констебль Уильям Пратт - шкафообразный напарник-кадавр. Несмотря на шум дождя и гомон зевак, Урбану показалось, что он слышит, как щелкают валики аналитической машины в скрепленной болтами черепной коробке Пратта, оценивая количество принятых детективом на грудь стаканов дрянного виски.

- Слушай, Пратт, ты мне мать родная что ли? - Урбан оттолкнул руки напарника. - Ты всего лишь гребаный кадавр, так что завали хлебало, пока я не потерял где-нибудь ключ от того насоса, что гоняет эликсир по твоим венам! Понял?!

Пратт пожал плечами и отпустил плащ Урбана. Не из-за пустых угроз, впрочем, а лишь потому, что напарник сам уже вполне утвердился на ногах.

Коронер тем временем сделал еще несколько снимков тела. Каждая вспышка отражалась на лице Урбана гримасой страдания. Когда коронер закончил работу, детектив оторвался от подрагивающего борта бронехода и протолкался к трупу, раздавая локтями тычки налево и направо. От шагающего следом Пратта зеваки отшатывались сами.

С некоторым запозданием, Урбан сообрази, что кадавра надо было пускать впереди.

- Что у нас тут? - Джон махнул бляхой перед лицом коронера.

- Седьмая, - вздохнул тот.

- Твою ж мать... - особого расстройства в голосе у Урбана не звучало, ибо все было понятно и без коронера. - Что на этот раз он забрал?

Коронер сунул в руки Урбану планшет. Грубую бумагу усеивали мокрые пятна, от которых карандашные строчки местами расплылись. Впрочем, список был не слишком длинным. Не глядя, Урбан передал его Пратту.

- Запоминай, - буркнул инспектор и полез в карман за сигаретами.

Которые, конечно, отсырели вместе со спичками.

В сердцах смяв пачку, Урбан повернулся к кадавру. Тот уставился в список. Микроскопические иглы в его аналитической машине выбивали крохотные точки на свободных барабанах памяти, превращая неровный почерк коронера в строки цифрового кода.

- Ну?

- Ничего нового, - Пратт протянул планшет коронеру. - Только теперь ему понадобилась селезенка.

Из-под распахнувшихся пол плаща блеснула сталь тернеровского пеппербокса.

- Свидетели? - без особой надежды поинтересовался Урбан.

- Ни одного, - не разочаровал его напарник.

- И, дай-ка угадаю... следов тоже нет?

- Святый боже, Урбан, да ты после пары стопjr вискаря прям сама гениальность! - ухмыльнулся Пратт.

- Не поминай имя Божье всуе, скотина...

- А то что? - глаза Пратта насмешливо блеснули из-под шляпы. - Ты не забыл, что я собран из кусков трупов каких-то бедолаг-смертников из Ньюгейта, а вместо мозгов в моей черепушке лишь пружины и шестеренки? Нет у меня души, Урбан, так что вряд ли боженька посетует мне за нарушение третьей заповеди.

Урбан сплюнул и подошел к телу. Не то, чтобы он испытывал страх перед мертвецами, все ж таки не первый год в полиции, но с конца лета это уже был четвертая известная газетчикам (а в реальности седьмая) жертва, выглядевшая словно над ней мясник поработал. Какой-то остряк в "Иллюстрейтед Лондон" даже прозвище ему придумал - Кожаный Фартук. Смерть как смешно.

Ну, у этой бедолаги хоть руки-ноги на месте, хотя вряд ли ей от этого легче. Кто-то из констеблей стыдливо накинул на тело разодранное аляповатое платье, прикрыв раскромсанный живот...

Жуткий визг заставил Урбана отшатнуться от тела. Под ногами промелькнула серая тень, от неожиданности он оступился и на глазах у изумленной публики приземлился задницей в лужу. Тень застыла у подвального окна - тощий взъерошенный кот, сжимающий в зубах ошметок сизой требухи.

- Эй, Пратт! - рявкнул детектив, поднимаясь из грязи. - Ну-ка живо сюда труповозку, пока эти твари человечины не обожрались!

Отряхиваться было бесполезно, так что Урбан просто отошел в сторону, когда раздвигая зевак, к месту преступления задом подъехал исступленно пыхтящий грузовик с крытым кузовом. Дождь заливал и котел, и трубу, из которой валил густой черный дым.

Натянув перчатки, два констебля переложили тело в брезентовый мешок. Еще двое собрали останки внутренностей несчастной, разбросанные вокруг, и закинули их в тот же мешок, после чего погрузили его в кузов. Коронер уехал вместе с телом, остальные полицейские разошлись по постам. Вслед за ними рассосались и зеваки.

- Ну что, напарник, - Пратт встал рядом с Урбаном, все еще разглядывавшим стену с кровавыми разводами. - В управление?

Урбан кивнул.

На востоке небо немного расчистилось и просветлело, предвещая скорый рассвет. Выспаться сегодня Урбану явно не грозило.

- Я поведу, не возражаешь? - сказал Пратт, когда они подошли к бронеходу.

- Валяй, - Урбан открыл дверцу и втиснулся в кабину.

Внутри было сухо и жарко, пахло горящим углем, между сиденьями торчала рукоять добротного служебного винчестера. От разогретого и чуть слышно шипящего котла исходили усыпляющие вибрации, так что стоило Урбану пристроиться на пассажирском месте, как он отключился.

Утро детектив Урбан встретил с гудящей головой на продавленном диване в комнате отдыха. Опрокинув пару кружек ледяной воды, он поплелся к себе.

Пратта на месте не было. Начатый им накануне отчет лежал придавленный медным контейнером пневмопочты. Пратт развинтил его. Внутри находилось заключение по вскрытию (задушена и вскрыта хирургическими инструментами), а также данные алхимического исследования по сродству крови. Жертву установили - ей оказалась двадцатидвухлетняя Элизабет Страйд, недавно прибывшая из Ладлоу. Свежее мясо для сутенеров уайтчепелских трущоб... Статистические данные полиции Большого Лондона не внушали оптимизма - с приходом к власти в криминальных кругах группировки Мориарти, кривая роста преступности неуклонно ползла вверх. Стремительно молодели проститутки - вместо подарка на пятнадцатилетие, матери продавали своих дочерей на панель за десяток-другой фунтов, разрозненные подростковые банды сколачивались в боевые отряды, из-за которых порой в Уайтчепеле и Лаймхаусе приходилось проводить настоящие войсковые операции...

Урбан запустил руку под крышку стола и нашарил потайной ящик. Вытащив из него флягу, он отвинтил крышку и сделал смачный глоток.

Война с полицией в Ист-энде началась несколько лет назад с убийства двух констеблей на Осборн Плейс. После этого всех полицейских вооружили огнестрельным оружием, а на патрулирование стали выезжать на переоборудованных армейских бронеходах. Ну а когда улицы захлестнула волна созданных в подпольных алхимических лабораториях кадавров, министерство внутренних дел разрешило изготавливать из частей тел казненных преступников специальных полицейских модели живых мертвецов. Вставленные в их черепа новейшие аналитические машины фирмы "Монро" позволяли почти полностью имитировать человеческое поведение - таковым был напарник Урбана Дориан Пратт. Модели попроще оснащались более примитивными аналитическими машинами - ими планировали в ближайшее время заменить часть патрулей в самых криминогенных районах. Кадавры не ощущали боли, были намного сильнее обычного человека, не знали усталости, и обходились стране гораздо дешевле расходов на страховку полицейских.

К третьему глотку Урбан почувствовал себя почти человеком. Ну или, по крайней мере, уж точно не кадавром. Пора было выдвигаться на оперативные просторы - именно сегодня он собирался побеседовать кое с кем из представителей того самого лондонского дна, которое было изрядно взбаламучено событиями в Уайтчепеле.

Вот только где же, черт возьми, его личный ходячий мертвец?

Урбан убрал флягу и отпер ящик стола. Излюбленные пеппербоксы Пратта были на месте, рядом с вычищенным "адамсом" самого Урбана. Он вынул шестиствольник и взвесил его в руке. Как и урбановский револьвер, "тернер" не предназначался для самообороны. Одновременное попадание шести пули пятьсот семьдесят седьмого калибра гарантированно останавливало даже кадавра вроде самого Пратта, в котором было семь футов роста. Первое время, пока Урбан не привык к постоянному присутствию рядом фантасмагорического громилы, его неустанно обуревали мысли о том, что в министерстве кто-то сошел с ума, разрешив подобным чудовищам носить оружие.

Прихватив с собой пушки, Урбан спустился в подвал. Полицейские кадавры сидели рядами вдоль стен хранилища, соединенные разноцветными каучуковыми трубками с баками, прогонявшими через их кровеносную систему различные эликсиры. Основной состав, циркулировавший по сосудам вместо крови, необходимо было менять раз в несколько дней. У некоторых из кадавров были развинчены и вскрыты черепные коробки, и вооруженные крошечными механическими манипуляторами полицейские программисты копались во внутренностях аналитических машин.

Пратт, закрыв глаза, сидел раздетый по пояс на своем месте, под выведенной на стене краской номером "13". Закрепленный за ним алхимик Билли Роуз накручивал воткнутый в грудь ключ, заводя на день пружину насоса, заменявшего Пратту сердце.

При приближении Урбана, кадавр открыл глаза.

- Здравствуй, ранняя пташка, - губы Пратта скривились в усмешке.

- И тебе не хворать... Господи, как ты можешь на это спокойно смотреть?

- Привык, однако, - Пратт скосил глаза на торчащий из груди ключ. - Ты все, Билли?

- Ага, мистер Пратт, - алхимик вытащил поблескивающий смазкой ключ и повесил его себе на пояс. - До завтрашнего утра никаких проблем не будет, пружина как новенькая!

- Ну надо же - "мистер Пратт"! - Урбан плюхнулся на скамью рядом с кадавром. - Не многовато чести для государственного имущества?

- Друг мой, - обратился к Роузу Пратт, снимая с вешалки накрахмаленную сорочку. - Не обращай внимания на выпады существа, чей коэффициент интеллекта напрямую связан с уровнем алкоголя в его крови.

- Давай, хорош припудривать нос, - буркнул Урбан и сунул Пратту пеппербоксы. - Пора заняться делом.

- Я не завершил вчерашний отчет, - Пратт оттянул помочи и позволил им звонко хлопнуть по груди. - Завод кончался...

- В жопу отчеты. В Скотланд-Ярде все могут прочитать в утренних газетах.

Кадавр затянул ремни наплечных кобур с пеппербоксами и надел винтажный камлотовый сюртук.

- Как гориллу на прием к королеве нарядили, - констатировал Урбан завершение утреннего туалета напарника.

Пратт не удостоил его ответа. Вдвоем они вышли во двор.

- Ты в состоянии вести? - поинтересовался Пратт.

- Даже не сомневайся, - Урбан открыл дверь бронехода и потянул за рычаг, разводя огонь под котлом.

С Урбаном за рулем, бронеход покинул двор уайтчепельского управления полиции. Водил детектив как Бог на душу положит, никогда не снижая скорость даже на крутых поворотах. Впрочем, как и все, кто рисковал ездить по Ист-энду, где отродясь не водилось ни одного регулировщика. Поэтому свою оценку искусству вождения Урбана имели возможность высказать лишь местные кэбмены - вслед бронеходу неслись их трехэтажные матюки.

Адская гонка закончилась на перекрестке Бриклэйн и Пелхем.

- Знаешь, тебе лучше в машине остаться, - остановив бронеход, Урбан открыл дверь и спрыгнул в застоявшуюся лужу. - Даже если не считать болтов, которые у тебя из башки торчат, от твоего костюмчика за милю разит легавым...

- Не стану уточнять, чем должно разить, чтобы сойти за своего в таком месте, - кадавр достал из-под сиденья газету и демонстративно развернул ее.

Пока Урбан добрался до дверей нужной забегаловки, он успел измерить глубину еще пары луж и основательно промочить ноги. Вкупе с продолжающей раскалываться головой, это не предвещало ничего хорошего.

Сэм Коэн дожидался Урбана за заплеванным столом, едва освещенным прорывающимся через мутное окно с надписью "Веселая Салли" уличным светом.

- Здорово, Сэм, - Урбан пристроился на грубо сколоченной скамье напротив.

- И тебе не хворать, офицер Урбан, - старик подвину к нему пустую пивную кружку.

Урбан обернулся, нашарил взглядом Пита Кромби, хозяина "Салли", и показал ему два пальца. Кроме них, в тошниловке не было ни единого человека.

- Твое здоровье, папаша, - Урбан поднял появившуюся перед ним кружку.

- А ничего что ты на службе? - имярек одним глотком осушил четверть пинты.

- Господи, и ты туда же! Даже мой чертов кадавр, и тот постоянно меня критикует! - Урбан приложился к кружке. - Куда катится этот мир?

- И не говори, - вздохнул старик. - Только вот ты мне не на жизнь пожаловаться пришел, верно?

- Да вот, со специалистом решил побеседовать, - Урбан отодвинул кружку и наклонился к имяреку. - По делу Кожаного Фартука.

- А, значит сообразили-таки, - Коэн отер жидкую пену с бороды.

- Сложно было не догадаться. Сдается мне, папаша, кто-то в ваших краях решил себе домашнюю куколку сложить, а?

- Так то оно так, да только есть одно "но". Ты себе результат такой работенки представляешь?

- Ты это о чем?

- Я тебе, Джонни, сразу скажу - если надеешься и меня вытрясти, чьих это рук дело, то ты не по адресу пришел. Парни Мориарти весь Уайтчепел вверх дном переворачивают, носом землю роют, чтобы Кожаного Фартука найти, да все впустую. Им он как кость поперек горла...

Коэн снова приложился к кружке.

- Ты, Джонни, меня не первый год знаешь, и знаешь кем я был у Франкенштейна, - заговорил он, осторожно опустив кружку на стол. - Пока в бутылку не залез... Да кому я, собственно это рассказываю. Первый раз-то мы встретились когда и ты еще был подающим большие надежды инспектором...

- Ты это, давай не отвлекайся на мое прошлое, - Урбан разом помрачнел. - Что было, того не вернешь... Давай лучше по делу.

- Ну что ж, давай по делу. Парням здесь нужно пушечное мясо с двумя валиками в голове, и ты прекрасно знаешь, кто и где его в Лаймхаусе строгает. И из кого, тоже знаешь. А потому, скажу тебе как духу - никому здесь баба-кадавр не нужна, да хотя бы потому, что страшная она будет, как сама смерть. Набрать где-нибудь в Девоншире молодых шлюх дешевле обойдется, и вид у них потоварней. Тут разве что, какой тонкий ценитель найдется из высших кругов...

Коэн разразился сухим надтреснутым смехом.

- Это ты на что намекаешь?!

- Да ни на что я, баран ты этакий, не намекаю! Но есть в этом всем одна странность - вот она мне покоя и не дает. Помнишь, что было удалено у Фэйри Фэй, что на прошлое Рождество прикончили?

- Слушай, папаша, ты мне на мозги не капай, говори прямо, что хотел, а то ведь беседу-то и в участке продолжить можно!

- Сердце у нее Кожаный Фартук вырезал, вот что, - проговорил Коэн, вперив взгляд в Урбана. - А теперь скажи мне, где ж это ты видел кадавра с настоящим сердцем, а?

Урбан покачал головой. За спиной скрипнула входная дверь, и раздались тяжелые шаги очередного забулдыги.

- Вот то-то и оно. А знаешь, как появился первый кадавр? Я тебе скажу - его создал Виктор Франкенштейн, тот самый, который нарезал мне пинка под зад. И сделал он его полностью из частей покойничков, никаких тебе пружинных насосов или аналитических машин. Только ничего у него из этого путного не вышло - поинтересуйся, что с егойной женой, Элизабет случилось...

Грохот выстрела заставил Урбана рефлекторно нырнуть под стол. Вслед за вторым выстрелом окно обрушилось на стол водопадом осколков. Сверкая острыми краями, они сыпались на тело старика Коэна, застывший взгляд которого устремился в никуда. На засаленном пальто мертвеца расплывалось бурое пятно.

Урбан вытащил револьвер и наугад выстрелил в сторону входа. Судя по раздавшемуся звону, он тоже попал в стекло.

- Прекрати палить куда попало, Урбан! - донесся с улицы раздраженный голос, в котором Джон признал голос своего напарника.

Он осторожно высунул голову из-за скамьи. В дверном проеме маячил массивный силуэт кадавра, держащего в вытянутых руках по пеппербоксу. Урбан перевел взгляд на стойку. Здоровенный детина, мало уступающий в росте Пратту, прижимал к виску бледного как смерть бармена револьвер. Взгляд бандита бегал от двери к скамье, за которой притаился Пратт.

- А ну бросай пушку, если жить хочешь! - рявкнул Урбан, вставая в полный рост. - Живо бросай, я сказал!

Последовавшей за этим реакции Урбан не ожидал. Бандит спустил курок, выплеснув мозги несчастного Пита Кромби на стойку. Едва тело успело сползти на пол, как рявкнули пеппербоксы Пратта, благодаря хитрой пружине способные палить из всех шести стволов сразу. Убийцу отшвырнуло на полки с бутылками. Обрушив запасы выпивки, он рухнул под стойку.

- Что за черт?! - Урбан вытер пот со лба рукавом. - Опия что ли этот ублюдок накурился?

- Джон, берегись!

Вопль кадавра застиг Урбана врасплох. Отняв руку от лица, он с ужасом обнаружил торчащего за стойкой покойника. Выстрелы Пратта разворотил ему грудину и поллица, но не отправил к праотцам. Сквозь разорванную плоть тускло проблескивал металл, а в лицо Урбану смотрел пулеметный ствол, торчавший из кровавого цветка развороченной культи левой руки.

- Твою ж...

Урбан начал заваливаться прямо в находящийся за спиной оконный проем.

- ...мать! - закончил он, когда из деревянной рамы полетели щепки, впившиеся ему в щеку.

Булыжники мостовой встретили его на той стороне дружеским пинком под ребра, а вырвавшийся из окна огненный шквал едва не стесал подошвы на ботинках. Мгновение спустя кадавр-убийца осознал свой просчет, и стена под окном вспучилась буграми - пулемет был снаряжен витриольными пулями, проедавшими насквозь любую преграду.

Урбан перекатился на пузо и, извиваясь как червяк, пополз в сторону бронехода. Краем глаза он заметил лихорадочно перезаряжавшего пеппербокс Пратта.

- Давай к машине! - крикнул Урбан напарнику, и для убедительности ткнул пальцем в строну бронехода.

И без того не особо людная улица при первых же звуках стрельбы опустела, лишь бесновалась и истерично ржала впряженная в кэб лошадь. Бедолага оказалась привязана к фонарному столбу.

Пратт сделал непонимающее лицо и указал на пеппербокс - мол, сейчас я ему еще задам.

- К машине, я сказал, гребаный смертник! - заорал Урбан.

Не оглядываясь больше, он на четвереньках припустил к бронеходу.

Витриольные пули разукрасили покрывающие машину стальные пластины пузырящимися кляксами. Урбан невольно поежился представив, что случилось бы с его плотью...

Он распахнул дверцу. Взгляд уперся в приклад винчестера. Детектив схватил было его, но тут в броню с чмоканьем впились новые пули. Сумасшедший кадавр уже стоял на пороге забегаловки, безостановочно поливая все вокруг огнем из пулемета. Патроны у него, похоже, и не собирались кончаться.

Нет, промелькнула мысль в голове Урбана, дробовик, тут уже не поможет.

Он сунул руку под сидение и нашарил завернутый в промасленную бумагу предмет размером с куриное яйцо. Размышлять особо времени не было, он вытряхнул найденное на ладонь, ухватился за верхнюю часть металлического яйца и повернул его по часовой стрелке. А затем швырнул под ноги убийце.

И нырнул под днище бронехода.

Когда граната сработала, взрывная волна вышибла все стекла в ближайших домах. Под ногами у кадавра вспух слепящий белый шар, поглотивший и его, и часть стены, а потом к шару потянуло мусор с улицы, сперва мелкий, потом все более крупный... За ним наступила очередь пары бродячих псов, которых охватило пламя, стоило им коснуться шара... Их жалобный вой потерялся в свисте закручивающихся вокруг шара потоков воздуха. Урбан почувствовал, как его тоже вытягивает из-под бронехода... И тут же отпустило.

На улице воцарилась мертвая тишина, прерываемая лишь треском пламени, пожиравшем развалины "Салли".

- Что это, черт побери, такое было, Урбан?!

Урбан осторожно оторвал голову от мостовой. Констебль Пратт лежал рядом, облапив колесо бронехода.

- Теплородная граната, - выдавил из себя Урбан. - Завалялась случайно, знаешь ли, с одного из рейдов по местным притонам...

Бьющиеся о берег волны цвета дрянного чая издавали протяжный хлюпающий звук, прокатываясь через горы строительного мусора. Над водой нависал смог. Ватным тюфяком он скрывал все голоса просыпающегося города. Лишь благодаря этому обитатели противоположного берега оказались лишены возможности узнать далеко не самые лестные отзывы начальника уайтчепельского управления полиции Эдмунда Рейда об умственных способностях детектива Урбана.

- Ну что ж, прекрасно, прекрасно! - разорялся Рейд. - Все завтрашние газеты будут пестреть рассказами о похождении двух бравых полисменов, едва не спаливших половину Пелхэм! И это в то время, когда тело новой жертвы найдено - где бы вы думали? - прямо на стройплощадке нового здания Скотланд Ярда!

- Шеф, ну я же объяснял, что мы проводили там расследование, связанное именно с делом Кожаного Фартука! - автоматически повторил Урбан, не надеясь, что его оправдания достигнут ушей Рейда.

Пратт, проявив истинную прагматичность, запрограммированную его аналитической машиной, и вовсе отстранился от диалога. Его больше занимало лишенное членов и головы женское тело, лежащее на остатках нижней юбки. Несколько часов назад его обнаружили строители.

- Какое расследование, Урбан? - продолжал заливаться Рейд. - Расследование, это когда вы опрашиваете свидетелей, собираете документы... А не рассказываете мне байки про бронированных кадавров с пулеметами в руке! Господи, как же нашей полиции повезло, что вы двое работаете в Уайтчепеле, а не, скажем, где-нибудь в Сити!

Урбан вздохнул и закатил глаза. День обещал быть долгим.

- А так - ну надо же как повезло! - про ваши похождения только раструбят газетчики! Хоть платить не придется хозяину той жалкой забегаловки которую вы разгромили! И знаете почему? Потому что от него даже ботинок не осталось! Ну вот скажи мне, Урбан, где, где ты взял теплородную гранату?!

Вопрос оказался риторическим. Пока Рейд самозабвенно предавался разносу на глазах у вышестоящих начальников с площади Уайтхолл и десятка работяг, Урбан присоединился к изучающему труп Пратту.

- Однако, наш Кожаный Фартук неслабо разошелся, - пробормотал он.

- Судя по состоянию, тело пробыло здесь несколько дней, - сидящий на корточках рядом с трупом Пратт осторожно коснулся вздувшейся плоти. - Значит ее убили еще до Страйд и Эдоус... Хотел бы я знать, где все остальное?

- Я слышал, что на днях из Темзы выловили руку, - Урбан сунул руки в карманы макинтоша. - Хотя после разговора с Коэном, я начинаю подозревать, что мы находим далеко не все тела...

Со стороны реки раздался рев сирены, прервавшийся сквозь заслон тумана. В берег ткнулся носом легкий катер, с борта которого спустились три фигуры в дорогих пальто. Под фетровым котелком одного из них красным огнем горела линза прибора ночного видения, в руках он нес массивный саквояж.

- А это никак господа из Скотланд-Ярда пожаловали, - ухмыльнулся Урбан. - Глянь, и братишку твоего старшего прихватили.

- Доброго утра, господа. Инспектор Фредерик Эбберлайн, - представился один из прибывших. - Инспектор Генри Мур.

Он указал на второго сыщика.

- Специальный эксперт-криминалист констебль Уолтер Эндрюс.

Эндрюсом оказался кадавр с линзой.

- Вы позволите?

Урбан и Пратт отступили от тела, а Рейд временно лишившись дара речи, лишь глазел на происходящее.

Эндрюс снял котелок, обнажив блестящий череп с торчащими из затылка зубчатыми штырями приводов для передачи данных. Затем он скинул пальто, передав вещи Муру.

Опустившись на колени, эксперт извлек из саквояжа набор скальпелей, шприцы и анализатор сродства - сложный механизм с множество циферблатов. Осмотрев со всех сторон тело, и тщательно ощупав его, Эндрюс глухим металлическим голосом изрек:

- Смерть наступила два или три дня назад.

- Бог ты мой, какая проницательность! - не удержался Урбан.

- Заткнись, - Пратт двинул ему локтем в бок.

Исследовав тело, Эндрюс вонзил в него анализатор сродства. Стрелки на циферблатах забегали как сумасшедшие, выстраивая числовую последовательность сродства - набор из сорока трех цифр, вносившихся в паспорт.

Считав данные с анализатора, Эндрюс застыл неподвижно.

- Чего это он? - шепотом спросил Урбан у напарника.

- Это специальная модель, - ответил тот. - Ему в организм встроили радиотелеграф. Он может напрямую связаться с центральным архивом и запросить, ну, например, данные по последовательности сродства. Что, думаю, он сейчас и делает.

- Ответ получен, - Эндрюс поднялся. - Мэриэн Квимби, родилась в 1871 году в Ньюкасле. Прибыла в Лондон пятого сентября 1888 года. Зарегистрировалась в доме номер три по Провиденс Стрит. Приступаю к установлению причин смерти.

Эндрюс достал из раскрытого саквояжа скальпель.

- Господа, - Эбберлайн запустил руку за отворот пальто и достал оттуда сложенную вчетверо бумагу. - С настоящего момента центральный офис Скотланд-Ярда забирает расследование этого дела у управления Уайтчепела. Вот приказ сэра Чарльза Уоррена. Попрошу всех покинуть место преступления.

- Вот что, Урбан, вали-ка ты домой, - Рейд стряхнул несуществующие пылинки с макинтоша Урбана. - Возьми отпуск, съезди куда-нибудь... В общем, сделай так, чтобы на работе я тебя неделю-другую твою рожу не видел. За это время, глядишь, и шумиха уляжется, и Кожаного Фартука найдут...

- Да сэр, несомненно, сэр, - осклабился Урбан. - Обязательно сэр!

- Ну вот и хорошо.... - Рейд недоверчиво уставился на Урбана, после чего перевел взгляд на Пратта. - А тебе, я думаю, пора отправляться на подзавод.

- Кончено, сэр, - откликнулся кадавр. - Вот только доброшу детектива Урбана до дома.

- Ну и отлично! И я, пожалуй, тоже двину домой - ночка выдалась не из легких...

Стоило паромобилю Рейда отъехать, как Пратт спросил:

- Ну, и что дальше?

- Дальше? - Урбан ухмыльнулся. - Как ты думаешь, кто в этом городе... а пожалуй, что и во всем мире тоже, лучший специалист по кадаврам? Конечно же, твой крестный папочка Виктор Франкенштейн.

Трехэтажный особняк Виктора Франкештейна располагался в Белгравии.

После мрачного, вечно задымленного Уайтчепела с нескончаемой грязью узких, запутанных улочек, Вестминстер поражал своим вылизанным до блеска показным великолепием. Сверхдорогие паромобили текли нескончаемым потоком, у каждого подъезда стояло по вышколенному швейцару, и даже проклятый смог, похоже, здесь разгоняли с помощью каких-нибудь мудреных алхимических реактивов с парящих в небе дирижаблей.

В дом Франкенштейна их, естественно, пустили не сразу. Сперва придверный подхалим, на роже которого застыло столь надменное выражение, что у Урбана зачесались кулаки немедленно исправить этот физиогномический недостаток, долго выяснял, кто они такие и что им нужно от сэра Виктора. Очевидно, что ему не нравилось в посетителях абсолютно все, начиная от несвежей сорочки и заляпанного грязью макинтоша Урбана, заканчивая принадлежностью Пратта к кадаврам. Потом, оставив полицейских топтаться у массивной дубовой двери особняка, лакей удалился выяснять, соизволит ли его глубокоуважаемый хозяин принять презренных служителей Фемиды.

- Знаешь, Пратт, - Урбан достал сигареты и закурил. - Кажется, во мне просыпается сочувствие идеям марксистов...

- Это всего лишь от того, что ты находишься по эту, а не другую сторону двери, - хмыкнул кадавр.

Лакей вернулся минут через пятнадцать, когда Урбан успел засеять клумбу с поникшими цветами парой-тройкой окурков.

- Сэр Виктор готов принять вас, господа, - на то, чтобы выдавить из себя последнее слово лакею понадобилось недюжинное усилие. - Однако оно просил вас подождать. Позвольте проводить вас.

- Вот счастье-то какое! - отозвался Урбан и притушил недокуренную сигарету о каменного льва у входа.

Ну что ж, пятнадцать минут ожидания стоили того, чтобы взглянуть на то, как при этом перекосило рожу подхалима.

Внутри особняк Франкенштейна не разочаровал детективов. Впрочем, странно было бы ожидать, что первый британский производитель кадавров и придворный алхимик будет содержать свой дом в скромности.

Лакей провел Урбана и Пратта в шикарно обставленную комнату на втором этаже. Окна в ней были зашторены тяжелыми портьерами, однако газовые светильники давали достаточно света. Одну стену занимали стеллажи с переплетенными подписками "Иллюстрейтед Лондон".

- Сэр Виктор выйдет к вам, как только освободится, - с этими словами лакей захлопнул двери и покинул полицейских.

- Мог бы и выпить предложить, - буркнул Урбан.

Он подошел к стеллажам и принялся изучать переплеты. Пратт, обнаружив напольную вешалку, разместил на ней пальто, после чего принялся расправлять на нем складки. Щелкавшую в его черепе аналитическую машину этот процесс мог занимать часами.

Однако Урбан подобным механическим терпением не отличался. Полистав несколько подшивок, он решительно направился к окну и отодвину край портьеры.

Окно выходило во внутренний двор особняка, и как раз в тот момент, когда Урбан выглянул наружу, в нем находились несколько человек, одетых в неброские пальто. Один из них придерживал распахнутую дверцу стоящего под парами шикарного "ла маркиза". Еще двое под руки вели третьего, закутанного в дорогой черный плащ. Лицо этого человека срывала шляпа. Ноги его, похоже, слушались плохо, так что сопровождающим приходилось прикладывать изрядное усилия, дабы удержать бедолагу. Внезапно налетевший порыв ветра сорвал с его головы шляпу и Урбан удивленно ахнул:

- Бог ты мой, да это никак сам принц Альберт Виктор!

- И, я надеюсь, как верные слуги короны вы сохраните это в тайне, - раздался голос за спиной Урбана, заставив того от неожиданности вздрогнуть.

- Но разве он не в Шотландии? - Урбан повернулся к вошедшему.

- Всем лучше было бы думать, что он находится там, - ответил тот. - Виктор Франкенштейн, к вашим услугам господа.

Франкенштейн ни на йоту не отличался от своих газетных портретов - широкоплечий гигант с аристократическими чертами лица и лишь едва тронутыми сединой волосами. Дорогой костюм сидел на нем как влитой.

- Кажется теперь я знаю, от кого Пратт унаследовал свою страсть к хорошим тряпкам, - не удержался Урбан.

- О, какой великолепный экземпляр! - воскликнул Франкенштейн, обратив внимание на спутника Урбана.

- Благодарю вас, сэр, - безразличным тоном произнес Пратт. - Меня создали на одной из ваших фабрик.

- Констебль Пратт, вы позволите провести небольшое обследование в моей домашней лаборатории?

- Вообще-то мы здесь по служебному вопросу, - Урбан кашлянул, привлекая внимание восторженного Франкенштейна.

- Всего несколько замеров, умоляя вас, господа!

Энтузиазм ученого было сложно загасить, и Урбан взглянул на напарника. Тот пожал плечами.

- Что ж, прошу вас за мной! - Франкенштейн распахнул двери и вышел в холл. - Там у меня есть все необходимое.

Вряд ли то помещение, куда полицейских привел Франкенштейн, он использовал для приема особ из Букингемского дворца. Несколько столов занимали бурлящие реторты и змеевики, перегонные кубы и тигли, в углу тихо позванивал покрытый вязью глифов атанор. До самого стеклянного потолка громоздились полки с книгами на всех языках мира и герметическими атласами Королевского научного общества. Однако среди этого хаоса в первую очередь внимание привлекал портрет бледной черноволосой девушки с огромными печальными глазами.

- Прошу вас, констебль, садитесь сюда, - Франкенштейн указал на опутанное проводами кресло. - Вы же, детектив Урбан, можете пока задавать вопросы.

- Видите ли, сэр, - начал Урбан. - Мы расследуем печально известные события в Уайтчепеле и почерк преступника, известного вам из газет как Кожаный Фартук, навел нас на некоторые размышления...

Тем временем Франкенштейн наложил на грудь и руки Пратта каучуковые жгуты, провода от которых тянулись к замысловатой конструкции из труб и поршней. Урбан почувствовал, что подобное обращение с напарником начинало его раздражать.

- Никто, думаю, кроме вас, не сможет дать нам верное направление, - продолжил Урбан, наблюдая за манипуляциями ученого. - Как вам должно быть известно, убийца похищает части тел своих жертв...

Франкенштейн, оторвался от прибора, соединенного проводами со жгутами.

- Вы подозреваете, что он хочет создать женщину-кадавра?

- Э-э, видите ли, сэр Виктор, все не так просто. У одной из жертв было изъято сердце... И кое-кто из моих источников сообщил мне, что вы были единственным человеком, который создал кадавра без механических элементов...

- О, и это дорого мне обошлось! - Франкенштейн, наконец, оставил в покое свои приборы и Пратта.

Он взял со стола бутылку и плеснул из нее в стакан немного темной жидкости.

- Вы не составите мне компанию, детектив Урбан? - спросил Франкенштейн. - Это отличный коньяк. Я, знаете ли, так и не привык к виски.

Урбан сглотнул тягучую едкую слюну. Соблазн был практически непреодолим.

- Благодарю вас, сэр, однако мы находимся при исполнении.

Франкенштейн залпом опрокинул стакан.

- Что ж, я постараюсь быть краток, - он взял с подноса персик и впился в него зубами. - Констебль Пратт, я попрошу вас несколько минут посидеть спокойно, пока мой эфирометр снимает данные.

Покончив с персиком, Франкенштейн вытер влажные губы салфеткой и заговорил.

- В 1816 году...

- Э-э... Простите, сэр, в 1816-м? - переспросил Урбан.

- Все верно, детектив, - улыбнулся Франкенштейн. - Я много времени посвятил расшифровке трудов Николаса Фламеля, и, без лишнего хвастовства, могу сказать, что многого добился в вопросах продления человеческой жизни. Так что мне намного больше лет, чем кажется. Так вот, в 1816 году я обучался в университете города Ингольштадт. Там, по молодости, я и увлекся идеями создания живой материи из неживой... Результатом моих изысканий стало чудовище, тело которого я собрал из похищенных частей тел покойников. Я оживил его с помощью атмосферного электричества и алхимических эликсиров, запустивших жизнетворные процессы в мертвых тканях. Однако, когда чудовище ожило, я, признаюсь, испугался дела рук своих и бежал уничтожив все сведения об оживившей монстра машине. Чудовище возненавидело меня, ибо я дал ему жизнь, но мир отказался принять его. Оно преследовало меня несколько лет, погубив моих родственников - братьев, отца и возлюбленную мою жену Элизабет...

При этих словах Франкенштейн указал на висевший на стене портрет.

- После этого я вернулся к работе над кадаврами - именно тогда я решил заменить их сердца и мозг механизмами. Создав первые модели, я стал преследовать монстра, поставившего своей целью уничтожить меня. Я загнал его на Северный полюс. Там нам удалось сбросить чудовище в разлом, где его раздавило движение льдов... Но после всего произошедшего, я не смог заставить себя вернуться в Швейцарию, и прибыл в Соединенное Королевство, где мне был предложен пост придворного алхимика.

Внимание Франкенштейна привлек заскрипевший графопостроитель, принявшийся выводить замысловатые знаки на выползающей бумажной ленте.

- Нам очень жаль, сэр, что так вышло с вашей женой... - Урбан постарался не смотреть на сгорбившегося над графопостроителем ученого. - Но вы уверены, что уничтожили все данные по машине?

- Даже не сомневаюсь, - ответил алхимик не оборачиваясь. - Однако меня пугает другое... После смерти моего брата Уильяма я долго скрывался от чудовища, но оно нашло меня и стало требовать создать для него женщину, такую же, как и оно само... Убоявшись угроз, я начал работу, но не довел ее до конца и снова сбежал, что повлекло новые смерти. Теперь после того что вы мне рассказали, я начинаю сомневаться в том, что чудовище погибло. И, боюсь, у него хватило бы ума восстановить мои изыскания...

- То есть... черт вас, сэр, дери, - Урбану внезапно стало трудно дышать. - Вы хотите сказать, что ваш монстр все еще на свободе и разгуливает по Лондону?!

Молчание Франкенштейна оказалось красноречивей любых слов.

Сидя за своим рабочим столом, констебль Пратт с мрачным выражением лица перебирал лежащие перед ним картотечные бланки. Час назад он извлек их из контейнера пневмопочты, и теперь тасовал перед собой как карты в пасьянсе.

- Как ты думаешь, что принц Альберт делал у Франкенштейна?

Детектив Урбан откинулся на спинку стоящего рядом стула и пристально следил за ползущей по потолку мухой.

- Да откуда я знаю, - Пратт даже не подумал оторваться от чтения бланков.

- Может наш доктор нашел способ приделать ему отвалившийся после сифилиса хер? - предположил Урбан.

Муха остановилась и принялась деловито потирать лапки.

- Похоже, тебе совершенно нечем заняться, - Пратт отложил бланки. - Посмотри-ка лучше сюда.

Урбан развернулся лицом к столу.

- Что это?

- Я повторно запросил данные по всем жертвам Кожаного Фартука.

- Так вроде ж Скотланд Ярд их закрыл? - Урбан подтянулся к столу.

- Ну, я тоже не пальцем, как тебе известно, делан, - Пратт осклабился во все свои тридцать два зуба.

Человеку, знакомому с ним не так давно, как Урбан, зрелище могло показаться угрожающим. Пратт разложил заполненные машинописью бланки перед напарником.

- Думаю, я вряд ли узнаю отсюда что-нибудь новое, - сказал тот.

- Но ты ведь никогда не обращал внимания на это, - Пратт указал на аккуратные столбики перфорации, идущие по правому краю каждого бланка.

- Что это за хрень?

- Сведения о том, откуда поступали запросы.

- Да уж, трындец какая ценная информация, - Урбан отодвинул от себя бланки.

- Это как посмотреть, - Пратт вновь пододвинул их к детективу. - По закону о внутренней миграции, данные в картотеку вносятся при регистрации последовательности сродства, пересечении миграционных пунктов Большого Лондона, а также забиваются при регистрации по месту проживания, - Пратт чиркнул ногтем по строчке отверстий. - Если кто-то запрашивает эти данные, запрос передается пневмопочтой в центральную картотеку. Там его обрабатывает автомат, который извлекает нужный бланк, перфорирует на нем номер терминала, с которого послан запрос, и дату, и отправляет инициатору. Вот здесь идут отметки о том, с какого терминала и когда информация запрашивалась. А теперь обрати вниманием вот на что...

Пратт положил бланки друг на друга и поднес их к настольной лампе. Папиросная бумага бланков просвечивалась насквозь. Буквы, цифры и специальные символы в результате слились в нечитаемую массу, однако по краю листа, как раз там, где шла перфорация, несколько рядов отверстий загорелись прошедшим через них светом.

- Все эти запросы были сделаны до убийств, - Пратт передал стопку листов Урбану. - И не только эти. Кто-то производил массовые запросы по прибывающим женщинам в город за последний год.

- И они делались с одного и того же терминала? - Урбан недоверчиво рассматривал светящиеся отверстия.

- Номер 687. Это терминал нашей справочной картотеки.

Урбан швырнул бланки на стол.

- А ну-ка пойдем, побеседуем с парнем.

Они спустились на первый этаж, где находилась справочная картотека управления - тесное помещение с высоченными окнами. Там размеались с десяток терминалов - обыкновенных парт с клавиатурами и примитивными кинотропическими экранами. В воздухе стоял запах озона, ежеминутно раздавались звон и хлопки прибывших контейнеров.

Обойдя терминалы, Урбан и Пратт быстро нашли нужный. Как назло, он пустовал.

- Эй, парни, кто работает за этой машиной? - во всю глотку заорал Урбан.

- Уилберт Фиск, - откликнулся клерк из-за соседнего терминала. - Да вот он, возвращается с обеда.

Он указал на входящего в зал щупленького лысого человечка в очках, полицейская униформа на котором висела как на вешалке.

Урбан скользнул за спину Фиску, отсекая путь к отступлению. Пратт молча подошел к нему вплотную, протянул руку и поправил сбившийся галстук клерка. Он прекрасно знал, какое впечатление производил этот невинный жест.

В глазах у Фиска отразилось отчаяние, он отшатнулся от гиганта Пратта и тут же наткнулся спиной на Урбана.

- Мистер Фиск, - зловещим тоном произнес детектив. - Я и констебль Пратт хотели бы задать вам пару вопросов.

Фиск сглотнул и судорожно кивнул.

Урбан выволок его за дверь и швырнул к стене. С проходящей поверху трубы парового отопления сорвалась капля и разбилась об лысину Фиска. Тот несколько раз моргнул, не в силах оторвать глаз от двух полицейских. По выражению их лиц он уже понял, что речь пойдет не о его повышении...

- От тебя, гражданский клоп, мне нужно знать только одно, - Урбан наклонился к Фиску. - Кому ты сливал информацию о прибывающих в город бабах?

- Я все скажу, я все скажу! - сдавленно взвизгнул Фиск и часто-часто задышал. - Мне просто были очень нужны деньги! У меня жена и трое детей...

- Боже, какая трагедия! - ухмыльнулся Урбан. - Расскажи про это суду присяжных, может быть они разрешат намылить твою веревку получше, когда отправят тебя на виселицу за соучастие в семи убийствах...

- Какие убийства?!

Не увидь Урбан это своими глазами, в жизни бы не поверил - лицо Фиска стало одного цвета с покрытой ржавыми потеками кладкой у него за спиной за долю секунды.

- Я всего лишь толкал мадам Агриппе выборки по приезжим дурам из провинции! - Фиска заколотила крупная дрожь. - Она обычная мошенница, разводит в Степни лохов фуфельными предсказаниями! Какие, к дьяволу, убийства?! Я ничего про это не знаю!

Урбан и Пратт переглянулись.

- Нет, ну правда, какие убийства?! - продолжал завывать Фиск. - Пожалуйста, офицеры, я дам все показания, я готов понести наказание за свой проступок, но я пресвятой девой Марией клянусь, что ни про какие убийства я ни сном ни духом!

- Знаешь эту херову сивиллу? - спросил кадавр.

Урбан кивнул.

- Десять минут отсюда на машине. Давай-ка, двинули.

Фиск, уже сползший по стене, недоуменно уставился вслед удаляющимся Урбану и Пратту.

- А мне что делать, офицеры? - всхлипнул он, размазывая слезы по рыхлым щекам.

Ответом ему послужил лишь грохот захлопнувшейся за кадавром двери.

Изнутри на теменной кости аккуратными буквами была выдавлена надпись "Мастерская театрального реквизита Бруфорда".

- Бедный Йорик, - вздохнул Урбан и поставил череп на полку.

Как он и подозревал, тот был сделан из папье-маше.

Практически все в приемной "Кабинета Гадальной Магии Мадам Агриппы" отдавало дешевой бутафорией. Урбан проверил несколько фолиантов в кожаных и инкрустированных переплетах - вместо сокровенных знаний они были набиты листами старых газет. В аналитической машине для производства астрологических прогнозов отсутствовал счетный механизм, под гадальным шаром из "тибетского горного хрусталя" застыл расплющенный таракан, а стерев пыль с одной из бутылок, содержащих, судя по этикетке, то ли эктоплазму, то ли отрыжку единорога, Урбан обнаружил внутри всего лишь дохлую мышь.

- Ладно, я думаю, что эта особа достаточно попробовала наши нервы на прочность, - первым лопнуло терпение у обычно невозмутимого Пратта.

Он поднялся с обитого потертым бархатом стула, угрожающе поскрипывавшего под его весом, и решительным шагом направился к скрывающим вход в святая святых занавесям. Урбан, вынашивавший аналогичные планы, ухмыльнулся сам себе и направился следом.

- Но позвольте, у мадам сейчас клиент... - попыталась было преградить кадавру дорогу напористая очкастая девица, служившая гадалке секретаршей.

Пратт, не церемонясь, подхватил ее под мышки и без малейшего усилия водрузил на исполинское дубовое бюро, служившее главным украшением приемной. Как подозревал Урбан, это был единственный представляющий здесь хоть какую-то ценность предмет, однако оставалось загадкой, как его удалось протащить сюда, потому как габариты мебельного монстра не позволяли использовать для этого ни дверь, ни окно.

На девицу же, как только она оказалась на бюро, судя по всему, снизошло озарение, и она заткнулась.

Раздвинув занавеси, Пратт шагнул в кабинет. В царящем полумраке выделялось лишь пятно гадального шара, озаренного колеблющимся светом свечей. Над ним склонились два смутных силуэта.

- Стасия, сколько раз я тебя предупреждала, чтобы меня не прерывали во время сеанса? - раздался недовольный голос. - Ты сбиваешь настройку моей связи с тонким миром!

- Видимо сегодня с ней и так не важно, раз они забыли предупредить вас о том, что держать в приемной двух полицейских без уважительных причин плохо сказывается на тонкой энергии, - Урбан остановился на пороге, благоразумно оценив свои шансы сверзиться в темноте.

- Я работаю! - наглости в тоне мадам Агриппы поубавилось.

- Вот что, милочка, безвременно почивший дедушка... или кто там еще? В общем, с учетом того, что он уже мертв, торопиться ему некуда.

Раздался звук рвущейся ткани, и помещение хлынул поток света - это Пратт сорвал с окна плотную черную занавеску. Урбан зажмурился, а когда открыл глаза, то смог разглядеть закутанную в черный балахон особу с густо накрашенным лицом. Косметика была нанесена столь обильно, что надежно скрывала возраст гадалки.

Урбан подошел к накрытому черной скатертью столу. По дороге он убедился, что его опасение свернуть шею в темноте были беспочвенны. Однако вдоль плинтусов тянулись шланги пневмопровода, уходившие под накрытый потертой черной скатертью стол. Размеры стола вполне позволяли упрятать под ним аналитическую машину. Все это, на первый взгляд, имело отдаленное отношение к искусству сообщения с мертвыми.

- Детектив Урбан, полицейское управление Уайтчепела, - Урбан махнул бляхой перед носом настороженно застывшего за столом с шаром коротышки. - Уверен, что будь в этой комнате хоть один настоящий дух, он бы посоветовал вам снять лапшу с ушей и потратить свои денежки с большей пользой - например на шлюх.

Коротышка намек понял и мгновенно ретировался.

- Вы, чертовы дуболомы, так мне всю клиентуру распугаете, - процедила сквозь зубы мадам Агриппа, проводив коротышку недовольным взглядом.

- Ничего, дураков на ваш век хватит, мадам, - Урбан развернул стул спинкой вперед и уселся на него. - Вам знаком некто Уилберт Фиск?

- Первый раз о таком слышу, - гадалка продемонстрировала впечатляющий ряд золотых зубов между натянутыми нитками губ.

Держалась она неплохо, лишь один раз едва не дернулась оглянуться, услышав за собой тяжелые шаги Пратта, занявшего позицию сзади.

- А вот Фиск даже перед судом готов поклясться, что хорошо с вами знаком, - Урбан сделал вид, что внимательно изучает стеклянный шар. - Это неудивительно, с учетом того что ему грозит лет визит в Ньюгейтскую тюрьму. А оттуда одна дорога - сами знаете куда.

- Послушайте, офицеры, я не занимаюсь ничем противозаконным и неприятности мне не нужны! - гадалка навалилась грудью на стол и вперилась в Урбана.

- А вот это решать нам, мадам Агриппа... Или правильно называть вас Шофранка Дукони?

- Я вижу, вы хорошо подготовили домашнее задание, детектив. Но у вас нечем прижать меня к стенке, кроме слов бедняги Фиска.

- О тут вы правы.

Урбан постарался придать лицу скорбное выражение. Судя по злобно вспыхнувшему взгляду мадам Агриппы, удалось ему это из рук вон плохо.

- Нам нечем, - продолжил Урбан. - Но мир не без добрых людей - кто-нибудь может стукнуть Мориарти, что мадам Агриппа периодически забывает передать его ребятам причитающийся процент от дохода, и даже сообщит номер банковской ячейки, где денежки хранятся... Что-то подсказывает мне, что этим парням судебный ордер не понадобится.

- Черт вас дери, Урбан, вы были первостатейным сукиным сыном, когда не закладывали за воротник, а теперь вы еще хуже!

Мадам Агриппа сплюнула струйку вязкой табачной струи на и без того не блистающий чистотой пол.

- Боже, кажется весь Уайтчепел в курсе моей трагической биографии, - Урбан притворно закатил глаза. - Вам-то кто нашептал? Духи?

Гадалка откинула скатерть, обнажив вделанную в крышку стола клавиатуру и кинотропический экран. В наполовину заполненном углублении для перфокарт лежала смятая пачка сигарет. Мадам Агриппа вытряхнула из нее одну и закурила.

- Итак, детектив, что конкретно вас интересует? - спросила она, выпустив струйку дыма.

- Спрошу прямо - для чего вам нужны были данные на приезжих девиц?

- Были бы немного поумней - сами догадались, - мадам Агриппа откинулась на спинку стула. - Вы же не думаете, что вся вот эта магическая мишура действительно работает, верно? Умей я и в самом деле общаться с духами, то не торчала бы в этой дыре. Ладно хоть какую-то репутацию заработала. И почти каждая молоденькая дурочка, которая приезжает искать счастья в большой город, знает, у кого можно получить самые точные предсказания. Все они начинают... да, впрочем, и заканчивают тоже, здесь, в Степни. Спасибо закону о внутренней миграции, каждая из них, прежде чем попасть сюда, регистрируется в полицейских учетах...

Мадам Агриппа вытащила перфокарту из стопки рядом с клавиатурой и вставила ее в прорезь считывателя. Раздался трек игл, кубики экрана завертелись и вывел ровные строчки картотечного бланка, точно такого же, как Пратт показывал Урбану перед визитом к гадалке.

- Видите, детективы? - мадам Агриппа ткнула пальцем в экран. - Вот некая Лаванда Бек, прибывшая через контрольный пункт Истона две с половиной недели назад, встала на учет на Рутленд стрит 3. А вот список ее ближайших родственничков, в том числе дедуля Аберфорд Бек, скончавшийся на виселице в графстве Пембрукшир... Лаванда побывала у меня два дня назад и ушла отсюда в полной уверенности, что имела беседу со своим дедом-висельником, обещавшим за ней присматривать. К тому моменту она поймет, что все это брехня, ей уже, скорее всего, будет не до меня...

- А если бы она назвала выдуманное имя? - спросил Урбан.

- Ах, детектив, духи весьма капризны...

Мадам Агриппа зашлась в лающем кашле. Кажется, это был смех.

- Как правило, чтобы точно вызвать дух, нужна капелька крови родственника, - едва отдышавшись после приступа кашля, гадалка вновь затянулась сигаретой. - Иначе результат не гарантирован. А уж достать на черном рынке анализатор сродства труда не составляет.

- Мадам Агриппа, если я не ошибаюсь, в картах содержится информация и о состоянии здоровья? - подал голос нависающий над гадалкой Пратт.

Та вздрогнула, словно ее по спине огрели.

- А то, - кивнула гадалка. - Видите эти коды? Первая буква - группа здоровья, она нужна для официального устройства на работу. Дальше идут коды заболеваний... Например вот эти цифры говорят об отсутствии у Лаванды Бек сифилиса. Впрочем, окажись он у нее ей бы просто не выдали пропуск в город.

Мадам Агриппа умолкла, но потом все-таки добавила:

- Я полагаю, офицеры, вам не нужно объяснять, кому в нашем районе, в первую очередь, может потребоваться эта информация? И, не буду скрывать, я ее действительно продаю - за вполне приемлемую цену. Ну а теперь вы удовлетворены моими ответами?

- Вполне. Но вам стоит начать подыскивать покупателя на вашу машинку, - Урбан похлопал по крышке стола. - Я не сомневаюсь, что болванов вроде Фиска в нашем ведомстве хватает, вот только не стоит искушать судьбу дважды, ведь в следующий раз вас могут и за руку поймать... В любом случае, владение простыми гражданами картами полицейского учета незаконно, но я буду сегодня так добр, что закрою на это глаза... В обмен на определенные услуги, конечно. Я надеюсь, мы друг друга поняли?

- Куда уж понятнее-то, - мадам Агриппа с кислой миной затушила сигарету прямо о скатерть. - Выход, надеюсь, сами найдете?

- И вам не хворать, милейшая, - Урбан встал и приподнял шляпу.

Вдвоем с Праттом они вышли в приемную. Девица восседала за бюро, уткнувшись в газету, и старательно делала вид, что не замечает полицейских. Урбан, проходя мимо, приподнял шляпу.

- Всего доброго, мэм, - не удержался напоследок Пратт.

Девица вздрогнула и еще сильней вжала голову в плечи.

На улице Урбан вдохнул промозглый осенний воздух полной грудью, нашарил в кармане макинтоша сигареты и закурил. Полицейские спустились со ступенек, над которыми покачивалась тяжелая бронзовая вывеска "Мадам Агриппа Контакты с другой стороной Гадание Снятие порчи и сглаза", и отошли к стоявшему за углом броневику.

- Ты обратил внимание на то, какая аналитическая машина у нее стоит?

Пратт оперся спиной о дверцу.

- Нет, а что? - выпустил струйку дыма Урбан.

- "Монро Квинс 2". В зависимости от количества мельничных механизмов - 200-300 фунтов. Немалая сумма для мелкой мошенницы вроде Шофранки Дукони.

- Не такая уж она и мелкая, поверь мне. Раз уж может позволить себе платит за отдельный телефонный номер - Урбан ткнул пальцев в воронье гнездо проводов над крышей дома гадалки. - Захоти кто-то из шавок Мориарти потрясти ее как следует, он бы сильно удивился результатам. Надеюсь, я не попусту спалился перед ней, что знаю про ее банковские заначки.

Он докурил сигарету и швырнул ее в лужу, когда из подворотни вынырнул чумазый трубочист с огромным коробом за спиной.

- О'ньку не на'дется, братцы? - сипя обратился он к Урбану на диком кокни.

- Стирпайк, кончай валять дурака, - огрызнулся Урбан. - Получилось что?

- Порядок, - трубочист стянул кепесель, протер им сажу с лица, и продолжил нормальным голосом. - Названивать стала, не успели вы выйти!

Он открыл короб, где вместо щеток и тряпок были аккуратно уложены кольца проводов разной толщины, оканчивающихся медными "крокодилами", два электрических фоноавтографа и бумажные валики для них, достал спиртовую салфетку и тщательно обтер ей руки.

- Держите, - очистив руки, Стирпайк вынул из фоноавтографа записанный валик. - А я в Управление, пожалуй, устал. Нужно будет - свистнешь, Джонни. Братец Вилли, мое почтение.

Стирпайк отвесил шутовской поклон Пратту, подхватил короб и скрылся в том же переулке, из которого появился.

Урбан забрался в бронеход, вытащил из ящика за сиденьями чемонданчик портативного фоноавтографа, вставил в него опутанный чернильной спиралью валик, опустил считыватель и принялся вращать ручку, вращавшую валик. Сидящий рядом Пратт наклонился ближе к рупору.

Сперва из него донеслись тихие щелчки, а затем раздался дребезжащий голос телефонистки.

- Станция слушает. Что вам угодно?

- Говорит Дукони 7243, соедините меня с номером 2213ю

А это уже предательски подрагивающий голос мадам Агриппы.

- Вызываю, ждите.

Послышались щелчки, чернильная дорожка под считывателем выпрямилась. Спустя минуту она снова забилась беспокойными синусоидами.

- Дукони 7243, абонент на связи, - прочирикала телефонистка и отключилась.

- Я вас слушаю, Шофранка, - раздался из рупора мужской голос.

- Ко мне приходили фараоны! - завопила, не сдерживаясь, гадалка. - Этот Урбан и его ручной покойник, они выспрашивали, куда я деваю полицейские карты! Мне конец! Фиск, крыса помойная, все про меня слил!..

- Прекратите истерику, Шофранка, - прервал ее собеседник с оттенком скуки в голосе. - Я достаточно платил вам, чтобы вы понимали, на что идете, так что будьте любезны заткнуться. У них ничего нет, только домыслы и связать вас со случившимся у них не выйдет.

- Но Урбан грозил сдать меня Мориарти!

- С ним я сам разберусь. Ваша задача - и дальше держать язык за зубами. Иначе...

Договаривать собеседник мадам Агриппы не стал и отключился.

Пратт отпустил ручку фоноавтографа и поднял взгляд на Пратта.

- Ну, узнал голосок?

- Виктор Франкенштейн! - кивнул тот.

- Знаешь, Урбан, во всей этой истории меня поражает не то, что ты решил вломиться в дом одного из самых богатых и могущественных людей страны, а то, что я вместе с тобой подписался на это сумасшествие!

С этими словами Пратт поднес к дверному замку механическую отмычку, принявшуюся с негромким жужжанием перебирать подходящие бородки.

- Думаю, у тебя просто сломалась пара зубцов на какой-нибудь шестеренке, - пожал плечами Урбан. - И ты понял, что ты человек. У нас у всех есть, знаешь ли, свои тараканы в голове. В отличие от машин. Но если ты не поторопишься, то станешь первым в мире человеком, которого казнят повторно. Или человеками... - Урбан на мгновение задумывался. - Ты никогда не говорил мне, сколько жмуров пошло на твое изготовление!

- Как будто мне об этом сообщили, - огрызнулся Пратт. - Между прочим, это я предлагал доложить обо всем руководству и действовать официально!

- Ага, вот так они нам и поверили, - Урбан зевнул и почесал щетину на подбородке. - Детективу-пьянчуге, сосланному из головного управления в Уайтчепел, и его кадавру?

Замок, наконец, щелкнул, и дверь с тихим скрипом отъехала в сторону, открывая за собой черный провал коридора. Царившее в Белгравии спокойствие сыграло на руку взломщикам - местные полицейские настолько привыкли к безмятежности местной службы, что за все время, пока Урбан и Пратт возились с замком, они не увидели ни одного патруля

- Надеюсь, ты не ошибся в своих предположениях, - прошептал Урбан, ныряя в темноту.

- Не знаю как ты, но если бы я по ночам шлялся по лондонским клоакам и приносил домой части убитых мной людей, вряд ли я бы хотел, чтобы в это время там была толпа прислуги.

Пратт бесшумно прикрыл за собой дверь.

- А если он занимается этим не здесь?

- Ха! Пока ты выслушивал трагическую историю жизни сэра Виктора, я как следует осмотрелся в его кабинете. Если только он не планирует повторять эксперименты Гальвани на слонах, то я не знаю, для чего еще ему нужна промышленная сименсовская динамоэлектрическая машина, которая стоит у него во дворе.

Урбан зажег фонарь. Они провели несколько часов, бродя вокруг особняка Франкенштейна, прежде чем убедились, что его покинули повар и привратник, после чего во всем доме не осталось ни одного светящегося окна. Лишь тогда полицейские приступили к взлому с проникновением.

Через несколько минут они добрались до кабинета-лаборатории, где их принимал Франкенштейн. Здесь стоял тяжелый запах химикалий, по-прежнему горели газовые горелки и бурлили жидкости.

- Да этому парню полностью плевать на пожарную безопасность! - пробормотал Урбан.

Он принялся обшаривать лабораторию. Время шло, но ничего, связывающего Франкенштейна с убийствами в Уайтчепеле, детективы не обнаружили.

- Кажется, мы сели в лужу, - заявил, наконец, Урбан.

- Ну, ты же не думал, что он действительно занимался этим прямо здесь... - Пратт внимательно разглядывал книжные полки перед собой. - Но, раз динамо-машина в доме, значит и устройство должно быть тут...

Пратт вдруг схватил за корешок одну из книг и потянул ее на себя.

Целая секция шкафа беззвучно повернулась вокруг своей оси, открывая проход в другое помещение.

- А у тебя шестеренки-то крутятся! - Урбан вскочил на ноги и бросился вперед.

Его взгляду открылось удивительное зрелище. Посреди обширного помещения громоздился металлический стол с креплениями для тела. Стол покоился на подвижном основании, его положение можно было менять с помощью системы зубчатых передач и рычагов. За столом находились подрагивающие кожухи каких-то приборов, от которых исходило басовитое гудения. И самое главное - вдоль стен стояли прозрачные стеклянные сосуды, к которым вели многочисленные трубки и провода. Освещенные мертвенным светом, в одних из них плавали части тел - изящная женская ручка, отсеченная в плечевом суставе, грудная клетка с молочными полушариями грудей. В других парили в голубоватой жидкости внутренние органы - легкие, почки, кишечник... И ритмично сокращающееся сердце.

- Вот же ж чертов псих, - пробормотал Урбан, переходя от одного сосуда к другому. - Ну, теперь тебе конец...

- Джон, подойди сюда! - негромко позвал напарника Пратт. - Посмотри на это.

Урбан подошел к сосуду, перед которым остановился кадавр. Когда до него дошло, на что он смотрит, его желудок скрутило в узел.

Освещенная все тем же мертвенно-голубым светом, в сосуде плавала женская голова в венце длинных черных волос. И, хотя глаза ее были закрыты, Урбан не мог ошибаться - перед ним было то же само лицо, что и на портрете в кабинете Франкенштейна. Лицо Элизабет.

- Вот и она, причина всего зла, - печально произнес Пратт, коснувшись руками холодного стекла. - Кто бы мог подумать, что он столько лет лелеял надежду вернуть ее к жизни...

- Да ты, мать твою, романтик, - Урбан нервно вытер рукой губы. - По мне, так он просто ублюдок, по которому виселица плачет. Будь моя воля...

Он не договорил. Сверху донесся скрежет. Полицейские задрали головы и увидели, как створки стеклянной крыши расходятся в стороны. Надсадный свист ударил им по ушам, и в помещение хлынули поток едкого дыма, сквозь который просачивались сполохи огня - там происходила теплородная реакция.

Когда дым рассеялся, Урбан и Пратт стояли с оружием наизготовку и целились в темный силуэт, возникший перед ними.

Человек сделал шаг вперед, встав в круг призрачного света, излучаемого сосудами. Пресса не намного ошиблась, присвоив уайтчепельскому убийце прозвище Кожаный Фартук - он был облачен в тяжелое кожаное пальто, покрытое кровавыми разводами. Руки убийцы, в одной из которых находился покрытый изморозью металлический цилиндр, обтягивали тонкие перчатки, столь удобные для того, чтобы орудовать хирургическими инструментами. И хотя лицо пришельца полностью скрывал яйцеобразный медный шлем с двумя поблескивающим красным окулярами, у Урбана не было сомнений, кто перед ним.

- Виктор Франкенштейн, поднимите руки и сдайтесь! - он постарался, чтобы его голос прозвучал как можно тверже. - Вы арестованы по подозрению в совершении семи убийств... Или уже восьми, а сукин ты сын?

- Как же я ненавижу это имя, - голос из-под шлема звучал глухо, как из могилы. - Виктор Франкенштейн, проклятый трус...

Убийца отстегнул шлем, который тут же швырнул на пол.

- Виктор Франкенштейн, проклятый ублюдок, сунувший свой длинный нос туда, куда где править должна лишь длань Господа, - вслед за этими словами раздался жуткий хохот. - Но на сегодня, пожалуй, мы можем сбросить маски, верно, детектив Урбан?

Тот, кого полицейские принимали за Виктора Франкенштейна, опустил голову, прижал подбородок к груди и надавил большими пальцами у себя за ушами.

Прямо на глазах у оторопевшего Урбана, кости черепа стоящего напротив него существа пришли в движение. Прокатившиеся по нему волны смыли с лица аристократические черты ученого, после чего на нем проступил иной облик.

- Чудовище! - выдохнул Урбан.

- Да, именно чудовище, - монстр вперил злобный взгляд в детектива. - Он даже не дал мне имени, так что пришлось взять себе его...

Грохнули выстрелы, и кожаное пальто на груди монстра разлетелось в клочья, заставив его отшатнуться и упасть на колени.

Урбан оглянулся - Пратт, отбросив опустошенный первый пеппепербокс, целился в монстра из второго. На лице его не было ни следа паники, только сосредоточенность.

- Джон, уходи, - негромко произнес кадавр. - Ты с ним не справишься!

- Пошел к черту, - Урбан ухватил револьвер покрепче и навел его на монстра. - Я твой героизм знаешь куда имел?

- Идиот, - коротко отозвался Пратт.

- Кто бы говорил, - хмыкнул детектив.

Стоящий на коленях монстр сдернул из-за спины что-то и с силой метнул его в Пратта. Тот не имел ни малейшего шанса увернуться - в него врезались истекающие дымом стальные баллоны с болтающимися ремнями. Очевидно, это был удивительный летательный аппарат, что переносил чудовище Франкенштейна по воздуху. Пратт отлетел к металлическому столу и врезался в него спиной. Пеппербокс вылетел из руки кадавра.

Урбан нажал на спуск, его револьвер плюнул пламенем, но монстр оказался быстрее. Он молнией пронесся мимо Урбана, даже не обратив на него внимания, схватил что-то на одном из столов, заваленных оборудованием, и кинулся на Пратта, пытающегося сбросить с себя баллоны.

Прежде чем оседлать кадавра, монстр получил две пули в спину, но неприятный металлический звук, раздавшийся при этом заставил Урбана вспомнить кадавра из "Веселой Салли".

А монстр, скинув с Пратта баллон, воздел правую руку с зажатым в ней предметом, и со всего размаху всадил его в грудь кадавра.

- Что ж, с тобой покончено, констебль Пратт, - монстр поднялся, не обращая внимания на целящегося в него Урбана. - Эта штука за пару минут размотает пружину твоего кровеносного насоса.

Механизм на груди Пратта зажужжал как гигантское разозленное насекомое. Кадавр схватился за него руками и попытался сорвать его, но тот присосался намертво.

Монстр повернулся и неспешным шагом направился к Урбану.

- А теперь, когда ваш друг не представляет для меня опасности, детектив Урбан, я вынужден заняться вами. И, боюсь, в вашем случае вам самому было бы намного лучше если бы в "Веселой Салли" вы не оказались столь шустры.

Урбан нажал на спуск еще пару раз, послав пули в грудь и голову монстра.

- Это бесполезно, детектив, - ровным голосом пояснил монстр. - За прошедшие годы я много что изменил в своем организме. Пули теперь ему не страшны.

Урбан попятился, ощущая полную беспомощность перед наступающим чудовищем. Бежать было бесполезно - он видел, с какой скоростью движется монстр, стрелять тоже...

- Эй, урод, я бы не стал так быстро сбрасывать меня со счетов, - слова Пратта ударили в спину монстру как выстрел.

Кадавр, заставивший себя подняться с пола, обхватил сосуд с головой Элизабет и с корнем выдрал его из плетения проводов и шлангов.

Рассыпавшиеся при этом электрические искры отразись в безумных глазах чудовища.

- Еще один шаг, и я разобью ее, - Пратт с видимым усилием поднял над головой сосуд, из которого полилась фосфоресцирующая жидкость.

- Я всегда могу найти новую, - прорычало чудовище.

- Да неужели? - ухмыльнулся Пратт. - И именно поэтому ты хранил голову несчастной Элизабет Франкенштейн? Нет, тебе мало было прикончить своего создателя, ты возжелал создать свою невесту из той, чтобы была ему дорога!

- Положи! Ее! На! Место! - взревел монстр и бросился на Пратта.

- Беги! - прочитал слова Пратта по его губам Урбан.

И швырнул сосуд прямо в несущееся на него чудовище.

Монстр вытяну перед собой руки, схватил сосуд и прижал его к груди, но сила инерции несла монстра дальше. Он упал и покатился по полу, продолжая сжимать сосуд.

А Пратт схватил пеппербокс, и только тут до Урбана дошло, что сейчас случится. Время для него превратилось в лужу патоки, он же стал мухой в ней, потому что все вокруг почему-то замедлилось. Пока вязнущие в воздухе ноги несли Урбана к выходу из лаборатории, он успел заметить как Пратт вскидывает пеппербокс, наводя его на полные теплорода баллоны. Как монстр бережно ставит сосуд, все еще полный жидкости, на пол, и затем совсем не по человечески с места взвивается в воздух. И, наконец, как Пратт нажимает на спуск, выпуская из всех шести стволов своей адской машинки огненные цветки...

А потом пружина, сдерживавшая ход времени, распрямилась и вышвырнула Урбана из лаборатории. Вслед пронеслась кипящая взрывная волна...

Когда Урбану удалось разлепить залитые кровью глаза, он обнаружил, что оказался в центре пожара. Пламя охватило книги и химикалии, наполняя кабинет удушливым разноцветным дымом. Из тайной лаборатории доносился торжествующий рев пожирающего все вокруг теплорода, вырвавшегося из баллонов летательного аппарата. Урбан понимал, что пожар будет пылать, пока не высвободится весь теплород.

Он подобрал валяющийся рядом револьвер и, спотыкаясь, побежал к двери, путь к которой еще не перекрыл огонь. По пути Урбан успел бросить последний взгляд на портрет Элизабет Франкенштейн. Языки пламени уже подбирались к холсту, заставив виться кольцами краску, но взгляд юной красавицы был преисполнен спокойствия.

Пламя лизнуло стеклянный потолок, тот лопнул и засыпал Урбана секущим дождем осколков. Хлынувший внутрь свежий воздух мгновенно превратил помещение в печную вытяжку и стена пламени скрыла от взгляда Урбана портрет.

Прибив ползущий по рукаву язык пламени, Урбан выскочил в коридор.

На улице, заходясь истерическими свистками, стали собираться местные полицейские...

Первые пожарные экипажи пронеслись мимо Урбана, когда он, сидя на скамье на Понт Стрит, наполовину опорожнил флягу далеко не самого лучшего виски.

- За тебя, напарник, - он отсалютовал флягой поднимающемуся над Белгравией столбу дыма и залпом допил остатки.

Затем Урбан встал, швырнул опустевшую флягу в кусты и заковылял к стоящему невдалеке кэбу. Кажется, Рейд настаивал на том, чтобы он взял отпуск?

Что ж, подумал Урбан, кажется это не самая худшая идея.

Оставить комментарий © Copyright Monosugoi Размещен: 21/11/2020, изменен: 21/11/2020. 74k. Статистика. Рассказ: Фантастика Паропанк, алхимия и другие странные миры Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Под конец 19 века в Лондоне свирепствует убийца, известный как Кожаный Фартук. Изуродованные им женские тела находят по всему Ист-Энду, однако у полиции нет ни единой улики. Прояснить ситуацию пытаются детектив Джон Урбан, похоронивший блестящую карьеру на дне бутылки дешевого виски, и его механический напарник - констебль Пратт, воссозданный из частей казненных преступников. 5-е место на Роскон-Грелке 2016.

Monosugoi : другие произведения.

Сезон охоты на эльфов