Меня зовут Шахноза Камалова. Я журналистка, небольшой газеты для женщин. И считаю своим долгом рассказать историю, случившуюся в Ташкенте, летом 2010 года. Историю, перевернувшую мою жизнь. Историю, заставившую меня взглянуть на мир, другими глазами...
Итак...
ГЛАВА 1 ( Разговор в кафе )
- Знаешь, Шахноза, моя мама обожает вашу газету и покупает ее каждый четверг. Ты конечно не обижайся, но для себя я не нахожу ее нисколько интересной. Так, ни о чем.- Потягивая свежевыжатый апельсиновый сок через трубочку из длинного стакана, констатировала эффектная блондинка с ярко красной помадой и бронзовой от частых походов в солярий, кожей. Ее звали Юля. И мы были полными противоположностями. Парни и взрослые мужчины, толпами волочились за ней. Оплачивали обеды и ужины в дорогих ресторанах. Приглашали слетать в Турцию. Дарили дорогие подарки. И она умела этим пользоваться...Как мы с ней сошлись. И почему до сих пор не разругались в пух и прах, оставалось для меня загадкой. Но в душе она была неплохим человеком. Несмотря на все свои дорогие побрякушки и кучу кавалеров...И мне этого хватало...
- Видимо ты ни разу не читала ее - отшутилась я от обидных слов подруги. Для меня это была настоящая работа. Настоящая газета. И не только для меня. Но и для двух десятков работников, нашей команды...- Ладно, ты лучше расскажи, как продвигается твой роман с Фарухом - я решила перевести разговор в другое русло.
- Боже, нашла что спросить. Этот Фарух, ни рыба, ни мясо. Маменькин сыночек. Видимо у меня не получиться обженить его на себе. Его мамаша каждые 15 минут названивает на мобилу. Ощущение, что ему не 35 лет, а 15. И почему деньги достаются таким слюнтяям. - Раздосадованная подруга, нервно потушила сигарету в стеклянной пепельнице и метнула испепеляющий взгляд в сторону кучки официантов, укрывшихся от палящего июльского солнца в тени дерева - Что за сервис? Уже второй окурок, а этим глупым бездельникам официантам и дела нет. Было бы мое кафе, всех в шею бы гнала.
- Знаешь Юля, я даже рада, что это не твое кафе - расхохоталась я, представляя, как эта золотоволосая фурия на 10 сантиметровых каблуках гоняет бедолаг официантов и поваров.
- Что? В смысле? - не понимая причины моего смеха, но постепенно заражаясь позитивом, спросила подруга. Наконец уголки ее пухлых от инъекций ботекса губ, поползли наверх, и она расхохоталась вслед за мной. - Понимаешь, просто я не знаю, что со мной происходит. Наверное, все дело в его идиотской нерешительности. Или в детской беспомощности. Знаешь, временами он напоминает мне, Форреста Гампа. Тоже чуток тормознутый. Какое-то непонятное, двоякое чувство. Временами меня тошнит от него. От его мамсиканья в трубку, типа *Да, мамочка. Я скоро буду, мамочка*. А с другой стороны. Он такой милый. Без всех этих брутальных рисовок, ужимок и подмигиваний. Шлепков по заднице, в людном месте и перегаром изо рта, без попыток демонстрации своего мужского превосходства. Короче, Шахнозка, я запуталась. Не знаю, что и делать. Кажется, мне никогда не стать женщиной номер один для него. Мне не светит победить его бесконечную любовь к мамаше. Я уверена, что она меня ненавидит лютой ненавистью. Она меня и на километр, к их семье не подпустит. А время идет. Знаете ли, госпожа журналист, мне уже 32 года. И каждый день прибавляет мне морщин...
- Слушай Юльчик, может и не надо воевать? Может просто доказать матери, что он тебе дорог. Донести до нее. Переманить ее в союзники из противников - я говорила, а моя холеная от макушки до кончиков пальцев на ногах подруга, внимательно слушала меня. Что доставляло мне искреннее удовольствие - Может быть, стоит показать свои чувства. А не прятать их за маской безразличия. Хоть раз...
- Да я бы рада. Да только нельзя. Ты же ничего в этом не понимаешь, Шахнозка. Ничего. В любви же, как на Войне. Или ты, или тебя - глаза моей подруги увлажнились, чего я не видела со дня нашего знакомства. Быстро взяв себя в руки. И сделав вид, что песчинка попала ей в глаз. Она достала из сумки блестящую пудреницу. И уже через мгновение превратилась в ту самую Юльку. Которую, я знаю больше 6 лет. Девушку вамп. Стерву на каблуках...И мою лучшую подругу . Самодовольно улыбнувшись своему отражению в пудренице, она спросила- Может по мороженому?
Мороженое на самом деле было чудесным. Два шарика ванильного и шарик шоколадного. В хрустальной креманке. Украшенное черешней, киви и клубникой, хотя ее сезон уже месяца полтора как прошел. Посыпанное шоколадной крошкой и политое клубничным сиропом, так аппетитно смотревшимся на белых шариках...
Когда от мороженого остались лишь сладкие воспоминания, Юлька достала из огромного портмоне несколько хрустящих новизной и пахнущих краской купюр и положила на стол. О том чтобы разделить счет пополам, она и слушать не хотела.
- Ты, конечно, не обижайся, но твою месячную зарплату, я трачу за один день. Так что давай оставим этот вопрос...- слова подруги были правдой, и я не стала переубеждать ее.
Потом я проводила ее до машины, припаркованной рядом с кафе. Небрежно опершись на вишневое крыло изящной иномарки, и пипикнув пультом от сигнализации, она сказала: Шахнозка, знаешь, я тебе в чем-то даже завидую - видимо решив, что сегодня она выдала достаточную порцию откровений, Юля села в машину - Ты не слышала про историю, с неким Семеном?
- Нет, а что за история? - удивленно развела я руками.
- Да уж, тоже мне, работник средств массовой информации. Об этом весь город гудит уже месяц. Подруга моей подруги, учиться в универе. Где преподавателем работает сестра этого самого Семена. Там полный пипец. Ты бы встретилась с ней. Глядишь, напишешь статью. Станешь популярной. Тогда я и прочитаю твою газету.
- А что конкретно случилось с этим Семеном? - крикнула я, стараясь быть громче заведенного двигателя спорткара.
- У него крышу снесло. Поехал на природу. А вечером его привезли домой. Да вид у него был такой, будто он пару лет где-то скитался. Худющий. Волосы до плеч, борода. Несет какую-то ахинею. Хотели в психушку закрыть. Да сестра не дала. Вот такие чудеса в решете...
Проезжая мимо меня, она посигналила и повторила: *Подумай о статье!*.
В ту ночь я плохо спала. В голову лезли самые разные мысли и образы. Обросший, бородатый мужик. Юлька, гоняющая официантов большим блестящим черпаком. И маменькин сынок Фарух, с огромным сотовым телефоном в руках. Я и не заметила, как уснула...
ГЛАВА 2 ( Перевал )
Мне понадобилось пару дней и несколько часов разговоров по телефону с Юлькой, чтобы найти сестру Семена. Позвонив ей, и представившись, я всеми правдами и неправдами, уговорила ее встретиться. Не зная толком, что и спрашивать конкретно, ибо вопросы так и лезли из головы, я пыталась сконцентрироваться и записать самое важное в блокнот. Однако, мысли бежали меня. Обычно спокойная, теперь я не могла успокоиться. Состояние было похоже на то, что овладело мной когда-то, перед экзаменами в Университет. Сердце бешено колотилось. Блокнот, так и остался с чистыми страницами. Наконец настало время моей встречи с сестрой Семена. Я заметила, что меня охватила дрожь, с которой я никак не могла справиться...В условленное время, в кафе находившееся рядом с местом работы сестры Семена, вошла полная женщина с круглым, добрым лицом и уставшими зелеными глазами. Встав из-за своего стола, я подскочила к ней и протянув руку, назвалась. Окинув меня беглым взглядом, она протянула пухлую руку, и представилась Ниной. Мы сели за мой столик, и несколько минут над ним висела неловкая тишина. Наконец собравшись с духом, я предложила Нине выпить по чашке кофе и пирожному, к которым она, как впрочем, и многие женщины, с неудавшейся личной жизнью, были неравнодушны. Выбрав в меню несколько изысков местного кондитера, я наконец растопила лед, и перестав задавать глупые, ни к чему не ведущие вопросы, решила наконец спросить о том, ради чего пригласила Нину.
- Так что же на самом деле произошло? - обратилась я к Нине, допив вторую чашку эспрессо.
- Знаете, он...он был там, где ...это звучит глупо...но я верю ему...верю на все 100%...я знаю его лучше всех...он всегда делился со мной всем...понимаете...- Нина часто делала паузы. Ее глаза, смотрели куда-то вдаль и периодически наполнялись слезами - Когда я его впервые увидела...я была в шоке..представляете...ваш брат утром уезжает из дома...он улыбается...такой он знаете крупный у нас...весил кило 100...розовощекий...радостный...а вечером приезжает...смуглый...худой...с бородой и длиннющими космами...это ужасно...как Том Хэнкс в фильме *Изгой*...
- А что он сам рассказывал вам - загорелась я - Что он сказал? Где он был?
- Он мало что говорит после этого - ответила Нина - Он ...он сильно изменился. Все время говорит об этой проклятой Двери. Черт ее дери. Извините...
- Дверь? Что за дверь? - пыталась я как-то собрать в кучу разрозненные факты.
- Дверь...это все она...понимаете - моя собеседница смолкла на несколько мгновений, не обращая внимание на крем от пирожного в уголках ее рта, и мне было не до того, чтобы сказать ей об этой мелочи - Дверь ведущая в Нечто, где он и провел все время...это все очень тяжело для нас...мы с матерью переживаем...вам не понять...мне не хочется говорить об этом...простите...спросите лучше Алексея Борисовича, его друга...с кем он ездил на этот проклятый перевал...
Моя собеседница задрожала, разрыдалась и бросилась вон из кафе. Я осталась наедине с ворохом мыслей, и наполовину съеденным пирожным...
Вечером мне пришло смс от Нины. В сообщении было 7 цифр и 2 буквы. Так я узнала номер Алексея Борисовича...
Больше недели я вызванивала загадочного партнера Семена по путешествию на злосчастный перевал. Он ни в какую не хотел со мной встречаться. *Я занят!* - слышала я в трубке по многу раз на день, но решила, что не время останавливаться на полпути, и продолжала надоедать Алексею. Наконец, терпение его лопнуло. И он назначил мне встречу у себя на работе. Алексей Борисович, к моему великому изумлению, оказался *большим человеком*, как говорят у нас. Он был генеральным директором огромной солидной компании. Весьма влиятельной в городе, как я узнала позднее. Я ожидала приема в большой комнате заставленной компьютерами и копировальными машинами, и ощущала на себе тяжелый и пытливый взгляд секретарши, наблюдая за неиссякаемым потоком, входящих и выходящих из кабинета Алексея Борисовича, людей. Наконец дверь открылась, и мне навстречу вышел высокий, статный мужчина, лет 45. Закрыл кабинет на ключ. Что-то сказал секретарше и решительным, военным шагом направился ко мне. Я встала и представилась. Он долго смотрел на меня прищуренными черными глазами, в глубине которых блестели нехорошие и опасные для женщин искорки, улыбнулся и открыв дверь комнаты, в которой я просидела под чутким наблюдением секретарши больше двух часов, жестом пригласил следовать за ним. Мы вышли на улицу. Потом сели в его автомобиль. И в полном молчании, проехав полгорода, добрались до небольшого кафе. Оказавшись внутри, где казалось его знали все, от хозяина до последнего уборщика, мы сели за отведенный ему столик и он сделав заказ, совсем не интересуясь моим мнением. Выпив пиалу чая, и глядя на железнодорожное полотно, он наконец нарушил молчание: Это кафе мне показал Семен. Давно. Он любил здесь обедать. Ему нравился здесь шашлык и шурпа. Он всегда заказывал одно и тоже. Временами я злился на него, когда он звонил мне и приглашал на обед. Потому что знал, что мне придется тащиться через весь город, в эту кафешку...Да, славные были времена...
Потом была долгая и неловкая пауза, нарушить которую я не решилась. Когда принесли заказ, он оторвался от созерцания железной дороги, по которой носилась с визгами ребятня, и обратился ко мне.
- Слушайте, Шахноза. Дело такое. Я не знаю, что вы там затеяли. И на кой черт, вам все это надо. Но только хочу сразу вас предупредить. Если ваша статья, или что вы там собираетесь стряпать, каким - то образом навредит Семену...- тут его глаза заблестели сталью. Сталью, из которой обычно делают охотничьи клинки - Ну я надеюсь, до этого не дойдет. Я чувствую на себе некую ответственность, что потащил его на перевал с собой тогда. Хотя я и не мог знать конечно. Но все же. Он мой друг. И что бы с ним не произошло, я отношусь к нему также...как и раньше...так, что конкретно вы хотели спросить, у меня очень мало времени.
Ошарашенная прямотой и лаконичностью человека, сидящего напротив меня, в котором чувствовалась военная выправка и первобытная брутальность, хорошо упакованная в дорогую рубашку, я выпила залпом стакан ледяной минералки, я задала тот же вопрос, что и сестре Семена.
- А что конкретно случилось с Семеном?
- Знаете барышня, я не психолог и в тонких душевных материях не разбираюсь - рассмеявшись, ответил Алексей Борисович, взяв с тарелку огромную палочку сочного шашлыка - Я не знаю. И не могу знать. У меня нет объяснений. Это была обычная поездка. Он только уволился с работы. И я хотел как-то его подбодрить что ли. Вот и предложил поехать со мной. Тем более, что он всегда любил вылазки на природу. И везде брал с собой фотокамеру. Фотографировал все подряд. Цветы, облака, жучков и паучков. Очень недурные фотографии получались...
- А где все это произошло? - вставила я очередной вопрос.
- Перевал Аршан. Это за Ахангараном. Дальше Ангрена. Километров 170 от Ташкента. Мы поехали по грибы. Знаете в апреле там грибов, как грязи. Все белым бело. Вот и решил ему показать эту красоту. Он как ребенок, просил останавливаться чуть ли не каждые пять минут, выскакивая из машины, и хватаясь за фотоаппарат. К моему удивлению, на перевале было много снега. И грибов мы не нашли. Но здорово побродили. Я помню, он очень устал. Мы сделали привал. Перекусили курицей. Потом я решил проверить, еще одно ущелье. Но Семен спускаться вниз, ни в какую не хотел. Он сказал, что с трудом представляет, как одолеет обратный путь до машины, поэтому перспектива спускаться и подниматься из глубокого ущелья ему не улыбалась. Он сказал, что видел, как раз на тропинке, ведущей к машине, болотце с лягушками, где и подождет меня. Глядя на его запыхавшееся лицо, я не стал ему возражать. Хотя, наверное, стоило бы. Я спустился вниз, и обшарив дно ущелья, нашел всего-навсего, один гриб. Поднявшись, я обнаружил Семена, сидевшего на камне и прислонившегося к мокрой скале. Помню, я еще крикнул ему, что он спину застудит...
Тут зазвонил сотовый телефон Алексея Борисовича. Взяв трубку и послушав несколько секунд, он отрезал говорящего, короткой фразой * Я занят*, и положил телефон на стол. Я вспомнила, сколько раз за неделю, я слышала этот ответ от моего собеседника.
- Так вот...на чем я остановился? - спросил меня Алексей Борисович.
- Вы нашли его. Он сидел, облокотившись на что-то мокрое - подсказала я, наливая чай в его пиалу.
- Ах, да. Вот он передо мной. Я оставил его, примерно минут на 40-45. Подхожу, а передо мной, совершенно другой человек. Знаешь, в память врезалась его оранжевая пластиковая фляга. Он говорил, что ее подарила мать. Одежда вся изорванная. Его смешная панама, выглядела так, будто ей мыли машины на мойке. И сапоги. Перед поездкой я заставил его купить резиновые сапоги. Я хорошо помнил их, потому что сам помогал выбрать их в охотничьем магазине. Сапоги были стерты, до дыр. Из дырки в левом, виднелся мизинец. Худой и загорелый, как пастух с горного пастбища. Из-под панамы торчали длиннющие сваленные волосы. Сначала я подумал, что он решил разыграть меня, и уговорил какого-то оболтуса, переодеться в свою одежду, а сам спрятался где-то поблизости, с фотоаппаратом в руках. Но вглядевшись в лицо, понял что это не шутка. Передо мной был Семен...- тут Алексей Борисович замолчал, оживляя перед собой ту страшную картину. Не в силах ждать, я прервала его размышления, детским возгласом:
- Что же было дальше?
- А что дальше? Дальше ничего не было. Мне пришлось его волочить до машины практически на себе. Он был изможден. Часто садился отдыхать. Блаженно улыбался на все мои вопросы. Было ощущение, что он находится под воздействием какого-то наркотика. Добравшись, наконец, до машины, я привез его домой. Самое трудное было впереди. Я не знал, что буду говорить матери Семена. Ведь это я пригласил его в поездку, и через несколько часов привез его в таком состоянии. С такими нехорошими мыслями, я доехал до дома Семена. Тут он повернулся ко мне, и как ни в чем не бывало, сказал, что волноваться не о чем. Поблагодарив меня за поездку, он добавил, что все объяснит матери сам. Я еще долго сидел в машине около дома Семена, ожидая любой реакции со стороны его матери. Но не последовало, ни звонков, ни истерик. Ни в тот день. Ни в последующие...
Некоторое время мы сидели молча. Я ошеломленная рассказом. Алексей Борисович, окунувшись в воспоминания.
- Когда вы его видели в последний раз? - неожиданно для себя самой, спросила я.
- Тогда и был последний раз...он избегает любых контактов...не выходит из дома...
Алексей Борисович уехал. А я еще долго сидела за столом и записывала в старый потрепанный блокнот, историю Семена, рассказанную его сестрой и другом...
ГЛАВА 3 ( В редакции )
- Шараф Каримович, здравствуйте. Я вас уже полчаса здесь жду, у меня сенсационный материал - крикнула я, бросаясь навстречу нашему главному редактору. Шараф Каримович, был подтянутым, энергичным пожилым человеком. Всегда, в отглаженных женой, без единого изъяна брюках и при галстуке, начинающемся от аккуратной профессорской бородки. Ко всему прочему, Шараф Каримович, был моим дальним родственником с маминой стороны. Что-то вроде двоюродного дяди, или типа того. В маркировке родственных связей я никогда не была сильна. Он часто ужинал с нашей семьей. И в неофициальной обстановке, я называла его дядя Шараф. Чего естественно, на работе позволить себе не могла. Он был человеком *Советской* закалки, и мое родство с ним, никоим образом не упрощало моей жизни в редакции. Иногда мне казалось, что наоборот, он пытается навалить на меня побольше работы. Чтобы у него *был длинный язык*, как любил говаривать дядя Шараф - Вы не представляете, какой материал я накопала...
- Тише, девушка, тише - Шараф Каримович подошел к двери своего кабинета, и зажав подмышками толстую папку, извлек из кармана брюк, огромную связку ключей, с различными брелоками. Найдя нужный, он вставил его в скважину замка и повернув на два полных оборота, открыл дверь в кабинет - Заходите, Шахноза, и выкладывайте, что у вас там за сенсация.
Присев за стол Шарафа Каримовича, в центре которого, красовалась огромная фотография его супруги, в тяжелой деревянной рамке, я достала из сумки блокнот с записями, и приготовилась сразить главного редактора. Тот же в свою очередь, как и большинство людей его возраста, неспешно проделывал обычные манипуляции, к которым привык за много лет работы в газете. Не обращая на меня внимания, он полил стоящие на подоконнике цветы в керамических горшках, потом открыл форточку окна, включил подсветку аквариума и бросил флегматичным рыбкам, щедрую щепотку корма. Вытерев руки белоснежным носовым платком, он сел в старое кожаное кресло, которое жалобно заскрипело под ним. С неописуемым блаженством, он затянулся долгожданной сигаретой, ибо супруга была категорически против курения дома, и улыбнувшись, вопросительно поднял густые кустистые брови, всем видом показывая, что теперь готов выслушать меня.
- Вы слышали что-нибудь про Семена? - с детской непосредственностью, спросила я Шарафа Каримовича.
- Ох уж эта молодежь - заворчал Шараф Каримович, затягиваясь сигаретой - Шахноза, потрудитесь излагать свои мысли яснее. Что значит, слышал ли я про Семена? Я слышал про Симеона, более известного как Петр, одного из 12 апостолов. Читал про Симеона мага, низвергнутого и проклятого тем самым Петром, за попытку покупки апостольского достоинства. А про какого Семена толкуете вы мне, понятия не имею.
- Ну, неужели вы не слышали, весь город только и говорит об этом - разочарованно спросила я.
- Шахноза, я вас умоляю. То, что вы молодежь, считаете городом, на самом деле городом не является. Кучка слоняющихся без дела и тратящих свою жизнь на алкоголь и распутство, обормотов, еще далеко не весь, слава Аллаху, город. Ты, конечно не подумай, я не имею в виду тебя, но твоя подруга. Как ее там? Знаешь, у нас есть хорошая пословица: * Рядом с казаном походишь, сам черный станешь*.
- Шараф Каримович, я уважаю ваше мнение, но считаю, что мои друзья, это мое личное дело. Если вы не хотите слушать меня, так и скажите. Мне хватает матери, которая читает мне морали - обиженно произнесла я.
- Видимо не хватает, Шахнозочка...ну да ладно, ты уже достаточно взрослая - миролюбиво сказал Шараф Каримович, чувствуя, как я напряглась от его нравоучений - Так, что там за Семен.
Я рассказала ему все по порядку. Про удивительную историю, случившуюся с Семеном. Про разговор с Ниной и Алексеем Борисовичем.
- Я думаю, что надо напечатать статью. Представляете, какой резонанс вызовет эта сенсация. Чудесное рядом. Не надо лететь за тридевять земель. Протяни руку. Тут у нас. Может, даже отдельную рубрику откроем. Непознанное. Ну, или Неведомое. Я возьму интервью у Семена. Вот эта будет штука - размечталась я, представляя поездки по чудесным и загадочным местам планеты, в роли спецкорреспондента.
Выслушав меня до конца, Шараф Каримович встал и закурил. Потом несколько минут, он мерил кабинет, своими начищенными до блеска туфлями, с железной пряжкой.
- Ну, так, что вы думаете? - нетерпеливо спросила я, ожидая вердикта главного редактора.
- Это все конечно интересно - загадочно, но недобро начал редактор - Но видишь ли Шахноза. Ты говоришь, резонанс. Этого- то я и боюсь. Вдруг поднимется шум, а вся эта история, окажется глупой уткой. Вдруг им просто захотелось привлечь внимания. Стать звездами. Заработать на всей этой шумихе.
- Но постойте, это, же я сама напрашивалась на разговор - возмутилась я - Я искала с ними встречи. Они наоборот прятались.
- Да,да. Конечно. Это излюбленная тактика мошенников. Делать вид, что якобы им неинтересно, а потом...потом урвать кусок пожирнее. Знаем мы таких - ожесточенно выдыхая струю сигаретного дыма, прокричал Шараф Каримович, лицо которого раскраснелось - У меня серьезное издание. Мы больше 10 лет на рынке СМИ, и я не могу позволить себе рисковать. А если разразиться скандал. Как я буду выглядеть? Как ты это видишь, в мои годы оскандалиться на весь город? А если...- с дрожью в голосе произнес редактор -если все это дойдет до Соответствующих Органов. Что мне прикажешь тогда делать? А Шахноза? Если я все потеряю. Мне надо кормить семью. Я не могу себе позволить созерцание звезд и поэтические посиделки с пивом в руке. Или может мне тоже клеить картинки из риса, как твой папочка?
- Знаете, что! - вскочила я из-за стола. Пришло мое время злиться - Вы моего отца не троньте. Мало он вам добра сделал? Забыли, как он возил тетю Фатиму в Москву на лечение. Конечно, теперь у него нет столько денег, как раньше. Да что вы вообще понимаете? Да ну вас, с вашей газетой - я бросилась вон из кабинета, хлопнув дверью изо всех сил. Уже на лестнице я услышала, как Шараф Каримович истошно кричал:
- Не смей хлопать дверьми у меня в редакции. Вот уволю и не посмотрю, что ты моя родственница!
Вечером я сидела у Юльки дома, на уютной кухне и пила вино. Потрепав меня по голове, захмелевшая подруга произнесла:
- Да ну его в тухус, твоего дядечку. М-да уж, серьезное издание. Рискует все потерять. Тоже мне, Мистер Твистер, владелец заводов, газет, пароход. Да он просто, имбицил. Было бы из-за чего расстраиваться. Ты уж меня извини, но ты угробила 3 года своей молодой жизни, на такой маразм. Тираж 21700 экземпляров. Просто бред. Я вообще удивляюсь, как ты раньше оттуда не свалила. Печатают всякую...всякую галиматью. Кроссворды, сканворды. Весь этот хлам из Интернета. Туалетная бумага и фотографии, на которых никого не разглядишь. Я тебя умоляю. Дай лучше чмокну мою умницу подругу. Ты достойна лучшего. И знаешь что еще? Твой отец делает классные картины, я попрошу Фаруха купить мне еще парочку.
Она говорила еще много и страстно, частенько выражаясь крепкими непечатными выражениями в адрес редакции и моего родственника. Но я ее уже не слышала. От нескольких бокалов, Юлькиного французского вина потеплело внутри, и перед глазами поплыло. Рядом была подруга, готовая утешить.* Да и действительно, катись все к чертям* - была моя последняя мысль в тот мерзкий день.
ГЛАВА 4 ( Семен )
Прошло больше месяца, с того дня как мы разругались с Шарафом Каримовичем. О возвращении в редакцию не могло быть и речи. Юлька помогла найти мне новую работу, в офисе у одного из ее многочисленных ухажеров. Работа была непыльная, да и платили очень неплохо. Так что, мне пришлось похоронить мечту стать великим журналистом, ну или, по крайней мере, отложить ее в долгий ящик. Дома вопрос об инциденте в редакции никто не поднимал, и меня это больше чем устраивало. Единственное, что беспокоило мою мать, так это отсутствие ухажеров у меня самой.
- Шахнозочка - осторожно обратилась она ко мне, как то вечером, прибираясь после ужина - Неужели тебе не хочется завести семью. Родить ребеночка. Ведь это истинный удел женщины. У моей сотрудницы, замечательный сын. Интеллигентный, воспитанный, с высшим образованием. Может вам встретиться...
- Мама, спасибо за ужин - ответила я, и обняла мать. Это было больше слов. Мама поняла.
По дороге в свою комнату, я заглянула в мастерскую отца, крохотную каморку, освещенную ночной лампой. Отец корпел над очередной мозаикой.
Я уже почти уснула, когда загудел мой мобильник, установленный в режиме вибрации. Каково же было мое удивление, когда на экране телефона, я увидела телефон Нины. Нины, убежавшей из кафе в слезах. Нины, сестры Семена. Я нажала кнопку ответа. В телефоне тихо звучал женский голос.
- Шахноза, я извиняюсь, что так поздно. Это Нина. Сестра Семена - голос Нины звучал встревожено - Вы, наверное, уже спать ложились. Но у меня срочное дело. Семен захотел встретиться с вами. Он так и сказал, что ему нужно увидеть девушку журналистку, с которой я встречалась. И назвал ваше имя.
- Ну, дело в том, что я уже не журналист. И скорее всего, наврядли, опять им стану - без энтузиазма ответила я - Знаете, Нина я извиняюсь, что затеяла всю эту кашу с интервью и все такое. Увы, видимо это мне не по плечу. Напрасно я вас позвала тогда, только расстроила. Да и зря вы рассказали про нашу встречу Семену, неудобно как-то получается.
- Не переживайте так, Шахноза. Никаких неудобств - ответила Нина - Да и еще. Я не рассказывала Семену о нашей встрече. И не знаю, откуда ему известно ваше имя...
Мы договорились о встрече в ближайшие выходные. Я положила трубку. И меня стали одолевать сомнения. Мне показалось полным бредом, что Семен вдруг ни с того ни с сего, захотел со мной увидеться. Да еще и имя мое знает, невесть откуда. Ворочаясь на кровати, я даже стала подумывать о том, а не был ли прав Шараф Каримович. И не продуманный ли это шаг с их стороны. Ну, даже если и так, то они просчитались. Ведь я уже не в газете. И практической пользы от меня никакой. Так что даже если я и увижусь с ними, то ничего не потеряю, только удовлетворю, свое любопытство. Успокоив себя подобными рассуждениями, я провалилась в сон...
Утром я проснулась с тяжелой головой. Всю ночь мне снился, загорелый мужик, с обветренным лицом, бородой, длинными волосами и голубыми глазами. Почему-то я была уверена, что именно так и выглядел Семен.
Выпив кофе с молоком, я отправилась на работу. До выходных было еще целых три дня. Три дня печатанья всевозможных отчетов, накладных, выписок и сопроводительных документов. По крайней мере, все это я могла пережить.
Рабочие дни прошли быстро и по будничному загружено. Наконец наступило долгожданное утро дня Х. Что я только не передумала, за эти дни. Но если быть честной до конца, убедиться в том, что редактор-родственник оказался прав, я хотела меньше всего.
Мы условились встретиться в *Японском Саду*. Живописном, уютном уголке, в центре города. С садом камней, и дорожками из гравия. С тяжелыми деревянными скамейками, расставленными вдоль усаженных цветами тропинок. С избалованными утками, деловито переваливающимся с боку на бок, по ухоженным газонам. В центре сада, был небольшой пруд, с водяными лилиями, любоваться на которые, я никогда не уставала. Именно около этого пруда, я и назначила встречу Семену и Нине.
Почему то я нисколько не удивилась, увидев их сидящими на скамейке, напротив пруда с лилиями. Нина пила минералку из маленькой пластиковой бутылочки. Семен, смотрел куда-то вдаль. Он был отстранен от всего происходящего. И как две капли воды, похож на человека, виденного мной во сне. Но уже перестала удивляться...
Я поздоровалась с ними, и присела на край скамьи. Семен улыбнулся, и снял солнцезащитные очки, глядя на меня бездонными голубыми глазами. По моей спине поползли мурашки. Он долго разглядывал меня, потом спросил.
- Что именно, вы хотели узнать обо мне, Шахноза? - его голос звучал спокойно и мелодично, словно *Лунная Серенада*, Гленна Миллера.
- Ну...вы...я...ваша сестра...вся эта история - неожиданно для себя, я не находила слов. По телу прокатилась дрожь. Будто меня окатили холодной водой - К сожалению, я уже ничего не смогу...я...мы поссорились...я ушла...
- Мне это неинтересно - отрезал Семен. Я не ищу славы, или как говорил ваш редактор, не хочу *урвать кусок пожирней*. Вы здесь по другой причине.
- Но откуда вы...вам...я же ничего не говорила - оторопела я.
- Вы не говорили, но вы подумали об этом - мягко ответил Семен - И мне нужна ваша помощь, но в другом. Я хочу предложить вам сделку.
- Сделку? Какую еще сделку? - насторожилась я.
- И я вас умоляю, прекратите думать о низких помыслах мужчин, и все такое - усмехнулся мой собеседник, смотря на проплывавшее облако - Вашей чести, ничего не угрожает. Интим предлагать я вам не собираюсь.
- Ни о чем таком я и не думала - ответила я опустив глаза и чувствуя как горят мои щеки - Вот еще, бред.
- Ну и замечательно - сказал Семен - Тогда я озвучу свое предложение?
- Будьте так добры - бросила я с издевкой, заметив, что Нине нисколько не интересен наш разговор, и она, встав со скамьи, подошла к озеру, и присев на корточки, стала бросать уткам куски булки.
- Некоторое время назад, я нашел вход в Другой Мир. Прекрасный. Совершенный. Чистый... Я не знаю, как и почему это произошло. Просто мне повезло, наверное...Мне нужна ваша помощь. Нужно найти кое-что. И вернуть. Пока не слишком поздно...Тогда я расскажу вам о Нем. Все. Начиная с первого дня, как я нашел и открыл Дверь. И заканчивая последним. Как я вернулся обратно.
- Так вы были там дважды? - совсем запутавшись, спросила я.
- Нет, но скоро вернусь. Времени мало. Вестники уже здесь - озабоченно произнес Семен - И я не могу вернуться с пустыми руками. Я не могу подвести Невинных Созданий, населяющих Мир. Они верят в меня...Иногда вся жизнь, это всего лишь подготовка к одному единственному безумному, но достойному поступку.
- Но какое место во всей этой истории отводится мне? - растерянно спросила я - Я простая, обычная девушка. Со склонностью к полноте...У меня даже парня то нет. Чем я могу помочь? Да и с чего вы взяли, что я вообще поверю всему, что вы говорите. Я тоже, знаете ли могу войти в образ, и сидеть с видом Гудвина.
- Я понял, вам нужно зрелищ. Доказательств...- разочарованно вздохнул Семен - Надеюсь, вам этого хватит...чтобы уверить...
В этот момент, все вокруг замерло. Не было слышно ни звука. Не кричали утки, соперничая за кусок булки. Не шумел ветер. Все застыло. Люди стояли на месте, как будто кто-то нажал кнопку паузы во Вселенском проигрывателе. Голуби, пролетавшие над нашей скамейкой, зависли в метре от моей головы, с распахнутыми крыльями. Малыш, надоевший своими башмачками - пищалками, замер с улыбкой на лице. Замерла даже капелька слюны, в уголке его рта. Это был день, когда земля остановилась. И рядом не было инопланетян, Киану Ривза, и прочей голливудской мишуры. Это было так РЕАЛЬНО, что я боялась пошевелиться. Заметив мой ужас. Семен взмахнул рукой, и все вернулось на круги своя. Снова закричали утки, запищали ботинки маленького бутуза, и людской смех перекрыл шум ветра в ветвях дерева.
- Но как? - я была подавлена увиденным. И более не сомневалась в словах Семена.
- Дело не во мне, это вестники. Я конечно научился кое-чему побывав там. Но на такие зрелищные трюки не способен. Теперь, поговорим?
- А можно увидеть вестника? - любопытствуя, как ребенок, спросила я.
- Лучше не стоит - ответил Семен - Это зрелище не для человеческих глаз. Люди столкнувшиеся с ними, обычно сходят с ума, не в силах принять увиденное.
- Хорошо, вы меня убедили - с дрожью в голосе произнесла я - Так чем, я могу быть полезна человеку, или кто вы там теперь, умеющему останавливать время.
- Ну что ж, с чувством юмора у вас все в порядке, это хорошо - улыбнулся Семен - Вы слышали когда-нибудь про магическую книгу * Ключ Соломона *? Автором которой, считается сам царь Соломон. Ей больше 2000 лет.
- Не приходилось - смутилась я. Мне всегда было неловко признавать, что я не знала чего-то. По своей натуре, я была *книжным червем*. И в школе, и в университете, считалась Ходячей Энциклопедией. Вот так конфуз. *Надо бы копнуть в Нете* - пронеслось в голове - И что это за книга?
- Ну ладно не важно, дело в том, что эта книга стоит в одном ряду с *Некрономиконом*. Одной из главных книг, описывающим Другие Реальности, и Запретные Магические Ритуалы. С ее помощью, можно вызывать, духов потустороннего мира. Совершать обряды. Изменять реальность. Находить клады. Управлять разумом целых народов. И еще многое и многое. Существовало несколько копий этой книги. Но в 16 веке, папа Иннокентий 6 приказал уничтожить, как оригинал, так и все копии, этой колдовской книги. Книги не стало. Но чудом сохранилась одна страница. Старый козий пергамент. На древнеарамейском языке. Заклинания для открытия Двери, в другие Миры. И если этой Дверью воспользуются дурные ЛЮДИ, то случится горе. Во Вселенной существует определенное равновесия, нарушать которое ни в коем случае нельзя. И лучшее, что можно сделать, с пропавшей страницей, уничтожить...И вот еще, догадайся с трех раз, у кого сейчас этот пергамент? - Семен смотрел на меня прищуренными глазами, с нескрываемым лукавством.
- Знаете, Семен, я не понимаю ваших намеков - с искренним недоумением спросила я.
- Хорошо, начнем с другого конца - усмехнулся Семен - Шахноза, вам известно, что ваш двоюродный дядюшка, бывший вашим боссом, в течении трех лет, некогда был археологом.
- Конечно, знаю. Шараф Каримович, по образованию, археолог - ответила я, начиная понимать, куда клонит, Семен - Но это было так давно. Лет 40 назад.
- Так и есть. Сорок лет назад, ваш дядюшка, был на раскопках, В Хиве. Экспедиция нашла древний курган массагетов. Ты не поверишь, Шахноза, но многое из того, что было найдено в той археологической партии, так и не попало в музей. А осело в обширном сейфе, деловитого начинающего археолога, Шарафа Каримовича. Подающий надежды, советский археолог, оказался нечист на руку. Он уже распродал почти все находки, из той экспедиции. И в данный момент, ведет переписку, с британским коллекционером, о продаже пергамента. Этого никак нельзя допустить.
- Так вот почему, вы искали со мной встречи - вставая со скамейки, сказала я.
- Поверьте мне, милая Шахнозочка, это только вторая причина - лукаво ответил Семен, не меняя позы.
- А какая первая? - недоумевала я.
- Вы Шахноза, прямой потомок, Великого путешественника, авантюриста, искателя приключений, первооткрывателя озера Танганьика, и первого европейца подарившего перевод *1001 ночи*. Ричарда Френсиса Бартона - совершенно серьезно изрек Семен - Этим и объясняется томление вашего духа. Поэтому ночами вам грезятся путешествия, в далекие неведомые страны. Поэтому вам хотелось, стать знаменитым журналистом. Оттого вы так и заинтересовались моей историей. Дух авантюризма, и жажда приключений, у вас в крови.
- Я ощущаю себя, Булгаковской Маргаритой. Только вот не понимаю, мне сейчас надо радоваться, или плакать? - съязвила я.
- У вас, как и у Сэра Ричарда, замечательное чувство юмора - заметил Семен, больше для себя, чем для меня.
- Ок. Объясните мне только одно. Мне какая радость, от всех ваших непонятностей, это раз. И почему бы вам самим, с вашими нереальными способностями, и сверхдрузьями, не совершить сей героический поступок, это два - искренне удивилась я словам Семена.
- Во Вселенной есть правила, придуманные не нами, и не нам их нарушать! - многозначительно произнес Семен, обратив свой взор на сестру, сидевшую на берегу озера, в окружении уток - Существа из других Миров, не могут вмешиваться в жизнь жителей соседних Миров. Они должны могут только убеждать. Говорить друг с другом. Иначе бы давно Равновесие рухнуло, и все Миры погрузились бы в Хаос. И погибло бы множество невинных созданий, не знакомых с Человеческой Моралью.
- Ладно, ладно. Все равно, я и половины не понимаю из того, что вы говорите - я и на самом деле, ощущала себя первоклассницей, случайно заглянувшей в учебник квантовой физики. Вроде и были знакомые слова, но их сочетания с непонятными терминами, разрывали мой мозг - Допустим, я согласна. Но какой мой интерес?
- Сдается мне, Сэр Ричард будет в восторге - усмехнулся Семен - Вы получите, детальное описание моего путешествия...Я приоткрою вам Дверь, на мгновение...
Не колеблясь ни минуты, я ответила *ДА*.
Прощаясь, он протянул мне руку, в которой был небольшой головной убор, из голубого бархата, расшитый бисером и золотой нитью.
- Эта шапочка, некогда помогла вашему великому предку, стать невидимым, для грозных скопцов, охраняющих гарем султана, может и вам пригодиться - сказал Семен, направляясь к сестре - А выгорит ли дело, будет зависеть, от вашей смекалки.
- А чем будете заниматься вы в это время? - крикнула я вдогонку.
- Буду пить пиво, и курить сигареты. К сожалению, за Дверью этого нет - ответил Семен.
- Ну да, конечно. Это очень по-мужски. Сидеть с бутылкой пойла, пока женщина совершает подвиги. Э-эх... - вздохнула я, направляясь на автобусную остановку.
ГЛАВА 5 ( Визит к редактору )
Пришлось ждать вечера, чтобы не столкнуться со своими бывшими сотрудниками по редакции, сидя на скамейке в небольшом парке напротив. В голове я перебирала, самые разнообразные варианты методы *честного отъема артефакта*, у редактора. Продумывала речь, которую я выдам, будучи невидимой. *Кстати, про невидимость - пронеслось у меня в голове - Надо бы провести, полевые испытания шапчонки. А то получится забавно, если она не сработает.* Достав из обширной сумки, в недрах которой, было практически все, что нужно любой девушке, начиная от влажных салфеток, заканчивая шоколадным батончиком, несколько потерявшим свою первоначальную форму от жары и пребывания на дне, пудреницу с зеркалом, я начала испытания. Каково же было мое, изумление, когда надев головной убор, пахнущий какими-то пряностями, я не увидела свое отражение в зеркальце. Все эти манипуляции, показались мне безумно смешными, и я продолжала исчезать и появляться, до тех пор, пока со стороны противоположной скамейки, на которой сидела молодая семья, не услышала изумленный крик ребенка:
- Мам, пап, там тетенька пропадает, а потом снова там, как в фильме - краснощекий мальчуган, был потрясен увиденным, и пытался привлечь внимание родителей, погруженных в свои дела.
- Господи, Антон, сколько раз я просила, чтобы Сереженька не смотрел все эти ужасы и гадости. Лучше почитать книжку лишний раз - молодая мать выдала порцию претензий, не отрываясь от экрана мобильника.
- Я не разрешаю ему смотреть ужасы. Что за бред - ответил отец, продолжая колотить по клавишам ноутбука - Сережка, папа же не разрешает смотреть тебе ужастики?
Но Сережке было не до этого, открыв рот от удивления, и тыча пухлым пальчиком в пустоту, он произнес обиженно:* Тетенька ушла и помахала мне. До свидания!*
Когда работники разошлись, осталось гореть, только одно окно, в старом трехэтажном кирпичном, доме. Два последних из которых, занимала редакция газеты *Дама*. Владения, моего горячо любимого, дядюшки Шарафа. И свет горел в окне его кабинета. Выбора не было, надо было идти.
Стараясь не шуметь, я открыла дверь холла, за заляпанным стеклом которого, можно было увидеть нашу консьержку, бабу Розу. Потягивая неизменный травяной чай из кружки циклопических размеров, она смотрел в экран переносного телевизора, сквозь толстые линзы очков. На экране выясняли отношения, участники неизменного на протяжении последних шести лет, телепроекта. * А говорили, ничто не вечно под луной * - мелькнула мысль в голове, и не сдержавшись я прыснула смешком. Следом предательски заскрипела дверь, возвращенная в исходное положение гидравлическим доводчиком. Вскочив и пролив чай, баба Роза нацепила очки на лоб, пытаясь разглядеть хоть что-то, круглыми от ужаса, дальнозоркими глазами. Не заметив ничего, она перекрестилась, хотя всем говорила, что мусульманка, и вернулась к просмотру программы.
- Первый уровень пройден - прошептала я сама себе, бесшумно поднимаясь по мраморным ступеням лестницы, ведущей наверх.
Очутившись около двери кабинета Шарафа Рашидовича, я растеряла весь свой энтузиазм и боевой настрой. Мне безумно захотелось домой, к маме. Но тут из кабинета редактора, донеслись фразы на английском, с ужасным акцентом.
- Йес, йес мистер Сотби. Ай гот зис пэйдж - пронанс дядюшки резал слух - Йес, ай хэв вэй ту сэнд ит аут оф кантри. Ноу проблэм. Ай вилл гарантии сэйф. Тэнкью мистер Сотби.
Я открыла дверь кабинета, дядюшка сидел в наушниках, и судя по всему разговаривал по скайпу, с покупателем.
*Надо же какой продвинутый, и английский выучил и скайпом пользуется. Жадность творит чудеса* - подумала я зайдя в кабинет. Наконец Шараф Каримович, отложил наушники и напевая * Глаза единственной моей*, открыл небольшой сейф, выудив из его недр холщовый мешочек. Из мешочка достал сверток, упакованный в бумагу. Развернул его и извлек на свет ночника, пергамент, про который мне и рассказывал Семен. Дрожащими руками, он развернул его на своем дубовом столе и поцеловал.
- Какой же я молодец! Ведь знал, что пригодиться. Что нечто ценное - шептал самовлюбленно редактор, поглаживая пергамент - И ведь как вышло. Страница из древнейшей книги. Духов вызвать мне уже не доведется, но клад я свой нашел. Пусть Сотби напрягается. А мне и так будет хорошо. Ну вот, Ферузочка. Вот твой новый автомобиль, и квартира в центре, и поездка на Бали...Жоним...
* Так вот, в чем дело - озарение спустилось на меня. Ферузочка, была девушка, заменившая меня, в моей должности, хотя пару месяцев назад, была обыкновенным курьером, с проездным в кармане и голодными глазами. Смазливая мордашка и короткая юбка, стали решающим фактором, для быстрого карьерного роста - Старый кобель. А как распинался про падение нравов, и испорченную молодежь. Юльку помоями обливал. Ну, держись...*
И тут мне в голову пришла сумасшедшая идея. Стараясь говорить, как можно ниже, я прокричала:
- Кто потревожил меня? Кто посмел вызвать меня? - от напряжения слезы потекли у меня из глаз, и я готова была раскашляться в любую минуту.
- Что? Кто? - я никогда не видела Шарафа Каримовича, таким испуганным. Ужас перекосил его лицо. Оглядываясь по всем сторонам, и пытаясь найти источник звука, он запричитал - О Аллах всемогущий. Прости. Помоги. Кто это?
- Смертный, встань на колени - измываясь над редактором, я получала невероятное удовольствие - Я есмь великий дух этого пергамента. Пришел твой смертный час. Твоя смерть будет ужасной.
- Ой, нет нет нет. Прости меня! О Аллах помоги мне грешному - дядюшка завыл в исступлении - Бери что хочешь, не убивай. У меня жена, дети. На кого же их.
- Ты нечистый, жадный, развратный старикан - продолжала я курс шоковой терапии - И нет тебе прощения. Хотел продать мой пергамент?
- Нет! - вставая с колен, прокричал редактор - Нет. Кто вам такое сказал? Ложь. Я знал, что он ценный. В музей хотел отнести. Честное слово.
- Сорок лет назад надо было нести - пробасила я, войдя в роль гостя из потустороннего мира - Поздно. Слишком поздно.
- Что же делать? - завывал дядюшка, метясь между столом и сейфом, обхватив голову обеими руками - Ой беда мне. Ой, беда!
- Хорошо, я прощу тебя - надрывалась я над своей глоткой - Я заберу пергамент. Я оставлю тебе жизнь.
- Не перебивай! - грозно молвила я - Тебе надо сделать еще кое-что. Чтобы умилостивить меня! Ты должен всячески облагодетельствовать юную деву Шахнозу и отца ее.
- Что? - удивился редактор, странному желанию духа - Шахнозу?
- Молчи и...и внемли мне! - чуть не сорвала я голос - Или ты выполнишь все, или я вернусь снова...
- Выполню, все выполню...- заверещал редактор.
- То-то же - пробасила я на прощанье, схватив пергамент, и бросившись, прочь из кабинета. Шараф Каримович, еще долго лежал уткнувшись лбом в пол, не находя в себе сил, открыть глаза и поднять голову.
Проходя мимо бабы Розы, я будучи все еще в образе, шепнула ей на ухо: * Дом-2, есть зло!*.
- Чур, меня, чур! - закричала баба Роза, не переставая осенять себя крестным знамением. Насколько мне известно, после этого она не смотрит это шоу. И других отговаривает, со словами, что ангел шепнул на ушко.
ГЛАВА 6 ( Редактор наносит ответный удар )
Придя в себя, Шараф Каримович, открыл глаза. Коленки нестерпимо болели. Заломило спину. Опираясь на стол, он наконец занял подобающую Гомо Эректусу, положение. Вытирая пот со лба платочком, подаренным Ферузочкой, он кинулся было к телефону, чтобы поделиться с ней невероятным происшествием. Но тут в углу комнаты, там, откуда вещал грозный дух, он увидел блестящий металлический предмет. Большая ящерица, инкрустированная разноцветными стеклянными имитациями под драгоценные каменья. Он видел эту ящерицу много раз. И считал полной безвкусицей.
- Ах ты дрянь! Как же ты? Как же я? - театрально кусая кулак, прошептал редактор - Облагодетельствовать Шахнозу и отца ее - прозрел Шараф Каримович - Мой пергамент...
Не теряя ни минуты, он бросился вон из кабинета...
В это время на другом конце города, я сидела на кухне с мамой и пила чай. Она рассказывала обо всем, что произошло за день. Папа как всегда, сидел в мастерской. А в спальне, под подушкой лежал пергамент. В это момент в дверь позвонили. Мне стало тревожно на душе. Мама удивилась, и пошла к двери. На пороге стоял Шараф Каримович. Растрепанный. Нервный. Белое лицо его, было покрыто, бордовыми пятнами. Он вошел в прихожую, держа в руках ящерицу, блестящую разноцветным стеклом.
- Здравствуй, Наргиз. Шахноза дома? - задыхаясь от бурливших в нем эмоций, произнес дядюшка - Вот от ее сумки. Ящерица.
Закрыв за ним дверь, мама проводила родственника в гостиную и усадила на диван. Дверной звонок снова заверещал. Этим вечером, мы пользовались огромной популярностью, чего не было с тех пор, как отец разорился.
В проеме открытой двери, стоял Семен. Гладко выбритый. Со стильной прической. В дорогой сорочке. Пахнущий волшебным парфюмом. Его улыбка, глаза, и огромной букет роз, очаровали маму.
- Добрый вечер, Наргиза Тахировна! Меня зовут Семен. Эти цветы вам, в благодарность за дочку - Семен излучал неземное обаяние, заставив маму засмущаться, покраснеть и застесняться своего домашнего наряда - Ой, спасибо! Так неожиданно. Шахноза, нам ничего не рассказывала. Такая скромница. Хоть бы предупредила, я бы плов праздничный приготовила - засуетилась мама - Адыл, Адыл выходи. Оставь картину. У нас гости. Парень Шахнозы! - окликнула мама отца, и побежала на кухню собирать на стол.
- Семен, может быть, вы мне объясните, что все это значит? - ошарашено прошептала я, пытаясь разглядеть из-за угла, что твориться в гостиной - Как же вы преобразились...
- Успокойтесь, Шахноза - в своем обычном сверхспокойном тоне произнес Семен - Я видел, как вы начудили в редакции. Ловко. Да вот только наш дружок, быстро пришел в себя, и ко всему прочему нашел отвалившуюся от вашей сумки брошь. Прикинул, что да как. И кинулся вдогонку за своим богатством. Он не из тех, кто легко расстаются с мечтой...Или с деньгами. Не мог же я оставить вас один, с нашим шалунишкой.
- Что же делать? Как себя вести? - прошептала я Семену, стараясь не показывать бегающей между кухней и гостиной матери своего волнения.
- Предоставьте это мне, Шахноза - сказал Семен, увлекаемый улыбающейся матерью в гостиную.
- Вот познакомьтесь, Шараф Каримович. Это парень, нашей Шахнозы, Семен. Ведь надо же, все время молчала. Я уже было и надежду потеряла - делилась радостью мать - Присаживайтесь, пожалуйста, сейчас будем пить чай.
Шараф Каримович, сидел на диване с видом затравленной зверушки, и нервно играл желваками. По всей видимости, идея с семейными посиделками и чаепитиями, его нисколько не воодушевляла.
- Это, случаем, не тот ли Семен? Который, вернулся из поездки в горы, бородатым и обросшим? Доходяга, нашедший вход в другое измерение... - взорвался редактор, демонстрируя чудеса памяти. Я насторожилась. Семен рассмеялся. Мама обиженно взглянула на редактора.
- Слушайте, Шараф ака, ну что вы за ерунду говорите. Ну, разве похож Семен, на бородатого доходягу?
- Постой Наргиза, не перебивай меня - сорвался на крик Шараф Каримович - Ты не знаешь НИЧЕГО. Эта парочка украла у меня пергамент. Дорогой. Старинный. Музейный экспонат, практически... А вот и доказательство, ящерица от сумки твоей дочери - швырнул он кусок металла со стеклом на стол - Ты воспитала воровку, Наргиза.
Мама сложила ладони в умоляющем жесте и прикусила нижнюю губу, как делала обычно, нервничая или переживая. Я сжала кулаки, готовая высказать все, что знаю. Глаза Семена поменяли цвет, с нежно голубого на стальной. Но в этот момент в комнату вошел отец. Он был в растянутой, полинявшей футболке, с пятнами лака и морилки, и вытирал сильные руки, маленьким кухонным полотенцем.
- Молчи, Шараф! - отрезал отец - Ты вошел в мой дом. Кричишь на мою жену. Оскорбляешь мою дочь. Встань и уходи. Или тебе помочь?
- Но как? Что же это делается? - заверещал дядюшка, не верю своим ушам - Я обращусь в милицию...
- Интересно, что вы им скажете? - не выдержала я - расскажите, как обворовали раскопки в Хиве? Или как распродаете Национальные Ценности? Интересно, заинтересуются ли этим Соответствующие Органы?
Тут пришло время удивляться маме, папе и дядюшке.
Это была немая сцена, достойная кисти хорошего художника. Редактор, осторожно бочком, как нашкодивший щенок, продвигался в сторону двери, бегая испуганными глазками между мной и отцом. Мама жевала нижнюю губу, так и застыв с хрустальной вазой, наполненной конфетами. Отец закинул полотенце на плечо, и скрестив руки на груди, наблюдал за Шарафом. Один Семен сидел безучастно, потягивая чай и переключая каналы телевизора серым пультом.
Как только дверь за дядюшкой захлопнулась, Семен заговорил, увлекая нас рассказами, шутками и анекдотами. Его речь лилась, без остановки, заставляя забыть серую повседневность будней. Мама с отцом, сидели, обнявшись на диване, чего я не видела, так давно. Казалось, он вернул меня в беззаботное детство. Время, когда не было тяжких дум о нехватке денег, о возрасте, об отсутствии личной жизни и лишнем весе...И все это благодаря человеку, которого в принципе, я практически не знала.
Человеку, мыслями о котором я жила последнее время...
Время пролетело незаметно.
Демонстративно и несколько наигранно, Семен ужаснулся, взглянув на часы, и сославшись на поздний час, и кучу дел, он стал собираться. Отец и мать вздохнули, и многозначительно переглянувшись, оставили нас наедине с Семеном.
- Спасибо вам большое, Семен. За чудный вечер. За отца. Он как будто ожил. Я не видела его таким давно. Да и мать тоже...- сказала я, передавая свиток пергамента, Семену, стоящему около входной двери - И спасибо, что спасли от Шарафа...
- Глупости. Это я вас должен благодарить. Без вас, я бы не смог вернуться. Будь я на вашем месте, ни за что бы не поверил, ни одному слову - усмехнулся Семен - Вы мне очень помогли, очень. И не только мне...
- Значит, это КОНЕЦ? - спросила я, чувствуя, как слезы подкатывают к горлу.
Семен взял пергамент в руки, и глядя в мое лицо с раскрасневшимися глазами и трясущимся подбородком, ответил: * Конец одной истории, означает лишь начало другой...Я стою на пороге...Вы спасли целый Мир...*.
Он открыл дверь и не оглядываясь зашагал по ступеням. Выйдя из подъезда, Семен направился по тропинке, идущей через гаражи, к дороге. Из темноты отделилась фигурка, и раздался голос доведенного до исступления редактора. В худой, дрожащей руке, он держал пистолет.
- Слушай, ты! - прошипел он - Давай без шуток. Я не знаю, кто ты. И что ты там задумал. Но мне нужен мой пергамент. И если не хочешь лишней дырки в организме. Давай его сюда. Да поживей. Стреляю я хорошо.
- Боже. Нет, не надо. Не убивайте. Прошу вас. Забирайте пергамент - запричитал изменившейся в лице Семен, смутив не верящего своим глазам и ушам, редактора. Шараф Каримович и не предполагал, что все будет, так просто. Ему вдруг вспомнилась фраза из какого-то вестерна * Пистолет уважают все *. Нервно усмехнувшись, редактор крепко схватил протянутый Семеном свиток, свободной рукой, и что было сил, потянул его на себя. Но тот даже не шелохнулся. Продолжая висеть в воздухе, хотя Семен его больше не держал, а стоял в нескольких шагах с нехорошей улыбкой.
Вдруг пергамент засиял всеми цветами радуги, и редактор почувствовал жжение в ладони, обхвативший свиток, но одернуть руку он не мог. Потом из свитка повалил белый дым. Дым был больше похож на воду, своей текучестью. Достигнув земли, дым вырос вверх, выше крыш гаражей. Внутри дыма, что-то искрило и пощелкивало. Потом дыма не стало, и глазам редактора открылся Вестник. Это высокое, черное создание, состояло казалось из сочленений, конечностей и когтей. Позади колыхались кожистые крылья, как у летучей мыши. Было что-то общее с богомолом и еще с каким-то животным. Перед тем, как освободить пергамент, от своей цепкой хватки, он издал низкий глухой стон, и рухнул на тропинку без чувств. Рука, которой он прикоснулся к пергаменту, была обожжена до костей.
Так мой двоюродный дядюшка, познакомился с Вестником...
- Дверь открыта - прорычал вестник Семену и исчез в облаке белого дыма.
Через несколько мгновений, на тропинке лежал окурок сигареты Семена и чуть поодаль, Шараф Каримович.
Семен нашел Дверь.
И я была рада, что помогла ему в этом.
На следующий день, с почты принесли пухлый конверт. Внутри конверта, была стопка рукописных листьев. Он сдержал свое слово...
Теперь моя очередь. Я должна рассказать его историю...
Слово в слово. Ничего не меняя в подаренной рукописи...
ГЛАВА 7 ( Дверь )
Буквально за месяц до того дня, как мы с Алексеем поехали в горы, я уволился с работы. Паршиво скажу я вам уходить с того места, где ты поднял все с нуля. Где все тебя уважают. Но подвыпивший хозяин, не оставил мне выбора. И я не придумал ничего лучше, как собрать вещи, вызвать такси и уехать. Оставляя за плечами, пару лет работы, и работников, ставших друзьями...Но это был мой выбор...
Теперь у меня было непривычно много времени. Времени, чтобы оглянуться назад и все осмыслить. Выкурив гору сигарет и выпив море пива, я вдруг узрел истину. И правда оказалась неприглядной. Тут - то я и понял, что за прожитые годы, я не совершил НИЧЕГО, чем бы можно было гордиться. Я не сделал ничего стоящего. Не добился даже и малой доли из того, чего хотелось, и о чем мечталось в юности. Вся моя прошедшая жизнь, представлялась мне теперь нагромождением ЛЖИ и ОШИБОК. Мои мечты стать доктором, рухнули после неудачи на вступительных экзаменах. Задумки, реализоваться как писатель, остались задумками. С сотнями тысяч слов, сложенных в бессмысленные и никому не нужные, рассказы и повести, так и оставшиеся пылиться на полке. Такие мысли, вертелись в моей голове, прохладным, дождливым майским вечером. Я сидел с сигаретой в руке, глядя в вечернее небо, и чувствовал себя полным дерьмом. Хотя выхода из сложившейся ситуации, я не видел. Факт оставался фактом. Я был неудачником, обозленным на весь мир.
В тот вечер, я напился так сильно, что всю ночь меня тошнило и мне снились кошмары. На следующий день, борясь с головной болью, я встретился с Лешей, в моем любимом кафе. Горячий суп, несколько облегчил ситуацию. Тут-то Алексей и предложил, поехать на перевал за грибами. Я ухватился за эту идею. Потом мы заехали в охотничий магазин, выбрали резиновые сапоги, по настоянию Алексея, чтобы я не замочил ноги в болотцах, которых, по словам товарища на перевале было много. Договорились встретиться на рассвете следующего дня, чтобы приехать на перевал до полудня.
Мы встретились в 6 утра, и часа два, ехали по шоссе. Потом были еще два часа, по бездорожью, уходящему куда-то высоко в горы. Вокруг было очень красиво, и я частенько просил Лешу останавливать внедорожник, чтобы запечатлеть все это великолепие. К великому удивлению Алексея, на перевале было непривычно много снега и дорога была завалена сошедшим ледником. Так что он решил оставить машину, и дальше идти пешком. Нацепив сапоги и рюкзаки, мы двинулись в путь. Дорога шла вниз. Вокруг было много снега и невероятные пейзажи так и просились быть сфотографированными. Мы шли примерно часа два, но вместо грибов, нам больше попадались топкие болотца, и я не раз поблагодарил Алексея за совет приобрести сапоги, ибо первоначально планировал пойти в легких кедах. Наконец мы добрались до ущелья, покрытого зеленым ковром травы, и мой товарищ, был уверен, что без грибов мы не уйдем. Он долго глядел в старый военный бинокль, куда-то вниз, пока я раскладывал на большом валуне, все для нашего долгожданного незатейливого обеда. Перекусив, он предложил спуститься вниз, уверяя, что видел внизу несколько крупных грибов. Я наотрез отказался, мотивируя свой отказ усталостью. Алексей, не раздумывая, зашагал вниз. Накидывая на плечи рюкзак, я и не думал, что расстанусь с ним на четыре года...