Рви вари жарь пей, крутись-вертись, но не попадись!
Впереди раздастся гром!
Мы туда счас трубку эту наведем.
И слегка всех их поджарим!
Ты танцуй жестяная банка из-под колы.
Ты свисти ремень, который...
Она вышла из душа и капая капельками ледяной воды, пошла к себе в спальную. Душ был на втором этаже, спальная на третьем. Вокруг было много-много разной техники. Но нема проводов, она не любила электронику, и лишь после мужа согласилась на ВСЕ ЭТО.
Стягивает полотенце и босыми ногами шлепает по древнему ковру. Вода капельками бегает по коже вниз, надеясь в чем-нибудь укрыться, прежде чем окончательно испариться.
Улыбнувшись тихо про себя, сзади молча подошла, обняла, прижалась сладко, ласково на ухо 'люблю' шепча.
Танец крови молодой скрутил нутро и разлился по телу истомой сладкой, провалом памяти глубоким. Заволок кровавый туман лицо, и мысли утонули в нем. Покрасневшая она сжимала в руках то, что остается, когда ты, уже, не можешь больше пить, рвать, терзать и нюхать, рвать, рвать, искать внутри что-то и находить, чтобы снова уйти.
Куда-то.
Бросила.
Тело упало.
Она села и заплакала. Вскочила и снова под душ побежала.
Через пять минут звонила на мобильный мужу.
'Я снова сделала это. Я снова...'
Он долго не брал трубку, сквозь сигнал щелчку подобный прорвался голос:
-Я снова сделала это!
-Ты молодец, - сказал он и улыбнулся щелчком.
Она видела перед собой этот оскал зверя, в который иногда сходится его лицо. Сейчас она знала. Там далеко, он тихо смеется. И шепчет слова ей предназначенные. Но как сказать ему. Что она все равно ничего не слышит. Отсюда. Что когда приходит 'это'. Когда все происходит, так как сейчас.
'Суета'
Все слишком быстро и.
'Суетливые движения пальцами по телу'
Она ничего не может с собой поделать.
'И не хочешь!'
-Еще...
-Что?
Он улыбается.
'Он улыбается оскалом зверя внутри неё'
-Ты же хотел? Ты. ТЫ ХОТЕЛ?! Чтобы все повторилось снова?
'Ласковая истома'
'Улыбка детских губ'
Боль. Боль. Боль!
-Нет, ты по-настоящему молодец, что сразу позвонила мне. Я скоро приеду, жди, и все исправлю.
Сказал он напоследок. Щелчок. И снова в трубке бешено колотится чужое сердце. Она трогает его сквозь ткань кожи, сердцу захотелось новой кровью напоить сосуды тела, старого как эта ночь.
-Все началось с одной капли сегодня на кухне. Она подошла ко мне и показала палец.
Её никто не слушает. Он едет. Он идет.
'Он не едет. Именно сейчас он наслаждается властью. Своей. Над тобой и над всем этим миром, которые его не знает. И не ведает. Там внутри, на высоте, в стекле броне и одиночестве в качающей увитыми морщинами лбами серой массе, в той толпе, с бокалом красного вина'
'Он не приедет, он не придет.' Написано на стекле, она моргает и снова смотрит.
-Все началось сегодня, когда я готовила ей ужин. Я так хотела съесть его вместе с ней.
А теперь я больше всего на свете хочу позвонить ему и сказать те самые слова набившие оскомину уже, уже, но... но.
-Ты привезешь ведь еще одну. Какую? Следующую, другую? И все произойдет по-другому? Я смогу измениться в этой бесконечной вечной переменчивой такой странной и такой старой жизни? Все снова. Это прекрасно. Берешь и улыбаешься, словно ничего не происходило столько раз подряд и каждый раз опять, как встарь. Как раньше.
Он привезет...
Мне дочку...
Ласково в руках сияние сжимала. Нежностью топила, пальцами ласкала. В сладость зубы погружая. Кровью детство окрыляя.
Затопила-залила, в тело руки погрузила, ноги вместе в такт свела, вздохом пламя жизни погасила, стоном пламя страсти уняла.
'Радость, Счастье, дочка-а! Дубль Два!'
Руки по телу, по животу бегали, сжимали и сразу отпускали. Я кусочек уха твоего в рот вдруг взяла. И что-то натянулось, что-то лопнуло внутри меня.
Пальцы плоть вновь разорвали, искривились, внутрь сошлись, тебя вскрывая, нежность этого мгновенья, изливая на тебя.
'Я люблю тебя!' в этот миг кричало мое тело. Ты не вырвалась.
Мертва.
'Дубль номер три...'
Я не она, она - не я. Почему мы обе тут?
И почему у нас единая судьба...
Знаете, наверное, что чувство прекрасного связано с инстинктом размножения. А вы знаете, с каким инстинктом связано чувство милого? Чувство, которое не передать словами. Каваii, ты хочешь затискать до смерти. Видели, как ягуар, догнав свою жертву, валит её на траву и сминает в объятиях? Чувство милого, это инстинкт убийства. Все маленькое всегда милое. Тебе хочется не трахнуть, не только трахнуть, хочется съесть. Вы думаете, отправляясь, каждый день, отправляясь на охоту, хищник испытывает ярость, злость, любое из негативных чувств? Нет. Он не испытывает подобных чувств к жертве, зачем ему портить себе аппетит... Когда он видит свою жертву, он восхищается ей! Не её красотой о нет, он не хочет с ней совокупиться, хотя иногда, во время удушения это и напоминает секс. Он просто хочет задушить её в объятиях, сдавить и не отпускать, пока весь мозг кончает от наслаждения. Инстинкт убийства срабатывает с разных триггеров. В том числе и с негативных. Но любое убийство из злости, ярости обиды, неудобства, любого негативного чувства - это уже убийство из защиты, самообороны, так убивают травоядные, не только из чувства страха, так убивают и люди, всеядные. Просто они лишены, в большинстве своем, но не все той черты, которая заставляет их убивать из положительных эмоций. Потому что они не хищники.
В большинстве своем родители смотрят на своего ребенка глазами убийцы. Только вот инстинкт материнства и вся человеческая этика, опыт, оказываются сильнее.
Не всегда конечно.
У вампиров не может быть своих детей, только приемные.