Аннотация: Можно жить под любыми небесами, главное, чтобы было желание выжить. Но природа об этом уже давно позаботилась. Евангелион Неон Генезис
Конец цвета белой богамы свешивался из открытого окна. Он был уже надкусан во многих местах. Такое ощущение, что его сосала целая толпа.
-Кто тут был? - Тихо шепотом на ухо подруги спросила Азуми. Вокруг в тишине протухших улиц медленно текла свернувшаяся бумага. Иногда она приподнимала свои головки и, ощетинившись буквами мятому солнцу, томно вздыхала. Искала лужу, наверное, чтобы посмотреть полувековой The Australian..
Рей вскочила на вросший в асфальт кузов Бентли и огляделась, прикрывая глаза от солнца.
Бентли покачнулся и заскрипел. Тишина заухала в чутких острых ушах Рей и отозвалась как обычно.
-Никого.
-Стра-анно. - Медленно протянула её подруга и вдруг, задорно улыбнувшись, пинком сбила её на землю и моментально оказалась сверху.
-Ты первая! Ну же, давай!
Сидней. 2037г.
-Темно... - Жалобно и как-то отрешенно сказала Рей. Вокруг действительно была темнота. Самая темная темнота, которая бывает в жизни. Девочка нащупала рукой отравленную шоколадку и протянула подруге. Приходилось действовать на ощупь. Чуть вздернутый носик, на голове две косички, не длинные и не короткие, дышит так: вздох-выдох, короткая пауза и два быстрых вздоха, еще пауза и резкий выдох. Они с Азуми дышали похоже, и могли в полной темноте понять и принять, найти друг дружку и не отпускать. Пока их глаза не приспособились к ней, темнота служила защитой. Теперь - еще и нападением.
-Темно - значит плохо? - Спросила Азуми.
-Темно - значит темно. - Ответила Рей.
-Смотри тут написано, что шестнадцать школьников оказались под завалом, когда пол их школы обрушился. - Азуми держала в руках газету. Вторая девочка брезгливо посмотрела на неё и ответила:
-Брось эту мерзость, она заразная!
-Теперь будет суд. - Азуми перевернула газету наоборот и попыталась прочесть.
-А школьников можно есть?
-А? Не знаю... Я просто...
-Ты просто подумала, а не найти ли нам эту "школу", может быть там есть что-то вкусненькое.
-А в школах бывает еда?
-Не знаю, я там не была. А шестнадцать - это много?
-На месяц хватит это уж точняк! - Палец девочки приставила к виску подруги и прошептала ей в ухо:
-Б-бах-х! Ты теперь еда! Да-да-да!
На лице подруги на мгновение отразился страх. Но тут же взяв себя в руки, она мягко улыбнулась.
-Кушай на здоровье, только не подавись, ладно?
-Отсоси у толстяка!
Они выращивали своего толстяка уже два года. Рей удобряла его сухариками, а Азуми щедро поливала Клинским. Они выбрали совсем не сгоревший дом, и нашли телевизор - обязательный атрибут для скоро роста.
-Так записано в этой книжке! - Прокричала Азу. Рей кивнула. Толстяк, хрюкая, рос, все было хорошо. И вот стоило им отлучиться в соседний район за шоколадом, как вернувшись, обнаружили своего питомца обсосанным и даже обгрызенным.
-А они его не заразили?
У толстяка был печальный вид. Белесая масса плоти колыхалась, два отростка безжизненно свисали в открытое окно.
-Смотри, что это?
-Его мембрана?!
Она вибрировала.
-А что это значит?
Рей листала книжку по разведению толстяков. Такие печатались где-то за стеной и раздавались всем желающим... выжить по эту сторону стены. Там ничего не было про тотальный обсос и вибрирующие сами по себе мембраны.
-Толстячок? - Ласково погладила его по животику девочка. У животного вырвался утробный хрюкающий рык, и оно потекло какой-то гадостью изо всех щелей и отверстий.
-Что это с ним?!! - Не на шутку переполошилась Аз.
-Телевизор не работает, смотри Азуми! - Рей вытянула пальчик в сторону коробки. Она валялась в углу засыпанная книгами и журналами.
-Кто посмел?!! - В ярости вскричала её подружка и сожитель. Лишать толстяка телевизора во время его весеннего роста было Святотатством.
Святотатство свершилось, телевизор был повержен, толстяк грустнел, и его члены не хотели наполняться живительным семенем. Голод страшной угрозой навис над двумя девочками.
А ведь совсем недавно...
Азуми повернула счастливое, залитое спермой лицо к Рей и, улыбаясь беззвучно закрыла в блаженстве глаза. Изо рта её текла вкусняшка, белые молочные потоки по подбородку, капли слизи на носу играли на солнце.
-Пробуй! - Сглотнув, сказала она, и протянула торчавший из трубы отросток Рей. Та с сомнением посмотрела на непонятную штуковину, источавшую пряный аромат.
-Давай-давай! Очень вкусно! Ну же!
-Это штука из мяса?
Азуми с сомнением посмотрела на дрожавший в руке жилистый хоботок. Сжала его и пульсация прошла обратно в дом, через мгновение вернулась и выплеснулась ей на крохотные груди новым сладко-пряным блаженством.
-Наверное. Хотя Мику говорила, что он как бы "овощ"...
-Овощ?
Ага, что-то типа. То есть лежит себе в доме и не двигается, ждет пока кто-то придет и отсосет у него.
-Отсоси у толстяка! Наша новая игра! Сделаешь приятно, и тебе будет сладко! Самая вкусная вкусняшка в это мире это он! Такой большой здоровый, растет из унитаза. Один толчок - один толстяк, на каждый дом. Хочешь кушать сытно - поливай и удобряй, все, что можно скармливай, всех кого находишь толстяку на стол и в рот. Их у него много! Очень-очень много! Круглые такие, совсем не брезгливы!
Мику объясняла им давно-давно как нужно ухаживать за ним, они все запомнили и сделали точь-в-точь как та говорила. И вот теперь...
-Не-ет! Не надо! Ну, пожалуйста!
-По-моему он уже дохлый. - Резюмировала Рей. От толстяка пахло как-то странно. Она помнила, как он встречал их внутри, каждый раз приподнимая головку, что венчала рот в обрамлении мягких полупрозрачных жвал и, принюхавшись долго дрочил странными звуками раздирая едкий и спертый "домашний" воздух. Мику называла белую жидкость коллоидными молоками, но все дети в Сиднейской гавани Рок-ки-тики-таун, звали эту вкусность спермой! Тысячи журналов раскиданных по магазинам не могут ошибаться!
Когда Мику привела их сюда и объяснила, как тут выжить, она дала каждому по открывашке на память. Сказала, что все найденное сначала давать птицам, а потом есть самим. Единственной птицей, которую они за эти дни видели, была дохлая мумифицированная ворона. Она иногда дрыгала лапками, и под кожей у неё что-то шевелилось. Они не стали её трогать и правильно сделали. На следующий день длинная процессия её перьев вилась между расплавленных давным-давно машин в сторону запретного центра города.
Они ждали Мику год. И уже не надеялись увидеть снова. Все разбрелись кто куда. Случилась пара войн и несколько несчастных случаев из-за острых штуковин. Знаете, как бывает, если вколоть вилку в глаз? Во-во!
Вечером рей с Азуми кутались в одеяло, заползши под кровать, шептали на ухо друг дружке различные придуманные истории, где правда из книг и журналов смешивалась с вымыслом, звали Мику, молили толстяка о дожде, и прогоняли перьевых воров заговорами. Рей пыталась успокоить каждый раз Азу, та почему-то считала, что ночью они обязательно вернуться, через все отверстия заползут к ней внутрь и, вынув все, что там есть, утащат к себе в мерцающую ночами лунную берлогу.
Два огромных здания, похожих на плавники акулы с обложки журнала и отражение луны в них. Именно оттуда приползали воришки. И туда когда-нибудь отправятся и её, азу-кусочки.
Рей гладила девочку по голове и шептала ей на ухо, что не позволит им забрать Азуми.
-Как? Их так много!!
-Я их затопчу! - Горячий шепот врывался в ухо, капельки слюни изо рта девочки были иногда такими же вкусными, как и семя толстяка. Она закрывала руками все опасные места Азу, чтобы туда не могли заползти перьевые воры, но та просила засунуть пальцы внутрь. И когда Рей делала это, та сжималась и начинала тяжело и быстро дышать, покрываясь испариной. Иногда даже слегка подергивалась, постанывая.
-Азу-кусочки вынут! - Гундосила жалобно Азуми. Куталась в волосы Рей, длинные и черные, как паутина, сожженная под потолками зданий. Обнимала её руками и пыталась зарыться в крохотную грудь. Иногда так и засыпала, посасывая сосочки. Зачастую во сне кусала их. Рей твердила раз за разом, что перьевые воры не вынут из неё органы, чтобы утащить с собой. Но Азуми все равно вскакивала ночью и, крича, билась каждый раз головой об донку кровати.
Спать под кроватью было уютно и безопасно. Толстяк мягко хрипел, раскачиваясь в комнате, перебирая своими отростками в поисках еще оставшегося съедобного мусора. Иногда они заползали к ним под кровать. Рей членики до сих пор пугали больше чем воришки перьев. Но она не подавала виду и молчала.
В первые два месяца под разными предлогами просила Азуми сначала отсосать, а потом дать изо рта ей. Вкусно конечно, но ей было страшно прикосновение прохладного сколького тела.
Утро разбивало рассветом окно и вливалось горячей испариной к ним в глаза. Солнце жглось в эти месяцы как никогда. Нельзя ходить голой летом! Правило номер сто какое-то там в книжечке с желтым значком, которую они хранили как память о Мику.
Со двора раздался звук. Рев. Рев? Рев!
-М-мику?
Рей схватила свою подругу за голову и насилу вытащила соню из-под кровати. Светало, в окна бились плотоядные бабочки. Если их слишком много, значит, опять ветра с моря жди!
Они выбежали во двор.
Истрескавшаяся асфальтированная дорожка блестела, как будто смазанная чем-то. Наверное, той гадостью, что текла ночью из толстяка. Мику в рваных обтягивающих джинсах сидела на харлее, широко разведя ноги, на голове повязан платок, во рту что-то дымилось, как спичка, только из бумаги. Они с Азу находили такие штуковины в большом количестве, но не знали, что их можно поджигать и в рот совать. Что же. Теперь будут знать.
Мику окинула их быстрым взглядом и достала круглую штуковину, вибрирующую в воздухе. Бросив её на дорогу в паре метров от себя, дернула за лямку рюкзачка, висевшего за спиной. Под её руками извивались какие-то ленты, они начинались в штуковине по имени "харлей", состояли из сегментов, как невкусные отростки из нижней части туловища толстяка. Мику что-то пробормотала, её лицо перекосилось как от боли. Азуми непроизвольно сделала шаг к ней, чтобы помочь, но Рей удержала за рукав. На лице у Рей было странное выражение, такого её подруга еще не видела, девочка всматривалась куда-то вдаль, пока Мику щелкала какой-то ерундой, прикрученной к лямке рюкзака.
-Это же Мику, ты чего?!! - Воскликнула Азуми и тут же осеклась. Теперь она тоже это услышала. Странный звук, которого не должно было существовать в природе. Свист, противный и страшный, ненормальный, хотелось вжаться в землю и скрести по ней когтями, скаля зубы, чтобы сбросить с себя это неудобство.
-Чт.. что это?! - Заикаясь закричала она. Пальцы Рей погрузились в её руку, оставляя кровавые отметины, но она стояла не двигаясь. Из-за ближайшего здания поднялась огромная Черная Птица.
-Птицы? Ты видишь, они есть!
Черная птаха зависла над зданиями.
-Вай, какая она огромная, больше дома, смотри Рей, смотри!
Крылья, черные как ночное небо и тысячи звезд-светлячков разом ринулись к детям из-под них.
-Прелесть! - Закричала Азу. Повернувшись к подруге, она счастливо улыбнулась, словно в это мгновение исполнились все её мечты. Вдруг так вот разом взяли и "бац!" - исполнились. Рей почему-то стало страшно.
Мику оттолкнула девочек, вокруг били в асфальт светлячки, с противным свистом и улюлюканьем они носились, сбивая все на своем пути. Взревев харлеем, Мику рванула с места. Две ленты, извивавшиеся до этого подобно щупальцам, со щелчком вошли в огромные черные пистолеты. Сделав вираж по автокаде, Мику теперь поднималась вверх по нагретому до искрящегося зеркального миража дороге. Птаха развернулась, и черные пингвинчики потянулись от неё теперь уже к мосту, много-много пингвинчиков. Каждый - с хвостом, цвета пресноводной паутины, они ржали и свистели, как новогодние улитки.
"Бамц, чпух!" Взлетели в воздух фейерверком пролеты моста, черная точка сорвалась и теперь падала вниз. От неё тоже летели маленькие светящиеся звездочки, они приземлялись светлячками на черную птаху и, застыв на мгновение, разгорались яркими вспышками. Харкнув дымом, Птаха завертелась на месте, цепляя паутинку города. С раненым визгом, роняя во все стороны светляков, она рухнула на крышу огромного лимонного здания, усеянного светящимися в лунном свете окнами. Здание набухло, и с грохотом выплеснуло из себя радостные блестки.
Мику на харлее исчезла из виду, наверное, долетела до пролива. Оттуда поднимался столб дыма. Может и не долетела, подумала Рей. Азуми как-то странно дергалась рядом с ней на земле. Из согнувшегося пополам тела доносились всхлипывания и бульканье.
-Эй, что такое, прекрати!
Рей стала тормошить подругу. Когда она перевернула её на спину, оказалось, что та вся мокрая.
-Сейчас не время, идем!
В темноте было слышно, как громко дышит Азу, при этом каждый раз у неё внутри что-то клокочет.
-Ну, хватит. Я устала. Потерпеть она не может, нужно туту это делать! Вот мы дойдем до северных кварталов и найдем еще одного, не занятого толстяка! Большого-пребольшого! Спрячем его надежно, все укроем листами металла. Ему ведь не нужен свет? И каждый день будем сосать у него вкусняшку!
Азу молча содрогалась на полу.
-Что ты тут разлеглась дура?!!
Рей порывалась встать, но Азу изо всех сил вцепилась в её руку и не отпускала. Скоро её дергающиеся в темноте конвульсии прекратились.