Этой осенью воображаемая старушка Судьба как никогда трясла воображаемое дерево второго подъезда дома Љ12 по улице Безымянной. Но, чтобы отведать не совсем дозревшие плоды, одного шатания ствола не хватало. И Судьба вспомнила, как маленькой девочкой в саду у своей бабушки, которую звали Вечность, она надевала пластиковую бутылку с отрезанным дном и надрезанным вдоль корпусом на длинную палку, и как легко было этим нехитрым устройством собирать немного кислые, зеленоватые, но сочные яблоки.
Конечно, понимать всё это нужно в переносном смысле. В качестве палки была использована милиция, а в качестве разрезанной бутылки - приказ всем участковым до Нового Года выполнить план по разоблачению и прекращению деятельности людей, выбравших своим хобби самогоноварение.
И Ираида Викторовна Немецкая, которая до этого момента так плотно висела на ветке и пряталась от солнца, дабы не созреть раньше срока, полетела в бутылку с треском, оставив хвостик на дереве.
Ах, как скучны судебные заседания, когда рассматриваемое дело столь банально. То ли дело в Америке с их судами присяжных, когда, опираясь на прецедент, горстка людей может победить Его Величество Закон. Да уж, там по процессу можно было бы написать целый остросюжетный роман, а не скромную главу в замшелом рассказе.
Итак, Америка-матушка. Пышный зал, но в то же время скромно убранный портретами великих людей и цитатами из Библии. Обязательно флаг, кусок ткани, за неуважительное отношение к которому могут отправить в штат Колыма. Обязательно мебель, добротно сделанная, чтоб служить великому делу великой страны не один десяток лет.
Зал постепенно заполняется людьми, среди которых журналисты с радио, телевидения и из газет. Яблоку негде упасть, если такое сравнение будет уместно. Лицом к залу, словно на первом месте пьедестала, судья в мантии, и, может, шапочке. Или без. Обязательный успокоительный молоток по правую руку.
С одной стороны от судьи, не важно, с какой, обвиняемая в самогоноварении Ираида Викторовна. Это благочестивая дама в летах, одета во всё чёрное, как на траур. В комплекте идёт даже чёрная вуаль.
С другой стороны место свидетеля, пока вакантное. Перпендикулярно стоят две скамейки с полит корректным составом присяжных, которые являются последним штрихом, и:
- Дело по обвинению миссис Ираиды Немецкой в фальсификации алкогольной продукции объявляю открытым, - говорит судья, не называя отчества обвиняемой, ибо в Америке это не принято, и подтверждает свои слова подтверждающим молотком.
Некоторые неинтересные моменты можно опустить, но самые яркие нужно описать как можно подробнее.
Вот на свидетельском кресле главный свидетель защиты, мистер Григорий Способ. Адвокат, который может убедить в чём угодно даже себя, начинает ловко жонглировать вопросами, от чего на мисси Немецкой начинает пылать нимб. Григорий Терентьевич гладко выбрит, в костюме "с иголочки", взятом на прокат.
- Итак, являетесь ли вы законным мужем обвиняемой?
- Никак нет.
- О, позвольте, я объясню, - мурлычет защитник. У мистера Способа здоровье подорвано тяжёлой жизнью, и они вот-вот собирались обвенчаться по всем правилам. Но Судьба словно ставит препятствия на пути двух любящих сердец. Это вечная история Ромео и Джульетты, повторяющаяся вновь перед вашими глазами.
Женщины-присяжные незаметно смахивают набегающие слёзы, мужчины держатся. Очередь прокурора.
- Мистер Способ, видели ли вы когда-нибудь, как Ираида Немецкая варит и сбывает самогон?
- Не было такого, вот вам крест, товарищи, - и Григорий Терентьевич произносит про себя памятку: "лобик-пузико-плечико-плечико", которой его научили ещё в детстве.
Дальше на скамейке свидетелей один за другим мелькают вдова Валерия Хохлова, Леонид Куц и множество похожих на него типов личности, которые особого доверия не внушают даже друг другу.
Адвокат, этакий рубаха-парень с лукавым взглядом в безупречном костюме за несколько тысяч долларов, так лих переворачивает показания с ног на голову, что, если в зале присутствует хоть один цирковой акробат, то зависти его нет предела. Прокурору остаётся только делать злые глаза, что само по себе вреда никому принести не может.
- Суд присяжных удаляется на совещание, - подтверждает судья свои слова молотком и через какое-то время под аплодисменты будущие молодожёны уходят в новую жизнь с оправдательным приговором, адвокат с оправдательным гонораром, а обвинитель ни с чем в любимый бар, где с горя надирается вкуснейшего шотландского виски с содовой и двумя кубиками льда в каждой порции.
Да, вот это по-нашему, по-американскому. Наши победили! Ура, товарищи! Занавес.
Но если как следует тряхнуть головой и скинуть видение сказочного заморского правосудия, взору откроется маленькая комнатка, женщина средних лет в роли судьи, два задумчивых милиционера и обвинительный приговор: два года с конфискацией. Здесь самые искренние слёзы и клятвы раскаяния вызывают только неодобрительные взгляды.
И вот цель Судьбы достигнута, и Ираида Викторовна, сорванная с ветки, падает на жёсткие казённые нары. Перезревший и уже подпорченный Способ, не в силах более удержаться на расшатавшемся дереве, падает прямо в снег, и его никто не подбирает, так как толку от такого плода абсолютно никакого.