- Странно, - скорее подумал, чем произнёс вслух Адюстонов.

- А ты чего хотел?- спросил грязный алкоголик, лёжа в луже у ног Адюстонова.

Адюстонов было открыл рот, чтоб рассказать, чего же он хотел, но понял, что вопрос предназначался не ему. Алкоголик разговаривал сам с собой, точнее со своим отражением в луже.

- Вот он, например, - алкоголик посмотрел на Адюстонова, - ищет небо где попало. А оно вот где.

И он ткнул в лужу, где и вправду отражалось небо.

- Странно, - скорее сказал, чем подумал Адюстонов, поднял голову и увидел как сверху волнуются и разрастаются круги.

- Странно, - озвучил свои мысли Адюстонов и посмотрел налево. Но там было право. Он стал оглядываться в поисках лево, но там, где оно было всегда, теперь была лишь какая-то дырка.

- Мне нужны ориентиры, - подумал Адюстонов и решил идти вперёд. Но там оказался алкоголик, который разговаривал с лужей, и поэтому никакого "вперёд" там быть не могло.

- Но я же стою на чём-то? - сказал Адюстонов.

- Твоя опора так же нереальна, как и всё вокруг, - необычайно рассудительно проорал алкоголик луже, то есть самому себе, -ты о ней не думаешь - она есть, но стоит тебе остановиться и оглянуться по сторонам, как сразу становится ясно, что...

- Заткнись! Заткнись же! - шептал Адюстонов, закрывая уши руками. Он вдруг почувствовал, что может просто сойти с ума, если дослушает до конца.

- Ладно, - сказал алкоголик, - не хочешь слушать правду, тогда я расскажу тебе, как докатился до такой жизни. Я ведь был таким не всегда. Ходил себе с портфельчиком, вот как у тебя, чистый и опрятный. Пил мало, хорошо питался и точно знал, что есть моя жизнь и для чего она мне. Но однажды я остановился, оглянулся и понял...

- Что нужны другие ориентиры, - на выдохе сказал Адюстонов и опустился в лужу рядом с алкоголиком, - ведь когда понимаешь ошибочность или неправильность старых, а новых ещё нет, это и есть безысходность.

- Да, - подхватил алкоголик, - именно от этого люди бегут всю жизнь. Но те, кто осмелился остановиться...

- Гении! - закричал Адюстонов.

Сердце его стучало, всё становилось на свои места. Теперь в мире осталось только два направления, которые там, за горизонтом, сливались в одну широкую дорогу. Это был путь становления гения.