Аннотация: Интервью с Павлом Морозовым для "АРТ-ПроXXI" подготовил Василий Черемхов. ---------
В.Ч. - Совсем недавно, в апреле и в мае этого года, в Украине и в России состоялись две премьеры по Вашей пьесе "Ассоль": "Алые паруса" в Донецком театре юного зрителя (Макеевка) и "Ассоль" в Волгоградском казачьем музыкально-драматическом театре. Чем на Ваш взгляд отличаются премьеры в Макеевке и в Волгограде?
Прежде всего - разным подходом к постановке. В Донецком ТЮЗе к работе над спектаклем "Алые паруса" были привлечены большие имена - известный в Украине постановщик, Олег Александров, заслуженный деятель искусств Украины, художник Владимир Медведь, заслуженный деятель искусств Украины, композитор Михаил Мордкович. Соответственно, немалые средства были вложены в декорации, костюмы и техническое обеспечение проекта (микрофоны, видеопроекторы и т.д.). А сегодняшние реалии таковы, что успех любого проекта в 90% зависит от вложенных в него средств. Донецкий ТЮЗ умеет вкладывать средства и это приносит свои дивиденды - чего только стоит Гран-при со спектаклем "Чайка" на чеховском фестивале в Ялте. Именно поэтому с уверенностью могу предположить довольно долгую жизнь моей пьесы на подмостках Донецкого ТЮЗа - сюжет "Алых парусов" вечен и интерес к этой теме не иссякнет, пока жив хоть один романтик.
В Волгограде ситуация несколько другая. Казачий театр молод и не обладает большими средствами для масштабных проектов. Но драматического темперамента и музыкальности его артистам не занимать. Тем более, что постановщик спектакля "Ассоль" в Волгограде Сергей Чвокин, сам написал музыку ко всем песням, входящих в сюжетную канву пьесы. Я слышал около десятка композиторских версий к пьесе "Ассоль", жанр которой я определил как "музыкальная феерия". Все они радикально не похожи друг на друга, но музыка Чвокина показалась мне наиболее приближенной к жанру музыкального спектакля. Кроме этого волгоградцы с большим пиететом отнеслись к моему тексту и песням, поэтому, в отличие от донецкого и луганского проектов, где звучало только семь песен (композитор - Михаил Мордкович), на сцене Казачьего театра в драматическом мюзикле "Ассоль" зрители слышат все пятнадцать зонгов, плюс библейский псалом из "Песни Песней".
В.Ч. - Это не первые удачные постановки пьесы "Ассоль" на профессиональной сцене?
Не первые и, надеюсь, не последние. Со дня первой постановки на сцене Луганского академического областного русского драматического театра им. Павла Луспекаева в 2010 году пьесу "Ассоль" поставили на профессиональных подмостках в Иркутске, Киеве, Таразе, Новошахтинске, Павлограде, Брянске. Есть даже оперный прецедент - в Чувашском театре оперы и балета. На осень этого года планируются еще две премьеры в российских театрах. Ну и с удовольствием отмечу целую обойму аматорских постановок - их более тридцати (из тех, которые мне известны) - в России, Казахстане, Латвии, Молдове, Украине. Один из молодежных любительских коллективов, театр-студия "Арлекин" из Курска (Режиссер - Виктория Габузова, на III Всероссийском фестивале "Театральная юность России 2012" стал Лауреатом (Диплом I степени) в номинации "Драматические спектакли". Также спектакль "Ассоль" получил специальный диплом "за высоко-поэтичное звучание" и несколько президентских премий за лучшие актерские работы. Теперь этот любительский коллектив регулярно играет этот спектакль на сцене Курской областной филармонии.
Не буду скрывать, мне очень приятно, что вместе с Грином я приложил руку к пьесе, которая стала востребованной у сегодняшней молодежи.
В.Ч. - Вас можно назвать успешным драматургом?
Упаси меня Бог. Я просто написал полтора десятка пьес. Десяток из них оказались востребованными.
В.Ч. - Разве востребованность не является синонимом успешности?
Ну, на мой взгляд, это несколько разные вещи. Сейчас сплошь и рядом успешными драматургами называют успешных дельцов. Сегодня нередко статус драматурга обеспечивается только толщиной его кошелька или связями на околотеатральном Олимпе. Кто-то прикормил личных критиков, кто-то организовывает фестивали имени себя и потом навязывает свои пьесы всем, кто купился на бесплатный отдых в курортном раю или иной "бесплатный сыр". Даже депутаты Верховной Рады, не стесняясь, продвигают свои драматургические опыты в Киевские театры (а как Вы понимаете, отказать депутату сегодня рискнет не каждый).
Но есть и другие пути и имена. Среди тысяч людей пишущих пьесы, появляются авторы, чьи пьесы доходят до театров в обход фестивалей и критиков. Так, практически нет театров, где не идут (или не шли) пьесы Надежды Птушкиной, в 90% театров СНГ идет или шла пьеса Марии Ладо "Очень простая история" и... Таких имен немного, но они есть, и театры, при всей своей консервативности и подозрительности к новым авторам, ищут и находят то, что не любят критики, но что хочет видеть зритель.
В.Ч. - А что хочет видеть сегодня зритель?
Непростой вопрос и на него однозначно ответить нельзя. Нельзя причесать под одну гребенку современного зрителя. Он сегодня разный и потребности у него очень разные. Есть понятие - фестивальный зритель. Это, своего рода элитарная диаспора, очень начитанная, многое повидавшая в мире театра. Этот зритель любит спектакли со сложным образным рядом, с непростым режиссерским и сценографическим решением, спектакли, в которых игра ума, поиски смыслов и аллюзий - это основной и непременный атрибут. Однако, есть зритель, которому важно увидеть на сцене спектакль, затрагивающий не столько мозговые извилины, сколько чувства. Такой зритель видит и чувствует сердцем. Такому зрителю необходима в спектакле интересная история или тема, талантливо воплощенная режиссером и актерами. Такой зритель в большинстве и именно он делает современным театрам кассу. При этом, зачастую, именно этот зритель способен воспринять и оценить сложный яркий метафорический фестивальный спектакль, в отличие от театральных снобов, не способных воспринимать искусство, апеллирующее к сердцу.
Театры сегодня вынуждены балансировать между этими непримиримыми зрительскими лагерями. Одним это удается, другие ударяются в крайности - ставят либо сугубо фестивальные спектакли при пустых залах, либо кассовые спектакли при аншлагах и отсутствии малейшего признака театрального искусства (и это опять-таки приводит к падению зрительского интереса - послевкусие у таких спектаклей не самое приятное).
Чем это кончится? Как мне кажется - это никогда не кончится, это естественный процесс любого вида искусства. А процесс - на то и процесс, чтобы, как жизнь, не стоять на месте. Иначе - смерть.
В.Ч. - Не хотелось бы заканчивать интервью на такой экзистенциальной ноте... Вернемся к премьерам по пьесе "Ассоль". Настолько Ваша пьеса отличается от оригинального гриновского текста "Алых парусов" и гриновской системы образов и идей?
Честно признаюсь, меньше всего мне хотелось перелицовывать Грина до неузнаваемости, как это было сделано московскими драматургами для прославленного российского мюзикла. Я просто придал гриновскому сюжету драматургическую форму современным языком. Пришлось разработать те линии, которые пунктирно наметил Грин. К примеру, Ассоль у Грина утром говорила: "Здравствуй, бог!", а вечером: "Прощай, бог!". Из этих строчек родились ее монологи - обращения к Богу, к Океану, к облакам, к лесу и его обитателям. Иногда мою Ассоль посещают видения, в одном из которых она встречается со своей умершей матерью. Кроме этого пришлось усилить и несколько изменить линию странника Эгля, который у Грина был, собственно, безалаберным пьянчужкой, беззлобно пошутившим над доверчивым ребенком. Моего Эгля много лет мучит обещание-предсказание, данное незнакомой ребенку. Мой Эгль исходил полмира, рассказывая о чудесной девочке со странным именем - Ассоль, девочке, в которой есть душевная необыкновенность и по-настоящему открытое сердце. Так он наткнулся на Грея и исповедь странника зародила в душе капитана желание увидеть "куст жасмина с открытым сердцем".
В остальном моя пьеса от "Алых парусов" Грина отличается только назойливым и гротескно-ярким присутствием в жизни Ассоль "хозяев жизни" в виде семейки Меннерсов (Хина, Греты, Луизы и Майры) и солеными шутками завсегдатаев припортового кабачка - и именно они дают спектаклям особый комедийный колорит, чего так не хватает самой повести. Ну и полтора десятка песенных текстов, без которых спектакль сильно теряет, если у театра нет своего композитора, и он не находит общего языка с теми, кто уже написал музыку к моей пьесе.
В.Ч. - А их много?
Для пьесы "Ассоль" написали музыку композиторы Сергей Чвокин из Волгограда, заслуженный деятель искусств Украины Михаил Мордкович из Луганска, Ольга Нестерова из Чебоксаров, Андрей Волченков из Иркутска, Олег Гридчин из Брянска. Алексей Шумейко из Краснодара, киевлянин Сергей Вовк. Но все равно мне ближе всего
работы Михаила Мордковича, возможно потому, что я играл Эгля в проекте, для которого он написал музыку.
В.Ч. - В последние три-четыре года интерес к "Алым парусам" Грина сильно возрос: десятки премьер на профессиональной сцене, сотни любительских постановок... С чем это связано?
Слагаемых у возродившегося интереса к Грину много: во-первых, в мировой литературе "Алым парусам" нет аналога (не согласны - возразите), во-вторых, современные режиссеры и композиторы снова обратили свои взоры к романтике, но самое главное - сейчас, в эпоху тотальной масскультуры, среди цинизма и вещизма, среди лжи и лицемерия, в юных сердцах в виде протеста растет тяга к чистым чувствам, к простым человеческим ценностям.
- Вашу пьесу поставили в десяти театрах за три года. Примерно столько же постановок "Алых парусов" Дунаевского, и опять-таки в три года. Напрашиваются аналогии...
Вы еще не упомянули мюзиклы Лесовской и Богословского. Но, с первым именем, ВыЮ наверное, пошутили. Мюзикл Дунаевского - это кит, который по зубам далеко не всякому театру. Конечно, Дунаевский то бренд, конечно, с таким именем у спектакля будет успешная судьба, тем более, после двух десятков "Золотых масок". Да еще если автор мюзикла прибудет на премьеру - эхо пиара еще долго-долго будет работать на раскрутку проекта. Но, если Вы заметили, это именно мюзикл, а поющих актеров в драматических театрах очень мало. Да и не у всех театров есть финансовые и технические средства, чтобы осилить сложный механизм современного мюзикла.
Но ставить "Алые паруса" хочет практически каждый театр, вне зависимости от статуса и бюджета. Часто, после взвешивания всех "за" и "против" театры берутся за мою "Ассоль". Как-то я пошутил, что она написана специально для "небогатых" театров, а потом понял, что это частичная шутка. В любом случае, только одна постановка, в Донецком ТЮЗе, отличается неким размахом и серьезными вложениями. Я не говорю почти сотне аматорских постановок, где молодые энергии и искренность вполне заменяют недостаток средств, дорогих костюмов и декораций. Главное, чтобы в конце были хоть небольшие, но алые паруса.
Потребность любить и быть любимым неистребима, вера в чудо - вечна, наверное, поэтому мы в каждом столетии с острым интересом будем возвращаться к "Алым парусам".
