--
Ста-а-арт!!! - раздался во всех динамиках "Андроника" немного раздражённый голос Фор Мажора. Немного раздражённым он был потому, что, в принципе, по правилам полётов, эту команду должен был отдавать капитан корабля непосредственно. Минут пятнадцать назад пилот направился к нему, чтобы сообщить о готовности к полёту. Он, находясь ещё в прекрасном расположении духа, постучал в дверь Генри Смаела и, обнаружив дверь открытой, зашёл в каюту. Там он обнаружил капитана, сидящего на четвереньках под столом, и тот настойчиво предпринимал весьма отчаянные попытки подняться на ноги. Но каждый раз, когда Смаел, неуклюже хватаясь рукой за край тумбочки, с трудом приподнимал тело, он звучно трескался головой об стол. Пытаясь выругаться, он только пускал слюни и как-то непонятно чавкал.
--
Мистер Смаел! - гневно обратился к нему Фор Мажор. - вы пренебрегли моей просьбе! Вы отвратительно пьяны!
--
Ды... ю... буш... н-н-м-му... вух, - попытался что-то ответить капитан, но вместо этого только повалился на пол, размазав раскрасневшимся лицом обильно текущие вниз слюни. Потом он вырубился окончательно, при этом громко, с присвистом, захрапев.
Пилот аж подпрыгнул от возмущения. Он осторожно выругался громким шёпотом. Тщетно попытавшись всё-таки поднять капитана на ноги, Анди плюнул на всё и решил, не смотря ни на что, дать старт сам.
--
С-ста-а-а-арт!!! - раздалось из динамиков вторично и эхом облетело тихие и пустые, как будто мёртвые коридоры.
Не дождавшись ответа в течение следующих пятнадцати минут, Фор Мажор злобно задрожал. "Неужели...". - подумал он, но упрямо продолжал разгонять мрачные мысли.
Но, когда и после повторенной в третий раз команды, не последовало соответствующей реакции экипажа, Анди решил лично поинтересоваться, в чём же, чёрт подери, дело.
Плавно раскрылись двери каюты, и из неё вылетел разъярённый не на шутку Фор Мажор. Прочесав пару коридоров, он не обнаружил там ничего, только мягкое мерцание сонного голубоватого света и одинокий грохот собственных шагов сопутствовали пилоту. Тогда он решил спуститься к механикам, который располагался на два этажа ниже, где его ждал очередной сюрприз. Там, опёршись спинами о белую стену, прямо на полу сидели сразу и механик Сайл Свинелл, и его первый помощник гиилунянин Бушо, и охранник Дист, а также помощник капитана даворянин Сайт Неонкран валялся, обнявшись с переводчиком Дэном Айэром. Последнее было удивительнее всего, если вспомнить, как пренебрежительно Сайт относился к своим попутчикам. Как ни пытался пилот растрясти спящих, у него ничего не вышло. И тут Анди вдруг вспомнил про обещание его давнего знакомого Кэйла Дуаллена не касаться к выпивке во время полёта, и, ещё раз поглядев на валяющихся позорных алкашей, его там всё-таки не обнаружил. Пилот снова выругался шёпотом и пошёл искать хоть ещё кого-нибудь.
Когда разгневанный Фор Мажор вышел, из-за огромного мотка запасных кабелей выполз на четвереньках Кэйл Дуаллен. Как он ни старался, но отключиться в результате выпитого ему на этот раз не удалось. Вероятно, последний случай с отравлением техническим спиртом натёр в его желудке какую-то мозоль, не дающую Дуаллену достичь состояния полнейшего свинства. Но, тем не менее, ужасно хотелось в туалет сразу по нескольким причинам, и почему-то очень тянуло петь.
"Звёзды мелькают и там и тут, - затянул он хриплым басом попутную песню беглых пилотов, -
Даворяне гадкие так на нас прут,
Но, как назло, весь наш экипаж
Делает дружно друг другу массаж..."
Анди бежал по среднему коридору и вдруг резко остановился. Он был готов поклясться, что секунду назад слышал слабое пение. Далёкий голос, сильно фальшивя, тянул какую-то непристойную песню. Пилот замер и прислушался. Нет... Сейчас ничего не было слышно. Хотя.... Где-то совсем не далеко вполне различимо раздался булькающий звук, за ним последовал довольно неприятный хрип. И опять. Вот оно: бульк! Бульк! Кхы-хы-хы-ы-ы! Бульк! Фор Мажор быстро почесал затылок и начал осторожно красться на этот звук. Всё ближе и ближе подбирался пилот к источнику бульканья, и всё сильнее какое-то чувство злобного возбуждения росло в душе у Анди.
Как оказалось, непотребные звуки рождались где-то в туалете. Фор Мажор, конечно же, ожидал засечь там Дуаллена, чтобы всё-таки выкинуть его с "Андроника", но не тут-то было. Когда Анди со свирепой и злорадной улыбкой на лице распахнул двери, он увидел у блестящего всеми цветами радуги унитаза (кстати, из разряда самых новейших разработок) скорчившегося в три погибели церемонмейстера. Уже до этого натерпевшийся бед волосатик был необыкновенно зелен на лицо. Сочившаяся изо рта и носа дурно пахнущая жидкость мощным фонтаном расплёскивалась во все стороны. После каждого такого "выплеска" волосатик Сэм Брэндли III безумно тряс лохматой головой, беспомощно всхлипывал, затем неприятно хрипел своей глоткой, после чего принимался за очередной "выброс нечистот". Слава Плоскости *, вся гадость, которую разбрасывал Сэм по всему помещению туалета, счищалась со стен, пола и потолка специально размещённым по всему кораблю автоматом само очистки. При этом вся грязюка просто-напросто испарялась, преобразуясь в кислород, обогащённый примесями, достаточными и необходимыми для дыхания. Каким-то образом Брэндли III услышал входившего пилота и медленно повернул к нему подрагивающее лицо, которое выражало, наверное, чувство величайшего страдания, смешанное с удивлением.
--
Ат - ат - ат - атстойна-ая в - в - водка, - страшно заикаясь промямлил волосатик.
--
Сэм?! - удивлению Фор Мажора не было предела, - Сэм Брэндли III?! Вы же наследный принц планеты Дизальтерс! Как же вы могли поддаться на эту грязнейшую алкогольную провокацию?!
--
Ме - ме - меня з - заста - ста - ставили, - еле выдавил рыдающий принц и вновь добавил работы автомату само очистки.
Пилот с чувством глубокого презрения плюнул в сторону Сэма и быстро вышел из туалета.
Кэйл Дуаллен сидел в коридоре у входной двери в сектор механизаторов, обхватив колени и голову дрожащими руками, и по-детски беспомощно рыдал. Минуту назад, когда он выползал из сектора, он шёпотом напевал всеми давно забытую бравую песенку:
"Механик, он команду не подведёт!
Механик, он через пламя пройдёт!
Механик, он врага изобьёт!
Вперёд, механик, вперёд!"
Слова о том, что механик не подведёт команду, напрочь вывели Дуаллена из душевного равновесия. Ощущение собственной никчёмности вдруг крепко с приближающимся похмельным синдромом. Мозг необратимо заполняла тяжёлая депрессия. Ведь только что данное обещание сразу же было забыто, стёрлось начисто из памяти, лишь только стоило упомянуть спиртное зелье, и проявилось, как только безжалостная совесть наточила свои острые зубы.
--
Нет, нет, нет, - твёрдо и решительно сказал Кэйл, - если я здесь останусь, то с каждым днём всё больше и больше буду подводить команду. Я должен улететь..., то есть смыться..., то есть достойно уйти отсюда.
И помощник механика Дуаллен целенаправленно пополз к каюте пилота, так как у капитана, как ему было известно, в данный момент будет трудно чего-то добиться, да и Фор Мажору всё-таки давал он это проклятое обещание. Полз он медленно, но равномерно и упрямо, напевая по пути боевой гимн зальберкусцев, не так давно, а точнее 350 лет назад, вымершей цивилизации гигантских кузнечиков с соседних планет Зальб и Беркус. Дело в том, что зальберкусцы имели весьма ограниченный запас вооружения и поэтому не выдержали натиска гиилунян. Зато "кузнечики" сочиняли замечательные песни, в основном военные гимны и марши. Боевой гимн состоял из одной, настойчиво повторяющейся фразы на чудном языке зальберкусцев:
"Кха - кже - гхханха - ваха - кртщчшух!
Кха - кже - гхханха - ваха - кртщчшух!
Кха - кже - гхханха - ваха - кртщчшух!
Кха - кже - гхханха - ваха - кртщчшух!"
В дословном переводе это просто-напросто значило: "Скоро мы замочим, на фиг, этих засранцев - пришельцев!"
И вот наконец Кэйл с трудом вполз в каюту пилота. По все поверхности противоположной стены ярко переливалась оранжевыми огоньками огромная панель управления. Откуда-то с потолка раздался слабый боязливый шёпот личного компьютера Фор Мажора:
"Анди?... Слышишь, Анди, это ты, правда?... Мне кажется, что всё, наверное, готово, чтобы, э-э, полететь, наверное.... Если хочешь, Анди, то полетим, правда?..."
Дуаллен тупо уставился в потолок, усиленно пытаясь пошевелить мозгами. Так. Анди?! Нет, он не Анди. Да, конечно же, Анди - это тот храбрый чувак, к которому на честный суд, собственно, он и полз.
"Анди... Анди, - робкий шёпот компьютера начинал уже раздражать, - что же ты, Анди? Я очень боюсь, Анди, что может быть задание оказаться под угрозой провала. Я ничего-ничего не хочу сказать этим, Анди... Анди, может быть, полетим,... а?"
--
Я не Анди, - тихо ответил Кэйл.
Компьютер на несколько секунд замолчал. Но потом вдруг, неожиданно резко и громко, голосом человека, неуклонно приближающегося к состоянию нервного срыва, чуть не плача (такое было впечатление), он завопил:
"Как?! Как - не Анди?! Боже! Боже ты мой! Где? Где же Анди?! Где этот храбрейший и самоотверженный суперчеловек Анди Фор Мажор?! Где он?!"
--
Не знаю я, - так же тихо ответил Кэйл.
"Не знаешь? Вообще-то да, вполне возможно, что ты не знаешь. В этом нет ничего удивительного. Хотя... погоди..., а зачем же ты тогда сюда явился, а? Это же каюта суперпилота Анди Фор Мажора.... Стой! Не надо, не отвечай. Я сам уже, кажется, догадался обо всём. Неужели... нет.... Неужели мой хозяин, Анди Фор Мажор погиб?! Да, конечно же, он погиб, раз ты с таким скорбным видом вторгаешься в его покои. Конечно же, ты вторгаешься, чтобы сообщить мне об этой ужасной новости".
"Анди погиб? Да нет же..." - подумал Дуаллен и сразу же усомнился в этом. Ведь вполне велика вероятность того, что Кэйл и все его пьяные собутыльники устроили на борту "Андроника" страшный бардак. Трезвенник до корней волос Фор Мажор мог прибежать, чтобы угомонить разбушевавшуюся пирушку. А что делает пьяная компания, встретив на своём пути трезвое лицо?! Правильно. Она лупит его до потери пульса. Вероятнее всего, немного наглого и гордого пилота они вообще стёрли в порошок. А сейчас, когда уже на подходе похмельный синдром, Дуаллен просто позабыл о случившемся.
--
Да, к великому сожалению, моему, как впрочем, и твоему, конечно же, тоже, храбрый и честный пилот Анди Фор Мажор погиб, - сообщил Кэйл, умолчав, естественно, о вероятной своей причастности к преступлению.
"Ой, горе-горе! Ох, горе-горе! - зарыдал чувствительный компьютер, - что же, что же мне теперь делать?! Всё, решено! Я немедленно должен размонтироваться! Да, я сейчас же размонтируюсь! Хотя нет. Я не размонтируюсь до тех пор, пока не выполню до конца последнее задание Фор Мажора. Я должен от его имени пропилотировать полёт. Жаль, мне нечем только дотянуться до рычага старта. Хей, парень, давани-ка на старт, а?
И Кэйл Дуаллен, с трудом поднявшись на ноги с пола, конечно же, даванул. Наверное, как-то резковато даванул, потому что катер весьма неприятно тряхнуло, прежде, чем он поднялся в воздух.
Совсем обессиленный и окончательно расстроенный Анди Фор Мажор вышел из туалетной комнаты. Он был страшно разочарован в так называемых друзьях, во всех разумных существах во Вселенной и даже, наверное, больше всего, в себе, ведь он так и не смог помешать творившемуся на борту беспределу. После этого он долго бесцельно слонялся по коридорам "Андроника", то и дело натыкаясь на пьяненькие тела. И вдруг, как-то совсем привычно, даже по родному, в Едальне** зазвякали кастрюльки и тарелки.
Когда Анди вошёл туда, повар-биван Бру стоял рядом с обеденным столом. Но вдруг он резко нагнулся к полу и стал интенсивно царапать его своей мощной лапой.
--
Что ты делаешь там, Бру? - удивлённо пробормотал Анди.
--
Ничего... ничего... да вот, пол тут немного протираю.
Резким и неуклюжим движением огромный биван схватил валявшуюся рядом грязнущую тряпку и начал напряжённо тереть то же самое место на полу, тупо уставившись туда в упор.
--
Это... да тут кто-то суп блошиный пролил...
--
Бру, посмотри, пожалуйста, мне в глаза, - тихо, но жёстко сказал Анди.
--
Да нет, зачем, я тут пол потру, - жалостно заныла мощная туша бивана.
Анди Фор Мажор, как самый прилежный студент Университета Пилотов Альтерса, знал одну очень интересную особенность расы биванов. Когда те потребляли хоть ничтожно малую каплю алкоголя, то сразу становились, как бы, под стать своему внешнему виду и сложению, то есть крайне глупыми и неуклюжими. К тому же у них сильно краснели органы зрения.
--
В глаза! - грозно крикнул Анди.
Бру покорно подчинился приказу и виновато уставился на пилота маленькими раскрас-невшимися глазками.
--
И ты, Бру! - только и сказал с укором Фор Мажор. - Ладно, отходи потихоньку, бедняга. И, смотри, только не поднимайся с пола пока.
И вдруг что-то, видимо, сдвинулось в маленькой голове скромного дисциплинированного повара. Его глаза вдруг сузились, из-за чего как будто бы стали ещё более ярко красными. Своим тихим голоском, который звучал сейчас как-то необыкновенно чётко и жестоко, он отчеканил слова:
--
А. Почему. Я. Не. Должен. Вставать. Я. Хочу. Вставать.
После этих слов громадное глыбообразное тело бивана стало подниматься на ноги. Сначала, казалось бы, ему это удалось, но, простояв спокойно примерно четыре секунды, тело Бру вдруг резко повело в сторону и он всей своей массой с оглушительным грохотом вмазался в стойку из кастрюль, задев по пути стол, который, ловко перевернувшись несколько раз в воздухе, здорово врезал повару по лбу. После того, как в течение минуты Бру валялся в куче посуды, не подавая признаков сознания, Анди негромко чертыхнулся и хотел было проверить пульс у пьяного гиганта. Но неожиданно "Андроник" так здорово передёрнуло, что пилот кувыркнулся через голову прямо в кучу не переработанных ползающих толстопузиков. Толстопузики, жирные фиолетовые длиннолапые жучки, молниеносно напали на него и облепили всё тело. Кусались, правда, они не слишком больно, но всё же не очень приятно было находиться среди кучи мерзких насекомых.
Только когда Анди стряхнул с себя почти всех толстопузиков, к нему в голову стали проникать тревожные мысли насчёт пережитого толчка. К тому же уже более отчётливо доносилось слабое гудение из той части катера, где находились двигатели.
--
О нет, - прошептал пилот с неподдельным ужасом в голосе, - кажется, кто-то из этих пьяных ублюдков запустил "Андроник".
* Плоскость - одна из богинь Геометрической религии, богиня чистоты и порядка.
** Едальня - так с 2630-го года стали называться кухни и столовые.