Аннотация: Можно ли прожить целый день так, чтобы глаза светились?
Про свет, природу и природу света.
Я буду смотреть тебе вслед,
Пока не погаснет свет
в моих глазах...
"Смысловые галлюцинации"
0.
"Когда-нибудь мир закончится. На самом-то деле, конечно, Вселенная существовала много миллиардов лет, и ничто не помешает ей просуществовать еще столько же, глубоко наплевав на каких-то людей на какой-то планете, да и планета еще покажет, на что она способна. Но нам, несовершенным людям, нужно где-то видеть конец. Иначе... Иначе нет цели. Разве что - умереть. А мы не хотим жить, чтобы умереть!
А для чего жить? Чтобы жить. Чтобы любить, если уж ставить высшие цели. Но тогда почему те, кто любит, убивают для себя все остальные составляющие жизни на Земле? Если цель достигнута, разве стоит проникаться презрением к средствам?
Живите. На том свете нет ничего нового, если там живут только те, кто пришел отсюда..."
Эти строчки болтались на экране компьютера - то ли недописанный шедевр, то ли чей-то поток сознания. Монитор светил своим мертвым белым светом, ему мертвенно-желто вторила люстра.
Свет горел в глазах - от прочитанного. Всего пара абзацев, но этого оказалось достаточно. А как давно уже ничто не зажигало разума забытыми чувствами! А лет-то всего девятнадцать...
А что, если попытаться по старинке прожить день так, чтобы глаза светились все двадцать четыре часа, до последней секундочки? Конечно, не сегодня. Сегодня глаза блестят, но только от того, что слезятся. Пора спать. А завтра - завтра будет другой день, и его-то можно будет построить так, как хотелось уже давным-давно.
1.
Восприятие - а именно о нем должен быть рассказ про свет в глазах - медленно выходит изнутри черепной коробки, где снились такие сложные, прекрасные, но не светлые сны, и начинает цепляться за предметы окружающей обстановки.
Идеальное время для того, чтобы проснуться: еще не рассвело, можно будет успеть насладиться видом восходящего солнца. Можно еще поваляться, но что-то в сознании твердит, что вчера было принято какое-то решение, которому лучше последовать.
Носитель сознания поднимает свое почти двухметровое тело с кровати и со светлыми мыслями погружается в ежеутренний ритуал перехода изнутри наружу. Доделывая зарядку, наш герой направляет свой взгляд в стекло книжного шкафа и ловит отражение: подоконник, цветы на нем, занавески... И все это зрелище загораживает нечто шести с лишком футов ростом, тощее, как скелет, лохматое и не вполне проснувшееся.
Сознание напоминает, что сегодня в мире, созданном восприятием героя, нет места злости, рутине и самокритике. Поэтому описание собственного отражения нуждается в корректуре: "высокий и худощавый, слегка взъерошенный молодой человек, еще предвкушающий вступление в новый день". Так лучше.
За окном как раз намечаются первые признаки заката. На нужной стороне горизонта очерчивается невероятно широкий и узкий разрез, сохранивший что-то от формы человеческого глаза. Внутри него все стремительно розовеет.
"Солнце проснулось. Пора проснуться и нам", - сообщает сознание.
Настала самая сложная часть пробуждения: нужно понять, кем является наш герой и чего он ждет от дня (помимо данного вчера обещания, которое о себе уже напомнило).
"Итак, я Андрей, - вспоминает тот, кого будут так звать отныне и до вечера. - И я хочу... я хочу есть!".
"А потом гулять!" - вставляет та часть его личности, которая в переполненном человеческом муравейнике его головы отвечает за внутренний стержень.
2.
Когда Андрей выбрался на улицу, солнце уже успело мощным усилием лучей подтянуть себя наверх и осветить все, до чего дотянулось. Солнце на несуразной плитке домов разных эпох перестройки, солнце на окнах и балконах, на современной тошнотворной облицовке. На лужах, на глади реки, до которой надо еще дойти. На очках, лысинах и даже губах прохожих, недоуменно встречающих взгляд уже почти знакомых серо-зеленых глаз, которые сегодня явно что-то ищут.
-Здравствуй, Андрей! - говорит его школьная учительница.
-Здравствуйте! - отвечает он и останавливается. Школу он закончил два года назад и с тех пор никого оттуда, кроме друзей, не видел, хотя город у него маленький. А сейчас - не успел из дома выйти, как встретил любимого учителя. День задался.
После пяти минут обмена шутками и комплиментами Андрей продолжает прогулку, не пытаясь спрятать от толп знакомых незнакомцев широкую улыбку на лице. Оказывается, люди тоже излучают свет, а он и забыл. Или отражают, но об этом даже думать неприятно. Проклятое рациональное мышление скоро отнимет у него последнюю возможность видеть в чем-то счастье.
Вот и река. Сегодня тепло, поэтому можно долго стоять на мосту и глядеть, как солнце отражается в воде. Было бы лето, можно было бы тряхнуть своей новообретенной стариной и пройтись босиком по воде, но это уже не свет, а грязь. Тоже полезно, тоже романтично, но не тянет.
3.
Домой Андрей пришел часа через четыре, промокший, уставший, по колено в грязи. Надо же, после десяти лет прогулок по этому городу еще остались места, куда его нога не ступала. Как же это хорошо - как следует заблудиться! Несмотря на то, что тело еле двигалось, глаза его еще чем-то светились. Будь здесь кто-нибудь из краснобаев-знакомых, непременно нашли бы сходство с болотным огоньком.
Андрей любил то свое состояние, которое наступает после хорошей прогулки, за то, что можно было со спокойной совестью на пару часов примкнуть к счастливой части человечества. Можно было забыть о самосовершенствовании, потому что на него не было сил, и просто пить чай, смотреть в пространство и проигрывать в голове любимые песни и читать еще более невероятную литературу, чем накануне, если, конечно, она есть под рукой.
А любимых песен у Андрея было много. Как и книг, настойчиво требующих внимания.
4.
И снова комнату освещала мертвенно-желтая люстра на пару с монитором. Еще не настало то время, когда солнце вовсе не кажет на улицу носа, но темнело уже гораздо раньше, чем хотелось бы. Андрей сидел за книгой и параллельно анализировал сегодняшний день.
Если бы он был на физике, он бы вообразил, что к его глазам подключается электрическая цепь и начинает циркулировать световой энергией, которая скопилась там за день. Но ему даже не хотелось вспоминать природу того, что называлось светом: пришлось бы признать, что ничего он сегодня не поймал, не сберег, только выдумал себе повод для радости.
Скоро ночь. Тьма - это отсутствие чего бы то ни было видимого, но Андрей не сомневался, что уже не видимое снаружи придет к нему изнутри, как только он заснет. В эту ночь его подсознание не имело никакого права подсовывать ему обычные сны, заполненные ежедневными проблемами, чертежами, задачами и его неумением общаться с людьми.
5.
Световая энергия все же не уходит из глаз в никуда. По крайней мере, в эту ночь она скопилась воедино и решила выплеснуться стремительным пучком абсолютной кристальной ясности.
Поскольку тьма - отсутствие света, то свет без тьмы не воспринимается. Так что перед Андреем возникла воронка ослепительной белизны в обрамлении всего темного, мрачного и несовершенного, что ни есть на земле, слитого в один тугой черный ком, образующий пространство. Андрей, однако же, против обыкновения не стал вглядываться в черноту. Возможно, ему просто не дали такой возможности, приковав его взгляд к воронке.
А потом был не только свет, но и звук. Возможно, где-то произошел сбой, и волны сменили частоту, складываясь в привычные последовательности человеческой речи. Слова было не понять, они наслаивались друг на друга неисчислимыми колебаниями и волнами, но в конце их пришло понимание: воронка - не воронка, а хорошо нам с вами известный туннель, в конце которого что-то светит. И Андрея недвусмысленно приглашают туда углубиться.
"Заманчиво, - подумал Андрей. - Дождаться личного приглашения на тот свет - это куда как интереснее любых предложений из Америк, Англий, Франций... Только человек с ограниченным потреблением умом может прийти к какому-либо другому выводу на этот счет. Вопрос не в этом. Хочу ли я... туда?".
По своему обыкновению относясь к любым приглашениям очень серьезно, Андрей принялся вспоминать все, что он знал о мирах по ту сторону жизни. Выходило - во сне - немного. Он не знал даже, рай или ад будет после туннеля и не будет ли принятие приглашения - грехом самоубийства.
"Кто бы ты ни был, - подумал он, - извини меня, но я, пожалуй, проснусь".
6.
Снова был выходной, снова он проснулся до рассвета, и Андрей даже начал гадать, не был ли сном вчерашний день, который ему так легко удалось прожить светло. Нет: привычно вертятся в голове образы дочитанной вчера книги, сушатся на стуле не выдержавшие вчерашнего похода джинсы.
"Что делать с этим днем?" - неожиданно вопросил пространство внутренний голос. Андрей чуть не подавился воздухом. "Как что?!" - хотелось ему кричать. Он бы понял, если бы этот вопрос возник вчера или позавчера. Но сегодня-то все было понятно: надо было осмыслить вчерашние впечатления, сделать для себя кое-какие выводы, прочитать еще одну невероятную книгу, протоптать по своему любимому городу еще одну десятикилометровую тропу и, во имя Ньютона, встать наконец с постели.
Сегодня солнце вставало не розовым глазом, а пунцовым пожарчиком маленького радиуса. Андрей понимал, что не за горами время, когда светило будет редким гостем на небосклоне, поэтому долго молча стоял и накапливал воспоминания, которые можно будет прокручивать в голове вечерами, когда мысль о выходе на улицу будет вызывать разве что дрожь.
7.1
"Какие наши годы? - весело спросил себя Андрей, точнее, теперь уже Андрей Викторович, в один солнечный день восемьдесят лет спустя, и весело же ответил себе: - Девяносто девять!"
За окном стояла погода, совсем редкая в двадцать втором веке, куда недавно торжественно шагнул мир, - тихое и ясное весеннее солнце. Андрей был бы счастлив выйти погулять, но нужно было дождаться, пока до него дойдет правнучка: своим ногам он уже не доверял. Современная молодежь так рано, как он, глаза не открывает, поэтому можно закрыть глаза и немного покрутить в голове воспоминания.
А воспоминаний, достойных прокручивания, у Андрея было много.
7.2
Андрей сам не заметил, как заснул, и накопленная за многие годы порция света вылилась абсолютной кристальной ясностью. Ученые так и не нашли способа воспринимать свет отдельно от тьмы, поэтому в сновидении имелась воронка ослепительно белой энергии и темный занавес, сплетенный из всего, что ни есть в мире невзрачного и строгого. Андрей не смотрел на занавес: там не было ничего, на что он бы не насмотрелся.
К свету добавился звук: кто-то вещал, что за туннелем есть мир, в котором Андрей еще не бывал, и что его сейчас туда зовут.
Андрей к разного рода приглашениям относился очень серьезно, поэтому принялся внимательно взвешивать свои возможности. Шанс быть лично званым в рай выпадает не каждому, особенно дважды за одну человеческую жизнь. Но стоит ли принимать такое заманчивое предложение? Что там, после туннеля, неизвестно, а к нему, если повезет, скоро придет правнучка, и можно будет побродить по ласковому солнцу, которое так редко выпадало ему всю его жизнь.
"Извините, ребята, - сказал он неизвестно кому. - Я не знаю, кто вы, но знакомство лучше бы отложить на потом".