Аннотация: Стихи 1992-1998 г. Помещаю сюда потому что все равно висят в сети, читать не обязательно.
* * *
Чтоб в тишине не изнемочь.
А. Блок
Безвольно, трезво - по дорогам,
Идешь куда ведут - домой.
И боль лишь в том, что ты не с Богом,
И радость в том, что Бог - живой.
Текут стихи, невоплощаясь,
По капле - в день, по строчке в ночь.
И шар земной гудит, вращаясь,
Чтоб в тишине не изнемочь.
Половодье.
Мир сворачивается как свиток
Буква с буквою говорит.
Не подсчитывает убыток -
Лишь виньетками шелестит:
Телефонными номерами
Заклейменные города
И заводы в оконной раме
Не дымящие - навсегда,
Клен, засохший вчерашним летом,
Дуб, сломавшейся той зимой.
Осененный осенним светом,
Осененный весенней тьмой
Пальмы ждущие у прибоя
Приближенья Волны - внахлест.
Неурочные мы с тобою,
Под дождем из летучих звезд.
Реки , прущие вширь - в осоке,
В заливных голубых лугах
...И ковчег - золотой, высокий,
Как кораблик в детских руках.
"Слово к Богу из глубин сердца"
Грегор Нарекаци "Книга скорбных песнопений"
Утро. Да будет сегодня начат
Строгий и стройный порядок плачей
Я на коленях. Я у порога.
Как отпущенья просить у Бога?
Как все исправить, переиначить?
Я приступаю к первому плачу.
* * *
Я подобен сломанной ветке,
На ветру тростинке убогой,
Ржавым прутьям пустой клетки,
Ссоре с другом - перед дорогой,
Ты подобен Древу и Ветру,
Ты подобен Солнцу и Корню
Я держусь только верой в Веру,
Только это еще я помню.
Я подобен разбитой чаше,
Я осколками ранил сердце,
Ни в пустыне, ни в темной чаще
От себя - никуда не деться.
А с Тобой - что сравниться может?
Я бы спел, только я - не птица.
Если будешь со мною, Боже -
И с собой я сумею сжиться.
Нарекаци.
Я бродил по горным дорогам,
Я блуждал по сплетеньям слов.
Я пытался услышать Бога -
Слышал только возню ветров,
То овраги мне, то отроги-
Обнаженная кость земли.
И свивались в узлы дороги,
И подъемы все круче шли,
Как олень - на источник водный,
Словно птица - под облака...
Проходил я свой путь бесплодный,
И недели шли, как века,
А узревши Величье Божье,
Я вдруг понял - не отдохнуть.
Я пред Ним. У Его у подножья
И все круче и круче путь...
Хозяин щедрый пир затеял
Великолепный стол накрыл.
Позвал друзей, которым верил,
Считал своими и любил.
Вот раб его идет домами,
Зовет на пир - ведь стол накрыт.
Но каждый - разными словами-
Одно и то же говорит.
У каждого своя причина -
К одной пришел ее мужчина,
К другому девушка пришла,
Кто софтом новым закупился,
Кто утром попросту напился,
Кого-то муза позвала.
Кто в интернете, кто в улете,
Кто в кайфе, кто в экстазе, кто
Сгорел с концами на работе,
Кто, раздирая рот в зевоте
На глобус смотрит: "Все не то!"
Один в рулетку проигрался,
Другой под домом клад нашел...
...Так каждый бодро оправдался
И так никто и не пришел.
.
Хозяин в гневе: блюда стынут,
Не слышно пения сладких лир.
Зал праздничный стоит покинут.
Но снова раб зовет на пир,
По перекресткам и дорогам.
Помойкам, свалкам и пивным
О пире говорит убогим,
Больным, увечным и слепым.
Матерым флеймерам канала,
И слугам острого пера,
И тем, кого судьба достала,
И тем, кто плачет до утра...
Песенка хоббичья. Друзья, налейте мне вина, я знаю наперед - В тот день когда придет война, когда Волна придет, Когда обрушится луна, а с ней столкнется Марс Мы будем вместе в этот час - все так же как сейчас.
Друзья, оставьте эту дурь, давайте лучше пить, Нас ожидает море бурь, и ливень будет лить, И будет снег и будет град, и тень на весь плетень. Но будет - лучшей из наград - быть вместе в этот день,
Пусть воет ветер за окном, и пусть конец потом, Но в этот вечер вместе мы - поем и снова пьем. И нас конечно не спасут, планету - пополам. Уже? Тогда идем на Суд. Бог улыбнется нам.
Все труднее жить на свете, все тоньше нить - Вервие простое, золотой волосок. Но всегда дается больше, чем можно вместить, Да ты только принимай, не пролей в песок.
Да ты только песни пой, когда впору - выть, Когда что ни разговор - то дурная весть... Нам всегда дается больше, чем можно вместить, Но и отдавать нужно - больше, чем есть.
Это так просто - плоть превращая в облако, тенью впечататься у окна, Стать силуэтом, динамикой облика, там где неслыханная весна,
Памятью, струйкой верткого дыма, ртутью текучей далеких дней Наша дорога непроходима, значит придется лететь над ней, Точкой в зените, миля за милей, всех забывая, кроме своих. Это так просто - не ведать крыльев, это так просто - лететь на них,
Это так просто - снежное злое месиво, названное наперекор всему весной, Это так больно, колюче, весело - перерастать себя, чтобы стать - собой. Чтобы быть - с Тобой.
Я пошел на рынок цветов, любимая, и купил тебе красных роз А потом пошел на рынок рабов - закупился наручниками и плетью, Посмотри, любимая, разве это весна - если в окна так хлещет ветер? Разве это любовь, любимая, когда за окном мороз?
Я задрался ходить по рынкам. По местам, откуда не гонят, но где не рады, Заебался считать утоновших птиц на экзотических кораблях. Пей свой кофе, радость моя. Наш мир - перекрестки, да автострады, Мы отсюда, наверное, свалим скоро, когда наплюем на страх.
Мы уйдем по трассе - к границе, к краю, где в лесах холодных дождит, Откуда некуда дальше, разве что грудью на амбразуру, на штурм, на слом. Но ты пока пей кофе, любуйся розами. Сердце мне говорит, Что когда мы пробьем эту стену, продеремся через бетон
Мы увидим новое небо и новую землю.
Рождественское посвящение Потому что по гололеду легко дышать потому что хочу не к тебе - вообще в тепло потому что два часа ночи и можно гнать и дышать серьезно в заснеженое стекло
у меня ночная Москва - тут сплошной прогресс, авторадио воет, болит голова во тьме я могу разбудить, послать тебе смс а могу одна по этой глухой зиме
я могу свалить отовсюду - в Египет, в дым, к фараону в рабство - там просто , не мучит стыд так чего я кричу от света - что делать с ним? А звезда разгорается в небе, поет в зенит
Я не буду тебя будить - ты забыл уют, Ты и так невыспался. Катится снежный ком и поют пастухи под гитару и пиво пьют И идут волхвы - гололедом - в соседний дом.
Тошно. Страшно. Тень тепла.
Сверху снег слетает слепо.
Кувырком летит планета
Прямо в снежные поля.
Звезды. Заячьи следы.
Свет серебряный и серый.
Пахнет дымом. Пахнет серой.
Потихоньку крепнут льды.
Скоро, скоро Страшный Суд.
Мы за все ответим - оба.
Сквозь высокие сугробы
Три волхва уже бредут.
Труден путь, мороз суров,
Ежегодно. Как и прежде.
И звездой горит надежда
В рваных клочьях облаков.
Формула Я придумаю формулу. Замешаю на дне бокала Недостаток доверия, зато избыток признаний, Два воспоминанья: как волны луна ласкала Давней северной ночью, и как ветер - сырой и ранний Обжигал поутру сосны, песок и кожу. Я придумаю формулу. Ни на что оно не похоже
Выйдет - снадобье золотое, бездумное, не по делу Будет прыгать в груди и перьями щекотать как птица, Я на школьной доске зарисую рецепт свой мелом: Плюс ложится на минус косо, звездой глядится, Лугом формул диких стало мое творенье. Иксы бабочками летают и застят зренье.
Орнитолог странный, биолог, ботаник - кто ты? Рассадил тут лианы цифр - золотых и алых, Попугаев - по веткам, пчел поместил в их соты, Дал рецепты рецептов, выдул стекло бокала. Недостаток доверья мы переплавим - в пламя. Мы побудем вместе. Побудь, если можно - с нами.
* * *
Когда лошади конно-cпортивных секций заcлышат рев боевых рогов
И поскачут галопом на эти звуки, круша асфальт и бетон,
Когда бродячие псы с помоек вспомнят о том, что в них бесится кровь волков,
Когда солнце рухнет хрустальной люстрой, и мир превратится в звон,
Тогда мы, наконец, придем к Хозяину яблок.
Когда весенние боль и радость из нор лесных выгонят всех барсуков и лис,
Когда все автотрассы, развязки, мосты в момент зарастут травой.
Когда небо как сакура лепестками будет звездами сыпать вниз,
Когда весь океан взметнется ввысь одной зеленой волной -
Тогда мы наконец придем на Суд к Хозяину яблок.
Тогда мы наконец соберемся все, нас никто не посмеет разъединить,
Ни один автобус не опоздает, ни одна скотина не скажет, что "абонента нет",
И уж если ты в жизни был с кем-то связан - никуда не денется эта нить
И кто ждал ответов - найдет вопрос, а кто ждал вопросов - ответ,
Когда мы наконец придем в Сад Хозяина яблок.
И там будут летние тополя, и пух звенеть на лету,
И серебряный снег на траве замрет, и закатная ляжет медь,
И будет плыть аромат цветов и антоновки в темноту,
И река в тростниках будет всю ночь струится, плескать и петь.
...А потом наступит еще одно утро в Саду Хозяина яблок.
По декабрьски задолбало - Три квартиры да два вокзала, Только что-то ни там, ни тут Не прикалывает уют. Вписки, флеты, шатры, хоромы... Пропишите мне чувство дома! Преклониться куда главой? ...Дом лишь там, где Грааль Святой.
Все, что еще не сгнило - то умирает. Как при таком раскладе дойти до рая? Как при такой холере подняться к звездам? Господе Боже, вылечи, коль не поздно...
Вот ведь как вышла ссора души и тела... Господи, выстрой заново, переделай! Господи Боже, это - Твоя работа! ... Трудится Он. На кресте. До седьмого пота...
"хирургам бы все резать и шить..." Мариша Налетай сюда, кто не рвань, не лох, но устал от успешных рож, Вот придет к толкинисту - гламурный Бог, к страховому агенту - Бомж, К кукле Барби - Крюгер, к сверчку - шесток, где тут нынче калашный ряд? А хирург все шьет, а хирург жесток, третьи сутки шьет, говорят.
И пока на курайник идет курай, Берен к Морготу, баш на баш, Он все шьет, то нитку, то спирт давай, хоть и нет - все равно отдашь, Шьет и шьет, висит на своей горе, и больнее все , и светлей, Его пальцы в крови, и дыра в ребре, и у гроба - завал камней...
Ветра сырого настрная трель, праздное слово. я предаю тебя каждый апрель - снова и снова. каждую ночь я кричу тебе: "Сгинь,тяжкое бремя." Я предаю тебя каждую синь, каждую темень, Тку оправданья из серого льна, вервия злого.
...Каждый апрель ты прощаешь меня - снова и снова.
Жизнь моя сломалась и разбилась вся.
Смена точки зрения - по всем осям,
Спутанные линии сложились в сеть,
Но зато так ясно и возможно - петь.
Шарики за ролики - и что с того?
Дух как буря дышит на поверхность вод,
Жизнь моя сломалась, ну и что - пора.
...Бог идет идет сквозь бурю - меж ветров и трав.
Тут ведь совсем неплохо - чистый воздух, цветные сны И небо над Нилом так высоко - отливает золотом, плещет ртутью. Не заморачивай себе голову этой мутью - Ну куда мы отсюда денемся? ведь ни голода, ни войны.
...Конечно, нам трудно - такое время, а кому тут легко сейчас? И снится один и тот же кошмар - пустыня, жара, и жажда. Надеюсь, этого не случится. Надеюсь, просто однажды Все станет так же, как было раньше, ведь боги жалеют нас.
...Ужасно жалко и нас и их: болезни, солнца кровавый круг, Эта мерзкая саранча - хитин и слизь, и горе идет за горем. ...Но, говорят, что те, кто ушел с ним - погибли в соленом море, Да, прямо вот так - волны их поглотили. Мы выбрали верно, друг.
Я вижу синь твоих высот, Но в страхе стискиваю веки - Нас жизнь слепая разнесет, Мы не увидимся вовеки.
Взираю на потоки вод, На блеск случайной мелодрамы. Ни монитор, ни небосвод - Нет для тебя достойной рамы
Мы в мутной круговерти дней Свои долги вершим исправно. ...А ты все ближе и светлей, Все дальше и все выше равно.
На реке на вавилонской тишь да гладь, Поутру прохладно, тихо - благодать, Сквозь тростник журчит себе река, Только слышен чей-то плач издалека...
...Я почти забыл Тебя, город мой, Я уже почти не хочу - домой, Я на этих реках который год... Я почти могу - без Твоих высот...
У поэта больше нету ни строки. На реке на вавилонской - рыбаки, Много ль, мало наловили - не поймешь, Все сидишь на берегу своем, поешь...
...Я почти забыл, я почти привык, И прикинь, дружок - не присох язык, Все нутро здорово, ни язв, ни ран, И душа спокойна. И сыт и пьян...
Все течет река... Только стон глухой: "Я еще живой... Я еще - живой?"
Такая неделя, друже. Таков мировой расклад. Никто никому не нужен, И каждый себе не рад,
Сидят, притаившись, беды И шепчут, и вяжут вязь. Начало дедлайна в среду - Волна уже поднялась.
То пробка, а то запарка, То кризис, то приговор. Петух траекратно каркнул- Наверно, про невермор.
И хочется быстро в нору, И выключить нафиг свет. А выживем. Пасха скоро. Других вариантов нет.
А пока они там на своем плоту рыбу скользкую ловят сетью Позвени медью Кимвалом погреми
А пока они наполняют живой водою сухие русла Побряцай на гуслях Гитару не забудь
И пока они в том страшном саду засыпают, поскольку - край На дуде сыграй Растяни гармонь
А потом, когда уже трубный глас, и их музыке мир твой тесен Стой на обломках песен Хоть сейчас - молчи
* * *
Учись любить свою среду - февральский ветер, серый снег, Какое море? Да за что? Родился здесь - и тут пребудь. Соседка снизу, например. Кошелка, доживает век. Давай, попробуй, полюби. Не полюбил? Не обессудь.
Давил стихи - не додавил, хотел на море - не попал. Пытался родстенникам враз дать благодати. Проимел И эту - даром! - благодать, и первый суд, и первый бал, Ведь мог - скользнуть, взмахнуть, взлететь? Наверно - нет, раз не посмел.
Иди по лужам и люби. Хоть эту стынь и эту мразь. Не можешь в небо посмотреть? Не поднимай на небо лба, Оно и так повсюду здесь - его и втаптываешь в грязь. Вот недописанный роман - чужой, однако, про тебя.
Читай, глотай чужую боль. Одна на всех, другой тут нет. Один на всех горит огонь, один на всех ночной трамвай. Держись за ниточку-любовь. По ней к тебе нисходит свет, Ты дышишь только ей одной. Не упускай. Не отпускай.