Любелия : другие произведения.

Бедный сын Тумы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Основной корпус стихов 1999-2007 года. Посвящается В. Кузнецову.

  
  
   * * *
   Все было и слова вязала я в узлы
   и я была права, и острие иглы
   царапало хрусталь отеческих гробов
   но что алмазу - сталь и что могиле - ров
   гробов не расколоть, и голос подустал,
   и что алмазу - плоть, и стали что - хрусталь,
   что своре гончих псов отечества дымок,
   качание гробов, узорный теремок,
   что звукописи - звук, не знаешь , так молчи,
   и что разлукам - рук касания в ночи..
  
  
   * * *
   Это октябрь, видимо, уже горлом льется,
   не выливается, много его, в ночь струится,
   птица пищит и рифмуется, в клетке бьется,
   что запланировано на вечер - опять больница,
   это октябрь, не кончается, вьется, длится,
   дни из дождей сплетаются: морось, ливень,
   вон корпуса среди мороси, это она, больница,
   и блестит боками, как стая огромных рыбин,
   где им и плавать еще , чешуей сверкая,
   в осени первобытной хвостами хлопать,
   этот октябрь длится уже - веками.
   ночью, в холодном парке, на дне потопа,
  
  
   * * *
   Архива бездонная глотка
   все схавает, что ей ни дай,
   свистит вдохновения плетка,
   и гонит поэта - на край,
   в истерику, панику, муку,
   на лезвия острых ножей,
   в архивную серую скуку
   высоких резных стеллажей,
   потомок читать их не станет,
   зачем ему книги горой?
   .. а слово быть может и ранит,
   но чаще - идет стороной...
  
  
   * * *
   Нас вытащат стихи. Нас всех спасут,
   Нас вымолят у Бога, станут данью,
   Мы только их захватим в оправданье.
   На яростный, веселый, Страшный Суд
  
   И даже тут, от неба вдалеке,
   Где годы - вхолостую, бесполезно,
   На ниточке висящею над бездной.
   Мы сможем удержаться - на строке,
  
   Нам не составить Круг, но голоса
   В единстве - пусть неровном и пугливом,
   Невидимо сплетаясь над обрывом.
   Приблизят на мгновенье Небеса.
  
   Мы хоть на миг сумеем задержать
   Тех кто скользит и тоже метит в бездну,
   Когда они сорвутся и исчезнут,
   Нам лишь стихи помогут не рыдать
  
   Держите оборону. Стройте рвы.
   Пока в размер слова еще ложатся:
   Еще строфу нам надо продержаться.
   Нас вытащат...нас вытащат...нас вы....
  
  
   На коем фрак:
  
   Нас вытащат собаки и коты,
   Хотя кто знает, как там обернется?
   И гневом будут гроздья налиты,
   И небо тихо в трубочку свернется,
  
   Их лай и мяв небес достигнет враз,
   (Кошачий гимн лишь наши уши мучит)
   И каждый про хозяина рассказ
   Пролает, профырчит или промяучит,
  
   И тот, кто в жизни был и слаб и мал -
   Вдруг голос обретут и скажут хором,
   Кто не кормил, кто на цепи держал,
   А кто вообще работал живодером...
  
   ... Я прозреваю: четверо собак,
   И кот, зеленоглазый и кусачий
   Из наших душ тогда изгонят мрак,
   И нашу сущность явно обозначат
  
   Нам выскажут: "Хозяева - не класс,
   И ночи в интернете проводили,
   Зато кормить не забывали нас
   И вовремя гулять нас выводили,
  
   У них, конечно, есть свои грехи,
   Они не малым совесть запятнали,
   Но посвящали нам они стихи,
   И гладили, когда мы тосковали,
  
   Их в рай введи и милость покажи -
   Они нам дали часть своей души..."
  
  
  
   * * *
   На золото осени будем мы есть и пить,
   Алмазами звезд расплатимся за ночлег,
   Неважно, что кто-то из нас будет волком выть,
   В капкане реветь и мордою падать в снег,
   Неважно что снег выпал утром и стает днем,
   Неважно, что золото сгнило в труху и грязь.
   А что нам еще осталось? и вот , живем,
   Рифмуя, тоскуя и даже почти смеясь,
   Капканы среди корней и опять дождит,
   Согреться бы, чем все гадать, жили зря -не зря?
   Волк должен быть пьян дождем и от ветра сыт,
   А золота хватит как раз до конца ноября...
  
  
   * * *
   Милости просим! Своей-то - нет..
   Матушка осень! Твой силуэт
   Листья и небо, оконный проем..
   Теплого хлеба тебе напоем.
  
   Это умеем - рифмы и сны,
   Этим болеем - с весны до весны,
   Матушка, чаю? Ждем ведь с утра,
   Нет не скучаем. Просто хандра.
  
   * * *
   "Леде тревожно. Все невозможно. И - навсегда"
  
   Левконое.
  
   Мы столько раз сменили шкуры
   за этот год
   какою мерзкою цензурой
   московский лед
   какая пошлость - под гитару
   словесный хлам-
   Зеленой Тарой, аватарой,
   к твоим ногам.
   избыты сроки, стерлись строки,
   четвертый Рим,
   мы выучили те уроки -
   как быть одним,
   как подавать друг другу руки
   и прятать взгляд,
   друг друга нам ночные муки
   не возвратят,
   нам только сны: оскал у Кали,
   бензин, сандал,
   мы сами это нагадали
   в чаду зеркал,
   мы ворожили так отлично:
   огонь, вода...
   ...как это мерзко, как обычно,
   как навсегда....
  
  
   * * *
   Расставаться просто, не предавая,
   И стихи слагать не навзрыд, а так.
   И гроза - конечно в начале мая,
   И ее опишет любой дурак,
  
   То ли слезы, а то ли поэза льется -
   Невысок полет, недалек бросок.
   Первый гром, резвяся, по небу бьется -
   Неуемной звукописью в висок.
  
  
   * * *
   Я разбил бы горшок с геранью,
   я уехал бы на Тамань.
   я ходил бы всегда по грани,
   только больно остра та грань,
  
   из двух зол я бы выбрал третье,
   был бы красен свои углом,
   я пожил бы в другом столетье-
   не свинцовом, а золотом,
  
   я способности полиглота
   поскорей бы зарыл в земле,
   я - цветком бы -из переплета,
   чтоб на пыльном лежать столе,
  
   я бы там, я бы то и это,
   третьим глазом на третий путь..
   ...но кружится моя планета,
   нам с планетой - не отдохнуть,
  
   нам вертется всегда, без толку,
   словно мухам среди зеркал...
   я полил герань втихомолку,
   и билет до Тамани сдал
  
  
  
   * * *
   Каштанке.
  
   Все благо. Ярче солнца, слаще меда
   Благая весть о том, что сад - в цвету.
   Текут по саду словно реки - годы,
   Звезда во тьме привествует звезду.
  
   Все к лучшему.Не только птицы знают,
   Что небо - твердь,и что прекрасен мир
   Вот золотых плодов шары сияют,
   И скоро будут урожай и пир.
  
   Вот слово - словно рыба в море бьется,
   Вот рифмы - словно травы под росой.
   Все хорошо. Мир создан и свернется
   Как старый свиток красно-золотой.
  
  
  
   * * *
   А что душа? Так, тонкое стекло
   Прозрачная, цветная паутинка,
   Разорванное бабочки крыло,
   Пыльца на пальцах, тающая льдинка,
  
   Легчайшее - невысказанный вздох,
   Душа - в ресницах, в ямочках, в оборках,
   Что ей леса? вот под корнями - мох,
   Что ей хлеба? грызет сухую корку.
  
   Душа, как мышь по дому шелестит,
   Как блеклый мотылек по лампе вьется.
   Ее томит невысказанный стыд,
   Она опять над глупой рифмой бьется
  
   Опять, опять.. Но вот идет гроза -
   Вздымая над полями тучи пыли.
   ...И сладкая прозрачная слеза,
   И бабочка с разорванным надкрыльем.
  
  
  
   Сальери
  
   1
   Весна играет реквием. Басы
   И теноры, и птичьи злые трели.
   И метрономом тикают часы,
   И под окном карета - в такт капели.
  
   И не понять, не разгадать секрет
   Который ты желал узнать так страстно...
   ...Ведь Моцарта давно на свете нет,
   Сальери постарел , и жизнь напрасна.
  
   Разьять музыку: скрипки и альты,
   Фагота соло. Флейты и кларнеты.
   ...Но Моцарт был со звуками на ты!
   А ты, а ты... Хоть уходи в поэты!
  
   Сплетай слова, немузыкально вой,
   Не слушай, что весна тебе играет.
   Вот Смерть подходит. Явно за тобой
   И моцартов мотивчик напевает...
  
   2
  
   Я думал, что чего-то стою,
   пока не кончилась весна
   Я думал - пепел сединою,
   но это - пеплом - седина.
  
   Я думал, что еще усилье
   и я взлечу на радость вам,
   но оказалось, эти крылья
   не соотвествуют ветрам,
  
   я думал, что бегу и плачу,
   а я смеялся и стоял
   ...я больше ничего не значу,
   я покидаю этот зал.
   3
   Весна играет реквием. Басы
   И теноры, и птичьи злые трели.
   И метрономом тикают часы,
   И под окном карета - в такт капели.
  
   И не понять, не разгадать секрет
   Который ты желал узнать так страстно...
   ...Ведь Моцарта давно на свете нет,
   Сальери постарел , и жизнь напрасна.
  
   Разьять музыку: скрипки и альты,
   Фагота соло. Флейты и кларнеты.
   ...Но Моцарт был со звуками на ты!
   А ты, а ты... Хоть уходи в поэты!
  
   Сплетай слова, немузыкально вой,
   Не слушай, что весна тебе играет.
   Вот Смерть подходит. Явно за тобой
   И моцартов мотивчик напевает...
  
  
   * * *
   Г.
   Прогнило все, распались времена,
   Век руку поломал, а то ли ногу.
   Описывай, как действует весна,
   В поэта превращаясь понемногу,
  
   Среду литературы удобряй,
   навоз - оно полезно для растений.
   Примерно так когда-то черти рай
   Вершили для грядущих поколений,
  
   И призрак так по Дании бродил
   С понтами и ведром цикуты в ухе.
   Скончался Пан (да, он же Бомбадил),
   Вы про кольцо? но это ж были слухи...
  
   Течет, течет великая река,
   Впадая в Каспий, как всегда под осень.
   К клавиатуре тянется рука,
   К бумаге принтер....Надо ли? F8!
  
  
   * * *
   Вот театр как на ладони: кресла, зрители, партер.
   Пьеса движется к финалу, режиссер от гнева сер,
   кто-то плачет, кто-то стонет, проклиная белый свет,
   кто раглядывает ложи сквозь сверкающий лорнет,
  
   как прекрасно в этот вечер шелестели веера,
   пели скрипки, плыли свечи - и до самого утра.
   разворачивалось действо, и вставал видений строй
   Пьеса двигалась к финалу, умирал в тоске герой -
  
   не увидеть этой Федры, златоярусности сна,
   но метель - лишь за стеною, а на сцене все весна,
   ведьма горная рыдает, гамлет прячет пистолет.
   пьеса движется к финалу, но финала в пьесе нет.
  
   * * *
   Все как обычно. Баст линяет белой шерстью на клаву.
   Мелкие апшаиты пируют на кухне. Гермес Трисмегист
   Ваяет программы на перле, с трудом изучает Яву,
   А Нефертити мажет очередными стихами лист.
   Все как обычно. Жара и пустня асфальта - на радость Сету.
   Вон пирамиды вдали торчат, и сфинкс пробрался в мою строку.
   ...Можно сменить номер квартиры, судьбу, планету,
   Но апшаитов с кухни ты не изгонишь. Такое кю.
  
  
   * * *
   Разгар купального сезона,
   Шезлонгов и матрасов ряд.
   Ползет солдатик по газону
   В руках сжимая автомат
  
   Кафе. И музыка порхает,
   И в запотевшей вазе лед.
   ...Он поднимается, стреляет,
   И снова по траве ползет.
  
   Вдали мелькает парус алым-
   Плавучий ресторан "Ассоль".
   ...А у него - патронов мало,
   И поражение, и боль.
  
   А солнце желтое как стружка,
   Сияет над пространством вод.
   ...Стреляет детская игрушка,
   Пока не кончится завод.
  
   И только ключик повернули,
   Как - тот же порох, тот же ад.
   ...И снова длится бой и пули
   С другого берега свистят.
  
   Ключ повернут - поднимет веки,
   Увидит солнце на волне.
   ...Не будет отдыха вовеки
   В его игрушечной войне.
  
  
  
   * * *
   Короче, все убиты. Фортинбрас
   Сейчас придет и подведет итоги,
   Долги оплатит и схоронит нас
   Небрежно, на обочине дороги.
   Протащится зверь Ы, как динозавр...
   Был прав ли принц, сказав, гася сознание:
   "Сколь многое на свете, друг кадавр,
   Нам предстоит в ином существованьи?"
   Мы сменим маски, дни пойдут внахлет,
   Бумагой станет кожа переплета,
   Взлетит комета, распушая хвост,
   И снова на стихи нахлынет мода,
   Мы - уксус мира. Мы - на раны соль.
   Мы - черепки разбитого сосуда.
   На сцене снова - шпаги. Мерв король.
   Не пей вина, (поет БГ) Гетруда.
  
  
   * * *
   Г.
   Этот дождик все отмыл -
   Соль от слез и грязь чернил,
   Горький вкус и сладкий кус.
   Что ты? Я совсем не злюсь.
   Этот дождик смыл и стер
   Хлам земной, небесный сор.
   Спор закончен. Все ОК.
   Жить сегодня веселей.
   Так, спасибо. Мне пора.
   На работу всем с утра,
   Август наш - совсем не май.
   Все равно. Не помирай.
   ...Раз-два-три-четыре-пять.
   Мы не будем умирать.
  
  
   * * *
   Поиграй на этой флейте потрещи сложи стихи
   стих о том как было раньше раньше было все нехи
   ло было лучше было круче раньше было чем теперь.
   так что наконец прощайся наконец-то без потерь
  
   вихрем рваного размера ливнем выверенных слез
   все течет все проплывает за жарой идет мороз
   за едой идет отрыжка за онлайнами оффлайн
   тишину любую вспорет птичий гон собачий лай
  
   ничего не изменилось тот же меч и тот же щит
   поиграй на этой флейте знай она не зазвучит
   все потопы завершились свой ковчег фрахтует Ной
   поиграй на этой флейте без отверстий жестяной
  
   * * *
   Листвой полужелтой, лучом на кирпичной стене,
   Оконным стеклом или ржавой оградой детсада.
   Не знаю, когда - но я знаю - привидишься мне,
   И будет ударом последняя эта отрада.
   Я буду ловить твое имя в обрывках ветров,
   Я буду кричать до конца, до последней минуты.
   Вот прошлое - с нами. Вот арки тех самых мостов,
   Вот ты, в том кирпичном пальто и с зонтом почему-то,
   Метро и тот самый огромный и мраморный зал,
   И тот саксофон, что мелодией бешеной взвился...
   ...И кто-то совсем незнакомый расскажет, что знал
   Тебя уже после всего и едва не влюбился.
  
   * * *
   Музыкальная шкатулка -
   Частью звонко, частью гулко.
   Как сквозняк из переулка
   Эта музыка летит
   Эта странная забава -
   То ли ветер, то ли слава,
   Переправа, переправа,
   Дождь идет и снег валит
   Под мостами, над мостами,
   Площадями и домами,
   Музыка летит как знамя,
   Торжествует, воет, бьет
   Знает все про наши муки -
   Все выбалтывают звуки,
   Только люди близоруки
   И не слушают ее.
   Так по городу - струною,
   Лубяною, ледяною,
   Без свободы, без покоя,
   Там где митинг и толпа,
   Там, где черные ступени,
   Да ночное отупенье,
   Только ветер, только пенье
   Только снежная крупа.
  
  
   * * *
   Г.
  
   темная лошадка морской конек
   двадцать три припадка дурной денек
   вроде бы все цело прошел испуг
   море побелело - полярный круг
  
   птичьего базара веселый гром
   опустела тара не много ль пьем
   горько или сладко струна зашлась
   темная лошадка дурной пегас
  
   все предельно просто: сухое мед
   вот тебе твой остров: гранит помет
   уханье прибоя да птичий ор
   мы еще повоем закончим спор
  
   карандашных линий война союз
   по морю на льдине на север курс
   порвана подкладка и треск стекла
   темная лошадка пошла, пошла!
  
  
   * * *
   Г.
   Пусть тебе не мешает - ни стон,ни звон,
   репетиция похорон,
   пусть тебе не приснятся ни я, ни он,
   ни лиса, ни летучий слон,
   ни асфальт в крови, ни лицо в слезах,
   ни фигня в стихах,
   ни раскопки в своих пожилых грехах,
   ни извечный страх,
   ни утерянный, ни обретенный рай,
   ни вороний грай,
   ни завалы мыла (connect...reply)...
   Засыпай!
  
  
   * * *
   По городу N движется Крысолов,
   Пугая окрестных кошек, но они-то тут не причем, ведь так?
   Кошки сидят по подвалам. Крысолов увел их улов,
   Но зато не в воду с размаха, и не в стаю ночных собак.
  
   Собаки города N лижут цепи и поводки.
   Бездомные по помойкам проклинают сегодняшнюю погоду:
   Все лучше чем дождь - хоть удар хозяйской руки,
   Все лучше, чем вдоль по улицам за Крысоловом - в воду.
  
   Люди города N глядят телевизор всласть,
   Терзают гитары, ведут разговоры о жизни, шляются по инету.
   Пусть Крысолов крадет все, что нужно ему украсть,
   Пусть забирает крыс, раз до остальных ему дела нету.
  
   Ночные птицы города N глядят на потоки крыс,
   Ночные птицы города N планируют тихо вниз
   Они не боятся флейт, им внятен лишь ультразвук,
   Для них Крысолов - партнер по добыче пищи, и даже друг.
  
   А крысы города N обреченно под флейты плеть
   Под крыльями сов и филинов идут сквозь промозглый мрак.
   До моря еще километр с лишним, пока еще можно петь
   Свободу от кошек, ловушек и злых собак.
  
  
  
   Центоны.
   1
   Есть многое на свете, друг Гораций:
   Вино, кино, отдельное жилье.
   Я падаю под грузом стилизаций,
   Но выговорю что-нибудь свое.
  
   Век вывихнет сустав, начальник - ногу.
   Я потеряю в парке твой платок,
   Я наваяю зимнюю эклогу,
   В которой ты прочтешь лишь пару строк.
  
   Кого люблю, того уже не встречу
   В осеннем парке в дебрях эпиграмм.
   Век-волкодав кидается на плечи,
   Но коньяку я принял триста грамм,
  
   И тем спасусь, взлечу, отринув звуки.
   Вот кубок - в нем аллюзий дикий мед.
   Ну да, я все отдам за эти руки,
   Да толкьо кто ж меня всего возьмет?
  
   Я прибегу, я носом ткнусь в ладони,
   Отдав последний тугрик на такси
   Но каперс рассыпается, и тонет
   Миндаль во мраке ночи. Донеси
  
   Всегда один во времени свободном
   Какой-то смысл до чьих-нибудь ушей.
   Вон старый мир рычит, как пес голодный,
   Вот муза отправляется. Взашей
  
   Гони ее, с необщим выраженьем
   Морщинистого тихого лица.
   Вот, наши сети начали движение,
   Конечно, притащили мертвеца.
  
   О, вечный гон! Покой нам только снится.
   Разбита плоть серебряных зеркал.
   ...О чем я говорил? Хотел влюбитться,
   Да только снова душу надорвал...
  
   2
   Все катится куда-то под уклон.
   Не пишутся стихи. Напишем гон.
   Пусть будет полуискренним и звонким.
   Пусть будет полустеб и полустон.
  
   Все катится куда-то к пустоте.
   Ведь было, было!... Мы уже не те.
   Любовь была, но нынче недоступна -
   Программа на расколотом винте.
  
   Не пропадай, послушай! Тут я, тут.
   Я жив в теченье нескольких минут.
   Но я устал и скоро связь прервется,
   Суставы распадутся. Все умрут.
  
   Весна дурная. Мечется, слезит.
   Поставлю дверь железную - как щит.
   Но что-то вдруг врывается в квартиру -
   Бирнамский лес под дверью шелестит.
  
  
   * * *
   Без слов, без упреков. Попробуй усни.
   Бесслезно, спокойно. Адью.
   Усни и уткнись в уголок простыни.
   Взойди на Ночную Лодью.
  
   Она пронесет через сумрачный храм
   Вины и надежды без сил.
   Смотри как расколото наполам
   Все то, о чем ты попросил.
  
   Смотри как кровится распоротый шов!
   От горсти того серебра
   Остался лишь пепел. Но пепел дешев -
   Не нем не прожить до утра.
  
   Твой порох взметнется взрывною Волной,
   И скорчатся лики зеркал.
   ...Попробуй уйти и вернутся собой
   На утренний шаткий причал.
  
  
   Ветер
   Бросает крики чаек к тебе на гроб
   Пока я говорю с тобой"
   Ч. Милош.
  
   Разгар сезона и лето. Друзья невнятны
   Они по курортам, в плоскости пирамид,
   Возлюбленный пашет как вол, регистрируется в ментовке,
   Ругается со своим участковым. Не дать, не взять.
   Жара несусветная. Кто сказал, что на солнце бывают пятна?
   Вон оно как сияет - цветущий вид.
   Отец приезжает с дачи. Оттуда сперли винтовку,
   И ободрали клубнику. Деньги оставили. Наплевать.
  
   Работа себе работается. Ночное такси подъезжает лихо.
   Город в два часа ночи даже вполне терпим.
   Если такси не приедет - мы рванем до утра пить водку.
   Не лучший способ, но если другого выхода нет - пойдет.
   Жара продолжается. Подружка выходит замуж за психа.
   Лучший друг бросает навеки родину, и уезжает в Рим,
   Или в Венецию. Письма его напоминают сводки
   С фронтов - перечисленья потерь и лед
  
   В интонациях. Поклонник никак не пошлется лесом.
   Сообщает, что будет удобной жилеткой. Посвящает бездарный стих..
   Соседский ребенок рисует кораблики, море и рифы,
   Разумеется - на обоях, пока его не пошлют в постель.
   Житейское море волнуется. Разламывает волнорезы.
   Любишь их всех - ну как же их не любить - таких?
   Вечер бездарно растерян на глупые письма и рифмы.
   Ляг и уткнись в подушку, тихо шепча "Эстель".
  
   * * *
   Кто-то кукушкой в часах, кто-то белкой в скрипеньи колес,
   Кто сизифствует глухо, а кто-то ушел навсегда и считает что прав.
   Все мы запутались в этом бездонном аду, и сосуды для слез
   Наполняем исправно, и матерьял поставляем для новых огненных глав
  
   Протокола созвездий, соцветий, и поисков истины в этой жемчужной золе.
   Кто-то ушел, не спросившись, а кто-то решил, что привязан к костру.
   Смутные ангелы лагерь разбили - на Останскинской темной игле,
   Кто-то отдал шулерам и тулупчик и крест, а кто-то - все продолжает игру
  
   Но не с собой и не с ними, и даже не с небом - а с вихрем, в который ударь
   Ножиком на перекрестке и кровью окажешься с ног до ушей вымазан враз.
   Что, ветерки? нам больше не о чем говорить - вскрытый валяется ларь,
   Мы раскопали его, души не нашли, пусть же играет глухой августовский джаз,
  
   Пусть продолжается действо - грустный Сизиф выбирает булыжник, швыряет в орла,
   Грустный Тантал стоит по горло в кипящей любви, но она умерла,
   Вон Прометей кормит печенью разных бродяг,
   А вот и я. Пытаюсь поймать хоть какой-то знак
   С этого серого неба и чертвого хлеба.
   Прости меня.
   Я ухожу.
  
  
   * * *
   Все немеряно и просто. Гаснут звезды, блекнут звезды.
   Курица склевала просо - и гаданье не склалось.
   Расставаться? - рад стараться. Мы умеем это, братцы,
   Мы умеем - не сломаться. Как колеблемая трость
  
   Мы согнемся перед этим. Сосчитаем по примете
   Всех цыплят на всей планете, подведем всему итог.
   Были вместе, стали порознь. Осень - мразь и осень - морось,
   Неприветливая поросль прорастает вдоль дорог.
  
   Мы в аду, там все - отдельно. Это даже не смертельно.
   Это краской акварельной нарисованная смерть.
   Штрих налево, штрих направо - развеселая забава.
   Расстаемся мы без славы, и расходимся - гореть.
  
   Все что было - все золою. Разумеется, не стою.
   Осень стала шуткой злою - пахнет серою вода.
   Старый парк уже не нужен: только листья, только лужи.
   Расставание закружит и утащит в никуда.
  
  
   Одиссей.
  
   Прийти домой, а там бардак, бедлам, кошмар, разгром.
   Сам, разумеется, дурак - а нафиг бросил дом?
   Зачем ушел ты воевать, зачем покинул кров?
   И вот, приходится стрелять из лука в женихов.
  
   И плачет бледная жена, и кровью залит зал
   И ухмыляется луна - бардак лишь хуже стал.
   Смири свой боевой кураж, закончи этот бой.
   Пройди по трупам их на пляж, прислушайся - прибой.
  
   Но звезды кровью налиты, и близится восход,
   Как будто вновь штурмуешь ты проклятый город тот.
   Как будто снова этот зной, и труб военных вой.
   Зачем вернулся ты домой? - война всегда с тобой.
  
  
   * * *
   Вот все закончилось. Совсем. И мир совсем перекосился.
   Среди обрушившихся стен с трудом мерцают наши лица,
   Обличья лис и барсуков, волков и огненных драконов,
   И невозможный звон оков, и всюду рифмы вместо стонов.
  
   Мы перекинулись в зверей, и пляшем грустно под звездою.
   Костер горит, но не светлей - мы все осыпаны золою,
   Творим дурацкий ритуал прощанья с обликом двуногим.
   Наш Бог давно от нас устал, остались с нами - просто боги.
  
   Горит костер, мерцает ель - с Иудой вместе пляшет Каин
   Плывет дурацкая эстель туманом из ночных окраин,
   Полыни запах и вины, и пряди - добрые и злые.
   Пусть все закончилось, но мы хоть звери, но еще живые...
  
   Критянин
  
   Ахиллес черепахе сегодня странен -
   В пятку он поражен. А великий вождь.
   Все криятне лгуны - говорит критянин,
   И уходит ссутулившись прямо в дождь.
  
   Геллеспонт исхлестали плетеной плеткой,
   Он не внял и прибоем шумит в ночи.
   Нынче соколы правят Небесной Лодкой
   Из железа. И весла ее - мечи.
  
   На прокрустовом ложе неловко спится,
   Но Небесная Лодка плывет в зенит.
   И гребут кошмары, но правят птицы,
   Поднимаясь с ними, ты видишь - Крит.
  
   Золотые горы, пушистость сосен
   Прокаленные камни. Прибой. Дома.
   ... Так Небесная Лодка уходит в осень.
   Все критяне лгут. Говорят - зима.
  
   * * *
   хватит доиграли опять ничья
   краденого рая для сволочья
   выиграли оба забывши стыд
   нищенская роба крутой прикид
  
   хватит завершили ничья вина
   если ты в могиле тебе хана
   кошки или мыши последний край
   если ты не выжил давай взлетай
  
   краденое небо в лохмотьях звезд
   даст краюху хлеба великий пост
   чтобы не пропали вороний грай
   хватит проиграли прощай прощай
  
   Помпея.
  
   Тут прошла пехота бывших друзей, и теперь тут сплошной музей:
   Золоченые статуи под стеклом, кинешь денежку - запоют.
   Твоя бывшая мебель стоит углом, весь твой мелкий железный лом
   По витринам разложен в порядке сна, но витрина ему тесна.
  
   Торс фаянсовый вдребезги, руки прочь. Нам осколков не отволочь
   До ближайшей ямы - хрустят, поют. Пальма в небо сырое ржет.
   Окровавленный кнут, покупной уют. Тут музей - никого не бьют.
   Никого не прощают - давно прошло. Пачка прозы - на сто кило.
  
   Ундервуд стучит: не везет. Везет. Любит-плюнет. Зачет-отчет
   Чет и нечет - в сердце, на два шага. Прямо к пальме моя мольба:
   Вместо бывших друзей - одного врага! В небе радуга, да, дуга,
   Тут прошла пехота и пущен газ. Я не вижу, не вижу вас.
  
   Отражаюсь в витрине: рука, зрачки. Волоски, колоски, очки.
   Карта времени бита, потерт маршрут. Искаженный оригинал
   Римской копии третьего века. Век был такой, хоть ты плачь, хоть вой,
   Хоть ты падай хоть стой - тут музей, не рай. Кинут денежку- так играй.
  
  
   * * *
   В безуспешной маете, в суетливости дождивой
   До невнятицы дожили, акварелью растеклись,
   До признаний неуместных, до правдивости фальшивой,
   до того, что перепутали, кто Принц, кто Старый Лис.
  
   Акварельные разводы: синим - слезы, желтым - вера,
   Где-то рыжее на рыжем, то ли солнце, то ли ты,
   По краям рисунок смазан: темно-серое на сером,
   Неуместны очертанья, не положены мечты.
  
   Наш январь в июне весел: завихряются метели,
   По краям рисунок смазан, страх хоронится в углах.
   Продеремся, проберемся. Посмотри, уже светлее.
   Там вдали сияет роза небывалая в песках.
  
   Столько нынче проклинали, что запутались в проклятьях,
   Заплутали по оттенкам, но в далеком далеке
   Роза ясная трепещет, то рефреном, то обьятьем,
   То рисунком, то мелодией, то птицей на руке.
  
  
  
  
   Бедный сын Тумы.
  
   1.
   "И тогда я решил, что незачем петь..."
   (БГ)
  
   -Я решил, что незачем петь и выть, карта бита и нечем крыть,
   я решил, что незачем пить и жить, по теченью дурному плыть.
   -Стань водою, бедный сын Тумы, стань толкьо тенью в седую рань.
   Только прядью тумана, травой в тени, не смотри, не вини, не лни.
  
   -Я решил, что все, что устал, что пал, карта бита, пропал запал,
   Я решил, что все, что кирдык, что хлам, надоело. Ни вам, ни нам.
   -Стань туманом, бедный сын Тумы, ты ощущишь, как поют цветы,
   Стань цветком в тумане, звездой в ночи. Не смотри, не вини. Молчи.
  
   -Я смолчал опять, я не прав, я лев. Надоело. Не мир, но хлев.
   Я устал совсем. Никого тут тут нет. Я отваливаю. Привет.
   -Стал туманом бедный сын Тумы, стал, заметался среди зеркал,
   Стань собою, бедный, теки туда, где сияет твоя звезда...
  
   2
  
   Ах, весна дурная - давление, лужи, пятна
   На душе и совести. Даже стихи невнятны,
   Не строфа - беда. Не выходит. Ползет обратно,
   Хочет спиралью.
  
   Строчки тихо свернутся, в точку, как в гроб - на ложе.
   Тенью стань, бедный сын Тумы, авось поможет,
   Перелететь, скользнуть, не задев, по коже,
   Прямо в пустыню.
  
   Есть ли на Марсе жизнь, знает ли кто? Не знаю.
   Смуглый, золотоглазый - лети по краю,
   Только не задевая. Это весна такая -
   Лучше не трогать.
  
   Не бередить песков красновато-серых,
   Не издавать стихов. Не считать в них целых
   И усеченных строф, на чужих галерах
   Весел не трогать.
  
   Что Афродита? дура из пены. То ли
   Дело Афина. Дай мне покоя. Воли -
   Воли не надо, хватит. Забей, не стоит,
   Хватит, спасибо.
  
   Да, я в порядке, это вверху проблемы -
   Если на Марсе мы? если есть, то те мы
   Или не те? Не те ли? Беги, от темы,
   Я понимаю....
  
   Просто весна. Постараюсь быть внятной. Кода.
   Просто на пальцах то слезы, то соль, то сода.
   Просто мне надоела моя свобода,
   Бедный сын Тумы.
  
  
   * * *
  
  
   "Ни проблеска идей в сиреневом и синем..."
   В. Кузнецов.
   "Ничего на свете нет провинциальнее трубы"
   Хатуль.
  
   Уже почти зима, на ветках зреет иней,
   В морозной тишине не размыкаем глаз.
   Не видно ничего в сиреневом и синем,
   Не слышно никого, кто спас бы нас от нас,
  
   Что было - то прошло, и, благо, малой кровью.
   Забыть и отпустить тот невозможный год,
   Но черное, кипя, подходит к изголовью,
   И кто же нас самих от нас самих спасет?
  
   Заезжий музыкант, урежьте марш скорее!
   Чтоб громче зазвучал трубы густой янтарь!
   Уже почти зима - на ветках иней зреет,
   Уже почти метель, уже почти январь,
  
   И скоро Новый Год - в лимонном Сингапуре,
   В Уфе, в Караганде, в республике Тува,
   Но прошлое прошло, и память неврно курит,
   А в тамбуре звучит - труба, труба, труба...
  
  
   * * *
  
   Я, слушатель разных нот, наблюдатель видеоряда,
   Задохнувшийся воздухом перемен, не лидер,не депутат, не вождь,
   Странноватый субъект, который и сам не знает, чего же ему тут надо,
   Молчаливо бредущий по городу, и уходящий в дождь...
  
   Теряющийся за подробностями: желтая ставня, потеки краски,
   Серая шляпа, слетевшая с уже невидимой головы,
   Зриитель,читатель, хренов интеллигент, не умеющий без опаски
   Даже на лестницу вынести мусор. Отсуствующий. Увы.
  
   Некто, одетый в серое, по Гаммельну ищущий Крысолова
   Ровно затем, чтобы услышав его мелодию, наплевать на зов,
   Проигнорировать, отменить все действия, спрятаться за засовы,
   В дверную щелку глядеть на крыс, летучих мышей и сов,
  
   Летящих на эту музыку, забывших про страх и стыд.
   ...Надеющийся, что мир его проигнорирует, стало быть - пощадит.
  
   * * *
   Ну давай, погнали дальше! Опечатка, придыханье,
   Оговорка не по Фрейду, а по Лавкрафту вполне,
   Два привата, три прикола, сетевое умиранье,
   Нестандартное качанье на немыслимой волне,
  
   То, что сплыло - то с концами. Фото глянет с монитора,
   Улыбаясь, словно можно все еще вернуть назад,
   Под кондишеном застыла незабвенная контора,
   Только посвист телефона нарушает звукоряд.
  
   У метро - тюльпанов россыпь, вперемешку с огурцами,
   Все животные - в Боруйске, псы в раю, а кошки нет,
   Прогуляйся по бульвару, примелькайся на экране,
   А потом свали из жизни, да, конечно - в инернет,
  
   Солнце всходит и заходит, прут на свет покой и воля,
   Что под солнцем не сгорает? Разумеется, вина!
   ...Наблюдай на пляже стоя усиление прибоя,
   И надейся - может грянет? Может - все-таки Волна?
  
  
  
   * * *
  
   Москва и Питрер. Мойка, Сивцев Вражек.
   Обиженные каменные львы.
   Мы никому не делали поблажек -
   Вот нам теперь и не дают любви.
  
   Не катит милосердье под расписку,
   Доверие утрачено сплеча.
   ...Гранитной кошке - каменную миску
   С камнями и кусками кирпича.
  
   * * *
   Бьется фитилек в свече
   Черно-белый человечек,
   Неприкаянный, ничей,
   На излом - колени, плечи,
   На проверку, на обрыв -
   Ну, попробуй, попляши-ка!
   Вальс в огне, почти без шика.
   Пальцами тушу, не взыв,
  
   Все равно тут ветер - горном.
   Пальцами свечу. За горло.
  
   * * *
   Я выражаюсь сегодня невнятно. Я вообще не в ладах с языком.
   Что я сказал? Что вернулось обратно? С музой неверною кто незнаком?
   Перерубаю виток пуповины. Оповещаю, что слово - есть хлам.
   Жизнь свою тихую до половины прожил, потом разорвал пополам.
  
   Золото партии, этика страсти. Плачь на подушку о детстве, старик.
   Вся эта музыка, кольца всевластья, весь этот белый отчаянный крик,
   Все эти тени от белого взрыва: гриб над рекою и солнце во тьме.
   ...Старый ручей и трухлявая ива снова приснились. И снова - не мне.
  
   Я выражаюсь совсем не по тексту. Я не умею по тексту совсем.
   Вся эта музыка снова не к месту, весь этот пафос оправдан не тем,
   Все эти туры в цивильные страны, весь этот темный неправильный вальс,
   Мальчики, девочки, старые раны... Не обольщайтесь, ведь я не о вас.
  
   Я, вероятно, о смерти в отеле. Кровь на панелях, удар топора.
   Мы нездоровы. Мы долго болели - вот там теперь не дожить до утра,
   В эти ночные часы нас осудят, свяжут, потом поведут к Королю...
   Все убивают того, кого любят. Я убиваю, и - значит - люблю.
  
   Критяне.
  
   Меж синицей и журавлем - выбрав цаплю в глухом болоте,
   Утверждая, "Mы все не лжем", на обычное - "Все вы лжете",
   Предавая - за пять рублей, за полушку, за корку хлеба,
   За любовь записных друзей, за улыбку и отсвет неба.
  
   Видишь облако? В нем алмаз. Кто теперь за кого в ответе?
   Не за страх, а за совесть - враз отрекаясь от всех на свете,
   Нарезая круги во тьме, натыкаясь во тьме на ели,
   С боем двигаясь по зиме - на одной заводной эстели,
  
   Раздавая удары впрок, развернув золотое знамя
   Лгут критяне. Тебе урок - никогда не общайся с нами.
  
  
   * * *
   Вот и каждому по вере. Рыбе - небо. Птице - море.
   Геральдические звери: желтый лев в червонном поле,
   Геральдические лица - золото в траве разлуки,
   Под водой не свищет птица. Море кровью брызжет в руки.
  
   Переплетные контенты: баш на баш, за каплей капля.
   Вот столкнулись континенты, вот с болот взлетели цапли -
   Запах тины и прибоя, солнце - золотом и сталью,
   Вера - цепью голубою по щиту - диагональю.
  
   Птица, птица, что ты плещещь, без напора и укора?
   Геральдические вещи выпадают из обзора,
   Геральдические знаки покрывают все на свете
   Тонет птица, свищут раки. Тятя, тятя, наши сети...
  
   * * *
   Пытался сказать о духе. Не вышло. Превышен трафик.
   Пытался забыть о прошлом - наткнулся в метро на взгляд
   Своей предыдущей любви, которую выслал нафиг.
   Которая до сих пор снится, чему до сих пор не рад.
  
   Просрал новогодний вечер, очнулся утром второго,
   Разбавил коньяк абсентом, сводил собаку гулять
   По теплому свежему снегу куда-нибудь в Бирюлево,
   Куда нибудь, где не видят, и значит - где не догнать,
  
   Пусть гонятся - со своими детекторами приколов,
   Со всей своей мелкой шоблой чужих записных долгов,
   Со всеми своими майданами, и выстрелами с ледоколов,
   Со всем чему когда-то отдать был себя готов.
  
  
   * * *
   Не гуляй в ночи, не хлебай вино.
   Записной гламур, золотое дно,
   Смс-ка вылетит - не лови,
   Не ходи домой - не скользи в крови,
  
   Город спит - и ладно, он нынче сыт,
   Подо льдом река в темноте болит,
   Подо лбом идея - кровит в ночи.
   Не ходи домой. Не ходи. Молчи.
  
   Выбирать забей между злом и злом,
   Мажут губы идолам молоком,
   И каленой кровью, но ты не пей,
   Не ходи домой. Не ходи. Забей.
  
   Лучше сразу смело иди на Суд.
   Не ходи домой. там тебя не ждут.
  
  
   ПОРТРЕТ
  
   1.
  
   Пахал над строчками как вол,
   Все нафиг. В стол.
   Не слышал музы хриплый ор
   В упор.
   Писал, ругая чью-то мать.
   Забыть. Порвать.
   Забыл. Про завтрак и обед.
   А вышел - бред.
   Прогнал читателя взашей.
   Ушел в эвей.
   Потер беседы грустный лог.
   Стихов - не смог...
  
   2.
  
   Я много писал, но писать устал. Хватит, отныне - в стол.
   Перо разломал, и музу послал. Остался гол как сокол.
   Забил на сонеты, забыл про лэ. Отставил свободный стих.
   Стихам будет пусто в моем столе. Но я ненавижу их.
   Контрольным аккордом - комок земли. Все рифмы - напрасный труд.
   Стихи не спасли и не помогли. И хватит. И не спасут.
   Во мне не осталось ни капли раба. Я выдавил все до дна.
   Пушинкой летает моя судьба и тает моя вина,
   Отныне свободен, отныне - в стол. Все слезы - в песок. В песок.
   ...Так пуля в тоске покидает ствол и ввинчивается в висок
  
  
   * * *
   Я иду на ошибку. По лезвию, в три часа ночи.
   По асфальту и лужам. Пусть ливень смывает мой грим.
   Пусть никто мне не верит. Пускай поражение прочат.
   Я иду на ошибку. По нервам - своими и чужим.
  
   Я иду на рожон - по желтеющим листьям кленовым,
   По краснеющим листьям, чернеющим. Я невпопад
   Все иду на ошибку. По вздыбленным льдам и зеленым.
   Я дошел до ошибки. Исправил. Примите назад.
  
  
   Фудзи.
  
   Год разбит на кусочки месяцев, как японская дорогая ваза,
   Половина музейного зала ей занята. Можно ходить по кругу,
   Понимая, что плакали наши деньги и табула наша раса,
   Сто улиток ползут на Фудзи, завитками ухают друг о друга,
  
   Сто полей расцветают разным, а Фудзи царит над ними -
   Совмещая весь спектр в белом. Нирваной. Итогом странствий.
   Год разбит на кусочки судеб. Забыты лицо и имя.
   А улитки грохочут строем, покрывая собой пространство.
  
   * * *
   Я свожусь к семье и работе, к стихам и прозе,
   К третьей лишней банальной рифме, к примеру - к розе,
   К сну чужому, про башню, с которой синеет море,
   К нуменорской волне, к симфонии в ля миноре,
  
   Тут не личность, но фокус статусов: дочь, принцесса,
   Получающая свой кайф от принца, как от процесса,
   Персонаж к павильонке слепленный и забытый,
   Выносящийся дисбиливом или делитом...
  
   * * *
   Архивы, логи, аськи, мыло,
   Следы былых акупунктур.
   Листок к огню. Что было - сплыло.
   Весь выбор сделан. Перекур.
  
   И было вроде бы без фальши,
   Льня к пустоте, виня, кляня...
   ...Но буквы исчезают раньше,
   Чем их коснется лик огня.
  
   * * *
   Я устал бежать по твоим следам..."
   Бахыт Кенжеев
  
   Забирайте. Надо - я все роздам.
   Ветер в голове выдувает дурь.
   Я устал бежать по твоим следам.
   Я устал читать по обломкам бурь.
  
   По оскалу желтому дальних звезд,
   В мире, повернувшему вновь - к зиме.
   По опискам в блогах, стихам внахлест,
   По костям жывотных в бобруйской тьме.
  
   * * *
  
   Страницы тугие листаю,
   Забвенья точу острие.
   Стареющих нелюдей стая
   Обходит жилище мое.
  
   Обходят неспешным дозором,
   Стучат в колотушки свои.
   Забвенье стоит приговором -
   Ночным силуэтом в двери.
  
   Не помнить, наверное, честно.
   И всем говорить - позабыл.
   ...Но книге в пергаменте тесно
   И пальцы болят от чернил.
  
   С трудом по железному зною
   Летит тяжкокрылый икар.
   И доблесть оставить в покое
   Мне кажется худшей из кар.
  
  
   Сетевые стансы к...
  
   1
   Напиши мне письмишко в личку.
   Ты - моя дурная привычка.
   Ты стоишь как анчар в пустыне,
   Источая поток полыни,
  
   Истекая мне в аську ядом,
   Словно кем-то смертельно ранен.
   Напиши мне письмо? Не надо.
   Заигнорь, я в ответ - забаню.
  
   2
   Порвалось там где было тонко.
   Напиши мне письмо о том, как
   Жил, смотрел в монитор до ночи,
   Прожигая до мозга очи,
  
   Окажи мне такую малость,
   Милость, жимолость. Ну два слова!
   Я отвечу, как мне писалось.
   Как писалось? Весьма хреново.
   3
   Это, снежное - правда, лето?
   Напиши. Или нет, не надо.
   Станешь поводом для сонета
   Стану поводом для баллады.
   4.
   Я вижу сон про тебя, но утро перетирает нить,
   И над хрущобами круто взвивается солнца плеть,
   И что остается сну? развеивайся, взлетай.
   Откладываю "на после смерти" - поговорить,
   До райскимх высей откладываю - посмотреть
   В глаза и сказать прости там, или прощай.
   Хотя, уж если "прощай" - то какой тут рай?
   Хотя уж если "прощай", то - последний край.
   Откладываю. А ты уж - не умирай.
   5
   Ну вот, мы опять получились лохи,
   Сидящие вечно в шестой палате.
   Опять наступает конец эпохи.
   Опять мы во сне говорим в привате.
  
   Преведы, касавчеги, ужоснахи,
   Подайте на бедность веревку с мылом!
   Опять погорело мое Аст-Ахэ,
   Твое нуменорье волною смыло,
  
   Обломки форумов на которых
   Не выжжены ни имена, ни лица.
   И нету выхода, нет укоров,
   Не остановить и не остановиться.
   6
   "Туман плывет"
   В. Кузнецов.
  
   Туман плывет, струится серой -
   Сотри, и больше так не делай.
   Под строчкой ставь скорее (с)
   Не изменяяся в лице.
  
   Забей писать, забудь про рифмы.
   Волна разбилася о рифы,
   Читатель ждет уже "Превед"".
   Ну да, превед - на все ответ.
  
   Кто нас увидит, сразу ахнет.
   Туман - струится, серой - пахнет,
   И ничего не изменит...
   Ступай в Бобруйск. Нажми "делит".
   7
   Я знаю, ты читаешь мой Жижи,
   Моих идей крутые виражи.
   Я знаю, ты читаешь мой Жеже -
   Портрет души невинной неглиже.
   Я знаю, ты читаешь мой Жужу -
   Затем его я, собственно, держу.
   8
   Настает время Ч - отпусти, прости.
   Не держи эту глину в своей горсти,
  
   Брось на землю - как раз настает весна,
   Для тебя и обиды - она тесна,
  
   Она давит на плечи как мокрый плащ,
   Она честно плачет - и ты поплачь,
  
   В унисон со стаей бродяг-собак.
   ...Время Ч прошло. Опоздал, дурак.
  
   * * *
   Гудят машины во дворе противным горном
   Пути земные разошлись - но это норма.
   Пути земные расползлись. Да, это травма,
   Но как таким в дальнейшем жить - вопрос не главный.
  
   Летят по небу облака и машут гривой.
   Зачем оно и почему сложилось криво
   Теперь уже не разобрать - потерты логи,
   И разошлись по полюсам пути-дороги,
  
   Да, иногда издалека слышны куплеты,
   И чей-то смех из темноты и силуэты,
   Да те они или не те - вопрос неважный.
   ...Но самолетик к облакам летит бумажный -
  
   Летит с размаху по прямой, по непреложной.
   На нем курсивом имена - помилуй, Боже.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"