Сегодня утром Грегор Замза проснулся совсем один,
и ему совершенно некому рассказать, что трепещет в его груди.

Ты живёшь ни с кем, умирая всё также - ни с кем.
Пока твои кости и смыслы не сгниют в горячем песке. 

Ты смеёшься и пишешь книги, вливаешь в себя дорогое вино,
ты всегда беспричинно прав и любим - от макушки до пальцев ног.

Просто вылитый идол, облизанный линией лет и лиц!
Только в тот самый миг, когда сильнее всего болит

вдруг теряешь способность писать, говорить и нести
добро-вечное, чушь и свою глупую голову, сжатую взаперти

вакуумного мира космоса, хроноса и танатоса.
Баснословно разорванную на хаотичные лоскуты и полосы...
Боже, почему никто не может услышать моего голоса?

Почему никто не коснётся меня руками,
наблюдая, как я превращаюсь в холодный потухший камень? 

И среди тысяч гудящих звуков и звонов и человеческой речи
нет ни одного, который бы заговорил о вечном?

Который бы сжал в кулаке моё грязное тихое сердце
и шептал бы ему о том, как в далёких землях
созревает рожь. Как он с детства мечтает о доме,
как струятся его гибкие линии на ладонях.
Что приснилось ему сегодня. Как больно бывает и сладко.
Как заглядывать по ночам в окна дремлющих зданий...

И о том запоздалом знании, 
которого я уже не дождусь, до конца хватаясь за руки мёртвых. 
Оно будет ускользать от меня, пока мои мысли не будут бесследно стёрты
с абсолютно бездарного полотна вселенной.
Пустыми картами.
Последних страниц ненавистными точками...

И я усну на камнях в центре промокшей вечерней площади.
Ведь когда ты НА САМОМ ДЕЛЕ просыпался не в одиночестве?