Ко мне подошел Хамелеон Петрович, когда я не ждал его появления на горизонте моего спокойствия. Подойдя, он представился:
- Хамелеон Притворяевич.
- Очень круто, Хамелеон, - сказал я, - А я - это просто я.
Далее мы постояли минут пять на паузе, молча подумали, что следует думать в подобных ситуациях, после чего я спросил его:
- Tu fumi?
- Si fumo. La ringrazio molto, - быстро затараторил он.
И мы закурили. Честно говоря, я не ожидал, что Хамелеон хоть малость владеет итальянским, и спросил наугад. Но так или иначе я продолжил на древнеславянском:
- Знаете, мне неловко говорить об этом, Хамелеон Притворяевич, но я позабыл, что есть хамелеон. Какой он в природе нашей прекрасной фауны. Вы ведь названы в честь этого представителя?
- Ну что вы! Родители мои вряд ли подозревали о существовании хамелеона. Должно быть, они и названия такого не слышали. Впрочем, знаете, я и сам позабыл, как он выглядит...
- Странно, я всегда думал, что уверен, что знаю, как выглядит хамелеон. А теперь не могу вспомнить... Может, он такой? - я показал широкие взмахи руками, насколько это было возможно.
- Не-е-ет, это совсем не он, - возразил Хамелеон. Это какая-то птица у вас, а хамелеон вообще другой. Наверно, он такой, - он показал шевеление ушами с выпученными глазами и выгнутыми назад руками.
- Это у вас, простите, рыба какая-то выходит, а совсем не хамелеон. Вы хоть думайте, когда себя изображаете, - сказал я.
- Что ж, по-вашему, у него рук нет, или ушей? Он же не амеба одноклеточная, он животное знатное, великолепное и красивое, я категорически уверен в этом.
- А по-моему, он такой: маленький, немного юркий и слегка хвостатый, - сказал я и показал рукою хвост.
- Хотите сказать, он - крыса? Или, может, хорек?
- Я хочу сказать, что не помню, какой он. А уж крыса он или не совсем крыса, это мы еще узнаем!
- Клюв или хобот имеется? - не унимался Хамелеон.
- У кого?
- У этого хамелеона вашего?
- Мне кажется, нет, но пока мы с вами тут амнезируем, у него уже выросли и хобот, и хвосты, и прочие органы. Я помню только, что способность к мимикрии у него просто нечеловеческая.
- Знаете, я придумал. Давайте пойдем куда-то и спросим у кого-то, как выглядит хамелеон, - сказал Хамелеон Петрович.
- Мне кажется, у нас нет другого выхода, - резюмировал я, и мы пошли искать хамелеона.
- Стойте! - остановил я Хамелеона Петровича на полпути без четверти, - А вы не заметили, что в слове хамелеон довольно явно притаился лев? В начале он вроде хам, а потом - лев. Хотя к чему тут хам...
- Может, хомо-леон? Человеко-лев, или Лево-человеко, допустим.
- Эта мысль не приходила в мой дом. Мне кажется, Хамелеон, вы на верном пути, продолжайте идти в этом направлении. Мы пошли дальше и направление привело нас в большую бумажную библиотеку. Мы разделились надвое и начали листать книги, где, по нашим представлениям, мог бы значиться хамелеон.
- Хемингуэй, - спросил Хамелеон Петрович, нервно листая оранжевую книгу своими оранжевыми пальцами, - это может быть хамелеоном?
- Вряд ли, - сказал я, - Хемингуэй - это хоббит или муми-тролль, кажется...
- А вот, смотрите, - закричал Хамелеон, становясь слегка нуарным, - Хичкок!
- А при чем тут Хичкок? - спросил я.
- Мне кажется, он каким-то образом причастен к хамелеонству, - побагровел Хамелеон.
- Нет. Хичкок - это разновидность яичницы или омлета. Что там еще?
- Мутабор! - крикнул Хамелеон, мгновенно став фиолетовым в красную крапинку.
- Мутабор, - чтоб вы знали, это древнее непроизносимое проклятие, и оно так же связано с хамелеоном, как Хичкок снимающий триллер про яичницу, - сказала проходившая мимо библиотекарша, неясно как оказавшаяся в библиотеке.
- Само собой, - не стал возражать я, - Но, с другой стороны, почему бы древним хамелеонам не проводить чернокнижные обряды, вызывая из ада князя тьмы?
- Это справедливо, - заметил Хамелеон Петрович, - А вы кто будете? - обратился он к библиотечной даме.
- Вальдшнеп-Залесская, хранительница древних чернокнижных обрядов.
- Ну вот, теперь мы хотя бы знаем, кто здесь вальдшнеп, - заключил Хамелеон Петрович. Хотя я не понимаю, как нам это поможет.
- Может, не поможет, но мадам Вальдшнеп, как мне кажется, должна обладать острым чутьем на любого рода хамелеонство. Она же представитель культуры.
- Резонно, - согласился Хамелеон Петрович, - Итак, что же знает культура о хамелеоне, чего не знаем мы, представители культурной прослойки бескультурья?
- Так, дайте-ка подумать... Как ваша фамилия?
- Моя - Хамелеон, - сказал Хамелеон.
- Но вы не тот хамелеон, которого все так хотят увидеть. С чего вы вообще взяли, что вы - Хамелеон? Может, вы палтус...
- Вряд ли я вообще тот, кто вам нужен, - обиженно сказал Притворяевич.
- Все ясно, это вымышленный хамелеон, неоригинальный, - заявила Вальдшнеп.
- Кем вымышленный? - спросил я.
- Тем, кто его придумал.
- И кто же это?
- Его зовут Автор, и больше о нем пока ничего не известно.
Тут Хамелеон Притворяевич начал тускнеть, становиться прозрачным, а затем медленно растворяться в полумраке библиотечных теней, пока окончательно не схлопнулся в пылинку над бездной книжной вечности.
- Что это с ним? - спросил я у мадам Залесской.
- Похоже, автор перестал его придумывать. Наверно, он ему надоел или что-то в этом роде. В общем, он не отвечает возложенным на него сюжетным интересам, он должен умереть. Как Дюк Нюкем.
- Ничего подобного, Дюк Нюкем фарева! А вот вы, похоже, скоро умрете! - провозгласил я, обращаясь к книжной даме, и прекратил ее существование.
Затем я включил компьютер и запустил игру, где непобедимый Дюк валит инопланетных тварей, не разбирая, кто там хамелеон, а кто вальдшнеп.
Жаль, конечно, что я так и не увидел, как выглядит настоящий хамелеон, зато теперь знаю, какие чудеса творятся в бумажных библиотеках.