Однажды я сидел и думал, как написать книгу. Но в голове было так звонко и глухо, что написание не двигалось с места, на котором я сидел. Тогда я решил встать и написать книгу о том, как у меня не получалось писать книгу. И стал не писать. Когда книга была закончена, я прочитал ее и остался доволен ненаписанным. Затем пошел в издательство, где мне без всякого удовольствия предложили ошеломляющий голову контракт на издание моей ненаписанной книги. Правда, издатель долго не мог понять, о чем я не написал, и даже кричал, что, мол, я себе позволяю, не написав о том, что ему хотелось. Пришлось успокоить его тем, что книга не написана и можно позволить не писать в ней о чем угодно. В итоге книга все же вышла большим тиражом, за что я не получил огромный гонорар. Меня вполне устроил такой способ неписания книг, и я стал не писать дальше. Не написав порядка много книг, я стал самым не знаменитым и самым не модным писателем. Меня не читало огромное количество людей, огромные тиражи не печатались, в мой дом пришла оголтелая непопулярность. Я шумно прославился на поприще неписательства и вслед за этим решил снять фильм о том, как я не снимаю фильм. Вначале было трудно снимать кино о том, как я не снимаю, но когда съемки подошли к концу, я понял, что не снимать гораздо проще, чем снимать. И продолжил не снимать фильмы дальше. Много не снял, а сколько еще предстояло не снять! Сюжеты просто вертелись чайками в голове, не кружась в воздухе. И сразу же воплощались в неотснятое кино. Надо сказать, что мои фильмы не смотрело все больше людей, а кинотеатры просто не выдерживали такого наплыва посетителей не приходящих на мои фильмы. Это был настоящий успех и мегаслава, обреченная на вечность! В книге Гинесса я был записан как самый неизвестный писатель и режиссер среди когда-либо существовавших и не снимавших кино. Зрители и читатели в интернете только и делали, что не обсуждали мое творчество, на что я молниеносно не реагировал, не отвечая на вопросы и нападки в мою сторону. Зачем что-то говорить, если мои ненаписанные книги и фильмы говорят сами за себя. А мне говорить совсем необязательно. Так я стал не говорить, что думаю, а затем и вовсе стал не думать. Думалось, тем не менее, о многом, но не думать казалось важнее и приятнее. Когда бесцельно ни о чем не думаешь, то нет проблем, которые появляются именно тогда, когда начинаешь их придумывать. Поэтому я теперь не думаю. Мне это не надо. Пусть лошадь думает. Которая с копытами и на крыльях. Она ведь тоже когда-то летала и о чем-то думала, но потом поняла, что занимается ерундой, и перестала. Не лошадиное это занятие - летать.
На этом все, sapienti sat.