Аннотация: Казалось, что самое трудное уже позади: он рядом! Но не тут-то было... Проблемы только начинаются!
Часть 2. Реалистичная.
Испытание чувств
Глава 1. Одна?
-- Надя! Ты и представить себе не можешь, как я счастлива! -- Наташа шла утром в школу с подругой и, мечтательно улыбаясь, рассказывала ей о своей первой любви. -- А еще говорят, что первая любовь обычно бывает несчастной... -- Наташа потеплее закуталась в широкий серый вязаный шарф, накинутый на плечи поверх легкой блузки, и шла, глядя под ноги. Но Надю мало волновала Наташина радость. Она думала только о том, почему проходящие мимо парни всегда смотрят только на ее подругу.
Сочи - это состояние души. Наташа серьезная девушка, но Сочи упрямо делает ее такой, какой она всем представляется: веселой, жизнерадостной, кокетливой и улыбчивой. Семь минут до школы, начало мая, привычные протоптанные тропинки по чужим огородам - сокращения - между разросшимися, ярко-зелеными, цветущими и пахучими кустами. А потом - автомобильная дорога, пешеходный переход. Наташа может идти в школу с закрытыми глазами - настолько хорошо знает все детальки пути, но, переходя через дорогу, глаза непременно откроет: сейчас, весной, слишком хочется жить!
Наташа с Надей не раз презрительно фыркали, замечая на улице девчонок, одетых не по погоде легко. Вообще-то, еще совсем не лето, а некоторым уже невтерпеж надеть на себя топики на бретельках, крохотные юбочки и босоножки.
-- Я ее понимаю! -- съехидничала Наташа, указав подруге на одну такую. -- Когда еще мир сможет увидеть ее прекрасную авитаминозную кожу, если не сейчас?
Да, позагорать пока не получается: солнце долго не держится, чуток посветит и прячется в копнах пышных, как вата, облаков. Уже несколько дней пасмурно, и это печально, но зато какие неповторимые, непередаваемые ни фотоаппаратом, ни восторгами закаты на море!
-- Мы с Максимом вчера вечером ездили на пляж, сидели в машине и смотрели на горизонт, -- мечтательно мямлила Наташа.
Удовольствие быть с Максимом изрядно померкло бы без удовольствия рассказать об этом подруге. Вообще-то, хочется рассказать всему миру, но Максим не желает, чтобы это знали даже в школе.
А вот и сама школа. Старенькое, но по-весеннему ухоженное здание с несовременными, узкими, высокими окошками, клумбы по обе стороны центральной лестницы, пальмы по углам. И сотни человечков плавно стекаются сюда с разных сторон.
Наташа с немалым удовольствием несколько минут простояла у входа с охранником Андреем. Надя не знала, о чем они там говорят - она надменно прошла мимо и остановилась у самого дальнего окна. Ее самолюбие было сильно задето: у ее подруги с самой обыкновенной внешностью в четырнадцать лет уже завязан любовный роман, и не с кем-нибудь, а с самым красивым учителем! Наде в это как-то не верилось. Она сама не раз сочиняла разные истории про влюбленных мальчиков под ее окном...
Когда Наташа подошла к ней, Надя якобы безразлично спросила:
-- А где второй охранник?
Вторым охранником был симпатичный двадцатилетний брюнет с голубыми глазами и очаровательной белозубой улыбкой, человек, по наблюдениям Наташи, немного замкнутый, необщительный.
-- Он еще не пришел, -- немного резко ответила она. Девушка понимала, что Наде нравится Саша, но посредником между ними она быть не хотела. К тому же, Наташа всегда ревниво относилась к любым "посягательствам" на ее привлекательных друзей.
Саша пришел к третьему уроку, как, впрочем, и обычно. Он живет в Адлере, это отдаленный район Сочи, и на дорогу уходит немало времени, поэтому Саше разрешили появляться на полтора часа позже Андрея.
Четвертого урока в девятом "Б" не было - отключили свет, и информатика сорвалась. Девочки спустились на первый этаж; Наташа, как всегда, подошла к охранникам, а Надя по привычке встала около соседнего окна. Она краем глаза наблюдала за Сашей, но подойти не решалась. Надя не без зависти смотрела, как легко держится ее подруга в мужском обществе. Они стояли метрах в четырех от нее, но так далеко, недосягаемо... К ним подошел Максим Викторович, положил руку Наташе на плечо, наклонившись, что-то тихо ей сказал. Значит, Наташа не врала, когда говорила, что у них роман... Они о чем-то болтали, смеялись... Трое мужчин и Наташа. Надя глаз не сводила с Саши, который смотрел на ее подругу. Наташа повернулась к Наде и махнула ей рукой:
-- Иди к нам.
-- Не бойся - не съедим, -- подколол Андрей, которому Надя не очень нравилась.
Надя, никогда не терпевшая никаких подколок, гордо подняла голову, взяла свой портфель и вышла из школы. Наташа хотела ее остановить, но передумала.
-- Ты ей нравишься, -- со старательно изображаемым равнодушием сообщила Саше.
-- А она мне - нет!
Вкупе с его тоном и взглядом это был очевидный намек на то, что ему нравится Наташа. Прикольно! Максим ревнивый, значит, впереди долгая, приятная ее самолюбию разборка.
К ним подошла учительница музыки, на несколько минут отвела девушку в сторону.
-- Наталья, я видела, как ты пела на празднике Восьмого марта. Я хотела бы предложить вашей группе поработать под моим началом. Ты же знаешь, впереди еще Выпускной бал девятых классов... У меня есть несколько идей, и я хотела бы воплотить их в жизнь с твоей помощью. Если ты не против, конечно...
Наташа не верила своим ушам. Успех просто преследует ее в последнее время! Тамара Владимировна - Заслуженный учитель России, Наташа всегда восхищалась тем, как ей удалось поднять свой предмет - музыку - на столь высокий уровень. И если у нее есть идея, то это наверняка что-то поистине сногсшибательное!
-- Вы шутите! Я просто не могу быть против! Я уверена, моя группа - тоже... Но я должна с ними поговорить об этом.
-- Да, да. Конечно! Но как только примите мое предложение, сразу поднимитесь в мой кабинет. Времени, как ты понимаешь, осталось не так уж и много: половина мая. В июне я не хочу отвлекать вас от экзаменов...
***
-- Эй, красавчик! Что грустишь? -- Наташа, как ураган, внезапно подлетела к молодому охраннику, одиноко сидевшему на своем рабочем месте.
Нади сегодня в школе не было, и Наташа была свободна, как птица.
-- А где Андрей? -- просто так спросила она, выдвигая второй стул и садясь рядом с Сашей.
-- Не знаю. Он сегодня не пришел. А сколько времени?
-- А сколько надо? -- весело осведомилась девушка.
-- Много надо, -- Саше смеяться явно не хотелось.
Наташа посмотрела на миниатюрные, под стать запястью, зеркальные часики и совершенно серьезно ответила:
-- Без пятнадцати два. Что-то случилось?
Он посмотрел сначала ей в глаза, а потом в окно.
-- Да нет, ничего... А что, так заметно?
-- Заметно.
-- Нет, ничего не случилось.
Наташа дотронулась до его руки.
-- Сань, -- хотела сказать одно, но вырвалось совсем другое. -- У тебя есть девушка?
Он промолчал. Такой взгляд Наташа видела только однажды, когда Андрей рассказывал о своей бывшей жене. Саша, казалось, не чувствовал ее руки, не слышал ее вопроса... Но Наташа знала - он слышал. Слышал даже то, о чем она не говорила. Хотелось как-то его утешить, но он на шесть лет старше, и у Наташи мелькнула трусливая мысль, что она будет выглядеть глупо со своими детскими сочувственными фразами. Рискнула:
-- Саня, извини, если я тебе что-то напомнила... Знаешь, чем мы взрослее, тем серьезнее наши проблемы, и возможно, я не пойму твоих переживаний, но я точно знаю, что это все пройдет, обязательно! Да, ты никогда не забудешь то, что сейчас чувствуешь, но думать об этом будешь, как о далеком прошлом. Жизнь так устроена, что не все получается, как нам надо. Но ты потерпи, и скоро станет легче. А вообще подумай, так ли тебе было нужно то, о чем ты сейчас грустишь? Иногда мы берем на себя лишние переживания.
Он несколько секунд смотрел ей в глаза: похоже, она чувствует его боль. И удивился:
-- Как ты нашла подходящие слова, если я даже не сказал, в чем дело?
-- Это универсальные слова, -- улыбнулась Наташа. -- А в чем же дело?
Саня задумался. Ему и хотелось поговорить, и не хотелось вспоминать что-то неприятное. Наконец, сказал:
-- Понимаешь, вот идешь по дороге. И вдруг видишь, что впереди - тупик. И осознаешь, что все это было зря, весь этот путь никому не нужен...
-- Сань, не бывает путь никому не нужен! -- возразила девушка. -- И, как правило, ты не первый, кто идет по этой дороге. Кто-то до тебя уже заходил в этот же тупик, делал выводы и искал другую дорогу. И, видимо, находил, если ты в данный момент на дороге один. Попытайся и ты!
-- А как же зря потраченное время?
-- Не знаю такого понятия! -- весело заявила девушка. -- Знаю только понятие "жизненный опыт"!
Так и разговаривали они метафорами. Наташа никогда и не узнала, что же произошло в Санькиной жизни, зато поняла, что затесалась к нему в доверие достаточно надежно.
***
-- Не понимаю я его все-таки! -- вздыхала Наташа, сплетничая после уроков с Надей на развилке дорог к их пятиэтажкам.
Раньше Наташа нечасто возвращалась со школы с Надей, так как каждый день оставалась там хотя бы на лишний час, чтобы сказать Максиму Викторовичу "до свидания", когда он будет уходить. Но теперь Максим Викторович завоеван и даже иногда проводит вместе с Наташей целый вечер, так что дружба между девочками вошла в ранг близкой.
Они стояли во дворе Наташиного дома возле "верхней" лестницы, которая вела к Наде, и без умолку трещали обо всем подряд, греясь в теплых лучах послеобеденного майского солнышка.
-- Если он узнает, что я обсуждаю это с тобой, он меня убьет! -- с театральным беспокойством призналась Наташа. На самом деле хотелось лишний раз подчеркнуть, какие серьезные у них отношения.
-- Наверно, он тебя просто не любит, -- подсказала Надя. -- Иначе бы не боялся, что о вас узнают в школе. Сама подумай: если все искренне, то чего ему скрывать?
Наташа прикрыла ладошкой глаза от солнца и отвернулась, прищурившись.
-- Надь, если бы не любил, все закончилось бы максимум первым поцелуем, а скорее всего, и до того бы не дошло!
Наташе меньше всего хотелось доказывать подруге такие простые истины, но где-то в душе все же начала сомневаться: Костик же тоже считает, что все несерьезно, а он друг Макса!
-- Я просто не буду пока с ним спать, -- по-взрослому придумала Наташа, как будто это решение было ее.
-- Правильно! -- поддакнула Надя. -- Вот и проверишь, будет ли он с тобой встречаться без секса.
И Наташа довольно улыбнулась: он ведь будет!
Или нет? Все-таки, он сам сказал когда-то о себе и Инессе: "Мы взрослые люди, и у нас есть естественные потребности"...
***
Солнце медленно опускалось за горизонт, за идеально ровную черту между небом и морем, оставляя на воде ярко-красные искрящиеся блики. Наташа сидела на камнях городского пляжа и прохлады совершенно не ощущала. На ее щеках слегка поблескивали слезы, а в глазах отражался уходящий день. Редкие облака вокруг маленького солнца отливали каким-то странным, словно кровавым, бордовым цветом, и эти "ненормальности" наводили Наташу на сухие мысли о собственной жизни. Рядом прошел какой-то парень и спросил:
-- А что такая красивая девушка делает одна на пляже?
Наташа в упор посмотрела на него и жестким, хоть и вежливым, тоном попросила молодого человека идти своей дорогой. И в душе появилось новое слово, о котором Наташа пока не думала, - "ОДНА"... Ей так плохо, но она еще не поделилась этими переживаниями с любимым. В ночном клубе у него сегодня выходной, но встретиться с ней он отказался. Решил побыть с дочкой.
Они и так вне школы встречаются нечасто, неужели теперь проблем станет еще больше?
Хотелось плакать, но она не могла. Почему все повторяется второй раз? Почему ее подруги не умеют хранить секреты? В чем же она виновата перед своим собственным классом? В том, что влюбилась в учителя? В том, что он - обычный мужчина - ответил ей взаимностью? В классе теперь нормально относились к ней только немногочисленные мальчишки. А девчонки откровенно доставали ее: написали в ее тетради всякие гадости, постоянно обзывали, норовили толкнуть... И это был только первый день! Наташа видела лишь одну причину нападок со стороны своих одноклассниц - зависть. Раньше по школе ходили только недостоверные слухи, а теперь...
Что она теперь скажет матери? Ее родители весьма критично относятся к разнице в возрасте больше двух лет, а Максим старше нее на тринадцать... К тому же, Надя так все обставила... Может быть, Надя отомстила ей за Саню?
А Максим? Как он воспримет то, что об их романе уже знает весь ее класс и классная руководительница, а значит, можно считать, что и вся школа? Он ведь был категорически против огласки. Может, он все поймет и простит и на этот раз?
Когда девушка очнулась от своих размышлений, солнца уже не было. Наташа поднялась на ноги... Ничего не поделаешь, надо идти домой и отстаивать свое мнение. Можно сколько угодно прятаться от родителей здесь, на пляже, но это будет означать только то, что она их боится. А бояться категорически нельзя: страх делает человека слабее.
Началось все с того, что учебный год подходит к концу, на дворе отличная погода, 9 "Б" единогласно решил прогулять физику, поскольку это два первых урока в пятницу, и настроение совсем нерабочее, и только одна Наташа отказалась идти со всеми. И тогда Надя в случайной тишине громко объявила о том, что у ее подруги роман с учителем. Эти слова услышала и проходящая по коридору классная руководительница. Наташа все отрицала, но учительница прямо при всех выяснила подробности у Нади и сразу пошла в учительскую - звонить Наташиной маме на работу.
А сейчас Наташа вспомнила о Карене. Где он? Что делает? Она уже давно не встречала его, даже когда часами болтала с Надей во дворе; ничего о нем не слышала и в какой-то степени жалела об этом... Девушка в глубине души до сих пор хотела встретить его на улице и, как в старые добрые времена, рассказать ему о своей школьной жизни; поведать о четверке, которую ей сегодня поставила эта противная химичка; пожаловаться, как сильно болят мышцы после вчерашней физкультуры...
Она шла по своей родной улице, не замечая вокруг ничего. Да ей здесь уже нечего было замечать - она знала каждый камешек, каждое дерево... Наташа машинально перешагивала через ямки на тротуаре, шла по памяти...
Мамино лицо выражало такое негодование, что Наташе захотелось спросить, не выпадут ли у мамы зубы оттого, что она так сильно сжимает челюсти.
-- Где ты шлялась?! -- прямо с порога колко зазвенел мамин голос. -- Ты знаешь, сколько времени? Я тебя с обеда жду, с работы отпросилась, а ты шаболдаешься где-то, небось, со своим новоявленным парнем?!
Наташа отвернулась. Жаль, что родителей не выбирают. Ведь сейчас, как никогда раньше, необходима мамина поддержка... Сказала нарочито тихо, чтобы подчеркнуть то, что мама необоснованно повышает голос:
-- Если будешь так со мной разговаривать, то не узнаешь, ни где я была, ни с кем.
-- Ты не заслуживаешь другого тона! -- завопила женщина. -- Подстилка! У тебя совсем своей головы на плечах нет?
-- Мы любим друг друга! -- снова тихо пыталась объяснить девушка. Но на сей раз тихо из-за впечатления от оскорблений.
-- Бестолковая! Мужику под тридцатник, а он любит малолетку! Так не бывает, поверь! Он развлекается с тобой, извращенец, а потом наиграется и бросит!
Девушка старалась глубоко дышать, чтобы не поддаваться маминому настроению. Пыталась, как учил ее Максим, не придавать особого значения маминым словам, но это получалось плохо. Нет, она не верила в эти разоблачительные доводы. Просто она очень чувствительная, и было до боли обидно слышать такое в свой адрес и в адрес Максима. Скрестив руки на груди, незаметно ущипнула себя, чтобы не расплакаться. Набрав в легкие побольше воздуха, прошептала:
-- Ты с ним не знакома, как ты можешь делать выводы?
-- Все они одинаковые!
-- Он хороший человек!
-- Ага! Все они хорошие. До поры до времени.
Наташа, не в силах больше слушать этот бред, попыталась уйти к себе в комнату, но мама грубо схватила ее за локоть и, развернув к себе, приказала:
-- Так! Больше чтоб никаких встреч не было! Чтоб после школы сидела дома, ясно?! Я не хочу, чтобы моя дочь в пятнадцать лет стала шлюхой.
Вспомнилась фиолетовая ссадина на подбородке, которая не так давно ей досталась от мамы. "Не плакать, не плакать, не плакать", -- вертелось в голове и напрягалось во всех возможных мышцах. Из-за нервных переживаний Наташа вдруг бесконтрольно закричала:
-- Отстань! Это моя жизнь! Я не хочу выслушивать подобные слова!
-- У тебя нет выбора - пока ты живешь в моей квартире, будешь выслушивать все, что я тебе говорю!
-- Тогда я уйду. Вместе нам жить нельзя, иначе я просто убью тебя!
Мама в гневе стиснула зубы и прошептала:
-- Убирайся! Иди к своему мужику и посмотришь, насколько ты ему нужна! Переночуешь где-нибудь на скамейке и припрешься домой, как шелковая!
-- Уж лучше на скамейке, чем с такой семьей! -- выла девчонка.
Наташа забежала к себе в комнату, схватила недавно полученный паспорт и закрыла за собой снаружи входную дверь, крикнув напоследок на весь подъезд душераздирающим воплем:
-- Я тебя ненавижу!
Пусть это будет день начала новой жизни. Хотелось что-то мудро обдумать, но все происходящее казалось таким нереальным, что расплывалось не только в мыслях, но и в глазах. Это назревающие, сдерживаемые слезы. Сейчас не время плакать. Стояла в телефонной будке возле вокзала, холодными дрожащими пальцами пытаясь набрать номер Максима. Занято. Пошел дождь. Зонт забыла дома. Денег, которые она нашла в кармане джинсов, на билет до Ростова, где жили их родственники, не хватало. Оказывается, билеты на поезд так дорого стоят... На том конце провода мужской голос ответил: "Алло".
-- Максим, я на вокзале... -- прошептала ему невнятно и расплакалась. -- Я ушла из дома. Хочу уехать в Ростов, но денег нет. Что мне делать?
Тишина.
-- Нат, где ты?
-- Я же говорю, на вокзале.
-- Точнее?
-- В телефонной будке под часами.
-- Побудь там. Я сейчас приеду.
Обнаружил ее в зале ожидания. Она сидела с ногами на пластиковой скамейке, обхватив коленки и спрятав лицо от посторонних... Поспешил к ней, сел рядом и обнял за плечи.
-- Слава богу, нашел тебя! Я уже испугался, что ты куда-то сбежала. Я же просил ждать под башней...
-- Прости, -- подняла девушка к нему заплаканные глаза, -- я замерзла и спряталась в помещении. У меня ни куртки, ни зонта нет...
И разревелась еще сильней. Мужчина прижал ее к себе крепче и, гладя по голове, успокаивал. Его тихий голос эхом отдавался в гулком зале:
-- Тише, малыш, тише. Все хорошо. Не плачь, поговори со мной. Ты ушла из дома? Опять поругалась с мамой?
Наташа отчаянно закивала головой и заговорила быстро, стараясь успеть между всхлипываниями:
-- Я ее ненавижу! Лучше бы она умерла! Ненавижу ее!
Схватила парня за воротник, сильно сжав кулачок, словно готовая драться... и уткнулась носом в его плечо.
-- Не хотел бы я, чтобы моя дочь говорила так обо мне... -- грустно прошептал Максим. -- Поехали, познакомлю вас. Но учти, малыш, у тебя есть только двадцать минут, чтобы успокоиться! Постарайся успеть.
Через полчаса Наташа была у него дома.
Едва Максим успел открыть входную дверь, на него сразу же кинулось очаровательное создание в детских комнатных тапочках-зайцах. Создание было по высоте таким же, как его нога, поэтому, чтобы поцеловать, ему пришлось поднять кроху на руки.
-- Папа... -- хныкало создание, надув губки и сморщив носик.
-- Ну что ты, моя маленькая, я уже вернулся, а ты плакать начинаешь... Ты такая умница: целый час пробыла хозяйкой! Ты уже такая взрослая!
-- А это кто? -- вкрадчиво спросило создание. Ее внимание моментально переключилось на незнакомку.
Наташа, теребя маленькую ножку за тапочек, подняла голову и увидела любопытствующие голубые глазки и светлую челку, выглядывающие из-за папиного плеча. Видеть Максима в роли отца было не просто необычно, а даже шокирующе. Правда, ребенок на плече был ему очень к лицу. У Наташи появилось ощущение, что она попала во взрослый мир. Что детство закончилось. Причем, оказывается, закончилось уже давно. Детство - это беззаботное четырехлетнее состояние, светящееся сейчас в круглых глазках напротив. Максим поставил девочку на пол и представил их друг другу:
-- Катя. Наташа. Она поживет у нас.
Девушка только теперь начала беспокоиться - понравится ли она Кате.
-- Привет, котенок!
Наташа впервые за сегодняшний день улыбнулась той искренней улыбкой, которая не могла не нравиться. Маленькая папина копия тоже улыбнулась - ей было приятно быть "котенком". И Наташа поняла: здесь ее любят.
-- Она такая хорошенькая! -- сделала девушка комплимент Максиму.
-- Будешь спать на моей кровати, а я в зале на диване. Только Катину лампу не выключай, пока она не уснет - она темноты боится.
Наташа осматривалась в комнатах и между делом слушала наставления Максима:
-- Завтра позвонишь домой и скажешь, что у тебя все нормально, оставишь маме номер моего телефона, -- он замолчал. -- И не вздумай прогуливать школу, потерпи последнюю неделю.
Про школу Наташа уже не слышала: увидела на книжной полке нечто про секс.
Квартира небольшая, две комнаты, обе без балкона. Явно новая: свеженькие светлые обои, блестящий наполированный паркет, еще не успевший стереться. А мебель, наоборот, старая и совсем немодная. Наташа представила это так: Максим купил родителям мебель, а себе забрал их старьё. Впрочем, мебели вообще мало: большой шкаф для одежды в прихожей, в спальне только две кровати - обычная и маленькая детская - и небольшой столик с лампой и один стул, а в зале только пестрый диван с потертыми деревянными подлокотниками: продавленный посередине и аккуратно накрытый покрывалом, чтобы хоть немножко замаскировать этот ужас. Ужасом диван был именно для Наташи: в ее квартире мебель менялась так часто, как это было необходимо для эстетического восприятия. Телевизор хороший, но на дешевой тумбочке (такие продаются в каждом доступном мебельном). Такая пустая комната, успела подумать Наташа, и в тот же миг комната вдруг наполнилась весельем, радостью, смехом... Девушка даже не поняла, что произошло! Оказалось, это всего лишь Катюшка, притащив с собой плющевого медведя, разложила на полу собранную гладильную доску вверх ножками и принялась "плавать" на этом "плоту" по паркету. Максим слегка толкнул доску ногой, чтобы Катя хоть немного продвинулась в своем путешествии, и малышка тут же завизжала от восторга. Пришлось дотолкать ее до двери, а потом обратно. Наташа помогла Максиму принести из шкафа в прихожей дополнительную подушку и временно положила ее на письменный стол с полками для книг про секс... Ах, прошу прощения, здесь еще учебник по истории, книжка про семью Романовых, психология и педагогика в трех томах, еще история - на сей раз каменный век, "Детские болезни" (вот это вообще увлекательно!), какая-то "Русь" (а, тоже история)...
-- Если ты так увлекаешься историей, какого черта преподаешь физику? -- оглянулась девушка на Максима.
Она ненавидит историю. Этот предмет ей совершенно не дается. Но если бы историю вел Максим Викторович, Наталья Фролова знала бы ее на пять с плюсом, а не на четверку за старание. Он увлекательно рассказывает ей некоторые исторические события, и тогда Наташе все становится понятно и интересно, но расшифровка учебника - это не совсем то, чем Наташе хотелось бы заниматься с Максимом.
-- К сожалению, в нашей школе нужен был учитель физики. И еще бы один не помешал, а то директор ведет у четырех классов... А вот тут я вел как раз историю.
Максим кивнул в окно. Наташа выглянула на улицу. Потрясающий вид. Весь Дагомыс, как на ладони. Впрочем, со второго этажа - не как на ладони, а как на экране кинотеатра, хоть дом и находится на возвышенности. На горе справа - пирамидка гостиничного комплекса, а прямо по курсу - четкая прямая линия Батумского шоссе, по левую сторону которой толкаются пятиэтажки, высотки и магазинчики.
-- Здание буквой "П" - школа, -- пояснил мужчина.
Наташа посмотрела туда, куда он показывал. Другая школа. Соперницы. Предположила:
-- Им, наверно, было легче, чем нам, выследить, где ты живешь. А мы сколько раз ни пытались идти за тобой, но ты никогда домой после школы не шел, и мы теряли твой след.
-- А знаешь, можно было просто спросить.
-- А ты бы хотел, чтобы поклонницы дежурили возле твоего подъезда? -- улыбнулась девушка.
-- Милая моя, а на долго бы вас хватило? -- возразил мужчина. -- Ну, пару раз подежурили бы, и успокоились. Это проверено! Вам же легкой добычи не надо! Вам сам процесс слежки интересен.
Максим сел в офисное кресло возле письменного стола. Сказал с иронией:
-- Я вот думаю, может в аспирантуру поступить, написать кандидатскую диссертацию на тему "Что за бред творится в голове у девчонок седьмых тире десятых классов". Но понимаю, что этот вопрос исследовать можно всю жизнь, но так и не постигнешь истину!
Кухня - просто супер! Во-первых, огромная для такой маленькой квартирки: как полторы Максимовых комнаты. Во-вторых, насколько Наташа в силу своих интересов смыслит в дизайне, обставлена очень гармонично. Девушка тут же испытала на себе мягкость обеденного уголка с кожаным диванчиком.
-- Недавно купил, -- рассказывал Макс. -- Мы это все с пацанами выбирали. Так что кухня - это продукт коллективного творчества нашей компании. Следующий в моем списке - диван в зал. Можешь поучаствовать.
-- Много зарабатываешь? -- спросила Наташа и тут же закусила губу. Сколько раз Максим просил ее думать, прежде чем что-то спросить...
-- Не твое дело, -- ответил он. -- С голоду не умрешь.
-- Прости, я не хотела тебя злить, -- виновато улыбнулась девчонка. -- Понимаешь, я не смогу брать деньги у родителей, как раньше. Кому-то придется меня содержать. Поэтому я и решила уехать - все-таки в Ростове родственники...
Максим сел напротив и взял ее за руки:
-- Скажи честно, кому-то в Ростове ты дороже, чем мне?
Девушка пожала плечами. А потом подумала и поняла - он прав. Кому она там нужна? Ее просто вернут родителям - и все. Вздохнула, опустив голову:
-- Просто не хочу ударить по твоему кошельку.
-- Запомни раз и навсегда: мой кошелек - это не твои заботы.
Ее лицо приняло такой картинно-жалкий вид, что Максим готов был признать себя виновным во всех преступлениях мира. Но Наташин расчет был проще. Доказала, что хотела - отвечать грубостью на ее заботу - невежливо. Максим сдался:
-- Ладно, не обижайся. Я хорошо зарабатываю. Особенно летом. "Призрак" - недешевый и очень популярный клуб. Но если и там мне станет тесно, я легко найду место лучше: у меня опыт работы, репутация, два диплома бармена.
-- Два диплома! -- перебила Наташа. -- А ты умеешь вот так бутылочки подкидывать, -- замахала руками, -- и в полете там всякие выкрутасы делать? Я по телику видела.
Макс улыбнулся - она так красиво изображает что-то невразумительное.
-- Да, я так умею. И вот так, -- передразнил ее, подергав руками в воздухе, -- тоже. Вообще-то, по выходным и по праздникам "делать выкрутасы" - моя обязанность. Вам с Андреем надо было в субботу приходить - посмотрела бы.
Девушка с восхищением открыла рот. Герой вернулся на пьедестал.
-- Ты достаточно успокоилась? -- спросил Максим, пересев на диван к ней поближе, чтобы обнять ее. -- Сможешь рассказать, что произошло у вас с мамой на этот раз?
И Наташе пришлось признаться во всем. Что все же похвасталась своим любовным романом перед подружкой. Что подружка, как всегда, не стала держать это в секрете. Что теперь, наверняка, об их отношениях знают все учителя. А также, заодно, и ее родители...
Максим выслушал все спокойно. Нахмурился немного, но ругать ее не стал. Вздохнул обреченно:
-- Значит, теперь можно гулять вместе по городу и в светлое время суток...
У Наташи на глаза набежали слезы радости:
-- Я была уверена, что ты меня поругаешь.
-- Я еще поругаю, не сомневайся, -- ответил он несерьезно. -- Подожди, пока проблемы начнутся, и я вообще обвинять во всем только тебя буду.
Собираясь в субботу на работу в клуб, Макс дал ей важные указания: такие, что Наташа почувствовала себя нереально взрослой и ответственной. Накормить Катю ужином, только не жареным мясом, дать ей сок, только не холодный, потом еще часик провести, как они захотят, и уложить Катю спать. А, да, еще умыть дочку и помочь ей почистить зубы. Пасты чуть-чуть, а то она захлебнется. Да и сама Наташа может не стесняться и на кухне хозяйничать по своему усмотрению.
В три часа ночи вернулся домой и с облегчением обнаружил, что Катя тихо и мирно посапывает в своей кроватке, лампа не выключена, как и положено. Всю ночь ведь беспокоился, что Наташа не справится...
А Наташа сидела одна на кухне и грустила.
В понедельник после уроков зашла к Максиму в кабинет с просьбой съездить к ней домой, пока родители на работе, чтобы забрать необходимые вещи и школьные учебники. Сразу заметила - с первого взгляда - что любимый ведет себя необычно, хотя ни в речи, ни в поступках никаких огрехов не было. Был только какой-то странный взгляд, как будто обиженный на что-то. Наташа и сама сегодня провела неудачный день, но Максиму сообщать об этом не стала. Теперь у нее появилось еще несколько прозвищ, отнюдь не лестных, и наверное пара синяков со словами: "Фролова, ты чё со мной персонально не здороваешься? Кажется, ты совсем оборзела!" Миронова знает, что Наташа постарается избежать драки, ведь они когда-то дружили, и потому ведет себя совершенно по-хамски.
-- Ну, расскажи мне, что тебя тревожит! -- улыбнулась Наташа Максиму, блефуя и стараясь казаться телепаткой.
-- Меня ничто не тревожит, -- ответил он ей взаимной улыбкой и сразу вернулся к заполнению журнала. Он ставил четвертные и годовые оценки и пояснял Наташе: -- Если я поставлю в четверти пять, то и в году можно будет поставить пять. Но у него в этой четверти четверок чуть больше. Мне нравится, когда пацан учит уроки вместо того, чтобы курить по подворотням. С одной стороны, я могу подрисовать ему несколько пятерок. Думаю, он заслужил, он очень старался. Контрольная у него на "отлично". Но с другой стороны, не станет ли он думать, что пятерки можно получать на халяву? Испортить хорошего человека не хотелось бы...
-- Ты не первый год работаешь учителем, должен знать ответы на эти вопросы, -- помогла Наташа.
-- Ты бы как поступила?
-- Я бы ставила то, что есть. Но ты поставишь пятерку, потому что он "хороший человек".
-- Да, точно, -- усмехнулся учитель. -- Пусть порадуется.
И подрисовав ученику несколько оценок, поднял глаза на свою девушку, стоящую напротив, по ту сторону его стола.
-- Ты ведь верная, да?
-- Да, -- кивнула Наташа охотно. -- Что случилось?
-- В таком случае - ничего, -- ответил Максим спокойно.
-- Тогда не думай об этом! -- подколола девчонка.
В распахнутые окна врывался почти летний ветерок, еще не приторно-душный, а как раз идеальный для легких откровенных разговоров. Наташа чувствовала напряжение, повисшее в воздухе: еще чуть-чуть, и Максим выдаст все, что его беспокоит.
-- Вот, мне сегодня вот это вручили, -- сдался он, вытащив из ящика своего стола конвертик.
-- Компромат на меня? -- усмехнулась девушка, между прочим, ничуть не сомневаясь в своей догадке. Максим кивнул.
Что ж, 9 "Б" знает о ее "дружбе" с физиком, и Наташа была абсолютно готова к клевете в свой адрес. Но, забравшись с головой в конвертик, извлекла оттуда фотографии... Здесь шесть учеников, в том числе и Наташа, веселятся в кабинете, который официально закреплен за их классом. А здесь - чаепитие на Восьмое марта. А потом еще и еще чаепития - сплошная развлекаловка. На любой фотке Наташа кого-то обнимает - пустяк! За талию - Антона, своего телефонного друга. За плечи - Мишку - просто так, ради красивого снимка. А тут она в прямом смысле сидит на шее у Григорьева и счастливо улыбается на все зубы, в этот момент их и засняли. А вот тут, на парте, снова с Антоном - крепко-крепко обняв друг друга и прижавшись щекой к щеке, ну прямо не разлей вода! А здесь она такая стильная и так хорошо получилась: красивый, очень взрослый взгляд в камеру, пышные волосы специально положила на плечи, чтобы их как можно больше попало в кадр, а позади нее - ну уж совсем интимным жестом держит руки на ее бедрах Ярослав Морозов, высокий сногсшибательный парень. На фоне школьной доски эта провокационная фотография отдает особым смыслом.
Подобных шедевров оказалось немало: кто-то потрудился на славу, отбирая лучшие снимки, и их набралось около пятнадцати. Наташа перелистала их быстро - в первый раз. Но осознав всю серьезность своего положения, пересмотрела фотографии медленнее.
-- Я не буду ничего отрицать, -- сказала она Максиму в глаза. -- Это все было. Это мы отмечали Восьмое марта, это - Двадцать третье февраля. Это - Валентинов день...
-- Весело ты отмечала мой день рождения! -- грустно констатировал мужчина, указав на последнюю карточку.
-- Если бы ты пригласил меня на свой день рождения, я бы тебя так обнимала, -- не растерялась Наташа.
Максим вздохнул, отвел взгляд в сторону и ничего не ответил на это. Он долго еще сидел молча и неподвижно, разглядывая то ли небо в окне, то ли свою неискоренимую ревность, а Наташа никак не могла оторваться от чьего-то "подарка". Думала сразу обо всем: что мог чувствовать любимый, получив этот конвертик, и кто мог его подбросить.
-- Это наверняка кто-то из моего класса, -- Наташа решила поиграть в детектива, но Макс ее прервал:
-- Я знаю, кто это. Она отдала мне прямо в руки.
-- Кто?
-- Не скажу. Какая разница?
-- Большая разница! -- воскликнула девушка и добавила в шутку: -- Должна же я кому-то отомстить?!
-- Скорее всего, она хотела, чтобы мы с тобой поссорились, -- предположил Макс. -- Но она ошиблась в самом главном: я не собираюсь из-за этого ссориться. Она просто сделала мне больно. Например, я и так знал, что вы дружите с Антоном. Да и то, что ты любишь позировать на камеру. Но видеть то, что она мне показала, я не хотел...
В этом просторном кабинете без шумных школьников так тихо... Наташа лихорадочно перебирала в уме слова, чтобы нарушить скверное молчание.
-- Пацаны из класса ко мне очень хорошо относятся... -- бормотала она. -- Я им не соперница, наверно, поэтому. Я помогаю писать самостоятельные... Ты не думай, что меня вот так кто угодно может подойти и полапать! Я могу и в рожу дать! Но в те дни, когда у нас чаепития, мы так близки... Друзья... Помогаем друг другу и ухаживаем друг за другом...
-- Зайка, не оправдывайся, -- покачал Максим головой. И вдруг с особой горечью произнес: -- Ревность - ревностью: это не твоя проблема. Но меня не покидает одна мысль. Они такие же, как ты. Вы - одно. 9 "Б". Ровесники. Подростки. А я - ставлю вам двойки; я по другую сторону...
Наташа ухмыльнулась и возразила:
-- Мы с тобой на одной стороне. И уж особенно теперь. "Такие же, как я" не стали бы вручать моему парню эти фотографии. Кстати, скажи ей спасибо за фотки: я оставлю их себе, у меня как раз таких нет.
Весь вечер чувствовала себя виноватой и от этого была особо ласкова с ним. Она странно воспитана, отмечал про себя Максим. Никогда не думал, что при ближайшем рассмотрении она окажется такой скромницей. Он ясно видел, как она стесняется признаться в том, что проголодалась, или в том, что хочет спать. Ходит в душ только с его разрешения. Сегодня ему в клуб, и Наташа тихонечко развлекала Катюшку в их детской комнате, пока Макс спал у себя в зале. Уходя на работу к восьми вечера, он предупредил заботливо:
-- В телевизоре десять каналов, а не один тот, который включаю я. И в холодильнике тоже много чего интересного. Полотенца в шкафу, ты это знаешь на случай, если решишь принять душ. Будь смелей, а то мне так тебя жалко!
Во вторник уже по привычке заявилась к Максиму в класс - и растерялась: как себя вести? Две девочки-одиннадцатиклассницы досдавали ему какие-то работы, и они все втроем сидели за одной партой с разных сторон. Возможно, одиннадцатые классы еще не в курсе, с кем встречается физик, ведь этой сплетне всего несколько дней.
-- Можно? -- уточнила Наташа робко, остановившись в дверном проеме.
-- Можно, -- подтвердил учитель официальным голосом. -- Подождешь немного, хорошо? Занимай любую парту. Я сейчас с девчонками разберусь.
Наташа послушалась и присела за одну из парт, как будто и она тоже пришла сдавать долги.
Он такой красивый сегодня! Хотя, конечно же, всегда, но когда тепло - особенно! А может, это близкое окончание учебного года так на него действует, что он позволяет себе неофициальный стиль одежды. Макс не любит рубашки с короткими рукавами, поэтому носит с длинными, подворачивая их по локти. И разумеется, сейчас не застегивается под самый воротник. Он самый лучший! Наташа усвоила это уже давно.
Одна из девчонок уже закончила отвечать на вопросы физика и собиралась домой. Максим пролистывал тетрадь второй девочки, внимательно, но не особо придираясь.
-- Здесь ошибка, -- сказал он Асе, но перевернул страницу и задерживаться на ошибке не стал.
Ася мяла кисти рук под столом: Наташа это видела со стороны, а учитель - нет. Дополнительные задания за дополнительные пятерки, догадалась Наташа.
-- А это что? -- продолжал Максим негромко. -- Неужели, такая сложная задача? Вы по алгебре такую формулу не проходили? -- написал что-то в тетрадке.
-- Я не сильна в точных науках, -- смущенно, но кокетливо произнесла Ася, а физик на нее не смотрел. Да, пожалуй, нервное кокетство - наиболее распространенное оружие, когда ты не сильна в науках.
-- Ладно, я поставлю тебе в году пять с минусом, -- улыбнулся Максим, и Ася обрадовалась, ведь прекрасно знает, что минусы в году не ставятся.
-- Спасибо! -- сияла она.
Сложила тетрадку и ручку в сумку и, не торопясь уходить, с волнением покусывая нижнюю губу, бросила косой взгляд на Наташу.
-- Максим Викторович, -- начала Ася, и ее голос предательски дрогнул, -- можно Вас на минутку за дверь?
-- За дверью что-то интересное? -- тоном Макс явно издевался над девчачьим волнением, но встал и направился к выходу вместе с ученицей.
Едва они перешагнули порог и закрыли за собой дверь - Наташа тут же кинулась на цыпочках к двери и прильнула ушком. Девчонка говорила тихо, наверно, в коридоре были другие слушатели, но Наташа все разбирала:
-- Максим Викторович, Вы согласитесь сходить в кафе вечером?
Она одиннадцатиклассница, сегодня вторник, и осталось всего три дня, когда она ему ученица... Она взрослая, ей уже или почти семнадцать...
-- Нет, -- говорил его голос так же тихо и ласково. -- Я несвободен. Пригласи кого-нибудь другого, я уверен, никто не откажет.
Он уверен, никто не откажет! -- злилась Наташа. Комплименты он раскидывает направо и налево! Да, скорее всего, он просто старался смягчить свой отказ, но надо было пожестче с ней, пожестче! Наташе бы это понравилось.
Он вернулся в класс - Наташи нет. А, так вот она, прямо за дверью.
-- Подслушиваешь? -- улыбнулся он и, взяв ее за пальчики, повел закрывать окна. Обернувшись на ее обиженное выражение лица, констатировал: -- Теперь мы в расчете...
Окна закрывал один он, Наташа ему не помогала. Она стояла посреди кабинета, скрестив на груди руки и ревниво выглядывая из-под нахмуренных бровей.
-- Теперь я понимаю, что ты чувствовал вчера! -- заявила она. -- И упрекнуть не в чем, и больно! Мы еще мелкие и просто висим над твоим столом, а девчонки постарше приглашают тебя в кафе!!! А те, которые уже не школьницы, приглашают сразу в постель? От этого ты, наверно, не отказываешься!
-- Отказываюсь, -- сказал он равнодушно, забирая из ящика стола ключи от машины и от кабинета. -- Со мной же живет моя девушка, ты не заметила?
-- Заметила! -- гавкала Наташа. -- Она живет с тобой аж целых четыре дня!
Максим вздохнул, подошел к любимой, обнял ее за голову и поцеловал в макушку.