Надо отдать должное Анечке - в постели она была великолепна

Нюрка попыталась запрыгнуть на табуретку, но сорвалась. И, обиженно

отвернувшись, царственно прошествовала в спальню. Хвост трубой, голова гордо

поднята. В последнее время кошка переживала свою беременность особенно

болезненно. Все пыталась прыгать, как молоденькая, не принимая в расчет своего

округлившегося живота.

Анечка

- Вставай, дорогой! Ты же не хочешь, чтобы солнечные зайчики танцевали без тебя?

Никаких солнечных зайчиков, разумеется, не было. И не предвиделось - за окном

шел нудный осенний дождь. Голос у Анечки был ласковый, хотя на душе скреблись и

злобно шипели кошки - вчера они с Максом поссорились. Он не хотел идти в гости к

ее родителям, поскольку на дух не переносил будущую тещу. Анечке пришлось

уговаривать его целую неделю. Вчера уговорила...

Весь вечер он молчал, как сыч. А перед уходом напился на пару с потенциальным

тестем до изумления. Вернувшись домой, мрачно поинтересовался у Анечки: "Ну, ты

довольна?" - лег, отвернулся лицом к стене и уснул. Анечка обиженно подумала,

что так могут отключаться только маленькие дети и компьютеры. И Макс, когда

сильно выпьет. Хорошо еще, что бывает это не слишком часто.

Утром Анечка приготовила на завтрак его любимые блинчики, сварила кофе и

попыталась разбудить любимого мужчину, внутренне приготовившись к скандалу. С

похмелья Макс бывал невыносимо нудным. Сегодня - о, чудо! - он промолчал, только

посмотрел на подругу таким тяжелым взглядом, что она внутренне сжалась, и пошел

умываться.

- Доброе утро, кошка! Ну-ка, выгляни в окошко! - мурлыкала Анечка, когда он

появился на кухне и сел за стол. Один Господь Вседержитель ведает, каких усилий

ей стоило притворяться веселой.

Макс в ответ злобно скривил губы:

- Ну, и при чем здесь кошка?

- А наша Нюра вот-вот родит ма-аленьких котяток! - улыбнулась в ответ Анечка,

подошла к нему, нежно прижалась. - Ну, ты все еще на меня сердишься, солнышко?

- За что? - мрачно поинтересовался Макс, отстранившись.

- За вчерашнее.

И тут он взорвался.

- Оставь меня в покое со своей идиоткой-мамашей! Вы обе у меня уже в печенках

сидите! И ты такая же дура, как она!

В Анечкиных глазах блеснули слезы, но Макса это не остановило. Его, что

называется, несло.

- Хватит! Я не желаю о ней больше слышать! Ни-ког-да!

- Но, Макс... - робко попыталась возразить Анечка. Это было ошибкой - она не

дала своему импульсивному другу проораться как следует. Ошибка объяснялась тем,

что сдержанный Макс крайне редко повышал на нее голос. Их отношения складывались

почти безоблачно - днем они виделись редко (Макс работал, Анечка училась в

университете), по ночам занимались любовью с нежностью и пылом, свойственным

всем "почти молодоженам". Сегодняшняя вспышка была для Анечки полной

неожиданностью. То есть она, конечно, ждала какого-то проявления неудовольствия

с его стороны, но не до такой степени. Она ласково взяла его руку в свою, но он

оттолкнул свою подругу, словно обжегся, и вскочил из-за стола, опрокинув

табуретку.

- Ах, тебе не нравится? Можешь прямо сейчас собирать вещи!

Круто развернувшись, он выскочил из кухни. Через пять минут входная дверь

захлопнулась - Макс ушел.

На столе остывали нетронутые блинчики. Анечка рыдала в голос. В голове тупо, как

муха об стекло, жужжала и билась неотвязная мысль: "За что? За что он меня так?

А говорил, что любит..."

Вадим

- Обязательно возьмите! Не пожалеете! Это одно из лучших произведений в жанре

космической оперы! - уговаривал Вадим недоверчивого покупателя из "новых

русских".

Уговаривать покупателей он любил и умел - они ощущали смутное доверие к этому

солидному молодому человеку, с видом знатока рассуждающему о литературе.

Впрочем, он действительно был знатоком - продавец-консультант с высшим

филологическим образованием. Шеф ставил его в пример и даже обещал сделать своим

заместителем.

Покупатель "сломался" быстро. Видимо, кто-то из друзей сказал, что космическая

опера - это "круто". И тут в магазине нарисовался Максим. Не просто постоянный

покупатель, но еще и друг детства.

- Здравствуй, Максик! - широко улыбнулся Вадим.

- Привет, - мрачно отозвался "постоянный покупатель". Его рукопожатие было

вялым.

- Что-нибудь случилось? - участливо спросил Вадим.

- Похмелье, - неохотно ответил Макс. - С Анькой поругался.

- Плюнь. Пройдут годы, усе наладится. Через пятнадцать минут обед. Пошли, пива

попьем!

Макс раздраженно пожал плечами.

- Смотрю я на тебя, Вадик, и думаю - сколько лет мы с тобой знакомы, а ты до сих

пор себе не уяснил, что пива я не пью. Потому что терпеть его не могу!

Вадим растерялся - таким он своего друга видел достаточно редко. Обычно Макс был

просто образцом сдержанности и корректности.

- Из-за чего хоть поругались? - попытался Вадик зайти с другого конца.

- Из-за того, что она дура набитая! - отрезал Макс.

- Ну, не знаю, - осторожно произнес Вадик. - На меня Аня всегда производила

впечатление, в общем-то, неглупой женщины.

- Да уж, конечно, - в голосе Максима сквозил сарказм. - Ты у нас известный знаток женского пола! Вот только до сих пор в холостяках ходишь! Не надоело?

- А я не тороплюсь, - спокойно ответил Вадим. От его благодушия даже следа не

осталось. - Судя по твоему сегодняшнему состоянию, семья - не такая уж приятная

штука. Что у вас все-таки случилось?

- Ну какое тебе дело, что у нас случилось? - повысил голос Макс. - Что ты

пристал со своими расспросами?

- Может, ты не будешь кричать в магазине? - уже закипая, тихо поинтересовался

Вадик. - Всех покупателей мне распугаешь!

- Да иди ты со своими покупателями знаешь куда! - зло бросил Максим и, резко

развернувшись на каблуках, быстро вышел из магазина.

"Знаю, - подумал Вадим, глядя ему вслед. - Интересно, какая муха его сегодня

укусила?"

- Вас что-то интересует? - привычно поинтересовался он, заметив, что перед ним

стоит очередной покупатель.

Макс

- Так вот ты какой, человек третьего тысячелетия! - мрачно произнес Макс, глядя

на себя утром в зеркало. Голова раскалывалась на тысячу кусков. Опять вчера

нажрался. Костяшки пальцев саднили. Значит, кому-то вечером вломил по пьяни.

Заметных повреждений на теле нет. Значит, этот "кто-то" сдачи дать не смог.

Вчерашний вечер вспоминался как-то неохотно и смутно. Кажется, после работы он

зашел в гастроном и пропустил сто грамм. Потом в следующий, потом... Потом в

памяти зиял провал. "С кем же я все-таки подрался? - вяло размышлял Максим. - И

зачем Анну выгнал? Впрочем, с Анной все было правильно. Лучше сейчас, чем потом.

Потом будет больнее".

Сначала все было очень хорошо. Даже слишком хорошо - просто как в сказке.

Познакомились они случайно, в поезде. Макс возвращался из отпуска, Анечка ехала

поступать в университет. Сначала они курили ночью в тамбуре, потом просто

разговаривали. Потом... Поезд сильно тряхнуло, и Макса толкнуло к Анечке. На

одно-единственное мгновение их тела соприкоснулись - до юрких, крошечными

градинками рассыпавшихся по спинам мурашек, внезапно похолодевших кончиков

пальцев и легкого звона в ушах.

Утром он снял с себя и надел ей на шею цепочку с маленьким серебряным крестиком.

Сказал на прощание, улыбнувшись беспечно:

- Вспомнишь - позвони! - И назвал номер телефона.

Она позвонила через месяц.

"Зачем? Ну что она во мне нашла? Молодая, красивая, у нее впереди - яркая,

интересная жизнь, а я... Я хочу только покоя".

Надо отдать должное Анечке - в постели она была великолепна. Готовила

замечательно, в доме всегда было чисто и уютно. А в остальном... Анечка была

очень мила, непосредственна и общительна, Макс, от природы нелюдимый и

неразговорчивый, предпочитал уединение.

Макс закрыл распахнутый шкаф, взял со стола и сжал в кулаке маленький серебряный

крестик. Его маленькому Максимке когда-то подарила мама. А он спустя годы

подарил мамин крестик любимой женщине.

"Мы не должны были встречаться. Зачем? Я ей только жизнь испорчу! Я хочу только

одного - покоя! Через несколько лет она все поймет и простит".

Завтрак готовить не хотелось. Макс даже кофе не стал варить - отхлебнул тоника

из открытой бутылки, стоявшей в холодильнике, накормил кошку и приступил к

долгим томительным сборам на работу.

Нюрка, поев, подошла к нему, молча требуя ласки.

- Да оставишь ты меня в покое! - взорвался Макс, но, спохватившись, погладил

кошку и почесал у нее под подбородком, испрашивая прощения. Нюрка, добрая душа,

простила хозяйскую вспышку и замурчала, а хозяину стало стыдно - он вспомнил,

как вчера кричал на Анечку. "Господи, она-то в чем передо мной виновата?"

Макс уже подъезжал к офису, когда пейджер требовательно запищал, привлекая

внимание всего автобуса. Сообщение было коротким: "Ты так ничего и не понял. Я

люблю только тебя!".

Через пять минут пейджер пискнул еще раз: "Вспомнишь - позвони".