Мосиенко Александр Владимирович : другие произведения.

Лиза

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ о вере, любви

10.02 1994.

Всё что окружает нас в этом мире,

с безнаказанной уверенностью

и невероятной методичностью,

вытравливает в наших душах

подлинные, настоящие чувства,

данные нам свыше,

подменяя их фальшивыми

прелестями этого мира,

делая нас слепыми.

ЛИЗА

(Рассказ)

  

Она.

  
   Солнце медленно, отбрасывая большие тени у основания домов и деревьев, подымалось над ещё спящим городом. Постепенно оно, как будто вытягивая шею, разглядывало красивые скверы и старые мостовые из отполированных булыжников, ещё влажных от утренней росы. Утреннее светило заглядывало всё дальше и дальше, загораясь яркими искрами в мокрых листьях деревьев, весело играя в мелких лужицах. Тысячи солнечных любознательных лучиков, протянутых от солнца к земле, пытались заглянуть в стёкла окон, разглядывая внутренности разных, больших и малых комнат, уютных и совершенно безвкусных, обставленных красиво, и не очень, но всегда плотно завешанных разными шторами. Иногда эти шторы были очень плотными, и попасть в комнату не удавалось.
   Добравшись до очередного окна, доселе спрятанного крышами окружающих домов, солнечный луч, большой, теплый и яркий, столкнулся с непреодолимой преградой - большими, тяжёлыми, выцветшими шторами. Продолжая медленно освещать нижние этажи, он надавливал на эту плотную преграду из складок. Она даже не шевелились. Но вдруг лучик натолкнулся на брешь в этой непреодолимой стене в виде маленькой дырочки в складках. И сквозь маленькое отверстие огромный луч смог метнуть в запретную, тихую цитадель тишины и покоя, лишь малюсенький кусочек в виде золотого пятнышка, которое беззвучно прилипло к стене, противоположной от окна. Со стороны казалось, что пятнышко замерло и тихонько осматривается по сторонам. По мере освещения окна, комната постепенно наполнялась тёплым, красно-жёлтым светом.
   Это была небольшая комнатка, с выцветшими от времени и яркого солнца обоями. В углу стоял большой старый, нет, не просто большой, а огромный платяной шкаф с потёртыми покрытыми толстым слоем лака дверцами. В другом углу у окна стоял такой же огромный, старый стол с тумбами, он больше напоминал бегемота с обвислыми боками. Рядом у стола стоял старый стул с заплатанным сидением, на его спинке аккуратно висело ситцевое жёлтое платьице в больших белых ромашках. Ещё у стены, прямо под нашим лучиком, стояла большая кровать с железными спинками. А на самой кровати под пушистым одеялом лежало что-то. Наш лучик начал спускаться вниз к этой самой кровати, изучая по пути сантиметр за сантиметром обои. Не знаю, сколько прошло времени, но, наконец, долгожданная цель была достигнута, и, вытянувшись, луч соскользнул на большую мягкую подушку, на которой были разбросаны красивые, пушистые нити желтовато-золотого цвета. Перебирая их, лучик игриво вспыхивал, подымаясь на очередную прядь, затем проваливаясь в пышную мягкость между прядями, крался дальше и дальше. Так, играя, он, наконец, добрался до красивой, бархатной кожи. Голова, этого невиданного существа была повёрнута к окну, и лучик не мог разглядеть его сразу.
   Он в очередной раз напрягся и растянулся на необычайно нежной, как бы бархатной, коже. Растянувшись, он задел и зажёг розоватым светом верхнюю часть нежного маленького ушка, слегка поиграв маленькими волосиками, и, сжимаясь, сгруппировался на височке, который под ним мерно подёргивался, повторяя ритм сердца, как-будто пытался сбросить лучик с себя. Но не тут то было: луч был хоть и маленький, но очень упрямый. Согревая под собою нежную кожу, луч начал сползать вниз к большому холмику, увенчанному пушистыми, золотистого цвета ресничками.
   Взобравшись на самую верхушку этого большого холма, он замер на несколько секунд. Вдруг кожа под ним дёрнулась и медленно уплыла куда-то в сторону. Лучик неожиданно провалился в голубовато-зелёную бездну. Всего несколько секунд ему удалось искупаться в этом бездонном море. Его резко отбросили маленькой ладошкой, затем, увернувшись от него, бросили на помятую подушку.
   На кровати сидело красивое видение в виде голубоглазой девчонки лет пятнадцати, с пушистыми, растрепанными волосиками. Она, мило улыбаясь, потёрла глаза, томно потянулась. Повернувшись к подушке, улыбнулась, протянула ладошку к лучику и разрешила ему взобраться на ладонь. Лиза (так звали это симпатичное видение) разглядывала яркий и тёплый солнечный луч, сидевший у неё на ладони, разрешая ему опускаться вниз по руке, затем подыматься обратно к ладони. В её искрящихся глазках горели лукавые огоньки. Раздвинув пальцы, она уронила это маленькое солнышко на подушку. Сама неслышно соскользнула на пол, и подбежала к тяжёлым выцветшим от времени шторам и лёгким движением отбросила их в стороны. Вся комната в ту же секунду зажглась ярко-жёлтым светом. Лиза зажмурила от неожидоности глаза, а наш лучик исчез с подушки, бесследно растворившись в солнечном море.
   Лиза приподнялась на цыпочках, сильно потянувшись, разведя руки в стороны. Её хрупкая фигурка отбросила на пол и на стены большую сказочную тень с неимоверно огромными руками, которые с лёгкостью охватили всю её маленькую комнатку. Девочка была в одних трусиках, она ненавидела все эти ночные рубашки, всевозможные пижамы. Она обожала свободу и легкость, и терпеть не могла когда ночная рубашка обовьётся вокруг тела, тогда трудно становится дышать, и всю ночь снятся кошмары. Мама всегда ругала её за это, говоря, что она уже не маленькая, и что так не красиво, и её кто-то мог увидеть в таком виде, А Лиза никак не могла понять, что плохого в её виде: она часто раздевшись, стояла перед зеркалом, любуясь собой, и ничего "страшного" не находила. На её груди уже возвышались два весьма внушительных, упругих холмика, в центре которых на самой возвышенности красовались розовые сосочки. А внизу всё было покрыто, золотистым пушком.
   Постояв с закрытыми глазами несколько секунд, Лиза легко обернулась и в считанные секунды была уже возле огромного стола. Она всегда двигалась очень легко и ходила очень быстро, знакомые всегда, глядя ей в след, говорили: "опять эта "синица" полетела". На стуле у стола висело ситцевое платьице, светло-розового цвета с фиолетовыми лютиками и белыми ромашками. Лиза лёгким движением набросила его, платьице красиво облегало её стройную фигурку. Взгляд её пробежал по знакомым предметам и в очередной раз остановился на стекле, лежащем на столе. Там под ним лежало самое важное её "сокровище" - фотографии и вырезки знаменитых актёров, певцов, музыкантов, аккуратно и бережно вырезанные ею из разных журналов, газет, календарей, и любовно разложенные под заветным стеклом на любимом столе. Она сотни раз видела их и наизусть знала каждый снимок, и всё-таки каждый раз проходя мимо своего стола, она в очередной раз замирала возле него и подолгу любовалась этим неведомым ей миром. Очень часто эти любимые ею образы отвлекали её от уроков. Уткнувшись в снимок какой-нибудь красивой актрисы или модели, она видела себя на её месте, в красивом платье, окружённую красивыми мужчинами, кругом шум, гам, запах цветов, духов, сигарет. Лиза снова утонула в своих мечтах, которые уносили её дальше и дальше от реальности. Эти мечты ещё были приятны оттого, что рождали приятное чувство тепла, исходившего из нижней части живота, и на Лизу накатывалась приятная истома и блаженство.
   Вдруг где-то глубоко в подсознании Лизы шевельнулась мысль, которая постепенно стала отвлекать её от мечтаний. В начале она не сразу поняла, откуда эта мысль появилась появилась, но по мере рассеивания мечты, Лиза улыбнулась - эта мысль шла из глубины живота, из того места, где у всех людей находится желудок. Это её чувствительный маленький носик уловил вкуснейший, приприятнейший запах, доносившийся откуда-то издалека, из-под закрытой двери. И тут её осенило;
   - Это Мама, (Вскрикнула Лиза, готовит её любимое блюдо- яичницу с колбасой). Лиза распахнула дверь комнаты и полетела, подгоняемая голодом, на кухню. Вбежав в комнату, где уже плотной стеной стоял концентрированный запах жареной колбасы, Лиза подбежала к слегка полноватой женщине в заляпанном жиром переднике, чмокнула маму в щёку, прошептав ей на ухо:
   - С добрым утром мамочка!
   На что та ответила ей;
   - Что проснулась соня?
   - Да, мамочка, но я не соня, ведь сейчас только семь часов.
   - Уже семь часов. Выгляни во двор, уже все встали, одна только ты спишь.
   - Это только бабушка Таня и бабушка Клава, но у них бессонница, они мне сами рассказывали, - ответила Лиза, глядя в окно.
   И через секунду, подбежав к скворчащей сковороде и схватив пальчиками, маленький кусочек колбасы, быстро забросила его в ротик, и тут же, схватившись за мочку уха, стала часто вдыхать и выдыхать воздух, пытаясь остудить горячую колбасу и ошпаренный палец.
   - Потерпи, обожжешься, синица, сказала с улыбкой мама.
   Но Лиза, забросив в рот ещё несколько кусочков горячей колбасы, часто дыша, выпорхнула во двор. Прошмыгнув мимо сидящих у подъезда бабушек, с шести часов утра шепчущихся на скамейке из-за бессонницы, которая уже много лет не дает им до обеда нежится в постели.
   - Здравствуй, Лизонька, - воскликнули они пробегающей мимо них девочке.
   - Доброе утро-о-о, - кричала им в ответ на бегу Лиза. Она бежала к морю.
   До моря было далеко, наверное, больше километра, но Лизу это не смущало. Она неслась как легкий утренний ветерок. Со стороны казалось, что она вовсе не-касается земли босыми ногами. Сбежав по старым ступенькам двора, выходящим на мостовую, Лиза бежала по ещё прохладным, но гладким и ласковым булыжникам, до первого поворота возле булочной. Пробегая мимо открытой двери булочной и мельком видя спину старого булочника, в белом переднике и смешном, белом цилиндре на голове, расставляющего свежевыпеченный хлеб по прилавкам, Лиза успевала крикнуть:
   - Доброе утро, дядя Жора!
   Услышав приятный детский голосок, дядя Жора поворачивался к двери, но видел только зелёный кленовый листок, кружившийся в воздушном вихре, оборванный кем-то из отдыхающих и брошенный на мостовую. Листок, сделав круг, медленно улёгся на порог булочной.
   - вот сорванец, - ворчал старый булочник, кряхтя, подымался по ступенькам, выходил на улицу и, подойдя к углу, долго смотрел с улыбкой на лице на убегающую вдаль маленькую, девичью фигурку.
   А Лиза неслась дальше, мимо старого сквера с огромными древними каштанами, бережно прикрывающими своими огромными ветками парочку влюблённых, сидевших на скамейке, наверное, всю ночь, крепко обнявшихся, укрытых одним пиджаком.
   Лиза часто гуляла по скверу и разглядывала надписи на скамейках, вырезанные влюблёнными. Лиза считала такое проявление любви глупостью, но всегда с интересом читала их, выискивая новые, и с загадочной улыбкой представляла себя, сидящую на скамейке с красивым парнем, который вырезает перочинным ножом её имя.
   Пробежав сквер, она летела дальше по узким извилистым улочкам, радуясь ласковому солнышку. Ей казалось, что листочки на деревьях радостно шелестели ей вслед. Затем Лиза, свернув с тротуара, протискивалась через редкий кустарник и оказывалась на знакомой тропинке ведущей через частный сектор, где в ряд стояли маленькие, покосившиеся, но такие симпатичные домики, в которых жили такие же симпатичные старушки. Они всегда утром встречали Лизу у своих стареньких заборчиков, крича ей в след:
   - Здравствуй, Лизонька, опять ни свет, ни заря купаться бежишь?
   - Испей молочка свеженького.
   И Лиза останавливалась на минутку, брала из старых, трясущихся, узловатых от тяжёлого труда, но красивых рук трёхлитровую банку снежно-белого молока и жадно пила. Оторвавшись от банки, она, задыхаясь, говорила:
   - Спасибо! Очень вкусно.
   Вытирала белые усы над верхней губой и, сорвавшись с места, снова неслась дальше по тропинке вниз к ласковому, тёплому морю, звук и запах которого был так близок. Слыша в след восклицания старушек:
   - Вот пострел неугомонный!
   А Лиза неслась уже дальше по тропинке, уводящей её к морю, вдоль которой росла высокая густая трава с разноцветными душистыми листочками и цветочками. Лиза часто останавливалась, гладила красивые цветы и листья, зажав какой-нибудь цветочек между ладошками, долго нюхала его. Разговаривая с цветами, Лизе казалось, что цветы её понимали и кивали в ответ. Здесь вдоль тропинки они были особенно высокими и душистыми, как-будто собирались сюда со всех окрестных полянок, чтобы поздороваться с Лизой, и она этому была очень рада. Настроение у неё здесь становилось очень хорошим, и она, пробегая, гладила на бегу их головки и кричала:
   - Здравствуйте, мои хорошие! Что соскучились? Кто же вас так намочил с утра?
   И все травинки и цветочки кивали ей в след, как-будто отвечая. Затем она подымала мокрые от росы ладони и умывала ими лицо. На сердце было так радостно и хорошо, что хотелось кричать и петь.
   Затем она бежала к морю. Останавливаясь у тёмной полоски песка с мелкими отшлифованными морской водой камешками и раскинув широко руки, подставляла тело терпкому морскому воздуху, бежала дальше по кромке воды. Иногда оглядываясь на отпечатки своих ног, постепенно смываемые нахлынувшей морской волной. Так она пробегала ещё метров триста к своей любимой бухточке. Там обрывистый берег невыдержав мощных потоков дождевой воды, как-бы лопнул пополам, образовав трещину. Останавливалась, Лиза любовно осматривала всё вокруг.
   Но со вчерашнего дня ничего не изменилось. И скамеечка из старой доски, найденная ей в траве, бережно уложенная на глиняных выступах обрыва, была на месте. Лиза любила подолгу сидеть на ней и прислушиваться к ворчанию старого, как жизнь, моря. Разноцветные камешки, собранные на берегу и аккуратно уложенные в замысловатый узор, тоже лежали на месте, где она их вчера оставила. Даже маленький цветочек, каким-то чудом выросший на берегу, за глиняным, вылепленным Лизой заборчиком, оберегающим его, был жив и, кажется, ещё подрос. Всё было именно так, как вчера оставила Лиза.
   Тут она вспомнила про семью ласточек, недавно поселившуюся на обрывистом берегу и, засунув руку в маленький кармашек на своём платьице, достала оттуда кусочек варёной колбаски, который незаметно стащила на кухне специально для них, порвав его на мелкие кусочки, подбросила их высоко вверх, туда, где находилась их норка. Крошки, подхваченные ветром, разлетелись по обрывистому берегу. Лиза нахмурилась. Но ласточка, выглянувшая из своей норки, заметила их, и, выпорхнув, стала летать, собирая их по берегу. Лиза снова заулыбалась. Понаблюдав немного за ласточкой, она поворачивалась к морю и, сбросив легкое платьице, неслась на встречу его ласковым волнам. Море встречало Лизу не грубыми, но сильными тёплыми толчками в ноги, сковывая её бег. Преодолевая приятную "трясину", девочка продолжала бежать дальше тяжело и неуклюже выдёргивая ноги и бросая их вперёд, пронося над водой. Затем, плюхнувшись в приятную, плотную жидкость, она начинала весело кувыркаться, плавая то на спине, то на животе, барахтая по воде руками. Наплескавшись и наплававшись вволю, Лиза выходила из воды, и разбежавшись по песку легко и не принуждённо взбиралась на самый верх обрывистого берега и без сил падала в густую траву. Так она могла лежать часами, разбросав в стороны руки и разглядывая плывущие в небе облака- это были гигантские рыбы, слоны, бегемоты, кони, медвежата. Они медленно уплывали куда-то вдаль постоянно изменяясь, сливаясь с другими животными. Лиза закрывала глаза и представляла себя летящей среди этих красивых, пушистых и мягких животных. Ей вдруг захотелось разбежаться и сильно оттолкнувшись ногами от обрыва полететь вслед этими сказочными животными, и нырнуть в нежную перину их бесформенных тел. Это желание было таким сильным, что Лиза не заметила, как встала и мелкими шагами начала отходить от обрыва. Она несколько не боялась и даже не пыталась понять, откуда берётся такая сильная уверенность в то, что она делает всё правильно, и ничего необычного в этом нет. Всё произошло так быстро, что Лиза не успела подумать, что случится, если она, разбежавшись с трёхметрового обрыва, упадет вниз на песчаный берег. Ведь девочка, запросто, несмотря на свой вес, могла повредить ногу или чего доброго позвоночник. Но Лиза почему-то точно знала, что не упадет и уже как горная газель неслась к краю обрыва. Какое-то неведомое, сильное чувство влекло её туда, что-то большое и сильное в груди твердило ей: - не бойся, ты полетишь: И она, доверившись этому чувству, подбежав к краю обрыва, зажмурив глаза и, сильно оттолкнувшись, прыгнула.
   В то, что произошло дальше, никто бы не смог поверить, даже если бы кто-нибудь случайно, увидел это: Лиза не упала вниз на песчаный берег, а наоборот, как-то легко, как по инерции, полетела вперёд, к морю, и повисла в воздухе. Лиза прислушалась, очень осторожно открыла глаза. Она висела в пяти метрах от обрыва. От неожиданности она ахнула, голова закружилась ещё больше, резко подступила тошнота. Да это не сон, она действительно висела в воздухе. На минуту ей показалось, что за спиной у неё были огромные крылья, такие огромные и лёгкие, что ими даже не нужно было махать, они и так с невероятной лёгкостью удерживали Лизу метрах в трёх над водой. От этого мысли в голове завертелись очень быстро, так, что, казалось, море, природа и всё вокруг замерло и не двигается. Лиза сильно растерялась и глянула вниз: земля вдруг резко стала приближаться. Лиза шлёпнулась в воду, но не сильно, хотя было мелко. Выбежав на берег, она забилась в небольшую трещину в обрывистом береге, образовавшуюся от проливных дождей. Её всю трясло, хотя воздух был уже тёплым. Лиза обхватила себя руками, глаза её смотрели куда-то в пустоту, на лице было написано недоумение и страх. Если бы в тот момент её кто-нибудь увидел, я уверен, этот человек, испугавшись, подбежал бы к ней, думая, что с девочкой произошло что-то очень страшное.
   Так в оцепенении она просидела минут десять или более, не понимая, что же с ней случилось. Казалось, что всё это было во сне. Шок не проходил, она автоматически натянула платьице и побрела по берегу, не замечая ничего вокруг.
   Лиза шла по тропинке, потупив взгляд. Со стороны можно было подумать, что девочку кто-то обидел, или она загрустила, но в голове не было никаких мыслей, только шум, боль, сильная тошнота. Поэтому слова старушек, спрашивающих её вслед, звучали издалека, и как-то замедленно;
   - что, накупалась?
   - Как вода, тёплая?
   - Что случилось, синица?
   - Тебя кто обидел?
   Лиза, не понимая, о чем они спрашивали, просто автоматически мотнула головой. В её маленькой головке никак не укладывалось то, что с ней сегодня произошло. Неужели она умеет летать? Нет, этого не может быть, нет, нет. В своей комнате Лиза заперлась на защёлку, забралась на кровать с ногами, и уставилась в дальний угол. До вечера, из комнаты не было слышно не одного звука.
  
  

ОН.

   Старый, жёлтый "пазик" нёсся по разбитой, пересечённой рытвинами и небольшими провалами, просёлочной дороге вдоль моря.
   Было раннее воскресное утро. В автобусе сидело всего четыре человека.
   Пожилая женщина сидела на первом сидении, прямо у выхода, рядом с нем сидел
   (точнее не сидел, а вертелся) мальчишка лет семи, в голубом свитере и штанах когда-то
   коричневого цвета с протёртыми коленями, но постиранными и аккуратно выглаженными. Он постоянно вертелся, то залезая на сидения, то спрыгивая в низ.
   Время, от времени дёргая пожилую женщину, по-видимому, его бабушку, за рукав Восторженно восклицая.
   -Смотри, смотри!
   показывая пальцами, то на козу, пасущуюся на склоне, то на лодки, торчащие в море, словно чёрные бородавки на чисто выбритом лице.
   - Смотри, смотри, какой большой корабль!
   закричал он в очередной раз, показывая на теплоход уходящий в море, бабушка раздражённо одёрнула его, обернувшись, виновато улыбнулась женщине, лет тридцати сидящей позади неё. Женщина улыбнулась ей в ответ, улыбкой говорящей;
  -- ничего, пускай , он же ребёнок.
   И повернувшись, улыбнулась молодому пареньку сидящему напротив. Ухмыльнувшись, он кивнул ей в ответ. Автобус резко тряхнуло, и все одновременно схватились за металлические поручни, придерживая одновременно свои вещи. Рядом с парнем лежал огромный, не новый уже, местами поцарапанный, запачканный краской этюдник, который он крепко держа за брезентовый ремешок, намотанный на руку. В этюднике, что-то загремело, и все обернулись, посмотрев на парня.
  -- Это краски.
   Сказал он, отвечая на их сочувственно-испуганные взгляды.
  -- я художник, еду на пленэр, на море.
   Бабушка, сидящая рядом с малышом и женщина, одновременно кивнули ему, подымая вверх брови, видимо пытаясь понять, что такое пленэр но, не решившись спросить его об этом, просто отвернулись. В автобусе воцарилось молчание, прерываемое только ухабами, то и дело попадающимися на просёлочной дороге, благодаря которым весь автобус, подпрыгивал, гремя всем своим содержимым. Только один Юрка, так звали нашего сорванца, не удержав своего любопытства, качаясь, держась за поручни автобуса, подошёл к парню с этюдником, и стал вопросительно смотреть на предмет, с которым было связанно такое непонятное для всех слово.
   - А зачем тебе этот ящик?
   Спросил Юрка.
   - это не ящик, это этюдник.
   Ответил Максим. Так звали нашего художника
  -- А нужен он для того, чтобы рисовать.
  -- А, что рисовать? Корабли?
  -- Не только. Корабли, и море, и людей, и животных, и деревья.
   Ответил Максим, заранее предугадывая дальнейшие вопросы, которые собрался задать ему Юрка, открыв уже было для этого рот. Но в этот самый момент, повернувшаяся к нему бабушка раздражённо сказала;
  -- Юра, нам сейчас выходить, иди сюда , и заправь рубашку.
   И действительно, через минуту автобус притормозил у развилки двух дорог. На развилке одиноко торчал знак; - Верхние ручьи-500м. Дверь со скрипом и грохотом открылась, и Юрка с радостью спрыгнул на пыльную обочину. Бабушка, поблагодарив водителя, тоже спустившись по ступенькам, сошла на обочину. Водитель, посмотрев из за зашторенного стекла, нет ли ещё желающих сойти, и нажал на кнопку закрытия двери. Дверь с металлическим грохотом закрылась, автобус дёрнулся, громко взревев при этом, медленно разбегаясь, побежал дальше.
   Впереди стали видны дома на склоне, спускающиеся к морю. Это начинался городок. Цель, к которой так спешил наш автобус. В этом городке должна была проходить практика Максима, тот самый пленэр. Женщина сидевшая напротив, тоже уже сошла. А наш автобус всё продолжал равномерно трястись по уютным, мощёным улочкам города.
  -- мне если можно остановите, у какой ни будь недорогой гостиницы.
   Попросил Максим у водителя автобуса.
  -- хорошо, мы как раз будем проезжать мимо такой.
   Ответил ему водитель. И через три минуты притормозил возле небольшого двухэтажного здания.
   Через минуту Максим уже стоял на тротуаре с закрытыми глазами и вдыхая терпкий, насыщенный запахом моря, воздух, обрушившийся на него после тяжёлого, бензиново-раскалённого автобусного заточения. Запахи неслись отовсюду. Пахло зелёными листьями, раскалённым асфальтом, из соседнего здания несло свежей рыбой, там находился рыбный магазин. Максим открыл глаза. Слегка кружилась голова, в глазах на секунду потемнело( так у него иногда бывало, когда резко встаешь). Постояв минуту , он окончательно пришёл в себя и неуверенным ещё шагом, не то от долгого сидения в автобусе, не то от головокружения, пошёл в сторону желтого здания, на стене которого висела выцветшая вывеска- "гостиница приморская", а над входом лозунг - "добро пожаловать".
   За стеклом с надписью - "администратор", сидела массивная женщина, в чёрном парике, с большой бородавкой на лице, точно под носом.
   - мама гитлера. (мелькнула мысль у Максима) он невольно улыбнулся, а женщина с бородавкой ещё больше нахмурилась и приготовилась нагрубить улыбчивому пареньку, стоящему по ту сторону перегородки.
   - У вас есть места?
   Робким голосом выдавил из себя Максим. Женщина напряглась всем своим грузным телом, так что казалось, у неё лопнет шея, и прошипела сквозь зубы;
   - придётся заполнить.
   И пробросила под стеклом бумажку Максиму.
   - вот это "грымза".
   Подумал Максим и кивнул ей в ответ. Он взял бумажку и внимательно прочитав несколько раз, хотел было спросить её, что писать в строке "цель пребывания", но, взглянув на её красное лицо, смотрящие на него выпученными красными глазами, не стал этого делать. Аккуратно заполнив бумажку, он протянул её под стеклом администратору.
   Она прочитав протянутый ей клочок бумаги, ещё больше побагровела, Максим невольно отступил на пол шага от стойки.
   - Ты что, издеваешься надо мной?
   Поперхнувшись от злости, прошипела женщина.
   - это что за плэнер такой, в графе цель пребывания?
   - это, это (заикаясь, проговорил Максим), это когда рисуют этюды, рисунки разные на природе.
   Выпалил Максим, отходя ещё на пол шага. Женщина смотрела на него, вытаращив глаза, её взгляд медленно просканировал Максима с ног до головы и на несколько секунд задержался на этюднике, висевшем на плече Максима.
   - Художник, что ли?
   Проговорила она более спокойным тоном.
   - да!
   Произнёс Максим и выдохнул, видя что "грымза" успокаивается.
   - Комната 302.
   Произнесла администратор, видимо окончательно успокаиваясь. Черканула, что-то на другом, небольшом клочке бумаги и протянула её вместе с большим ключом Максиму, ещё раз внимательно осмотрев его с ног до головы. Максим осторожно протянул руку, слегка потянувшись в перед, продолжая не доверять неприятному лицу с бородавкой под носом. Взяв бумажку, он вопросительно взглянув в сторону большой лестницы. Женщина кивнула в ответ.
   Через минуту Максим уже стоял у огромной двери с номером 302. Он повернул ключом, огромная дверь со скрипом распахнулась. Максима обдало тяжёлым, пыльным воздухом, идущим из глубины большой комнаты, с высокими потолками. В углу стоял огромный старый диван, рядом с ним такой же огромный, лакированный стол на квадратных, длинных ногах. В противоположном углу стоял ещё более огромный шкаф. Вся эта гостиница, казалась какой то большой и не уютной, но Максим все равно был безмерно счастлив от того, что наконец мог сбросить с себя тяжеленный этюдник, сумку ставшую за время дороги тяжелее в несколько раз. Он с облегчением бросил всю эту тяжесть возле дивана. Этюдник громко загремел красками, опрокинулся и с грохотом, грузно шлёпнулся на пол. Максим невольно приложил палец к губам, боясь, что этот грохот услышит злющая администратор. Он замер на несколько секунд, прислушиваясь, но в коридоре по-прежнему было тихо. Вздохнув с облегчением Максим, с блаженной улыбкой на лице шлёпнулся на диван, тот истошно заскрипел и затих.
  

ВСТРЕЧА

   Максим резко подпрыгнул на диване, как будто вырвавшись из тисков страшного сна, диван в ответ жалобно заскрипел. Резко подняв руку и взглянув на часы, воскликнул;
   - Ничего себе!
   На часах было семь утра. Он проспал весь вечер и всю ночь. Быстро вскочив, он подбежал к окну и распахнул тяжёлые, драповые шторы. На улице весело сияло солнышко. Открыв балкон, Максим почувствовал резкий запах моря, и услышал крики чаек, море было совсем рядом. (Надо искупаться)- подумал Максим. Схватив сумку, вытряхнул её на диван, найдя в вещах плавки, метнулся в ванную комнату, и через минуту уже закрывал дверь огромным ключом. Быстро сбегая по ступенькам, держась за огромные перила, он не удержался и съехал по перилам в самом низу. Но вспомнив что там за стеклом должно быть красное лицо с бородавкой под носом, попытался притормозить, еле удержался на ногах. Стараясь не смотреть за стекло, Максим протянул ключ, и стал ждать крика в ответ.
   Медленно подымая глаза, он увидел приветливое лицо симпатичной женщины, лет 35.
   - Новенький?
   Спросила она улыбаясь.
   - Я вчера заселился.
   - В 302?
   - Да.
   Ответил Максим, улыбнувшись в ответ. Женщина лукаво взглянула в сторону перил.
   - Я больше не буду!
   Крикнул Максим, выбегая на улицу. Через несколько секунд он уже нёсся по мостовой в низ к морю.

***

   Вода была тёплой и ласковой. Вынырнув, Максим стёр с глаз воду, стекающую с волос, облизал солёные губы и улыбнулся от счастья переполняющего его. Стоя на цыпочках, он глядел на бескрайнее море так ласково обнимающее его. Море было спокойным и тихим. Разведя руками воду, он повернулся к берегу и вдруг увидел маленькую хрупкую фигурку, стоящую на краю обрывистого берега, с закрытыми глазами. Казалась, она вот упадёт вниз. Максим крикнул ей, но она не услышала его, тогда он быстро поплыл к берегу. Твёрдо встав на ноги, он поднял глаза на обрыв, но девушки там не было, тут он заметил как она плавно опустилась на песок у моря. Максиму даже показалось, что она летела.
   - как плавно она двигается(подумал Максим), наверное она такая лёгкая и хрупкая, что позволяет ей так легко двигаться.
   - Простите, я испугался за вас, я думал, вы разобьётесь!
   - Вы видели? (испуганно спросила)
   - какой приятный голос, какая симпатичная (подумал Максим).
   - Да я видел, как вы стаяли на краю обрыва, а затем вдруг оказались внизу. Я был уверен, что там высоко, и вы разобьётесь.
   - И всё?
   - да. Ответил Максим
   - хорошо. (С облегчением сказала она.)
   - Я просто вас не заметила.
   Вдруг она, слегка подпрыгнув, легко побежала вдоль берега, шлёпая босыми ногами по воде.
   - Как тебя зовут? (крикнул ей в след Максим)
   - Лизааа. (протяжно прокричала она) удаляясь, всё дальше и дальше, пока совсем не скрылась за поворотом. Максим еще долго стоял по колено в воде, и смотрел в сторону поворота, надеясь, что вот вот появится чудесное видение в ситцевом платьице, и снова легкой, словно летящей походкой пробежит мимо него, шлёпая босыми ногами по воде.
   Весь день прошёл как-то не так. Максим, сбегав в гостиницу за этюдником и красками, запыхавшись, снова прибежал на берег. Сердце бешено колотилось в груди, он боялся, что за время его отсутствия, она снова появится там у обрыва. Но её не было. Нервничая, он рвал листок за листком, наброски не получались. Руки постоянно потели, он то и дело оборачивался и смотрел в сторону заветного поворота. Отдыхая, сидя в траве, он представлял такую картину; (вот она выбегает из-за поворота, и увидев его подбегает к нему. Максим отчётливо представлял себе её красивое, удивлённое лицо, так чётко, что мог нарисовать его с закрытыми глазами. И на её немой вопрос Максим отвечал ей;
   - да я художник, и она удивлённо кивала красивой головкой) После очередной такой фантазии, он вскочил и стал быстро рисовать её лицо, сначала было не очень похоже, но вскоре у него получилось передать её красивые глаза, затем он тщательно вывел овал лица, и изящный изгиб губ, как чайка в полёте. Да это была она. Так прошёл целый день, он понял это по красному огню, разлившемуся по водной глади. Солнце заходило, значит, она не придёт (подумал Максим с тоскою). Свернув этюдник, он тяжело взвалил его на спину и побрел в гостиницу.
   Проходя мимо булочной, он почувствовал запах хлеба и понял, что целый день ничего не ел. В животе неприятно урчало. Но все магазины уже были закрыты, и ему ничего не оставалось, как идти в гостиницу голодным. Войдя в холл, Максим спросил у администратора;
   - Вы не подскажете , где можно поесть?
   - Тут на соседней улице есть кафе. Кажется "Балтика" называется. Оно работает до одиннадцати часов, беги ещё успеешь.
   Максим забежал в номер, бросил на пол у дивана этюдник, нащупал в кармане двести рубле, и закрыв номер пулей слетел в низ, забыв поблагодарить женщину, выбежал на улицу.
   - ух, мне эта молодежь! (сказала она устало улыбнувшись)
   Через десять минут Максим нашёл кафе, о котором говорила администратор, взглянув на часы, (уже было двадцать восемь минут одиннадцатого), отворив дверь, вошёл в кафе.
   В просторном зале было немного темно, за несколькими столами сидело человек шесть, и у барной стойки стояло ещё двое. Пахло сушеной рыбой и пивом, играла лёгкая музыка. Максим подошёл к барной стойке и нерешительно, тихим голосом спросил;
   - У вас есть, что ни будь поесть?
   - Что? (переспросил его бармен, видимо из-за музыки)
   - Поесть, чего ни будь (сказал Максим громче)
   - Только утренняя пицца.
   - хорошо (ответил и кивнул в ответ Максим).
   Бармен, молодой парень в белой рубашке, достал из холодильника небольшую пиццу, положив её на тарелку, сунул в микроволновку.
   - иди и садись где свободно, я принесу.
   Максим уселся за свободный столик в тёмном углу бара, и стал наблюдать за посетителями. Через несколько минут бармен принёс дымящуюся пиццу. Максим невольно сглотнул слюну. Пицца казалась такой аппетитной.
   - Пить, что ни будь, будешь? (спросил бармен)
   - чай. (ответил Максим)
   Бармен ушёл, а Максим с жадностью вцепился зубами в мягкую и горячую плоть пиццы. Обжигаясь, он кусал большими кусками и почти не прожевывая, глотал. Через минуту Максим, лениво отвалившись на спинку стула пил горячий чай, громко сёрбая. В желудке было тяжело и горячо, а на душе как-то легко. От пиццы не осталось и следа.
   Выйдя из кафе, Максим лениво побрёл по тёмным улицам, назад в гостиницу. Перед глазами снова появилось красивое лицо, сердце защемило от обиды, оттого, что он не увидел её снова. Максим сел на скамейку напротив гостиницы, и закрыв глаза, снова представил, то мимолётное видение, которое он встретил утром, и которое так встревожило его. На сердце было как-то беспокойно. С ним уже случалось такое в школе, когда к ним в класс пришла новая ученица, приехавшая со своими родителями из другого города. Её посадили на соседнем ряду, как раз напротив Максима. У неё были красивые, русые волосы, и приятные черты лица. Тогда впервые с Максимом случилось такое, он не спал всю ночь. Он перестал учить уроки, нахватал кучу двоек. Ни как не мог решиться подойти к ней. В таких мучениях прошло пол года. Максим сильно похудел, стал раздражительным, часто закрывался в своей комнате, и часами лежал на кровати и смотрел в потолок. Родители сильно беспокоились, даже водили его к врачу. Но врач улыбнувшись, наклонилась к уху матери, сказала;
   - Не волнуйтесь, ему уже четырнадцать лет, такое часто случается в этом возрасте.
   И мама успокаивала Максима всю дорогу домой говоря;
   - Не волнуйся сынок, тебе надо учиться, у тебя такое будет ещё не один раз, а учёба самое главное, что тебе сейчас необходимо.
   Максим насупившись шёл опустив голову, а придя дамой закрылся в своей комнате и не вышел к ужину. Мама долго стояла под дверью, просила его выйти и поесть, извинялась, за то, что может быть, обидела его. А ему хотелось плакать и кричать. На следующий день он проспал в школу и его вызывали к директору, там он так же молча стоял, опустив голову. Но её родители снова переехали в другой город, и увезли её с собой. Максим так был расстроен, что два дня вообще не ходил в школу, его снова вызывали к директору, читали длинную нотацию о том, как важна учёба, какую роль она играет в жизни каждого человека. Максим, потупив голову, смотрел в угол учительской, и представлял её красивый профиль, вьющиеся волосы, и тяжело вздыхал.
   И вот это болезненное чувство с новой силой, впилось глубоко в душу, и вызывало тревогу и волнение, но это волнение было каким то приятным, пьянящим. Он представил, как завтра он пораньше придёт на берег, и будет ждать её там, и не зачто на свете не отпустит её, пока не узнает о ней всё на свете. Так в каком то забытьи он вернулся в гостиницу, поднялся на свой этаж, открыл дверь и плюхнулся на диван, в одежде и обуви.
   Перед глазами чередой проходили видения завтрашней встречи. Так не заметно Максим провалился не то в сон, не то в какое-то забытьё, где то около четырёх часов утра, но время не имело значения - он был по уши влюблён в мимолётное видение, о котором знал только имя - ЛИЗА!
   Максим вскочил как ошпаренный, и посмотрел на часы. Было двадцать минут восьмого. Он быстро спрыгнул с дивана, схватил этюдник и галопом помчался по лестнице. Лишь бы успеть, пульсом стучало в висках, лишь бы не опоздать. С такими мыслями он не заметил, как оказался на берегу моря. Осторожно подкрадываясь, как будто боясь напугать кого-то, он подошёл к раю обрыва, на котором вчера стояла она. Максим приостановился, прислушавшись, сердце бешено стучало в груди. Он увидел брызги воды взлетающие вверх. Максим приподнялся на цыпочках, да, это была, та, которая так растревожила его душу. Она стояла по колено вводе, и захватив ладошками воду, смеясь, подбрасывала её вверх. Максим вышел на край обрывистого берега и с умилённой улыбкой на глазах, любовался Лизой. Она, в очередной раз, захватив воду подбросила её вверх, и подставила ей лицо, громко рассмеявшись она прокрутилась вокруг себя, и заметила Максима стоящего на краю обрывистого берега.
   - я ждала тебя. (сказала она красиво улыбнувшись)
   - откуда ты знала? (спросил Максим)
   - не знаю, просто знала и всё.
   - Я вчера весь день ждал тебя здесь.
   - Вчера мне было плохо. Я прихожу сюда по утрам. Ответила Лиза и повернувшись снова стала подбрасывать воду и ловить её.
   - Иди сюда (позвала она). Максим дрожащей, почему-то рукой, сбросил с себя этюдник, и по расселине в обрывистом береге, сбежал вниз, пытаясь подавить волнение.
   Забежав в воду рядом с ней, Максим стал также подбрасывать воду и ловить её лицом. Он никогда не делал этого, мало того, если бы он увидел, что кто-то так делает, подумал бы, что это просто глупо. Он просто не понимал как это весело и приятно. Рядом была она, та о которой он думал вчера целый день и всю ночь. Она была совсем рядом, на столько, что протяни он руку, он бы смог дотронутся до неё. Максиму казалось, что он её давно знает, с ней было как-то легко и свободно.
   - знаешь? А я умею летать. (Как бы невзначай проронила она)
   - Да, я знаю. (Ответил Максим)
   - Откуда? Ты видел? (Встревожено спросила она)
   - Ты так легко двигаешься, ты такая лёгкая.
   - Аааа! Нет ты меня не понял, я по настоящему умею летать (Сказала она и добавила),
   - По воздуху.
   - Так не бывает (Ответил ей Максим, не придав значения её словам)
   - Догоняй! (лукаво прокричала она, и побежала по берегу) И засмеявшись побежала по берегу. Максим помчался следом. Она двигалась очень легко и свободно, как птица, которая летит над водой, лишь слегка касаясь воды крылом, так казалась она, легко касается воды ногами.
   - Может она действительно умеет летать? (мелькнула мысль у Максима в голове).
   - Да нет, же этого не может быть, люди не летают. (Успокоил себя Максим) отбрасывая в сторону ноги, с силой выдёргивая их из воды.
   - Как тебя зовут? (Спросила она, на бегу поворачивая голову)
   - Максииим. ( прокричал ей в ответ Максим на бегу)
   - А ты умеешь плавать, Максим?
   - Да, конечно же!
   - Тогда поплыли. И они с силой, раздвигая воду на бегу, врезались в морскую толщу.
   Она плавала так же легко, как и бегала. Максим уже запыхался и тяжело дышал, а она казалось, совсем не уставала.
   - Ты очень хорошо плаваешь. (Сказал ей восхищённо Максим)
   - Да, я выросла здесь, я каждый день на море прихожу, я очень люблю море, этот город, я никогда не уеду отсюда! (Ответила Лиза) Глаза её в этот момент сияли. Или может, это солнце отражалось в них? Но она ещё красивей выглядела, с прилипшими на лице волосами.
   Наплававшись, они устало вышли и уселись на берегу. Так долго сидели молча, минут наверное пятнадцать, рисуя пальцами на песке замысловатые узоры.
   - А что это за ящик у тебя? (Спросила она)
   - Это этюдник для рисования.
   - Ты умеешь рисовать?
   - Да, я художник, ну в смысле, я ещё только учусь на художника.
   Они ещё просидели несколько минут молча. Максим первый не выдержал;
   - Знаешь, а я нарисовал тебя вчера. (И добавил)
   - По памяти.
   - Если хочешь, я покажу тебе.
   - Конечно хочу. (Ответила Лиза с интересом)
   Помолчав ещё с минуту, она вдруг встревожилась и спросила его;
   - Ты не знаешь сколько время?
   - знаю, конечно!
   - Уже десять.
   - Господи! Какая же я дура! меня же мама будет искать! (Воскликнула она, и вскочив, собралась бежать.
   - Уже уходишь? (С огорчением спросил Максим) ему очень не хотелось, чтобы она уходила.
   - Да, мне пора. Мама будет волноваться, я обычно раньше прихожу.
   - А когда мы увидимся снова? (спросил Максим, надув губы как маленький ребёнок, у которого собрались отобрать самую ценную для него игрушку)
   - Хорошо, я постараюсь вырваться не надолго.
   - Приходи в сквер на улице Зои Космодемьянской. Знаешь? У памятника неизвестному солдату?
   - Нет, но я найду!
   - Я приду в три часа.
   И она помчалась по тропинке вверх на обрывистый берег, там на самом верху она обернулась и крикнула;
   - Я обязательно приду!
   И снова повернувшись, побежала дальше, потом, вдруг слегка приостановившись немного подпрыгнула, зависнув в воздухе на несколько секунд в метре от земли (Как показалось Максиму), затем, медленно опустившись, побежала дальше. ( Просто показалось, подумал Максим). И тут же забыв, он стал думать о том, как ему ускорить время, что бы быстрее пролетели эти длинные как вечность часы. Вдруг резко вскочив, Максим, побежал к морю, пробежав немного по воде, он резко нырнул. Проплыв под водой метров пять, вынырнув, он растянулся на спине, слегка приподымая тонущее тело взмахами рук и ног, на лице эго была блаженная улыбка.
   В сквер Максим пришёл в два часа, даже без десяти два. У него не хватало терпения, часы тянулись как густой мёд из банки, казалось дажё, что к концу каждого часа, стрелка его командирских часов, совсем замедляла свой ход, и ни как не пересекать последнюю черту. К счастью сквер находился совсем не далеко от его гостиницы, на соседней улице. Вообще всё в этом городе было близко, удобно, и очень уютно. (Теперь я понимаю, почему она не хочет уезжать от сюда) подумал про себя Максим. Он нервно ходил возле скамейки в сквере. Он был уверен, что она появится именно на этой аллейке, и он её увидит из далека, заранее. На клумбе возле памятника, он сорвал несколько цветков, не зная как они называются, просто они были самые яркие, и очень ему понравились. На встречу, он надел свою любимую рубашку, и даже погладил джинсы, попросив утюг у дежурной по этажу.
   И вот в вдалеке появилась её хрупкая фигурка, в красивом светленьком платье, в красных маках. Оно ей очень шло, красиво облегая фигурку. Она шла лёгкой походкой, и улыбалась.
   - Я же говорила, что приду! (Сказала она улыбаясь)
   - Да, я очень ждал.
   - Это тебе. (Потупив голову, сказал Максим, протягивая ей цветы)
   - Спасибо! (ответила она, краснея) и взяла цветы.
   - Только я не надолго, а то мама будет волноваться.
   - Угу. (Сказал огорчённо Максим) ему хотелось подольше задержать её. Рядом с ней ему было очень легко. Ему безумно хотелось взять её за руку, и больше никогда не отпускать от себя.
   - А ты обещал показать мне портрет, который нарисовал у моря?
   - Да, Конечно! Но только он у меня в гостинице. Это тут совсем не далеко. Хочешь сходим, я покажу?
   - Да очень хочу, только на одну минутку.
   - Конечно. (Радостно воскликнул Максим) Пошли!
   Максим не заметил, как взял её за руку, и они быстрым шагом пошли по алее, в сторону его гостиницы.
   Забежав в холл, Максим подбежал к стойке администратора и попросил ключ. Там сидела та , неприятная тётка, с бородавкой под носом. Но Максиму было всё равно, он больше не боялся её. Она осуждающе смотрела на него. И строгим голосом сказала;
   - только до десяти вечера. (И с презрением взглянула на Лизу, скромно стоящую чуть в стороне)
   - нет мы на минутку. (Снова повторил Максим, не поняв, что она имела ввиду)
   - Знаю я ваши минутки. (грубо ответила женщина, чуть ли не бросив ему ключ)
   Но Максим не обратил никакого внимание на нее и взяв Лизу за руку побежал вверх по лестнице. Войдя в номер, он восхищённо показал на порет висевший над диваном
   - Вот, видишь.? Лиза посмотрела, слегка прищурившись и через несколько секунд пристального рассматривания произведения Максима, лукаво сказала;
   - И совсем даже не похоже. Максим стушевался немного, но через секунду оправившись, ответил;
   - Конечно, в жизни ты намного красивее! Лиза оглядев комнату, в которой остановился Максим, сказала;
   - Как тут красиво у тебя! И уютно очень!
   - Да ну это тебе кажется. И совсем не уютно даже. Диван очень старый, в шкафу нет вешалок, в ванной нет горячей воды, нет телевизора, в коридоре обои отвалились.
   - А это что, балкон? (Перебила она его, показывая на балконную дверь)
   - Да. (Ответил он)
   - Можно посмотреть? (спросила она)
   - Конечно! И распахнул перед ней дверь на балкон
   - Как тут красиво! (Восхищённо сказала она выходя на балкон)
   - Ничего особенного (Ответил Максим, ощущая непонятное волнение, вдруг охватившее его)
   - Может, зайдём? Мне как то не по себе. (сказал Максим, потянув Лизу за руку)
   - Нет, подожди, я покажу тебе как, я умею летать! (Сказала Лиза выхватив свою руку , и быстро подойдя к перилам)
   - Не надо!!! (Закричал Максим) Люди не умеют летать!
   - А я умею! (Упрямо сказала Лиза, и быстро взодралась на перила)
   - НЕТ!!! (ещё громче закричал Максим, испуганно глядя на Лизу)
   Она стояла на перилах, слегка покачиваясь, повернувшись к нему, сказала;
   - Смотри! Фома неверующий. И оттолкнувшись, спрыгнула.......
   Лиза ничего не понимала, что то было не так. Ноги её, руки и всё тело были наполнены безысходной тяжестью. Она удивлённо свела красивые брови. НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!! ВЕДЬ ОНА ДЕЙСТВИТЕЛДЬНО УМЕЕТ ЛЕТАТЬ!!!
   Мостовая стала приближаться с невероятной скоростью. Душа её рвалась в вверх, но что-то не давало ей взлететь. Казалось что крылья, которые она чувствовала всегда за спиной при полётах, были скованны тяжёлыми металлическими цепями. Её с огромной скоростью влекло в низ. Но Лиза почему-то ничего не боялась.
   Вдруг резкая боль на миг пронзила мозг, что-то глухо ударилась о мостовую, надрывно хрустнуло. Где-то вдалеке истошно вскрикнула женщина.
   Лиза почему-то ничего не чувствовала. Только какая-то нечеловеческая лёгкость во всём теле, которая заполнила её всю с ног до головы. Не понимая того, что происходит кругом, Лиза в начале не обратила внимания на то, что смотрит на всё как-то со стороны. На своё тело лежащее как-то неестественно, людей копошащихся рядом с ней, нет с её телом, лежащим там, на мостовой, в низу. Она видела Максима подбежавшего к людям в низу, расталкивающего их, трясущего её тело за плечи. Она стала кричать ему что-то, но голоса своего не слышала. Люди на мостовой почему-то всё уменьшались в размерах. Лиза видела крыши домов, голубей мирно воркующих на крышах. И всё продолжала кричать Максиму;
   - Видишь? Я всё-таки умею летать! Из всех сил кричала она. Но её никто не слышал, да и она себя не слышала, она просто знала, что произносит эти слова. Вдруг, перед её глазами замелькали картины.
   "Что это?" - подумала Лиза, потому что всё это происходило само собой, как то очень быстро, и абсолютно не зависело от её желаний. Лиза вдруг очутилась в своём детстве. Потом как бы шла год за годом через всю свою жизнь с раннего детства до настоящего времени. Вот она совсем маленькая и мама её ругает за разорванное платьице, вот она уже пошла в первый класс, и бьёт портфелем одноклассника Лёшку за то, что он дёрнул её за косичку, а вот она в первый раз влюбляется в мальчика из параллельного класса. Картины неслись с невероятной скоростью; лица, чувства, цветы, море, скамейки, всё то, что окружало её за эти пятнадцать недолгих лет. Вот она первый раз целуется на заднем дворе школы, в густых кустах сирени. Вот и первый её полет, и первое ощущение от него. Вот её первая встреча с Максимом. С тем человеком, в которого она влюбилась с первого взгляда, с первой минуты, как только увидела его. Это чувство было вроде бы знакомо ей, но в то же время было какое-то взрослое и очень сильное. Ей казалось, что прошло менее трёх минут, а может чуть более пяти секунд, она не могла точно сказать. Её всё сильнее притягивало к "чему-то" там вверху, очень яркому неземному свету, но это "что-то" не было чужим, а наоборот каким-то родным, ласковым, тёплым. Не хватило бы слов, чтобы описать ощущение той любви исходившей от него, сверху, куда так неудержимо влекло Лизу, и она больше ни о чем не хотела думать, а только лететь к той далёкой, бесконечной и бескрайней любви, ведь она была во сто раз сильнее, чем любая земная!!!........
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"