|
2
Наступят ли времена когда слова долг и совесть перестанут что-то значить?
Можно, конечно, было вспомнить все те случаи, когда стремление помочь оборачивались для меня плачевным результатом. Взять хоть незабываемое приключение прошлым летом. Проезжала я вот так же мимо одной австрийской деревушки. Разыгравшаяся накануне буря, вкупе с проливным с дождём, натащила грязи и устроила завал, заставив тем самым местную речушку выйти из берегов. Как на грех, был у меня с собой небольшой запас ртути, вот я и вызвалась ускорить процесс расчистки плотины. Старый, простой способ: чтобы разрушить земляную плотину нужно бросить ртуть в воду, "живое серебро" просачивается через утрамбованные места и увлекает за собой воду, последняя делает промоины и разрушает плотину.
Кто ж знал, что здесь всё так запущено и ртуть до сих пор считают змеиным молоком от чёрной гадюки. А доят тех гадюк кто? Правильно, исключительно ведьмаки и ведьмы. А потому меня похвалили, поблагодарили, денежку дали. Но, после чего быстренько натянули мешок на голову и с напутственными словами "уу ведьма бесстыжая", бросили в ту же самую реку. Деньги "и всё ровно ей ненужные в аду вещи", достались честным селянам. И это ведь не впервой, когда мне намекают - добрые дела должны быть наказуемы.
Прости Дервард, я опять не сумела вовремя сбежать от своей совести и ввязалась в опасную авантюру.
Примерно вот такие мысли приходили мне на ум, когда я любовалась окрестностями замка с балкона выделенной мне комнаты в угловой башне. Жлебы, небольшой, но очень красивый, белокаменный замок с четырьмя округлыми башнями по углам здания, утопал в буйно разросшейся зелени плюща. Основанием замку послужил обломок скалы, так что, если бы вдруг коварные враги затеяли сделать к нему подкоп, то они бы пообломали лопаты и ушли весьма разочарованные. Вообще-то враги, которые решили таким образом захватить замок, должны быть не коварными, а редкостными тупицами. Потому как собственно на этом все защитные меры замка и заканчивались. Нет здесь стандартного набора: рва, наполненного затхлой водой, подъемного моста на цепях, крепких стен с бойницами, а главное - грозных, неусыпных стражей, готовых выпустить в тебя пулю, стрелу, пушечное ядро или, на худой конец, вылить ведро кипятка на голову. Хмурый, щуплый старикан, отворивший мне вчера дверь, никак не мог претендовать на эту почётную роль.
Наверно, естественной защитой служил непроходимый лес, который почти вплотную подступал к самым стенам. С высоты башни мне хорошо видны его заросли, кольцом окружавшие здание. У подножия замка, притаилась крохотная вассальная деревушка. Аккуратные лоскутки распаханных крестьянских наделов, чередовались с дикими полями, покрытыми душистым разнотравьем и жёлтыми головками одуванчиков.
Здесь-то, мне и придётся искать убийцу Зорушки.
Хозяйка замка, графиня Адела Альдринген была само очарование: нежная фарфоровая кожа, аккуратный носик, маленький пухлый ротик, бледно-голубые глаза. Пышные волосы тщательно завиты, напудрены и уложены в высокую причёску. Атласное платье цвета чайной розы, в соответствии с последней Парижской модой, обильно украшено лентами, кружевами и искусственными цветами.
Вместе со своим мужем, Збишеком, стройным, изящным, молодым мужчиной, они составляли галантную пару, коих я предостаточно навидалась во Франции и никак не ожидала увидеть в провинции Богемии.
Однако моё первое впечатление оказалось не совсем верным. Между супругами было существенное различие. Адела - хорошенькая, кокетливая дамочка, будто сошедшая с фривольных картин Огюста Фрагонара. Я рассказала ей несколько свежих Парижских сплетен и дала дельный совет по поводу нового, бледно-зелённого платья, тем самым, быстро завоевав расположение этого недалёкого создания. Благодаря Дерварду, который был своим при любом дворе, я действительно была представлена горемычной королеве Марии-Антуанетте, чья жизнь через несколько лет закончится на плахе.
Как фрески Микеланджело несравнимы с картинами Фрагонара, так Збишек Альдринген несравнимо отличался от своей жены. Он был намного красивее и умнее своей жены. Причем, по кое-каким, в скользь уроненным замечаниям графа, я поняла, что он прекрасно это осознаёт.
Самого пристального внимания заслуживала и старая графиня, мать Аделы. Не знаю, сколько ей было лет. В то время все хотели быть молодыми, или хотя бы выглядеть молодо. Напудренные парики скрывали седину, густой слой пудры и румян - морщины. А нежные, пастельные расцветки одежды превращали зрелую матрону в юную девушку. Фрида одевалась необычно. Графиня любила яркие платья, в основном глубоких зелёных, болотных, жёлтых оттенков, юбки из жёсткой тафты, шелестели, когда она шла, как крылья стрекозы. Она и напоминала мне насекомого. Маленькая, с тонкой талией, крохотными ручками, большими, выпуклыми, когда-то зеленовато-голубыми, а теперь выгоревшими, как линялая тряпка, глазами. Губы тщательно подкрашены и плотно сжаты в тонкую линию. Фрида была вездесуща, как я убедилась впоследствии, неожиданно на неё можно было наткнуться в самых различных уголках замка.
Прислуга боялась её панически. Назначенная мне в камеристки девочка, смышленая и бойкая, впадала в ступор при её приближении.
- Зайка, я заметила, ты боишься старую графиню?
Зубки у Зойки белые, крупные, два передних немного выдаются вперёд, что впрочем, нисколько её не портит. Я быстро перекрестила её в Зайку.
Савауш снабдил меня подходящим гардеробом для странствующей, взбалмошной маркизы, вздумавшей путешествовать налегке. Платье одно, зато дюжина перчаток, шёлковые чулки, кружевное бельё, батистовые платки. Я внимательно всё осмотрела и пятен крови не обнаружила. Но, кто его знает, а вдруг он предпочитал душить свои жертвы.
Девочка как раз помогала мне переодеть платье. Я стояла перед большим зеркалом, а Зойка, стоя на коленях, поправляла складки платья. Она была ещё в том возрасте, когда не умеешь скрывать свои чувства. В зеркало я прекрасно видела, как в ответ на мой вопрос гримаса страха и отвращения исказило её подвижное личико, и девочка машинально потёрла глубокую ссадину на левой скуле.
Я сразу вспомнила, что маленькие, сухие лапки Фриды украшают кольца с крупными камнями.
- Графиня Фрида строгая, она для всех слуг как мать.
Достойный ответ вышколенной прислуги. Что ж, доверие не в один день завоевывается. Я - гость, уеду, а ей тут жить с "матерью". А для первого раза я узнала достаточно.
Прогулка по парку приятней и полезней с мужчиной, а вот для того, чтобы увидеть дом, нужна хозяйка. Я собиралась осмотреть замок и попросила Аделу сопровождать меня. Мне было понятно, что Адела, по сути, лишь картонная фигурка, фиктивная хозяйка замка, а бразды правления крепко держит в своих злых ручках её мать. Но Фрида, показала бы мне только то, что захотела она сама. Я же надеялась, что легкомысленная Адела даст мне больше информации. Именно поэтому я и переоделась в своё единственное платье. Очень красивое платье цвета шампанского, с причудливой пеной фламандских кружев по корсажу. Вот только оно мне совершенно не шло. А что может быть приятней для хорошенькой женщины, как видеть другую, симпатичную женщину в неподходящем платье.
- Миленькое платье маркиза! - Адела с нескрываемым удовольствием оглядела меня, а затем и себя в зеркало.
Её утреннее лавандовое платье было безупречно. Мой первый "ход конём" тоже.
Адела гостеприимно распахивала мне двери внутренних покоев замка. Залы в замке небольшие, белые потолки с лепными фризами, обои с гирляндами цветов и медальонами-беседками с неизменными пастушками в пышных коротких юбочках, китайцами на лодках, коленопреклоненными кавалерами, с видом змея-искусителя пытающихся всучить томным дамам шипастую розу. Диваны и кресла с гнутыми ножками, столики, заставленные саксонскими фарфоровыми статуэтками. И да, как "оригинально", в голубой китайской комнате с китайцами, в розовой гостиной пастушками и пастушками.
Анфилада залов как-то неожиданно быстро оборвалась, хотя по моим подсчётам мы и половины комнат не обошли.
- Левое крыло перекрыто, - пояснила Адела. Мы с Збишеком, всего полгода как женаты и после свадьбы мне удалось привести в порядок только эти помещения.
Адела поджала губки, тень раздражения скользнула по её гладкому личику. На миг кукольные черты лица её приобрели несвойственную им резкость и она стала похожа на свою мать.
- Графиня вы славно потрудились, за столь короткий срок так обставить замок. Я полагаю, раньше в доме не было хозяйки со столь безупречным вкусом. Замок принадлежал графу?
- Нет, что вы! Это мой замок! Я здесь ещё девочкой играла! Некоторое время он принадлежал одной моей дальней родственнице, но потом она умерла... И он стал совсем моим!
Я и не думала, что столь простой вопрос вызовет в куколке-графине такой бурный отклик. Сказано было очень эмоционально. И последняя фраза, столько страсти, только ли о замке?
- Адела, когда я подъезжала к замку, то обратила внимание на чудесные, старинные витражи в окнах. Знаете ли, в Англии вновь входит в моду готический стиль. Мне бы хотелось всё же осмотреть левое крыло.
- Там мерзость запустения, кузина была неряхой во всём. Туда давно никто не входит.
Мы с Аделой стояли напротив массивной двери, перекрывавший вход. Резная, потемневшая от времени дубовая дверь резко отличалась от всего того манерного, золочённого, изогнутого стиля, который так заботливо воссоздала Адела. Она была как старый солдат - прямая, грубоватая, с глубокими морщинами-царапинами, бесхитростная и верная. Было в этом, что-то глубоко символичное, когда в ответ на последние слова графини дверь распахнулась, и без лишней скромности и скрипа выпустила наружу вовсе не бледного призрака, а вполне даже здорового графа Збишека. Граф учтиво поклонился, запер дверь, и ни слова не говоря своей окаменевшей от возмущения супруге, неторопливо удалился.
Даже слой пудры не скрыл предательских красных пятен выступивших на лице Аделы. Но отдаю ей должное, она не стала выдумывать новую ложь и недрогнувшим голосом предложила мне выпить кофе в розовой гостиной.
Какие бы разногласия не происходили у супругов Альдринген, в одном они были солидарны. Я была уверена, что граф Збишек не пустит меня в запретное крыло.
3
Тёмные дела принято совершать под покровом ночи. Я не стала отступать от традиции и отложила мероприятие под порядковым номером три - " незаконное проникновение туда, куда не пускают, а мне очень нужно, поэтому всё равно пойду", на тёмное время суток. На день же у меня были запланированы: пункт первый - подружиться с Зайкой и второй - флирт с Збишеком. Тот, кто решил, что все эти затеи из-за ключа от дубовой двери, пусть немедленно извернётся и плюнет себе в глаз. Да никогда я бы не стала так вероломно использовать людей! Тем более, когда ключик-то мне совсем и без надобности. Ночью я пойду другим путём, кривой ведьменской дорожкой.
Сейчас же мне следовало обдумать свои предполагаемые действия. Особенно пункт два.
Мне было тогда 23 года. На самом деле 23 (это потом я каждые сто лет честно прибавляла себе по году). И хотя я всегда хорошо разбиралась в людях, но в первой своей молодости мужчины ещё имели надо мной власть. И прекрасно видя сущность каждого человека, я склонна была иногда обманываться при виде красивого, высокого брюнета. Граф Збишек был именно таким. А таких, как я он без соли съедал на обед и на ужин. Я бы не удивилась, если бы вдруг обнаружилось, что влюблённые в него дамы расположились под стенами замка военным лагерем. Ведь, несомненно, за ним тянулся целый шлейф разбитых женских сердец. В связи с этим напрашивался вопрос, как удалось Аделе приручить такого мужчину? И держать, к тому же, на коротком поводке. По отношению ко мне граф держался холодновато-отстранённо, а Адела нисколько не беспокоилась по поводу свалившейся ей на голову соперницы в моём лице. Очень необычно и странно, даже учитывая, что галантный век, когда измена супругов была практически нормой, близится к завершению и вскоре добропорядочное поведение войдёт в моду.
Для того чтобы выиграть партию, нужно для начало правильно расставить фигуры. А у меня была некая призрачная фигурка, из-за которой, собственно говоря, я здесь и оказалась. Савауш привёз меня к замку, сказав только: "Зорушку убили здесь, найди кто".
Кто ты Зорушка? Какая ты была? Может быть, так прямо и спросить, да вот хоть у Зайки. Вон она "скачет" по комнате, мой пункт ?1, пока я валяюсь на кровати (послеобеденная сиеста - дамам полагается отдыхать, на самом деле приятная возможность снять опостылевший корсет).
Зайка протирает пыль. Я разрешила, так как днём не сплю и к тому же, мне на самом деле было приятно её общество. Наблюдать за ней было забавно. Прежде чем приступить к протирке очередной поверхности Зайка отпрыгивает на шаг и критически её рассматривает, затем крохотный шажок в сторону, взгляд с боку, возвращается на место, глубокий вздох и яростно или наоборот трепетно приступает к работе. Я выждала перерыва между манёврами, Зайка направлялась к столику, густо засеянному фарфоровыми статуэтками, и задала свой вопрос:
- Зайка Зорушка бывала в замке?
Девочка будто налетает на непреодолимую преграду, медлит, а потом поворачивается ко мне всем корпусом.
- А где же ей ещё было быть, это ведь её дом.
- Значит, она тут долго жила?
- Ну да, как родилась, всегда жила здесь. Правда, когда ей исполнилось шестнадцать, старый граф на всю зиму отвёз её в Прагу. И на следующий год тоже. Но ей там не нравилось, она ездила только чтобы графа не огорчать. А как граф умер, так уж она и не поехала больше. Хотя он и звал, всё письма ей слал, а потом и сам явился.
- Кто?
- Так граф Збишек конечно.
- Как граф Збишек? Он же женат на Аделе?
- Ну, так сначала-то он очень хотел жениться на Зорушке. Это все знают.
- А она?
- О! Она совсем не хотела. Он ей ни капельки не нравился! Как он ей письмо пришлёт, так она раз и в камин, и даже не откроет!
Зойка разошлась, показывая мне как Зорушка кидает письма в огонь, она швырнула тряпку. И не промахнулась...
Статуэтка упала и с приятным звуком зазвеневшего колокольчика разлетелась вдребезги.
Зайка застыла столбиком, глаза круглые, кисти рук бессильно свешены напротив груди.
- Пастушкой больше, пастушкой меньше, - заметила я философски.
- А? Это была не пастушка, а красивый молодой человек.
- Без разницы. Не трусь Заяц, господа и не заметят, вон их сколько.
- Графиня заметит.
Надеюсь, Фрида не шпионила под дверью и не слышала нашей беседы, но до того как она открыла дверь, я уже птицей слетела с кровати и отпихнула Зайку как можно дальше от места преступления
- Ох, какая я неловкая! - я картинно всплёскиваю руками, попирала босой ногой "хладные" осколки бывшего "красивого молодого человека".
- Не страшно маркиза,- мёд и патока для меня
- Убери здесь, - удар хлыста для Зойки.
После того как "ваша вредность" прошелестев удалилась, я, оставив Зайку прибирать "поле боя" и переодевшись в привычное мужское (корсет - брр, увольте!) - рубашку, лосины, сапоги, решила прогуляться. Мне почти физически душно в этой атмосфере страха, лжи и какой-то пока неясной тёмной злобы, которой пропитан замок. Глоток свежего воздуха не повредит.
Около замка разбит обширный парк в смешанном австрийско-французском стиле. Ровно подстриженные кусты и газоны, дорожки отсыпанные гравием, белые истуканы греческих статуй, около каменных скамеек, фонтан без капли воды. Всё чисто, приглаженно. Но, для меня это зеркальное отражение позолоченных покоев. Прочь! Свернув с расчищенных дорожек парка, бездумно углубляюсь в заросли леса. Журчание воды выводит меня к ручью, крошечные водопады образуют тихую заводь. Я удобно устраиваюсь на большом замшелом валуне, округлый, обработанный и отполированный ветрами и водой, он со временем принял вид удобного кресла. В Англии сказали бы: трон для троллей.
Как же я скучаю по Англии, по Лондону, по просторному дому с навощёнными полами, в котором, всего одна парадная гостиная, но зато множество уютных уголков. Пока это единственное место на земле, где меня всегда ждут - Дервард, большая добрая кухарка Дебби, которая на самом деле не человек, а хобба, и даже сноб Рубака пару минут будет рад мне. А как же роскошный особняк маркизы де Клеф в Париже? Его нет, так как не существует и самой маркизы де Клеф. На самом деле, я толком и не знаю, кто я. Дервард нашёл меня в Венеции. Я была ребёнком, худым оборвышем, беспородной дворняжкой. Что он нашёл во мне? Зачем потратил столько сил и времени, обучая меня? Или он надеялся, что из куска булыжника выйдет новая Галатея? Но получилось то, что получилось. Я разочаровала своего учителя и друга, а теперь вот бегаю от него по всей Европе в надежде, что боль в моём сердце утихнет.
Мне вдруг стало зябко, будто холодным ветром в лицо дохнуло. Кто-то наблюдал за мной. Круглые, жёлтые, птичьи глаза. Савауш. Умеет ходить, чертяка, даже веточка под ногой не хрупнула!
- Я ждал тебя, Элишка.
- Любопытно. Стало скучно в вашей норе? И как вы могли знать, что я именно сюда приду, когда я и сама этого не знала?
- Не трудно и предсказуемо, это любимое место Зорушки. Вы с ней немного похожи. Не внешне, конечно, она намного красивее. И не характером, Зорушка делала только то, что сама хотела. А ещё любила бродить, где вздумается. Как и ты. Так что, рано или поздно ты бы нашла это место. Она говорила, что ей здесь хорошо думается.
- Действительно было неплохо, пока вы не появились.
- Что ты узнала?
- Пока не много. Я ведь вынуждена работать вслепую, ничего не зная не о самой Зорушке, не о возможных подозреваемых. Можно было хоть отчасти просветить меня, к примеру, о том, что Адела - её кузина, а граф Збишек был совсем не прочь получить вместе с замком и его бывшую хозяйку.
- Известное многим ты узнала и без меня. И быстро. Есть ли что-то ещё?
Я коротко пересказала утреннюю сцену у запертой дубовой двери, включая и моё намерение посетить закрытое крыло.
- Как ты собираешься туда попасть?
Я, криво усмехнувшись, пожала плечами. Нет, план у меня был. Я собиралась воспользоваться своим коронным талантом - умением левитировать. Хорошо бы ещё метлу раздобыть крепкую или дрын подходящий. И не для полёта. Левитировать я и без метлы умею, это врождённое, но кто его знает, что там творится за закрытыми наглухо окнами. Дрын, наверно, самое оно.
- Есть тайный ход, о котором никто не знает. Я объясню, как его найти.
Савауш потратил около получаса, рассказывая мне в мелких подробностях, как пробраться к искомому тайному ходу. Я внимательно слушала наставления, всматриваясь в его бесстрастное лицо. Насколько это было возможно. Савауш прекрасно владел собой, кроме того, он стоял в тени дерева. Я вдруг осознала, что ещё ни разу не видела его на солнце - всегда в тени. Как кошка, которая на мягких лапах подкрадывается к чуткой птахе, так и я, опустив ресницы, что бы он не заметил моих заблестевших глаз, обманчиво небрежным тоном продолжаю:
-Савауш, вы так хорошо знаете замок. Как насчёт того, что бы этой ночью прогуляться по нему вместе?
- Нет! Ты пойдёшь туда одна, - следует поспешный, излишне грубый ответ и вопросительно вскинутая красиво очерченная бровь, как взмах крыла птицы.
Но поздно. Я внутренне подобралась, как перед прыжком, и облизала вдруг ставшие сухими губы:
- Савауш, ты можешь войти в замок?
Я спокойно жду, теперь уже не прячась, пристально смотрю на него. Он, понял, что я догадалась, но не рассердился, только скулы резче обозначились.
- Я не могу войти в замок.
Резко развернувшись, Савауш, шагает назад, под спасительный сумрак ельника. Его крупная фигура, как тать в ночи, растворяется в сумраке леса.
Мне нравится, когда отношения становятся более непринуждёнными, тогда можно и на "ты" перейти. Недаром, я сегодня вспоминала Дерварда:
"Нечисть всегда честно ответит на твой вопрос, если конечно, ты правильно его задала".
|