Можгинский Юрий Борисович : другие произведения.

Ревность

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В жанре художественного исследования рассматриваются основные философские и психологические теории ревности. Приводятся разные житейские истории с иллюстрацией зарождения и кульминации этого чувства. Всего таких новелл - одиннадцать. Похожие случаи можно найти в газетах. Да, и любой человек припомнит что-то похожее в окружающей его жизни.
  Р Е В Н О С Т Ь:
  Л И К И И М А С К И
  
  
  Синопсис. В жанре художественного исследования рассматриваются основные философские и психологические теории ревности. Приводятся разные житейские истории с иллюстрацией зарождения и кульминации этого чувства. Любой человек припомнит что-то похожее в окружающей его жизни.
  
  
  
  
  
  
  Содержание:
  
  Обратная сторона Луны
  Любовь к трем Димам
  Девушка и тюрьма
  Котик, я с тобой
  Последний подарок
  Не отпущу
  Ревность может все
  Университеты моей юности
  Плюшевый гость
  Окончательный анализ
  Дамочки.ру
  Секретная камера в ридикюле
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Обратная сторона Луны
  
  
  Положение ревнивцев незавидно. Их предали. Что же им делать? Стать изгоем, - жалким, одиноким, - либо восстать. Вооружиться, победить, отомстить. Или исчезнуть. Известен случай, когда маститый актер выгнал на улицу бедную жену, у которой в Москве не было ни кола, ни двора. Но ревнивец может отомстить и косвенно, то есть найти новую любовь, жениться повторно. Природа ведь не любит пустот.
  В науках, изучающих человека, его бытие, мотивы его поведения, ревность занимает достаточно скромное место. Скажем, философские словари не содержат объяснения феномена ревности. Случаи, когда кто-то кого-то ревнует, представляются для философии, вероятно, слишком бытовыми, приземленными. Философы, ведь, не консультируют конкретные случаи. Они тут не помощники. Посмотрим, что же предлагает психиатрия. Да, психиатрическая наука изучает ревность. Но только как симптом душевного расстройства. Для психиатра ревность - это, исключительно, болезнь, психоз. И название ей одно: бред ревности. Таким образом, число ревнивцев, попадающих в поле зрения психиатров, очень незначительно.
  В психологических словарях термин 'ревность' тоже встречается редко. Даже в 'Большом психологическом' точной, общепринятой характеристики данного понятия нет. В словаре, выпущенном ростовским издательством 'Феникс', ревность представлена как вид тревоги. У ревнивца возникает опасение, подозрение, что любимый человек недостаточно к нему привязан и проявляет мало заботы. Данное обстоятельство вызывает тревогу и, вслед за ней, ревность. Об этом, кстати, писал известный психолог К. Изард. Человек, которого обуяла ревность, чувствует везде обман, опасность, он тревожен и беззащитен.
  Как ни странно, но довольно точное определение ревности есть в старых толковых словарях Даля и Ожегова. Определение там небольшое: абзац в несколько строк. Оно же, кстати, перенесено, почти дословно, в Большой энциклопедический словарь (БЭС). 'Ревность' - это особое чувство, ядром которого является мучительное сомнение в неверности любимого человека'. Мы любим кого-то и одновременно подозреваем, что этот человек нам неверен, - вот это и есть ревность. Очень важно, что указанное 'мучительное' сомнение возникает именно в любовных отношениях. Оно, это сомнение, порождено любовью. Кто не любит, тот не сомневается, не мучается. Из этого определения видно, что ревность возникает только там, где есть воспетый в веках, пресловутый треугольник. Обязательно должно быть три человека: 1. любящий, 2. объект его любви, 3. 'третий', к которому потянулся второй. Любящий замечает, что любимый заинтересовался кем-то 'третьим' - на службе, по знакомству. Вот, скажем, в зависти участвуют два человека, а не три. Например, актер видит, что его товарищ по театру популярнее, чем он. Или: сослуживец поселился в элитном доме; зарплата подруги в десять раз больше и т. д. Во всех таких случаях мы имеем дело не с ревностью, а с завистью. Для ревности нужны трое.
  Ревность появляется только от любви, она ее производная. Следовательно, чем сильнее любовь, тем вероятнее возникновение ревности. Задержалась на работе, пахнет табаком, говорит, что была с подругой в кино... Иной бы промолчал, махнул рукой и пошел к своему компьютеру. Не то - любящий! Он сразу заподозрит неладное. Не поверит, что она была в кино, станет выпытывать, с кем она находилась рядом, откуда запах табачного дыма и проч.
  Ревность - не абстракция. Тем более, не поэтическая абстракция. Ревность возникает, когда в любовные отношения двух людей вторгается некто. Жили себе два человека, любили друг друга и вдруг - вихрь, цунами сносит жалкие лачужки их бывшей любви. Зачем это нужно? И, главное, кому? Ведь все в мире имеет свой смысл. И смысл, и причину.
  И все же, отчего это высокие науки не занимаются так подробно ревностью? Вероятно, им ее просто некуда деть. У нее такой большой диапазон проявлений! Известный поэт, узнав, что его жена веселилась на банкете, смеялась в присутствии других мужчин, с обидой воскликнул: 'какой-то французик тебя целовал'. И обида-то была так себе, полна иронии. Посмеялись, выспались - как с гуся вода и вся худоба. Не философу же, в самом деле, изучать подобные выверты? Да, и психологу как-то не с руки заниматься всей этой чепухой. Но такие безобидные истории расположены на одном полюсе ревности. А на другом ее полюсе случаются и совершенно жуткие проявления. Недавно в одном уральском городке нашли в лесу, у реки, грудного младенца, еще живого. Отыскали мать. Она родила ребенка в реке и бросила новорожденного под дерево. Сразу созналась в содеянном и все объяснила. Она жила с мужчиной. Ребенок этот был зачат по любви. Потом женщина узнала, что у нее есть соперница. Вернуть любимого никак не удавалось, и тогда она решила отомстить ему: выбросить в лесу только что родившегося ребенка. Такая история. Философы тут бессильны. Вся надежда на психиатров. Но психиатры признали ее вменяемой. И правильно сделали, поскольку бреда и галлюцинаций у женщины нет. Психическое заболевание отсутствует, а преступление относится к особой группе - немотивированных деликтов, когда, с одной стороны, нет душевной болезни, а с другой - неясен мотив. Из ревности убивать ребенка?!
  Странная, непонятная штука - ревность. Не иначе, в ней присутствует загадка подсознания.
  В психике всегда так - есть лицевая, есть и 'другая', 'обратная' сторона. Эта обратная сторона человеческой психики называется подсознанием. Что там, на той стороне? Одному богу известно. Конечно, ученые пытаются решить загадки подсознания и кое-что уже разгадали. В наших рассуждениях о природе ревности мы будем использовать это 'кое-что'. Принято считать, что сознание вмещает в себя все чистое, высшее, а подсознание - есть скопление грязных инстинктов. Сознание выставляется напоказ, в то время как подсознание человек старается спрятать, прогнать, чтоб не смущать окружающих. Но одно не бывает без другого. Когда физиологическая потребность не справлена, инстинкт не кормлен, не пойдет и духовная работа. Подсознание дает подпитку сознанию. В котельной-то всегда дымно, жарко. Но без этой работы в квартире будет холодно. То же - и с любовью. Есть вздохи на скамейке, прогулки, так сказать, при луне, а есть оборотная сторона любви - ее котельная, ее инстинкты. В том числе, инстинкт собственника, который порождает ревность.
  Мало кто знает, а если знает, то способен принять эту истину: и в основе любви, и в механизме ревности заложены глубинные инстинкты подсознания. Светлое и темное в человеке питаются из единого источника. Одно не живет без другого.
  Да, в философском словаре нет понятия ревности. Но эти случаи всегда настолько философичны! Они прямо пропитаны философией. В них дышит само Бытие. Ревность стоит в ряду великих философских загадок. Ведь чтобы опуститься до ревности, надо было прежде рискнуть полюбить. Кинуться в этот омут. Решиться войти в полосу любовной страсти. Несущий в себе страсть ревности был когда-то любовником - прекрасным, одухотворенным. Ревность - плата за любовь. Счастье стоит дорого. И ревность с ее мучениями вполне достойная цена. Можно согласиться с известной максимой - любить, не ревнуя, невозможно. Разумеется, если иметь в виду чистую, светлую и сильную любовь. Может быть, сейчас и модно стало любить без ревности, легко, не отдаваясь всецело своему чувству? Как почистить зубы, поплавать в бассейне, выполнить необходимую работу, покататься на лошади. И - немного полюбить. Без сильной страсти. Просто заняться любовью. Вставить ее в расписание своей жизни. Давай, сделаем это по - быстрому и все такое. Наверное, и так можно прожить. Но ведь страсти человеку необходимы! Нельзя обрести истинную самость, не пережив сильных страстей. Они несут очистительную функцию. Вы не добьетесь подъема жизненных сил только спортом или искусством. Конечно, всякая страсть опасна. Страстная любовь даст вам энергию, но она может вызвать ревность. Чтобы любить, надо приготовиться к возможным страданиям. Когда человек это знает, готов к этому, перенести невзгоды ревности ему будет проще.
  Итак, ревность - чувство инстинктивное, происходит из того же источника страстей, что и любовь. Ревность, если хотите, - признак любви. Без нее любовь ненастоящая, не та, что очищает душу. Потом: ревность - это проверка. Если любовь устоит от напора ревности, значит, отношения людей серьезны. Поскольку ревность питается из бессознательной 'котельной' души, она содержит в себе мощный потенциал энергии. Она может излечить от невроза, депрессии и других недугов.
  Видов ревности много. Так же, как велико разнообразие человеческих типов и жизненных ситуаций, поворотов судьбы и ее неизбежных случайностей. И всякий раз, столкнувшись с этим чувством, надо пройти по лезвию ножа. Не потерять себя, не удариться в слепую месть. Это - самая худшая форма поведения, недостойная цивилизованных людей. Ученые советуют в разумных пределах ослаблять контроль над собой и давать волю чувствам. Трудность в том, что нелегко определить границу, когда нормальное чувство переходит в патологию. Как и любая страсть, ревность нуждается в сдерживании. Любое лекарство имеет свою дозировку. В нужных дозах оно лечит, но если выпить сразу много таблеток, наступит отравление.
  Лучший путь - сохранить любовь, пусть даже видимость любви, сны о ней. Сны о чем-то светлом.
  
  
  
  
  
  
  
   Любовь к трем Димам
  
  
  Конечно, ревность - это оборотная сторона любви. Если нет ревности, то нет и любви. Но как тяжела эта ноша, ведь ревность граничит с несвободой! Ревность - это диктатура. Ревнивец добивается полного подчинения. Отчего многие люди всю жизнь находятся в поисках любви, проходят через короткие, поспешные романы, разрывы, но так и не находят своего счастья? Это происходит от того, что они не приемлют даже малейшей свободы в поступках своего партнера. Чуть что не так, чуть где-то не подчинился - сразу скандал. Чуть отступил от графика, пришел позднее, источает слабый запах других духов, как тут же - сцена ревности.
  Ревность - это, в сущности, зависимость. Мы боимся упустить, потерять любимого человека, который улыбнулся кому-то, задержался на работе, не усладил слух клятвами послушания. Конечно, камертоном любви является не ревность, а свобода. Но это хорошо в теории. А человек слаб. И так же легко, как бросается он в омут своих половых инстинктов, он попадается в сети ревности.
  Молодые люди познакомились по sms и встречались два года. Вместе гуляли, обедали в ресторанах, но интимных контактов между ними не было. Настя избегала половой близости. Она, вообще, боялась мужчин как биологического вида. Девушка опасалась бесчестия. Ей казалось, что, совершив половой акт, партнер обязательно исчезнет, что, добившись своего, он забудет о ней. Через два года отношения с парнем стали распадаться. Димка позволял себе подолгу не звонить, не интересоваться ее проблемами. Однажды Настя увидала, что он не выкладывает свой мобильник, а держит его в кармане. Они смотрели телевизор: Димка сидел в кресле, и 'труба' сильно оттопыривала его джинсы. Настя - собственник, и ей нужно контролировать переписку друга, знать о нем все. Понятно, что спрятанный в кармане мобильник раздражал ее. Ревность закралась к ней в душу. Она заподозрила, что в мобильнике спрятаны письма другой девушки, что она, Настя, не единственная. Это открытие ошеломило ее. Они навсегда расстались. Настя долго вспоминала Диму и думала о своей вине: не поспешила ли? Может, напрасно пошла она на поводу у собственного максимализма? У нее появились так называемые панические атаки, как говорят в народе, 'панички', - вдруг начинало ускоренно биться сердце, дрожали пальцы рук, охватывало отчаяние. Хотелось даже умереть, не в буквальном, конечно, смысле, а так, 'забыться'.
  Летом Настя отдыхала с мамой в Турции. Вдали от родины боль разрыва едва-едва ослабла. В предпоследний день, у шведского стола к ней подошел накачанный парень и спросил, не помочь ли ей накладывать еду? Девушка согласилась. Он проворно исполнил свою нечаянную миссию и сказал: если что, мол, зовите опять меня.
  - Хорошо, - ответила ему Настя.
  Он ей как-то сразу понравился. Настя всю ночь промечтала о нем. Парень был новосибирским хоккеистом, хорош собой, с широкой грудью, большими бицепсами. И звали его тоже Димой - как и ее первого парня, с которым она недавно рассталась. Наутро 'новый', второй по счету, Дима подкараулил Настю у выхода из ресторана и пригласил присесть на диван.
  - Давай познакомимся? - простодушно сказал он.
  - Давай.
  У них оставался один день, и они вместе гуляли по набережной, в парке. Договорились встретиться осенью. Рано утром девушка улетела, а он остался. Они посылали друг другу sms. Он прилетел в Москву, как и обещал, в ноябре. Настя и хоккеист встретились в пятницу вечером и немного погуляли по улице. Потом он уехал на подмосковную хоккейную базу. Они договорились встретиться в субботу. Утром Дима позвонил и сказал, что у него внезапная тренировка. Настя писала ему, звонила. Он вежливо отвечал, говорил, что связан контрактом и не в силах нарушить спортивный режим. Настя в пылу ревности сказала, что они не подходят друг к другу. Он сказал, что сейчас не может заводить глубоких отношений, ибо у него напряженная спортивная жизнь. Дима был честен: ничего ей не обещал. Так закончился второй роман Настеньки.
  Между прочим, знакомство с хоккеистом позволило ей тут же и навсегда забыть первого Диму. Но второй разрыв укрепил недоверие к мужчинам. Она - собственник, ревнивец. Она боится, что останется одна. В Интернете Настя нашла себе третьего парня. По чистому совпадению он тоже сказался Димой. Он написал Насте короткое письмецо: давай, мол, встретимся, ты не против? Ей понравился этот минимализм: без лишних слов, без глупых, сложных намеков, а так - напрямую, запросто. Они увиделись, погуляли.
  Остальные знакомцы по Интернету вызывали у Насти физическое неприятие уже на фото, да и говорили они в письмах о желании 'страстной' любви. Насте все это казалось вычурным, чересчур пышным. Девушка была минималисткой, то есть предпочитала точность и предельную простоту. Этот, 'третий' уже, Дима ей подходил. Она рассказала о нем маме, привела домой. Выпили чаю. Мама, увидав парня, сказала потом дочери, что он производит на нее отталкивающее впечатление и что эта связь - не надолго. Однако Настя, вопреки мнению своей мамы, продолжала развивать отношения с Димой. Она для себя обозначила его как 'Дима-3'.
  Познакомилась с его родителями. Те благословили их на поездку в Питер. Девушка выпросила у своей мамы согласие на этот вояж. В северной столице парень и девушка жили в 'нумере', вступили в половую связь, первую в жизни Насти. Ей было больно, но потом - приятно. Она ему доверилась, и, в общем, близость была удачной. В Москве они встречались каждый день. Он взял дополнительный отпуск ради нее. В этот, золотой период отношений 'Дима-3' предложил Насте руку и сердце. Она сказала, что сообщит маме и узнает ее мнение. Он сказал, что его намерения более чем серьезные. Ему бы очень хотелось создать семью, - один раз и на всю жизнь.
  Как-то Настя и Дима-3 гуляли в Царицино. Там им повстречалась шумная компания. Люди из этой компании стали здороваться с ее парнем. Дима положил ладонь на плечо встреченной девушки и поцеловал ее в щеку.
  - Как ты мог? - вспыхнула Настя, когда компания удалилась.
  - Что я мог?
  - Целовать ее.
  - Да, поцеловал, - согласился, улыбнувшись, Дима. - Ну, и что?
  Дима ответил подруге спокойно, подчеркивая отсутствие в его действиях какой-либо непристойности. Настя заметила с укором:
  - Это похоже на предательство.
  - Но мы знакомы с ней со школы! - Дима искренне изумился такому приступу ревности. - Дружеский, невинный поцелуй, всего лишь.
  Но искру подозрения погасить не удалось. Что делать, Настя страдала довольно распространенным видом ревности - ревностью собственника. Главным компонентом этого чувства является убежденность, что любимый человек принадлежит ей, и только ей. Что никакие другие люди не имеют на него вообще никакого права. Стоит любимому сказать кому-то доброе слово, улыбнуться, дружески приобнять, как тут же вспыхивает мучительное, удушливое чувство ревности.
  У Димы был день рождения. Он принимал поздравительные sms. Все присылали ему письма, а та, встреченная в парке, якобы школьная подруга, поздравила его, позвонив по телефону. Все присылали сообщения, а она позвонила. Единственная. Отчего!? Он ответил ей: 'Хелло'! Как-то особенно искренне, с радостной улыбкой.
  Дима сообщил Насте, что эта, а-ля 'школьная подруга' пригласила его к себе в гости.
  - Я бы не пошла ни за что! - воскликнула Настя.
  - Хорошо, я никуда не пойду, - успокоил ее Дима.
  В сознании Насти прочно закрепилась ревность, как болезнь в коре молодого дерева. Нечто потаенное было в этом 'Диме-3'. Недоступное ее воле! Близился новый год. Настя решила отмечать его в Турции с мамой. А он театрально спорил с ней, доказывал, что надо им отмечать праздник вместе, вдвоем. Она говорила, что праздников еще много: встретим потом вместе рождество. Дима настаивал на своем как осел. Это разозлило Настю. Она потребовала немедленной встречи. Дима тут же приехал. Настя сказала, что устала. Он сказал, что тоже устал от ее капризов. Она сказала, что раз так, то он может ее 'бросить'. Вышла из машины и не махнула ему рукою, как всегда это делала раньше. Потом они опять встретились. Дима сказал, что вспылил, просил прощения. Заплакал, сказал, что не хочет ее терять. А после не звонил неделю. Она советовалась с подругами. Те говорят, что если парень не звонит неделю, надо бросить его.
  Вернулась паника, такая же, как после разрыва с первым ее Димой. Часто билось сердце, накатывала тоска, расстроился сон, мучили приступы удушья. Она пришла ко мне на прием с мамой. Я назначил ей антидепрессант утром, а на ночь - валиум.
  - Антидепрессант вас взбодрит, - сказал я, подавая рецепт. - А валиум поможет быстро уснуть.
  Ей стало лучше, но не в полной мере. Паника стала возникать реже, но совсем не ушла. Я лечил ее ушными иголками. Стало еще лучше, но не до конца. Какое-то гнетущее чувство все равно оставалось. Я позвонил своему приятелю, тренеру буддизма Лене. Он никогда не отказывал мне в помощи. Его титул звучит по-разному - тренер дзэн-буддизма, наставник, учитель и даже господин Лао. Он пришел к буддизму после душевной травмы. Он сумел тогда оправиться, и теперь помогает другим, попавшим в жизненный переплет. Мне-то сам бог велел с ним советоваться, по моей работе. Я рассказал ему историю Насти.
  - Антидепрессанты не действуют? - поинтересовался Леня.
  - Они, как всегда, имеют ограниченный эффект, - ответил я.
  - Ей лучше? - спросил тренер.
  - Немного получше, но не очень. У меня ощущение, что ей что-то мешает. Какой-то груз она несет в душе. Я готов, как доктор, признать свое поражение.
  - Вот как?
  - Я пичкаю ее таблетками, а ей все равно плохо.
  - Никогда не мог понять ту спесь, которая присуща официальной медицине, - сказал Леня. - Помнишь, кинорежиссер Бергман иронизировал по этому поводу?
  - Он, кажется, страдал депрессией...
  - Да. И когда психиатры прописали ему антидепрессант, он только посмеялся. Он не мог смириться с тем, что его душу, его бессмертную душу, пытаются врачевать таблетками, пилюлями. Химией, одним словом. Как это унизительно! Доставать из коробочки пилюли, заглатывать их...
  - У него был, кажется, свой рецепт преодоления депрессии.
  - Разумеется. На съемочной площадке, - напомнил Леня, - демоны депрессии отступали от него. Бергман погружался в свои фантазии, и депрессия исчезала.
  - В творчестве он черпал душевные силы!
  - Вот-вот, ты угадал. Сама жизнь его лечила, а не пилюли.
  - Ты возьмешься помочь мне с Настей?
  - Ну, а что, можно попробовать.
  Я сообщил Насте адрес Лени. Сказал, что он - учитель (тренер, наставник) по дзэн - буддизму. Они созвонились и встретились в 'Шоколаднице'. Буддист принимал либо в своем офисе, либо назначал встречи в кафе и ресторанах. Леня не вызвал у девушки отторжения с первого взгляда, на уровне, так сказать, визуального контакта. Девушка сразу спросила Леню, сколько можно ждать после того, как ее парень перестал ей звонить?
  Тренер ответил:
  - Один-два месяца.
  Девушка показала ему образец почерка возлюбленного. Буддист посмотрел на листок: почерк 'Димы-3' был коряв, импульсивен, небрежен, некрасив.
  - Этот человек, - заключил Леня, - весьма безалаберный, не заканчивает дела, может все бросить, он лишен чувства ответственности. К тому же он - не Сенека. Был такой очень умный философ Сенека...
  - Я знаю.
  - Уверен, что у Димы низкий ай-кью. То есть, уровень интеллекта...
  - Я знаю. А что вы можете сказать о моем ай-кью?
  Настя была горда, самолюбива. Она, как, впрочем, все умные девушки, комплексовала по поводу своего интеллекта и объема знаний. Ей мгновенно захотелось узнать про себя, про свой ум. А Лене она сразу поверила. Она написала на салфетке несколько предложений и подала наставнику этот образец своего почерка. Ее почерк... Леня определил по ее письму, что она аккуратна, любит все кольцевать, придавать всему законченную форму.
  - Вы требовательная, - заключил наставник. - Вы уверены, что любовь должна быть искренней, без тайн друг от друга, с полной самоотдачей, а верность - абсолютной.
  - Должно быть, вы правы, оценивая меня. Но все же, как в смысле моего интеллекта?
  - Про вас нельзя сказать, что вы не Сенека, - произнес тренер.
  Леня подтвердил гипотезу матери девушки: парень этот, Дима, - не ее поля ягода. Убиваться из-за него не стоит. Он не поэт, у него нет мечтаний, идеалов, самоотвержения. Он, не задумываясь, предаст ради удовольствия.
  - Рыба ищет, где глубже, а ваш Дима...
  Настя выдала то, что ее волновало особенно остро:
  - Он с кем-то встречается?
  - Скорее всего, да.
  - Но он предлагал мне руку и сердце! - произнесла Настя, едва ли не дрожа от обиды. - Разве можно стать счастливым, оставив другого человека несчастным?!
  Леня не стал щадить свою клиентку:
  - Любая биологическая система проходит точку бифуркации, - сказал тренер.
  - 'Би...' чего?
  - Любовь живет своей жизнью. Достигнув кульминации, любовь может пойти по двум путям, причем, в разные стороны: к разрыву или к свадьбе. Это и есть точка бифуркации - направо или налево. Зависит этот выбор от непонятных нам, простым смертным, факторов. Когда произошел разрыв, мы ищем причину. Дескать, не то сказала, в чем-то ошиблась... Но мы не знаем этих законов. Не надо искать причины, бесполезно. Надо расслабиться, отойти в сторонку, занять себя чем-то, сходить в кино, консерваторию, сварить борщ.
  - Последнее - забавно.
  - Так советовал кто-то из великих, не помню, право, кто именно.
  - Вы полагаете, месяц можно подождать? - спросила девушка с надеждой.
  - От силы - два.
  Настя показала учителю фотографию. Там она сидела счастливая со своим Димой-3. Леня сразу понял всю ситуацию. На фото она была с модной прической, смеялась, обнимала Диму. Теперь она с сухими волосами, без химии, просто собранными в пучок. Бледна, не накрашена. Лицо строгое. Разительный контраст. Но вот в чем дело! Лене показалось, что там, на фото, она была какой-то искусственной. Она была разбитной девочкой любви, каких тысячи. А теперь перед ней сидела философ жизни, оказавшаяся у разбитого корыта. Леня прекрасно понимал, что Настя раздула свою любовь. Она с детства мечтала о любви и придумала себе образ 'достойного' любовника. Она хотела подогнать Диму под этот, сконструированный ею, образ. Ей, вероятно, казалось, что Дима ее суженый. И она выглядит счастливой на фото. Но это 'счастье' искусственное. В реальной жизни все оказалась мельче.
  Леня рассказал мне о первой беседе с пациенткой. Мы встретились в саду Баумана, где радостно кричали дети и влюбленные пили свое пиво. Он суммировал свои впечатления о проблемах и бедах Насти:
  - Она придумала себе образ возлюбленного. Он соткан в ее сознании из детских сказок, американских фильмов и женских романов. Некий идеальный мужчина, готовый в любую минуту выполнить всякое ее желание, без оглядки броситься к ней на помощь, пожертвовать всем ради нее.
  Буддист продолжал:
  - Этот ее... Дима, скорее всего, примитивный ловелас. Я видел его на фото. Самодовольное, глупое лицо.
  - Как же она его полюбила?
  - Она создала себе образ, под который и подогнала этого Диму.
  - Это говорит о ее... О том, мягко говоря, что она не Сенека.
  - Это говорит только о том, что девушка очень нуждается в любви. Так сильно, что даже примитивного парня сделала достойным себя. Она ведь тонкая натура, преданная. И ай-кью у нее высокий. А ее парень - перекати-поле.
  Леня продолжит работу с Настей. На второй встрече с тренером, проходившей в 'Кофе-хаус', девушка старалась добиться от него поддержки.
  - Правда ли, - повторно спросила она, - что можно ждать месяц, после того, как он перестал мне звонить?
  - Возможно, он хочет проверить любовь на прочность, - подтвердил Леня. Тренер дзэн-буддизма также сказал, что в ее отношениях с Димой не было комплиментарности.
  - 'Компли'... чего? - спросила Настя.
  - А-а... Это такой термин.
  - Ну, да, я понимаю, а что он означает?
  Леня сказал:
  - Отчего, как вы думаете, девушки любят горбатых? Отчего юные студентки влюбляются в профессоров, страдающих полиомиелитом, пристегнутых к инвалидной коляске? Спортсмены влюбляются в хромых певиц.
  - Не знаю. А вы знаете?
  - Невидимые токи проходят между ними. Чудо природы.
  - Значит, мы с Димой...
  - Некомплиментарны. Увы. Между вами не прошла вольтова дуга чувства. В этом нет ни его вины, ни, тем более, вашей. На всякий случай, я бы подождал еще пару недель.
  Прошли все сроки, а Настин ловелас так и не позвонил. Леня и Настя в очередной раз встретились в ресторане:
  - Ну, вот, все и разъяснилось, - сказал ей Леня.
  - Да, - произнесла Настя, - время вышло.
  - Главное теперь, продолжать жить.
  - Что ж, буду ждать новой любви, - тихо, покорно сказала девушка.
  - Она обязательно придет!
  - Вы думаете, я найду ему замену?
  - Без сомнения.
  - Почему вы знаете? - в ее взгляде промелькнула улыбка надежды.
  - Я знаю многих, кто не нашел свою пару в жизни. Вы на них не похожи.
  Леня преувеличил. Но так было надо. Буддист решил вселить в нее уверенность в своих силах. Он, правда, произвел коррекцию в ее жизненных запросах.
  - Надо уменьшить ожидания, - поучал он, - хотя бы немного. Если мужчина, ваш друг, допустим, приобнял кого-то, поцеловал в щечку, - не беда. Человек слаб, надо это учитывать.
  - А как мне быть? Где искать друга?
  - Не надо искать! Это ни к чему. Встреча произойдет неожиданно. У подруги, на улице, на работе, где угодно! Вы и не почувствуете вначале, что встретили суженного. Он может показаться вам даже неприятным. Потом, глядишь, вы к нему привыкнете. Если это любовь, она все выдержит. Любое испытание, которое пошлет вам жизнь.
  Настя задумалась. Будто от нее отлетел черный аист и тяжкий груз отчаяния отпустил ее. Она спросила:
  - Почему в любви все так непросто?
  Леня завершил, изящно, как фокусник в цирке, свою комбинацию:
  - Понимаете, люди всегда старались как-то упорядочить свою жизнь. Допустим, они вкладывают некое количество энергии, 'количество жизни' в другого человека и рассчитывают при этом на взаимность. Дескать, 'я плачу - я имею'. Но так бывает далеко не всегда. Все может быстро измениться. И та энергия, которую вы затратили на того или иного человека не вернется к вам сторицей. Не надо удивляться, недоумевать и пугаться по поводу тех быстрых перемен, которые происходят в 'отношениях'. И надо всегда помнить, как советовали нам великие, что после непродолжительного счастья непременно наступит несчастье.
  Прошло полгода. Настя почти уже забыла 'Диму-3'. Но весной возобновились симптомы невроза, из-за которых она не смогла работать. По утрам испытывала слабость, депрессию. Ночью мало спала, ощущала нехватку кислорода.
  Мать девушки сказала мне, что обеспокоена состоянием дочери.
  - Я уже все испробовала. И таблетки, и иглы. И сеансы дзэн-буддизма, которые проводил с ней ваш приятель, наставник Лао. Но прежнее состояние опять к ней вернулось. Я в отчаянии. У меня маленькая пенсия. Мой муж умер, вы знаете. Мы всегда заботились о ней. Ни в чем ей не отказывали. Следили за каждым ее шагом. Она очень привязана ко мне. Особенно после смерти моего мужа. Знаете, все ее любовники ей не подходили.
  Я поехал к Лене. Мы встретились с буддистом в палисаднике, рядом с его офисом. Первая зелень появилась на деревьях. Разговор касался Насти.
  - О, это трудная пациентка! Она самолюбива, горда. В любви она требует от партнера отдачи всего себя. - Леня уточнил: - полной, так сказать, гибели всерьез. Она очень ревнива, не приемлет даже, если ее парень на кого-то посмотрит, с кем-нибудь попьет чайку! Ей нужен тот, кто полностью в ней растворится.
  - Она до сих пор ревнует?
  - Хоть она и рассталась с Димой, но чувство ревности живет в ней, сковывает ее волю.
  - Боюсь, что я не совсем тебя понимаю.
  Леня подошел к книжному шкафу и включил медитативную музыку.
  - Суть в том, что подсознательно она все еще ревнует Диму. Она страдает ревностью собственника. Это довольно сильная форма ревности. Ее любовь страстна. Она не приемлет оттенков. Черное или белое. Все или ничего. Любой, даже невинный флирт своего партнера, такие натуры воспринимают как предательство. И очень страдают. Долго страдают.
  Мы еще попили немного чайку и разошлись.
  По прошествие недели нас ждал неприятный сюрприз: симптомы у девушки никак не проходили. Несмотря на повышение дозировок лекарств, она испытывала тоску, ночные кошмары. Я уже отчаялся лечить ее препаратами. Наращивать дозу было бессмысленно.
  Мы сидели с Леней в моем врачебном кабинете. Леня заметил на моем столе лист бумаги. Я забыл об этом листке. Это были стихи Насти, которые она как-то вручила мне. Тренер взял лист и прочел текст. В нем говорилось о небе, полете, вселенской тоске, открытом в мировую пустоту окне...
  - Она прошла курс медикаментозной терапии, - продолжал я, глядя на Леню, который внимательно изучал письмо. - Иглотерапию, беседы с тобой...
  Леня положил ее письмо на стол.
  - И все коту под хвост, - произнес он задумчиво. - Это ты хотел сказать?
  - Надо что-то делать...
  - Ничто не исчезает бесследно.
  К буддисту, похоже, пришла какая-то разгадка.
  - Вот, почему, по-твоему, Настя никак не может выйти из депрессии? - спросил он. - Почему ревность к этому Диме до сих пор сковывает ее и вызывает невроз? Отчего она задыхается?
  - Она резистентна к лекарствам...
  - Знаешь, кто-то из великих сказал, что крупица правды все зло пересилит. Так и в нашем случае: я думаю, Насте не хватает какого-то простого, элементарного знания. Ей надо открыть маленькую истину. Вот так вот, взять и открыть.
  И Леня сделал так, как задумал. Он пригласил Настю в свой офис и предложил еще раз обсудить ее проблему.
  - Вы его ревнуете, - сказал Леня. - Хотя и не встречаетесь с ним.
  - Это что, прием такой, - произнесла Настя. - Резать правду?
  - Может, вы вспомните, что именно, по-прежнему вызывает у вас ревность?
  Настя ответила:
  - Однажды Дима поцеловал в парке свою школьную подругу. Прямо при мне. Мне, наверное, надо было встать и уйти, но я хотела, чтобы он покаялся. Но для него это не было чем-то особенным. Так, эпизод.
  - И вы до сих пор об этом помните?
  Настя сказала о своем неврозе, о приступах удушья, которые возникают при воспоминании о Диме-3.
  - Это странно, - произнес Леня.
  Он, как обычно, доставил к столу серебряный поднос с чайным сервизом.
  - Угощайтесь.
  Девушка чувствовала себя неловко в кабинете буддиста, стены которого уставлены высокими книжными полками.
  - Конечно, - продолжал Леня, - нет ничего странного в том, что у девушки, в вашем юном возрасте, бывает стеснение в груди и некоторое... беспокойство. Но странно, что эти ощущения не проходят сейчас, когда вы бросили Диму.
  - Да, странно, - подтвердила Настя. - Я его бросила, но никакого облегчения я, увы, не чувствую.
  Леня сказал:
  - Попробуйте взглянуть на это дело по-другому. Есть правила поведения для человека, испытывающего ревность к своему любовному партнеру. Я их вам назову. Они достаточно просты, но отклоняться от них опасно. Во-первых, никогда не спрашивайте любимого человека о его прошлой жизни.
  - Как же можно жить с человеком, не зная его прошлое? Ведь без прошлого нет будущего.
  - Это вам так кажется. В жизни вообще не бывает линейного движения из пункта А в пункт Б. В ней нет математической логики. Если и есть в жизни какая-то логика, то она не доступна нам, простым смертным. Что мы можем сделать против властной воли судьбы? И поэтому оставьте все попытки узнать правду о человеке.
  - Меньше знаешь, крепче спишь, так что ли?
  Леня воскликнул с искренней радостью:
  - Вот, вы и улыбнулись! Впервые вижу вашу улыбку. Впервые в жизни. Она очаровательна, поверьте!
  Буддист вышел из-за стола и, пройдя вдоль стены с книгами, остановился у окна.
  - Обещают грозу, а, возможно, и бурю.
  - Да, неужели?
  - Да, есть опасность слома деревьев и падения столбов.
  - Тогда надо идти, пока не началась эта буря.
  - Ее обещают на завтра. Впрочем, я скоро отпущу вас.
  - Да-да, пожалуйста, продолжайте.
  Ей стало лучше от самого разговора с буддистом. Она это почувствовала. Она не понимала, смысл ли его слов так влиял на ее сознание, или просто его речь, его голос входил в нее и доброй рукой снимал с души невыносимую тяжесть.
  - Мне осталось совсем немного, - сказал Леня. - Второй совет мудрее первого: не надо следить за партнером.
  - О, что вы! Я никогда не позволю себе такого.
  - Речь не идет о банальной слежке, - пояснил наставник. - Я призываю вас не обращать внимания на детали, которые могли бы вызвать у вас подозрения. Надо всегда помнить, что ваш визави - свободный человек, не пытайтесь им владеть и распоряжаться.
  Настя спросила, смело, с легкой улыбкой, чувствуя доверие к буддисту:
  - Вы так говорите, будто меня ждет новый роман.
  - Нет, не новый роман, как вы изволили выразиться, а настоящая любовь. Я в этом не сомневался с самой первой нашей встречи.
  - Что вы начали говорить о подозрении?
  Леня вернулся к столу, занял свое кресло.
  - Пожалуйста, пейте чай.
  - Спасибо.
  - Итак, детали. Например, посторонний запах. Человек очень чувствителен к запахам. Представьте, что ваш визави источает неизвестный вам запах духов. Его волосы пропитаны дымом дамских сигарет. Кроме того, вы заметили остатки губной помады, какую-то вещь, которой с утра не было. Он вернулся позже, чем обещал. В глазах у него какой-то неестественный блеск... Словом, сигналы возможного увлечения, флирта. На все эти вещи не стоит обращать внимания.
  - Забыть?
  - Игнорировать. Видите ли, ваш интерес в данном случае только подогреет его стремление к измене. Хотя бы из протеста, из желания доказать, что он, и только он хозяин своей судьбы. Допустим даже, что ваш партнер попал в чьи-то сети. Увлекся кем-то. Не обращайте внимания. Отойдите в сторонку. Он начнет подсознательно провоцировать вас, потому что в состоянии легкой влюбленности человек немного пьянеет и часто ведет себя вызывающе. Он упоен своей любовной победой, опьянен значением своей персоны. Так не усиливайте его удовольствие своим вниманием! И, поверьте, в этом случае дело вряд ли дойдет до измены. Он десять раз подумает, увидев ваше безразличие. Равнодушие к похождениям партнера поднимет вашу цену в его глазах.
  Леня, проводя теперь этот сеанс, говорил о будущем Насти. Но одновременно он лечил ее душевные раны. Настя расслабилась, утонув в мягком кресле. Ей стало по-домашнему тепло и уютно.
  Этой ночью она во сне увидела дождь. Она ждала троллейбуса. Вдруг усилился ветер. Струи дождя наклонились к земле под острым углом. Небо стало темным. Начался ураган. Люди кинулись к подъездам домов. Деревья клонило к земле. Настя спряталась в подъезде. Когда ураган миновал, она вышла на улицу. Оставалось темно. На небе справа виднелась луна, что было неудивительно в темноте. Но тут же, на другой стороне неба, слева, появилось солнце. Оно не светило как обычно, а только показалось на небе. И все увидели это странное небо, не только она.
  На следующий день Леня навестил Настю дома. Он вошел в квартиру и бесшумно подкрался к ее спальне. Настю тихо спала, ее мерное дыхание было неслышным.
  Мать предложила наставнику выпить чаю.
  - Она с утра как-то особенно спокойна, - сказала мать. - Меня это даже удивило. Как вы ее нашли, Леня?
  - Ничего, - ответил буддист. - Устала немного, а так, по-моему, ничего. У Насти были расшатаны нервы.
  - Ничего, у нее хорошие врачи, - подметила мать.
  - Да, теперь она поправится.
  Девушка проспала сутки. Проснулась уже совсем другой. Она почувствовала в себе эту несомненную перемену. Словно оставила в прошлом какой-то лишний груз. Спокойствие и уверенность расправили свои крылья.
  Она вышла на работу. У нее случился роман с сослуживцем. Скорее, не роман... Как и предрекал буддист, пришла настоящая любовь. Она уже не требовала от партнера, как раньше, полной и безоговорочной верности, подчинения своим прихотям. У них все хорошо складывалось, и дело шло к свадьбе. Жених был очень счастлив. Он обожал девушку за ее прекрасный, покладистый характер. И, главное, за полное отсутствие ревности, глупых придирок по поводу общения с сослуживицами.
  Как-то в кабинет буддиста Лени зашел молодой человек и протянул конверт с большой суммой денег. Он поблагодарил тренера за работу с его будущей женой и вышел. Леня увидал в окно кабинета, как жених подошел к машине. У машины его ждала Настя. Она посмотрела в окно. Тренер легонько кивнул ей. Она слегка подняла ладонь и кокетливо пошевелила пальчиками.
  Леня отдал мне часть гонорара за лечение Насти.
  Мы выпили ликера и разъехались по домам.
  Тот, кто не действует, сказал У. Блейк, носит в себе бациллы чумы. В жизни, на ее поворотах, надо выбрать правильное действие. А оно, в свою очередь, зависит от верного решения и понимания момента. Настя запомнила советы тренера. Не пытаться исправить человека даже в его слабостях. Человек - не собственность, его нельзя присвоить. Это раз. Далее: не следить за каждым шагом своего возлюбленного. Узнаешь про него какую-нибудь мелочь, зато потеряешь сон.
  
  
  
  
   Девушка и тюрьма
  
  
  Ученые говорят, будто женщине хочется, чтобы любовник ее ревновал. Вероятно, это правда. Бывает даже, что ревность очаровывает. Более того, очарование этого 'зла' становится сильнее, если любовник совершает предательство. Женщина при этом ревнует, страдает, но старается сохранить даже это страдание.
  Есть такое понятие: невроз зависимости. Человеку очень трудно, почти невозможно, объяснить, что он немножко болен. Что необходимо преодолеть эту болезненную зависимость. Изжить любовь к предателю, а вместе с ней и ревность к нему. Все ваши доводы будут опровергнуты на подсознательном уровне. Даже если любовник изменил, девушка будет цепляться за него, несмотря на унижения, отчаяние и слезы.
  Мать Валентины Валуа занимала важный пост в управе района. Она разошлась с мужем, когда девочке исполнилось 12 лет. Возраст опасный, переходный. Влияние отца в этот период очень важно. Оно невидимой, но властной рукой направляет поведение ребенка. Что послужило причиной развода родителей? Есть только две такие причины: пьянство и прелюбодеяние. Либо муж запил, промотал средства в казино, стал 'распускать руки', либо он полюбил 'молоденькую'. Старший Валуа мог спиться, не вылезать из казино, но мог, разумеется, и полюбить молодую девушку. Что случилось на самом деле, мы не знаем.
  Так или иначе, нарушение семейной гармонии не могло не сказаться на ребенке. После ухода из семьи отца девушка сделалась раздражительной. Грубила матери. Стала пропадать по ночам. А позднее, лет в 15, влилась в компанию сверстников. Мать резко осудила поведение дочери. Она в принципе не одобряла такой, богемный образ жизни: посещение ресторанов, баров, игровых клубов, интернет-кафе, каковое посещение всегда происходило заполночь. На следующий день, дочь отсыпалась. Не могло такое времяпрепровождение способствовать росту личности. Но как убедить в этом девушку?! Сознание подростка, - а Валя была, в сущности, еще пацанкой, - настроено негативно на любые нотации. К тому же нет отца, нет магического действия отцовской фигуры.
  Девушка познакомилась с молодым человеком. Она встретила его на острове Крит. Мама Вали отпустила дочь на остров к своим знакомым, которые проводили там отпуск. На корпоративной вечеринке для менеджеров устроили что-то вроде спектакля-съемки; Валя играла роль Золушки. Парень снимал на камеру сцену, когда Золушка пришла на бал. Валя-Золушка ждала приглашения танцевать. Но ее никто не звал, она сидела одна и плакала. Тут к ней подошел босс в костюме принца и пригласил на танец. Ее избрали королевой бала и подарили 'Hyndai'. Парень с видеокамерой и Валя познакомились; они довольно быстро сошлись. Парень шепнул ей номер и этаж, и они вместе скоро исчезли...
  Валя Валуа влюбилась в него. Этот парень имел на нее неограниченное влияние. У него дома она ощущала себя необыкновенно свободной. Ее любили! Когда старший Валуа покинул гнездо, девушка впала в отчаяние. Казалось, что ее никто больше не полюбит. Она думала именно так: раз отец решился ее бросить, что же говорить о других людях, о знакомых парнях, например. И она перестала верить в людей. Каково же было ее удивление, когда парень на острове Крит влюбился в нее! Этот сладкое чувство любви компенсировало ей уход отца. Много времени любовники просто лежали в кровати, курили, смотрели кино. В другое время шли в клубы, где охотно играли в спектаклях по какой-нибудь известной сказке.
  По возвращение домой, Валя опять встретилась со своей компанией и возобновила посещение тусовок. Надежда на то, что после Крита, она измениться, рухнули. Мама продолжала отчаянную борьбу за дочь. Однажды она заперла ее в квартире. Валя отказалась от еды, просидела одна три дня, и мать, конечно, ее выпустила. После этого случая дочь боялась возвращаться домой и оказаться снова взаперти. Она не приходила целую неделю. Жила у любимого парня. Тогда мать наняла ребят из охраны. Ее заперли дома. Оказавшись в четырех стенах, на правах пленницы, она решила отомстить матери и порезала себе вены. Со вскрытыми венами Валя легла в наполненную до краев теплую ванну, и кровь стала выплывать из вен в воду. Струйка воды пополам с кровью просочилась в дверь и поползла по полу прихожей. Охрана заметила неладное; выбив дверь, ребята едва успели вытащить девушку из воды, не дав ей захлебнуться. После того случая мать поместила ее в клинику неврозов.
  Валя оказалась в частном стационаре 'Орбита духа', который помещался в институте Дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Валя находилась в отдельной палате. Ей было скучно. Она думала о своем любовнике. При осмотре у нее отобрали мобильный телефон. На свидании с мамой она заплакала и попросила принести ей мобильник. Мама пожалела ее, в немалой степени из-за неудавшейся попытки самоубийства. Валя прятала телефон от врачей, а из туалета звонила своему парню. Она просила освободить ее из психушки. Парень приехал в клинику ночью, стал кричать ей в окно, поднялся на этаж, завязал потасовку с медсестрой. Валю пришлось выписать с формулировкой 'за нарушение режима'. Скандалист отвез любимую к ней домой. Они договорились, что она поживет несколько дней дома. Валя отсыпалась, нежилась в ванной. Ну, а после девушку опять неудержимо потянуло к парню. Она опять стала пропадать у него. Забыла даже о своей компании. Мать понимала, что возлюбленный дочери так же пагубно воздействует на нее, как злополучная компания сверстников. К учебе Валя так и не приступала. Пришлось возобновить ее стационарное лечение, теперь уже с усиленной охраной. Она сумела, однако, протащить и туда маленький мобильный телефон, спрятав его во влагалище. Парень сообщил ей по телефону, что его 'приняли'. Случилось так, что они с приятелем покатались на чужой дорогой машине. Сумели открыть ее, взяли борсетку с крупной суммой денег, но скрыться от погони им не удалось.
  Вопреки ожиданиям, Валя довольно спокойно переносила условия строгой психушки. Никто не догадывался, что причиной этому были вовсе не уколы лекарств, а возможность общаться с любимым парнем по телефону. Парень сидел в тюрьме и звонил ей из Воркуты. Вале не было никакого смысла рваться домой. Любимый отбывал срок, так какая ей разница, где будет обретаться ее биологическое тело?! Если из дурдома можно звонить ему в тюрьму, говорить с ним, то можно жить и тут. А глупые психиатры думали, что ей помогают лекарства.
  Через три недели телефонные разговоры резко сократились. Он стал редко звонить, а она каждый раз слышала: 'абонент недоступен'. Ее охватила тоска. На очередном свидании с мамой она просилась домой. Мать заметила перемену в состоянии дочери, и спросила врачей, что случилось. Ведь дочь, казалось, шла на поправку, была спокойна и даже весела, и вдруг, в несколько дней, такая перемена! Врачи объяснили матери, что пути души неисповедимы. Они согласились выписать ее на домашний режим с условием регулярного посещения клиники.
  Знакомый доктор из клиники попросил меня посмотреть Валю. В самом деле, она резко изменилась в последние дни. Грусть, отчаяние проступало на ее, совсем еще недавно, веселом лице. Все верно, психика изменчива, но слишком уж явен контраст. На беседе со мной Валя держалась как партизан и ничего не рассказала про любимого парня с острова Крит, теперь - арестанта. Явных симптомов психоза я не нашел, с тем и отпустил ее домой.
  Прошел месяц. Валя оставалась депрессивной. Мы как-то заехали с моим приятелем, тренером по буддизму Леней в ресторан. Я сказал ему о случае Валуа. Леня проявил интерес и сам попросил меня привести его в клинику. Мы поехали с ним в 'Орбиту духа'. Нас тепло встретили врачи.
  - Так бывает, - сказал один врач, - когда причина депрессии не ясна. Ни история жизни, ни стрессы не объясняют ничего.
  - А депрессия есть, - вставил Леня.
  - Да, настроение у человека снижено. Душа страдает.
  Я сказал:
  - В подобных случаях мы говорим о внутренней депрессии.
  - Тайны души скрыты глубоко, - заметил врач клиники.
  Леня отпросился в туалет. Он велел санитарке провести его в туалетную комнату. По дороге он спросил ее:
  - Вы помните ту больную девушку, которая сначала веселилась, а потом плакала?
  Оказалось, санитарка хорошо запомнила Валю Валуа.
  - Когда она ушла домой, я делала уборку в ее палате. И нашла там одну вещь... Старый мобильный телефон. Ценности он не представляет. Я даже никому его не показывала.
  - Где же эта вещь? - спросил буддист.
  - Лежит у меня.
  Тренер настоял, чтобы санитарка отдала ему телефон.
  По дороге из клиники Леня спросил, можно ли организовать встречу с мамой Валуа.
  - Она будет только рада, - сказал я.
  Так неожиданно, в исследование депрессии Вали Валуа включился тренер дзэн Леня Сперанский. И ведь я не просил его, не настаивал на его участии! Встреча с мамой вскоре состоялась. Мама девушки рассказала наставнику о дочернем друге-арестанте из Воркуты. Леня сразу сопоставил эти данные с мобильным телефоном и догадался: Валя разговаривала с воркутинской тюрьмой, это же так ясно! Вот почему она была весела. Вовсе не от лекарств, как полагали увлеченные биохимией психиатры, а от телефонной связи с арестованным любовником. Но что же произошло? Что изменило эту благоприятную ситуацию? Она оставила телефон в палате, когда покидала клинику. Значит, аппарат ей больше не нужен. Почему? Наконец, Леня встретился с самой Валей. Во время этой беседы Валя сразу сказала о том, что ее мучает. Ее парень, наверное, изменяет ей. Она пыталась из клиники дозвониться ему в Воркуту, но его мобильный все время был отключен. Он, наверное, живет на химии, и там, сволочь, нашел себе кого-то. Какую-то... Валя не в состоянии это пережить, забыть его, ведь именно он, этот парень, впервые дал ей свободу. Не всякий мог бы сделать это. А он нашел к ней ключик и подарил неограниченную волю чувств. Валя сказала, что забыла телефон в клинике 'Орбита'. Его номер остался в забытом мобильнике.
  Буддист, конечно, понял все сразу. Валя мучилась чувством ревности. Отсюда ухудшение ее состояния, новый приступ депрессии. Когда она ему звонила из клиники, ей было хорошо. Не от антидепрессантов, а от возможности слышать голос любимого. Когда тот прекратил общение, девушка впала в хандру. Никакие антидепрессанты здесь не помогут.
  - Я могу устроить вам звонок, - сказал Леня. - Только обещайте мне, что послушаетесь моего совета.
  - Да, но где же вы возьмете его номер?
  Леня открыл ей тайну находки телефона и показал его. Валя ухватилась за телефон, но Леня не выпускал трубку из своих рук.
  - Так как же насчет совета? - спросил наставник.
  - Совета? Конечно, давайте.
  Она так радовалась возможности позвонить, что согласилась бы на все что угодно.
  Леня сказал:
  - Совет мой будет таким: вы звоните парню, и если он не обрадуется вашему звонку, вы его бросаете.
  - Кого?
  - Парня этого. Вычеркиваете его из записной книжки вашего телефона. Идет?
  - А зачем?
  - Затем, чтобы уже никогда его не знать. Забыть навсегда.
  Итак, расчет был на быстрый разрыв с парнем. Если, как предполагал Леня, она сумеет вырваться из его цепких лап, депрессия тут же исчезнет.
  Валя позвонила. Парень ответил ей, но коротко, как-то заспанно, нехотя. Разговор не получился. Валя хотела зарыдать, но Леня остановил ее, сжав, чуть не до боли, ее запястье:
  - Помните наш уговор? - прошептал он.
  - Конечно.
  Девушка вытерла слезы и стерла номер арестанта.
  Мы праздновали победу. Целый месяц девушка не плакала, была бодра, приступила к учебе. Мама обрадовалась перемене и уже подумала, что все беды позади. По прошествие месяца, однако, симптомы вернулись. Валя захандрила, заплакала, опять бросила учебу. Я сообщил Лене о грустной перемене. Но он старался не слышать, не вникать в это дело. Всячески уходил от разговоров про Валуа. Эта девушка более не занимала его. Конечно, он провел свою 'блестящую' психологическую операцию, и не хотел слышать о неудаче.
  Девушка опять вернулась в мечтах к своему парню. Она ревновала его. Но даже сильная ревность не смогла победить любовную зависимость от него. И кто знает, возможно, сама ревность коварно усиливала любовное чувство? Мама совсем отчаялась. Не ходила на консультации к врачам, перестала давать дочери таблетки. А к весне Вале пришло письмо из Воркуты от одного зэка. Тот был знаком с ее возлюбленным. Они жили в одном бараке. Зэк писал, что его приятель умер. Несчастный случай. Умирая, он успел назвать адрес девушки. И зэк решил сообщить ей о случившемся. Валя несколько дней сильно плакала, рыдала. Казалось, ее горю не будет предела, но потом она успокоилась. Повеселела, принялась учиться. И вообще, изменилась. С мамой стала ласковой, помогала по хозяйству. И потом у нее жизнь пошла успешно.
  Бывает, что ревность живет долго. Даже после давно произошедшего разрыва с человеком, который предал любовь, ревность терзает душу. И, как ни странно, человек, не хочет отпускать это чувство, хотя оно вызывает страдание и слезы. Пока бывший любовник жив, ревность не исчезает. Только случай, который навсегда разлучит людей, помогает исцелению. Вот так мы 'сильны'! Нам кажется, мы можем управлять теченьем мысли. На самом деле, ничего мы не можем. Не в состоянии справиться даже с хлипкой слезливой любовью! Зависимость уходит только тогда, когда исчезает сам объект любви. Когда парень умер, Валя, наконец, успокоилась.
  Но не надо, пожалуйста, не надо думать, что судьба сама все сделает! Нет! Надо было дождаться случая! И в период этого ожидания необходимо уберечь человека от необдуманных, опасных поступков. Надо стараться убедить его забыть про изменившего любовника. Не всегда это получается. И, конечно, не сразу. Но за человека нужно бороться до конца. Так что все старания были оправданы. И то, что буддист пытался вычеркнуть из сердца Вали память о любовнике, не прошло даром. Какой-то след его старания все же оставили в ее душе.
  
  
  
  
   Котик, я с тобой
  
  
  Как быть, если жена полюбила школьного приятеля, который зашел к вам в гости или с которым вы были на пикнике? Она скрывала от вас свой роман и вы, конечно, обо всем догадались сами. С одной стороны, человек свободен в своем выборе. Надо его отпускать, а там как бог даст. С другой же стороны, за свою любовь необходимо бороться. С одной стороны, с другой стороны... Закатывать ли сцену ревности? Может, лучше смириться, отойти в сторонку? Или все же затеять долгую, изнурительную военную кампанию, в которой победитель определяется только в самом конце, а, возможно, и через время после ее окончания? Трудно сразу найти правильный ответ на эти вопросы. Сколько существует характеров, столько и видов страстей. Здесь огромное количество вариантов. Сама жизнь, порой, управляет нами, ибо судьба полна опасных поворотов, неожиданных тупиков, необъяснимых явлений.
  Анжелика встретила Пашу на улице, в очереди за театральными билетами. Давали мюзикл в театре оперетты. Шел мелкий дождичек. Они стояли рядом и разговорились. Вроде, 'достанутся ли нам билеты'? Им повезло. В театре они продолжили знакомство. Перед началом мюзикла посидели немного в буфете. Он проводил ее после спектакля. Она всю ночь мечтала о нем. Встречи были желанны. Свадьба - пышной. Они еще не знали, какие испытания их ждут.
  Родилась дочь. Ее воспитывала гувернантка. Муж много работал. В первый год они ходили в рестораны, кино. О, кей! Но трагедия в том, что идиллия не вечна. Как трудно это принять! Порой, чтобы прийти к данной истине, надо перенести боль, шок. Анжелика (для знакомых и близких - Лика) долго не могла впустить в свое сознание эту мысль: о конечности семейного счастья. Казалось, оно будет вечным. Как-то неожиданно все получилось, а, с другой стороны, вроде и постепенно... Паша не покупает ей цветы, не водит в театр, ей скучно! К тому же, свекровь демонстрирует пренебрежение. Считает, видимо, что она, Лика, недостойна его сына Паши. Создалась душная атмосфера в доме. Лика пыталась уйти с головой в учебу. Писала рефераты. Стали регулярными одинокие походы в кино. В мультиплексе она как-то встретила своего одноклассника. Они ели мороженое. Одноклассник не был ей особенно интересен в школе. Такой себе чопорный, шибко умный, независимый. Ну, фиг с тобой, всегда думала про него Лика. То же какой Сенека! А тут, вдруг, перед сеансом в буфете, он показался ей интересным. Сыпал философскими словами, грамотно объяснял сюжет будущего фильма, вообще трезво судил о жизни. После кино они побродили по знакомым улицам. Тайно ото всех Лика читала его электронные письма. И отвечала на них! Постепенно обыденный, бытовой смысл их писаний раз за разом менялся. В текст вкрапливались слова о взаимной симпатии. Мне было хорошо с тобой. Я тоже чувствовал радость. Ты умен. А ты красива. Жду похода в кино. А давай, пойдем на концерт? Два месяца длилось 'новое' знакомство Лики и Сенеки. Она его так назвала, а он так и подписывался - 'Сенека'. Они встречались и целовались. Потом у Лики возникли приступы удушья. Ей потребовалась врачебная помощь, и меня попросили проконсультировать девушку. Я выписал ей капли Митчелла - успокоительные с антидепрессивным действием. Но капли не помогли.
  Муж Лики, Павел, понимал, что с женой произошла перемена. Лика стала какая-то... чужая. Да, он сам виноват, он не покупал жене цветы, перестал водить ее в рестораны, музеи и кино, но все же любил маленькую дочь. Паша держал в себе обиду на отчуждение жены, старался не подавать вида. Маме Лики, видимо, стало известно о моих успехах в лечении неврозов. Но она не знала, что я многим обязан своему другу, наставнику (или, по-другому, тренеру) дзэн-буддизма Лене. Уговаривая продолжать лечение Лики, она толкала меня в объятия Лени Сперанского. И мне пришлось опять просить его.
  Наставник поинтересовался:
  - Ей, наверное, обследовали весь организм?
  Я сказал:
  - Да, врачи смотрели ее, ну и, конечно, ничего не нашли.
  - А почему, конечно? - с иронией спросил Леня.
  - Есть болезни 'от нервов'. Сколько не обследуй организм, никаких болячек в нем нет. Все симптомы - от головы. Поэтому и не нашли ничего.
  Леня сказал:
  - Ну, если это от головы, так и лечи ее! Ты ведь, врач мозга.
  - Здесь нужен... не врач. Скажем так, не совсем врач. Надо вмешаться в бытовую ситуацию.
  - Ничего себе, задание! Вмешаться в человеческую судьбу.
  Можно подумать, для Лени это впервой - рулить ситуацию человеческой жизни. Цену набивает. Но приятель не сказал 'нет', значит, есть надежда. Если он берется, дело не будет проиграно, во всяком случае. Не всегда нас ждет ошеломляющий успех, но участие наставника Лени, хотя бы, гарантирует от полного провала. Всегда случается что-то, что меняет ситуацию и появляется надежда.
  Последующие дни были отмечены ускорением романа Лики и Сенеки. Они встретились в ресторане возле Тверского бульвара. Смотрели на улицу, темную, с мутными огнями бульвара, держались за руки. Лике показалось, что Сенека недостаточно сильно ее любит. Она прямо сказала ему:
  - Расстанемся на два дня. Постарайся понять себя.
  - Ты замужем, - сказал Сенека, - я чувствую себя преступником.
  - Если ты меня любишь, напиши только одно слово - 'да'.
  - И что, это многое решит?
  - Для меня да, - произнесла Лика с трепетом. - На это, хотя бы, ты можешь решиться?!
  - О, конечно!
  Лика с трудом в последние дни сдерживала плотину любовной страсти. Она чувствовала предел своих душевных сил, удерживающих напор любви. Любовь - естественная природная страсть. Но для человеческой любви нужен сосуд. Этим сосудом перестал быть Паша - ленивый, невеселый, тяжелый на подъем, невнимательный. Сосудом теперь суждено стать Сенеке! Ради него Лика готова снести унижение, вытерпеть муки совести. Она решилась, ибо любовь сильнее всего. Но Сенека отчего-то медлил. Погружал ситуацию в омут иронии, философских вывертов. Хотя и говорил, что любит. Поэтому-то Лика так нервничала. Удушье стало постоянным спутником ее душевных метаний. Предъявив, наконец, любовнику свой ультиматум, девушка стала ждать. Для окончательного решения она отвела Сенеке два дня. В последние часы вторых суток пришел ответ. Сенека писал ей: 'Котик, я с тобой'. Сначала Лика обрадовалась, ходила по комнате в возбуждении и подъеме. Но вскоре загрустила. Ибо точного ответа она опять от него не получила. Только какое-то аморфное сюсюканье. 'Котик...'. Это очень мило, но где же действие? Где решение? Готов ли он жертвовать всем ради нее? И в эту ночь ее снова охватил сильный приступ духоты.
  Мать обо все догадалась. Поздно вечером, когда обоим не дремалось, а Паша дрых в спальне, мать и дочь уселись на кухне.
  - У тебя есть любовник?
  Лика вся дрожала сладким возбуждением греха.
  - Я жду ответа.
  - Да.
  - Ты не должна...
  - Конечно! - воскликнула Настя. - Если бы я была должна, то не любила бы.
  - Ты его любишь?
  - Ужасно! Сильно! Что мне делать?
  Мать повела ее к священнику, отцу Алексею, в Сретенский храм. Они беседовали в домике, недалеко от церковных ворот, за чаем. Лика призналась, конечно, в своем грехе.
  - Это прискорбно, - сказал отец Алексей.
  - Да, - согласилась девушка.
  - Надо правильно поступить, - наставлял священник.
  - Если бы я могла!
  - Вообще-то, любовь - это благо...
  - Я знаю. Но как побороть ее? Ой!
  - Побороть благо? - улыбнулся протоиерей.
  - Я грешу. Но не знаю, какой грех сильнее: любить втайне от мужа или убить любовь?
  - В тебе идет борьба, и поле этой битвы - твое сердце.
  - Что же делать? Бросить моего любовника?
  Протоиерей промолчал, дав самой девушке выйти на правильную мысль.
  Она сказала:
  - Но тогда, я потеряю любовь.
  - Надо решать самой. Бог в каждом из нас.
  Девушке стало легче, но не надолго.
  Я свел Лику с Леней. Тренер спросил ее, сколько времени ее беспокоит удушье. Она ответила: что-то около трех месяцев. Как только начался роман с Сенекой. А в детстве? Дети ведь всего бояться. Да-да, ответила девушка, в семилетнем возрасте она стала поперхиваться, после того, как съела лимонную дольку и сильно кашляла от раздражения горла кислотой. Через год приступы прошли. Их очень долго не было. Они возобновились только теперь, от любви к Сенеке.
  Леня поговорил с матерью Лики. Та вспомнила детские приступы дочери. Но связала их не с лимоном, а флиртом своего мужа. В тот момент ее муж, отец Лики, флиртовал с дамой на работе. Дочь как-то увидала их, случайно, когда отец и его любовница выходили из машины. Девочка шла по улице, возвращалась из школы, а те остановились прямо перед ней. Отец посмотрел на дочь каким-то странным, почти звериным взглядом. От неожиданности он не нашелся что сказать. Лика заплакала. Она заплакала от отчаяния. После того случая Лика целый год задыхалась. И лимон тут, по мнению матери, ни при чем.
  Тренер, выслушав эту историю, по-своему интерпретировал болезнь Лики. Он рассказал мне об этом так:
  - Она любила своего отца. А, увидав его с незнакомой женщиной, испугалась, что он, родной человек, будет для нее недоступен. Между дочерью и отцом встала преграда. И девочка зашлась в удушье. Удушье - это преграда жизни, когда невозможно любить. Нехватка воздуха означает нехватку любви.
  - А теперь?
  - То же самое! Она любит школьного друга, но боится быть осужденной. Строгая мораль создает препятствие для любви, и опять возникает удушье. На пути ее страстной любви встало препятствие в виде морали. Устрани препятствие к любви, и всякое удушье исчезнет. Я уверен, что она еще не спала с этим, как его, Сенекой.
  - Значит...
  - Надо устроить им совокупление.
  - И приступы исчезнут?
  - Само собой.
  Этот поворот меня испугал своим неприкрытым цинизмом. Я не мог себе представить, как об этом сказать Лике. Тем более, как предупредить об этом ее мать.
  - Что я скажу ее матери? Надо, дескать, вашей дочери, переспать со школьным другом?
  - Конечно, ты можешь, по-прежнему, выписывать ей таблетки, - сказал Леня, не скрывая иронии.
  - Послушай, поговори с ее мамой, объясни ей...
  Леня воскликнул:
  - Потом меня же обвинят в разврате!
  - Ты, я уверен, сможешь грамотно растолковать матери весь этот психоанализ.
  - Зачем?
  - Чтобы сделать нас счастливыми!
  - Дорогой мой, чтобы достичь счастья, надо пройти через канализацию. Другого пути нет. В канализацию! А тот, кто советует подобное, становится врагом. Поэтому, чтобы помочь человеку, надо стать его врагом. Вот я скажу Лике: хочешь поправить свое здоровье, надо тебе переспать с Сенекой. Когда я это скажу, меня же погонят ссаной тряпкой, обзовут сводником, развратником.
  - Лику жалко, ее мать, мужа Пашу, они ведь ни в чем не виноваты.
  - Разврат - это оборотная сторона духовности, - произнес Леня. - Иди к ним и все растолкуй.
  - Но я не могу.
  - Что значит 'не могу'! Ты у нас доктор.
  Пришлось мне идти. Я сразу попросил разговора с мамой. О такой важной вещи, как прелюбодеяние, я не хотел говорить ни с самой Ликой, ни, тем более, с Пашей. Из мужской солидарности, быть может.
  - Мама, пришел доктор.
  Лика меня считает доктором. Странно, подумал я. Все равно, что сказать человеку: вы поэт. Это звание еще надо заслужить. Но Лика, правда, очень обрадовалась моему появлению. Чем уж я ей понравился - ума не приложу.
  Мать Лики провела меня к себе.
  Мы расположились в ее комнате.
  - То, что я скажу, может показаться вам странным, даже, в своем роде, пошлым.
  - Вы доктор, вам необходимо говорить людям горькую правду.
  - Видите ли, вашей дочери надо переспать со школьным приятелем. Вы, наверное, знаете, что у Лики...
  - Роман? Конечно. Его зовут Сенека, представляете! Матери как-то всегда узнают о таких вещах.
  - Те капли, что я ей прописал, не действуют. Надо вырвать из бутылки пробку.
  - Простите, доктор...
  - Бутылка - это... ну, вместилище любви. Любовь забродила, и поэтому бутылка может лопнуть.
  - А пробка?
  - Пробка - это мораль.
  Мать Лики произнесла ужасным шепотом:
  - Ее надо устранить?
  - Кого? - приглушенно спросил я, сам ужасаясь тому, что мы придумали.
  - Мораль?
  Я сказал:
  - Да. Вынуть эту пробку. Другого выхода нет.
  Тут женщина воскликнула:
  - Вы говорите это мне? Мне, ее матери!
  Я встал и сказал решительно:
  - Разговора не было.
  Мать сразу вскочила и загородила мне выход:
  - Простите! Затмение нашло какое-то. Конечно, я обдумаю ваши слова.
  Она усадила меня в кресло. Краска обиды залила мне лицо.
  - Переспать, переспать, - повторяла женщина, словно старалась преодолеть ужас порока. - Так, сразу. Но как я скажу ей это? Может, вы? Вы доктор.
  - Я доктор, и меня почему-то все зовут доктором! - обида все еще клокотала во мне. - Но что же я, не человек, по-вашему? Как надо сказать гадость, сразу доктор!
  - Но это дело деликатное... Дорогой мой, прошу вас. Я вам сто долларов дам.
  - Двести. И не долларов, а евро. И не мне, а... Впрочем, это не важно.
  - Хорошо, хорошо.
  Она полезла в комод и достала оттуда коробочку.
  - Вот вам деньги. Я позову Лику? Ах, она у меня такая нежная девочка! Я воспитала ее в строгой морали.
  - Вы так говорите, будто оправдываетесь, как будто я вас в чем-то обвиняю! Поймите, тут дело... в физиологии, что ли. В половом сношении нет ничего стыдного, запретного, аморального. Надо только грамотно приготовить их половую близость.
  - И это ей поможет?
  - Это ее излечит.
  - Но как сделать это... грамотно? Я позову дочь?
  - Зовите.
  Мама оставила нас одних. Мы обсудили с Ликой действие капель Митчелла, которые, по правде сказать, ни шиша не действовали. Она теребила кофточку и рефреном повторяла только одну фразу: 'Что же мне делать'! Теперь я хорошо знал, что с ней происходит. Не какой это не невроз, в классическом понимании: с девушкой случился кризис экзистенции, то есть, поиска себя в мире. Так бывает, когда закупоривается сосуд любви и грозит лопнуть. Напряжение любви давит на органы тела, в том числе, гортань и бронхи. От этого возникает приступ удушья. Мораль - пробка, закупорка сосуда, она только мешает. Надо сорвать ее. И тогда энергия любви получит свободу. Прав Леня: надо свести ее с любимым мужчиной в половом акте. Только так мы одолеем симптомы невроза.
  Лика неожиданно обратилась ко мне с вопросом, который касался все той же скользкой темы. Вероятно, она сама мучительно думала о смысле, загадке жизни:
  - Я буду наказана, если пересплю с Сенекой?
  - Это что, фамилия такая? - удивился я.
  - Нет, кличка.
  Стало ясно, что она долго размышляла, вступать ли ей в половую связь со своим школьным другом. И что она сама, подспудно ощущала какую-то связь своего невроза и секса.
  - Он не узнает, - сказал я.
  - Он?! - шепотом переспросила Лика, показывая пальцем в небеса.
  - Нет, не Он. - Я тоже указал рукой в небо. Опустив руку, я уточнил: - Муж.
  Лика ждала от меня другого ответа, более судьбоносного, что ли.
  - Вы полагаете?
  - Все можно обставить незаметно. Вы с ним часто...
  - Нет, не очень.
  - После интимной близости с Сенекой, у вас какое-то время не будет оргазма.
  - Вот как вы обо мне думаете?
  - Такова физиология. В этом нет ничего обидного для вас, просто надо, чтобы ваш муж этого не заметил.
  - А стоит ли мне вообще...
  - Стоит. Я не могу вам всего объяснить. Не потому что боюсь или не хочу. Я сам всего не знаю. Но переспать с Сенекой вам точно необходимо.
  Лика любила свою мать, и у нее не было от нее никаких тайн. Конечно, как только завязался роман на стороне, мать первая узнала об этом. И теперь, приняв решение вступить в половую связь с Сенекой, Лика перво-наперво сообщила об этом решении маме. Взвесив все за и против, мать не стала возражать. Решающим для нее было здоровье дочери.
  Мать Лики сказала мне:
  - Моя дочь вам доверяет. Она послушалась вас.
  Я спросил:
  - Каково ваше окончательное решение?
  Мать ответила:
  - В конце концов, если это поможет Лике избавиться от невроза удушья, почему бы нет?
  Я сказал:
  - Логично.
  Мать сказала:
  - Но Паша, он может узнать! Почувствовать....
  - Надо придумать повод отказаться от близости с Пашей, на время. Месячные, например.
  - Это никогда не было причиной. Впрочем, это детали.
  Мне показалось странным, что мать, обсуждая негативные последствия прелюбодеяния своей дочери, выставляет наперед скандал с мужем. А как же вопрос морали, чести?! Впрочем, в моменты важных решений, как я не раз замечал, в женщинах просыпается какой-то гипертрофированный рационализм.
  Лика попросила меня быть ее ... свидетелем что ли. Она пригласила меня на семейный ужин.
  - Вы сами увидите, как Паша ко мне относится. Я дам ему последний шанс. Приглашу его в театр. И если он отвергнет мое предложение, откажется идти в театр, то я пересплю с Сенекой. Беру вас в свидетели.
  Так я оказался за вечерним чаем в семье Лики. За столом была Лика, ее мама и Паша. (Отца Лики не было с ними уже давно; что с ним, я не спрашивал, а они не рассказывали.) Мы уже выпили несколько чашек чаю, насладились вкусными домашними пирожками с брусникой и капустой. В детской галдел ребенок, ублажаемый гувернанткой. Лика принесла журнал и стала зачитывать события театральной жизни.
  - Это интересно, - сказала она, прочтя анонс какого-то спектакля. - Мы могли бы пойти.
  - Я занят, - зевнул Паша и добавил, откусывая пирожок: - У меня в субботу срочная работа.
  Лика отвела меня в прихожую и сказала:
   - Вот видите, теперь я должна решиться, как обещала.
  - Решайтесь.
  - Вы согласны благословить меня? Я хочу взять вас в свидетели.
  Я сказал, как можно более загадочно:
  - Хорошо, я согласен.
  В эту ночь Лика написала Сенеке письмо: 'Котик, я твоя'.
  Она предложила любовнику поехать на три дня в загородный пансионат. Сенека с готовностью согласился. Он был простым парнем, и не отказался от секса с прелестной особой. Они поселились в нумере и... пустились. Днем прогулки на лыжах. Затем - сауна, бильярд. Вечером выпивка, переходящая в долгий, до приятного измождения, секс. Утром - сон до двенадцати.
  Лика вернулась домой счастливая. Какой там невроз?! От него не осталось и следа. Он полностью исчез в водовороте греха. Откупорив бутылку забродившей любви, мы решили несколько проблем. Во-первых, ушел невроз Лики. Она перестала задыхаться. Любовь, получив выход, излилась на Сенеку и перестала душить ее саму. Далее: Лика успешно сдала сессию. Ибо циркуляция свободной любви придает силы, в частности, ускоряет мышление. И, наконец, третье, - Паша сильно задумался, что же происходит с женой. Не изменила ли она ему? Впервые, может быть, Паша испытал ревность. Жена ходит веселая, свободно смеется, не теребит его, как прежде, чтоб пойти на концерт или, скажем, в кино. Явно, с ней что-то случилось. Не опоздал ли я, - молнией пронеслось в его несчастном мозгу. Тут яркая вспышка прозрения осветила его сознание: ведь они не 'спали' уже две недели.
  С этого-то момента для Паши начался отсчет другой жизни. Может быть, это как раз то, чего ему не хватало в отношениях с Ликой? Странно как-то все... Я вдруг подумал: а что если роман Лики с Сенекой был нужен только для одного, для пробуждения Паши? Для того чтобы самонадеянный увалень остро почувствовал ревность. Под новый год, самого 31-го, они лежали на кровати и смотрели какую - то чепуху. Паша обнял жену и поцеловал. Волна сексуального желания накатила с необычной силой, как это всегда бывает в моменты ревности. Так устроена физиология спинного мозга: картины измены партнера усиливают эротическое возбуждение. А таковые картины сменяли одна другую краше и развратнее в бедном мозгу Паши. Недоступность сексуального партнера раззадоривает нервные мозговые узлы.
  Лика отстранилась от мужа, довольно бесцеремонно, если не сказать, грубо.
  - У тебя нет желания, - обиженно произнес Паша.
  - У меня есть желание, - ответила Лика, устремившись в монитор компьютера, стоявшего у нее в ногах.
  - Я этого не чувствую!
  - Потому что ты эгоист. Я просто устала, хочу спать. Вот мое желание.
  - Но ты смотришь кино! На кино у тебя есть силы.
  - Да, я хочу тупо смотреть кино. Отстань.
  Ему пришлось перетерпеть холостую эрекцию члена.
  И поделом тебе, Паша, надо все замечать вовремя и уметь предупреждать. Купить цветы, сказать комплимент, пригласить в театр. Неужели, так трудно?! Когда давеча на кухне, ты сказал, зевая, что устал, и не хочешь идти с женой в театр, - ты о чем думал? Не о жене, не о ее желаниях, а о том, чтоб улечься в постель поскорее и заснуть. Тебя от одной мысли, что надо куда-то тащиться в театр, клонило в сон. Но ведь душа обязана трудиться!
  Ревность, мучительная, тяжелая, захватила Пашу. Этот скромный увалень еле сдерживал порыв ненависти. Воспитание удерживало его. Он думал так: если я буду кричать на жену, она уйдет к любовнику. Она не терпит давления. Но если я все пущу на самотек, Лика будет продолжать мне изменять. Что и говорить, воистину, положение хуже губернаторского. Паша мучился, и теща, добрая душа, решила ему помочь. Она не нашла ничего лучшего, как снова позвать меня. Только что пришлось опускаться в подвал человеческих инстинктов, вкусить аромат исподнего человеческого белья. И вот, когда все позади, меня опять позвали сюда.
  - Вы избавили Лику от невроза удушья, - жарко шептала мать. - Кто, как не вы, можете теперь помочь и Паше. Вы знаете нашу историю лучше, чем кто бы то ни был. И я верю в вас. Я вижу, что ради истины, ради исцеления человека вы не остановитесь ни перед чем.
  Сомнительный комплимент... Какая хитрая особа! Она увлекалась когда-то Ремарком, слушала 'Битлз', 'Лед зеппелин', 'Криденс'. Искала билет на фильм Бунюэля, тайком привезенный к московскому фестивалю. Где же теперь ее духовность?
  Я метнулся к наставнику и сказал ему о новом повороте дела. О том, что назревает нехорошая история с Пашей. Его нынешнее состояние можно сравнить с внезапно проснувшимся вулканом ревности.
  Подумал минуту, Леня сказал, что дело это требует скорого завершения.
  - Есть такой закон: надо выбирать действие. Тот, кто не действует, добровольно впускает в себя чумные бактерии. В жизни надо жить.
  - Но есть реальная опасность, - напомнил я, - что разгневанный муж совершит преступление.
  - Пусть все идет, как идет, - твердо и вместе меланхолично произнес буддист. - Не надо никого останавливать.
  - Но этот Паша, я его видел... Заторможенный сангвиник. А такие, в момент кризиса, могут совершить самые ужасные поступки.
  - Убить?
  - Могут и убить, - сказал я. - Если их довести.
  Я, конечно, догадывался, что имеет в виду Леня. Паша, каким бы он ни был, в отношении своих чувств - человек обычный. И ревность обуяла его так же, как она это делает со всеми обманутыми мужьями. Правда, он из тех, кто замечает измену жены позже других. Она и приходит поздно, и радуется неизвестно чему, и пахнет от нее другим парфюмом, а тот, знай себе, живет по привычке. Не видит, не хочет видеть. Зато, если уже поймет все об измене, делается решительным до чрезвычайности. И вот именно сейчас буддист сел на своего конька: дадим-ка ему полную свободу и будь, что будет.
  Но мне все же казалось это опасным.
  - Что же делать? - спросил я.
  - Я не повторяю сказанного дважды, - решительно произнес Леня.
  Наш очередной разговор с маман измучил меня в конец. Лика, понятно, купается в своей любви. Кстати, опасная позиция: я, действительно, вполне допускал, что Паша из ревности может ее порезать.
  - Все идет хорошо, - сообщила мама. - Лика поправилась. Но ревность Паши...
  - Если вы хотите услышать мой совет, то вот он: пусть Паша поступает так, как считает нужным.
  - Паша в тихой ярости. Может дать ему капель Митчелла?
  - Какие капли? Какой Митчелл? Бесполезно!
  - Но если ему дать свободу в ревности, он убьет Лику.
  - Ну, так уж сразу... Какая вы пессимистка.
  А Сенека, надо заметить, нашел себе хорошую любовницу. Лика замужем, стало быть, не в ее интересах выносить все наружу. Она мила, можно ей попользоваться втихую, не обременяя себя никакими обязательствами. Сенека пригласил ее на морской лайнер, отходящий в круиз из Ниццы. Они должны были встретиться 14 января и улететь во Францию. Сенека придавал будущему путешествию важный, если не сказать, мистический смысл. Он возлагал большие надежды на путешествие вдвоем по морю. Там, в оторванности от суеты, они сблизятся, и если их души найдут друг друга, они поженятся. Лика, конечно, вполне устраивала его как любовница. Но Сенека также понимал, что в какой-то момент может произойти озарение, и он навеки свяжет с ней свою судьбу. Такой миг мог настать в круизной поездке. Вот отчего он так ждал ее.
  Вопрос о женитьбе присутствовал в их отношениях все это время. Ибо страсть Лики требовала предметного завершения. Мысль родить ребенка от Сенеки, не будучи его законной супругой, отвергалась ею как непристойная. Как ни велика была ее страсть к этому мужчине, просто так залететь от него ей не хотелось. И в этом она, конечно, была права. Всякое прелюбодеяние имеет свою красную черту. Лика тоже предчувствовала особую значимость средиземноморского круиза. Она, как и ее любовник, ждала чего-то важного, что должно случиться после прилета в Ниццу.
  Между тем, моя миссия, слава богу, подходила к концу. Я столько сил потратил на проблемы этой семьи, что жаждал облегчения. И завершение лечебной сессии близилось как манна небесная. Мне осталось поговорить с Пашей и - прощайте. Паша, натурально, спрашивал меня, как ему реагировать на измену жены. Я старался быть кратким:
  - Есть, как учили нас великие, два пути жизни - гниение и горение. Выбирайте. Будете молчать, она привыкнет вытирать об вас ноги. Станете открыто ревновать, требовать честности, - уйдет к любовнику.
  - Что же вы посоветуете, доктор?
  Мы сидели с ним на кухне одни. Я вспомнил, как Паша не хотел раньше идти с женой в театр.
  - Гореть, - ответил я. - Это, по крайней мере, красиво.
  И Паша меня послушался. В один из вечеров он закатил жене истерику. Он кричал, обзывал ее, требовал правды, грозил:
  - Я тебя убью!
  В этот миг глаза его налились красной злобой и были ужасны.
  Лика решила уйти от него. У них с Сенекой встреча 14-го, а она собралась сегодня, 12-го. Взяла сумку, приготовленную к круизу, и, оттолкнув плачущего мужа, покинула дом. С улицы позвонила Сенеке. Тот был в сауне. Лика сообщила любовнику, что ушла из дома раньше и ждет его. Сенека заметил, что он голый. Впрочем, велел ждать его где-нибудь в центре города.
  Лика сидела в 'Кофе-хаус', пила третью чашку кофе.
  Сенека приехал. Они коснулись друг друга щеками. Лика рассказала ему стычку с мужем.
  - Он знает? - спросил Сенека.
  - А ты не знал?
  - Хорошо, поживешь два дня у меня, потом полетим в Ниццу.
  Ночью они приехали в квартиру Сенеки. В пятом часу Лика вышла в туалет. Полная темнота. Вдруг из комнаты, ближней к санузлу, послышался голос:
  - А вас в детстве не учили вежливости?
  Кто-то был еще в этом доме.
  - Между прочим, - продолжал голос, - ночью в приличных домах принято спать, а не шуметь.
  Лика в слезах вернулась в спальню.
  - Ты плачешь? - спросил Сенека.
  - Кто это у тебя такой строгий?
  - А что?
  - Меня послали.
  - А-а... не обращай внимания. Это брат с женой гостят. Его жена - стерва.
  Сенека отвернулся и уснул.
  Лика окунулась в невыразимо холодную пустоту. Неуютность и отчаяние охватили ее в чужой квартире. Она быстро оделась и ушла. Рано утром появилась у себя дома. Паша спал. Лика пристроилась сбоку, тихо уснула. А на глазах не высыхали слезы.
  Утром они с Пашей пошли в кино. Потом обедали, смотрели ТV. Ночью легли вместе. Они все поведали друг другу, как самые близкие люди - все свои страхи, мучения, обиды, ревность. Просили друг у друга прощения, плакали.
  Лика испытала оргазм.
  14-го Сенека прислал ей письмо: 'Котик, ты со мной'? Он ждал ее лететь во Францию. Лика отдала телефон Паше. Паша прочел сообщение и ответил: 'Не пиши сюда больше, господин - не знаю, как тебя звать'.
  У них все заладилось. Пополнялась семейная копилка - счет в банке. Росла дочь, умная, бойкая. Лика престала болеть. Паша открыл в себе нежность к жене. Мама не нарадовалась на них, все же дети - опора в старости. Ревность пронеслась по жизни Паши и Лики, приведя в движение рычаги судьбы. Все пришло в движение, и жизнь влюбленных поднялась на новую высоту.
  Любые супружеские пары, даже самые счастливые, рано или поздно приходят к конфликтам, ссорам, переживаниям ревности. Период конфликтов наступает уже после романических отношений. Ревность - производное страсти. Мы уже говорили, что она питается из того же источника, что и любовь. А страсти нужны организму. Страсти, заметил экзистенциальный философ Сартр, меняют человека, придают смысл существованию, преображают жизнь. Поэтому не надо бояться страстей, в том числе, страстей ревности. Даже страдание от ревности полезнее рутины и скуки. Пройдя эти испытания, супруги поднимаются на новый уровень отношений, которые становятся более близкими и доверительными.
  
  
  
  
   Последний подарок
  
  
  Ревность, как пчела садится на разные цветы. Не смотрит на возраст, положение в семье. Конечно, чаще всего ревнуют друг друга партнеры по любви: супруги, любовники. Но случается, например, что мать ревнует своего мужчину - мужа, любовника - к своей же дочери. Вот как все это выглядело в одном таком случае.
  Девочка росла без отца. Тот покинул семью, когда ей исполнилось три года. Она осталась со своей матерью, у которой вскоре появился новый сожитель, шофер. С ним мать жила года три. На кухне вечно гремели пустые бутылки 'Солнцедара'. Частенько супруги закрывались в спальне. Девочка подкрадывалась к двери и слышала звуки любви. Это были странные звуки. Как из глубин моря несется гул, так и любовные стоны несли тайну жизни. Маленькая девочка не знала ничего про секс, но запретная сладость, 'властное Нечто', как говорил об этом Лев Николаевич Толстой, неотвратимо входило в нее. Как-то вдруг с кухни исчезли бутылки. Мужик больше не появлялся. Девушка взрослела, настала пора и ей вкусить любовный напиток жизни.
  Она вышла замуж за одного парня. Муж был математиком. Работал в НИИ и подавал большие надежды. У них родилась дочь - Дарья. Но потом математик изменился. Случилось с ним что-то. Парень стал спиваться. Супруги расстались, и женщина воспитывала свою дочь одна. И держала ее, так сказать, в ежовых рукавицах. Наказывала за всякую провинность. Когда Дарье исполнилось семь лет, в семье появился отчим. Как ни странно, он тоже был математиком, как и Дарьин отец. Мать сначала попросила у дочери разрешения на то, чтобы с ними пожил мужчина, которого она полюбила. Дарье он понравился, и она согласилась.
  Девочка не предполагала, что будет жестоко обманута.
  Сначала все было хорошо. Отчим этот даже занимался с ней математикой. Что было очень кстати, поскольку девочка отставала. Вскоре она не только подтянулась, но и опережала уже своих соучеников. Отчим приносил ей мороженое, водил в зоопарк. Идиллия длилась полтора - два года. А после все покатилось под откос. Мать стала проявлять признаки ревности. Она старалась, чтобы отчим поменьше находился с дочерью. Уводила его к себе в спальню. Девочка оставалась одна. Вскоре ее забрала к себе бабушка, ибо мать совсем перестала за ней следить: уходя на работу, она оставляла дочери на весь день только пачку 'Роллтона'.
  Мать ревновала нового мужа к дочери. Она помнила свое трудное детство, суровую среду, обиду отвержения. С ней никто не возился, а тут отчим-математик занимается с дочерью уроками! Ей не хотелось, чтобы дочь получала заботы и тепла больше, чем она сама испытала в детстве. Мама запиралась с отчимом в своей комнате; они тупо смотрели телевизор и совершали половые акты. Дарья стояла у двери, робко ожидая приглашения войти, но такого приглашения она могла ждать целые сутки. Гуляла во дворе, бродила по улицам, и однажды была изнасилована. Она не запомнила ничего характерного во внешности насильника. Он затащил ее с дороги в кусты. После скрылся. Надо ли говорить, каково было состояние девочки?! Дарья стала выпивать. Легко и быстро пристрастилась к алкогольным коктейлям, вину и пиву. Преступника этого искали...
  - Ну, и, конечно, ничего не нашли, - уверенно произнес Леня.
  - А почему, конечно? - спросил я.
  Мы с наставником дзэн-буддизма Леней обсуждали судьбу Дарьи. Меня просили проконсультировать эту девочку, и я рассказал о ней приятелю.
  - Девочка, чтоб забыться, начала пить, - сказал я.
  - Еще бы, - заметил тренер дзэн, - пережить такое! Посттравматический стресс, кажется? Чем я могу помочь?
  - Лекарства на нее не действуют. Она частенько 'прикладывается'. Она еще очень мала. Хотя довольно умна, - добавил я, - пишет стихи.
  - У нее есть талант?
  - Когда я узнал, что Дарья сочиняет стихи, очень удивился. Никаких генетических задатков к поэзии у нее нет. А Дарья, между тем, тонкая натура.
  - Вот причина ее алкоголизма, - сказал Леня. - Лечи, не лечи, а душа ее одинока, как у всех тонких натур. В ее душе холодно. Нет той энергии, которая разогрела бы ее. Мать не пускала ее к себе в комнату, оставляла ей на целый день пачку 'Роллтона'.
  Ситуация казалась нам безнадежной. Только ход мысли буддиста мог вывести нас на решение проблемы. Как разогреть ее душу? И Леня вдруг прозрел. У него бывают прозрения. Он из тех, кто наделен этим спасительным даром. Собственно, это не 'прозрения' в обычном понимании: не вспышка молнии, не радостное восклицание или какое-то ясное видение будущего. Скорее, это вхождение в транс, когда само прозрение наступает незаметно. Мысль легка, она идет свободно, и вдруг понимаешь - вот решение. Спокойно, без аффектации. Наставник был уверен в правоте своей мысли: найти Дарьиного отца и свести его с дочерью.
  Первый разговор с Дарьей на эту тему не предвещал скорой встречи с отцом. Она вообще отрицала наличие такой проблемы - биологического отца. Кроме как 'конь в пальто' никаких эпитетов она для него не приготовила. Но природу не обманешь.
  Леня размышлял:
  - Как объяснить девочке, что от отца не скроешься? И лучше открыться ему, впустить его, узнать, - тогда будет легче идти по жизни. Можно избежать многих глупостей и сделать то, к чему есть способности. Не узнав отца, рискуешь промучиться в депрессии, впасть в алкогольную зависимость. Впрочем, - наставник усмехнулся, глядя на меня, - кому я объясняю весь этот психоанализ!
  - Дарья сказала как-то, что шок от изнасилования уже прошел. В то же время ее по-прежнему тянет к выпивке.
  - Разумеется, - подтвердил Леня. - Изнасилование - это внешний шоковый фактор. Он прошел, а алкоголизм остался. Значит, тут должна быть какая-то иная причина. Какая же? Пустота в душе. То место, где должен быть отец, по-прежнему пусто. Его место занял демон алкоголь.
  - Каков же выход? - спросил я.
  - Она должна встретиться с ним.
  - С кем?
  - С отцом, конечно!
  Я знал, естественно, о гигантской роли биологического отца в созревании ребенка. Но мне хотелось, чтобы 'этот психоанализ' провел сам Леня. Тогда ему будет легче оценить ситуацию и выбрать решение. Сама же Дарья не стремилась найти своего биологического отца. Ей хотелось дружить с отчимом. Но ее не пускали в святая святых - в комнату мамы и отчима. Они старательно отгораживались от девушки. Мать ревновала дочь к отчиму и всячески ограничивала ее контакты с ним. Мать, наконец, нашла себе 'приличного парня', а тут дочь посягает на него. Этому не бывать! Мать запирала дверь в комнату, а Дарья стояла в коридоре и плакала. Алкоголь становился для девушки заменителем любимого объекта - отца, матери, сверстника, собаки. Если у человека есть, например, любимая собака, пить тянет меньше. Но, главное, конечно, любовь к себе подобному существу. Человеку нужен человек - это правило, выведенное в свое время Паскалем, действует во все времена. Дарью влекло к отчиму неосознанно. Она любила его не как мужчину. Тут жила любовь к родительской фигуре, человеку, которому можно довериться и ждать ответной любви.
  У Дарьи на данный момент не было любимого парня, а мать отталкивала ее. Не пускала ни к себе, ни к своему новому мужу. Что до биологического своего отца, то Дарья вытеснила из себя его образ. Она думала, что 'проблемы отца' для нее не существует. Но отсутствие такой проблемы - лишь видимость. Просто она запрятана глубоко в психике девушки, в глубине ее подсознания. И пока ее оттудова не вытащить, девушка так и будет квасить. Ибо, повторим, демон - алкоголь встает на место отца, маскируется под родительскую любовь. Это только так кажется, что люди пьют от распущенности и плохого характера. На самом деле алкоголь заполняет пустоты души. Нет отца, и алкоголь входит в это пустое пространство души как хозяин. Никакой, конечно, он не хозяин, он - самозванец. Значит, чтобы избавить Дарью от пагубной страсти к вину и пиву, надо вселить в нее образ отца. Найти его, свести с дочерью, сделать так, чтобы он заполнил ее душу.
  Мы встретились с мамой Дарьи и убедили ее устроить свидание отца и дочери. Она согласилась, сказала нам предположительный адрес бывшего мужа. По тому адресу мы узнали: субъект жив, работает электриком в трамвайном депо. Мы также узнали вкратце его историю. Отец Дарьи учился когда-то на математическом факультете университета, потом работал в НИИ, но потом неожиданно спился. Пошел по скользкой дорожке воровства, и тюрьма была частью его биографии.
  Мы нашли его и открыли свой план. Он должен увидеть дочь, поговорить с ней. Долго уговаривать отца, впрочем, не пришлось. За две бутылки водки он отправился с нами на свидание с Дарьей. Отчим был предварительно отправлен из дома, и отец с дочерью остались одни в комнате. Мать Дарьи и мы с Леней расположились в кухне.
  - Как успехи в математике? - спросил у дочери ее биологический отец-алкоголик.
  - А у тебя как?
  - Зарплата хорошая.
  Он достал пакет с красивой этикеткой.
  - Это тебе. Кофточка.
  Мать пригласила всех обедать. Поставила каждому по тарелке наваристого борща. Отец поинтересовался:
  - Это, наверное, Даша готовила?
  - Почему Даша? - спросила дочь.
  Отец попробовал борща и сказал:
  - Потому что вкусно.
  - Ты ушел, когда мне было два месяца.
  - Мы с мамой дали тебе имя.
  Дарья с любовью посмотрела на мать и сказала:
  - Да, она моя мама.
  - А я кто? - спросил алкаш.
  - Конь в пальто, - ответила Дарья.
  Он ушел. Мы проводили его. Он был подавлен. Личность отца разрушена алкоголем, но остатки эмоций тревожили его. Мы зашли в бар, и там отец залпом осушил бокал виски.
  - На хрена мне этот стресс?
  Леня объяснил ему смысл происшедшего:
  - Терпи ради дочери.
  - Да, не нужен я ей! Я сдохну, а они найдет себе другого отца.
  - Прими еще виски и иди спать, - сказал Леня. - И не забудь, ты должен приходить к дочери раз в неделю и дарить ей подарки. Подарки возьмешь у нас. А за труды будешь регулярно получать по бутылке водки.
  Алкаш не мог противиться лишней выпивке. Мы договорились, и он растворился в потоке прохожих. Леня смотрел ему вслед.
  - Тебе его жалко? - спросил я приятеля. - У тебя какие-то грустные глаза.
  Буддист сказал:
  - Живешь, рожаешь детей и... Уходишь в неизвестность. Брошеный, покинутый, никому не нужный.
  В следующий раз биологический отец Дарьи подарил ей джинсы. Они сходили в кино. Дарья глядела на него с иронией. Но ей стало хорошо. Потом он еще приходил, принес куртку. Дарья стала носить новую одежду. Она все реже стояла под дверью комнаты матери и все меньше плакала. Мать заметила эту перемену. Однажды дочь спросила ее, когда придет папа. Она впервые так назвала алкаша. Неужели, дочь полюбила его? Отца не было с ними столько лет, и теперь дочь потянулась к нему! Мать поняла, что ей надо больше любить свою дочь, иначе она потеряет ее привязанность. И стала сама покупать ей подарки. Не запиралась больше в комнате с новым мужем. Регулярно готовила дочери вкусные борщи и пельмени.
  Она перестала ревновать нового мужа к дочери, злиться на нее. Мать обрадовалась исчезновению ревности. Она давно уже понимала, что это пагубное чувство, но никак не могла его одолеть. А сейчас это произошло легко. Все дело в том, что к матери пришло сильное желание вновь завоевать любовь дочери. Чтобы победить ревность, надо было вновь полюбить дочь. И полюбить с прежней силой. Для этого, как ни трудно, надо восстановить связку мать-дочь-отец. Только тогда магические силы любви придут в движение. Это понимал буддист. Он замкнул цепь детско-родительского треугольника. Заставил спившегося родителя навестить бывшую семью, наладить отношения с дочерью. Та потянулась к отцу, мать 'вернулась' к дочери, полюбила ее, как любила когда-то, в детстве, и пагубная ревность сразу ушла.
  Алкаш позвал дочь в ресторан. Леня снабдил его достаточной суммой денег. Метрдотель провел их к уютному столику у окна. Обслуживать подошла официантка, красивая, но подчеркнуто безразличная. Отец Даши подумал об этой странности: дорогой ресторан, а официантка не улыбается, чуть не кидает на стол меню, говорит сухим тоном. Действительно, странно: если уж берете большие деньги, то, будьте любезненьки, радоваться клиентам.
  Заказали блюда из диковинной рыбы, грибов. Насладились выдержанным французским. Им стало хорошо. Дочь запросила мороженного. Отец подозвал официантку:
  - Моя дочь хочет мороженное, с вареньем... Нет, с карамелью.
  - Ваша дочь? - переспросила официантка.
  - И с этими... с кусочками печенья, - добавил отец.
  Официантка радостно воскликнула:
  - Я верила, я очень надеялась!
  - Во что вы верили? - удивился отец.
  - Что девушка - не любовница ваша. Простите меня за то, что я была невежлива... Я думала, вы старый развратник. Сейчас я все принесу.
  Она проворно все сделала, изящными движениями, с очаровательной улыбкой. Вот, зависть! - подумал отец. - Какая разница, с кем я пришел!? Хоть с любовницей молодой. Ей-то, какая разница? Как только узнала, что я с дочерью, сразу стала ласкова. Далеко еще нам до Европы. Зависть, ревность к чужому счастью гложет нас. Зато как приятно было проводить дочку! Отец в эту ночь видел хороший сон. Будто он с ее мамой, еще молодой своей женой, приехал ранней весной на дачу. Взяли с собой Дашеньку. Приехали в поселок, там сыро, лужи, просачивается кругом вода. Они вошли в дощатый дом. Солнце проникает во все углы. Лучи сверкают по стенам, по старому снегу, водяной ряби. Радость безмерная, теплая! Он держит ребенка на руках, личико у нее красное, глаза веселые. Боже, как было тогда хорошо! Проснулся и подумал: а ведь ничего не ушло, все можно вернуть. Ну, не все, конечно, и не сразу. Но радость от сна еще долго оставалась, как запах вытоптанных цветов.
  Алкаш знал, что сигналы во Вселенной не могут превысить скорость света. Если бы можно было догнать световые сигналы, летящие из детства и заглянуть туда! Мы вернулись бы в прошлое. Математик увидел бы свою дочь маленькой. Как было бы хорошо! Теперь, когда он испытал радость сна, ему очень хотелось вернуться в то прекрасное, безмятежное прошлое.
  Мать Дарьи поехала к спившемуся математику. Они встретились у подъезда. Сначала алкаш в испуге отпрянул от бывшей жены. Она сказала:
  - Это ведь я!
  - Ты пришла посмеяться надо мной?
  - Ты на нее благотворно влияешь, - улыбнулась бывшая жена.
  Алкаш смягчился.
  - Мне удалось, - сказал он, - преодолеть световой барьер.
  - Как это?
  - Считается, что нельзя перегнать световой луч, так?
  - А ты обогнал?
  - Я поймал сигналы, посланные из прошлого. Знаешь, оказывается, сны опровергают теорию относительности. Во сне мы обгоняем световой луч. Движемся быстрее скорости света. Я видел во сне свое прошлое.
  - Что ты предлагаешь, математик?
  - Помнишь, тот вечер в консерватории?
  Бывшая жена спросила с недоверием и испугом:
  - Ты много пил?
  - Совсем не пил? А что?
  - Несешь ахинею!
  - Неужели, забыла? - досадовал биологический отец Дарьи. - Огни бульвара, снежинки, снег хрустит под ногами. Как обертка шоколада в буфете.
  Тут жена будто спохватилась:
  - Кажется, помню.
  - Может, по стаканчику? Мне надо сосредоточиться. Сейчас... Я поймал световой луч того дня, когда мы были в консерватории.
  Бывшая жена рассталась с ним беззлобно.
  - Иди себе, алкаш.
  - А вообще-то... После стольких лет отчуждения пытаться делать шаги навстречу, наверное, глупо.
  В один из вечеров Дарья ушла из дома. Мать подумала, что она не придет ночевать и напьется где-нибудь, как бывало не раз. Но дочь вернулась к одиннадцати вечера и сказала:
  - Мама, я не могу больше пить.
  Та удивилась. Они молча сели за столом на кухне. Раньше так не было, такой откровенности и теплоты.
  - Мама! Как я люблю тебя!
  Дарья заплакала.
  Она перестала пить. Закончила школу, отучилась в колледже, работала. Она поняла значение любви к матери. Стала оберегать ее. Биологический отец сделал свое дело. Хоть раз в жизни постарался для дочери: объявился, дарил подарки, звал в ресторан, дочь к нему потянулась. Мать сильнее полюбила Дарью. И совсем не испытывала ревности.
  Дарья вышла замуж, родила сына. Из роддома ее забирали все родственники: мать, отчим, биологический отец, счастливая бабушка. Дарья не повторяла прежнего сценария своей семьи. Жила с мужем долго и счастливо.
  Что говорить, это был успешный случай лечения. Правда, мы с Леней не получили обратно денег за кофточку и джинсы, которые алкаш якобы от себя дарил дочери. Никто не компенсировал нам обед отца и дочери в ресторане. Но ведь, в конце концов, надо работать и бескорыстно! Надо отдавать, делиться.
  Отец выплыл из прошлого и помог дочери избавиться от алкоголизма. Мать снова решила встретиться с ним, поговорить и как-то настигла его у подъезда.
  - Я подумала, нам можно было бы начать все сначала.
  Он открыл дверь подъезда, хотел туда нырнуть, но на миг остановился.
  - Ты хочешь попробовать? - спросил он и робко добавил: - Но оттуда не возвращаются.
  - Откуда?
  Биологический отец стоял, отрешенно глядя на мать своей дочери.
  - Встретимся завтра? - предложила бывшая жена. - Поедем в консерваторию, как раньше! Помнишь, ты говорил про световой луч? Я тоже хотела бы заглянуть туда. Ты возьмешь меня с собой?
  - Куда?
  - В прошлое.
  Бывшая жена не спала ночь. Она все думала о предстоящей встрече с отцом Дарьи. На что она надеялась? Понимала, наверное, что разбитый сосуд не склеить. Скорее всего, ей просто хотелось сделать шаг ему навстречу, навстречу своей юности, прошлой жизни. Увидеть сон о чем-то большем.
  Вечером она ждала его в метро. Они обнялись.
  - Как-то зябко, - сказал бывший муж. - Встретились через столько лет.
  - Пора ехать.
  - Да, конечно.
  - Билеты я купила.
  - Я только...
  - Третий ряд партера.
  - О, вип! Ну, что, может, по стаканчику?
  - Ни в коем случае!
  - Чтобы руки не дрожали...
  - Выпьем в буфете. Поехали.
  - Только цветы куплю.
  - Не стоит.
  - Дирижеру!
  Муж отошел к киоску, незаметно вынул из кармана плоскую бутылочку коньяку и сделал два длинных глотка.
  Они направились к эскалатору. Математик уже начал пошатываться, издавал запах алкоголя. У самого турникета он ударился о будку дежурного. Бдительная дама, учуяв запах, остановила математика и повела в комнату милиции. Бывшая жена заплакала. Математик жалко махнул ей рукой, потом приложил руку к сердцу и пролепетал:
  - Я не мог... Это от волнения. Как перед экзаменом. Я не хотел...
  В семейной гармонии содержится целебная сила. Люди давно знают, а психоанализ это научно подтвердил, какое неоценимое влияние оказывает на ребенка присутствие матери и отца. Придуман термин 'родительская фигура'. Ребенок должен знать, что обе 'фигуры' есть, они всегда заботятся о нем. Мудрые родители понимают это. Надо стараться всеми силами поддерживать в сознании ребенка именно такое мировосприятие, наличие двух родительских фигур. Даже если для этого придется переступить через свою гордость и усмирить ревность.
  
  
  
  
  Не отпущу
  
  
   ...любовь угрожает существованию
  
   A. Storr
  
   Cтрастная любовь всегда чревата трагедией
   R. May
  
  
  Многие говорят о ревности как-то... легко. Как же, как же, смешное, глупое чувство. Но как быстро иногда бытовая, 'обычная' ревность переходит в жестокость! Ревность может привести даже к преступлению. Есть такие преступления, за которые никто не несет никакой юридической ответственности. Порой ревность лишает человека его собственной воли, и он не в силах управлять своими поступками. Он все видит, ориентируется в пространстве и в то же самое время не принадлежит себе. Поведение диктуют иррациональные мотивы, над которыми рассудок не властен. Жажда мести заполняет сознание. Если такого ревнивца подвергнуть экспертизе, то его признают вменяемым, ибо никаких видимых признаков психоза у него нет. Это самая опасная форма ревности, ведь никто не в силах остановить такого человека.
  В час холодных сиреневых сумерек, в Москве, по Госпитальному валу, со стороны Яузы, мимо старинной чугунной решетки поднимались к площади два молодых человека. Ветер резкими порывами менял декорации времен года: мело по асфальту одинокие, никому не нужные последние листья и вместе с ними - первые, еще очень робкие снежинки. Молодые люди миновали театральный подъезд. Они не стали заходить внутрь, понимая, что толпиться у кассы бесполезно. Давали самый знаменитый в Москве спектакль, билеты на который стали почти валютой. Чтобы попасть на него, надо выстоять огромную очередь, отмечаться в списках чуть ли не ночью, да и то, без всякой надежды на успех. Друзья решили попытать счастье у служебного входа. До начала спектакля оставалось сорок минут.
  Исполнитель главной роли в этом спектакле Петр Сидоров вышел из подъезда своего дома вместе с приятелем. Оба в джинсовых костюмах из США. Сели в 'Мерседес', который мгновенно и мягко тронулся с места. Приятель, тоже актер, сослуживец Сидорова, волновался, успеют ли они к началу спектакля. Сидоров вполне был готов к выходу на сцену: только надеть груботканый свитер. А джинсы и кеды - уже на нем. 'Мерседес' выехал на Садовое кольцо в сторону Крымского вала. Мимо проплывало здание американского посольства. Сидорову как раз предстояли гастроли в Штатах. Приятель сказал ему, что пора уже готовить американскую визу. Надо успеть к сроку, оговоренному с американскими импрессарио.
   - Земля везде тверда, рекомендую США, - пошутил приятель.
  Сидоров произнес, с улыбкой:
   - Наши патриоты скажут: уехал в Америку отрабатывать свои джинсы.
  Два безбилетных зрителя появились на задворках театра. У служебного входа солидно и тихо. В центре помещения - лестница, ведущая вниз, в подвал. Там, внизу, есть ход к сцене и артистическим гримеркам. Друзья надеялись как-нибудь проникнуть туда и выйти в фойе. Потом уже раствориться в зрительном зале. Но бдительный охранник не пропускал их. Как же хотелось им побывать в этом театре, по праву считавшемся духовной отдушиной московской интеллигенции, задавленной лживой коммунистической идеологией! Классические пьесы звучали здесь очень современно, обличали ложь, звали к свободе.
  'Мерседес' миновал Крымский мост. До начала спектакля оставалось всего двадцать минут. Но Сидоров не волновался. Он был уверен, что попадет в свою гримерку вовремя. Уверенность в успехе была его спасительной идеей. Иначе он не мог: слишком много в его жизни опасных моментов, слишком часто ходил он по лезвию ножа. У таких людей присутствует внутреннее убеждение в своей правоте. Он ничего не боялся: что случиться, то случиться. Только смелость, безрассудная, интуитивная, помогает в хаосе жизни. Актера спасало авось. И он думал: пока он открыт ветру времени, - пронесет. Вот и теперь, в час пик, Садовое свободно, машина, не встречая препятствий, мчит к театральной площади. 'Мерседес' подал вправо и подъехал к театру. Приятель сказал:
  - Тебе везет. Час пик, а кольцо пустое.
  Тут Сидоров внезапно нагнулся, уперся в руль, на его лице мелькнула гримаса боли. Через секунду все прошло, как не бывало.
  - Что-то случилось? Сердце? - испуганно спросил приятель.
  - Ничего, кольнуло немного, а так ничего.
  Машина остановилась у служебного входа. Актер вбежал в служебное помещение. Охранник подал ему сверток. Актер на ходу распечатал его, открыл альбом репродукций, улыбнулся; он спешил и вместе с приятелем сбежал вниз. А друзья стояли у окна и завороженно смотрели на известных актеров. Они вновь спросили у охранника разрешения пройти в подвал. Охранник опять отказал им. Страдальцы вернулись к окну. Один из них, Леня Сперанский, исповедовавший буддизм, проговорил шепотом, достаточно громким, впрочем:
  - Не пустил нас охранник.
  Его приятель, доктор, сказал:
  - Подумать только, наши души, наше спасение - в руках какого - то охранника.
  Буддист и доктор вышли на улицу. Ветер продолжал свою работу по смене пейзажа. 'Мерседес' актера Сидорова стоял у самого входа, обдуваемый потоком мелкодисперсной дождевой влаги наперерыв с мокрым снегом.
  Сперанский произнес:
  - Он думает, что может не пустить меня, мою бессмертную душу! Плебей!
  - Сейчас он сильнее нас.
  - Чепуха, - сказал буддист. - Достаточно того, что мы присутствуем здесь, у этих стен, за которыми скоро начнется священнодействие.
  Актер между тем уже вышел на сцену. Спектакль начался. В зале находилась Сеголен Бежар, его возлюбленная и жена. Она сидела в шестом ряду и промокала нос салфеткой: успела простудиться от смены климата. Сегодня днем Сеголен прилетела из Берна и появилась в театре.
  Доктор и буддист так и не попали на спектакль в тот вечер. Они ушли, не дождавшись милости охранника. Прошла неделя трудовых буден. Буддист консультировал у себя в офисе, а психиатр вел свой прием. В пятницу вечером доктору позвонил приятель, анестезиолог из Склифа, и попросил съездить к запойному больному. Сам он не мог поехать, был занят на работе.
  - Я на дежурстве, - сообщил анестезиолог, - не могу отлучиться, а дело срочное.
  Анестезиолог рассказал историю своего клиента. Этим клиентом был артист Сидоров.
  - Тот самый, знаменитый актер? - поинтересовался доктор.
  - Да, тот самый, - ответил анестезиолог. - Он долгое время лечился у меня. Он страдает запоями. Очень талантлив, но страсть к алкоголю внезапно охватывает его, и тут ничего не помогает. У меня сложилось впечатление, что запои - это часть его жизни. Нельзя заставить его не пить. Его можно только убить.
  - Ты хочешь сказать, - спросил психиатр, - что вылечить артиста можно, только отняв у него саму жизнь?
  - Именно. Ну, как, возьмешься?
  Доктор собрал ампулы и поехал на квартиру артиста, размышлял о скорости жизненных поворотов. Неделю назад он дежурил у служебного входа в надежде увидеть актера на сцене, а сегодня идет к нему с врачебным чемоданчиком.
  Его встретила Сеголен, швейцарская жена Сидорова. Она рассказала, что после спектакля муж встречался с друзьями и там напился. Пьет он уже несколько дней, но теперь очень ослаб, почти не ест, плохо спит. Пытается похмелиться, но ничего не выходит: только примет немного водки, тут же его рвет.
  Доктор ввел через капельницу свою смесь. Актер уснул.
  Сеголен угостила гостя чаем.
  - Мы знакомы с Петей десять лет, - сказала швейцарская подданная. - Он уже тогда, в момент нашего знакомства, был запойный. Но когда мы поженились, запои стали реже и короче. Его друг, Виктор, говорит, что я для Пети - лучшее лекарство.
  - Виктор - это...
  - Серебряков.
  - А-а...
  Врач вспомнил этого популярного артиста.
  - В театре у Пети много завистников, но Виктор его лучший друг.
  Доктор на минутку зашел в кабинет Сидорова проверить пульс и дыхание. Здесь было темно. Свет с улицы тусклыми пятнами освещал кожаный диван, где покоился актер. Он спал глубоким лекарственным сном.
  - Обычно к Пете приезжал анестезиолог из Склифа, - сказала Сеголен, когда доктор вернулся на кухню.
  - Он сегодня занят и попросил меня.
  Доктор обратил внимание на цветную коробочку, стоявшую на кухонной полке.
  - Это Петино хобби, - пояснила Сеголен. - Он любит различные сорта чая. Обожает сам заваривать чай. Эту коробку ему подарили. Какой-то экзотический сорт.
  - Я оставлю свой телефон. Звоните в любое время.
  Сеголен вручила психиатру две глянцевые бумажки.
  - Возьмите...
  И хотя это были не деньги, доктор просиял:
  - Это тот самый спектакль! - Он взял театральные билеты и аккуратно положил их в портмоне. - Неделю назад охранник служебного входа не пустил нас.
  - Теперь пойдете в театр как белые люди. С парадного!
  Доктор посмотрел на жену артиста. Дома она выглядит более естественно и просто, чем на многочисленных фотографиях в журналах. Когда-то давно, в один из приездов, она увидела Сидорова на сцене и влюбилась.
  На спектакль доктор, конечно же, позвал с собой приятеля-буддиста. Зрительный зальчик был так себе, невелик, больше похож на старый кинотеатр. Сидоров воплощал на сцене каторжника. Доктор остался доволен своей работой: актер был полон сил. Он кричал, обращаясь к бунтовщикам:
  - Проведите, проведите меня к нему, я хочу видеть этого человека!
  После спектакля психиатр встретил в фойе того самого анестезиолога, который сосватал ему богемного клиента. Анестезиолог попросил не покидать театр. После того, как зрители разойдутся, здесь, в фойе состоится актерский междусобойчик.
  Представление завершилось. Прошло минут сорок. Когда зрители разошлись, и фойе опустело, туда вынесли столы. Актеры праздновали сотый спектакль. Все пили водку. Сидоров наливал себе исключительно минеральную воду. Никто из артистов не удивлялся, все знали, что Петя со вчерашнего дня 'в завязке'. По настоянию жены, он вшил себе под кожу антиалкогольный препарат. Рядом с ним сидел Серебряков. Петя спросил его:
  - Правда, что ты репетировал моего арестанта?
  - Меня поставили играть его в очередь с тобой, - ответил Серебряков.
  Действительно, таково было распоряжение главного режиссера.
  - Как это, в очередь? - Сидоров поднялся в растерянности, смешно держа в руке бокал с минералкой.
  - Режиссер распорядился.
  - Это моя роль! Только моя.
  Он опустился на стул и обнял Серебрякова.
  - Ты был мне другом, старым хорошим другом.
  - Ты говоришь что-то очень странное, Петя, - удивился Серебряков. - Я по-прежнему...
  - Ты мне друг?
  - Ну, конечно же, друг!
  - Тогда откажись от роли каторжника.
  В голосе Сидорова слышались отчаяние и надежда. Он так долго шел к этой роли, в ней сфокусировались все чаяния Сидорова, его истомленная душа. Он вложил в нее всего себя и не хотел делить ни с кем свое сокровенное понимание разбойничьей жизни.
  - Но я не стремился к этой роли, - доказывал Виктор Серебряков. - То есть, я, конечно, мечтал о ней, - кто о ней не мечтает?! Но никакой инициативы не проявлял. Ты прав, это твоя роль.
  - Ты не просил...
  - Нет, конечно. Вчера утром я увидел свое имя в расписании репетиций. И, признаться, очень удивился.
  - Но с готовностью включился в работу, - грустно констатировал Сидоров.
  - Зачем ты...
  От общего стола отошли анестезиолог и девушка. Доктор и Леня Сперанский присоединились к ним.
  Анестезиолог представил девушку:
  - Вот, Жанна Дере, художник. Это психиатр, - указал он на доктора; потом повернулся к Лене: - а это...
  Анестезиолог запнулся, доктор помог ему, назвал своего приятеля:
  - Мой друг, Леня, дзэн-буддист.
  - Интересно, - отметила девушка.
  - Вы абстракционист? - спросил у нее Леня.
  - Я художник, и меня почему-то все зовут абстракционистом, - сказала Жанна с натужной улыбкой и обидой.
  - Вероятно, по-другому не выразишь наше время, - предположил Леня.
  - Его вообще не выразишь, - заметила Жанна, - никак. А вы что, действительно, буддист?
  - Если угодно.
  - Значит, вы знаете все о каждом из нас?
  - Не так много, как бы мне хотелось. Вот, например, я не посвящен в тайны распределения ролей.
  Вся компания направилась к портретной галерее артистов. Доктор посмотрел на портрет Виктора Серебрякова и спросил у Жанны Дере:
  - Что это за история с вводом Серебрякова на роль арестанта?
  - Это очень личная история, - сказала Жанна.
  Анестезиолог заметил:
  - Между прочим, Жанна - законная супруга Виктора Серебрякова.
  - Ах, вот оно что, - произнес буддист. - Тогда, вы, вероятно, знаете разгадку этой тайны.
  Девушка кивнула головой, соглашаясь с этим фактом. Но было заметно, что радости ей это не доставляет.
  - Вам, действительно, интересно, почему Витю ввели на эту роль? - спросила Жанна.
  - Зачем же мне притворяться? - ответил Леня.
  - Ну, тогда слушайте.
  - Постойте, - вмешался анестезиолог, - вы тут поговорите, а я вернусь к столу. Я уже слышал эту историю.
  Он ушел. Доктор, Леня и Жанна прогуливались вдоль портретной галереи. Жанна начала рассказ.
  - Петя и Витя поступили в театр вместе. Они простые парни, и сразу сошлись. В этом театре много лицемеров, столичных снобов, а они чистые, открытые ребята. Правда, оба пьют. Петя Сидоров получил роль каторжника. Многие актеры мечтают об этой роли. Я знаю, как мечтал о ней мой муж, Витя. Но он искренне радовался за друга, восхищался его талантом и проникновением в суть этой роли.
  - А чем вызван сегодняшний конфликт между ними? - поинтересовался Леня.
  - Ну, тут... Впрочем, чего скрывать.
  Доктор предположил:
  - Речь, вероятно, идет о пагубной страсти Сидорова?
  - Да, к сожалению, - подтвердила Жанна.
  - Но ведь они оба пьют, - сказал Леня. - И Сидоров, и ваш муж, Витя. Все они пьют.
  Жанна произнесла, несколько отрешенно, глубоко перед этим вздохнув:
  - Пьют все - не все гибнут.
  Доктор и буддист удивленно переглянулись. Что-то странное было в словах Жанны. У приятелей возникло совершенно определенное чувство, будто она своими словами моделировала ход дальнейших событий.
  - Мне осталось рассказать вам совсем немного, - продолжала Жанна. - В последний год Петя часто уходил в запой. Приходилось отменять спектакли. Режиссер потерял терпение, и хотя роль каторжника предназначалась только Сидорову, он решил ввести дублера.
  - И этим дублером стал Виктор, - уточнил дзэн-буддист. - Ваш муж.
  - Да, он, - подтвердила Жанна, - лучший друг. Теперь вы понимаете, отчего так вспылил Петя?
  В фойе послышались радостные возгласы. Все поспешили к столу. Там происходило братание актеров. Петя обнял Виктора и воскликнул:
  - Они не пройдут!
  - Это твоя роль, - сказал Виктор Серебряков. - Я вам всем заявляю, что отказываюсь от нее.
  - А если тебя заставят? - спросил у него какой-то актер.
  - Я уйду из театра, - ответил Серебряков.
  - Мы вместе уйдем, - сказал Сидоров.
  Он решительно отстранил чью-то руку с бутылкой водки.
  - Мне нельзя. Вшил новую швейцарскую капсулу.
  Серебряков выпил рюмку водки. Сидоров позвал Жанну Дере, вынул из рюкзака альбом репродукций и подал ей:
  - Подпиши.
  - Тебе понравилось?
  Так вот что за книгу взял Сидоров тогда, на служебном входе, подумал доктор. Художница подарила ему альбом своих репродукций.
  - Особенно жене, - сказал Петя. - Она в восторге! Напиши автограф для меня и Сеголен.
  - Охотно!
  - Когда мы соберемся? - спросил Сидоров, пряча альбом обратно в рюкзак.
  - А Сеголен долго пробудет в Москве? - поинтересовалась Жанна.
  - Еще неделю.
  - Надо успеть, - уверенно произнесла художница. - Витя, что у нас в субботу? - Заметив, как Виктор опять наполняет себе рюмку, художница сказала ему: - Довольно наливать.
  Серебряков выпил, что успел налить, и благодушно произнес:
  - В субботу мы едем в подмосковный храм.
  - Нет, мы поедем к Пете и Сеголен, - решила Жанна. - Давай ключи, я сама поведу машину.
  Вечеринка понемногу рассосалась. Актеры покидали театр. Они садились в иномарки и отчаливали. Вокруг сверкали фонари, витрины, тающий снег.
  Серебряков на собственные средства строил храм в селе. В субботу он должен был поехать в это село, инспектировать ход строительства. Они с женой давно туда собирались. Жанна рисует там этюды. По ее полотнам можно увидеть все этапы возведения храма. Но в эту субботу поездку пришлось отложить. Супруги решили идти в гости к Сидорову.
  Вечер у Сидорова обещал быть приятным. Актер находился в завязке. Он вшил себе швейцарское лекарство, привезенное Сеголен из Берна. Капсулы этого лекарства вшиваются в кожу. Эффект основан на его несовместимости с алкоголем. Если выпьешь, произойдет реакция и будет сильно трясти, тошнить, появится удушье. Подобная перспектива пугала алкоголика, и он старался не пить.
  Друзья любили Сидорова, когда он трезвый. В этот период проявлялись его лучшие свойства - душевность, ум, доброта. Они были довольны, что Петя, наконец, зашился.
  Жанна взяла с собой мольберт. Сначала все расселись на кухне, за чаем. Закурили. Петя заварил подаренный ему экзотический чай.
  - Новый чай? - спросил Виктор, рассматривая коробку. - Все знают, что ты коллекционируешь разные сорта.
  - Это подарок, - сказал Петя с неимоверной радостью. - Прошу.
  Петр пребывал в лучшем расположении духа: свободная от алкоголя кровь питала его живительной, родниковой энергией. Он наполнил чашки оранжевым чаем.
  Все отпили по глотку, затянулись сигаретным дымком.
  - Ну, как? - сладострастно произнес Петя, ожидая воздействия чая. - Что вы чувствуете?
  Эффект напитка проявился мгновенно: Жанна и Витя хором издали стон наслаждения, что твои любовники. Было ясно, друзья искренни в своих чувствах. Жанна сказала:
  - Согревает до самых косточек!
  - Необыкновенно глубокое действие! - поддержал ее Витя. - Прелестный, тонкий аромат.
  Сеголен достала два пакета: один с джинсами, другой - с кофточкой. Она отдала их Жанне. Жанна преподнесла в ответ свой подарок Сеголен: тоже пакет, но бумажный. Та развернула его; в руках Сеголен оказалась картина - изумительный красоты пейзаж.
  - Это должно тебе понравиться, - предположила Жанна Дере.
  Лицо Сеголен Бежар подернулось розовой пеленой.
  - Неужели, та самая церковь?! - воскликнула Сеголен. - Удивительно красивая!
  - Давайте-ка, я немного поработаю, а вы посидите.
  В кабинете Сидорова Жанна установила мольберт. Петя и Сеголен расположились на диване, Жанна принялась писать их портрет.
  - Ну-ка, обними ее, - приказала она Сидорову.
  Сеголен прислонилась к мужу, положив голову ему на плечо.
  Виктор сел в кресло возле окна и стал наблюдать за работой жены. И что это был за вечер! Жанна писала портрет, Петя рассказывал смешные истории. Витя заворожено глядел на эту идиллию.
  - Да, вечер, несомненно, достоин пропавшей поездки в деревню! - воскликнул он. - В комнате разлита душевная чистота. Даже курить не хочется.
  Виктор встал и подошел к окну.
  - В сущности, - сказал он, - во всем театре есть только два порядочных человека - ты да я.
  - И те - алкоголики, - усмехнулся Сидоров.
  - Нет, ты ошибаешься! - воскликнул Серебряков. - Вот, почему, как ты думаешь, я пью?
  - Наверное, чтобы погасить пожар сердца, - предположил Сидоров.
  - Я пью потому, что мне совестно. - Серебряков внезапно схватился за сердце. - И ты... И у тебя такое. Алкоголик тот, кто получает удовольствие от водки, а мне... совестно.
  Тут Сеголен вскричала:
  - Я запрещаю вам, слышите! Перестаньте говорить о водке, вы, оба!
  - Я согласна, - поддержала свою подругу Жанна.
  - Хорошо, хорошо, - испуганно произнес Виктор.
  - Да, ну ее.., - добродушно сказал Петя.
  Прошел прекрасный вечер. Гости уехали. Сеголен и Сидоров легли спать. Ничто, казалось, не предвещало неприятностей. Но жизнь непредсказуема.
  Около полуночи у доктора загудел мобильник.
  - Слушаю.
  - Простите, что беспокою вас ночью. Это Сеголен Бежар, жена Сидорова.
  - Рад слышать.
  - Я воспользовалась вашим разрешением...
  - Что случилось?
  - Понимаете, произошла странная вещь. Пете сегодня ночью стало плохо.
  - Он сорвался?
  - Симптомы такие, будто он сорвался.
  - Он ведь зашился, - сказал доктор. - Неужели он принял алкоголь, и произошла реакция?!
  - В том-то и дело, что Петя не брал в рот ни капли спиртного. Я вам ручаюсь. Не могли бы вы сейчас приехать?
  - Хорошо, я одеваюсь.
  Сеголен встретила врача у лифта и за руку повела его в квартиру. Она стала поспешно рассказывать ему о случившейся беде.
  - Петя в завязке. Он вшил швейцарские капсулы. Я привезла ему самое новое лекарство. Все было нормально. Он был весел, бодр. Сегодня мы собирались с лучшими друзьями, Серебряковым и его супругой, художницей Жанной Дере. Пили чай, Жанна писала наш портрет. Мы говорили о театре, музыке, живописи. Когда гости уехали, мы легли спать. Но тут Пете вдруг стало плохо. Появилась тошнота, рвота. Он покраснел, покрылся потом. Речь сделалась бессвязной.
  - Вы сказали, что попадание в его организм алкоголя исключено?
  - В доме нет ни капли спиртного. Он в завязке не первый раз, я знаю, как действовать в таких случаях. Поверьте, в доме нет спиртного! Все это очень странно.
  Доктор вымыл руки и направился в кабинет артиста. Тот лежал на своем диване. Доктор сделал два укола и оставил пациента одного.
  - Я не стал мучить его расспросами, - сказал психиатр, садясь к столу на кухне. - Покажите мне, пожалуйста, это новое швейцарское лекарство.
  Сеголен достала из шкафа упаковку. Доктор изучил инструкцию.
  - Вот именно это ему и вшили?
  - Да.
  - Стандартный состав, - заключил доктор.
  - Что же случилось?
  - Не знаю. Сейчас я ввел ему противорвотное и снотворное. Будем надеяться...
  - Как это некстати! Теперь все подумают, что Петя сорвался. А впереди гастроли. На роль арестанта введут второго актера.
  - Насколько я знаю, дублером должен быть Серебряков. Но он поклялся, что откажется.
  - А что делать, если Петя не сможет играть! - произнесла Сеголен в отчаянии.
  - Неужели, Серебряков согласится?
  - Для Пети это будет просто катастрофой.
  - Давайте, подождем до утра.
  Утром актеру стало легче. Симптомы отступили. Он, как ни в чем не бывало, уехал в театр. Режиссер спросил его, сможет ли он играть в предстоящих гастролях.
  - Смогу ли я играть эту роль? - спросил актер. - Вы говорите что-то очень странное, мэтр. Конечно, смогу! - Петр не удержался и добавил: - До тех пор, пока буду ее единственным исполнителем.
  Режиссер вспылил:
  - Ах, вот, оно что! А я-то думаю, откуда у нашего разбойника такая кинозвездная походка? Снялись в паре дешевых киноподелок и решили, что вам все позволено? Учтите, господин актер, это театр, руководство которым доверено мне. Так что, будьте любезны, соблюдать дисциплину, актер Сидоров.
  - Слушаюсь, - усмехнулся Петя.
  Он надеялся, что мэтр оттает.
  В зал вошла Жанна Дере с треножником. Ей разрешали рисовать на репетициях.
  Мэтр спросил Сидорова:
  - И потом, почему вы так волнуетесь? Кто вам сказал, что я хочу лишить вас этой роли. - Он приветливо кивнул художнице: - А, Жанна!
  Художница показала свои новые деревенские этюды, где был запечатлен последний этап строительства храма.
  - Замечательно, - оценил режиссер. - Смотрите, Петр, храм уже почти построен. Молодец Виктор, оставит о себе память. - Мэтр напомнил Сидорову: - Послезавтра у нас репетиция перед гастролями.
  - Я помню.
  Сидоров покинул театр. Сегодня репетировали сцены без его участия. На втором часу работы мэтр неожиданно прервал ход репетиции и сказал:
  - Меня не оставляет некоторая тревога. Через несколько дней гастроли. Состояние одного из наших ведущих артистов внушает мне опасения. Где Серебряков? Жанна! Где твой муж?
  - Утром он уехал в деревню, посетить храм.
  - Позвони ему, - сказал мэтр. - Пусть приезжает. Сделаем перерыв.
  Актеры ушли в буфет. Мэтр присел к столику.
  Жанна сообщила:
  - Он едет.
  Мэтр сказал:
  - Хорошо.
  Жанна спросила:
  - Можно мне... узнать, что вы задумали?
  Режиссер откинулся на спинку стула.
  - А вы представляете, что будет, если Сидоров подведет нас?
  - Вы же знаете, он вшил себе под кожу новое лекарство, 'эспераль', - напомнила Жанна.
  - Это я знаю. Он вшил себе в жопу этот... Эту спираль. Но душа художника находится в другом месте. Вот в чем вся трудность. Душа актера сильнее всяких лекарств. Бергман хохотал, когда доктора посоветовали ему лечить депрессию пилюлями антидепрессанта.
  - Это, конечно, не мое дело, - сказала Дере, - но каторжника никто не сыграет так сильно и правдиво, как Петя.
  - А вдруг он сорвется! - настаивал мэтр.
  - Типун вам на язык. Извините...
  - Ничего.
  - Насколько я понимаю, - продолжала Жанна, - лекарство, которое у него вшито под кожу, очень сильное. Прием алкоголя может вызвать аллергическую реакцию вплоть до экзитус-леталис.
  - 'Экзи'... что?
  - Экзитус-леталис, летальный исход, то есть, - ответила Жанна. - Это по латыни. Стоит ему принять небольшую дозу алкоголя, как начнется тошнота, сердцебиение, озноб, слабость.
  - Вы полагаете, это его остановит? - спросил режиссер.
  - Конечно, да. Искусство выше водки. А Петя не принадлежит себе, он...
  - Это как же понимать?
  - Он слышит звуки неба.
  В эту минуту помощница принесла мэтру чай. Он сказал ей:
  - Еще одну чашку, да? Для художницы.
  - Спасибо, - благодарно улыбнулась Жанна.
  Ассистентка удалилась за чаем. Мэтр произнес:
  - А странно, правда, что вы печетесь о Сидорове? Ведь Петр конкурент вашего мужа.
  - Сердцу не прикажешь.
  Мэтр поднял брови, покачал головой.
  - Актеры возвращаются из буфета, - сказал он, увидав своих подопечных. - Вы еще поработаете?
  - Если позволите, - попросила Жанна.
  - Конечно.
  Приехал Серебряков. Режиссер распорядился протянуть на авансцене цепь. Двум актерам встать по углам сцены, взявшись за нее. Каторжник должен с разбегу натыкаться на нее и кричать в зал текст. Все тут же поняли, что мэтр решил пройти ключевой монолог, который так блистательно произносил Сидоров. Мэтр обратился к актерам:
  - Рассчитываю на понимание с вашей стороны. Наша кинозвезда может всех подвести. 'Заболеть', так сказать. Я должен быть гарантирован от всех неожиданностей. Виктор, пройдем монолог каторжника.
  Серебряков в этот момент стоял у мольберта и беседовал с женой. Он наклонил голову вплотную к холсту и сделал вид, что не слышит слов режиссера.
  - Виктор Серебряков, вы меня не слышите? Или вас зовут Джек Николсон?
  Серебряков отошел от мольберта, спустился к сцене.
  - Да нет, меня зовут Виктор Серебряков. И Витя Серебряков дал слово не участвовать в 'Разбойнике'. Поэтому я сделал вид, что не слышу вас. Надеюсь, вы простите мне эту невинную уловку?
  - Вы дали слово... Какое благородство! А такое понятие, как дисциплина, вам знакомо?
  - Знакомо. Я готов написать заявление об уходе.
  - И куда прикажете девать ваше заявление? Туалетная бумага - уже давно не дефицит. И вообще, я предпочитаю пользоваться биде.
  - Я не могу предать своего друга, - в прежней, спокойной тональности произнес актер. - Это его роль.
  - Нет, вы не Джек Николсон. Вы - мать Тереза. - Мэтр поднялся на сцену, взял руками натянутую цепь, будто руль мотоцикла. - Почему предательство? Разве я издал приказ о вашем вводе? Нет, не издал. Это только проба. Я только хочу проверить ваше умение, способность к перевоплощению. Вы жанровый артист, должны уметь все. В жизни всякое бывает. Сегодня у вас есть роли, завтра их может не быть. Мельпомена жестока. Нельзя раскисать. Итак, монолог разбойника!
  Серебряков подчинился. Тем более, мэтр обещал, что приказа о его вводе на эту роль не будет, что это просто актерская разминка, не более. Виктор разделся по пояс, отдал рубашку жене и вышел на сцену. Он бросился на цепь, натягивая ее как тетиву лука:
  - Я хочу видеть этого человека!
  Так Серебряков впервые прикоснулся к этой роли. Он всего лишь исполнил приказание мэтра. Но, тем не менее, это был первый, маленький шаг к предательству друга.
  Ночью доктора снова разбудил телефонный звонок.
  - Извините меня, это опять Сеголен, жена Сидорова.
  - Слушаю вас.
  - Ему плохо.
  - Выезжаю.
  Симптомы повторились. Актер был слаб, покрыт холодным потом. Доктор поставил ему те же уколы, что и вчера ночью. Сидоров уснул. Сеголен снова уверила врача в полной невозможности попадания алкоголя в организм мужа.
  - Тогда я ничего не понимаю, - сказал доктор. - Он не пьет, а реакция идет.
  - Вы думаете...
  - Несомненно! Все симптомы подтверждают это. Так реагирует вшитый больной на прием алкоголя.
  - Но я уже сказала вам...
  - Я верю, что в доме нет водки. Тогда что же? Что вызывает эту реакцию? Может, конфеты с коньяком или торт, пропитанный виски?
  - Нет, я такого не покупаю, я же понимаю!
  - Подумайте хорошенько, какие продукты могли вступить в реакцию со швейцарским препаратом.
  - Даже и не знаю.
  - Ну, что он ел в эти сутки?
  - Бульон, котлеты. Чай... Заваривал свой чай.
  - И все же, в его организме, несомненно, есть алкоголь. Вы сказали, чай?
  Бежар показала на жестяную коробочку, стоящую в кухонном шкафу.
  - Да, я помню, вы о ней рассказывали, - сказал доктор. - Эту коробку, кажется, подарили ему. Покажите мне ее.
  Сеголен подала коробку доктору.
  - Пожалуйста.
  - Я возьму ее с собой.
  Утром доктор заехал домой к дзэн-буддисту. Леня провел его на кухню, а сам удалился в свою комнату, дверь в которую была приоткрыта. Доктор подошел ближе и увидал, как его приятель задумчиво глядит в окно и что-то бубнит. Психиатр тут же вернулся на кухню, посчитав невозможным наблюдать за таинствами буддийского искусства.
  Леня появился через несколько минут. Он достал виски и плеснул в стаканы. Поставил на стол тарелочку с ломтиками лимона. Доктор спросил:
  - Ты пьешь после медитации? Это так и надо?
  - Святое дело. Как солдат после баньки.
  Они выпили.
  - Помнишь Сидорова? - спросил доктор.
  - Разумеется.
  - Последние две ночи я его откачивал. Делал ему уколы. У актера довольно странная клиническая картина: жена уверяет, что он не пьет, однако все симптомы говорят об обратном. Сидоров недавно зашился; у него под кожей капсула швейцарского лекарства. Это лекарство мгновенно реагирует на алкоголь. Если человек выпивает хоть немного алкоголя, начинается озноб, краснота, слабость. Именно это и происходило с актером.
  - Может, его жена прошляпила? - спросил Леня. - И он, втайне от нее, все же принял глоток-другой?
  - Нет, - твердо сказал доктор, - у меня есть все основания верить ей. Сегодня поеду в лабораторию и отдам на анализ чай, подаренный Сидорову. - Доктор показал коробочку из-под заварки. - На всякий случай.
  - Это просто чай? Ты думаешь, он какой-то особенный?
  - Больше ничего не остается. В доме нет никаких напитков, кроме этого чая. И еще... вот это. - Доктор достал из портфеля шприц с кровью. - Делая внутривенный укол, я забрал немного крови.
  - Правильно, - одобрил буддист. - Когда будет результат?
  - Завтра.
  - Еще одна ночь.
  И в эту ночь опять все повторилось. Доктор приехал к Сидорову в третьем часу ночи. Сразу направился в кабинет. Сидоров лежал на кожаном диване, поджав колени к животу. Доктор приготовил два шприца: противорвотное и снотворное. Он подошел к больному. Петя прошептал:
  - Прежде, чем вы сделаете мне укол и я усну, послушайте... Возьмите стул. Дайте закурить. А впрочем, знаю, нельзя. - Сидоров продолжал, не поднимая головы: - Завтра репетиция перед гастролями. Я должен поправиться, понимаете, доктор! - Он произнес с мольбой, каким-то страшным шепотом: - Что со мной происходит?
  - Не знаю. А вы знаете?
  - Вы думаете, что я всех обманываю?
  - Я так не думаю.
  - Тогда что же?!
  Петр принял уколы и уснул.
  Утром доктор заехал в лабораторию и узнал результаты анализов. В крови Сидорова обнаружен алкоголь. В чае, подаренном ему, не удалось найти какие-либо психотропные вещества. Как, все же, попал к нему в кровь алкоголь? Доктор понимал, что сам актер не мог выпить. Ему до зарезу надо быть в форме. Значит, алкоголь ему подмешали. Кто это проделал в таком случае?
  К обеду доктор заехал к Лене и все ему рассказал. Они сидели в его кабинете с длинными, во все стены, книжными шкафами. Леня заварил зеленого чаю, выставил тарелку с рахат-лукумом и курагой.
  - Я звонил его жене сегодня утром, - сказал доктор. - Слава богу, все опять обошлось. Он бодр, весел, полон сил. Репетиция прошла успешно. Сидоров едет на гастроли единственным исполнителем роли каторжника.
  - Ты хочешь сказать, - заметил буддист, - что ночью актера вновь отравили?
  - Получается так. Кто-то его намеренно травит. Алкоголь попадает в его организм, вступает в реакцию со швейцарским лекарством и актер отключается.
  - Банка с этим чаем у тебя?
  - Да, в саквояже. Ты...
  - Хочу попробовать. Положи щепотку в чайник. Посмотрим, чем он наслаждается.
  Врач бросил горсть травы в чайник. Наставник подлил туда кипятку и накрыл чайник салфеткой. Включил медитативную музыку. После разлил в чашки напиток и сделал несколько глотков. Прошла минута. Наставник сказал:
  - Несомненно, мое состояние изменилось.
  Доктор отпил немного чаю:
  - Мне тоже кажется, что тут есть спирт.
  - Да, какое-то кружение в голове, - подтвердил Леня.
  - Как после водки.
  Тренер дзэн сделал еще пару глотков волшебного чая и сказал:
  - Представь, вчера я прогуливался возле театра. Наблюдал, так сказать. Разговорился с охранником. Помнишь его?
  - У служебного входа?
  - Да, у того самого служебного входа. И знаешь, что он мне рассказал? Оказывается, Сидоров и Жанна - любовники.
  - Жена его друга - его любовница.
  - Бдительный служка, - продолжал буддист, - часто наблюдал, как эта парочка шла вместе, обнимаясь и целуясь.
  Приятели сразу увидели всю картину событий.
  - Смотри, что получается, - сказал наставник. - В последние дни их встречи срывались из-за внезапного недомогания Сидорова. Он отрубался и не мог ехать на свидание с Жанной. Причем, всякий раз, он пил дома этот свой чай.
  - Опять чай, - задумался доктор. - Конечно, он. Давай, разберемся. Кто-то мешает ему встречаться с любовницей, не правда ли? Этот кто-то использует отраву под видом экзотического чая.
  Буддист подхватил рассуждения доктора:
  - Зная страсть Сидорова к разным сортам чая, преступник подарил ему отравленный чай. Я думаю, этот чай при заварке выделяет алкоголь. Но только при заварке. Вот почему в лабораторный анализ был отрицательным. Они исследовали сухой чай, а надо брать готовую заварку. Дома Сидоров, как всегда, выпивает любимый напиток. Алкоголь вступает в реакцию со швейцарским лекарством, зашитым у него под кожей. Появляется рвота, слабость, сердцебиение... Все. Цель достигнута. Сидоров падает на диван. Естественно, никакого свидания с Жанной Дере быть уже не может.
  - Но, кто же этот злоумышленник?
  - Есть два мотива, чтобы его отравить, - сказал буддист. - Первый мотив - ревность, второй - зависть.
  - Да, - согласился доктор. - Ревнивая жена и лучший друг. Жена ревнует его к молодой художнице, друг завидует его успеху в роли арестанта.
  - Алкоголь содержится в этом экзотическом чае. Мы его сегодня тоже попробовали. Он долго держит опьянение. У меня до сих пор голова кружится.
  - Да, как-то не по себе, - подтвердил доктор. - Впрочем, возможно, это от музыки, которая, как обычно, разлита в твоей комнате. Нельзя ли приглушить ее? Она какая-то... бесформенная.
  - Вы ничего не понимаете, доктор. Это вам не песенки с ясной гармонией звуков. Тут дышит почва и судьба. А впрочем, не хотите - как хотите.
  Леня выключил музыку и подошел к окну.
  - Ветер поднимается... Вот, у ветра тоже есть своя музыка, как и у любой вещи в природе. А вы этого просто не замечаете.
  Доктор сказал, возвращая друга к разбору отравления:
  - Есть только два человека, которым выгодно подмешивать Сидорову алкоголь.
  - Конечно, - согласился тренер, - если рассуждать логически.
  - Вероятно, по-иному мыслить просто невозможно?
  - Мыслить вообще невозможно. Никак. А уж логика - дурман, что твой алкоголь.
  - По-твоему, жизнь нелогична?
  - Откуда мне знать?
  Доктор поморщился как от мошкары; он не понял 'интеллектуальной' игры буддиста. Отчаянно цепляясь за здравый смысл, доктор сказал:
  - И все же, только два человека могли это проделать: его жена Сеголен и лучший друг Серебряков. Сеголен ревновала его к Жанне Дере, не без основания, впрочем. Виктор же завидует ему как актеру; он сам хочет играть разбойника, страстно мечтает об этой роли. Все просто.
  - Может, ты и прав.
  Вечером, накануне гастролей, в фойе театра состоялась пирушка. Психиатр и буддист тоже были приглашены. Они посидели за столом, выпили виски. Сидоров был спокоен, совсем не пил. Жанна Дере и Виктор расположились на диванчике у стены. Жанна пытала его по поводу роли каторжника. Виктор оправдывался перед ней, называя причину своего согласия репетировать эту роль:
  - Я - профи. У меня в дипломе написано: характерный актер. Мне сказали - сыграй арестанта, я сыграл. Вот и все.
  - Все? Значит, ты не рвался на сцену?
  - Нет. Только сделал свою работу.
  - А я думала...
  - Что ты думала? - спросил Серебряков.
  - Что для тебя искусство - жизнь, - ответила грустная Жанна.
  Петр скоро засобирался домой. Дере вышла ему вслед. Наставник Леня, проворно выйдя из-за стола, поспешил за ними. На улице он незаметно смешался с толпой. Сидоров и Дере подошли к 'Мерседесу'. Леня спрятался рядом за колонной и слышал их разговор.
  Петр говорил:
  - Я не смогу изменить свою жизнь.
  Жанна спросила:
  - И ты по-прежнему любишь ее?
  Сидоров сказал:
  - Наверное, это можно назвать любовью. Не такой страстной, конечно.
  - Почему ты не приходил ко мне в эти дни?
  - У меня...
  - Что?
  - Нет, ничего.
  - Я могу поехать с театром на гастроли, - предложила Жанна. - И мы сможем видеться.
  - Не стоит, - заявил Петр. - Ни к чему. И, вообще, я думаю, тебе лучше не портить отношения с Виктором. Не понятно, как все у нас сложится, а у вас семья...
  - Ты не боишься, что я разлюблю тебя?
  - А мне и так хорошо.
  Он уехал. Жанна вернулась к столу. Следом за ней появился и Леня. Он отвел доктора в сторонку и рассказал о том, чему он только что был свидетелем.
  - Конечно, у них роман, - заключил Леня. - И Сеголен ревнует мужа к этой... Дере.
  - Раз любит, то должна ревновать.
  - Разумеется, она ревнует. Поезжай срочно на квартиру Сидорова, - сказал Леня. - Не исключено, что жена и сегодня попытается его...
  - Ты думаешь, это она? Неужели, из ревности она сможет подмешать ему алкоголь, отравить его!
  - Святая наивность! Особое внимание обрати на коробку с чаем.
  Доктор помчался к Сидорову. Супруги заканчивали последние приготовления к отъезду в аэропорт. Сеголен сегодня улетала в Берн.
  - А, доктор! - радостно воскликнула Сеголен. - Что-нибудь случилось?
  - Разрешите?
  - Пожалуйста, входите.
  Сидоров не узнал своего спасителя. События прошлых ночей он не помнил.
  - Сеголен, кто этот человек? - спросил актер.
  - Ты не узнаешь его? - спросила жена.
  Сидоров не мог запомнить доктора, ведь он тогда находился в глубоком оглушении.
  Доктор обратился к Сеголен:
  - У меня к вам есть дело. Мы могли бы поговорить?
  Петр сказал:
  - Хорошо. Я пойду, закончу с чемоданом. Но помните, у нас мало времени.
  Сеголен провела посетителя в кухню.
  - Закройте дверь поплотнее, пожалуйста, - попросил доктор.
  Врач метнул взгляд на полку: чайной коробочки, похожей на ту, что он унес отсюда вчера, не было.
  - Почему вы скрыли от меня роман вашего мужа с художницей?
  Сеголен, очевидно, была застигнута врасплох:
  - Какое это имеет...
  - Самое прямое!
  Жена актера сразу все рассказала:
  - Конечно, я знала обо всем. Жены как-то сразу узнают об этом. Но, поверьте, я не боролась! Мне было больно... Но я не боролась. Я прекрасно понимала, что страсть нельзя остановить. И чем больше обманутая жена сопротивляется страсти мужа, тем больше его запретное чувство разгорается. Я это знала.
  - Вы говорите об этом в прошедшем времени?
  - Да. Любовь Пети к Жанне Дере затухает.
  - Вот как?
  - Жены сразу замечают это. Теперь я не боюсь за него. За нашу семью...
  - В чем же ваш секрет?
  - Старая любовь победила.
  - Но Дере молодая девушка!
  - В жизни есть вещи поважнее, чем тело.
  Нет, конечно, Бежар не травила Сидорова. Теперь это ясно. Она искренна в своем рассуждении о Пете, о его 'затухающей' теперь уже страсти. Зачем же ей травить мужа?
  Психиатр проводил чету до 'Мерседеса'. Перед тем, как опуститься в салон автомобиля, Сеголен обернулась к доктору. Тот одиноко стоял у стены дома. Она спросила:
  - Вы подумали о том, что с ним было в эти последние ночи?
  - Да, я старался все проанализировать.
  - И что же?
  Доктор только пожал плечами.
  Они уехали.
  Доктор вернулся в театр. Там его ждал Леня.
  - Ну, что?
  - Нет, это не она, - убежденно произнес доктор. - Ей не было никакого смысла травить своего мужа.
  Вечеринка в театре закончилась. Убирали столы; все разбредались по домам; в воздухе плыл умиротворенный гул погасшего веселья.
  - Значит, с Сеголен сняты подозрения, - произнес Леня в некоторой задумчивости, но тут же добавил твердо: - Я готов с этим согласиться. Сам актер говорил своей любовнице, что перегорел. Его жена, действительно, не имела оснований желать его смерти. Женщины быстро и правильно оценивают ситуацию.
  - Да, это так.
  - Но тогда остается только один человек...
  - Серебряков, - подтвердил доктор.
  - Лучший друг, завистливый талант. Кстати, помимо профессиональной зависти, он, надо полагать, еще охвачен и ревностью. Он, вероятно догадывался о романе его жены с Петром Сидоровым.
  Леня оглядел пустое фойе и сказал:
  - Кажется, он ушел в артистическую гримерную.
  - А где Жанна?
  - Она тоже куда-то исчезла.
  Друзья мигом направились в гримерку Серебрякова. И тут их ждала удача. Уже на подходе к комнате они услышали знакомые голоса: Жанны и Виктора. Супруги жарко спорили. Пристроившись у двери, доктор и буддист могли слышать весь разговор.
  - Ты была его любовницей? - спрашивал Серебряков.
  - Да, - отвечала Жанна.
  - Как ты могла?! Ради всего святого...
  - Как я могла?! Я давно уже не та миленькая девочка, которую ты взял в жены. Ты никогда не был щедрым со мной.
  - У меня маленькая зарплата.
  - У Пети она не намного больше.
  Художница укоряла мужа, но как-то обреченно, отчаянно, без злости.
  - У него жена - швейцарка, - оправдывался Серебряков; он был искренен в отстаивании своей правоты. - Она купила ему 'Мерседес'.
  - Разве в этом дело? Если бы ты был просто беден, я бы продолжала любить тебя, как прежде. Но ты измучил меня своей импотенцией.
  - Побойся бога!
  - Я имею в виду творческую импотенцию. Хотя, в последнее время, меня от одного твоего вида в постели начинает тошнить.
  - С ума сошла!
  - Повторяю, дело не в сексе.
  - Тогда в чем же?
  - Ты даже не представляешь себе, что в любви есть вещи, важнее секса.
  - Конечно, - произнес Виктор с обидой. - Деньги!
  - Боже, как я жалка! Я еще должна оправдываться перед тобой. Отстаивать свою любовь к Пете.
  - Ты не можешь меня бросить!
  - Плевать мне на тебя! Ты не смог победить его в творческой дуэли. Не смог вырвать у него роль каторжника.
  - Ах, вот оно что...
  Виктора охватил жар догадки. Он понял, что жена не может простить ему слабости. Он спасовал, он не герой, не вырвал у Сидорова желанную роль. А юная Жанна любит героев.
  - Я его друг, - вяло произнес Серебряков. - Я дал ему слово!
  - Какой же ты... трус!
  - Я честный человек.
  - После этого я никогда не захочу спать с тобой.
  - Ну, так иди к нему.
  - Он этого не хочет.
  - Как? Разве он... Разве он не любит?
  - Не знаю... Сейчас уже, наверное, не любит.
  Они вдруг замолчали. Наступила пауза полного прозрения и безысходности. Супруги засобирались уходить.
  Доктор и Леня отступили за угол.
  Первой вышла Жанна. Она стремительно направилась к служебному выходу. Серебряков медлил. Доктор постучался к нему.
  - Тук-тук.
  - Что? Кто это?
  - Извините, - сказал доктор, - я задержался в фойе, а парадный вход уже закрыт. Как мне выйти отсюда.
  - Я узнал вас.
  - Да, я был на вечеринке.
  - Вы, кажется, врач.
  - Да, я лечил Сидорова в последние несколько дней.
  Виктор объяснил, как пройти к выходу:
  - Сейчас налево, потом - наверх.
  Доктор кивнул головой в знак благодарности.
  Серебряков спросил:
  - Что с ним?
  - С кем?
  - С моим другом.
  - Похоже, кто-то подмешивал ему алкоголь. Вы не знаете, кто бы это мог быть?
  - Ума не приложу.
  - Вы пили с ним чай.
  - И что же?
  - Ему стало плохо после того чаепития. Вы были тогда у него в гостях.
  - Вы что, ловите меня?! - возмутился Серебряков.
  - Спасибо за разъяснение.
  Доктор вышел из гримерки и направился к служебному входу. Леня сразу последовал за ним.
  - Привет, - сказал Леня дежурному. - Перед нами должна была пройти девушка.
  - Да, - подтвердил охранник, - художница. Она уже ушла.
  - Скажи, как тебе Серебряков? - спросил Леня у охранника.
  - Ну, как... Простой парень.
  - А мог бы он кого-то отравить?
  - Не думаю, - ответил охранник. - Хотя, при известных обстоятельствах, мы все способны... Но Серебряков слаб. Я его как-то попросил принести мне пачку сигарет.
  - И что же?
  - Он побежал и принес.
  - Ну, и..?
  - Халдей... Он не создан для великих ролей.
  - А, понятно, - улыбнулся тренер. - Скажи, а его друг...
  - Сидоров? Это совсем другое дело. Когда он входит в пивную, официанты вытягиваются пред ним: чувствуют породу.
  Леня промолчал, удивленный наблюдательностью охранника.
  На улице Леня сказал:
  - Серебрякова надо проверить.
  Приятели дождались, когда Виктор вышел из театра. Они взяли тачку и поехали вслед его 'Тойоте'. Серебряков остановил машину возле своего дома. Зашел в подъезд. Вышел оттуда минут через десять, направился за два квартала, в местную рюмочную. Пробыл там около часа. Потом, еле держась на ногах, добрел до своего подъезда.
  Провожая его взглядом, Леня сказал:
  - Сегодня последняя ночь перед гастролями. Одна 'злодейка' улетела в Швейцарию, другой 'злодей' - наклюкался и спит у себя дома. Коробки с подозрительным чаем на кухне Сидорова нет.
  - Можно и нам пора на боковую? - спросил доктор с надеждой.
  - Оставим времени свой суд. Однако... Меня мучает незавершенность всей комбинации.
  - Что именно?
  - Какая-то вдруг образовалась онтологическая пустота, - произнес буддист.
  Они спустились в подвальчик. Взяли по сто граммов виски. Тут стоял густой сигаретный туман и мерный гул работяг.
  - Хорошо, я постараюсь объяснить, - проговорил Леня, облокотившись на круглый высокий стол. - Есть ощущение незавершенности истории, некоего жизненного цикла. Была любовь Жанны и Пети, так? Жена Пети ревновала, муж Жанны ревновал. Они оба сегодня сошли со сцены: ревнивец и ревнивица. Одна уже в самолете, другой спит. Но любовники-то остались! Жанна и Петя в Москве! Источника ревности нет, а источник любви остался. Это нелогично. Онтологически неверно. Ведь любовь не живет без ревности. Любовь осталась одна, в пустоте. Так не должно быть.
  - Буддист, хренов...
  - А поехали к Сидорову? - предложил Леня. - Посмотрим что там и как.
  ...Дом Сидорова. Освещенный холодным серебром уличного света. Друзья устроились на детской площадке.
  - Зачем мы, все таки, приехали сюда? - спросил доктор. - Пассаж о какой-то там пустоте бытия меня, признаться, не очень убеждает.
  - Есть еще одна причина. Ты заметил, что Серебряков пошел в пивную не сразу.
  - То есть, как это, не сразу? - недоумевал доктор.
  - Вспомни, сначала он поднялся к себе домой. Пробыл там минут десять. И только потом направился заливать горе.
  - Горе?
  - Именно! Дома он увидел что-то, что повергло его в глубокое уныние.
  - Что бы это могло быть?
  - Да, там он увидел, что жены нет. А было уже очень поздно. Вот он и отправился в заведение. Он сразу понял, где она.
  - У своего любовника...
  В этот момент во двор с улицы шаткой походкой вошел человек; он жадно вдыхал ночной сырой воздух.
  - Вот и рогоносец, - произнес Леня.
  Человек приближался. Он подошел к скамейке, попросил закурить. Огонек сигареты осветил лицо.
  - Вы уже здесь, - произнес доктор, узнав в ночном прохожем Виктора Серебрякова. - А мы только что о вас вспоминали.
  - Что вы здесь делаете? - спросил Серебряков. - Что привело вас из моей гримерной в этот двор?
  - Бессонница. Вам, кажется, тоже не спиться, - заметил доктор.
  - У меня есть на то свои причины, - сказал Виктор.
  - Мы думали, вы спите, - произнес Леня. - А вы бродите по ночам. Ищите свою жену?
  Виктор присел на скамейку, выпустил изо рта длинную струйку сигаретного дыма.
  - Что ее искать? - сказал несчастный муж. - Она здесь.
  - Наверное, она тут часто бывает? - спросил Леня.
  - Особенно, когда Сеголен улетает к себе в Швейцарию.
  - На что же вы надеетесь? - спросил доктор.
  - У него уже было два инфаркта, - ответил Серебряков.
  Огонек сигареты на мгновение выхватил из темноты отчаянно-мстительное выражение его лица.
  - Какая же вы после этого сволочь, Серебряков! - возмутился врач. - Лучший друг... Неужели вы и вправду хотите его смерти?
  - Я просто люблю свою жену.
  - Оставьте! - воскликнул Леня. - Не любовь вами движет, а инстинкт собственника. Вы слабый человек и тянете за собой сильных. Не можете разрубить узел. И ревность ваша - жалкая.
  - Как же я могу его разрубить? Отравить Сидорова, что ли?
  Буддист воскликнул:
  - Черт! Какая непростительная беспечность! Бежим!
  - В чем дело? - спросил доктор, вскочив со скамейки.
  - Круг замкнулся, - крикнул тренер, на тяжелом, прерывистом дыхании. - Идет к развязке дело! Теперь исчезнет источник любви.
  Доктор и буддист побежали к дому, оставив Серебрякова у скамейки. Бесшумно зашли в квартиру Сидорова, благо дверь была не заперта. Пробрались к спальне актера. Сидоров лежал на своем кожаном диване в кабинете. Но теперь его голова была запрокинута вбок, а рука повисла как ветка сирени. Очевидно, что врачебные манипуляции были уже не нужны. Жанна сидела напротив и рисовала посмертный портрет. Тренер и доктор решили не обнаруживать себя. Жанна вскоре закончила работу, собрала холст и краски. Она коснулась щекою руки умершего актера, будто вытирая слезу о его руку, и вышла в коридор. Друзья только смотрели ей вслед.
  Потом вызвали скорую. Уходя, они заглянули на кухню. На кухонном столе стояла красивая коробочка с чаем, две чашки с остатками напитка.
  Буддист сказал:
  - Когда ты приезжал сегодня, никакой коробочки не было?
  - Не было. А теперь, вот она. Это Жанна принесла ее!
  - Конечно, - согласился доктор. - К гадалке не ходи, это она его отравила. Чай с алкоголем...
  - Да, - сказал доктор, - алкогольный чай.
  - Верно, - подтвердил буддист, - мы его сами пробовали.
  - Но для нас он просто алкоголь, а для Сидорова - яд. Значит, она вчера забрала коробочку с чаем с собой, а сегодня опять принесла ее.
  - Добавив туда еще снадобья.
  Тем временем Жанна Дере спустилась вниз по лестнице. Через минуту открылся лифт, и на лестничной площадке появился Серебряков. Он не застал жену.
  Леня сказал ему:
  - Жанны здесь нет.
  Вскоре приехали санитары.
  Источник любви угас. Не стало актера Сидорова.
  Да, это было так. Жанна пошла на преступление, потому что иначе сама бы погибла. Она настолько страстно была влюблена в Сидорова, что, узнав о его охлаждении к ней, почувствовала неимоверное отчаяние. У нее оставался лишь один выход - убрать со своей дороги источник любви. И она отравила артиста. Какая яркая, высокая печаль! Ученые давно уже подметили, что в основе мести лежит сильная любовь. Она превращается в злодейство.
  Наставник и доктор уныло брели переулками предутренней Москвы. Вышли на Садовое, которое в этот час было оглушительно пустынно.
  - Сегодня в вечерних газетах, - сказал тренер, - сообщат, что в своей квартире от сердечного приступа скончался известный актер Сидоров.
  - Зачем она это сделала?
  Буддист сказал строго:
  - Мы должны обещать друг другу, что ничего никому не скажем.
  - Я согласен. И все же...
  - Зачем? Сидоров ее разлюбил. Куда ей идти? Возвращаться к постылому мужу, который не в состоянии отбить роль у любовника жены? В этом случае ее жизнь превратилось бы в унылую скуку.
  - И она подарила ему чай с алкоголем? Зная, что он вшился, и алкоголь для него - яд?!
  - Сидоров не догадывался, что напиток любви содержит алкоголь.
  - А Жанна ждала реакции, фактически его... смерти. Она знала, что алкоголь вступает в реакцию с препаратом 'эспераль'.
  - Это преступление не от ревности, а от любви, - сказал Леня Сперанский. - Что, впрочем, одно и то же. Мы были свидетелями одного из тех случаев, когда ревность сравнялась с любовью. Она так же чиста, как и любовь.
  Доктор сказал:
  - Ни брошенная жена, ни обманутый муж не посмели сделать то, на что решилась любовница.
  - Ей было труднее всего. Но Жанна испытывала светлую, высокую ревность.
  - Вот как?
  - Конечно! У нее не было никакой бытовой корысти. Она ведь не хотела от него наследства, квартиры. Жанна оказалась на краю гибели. Если бы не умер Сидоров, умерла бы она сама, Жанна Дере. Умерла от неразделенной любви. И она выбрала жизнь. Для этого ей пришлось отравить Сидорова. Жестоко? Но это правда.
  - Ты говоришь как мелодраматический актер.
  - Немудрено, - согласился буддист, - мы столько времени вращались в актерской среде.
  Согласно официальному заключению экспертов, Сидоров скончался от внезапного сердечного приступа. Гастроли отменили. Похороны были торжественными. Жанна сидела у входа в театр за мольбертом. Леня заметил ее. Гроб вынесли из театрального подъезда; его держали на своих плечах мэтр, Виктор, другие актеры. Буддист подошел к Жанне, которая наносила на холст исторический момент похорон артиста.
  Леня спросил ее:
  - Он, наверное, будет очень красив на вашем рисунке?
  - Да, очень красив, - ответила Жанна.
  - Вы тоже очень красивы, - произнес тренер. - Красивая змея.
  - Вы не должны...
  - Это комплимент.
  Она, только на мгновение, стала жалка, беззащитна, растеряна.
  - Ничего, вы рисуйте, - напутствовал Леня, - про чай никто не узнает. Мы провели его повторный анализ. У вашего чая очень интересный состав. Алкоголь образуется только при заварке.
  Жанна хотела что-то сказать, но остановилась.
  - Я никому не скажу, - пообещал буддист.
  После похорон, в ожидании трамвая у ворот кладбища Леня сказал доктору:
  - Рано утром в квартире Сидорова оказался местный участковый. На коробочку с чаем, на чашки, стоявшие на столе, никто внимания не обратил и никакого анализа, конечно, не делал.
  - А почему, 'конечно'?
  Наставник продолжал, не обращая внимания на замечание доктора:
  - Я, разумеется, прихватил щепотку чая и узнал по своим каналам. Это
  контрабандная партия. Умельцы-химики разработали особый мелкокристаллический алкоголь, который смешивали с чаем. При заварке кристаллы растворялись, и напиток, как ты понимаешь, делался 'божественным'.
  - Только при заварке?
  - Да. А так в нем не заметно никаких примесей.
  - Так вот почему тот, первый анализ был отрицательный.
  - Конечно.
  - Но где она доставала это снадобье?
  - Не знаю, видимо, через каких-то типов на таможне.
  Психиатр сказал:
  - Все таки, это она его отравила - Жанна Дере, любовница... Она покончила разом со всем.
  Желание обладать любимым человеком и страх его потерять идут по жизни рука об руку. Неплохое, в принципе, сочетание. И оно приносит свои плоды: заставляет заботиться о партнере, проявлять к нему необходимое внимание, стараться, чтобы ему было с тобой хорошо. Небольшая доза ревности в любви необходима. Даже полезна. Однако всякое явление имеет свои гипертрофированные варианты. У Жанна Дере ревность превратилась в манию. Страх потери любви принял угрожающие размеры. Она испугалась, что без своего любовника просто не сможет дальше жить. А его любовь к ней постепенно угасала. Убивая его, Жанна устраняла препятствие своей дальнейшей жизни.
  - Сидоров страдал алкоголизмом, - сказал Леня, - перенес два инфаркта... Его смерть никого не удивила.
  - Ужасный век! - произнес доктор.
  - Это цитата? - спросил буддист.
  Доктор тяжело вздохнул:
  - Нет, это мое.
  - Шутить изволите.
  - Какое злодейское преступление!
  - Но какая великолепная хирургия!
  У могилы, превратившейся в гору живых цветов, остались только Жанна, Виктор и Сеголен. Жанна нанесла на холст последние краски, затем сложила кисти. Она прислонила портрет к цветам. С холста смотрел Петр.
  Они еще постояли немного, и все пошли к выходу, держась за руки. Выйдя за ворота, они перешли трамвайные пути и сели в 'Мерседес'.
  Трамвай с наставником и доктором поворачивал к мосту. 'Мерседес' обогнал его.
  Провожая взглядом серебристую машину, наставник сказал другу:
  - Смотри, не проболтайся.
  - Обещал ведь!
  - Конечно, она совершила злодейство. Это жестокая ревность управляла ей. Она не знала, что творит. Просто она хотела быть счастливой.
  - А Сидоров что, не хотел?
  - Законы жизни очень жестоки. Мы их часто не знаем. А они властно вторгаются в нашу жизнь.
  - И что же делать?
  - Знать, что тебя всякую минуту ожидает опасность. Впрочем, так же, как и счастье.
  Любовь, говорил Фрейд, всегда существует в связи со своей полярной противоположностью - ненавистью. Месть может достигнуть уровня холодной жестокости. И чем сильнее любовь, тем выше градус ненависти. Они живут вместе как сиамские близнецы. Ревность - это то, во что может превратиться в любую минуту самая сильная, самая страстная любовь! Тот, кто готовиться к светлой любви должен знать, что его подстерегает ужасная ревность. Он должен так перемещаться в жизненном пространстве, чтобы видеть далеко вперед. Это поможет обходить опасные повороты и внезапные тупики. Счастье не должно зашкаливать. Природа не допускает бесконечного нарастания счастья. Как только оно достигают определенной высоты, любовь сменяется страхом потери. Появляется мысль, что партнер недостаточно сильно тебя любит, недостаточно тебе предан. Бог знает, к чему это может привести.
  
  
  
   Ревность может все
  
  
  Человеческая семья - биологическая фабрика, нуждающаяся в техническом контроле и наладке. Важным элементом в ней является сложная ветвь энергетических каналов. Это такие, как бы сказать, 'трубочки', по которым движется психическая энергия. Они проходят в теле человека, обеспечивая бесперебойную и свободную циркуляцию. Указанная система нуждается в очищении, продуве. Если душевная энергия в каналах застоялась, наступают нарушения в жизни семьи. Их внешним выражением становятся депрессии, мучительные споры, неприязнь друг к другу, тяга к спиртному, к рискованному поведению, непомерной трате денег, дорогим покупкам и проч. Да, просто начинается скука, серая унылая жизнь. Что может быть тяжелее этого! В таких случаях часто сама природа включает механизмы очищения. И прибегает она для этого к самым разнообразным способам. Один из них предполагает использование ревности, которая обеспечивает сильную встряску нервов, необходимую санацию трубочек и клапанов. Психоаналитики уверены в целебной силе ревности. Они считают ревность страстью. Любая страсть черпает силу из резервуара бессознательных влечений, из этого природного, целебного источника. Ну, пусть она даже неприятна, порой некрасива. Но ведь и сильное лекарство бывает горьким. Зато, какая мощь скрыта в ней! Сознательному 'Я' не следует брезгливо относиться к бессознательным инстинктам.
  Я знаю случай, когда ревность была использована намеренно, чтобы восстановить естественную сексуальную ориентацию. Сексологи знают, как трудно этого добиться. Какая это сложная задача. Почти невыполнимая. Но с помощью ревности она была решена.
  Долгое время Стелла Стахович не отходила от постели своего мужа Женьки. Муж долго болел. Она ходила за ним как за ребенком, в ней запылал материнский инстинкт. А Стахович был очень плох. Психическая травма поразила его в самое сердце. Обрушенный бизнес, предательство компаньонов... Женька все время лежал на диване. Не мог встать, почти не ел, истощение охватило его. Он не плакал, ибо для слез нужна энергия, а ее у бывшего миллиардера кот наплакал. Так продолжалось полгода. Потом больной начал понемногу оживать. К весне они со Стеллой ужу появлялись в садике возле дома. А к осени он самостоятельно ходил на рынок, стал готовить обеды.
  От любви, как известно, беды не ждешь, но она случилась. У Стеллы внезапно произошло изменение сексуальной ориентации. Именно в тот период, когда она подвижнически выхаживала больного супруга, ее либидо поменяло цель - с мужчины на женщину. Видит бог, она сама не хотела этого. Такова была воля законов судьбы, свободного течения жизни. Стелла всячески старалась побороть эту напасть. Читала молитвы, посещала храм на Сретенке, беседовала там с отцом Алексеем. Он укреплял в ней ее нынешнее положение заботливой жены. Подтверждал - не дидактикой, а добрым словом - необходимость подвижничества, святость заботы о муже.
  - Я гляжу на вас, вы счастливы, - сказал ей как-то отец Алексей.
  - Мне хорошо.
  - Вы поняли истину.
  - Мне ничего не нужно, кроме здоровья мужа.
  - Поверьте, - сказал протоиерей, - это самое большое счастье.
  - Я знаю.
  Наконец, Женька оправился до такой степени, что уже мог совершить половой акт. У мужиков - это точка выздоровления. Сексуальные токи растеклись по его окрепшему организму. Но когда он обнимал Стеллу, она ничего не чувствовала. То есть, какие-то сугубо физические, рефлекторные искры вспыхивали, но весьма тускло. Она не отвечала ему в постели взаимностью, а он искренне не понимал, отчего. Столько заботы она проявила о нем, не отходила от его постели, когда он болел, и вот теперь, с ним, здоровым, она не хотела спать?!
  Бывший миллиардер нанял частных детективов. Те высматривали каждый шаг его жены, но подозрительных мужчин не заметили. Что-то странное показалось им только в одной особенности ее поведения. Стелла регулярно виделась с известной телеведущей Марой Симкиной, женой Марка Симкина, тоже работавшего на телевидении. Что заставляло Стеллу Стахович регулярно встречаться с Марой? Разумеется, могли быть общие интересы. Правда, Стелла давно отошла от шоу-бизнеса. Впрочем, у нее осталось много старых поклонников. Мара, возможно, готовила фильм про бывшую рок-звезду. Так или иначе, ситуация требовала прояснения. Женька попросил устроить ему встречу с Марком, мужем Мары. С ним, полагал, Стахович, он выяснит причины тяготения Стеллы к Маре. И, правда, то, что сказал ему Марк, поразило бывшего миллиардера. Оказывается, у него, Марка, схожие проблемы. Жена холодна к нему, хотя безмерно благодарна за прежнюю заботу. Марк много лет мучился с ней, вытаскивал ее из депрессии и алкоголизма. Сейчас, когда эти болезни отступили, когда можно жить и радоваться, Мара беспричинно охладела к нему; половые сношения проходят через силу, неказисто, в муках отсутствия страсти.
  Женька спросил Марка:
  - Может, у нее кто-то появился?
  - Нет.
  - Ты проверял?
  - В этом нет необходимости. Она мне стольким обязана!
  - Думаешь, она не способна предать?
  - Исключено.
  Стахович согласился:
  - Я тоже верю своей жене. Я также верю и своей интуиции: у моей жены нет любовника.
  - Слышал, она долго выхаживала тебя после...
  - Это правда. И я не знаю, что мне делать? - в отчаянии проговорил Стахович. - Любовника у нее нет, а со мной она не спит. Неопределенность хуже предательства.
  - Пойди в церковь, - предложил Симкин. - К духовнику.
  - У меня нет духовника.
  - Я сведу тебя с отцом Алексеем. Это в храме на Сретенке.
  Они пошли в храм. По окончании службы отец Алексей пригласил гостей к чаю. Расположились в домике. Симкин представил товарища. Стахович рассказал о своей проблеме.
  Отец Алексей сказал:
  - Женщины несут на себе грехи этого, во-многом, мужского мира.
  - О, да! - воскликнул Стахович. - Женщина достойна высокой участи. Но меня волнует то обстоятельство, что моя жена ко мне... холодна.
  - Человек должен быть свободен, - сказал протоиерей.
  - А разве супружеский долг...
  - Она полгода выхаживала вас, - ответил священник, - это и был ее супружеский долг.
  - Но есть иная ипостась этого долга, - настаивал Стахович.
  - Мы многое не знаем.
  Священник явно не хотел дальше развивать эту тему. Гости вышли во дворик. Стахович сказал с грустью:
  - Отец Алексей, кажется, отступился от моей проблемы.
  - Некоторое время назад, - вспомнил Марк, - я тоже искал у него помощи. Мои отношения с женой зашли в тупик. Но церковь имеет на все канонический ответ. А порой нужен ответ нетривиальный.
  - И ты нашел этот ответ?
  - Да, мне кажется, я нашел.
  Симкин и Стахович подошли к машине. Симкин открыл дверь и задержался:
  - Есть один человек. Его зовут Лао. Он тренер.
  - Ты предлагаешь качать бицепсы?
  - Он духовный тренер, - объяснил Марк. - Но только не думай, что он гуру. Он разруливает трудные ситуации.
  - Лао... Он что, японец? Или, может, китаец?
  - Это псевдоним. Рабочее имя. В миру он просто Леня. Наставник.
  - Это что, профессия такая?
  - Я тебя с ним познакомлю.
  Симкин организовал встречу. Наставник или, по-другому, тренер, принял Стаховича без той слащавой любезности, на которую, возможно, рассчитывал бывший миллиардер.
  - Не хочу обещать вам простых решений, говорить всякий тривиальный вздор...
  - Готов выслушать любую, пусть саму жестокую, правду, - сказал Стахович.
  Леня достал бульварную газету и обратил внимание гостя на одну заметку.
  - Вы читали этот номер?
  - А я не читаю желтую прессу, - ответил Женька.
  - Здесь говорится, что у вашей жены роман с тележурналисткой.
  - Роман? - раздраженно удивился Женька.
  - Вы успокойтесь, - сказал тренер. - Вы просто не готовы. Это бывает.
  Стахович начал понемногу соображать:
  - Понимаю, вы имеете в виду любовь лесбийскую?
  - Не я - газета, - улыбнулся Леня.
  - Бульварная!
  - Согласен. Но так ли важно, кто сообщит факт?
  - Был бы факт!
  - У меня есть основания верить этому, как вы изволили выразиться, бульварному листку. Здесь приводятся выдержки из юношеского дневника Стелы. В этих дневниковых записях ваша будущая жена, впоследствии известная рок-певица, признается в любви к своей школьной учительнице по химии.
  - Ну, и что?
  - А то, что любовь эта - вполне себе чувственная. Ее признание в этом дневнике полно страсти. Так может писать только сильно любящий человек. Она любила свою училку по-настоящему.
  - Кто?
  - Жена.
  - Чья жена?
  - Ваша.
  Стахович заерзал на стуле, покраснел.
  - Хорошенькое дело...
  - Давайте, передохнем.
  Увы, это правда. В мире существует определенный процент однополой любви. Стелла входила в эту группу. Она стала любить женщину.
  Тренер удалился за дверь. Вскоре вернулся с серебристым подносом, на котором посверкивали чайные приборы. Он включил медитативную музыку, налил чаю, подвинул гостю тарелку с рахат-лукумом.
  - Судя по тому, что вы мне рассказали, Стелла отдала вам много душевных сил.
  - Да, в течение полугода она выхаживала меня, - подтвердил Женька.
  - Это, конечно, отняло у нее много энергии.
  - Вы хотите сказать...
  - Я хочу сказать, что у нее нет больше сил, любить вас. Она уже отдала вам все, что могла. Она не может сейчас любить вас. А человек должен любить, понимаете? Кого-то или что-то. Вас она любить не может. Вероятно, по аналогии с вами, она не способна полюбить и какого-нибудь другого мужчину. Ей остается любить только женщину.
  - Любить женщину? - спросил Стахович.
  - А что вас так удивляет? Видите ли, никто не знает, как формируется однополая любовь. Вот, почему она в юности воспылала страстью к учительнице? Бог ведает. Но это случилось тогда. И теперь, кажется, повторилось. Не отчаивайтесь. Я могу предложить способ вернуть ее любовь к вам. Собственно, ради этого, как я понимаю, вы и пришли ко мне?
  - Я теперь небогат...
  - На гонорар, уверен, у вас деньги найдутся.
  - Говорите, что вы задумали.
  Леня подошел к окну. Он любил смотреть во двор; сквозь деревья проступал город; так легче думалось.
  - Для этого я расскажу вам о любви и ревности. Они взаимно питают друг друга. Есть ревность, значит, есть любовь. Любовь угасает, и ревность пропадает вместе с ней. Хотите вернуть любовь, зажгите ревность. Надо, чтобы она стала вас ревновать. И лучше всего, чтобы она стала ревновать вас к этой, как ее... Маре. Пусть ваша жена ревнует вас к своей любовнице! Вот увидите, после этого она возненавидит ее и сама бросится вам на шею.
  - Вы сказали, ревность...
  - Полюбите любовницу вашей жены. Нарочно. Играючи. Шутя. Влюбитесь в Мару. Встречайтесь с ней, обнимайтесь. Будет хорошо, если вам удастся вступить с ней в интимную связь. Стелла должна убедиться, что вы спите с Марой. Вот увидите, она взбесится.
  - Вы полагаете, Стелла начнет ревновать меня к Маре?
  - Обязательно. В ней проснется женский инстинкт. Сейчас он задавлен лесбийской страстью к Маре. Но он проснется, как только она узнает, что вы спите с Марой.
  - У меня в голове каша, - Женька начал тереть ладонями виски.
  - Тогда до следующего раза. О гонораре не забудьте, пожалуйста.
  Стахович выложил припасенный конверт с евро.
  Буддист Леня знал Марка Симкина. Когда-то Леня помог ему вытащить жену из депрессии. Он знал, как Симкин ему обязан. Да, и сам Марк проявлял теперь интерес к судьбе Стаховича. Оставалось уговорить Марка согласиться на то, чтобы его жена переспала с Женькой. План буддиста был таков: Стахович и Мара вступают с интимную связь. Стелла узнает об этом и впадает в ярость. Она ревнует Женьку к своей любовнице. И, естественно, захочет вернуть мужа под свои чары. Так, полагал тренер, она позабудет о любви к Маре и вернется к прежней сексуальной ориентации.
  - Подложить свою жену под чужого мужика! - воскликнул сначала Марк с определенной долей патетики, но тут же покорно уступил: - Хорошо, я согласен. Все равно у нас с Марой в последнее время не ладится. Может, это ее взбодрит? Но как уговорить Мару?
  - Заинтересовать, - сказал тренер. - Предложить достойную плату. Подумайте, должно же быть что-то, что важнее для нее всего остального?
  - Слава богу, это уже не виски, - облегченно произнес Марк.
  - Что же осталось? Работа? Предложить интересный проект на телевидении?
  - Что вы! - Симкин махнул рукой. - От телеканалов отбоя нет. Все ее шоу расписаны на годы вперед.
  Леня подтвердил свой расчет:
  - У вашей жены должен быть какой-то неутоленный интерес!
  - Постойте, я, кажется, придумал. Жена долго искала сонату Алоиза Бриза. - Марк пояснил: - Это музыкант.
  - Я догадываюсь. Возможно, он даже композитор.
  - У него есть одно незаконченное произведение. Вторая альтовая соната. Это произведение покрыто ореолом таинственности. Он не успел ее переписать. Вот если бы найти черновик и сыграть! Мара без ума от симфонического авангарда. В последнее время она просто помешалась на этой музыке, хотя в ней и отсутствует гармония.
  Тренер резко развернулся от окна и воскликнул:
  - Я, кажется, знаю эту историю! Я слышал, что часть архива этого самого Бриза выкупил один миллиардер.
  - И вы в этом уверены?
  - Недавно, на аукционе Сотбис, - подтвердил Леня.
  - Но это же нить?
  - В этом наше спасение!
  Если Мара больше всего на свете любит авангардную симфоническую музыку, то Алоиз Бриз - это как раз то, что ей нужно. Тем более, речь идет о ранее неизвестной его сонате! За счастье услышать ее премьерное исполнение, - думал Леня, - она на многое согласится.
  Удача сопутствовала планам Лени. Московский миллиардер, которому сейчас очень много лет, выкупил на аукционе 'Сотбис' черновик партитуры последнего сочинения Бриза, которое известно как 'вторая альтовая соната'. Наставник использовал свои связи. Ему помогли встретиться с миллиардером. Его звали Вадимом. Леня предложил Вадиму устроить домашнее исполнение последнего сочинения Бриза. Пригласить именитых гостей, известных музыкантов. Миллиардер согласился и поручил это дело Лене.
  И вот на днях, в одной московской квартире уже готовилось частное прослушивание альтовой сонаты Бриза. Приглашены сливки общества. Теперь можно рассказать об этом Маре. Тренер проинструктировал Стаховича, и тот приступил к действию. Он поймал Мару у выхода из телецентра; она направлялась к своей 'Инфинити'. Женька протянул ей букет роз:
  - Я не вино принес ей, а цветы, - произнес Женька, играя роль ловеласа.
  - Положи на заднее сиденье, - сказала Мара, позволив себе пренебрежение в адрес некогда могущественного олигарха.
  - Я провожу?
  Мара удивилась. Женька был, конечно, известен, но все уже в прошлом. Теперь он не представлял интереса. Кому нужны 'бывшие'! Вместе с активами Стахович утратил уважение элиты. Немногие теперь помнили, что он был когда-то олигархом. И вот этот лишенный доверия господин нагло требует времени! Стахович, однако, предупредил возможный отказ:
  - У меня есть предложение, - сообщил он.
  - Ладно, - сжалилась Мара, - садись, но только до метро.
  - Ничего, я успею.
  Прекрасная машина воспарила с места. Мара вела легко и уверенно. Четкие, плавные движения ее рук скрывали былую невротичность и депрессию. Женька рассказал ей о готовящемся домашнем концерте, где предполагается первое исполнение альтовой сонаты Бриза - недавно покинувшего этот мир гения. Следуя инструкциям Лени, Стахович играл на страстном увлечении Мары авангардной классической музыкой.
  - Владелец партитуры не хочет шумной премьеры. Он решил организовать домашний концерт. Я думаю, не стоит говорить, каково значение этого события?! Будут известные люди...
  'Инфинити' Мары миновал станцию метро. Стахович улыбнулся. Он почувствовал, что захватил плацдарм власти над Марой. Боже, подумал он, что с людьми делают страсти! Кто-то играет в рулетку, готовый выложить целое состояние за минуты экстаза. Иной рад жизнь отдать за мгновение поцелуя. Третий обожает власть. И вот тоже страсть - музыка. Собственно, многие любят музыку, в том числе, классическую. Но... У Мары изменилось лицо, как только она услышала о домашнем исполнении сонаты Бриза: она вытянула шею вперед, будто вдыхала неведомый аромат, подняла брови, часто дышала. Словно кокаинист в предвкушении полоски с белым порошком, она вожделела премьеру альтовой сонаты. Стахович продолжал, развивая успех:
  - Народу будет немного, среди приглашенных корреспондент BBS и, кажется, СNN...
  - Кто хозяин партитуры?
  - Некто Вадим, миллиардер. Он приобрел партитуру на аукционе Сотбис.
  - А фамилия у него есть?
  - Ее мало кто знает. Но точно не Ротшильд.
  Волнение ввело Мару в транс. Она уже забыла, куда сейчас едет. Слава богу, полнота сознания вскоре вернулась к ней, и она вспомнила о встрече со Стеллой! О предстоящем любовном свидании. Стелла и Мара состояли в интимной связи. Двух женщин толкнуло друг к другу мистическое чувство однополой любви. Вот уже несколько месяцев они предавались искушению греховной плоти в съемной двушке. Хозяйка квартиры, старушка, по утрам отжимала мокрые простыни, пропитанные тяжелым потом истомленных за ночь тел. Соседи удивлялись: что за ночные стоны в квартире старушки? Та отвечала, будто она забывает на ночь выключить телевизор; засыпает под кино, и телек остается включенным до утра. Ну, а там, всякие эротические фильмы крутят.
  Слушая рассказ Стаховича о домашней премьере сонаты Бриза, Мара чуть не забыла о свидании. Музыка на время перебила желание плотской страсти. Но Мара вовремя очнулась от духовного дурмана и вспомнила о своей любви к Стелле. Она остановила машину недалеко от дома своего счастья, где в съемной квартире проходили ее свидания со Стеллой.
  - Дальше пешком, - скомандовала Мара Стаховичу.
  - Я и так проехал больше, чем нужно.
  - И когда намечается...
  Стахович понял: это уже победа. Мара заинтригована грядущей премьерой.
  - Послезавтра, - ответил он. - Ваш канал туда не пригласят. Но я, пожалуй, смогу обеспечить тебе явку.
  - Просто так?
  - Нет, конечно!
  - И какова цена?
  - Женщине всегда есть, чем заплатить, - глумливо произнес Стахович.
  - Что же вы хотите?
  - Вас, мадам.
  - Вон отсюда, - произнесла Мара, без особой злости, впрочем, а так, механически, для порядка.
  - Я позвоню.
  - Выметайся.
  Стахович ушел.
  Наступил день домашней премьеры альтовой сонаты Бриза. Какое счастье: Марк, ее муж, обещал, что проведет ее на этот домашний концерт! Это неимоверно трудно, но он сумел с кем-то договориться. Ей так хотелось попасть на домашнюю премьеру! Она уже приготовила камеру.
  Мара, дрожа от счастья, наряжалась в дорогое платье.
  И тут случилось непредвиденное. К ней вошел тот, кого она не ждала, - Стахович.
  - Женька!? Я в неглиже...
  - Марк просил проводить тебя на концерт, - сказал Женька.
  - Марк? - удивилась Мара. - Тебя!
  Конечно, это был небольшой обман, маленький трюк, но Марк пошел на него. Ради общего дела, так сказать.
  - Марк доверил мне отвезти тебя, - твердым голосом уточнил Стахович.
  - То есть как? - Мара на мгновение застыла, не успев надеть лифчик.
  Стахович присел на кровать, изящно и ловко откинув одеяло, и сообщил тоном победителя:
  - У меня есть приглашение на премьеру. Таких приглашений всего несколько штук.
  - Честное слово, я ничего не понимаю.
  Стахович продолжал в сильном волнении:
  - Я дарю тебе это приглашение. Мы одни в этом доме. Тут ведь нет никого? Я прошу тебя быть достойной моего подарка.
  Мара попыталась выскочить из спальни, но Стахович преградил ей отступление и добился своей цели.
  ...На квартиру Вадима они приехали вдвоем. В зале уже стояли пюпитры, виолончель. На диване лежал альт. Заработали видеокамеры. Мара включила свою. Гости собрались и музыканты пустились. Никогда еще Мара не слышала музыки столь сладострастной и возвышенной. Такого единения людей она тоже никогда раньше не чувствовала. Это тебе не концерт в тысячном зале. В этой квартире она до боли ощущала братство. Такая одухотворенная атмосфера, наверное, должна присутствовать на тайных собраниях членов какого-нибудь запретного ордена.
  Как она потом довела машину, в полном трансе, - одному богу известно! Они с мужем вернулись домой и в забытьи небесных сфер предались любовной неге. С этого мига у Мары и Женьки наладилась регулярная половая связь.
  Стелла быстро все поняла. Женщины как-то сразу узнают о таких вещах. Вначале она негодовала по поводу измены Мары. Но скоро Стелла уже злилась на Женьку. На этого негодяя, посмевшего изменить ей с какой-то... журналисткой. Сволочь, мразь! Собственно, кто из них сволочь? Они оба! Стелла поклялась отбить своего кобеля у подруги. Стала к нему ласковой, активной в сексе. И все получилось. Вернулся забытый вкус.
  Доктор встретил наставника, полный восхищения:
  - Леня, тебе полагается Нобелевская премия!
  - По буддизму? - улыбнулся наставник. - Неплохо, правда!
  - Это гениально! - восхищенно произнес доктор. - Такое не приснится самым гениальным сексологам! Вернуть Стелле прежнюю сексуальную ориентацию!
  - Ревность, друг мой! Я заставил Стеллу ревновать мужа, и вот результат. Они опять вместе. Они счастливы. Ревность возвращает человеку жизненную энергию. Помогает определить свои истинные желания, вернуться к самому себе.
  
  
  
  
  Университеты моей юности
  
  
  
  Это был как бы экспромт, неожиданное творчество жизни. Будто скрытый от глаз режиссер ставил пьесу. Между тем, участие в ней представляло определенную опасность. Фабула такова: некий юрист, адвокат, оказался втянут в воронку жизненных страстей, главной из которых была ревность.
  Cпоры о том, что сильнее, любовь или ревность, далеко еще не закончены. Одни ученые утверждают, что любовь несовместима с ревностью. Если человек любит, говорят они, то ни о какой ревности не может быть и речи. Любовь одержит над ней победу. Если же ревность все таки выходит на первый план, это сигнал, знак угасания любви. Два этих медведя не уживаются в одной берлоге. Другая группа исследователей, напротив, полагает, что ревность и любовь как сиамские близнецы обречены на совместное существование. Уничтожать друг друга им никак нельзя. Они могут либо вместе жить, либо вдвоем же и умереть. И тут многое зависит от человека, его жизненной истории, воспитания, наконец, от той ситуации, которая сложилась в данный момент. Порой, мелочь, ничего не означающий пустяк, вызывают приступ роковой ревности, и любовь погибает. А бывает, ради сильной любви человек вынужден мириться даже с явной изменой. В конечном итоге, все в жизни определяется соотношениями: добра и зла, предопределенности и случайности, осознанности и необходимости, желания и долга, тишины и звука, незыблемости и ритма. Наконец, любви и ревности.
  А теперь - сам случай. Адвокат, как и очень многие теперь, был невольно включен в глобальную компьютерную сеть. Оказавшись 'ВКонтакте', он написал в блог стихи. Вернее, только одну строку: 'Слезы в глазах и на сердце горе, постылое горе, унылые слезы, живой человек ничего он не просит, печален в тюрьме и печален на воле'. Что толкнуло его к такому шагу, как послание в блог? Три причины: разочарование, отчаяние и страх одиночества. Юриста покинула юная особа женского пола, которую он сильно любил. И теперь он не знал, как ему выкрутиться. Вот в этом состоянии он послал в блог грустные стихи. Последовал и ответ: к нему пришло предложение дружбы от некой Ирины Эдгарли. Она знакома с кем-то из его знакомых... Так ведь бывает в Сети. Ирина Эдгарли словно угадала печальное настроение адвоката. Увидав поэтическую строку, она спросила его:
   - Ты потерпел крах в любви?
   - Трудно ответить до конца честно, - загадочно, но с необходимой долей прозрачности сообщил он.
   Самое интересное, что его утраченную возлюбленную тоже звали Ириной.
  Адвокат читал книги по психоанализу. Задавшись целью изучить этот предмет, он многого достиг. И даже консультировал коллег, помогая разбирать сложные поступки людей. За это они часто называли его 'аналитиком'. Правда, самому 'аналитику' не повезло. Он носил в себе грустную тайну - о девушке, которую любил. Ему необходимо было кому-то признаться во всем. Стихи про 'слезы' и 'горе' он повторял в последние дни как молитву. Они хоть как-то помогали справиться с острой болью утраты. Любимая совершенно неожиданно его оставила. Хотя не должна была этого делать. Или ему только так казалось?
  Он любил ее на грани самой жизни. Они познакомились с ней на какой-то вечеринке. Ирина призналась, что ее беспокоят трудности при глотании пищи. Она боится завтраков, обедов и ужинов. И ей не помогают никакие, даже самые современные лекарства. Они ушли с пати и долго ходили по переулкам с мутными огнями уютных домов и фонарей. Любовь настигла их как умалишенный с ножом в темном городе. Собственно, это была не любовь, а томленье тел, и, может быть, душ.
  Они вскоре опять увиделись. Ундина пригласила юриста к себе домой. Там девушка и аналитик залезли в ванную, стали играть струей душа и пеной, сверкавшей радужными цветами. Она как-то истерически, неестественно хохотала. Он читал стихи. В ванной комнате старой планировки было довольно тесно. Ей захотелось ледяного шампанского и ананасов. Они выпили. Она взяла его руки. Он обнял ее, и они пустились. Всякий влюбленный полагает, что воздушные пути мира проходят где-то рядом с ним. Так и юрист тогда был абсолютно уверен, что может дотронуться до тайных нитей мирозданья. Ирине было семнадцать. Она открыла ему всю свою душу, все метания мысли. Время их любви пролетело как один миг, как крик.
  А через год девушка внезапно исчезла. Перестала звонить. Он был в отчаянии. Не верил, что все это прервется так нелепо, так ... непозитивно. Хотя, с другой стороны, случившееся ведь достаточно банально. Он бродил по лесу и повторял, мысленно, про себя: 'слезы в глазах и на сердце горе...'. Надеялся на какое-то чудо. Ждал, звонка. Но никакого чуда не случилось. И тогда, в безрассудстве внезапного одиночества обманутый любовник выложил в блоге эти стихи. И вот, прекрасная незнакомка Ирина Эдгарли, прочитала их и послала тут же ответ.
   - Я тоже пережила нечто похожее, - написала Ирина. - Мы расстались.
   - Да, это интересное совпадение.
  Письмо от Эдгарли пришло ночью. Аналитик отчего-то сильно обрадовался. И одновременно испытал тревогу. Странно, пугающе странно, что незнакомая ранее Ирина Эдгарли обращается к нему так просто: 'знаешь'. Будто они близкие приятели. К тому же, имя ее совпадает с именем той девушки, которую он любил!
  Той ночью была еще одна странность. Ему показалось очень знакомым ее лицо. Все знают, разумеется, что письма 'ВКонтакте' сопровождаются фотографиями. Лицо Эдгарли поразило тем, что оно как две капли воды повторяло облик его бывшей возлюбленной. Словно, это и есть она, та ундина, что недавно его бросила. Опять же, совпадение имен! Как это объяснить? Почти полное совпадение во всем. И имя, и лицо... Правда Эдгарли - постарше лет на двадцать. Точнее сказать, у нее те же черты, но в глазах какой-то другой свет. Возможно, он и делает ее старше: свет глубины, понимания, покоя.
  И все таки, это, несомненно, она. Точно, это она! Его девушка. Он не мог ошибиться. Если кто-то испытал в жизни сильную страсть, знает, что лицо возлюбленной помнится во всех деталях. Память тех дней, месяцев, что влюбленные были вместе, хранила все: прогулки в сквере, дорогие сигареты, свобода затемненной комнаты, ночь, свет глаз, мокрые бульвары... Такое невозможно придумать. Можно только... почувствовать. Аналитик смотрел на фотографию Эдгарли и все воспоминания проносились в его сознании с новой силой. Несомненно, - это его девушка. Но адвокат недоумевал: почему она вдруг 'Эдгарли'? Он впервые слышит эту фамилию. Она что, скрывается, играет с ним?
  Ирина ничего больше не писала ему в эту ночь.
  Днем юрист сказал обо всем своему приятелю - буддисту. Ему необходимо было с кем-то поделиться, и его приятель Леня оказался самым близким. Они встретились в 'кофе-хаус'. Адвокат рассказал ему про свое необычное интернет - знакомство. И про то странное ощущение, что лицо собеседницы в напоминает ему лицо его бывшей возлюбленной. Леня, улыбаясь, сказал:
   - Ты 'аналитик', вот и думай.
   - Да, я анализирую, и меня почему-то все зовут аналитиком. Но здесь нужен не анализ, нет.
   - Тогда что же?
   - Тут что-то...
   - С совестью? - предположил Леня.
   - Ты шутишь?
   - Нисколько.
   - Тогда при чем тут совесть?
   - Ты сам говоришь, что лицо Ирины Эдгарли напоминает тебе...
   - Да. И лицо, и имя. Понимаешь, мы познакомились виртуально, всего несколько дней назад. Но я абсолютно уверен, что это моя Ирина. Та юная девушка, которой больше нет.
   - С тобой нет, - уточнил буддист. - Прости, у меня сейчас прием.
  Обед заканчивался. Леня торопился в офис. Он вел там прием людей, которым требовалась помощь в трудных ситуациях. Он называл себя тренером, наставником. И был весьма успешен. Во всяком случае, клиенты отзывались о нем хорошо.
  Ночью юрист с особым трепетом вошел в пространство Сети. Эдгарли тоже появилась там. Она спросила:
   - Ты мне поможешь избавиться от грусти?
  Она ждала помощи. Он понял это. И начал говорить какую-то чушь, первое, что пришло в голову. 'Аналитик' торопился, желая зацепить ее, показать, что может быть ей полезен.
   - Грусть - это только чувство, такое же, как все другие, как, например, радость.
  Его лепет, видимо, достиг цели. Она послала ему, в смятении, незаконченный вопрос:
   - Ты хочешь сказать...
   - Я хочу сказать, что они как брат и сестра - радость и грусть. Между ними нет противоречия. И пораженье от победы ты сам не должен отличать.
   - Помоги мне, ведь ты сам испытал горечь расставания!
  Восторг аналитика превысил все прошлые. Опять на 'ты', как с близким другом!
  Она спросила:
   - У тебя есть машина?
  Он ответил:
   - Нет. Она, как назло, в ремонте.
   - Пожалуйста, отвези меня куда-нибудь.
   - В сервисе мне сказали, что потребуется несколько дней...
   - Куда-нибудь подальше.
   - Хорошо.
  После этого Эдгарли замолчала.
  Она больше ничего не сказала ни в эту ночь, ни в другие ночи.
  Неужели, опять! Недавно юная девушка бросила его, едва перешагнув рубеж совершеннолетия. Он страдал, но как-то привык. И вот опять новая потеря! Почему Эдгарли перестала общаться? Закон парных случаев? Ему хотелось разобраться в этом деле. Он знал, конечно, как легко и непринужденно знакомятся в интернете. Без всяких обязательств. А он привязался к Эдгарли, ему не хотелось ее терять, даром, что Интернет такие вольности позволяет. И что же, значит, опять он должен пережить мучительное расставание?! Почему она не отвечает?
  Вскоре была поставлена окончательная точка: Ирина отказалась от дружбы с аналитиком. Служба 'ВКонтакте' корректно сообщила об этом, предложив узнать у самой Эдгарли причину отказа. Он не стал этого делать, послав только краткое письмо:
   - Странно как-то все получилось... Спокойной ночи.
  На самом деле он негодовал. Зачем было затевать это знакомство? Чтобы внезапно оборвать его? Ерунда какая-то.
   - Нет, не ерунда! - воскликнул приятель - буддист.
  Они встретились на следующий день в кабинете Лени. Буддист сделал глоток чая. Он выкроил в своем графике время для беседы с отчаявшимся юристом. Они всегда помогали друг другу, и этот случай не стал исключением.
   - Ты как-то сказал мне, не правда ли, что девушка, которую ты любил, едва достигла совершеннолетия.
   - Да, - подтвердил юрист, - при нашем знакомстве ей было только семнадцать.
  Сейчас аналитик впервые, может быть, ужаснулся этой цифре. Ведь она была нимфетка, несовершеннолетняя.
   - И у вас были...
   - Да. Мне казалось, что она была со мной счастлива.
   - На чем основана такая уверенность? - спросил Леня.
   - Я, кажется, был у нее первым...
   - Мужчиной?
   - Тем, кто открыл ей дорогу в мир сексуальных чувств.
  Юрист глотнул чайку и зажевал каким-то сладким снадобьем.
   - Тут вот какая история. Она до этого страдала неврозом. Не могла глотать пищу. Была на грани истощения, а после знакомства со мной невроз этот прошел.
   - Очень похоже на чудо, - произнес буддист, - или...
   - Шарлатанство?
   - Нет, целительство.
   - Нечто примитивное, ты хочешь сказать? Это если не знать законов и тайн подсознания.
   - То есть, пресловутого Фрейда? - сказал Леня, не обнаруживая никакого особого пиетета к великому психоаналитику.
   - И Фрейда, и Юнга и многих, многих других.
  Буддист произнес в раздумье, едва скрываемом иронической усмешкой:
  - Значит, после того, как девушка переспала с тобой, у нее исчезли симптомы невроза, так что ли?
   - И мне всегда казалось, что она должна быть мне благодарна.
  Юрист говорил это, и сам уже не верил себе. Юный возраст возлюбленной перекрывал любые рассуждения, ставя юриста заведомо в положение преступника.
   - Ты не испугался ее соблазнить? - спросил, усмехнувшись, буддист. - Гумберт, хренов.
  Адвокат опять все вспомнил. Яркие картины встреч с девушкой, их безумств и откровений пронеслись в его сознании. В жалкой попытке самооправдания он воскликнул:
   - Причем тут соблазнение?! Разве может человек быть свободен в жизни, если он не свободен в сексе?
  Приятеля, видимо, тронуло отчаянное стремление адвоката понять свою любовь. Он заинтересованно посмотрел на него. А тот изложил дальше всю концепцию:
  - Я сразу разгадал причину невроза семнадцатилетней девушки: она боялась половых отношений, в которые должна была вступить по неизбежности полового созревания. Ей этого не хотелось. Хотелось остаться маленькой девочкой, уйти от пугающего нового мира, буйства новой весны, ранее ей неведомой. Это был невроз страха. Ей хотелось уйти от пробуждающейся жизни, забыться. Заснуть в истощении. Поэтому организм не принимал пищи, глотание было затруднено. Я помог ей преодолеть этот страх. Начав жить со мной половой жизнью, она избавилась от страха интимных контактов. Ее организм больше не сопротивлялся притоку новых гормонов, дающих жизненную энергию. Трудности при глотании пищи прошли.
   - И всю эту... И это ты называешь тайной подсознания?
   - А тебе кажется это неправдоподобным?
   - Да, нет... Просто я подумал, что могут быть и другие объяснения.
   - Но все было очень похоже на чудо. Я был уверен, что раскрыл тайну ее души. Теперь она хотела, жить, чувствовать, любить. Но она поступила со мной нехорошо. Она скоро забыла того, кто ее вылечил. Мы встречались почти год, и она внезапно бросила меня.
   - Она не объяснила почему?
   - Нет. Передала свой телефон другому человеку. Я позвонил ей, как обычно, а в трубке нагловатый голос... чужого мужчины. По-моему, это подло.
  Леня поднялся и подошел к стеллажам своих книг. Вглядывался в корешки, затем повернулся, посмотрел на адвоката, очень пристально, и сказал:
   - Твой новый друг в интернете, - это и есть твоя девушка. И письма эти - от нее. От той девушки, которую ты вылечил.
   - Но этой самой... Эдгарли под сорок, если судить по фотографии! А моей девушке нынче только восемнадцать.
   - Эту загадку мы разгадаем со временем. Ты встретил свою девушку, когда она была еще подростком, не так ли? Ты помог ей начать нормальную половую жизнь. Тебе, вероятно, это было не трудно. С твоими моральными принципами...
   - Пожалуйста, не надо!
   Буддист продолжал:
   - Мне кажется, посылая тебе сообщения, она хотела возобновить отношения с тобой. Но она вдруг чего-то испугалась.
   - Чего же? Тут наверняка есть какая-то тайная причина.
   - Верно, и я ее разгадал.
   Леня вернулся в свое кресло. Догадка озарила лицо буддиста, сделав его несколько
   напыщенным. Впрочем, он имел полное право на это.
  - У нее есть муж, - сказал Леня.
  Адвокат произнес после нескольких секунд недоумения:
  - А вот об этом я как-то не подумал.
  Буддист молчал, словно давая юристу возможность самому довести эту разгадку до конца.
   - И муж узнал о ее переписке со мной?
   - Очевидно! Ведь при нем огромный штат охраны.
   - Откуда ты знаешь? - спросил адвокат. - Ты говоришь так, будто знаешь его.
   - Я знаю только то, что Эдгарли - очень влиятельный человек, и миллиардер.
   - Вот оно что... Миллиардер. Я совершенно не подумал об этом. Грустно. Ах, как грустно!
   - Ты разочарован? - спросил буддист.
   - Как жаль, что она выбрала не меня! - притворно воскликнул обманутый любовник.
   - Она выбрала его миллиарды. Ты бы все равно ничего не смог сделать.
   - Черт, если бы я знал, что она предпочла деньги, мне было бы легче расстаться с ней. Боже, как я был глуп!
   - Ты?
   - Конечно! Ведь я думал, она разлюбила меня. Прошла любовь, так сказать! Я понятия не имел, что в основе ее поступка лежат деньги.
   - Деньги, деньги, - подтвердил Леня. - Большие деньги.
   - Значит, миллиардер Эдгарли запретил жене общаться со мной?
   - Да.
  Юрист удивился:
   - Но неужели он... Неужели он ревнует?
   - В данной ситуации это естественно, - произнес буддист.
   - Это с его-то миллиардами?!
   - Он контролирует каждый ее шаг, - заключил Леня. - Такова участь их жен. Богатство не дается легко. Она выбрала деньги, но она не предполагала, что потеряет свободу.
  Так или иначе, но сетевое общение юриста с Ириной Эдгарли завершилось. Ушло то, что сулило некое счастливое продолжение. Кончилось теплое время года. И этот короткий 'почтовый роман'. Прошло несколько лет. Зимой на прием к буддисту пришла женщина, жена крупного бизнесмена. Ее мучил невроз. Она сильно похудела. Ее привезли к офису Лени в роскошном 'Бьюике'. Она рассказала буддисту о своем неврозе. У нее был страх еды. Ей трудно было глотать пищу. Она даже боялась по утрам заходить на кухню. Вплоть до того, что она с криком выскакивала оттуда. Муж, миллиардер, накачивал жену виски и в невменяемом состоянии кормил ее.
  Леня вызвал юриста и рассказал эту историю. Буддист искренне полагался на помощь приятеля - 'аналитика', поскольку случай явно содержал в себе нечто, так сказать, фрейдистское - трудности при глотании, спазмы и так далее. Юрист сказал ему то, что читал в книгах по психоанализу: искать причину надо в прошлом. Возможно, эта женщина испытала в раннем детстве испуг. Вполне вероятно, что родители воспитывали ее в строгости и ревностно следили за приемом пищи. Заставляли съедать приготовленные для нее продукты. Делали это с нажимом, в приказном порядке. С тех, далеких времен у женщины живет страх приема пищи.
   - Что надо делать? - нетерпеливо спросил Леня. - Ты лучше меня знаешь психоанализ. Ты должен что-то мне подсказать.
   - Могу только сказать, что советуют в таких случаях великие.
  Леня приготовился слушать. Впрочем, никогда точно не знаешь его настроения, шутит он или говорит всерьез. Возможно, он просто насмехается над методом Фрейда.
   - Надо вызвать в ней желание говорить правду, - сообщил адвокат. - Пусть эта дама вспомнит, как отец порол ее за то, что она не съедала приготовленную еду. Как он насильно кормил ее с ложки...
   - Ага, - прервал Леня, - она все вспомнит, переживание выйдет наружу...
   - Да, - усмехнулся юрист, - ты угадал. Что-то в этом роде.
   - Хорошо, я попробую. Она поплачет, и невроза как не бывало.
  На следующий сеанс женщину привез ее муж. Он был стандартен в духе отечественного миллиардера: крепок, толст, короткострижен, лицо лоснилось. Он любезно согласился оставить свою жену наедине с Леней. Тот потратил все время сеанса на добывание драгоценных сведений из руды памяти. Он выспрашивал у женщины про ее детство, родителей, воспитание. Всю эту информацию Леня потом передал юристу:
   - Твоя версия не подтвердилась. Никакой особой строгости в детстве не было. Никто не заставлял ее съедать всю пищу, никто не наказывал ее за плохой аппетит.
   - И все равно она боится заходить на кухню, - сказал адвокат. - Это странно. У нее должны быть особые основания, чтобы бояться кухни. Если строгое воспитание здесь ни при чем, значит, должна быть иная причина.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Скажем, сексуальное насилие.
   - Какая связь между сексуальным насилием и едой? - размышлял юрист. - Неужели, ее изнасиловали на кухне?
  Леня задумался. Подобные неприятные детали всегда заставали его врасплох. Леня - буддист, и все события в жизни для него равны. Они не имеют знака плюс или минус. И когда какой-нибудь умник начинает рассказывать всякие ужасы, он морщится. Но, нечего делать, пришлось Лене спросить пациентку, не испытала ли она насилия. Оказалось, ничего такого не было в ее жизни. И муж-миллиардер также подтвердил, что ее никто не насиловал.
  Как-то, после очередного сеанса, миллиардер отправил жену к машине, а сам задержался в кабинете буддиста.
   - Вы не припоминаете каких-то проблем с сексом? - спросил его Леня.
   - Были, - ответил толстяк. - Страстная любовь, знаете ли. В семнадцать лет она влюбилась. Но я сказал ей: с этой любовью надо кончать. Он был нищим, - уточнил миллиардер, - претенциозным нищим. Я предложил ей выйти замуж за меня.
   - А где вы с ней познакомились?
   - В одном спортивном баре. Туда приходят девушки, желающие сделать хорошую карьеру.
   - И она послушалась вашего совета?
   - Послушалась. Бросила того парня. Отдала мне свой мобильник.
   - Это жестоко. Ведь он наверняка звонил ей.
   - Послушайте, как вы можете лечить людей, не зная жизни? Ее жестоких законов. Впрочем, вы не логистик.
  Леня ответил с излишней самоуверенностью:
   - Вы можете отказаться от моих услуг. Деньги я вам верну. Разумеется за вычетом определенной суммы. Ну, за беспокойство, что ли...
  Миллиардер сказал с угрозой:
   - Ну, вот что, доктор! Вы делаете так, чтобы моя жена могла принимать пищу, обедать, ужинать, словом, пользоваться услугами кухни. Если вы этого не сделаете, я вас... зарэжу. Шутка. Я ухожу. Я и так потратил на вас много времени.
   - Хорошо, хорошо, - произнес Леня, успокаивая клиента, - только я не доктор.
   - А кто же вы?
   - Я буддист.
   - И что же, это многое меняет?
   - Я буддист, - повторил Леня, преодолевая страх.
   - Да будь ты хоть негром преклонных годов! - крикнул Эдгарли.
  Миллиардер покинул офис. Роскошный 'Бьюик' мгновенно и мягко упорхнул со двора.
  Дело приняло серьезный оборот. Леня обо всем сообщил юристу - аналитику. Хотя Леня и старался поддерживать ровное состояние духа, все же тревога оказывала на него заметное воздействие.
   - Знаешь, - сказал он, - я поначалу испугался и совсем упустил из виду одну важную деталь.
   - Я догадываюсь, какую, - произнес адвокат.
   - Ну, конечно же, этот телефон, о котором вспомнил миллиардер! Ты говорил, что звонил своей нимфетке, а натыкался на грубый мужской голос.
   - Неужели, голос миллиардера? - предположил адвокат. - Да, все это так похоже... Сколько лет твоей пациентке?
   - Пожалуй, девятнадцать - двадцать, - сообщил буддист.
   - Можно я открою свою почту?
   - Разумеется. Компьютер включен.
  Юрист вошел в свою Сеть.
   - Она? - спросил он Леню, подведя стрелку к фотографии Ирины Эдгарли.
   - Никаких сомнений, - подтвердил Леня. - Это жена миллиардера Эдгарли, моя пациентка. Я сразу догадался, что это могла быть она. Теперь я знаю точно.
   - Но здесь, на фотографии, она выглядит на все сорок, не правда ли? Хотя ей сейчас от силы двадцать.
   - Действительно, - согласился Леня. - Фотоаппарат фиксирует то, что мы не замечаем. Он способен запечатлеть такие детали, которые мы не видим при живом общении. Фотоснимок показал нам ее душу. Ее психический, а не физический возраст.
   - Что же он зафиксировал в данном случае?
   - Она много страдала, - отметил буддист. - Это отразилось в ее фотографическом образе, наложило свой отпечаток... Формально ей двадцать, а в душе - все сорок.
   Адвокат стал насвистывать:
   - Буду я стрелком - радистом, а в душе пилот... Нет, это я страдал! Это ведь она меня бросила.
   - В тебе говорит эгоизм. Ты не в силах проникнуть в чужую жизнь. Да, она выбрала деньги. Вышла замуж за миллиардера. Но откуда ты знаешь, что она при этом испытывала? Она постарела, потеряв себя. Заглушив в себе первую любовь, естественность чувства. От этого она и выглядит старше на фотографии. Фотоаппарат зафиксировал это мощным и бесстрастным объективом. То, что не замечали другие, безжалостно отразилось на снимке. - Буддист поинтересовался: - Дело, конечно, прошлое, но как ты... Чем тебе удалось привлечь ее?
   - Не знаю. Может быть, стихи.
   - Ты читал ей стихи? - спросил буддист.
   - Конечно.
   - 'Ананасы в шампанском'?
   - Вот-вот, ты угадал! - радостно подтвердил адвокат.
   - Предлагаю поужинать.
   - Едем в трактир, что на Петровке.
  Они довольно весело посидели в трактире, разбирая последние театральные премьеры, политические новости. В разгар ужина Леня вдруг загрустил:
   - Однако надо подумать, как выбираться из всего этого... - Он очертил рукою неопределенную окружность. - Из всей этой... Мне, действительно, угрожает опасность.
  Адвокат сказал:
   - Хорошо, что мы имеем?
   - Очень мало. Страх кухни и никаких тебе детских травм.
   - И уж, конечно, никакого Фрейда.
   - Очень жаль.
   - Да, он бы нам сейчас пригодился, - произнес юрист. - Но, неужели, буддизм тут бессилен? Помнится, ты говорил мне, что для буддиста не существует положительных и отрицательных свойств. Иными словами, нет низкого, аморального... Все, что делает человек, одинаково морально.
   - Меня могут убить.
  Приятели вышли на воздух. Поздняя улица была вычищена свежим ночным ветерком. Не хотелось думать о миллиардере и угрозе убийства.
   - Будешь ли ты со мной откровенен? - спросил Леня.
   - Конечно, да, - ответил адвокат со всей искренностью, на которую только способен.
   - Если моя пациентка, действительно, была твоей любовницей, ты должен что-то знать о ней. Что-то такое, что может мне помочь.
  Юрист ответил сразу, будто эта мысль давно мучила его и требовала выхода.
   - Я кое-что скажу тебе... Только сначала я должен встретиться с отцом Алексеем в Сретенском храме. То, что я должен тебе сказать, имеет греховный смысл.
  Леня не стал ни о чем больше спрашивать, боясь, вероятно, спугнуть, решимость приятеля говорить правду. А поутру они с Леней пришли в храм. Дождались священника. Отец Алексей встретил гостей и провел в свой домик.
   - Ну, и в чем же дело? - спросил протоиерей.
  Адвокат сказал:
   - Могу ли я признаться в грехе, ужасном поступке, который я совершил, если этого требуют обстоятельства?
   - Сколь они жестки?
   - Предельно.
  Расположившись за дощатым столом, все трое молчали несколько минут.
   - От того, скажу я это или нет, признаюсь ли в грехе, зависит жизнь человека.
   - Это можно сделать на исповеди, - сказал отец Алексей.
   - Нет, - сказал адвокат. - Я не смогу этого сделать на исповеди.
   - Это вы из гордости так говорите.
   - Скажите, отец Алексей, - продолжал настаивать аналитик, - можно ли доставать из своей души мерзость?
  Протоиерей ответил, поглаживая ладонью краешек стола:
   - Ты должен остаться один и спросить свою душу. Если цель благородна, бог направит тебя.
  Вскоре они вышли в церковный дворик. Березы нависали над оградой. Рядом с небольшим гаражом буддист отчего-то насторожился. Он заметил кого-то в гараже, кого раньше уже встречал.
  - Это шофер миллиардера Эдгарли, - шепотом произнес Леня, отведя юриста в сторонку.
  Присмотревшись повнимательнее, Леня добавил:
  - Никаких сомнений, это он. Я запомнил его. Он привозил Ирину ко мне на прием. Что он тут делает?
   - Наверное, зашел к своему знакомому, - предположил адвокат.
   - А, может быть, он приехал исповедоваться?
  Отец Алексей проводил приятелей до ворот. Они попрощались с ним и сели в машину.
   - Тебе куда? - спросил Леня.
   - У меня дела в городе. Останови возле метро. Сколько тебе осталось времени на излечение жены миллиардера?
   - Три дня.
  Может быть, сейчас, подумал адвокат, пока они еще у церкви, самое время сказать буддисту всю правду? И он решился.
   - Ну, хорошо. Вот тебе вся правда о моей любовной связи с Эдгарли. Мы как-то остались с ней, с Ириной, у нее на кухне. Я принес ананасы. Мы выпили шампанского. Она попросила совершить с ней половой акт. Прямо там, на кухне, возле плиты.
  Леня 'отблагодарил' за откровенность: он вдруг опять зашелся негодованием, пожалуй, более искусственным и наигранным, чем нужно.
   - Боже мой, ты не сделал этого! У плиты? Ты не мог этого сделать!
   - Я сделал это.
   - Какой же ты после этого мерзавец.
   - Любой другой мог бы сказать это, - удивился аналитик, - но только не буддист. Для буддиста нет верха и низа, морального и аморального...
   - Хорошо, - охотно смягчился мой приятель, - только не надо ловить меня.
   - Ну, вот тебе и зацепка! Частичка того знания, которое должно тебе помочь.
   - Ты полагаешь? - Буддист посмотрел на приятеля с надеждой. - Неужели, кухня. Ну, конечно же, кухня!
   - Разумеется!
   - Несомненно, - произнес Леня в отрешенном раздумье.
  Они подъехали к метро. Леня вышел из машины и проводил юриста к вестибюлю. Он продолжал еще находиться в легком сомнамбулическом состоянии глубокого раздумья.
   - Я читал Фрейда, - произнес он.
   - Да, неужели?
   - Помнишь, ту книгу, что ты подарил мне? Я читал ее сегодня всю ночь.
   - Это подвиг.
  - Понимаешь, желание сексуальной близости страшит человека, поскольку он считает это грехом. И чтобы уйти от греха, он борется с вожделением.
  Леня посмотрел в глаза юриста. Он искал поддержки своей психоаналитической гипотезы.
  - Продолжай, - сказал адвокат.
  - Ирина всеми силами старается подавить в себе желание плотской любви. На эту мысль меня сейчас навело твое признание о сексе на кухне... Как только ты сказал мне об этом, я сразу все понял. Ирина жаждет повторить наслаждение, вернуться в тот счастливый миг. Видимо, тогда это ее сильно освежило. Ей было очень хорошо. И она стремиться теперь пережить все заново. Но она также понимает, что это стыдно. Это нельзя. Она замужем. Она боится греха. Страх достиг такой силы, что распространился на все, что связано с кухней, с тем местом, где она впервые была по-настоящему счастлива. Поскольку секс ассоциирован в ее сознании с кухней, она боится всего - завтраков, обедов и ужинов. Боится вообще туда заходить.
  Озвучив свою догадку, Леня посмотрел на юриста торжественным и вместе тревожным взглядом.
   - Что же ты молчишь? - спросил с нетерпением буддист.
   - Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал?
   - Хочу узнать, что ты думаешь об этом... О моем анализе.
   - Да ты все сам раскопал!
   - Отлично! Позволь, я сформулирую свой вывод. Итак, Ирина, выйдя замуж за миллиардера, оказалась в ловушке. За ней следят охранники, каждый ее шаг под контролем. У нее украли свободу. И тут вдруг такая удача! Она случайно находит тебя в интернете. Она искала спасение. Я уверен, она хотела возобновить знакомство с тобой. Ирину влекло к тебе, как к источнику ее свободы. И в то же время она тебя боялась. Ведь она замужем. Но каждый раз, заходя на кухню, она вспоминала ту близость с тобой. Она рвалась опять к тебе и одновременно боролась с этим чувством. Чтобы забыть тебя, Ирина, по закону вытеснения, стала избегать кухни и еды. Что, в конечном счете, и привело к истощению.
  Буддист восторженно продолжал:
  - Мой главный вывод, который я сделал, прочитав Фрейда, довольно прост. Надо ее освободить. Освободить от желания. А какой способ освобождения самый лучший? Конечно, дать ей то, что она хочет.
  - То есть, если я тебя правильно понял, удовлетворить ее желание любви?
  - Верно. И я знаю только одного человека, способного на такое...
  - О, нет! - Страшная догадка пронеслась в сознании адвоката.
  - Ты правильно меня понял. Именно ты сам должен сделать это!
  - Ни за что на свете!
  Буддист разгадал механизм болезни своей пациентки, и видел только один способ ее лечения. Он продолжал настаивать:
   - Но ведь никто, кроме тебя, никогда не доставлял ей столько сексуальной радости!
   - Это невозможно, - повторил аналитик. - Нельзя дважды войти в одну и ту же реку... Пардон, кухню.
   - Нет! Это возможно. Нет ни прошедшего, ни настоящего, ни верха, ни низа...
   - Да, в дзэн все едино. Но чтобы в очередной раз доказать эту дзэнскую мудрость, я должен совершить половой акт с женой ревнивого миллиардера.
   - Приказывать я, конечно, не могу...
  На том мы и расстались.
  Леня вызвал миллиардера Эдгарли на беседу. До истечения срока ультиматума оставались сутки. Леня решил идти, что называется, ва-банк.
  Толстяк приехал в офис Лени и вывалил на стол упаковки лекарств.
   - Что это? - спросил буддист.
   - Вот! - закричал Эдгарли. - Все это я давал ей. Вот, антидепрессант, самый лучший, самый дорогой. А вот это транквилизатор, прямо из лаборатории. Между прочим, коробка стоит пятнадцать тысяч.
   - Поймите, - увещевал Леня, - вы не там ищите.
   - Да, теперь я это понимаю, - согласился толстяк. - Виски для нее - самый лучший антидепрессант.
   - Нет, - произнес буддист устало и раздраженно, - снова неправда. Лекарства и алкоголь - две дороги к одному обрыву. Виски только приближают крах. Это недостойно цивилизованных людей.
   - Но только под виски она успокаивается!
   - Дорогой мой, ведь это же легче всего! Отключить сознание...
  Миллиардер, видимо, устав препираться, спросил:
   - Вы не забыли, что у вас остались сутки?
   - Поэтому я и пригласил вас. Только ничему не удивляйтесь.
   - Неужели придумали, наконец, способ, как ей помочь?
   - Когда твоя жизнь висит на волоске, мысль работает быстро, - признался Леня.
   - Ну, говорите.
   - Для этого вы должны ночью уйти в другую комнату.
  - Не понял, - удивился миллиардер, - куда уйти?
  - Скажем, сегодня ночью, - пояснил Леня. - Вы, как обычно, проводите жену в спальню, а сами уйдете. И вот когда вы уйдете, к ней зайдет другой человек. Но перед сном налейте ей немного виски и дайте выпить транквилизатор. - Буддист уточнил: - В последний раз.
   - Я обещал убить вас через сутки, - свирепо произнес миллиардер. - Я солгал. Я убью вас раньше.
   - Когда?
   - Сегодня. Сейчас.
   - Я хочу вам помочь, - миролюбиво улыбнулся Леня; его сердце молотком стучало в груди от страха, но голова была ясная и холодная. - Для этого я предлагаю единственно возможный способ, а вы петушитесь.
  Буддист сгреб коробки из-под лекарств в кучу и придвинул ее к Эдгарли:
   - Вот все эти снадобья... Они не помогают. Неужели вы не видите! Ну, убейте фармацевтов, схимичивших эти таблетки. Только вряд ли это ей поможет. И ничто не поможет, кроме...
  - Чтоб ее кто-то трахал!? - взорвался миллиардер. - Это, по-вашему, лечение? Это и есть придуманный вами способ?
  Леня сказал, строго, так, что на лице его не осталось ни тени сомнения:
   - Я покажу вам человека, которого охрана должна пропустить ночью в вашу спальню. Вот его фотография. Он все сделает. Но предварительно вы дадите жене виски с транквилизатором и уйдете в другую комнату.
   - Прощайте.
  Богач покинул офис, не сказав Лене ничего определенного. Фотографию, однако, он взял с собой.
  До срока исполнения приговора оставались менее двадцати часов.
  Отец Алексей позвонил юристу и попросил его срочно к нему приехать. Юрист был очень усталым и не собирался никуда уходить из дома, но звонок протоиерея мобилизовал его.
   - Дело очень странное, - сказал отец Алексей в начале встречи.
  Они стояли у церковного домика. Их никто не мог слышать.
  - Я недавно проходил мимо нашего гаража и невольно подслушал разговор моего шофера. Вероятно, он беседовал со своим приятелем. Скажите, что вы затеяли?
  - А что, случилось что-нибудь? Что вы услышали?
  - Против вас точно есть заговор, - произнес священник. - Они хотят положить в ваш автомобиль бомбу.
  - Шутка...
  - Нет, - сказал протоиерей. - Обыкновенную бомбу. Они назвали вашу фамилию и номер машины. Я собираюсь сообщить об этом в полицию.
  - Этого нельзя делать.
  - Что у вас на уме?
  - Вы все испортите, - адвокат готов был вспылить, но смирение как-то само собой перекрыло все эмоции. Он добавил, совершенно спокойно: - Уверяю вас, отец Алексей, будет лучше, если вы промолчите.
  - Но кто эти люди, задумавшие взорвать вас?
  - Я им не судья. Но их нельзя спугнуть раньше времени. Вы никому не скажете?
  - Хорошо, я не буду никуда сообщать.
  - Спасибо вам.
  - Только на меня там... не жалуйтесь, - протоиерей показал рукою вверх.
  Аналитик вышел за ворота церкви. В этот момент ему позвонил буддист и попросил приехать в ресторан.
  - Ты уже показывал ревнивому богачу Эдгарли мою фотографию?
  - Да, я сказал ему, чтобы он оставил тебя в своей спальне наедине с Ириной. Ты зайдешь туда и достигнешь с ней близости.
  - Интимной?
  - Само собой.
  - Нет, я подумал, может быть, духовной?
  - Не морочь мне голову, - строго сказал буддист. - Она будет спать. Во сне она совершит то, чего так боится в реальности. После этого ей станет легче.
  - Это тебе сказал Фрейд? - усмехнулся аналитик.
  - Да, сегодня за обедом. То, чего она так боялась, свершиться во сне. После этого бояться будет уже нечего. Она сможет завтракать, обедать и ужинать.
  - Тогда почему бы тебе самому...
  - Она помнит твои руки, запах... Это очень важно.
  Вот так юрист подошел к развилке своей судьбы. Он был в долгу перед Леней. Буддист спасал его раньше, и не помочь ему теперь он не мог. Но очевидно было и то, что миллиардер хочет убрать аналитика, как только это дело будет сделано. То, что случайно услышал отец Алексей, не содержало иных толкований. Взрывное устройство сработает, как только юрист выйдет из его дома и заведет машину. Кажется, это называется 'зачистить концы'. Он не глуп, этот миллиардер. Он поверил буддисту и согласился на предложенный им вариант лечения. Но как только 'спаситель' сделает свое дело, его уничтожат. А быстро они меня вычислили, - подумал адвокат. - Впрочем, чему тут удивляться, с его - то связями...
  Юрист не мог сказать Лене, что не исполнит его просьбу. Тогда жизнь буддиста окажется под реальной угрозой. И юрист решил испытать судьбу. Пусть все идет, как идет. Поздно ночью он подъехал к особняку миллиардера Эдгарли. Его встретили и проводили в спальню. Сказали, что хозяин дома уехал на званый ужин и что через час надо покинуть особняк.
  Адвокат оказался в спальне Ирины. Волноваться нельзя, иначе будут дрожать руки. А они должны быть теплыми. Он посмотрел на нее вблизи. Она дышала чуть слышно. Перед ним пронеслись, как в кинофильме памяти, их прошлые объятия. Он вспомнил, как они бежали навстречу друг другу в лесу. Когда им казалось, что все еще впереди, что еще все возможно!
  ...Выйдя на улицу, адвокат совсем не волновался. У дверцы машины к нему подошли два человека и нацепили 'браслеты'. Это были не охранники Эдгарли, а полицейские. В фургоне адвокат задремал.
  Дело в том, что миллиардер Эдгарли был отравлен. Это произошло сегодня вечером на званом ужине. Прогноз очень плохой. Слишком много радиоактивного вещества попало в его организм. Радиоактивность покрыла весь ресторан, где это случилось. Шансов у миллиардера никаких. Арестовывали всех, кто, так или иначе, соприкасался с бедолагой. Аналитика допросили. Он сознался, что был любовником его жены, Ирины Эдгарли. Отпираться бесполезно. Следователь сказал, что миниатюрные видеокамеры в спальне Эдгарли, фиксировали все движения страсти.
  Адвокат спросил:
  - Неужели охрана Эдгарли не заметила ваших камер?
  - У нас хорошие специалисты, - ответил следователь, - поверьте.
  - Верю.
  - В вашей машине мы обнаружили устройство, готовое взорваться.
  - Надеюсь, теперь оно не взорвется?
  - Нет. Я обезвредил его. Я не ревную к вам свою жену.
  - Скажите, а если бы я и ваша жена, ну, скажем... В фантазии, конечно.
  - Убил бы, - сразу сказал следователь.
  - Вы тоже?
  - Я тоже.
  - О, ревность! - невольно воскликнул юрист, но этот возглас потонул в нахлынувшей на него отрешенности. - Велика и прекрасна сила твоя.
  Его отпустили.
  Ночью пришло электронное сообщение от Ирины:
  - Думаешь, я спала? Но я все помню, я была не пьяная.
  Аналитик не ответил. И она больше не посылала писем. Менее всего ему хотелось опять привязаться к ней и вновь испытать боль предательства.
  Следующий день с самого его начала был как-то особенно приятен. Неяркое солнце, легкий холодок ветра. Леня 'поставил' виски. Это был его долг: миновала угроза жизни.
  Приятели узнали, что Ирина сегодня утром зашла на кухню и приготовила кофе. Сама! Она поправилась. Их действия оказались верными.
  'Целители' выпили виски на Петровке.
  - Ну, что же, - сказал буддист, - я позволю себе подвести некий итог всей этой истории.
  - Пожалуй, - согласился адвокат. - Мне, признаться, хотелось бы увидеть весь ее сценарий.
  - Ну, тогда...
  И Леня суммировал все факты.
  - Подросток Ирина страдала неврозом. Она была очень впечатлительной, да и возраст предполагал наличие страхов, излишнего смущения перед жизнью, ее соблазнами. Она боялась еды, так как еда приносит энергию для жизни, а, значит, и для секса. А секса она не хотела. Ей было уютно в своем детском, привычном мирке. Не хотелось становиться взрослой, переживать счастье и муки влюбленности, а вместе с ней и половой жизни. Каждый прием пищи означал для нее новый шаг к сексу. В пище содержаться источники половых гормонов. Ирина старалась мало есть или не есть вовсе. Встретив тебя, Ирина почувствовала, что сможет преодолеть рубеж страха и боязни греха. Почему ты? Отчего именно в тебе она отыскала человека, способного, как Вергилий, провести ее в чарующий ад секса? Трудно сказать. Может, запах парфюмерии, тембр голоса, чтение стихов, хождение кругами в переулках? Все сошлось. Огоньки машин в темноте, порыв ветра... Все это какие-то неуловимые вещи. Как знаки бога. Словом, она открылось тебе и таинство свершилось. Рубеж преодолен, бояться уже нечего. Страх исчез, невроза как не бывало. Ну, а потом... Старо как мир. Богатый жених. Миллиардер! Девушка узнала себе цену, и цена оказалась высокой. Никто не может устоять перед большими деньгами.
  Но в замужестве Ирины не было той гармонии между деньгами и сексом, на которую она рассчитывала. Муж толст, неповоротлив, стихов он не знает. Перед богатством она не устояла, но истомленное молодое тело требовало страсти. В отчаянии она вспомнила о тебе. Выйти к тебе напрямую она боялась. Почему? По двум причинам. Во-первых, за ней наблюдали охранники мужа. Стоило ей отлучиться, и все докладывалось боссу. Во-вторых, и это, пожалуй, более важно, - ей не хотелось унижаться, оправдываться перед тобой за внезапный уход к бизнесмену Эдгарли. Поначалу она не знала, как тебя найти, не уронив при этом своей чести. И тут, случайно, вы встретились в Сети. Все было хорошо, и дело шло к желанной развязке. Но ее муж узнал о переписке жены с тобой и устроил скандал. Она испугалась.
  - Ее охватил невроз, - продолжал Леня. - Она страшилась своего желания секса. А секс для нее связан с кухней. Так уж получилось. Приятные воспоминания о половой близости были связаны с кухней. Она отталкивала от себя все мысли о сексе. Это автоматически распространялось на кухню. На все, что с ней связано. Она боялась принимать пищу, готовить. Вот в этом состоянии Ирина попадает ко мне. Ну, а дальше... Главное, все кончилось хорошо.
  - Миллиардер теперь при смерти. Он отдал все распоряжения и уехал на званый ужин, где его отравили.
   - Парадоксально, - замети Леня, - но миллиардер сделал для своей жены полезное дело. Последнее дело своей жизни. Вероятно, он ее сильно любил. И ради ее спасения готов был даже переступить через ревность. - Леня заключил, не скрывая пафоса: - Он был бездушным, жестоким собственником. И вдруг... Он пошел на все, чтобы избавить жену от страданий невроза. Вот так, ради любви, человек переживает самые страшные муки ревности. Красиво, не правда ли!
  Адвокат умолчал про взрывное устройство. Про то, как Эдгарли хотел его убить. Конечно, миллиардер многим жертвовал ради молодой жены. Для выздоровления Ирины он допустил даже ее прелюбодеяние. В вечном противостоянии любви и ревности, многое определяет сам человек. Другое дело, что миллиардеры хитры. Эдгарли решил убрать адвоката, после того, как тот сделает свое дело. Он перенес злую эмоцию ревности на 'целителя'. Но вмешалась судьба.
  
  
  
  
   Плюшевый гость
  
  
  Представим двух влюбленных, двух, так сказать, партнеров. Бывает, у одного из них ревность, едва вспыхнув, тут же и гаснет, а другой помнит обиду долго и продолжает мстить. Значит, кто-то способен принять христианское смирение, а другой продолжает пылать огнем языческой страсти. Как же тогда они жили вместе? Как могли эти два столь разных человека - христианин и язычник - полюбить один другого? Может быть, случайность бросила их друг другу в объятия? А, может, они были близки в первое время знакомства, но потом изменились? И ревность высветила все их различия. Да, от характера человека многое зависит. Смирение, забота о ближнем помогают избежать разрушительной ревности. Наоборот, гипертрофированный инстинкт собственника толкает ревнивца к преступлению.
  Оля Бурашко с детства перенесла много страданий, но всегда стремилась к романтизму. В четырнадцать лет Оля узнала, что ее отец, с которым она жила, на самом деле, чужой для нее. Оказывается, у нее есть настоящий, биологический отец. К ним домой регулярно ходил дядя Леша, знакомый мамы, сослуживец. Приносил продукты. Они все вместе ездили на пикники. Однажды Леша приехал, долго пил с мамой чай на кухне. Когда Леша уехал, мама вызвала дочь и спросила тоном строгой учительницы:
  - Как ты думаешь, почему этот человек так часто приезжает к нам?
  - Дядя Леша? Он же нам друг!
  - Он нам не друг.
  - Конечно, друг! - простодушно воскликнула Оля.
  - Ты не знаешь, кто он! Он - твой отец!
  Известие потрясло девочку. Но никакого ясного чувства - обиды, радости, негодования, стыда - не было. И к дяде Леше кардинально ее отношение не поменялось. Просто ей стало неловко называть его дядей, но и звать папой она его уже не могла. Оля все же любила того, кто воспитал ее, жил с ней все время. Как теперь называть этого человека, отцом - 'воспитателем', что ли? Папа-воспитатель водил ее в зоопарк, ждал из школы, покупал мороженое. Наверное, он все же главнее!
  Как же это случилось тогда, двадцать лет назад? Эту тайну долго хранили, но теперь все всплыло. Тогда мама сидела дома, нянчила первенца, мальчика, который часто болел. Муж пропадал на работе. Маме стало скучно. Школьная подруга познакомила ее с Лешей. Тот шатался без семьи, хорошо зарабатывал. Был преподавателем электроники в МИРЭА. И они стали ходить по музеям, в кино, театры. Наконец, видно, решив, что изрядно уже потратился, - пошел, так сказать, на приступ. Она его не сильно любила, но не могла вынести духоты одиночества. Забеременела от Леши, хотя и муж ее тоже был вполне репродуктивен. Когда скрывать беременность уже нельзя было, мама рассказала 'счастливому' мужу, что ребенок этот не от него. Муж, божий человек, сказал:
  - Не важно, чей это ребенок, для меня он будет родной. Я воспитаю его.
  - Ты меня прощаешь?
  - Наверное, я сам во всем виноват.
  Вот так все было. Даже вину он взял на себя. Дескать, не уделял жене должного внимания, не удержал от скуки и греха. И мама родила Олю. Кто может теперь сказать, велика ли была ревность у мужа? Заставил ли он себя смириться, искренне ли простил жену и полюбил неродную дочь? Спроси его самого теперь, он, пожалуй, и не вспомнит. Мало того, что отец - 'воспитатель' простил жене измену, он еще не возражал против 'друга' семьи Леши! Они ездили вместе на рыбалку, устраивали пикники.
  Дочь взрослела и вместе с ее взрослением старела мама. Она не спала уже давно с мужем. Мимолетный роман с Лешей остался в далеком прошлом. Возраст уносил с собой силу кожи, лаконичную красоту форм, изящество игривой мимики. Короток век человека на земле. А муженек, отец-воспитатель, между тем, поднялся в цене. Мужику что, чем старше, тем прочнее. Когда дерево стареет, оно делается крепче. У него появилась любовница. Он открыто жил с ней, благо для этого ему всего-то стоило подняться на два лестничных пролета: пассия проживала в том же подъезде.
  А, странно, правда, как меняется человек! В юные годы 'воспитатель' простил жене ее измену. Казалось, что у него орган, тот, которым ревнуют, атрофировался. Он тогда был... ну, просто романтическим героем! Каким-то неестественно добрым, щедрым, великодушным. Смог вынести весь ужас рождения не своего ребенка. Сумел воспитать девочку, чуждую по крови, как родную дочь. И вот теперь, на уклоне жизни, во втором, так сказать, ее тайме, он разыгрался. Стал погуливать от жены. Настал теперь ее черед ревновать мужа. Она плакала, злилась, бросала об пол посуду. Обзывала его. Но что ему теперь все эти крики?! Он спокойно продолжал ходить наверх, к любовнице. Настало время, и он там поселился.
  Мать Оли села на стакан, пила, как говориться, по-черному. Пьют от безысходности, от невозможности что-либо изменить. Мать спивалась сумасшедшими темпами. В квартире сновали какие-то алкаши. Быстро села печень. Наконец, ее увезли в больницу, опухшую, с малиновой кожей. Она вскоре умерла от цирроза. На похороны жены отец пришел один, любовницу не пустил. Но к дочери не вернулся.
  Оля полюбила одного парня. Тот работал электриком. Оля трудилась наладчицей в том же цеху. Парня звали Сашей. Они стали жить в браке. Девушка умела читать по глазам. Сашины глаза не лгали ей, они не могли лгать. Он ей не изменял. Но как-то пришли они на вечеринку. Там Саша встретил школьную подругу. Все расслабились, стали бродить по квартире, ища углы и глухие стены. Оля зашла в спальню, а там ее Саша мило беседовал с этой блядью. Он так посмотрел на нее - чуждо, глумливо. Оля вспыхнула, стала собираться. Сашок не выходил. Оля надеялась, что он выбежит к ней, удержит. Не фига! Она в последний раз открыла дверь спальни: эти шкуры сидели, как ни в чем не бывало.
  Оля спросила:
  - Ты остаешься?
  Она уже плакала, не сдерживалась. Надеялась, ее слезы всколыхнут Саню. Ответ последовал, но не от него! Подружка так взглянула на Олю, с таким мерзким превосходством, что стало ясно - он остается.
  Оля ушла. Она чувствовала, будто кто-то бьет ее по щекам, хотя на улице было безветренно, светло и совсем пустынно. Обида жгла, сдавливала грудь. Она не спала всю ночь, плакала. Наутро, правда, Саня позвонил, клялся, что 'ничего не было', и зря она 'стрессанула'. К обеду приехал к ней, и Оля его простила. Они еще два года жили вместе. Она пристально всматривалась в его глаза, ища повод для ревности. Как только ревность подкатывала к горлу, она глушила ее. Чувствовала, что дай она этому чувству волю, не переживет и дня. Сердце не выдержит. Понемногу выпивала. Собственно, начинала всегда пить в компании, но ей все больше нравилось состояние алкогольной эйфории - становилось как-то легче, и мысли о предательстве Сани не жгли так сильно сердце.
  Гуляли как-то они с Сашком в царицинском парке. На скамейке у пруда повстречали веселую компанию. Оказалось, - знакомые Саши. Был там и Ванька. Болтали, смеялись. Этот Ванька пришел к ней назавтра, пил кофе. Говорили о всяких пустяках, весело, легко...
  Саша собрался на рыбалку, на дальнее озеро. Звал Олю. Она воспротивилась - рыбачить скучно, да и дорога дальняя, все это мероприятие займет неделю. Не хотелось. 'Ну, как знаешь'. Саша уехал, не горюя. Решил оттянуться. Как скоро выяснилось, поступил он весьма опрометчиво. Ванька зачастил к его Оле. Однажды он остался на ночь. И понеслось.
  Пришла настоящая любовь - сильная, в омут! Когда вернулся Саша, было поздно. Отдохнул, называется... Первые дни ничего не подозревал.
  Черной июльской ночью, на пикнике, вмазав, Ванька сказал ему:
  - Я люблю Ольку.
  Саша ответил:
  - Я тоже.
  Ванька сказал:
  - Я, наверное, сильнее!
  Саша возразил:
  - Ты не можешь этого знать.
  Удачливый соперник произнес уверенно:
  - Но я знаю, что Оля тебя меньше любит.
  - Меньше, чем тебя?
  - Да.
  Саша направился к 'Ауди'. Отчаянное безрассудство обуяло его.
  Иван схватил его за локоть:
  - Постой, тебе нельзя садиться за руль.
  Поверженный рыбак произнес, отрывая от себя Ванькину руку:
  - Не заботься о моей жизни больше, чем о своей собственной.
  Он уехал. На этот раз все было благополучно на дороге. Судьба частенько невидима, что твой Арлекин в итальянской комедии масок, и оставляет выстрел за собой. Ольга разошлась с Сашей и стала жить с Ваней. Она, наконец, успокоилась, уверилась в правоте своей жизни. Хотела жить с Ваней, родить ребенка. Ваня тоже нашел, что искал.
  Они сблизились душевно, и он рассказал ей свою семейную историю. Ваня сказал ей о сокровенном, и Оля чуть не обмерла. От схожести сюжета у нее перехватило дыхание. Ванька тоже, оказывается, появился на свет от другого биологического отца! Его мать тоже гуляла и забеременела не от мужа. И муж, простил ее! В общем, как пишут в школьных учебниках, круговорот воды в природе. Воистину, Ваня и Оля нашли друг друга в этой жизни. Сошлись неприкаянные дети, не знавшие любви своих биологических отцов.
  У них родился мальчик, Колька. Оля была счастлива. Одна неприятность - Ванька пил. Он пил, конечно, и раньше, но не сильно. Став семейным, квасил несравнимо больше. Оля боролась с его пьянством. Опять же, она все ему прощала, надеясь на крепость семьи. Заглядывала ему в глаза - не изменяет ли он ей? Да, вроде, нет. Сама тоже возобновила прием алкоголя, забытого было в период беременности, родов и кормления грудью. Как всегда, начинала пить в компании. И все чаще брала к себе в постель плюшевого слона: любимую свою детскую игрушку.
  Ванька смеялся:
  - Опять грустный слон?
  А Саша, рыбак, бывший Олькин муж, не находил себя. Завел подругу, но жить с ней не смог. Ему было скучно. Как часто бывает, он понял для себя значение любимой девушки, только расставшись с ней. Отчаянно пытался склеить старую, объективно ушедшую любовь. Звонил Ольге, клялся в верности, говорил, что 'возьмет' ее с чужим дитем. Но что для нее были эти заверения и клятвы Сашки! Он однажды солгал уже ей, и той бескорыстной веры ему не было. Да, и Ванька стал ей родным. У нее теперь была семья, и ничто не могло изменить ее жизнь. И судьба в этот момент решила нанести удар. После очередного телефонного разговора с Ольгой, Саша вмазал. Выехал из дома на своей 'Ауди', дал скорость и в темноте сбил какого-то парня. Сначала, в сильном аффекте, уехал с места аварии, потом пришел в себя. Решил вернуться. Когда подъехал к тому месту, труп уже увезли. Сашу повязали. Перед очередным допросом адвокат сказал ему:
  - Постарайтесь выдержать то, что вас ожидает.
  - Тюрьма?
  - Нет. Сейчас вы встретитесь с женой погибшего парня.
  Он настолько извелся в последние дни, что даже не вздрогнул. А было от чего: перед ним стояла Оля. Он, оказывается, сбил Ваню, ее мужа. Оля осталась с маленьким Колей. Саше грозил срок. Но Оля была готова на мировую. Если Саша отдаст ей свою квартиру, она отказывается от всех претензий. Ее адвокат все устроит. Выводы экспертизы составят таким образом, что Ванька в тот вечер был пьян, да и переходил улицу в неположенном месте. Сашке в таком случае могли дать и условный срок. Саша согласился на такой вариант, но предложил ей деньги вместо квартиры. Разумеется, в эквиваленте ее стоимости. Но отдавать деньги он будет по частям. Оля сказала, что согласна, только на всю сумму сразу. Саша сказал, что у него нет возможности сразу отдать все деньги. Предложил выплачивать помесячно, пока Коля не достигнет совершеннолетия. Оля не согласилась. Сашу осудили, отправили на поселение. Узнав об этом, Оля кинулась к адвокату:
  - Скажите, что я согласна на его условия.
  - Суд уже состоялся.
  - Всего три года поселения?!
  - У него хороший адвокат. Говорил же я вам, соглашайтесь на помесячную оплату стоимости квартиры.
  Оля и сама теперь жалела, что она не приняла предложение бывшего мужа. Она не знала, чего было больше в ее решении - желания отмстить Саше за измену в прошлом или искреннее стремление поквитаться за смерть Вани. А, может, проще - хотелось всего сразу: упечь Сашу в тюрьму и срубить бабки на квартиру для Кольки. Получилось все как-то глупо; Сашу не посадили, а отправили на поселение, и денег теперь он не даст.
  Так или иначе, но вся эта судебная катавасия закончилась. Оля стала много пить. Пьянство длилось подряд одну, даже две недели. Потом небольшой перерыв и - снова в запой. Дозы росли, до бутылки водки в день. Частенько она забывала, куда идет, ночевала у случайных знакомых. У нее появились галлюцинации: плюшевый слон, ее детская игрушка, стал казаться призраком умершего мужа Вани. В темноте игрушка голосом Вани звала Олю к себе.
  Отец-воспитатель, заметив неладное в поведении дочери, привел Олю ко мне на прием. Я никак не мог понять, что заставляло ее квасить все больше и больше. Да, у нее погиб муж, но эта трагедия отступала все дальше, время уходило. Надо заботиться о ребенке, а она вместо этого напивалась. Была в этом какая-то фатальная загадка. Пришлось мне идти на поклон к Лене Сперанскому, наставнику дзэн.
  - А вообще, какая она, твоя пациентка? - спросил наставник. - Вспомни какую-нибудь важную деталь. Знаешь, Бергман говорил: увидит он луч фонаря на мокром асфальте ночью и все, фильм готов. Главное - вот этот луч.
  - Понимаю.
  - Лучше всего, - посоветовал Леня, - вспомнить характерную мелочь.
  Я наугад вспомнил:
  - У нее есть любимая игрушка, с которой она не расстается в постели.
  - Что за игрушка?
  - Плюшевый слон. Подарок отца. Только теперь этот слон пугает ее. У него начинают вдруг светиться глаза, и он будто бы говорит голосом ее умершего мужа. Зовет к себе.
  Тренер согласился встретиться с Олей. Она рассказала Лене про биологического отца. Сказала, что та же история была в детстве у ее погибшего мужа Вани.
  - Вас обоих, стало быть, воспитывали неродные отцы, - заключил Леня.
  - Нас с Ваней свела судьба: мы с ним оба родились от других отцов и узнали об этом только в юности.
  Наставник урезонил ее метафизический пыл:
  - Не впутывайте судьбу в свои перипетии. Это опасно.
  Шло время. Месяц за месяцем Оля все больше спивалась. Запои приобрели почти постоянный характер, она практически не просыхала. Больно было видеть в ее глазах свет звериной тоски. Как мне казалось, этот тусклый огонь отражал боль за сына. Чистый звериный инстинкт трубил заботу о сыне, а человеческий разврат пьянства тянул ее в трясину эгоизма. Оля чувствовала разрыв, понимала, что поле битвы проходит в ее сердце. Но, похоже, уже не могла справиться с тягой к спиртному, преодолеть грех пития.
  Леня Сперанский, мой друг, тренер дзэн, неожиданно забыл о несчастной девушке. Мне стало обидно. Конечно, Оля - моя больная, но Леня всегда мне помогал, а тут отступился. Почувствовал бесперспективность всякого вмешательства? Или ему не нужны деньги?
  Я затащил его в 'Кофе-хаус'. Он не хотел встречаться и обсуждать Олю, но я нажал на самый главный фактор, нашу многолетнюю дружбу. Этот аргумент всегда срабатывал.
  - Она не выходит у меня из головы, - пожаловался я Лене.
  - Ты зомбирован клятвой Гиппократа, - сказал он. - Я тебе давно это говорил.
  - Клятвы назад не берут.
  - Ну, ладно, хватит. Говори скорее.
  - А что говорить, ей все хуже.
  - Спивается?
  - С бешеной скоростью. Самое печальное, у нее появились галлюцинации. Ей кажется, что плюшевый слон зовет ее к себе.
  - Это, кажется, твоя епархия? - заметил Леня. - Сделай ей укол нейролептика, и все пройдет.
  - Думаешь, сделать укол?
  - Очевидно! А впрочем, - тренер задумался и совершил неожиданный поворот: - подожди.
  - То есть как?
  - Не делай пока никаких уколов.
  - Значит, пусть спивается?
  - Пусть пока поспивается, - сказал тренер.
  Исполнился ровно год с момента автомобильной аварии, гибели Вани. Леня предложил в этот день пойти на кладбище, к могиле погибшего парня.
  - Это самое важное место, - сказал тренер. - Жизнь всегда проигрывает смерти. Поэтому здесь, в ее царстве, может появиться разгадка.
  Возле ограды мы увидали Олю. А потом пришел какой-то седой господин. Он положил к могиле яркие оранжевые цветы. Оля не узнала его.
  - Кто вы? - спросила она.
  Господин сказал:
  - Пойдемте со мной. Я все объясню.
  Они вместе направились к воротам кладбища.
  - Кто этот человек? - произнес Леня. - Почему он пришел на могилу Вани?
  - Оля его не узнала...
  Кого-то он нам обоим напоминал. Да, ведь, это известный актер, Виктор Серебряков! Все знали, что когда-то он был другом великого актера Петра Сидорова. Но что же привело его сюда, на кладбище?
  На следующий день Ольга позвонила мне. Ей было очень плохо. Она не находила себе места от тревоги и страха. Мы явились к ней вместе с Леней.
  Оля заглянула в спальню и вскрикнула:
  - Он опять пришел! Он здесь!
  - Кто? - спросил я больную.
  - Мой плюшевый гость.
  Оля вся дрожала.
  - Что за гость, Оля? - спросил я.
  - Ваня зовет меня к себе.
  Леня рванулся в спальню. Я за ним.
  - Не надо, зачем?! - крикнула нам вслед Оля.
  Тренер был непреклонен. Мы оказались на пороге комнаты. На подоконнике стоял плюшевый слон. Его глаза сверкали. Игрушка говорила скрипучим голосом, звала к себе. Мы тут же вернулись в залу.
  - Хорошенькое дело, - произнес Леня. - Теперь можешь ее усыпить.
  Оля уснула сразу после укола. Леня опять зашел в спальню и забрал с собой говорящего слона. Мы поехали в ближний универмаг. Спросили продавца, их ли это товар? Нам объяснили, что слон этот особый: на заводе сделали один такой экземпляр. Плюшевый слон сверкал глазами и говорил: 'Иди ко мне'. Кто сделал заказ? Некий господин, седой. Леня показал продавцу фото актера Серебрякова. Продавец узнала в нем заказчика и покупателя игрушки. Во всем этом, несомненно, была какая-то интрига. Пошлая и грязная.
  После укола и последовавшего за ним долгого сна Оля заметно успокоилась. Леня приехал к ней. Он беседовал с ней без церемоний, строго.
  - Что же ты не говоришь самого главного?
  - Про слона?
  - Слон - это ерунда! Говорящая игрушка, не более. А я хочу услышать от тебя главное.
  - Я не знаю, чего вы хотите, - растерянно произнесла Оля.
  - Не играй со мной. Не притворяйся. Для чего приходил на кладбище седой господин? Чего он хотел?
  - Это отец Вани.
  Наконец, все разъяснилось. Вот как они ее обманули! Актер Серебряков представился отцом погибшего Вани. Она никогда не видела его. Актеру нетрудно было все разыграть. Он сказал ей, что Ваня зовет ее к себе на тот свет. Якобы он, как отец, это точно знает. Серебряков же заказал в универмаге говорящего плюшевого слона и подменил старую игрушку. С похмелья девушка натыкалась у себя в спальне на слона, который сверкал глазами и звал за собой. Она думала, что это Ваня зовет ее к себе из могилы.
  Злоумышленники полагали, что Оля скоро сама сойдет в могилу: со страху она будет пить все больше и окончательно погубит свою печень. Тогда... Что тогда? Им достанется ее квартира. Вот и ответ! Ее признают недееспособной. Но кто они? Кто нанял Серебрякова? Кому достанется ее жилплощадь? Мы сразу вспомнили ее бывшего мужа Сашу. Разумеется, он был самым вероятным кандидатом хотя бы на часть освободившейся жилплощади. Во всяком случае, его адвокату было над чем поработать.
  - Неужели, ее бывший муж решил отомстить? - спросил я. - Свести ее в могилу и завладеть квартирой.
  - Что ж тут удивительного? - улыбнулся Леня.
  - Месть? За то, что в свое время Оля ушла к другому?
  - Любовь часто превращается в месть. Вот что, - решительно произнес тренер, - мне надо увидеться с адвокатом этого Саши. У него ведь был адвокат на прошлом процессе?
  Мы скоро разыскали этого юриста. Тренер долго ожидал его возле офиса адвокатского бюро. От него несло духами, помадой и лосьоном 'после бритья'. На нем был дорогой твидовый костюм.
  - Я недавно из театра, - сообщил адвокат. - Ушел со второго акта. Заехал в бюро. Видите, мы работаем даже ночью.
  - Да вы, похоже, заядлый театрал, - улыбнулся Леня. - Сами, наверное, тоже поигрываете?
  - Я начисто лишен актерства, к сожалению.
  - А я так не думаю, - сказал Леня. - Как вам удалось обхитрить Олю?! Впрочем, девушка она доверчивая...
  - Послушайте, что вы несете?!
  - Вы лжец!
  - Сами вы знаете ли...
  Леня выложил адвокату всю правду:
  - Думаешь, я не знаю, что ты ей актера подсунул? Как отца ее погибшего мужа.
  - Послушайте, вы...
  - Я знаю этого актера. Его зовут... Сказать, как его зовут?
  Адвокат сдался:
  - Не надо. Не стоит.
  - Зачем вы хотели ее уморить?
  - Это неправда, - заговорил адвокат примирительным тоном. - Понимаете, у Ольги была детская игрушка. И она с похмелья стала принимать этого плюшевого слона за призрак... Оля подумала, что это ее умерший муж приходит к ней. Тогда Серебряков сделал копию этой игрушки, говорящую копию, матрицу, которая сверкала глазами в темноте, звала к себе.
  - Конечно, такая игрушка действовала на нее сильнее! Но ведь это подлог, не правда ли?
  - Я живу на гонорары клиентов, - смущенно произнес адвокат.
  Тренер продолжал:
  - Ваш клиент - Саша? Бывший ее муж. Как говорят, отпираться глупо.
  - Да, он. Он хотел завладеть квартирой Оли. Для этого ее надо было признать инвалидом по психическому заболеванию. Он стал бы ее опекуном как бывший муж. Это можно было оформить...
  - Плюшевый слон подвернулся весьма кстати, - заметил Леня.
  - Это правда. Ее алкоголизм прогрессировал, появились психозы. Она принимала плюшевого слона за Ваню. Грех было не воспользоваться. Мы просто ускорили процесс. Поменяли одну игрушку на другую, такую же, но с горящими глазами и скрипучим голосом. Игрушка звала ее к себе.
  - На тот свет? - уточнил Леня.
  - Кажется, да.
  - Саша ей мстит?
  - Он до сих пор ревнует ее. Она его кинула, женившись на Ване. Он впал в транс и сбил человека. Потом она хотела отнять у него квартиру в счет компенсации. Вы правы, Саша мстит ей. Мне, например, трудно это понять, эту ревность... Она ушла от него к другому мужчине, но прошло уже немало времени.
  - И вы надеялись, что плюшевый слон окончательно сведет ее с ума и квартира перейдет в другие руки?
  - В этом суровом мире... Она бы и так умерла. Мы хотели ей помочь. Избавить от мучений.
  - И откуда такие берутся? - произнес тренер почти беззлобно; на злобу у него уже не хватило душевных сил. - Вы немедленно отсылаете актера обратно в театр! Это раз. Рассказываете Оле про игрушку. Два. И... вносите определенную сумму на ее лечение.
  - Это само собой, - безропотно согласился адвокат.
  Такова сила ревности. Оля покинула Сашу. А он мстит ей только сейчас, находясь на поселении в Мордовии. Прошел год, а он тратится на адвоката, чтобы отомстить. Бывает, сила первой реакции мала, может показаться, что человек перенес обиду молча. Ан, нет! По прошествие года обида заклокотала, ревность восстала! И Саша иезуитски, методично мстит.
  Я спросил Леню:
  - А может, все дело не в ревности, а в квартире?
  - Что? - сомнамбулически прошептал Леня. - Ах, да, в каком-то смысле...
  Мы подъехали к театру, к самому началу спектакля. Известный актер Виктор Серебряков подкатил к служебному входу на 'Хонде'. Леня подошел к нему поближе и заметил:
  - Хорошая машина.
  - Новая, - похвастался Виктор.
  Леня сразу сказал всю истину:
  - Конечно, несчастную девушку обдурили, так с барышей-то можно!
  - Вы что-то путаете, - жалко пролепетал Серебряков.
  - Труден актерский хлеб, не правда ли?
  Виктор, ошпаренный правдой, покрылся румянцем стыда и юркнул вниз по лестнице служебного входа.
  Адвокат обо всем рассказал Оле. И про Сашу, и про актера, и про говорящую куклу. Дал ей денег. Оля бросила пить.
  В ненастный день, в момент, когда в тучах появился просвет, Оля вывела Колю во двор. Он забегал вокруг лавочек, качелей. Она прижала его к себе, подняла на руки. Он заслонил своей головой солнце. Он был теперь единственным человеком, связывающим ее изможденное сознание с этим прекрасным и яростным миром.
  Оля знала, что Саша мстит ей за измену. Ей стало грустно и жалко бывшего мужа. Он страдал примитивной ревностью. Это чувство можно описать коротко: 'у меня отняли, хочу забрать то, что мне положено'. Испытывающий данное чувство обычно проигрывает: не будет так, как он задумал. Зато бескорыстная любовь, повинуясь закону жизни, часто спасает, приводит к благополучному исходу.
  
  
  
  Окончательный анализ
  
  
  Пили кофе в подвале на Никитской.
  Я сказал Лене, что меня в последнее время радует прогресс в лечении депрессивных расстройств.
  - Философ Маркс учил: бытие определяет сознание. Пока есть бедность, стрессы, конфликты между людьми, будет у них и депрессия. Но как только жизнь гармонизируется, депрессия исчезнет. Что для этого нужно? Всего-то: упорядочить бытие человека. Наступит время, когда научный прогресс будет определять поступки и характеры людей. Все в мире будет рационально. Не станет больше несчастных, депрессивных людей.
  - Ничего, на наш век несчастных людей хватит, - ответил тренер дзэн Леня.
  Я раскурил сигару и продолжил:
  - Несчастье, это всего лишь ошибка в поведении. Технический сбой.
  - Ты разве куришь? Я раньше этого не замечал.
  - Очень редко.
  - А что, случилось что-нибудь?
  Мой приятель, Леня Сперанский, в общем, не сентиментальный человек, был сейчас как-то особенно доброжелателен. То ли это мягкая атмосфера ресторана, то ли ночное небо в приоткрытом окне...
  - Так, один эпизод, - довольно вяло признался я. - Один мальчик, сирота, пытался отравиться. Включил на кухне газ и начал уже задыхаться. Тут вернулась его мать и предотвратила суицид.
  - И все? - улыбнулся тренер.
  - А разве этого мало!? - вспылил я.
  - Ты сам сказал, обычный эпизод, - добродушно ответил Леня. - Ты, натурально, его лечил, назначал мальчику антидепрессанты...
  Мой приятель пошутил, но я ничего ему не ответил. У противоположной нам стены ресторана кучковались одинокие музыканты. Играла скрипка, аккордеон и пианино.
  - Прости, если я был нетактичен, - сказал добродушный Леня. - Мне кажется, для тебя этот случай означает нечто большее, чем банальный суицид.
  Я продолжил рассказ. История эта началась лет пятнадцать назад. Тогда некая дама решила забрать из детского дома мальчонку. Она наведалась туда и стала выбирать. Приглянулся ей белобрысый мальчик по имени Руслан, Русик, - она его и взяла. Мальчик стал жить в ее доме. У этой женщины была родная дочь. Разница между ней и приемным сыном составляла 5 или 6 лет. В детстве дети ладили, мальчик был послушен как сама кротость.
  - Что же заставило женщину взять его из приюта?
  - Ну, я не знаю, ей хотелось второго ребенка, а муж от нее ушел или она от него...
  Мальчик считал ее своей матерью. Он не знал, что его в полуторагодовалом возрасте взяли из детдома. Добрую женщину звал мамой, а девочку, ее дочь, - сестрой. Соседи тоже любили его. Перемена случилась, когда парень повзрослел.
  Я отложил сигару. Музыка затихла. В этой тишине я продолжал:
  - Переходный момент. Кризис личности. Русик стал злым, грубым. Мать испугалась, пустилась в размышления. Стала корить себя за невнимание, хотя уж она много для него делала. Ее родная дочь, Полина, вышла к тому времени замуж. И в доме появился новый мужчина.
  - Они жили все вместе?
  - Да, все они жили там: мать, ее родная дочь Полина с мужем и приемный сын, Русик. Парень цапался с мужем сестры, грубил матери. И начал подворовывать: сначала мелочь, на мороженое. Потом - больше: крал золото и домашние доллары. Был пойман мужем сестры. И с этих уж пор подросток просто возненавидел пришлеца.
  - Что же он сделал? - спросил Леня.
  - Он хотел умереть, - сообщил я.
  - Какая сильная ревность!
  - Парень, неожиданно, стал травиться. Открыл газ на кухне и, чуть было, не умер.
  - Он сильно переживал, - произнес Леня. - Назначал медикаменты?
  - Да, но ни один антидепрессант ему не помогал.
  Опять заиграл оркестр. Моя сигара все еще дымилась. Струйка дыма вписалась в новую мелодию, легкую, нежную, ложившуюся контрапунктом на историю Русика.
  - Мать решила расторгнуть материнство. Частые драки между Русиком и мужем Полины грозили перейти в криминал. И тут случился неожиданный поворот. Муж Полины вставал на работу очень рано и возвращался еще до прихода жены. Зайдя однажды в спальню, он увидал на кровати трусы жены, которые недавно ей подарил. На них виднелось серое пятно: это был отчетливый след спермы. Трусы белые, засохшая сперма хорошо видна. Полина вернулась веселая, а муж врезал ей с размаху в висок. Та упала, потеряла сознание. Ну, натурально, скандал. Полиция. Теща в панике. Под суд! Несколько дней все ругались. О Русике забыли.
  - Вот такая история. Она затеяла судебный процесс, чтобы расторгнуть материнство, а он звал ее мамой!
  У меня и сейчас защемило сердце. Музыканты смолкли, завершив очередную композицию.
  - Понимаешь, я боюсь, что парень опять что-нибудь сделает...
  - Но ты же провел курс?
  - Да, что курс! Что могут эти... таблетки?!
  Мне не надо было упрашивать Леню помочь мне. Он сам проникся драматизмом всей истории. Было ясно, что здесь бушует ревность. Сын ревновал свою приемную мать. Ревность ведь возникает на почве любви. А у Русика сформировалась любовь к этой женщине, приемной матери. Он ведь с раннего возраста рос в ее доме. И теперь, узнав, что он пария, отщепенец, Русик вошел в силовое поле ревности. Да, ревнуют не только взрослые любовники. Ревнуют и дети. Ревнуют, в той или иной степени, все, кто любит.
  Мы договорились с Леней, что он скажется социальным работником, сотрудником отдела опеки и попечительства, и внедрится в эту семью. Так мы и сделали. Я представил буддиста матери Русика. Добавил, что для решения ее судебного иска участие Лени, то есть, господина Сперанского, просто необходимо. Леня в первый же день выведал у матери важные сведения. Она рассказала ему, что взяла мальчика из детдома в порыве бескорыстия, желая помочь сироте.
  - Гром грянул только теперь, когда Русик достиг пятнадцатилетия. Моя дочь, Полина, вышла замуж, ее муж поселился у нас. Жизнь превратилась в сплошной кошмар. Русик возненавидел мужа Полины. Тот застигал его за воровством денег и золота.
  - Да, но зачем он воровал?
  - Сначала на мороженое. А потом... Говорил, что ему нужна модная одежда.
  Леня спросил:
  - Вам его не жалко?
  - Я теперь уже и не знаю. Он грубит, крадет...
  - Когда вы забирали белобрысого, симпатичного мальчика из детдома, вы думали...
  - С ним невозможно жить!
  - Но когда он был маленьким?
  - Он был тогда тихим, ласковым.
  - Вся его вина в том, что он стал взрослым. Вас он ревнует к своей сестре, вашу дочь - к новому мужчине, ее мужу.
  - Не знаю, может быть.
  Через несколько дней я заехал к Лене в офис. Наставник дзэн стоял возле книжного шкафа и листал фолиант. Увидав меня, буддист выключил медитативную музыку, вернул книгу на место.
  Он рассказал о своих визитах в дом Русика:
  - В этом доме все законспирированы. Мать возится на кухне или сидит в своей комнате, смотрит телевизор. Молодые супруги стараются меньше видеть друг друга. А парень вообще не выходит из комнаты, или убегает куда-то из дому.
  В один из визитов Лени в этот дом, он стал участником конфликта. Муж Полины воротился с работы. Его лицо было оцарапано. Буддист - Леня перехватил мужа в коридоре. Тот не хотел беседовать, но Леня настоял. Муж Полины сказал, что подумывает об уходе из семьи.
  - Любой на моем месте поступил бы именно так, - сказал муж. - Но я не могу, мне почему-то трудно ее бросить.
  - А что же сама Полина, как она объясняет свой поступок? - спросил Леня.
  - Если бы она полюбила и ушла, я бы простил ее. Но это была подленькая, грязная интрига! Вы, наверное, в курсе. Я увидел на трусах жены следы спермы.
  Леня оставил мужа и зашел на кухню. Там он застал хозяйку квартиры. Он хотел все же понять ее отношение к пасынку. Об этом он и спросил 'маму'. Она ответила:
  - Когда в твоем доме живет человек, который стал тебе родным, которого ты вскормила, и вдруг он крадет в доме вещи - как поступить в таком случае?
  - И вы решились расторгнуть материнство!
  - Я не могу терпеть его выходок.
  - А он до сих пор называет вас матерью, это правда?
  - Не знаю. Кажется, да. Мы редко видимся, он все время пропадает где-то.
  - А, кстати, - спросил Леня, - как он узнал, что неродной?
  - Полина ему сказала об этом. Мы с ней не хотели ему ничего говорить, но когда он стал воровать вещи и деньги... После очередной стычки Полина зашла к нему в комнату и сказала, что он неродной сын. Что я взяла его из детского дома.
  Никто кроме Русика не чувствовал тогда сильной боли. А Русик после этого постоянно чувствовал боль оплеухи. И пуще стал грубить, оскорблять мать. Сестру он возненавидел, ибо она забирала всю любовь матери. Ему не доставалось этой любви. Его предали! Сестра стала теперь для матери главнее, чем он, Русик, внезапно превратившийся в изгоя.
  Леня однажды застал в квартире и Полину. Она тихонько вошла и, стараясь, не шуметь, сняла пальто. Леня дал ей понять, что он обо всем информирован. Он спросил ее о сперме. Она сказала:
  - Меня даже муж не спрашивает об этом! А вы разве следователь?
  - Нет, я сотрудник опеки. Где же эти трусы?
  - Не знаю, во всяком случае, не на мне, мне они не нужны. Муж куда-то спрятал. Тот еще подарочек!
  Вот такие были первые результаты работы буддиста. Несколько визитов, и сюжет картины прояснился.
  - Понятно, ревность к сестре сжигала его, - сказал мне Леня. - Она-то родная дочь, а он - пасынок.
  - Тебе удалось повидаться с парнем?
  - Да, но не в квартире, а на улице. Точнее, в одном заштатном баре. Его приемная мать назвала мне это возможное место его тусовок, а фотография парня висела на стене в его комнате. Я запомнил лицо, нашел бар. Русик был там. Небольшого роста, взъерошеный, с вьющимися волосами, будто стремящимися к свободе. Похоже, и сам парень мечется, не находит себе места. Я, конечно, представился ему как социальный работник. Спросил, в чем причина его, мягко говоря, плохого поведения. 'Спросите у мамы', - ответил он.
  Леня глубоко вздохнул.
  - Ты прав, невозможно спокойно это слышать! Он считает ее мамой, а она у него на глазах затеяла расторжение материнства. Парень, конечно, хулиган, но ему пятнадцать лет. Это не повод так с ним поступать. Какая жестокость!
  В следующие дни буддист продолжил поиски истины. Он бродил возле дома и встретил во дворе мужа Полины.
  - Хотите, я разом покончу с вашими сомнениями, - предложил буддист. - Отдайте мне трусы вашей жены.
  - Вы фетишист?
  Леня пояснил:
  - Вы знаете метод исследования ДНК? Берется биологическая жидкость, оставленная на месте преступления, исследуется ДНК и сличается с ДНК предполагаемого преступника.
  - Но где взять эту самую ДНК преступника, его биоматериал?
  - Поищем, - сказал Леня.
  Будист, между тем, узнал кое-что о работе социальной опеки. Оказывается, сироты по достижении ими совершеннолетия, получают от государства бесплатное жилье. Отдельную квартиру, ни много, ни мало! Буддист сразу догадался, что в таком деле не могут не воровать. Слишком уж все бескорыстно! Наставник разгадал план матери. Он сказал ей напрямую: вы хотите лишить себя материнства, чтобы Русик стал сиротой и получил квартиру. В этом случае вы переселяетесь к нему, а Полина остается с мужем в оставшейся, свободной квартире. Буддист был напорист и логичен: мать сразу во всем созналась и только умоляла Леню никому не говорить о своей догадке. Тогда Леня нажал на нее:
  - Полина с вами в сговоре?
  - Да, мы договорились о том, что она расскажет Русику о взятии его из приюта.
  - И это по вашим расчетам должно было усилить его хулиганское поведение?
  - Да, все так и случилось.
  Муж Полины отдал Лене трусы своей жены. Леня через своих друзей брался устроить ДНК - анализ спермы, обнаруженной на этих трусах. Для корректности эксперимента нужны образцы биологической ткани всех мужчин, бывавших в доме: Полининого мужа и Русика. То есть, тех, кто теоретически мог переспать с Полиной.
  Понятно, кровь мужа достать было легче всего, он просто подставил свой палец под кровяной щип. Биоматериалом Русика могла быть только его слюна: ее и взяли со столовых приборов. ДНК - анализ оказался весьма дорогим. Но он стоил того! Сперма с трусов Полины оказалась идентичной биоматериалу... Русика.
  Ну, и дела! Мы с Леней гуляли возле их дома. Рассуждали о превратностях человеческих чувств и поступков. Кто бы мог подумать, что Полина спала с Русиком? Своим братом! Хотя и сводным. Несмотря на ненависть, она с ним спит! Мы забрели в бар. Там увидали мужа Полины. Он глотал виски. Он уже знал о результате ДНК-анализа.
  Заметив Леню, муж Полины подошел к нему и спросил:
  - Ваш анализ не мог ошибиться?
  Его глаза были полны слез.
  - Это самый точный анализ на сегодняшний день.
  - Какая же она после этого... сволочь!
  Тут в баре появился Русик. Он заказал виски. Муж Полины подсел к нему и сказал, подвигая свой стакан:
  - Воспользуйтесь... моим виски.
  - Боюсь заразиться, - ответил Русик.
  - Щенок! Пошел вон отсюда!
  Они сцепились, и неизвестно, кто бы оказался проворнее, но тут подбежали приятели парня и растащили их. Муж Полины ушел. Русик затерялся в толпе сверстников.
  Мы вышли из бара и направились к дому. От дерева отделилась фигура. По шаткой походке мы узнали мужа Полины. Когда мы поровнялись, он выплеснул на нас все эмоции:
  - Я неглупый человек, а она обманул меня! Какая же она... Под боком, с братцем!
  Он ушел от нас за свое дерево, держа в руках бутылку виски.
  Леня отправил меня домой, а сам заглянул к ним. Он потянулся к звонку, но сначала толкнул дверь. Она оказалась открытой. В квартире было темно и тихо. Леня осторожно прошел дальше по коридору. Он услышал чей-то шепот. Из спальни Полины доносились слова молитвы:
  - Господи, помоги мне сохранить мужа. Пусть он узнает, что я не виновата перед ним. И пусть поверит, что я не изменяла ему.
  Это был голос Полины. Леня отошел обратно к двери и вышел из квартиры. Она не виновата - буддист почувствовал это. Полина молилась искренне. Вооруженный новым знанием о невиновности Полины Леня в следующий день наведался к матери. Та сообщила ему, что отношения Полины и ее мужа - подошли к грани разрыва. Что будто бы на ближайшие дни назначено окончательное решение. Мать уверена, что семья распадется.
  Наставник вспомнил мужа Полины, жалкого, согбенного, беспомощного. Понятно, отчего он не уходит. Боится. Он нерешителен. Конечно, ему нужен толчок. Тогда, он сможет сделать безрассудный шаг и уйти от Полины. Но если не случиться этого толчка, то все пропало. Далее: сперма Русика на трусах Полины, по крайней мере, говорит о связи брата и сестры. Либо их отношения интимны, либо тут что-то такое, что пока не познаваемо... Анализ ДНК не ошибается.
  На Рождество, по странному вечернему наитию, тренер посетил Сретенский храм. Он знал отца Алексея. Вероятно, решение посетить храм возникло у Лени после услышанной им случайно молитвы Полины. Как все же религия трактует любовь?
  - Любовь, конечно, главное событие каждой жизни, - сказал отец Алексей. - Вы называете любовь душой Будды, не так ли?
  - У нас, буддистов, нет понятия греха. А у христиан... Скажите мне, вот, пример: изменил супруг. Причем, изменил по любви. Это преступление?
  - Пусть предоставит справку, что изменил именно по любви, и что любовь его сильная.
  - Шутить изволите? - спросил Леня.
  - А как прикажете отвечать на подобные вопросы? Короток век человека на земле.
  - И все же, он виновен? Перед своей половиной, перед детьми, перед собственной совестью?
  - Я не судья и не сторож, - ответил протоиерей.
  - А если бы к вам пришла девушка...
  - Не понял, кто пришла?
  - Девушка, которая согрешила, изменила мужу. Если она спросит вас, что делать? Что вы ей скажете?
  - Я скажу ей, придумайте точное название своему поступку. Если этот поступок вы назовете грехом, тогда замаливайте его, искупайте перед мужем. Если же вы любили, сильно, страстно, - берегите свою любовь. Ибо нет ничего выше любви.
  - Вот как? Значит, все дело в том, как назвать?
  - Слово - это тоже дело.
  Леня вышел из церковных ворот с душевным облегчением. Умеют святые отцы умиротворить, успокоить человека! - подумал тренер. Это от того, что у них нет выбора, они должны, обязаны успокоить, примирить индивидуума с жизнью. В буддизме проще, в нем нет жестких постулатов, все течет, все меняется. Нет верха и низа, высокого и низменного, плотского и духовного, соответственно, нет греха. Низа как такового нет, значит, и греха нет. Неоткуда ему расти. А христианину надо жить с грехом, он тащит на себе горб греха.
  Полина не зря обратилась к молитве. Стоп! Надо вспомнить, как она молилась тогда в спальне. Что говорила. Она не просила о прощении. Она не раскаивалась в грехе! Отец Алексей уверяет - важно назвать событие, действие. От того, как оно будет названо, зависит отношение к нему всех людей. Полина сама не определяла свое поведение как греховное. Она просто умоляла оставить при себе мужа, просила высшие силы сделать так, чтобы он поверил в ее невиновность. В молитве Полины не было ни слова о грехе. Значит, она не совершала грех? Может, она неискренна? Но она была одна в квартире, и вряд ли Полина решилась бы обмануть Бога.
  Скоро, по убеждению матери, решится судьба Полины и ее мужа. И Леня от храма на Сретенке отправился в дом Русика. Решение проблемы, озарение, приходит, порой, незаметно. Тренер всегда в таких случаях что-то совершал, какое-то действие. Это его кредо. И теперь, теряясь в мотивах жизни Полины, Русика, он поехал к ним на квартиру. Он не знал, что хотел там увидеть, но предпочитал какое-то, пусть даже бессмысленное действие пустому ступору.
  В баре у дома Леня заметил мужа Полины. Тот нещадно квасил. Наставник вышел из бара и поднялся в квартиру. Дверь опять открыта. Опять, как и вчера, в комнате Полины раздавались звуки. Но уже не молитвы. Леня бесшумно подошел к двери и услыхал ритмичное, глубокое дыхание, легкие вскрики, стоны. Вот и разгадка! Эти звуки были явно - половой акт! Леня заглянул в шелку двери и увидел Русика. Тот стоял, спустив брюки, и онанировал. Перед собой он держал женские трусы. Излив сперму на трусы, Русик спрятал сей предмет к себе в карман. Леня отпрянул от двери, Русик ушел в свою комнату.
  Вот и ответ! Вся разгадка спермы на трусах! Русик онанировал на трусы Полины. Так он делал и в первый раз, чтобы спровоцировать у мужа сестры приступ бешеной ревности. Никакой любовной связи брата и сестры не было! Русик тогда излил свою сперму на сестрины трусы, бросил их на кровать и ждал мести ее мужа. Но в тот, первый, раз был ясен мотив: спровоцировать мужа Полины. А теперь зачем? Оставалось поймать Русика и вывести его на откровенность. Проходя мимо бара, Леня натолкнулся на пьяную женщину. Он узнал в ней Полину. Она обняла его. Леня помог ей найти подъезд.
  - Он думает, я спала с братом, но это неправда.
  - Я знаю, - сказал Леня.
  - Что вы знаете?
  - Что вы не виноваты в этой сперме.
  - Тогда почему?..
  - Я знаю.
  Утром, в 'Кофе-хаус', мы заправлялись булочкой и мокко. Леня находился в трансовом состоянии от вновь пришедшего открытия. Ему привиделся ход времени и щепки людей в его потоке. Я знал это состояние буддистского наставника: так, наверное, бывает у поэтов и музыкантов, когда они набредают на вдохновение; когда после тягостных раздумий о судьбах мироздания, в них входит спасительный луч понимания и надежды.
  - Если Полина помирится с мужем, - сказал Леня, макая булочку в кофе, - Русик покончит с собой.
  - Он любит Полину?
  - Дело не в этом.
  - Кого же?
  - Он просто не хочет никуда уходить. Мать собирается отдать его в приют. По достижении восемнадцати лет ему положена отдельная квартира. От государства, бесплатно. Мать и Полина сговорились выжить Русика из своей квартиры и прописать в интернате.
  - Но Русик получит свою квартиру через год!
  - Этого они и добиваются. Год - это ерунда. Пройдет год, и мать переедет к нему, а Полина с мужем остаются одни в трехкомнатной квартире. Поди, плохо?
  - Так вот отчего все эти страсти!
  - Они провоцировали его, Полина сказала ему, что он взят из детдома. Представляешь, какой это шок для парня! Конечно, он запсиховал.
  - Им только этого и надо.
  - Долой хулигана!
  - Да, но как она переедет жить к пасынку, - недоумевал я, - в его новую квартиру, если расторгнет материнство?
  - Русик любит приемную мать. И она это знает. Он рос у нее с раннего детства. Ничего, простит, примет. Игра с квартирой стоит свеч. Расторгнув материнство, она сделает его, таким образом, сиротой. Тогда он сможет претендовать на свою квартиру.
  - Ему бы радоваться.... А он пытался отравиться газом.
  - Мать расторгает права материнства, значит, его повезут в приют. Парень в шоке. Что такое для юноши, оказаться в подобном положении! Первая реакция - отравиться. И он включает на кухне газ. Его спасают по чистой случайности. Потом в его сознании появляется другой выход: выгнать мужа сестры. Ведь ее женитьба все закрутила. С нее все началось. Русик понимает, что его хотят спихнуть в приют, чтобы расчистить место для вновь образованной супружеской пары. Русик провоцирует ревность у мужа своей сестры. Он отдает свою сперму на трусы Полины. Затем, перед самым возвращением мужа с работы, небрежно бросает их на смятую кровать. Муж, естественно, в ярости. Казалось, цель достигнута. Но муж медлит. Что-то мешает ему уйти, бросить Полину. Мягкотелость, что ли... Нужен последний толчок. И Русик повторяет маневр с трусами. Он решил опять, во второй раз, кинуть на супружескую кровать ее трусы со своей спермой.
  - И что же?
  - А вот, мы узнаем.
  - Когда?
  - Сегодня.
  Вечером Леня дежурил у подъезда. Он поймал возвращавшегося с работы мужа Полины и сказал ему:
  - Проявите же, наконец, характер!
  - Она мне изменяет, я не могу это вынести. Но мне что-то мешает уйти...
  - Забирайте свои вещи и уходите.
  Я ждал Леню в баре. Буддист сообщил мне, что муж Полины уже вошел в квартиру, и сейчас все решиться. Он увидит опять трусы жены со следами спермы.
  - И если он теперь не уйдет, то я уже просто и не знаю!
  Через десять минут из подъезда выскочил муж Полины. Мы подбежали к нему.
  - Помогите! - крикнул он, увидав нас. - Я уже вызвал скорую, но, может, вы сделаете что-нибудь!
  - Что случилось? - спросил Леня. - Вы убили ее? Ударили?
  - Русик отравился.
  Мы вбежали в квартиру. Парень лежал на кухонном полу. Я тут же принялся заводить сердце и вдыхать воздух в его легкие. Вколол ему кофеин и мезатон. Он очнулся. Приехавший врач скорой констатировал коллапс от отравления, и Русика увезли в Склиф. В его комнате нашли пакет, в котором были - записка 'маме' и трусы Полины. Русик писал: 'Боюся! Не хочу в приют! Мама, не оставляй меня'!
  Я никогда прежде не видел на лице Лени такого сильного волнения. В этот момент у него были глаза не буддиста, а прокурора.
  - Какое великое отчаяние! - воскликнул тренер.
  Русик отлежал неделю в Склифе. Я там его консультировал. Он сидел в кресле худой, истощенный. На вопросы отвечал кратко, сухим, хрипловатым тоном.
  - Сможешь ли ты повторить попытку отравления?
  - Не знаю... Нет, наверное.
  - Может, тебя поместить на недельку в психиатрический стационар?
  - А что говорит мама?
  Опять горячий порыв стыда охватил меня, слезы подступили к глазам. Снова 'мама'. После всего случившегося, всех предательств!
  - Не волнуйтесь, - произнес парень, - если бы я хотел умереть, то уже осуществил бы свое намерение.
  И Русик впервые улыбнулся. Во всяком случае, я никогда раньше не видел его улыбки. Мне вообще показалось, что в нем произошла благотворная перемена. Его судьба сделала первый, едва уловимый шаг к изменению. Он прошел через чистилище отвержения, отчаяния, одиночество, предательства и теперь, кажется, обрел спокойствие.
  Леня требовал отчета о моем осмотре Русика в Склифе. В своем кабинете он был хозяин. Разливал чай, подбирал угощенье и медитативную музыку.
  - Трудно выстроить логическую цепочку, - сказал я. - Он был внешне спокоен, даже улыбался.
  - И ты выпустил его?
  - Да.
  - Не боишься?
  - У Русика нет никаких признаков депрессии.
  - Куда же она подевалась? Прошла?
  - Наверное. А ты сомневаешься?
  Леня включил звуки медитации, подошел к окну.
  - Теперь, когда все вскрылось, стало очевидным... Муж Полины остается, это ясно. Значит, этой цели Русик не достиг. Не выгнал его. Теперь мать... 'Мама', так сказать. Думаешь, она откажется от идеи поместить его в интернат?
  - После второй попытки его самоубийства она, я думаю, смягчится. На свете есть такие вещи, как совесть, порядочность...
  - Да? Сомневаюсь, - Леня слегка поперхнулся. - У нее луженая совесть. Наоборот, она с новой силой будет совать Русика в интернат, козыряя попыткой его самоубийства. Еще поместит, чего доброго, в психушку. Вот я и думаю...
  - Надо поговорить с этой женщиной, обратиться к ее совести...
  - Ты не там ищешь совесть. Не рано ли ты его отпустил? - засомневался Леня.
  - Но ведь в больнице ему будет только хуже!
  - А в семье? Где он прожил детские годы, лучшие годы в жизни человека, а теперь его хотят выгнать из этого дома, дома его детства. Такое не приснится и Стругацким!
  - И ты полагаешь...
  - В исследованиях по суицидологии, - сказал Леня, - показано, что повторные суицидальные попытки более опасны: с каждым разом риск завершенного суицида увеличивается. Поправь меня, если я ошибаюсь.
  - Да нет, все верно. Одна попытка, другая и, наконец... Экзитус леталис, - произнес я и сразу уточнил: - Это по латыни.
  - Догадываюсь, - хмуро, с обидой произнес Леня.
  Он временами становился таким - откровенно недовольным, нарочито уязвленным, болезненно реагирующим на невинную шутку. Но он имел на это право. Я не встречал человека, более правильно чувствующего детали жизни. Заглядывающего вперед, туда, где красный лепесток меняет цвет, превращается в синий. Вот и в случае Русика я имел еще одну возможность убедиться в уникальной способности моего друга смотреть за угол, не подходя к нему.
  Русик вышел из Склифа. Дома его ждала прежняя жизнь: мама, стремящаяся упечь его в интернат, сестра, которая хочет остаться в квартире вдвоем с мужем, наконец, этот самый муж. И всем мешает неприкаянный подросток. Попытка отравления, боюсь, только раззадорит этих людей. Сочувствие, на которое рассчитывал парень, вдыхая на кухне газ, не поселится в их душах. Напротив, все они станут теперь думать о лишней обузе: и так был ненужный человек, так теперь он еще и псих.
  Каково решиться на самоубийство пятнадцатилетнему подростку! Он не стал подбрасывать ее трусы, подставлять ее под удар мужа. Вместо этого он предпочел сам умереть.
  Русик, вернувшись из Склифа, не разговаривал ни с кем из домашних. Но и конфликтов не затевал. Вел себя отстраненно. Я спросил Леню, каково его мнение, что надо делать дальше.
  - Как верующий смиряется перед богом, - сказал я, чувствуя свое интеллектуальное бессилие, - так и я смиряюсь перед твоим методом. Ты говорил как-то, неправда ли, что главное в твоем методе - внимание к деталям. Их сцепке, движению, странному сочетанию...
  - Думаешь, я не ищу этих сцепок все последние дни?! И кое-что, кажется, нашел. Эти последние трусы Полины... Русик не оставил их на кровати, как в первый раз. Значит, он не хотел провоцировать ревность у дурака-мужа.
  - Где же эти трусы?
  - Они были в пакете, вместе с его прощальной запиской. Мать передала мне записку и трусы. В записке он просил: 'Мама, не бросай меня'.
  - А трусы?
  - Трусы остались в конверте. Я отдам их на голографическую экспертизу.
  Очередное исследование проводили в лаборатории физического института. Приятель-физик усадил Леню одесную у компьютера. На экране появились знакомые трусы. Сквозь пятно, образованное спермой, начал проступать образ.
  - Странный символ, - сказал физик. - Ты что-нибудь понимаешь?
  Знак уже полностью оформился. На экране появился какой-то ломаный треугольник серого цвета.
  - Чем он рисовал? - спросил Леня.
  - Карандаш или фломастер, не знаю... Он водил карандашом по сперме. От этого линии размылись.
  Проведенная экспертиза выявила загадку. Треугольник содержал какую-то тайну. На размышления у нас оставалось совсем немного времени. Сидя в кабинете буддиста, мы приступили к мозговому штурму.
  - Итак, мы имеем треугольник. Три вершины треугольника. Очевидно, - произнес Леня, - они означают три каких-то события.
  - Может быть, это означает три попытки суицида?
  - Возможно. Две он уже предпринял. Осталась последняя, третья. Как ее вычислить?
  - Сам треугольник как геометрическая фигура похож на распятие, раскинутые в стороны руки и туловище: если их соединить, получается как раз треугольник.
  - О чем говорит эта каббалистика? - задумался Леня. - А что если поехать сейчас к нему и вытрясти у него это тайну?! На кону его жизнь!
  - Человек, решившийся на самоубийство, да еще закодировавший его, никогда не признается на допросе.
  Леня размышлял далее:
  - Ты говорил распятие. Треугольник похож на распятие. Может, с колокольни будет прыгать?
  - Колокольни! Черт! В парке, у озера, недалеко от их дома, - старая церковь. Она стоит на откосе, вода подходит к стене церковной ограды, прямо к контрфорсу. Берег там не укреплен, он медленно рушится.
  - Каждую минуту может случиться непоправимое, - сказал Леня. - Поторопимся!
  Мы рванули в парк. Подбежали к церкви, что рядом с откосом. Из воды доставали утопленника. Неужели это конец?!
  В тине пруда вязли лодки спасателей. Слышались голоса:
  - Вытаскивай!
  - Давай еще.
  - Тяни.
  - Видишь, корягу задел, когда падал.
  - Откуда он свалился?
  - С этой ограды.
  - Не стена, а развалина.
  Леня в отчаянии махнул рукой и воскликнул с надсадом:
  - Все, умер... Убит!
  Он решительным, прокурорским шагом направился к 'маме'.
  Та сидела на кухне и мирно вязала.
  - Что-то случилось? Сегодня воскресенье...
  Леня сорвался:
  - Вы измучили его своим эгоизмом! И вот результат - погиб.
  - Кто?
  - Ваш сын и брат... вашей дочери.
  - Он ушел из дома такой веселый...
  - Веселее некуда.
  Мне показалось правильным ввернуть умное словцо:
  - У Русика инверсия аффекта. Он смеялся, хотя внутренне хотел умереть. Так бывает.
  Мы с наставником были в сквернейшем расположении духа. Каждый из нас думал о том, что, возможно, мы преступно промедлили и не успели его спасти. Но в этот момент явились супруги. Полина сказала, что из пруда вытащили утопленницу.
  - Женщину?! - воскликнул Леня.
  - Да, распухшую... Говорят, она была в воде несколько дней.
  - Слава богу, это не он!
  Русик не пришел ни к вечеру, ни ночью. Решили - загулял, но его все не было. Через два дня мать подала в розыск. Русика искали, но, конечно, не нашли. А тут еще позвонил приятель Лени, физик, и сообщил, что выводы экспертизы поменялись: треугольник, который был виден на трусах, не знак вовсе, а шов.
  - То, что мы принимали за некий знак, - пояснил физик, - на самом деле, просто шов, фабричный шов на трусах.
  - Это окончательный вывод? - спросил Леня.
  - Да. Это просто шов. На фоне спермы он кажется размытым, будто обведен фломастером.
  - Значит, распятие оказалось фабричным стежком...
  Последние слова Леня произнес медленно, едва ли не медитативно.
  След Русика позднее отыскался. Он жив. Он узнал в детском доме адрес родного отца и поехал к нему.
  Последняя наша встреча с 'мамой', Полиной и ее мужем была короткой. Проходила она за кухонным столом. Мы с Леней скромно пили чай. Русик всех перехитрил. Да, он сильно ревновал маму, за то, что она отказалась от него. Сестру ревновал к ее мужу и хотел опорочить ее. Наконец, сам решил уйти из жизни. Потом успокоился и выбрал другую жизнь, бросил своих временных родных. Да, он всех обыграл. Но лучше так, чем если бы он утопился.
  - Хорошо, что ты не такой ревнивый, - сказала, обращаясь к мужу, Полина.
  - Я ревнивый, - ответил муж, - но терпеливый.
  - Никогда не поддавайтесь первому впечатлению, - вставила 'мама', - оно часто бывает ошибочным. Надо держать себя в руках.
  - Кто бы говорил, - заметил Леня.
  Я постарался скорее завершить беседу:
  - К сожалению, нам пора.
  Мне не хотелось затевать дискуссию, и я вытащил Леню из-за стола. Зачем ему дополнительный спор? В спорах о совести он вообще редко выигрывает. Да, и не нужно ему это.
  В который раз я убедился в том, что ревность является каким-то неизбежным фактором жизни. И еще: у нее бывает разное направление. Стрела ревности может быть направлена на объект, наружу. А бывает, что она поворачивает обратно и летит внутрь, в самого человека, поражает его сердце. В этом случае он сильно страдает, порой, дело доходит до суицида. Конечно, если ревность выплескивается наружу, человеку становится легче. А что происходит, когда она поворачивает внутрь, ранит твою душу? Черт его не знает! Русик сначала опробовал вариант 'наружной' мести. Он хотел отомстить сестре. Не получилось. После этого он решил сам отравиться. Он много страдал, многое перенес в свои пятнадцать лет. За это судьба подарила ему новое, счастливое продолжение жизни. Ревность была для него испытанием. Она выступила очистительным огнем. И он прошел сквозь него. Выдержав испытания, он стал самостоятельным, сильным.
  
   Дамочки.ру
  
  
  Душе я сказал - смирись! И жди без надежды...
  Тьма станет светом, незыблемость ритмом
  
   Т.С. Элиот
  
  
  Любовь часто мимолетна, как обрывок сна. Такая любовь лишена корысти, не ищет своего, не требует жертвы. Так любят духовно богатые люди. Они многое могут дать партнеру, но и спрашивают с него строго. Им неинтересно бороться за свою любовь. Они ее дарят и надеются получить обратно равное чувство. Малейшее сомнение в верности партнера тут же разочаровывает их, и они оставляют любовника, нимало не сожалея об этом. Может показаться, что эти люди капризны. Но речь здесь идет о душевной гигиене, о высоких условиях чести.
  Лялечка вышла замуж в 20 лет. Поначалу она слепо любила мужа, но через полтора года совместной жизни не захотела с ним спать. Она была гордой и сама не знала, чего ей хочется. Скорее всего, этот человек, ее муж, не подходил ей по своим психофизическим параметрам. В любви ведь как: все может решить деталь. Одно какое-то слово, цвет неба и облаков, могут сыграть решающую роль, оттолкнуть или приблизить. Тут все должно сойтись - и стихийное, как у животных, влечение друг к другу, и долгая работа по настройке физических признаков, скажем, легкая небритость мужчины или, наоборот, гладкая его выбритость, тембр голоса... Запах тела и духов имеет большое значение: это древний сигнал подсознанию. Вообще, сексуальность растворена в природе. Как музыка, например. Композитор слышит гармонию, улавливает звуки окружающего мира и фиксирует их нотными значками. Как в мозг композитора властно входят звуки, так и в человека вплывает сексуальность, воцаряется в нем. Сексуальная гармония подчиняется тем же колебаниям, что и музыкальное произведение. Там и тут одни законы: провалы, озарения, распады, кульминации.
  Ляле стукнуло 28. Девушка пахала в банке 'Каскад'. Командовала этим банком одна весьма неприятная особа, которая сразу невзлюбила Лялечку. Придиралась к отчетам, орфографическим ошибкам, просроченным обеденным перерывам и 'частым' перекурам. Поиск придирок коснулся даже стиля одежды. Разведясь с постылым мужем, Ляля начала искать парня в Интернете. Зашла на сайт 'Дамочки.ру'. Внесла свои данные и фотки, выбрала себе имя: 'лялечка - ростоманочка'. К ней приходили ASQ с предложениями познакомиться. Реально Лялечка встречалась с парнями на дискотеках, которые устраивала администрация сайта. На пати она узнавала знакомые по фоткам лица. Но серьезных романов не начиналось.
  Как-то весной Лялечка вышла во двор своего дома. Покурить, подышать воздухом. Увидала незнакомого парня. Подошла к нему и спросила огня. Тот поднес зажигалку к ее сигарете.
  - Где вы живете? - спросила девушка.
  - Вон, в том доме, - ответил парень.
  - Давайте встретимся, - предложила девушка.
  - Хорошо, - согласился парень.
  - Скажите ваш телефон.
  - Пожалуйста.
  Девушка направилась к своему подъезду. Парень сказал ей вслед:
  - Меня зовут Йонас.
  - Я Лялечка.
  Парень имел литовское имя, но был русским. Что ж тут удивительного? Известен, например, один Иван, который - итальянец. Йонас родился в Рязани. Ему уже за сорок. Йонас не был связан с сайтом 'Дамочка.ру', но почему-то именно он приглянулся ей. Душевной чистотой, что ли... Они с Йонасом стали жить вместе. Лялечка вмиг поняла, что Йонасу суждено очистить ее душу. Она была жадна до денег. Общение, жизнь с Йонасом помогут смыть грех богатства и праздности. Лялечка вцепилась в него и не прогадала. Йонас регулярно рассказывал ей об искусстве импрессионистов, абстрактной живописи. Он вводил ее в курс космогонии, рассказывал о движении планет, о том, что жизнь есть прекрасная математическая схема, грандиозная конструкция творца.
  Боже, как понравилась Лялечке опера! С каким наслаждением она ходила с Йонасом на симфонические концерты! Это было посильнее твоей церкви. Душа, несомненно, очищалась. Смогла бы Лялечка одна пойти в храм, исповедаться, очиститься? Скорее, нет. А с Йонасом это чудо происходило даже вне церкви! Но ведь известно: присутствие бога можно найти в любом месте, важно, какое у тебя душевное состояние, какова готовность впустить Его. Позже, однако, всплыло одно обстоятельство: у Йонаса раньше была любовница. Ее имя - Липочка. Эта Липочка бросила его, ушла к крупному банкиру. Теперь она сама - директор банка 'Каскад'. По странной прихоти судьбы Липочка и была той мигерой, начальницей Ляли.
  Липочка никогда не забывала Йонаса. Время, проведенное с ним, навсегда осталось в ее памяти. Знаете, нет прошлой любви, нет прошедшей любви, есть настоящая. Порой так тоскливо бывает на душе, бредешь по улице в полном отчаянии и неверии, и вдруг: лицо в толпе встретишь! Лицо, что своим светом вмиг вернет веру в жизнь. Человек исчез в толпе, но тебе уже легче. А прошло всего-то одно мгновение! Липочка не могла забыть Йонаса.
  Недавно она увидела его в ресторане, где модная портниха показывала новое платье. Йонас попал сюда случайно, приятель дал ему билет. Сначала все тусовались, пили, ели. Потом портниха вышла переодеться. Вскоре она вернулась в том самом платье. Раздались аплодисменты. Звуки похвалы, словно хрусталики люстр, звенели в зале. Кто-то снял флакон с настольной лампы. Его наполнили шампанским. Портниха оторвала с платья пуговку и бросила ее на дно флакона. Обмыть новое платье, так сказать. Достать обратно пуговку, однако, не смогли: у флакона узкое горлышко. Тогда Йонас закатил рукав и достал предмет со дна. У него тонкие руки, как у Пьеро, - нездешнего грустного клоуна, бог знает как попавшего в этот вертеп. Йонас вытащил пуговицу и подал хозяйке вечера.
  От Йонаса пришло былое дыхание свободы! Чистоты сердца! Кто-то услужливо сообщил Липочке, что этот изящный Пьеро живет теперь с Лялечкой, сотрудницей 'Каскада'. То есть с ее подчиненной, простым клерком ее банка. Тисками сжало грудь, когда Липочка узнала о романе Йонаса с какай-то... Лялечкой? Кто это? Работает в 'Каскаде'? Почему я никогда не видела ее раньше? Липочка сразу решила мстить юной подруге Йонаса. Она могла бы, конечно, просто уволить Лялю или впутать ее в какую-нибудь аферу с бабками. Но это было бы слишком просто. И Липочка придумала более изощренный способ мести. Дело в том, что на Лялю был компромат. Когда-то Ляля, забавы ради, снялась голой. Липочка раздобыла эти фотки и вставила их в сайт 'Дамочки.ру'. Смонтировала их по возможности грязно, пошло, безвкусно. Сопроводила омерзительным, скабрезным синопсисом. Йонас увидел фотку Лялечки в Интернете и пришел в полное замешательство. Чистые люди, каким был Йонас, не впускают в себя грязь, пошлость. И вдруг он увидел свою девушку голой. Конечно, Йонас все рассказал Лялечке. Он сказал, что пришла аська, он открыл, потом вышел на сайт. Лялечка затрепетала.
  - Никогда, поверь, я не выкладывала голые фотки в Интернете!
  - Но как же... это сюда попало?!
  - Не знаю. Правда! Пожалуйста, найди того, кто это сотворил! Ты сможешь, я знаю. Я прошу тебя, - говорила она Йонасу, - я заклинаю тебя, не верь этой провокации! Найди тех, кто это сделал. Тех, кто хочет помешать нашему счастью.
  Йонас нашел Леню Сперанского и все ему рассказал. Они пересекались когда-то в универе, и теперь Леня был единственным человеком, кто мог бы помочь в этом деле.
  - Но я буддист, - сказал Леня, услышав просьбу Йонаса.
  - А я программист.
  - Ты же был астрофизиком?
  - А ты биофизиком, кажется?
  Они забрели в пивной ресторанчик и на кружках 'Будвайзер', наконец, договорились.
  - Я хочу, чтобы ты помог мне вычислить злоумышленника, - повторил Йонас свою просьбу.
  - Ты компьютерщик, тебе карты в руки, разве не так?
  - Нет, - ответил Йонас. - Технически это невозможно сделать.
  - Как же ты намерен использовать меня? Я ведь не сыщик.
  - Здесь не нужен сыщик. Совсем не в этом дело. Необходим... нестандартный подход, умение ловить детали.
  Леня хлебнул еще пива и сказал:
  - Если для тебя это так важно...
  - Она очень страдает.
  - Кто?
  - Лялечка.
  - Та, что голая... Прости!
  - Мне удалось вытащить на встречу одного функционера сайта 'Дамочки.ру'. Поедем со мной?
  - Хорошо, - согласился буддист.
  Встреча проходила в переулке. Менеджер сайта оставил машину за углом.
  Он сказал:
  - Такой терроризм, действительно, существует. Но чтобы поймать негодяя, мы должны быть готовы заранее. В данном случае ничего сделать уже нельзя. Поезд, как говориться, ушел.
  - Ну, хотя бы убрать эти фотки можно? - спросил Йонас.
  - Тоже нет, - ответил менеджер. - Только по просьбе хозяина.
  - То есть, того, кто прислал? - спросил Йонас.
  Менеджер сказал:
  - Сами мы не имеем права. Это тайна, обнаруживать адресата мы не можем. Иначе разоримся. Вы понимаете? Тайна исповеди. Все, ребята, мое время истекло.
  Йонас спросил напоследок:
  - Что, совсем никак?
  Менеджер ответил:
  - Найдите того, кто послал. Сами найдите, без нашей помощи.
  В последующие два дня шли поиски. Йонас понимал, что шантаж исходит от кого-то из сослуживцев Ляли. Он проверил почти всех сотрудников 'Каскада', которых можно было, в той или иной степени, заподозрить в попытке шантажа. Пусто.
  - Кто-то отправил со своего компьютера, - заключил Йонас.
  - Это игра в кошки-мышки, - грустно произнес Леня.
  Йонас и тренер сидели в Интернет-кафе и рассматривали злополучную фотку Лялечки.
  - Ну, и текст! - вздохнул Йонас.
  - Чем грубее, тем нежнее, - произнес Леня.
  - Такого бы постеснялась любая парижская шлюха. Лялечка не могла этого написать, - сокрушался Йонас.
  - Ты в ней уверен?
  - Теперь я уже и не знаю. Конечно, у нее была прошлая жизнь, о которой я не имею понятия. И не хочу иметь. Все, что было до меня, мне неинтересно. Я уверен, ее подставили.
  - Косвенный терроризм?
  - Что-то вроде этого.
  Тут Йонас почему-то задумался.
  - Есть одна дама. - Он вспомнил бывшую свою любовницу Липочку. - Сейчас она работает в банке 'Каскад'. Она там директор. Ляля работает под ее началом.
  - Эта директриса, Липочка, она была твоей любовницей? - поинтересовался Сперанский.
  - Да, - подтвердил Йонас. - Когда-то давно. Или мне кажется, что это было давно. Наш роман был коротким. Потом она сошлась с неким Гришкой, воротилой, репутация которого небезупречна, но связи высокие.
  - Я знаю его.
  - Он знаком с самим...
  - Я знаю...
  - И даже...
  Йонас наклонился к уху Лени, чтобы назвать высокое имя, но буддист опередил его, сказав:
  - Я знаю, о какой даме ты говоришь. Ее зовут Липочка, не правда ли?
  Леня угадал о ком идет речь. Назвав знакомое имя, он сразу почувствовал, как по спине прошла холодная волна, а суставы схватила металлическая ломота льда. Буддист вспомнил роман с Липочкой! Он тоже, как и Йонас, был ее любовником. У Липочки был не один любовник: есть женщины, которые будят мужской рефлекс, притягивают к себе мужчин, как цветки манят пчел. Так и Липочка, оправдывая свое имя, манила к себе искателей пылкой и страстной любви. В юности Липочка была соседкой Лени Сперанского. Любил он ее сильно. Липочка жила в соседнем доме. Любовь настигла Леню и Липочку как убийца в темном переулке, как внезапный холодный ветер. Леня водил ее в клубы, кино, рестораны, вкусно кормил. Она полюбила его, он страстно приник к ней. Она говорила, что Леня доставлял ей массу новых, глубоких, поразительно свежих чувств, причем, только он, никто другой не был на это способен. И вдруг, как вихрь, налетел кризис. Они оба уже закончили школу. Леня учился на физическом факультете университета, она занималась на первом курсе швейного училища. Однажды Липочка пришла домой уставшей, накричала на Леню. Он молча вышел на улицу. Через день она осознала свою ошибку, кинулась к нему с извинениями. Несколько дней они мирились, но тут же опять ссорились. Все попытки примирения, вполне искренние, автоматически, фатально кончались новой ссорой. Это было безнадежно. Они встречались все реже и, наконец, расстались насовсем. Липочка перестала отвечать на эсэмэски, поменяла сим - карту. Леня долго мучился в поисках смысла произошедшего. Он понял, что в любви нет радости, нет страдания. Любовь - это радость и страданье вместе. Не пройдя через горе, не узнаешь истинной любви. Леня по-другому стал глядеть на жизнь. Она открылась ему в своем многоцветии. Леня пережил мистическое перерождение. Он ясно увидел такую картину: лепесток сливы, распускаясь, покрывает благоуханием 'три тысячи миров'. В самом малом предмете может содержаться вся истина о мире. Он почувствовал, что все зависит от него, от его души, и он зависит от всего. Если даже одна пылинка содержит всю вселенную, то душа Лени подавно. Леня стал другим. Огромным и малым. Ни то, ни другое не тяготило его. Впервые, может быть, страдание не унижало, не отнимало силы. Скорее, наоборот, он воспарил, открылся к новой жизни. Так, благодаря предательству Липочки, у Лени произошла Великая Смерть и наступила Великая Жизнь. Так он пришел к философии дзэн. Но с Липочкой он расстался навсегда. До него доходили лишь отрывочные сведения о ее судьбе.
  - Представь меня ей? - предложил Леня.
  - Липочке? Не понимаю, чем она может нам помочь?
  - Никто, кроме нее, не заинтересован преследовать Лялю. Липочка была твоей любовницей. Ей, должно быть, больно видеть, что теперь ты спишь с мелким клерком ее банка.
  - Хорошо, пойдем.
  - Куда?
  - В соседний зал.
  - Она здесь?
  В соседнем зале кафе проходила небольшая вечеринка. На ней присутствовала Липочка. Она сразу заметила Леню, и, конечно, узнала близкого друга юности. Йонас быстро удалился. Липочка была под виски и не церемонилась. Села напротив Лени, взяла его за руку и стала рассказывать о своей жизни. Теперь она директор банка. Но ее мучила одна проблема. Дело в том, что ей необходимо производить приятное впечатление, улыбаться. Вот этой - то свободной, лучезарной улыбки, пожаловалась Липочка, никак не удается достичь! Наоборот, в самые неподходящие моменты она частенько начинает плакать.
  - Я помогу тебе, - сказал Леня.
  - Постарайся, - улыбнулась Липочка.
  - Для этого ты должна быть со мной откровенна.
  - Конечно! - она рассмеялась. - С кем же еще? С мужем? С ним я играю роль наивной девочки. С подругами? Для них я объект зависти, директор банка, жена олигарха. А с тобой... Именно с тобой я могла бы...
  Буддист перешел в атаку:
  - Наш юношеский роман закончился внезапно и как-то... глупо.
  - Да, мне было больно. Ты был мне дорог. Я искала в тебе очищения. Но что-то не сложилось.
  Наставник продолжал психологический нажим:
  - Полная откровенность, - напомнил Леня, - иначе я не смогу тебе помочь, и ты не будешь лучезарно улыбаться на званых обедах. Скажи мне всю правду, тогда ты почувствуешь себя свободной. Тебя мучает ревность, не так ли? Причина твоих слез - ревность. Ты, директор, стала бешено ревновать своего бывшего любовника к Лялечке, простому менеджеру. Твоего бывшего любовника зовут ...
  - Не надо!
  - Он водит ее в консерваторию и учит астрофизике...
  - Ради всего святого, замолчи!
  - Хорошо.
  Липочка плакала.
  - Итак, тебя охватила ревность, - продолжал Сперанский. - Ты решила мстить. Причем сыграть, на самых низменных инстинктах.
  - Это невыносимо! - взмолилась Липочка.
  - У тебя есть все, состояние, вилла, куча машин, бриллианты, но тебя волнует другое. Ты вне себя от ревности.
  - Ты можешь перестать меня мучить?
  - Если узнаю всю правду. Мне нужен адрес, с которого были посланы скабрезные снимки Лялечки.
  - Как ты... об этом догадался?
  - Ревность сильнее всех иных человеческих чувств. Кроме любви, разумеется. Так, откуда же были посланы эти фотки?
  - Этого я не могу сказать. Это выше моих сил.
  Буддист оставил ее.
  Йонас все более отдалялся от своей гражданской жены. Йонас был тонкой, хрупкой натурой. Для него, так называемая, борьба за любовь лишена всякого смысла. В этом случае сама любовь утрачивает свою чистоту. А ему она нужна только чистой и светлой. Йонас вполне допускал возможность расставания с Лялечкой. Конечно же, думал он, голые фотографии вполне могли оказаться подставой. Но допустит ли полностью невинный человек хотя бы приближения к зоне риска? Идиллия семейного счастья как-то увядала. Неужели Липочка достигла того, чего хотела? И ревность способна победить?
  Йонас пригласил Леню к себе. Они вместе вошли в квартиру. Лялечка встретила их радушно. Она до того органично вошла в роль жены, что в ином качестве ее трудно было представить.
  - Вы как раз вовремя, - сказала она, собирая на кухне поднос с чаем. - Мы с мужем в это время всегда садимся пить чай.
  Лялечка разлила напиток в чашки, и началась церемония. Потом Лялечка провела гостя по галерее, устроенной на стенах длинного коридора.
  - Эти картины куплены на аукционах, - объяснила она. - Муж привил мне любовь к живописи.
  - И к музыке, насколько я знаю? - заметил буддист.
  - Пойдемте, я поставлю новый скрипичный концерт Бриза. Он еще не поступал в продажу. Но у нас есть диск с автографом!
  Буддист и Лялечка расположились в просторной зале и погрузились в волшебные звуки. Леня подумал, как резко изменилась эта девушка: из легкомысленной особы, проводившей время в ресторанах, нестрогой в поведении, она превратилась в милую жену, хозяйку. И теперь всему этому может прийти конец.
  - Вы счастливы? - спросил Леня.
  - Мне хорошо, - ответила Ляля. - Я поняла, как прекрасна жизнь. Какое невыразимое наслаждение дают человеку музыка, живопись, просто созерцание природы, заката в лесу.
  В этот миг, у себя в спальне, Йонас прикидывал, сколько ему потребуется чемоданов, чтобы уйти от Лялечки. Но сегодня, провожая буддиста, Йонас и Лялечка еще стояли в обнимку. Глядя на них, Леня едва сдержал слезы. Какая короткая у них любовь! Какое светлое перерождение Ляли! А эта шкура все разрушила из ничтожной ревности. Омерзительно!
  Липочка страдала самой примитивной формой ревности. Так называемой, ревностью собственника. Она злилась и была готова мстить только из-за того, что ее бывший любовник ныне принадлежал другой. Кажется, ну, что ей надо еще? Ушла к миллиардеру, теперь директор банка. Нет, ей неймется разрушить счастье человека только потому, что он любит не ее, а другую. Примитивный инстинкт собственника.
  Ситуация, казалось безвыходной. Леня сказал мне, что знает того, кто послал Лялечкины голые фотографии на сайт. Точнее, кто был инициатором этой подлости. Этим злодеем, действительно, оказалась Липочка, его бывшая любовница. Правда, она, не хочет говорить, с какого именно адреса посланы снимки. А только так можно было бы их аннулировать.
  - Ясно, что это кто-то из близкого окружения Липочки, - размышлял Леня.
  Я сказал:
  - А странно, правда, что шантажистка была когда-то твоей любовницей?
  - Она не шантажистка, - поправил Леня. - Ревность заставляет ее поступать подобным образом. В этом состоянии человек не отдает отчета в своих действиях.
  - Но ведь она несметно богата, твоя Липочка, зачем же ей...
  - Ревность побеждает все бескорыстное в человеке.
  - О! Да это поглубже Фауста!
  - Только без лести, - попросил Леня.
  Прошла неделя. Мне поручили быть в комиссии по отбору детей в лондонский колледж. Это были дети известных политиков, артистов, бизнесменов. Один мальчик привлек мое внимание известной фамилией. Я вспомнил фамилию всесильного банкира, мужа ревнивой Липочки. Мальчик - его сын. У него с детства отмечается ночное недержание мочи. Детский врач опрометчиво внес эти сведения в медицинскую карту малыша, и теперь надо было как-то выкручиваться. Мальчик зашел в кабинет и покраснел. Передо мной сидел подросток двенадцати лет. Я спросил его, писается ли он до сих пор ночью в постель. Он покраснел еще более и отрицательно покачал головой. Но видно было, что мальчик что-то скрывает.
  Я сообщил обо всем Лене:
  - Понимаешь, запись о недержании мочи сделана давно, лет семь назад. Тогда никто не придал этому значения. А теперь он должен лететь в Лондон, поступать в колледж. Банкир не знает об этой записи. А гувернантка не говорит родителям об энурезе, то есть о том, что их сын писает по ночам в постель.
  - Как же это можно скрыть?
  - Во-первых, это происходит уже не так часто, а, во-вторых, гувернантка вовремя стирает белье. Сын банкира платит ей за это. С энурезом мальчика не возьмут в Лондон. Липочку ждут большие неприятности, если ее сын не полетит туда.
  - Ты предлагаешь шантажировать Липочку? - изумился Леня.
  Я сказал:
  - Липочка просто вынуждена будет во всем сознаться. Она назовет адрес, откуда пришли фотки голой Лялечки.
  Буддист тяжело вздохнул:
  - Это шантаж. Разве можно делать доброе дело нечистыми руками!
  Нам обоим стало ясно, что другого пути нет и что действовать надо именно таким образом. Я уведомил родителей мальчика о недуге их сына. Они отреагировали мгновенно. Мне позвонили и назначили встречу.
  Я обо всем доложил Лене.
  Он сказал:
  - Вероятно, банкир даст много денег, чтобы вычеркнуть из медицинской карты сына упоминание об энурезе. - Он подумал и добавил: - Я, пожалуй, сам поеду на эту встречу.
  Леня взял все в свои руки. Я не возражал.
  Он поехал к назначенному месту. Там его ждала Липочка.
  - Ты? - удивилась она.
  - Как видишь.
  - А где же доктор?
  - Он занемог.
  - Вот как?
  - Это бывает.
  - Чего ты хочешь? - спросила Липочка.
  - А ты чего хочешь? Послать сына в Англию? Тогда имей дело со мной.
  Они зашли в ресторан.
  Липочка сказала:
  - Мы любили когда-то друг друга.
  Буддист предупредил:
  - Денег я не возьму.
  - Хорошо, я сдаюсь. Сын должен полететь в Англию. Что надо делать?
  - Надо правильно оформить медицинскую карту.
  - Согласна.
  Разговор шел быстро, по - деловому.
  - Адрес, - потребовал Леня.
  - Что?
  - Адрес, с которого были посланы фотки Лялечки. Ты мне даешь адрес, а я изымаю из карты твоего сына упоминание об энурезе. Идет?
  Липочка тут же взяла салфетку и написала адрес.
  Леня прочел:
  - Чье это имя?
  - Это имя моего сына.
  - Ты пользовалась его компьютером?
  - Нет, это он сделал это сам.
  - Он? Твой сын?
  - Для него это просто игра.
  - Но это же... злодейство! Чему ты его учишь!
  - Кто знает, в каком мире мы все будем жить лет через десять? Что будет тогда называться моралью, а что злодейством? - Липочка спросила с нетерпением: - Он полетит в Англию?
  - Последнее условие, - предложил Леня. - Он должен послать просьбу о снятии фоток с сайта Дамочки.ру.
  - Это само собой. Я могу идти?
  - Виски?
  - Нет, я за рулем.
  С адреса отправителя была подана просьба о снятии с сайта фотографий Лялечки. Таким образом, инцидент с ее голыми фотками был исчерпан. Мы с Леней поехали к ней, чтобы сообщить радостное известие. На углу дома стоял Йонас с чемоданом. Он выглядел жалким, ссутулившимся, честным интеллигентом - теперь уже, как видно, исчезающей эпохи. Он не смог выдержать обмана со стороны любимой девушки. Если права Липочка, и нас ждут времена иной морали, то люди, подобные Йонасу не протянут в новом времени - тотальной пошлости, нечестной игры, стяжательства, забвения чести.
  Йонас ловил машину. Мы остановились.
  Леня сказал ему:
  - Вообще-то мы к тебе в гости собрались.
  Йонас пожал плечами:
   - Я ухожу от Лялечки.
  Буддист сообщил:
  - Она не виновата. Она говорила правду.
  Пьеро спросил:
  - И ты в этом уверен?
  Леня подтвердил:
  - Да.
  - Что ж, может быть, - меланхолично произнес Йонас.
  - Не надо совершать необратимых действий, - посоветовал ему Леня.
  Йонас улыбнулся. Он поднял чемодан и вернулся к подъезду.
  - Поднимайтесь, - сказал он нам.
  В этот раз Йонас остался, но было ясно, что он все равно уйдет. Сейчас нам удалось его остановить. Мне подумалось: вот тоже, слабый человек, но не отступит от своего решения. Так что же сильнее в человеческой природе? И не есть ли так называемая слабость самым сильным оружием. Йонас ревновал Лялечку. Но он не был собственником. Его удручало то, что он ошибся в ней. Йонас не кричал, не требовал ничего, просто решил уйти. Кстати, ученые предлагают уходить, если в душе зарождается ревность. Не надо ревновать попусту, бороться с ветряными мельницами. Не любит, изменила? Ну, и ладушки. Ну, я пошел...
  Красиво, но уж очень грустно.
  Нам с буддистом стало жаль его. Жалко стало и Лялечку. Какая-то в них обоих была искренность, беззащитность. Уйти? Конечно, с точки зрения конфликтологии, это правильнее всего. Для умного человека так всегда бывает легче.
  Вскоре пришла Лялечка, радушно поздоровалась со всеми и стала наскоро готовить ужин. Леня зашел на кухню и сказал ей:
  - Он от вас уйдет.
  - Но ведь обман раскрылся?
  - Да, фотки смонтировала Липочка, - подтвердил Леня.
  - Вот, стерва! А он знает?
  - Конечно! Но ревность, это... - Леня усмехнулся: - Это такая штука... Она такая же сильная, как любовь.
  - Я убью ее.
  - Вы шутите, Лялечка?
  - Нисколько. Я не стала бы веселить вас. Именно из-за нее, из-за этих фоток, Йонас стал сомневаться во мне.
  Леня не спорил с ней. Буддист кое-что понимал в людях. Он многое мог определить по голосу, мимике, сочетанию слов и поступков... Некое чувство правды поселилось в нем уже давно и властно оценивало события и людей. И он знал, что Ляля не шутит. Изменения в человеке могут произойти мгновенно, и маленький клерк готов стать убийцей. Тем более, на кону, ее любовь и, может быть, сама жизнь. Без любви к Йонасу, Ляля задохнется, поэтому она пойдет на все.
  Буддист знал это. Он решил на всякий случай предупредить свою бывшую любовницу и тем самым предотвратить криминальное событие. Леня позвонил Липочке и сообщил ей, что Ляля собирается ее убить. Липочка восприняла это известие спокойно: она просто не поверила в такую возможность. Она не обладала даром предвидения.
  Утром Ляля позвонила Лене:
  - Кроме вас никто об этом не знает. Я убью ее сегодня вечером.
  - А если я...
  - Вы никому не расскажете, - уверенно сказала Ляля.
  - Почему?
  - Какое ваше дело? Зачем вам это дерьмо?
  - Как же вы хотите ее... Если вы мне доверились, то...
  - На сегодняшней вечеринке. Таблетки, без цвета, без запаха. Она будет долго и мучительно умирать.
  Леня ничего не сказал Липочке. Он только позвонил ей и пригласил в консерваторию, на концерт из произведений Бриза. Липочка отказалась, сославшись на занятость. У нее сегодня был званый ужин с важными персонами. Именно на этом ужине Ляля должна была ее отравить.
  - Мне жаль, конечно, - ответила она Лене, - что я не смогу составить тебе компанию.
  - Я приеду за полчаса до концерта.
  - Конечно, ты сходи на концерт.
  - Приходи и ты, пожалуйста, - попросил буддист.
  - Это мило, но... я не могу.
  Леня ждал у консерватории. Он надеялся отвлечь ее от предстоящей вечеринки и рокового бокала. Она не приехала к началу концерта. Она явилась только в антракте.
  - Не знаю даже, почему я приехала, - произнесла Липочка. - Через час начнется пати. Я непременно должна туда успеть.
  - Но самое интересное будет во втором отделении, - интриговал Леня.
  - Мне очень жаль.
  Они покинули буфет. У музыкального киоска Липочка остановилась. Там стоял господин и рассматривал диски. Липочка коснулась его; господин посмотрел на нее. Они обнялись. Оказалось, это партнер ее банка. Именно с ним и должна сегодня вечером произойти у нее встреча. Он заехал в консерваторию, как и Липочка, по дороге на пати. Он - глава солидной фирмы. Пришел срок погашения кредита, который эта фирма брала в банке 'Каскад'. Липочка и заемщик отошли к окну.
  - Решили пропустить важную встречу ради искусства? - спросила его Липочка.
  - Просто заехал по дороге. Я слушал Бриза, когда был маленьким. Совсем маленьким. Пожалуй, останусь и на второе отделение концерта.
  - Как же наша встреча?
  - А что встреча? Вот она. Мы же с тобой встретились. Зачем нам еще куда-то ехать?
  - Этот кредит... Ты должен его вернуть. Это очень важно.
  Заемщик задумчиво произнес:
  - Знаешь, я люблю в консерватории не большой, а малый зал. Вот этот. Он похож на старинную скрипку.
  - Подходит срок погашения кредита, - настаивала Липочка.
  - Мама водила меня на уроки скрипки, - в глазах богача появились слезы.
  - Проблема с кредитом, - продолжала банкирша, - отягощает наши отношения.
  - Какая ерунда! Мне хорошо здесь. Я не хочу уезжать со второго отделения.
  - Надо решать - короток миг.
  - А чего решать? Все уже решено. Мы завтра же вернем вам кредит с процентами. Пора идти. Третий звонок.
  - Как же переговоры?
  - Переговоров не будет. Ты меня знаешь. Если я что говорю, то делаю.
  Липочка вернулась к Лене. Она вздохнула облегченно и радостно:
  - Ну, вот, я остаюсь.
  Леня пригласил ее в зал. Они слушали музыку все второе отделение. Расстались возле ее роскошного автомобиля. Так Леня предотвратил убийство. Так он сделал все возможное, чтобы преступление не состоялось.
  Шли дни. Через неделю Ляля позвонила буддисту.
  - Она жива, и я знаю, что вы тут ни при чем.
  - Почему вы так думаете?
  - Потому что вы, я уверена в этом, ничего ей не сообщили о моем замысле, не так ли? То, что она жива - это, ведь, случайность?
  - Да, это была случайность.
  - Приходите в гости.
  - Я увижу Йонаса?
  - Его со мной нет. Но я уверена, что он вернется.
  Конечно, все произошло случайно. Буддисту, вообще, незачем суетиться. Он может просто наблюдать жизнь, убрав лишние эмоции. Ну, а нам, детям праха, необходимо сделать вывод более прозаический. Надо признать: часто мы бессильны, чтобы рассчитать правильные шаги. Бывают ситуации, когда только время, только силы судьбы могут что-то изменить. И наше вмешательство бесполезно. Когда любовники умные, их силой не возьмешь. Нужно ждать. Терпеть и смириться.
  
  
  
  
   Секретная камера в ридикюле
  
  
  У зрелого мужчины, богатого бизнесмена, женившегося на прелестной, юной особе, может появиться, так называемая, проективная ревность. За плечами у него бурная жизнь, в которой были романы и измены. Он знает, как это делается. Но юную жену он себе взял не для того, чтобы она занималась тем же самым. Наоборот, его целью является создание крепкой, в чем-то даже патриархальной семьи. Нагулявшись, теперь он стремится в тихую гавань домашнего уюта. Рассчитывает на то, что юная супруга обеспечит в доме атмосферу спокойствия и уверенности. Оттого, что он сам грешен, любые, пусть и весьма отдаленные, самые ничтожные намеки на 'неверность' молодой жены суровый бизнесмен принимает на веру. Если прежде, думает он, я сам был гуляка, 'ходок', значит, и моя юная жена - такая же. Ему невдомек, что он как бы проецирует свои грехи на нее - девушку, вполне может быть, совершенно невинную. Так возникает проективная ревность. Скорее всего, жена ему не изменяла и не имеет таких намерений, но проективный механизм включает у мужа ревность. Обычные поступки, которые являются абсолютно пристойными, встречи с друзьями, походы с подругой в кино, приобретают в мозгу старого ревнивца совершенно определенный смысл. 'Она может с кем-то встречаться только для секса'. Он думает так, потому что сам был блудником. Чувство ревности по отношению к молодой супруге не нуждается в долгих объяснениях и внутренней борьбе. Оно проявляется в скорых и решительных действиях. Душевным метаниям нет места. Муж заботиться о молодой жене, как о дочери и злиться, когда она не понимает своего счастья! Задерживается, проявляет к кому-то другому повышенный интерес. Это наказуемо. Скажем, легкий флирт жены с кем-то из знакомых бизнесменов, то есть обыкновенная шалость молодой девушки, воспринимается как проступок, требующий сурового наказания.
  Муж Александры Барановой, в общении с друзьями - Сашки, был предпринимателем средней руки. Владел двумя магазинами и рестораном. Сама Сашка отличалась высоким ростом, крепким телом и нервами. Для многих явилось полной неожиданностью то, что эта хиппи вышла замуж за бизнесмена. Совсем еще недавно Сашка носила резаные джинсы, рюкзаки, прическу со стрелами и пила много пива. Она принадлежала к неформальному течению молодежи без определенной привязки: то ли хиппи, то ли ростофарианы... Папа, шофер, любил Сашку, но упустил важный момент воспитания. Поддавшись европейской моде на свободу самовыражения детей, он снял зажимы и пустил на самотек эпатажное поведение дочери. Мама, филолог, увлекалась поэтами Серебряного века; повлиять на увлечения дочери она не могла.
  Когда стали приходить первые сигналы о связи дочери с неформальной группой молодежи, мать-филолог сразу отсекла это неприятное известие, предпочитала ничего не знать. С детства Александра росла послушным ребенком. Любила родителей, была к ним сильно привязана. Всюду они были вместе: в цирке, кино, зоопарке. Сашка училась игре на гитаре. Между прочим, хорошо рисовала тушью в блокноте, немного пела. А потом родители просто не справились с ее бурным взрослением. Ведь до наступления пубертатного криза все шло хорошо, ничто не предвещало ненастья. Однако в 13 лет Сашка стала грубить, пропадать в тусовках, носить эпатирующую одежду, непомерно употреблять пиво. Казалось, все неуклонно ведет ее к деградации. Но ей повезло. Появился этот увалень - ресторатор. Мужик об одной извилине, но строгих правил. Он как-то приметил девушку, покупавшую ящик пива. Заговорил с ней: не надо ли помочь? Донес ящик до скамейки в парке. Сказал, что будет ждать ее в следующий раз. И когда он увидел ее опять, сразу повел в ресторан. Сделал предложение о замужестве. Сашка согласилась. Родители испугались: сначала тусовки, ростофарианы, гопники, а теперь и ресторатор. Но семейная жизнь быстро изменила ее, Сашка сразу повзрослела. Стала домовитой, научилась хорошо готовить. Родители вздохнули - вот и прошел, слава богу, период бурного взросления, кровожадно-юные дни ее пубертата.
  Минуло два года после замужества. К Сашке приехал один парень. Из бывшей их тусовки. Он какое-то время жил в деревне, а теперь вернулся. С виду - нормальный. Но, оказалось, не порвал с прошлым. И они опять стали тусоваться вместе. Сидели на чердаке, в парке, пили пиво, слушали металл, курили травку. Родители сразу это заметили, а муж был не в курсе. Сашка все от него скрывала. Нет, она не спала с парнем. Ей не хотелось этого. Она ценила мужа, свою семейную жизнь. Просто, виделась с другом. С ним у нее образовался свой мирок - маленький островок былой свободы. Обеспокоенные родители обратились ко мне.
  Я был зван к молодым на обед. Первое же знакомство с девушкой произвело на меня приятное впечатление. Александра Баранова была умна, образована, во всяком случае, по части искусства. Оказавшись в квартире супругов, я словно попал в картинную галерею. Мы прохаживались с Сашкой и ее мужем по широкому коридору; на стенах висели полотна, и, кажется, все они - оригиналы. Мой взор приковала абстрактная картина. Муж Сашки, ресторатор, сказал, что это Малевич. Я сказал, что это, вероятно, Кандинский. Саша сказала, что это - Родченко. И доказала. Неопровержимо. А потом мы сели пить чай. Включили музыку. Закружилась музыкальная вьюга. Муж сказал, что звучит Римский-Корсаков. Я предположил, до сих пор, право, не знаю, почему, что это Равель. Но правильно опять догадалась Сашка: это был Дворжак.
  На другой день я сообщил родителям об отсутствии у дочери признаков психической аномалии, и что пубертат вряд ли вернется к ней во всей красе. Так, осколки...
  - Но эти осколки могут попасть в самое сердце! - воскликнул отец.
  - Может, ей подмешать что-нибудь в пищу? - в отчаянии спросила мать. - Чего-нибудь успокоительного?
  Им так не хотелось пережить все это заново! Весь кошмар неуправляемого поведения. Властного негативизма пубертата. Буйства невменяемой юности. Все уже как - будто устаканилось, Александра вышла замуж, остепенилась, отошла от тусовки, казалось, навсегда. Но приезд хиппи-ростофариана грозил все испортить.
  Шофер сообщил:
  - Недавно к дочери приходил сотрудник госнаркоконтроля. Мы, конечно, ничего не стали говорить мужу Сашки.
  - Что, какие-то проблемы? - спросил я.
  - Ее старые грехи. Она когда-то приторговывала марихуаной. Если узнает ее муж... Он так благотворно повлиял на Сашку!
  Шофер сказал:
  - Тут надо придумать что-то хитрое. А, доктор?
  Я вспомнил рассуждения моего друга - буддиста о ревности. В той их части, что ревность сильнее иных велений человеческого сердца. Так оно, скорее всего, и есть. И, наверное, это можно как-то использовать. Между прочим, история с госнаркоконтролем имела занятное продолжение. Дело в том, что вместе с марихуаной из Европы доставлялся так называемый 'алкогольный чай' - кристаллический алкоголь, смешанный с чайным листом. Этим снадобьем не так давно отравили известного артиста Сидорова, бывшего какое-то время моим пациентом. Мы с буддистом Леней боролись за его спасение, к прискорбию, неудачно. Артист, страдавший зависимостью от алкоголя, зашил в кожу специальное антиалкогольное лекарство и, как положено в таких случаях, сохранял режим трезвости. Но его угостили этим алкогольным чаем: произошла реакция несовместимости алкоголя с вшитым лекарством, и Сидоров умер от сердечного приступа.
  Сыщики шли по следу алкогольного чая. Нас вызвали вместе с Леней в следственное управление и подвергли допросу.
  - Мы нашли канал передачи зелья, - сообщил нам сотрудник наркоконтроля, ведущий дело о контрабанде. - Понимаете, какая подлость? Алкогольный чай. Он поступает вместе с марихуаной. Этот чай не менее опасен. Вы ведь лечили Сидорова? Может, остались какие-то связи?
  Леня сказал:
  - У нас есть одна зацепка...
  Я наступил ему на ногу, давая понять, что он зашел далеко.
  - Какая? - поинтересовался сотрудник.
  - Не хотелось бы раньше времени, - притормозил буддист: - Надо подумать.
  - Сообщите мне, если что-то узнаете.
  - Хорошо.
  Мы вышли на улицу. Снега почти не было, хотя мороз - градусов под двадцать. На машинах лежали тонкие снежные накидки, искрящиеся на холодном солнце. Отойдя в безопасное место, я набросился на буддиста:
  - По-моему, это подло!
  - Что именно?
  - Ты хотел заложить этого парня.
  - Во всяком случае, это единственная возможность спасти Сашку Баранову. Ее приятель причастен к трафику марихуаны. Если его заложить, он исчезнет, она не будет его видеть, забудет о нем. И потом... Он из тех, кто везет сюда всякую дрянь. Сидорова тоже отравили контрабандным зельем.
  Мне давно не дает покоя одна мысль, и я решил, наконец, поделиться ею:
   - Существует проклятый круг. Если не дать людям радости алкоголя, они найдут какой-нибудь наркотик. Перекроешь наркотик, люди полезут в петлю. Им станет скучно. А если вытащить их из петли, они потребуют топор, чтобы убить ближнего своего.
  - Не надо жить так подробно, - посоветовал тренер дзэн.
  - Вся история человечества, по-моему, вопиет об этом. А медицина - и подавно.
  - Оставим эту дискуссию.
  Леня твердо придерживался избранной тактики. Он встретился с ресторатором, мужем Саши. Сказал ему, что жена, возможно, встречается с одним своим старым приятелем.
  - И встречи эти, - добавил наставник, - имеют весьма фривольный оттенок.
  Ресторатор вспылил:
  - Я бы убил его!
  - Какая кровожадность!
  - Вы сами открыли мне глаза?!
  - Да, но существуют иные способы преодолеть ревность.
  - Какие же?
  - Не интересоваться прошлой жизнью жены. Не следить за ней. Постараться завоевать ее уважение...
  Какое-то мгновение ресторатор молчал. Тренер уловил состояние мужа, и ему хватило этой минутки, чтобы понять всю ситуацию. Конечно, эти психологические фенички не подходят брутальному бизнесмену.
  - Вы сами прекрасно знаете, что это невозможно, - сказал ресторатор. - Разве любовь можно остановить?
  Увы, это была правда. В словах ресторатора заключался весь смысл проективной ревности. Он видел в поведении жены то, в чем был грешен сам. Он гулял, изменял и теперь в любой улыбке жены видит сигнал измены. И он знает, как захватывает любовное чувство, никакие увещевания здесь не помогут. Если она захочет, будет изменять. Он бы и сам так поступил.
  Лене оставалось лишь признать правоту старого ловеласа:
  - Да, я понимаю, все эти советы не для вас. Вам нужна камера слежения.
  - Зачем она мне? - спросил ресторатор.
  - Чтобы добыть доказательства. Я поговорю со знакомым ментом.
  Леня попросил следователя наркоконтроля раздобыть миниатюрную камеру слежения. Следователь сказал, что у него есть такая камера. Ее запросто можно ввинтить, ну, скажем, в замок дамской ручной сумочки. И на экране все будет видно, каждый ее шаг.
  - Очень хорошо, - сказал Леня.
  Следователь спросил:
  - Зачем вам это?
  - Дело обыкновенное, - смущенно ответил буддист.
  - Понятно, - улыбнулся следователь. - Она прячется, а вы контролируете каждый ее шаг.
  - Если все получится, если дело пойдет по моему сценарию, вы узнаете много интересного и полезного.
  - Будем надеяться.
  Камеру слежения тайно вмонтировали в замочек. Александра не догадывалась об этом и продолжала встречаться с парнем из деревни, бывшим тусовщиком-хиппи.
  Настала пора показать видеозапись мужу. Леня, будучи в гостях у ресторатора, сказал:
  - У меня есть короткий сюжет из жизни вашей жены. То, что вы увидите, может потрясти вас.
  Бизнесмен на мгновение задумался:
  - Мне бы не хотелось испытывать к моей жене чувство ненависти.
  - Сам не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
  Леня вставил флэшку в компьютер. На экране появились двое - Сашка и ростофариан. Они сидели на карачках, пили чай и курили; на полу стояла банка с горящей внутри свечой; парень бренчал на гитаре.
  Ресторатор заметно напрягся и дрожал от злости. Ревность со всей неизбежностью и силой вошла в его фибры, хоть Сашка и не целовалась с парнем.
  Леня, заметив перемену состояния ресторатора, сказал ему:
  - Не стоит слепо мстить. Будет лучше сообщить в службу наркоконтроля.
  Ресторатор понял Леню очень хорошо. Даже в большей степени, чем рассчитывал буддист. Ревнивый муж подкараулил ростофариана и вытряс из него всю информацию о трафике. Затем позвонил в полицию, дождался их сотрудников и сдал парня с рук на руки.
  За утренним чаем Сашка была подавлена. Она узнала о задержании парня, о том, что тот во всем сознался. Ушел, кажется, навсегда, ее тусовочный, хипповый период. Ей стало грустно.
  - Тебе нездорово? - спросил муж.
  - Вспоминаю, что купить к вечеру.
  - Гувернантка купит, - сказал муж.
  - Я хотела приготовить вкусный ужин.
  - Мне гувернантка приготовит.
  Ресторатор какое-то время злился на Сашку, но после остыл. Он любил ее; не прошло и недели, как он все ей простил. Нас с Леней в те дни пригласили на вечер памяти артиста Петра Сидорова. Мы встретились возле театра.
  - Артист, наконец, отмщен, - сказал Леня.
  - Ты говоришь о том хиппи, которого арестовали?
  - Теперь мы знаем всю правду. Жанна Дере покупала смертельный чай у контрабандистов и травила им артиста. А этот парень, друг нашей подопечной, оказался из их же компании. Он причастен к контрабанде. Так что, все справедливо. Лучше поздно, чем никогда.
  Так или иначе, хиппи исчез за колючей проволокой. И в семье ресторатора стало тихо, тепло, спокойно. Сашка скоро позабыла о друге своей юности. Шофер и филолог - родители Сашки - не могли нарадоваться.
  Едва только ревность забрезжила в сознании мужа, как он приступил к действию. Мысль стала равной поведению, поступку. Что ж, порой, надо действовать быстро и решительно. Надо очистить свою дорогу от помех. Оградить жену от соблазнов и держать подле себя. Иногда сила помогает. Так бывает в природе. Красивая лошадь понимает жесткий разговор и суровое обращение. Стоит проявить мягкость, как она уже не слушается.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Р Е В Н О С Т Ь:
  Л И К И И М А С К И
  
  
  Синопсис. В жанре художественного исследования рассматриваются основные философские и психологические теории ревности. Приводятся разные житейские истории с иллюстрацией зарождения и кульминации этого чувства. Любой человек припомнит что-то похожее в окружающей его жизни.
  
  
  
  
  
  
  Содержание:
  
  Обратная сторона Луны
  Любовь к трем Димам
  Девушка и тюрьма
  Котик, я с тобой
  Последний подарок
  Не отпущу
  Ревность может все
  Университеты моей юности
  Плюшевый гость
  Окончательный анализ
  Дамочки.ру
  Секретная камера в ридикюле
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Обратная сторона Луны
  
  
  Положение ревнивцев незавидно. Их предали. Что же им делать? Стать изгоем, - жалким, одиноким, - либо восстать. Вооружиться, победить, отомстить. Или исчезнуть. Известен случай, когда маститый актер выгнал на улицу бедную жену, у которой в Москве не было ни кола, ни двора. Но ревнивец может отомстить и косвенно, то есть найти новую любовь, жениться повторно. Природа ведь не любит пустот.
  В науках, изучающих человека, его бытие, мотивы его поведения, ревность занимает достаточно скромное место. Скажем, философские словари не содержат объяснения феномена ревности. Случаи, когда кто-то кого-то ревнует, представляются для философии, вероятно, слишком бытовыми, приземленными. Философы, ведь, не консультируют конкретные случаи. Они тут не помощники. Посмотрим, что же предлагает психиатрия. Да, психиатрическая наука изучает ревность. Но только как симптом душевного расстройства. Для психиатра ревность - это, исключительно, болезнь, психоз. И название ей одно: бред ревности. Таким образом, число ревнивцев, попадающих в поле зрения психиатров, очень незначительно.
  В психологических словарях термин 'ревность' тоже встречается редко. Даже в 'Большом психологическом' точной, общепринятой характеристики данного понятия нет. В словаре, выпущенном ростовским издательством 'Феникс', ревность представлена как вид тревоги. У ревнивца возникает опасение, подозрение, что любимый человек недостаточно к нему привязан и проявляет мало заботы. Данное обстоятельство вызывает тревогу и, вслед за ней, ревность. Об этом, кстати, писал известный психолог К. Изард. Человек, которого обуяла ревность, чувствует везде обман, опасность, он тревожен и беззащитен.
  Как ни странно, но довольно точное определение ревности есть в старых толковых словарях Даля и Ожегова. Определение там небольшое: абзац в несколько строк. Оно же, кстати, перенесено, почти дословно, в Большой энциклопедический словарь (БЭС). 'Ревность' - это особое чувство, ядром которого является мучительное сомнение в неверности любимого человека'. Мы любим кого-то и одновременно подозреваем, что этот человек нам неверен, - вот это и есть ревность. Очень важно, что указанное 'мучительное' сомнение возникает именно в любовных отношениях. Оно, это сомнение, порождено любовью. Кто не любит, тот не сомневается, не мучается. Из этого определения видно, что ревность возникает только там, где есть воспетый в веках, пресловутый треугольник. Обязательно должно быть три человека: 1. любящий, 2. объект его любви, 3. 'третий', к которому потянулся второй. Любящий замечает, что любимый заинтересовался кем-то 'третьим' - на службе, по знакомству. Вот, скажем, в зависти участвуют два человека, а не три. Например, актер видит, что его товарищ по театру популярнее, чем он. Или: сослуживец поселился в элитном доме; зарплата подруги в десять раз больше и т. д. Во всех таких случаях мы имеем дело не с ревностью, а с завистью. Для ревности нужны трое.
  Ревность появляется только от любви, она ее производная. Следовательно, чем сильнее любовь, тем вероятнее возникновение ревности. Задержалась на работе, пахнет табаком, говорит, что была с подругой в кино... Иной бы промолчал, махнул рукой и пошел к своему компьютеру. Не то - любящий! Он сразу заподозрит неладное. Не поверит, что она была в кино, станет выпытывать, с кем она находилась рядом, откуда запах табачного дыма и проч.
  Ревность - не абстракция. Тем более, не поэтическая абстракция. Ревность возникает, когда в любовные отношения двух людей вторгается некто. Жили себе два человека, любили друг друга и вдруг - вихрь, цунами сносит жалкие лачужки их бывшей любви. Зачем это нужно? И, главное, кому? Ведь все в мире имеет свой смысл. И смысл, и причину.
  И все же, отчего это высокие науки не занимаются так подробно ревностью? Вероятно, им ее просто некуда деть. У нее такой большой диапазон проявлений! Известный поэт, узнав, что его жена веселилась на банкете, смеялась в присутствии других мужчин, с обидой воскликнул: 'какой-то французик тебя целовал'. И обида-то была так себе, полна иронии. Посмеялись, выспались - как с гуся вода и вся худоба. Не философу же, в самом деле, изучать подобные выверты? Да, и психологу как-то не с руки заниматься всей этой чепухой. Но такие безобидные истории расположены на одном полюсе ревности. А на другом ее полюсе случаются и совершенно жуткие проявления. Недавно в одном уральском городке нашли в лесу, у реки, грудного младенца, еще живого. Отыскали мать. Она родила ребенка в реке и бросила новорожденного под дерево. Сразу созналась в содеянном и все объяснила. Она жила с мужчиной. Ребенок этот был зачат по любви. Потом женщина узнала, что у нее есть соперница. Вернуть любимого никак не удавалось, и тогда она решила отомстить ему: выбросить в лесу только что родившегося ребенка. Такая история. Философы тут бессильны. Вся надежда на психиатров. Но психиатры признали ее вменяемой. И правильно сделали, поскольку бреда и галлюцинаций у женщины нет. Психическое заболевание отсутствует, а преступление относится к особой группе - немотивированных деликтов, когда, с одной стороны, нет душевной болезни, а с другой - неясен мотив. Из ревности убивать ребенка?!
  Странная, непонятная штука - ревность. Не иначе, в ней присутствует загадка подсознания.
  В психике всегда так - есть лицевая, есть и 'другая', 'обратная' сторона. Эта обратная сторона человеческой психики называется подсознанием. Что там, на той стороне? Одному богу известно. Конечно, ученые пытаются решить загадки подсознания и кое-что уже разгадали. В наших рассуждениях о природе ревности мы будем использовать это 'кое-что'. Принято считать, что сознание вмещает в себя все чистое, высшее, а подсознание - есть скопление грязных инстинктов. Сознание выставляется напоказ, в то время как подсознание человек старается спрятать, прогнать, чтоб не смущать окружающих. Но одно не бывает без другого. Когда физиологическая потребность не справлена, инстинкт не кормлен, не пойдет и духовная работа. Подсознание дает подпитку сознанию. В котельной-то всегда дымно, жарко. Но без этой работы в квартире будет холодно. То же - и с любовью. Есть вздохи на скамейке, прогулки, так сказать, при луне, а есть оборотная сторона любви - ее котельная, ее инстинкты. В том числе, инстинкт собственника, который порождает ревность.
  Мало кто знает, а если знает, то способен принять эту истину: и в основе любви, и в механизме ревности заложены глубинные инстинкты подсознания. Светлое и темное в человеке питаются из единого источника. Одно не живет без другого.
  Да, в философском словаре нет понятия ревности. Но эти случаи всегда настолько философичны! Они прямо пропитаны философией. В них дышит само Бытие. Ревность стоит в ряду великих философских загадок. Ведь чтобы опуститься до ревности, надо было прежде рискнуть полюбить. Кинуться в этот омут. Решиться войти в полосу любовной страсти. Несущий в себе страсть ревности был когда-то любовником - прекрасным, одухотворенным. Ревность - плата за любовь. Счастье стоит дорого. И ревность с ее мучениями вполне достойная цена. Можно согласиться с известной максимой - любить, не ревнуя, невозможно. Разумеется, если иметь в виду чистую, светлую и сильную любовь. Может быть, сейчас и модно стало любить без ревности, легко, не отдаваясь всецело своему чувству? Как почистить зубы, поплавать в бассейне, выполнить необходимую работу, покататься на лошади. И - немного полюбить. Без сильной страсти. Просто заняться любовью. Вставить ее в расписание своей жизни. Давай, сделаем это по - быстрому и все такое. Наверное, и так можно прожить. Но ведь страсти человеку необходимы! Нельзя обрести истинную самость, не пережив сильных страстей. Они несут очистительную функцию. Вы не добьетесь подъема жизненных сил только спортом или искусством. Конечно, всякая страсть опасна. Страстная любовь даст вам энергию, но она может вызвать ревность. Чтобы любить, надо приготовиться к возможным страданиям. Когда человек это знает, готов к этому, перенести невзгоды ревности ему будет проще.
  Итак, ревность - чувство инстинктивное, происходит из того же источника страстей, что и любовь. Ревность, если хотите, - признак любви. Без нее любовь ненастоящая, не та, что очищает душу. Потом: ревность - это проверка. Если любовь устоит от напора ревности, значит, отношения людей серьезны. Поскольку ревность питается из бессознательной 'котельной' души, она содержит в себе мощный потенциал энергии. Она может излечить от невроза, депрессии и других недугов.
  Видов ревности много. Так же, как велико разнообразие человеческих типов и жизненных ситуаций, поворотов судьбы и ее неизбежных случайностей. И всякий раз, столкнувшись с этим чувством, надо пройти по лезвию ножа. Не потерять себя, не удариться в слепую месть. Это - самая худшая форма поведения, недостойная цивилизованных людей. Ученые советуют в разумных пределах ослаблять контроль над собой и давать волю чувствам. Трудность в том, что нелегко определить границу, когда нормальное чувство переходит в патологию. Как и любая страсть, ревность нуждается в сдерживании. Любое лекарство имеет свою дозировку. В нужных дозах оно лечит, но если выпить сразу много таблеток, наступит отравление.
  Лучший путь - сохранить любовь, пусть даже видимость любви, сны о ней. Сны о чем-то светлом.
  
  
  
  
  
  
  
   Любовь к трем Димам
  
  
  Конечно, ревность - это оборотная сторона любви. Если нет ревности, то нет и любви. Но как тяжела эта ноша, ведь ревность граничит с несвободой! Ревность - это диктатура. Ревнивец добивается полного подчинения. Отчего многие люди всю жизнь находятся в поисках любви, проходят через короткие, поспешные романы, разрывы, но так и не находят своего счастья? Это происходит от того, что они не приемлют даже малейшей свободы в поступках своего партнера. Чуть что не так, чуть где-то не подчинился - сразу скандал. Чуть отступил от графика, пришел позднее, источает слабый запах других духов, как тут же - сцена ревности.
  Ревность - это, в сущности, зависимость. Мы боимся упустить, потерять любимого человека, который улыбнулся кому-то, задержался на работе, не усладил слух клятвами послушания. Конечно, камертоном любви является не ревность, а свобода. Но это хорошо в теории. А человек слаб. И так же легко, как бросается он в омут своих половых инстинктов, он попадается в сети ревности.
  Молодые люди познакомились по sms и встречались два года. Вместе гуляли, обедали в ресторанах, но интимных контактов между ними не было. Настя избегала половой близости. Она, вообще, боялась мужчин как биологического вида. Девушка опасалась бесчестия. Ей казалось, что, совершив половой акт, партнер обязательно исчезнет, что, добившись своего, он забудет о ней. Через два года отношения с парнем стали распадаться. Димка позволял себе подолгу не звонить, не интересоваться ее проблемами. Однажды Настя увидала, что он не выкладывает свой мобильник, а держит его в кармане. Они смотрели телевизор: Димка сидел в кресле, и 'труба' сильно оттопыривала его джинсы. Настя - собственник, и ей нужно контролировать переписку друга, знать о нем все. Понятно, что спрятанный в кармане мобильник раздражал ее. Ревность закралась к ней в душу. Она заподозрила, что в мобильнике спрятаны письма другой девушки, что она, Настя, не единственная. Это открытие ошеломило ее. Они навсегда расстались. Настя долго вспоминала Диму и думала о своей вине: не поспешила ли? Может, напрасно пошла она на поводу у собственного максимализма? У нее появились так называемые панические атаки, как говорят в народе, 'панички', - вдруг начинало ускоренно биться сердце, дрожали пальцы рук, охватывало отчаяние. Хотелось даже умереть, не в буквальном, конечно, смысле, а так, 'забыться'.
  Летом Настя отдыхала с мамой в Турции. Вдали от родины боль разрыва едва-едва ослабла. В предпоследний день, у шведского стола к ней подошел накачанный парень и спросил, не помочь ли ей накладывать еду? Девушка согласилась. Он проворно исполнил свою нечаянную миссию и сказал: если что, мол, зовите опять меня.
  - Хорошо, - ответила ему Настя.
  Он ей как-то сразу понравился. Настя всю ночь промечтала о нем. Парень был новосибирским хоккеистом, хорош собой, с широкой грудью, большими бицепсами. И звали его тоже Димой - как и ее первого парня, с которым она недавно рассталась. Наутро 'новый', второй по счету, Дима подкараулил Настю у выхода из ресторана и пригласил присесть на диван.
  - Давай познакомимся? - простодушно сказал он.
  - Давай.
  У них оставался один день, и они вместе гуляли по набережной, в парке. Договорились встретиться осенью. Рано утром девушка улетела, а он остался. Они посылали друг другу sms. Он прилетел в Москву, как и обещал, в ноябре. Настя и хоккеист встретились в пятницу вечером и немного погуляли по улице. Потом он уехал на подмосковную хоккейную базу. Они договорились встретиться в субботу. Утром Дима позвонил и сказал, что у него внезапная тренировка. Настя писала ему, звонила. Он вежливо отвечал, говорил, что связан контрактом и не в силах нарушить спортивный режим. Настя в пылу ревности сказала, что они не подходят друг к другу. Он сказал, что сейчас не может заводить глубоких отношений, ибо у него напряженная спортивная жизнь. Дима был честен: ничего ей не обещал. Так закончился второй роман Настеньки.
  Между прочим, знакомство с хоккеистом позволило ей тут же и навсегда забыть первого Диму. Но второй разрыв укрепил недоверие к мужчинам. Она - собственник, ревнивец. Она боится, что останется одна. В Интернете Настя нашла себе третьего парня. По чистому совпадению он тоже сказался Димой. Он написал Насте короткое письмецо: давай, мол, встретимся, ты не против? Ей понравился этот минимализм: без лишних слов, без глупых, сложных намеков, а так - напрямую, запросто. Они увиделись, погуляли.
  Остальные знакомцы по Интернету вызывали у Насти физическое неприятие уже на фото, да и говорили они в письмах о желании 'страстной' любви. Насте все это казалось вычурным, чересчур пышным. Девушка была минималисткой, то есть предпочитала точность и предельную простоту. Этот, 'третий' уже, Дима ей подходил. Она рассказала о нем маме, привела домой. Выпили чаю. Мама, увидав парня, сказала потом дочери, что он производит на нее отталкивающее впечатление и что эта связь - не надолго. Однако Настя, вопреки мнению своей мамы, продолжала развивать отношения с Димой. Она для себя обозначила его как 'Дима-3'.
  Познакомилась с его родителями. Те благословили их на поездку в Питер. Девушка выпросила у своей мамы согласие на этот вояж. В северной столице парень и девушка жили в 'нумере', вступили в половую связь, первую в жизни Насти. Ей было больно, но потом - приятно. Она ему доверилась, и, в общем, близость была удачной. В Москве они встречались каждый день. Он взял дополнительный отпуск ради нее. В этот, золотой период отношений 'Дима-3' предложил Насте руку и сердце. Она сказала, что сообщит маме и узнает ее мнение. Он сказал, что его намерения более чем серьезные. Ему бы очень хотелось создать семью, - один раз и на всю жизнь.
  Как-то Настя и Дима-3 гуляли в Царицино. Там им повстречалась шумная компания. Люди из этой компании стали здороваться с ее парнем. Дима положил ладонь на плечо встреченной девушки и поцеловал ее в щеку.
  - Как ты мог? - вспыхнула Настя, когда компания удалилась.
  - Что я мог?
  - Целовать ее.
  - Да, поцеловал, - согласился, улыбнувшись, Дима. - Ну, и что?
  Дима ответил подруге спокойно, подчеркивая отсутствие в его действиях какой-либо непристойности. Настя заметила с укором:
  - Это похоже на предательство.
  - Но мы знакомы с ней со школы! - Дима искренне изумился такому приступу ревности. - Дружеский, невинный поцелуй, всего лишь.
  Но искру подозрения погасить не удалось. Что делать, Настя страдала довольно распространенным видом ревности - ревностью собственника. Главным компонентом этого чувства является убежденность, что любимый человек принадлежит ей, и только ей. Что никакие другие люди не имеют на него вообще никакого права. Стоит любимому сказать кому-то доброе слово, улыбнуться, дружески приобнять, как тут же вспыхивает мучительное, удушливое чувство ревности.
  У Димы был день рождения. Он принимал поздравительные sms. Все присылали ему письма, а та, встреченная в парке, якобы школьная подруга, поздравила его, позвонив по телефону. Все присылали сообщения, а она позвонила. Единственная. Отчего!? Он ответил ей: 'Хелло'! Как-то особенно искренне, с радостной улыбкой.
  Дима сообщил Насте, что эта, а-ля 'школьная подруга' пригласила его к себе в гости.
  - Я бы не пошла ни за что! - воскликнула Настя.
  - Хорошо, я никуда не пойду, - успокоил ее Дима.
  В сознании Насти прочно закрепилась ревность, как болезнь в коре молодого дерева. Нечто потаенное было в этом 'Диме-3'. Недоступное ее воле! Близился новый год. Настя решила отмечать его в Турции с мамой. А он театрально спорил с ней, доказывал, что надо им отмечать праздник вместе, вдвоем. Она говорила, что праздников еще много: встретим потом вместе рождество. Дима настаивал на своем как осел. Это разозлило Настю. Она потребовала немедленной встречи. Дима тут же приехал. Настя сказала, что устала. Он сказал, что тоже устал от ее капризов. Она сказала, что раз так, то он может ее 'бросить'. Вышла из машины и не махнула ему рукою, как всегда это делала раньше. Потом они опять встретились. Дима сказал, что вспылил, просил прощения. Заплакал, сказал, что не хочет ее терять. А после не звонил неделю. Она советовалась с подругами. Те говорят, что если парень не звонит неделю, надо бросить его.
  Вернулась паника, такая же, как после разрыва с первым ее Димой. Часто билось сердце, накатывала тоска, расстроился сон, мучили приступы удушья. Она пришла ко мне на прием с мамой. Я назначил ей антидепрессант утром, а на ночь - валиум.
  - Антидепрессант вас взбодрит, - сказал я, подавая рецепт. - А валиум поможет быстро уснуть.
  Ей стало лучше, но не в полной мере. Паника стала возникать реже, но совсем не ушла. Я лечил ее ушными иголками. Стало еще лучше, но не до конца. Какое-то гнетущее чувство все равно оставалось. Я позвонил своему приятелю, тренеру буддизма Лене. Он никогда не отказывал мне в помощи. Его титул звучит по-разному - тренер дзэн-буддизма, наставник, учитель и даже господин Лао. Он пришел к буддизму после душевной травмы. Он сумел тогда оправиться, и теперь помогает другим, попавшим в жизненный переплет. Мне-то сам бог велел с ним советоваться, по моей работе. Я рассказал ему историю Насти.
  - Антидепрессанты не действуют? - поинтересовался Леня.
  - Они, как всегда, имеют ограниченный эффект, - ответил я.
  - Ей лучше? - спросил тренер.
  - Немного получше, но не очень. У меня ощущение, что ей что-то мешает. Какой-то груз она несет в душе. Я готов, как доктор, признать свое поражение.
  - Вот как?
  - Я пичкаю ее таблетками, а ей все равно плохо.
  - Никогда не мог понять ту спесь, которая присуща официальной медицине, - сказал Леня. - Помнишь, кинорежиссер Бергман иронизировал по этому поводу?
  - Он, кажется, страдал депрессией...
  - Да. И когда психиатры прописали ему антидепрессант, он только посмеялся. Он не мог смириться с тем, что его душу, его бессмертную душу, пытаются врачевать таблетками, пилюлями. Химией, одним словом. Как это унизительно! Доставать из коробочки пилюли, заглатывать их...
  - У него был, кажется, свой рецепт преодоления депрессии.
  - Разумеется. На съемочной площадке, - напомнил Леня, - демоны депрессии отступали от него. Бергман погружался в свои фантазии, и депрессия исчезала.
  - В творчестве он черпал душевные силы!
  - Вот-вот, ты угадал. Сама жизнь его лечила, а не пилюли.
  - Ты возьмешься помочь мне с Настей?
  - Ну, а что, можно попробовать.
  Я сообщил Насте адрес Лени. Сказал, что он - учитель (тренер, наставник) по дзэн - буддизму. Они созвонились и встретились в 'Шоколаднице'. Буддист принимал либо в своем офисе, либо назначал встречи в кафе и ресторанах. Леня не вызвал у девушки отторжения с первого взгляда, на уровне, так сказать, визуального контакта. Девушка сразу спросила Леню, сколько можно ждать после того, как ее парень перестал ей звонить?
  Тренер ответил:
  - Один-два месяца.
  Девушка показала ему образец почерка возлюбленного. Буддист посмотрел на листок: почерк 'Димы-3' был коряв, импульсивен, небрежен, некрасив.
  - Этот человек, - заключил Леня, - весьма безалаберный, не заканчивает дела, может все бросить, он лишен чувства ответственности. К тому же он - не Сенека. Был такой очень умный философ Сенека...
  - Я знаю.
  - Уверен, что у Димы низкий ай-кью. То есть, уровень интеллекта...
  - Я знаю. А что вы можете сказать о моем ай-кью?
  Настя была горда, самолюбива. Она, как, впрочем, все умные девушки, комплексовала по поводу своего интеллекта и объема знаний. Ей мгновенно захотелось узнать про себя, про свой ум. А Лене она сразу поверила. Она написала на салфетке несколько предложений и подала наставнику этот образец своего почерка. Ее почерк... Леня определил по ее письму, что она аккуратна, любит все кольцевать, придавать всему законченную форму.
  - Вы требовательная, - заключил наставник. - Вы уверены, что любовь должна быть искренней, без тайн друг от друга, с полной самоотдачей, а верность - абсолютной.
  - Должно быть, вы правы, оценивая меня. Но все же, как в смысле моего интеллекта?
  - Про вас нельзя сказать, что вы не Сенека, - произнес тренер.
  Леня подтвердил гипотезу матери девушки: парень этот, Дима, - не ее поля ягода. Убиваться из-за него не стоит. Он не поэт, у него нет мечтаний, идеалов, самоотвержения. Он, не задумываясь, предаст ради удовольствия.
  - Рыба ищет, где глубже, а ваш Дима...
  Настя выдала то, что ее волновало особенно остро:
  - Он с кем-то встречается?
  - Скорее всего, да.
  - Но он предлагал мне руку и сердце! - произнесла Настя, едва ли не дрожа от обиды. - Разве можно стать счастливым, оставив другого человека несчастным?!
  Леня не стал щадить свою клиентку:
  - Любая биологическая система проходит точку бифуркации, - сказал тренер.
  - 'Би...' чего?
  - Любовь живет своей жизнью. Достигнув кульминации, любовь может пойти по двум путям, причем, в разные стороны: к разрыву или к свадьбе. Это и есть точка бифуркации - направо или налево. Зависит этот выбор от непонятных нам, простым смертным, факторов. Когда произошел разрыв, мы ищем причину. Дескать, не то сказала, в чем-то ошиблась... Но мы не знаем этих законов. Не надо искать причины, бесполезно. Надо расслабиться, отойти в сторонку, занять себя чем-то, сходить в кино, консерваторию, сварить борщ.
  - Последнее - забавно.
  - Так советовал кто-то из великих, не помню, право, кто именно.
  - Вы полагаете, месяц можно подождать? - спросила девушка с надеждой.
  - От силы - два.
  Настя показала учителю фотографию. Там она сидела счастливая со своим Димой-3. Леня сразу понял всю ситуацию. На фото она была с модной прической, смеялась, обнимала Диму. Теперь она с сухими волосами, без химии, просто собранными в пучок. Бледна, не накрашена. Лицо строгое. Разительный контраст. Но вот в чем дело! Лене показалось, что там, на фото, она была какой-то искусственной. Она была разбитной девочкой любви, каких тысячи. А теперь перед ней сидела философ жизни, оказавшаяся у разбитого корыта. Леня прекрасно понимал, что Настя раздула свою любовь. Она с детства мечтала о любви и придумала себе образ 'достойного' любовника. Она хотела подогнать Диму под этот, сконструированный ею, образ. Ей, вероятно, казалось, что Дима ее суженый. И она выглядит счастливой на фото. Но это 'счастье' искусственное. В реальной жизни все оказалась мельче.
  Леня рассказал мне о первой беседе с пациенткой. Мы встретились в саду Баумана, где радостно кричали дети и влюбленные пили свое пиво. Он суммировал свои впечатления о проблемах и бедах Насти:
  - Она придумала себе образ возлюбленного. Он соткан в ее сознании из детских сказок, американских фильмов и женских романов. Некий идеальный мужчина, готовый в любую минуту выполнить всякое ее желание, без оглядки броситься к ней на помощь, пожертвовать всем ради нее.
  Буддист продолжал:
  - Этот ее... Дима, скорее всего, примитивный ловелас. Я видел его на фото. Самодовольное, глупое лицо.
  - Как же она его полюбила?
  - Она создала себе образ, под который и подогнала этого Диму.
  - Это говорит о ее... О том, мягко говоря, что она не Сенека.
  - Это говорит только о том, что девушка очень нуждается в любви. Так сильно, что даже примитивного парня сделала достойным себя. Она ведь тонкая натура, преданная. И ай-кью у нее высокий. А ее парень - перекати-поле.
  Леня продолжит работу с Настей. На второй встрече с тренером, проходившей в 'Кофе-хаус', девушка старалась добиться от него поддержки.
  - Правда ли, - повторно спросила она, - что можно ждать месяц, после того, как он перестал мне звонить?
  - Возможно, он хочет проверить любовь на прочность, - подтвердил Леня. Тренер дзэн-буддизма также сказал, что в ее отношениях с Димой не было комплиментарности.
  - 'Компли'... чего? - спросила Настя.
  - А-а... Это такой термин.
  - Ну, да, я понимаю, а что он означает?
  Леня сказал:
  - Отчего, как вы думаете, девушки любят горбатых? Отчего юные студентки влюбляются в профессоров, страдающих полиомиелитом, пристегнутых к инвалидной коляске? Спортсмены влюбляются в хромых певиц.
  - Не знаю. А вы знаете?
  - Невидимые токи проходят между ними. Чудо природы.
  - Значит, мы с Димой...
  - Некомплиментарны. Увы. Между вами не прошла вольтова дуга чувства. В этом нет ни его вины, ни, тем более, вашей. На всякий случай, я бы подождал еще пару недель.
  Прошли все сроки, а Настин ловелас так и не позвонил. Леня и Настя в очередной раз встретились в ресторане:
  - Ну, вот, все и разъяснилось, - сказал ей Леня.
  - Да, - произнесла Настя, - время вышло.
  - Главное теперь, продолжать жить.
  - Что ж, буду ждать новой любви, - тихо, покорно сказала девушка.
  - Она обязательно придет!
  - Вы думаете, я найду ему замену?
  - Без сомнения.
  - Почему вы знаете? - в ее взгляде промелькнула улыбка надежды.
  - Я знаю многих, кто не нашел свою пару в жизни. Вы на них не похожи.
  Леня преувеличил. Но так было надо. Буддист решил вселить в нее уверенность в своих силах. Он, правда, произвел коррекцию в ее жизненных запросах.
  - Надо уменьшить ожидания, - поучал он, - хотя бы немного. Если мужчина, ваш друг, допустим, приобнял кого-то, поцеловал в щечку, - не беда. Человек слаб, надо это учитывать.
  - А как мне быть? Где искать друга?
  - Не надо искать! Это ни к чему. Встреча произойдет неожиданно. У подруги, на улице, на работе, где угодно! Вы и не почувствуете вначале, что встретили суженного. Он может показаться вам даже неприятным. Потом, глядишь, вы к нему привыкнете. Если это любовь, она все выдержит. Любое испытание, которое пошлет вам жизнь.
  Настя задумалась. Будто от нее отлетел черный аист и тяжкий груз отчаяния отпустил ее. Она спросила:
  - Почему в любви все так непросто?
  Леня завершил, изящно, как фокусник в цирке, свою комбинацию:
  - Понимаете, люди всегда старались как-то упорядочить свою жизнь. Допустим, они вкладывают некое количество энергии, 'количество жизни' в другого человека и рассчитывают при этом на взаимность. Дескать, 'я плачу - я имею'. Но так бывает далеко не всегда. Все может быстро измениться. И та энергия, которую вы затратили на того или иного человека не вернется к вам сторицей. Не надо удивляться, недоумевать и пугаться по поводу тех быстрых перемен, которые происходят в 'отношениях'. И надо всегда помнить, как советовали нам великие, что после непродолжительного счастья непременно наступит несчастье.
  Прошло полгода. Настя почти уже забыла 'Диму-3'. Но весной возобновились симптомы невроза, из-за которых она не смогла работать. По утрам испытывала слабость, депрессию. Ночью мало спала, ощущала нехватку кислорода.
  Мать девушки сказала мне, что обеспокоена состоянием дочери.
  - Я уже все испробовала. И таблетки, и иглы. И сеансы дзэн-буддизма, которые проводил с ней ваш приятель, наставник Лао. Но прежнее состояние опять к ней вернулось. Я в отчаянии. У меня маленькая пенсия. Мой муж умер, вы знаете. Мы всегда заботились о ней. Ни в чем ей не отказывали. Следили за каждым ее шагом. Она очень привязана ко мне. Особенно после смерти моего мужа. Знаете, все ее любовники ей не подходили.
  Я поехал к Лене. Мы встретились с буддистом в палисаднике, рядом с его офисом. Первая зелень появилась на деревьях. Разговор касался Насти.
  - О, это трудная пациентка! Она самолюбива, горда. В любви она требует от партнера отдачи всего себя. - Леня уточнил: - полной, так сказать, гибели всерьез. Она очень ревнива, не приемлет даже, если ее парень на кого-то посмотрит, с кем-нибудь попьет чайку! Ей нужен тот, кто полностью в ней растворится.
  - Она до сих пор ревнует?
  - Хоть она и рассталась с Димой, но чувство ревности живет в ней, сковывает ее волю.
  - Боюсь, что я не совсем тебя понимаю.
  Леня подошел к книжному шкафу и включил медитативную музыку.
  - Суть в том, что подсознательно она все еще ревнует Диму. Она страдает ревностью собственника. Это довольно сильная форма ревности. Ее любовь страстна. Она не приемлет оттенков. Черное или белое. Все или ничего. Любой, даже невинный флирт своего партнера, такие натуры воспринимают как предательство. И очень страдают. Долго страдают.
  Мы еще попили немного чайку и разошлись.
  По прошествие недели нас ждал неприятный сюрприз: симптомы у девушки никак не проходили. Несмотря на повышение дозировок лекарств, она испытывала тоску, ночные кошмары. Я уже отчаялся лечить ее препаратами. Наращивать дозу было бессмысленно.
  Мы сидели с Леней в моем врачебном кабинете. Леня заметил на моем столе лист бумаги. Я забыл об этом листке. Это были стихи Насти, которые она как-то вручила мне. Тренер взял лист и прочел текст. В нем говорилось о небе, полете, вселенской тоске, открытом в мировую пустоту окне...
  - Она прошла курс медикаментозной терапии, - продолжал я, глядя на Леню, который внимательно изучал письмо. - Иглотерапию, беседы с тобой...
  Леня положил ее письмо на стол.
  - И все коту под хвост, - произнес он задумчиво. - Это ты хотел сказать?
  - Надо что-то делать...
  - Ничто не исчезает бесследно.
  К буддисту, похоже, пришла какая-то разгадка.
  - Вот, почему, по-твоему, Настя никак не может выйти из депрессии? - спросил он. - Почему ревность к этому Диме до сих пор сковывает ее и вызывает невроз? Отчего она задыхается?
  - Она резистентна к лекарствам...
  - Знаешь, кто-то из великих сказал, что крупица правды все зло пересилит. Так и в нашем случае: я думаю, Насте не хватает какого-то простого, элементарного знания. Ей надо открыть маленькую истину. Вот так вот, взять и открыть.
  И Леня сделал так, как задумал. Он пригласил Настю в свой офис и предложил еще раз обсудить ее проблему.
  - Вы его ревнуете, - сказал Леня. - Хотя и не встречаетесь с ним.
  - Это что, прием такой, - произнесла Настя. - Резать правду?
  - Может, вы вспомните, что именно, по-прежнему вызывает у вас ревность?
  Настя ответила:
  - Однажды Дима поцеловал в парке свою школьную подругу. Прямо при мне. Мне, наверное, надо было встать и уйти, но я хотела, чтобы он покаялся. Но для него это не было чем-то особенным. Так, эпизод.
  - И вы до сих пор об этом помните?
  Настя сказала о своем неврозе, о приступах удушья, которые возникают при воспоминании о Диме-3.
  - Это странно, - произнес Леня.
  Он, как обычно, доставил к столу серебряный поднос с чайным сервизом.
  - Угощайтесь.
  Девушка чувствовала себя неловко в кабинете буддиста, стены которого уставлены высокими книжными полками.
  - Конечно, - продолжал Леня, - нет ничего странного в том, что у девушки, в вашем юном возрасте, бывает стеснение в груди и некоторое... беспокойство. Но странно, что эти ощущения не проходят сейчас, когда вы бросили Диму.
  - Да, странно, - подтвердила Настя. - Я его бросила, но никакого облегчения я, увы, не чувствую.
  Леня сказал:
  - Попробуйте взглянуть на это дело по-другому. Есть правила поведения для человека, испытывающего ревность к своему любовному партнеру. Я их вам назову. Они достаточно просты, но отклоняться от них опасно. Во-первых, никогда не спрашивайте любимого человека о его прошлой жизни.
  - Как же можно жить с человеком, не зная его прошлое? Ведь без прошлого нет будущего.
  - Это вам так кажется. В жизни вообще не бывает линейного движения из пункта А в пункт Б. В ней нет математической логики. Если и есть в жизни какая-то логика, то она не доступна нам, простым смертным. Что мы можем сделать против властной воли судьбы? И поэтому оставьте все попытки узнать правду о человеке.
  - Меньше знаешь, крепче спишь, так что ли?
  Леня воскликнул с искренней радостью:
  - Вот, вы и улыбнулись! Впервые вижу вашу улыбку. Впервые в жизни. Она очаровательна, поверьте!
  Буддист вышел из-за стола и, пройдя вдоль стены с книгами, остановился у окна.
  - Обещают грозу, а, возможно, и бурю.
  - Да, неужели?
  - Да, есть опасность слома деревьев и падения столбов.
  - Тогда надо идти, пока не началась эта буря.
  - Ее обещают на завтра. Впрочем, я скоро отпущу вас.
  - Да-да, пожалуйста, продолжайте.
  Ей стало лучше от самого разговора с буддистом. Она это почувствовала. Она не понимала, смысл ли его слов так влиял на ее сознание, или просто его речь, его голос входил в нее и доброй рукой снимал с души невыносимую тяжесть.
  - Мне осталось совсем немного, - сказал Леня. - Второй совет мудрее первого: не надо следить за партнером.
  - О, что вы! Я никогда не позволю себе такого.
  - Речь не идет о банальной слежке, - пояснил наставник. - Я призываю вас не обращать внимания на детали, которые могли бы вызвать у вас подозрения. Надо всегда помнить, что ваш визави - свободный человек, не пытайтесь им владеть и распоряжаться.
  Настя спросила, смело, с легкой улыбкой, чувствуя доверие к буддисту:
  - Вы так говорите, будто меня ждет новый роман.
  - Нет, не новый роман, как вы изволили выразиться, а настоящая любовь. Я в этом не сомневался с самой первой нашей встречи.
  - Что вы начали говорить о подозрении?
  Леня вернулся к столу, занял свое кресло.
  - Пожалуйста, пейте чай.
  - Спасибо.
  - Итак, детали. Например, посторонний запах. Человек очень чувствителен к запахам. Представьте, что ваш визави источает неизвестный вам запах духов. Его волосы пропитаны дымом дамских сигарет. Кроме того, вы заметили остатки губной помады, какую-то вещь, которой с утра не было. Он вернулся позже, чем обещал. В глазах у него какой-то неестественный блеск... Словом, сигналы возможного увлечения, флирта. На все эти вещи не стоит обращать внимания.
  - Забыть?
  - Игнорировать. Видите ли, ваш интерес в данном случае только подогреет его стремление к измене. Хотя бы из протеста, из желания доказать, что он, и только он хозяин своей судьбы. Допустим даже, что ваш партнер попал в чьи-то сети. Увлекся кем-то. Не обращайте внимания. Отойдите в сторонку. Он начнет подсознательно провоцировать вас, потому что в состоянии легкой влюбленности человек немного пьянеет и часто ведет себя вызывающе. Он упоен своей любовной победой, опьянен значением своей персоны. Так не усиливайте его удовольствие своим вниманием! И, поверьте, в этом случае дело вряд ли дойдет до измены. Он десять раз подумает, увидев ваше безразличие. Равнодушие к похождениям партнера поднимет вашу цену в его глазах.
  Леня, проводя теперь этот сеанс, говорил о будущем Насти. Но одновременно он лечил ее душевные раны. Настя расслабилась, утонув в мягком кресле. Ей стало по-домашнему тепло и уютно.
  Этой ночью она во сне увидела дождь. Она ждала троллейбуса. Вдруг усилился ветер. Струи дождя наклонились к земле под острым углом. Небо стало темным. Начался ураган. Люди кинулись к подъездам домов. Деревья клонило к земле. Настя спряталась в подъезде. Когда ураган миновал, она вышла на улицу. Оставалось темно. На небе справа виднелась луна, что было неудивительно в темноте. Но тут же, на другой стороне неба, слева, появилось солнце. Оно не светило как обычно, а только показалось на небе. И все увидели это странное небо, не только она.
  На следующий день Леня навестил Настю дома. Он вошел в квартиру и бесшумно подкрался к ее спальне. Настю тихо спала, ее мерное дыхание было неслышным.
  Мать предложила наставнику выпить чаю.
  - Она с утра как-то особенно спокойна, - сказала мать. - Меня это даже удивило. Как вы ее нашли, Леня?
  - Ничего, - ответил буддист. - Устала немного, а так, по-моему, ничего. У Насти были расшатаны нервы.
  - Ничего, у нее хорошие врачи, - подметила мать.
  - Да, теперь она поправится.
  Девушка проспала сутки. Проснулась уже совсем другой. Она почувствовала в себе эту несомненную перемену. Словно оставила в прошлом какой-то лишний груз. Спокойствие и уверенность расправили свои крылья.
  Она вышла на работу. У нее случился роман с сослуживцем. Скорее, не роман... Как и предрекал буддист, пришла настоящая любовь. Она уже не требовала от партнера, как раньше, полной и безоговорочной верности, подчинения своим прихотям. У них все хорошо складывалось, и дело шло к свадьбе. Жених был очень счастлив. Он обожал девушку за ее прекрасный, покладистый характер. И, главное, за полное отсутствие ревности, глупых придирок по поводу общения с сослуживицами.
  Как-то в кабинет буддиста Лени зашел молодой человек и протянул конверт с большой суммой денег. Он поблагодарил тренера за работу с его будущей женой и вышел. Леня увидал в окно кабинета, как жених подошел к машине. У машины его ждала Настя. Она посмотрела в окно. Тренер легонько кивнул ей. Она слегка подняла ладонь и кокетливо пошевелила пальчиками.
  Леня отдал мне часть гонорара за лечение Насти.
  Мы выпили ликера и разъехались по домам.
  Тот, кто не действует, сказал У. Блейк, носит в себе бациллы чумы. В жизни, на ее поворотах, надо выбрать правильное действие. А оно, в свою очередь, зависит от верного решения и понимания момента. Настя запомнила советы тренера. Не пытаться исправить человека даже в его слабостях. Человек - не собственность, его нельзя присвоить. Это раз. Далее: не следить за каждым шагом своего возлюбленного. Узнаешь про него какую-нибудь мелочь, зато потеряешь сон.
  
  
  
  
   Девушка и тюрьма
  
  
  Ученые говорят, будто женщине хочется, чтобы любовник ее ревновал. Вероятно, это правда. Бывает даже, что ревность очаровывает. Более того, очарование этого 'зла' становится сильнее, если любовник совершает предательство. Женщина при этом ревнует, страдает, но старается сохранить даже это страдание.
  Есть такое понятие: невроз зависимости. Человеку очень трудно, почти невозможно, объяснить, что он немножко болен. Что необходимо преодолеть эту болезненную зависимость. Изжить любовь к предателю, а вместе с ней и ревность к нему. Все ваши доводы будут опровергнуты на подсознательном уровне. Даже если любовник изменил, девушка будет цепляться за него, несмотря на унижения, отчаяние и слезы.
  Мать Валентины Валуа занимала важный пост в управе района. Она разошлась с мужем, когда девочке исполнилось 12 лет. Возраст опасный, переходный. Влияние отца в этот период очень важно. Оно невидимой, но властной рукой направляет поведение ребенка. Что послужило причиной развода родителей? Есть только две такие причины: пьянство и прелюбодеяние. Либо муж запил, промотал средства в казино, стал 'распускать руки', либо он полюбил 'молоденькую'. Старший Валуа мог спиться, не вылезать из казино, но мог, разумеется, и полюбить молодую девушку. Что случилось на самом деле, мы не знаем.
  Так или иначе, нарушение семейной гармонии не могло не сказаться на ребенке. После ухода из семьи отца девушка сделалась раздражительной. Грубила матери. Стала пропадать по ночам. А позднее, лет в 15, влилась в компанию сверстников. Мать резко осудила поведение дочери. Она в принципе не одобряла такой, богемный образ жизни: посещение ресторанов, баров, игровых клубов, интернет-кафе, каковое посещение всегда происходило заполночь. На следующий день, дочь отсыпалась. Не могло такое времяпрепровождение способствовать росту личности. Но как убедить в этом девушку?! Сознание подростка, - а Валя была, в сущности, еще пацанкой, - настроено негативно на любые нотации. К тому же нет отца, нет магического действия отцовской фигуры.
  Девушка познакомилась с молодым человеком. Она встретила его на острове Крит. Мама Вали отпустила дочь на остров к своим знакомым, которые проводили там отпуск. На корпоративной вечеринке для менеджеров устроили что-то вроде спектакля-съемки; Валя играла роль Золушки. Парень снимал на камеру сцену, когда Золушка пришла на бал. Валя-Золушка ждала приглашения танцевать. Но ее никто не звал, она сидела одна и плакала. Тут к ней подошел босс в костюме принца и пригласил на танец. Ее избрали королевой бала и подарили 'Hyndai'. Парень с видеокамерой и Валя познакомились; они довольно быстро сошлись. Парень шепнул ей номер и этаж, и они вместе скоро исчезли...
  Валя Валуа влюбилась в него. Этот парень имел на нее неограниченное влияние. У него дома она ощущала себя необыкновенно свободной. Ее любили! Когда старший Валуа покинул гнездо, девушка впала в отчаяние. Казалось, что ее никто больше не полюбит. Она думала именно так: раз отец решился ее бросить, что же говорить о других людях, о знакомых парнях, например. И она перестала верить в людей. Каково же было ее удивление, когда парень на острове Крит влюбился в нее! Этот сладкое чувство любви компенсировало ей уход отца. Много времени любовники просто лежали в кровати, курили, смотрели кино. В другое время шли в клубы, где охотно играли в спектаклях по какой-нибудь известной сказке.
  По возвращение домой, Валя опять встретилась со своей компанией и возобновила посещение тусовок. Надежда на то, что после Крита, она измениться, рухнули. Мама продолжала отчаянную борьбу за дочь. Однажды она заперла ее в квартире. Валя отказалась от еды, просидела одна три дня, и мать, конечно, ее выпустила. После этого случая дочь боялась возвращаться домой и оказаться снова взаперти. Она не приходила целую неделю. Жила у любимого парня. Тогда мать наняла ребят из охраны. Ее заперли дома. Оказавшись в четырех стенах, на правах пленницы, она решила отомстить матери и порезала себе вены. Со вскрытыми венами Валя легла в наполненную до краев теплую ванну, и кровь стала выплывать из вен в воду. Струйка воды пополам с кровью просочилась в дверь и поползла по полу прихожей. Охрана заметила неладное; выбив дверь, ребята едва успели вытащить девушку из воды, не дав ей захлебнуться. После того случая мать поместила ее в клинику неврозов.
  Валя оказалась в частном стационаре 'Орбита духа', который помещался в институте Дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Валя находилась в отдельной палате. Ей было скучно. Она думала о своем любовнике. При осмотре у нее отобрали мобильный телефон. На свидании с мамой она заплакала и попросила принести ей мобильник. Мама пожалела ее, в немалой степени из-за неудавшейся попытки самоубийства. Валя прятала телефон от врачей, а из туалета звонила своему парню. Она просила освободить ее из психушки. Парень приехал в клинику ночью, стал кричать ей в окно, поднялся на этаж, завязал потасовку с медсестрой. Валю пришлось выписать с формулировкой 'за нарушение режима'. Скандалист отвез любимую к ней домой. Они договорились, что она поживет несколько дней дома. Валя отсыпалась, нежилась в ванной. Ну, а после девушку опять неудержимо потянуло к парню. Она опять стала пропадать у него. Забыла даже о своей компании. Мать понимала, что возлюбленный дочери так же пагубно воздействует на нее, как злополучная компания сверстников. К учебе Валя так и не приступала. Пришлось возобновить ее стационарное лечение, теперь уже с усиленной охраной. Она сумела, однако, протащить и туда маленький мобильный телефон, спрятав его во влагалище. Парень сообщил ей по телефону, что его 'приняли'. Случилось так, что они с приятелем покатались на чужой дорогой машине. Сумели открыть ее, взяли борсетку с крупной суммой денег, но скрыться от погони им не удалось.
  Вопреки ожиданиям, Валя довольно спокойно переносила условия строгой психушки. Никто не догадывался, что причиной этому были вовсе не уколы лекарств, а возможность общаться с любимым парнем по телефону. Парень сидел в тюрьме и звонил ей из Воркуты. Вале не было никакого смысла рваться домой. Любимый отбывал срок, так какая ей разница, где будет обретаться ее биологическое тело?! Если из дурдома можно звонить ему в тюрьму, говорить с ним, то можно жить и тут. А глупые психиатры думали, что ей помогают лекарства.
  Через три недели телефонные разговоры резко сократились. Он стал редко звонить, а она каждый раз слышала: 'абонент недоступен'. Ее охватила тоска. На очередном свидании с мамой она просилась домой. Мать заметила перемену в состоянии дочери, и спросила врачей, что случилось. Ведь дочь, казалось, шла на поправку, была спокойна и даже весела, и вдруг, в несколько дней, такая перемена! Врачи объяснили матери, что пути души неисповедимы. Они согласились выписать ее на домашний режим с условием регулярного посещения клиники.
  Знакомый доктор из клиники попросил меня посмотреть Валю. В самом деле, она резко изменилась в последние дни. Грусть, отчаяние проступало на ее, совсем еще недавно, веселом лице. Все верно, психика изменчива, но слишком уж явен контраст. На беседе со мной Валя держалась как партизан и ничего не рассказала про любимого парня с острова Крит, теперь - арестанта. Явных симптомов психоза я не нашел, с тем и отпустил ее домой.
  Прошел месяц. Валя оставалась депрессивной. Мы как-то заехали с моим приятелем, тренером по буддизму Леней в ресторан. Я сказал ему о случае Валуа. Леня проявил интерес и сам попросил меня привести его в клинику. Мы поехали с ним в 'Орбиту духа'. Нас тепло встретили врачи.
  - Так бывает, - сказал один врач, - когда причина депрессии не ясна. Ни история жизни, ни стрессы не объясняют ничего.
  - А депрессия есть, - вставил Леня.
  - Да, настроение у человека снижено. Душа страдает.
  Я сказал:
  - В подобных случаях мы говорим о внутренней депрессии.
  - Тайны души скрыты глубоко, - заметил врач клиники.
  Леня отпросился в туалет. Он велел санитарке провести его в туалетную комнату. По дороге он спросил ее:
  - Вы помните ту больную девушку, которая сначала веселилась, а потом плакала?
  Оказалось, санитарка хорошо запомнила Валю Валуа.
  - Когда она ушла домой, я делала уборку в ее палате. И нашла там одну вещь... Старый мобильный телефон. Ценности он не представляет. Я даже никому его не показывала.
  - Где же эта вещь? - спросил буддист.
  - Лежит у меня.
  Тренер настоял, чтобы санитарка отдала ему телефон.
  По дороге из клиники Леня спросил, можно ли организовать встречу с мамой Валуа.
  - Она будет только рада, - сказал я.
  Так неожиданно, в исследование депрессии Вали Валуа включился тренер дзэн Леня Сперанский. И ведь я не просил его, не настаивал на его участии! Встреча с мамой вскоре состоялась. Мама девушки рассказала наставнику о дочернем друге-арестанте из Воркуты. Леня сразу сопоставил эти данные с мобильным телефоном и догадался: Валя разговаривала с воркутинской тюрьмой, это же так ясно! Вот почему она была весела. Вовсе не от лекарств, как полагали увлеченные биохимией психиатры, а от телефонной связи с арестованным любовником. Но что же произошло? Что изменило эту благоприятную ситуацию? Она оставила телефон в палате, когда покидала клинику. Значит, аппарат ей больше не нужен. Почему? Наконец, Леня встретился с самой Валей. Во время этой беседы Валя сразу сказала о том, что ее мучает. Ее парень, наверное, изменяет ей. Она пыталась из клиники дозвониться ему в Воркуту, но его мобильный все время был отключен. Он, наверное, живет на химии, и там, сволочь, нашел себе кого-то. Какую-то... Валя не в состоянии это пережить, забыть его, ведь именно он, этот парень, впервые дал ей свободу. Не всякий мог бы сделать это. А он нашел к ней ключик и подарил неограниченную волю чувств. Валя сказала, что забыла телефон в клинике 'Орбита'. Его номер остался в забытом мобильнике.
  Буддист, конечно, понял все сразу. Валя мучилась чувством ревности. Отсюда ухудшение ее состояния, новый приступ депрессии. Когда она ему звонила из клиники, ей было хорошо. Не от антидепрессантов, а от возможности слышать голос любимого. Когда тот прекратил общение, девушка впала в хандру. Никакие антидепрессанты здесь не помогут.
  - Я могу устроить вам звонок, - сказал Леня. - Только обещайте мне, что послушаетесь моего совета.
  - Да, но где же вы возьмете его номер?
  Леня открыл ей тайну находки телефона и показал его. Валя ухватилась за телефон, но Леня не выпускал трубку из своих рук.
  - Так как же насчет совета? - спросил наставник.
  - Совета? Конечно, давайте.
  Она так радовалась возможности позвонить, что согласилась бы на все что угодно.
  Леня сказал:
  - Совет мой будет таким: вы звоните парню, и если он не обрадуется вашему звонку, вы его бросаете.
  - Кого?
  - Парня этого. Вычеркиваете его из записной книжки вашего телефона. Идет?
  - А зачем?
  - Затем, чтобы уже никогда его не знать. Забыть навсегда.
  Итак, расчет был на быстрый разрыв с парнем. Если, как предполагал Леня, она сумеет вырваться из его цепких лап, депрессия тут же исчезнет.
  Валя позвонила. Парень ответил ей, но коротко, как-то заспанно, нехотя. Разговор не получился. Валя хотела зарыдать, но Леня остановил ее, сжав, чуть не до боли, ее запястье:
  - Помните наш уговор? - прошептал он.
  - Конечно.
  Девушка вытерла слезы и стерла номер арестанта.
  Мы праздновали победу. Целый месяц девушка не плакала, была бодра, приступила к учебе. Мама обрадовалась перемене и уже подумала, что все беды позади. По прошествие месяца, однако, симптомы вернулись. Валя захандрила, заплакала, опять бросила учебу. Я сообщил Лене о грустной перемене. Но он старался не слышать, не вникать в это дело. Всячески уходил от разговоров про Валуа. Эта девушка более не занимала его. Конечно, он провел свою 'блестящую' психологическую операцию, и не хотел слышать о неудаче.
  Девушка опять вернулась в мечтах к своему парню. Она ревновала его. Но даже сильная ревность не смогла победить любовную зависимость от него. И кто знает, возможно, сама ревность коварно усиливала любовное чувство? Мама совсем отчаялась. Не ходила на консультации к врачам, перестала давать дочери таблетки. А к весне Вале пришло письмо из Воркуты от одного зэка. Тот был знаком с ее возлюбленным. Они жили в одном бараке. Зэк писал, что его приятель умер. Несчастный случай. Умирая, он успел назвать адрес девушки. И зэк решил сообщить ей о случившемся. Валя несколько дней сильно плакала, рыдала. Казалось, ее горю не будет предела, но потом она успокоилась. Повеселела, принялась учиться. И вообще, изменилась. С мамой стала ласковой, помогала по хозяйству. И потом у нее жизнь пошла успешно.
  Бывает, что ревность живет долго. Даже после давно произошедшего разрыва с человеком, который предал любовь, ревность терзает душу. И, как ни странно, человек, не хочет отпускать это чувство, хотя оно вызывает страдание и слезы. Пока бывший любовник жив, ревность не исчезает. Только случай, который навсегда разлучит людей, помогает исцелению. Вот так мы 'сильны'! Нам кажется, мы можем управлять теченьем мысли. На самом деле, ничего мы не можем. Не в состоянии справиться даже с хлипкой слезливой любовью! Зависимость уходит только тогда, когда исчезает сам объект любви. Когда парень умер, Валя, наконец, успокоилась.
  Но не надо, пожалуйста, не надо думать, что судьба сама все сделает! Нет! Надо было дождаться случая! И в период этого ожидания необходимо уберечь человека от необдуманных, опасных поступков. Надо стараться убедить его забыть про изменившего любовника. Не всегда это получается. И, конечно, не сразу. Но за человека нужно бороться до конца. Так что все старания были оправданы. И то, что буддист пытался вычеркнуть из сердца Вали память о любовнике, не прошло даром. Какой-то след его старания все же оставили в ее душе.
  
  
  
  
   Котик, я с тобой
  
  
  Как быть, если жена полюбила школьного приятеля, который зашел к вам в гости или с которым вы были на пикнике? Она скрывала от вас свой роман и вы, конечно, обо всем догадались сами. С одной стороны, человек свободен в своем выборе. Надо его отпускать, а там как бог даст. С другой же стороны, за свою любовь необходимо бороться. С одной стороны, с другой стороны... Закатывать ли сцену ревности? Может, лучше смириться, отойти в сторонку? Или все же затеять долгую, изнурительную военную кампанию, в которой победитель определяется только в самом конце, а, возможно, и через время после ее окончания? Трудно сразу найти правильный ответ на эти вопросы. Сколько существует характеров, столько и видов страстей. Здесь огромное количество вариантов. Сама жизнь, порой, управляет нами, ибо судьба полна опасных поворотов, неожиданных тупиков, необъяснимых явлений.
  Анжелика встретила Пашу на улице, в очереди за театральными билетами. Давали мюзикл в театре оперетты. Шел мелкий дождичек. Они стояли рядом и разговорились. Вроде, 'достанутся ли нам билеты'? Им повезло. В театре они продолжили знакомство. Перед началом мюзикла посидели немного в буфете. Он проводил ее после спектакля. Она всю ночь мечтала о нем. Встречи были желанны. Свадьба - пышной. Они еще не знали, какие испытания их ждут.
  Родилась дочь. Ее воспитывала гувернантка. Муж много работал. В первый год они ходили в рестораны, кино. О, кей! Но трагедия в том, что идиллия не вечна. Как трудно это принять! Порой, чтобы прийти к данной истине, надо перенести боль, шок. Анжелика (для знакомых и близких - Лика) долго не могла впустить в свое сознание эту мысль: о конечности семейного счастья. Казалось, оно будет вечным. Как-то неожиданно все получилось, а, с другой стороны, вроде и постепенно... Паша не покупает ей цветы, не водит в театр, ей скучно! К тому же, свекровь демонстрирует пренебрежение. Считает, видимо, что она, Лика, недостойна его сына Паши. Создалась душная атмосфера в доме. Лика пыталась уйти с головой в учебу. Писала рефераты. Стали регулярными одинокие походы в кино. В мультиплексе она как-то встретила своего одноклассника. Они ели мороженое. Одноклассник не был ей особенно интересен в школе. Такой себе чопорный, шибко умный, независимый. Ну, фиг с тобой, всегда думала про него Лика. То же какой Сенека! А тут, вдруг, перед сеансом в буфете, он показался ей интересным. Сыпал философскими словами, грамотно объяснял сюжет будущего фильма, вообще трезво судил о жизни. После кино они побродили по знакомым улицам. Тайно ото всех Лика читала его электронные письма. И отвечала на них! Постепенно обыденный, бытовой смысл их писаний раз за разом менялся. В текст вкрапливались слова о взаимной симпатии. Мне было хорошо с тобой. Я тоже чувствовал радость. Ты умен. А ты красива. Жду похода в кино. А давай, пойдем на концерт? Два месяца длилось 'новое' знакомство Лики и Сенеки. Она его так назвала, а он так и подписывался - 'Сенека'. Они встречались и целовались. Потом у Лики возникли приступы удушья. Ей потребовалась врачебная помощь, и меня попросили проконсультировать девушку. Я выписал ей капли Митчелла - успокоительные с антидепрессивным действием. Но капли не помогли.
  Муж Лики, Павел, понимал, что с женой произошла перемена. Лика стала какая-то... чужая. Да, он сам виноват, он не покупал жене цветы, перестал водить ее в рестораны, музеи и кино, но все же любил маленькую дочь. Паша держал в себе обиду на отчуждение жены, старался не подавать вида. Маме Лики, видимо, стало известно о моих успехах в лечении неврозов. Но она не знала, что я многим обязан своему другу, наставнику (или, по-другому, тренеру) дзэн-буддизма Лене. Уговаривая продолжать лечение Лики, она толкала меня в объятия Лени Сперанского. И мне пришлось опять просить его.
  Наставник поинтересовался:
  - Ей, наверное, обследовали весь организм?
  Я сказал:
  - Да, врачи смотрели ее, ну и, конечно, ничего не нашли.
  - А почему, конечно? - с иронией спросил Леня.
  - Есть болезни 'от нервов'. Сколько не обследуй организм, никаких болячек в нем нет. Все симптомы - от головы. Поэтому и не нашли ничего.
  Леня сказал:
  - Ну, если это от головы, так и лечи ее! Ты ведь, врач мозга.
  - Здесь нужен... не врач. Скажем так, не совсем врач. Надо вмешаться в бытовую ситуацию.
  - Ничего себе, задание! Вмешаться в человеческую судьбу.
  Можно подумать, для Лени это впервой - рулить ситуацию человеческой жизни. Цену набивает. Но приятель не сказал 'нет', значит, есть надежда. Если он берется, дело не будет проиграно, во всяком случае. Не всегда нас ждет ошеломляющий успех, но участие наставника Лени, хотя бы, гарантирует от полного провала. Всегда случается что-то, что меняет ситуацию и появляется надежда.
  Последующие дни были отмечены ускорением романа Лики и Сенеки. Они встретились в ресторане возле Тверского бульвара. Смотрели на улицу, темную, с мутными огнями бульвара, держались за руки. Лике показалось, что Сенека недостаточно сильно ее любит. Она прямо сказала ему:
  - Расстанемся на два дня. Постарайся понять себя.
  - Ты замужем, - сказал Сенека, - я чувствую себя преступником.
  - Если ты меня любишь, напиши только одно слово - 'да'.
  - И что, это многое решит?
  - Для меня да, - произнесла Лика с трепетом. - На это, хотя бы, ты можешь решиться?!
  - О, конечно!
  Лика с трудом в последние дни сдерживала плотину любовной страсти. Она чувствовала предел своих душевных сил, удерживающих напор любви. Любовь - естественная природная страсть. Но для человеческой любви нужен сосуд. Этим сосудом перестал быть Паша - ленивый, невеселый, тяжелый на подъем, невнимательный. Сосудом теперь суждено стать Сенеке! Ради него Лика готова снести унижение, вытерпеть муки совести. Она решилась, ибо любовь сильнее всего. Но Сенека отчего-то медлил. Погружал ситуацию в омут иронии, философских вывертов. Хотя и говорил, что любит. Поэтому-то Лика так нервничала. Удушье стало постоянным спутником ее душевных метаний. Предъявив, наконец, любовнику свой ультиматум, девушка стала ждать. Для окончательного решения она отвела Сенеке два дня. В последние часы вторых суток пришел ответ. Сенека писал ей: 'Котик, я с тобой'. Сначала Лика обрадовалась, ходила по комнате в возбуждении и подъеме. Но вскоре загрустила. Ибо точного ответа она опять от него не получила. Только какое-то аморфное сюсюканье. 'Котик...'. Это очень мило, но где же действие? Где решение? Готов ли он жертвовать всем ради нее? И в эту ночь ее снова охватил сильный приступ духоты.
  Мать обо все догадалась. Поздно вечером, когда обоим не дремалось, а Паша дрых в спальне, мать и дочь уселись на кухне.
  - У тебя есть любовник?
  Лика вся дрожала сладким возбуждением греха.
  - Я жду ответа.
  - Да.
  - Ты не должна...
  - Конечно! - воскликнула Настя. - Если бы я была должна, то не любила бы.
  - Ты его любишь?
  - Ужасно! Сильно! Что мне делать?
  Мать повела ее к священнику, отцу Алексею, в Сретенский храм. Они беседовали в домике, недалеко от церковных ворот, за чаем. Лика призналась, конечно, в своем грехе.
  - Это прискорбно, - сказал отец Алексей.
  - Да, - согласилась девушка.
  - Надо правильно поступить, - наставлял священник.
  - Если бы я могла!
  - Вообще-то, любовь - это благо...
  - Я знаю. Но как побороть ее? Ой!
  - Побороть благо? - улыбнулся протоиерей.
  - Я грешу. Но не знаю, какой грех сильнее: любить втайне от мужа или убить любовь?
  - В тебе идет борьба, и поле этой битвы - твое сердце.
  - Что же делать? Бросить моего любовника?
  Протоиерей промолчал, дав самой девушке выйти на правильную мысль.
  Она сказала:
  - Но тогда, я потеряю любовь.
  - Надо решать самой. Бог в каждом из нас.
  Девушке стало легче, но не надолго.
  Я свел Лику с Леней. Тренер спросил ее, сколько времени ее беспокоит удушье. Она ответила: что-то около трех месяцев. Как только начался роман с Сенекой. А в детстве? Дети ведь всего бояться. Да-да, ответила девушка, в семилетнем возрасте она стала поперхиваться, после того, как съела лимонную дольку и сильно кашляла от раздражения горла кислотой. Через год приступы прошли. Их очень долго не было. Они возобновились только теперь, от любви к Сенеке.
  Леня поговорил с матерью Лики. Та вспомнила детские приступы дочери. Но связала их не с лимоном, а флиртом своего мужа. В тот момент ее муж, отец Лики, флиртовал с дамой на работе. Дочь как-то увидала их, случайно, когда отец и его любовница выходили из машины. Девочка шла по улице, возвращалась из школы, а те остановились прямо перед ней. Отец посмотрел на дочь каким-то странным, почти звериным взглядом. От неожиданности он не нашелся что сказать. Лика заплакала. Она заплакала от отчаяния. После того случая Лика целый год задыхалась. И лимон тут, по мнению матери, ни при чем.
  Тренер, выслушав эту историю, по-своему интерпретировал болезнь Лики. Он рассказал мне об этом так:
  - Она любила своего отца. А, увидав его с незнакомой женщиной, испугалась, что он, родной человек, будет для нее недоступен. Между дочерью и отцом встала преграда. И девочка зашлась в удушье. Удушье - это преграда жизни, когда невозможно любить. Нехватка воздуха означает нехватку любви.
  - А теперь?
  - То же самое! Она любит школьного друга, но боится быть осужденной. Строгая мораль создает препятствие для любви, и опять возникает удушье. На пути ее страстной любви встало препятствие в виде морали. Устрани препятствие к любви, и всякое удушье исчезнет. Я уверен, что она еще не спала с этим, как его, Сенекой.
  - Значит...
  - Надо устроить им совокупление.
  - И приступы исчезнут?
  - Само собой.
  Этот поворот меня испугал своим неприкрытым цинизмом. Я не мог себе представить, как об этом сказать Лике. Тем более, как предупредить об этом ее мать.
  - Что я скажу ее матери? Надо, дескать, вашей дочери, переспать со школьным другом?
  - Конечно, ты можешь, по-прежнему, выписывать ей таблетки, - сказал Леня, не скрывая иронии.
  - Послушай, поговори с ее мамой, объясни ей...
  Леня воскликнул:
  - Потом меня же обвинят в разврате!
  - Ты, я уверен, сможешь грамотно растолковать матери весь этот психоанализ.
  - Зачем?
  - Чтобы сделать нас счастливыми!
  - Дорогой мой, чтобы достичь счастья, надо пройти через канализацию. Другого пути нет. В канализацию! А тот, кто советует подобное, становится врагом. Поэтому, чтобы помочь человеку, надо стать его врагом. Вот я скажу Лике: хочешь поправить свое здоровье, надо тебе переспать с Сенекой. Когда я это скажу, меня же погонят ссаной тряпкой, обзовут сводником, развратником.
  - Лику жалко, ее мать, мужа Пашу, они ведь ни в чем не виноваты.
  - Разврат - это оборотная сторона духовности, - произнес Леня. - Иди к ним и все растолкуй.
  - Но я не могу.
  - Что значит 'не могу'! Ты у нас доктор.
  Пришлось мне идти. Я сразу попросил разговора с мамой. О такой важной вещи, как прелюбодеяние, я не хотел говорить ни с самой Ликой, ни, тем более, с Пашей. Из мужской солидарности, быть может.
  - Мама, пришел доктор.
  Лика меня считает доктором. Странно, подумал я. Все равно, что сказать человеку: вы поэт. Это звание еще надо заслужить. Но Лика, правда, очень обрадовалась моему появлению. Чем уж я ей понравился - ума не приложу.
  Мать Лики провела меня к себе.
  Мы расположились в ее комнате.
  - То, что я скажу, может показаться вам странным, даже, в своем роде, пошлым.
  - Вы доктор, вам необходимо говорить людям горькую правду.
  - Видите ли, вашей дочери надо переспать со школьным приятелем. Вы, наверное, знаете, что у Лики...
  - Роман? Конечно. Его зовут Сенека, представляете! Матери как-то всегда узнают о таких вещах.
  - Те капли, что я ей прописал, не действуют. Надо вырвать из бутылки пробку.
  - Простите, доктор...
  - Бутылка - это... ну, вместилище любви. Любовь забродила, и поэтому бутылка может лопнуть.
  - А пробка?
  - Пробка - это мораль.
  Мать Лики произнесла ужасным шепотом:
  - Ее надо устранить?
  - Кого? - приглушенно спросил я, сам ужасаясь тому, что мы придумали.
  - Мораль?
  Я сказал:
  - Да. Вынуть эту пробку. Другого выхода нет.
  Тут женщина воскликнула:
  - Вы говорите это мне? Мне, ее матери!
  Я встал и сказал решительно:
  - Разговора не было.
  Мать сразу вскочила и загородила мне выход:
  - Простите! Затмение нашло какое-то. Конечно, я обдумаю ваши слова.
  Она усадила меня в кресло. Краска обиды залила мне лицо.
  - Переспать, переспать, - повторяла женщина, словно старалась преодолеть ужас порока. - Так, сразу. Но как я скажу ей это? Может, вы? Вы доктор.
  - Я доктор, и меня почему-то все зовут доктором! - обида все еще клокотала во мне. - Но что же я, не человек, по-вашему? Как надо сказать гадость, сразу доктор!
  - Но это дело деликатное... Дорогой мой, прошу вас. Я вам сто долларов дам.
  - Двести. И не долларов, а евро. И не мне, а... Впрочем, это не важно.
  - Хорошо, хорошо.
  Она полезла в комод и достала оттуда коробочку.
  - Вот вам деньги. Я позову Лику? Ах, она у меня такая нежная девочка! Я воспитала ее в строгой морали.
  - Вы так говорите, будто оправдываетесь, как будто я вас в чем-то обвиняю! Поймите, тут дело... в физиологии, что ли. В половом сношении нет ничего стыдного, запретного, аморального. Надо только грамотно приготовить их половую близость.
  - И это ей поможет?
  - Это ее излечит.
  - Но как сделать это... грамотно? Я позову дочь?
  - Зовите.
  Мама оставила нас одних. Мы обсудили с Ликой действие капель Митчелла, которые, по правде сказать, ни шиша не действовали. Она теребила кофточку и рефреном повторяла только одну фразу: 'Что же мне делать'! Теперь я хорошо знал, что с ней происходит. Не какой это не невроз, в классическом понимании: с девушкой случился кризис экзистенции, то есть, поиска себя в мире. Так бывает, когда закупоривается сосуд любви и грозит лопнуть. Напряжение любви давит на органы тела, в том числе, гортань и бронхи. От этого возникает приступ удушья. Мораль - пробка, закупорка сосуда, она только мешает. Надо сорвать ее. И тогда энергия любви получит свободу. Прав Леня: надо свести ее с любимым мужчиной в половом акте. Только так мы одолеем симптомы невроза.
  Лика неожиданно обратилась ко мне с вопросом, который касался все той же скользкой темы. Вероятно, она сама мучительно думала о смысле, загадке жизни:
  - Я буду наказана, если пересплю с Сенекой?
  - Это что, фамилия такая? - удивился я.
  - Нет, кличка.
  Стало ясно, что она долго размышляла, вступать ли ей в половую связь со своим школьным другом. И что она сама, подспудно ощущала какую-то связь своего невроза и секса.
  - Он не узнает, - сказал я.
  - Он?! - шепотом переспросила Лика, показывая пальцем в небеса.
  - Нет, не Он. - Я тоже указал рукой в небо. Опустив руку, я уточнил: - Муж.
  Лика ждала от меня другого ответа, более судьбоносного, что ли.
  - Вы полагаете?
  - Все можно обставить незаметно. Вы с ним часто...
  - Нет, не очень.
  - После интимной близости с Сенекой, у вас какое-то время не будет оргазма.
  - Вот как вы обо мне думаете?
  - Такова физиология. В этом нет ничего обидного для вас, просто надо, чтобы ваш муж этого не заметил.
  - А стоит ли мне вообще...
  - Стоит. Я не могу вам всего объяснить. Не потому что боюсь или не хочу. Я сам всего не знаю. Но переспать с Сенекой вам точно необходимо.
  Лика любила свою мать, и у нее не было от нее никаких тайн. Конечно, как только завязался роман на стороне, мать первая узнала об этом. И теперь, приняв решение вступить в половую связь с Сенекой, Лика перво-наперво сообщила об этом решении маме. Взвесив все за и против, мать не стала возражать. Решающим для нее было здоровье дочери.
  Мать Лики сказала мне:
  - Моя дочь вам доверяет. Она послушалась вас.
  Я спросил:
  - Каково ваше окончательное решение?
  Мать ответила:
  - В конце концов, если это поможет Лике избавиться от невроза удушья, почему бы нет?
  Я сказал:
  - Логично.
  Мать сказала:
  - Но Паша, он может узнать! Почувствовать....
  - Надо придумать повод отказаться от близости с Пашей, на время. Месячные, например.
  - Это никогда не было причиной. Впрочем, это детали.
  Мне показалось странным, что мать, обсуждая негативные последствия прелюбодеяния своей дочери, выставляет наперед скандал с мужем. А как же вопрос морали, чести?! Впрочем, в моменты важных решений, как я не раз замечал, в женщинах просыпается какой-то гипертрофированный рационализм.
  Лика попросила меня быть ее ... свидетелем что ли. Она пригласила меня на семейный ужин.
  - Вы сами увидите, как Паша ко мне относится. Я дам ему последний шанс. Приглашу его в театр. И если он отвергнет мое предложение, откажется идти в театр, то я пересплю с Сенекой. Беру вас в свидетели.
  Так я оказался за вечерним чаем в семье Лики. За столом была Лика, ее мама и Паша. (Отца Лики не было с ними уже давно; что с ним, я не спрашивал, а они не рассказывали.) Мы уже выпили несколько чашек чаю, насладились вкусными домашними пирожками с брусникой и капустой. В детской галдел ребенок, ублажаемый гувернанткой. Лика принесла журнал и стала зачитывать события театральной жизни.
  - Это интересно, - сказала она, прочтя анонс какого-то спектакля. - Мы могли бы пойти.
  - Я занят, - зевнул Паша и добавил, откусывая пирожок: - У меня в субботу срочная работа.
  Лика отвела меня в прихожую и сказала:
   - Вот видите, теперь я должна решиться, как обещала.
  - Решайтесь.
  - Вы согласны благословить меня? Я хочу взять вас в свидетели.
  Я сказал, как можно более загадочно:
  - Хорошо, я согласен.
  В эту ночь Лика написала Сенеке письмо: 'Котик, я твоя'.
  Она предложила любовнику поехать на три дня в загородный пансионат. Сенека с готовностью согласился. Он был простым парнем, и не отказался от секса с прелестной особой. Они поселились в нумере и... пустились. Днем прогулки на лыжах. Затем - сауна, бильярд. Вечером выпивка, переходящая в долгий, до приятного измождения, секс. Утром - сон до двенадцати.
  Лика вернулась домой счастливая. Какой там невроз?! От него не осталось и следа. Он полностью исчез в водовороте греха. Откупорив бутылку забродившей любви, мы решили несколько проблем. Во-первых, ушел невроз Лики. Она перестала задыхаться. Любовь, получив выход, излилась на Сенеку и перестала душить ее саму. Далее: Лика успешно сдала сессию. Ибо циркуляция свободной любви придает силы, в частности, ускоряет мышление. И, наконец, третье, - Паша сильно задумался, что же происходит с женой. Не изменила ли она ему? Впервые, может быть, Паша испытал ревность. Жена ходит веселая, свободно смеется, не теребит его, как прежде, чтоб пойти на концерт или, скажем, в кино. Явно, с ней что-то случилось. Не опоздал ли я, - молнией пронеслось в его несчастном мозгу. Тут яркая вспышка прозрения осветила его сознание: ведь они не 'спали' уже две недели.
  С этого-то момента для Паши начался отсчет другой жизни. Может быть, это как раз то, чего ему не хватало в отношениях с Ликой? Странно как-то все... Я вдруг подумал: а что если роман Лики с Сенекой был нужен только для одного, для пробуждения Паши? Для того чтобы самонадеянный увалень остро почувствовал ревность. Под новый год, самого 31-го, они лежали на кровати и смотрели какую - то чепуху. Паша обнял жену и поцеловал. Волна сексуального желания накатила с необычной силой, как это всегда бывает в моменты ревности. Так устроена физиология спинного мозга: картины измены партнера усиливают эротическое возбуждение. А таковые картины сменяли одна другую краше и развратнее в бедном мозгу Паши. Недоступность сексуального партнера раззадоривает нервные мозговые узлы.
  Лика отстранилась от мужа, довольно бесцеремонно, если не сказать, грубо.
  - У тебя нет желания, - обиженно произнес Паша.
  - У меня есть желание, - ответила Лика, устремившись в монитор компьютера, стоявшего у нее в ногах.
  - Я этого не чувствую!
  - Потому что ты эгоист. Я просто устала, хочу спать. Вот мое желание.
  - Но ты смотришь кино! На кино у тебя есть силы.
  - Да, я хочу тупо смотреть кино. Отстань.
  Ему пришлось перетерпеть холостую эрекцию члена.
  И поделом тебе, Паша, надо все замечать вовремя и уметь предупреждать. Купить цветы, сказать комплимент, пригласить в театр. Неужели, так трудно?! Когда давеча на кухне, ты сказал, зевая, что устал, и не хочешь идти с женой в театр, - ты о чем думал? Не о жене, не о ее желаниях, а о том, чтоб улечься в постель поскорее и заснуть. Тебя от одной мысли, что надо куда-то тащиться в театр, клонило в сон. Но ведь душа обязана трудиться!
  Ревность, мучительная, тяжелая, захватила Пашу. Этот скромный увалень еле сдерживал порыв ненависти. Воспитание удерживало его. Он думал так: если я буду кричать на жену, она уйдет к любовнику. Она не терпит давления. Но если я все пущу на самотек, Лика будет продолжать мне изменять. Что и говорить, воистину, положение хуже губернаторского. Паша мучился, и теща, добрая душа, решила ему помочь. Она не нашла ничего лучшего, как снова позвать меня. Только что пришлось опускаться в подвал человеческих инстинктов, вкусить аромат исподнего человеческого белья. И вот, когда все позади, меня опять позвали сюда.
  - Вы избавили Лику от невроза удушья, - жарко шептала мать. - Кто, как не вы, можете теперь помочь и Паше. Вы знаете нашу историю лучше, чем кто бы то ни был. И я верю в вас. Я вижу, что ради истины, ради исцеления человека вы не остановитесь ни перед чем.
  Сомнительный комплимент... Какая хитрая особа! Она увлекалась когда-то Ремарком, слушала 'Битлз', 'Лед зеппелин', 'Криденс'. Искала билет на фильм Бунюэля, тайком привезенный к московскому фестивалю. Где же теперь ее духовность?
  Я метнулся к наставнику и сказал ему о новом повороте дела. О том, что назревает нехорошая история с Пашей. Его нынешнее состояние можно сравнить с внезапно проснувшимся вулканом ревности.
  Подумал минуту, Леня сказал, что дело это требует скорого завершения.
  - Есть такой закон: надо выбирать действие. Тот, кто не действует, добровольно впускает в себя чумные бактерии. В жизни надо жить.
  - Но есть реальная опасность, - напомнил я, - что разгневанный муж совершит преступление.
  - Пусть все идет, как идет, - твердо и вместе меланхолично произнес буддист. - Не надо никого останавливать.
  - Но этот Паша, я его видел... Заторможенный сангвиник. А такие, в момент кризиса, могут совершить самые ужасные поступки.
  - Убить?
  - Могут и убить, - сказал я. - Если их довести.
  Я, конечно, догадывался, что имеет в виду Леня. Паша, каким бы он ни был, в отношении своих чувств - человек обычный. И ревность обуяла его так же, как она это делает со всеми обманутыми мужьями. Правда, он из тех, кто замечает измену жены позже других. Она и приходит поздно, и радуется неизвестно чему, и пахнет от нее другим парфюмом, а тот, знай себе, живет по привычке. Не видит, не хочет видеть. Зато, если уже поймет все об измене, делается решительным до чрезвычайности. И вот именно сейчас буддист сел на своего конька: дадим-ка ему полную свободу и будь, что будет.
  Но мне все же казалось это опасным.
  - Что же делать? - спросил я.
  - Я не повторяю сказанного дважды, - решительно произнес Леня.
  Наш очередной разговор с маман измучил меня в конец. Лика, понятно, купается в своей любви. Кстати, опасная позиция: я, действительно, вполне допускал, что Паша из ревности может ее порезать.
  - Все идет хорошо, - сообщила мама. - Лика поправилась. Но ревность Паши...
  - Если вы хотите услышать мой совет, то вот он: пусть Паша поступает так, как считает нужным.
  - Паша в тихой ярости. Может дать ему капель Митчелла?
  - Какие капли? Какой Митчелл? Бесполезно!
  - Но если ему дать свободу в ревности, он убьет Лику.
  - Ну, так уж сразу... Какая вы пессимистка.
  А Сенека, надо заметить, нашел себе хорошую любовницу. Лика замужем, стало быть, не в ее интересах выносить все наружу. Она мила, можно ей попользоваться втихую, не обременяя себя никакими обязательствами. Сенека пригласил ее на морской лайнер, отходящий в круиз из Ниццы. Они должны были встретиться 14 января и улететь во Францию. Сенека придавал будущему путешествию важный, если не сказать, мистический смысл. Он возлагал большие надежды на путешествие вдвоем по морю. Там, в оторванности от суеты, они сблизятся, и если их души найдут друг друга, они поженятся. Лика, конечно, вполне устраивала его как любовница. Но Сенека также понимал, что в какой-то момент может произойти озарение, и он навеки свяжет с ней свою судьбу. Такой миг мог настать в круизной поездке. Вот отчего он так ждал ее.
  Вопрос о женитьбе присутствовал в их отношениях все это время. Ибо страсть Лики требовала предметного завершения. Мысль родить ребенка от Сенеки, не будучи его законной супругой, отвергалась ею как непристойная. Как ни велика была ее страсть к этому мужчине, просто так залететь от него ей не хотелось. И в этом она, конечно, была права. Всякое прелюбодеяние имеет свою красную черту. Лика тоже предчувствовала особую значимость средиземноморского круиза. Она, как и ее любовник, ждала чего-то важного, что должно случиться после прилета в Ниццу.
  Между тем, моя миссия, слава богу, подходила к концу. Я столько сил потратил на проблемы этой семьи, что жаждал облегчения. И завершение лечебной сессии близилось как манна небесная. Мне осталось поговорить с Пашей и - прощайте. Паша, натурально, спрашивал меня, как ему реагировать на измену жены. Я старался быть кратким:
  - Есть, как учили нас великие, два пути жизни - гниение и горение. Выбирайте. Будете молчать, она привыкнет вытирать об вас ноги. Станете открыто ревновать, требовать честности, - уйдет к любовнику.
  - Что же вы посоветуете, доктор?
  Мы сидели с ним на кухне одни. Я вспомнил, как Паша не хотел раньше идти с женой в театр.
  - Гореть, - ответил я. - Это, по крайней мере, красиво.
  И Паша меня послушался. В один из вечеров он закатил жене истерику. Он кричал, обзывал ее, требовал правды, грозил:
  - Я тебя убью!
  В этот миг глаза его налились красной злобой и были ужасны.
  Лика решила уйти от него. У них с Сенекой встреча 14-го, а она собралась сегодня, 12-го. Взяла сумку, приготовленную к круизу, и, оттолкнув плачущего мужа, покинула дом. С улицы позвонила Сенеке. Тот был в сауне. Лика сообщила любовнику, что ушла из дома раньше и ждет его. Сенека заметил, что он голый. Впрочем, велел ждать его где-нибудь в центре города.
  Лика сидела в 'Кофе-хаус', пила третью чашку кофе.
  Сенека приехал. Они коснулись друг друга щеками. Лика рассказала ему стычку с мужем.
  - Он знает? - спросил Сенека.
  - А ты не знал?
  - Хорошо, поживешь два дня у меня, потом полетим в Ниццу.
  Ночью они приехали в квартиру Сенеки. В пятом часу Лика вышла в туалет. Полная темнота. Вдруг из комнаты, ближней к санузлу, послышался голос:
  - А вас в детстве не учили вежливости?
  Кто-то был еще в этом доме.
  - Между прочим, - продолжал голос, - ночью в приличных домах принято спать, а не шуметь.
  Лика в слезах вернулась в спальню.
  - Ты плачешь? - спросил Сенека.
  - Кто это у тебя такой строгий?
  - А что?
  - Меня послали.
  - А-а... не обращай внимания. Это брат с женой гостят. Его жена - стерва.
  Сенека отвернулся и уснул.
  Лика окунулась в невыразимо холодную пустоту. Неуютность и отчаяние охватили ее в чужой квартире. Она быстро оделась и ушла. Рано утром появилась у себя дома. Паша спал. Лика пристроилась сбоку, тихо уснула. А на глазах не высыхали слезы.
  Утром они с Пашей пошли в кино. Потом обедали, смотрели ТV. Ночью легли вместе. Они все поведали друг другу, как самые близкие люди - все свои страхи, мучения, обиды, ревность. Просили друг у друга прощения, плакали.
  Лика испытала оргазм.
  14-го Сенека прислал ей письмо: 'Котик, ты со мной'? Он ждал ее лететь во Францию. Лика отдала телефон Паше. Паша прочел сообщение и ответил: 'Не пиши сюда больше, господин - не знаю, как тебя звать'.
  У них все заладилось. Пополнялась семейная копилка - счет в банке. Росла дочь, умная, бойкая. Лика престала болеть. Паша открыл в себе нежность к жене. Мама не нарадовалась на них, все же дети - опора в старости. Ревность пронеслась по жизни Паши и Лики, приведя в движение рычаги судьбы. Все пришло в движение, и жизнь влюбленных поднялась на новую высоту.
  Любые супружеские пары, даже самые счастливые, рано или поздно приходят к конфликтам, ссорам, переживаниям ревности. Период конфликтов наступает уже после романических отношений. Ревность - производное страсти. Мы уже говорили, что она питается из того же источника, что и любовь. А страсти нужны организму. Страсти, заметил экзистенциальный философ Сартр, меняют человека, придают смысл существованию, преображают жизнь. Поэтому не надо бояться страстей, в том числе, страстей ревности. Даже страдание от ревности полезнее рутины и скуки. Пройдя эти испытания, супруги поднимаются на новый уровень отношений, которые становятся более близкими и доверительными.
  
  
  
  
   Последний подарок
  
  
  Ревность, как пчела садится на разные цветы. Не смотрит на возраст, положение в семье. Конечно, чаще всего ревнуют друг друга партнеры по любви: супруги, любовники. Но случается, например, что мать ревнует своего мужчину - мужа, любовника - к своей же дочери. Вот как все это выглядело в одном таком случае.
  Девочка росла без отца. Тот покинул семью, когда ей исполнилось три года. Она осталась со своей матерью, у которой вскоре появился новый сожитель, шофер. С ним мать жила года три. На кухне вечно гремели пустые бутылки 'Солнцедара'. Частенько супруги закрывались в спальне. Девочка подкрадывалась к двери и слышала звуки любви. Это были странные звуки. Как из глубин моря несется гул, так и любовные стоны несли тайну жизни. Маленькая девочка не знала ничего про секс, но запретная сладость, 'властное Нечто', как говорил об этом Лев Николаевич Толстой, неотвратимо входило в нее. Как-то вдруг с кухни исчезли бутылки. Мужик больше не появлялся. Девушка взрослела, настала пора и ей вкусить любовный напиток жизни.
  Она вышла замуж за одного парня. Муж был математиком. Работал в НИИ и подавал большие надежды. У них родилась дочь - Дарья. Но потом математик изменился. Случилось с ним что-то. Парень стал спиваться. Супруги расстались, и женщина воспитывала свою дочь одна. И держала ее, так сказать, в ежовых рукавицах. Наказывала за всякую провинность. Когда Дарье исполнилось семь лет, в семье появился отчим. Как ни странно, он тоже был математиком, как и Дарьин отец. Мать сначала попросила у дочери разрешения на то, чтобы с ними пожил мужчина, которого она полюбила. Дарье он понравился, и она согласилась.
  Девочка не предполагала, что будет жестоко обманута.
  Сначала все было хорошо. Отчим этот даже занимался с ней математикой. Что было очень кстати, поскольку девочка отставала. Вскоре она не только подтянулась, но и опережала уже своих соучеников. Отчим приносил ей мороженое, водил в зоопарк. Идиллия длилась полтора - два года. А после все покатилось под откос. Мать стала проявлять признаки ревности. Она старалась, чтобы отчим поменьше находился с дочерью. Уводила его к себе в спальню. Девочка оставалась одна. Вскоре ее забрала к себе бабушка, ибо мать совсем перестала за ней следить: уходя на работу, она оставляла дочери на весь день только пачку 'Роллтона'.
  Мать ревновала нового мужа к дочери. Она помнила свое трудное детство, суровую среду, обиду отвержения. С ней никто не возился, а тут отчим-математик занимается с дочерью уроками! Ей не хотелось, чтобы дочь получала заботы и тепла больше, чем она сама испытала в детстве. Мама запиралась с отчимом в своей комнате; они тупо смотрели телевизор и совершали половые акты. Дарья стояла у двери, робко ожидая приглашения войти, но такого приглашения она могла ждать целые сутки. Гуляла во дворе, бродила по улицам, и однажды была изнасилована. Она не запомнила ничего характерного во внешности насильника. Он затащил ее с дороги в кусты. После скрылся. Надо ли говорить, каково было состояние девочки?! Дарья стала выпивать. Легко и быстро пристрастилась к алкогольным коктейлям, вину и пиву. Преступника этого искали...
  - Ну, и, конечно, ничего не нашли, - уверенно произнес Леня.
  - А почему, конечно? - спросил я.
  Мы с наставником дзэн-буддизма Леней обсуждали судьбу Дарьи. Меня просили проконсультировать эту девочку, и я рассказал о ней приятелю.
  - Девочка, чтоб забыться, начала пить, - сказал я.
  - Еще бы, - заметил тренер дзэн, - пережить такое! Посттравматический стресс, кажется? Чем я могу помочь?
  - Лекарства на нее не действуют. Она частенько 'прикладывается'. Она еще очень мала. Хотя довольно умна, - добавил я, - пишет стихи.
  - У нее есть талант?
  - Когда я узнал, что Дарья сочиняет стихи, очень удивился. Никаких генетических задатков к поэзии у нее нет. А Дарья, между тем, тонкая натура.
  - Вот причина ее алкоголизма, - сказал Леня. - Лечи, не лечи, а душа ее одинока, как у всех тонких натур. В ее душе холодно. Нет той энергии, которая разогрела бы ее. Мать не пускала ее к себе в комнату, оставляла ей на целый день пачку 'Роллтона'.
  Ситуация казалась нам безнадежной. Только ход мысли буддиста мог вывести нас на решение проблемы. Как разогреть ее душу? И Леня вдруг прозрел. У него бывают прозрения. Он из тех, кто наделен этим спасительным даром. Собственно, это не 'прозрения' в обычном понимании: не вспышка молнии, не радостное восклицание или какое-то ясное видение будущего. Скорее, это вхождение в транс, когда само прозрение наступает незаметно. Мысль легка, она идет свободно, и вдруг понимаешь - вот решение. Спокойно, без аффектации. Наставник был уверен в правоте своей мысли: найти Дарьиного отца и свести его с дочерью.
  Первый разговор с Дарьей на эту тему не предвещал скорой встречи с отцом. Она вообще отрицала наличие такой проблемы - биологического отца. Кроме как 'конь в пальто' никаких эпитетов она для него не приготовила. Но природу не обманешь.
  Леня размышлял:
  - Как объяснить девочке, что от отца не скроешься? И лучше открыться ему, впустить его, узнать, - тогда будет легче идти по жизни. Можно избежать многих глупостей и сделать то, к чему есть способности. Не узнав отца, рискуешь промучиться в депрессии, впасть в алкогольную зависимость. Впрочем, - наставник усмехнулся, глядя на меня, - кому я объясняю весь этот психоанализ!
  - Дарья сказала как-то, что шок от изнасилования уже прошел. В то же время ее по-прежнему тянет к выпивке.
  - Разумеется, - подтвердил Леня. - Изнасилование - это внешний шоковый фактор. Он прошел, а алкоголизм остался. Значит, тут должна быть какая-то иная причина. Какая же? Пустота в душе. То место, где должен быть отец, по-прежнему пусто. Его место занял демон алкоголь.
  - Каков же выход? - спросил я.
  - Она должна встретиться с ним.
  - С кем?
  - С отцом, конечно!
  Я знал, естественно, о гигантской роли биологического отца в созревании ребенка. Но мне хотелось, чтобы 'этот психоанализ' провел сам Леня. Тогда ему будет легче оценить ситуацию и выбрать решение. Сама же Дарья не стремилась найти своего биологического отца. Ей хотелось дружить с отчимом. Но ее не пускали в святая святых - в комнату мамы и отчима. Они старательно отгораживались от девушки. Мать ревновала дочь к отчиму и всячески ограничивала ее контакты с ним. Мать, наконец, нашла себе 'приличного парня', а тут дочь посягает на него. Этому не бывать! Мать запирала дверь в комнату, а Дарья стояла в коридоре и плакала. Алкоголь становился для девушки заменителем любимого объекта - отца, матери, сверстника, собаки. Если у человека есть, например, любимая собака, пить тянет меньше. Но, главное, конечно, любовь к себе подобному существу. Человеку нужен человек - это правило, выведенное в свое время Паскалем, действует во все времена. Дарью влекло к отчиму неосознанно. Она любила его не как мужчину. Тут жила любовь к родительской фигуре, человеку, которому можно довериться и ждать ответной любви.
  У Дарьи на данный момент не было любимого парня, а мать отталкивала ее. Не пускала ни к себе, ни к своему новому мужу. Что до биологического своего отца, то Дарья вытеснила из себя его образ. Она думала, что 'проблемы отца' для нее не существует. Но отсутствие такой проблемы - лишь видимость. Просто она запрятана глубоко в психике девушки, в глубине ее подсознания. И пока ее оттудова не вытащить, девушка так и будет квасить. Ибо, повторим, демон - алкоголь встает на место отца, маскируется под родительскую любовь. Это только так кажется, что люди пьют от распущенности и плохого характера. На самом деле алкоголь заполняет пустоты души. Нет отца, и алкоголь входит в это пустое пространство души как хозяин. Никакой, конечно, он не хозяин, он - самозванец. Значит, чтобы избавить Дарью от пагубной страсти к вину и пиву, надо вселить в нее образ отца. Найти его, свести с дочерью, сделать так, чтобы он заполнил ее душу.
  Мы встретились с мамой Дарьи и убедили ее устроить свидание отца и дочери. Она согласилась, сказала нам предположительный адрес бывшего мужа. По тому адресу мы узнали: субъект жив, работает электриком в трамвайном депо. Мы также узнали вкратце его историю. Отец Дарьи учился когда-то на математическом факультете университета, потом работал в НИИ, но потом неожиданно спился. Пошел по скользкой дорожке воровства, и тюрьма была частью его биографии.
  Мы нашли его и открыли свой план. Он должен увидеть дочь, поговорить с ней. Долго уговаривать отца, впрочем, не пришлось. За две бутылки водки он отправился с нами на свидание с Дарьей. Отчим был предварительно отправлен из дома, и отец с дочерью остались одни в комнате. Мать Дарьи и мы с Леней расположились в кухне.
  - Как успехи в математике? - спросил у дочери ее биологический отец-алкоголик.
  - А у тебя как?
  - Зарплата хорошая.
  Он достал пакет с красивой этикеткой.
  - Это тебе. Кофточка.
  Мать пригласила всех обедать. Поставила каждому по тарелке наваристого борща. Отец поинтересовался:
  - Это, наверное, Даша готовила?
  - Почему Даша? - спросила дочь.
  Отец попробовал борща и сказал:
  - Потому что вкусно.
  - Ты ушел, когда мне было два месяца.
  - Мы с мамой дали тебе имя.
  Дарья с любовью посмотрела на мать и сказала:
  - Да, она моя мама.
  - А я кто? - спросил алкаш.
  - Конь в пальто, - ответила Дарья.
  Он ушел. Мы проводили его. Он был подавлен. Личность отца разрушена алкоголем, но остатки эмоций тревожили его. Мы зашли в бар, и там отец залпом осушил бокал виски.
  - На хрена мне этот стресс?
  Леня объяснил ему смысл происшедшего:
  - Терпи ради дочери.
  - Да, не нужен я ей! Я сдохну, а они найдет себе другого отца.
  - Прими еще виски и иди спать, - сказал Леня. - И не забудь, ты должен приходить к дочери раз в неделю и дарить ей подарки. Подарки возьмешь у нас. А за труды будешь регулярно получать по бутылке водки.
  Алкаш не мог противиться лишней выпивке. Мы договорились, и он растворился в потоке прохожих. Леня смотрел ему вслед.
  - Тебе его жалко? - спросил я приятеля. - У тебя какие-то грустные глаза.
  Буддист сказал:
  - Живешь, рожаешь детей и... Уходишь в неизвестность. Брошеный, покинутый, никому не нужный.
  В следующий раз биологический отец Дарьи подарил ей джинсы. Они сходили в кино. Дарья глядела на него с иронией. Но ей стало хорошо. Потом он еще приходил, принес куртку. Дарья стала носить новую одежду. Она все реже стояла под дверью комнаты матери и все меньше плакала. Мать заметила эту перемену. Однажды дочь спросила ее, когда придет папа. Она впервые так назвала алкаша. Неужели, дочь полюбила его? Отца не было с ними столько лет, и теперь дочь потянулась к нему! Мать поняла, что ей надо больше любить свою дочь, иначе она потеряет ее привязанность. И стала сама покупать ей подарки. Не запиралась больше в комнате с новым мужем. Регулярно готовила дочери вкусные борщи и пельмени.
  Она перестала ревновать нового мужа к дочери, злиться на нее. Мать обрадовалась исчезновению ревности. Она давно уже понимала, что это пагубное чувство, но никак не могла его одолеть. А сейчас это произошло легко. Все дело в том, что к матери пришло сильное желание вновь завоевать любовь дочери. Чтобы победить ревность, надо было вновь полюбить дочь. И полюбить с прежней силой. Для этого, как ни трудно, надо восстановить связку мать-дочь-отец. Только тогда магические силы любви придут в движение. Это понимал буддист. Он замкнул цепь детско-родительского треугольника. Заставил спившегося родителя навестить бывшую семью, наладить отношения с дочерью. Та потянулась к отцу, мать 'вернулась' к дочери, полюбила ее, как любила когда-то, в детстве, и пагубная ревность сразу ушла.
  Алкаш позвал дочь в ресторан. Леня снабдил его достаточной суммой денег. Метрдотель провел их к уютному столику у окна. Обслуживать подошла официантка, красивая, но подчеркнуто безразличная. Отец Даши подумал об этой странности: дорогой ресторан, а официантка не улыбается, чуть не кидает на стол меню, говорит сухим тоном. Действительно, странно: если уж берете большие деньги, то, будьте любезненьки, радоваться клиентам.
  Заказали блюда из диковинной рыбы, грибов. Насладились выдержанным французским. Им стало хорошо. Дочь запросила мороженного. Отец подозвал официантку:
  - Моя дочь хочет мороженное, с вареньем... Нет, с карамелью.
  - Ваша дочь? - переспросила официантка.
  - И с этими... с кусочками печенья, - добавил отец.
  Официантка радостно воскликнула:
  - Я верила, я очень надеялась!
  - Во что вы верили? - удивился отец.
  - Что девушка - не любовница ваша. Простите меня за то, что я была невежлива... Я думала, вы старый развратник. Сейчас я все принесу.
  Она проворно все сделала, изящными движениями, с очаровательной улыбкой. Вот, зависть! - подумал отец. - Какая разница, с кем я пришел!? Хоть с любовницей молодой. Ей-то, какая разница? Как только узнала, что я с дочерью, сразу стала ласкова. Далеко еще нам до Европы. Зависть, ревность к чужому счастью гложет нас. Зато как приятно было проводить дочку! Отец в эту ночь видел хороший сон. Будто он с ее мамой, еще молодой своей женой, приехал ранней весной на дачу. Взяли с собой Дашеньку. Приехали в поселок, там сыро, лужи, просачивается кругом вода. Они вошли в дощатый дом. Солнце проникает во все углы. Лучи сверкают по стенам, по старому снегу, водяной ряби. Радость безмерная, теплая! Он держит ребенка на руках, личико у нее красное, глаза веселые. Боже, как было тогда хорошо! Проснулся и подумал: а ведь ничего не ушло, все можно вернуть. Ну, не все, конечно, и не сразу. Но радость от сна еще долго оставалась, как запах вытоптанных цветов.
  Алкаш знал, что сигналы во Вселенной не могут превысить скорость света. Если бы можно было догнать световые сигналы, летящие из детства и заглянуть туда! Мы вернулись бы в прошлое. Математик увидел бы свою дочь маленькой. Как было бы хорошо! Теперь, когда он испытал радость сна, ему очень хотелось вернуться в то прекрасное, безмятежное прошлое.
  Мать Дарьи поехала к спившемуся математику. Они встретились у подъезда. Сначала алкаш в испуге отпрянул от бывшей жены. Она сказала:
  - Это ведь я!
  - Ты пришла посмеяться надо мной?
  - Ты на нее благотворно влияешь, - улыбнулась бывшая жена.
  Алкаш смягчился.
  - Мне удалось, - сказал он, - преодолеть световой барьер.
  - Как это?
  - Считается, что нельзя перегнать световой луч, так?
  - А ты обогнал?
  - Я поймал сигналы, посланные из прошлого. Знаешь, оказывается, сны опровергают теорию относительности. Во сне мы обгоняем световой луч. Движемся быстрее скорости света. Я видел во сне свое прошлое.
  - Что ты предлагаешь, математик?
  - Помнишь, тот вечер в консерватории?
  Бывшая жена спросила с недоверием и испугом:
  - Ты много пил?
  - Совсем не пил? А что?
  - Несешь ахинею!
  - Неужели, забыла? - досадовал биологический отец Дарьи. - Огни бульвара, снежинки, снег хрустит под ногами. Как обертка шоколада в буфете.
  Тут жена будто спохватилась:
  - Кажется, помню.
  - Может, по стаканчику? Мне надо сосредоточиться. Сейчас... Я поймал световой луч того дня, когда мы были в консерватории.
  Бывшая жена рассталась с ним беззлобно.
  - Иди себе, алкаш.
  - А вообще-то... После стольких лет отчуждения пытаться делать шаги навстречу, наверное, глупо.
  В один из вечеров Дарья ушла из дома. Мать подумала, что она не придет ночевать и напьется где-нибудь, как бывало не раз. Но дочь вернулась к одиннадцати вечера и сказала:
  - Мама, я не могу больше пить.
  Та удивилась. Они молча сели за столом на кухне. Раньше так не было, такой откровенности и теплоты.
  - Мама! Как я люблю тебя!
  Дарья заплакала.
  Она перестала пить. Закончила школу, отучилась в колледже, работала. Она поняла значение любви к матери. Стала оберегать ее. Биологический отец сделал свое дело. Хоть раз в жизни постарался для дочери: объявился, дарил подарки, звал в ресторан, дочь к нему потянулась. Мать сильнее полюбила Дарью. И совсем не испытывала ревности.
  Дарья вышла замуж, родила сына. Из роддома ее забирали все родственники: мать, отчим, биологический отец, счастливая бабушка. Дарья не повторяла прежнего сценария своей семьи. Жила с мужем долго и счастливо.
  Что говорить, это был успешный случай лечения. Правда, мы с Леней не получили обратно денег за кофточку и джинсы, которые алкаш якобы от себя дарил дочери. Никто не компенсировал нам обед отца и дочери в ресторане. Но ведь, в конце концов, надо работать и бескорыстно! Надо отдавать, делиться.
  Отец выплыл из прошлого и помог дочери избавиться от алкоголизма. Мать снова решила встретиться с ним, поговорить и как-то настигла его у подъезда.
  - Я подумала, нам можно было бы начать все сначала.
  Он открыл дверь подъезда, хотел туда нырнуть, но на миг остановился.
  - Ты хочешь попробовать? - спросил он и робко добавил: - Но оттуда не возвращаются.
  - Откуда?
  Биологический отец стоял, отрешенно глядя на мать своей дочери.
  - Встретимся завтра? - предложила бывшая жена. - Поедем в консерваторию, как раньше! Помнишь, ты говорил про световой луч? Я тоже хотела бы заглянуть туда. Ты возьмешь меня с собой?
  - Куда?
  - В прошлое.
  Бывшая жена не спала ночь. Она все думала о предстоящей встрече с отцом Дарьи. На что она надеялась? Понимала, наверное, что разбитый сосуд не склеить. Скорее всего, ей просто хотелось сделать шаг ему навстречу, навстречу своей юности, прошлой жизни. Увидеть сон о чем-то большем.
  Вечером она ждала его в метро. Они обнялись.
  - Как-то зябко, - сказал бывший муж. - Встретились через столько лет.
  - Пора ехать.
  - Да, конечно.
  - Билеты я купила.
  - Я только...
  - Третий ряд партера.
  - О, вип! Ну, что, может, по стаканчику?
  - Ни в коем случае!
  - Чтобы руки не дрожали...
  - Выпьем в буфете. Поехали.
  - Только цветы куплю.
  - Не стоит.
  - Дирижеру!
  Муж отошел к киоску, незаметно вынул из кармана плоскую бутылочку коньяку и сделал два длинных глотка.
  Они направились к эскалатору. Математик уже начал пошатываться, издавал запах алкоголя. У самого турникета он ударился о будку дежурного. Бдительная дама, учуяв запах, остановила математика и повела в комнату милиции. Бывшая жена заплакала. Математик жалко махнул ей рукой, потом приложил руку к сердцу и пролепетал:
  - Я не мог... Это от волнения. Как перед экзаменом. Я не хотел...
  В семейной гармонии содержится целебная сила. Люди давно знают, а психоанализ это научно подтвердил, какое неоценимое влияние оказывает на ребенка присутствие матери и отца. Придуман термин 'родительская фигура'. Ребенок должен знать, что обе 'фигуры' есть, они всегда заботятся о нем. Мудрые родители понимают это. Надо стараться всеми силами поддерживать в сознании ребенка именно такое мировосприятие, наличие двух родительских фигур. Даже если для этого придется переступить через свою гордость и усмирить ревность.
  
  
  
  
  Не отпущу
  
  
   ...любовь угрожает существованию
  
   A. Storr
  
   Cтрастная любовь всегда чревата трагедией
   R. May
  
  
  Многие говорят о ревности как-то... легко. Как же, как же, смешное, глупое чувство. Но как быстро иногда бытовая, 'обычная' ревность переходит в жестокость! Ревность может привести даже к преступлению. Есть такие преступления, за которые никто не несет никакой юридической ответственности. Порой ревность лишает человека его собственной воли, и он не в силах управлять своими поступками. Он все видит, ориентируется в пространстве и в то же самое время не принадлежит себе. Поведение диктуют иррациональные мотивы, над которыми рассудок не властен. Жажда мести заполняет сознание. Если такого ревнивца подвергнуть экспертизе, то его признают вменяемым, ибо никаких видимых признаков психоза у него нет. Это самая опасная форма ревности, ведь никто не в силах остановить такого человека.
  В час холодных сиреневых сумерек, в Москве, по Госпитальному валу, со стороны Яузы, мимо старинной чугунной решетки поднимались к площади два молодых человека. Ветер резкими порывами менял декорации времен года: мело по асфальту одинокие, никому не нужные последние листья и вместе с ними - первые, еще очень робкие снежинки. Молодые люди миновали театральный подъезд. Они не стали заходить внутрь, понимая, что толпиться у кассы бесполезно. Давали самый знаменитый в Москве спектакль, билеты на который стали почти валютой. Чтобы попасть на него, надо выстоять огромную очередь, отмечаться в списках чуть ли не ночью, да и то, без всякой надежды на успех. Друзья решили попытать счастье у служебного входа. До начала спектакля оставалось сорок минут.
  Исполнитель главной роли в этом спектакле Петр Сидоров вышел из подъезда своего дома вместе с приятелем. Оба в джинсовых костюмах из США. Сели в 'Мерседес', который мгновенно и мягко тронулся с места. Приятель, тоже актер, сослуживец Сидорова, волновался, успеют ли они к началу спектакля. Сидоров вполне был готов к выходу на сцену: только надеть груботканый свитер. А джинсы и кеды - уже на нем. 'Мерседес' выехал на Садовое кольцо в сторону Крымского вала. Мимо проплывало здание американского посольства. Сидорову как раз предстояли гастроли в Штатах. Приятель сказал ему, что пора уже готовить американскую визу. Надо успеть к сроку, оговоренному с американскими импрессарио.
   - Земля везде тверда, рекомендую США, - пошутил приятель.
  Сидоров произнес, с улыбкой:
   - Наши патриоты скажут: уехал в Америку отрабатывать свои джинсы.
  Два безбилетных зрителя появились на задворках театра. У служебного входа солидно и тихо. В центре помещения - лестница, ведущая вниз, в подвал. Там, внизу, есть ход к сцене и артистическим гримеркам. Друзья надеялись как-нибудь проникнуть туда и выйти в фойе. Потом уже раствориться в зрительном зале. Но бдительный охранник не пропускал их. Как же хотелось им побывать в этом театре, по праву считавшемся духовной отдушиной московской интеллигенции, задавленной лживой коммунистической идеологией! Классические пьесы звучали здесь очень современно, обличали ложь, звали к свободе.
  'Мерседес' миновал Крымский мост. До начала спектакля оставалось всего двадцать минут. Но Сидоров не волновался. Он был уверен, что попадет в свою гримерку вовремя. Уверенность в успехе была его спасительной идеей. Иначе он не мог: слишком много в его жизни опасных моментов, слишком часто ходил он по лезвию ножа. У таких людей присутствует внутреннее убеждение в своей правоте. Он ничего не боялся: что случиться, то случиться. Только смелость, безрассудная, интуитивная, помогает в хаосе жизни. Актера спасало авось. И он думал: пока он открыт ветру времени, - пронесет. Вот и теперь, в час пик, Садовое свободно, машина, не встречая препятствий, мчит к театральной площади. 'Мерседес' подал вправо и подъехал к театру. Приятель сказал:
  - Тебе везет. Час пик, а кольцо пустое.
  Тут Сидоров внезапно нагнулся, уперся в руль, на его лице мелькнула гримаса боли. Через секунду все прошло, как не бывало.
  - Что-то случилось? Сердце? - испуганно спросил приятель.
  - Ничего, кольнуло немного, а так ничего.
  Машина остановилась у служебного входа. Актер вбежал в служебное помещение. Охранник подал ему сверток. Актер на ходу распечатал его, открыл альбом репродукций, улыбнулся; он спешил и вместе с приятелем сбежал вниз. А друзья стояли у окна и завороженно смотрели на известных актеров. Они вновь спросили у охранника разрешения пройти в подвал. Охранник опять отказал им. Страдальцы вернулись к окну. Один из них, Леня Сперанский, исповедовавший буддизм, проговорил шепотом, достаточно громким, впрочем:
  - Не пустил нас охранник.
  Его приятель, доктор, сказал:
  - Подумать только, наши души, наше спасение - в руках какого - то охранника.
  Буддист и доктор вышли на улицу. Ветер продолжал свою работу по смене пейзажа. 'Мерседес' актера Сидорова стоял у самого входа, обдуваемый потоком мелкодисперсной дождевой влаги наперерыв с мокрым снегом.
  Сперанский произнес:
  - Он думает, что может не пустить меня, мою бессмертную душу! Плебей!
  - Сейчас он сильнее нас.
  - Чепуха, - сказал буддист. - Достаточно того, что мы присутствуем здесь, у этих стен, за которыми скоро начнется священнодействие.
  Актер между тем уже вышел на сцену. Спектакль начался. В зале находилась Сеголен Бежар, его возлюбленная и жена. Она сидела в шестом ряду и промокала нос салфеткой: успела простудиться от смены климата. Сегодня днем Сеголен прилетела из Берна и появилась в театре.
  Доктор и буддист так и не попали на спектакль в тот вечер. Они ушли, не дождавшись милости охранника. Прошла неделя трудовых буден. Буддист консультировал у себя в офисе, а психиатр вел свой прием. В пятницу вечером доктору позвонил приятель, анестезиолог из Склифа, и попросил съездить к запойному больному. Сам он не мог поехать, был занят на работе.
  - Я на дежурстве, - сообщил анестезиолог, - не могу отлучиться, а дело срочное.
  Анестезиолог рассказал историю своего клиента. Этим клиентом был артист Сидоров.
  - Тот самый, знаменитый актер? - поинтересовался доктор.
  - Да, тот самый, - ответил анестезиолог. - Он долгое время лечился у меня. Он страдает запоями. Очень талантлив, но страсть к алкоголю внезапно охватывает его, и тут ничего не помогает. У меня сложилось впечатление, что запои - это часть его жизни. Нельзя заставить его не пить. Его можно только убить.
  - Ты хочешь сказать, - спросил психиатр, - что вылечить артиста можно, только отняв у него саму жизнь?
  - Именно. Ну, как, возьмешься?
  Доктор собрал ампулы и поехал на квартиру артиста, размышлял о скорости жизненных поворотов. Неделю назад он дежурил у служебного входа в надежде увидеть актера на сцене, а сегодня идет к нему с врачебным чемоданчиком.
  Его встретила Сеголен, швейцарская жена Сидорова. Она рассказала, что после спектакля муж встречался с друзьями и там напился. Пьет он уже несколько дней, но теперь очень ослаб, почти не ест, плохо спит. Пытается похмелиться, но ничего не выходит: только примет немного водки, тут же его рвет.
  Доктор ввел через капельницу свою смесь. Актер уснул.
  Сеголен угостила гостя чаем.
  - Мы знакомы с Петей десять лет, - сказала швейцарская подданная. - Он уже тогда, в момент нашего знакомства, был запойный. Но когда мы поженились, запои стали реже и короче. Его друг, Виктор, говорит, что я для Пети - лучшее лекарство.
  - Виктор - это...
  - Серебряков.
  - А-а...
  Врач вспомнил этого популярного артиста.
  - В театре у Пети много завистников, но Виктор его лучший друг.
  Доктор на минутку зашел в кабинет Сидорова проверить пульс и дыхание. Здесь было темно. Свет с улицы тусклыми пятнами освещал кожаный диван, где покоился актер. Он спал глубоким лекарственным сном.
  - Обычно к Пете приезжал анестезиолог из Склифа, - сказала Сеголен, когда доктор вернулся на кухню.
  - Он сегодня занят и попросил меня.
  Доктор обратил внимание на цветную коробочку, стоявшую на кухонной полке.
  - Это Петино хобби, - пояснила Сеголен. - Он любит различные сорта чая. Обожает сам заваривать чай. Эту коробку ему подарили. Какой-то экзотический сорт.
  - Я оставлю свой телефон. Звоните в любое время.
  Сеголен вручила психиатру две глянцевые бумажки.
  - Возьмите...
  И хотя это были не деньги, доктор просиял:
  - Это тот самый спектакль! - Он взял театральные билеты и аккуратно положил их в портмоне. - Неделю назад охранник служебного входа не пустил нас.
  - Теперь пойдете в театр как белые люди. С парадного!
  Доктор посмотрел на жену артиста. Дома она выглядит более естественно и просто, чем на многочисленных фотографиях в журналах. Когда-то давно, в один из приездов, она увидела Сидорова на сцене и влюбилась.
  На спектакль доктор, конечно же, позвал с собой приятеля-буддиста. Зрительный зальчик был так себе, невелик, больше похож на старый кинотеатр. Сидоров воплощал на сцене каторжника. Доктор остался доволен своей работой: актер был полон сил. Он кричал, обращаясь к бунтовщикам:
  - Проведите, проведите меня к нему, я хочу видеть этого человека!
  После спектакля психиатр встретил в фойе того самого анестезиолога, который сосватал ему богемного клиента. Анестезиолог попросил не покидать театр. После того, как зрители разойдутся, здесь, в фойе состоится актерский междусобойчик.
  Представление завершилось. Прошло минут сорок. Когда зрители разошлись, и фойе опустело, туда вынесли столы. Актеры праздновали сотый спектакль. Все пили водку. Сидоров наливал себе исключительно минеральную воду. Никто из артистов не удивлялся, все знали, что Петя со вчерашнего дня 'в завязке'. По настоянию жены, он вшил себе под кожу антиалкогольный препарат. Рядом с ним сидел Серебряков. Петя спросил его:
  - Правда, что ты репетировал моего арестанта?
  - Меня поставили играть его в очередь с тобой, - ответил Серебряков.
  Действительно, таково было распоряжение главного режиссера.
  - Как это, в очередь? - Сидоров поднялся в растерянности, смешно держа в руке бокал с минералкой.
  - Режиссер распорядился.
  - Это моя роль! Только моя.
  Он опустился на стул и обнял Серебрякова.
  - Ты был мне другом, старым хорошим другом.
  - Ты говоришь что-то очень странное, Петя, - удивился Серебряков. - Я по-прежнему...
  - Ты мне друг?
  - Ну, конечно же, друг!
  - Тогда откажись от роли каторжника.
  В голосе Сидорова слышались отчаяние и надежда. Он так долго шел к этой роли, в ней сфокусировались все чаяния Сидорова, его истомленная душа. Он вложил в нее всего себя и не хотел делить ни с кем свое сокровенное понимание разбойничьей жизни.
  - Но я не стремился к этой роли, - доказывал Виктор Серебряков. - То есть, я, конечно, мечтал о ней, - кто о ней не мечтает?! Но никакой инициативы не проявлял. Ты прав, это твоя роль.
  - Ты не просил...
  - Нет, конечно. Вчера утром я увидел свое имя в расписании репетиций. И, признаться, очень удивился.
  - Но с готовностью включился в работу, - грустно констатировал Сидоров.
  - Зачем ты...
  От общего стола отошли анестезиолог и девушка. Доктор и Леня Сперанский присоединились к ним.
  Анестезиолог представил девушку:
  - Вот, Жанна Дере, художник. Это психиатр, - указал он на доктора; потом повернулся к Лене: - а это...
  Анестезиолог запнулся, доктор помог ему, назвал своего приятеля:
  - Мой друг, Леня, дзэн-буддист.
  - Интересно, - отметила девушка.
  - Вы абстракционист? - спросил у нее Леня.
  - Я художник, и меня почему-то все зовут абстракционистом, - сказала Жанна с натужной улыбкой и обидой.
  - Вероятно, по-другому не выразишь наше время, - предположил Леня.
  - Его вообще не выразишь, - заметила Жанна, - никак. А вы что, действительно, буддист?
  - Если угодно.
  - Значит, вы знаете все о каждом из нас?
  - Не так много, как бы мне хотелось. Вот, например, я не посвящен в тайны распределения ролей.
  Вся компания направилась к портретной галерее артистов. Доктор посмотрел на портрет Виктора Серебрякова и спросил у Жанны Дере:
  - Что это за история с вводом Серебрякова на роль арестанта?
  - Это очень личная история, - сказала Жанна.
  Анестезиолог заметил:
  - Между прочим, Жанна - законная супруга Виктора Серебрякова.
  - Ах, вот оно что, - произнес буддист. - Тогда, вы, вероятно, знаете разгадку этой тайны.
  Девушка кивнула головой, соглашаясь с этим фактом. Но было заметно, что радости ей это не доставляет.
  - Вам, действительно, интересно, почему Витю ввели на эту роль? - спросила Жанна.
  - Зачем же мне притворяться? - ответил Леня.
  - Ну, тогда слушайте.
  - Постойте, - вмешался анестезиолог, - вы тут поговорите, а я вернусь к столу. Я уже слышал эту историю.
  Он ушел. Доктор, Леня и Жанна прогуливались вдоль портретной галереи. Жанна начала рассказ.
  - Петя и Витя поступили в театр вместе. Они простые парни, и сразу сошлись. В этом театре много лицемеров, столичных снобов, а они чистые, открытые ребята. Правда, оба пьют. Петя Сидоров получил роль каторжника. Многие актеры мечтают об этой роли. Я знаю, как мечтал о ней мой муж, Витя. Но он искренне радовался за друга, восхищался его талантом и проникновением в суть этой роли.
  - А чем вызван сегодняшний конфликт между ними? - поинтересовался Леня.
  - Ну, тут... Впрочем, чего скрывать.
  Доктор предположил:
  - Речь, вероятно, идет о пагубной страсти Сидорова?
  - Да, к сожалению, - подтвердила Жанна.
  - Но ведь они оба пьют, - сказал Леня. - И Сидоров, и ваш муж, Витя. Все они пьют.
  Жанна произнесла, несколько отрешенно, глубоко перед этим вздохнув:
  - Пьют все - не все гибнут.
  Доктор и буддист удивленно переглянулись. Что-то странное было в словах Жанны. У приятелей возникло совершенно определенное чувство, будто она своими словами моделировала ход дальнейших событий.
  - Мне осталось рассказать вам совсем немного, - продолжала Жанна. - В последний год Петя часто уходил в запой. Приходилось отменять спектакли. Режиссер потерял терпение, и хотя роль каторжника предназначалась только Сидорову, он решил ввести дублера.
  - И этим дублером стал Виктор, - уточнил дзэн-буддист. - Ваш муж.
  - Да, он, - подтвердила Жанна, - лучший друг. Теперь вы понимаете, отчего так вспылил Петя?
  В фойе послышались радостные возгласы. Все поспешили к столу. Там происходило братание актеров. Петя обнял Виктора и воскликнул:
  - Они не пройдут!
  - Это твоя роль, - сказал Виктор Серебряков. - Я вам всем заявляю, что отказываюсь от нее.
  - А если тебя заставят? - спросил у него какой-то актер.
  - Я уйду из театра, - ответил Серебряков.
  - Мы вместе уйдем, - сказал Сидоров.
  Он решительно отстранил чью-то руку с бутылкой водки.
  - Мне нельзя. Вшил новую швейцарскую капсулу.
  Серебряков выпил рюмку водки. Сидоров позвал Жанну Дере, вынул из рюкзака альбом репродукций и подал ей:
  - Подпиши.
  - Тебе понравилось?
  Так вот что за книгу взял Сидоров тогда, на служебном входе, подумал доктор. Художница подарила ему альбом своих репродукций.
  - Особенно жене, - сказал Петя. - Она в восторге! Напиши автограф для меня и Сеголен.
  - Охотно!
  - Когда мы соберемся? - спросил Сидоров, пряча альбом обратно в рюкзак.
  - А Сеголен долго пробудет в Москве? - поинтересовалась Жанна.
  - Еще неделю.
  - Надо успеть, - уверенно произнесла художница. - Витя, что у нас в субботу? - Заметив, как Виктор опять наполняет себе рюмку, художница сказала ему: - Довольно наливать.
  Серебряков выпил, что успел налить, и благодушно произнес:
  - В субботу мы едем в подмосковный храм.
  - Нет, мы поедем к Пете и Сеголен, - решила Жанна. - Давай ключи, я сама поведу машину.
  Вечеринка понемногу рассосалась. Актеры покидали театр. Они садились в иномарки и отчаливали. Вокруг сверкали фонари, витрины, тающий снег.
  Серебряков на собственные средства строил храм в селе. В субботу он должен был поехать в это село, инспектировать ход строительства. Они с женой давно туда собирались. Жанна рисует там этюды. По ее полотнам можно увидеть все этапы возведения храма. Но в эту субботу поездку пришлось отложить. Супруги решили идти в гости к Сидорову.
  Вечер у Сидорова обещал быть приятным. Актер находился в завязке. Он вшил себе швейцарское лекарство, привезенное Сеголен из Берна. Капсулы этого лекарства вшиваются в кожу. Эффект основан на его несовместимости с алкоголем. Если выпьешь, произойдет реакция и будет сильно трясти, тошнить, появится удушье. Подобная перспектива пугала алкоголика, и он старался не пить.
  Друзья любили Сидорова, когда он трезвый. В этот период проявлялись его лучшие свойства - душевность, ум, доброта. Они были довольны, что Петя, наконец, зашился.
  Жанна взяла с собой мольберт. Сначала все расселись на кухне, за чаем. Закурили. Петя заварил подаренный ему экзотический чай.
  - Новый чай? - спросил Виктор, рассматривая коробку. - Все знают, что ты коллекционируешь разные сорта.
  - Это подарок, - сказал Петя с неимоверной радостью. - Прошу.
  Петр пребывал в лучшем расположении духа: свободная от алкоголя кровь питала его живительной, родниковой энергией. Он наполнил чашки оранжевым чаем.
  Все отпили по глотку, затянулись сигаретным дымком.
  - Ну, как? - сладострастно произнес Петя, ожидая воздействия чая. - Что вы чувствуете?
  Эффект напитка проявился мгновенно: Жанна и Витя хором издали стон наслаждения, что твои любовники. Было ясно, друзья искренни в своих чувствах. Жанна сказала:
  - Согревает до самых косточек!
  - Необыкновенно глубокое действие! - поддержал ее Витя. - Прелестный, тонкий аромат.
  Сеголен достала два пакета: один с джинсами, другой - с кофточкой. Она отдала их Жанне. Жанна преподнесла в ответ свой подарок Сеголен: тоже пакет, но бумажный. Та развернула его; в руках Сеголен оказалась картина - изумительный красоты пейзаж.
  - Это должно тебе понравиться, - предположила Жанна Дере.
  Лицо Сеголен Бежар подернулось розовой пеленой.
  - Неужели, та самая церковь?! - воскликнула Сеголен. - Удивительно красивая!
  - Давайте-ка, я немного поработаю, а вы посидите.
  В кабинете Сидорова Жанна установила мольберт. Петя и Сеголен расположились на диване, Жанна принялась писать их портрет.
  - Ну-ка, обними ее, - приказала она Сидорову.
  Сеголен прислонилась к мужу, положив голову ему на плечо.
  Виктор сел в кресло возле окна и стал наблюдать за работой жены. И что это был за вечер! Жанна писала портрет, Петя рассказывал смешные истории. Витя заворожено глядел на эту идиллию.
  - Да, вечер, несомненно, достоин пропавшей поездки в деревню! - воскликнул он. - В комнате разлита душевная чистота. Даже курить не хочется.
  Виктор встал и подошел к окну.
  - В сущности, - сказал он, - во всем театре есть только два порядочных человека - ты да я.
  - И те - алкоголики, - усмехнулся Сидоров.
  - Нет, ты ошибаешься! - воскликнул Серебряков. - Вот, почему, как ты думаешь, я пью?
  - Наверное, чтобы погасить пожар сердца, - предположил Сидоров.
  - Я пью потому, что мне совестно. - Серебряков внезапно схватился за сердце. - И ты... И у тебя такое. Алкоголик тот, кто получает удовольствие от водки, а мне... совестно.
  Тут Сеголен вскричала:
  - Я запрещаю вам, слышите! Перестаньте говорить о водке, вы, оба!
  - Я согласна, - поддержала свою подругу Жанна.
  - Хорошо, хорошо, - испуганно произнес Виктор.
  - Да, ну ее.., - добродушно сказал Петя.
  Прошел прекрасный вечер. Гости уехали. Сеголен и Сидоров легли спать. Ничто, казалось, не предвещало неприятностей. Но жизнь непредсказуема.
  Около полуночи у доктора загудел мобильник.
  - Слушаю.
  - Простите, что беспокою вас ночью. Это Сеголен Бежар, жена Сидорова.
  - Рад слышать.
  - Я воспользовалась вашим разрешением...
  - Что случилось?
  - Понимаете, произошла странная вещь. Пете сегодня ночью стало плохо.
  - Он сорвался?
  - Симптомы такие, будто он сорвался.
  - Он ведь зашился, - сказал доктор. - Неужели он принял алкоголь, и произошла реакция?!
  - В том-то и дело, что Петя не брал в рот ни капли спиртного. Я вам ручаюсь. Не могли бы вы сейчас приехать?
  - Хорошо, я одеваюсь.
  Сеголен встретила врача у лифта и за руку повела его в квартиру. Она стала поспешно рассказывать ему о случившейся беде.
  - Петя в завязке. Он вшил швейцарские капсулы. Я привезла ему самое новое лекарство. Все было нормально. Он был весел, бодр. Сегодня мы собирались с лучшими друзьями, Серебряковым и его супругой, художницей Жанной Дере. Пили чай, Жанна писала наш портрет. Мы говорили о театре, музыке, живописи. Когда гости уехали, мы легли спать. Но тут Пете вдруг стало плохо. Появилась тошнота, рвота. Он покраснел, покрылся потом. Речь сделалась бессвязной.
  - Вы сказали, что попадание в его организм алкоголя исключено?
  - В доме нет ни капли спиртного. Он в завязке не первый раз, я знаю, как действовать в таких случаях. Поверьте, в доме нет спиртного! Все это очень странно.
  Доктор вымыл руки и направился в кабинет артиста. Тот лежал на своем диване. Доктор сделал два укола и оставил пациента одного.
  - Я не стал мучить его расспросами, - сказал психиатр, садясь к столу на кухне. - Покажите мне, пожалуйста, это новое швейцарское лекарство.
  Сеголен достала из шкафа упаковку. Доктор изучил инструкцию.
  - Вот именно это ему и вшили?
  - Да.
  - Стандартный состав, - заключил доктор.
  - Что же случилось?
  - Не знаю. Сейчас я ввел ему противорвотное и снотворное. Будем надеяться...
  - Как это некстати! Теперь все подумают, что Петя сорвался. А впереди гастроли. На роль арестанта введут второго актера.
  - Насколько я знаю, дублером должен быть Серебряков. Но он поклялся, что откажется.
  - А что делать, если Петя не сможет играть! - произнесла Сеголен в отчаянии.
  - Неужели, Серебряков согласится?
  - Для Пети это будет просто катастрофой.
  - Давайте, подождем до утра.
  Утром актеру стало легче. Симптомы отступили. Он, как ни в чем не бывало, уехал в театр. Режиссер спросил его, сможет ли он играть в предстоящих гастролях.
  - Смогу ли я играть эту роль? - спросил актер. - Вы говорите что-то очень странное, мэтр. Конечно, смогу! - Петр не удержался и добавил: - До тех пор, пока буду ее единственным исполнителем.
  Режиссер вспылил:
  - Ах, вот, оно что! А я-то думаю, откуда у нашего разбойника такая кинозвездная походка? Снялись в паре дешевых киноподелок и решили, что вам все позволено? Учтите, господин актер, это театр, руководство которым доверено мне. Так что, будьте любезны, соблюдать дисциплину, актер Сидоров.
  - Слушаюсь, - усмехнулся Петя.
  Он надеялся, что мэтр оттает.
  В зал вошла Жанна Дере с треножником. Ей разрешали рисовать на репетициях.
  Мэтр спросил Сидорова:
  - И потом, почему вы так волнуетесь? Кто вам сказал, что я хочу лишить вас этой роли. - Он приветливо кивнул художнице: - А, Жанна!
  Художница показала свои новые деревенские этюды, где был запечатлен последний этап строительства храма.
  - Замечательно, - оценил режиссер. - Смотрите, Петр, храм уже почти построен. Молодец Виктор, оставит о себе память. - Мэтр напомнил Сидорову: - Послезавтра у нас репетиция перед гастролями.
  - Я помню.
  Сидоров покинул театр. Сегодня репетировали сцены без его участия. На втором часу работы мэтр неожиданно прервал ход репетиции и сказал:
  - Меня не оставляет некоторая тревога. Через несколько дней гастроли. Состояние одного из наших ведущих артистов внушает мне опасения. Где Серебряков? Жанна! Где твой муж?
  - Утром он уехал в деревню, посетить храм.
  - Позвони ему, - сказал мэтр. - Пусть приезжает. Сделаем перерыв.
  Актеры ушли в буфет. Мэтр присел к столику.
  Жанна сообщила:
  - Он едет.
  Мэтр сказал:
  - Хорошо.
  Жанна спросила:
  - Можно мне... узнать, что вы задумали?
  Режиссер откинулся на спинку стула.
  - А вы представляете, что будет, если Сидоров подведет нас?
  - Вы же знаете, он вшил себе под кожу новое лекарство, 'эспераль', - напомнила Жанна.
  - Это я знаю. Он вшил себе в жопу этот... Эту спираль. Но душа художника находится в другом месте. Вот в чем вся трудность. Душа актера сильнее всяких лекарств. Бергман хохотал, когда доктора посоветовали ему лечить депрессию пилюлями антидепрессанта.
  - Это, конечно, не мое дело, - сказала Дере, - но каторжника никто не сыграет так сильно и правдиво, как Петя.
  - А вдруг он сорвется! - настаивал мэтр.
  - Типун вам на язык. Извините...
  - Ничего.
  - Насколько я понимаю, - продолжала Жанна, - лекарство, которое у него вшито под кожу, очень сильное. Прием алкоголя может вызвать аллергическую реакцию вплоть до экзитус-леталис.
  - 'Экзи'... что?
  - Экзитус-леталис, летальный исход, то есть, - ответила Жанна. - Это по латыни. Стоит ему принять небольшую дозу алкоголя, как начнется тошнота, сердцебиение, озноб, слабость.
  - Вы полагаете, это его остановит? - спросил режиссер.
  - Конечно, да. Искусство выше водки. А Петя не принадлежит себе, он...
  - Это как же понимать?
  - Он слышит звуки неба.
  В эту минуту помощница принесла мэтру чай. Он сказал ей:
  - Еще одну чашку, да? Для художницы.
  - Спасибо, - благодарно улыбнулась Жанна.
  Ассистентка удалилась за чаем. Мэтр произнес:
  - А странно, правда, что вы печетесь о Сидорове? Ведь Петр конкурент вашего мужа.
  - Сердцу не прикажешь.
  Мэтр поднял брови, покачал головой.
  - Актеры возвращаются из буфета, - сказал он, увидав своих подопечных. - Вы еще поработаете?
  - Если позволите, - попросила Жанна.
  - Конечно.
  Приехал Серебряков. Режиссер распорядился протянуть на авансцене цепь. Двум актерам встать по углам сцены, взявшись за нее. Каторжник должен с разбегу натыкаться на нее и кричать в зал текст. Все тут же поняли, что мэтр решил пройти ключевой монолог, который так блистательно произносил Сидоров. Мэтр обратился к актерам:
  - Рассчитываю на понимание с вашей стороны. Наша кинозвезда может всех подвести. 'Заболеть', так сказать. Я должен быть гарантирован от всех неожиданностей. Виктор, пройдем монолог каторжника.
  Серебряков в этот момент стоял у мольберта и беседовал с женой. Он наклонил голову вплотную к холсту и сделал вид, что не слышит слов режиссера.
  - Виктор Серебряков, вы меня не слышите? Или вас зовут Джек Николсон?
  Серебряков отошел от мольберта, спустился к сцене.
  - Да нет, меня зовут Виктор Серебряков. И Витя Серебряков дал слово не участвовать в 'Разбойнике'. Поэтому я сделал вид, что не слышу вас. Надеюсь, вы простите мне эту невинную уловку?
  - Вы дали слово... Какое благородство! А такое понятие, как дисциплина, вам знакомо?
  - Знакомо. Я готов написать заявление об уходе.
  - И куда прикажете девать ваше заявление? Туалетная бумага - уже давно не дефицит. И вообще, я предпочитаю пользоваться биде.
  - Я не могу предать своего друга, - в прежней, спокойной тональности произнес актер. - Это его роль.
  - Нет, вы не Джек Николсон. Вы - мать Тереза. - Мэтр поднялся на сцену, взял руками натянутую цепь, будто руль мотоцикла. - Почему предательство? Разве я издал приказ о вашем вводе? Нет, не издал. Это только проба. Я только хочу проверить ваше умение, способность к перевоплощению. Вы жанровый артист, должны уметь все. В жизни всякое бывает. Сегодня у вас есть роли, завтра их может не быть. Мельпомена жестока. Нельзя раскисать. Итак, монолог разбойника!
  Серебряков подчинился. Тем более, мэтр обещал, что приказа о его вводе на эту роль не будет, что это просто актерская разминка, не более. Виктор разделся по пояс, отдал рубашку жене и вышел на сцену. Он бросился на цепь, натягивая ее как тетиву лука:
  - Я хочу видеть этого человека!
  Так Серебряков впервые прикоснулся к этой роли. Он всего лишь исполнил приказание мэтра. Но, тем не менее, это был первый, маленький шаг к предательству друга.
  Ночью доктора снова разбудил телефонный звонок.
  - Извините меня, это опять Сеголен, жена Сидорова.
  - Слушаю вас.
  - Ему плохо.
  - Выезжаю.
  Симптомы повторились. Актер был слаб, покрыт холодным потом. Доктор поставил ему те же уколы, что и вчера ночью. Сидоров уснул. Сеголен снова уверила врача в полной невозможности попадания алкоголя в организм мужа.
  - Тогда я ничего не понимаю, - сказал доктор. - Он не пьет, а реакция идет.
  - Вы думаете...
  - Несомненно! Все симптомы подтверждают это. Так реагирует вшитый больной на прием алкоголя.
  - Но я уже сказала вам...
  - Я верю, что в доме нет водки. Тогда что же? Что вызывает эту реакцию? Может, конфеты с коньяком или торт, пропитанный виски?
  - Нет, я такого не покупаю, я же понимаю!
  - Подумайте хорошенько, какие продукты могли вступить в реакцию со швейцарским препаратом.
  - Даже и не знаю.
  - Ну, что он ел в эти сутки?
  - Бульон, котлеты. Чай... Заваривал свой чай.
  - И все же, в его организме, несомненно, есть алкоголь. Вы сказали, чай?
  Бежар показала на жестяную коробочку, стоящую в кухонном шкафу.
  - Да, я помню, вы о ней рассказывали, - сказал доктор. - Эту коробку, кажется, подарили ему. Покажите мне ее.
  Сеголен подала коробку доктору.
  - Пожалуйста.
  - Я возьму ее с собой.
  Утром доктор заехал домой к дзэн-буддисту. Леня провел его на кухню, а сам удалился в свою комнату, дверь в которую была приоткрыта. Доктор подошел ближе и увидал, как его приятель задумчиво глядит в окно и что-то бубнит. Психиатр тут же вернулся на кухню, посчитав невозможным наблюдать за таинствами буддийского искусства.
  Леня появился через несколько минут. Он достал виски и плеснул в стаканы. Поставил на стол тарелочку с ломтиками лимона. Доктор спросил:
  - Ты пьешь после медитации? Это так и надо?
  - Святое дело. Как солдат после баньки.
  Они выпили.
  - Помнишь Сидорова? - спросил доктор.
  - Разумеется.
  - Последние две ночи я его откачивал. Делал ему уколы. У актера довольно странная клиническая картина: жена уверяет, что он не пьет, однако все симптомы говорят об обратном. Сидоров недавно зашился; у него под кожей капсула швейцарского лекарства. Это лекарство мгновенно реагирует на алкоголь. Если человек выпивает хоть немного алкоголя, начинается озноб, краснота, слабость. Именно это и происходило с актером.
  - Может, его жена прошляпила? - спросил Леня. - И он, втайне от нее, все же принял глоток-другой?
  - Нет, - твердо сказал доктор, - у меня есть все основания верить ей. Сегодня поеду в лабораторию и отдам на анализ чай, подаренный Сидорову. - Доктор показал коробочку из-под заварки. - На всякий случай.
  - Это просто чай? Ты думаешь, он какой-то особенный?
  - Больше ничего не остается. В доме нет никаких напитков, кроме этого чая. И еще... вот это. - Доктор достал из портфеля шприц с кровью. - Делая внутривенный укол, я забрал немного крови.
  - Правильно, - одобрил буддист. - Когда будет результат?
  - Завтра.
  - Еще одна ночь.
  И в эту ночь опять все повторилось. Доктор приехал к Сидорову в третьем часу ночи. Сразу направился в кабинет. Сидоров лежал на кожаном диване, поджав колени к животу. Доктор приготовил два шприца: противорвотное и снотворное. Он подошел к больному. Петя прошептал:
  - Прежде, чем вы сделаете мне укол и я усну, послушайте... Возьмите стул. Дайте закурить. А впрочем, знаю, нельзя. - Сидоров продолжал, не поднимая головы: - Завтра репетиция перед гастролями. Я должен поправиться, понимаете, доктор! - Он произнес с мольбой, каким-то страшным шепотом: - Что со мной происходит?
  - Не знаю. А вы знаете?
  - Вы думаете, что я всех обманываю?
  - Я так не думаю.
  - Тогда что же?!
  Петр принял уколы и уснул.
  Утром доктор заехал в лабораторию и узнал результаты анализов. В крови Сидорова обнаружен алкоголь. В чае, подаренном ему, не удалось найти какие-либо психотропные вещества. Как, все же, попал к нему в кровь алкоголь? Доктор понимал, что сам актер не мог выпить. Ему до зарезу надо быть в форме. Значит, алкоголь ему подмешали. Кто это проделал в таком случае?
  К обеду доктор заехал к Лене и все ему рассказал. Они сидели в его кабинете с длинными, во все стены, книжными шкафами. Леня заварил зеленого чаю, выставил тарелку с рахат-лукумом и курагой.
  - Я звонил его жене сегодня утром, - сказал доктор. - Слава богу, все опять обошлось. Он бодр, весел, полон сил. Репетиция прошла успешно. Сидоров едет на гастроли единственным исполнителем роли каторжника.
  - Ты хочешь сказать, - заметил буддист, - что ночью актера вновь отравили?
  - Получается так. Кто-то его намеренно травит. Алкоголь попадает в его организм, вступает в реакцию со швейцарским лекарством и актер отключается.
  - Банка с этим чаем у тебя?
  - Да, в саквояже. Ты...
  - Хочу попробовать. Положи щепотку в чайник. Посмотрим, чем он наслаждается.
  Врач бросил горсть травы в чайник. Наставник подлил туда кипятку и накрыл чайник салфеткой. Включил медитативную музыку. После разлил в чашки напиток и сделал несколько глотков. Прошла минута. Наставник сказал:
  - Несомненно, мое состояние изменилось.
  Доктор отпил немного чаю:
  - Мне тоже кажется, что тут есть спирт.
  - Да, какое-то кружение в голове, - подтвердил Леня.
  - Как после водки.
  Тренер дзэн сделал еще пару глотков волшебного чая и сказал:
  - Представь, вчера я прогуливался возле театра. Наблюдал, так сказать. Разговорился с охранником. Помнишь его?
  - У служебного входа?
  - Да, у того самого служебного входа. И знаешь, что он мне рассказал? Оказывается, Сидоров и Жанна - любовники.
  - Жена его друга - его любовница.
  - Бдительный служка, - продолжал буддист, - часто наблюдал, как эта парочка шла вместе, обнимаясь и целуясь.
  Приятели сразу увидели всю картину событий.
  - Смотри, что получается, - сказал наставник. - В последние дни их встречи срывались из-за внезапного недомогания Сидорова. Он отрубался и не мог ехать на свидание с Жанной. Причем, всякий раз, он пил дома этот свой чай.
  - Опять чай, - задумался доктор. - Конечно, он. Давай, разберемся. Кто-то мешает ему встречаться с любовницей, не правда ли? Этот кто-то использует отраву под видом экзотического чая.
  Буддист подхватил рассуждения доктора:
  - Зная страсть Сидорова к разным сортам чая, преступник подарил ему отравленный чай. Я думаю, этот чай при заварке выделяет алкоголь. Но только при заварке. Вот почему в лабораторный анализ был отрицательным. Они исследовали сухой чай, а надо брать готовую заварку. Дома Сидоров, как всегда, выпивает любимый напиток. Алкоголь вступает в реакцию со швейцарским лекарством, зашитым у него под кожей. Появляется рвота, слабость, сердцебиение... Все. Цель достигнута. Сидоров падает на диван. Естественно, никакого свидания с Жанной Дере быть уже не может.
  - Но, кто же этот злоумышленник?
  - Есть два мотива, чтобы его отравить, - сказал буддист. - Первый мотив - ревность, второй - зависть.
  - Да, - согласился доктор. - Ревнивая жена и лучший друг. Жена ревнует его к молодой художнице, друг завидует его успеху в роли арестанта.
  - Алкоголь содержится в этом экзотическом чае. Мы его сегодня тоже попробовали. Он долго держит опьянение. У меня до сих пор голова кружится.
  - Да, как-то не по себе, - подтвердил доктор. - Впрочем, возможно, это от музыки, которая, как обычно, разлита в твоей комнате. Нельзя ли приглушить ее? Она какая-то... бесформенная.
  - Вы ничего не понимаете, доктор. Это вам не песенки с ясной гармонией звуков. Тут дышит почва и судьба. А впрочем, не хотите - как хотите.
  Леня выключил музыку и подошел к окну.
  - Ветер поднимается... Вот, у ветра тоже есть своя музыка, как и у любой вещи в природе. А вы этого просто не замечаете.
  Доктор сказал, возвращая друга к разбору отравления:
  - Есть только два человека, которым выгодно подмешивать Сидорову алкоголь.
  - Конечно, - согласился тренер, - если рассуждать логически.
  - Вероятно, по-иному мыслить просто невозможно?
  - Мыслить вообще невозможно. Никак. А уж логика - дурман, что твой алкоголь.
  - По-твоему, жизнь нелогична?
  - Откуда мне знать?
  Доктор поморщился как от мошкары; он не понял 'интеллектуальной' игры буддиста. Отчаянно цепляясь за здравый смысл, доктор сказал:
  - И все же, только два человека могли это проделать: его жена Сеголен и лучший друг Серебряков. Сеголен ревновала его к Жанне Дере, не без основания, впрочем. Виктор же завидует ему как актеру; он сам хочет играть разбойника, страстно мечтает об этой роли. Все просто.
  - Может, ты и прав.
  Вечером, накануне гастролей, в фойе театра состоялась пирушка. Психиатр и буддист тоже были приглашены. Они посидели за столом, выпили виски. Сидоров был спокоен, совсем не пил. Жанна Дере и Виктор расположились на диванчике у стены. Жанна пытала его по поводу роли каторжника. Виктор оправдывался перед ней, называя причину своего согласия репетировать эту роль:
  - Я - профи. У меня в дипломе написано: характерный актер. Мне сказали - сыграй арестанта, я сыграл. Вот и все.
  - Все? Значит, ты не рвался на сцену?
  - Нет. Только сделал свою работу.
  - А я думала...
  - Что ты думала? - спросил Серебряков.
  - Что для тебя искусство - жизнь, - ответила грустная Жанна.
  Петр скоро засобирался домой. Дере вышла ему вслед. Наставник Леня, проворно выйдя из-за стола, поспешил за ними. На улице он незаметно смешался с толпой. Сидоров и Дере подошли к 'Мерседесу'. Леня спрятался рядом за колонной и слышал их разговор.
  Петр говорил:
  - Я не смогу изменить свою жизнь.
  Жанна спросила:
  - И ты по-прежнему любишь ее?
  Сидоров сказал:
  - Наверное, это можно назвать любовью. Не такой страстной, конечно.
  - Почему ты не приходил ко мне в эти дни?
  - У меня...
  - Что?
  - Нет, ничего.
  - Я могу поехать с театром на гастроли, - предложила Жанна. - И мы сможем видеться.
  - Не стоит, - заявил Петр. - Ни к чему. И, вообще, я думаю, тебе лучше не портить отношения с Виктором. Не понятно, как все у нас сложится, а у вас семья...
  - Ты не боишься, что я разлюблю тебя?
  - А мне и так хорошо.
  Он уехал. Жанна вернулась к столу. Следом за ней появился и Леня. Он отвел доктора в сторонку и рассказал о том, чему он только что был свидетелем.
  - Конечно, у них роман, - заключил Леня. - И Сеголен ревнует мужа к этой... Дере.
  - Раз любит, то должна ревновать.
  - Разумеется, она ревнует. Поезжай срочно на квартиру Сидорова, - сказал Леня. - Не исключено, что жена и сегодня попытается его...
  - Ты думаешь, это она? Неужели, из ревности она сможет подмешать ему алкоголь, отравить его!
  - Святая наивность! Особое внимание обрати на коробку с чаем.
  Доктор помчался к Сидорову. Супруги заканчивали последние приготовления к отъезду в аэропорт. Сеголен сегодня улетала в Берн.
  - А, доктор! - радостно воскликнула Сеголен. - Что-нибудь случилось?
  - Разрешите?
  - Пожалуйста, входите.
  Сидоров не узнал своего спасителя. События прошлых ночей он не помнил.
  - Сеголен, кто этот человек? - спросил актер.
  - Ты не узнаешь его? - спросила жена.
  Сидоров не мог запомнить доктора, ведь он тогда находился в глубоком оглушении.
  Доктор обратился к Сеголен:
  - У меня к вам есть дело. Мы могли бы поговорить?
  Петр сказал:
  - Хорошо. Я пойду, закончу с чемоданом. Но помните, у нас мало времени.
  Сеголен провела посетителя в кухню.
  - Закройте дверь поплотнее, пожалуйста, - попросил доктор.
  Врач метнул взгляд на полку: чайной коробочки, похожей на ту, что он унес отсюда вчера, не было.
  - Почему вы скрыли от меня роман вашего мужа с художницей?
  Сеголен, очевидно, была застигнута врасплох:
  - Какое это имеет...
  - Самое прямое!
  Жена актера сразу все рассказала:
  - Конечно, я знала обо всем. Жены как-то сразу узнают об этом. Но, поверьте, я не боролась! Мне было больно... Но я не боролась. Я прекрасно понимала, что страсть нельзя остановить. И чем больше обманутая жена сопротивляется страсти мужа, тем больше его запретное чувство разгорается. Я это знала.
  - Вы говорите об этом в прошедшем времени?
  - Да. Любовь Пети к Жанне Дере затухает.
  - Вот как?
  - Жены сразу замечают это. Теперь я не боюсь за него. За нашу семью...
  - В чем же ваш секрет?
  - Старая любовь победила.
  - Но Дере молодая девушка!
  - В жизни есть вещи поважнее, чем тело.
  Нет, конечно, Бежар не травила Сидорова. Теперь это ясно. Она искренна в своем рассуждении о Пете, о его 'затухающей' теперь уже страсти. Зачем же ей травить мужа?
  Психиатр проводил чету до 'Мерседеса'. Перед тем, как опуститься в салон автомобиля, Сеголен обернулась к доктору. Тот одиноко стоял у стены дома. Она спросила:
  - Вы подумали о том, что с ним было в эти последние ночи?
  - Да, я старался все проанализировать.
  - И что же?
  Доктор только пожал плечами.
  Они уехали.
  Доктор вернулся в театр. Там его ждал Леня.
  - Ну, что?
  - Нет, это не она, - убежденно произнес доктор. - Ей не было никакого смысла травить своего мужа.
  Вечеринка в театре закончилась. Убирали столы; все разбредались по домам; в воздухе плыл умиротворенный гул погасшего веселья.
  - Значит, с Сеголен сняты подозрения, - произнес Леня в некоторой задумчивости, но тут же добавил твердо: - Я готов с этим согласиться. Сам актер говорил своей любовнице, что перегорел. Его жена, действительно, не имела оснований желать его смерти. Женщины быстро и правильно оценивают ситуацию.
  - Да, это так.
  - Но тогда остается только один человек...
  - Серебряков, - подтвердил доктор.
  - Лучший друг, завистливый талант. Кстати, помимо профессиональной зависти, он, надо полагать, еще охвачен и ревностью. Он, вероятно догадывался о романе его жены с Петром Сидоровым.
  Леня оглядел пустое фойе и сказал:
  - Кажется, он ушел в артистическую гримерную.
  - А где Жанна?
  - Она тоже куда-то исчезла.
  Друзья мигом направились в гримерку Серебрякова. И тут их ждала удача. Уже на подходе к комнате они услышали знакомые голоса: Жанны и Виктора. Супруги жарко спорили. Пристроившись у двери, доктор и буддист могли слышать весь разговор.
  - Ты была его любовницей? - спрашивал Серебряков.
  - Да, - отвечала Жанна.
  - Как ты могла?! Ради всего святого...
  - Как я могла?! Я давно уже не та миленькая девочка, которую ты взял в жены. Ты никогда не был щедрым со мной.
  - У меня маленькая зарплата.
  - У Пети она не намного больше.
  Художница укоряла мужа, но как-то обреченно, отчаянно, без злости.
  - У него жена - швейцарка, - оправдывался Серебряков; он был искренен в отстаивании своей правоты. - Она купила ему 'Мерседес'.
  - Разве в этом дело? Если бы ты был просто беден, я бы продолжала любить тебя, как прежде. Но ты измучил меня своей импотенцией.
  - Побойся бога!
  - Я имею в виду творческую импотенцию. Хотя, в последнее время, меня от одного твоего вида в постели начинает тошнить.
  - С ума сошла!
  - Повторяю, дело не в сексе.
  - Тогда в чем же?
  - Ты даже не представляешь себе, что в любви есть вещи, важнее секса.
  - Конечно, - произнес Виктор с обидой. - Деньги!
  - Боже, как я жалка! Я еще должна оправдываться перед тобой. Отстаивать свою любовь к Пете.
  - Ты не можешь меня бросить!
  - Плевать мне на тебя! Ты не смог победить его в творческой дуэли. Не смог вырвать у него роль каторжника.
  - Ах, вот оно что...
  Виктора охватил жар догадки. Он понял, что жена не может простить ему слабости. Он спасовал, он не герой, не вырвал у Сидорова желанную роль. А юная Жанна любит героев.
  - Я его друг, - вяло произнес Серебряков. - Я дал ему слово!
  - Какой же ты... трус!
  - Я честный человек.
  - После этого я никогда не захочу спать с тобой.
  - Ну, так иди к нему.
  - Он этого не хочет.
  - Как? Разве он... Разве он не любит?
  - Не знаю... Сейчас уже, наверное, не любит.
  Они вдруг замолчали. Наступила пауза полного прозрения и безысходности. Супруги засобирались уходить.
  Доктор и Леня отступили за угол.
  Первой вышла Жанна. Она стремительно направилась к служебному выходу. Серебряков медлил. Доктор постучался к нему.
  - Тук-тук.
  - Что? Кто это?
  - Извините, - сказал доктор, - я задержался в фойе, а парадный вход уже закрыт. Как мне выйти отсюда.
  - Я узнал вас.
  - Да, я был на вечеринке.
  - Вы, кажется, врач.
  - Да, я лечил Сидорова в последние несколько дней.
  Виктор объяснил, как пройти к выходу:
  - Сейчас налево, потом - наверх.
  Доктор кивнул головой в знак благодарности.
  Серебряков спросил:
  - Что с ним?
  - С кем?
  - С моим другом.
  - Похоже, кто-то подмешивал ему алкоголь. Вы не знаете, кто бы это мог быть?
  - Ума не приложу.
  - Вы пили с ним чай.
  - И что же?
  - Ему стало плохо после того чаепития. Вы были тогда у него в гостях.
  - Вы что, ловите меня?! - возмутился Серебряков.
  - Спасибо за разъяснение.
  Доктор вышел из гримерки и направился к служебному входу. Леня сразу последовал за ним.
  - Привет, - сказал Леня дежурному. - Перед нами должна была пройти девушка.
  - Да, - подтвердил охранник, - художница. Она уже ушла.
  - Скажи, как тебе Серебряков? - спросил Леня у охранника.
  - Ну, как... Простой парень.
  - А мог бы он кого-то отравить?
  - Не думаю, - ответил охранник. - Хотя, при известных обстоятельствах, мы все способны... Но Серебряков слаб. Я его как-то попросил принести мне пачку сигарет.
  - И что же?
  - Он побежал и принес.
  - Ну, и..?
  - Халдей... Он не создан для великих ролей.
  - А, понятно, - улыбнулся тренер. - Скажи, а его друг...
  - Сидоров? Это совсем другое дело. Когда он входит в пивную, официанты вытягиваются пред ним: чувствуют породу.
  Леня промолчал, удивленный наблюдательностью охранника.
  На улице Леня сказал:
  - Серебрякова надо проверить.
  Приятели дождались, когда Виктор вышел из театра. Они взяли тачку и поехали вслед его 'Тойоте'. Серебряков остановил машину возле своего дома. Зашел в подъезд. Вышел оттуда минут через десять, направился за два квартала, в местную рюмочную. Пробыл там около часа. Потом, еле держась на ногах, добрел до своего подъезда.
  Провожая его взглядом, Леня сказал:
  - Сегодня последняя ночь перед гастролями. Одна 'злодейка' улетела в Швейцарию, другой 'злодей' - наклюкался и спит у себя дома. Коробки с подозрительным чаем на кухне Сидорова нет.
  - Можно и нам пора на боковую? - спросил доктор с надеждой.
  - Оставим времени свой суд. Однако... Меня мучает незавершенность всей комбинации.
  - Что именно?
  - Какая-то вдруг образовалась онтологическая пустота, - произнес буддист.
  Они спустились в подвальчик. Взяли по сто граммов виски. Тут стоял густой сигаретный туман и мерный гул работяг.
  - Хорошо, я постараюсь объяснить, - проговорил Леня, облокотившись на круглый высокий стол. - Есть ощущение незавершенности истории, некоего жизненного цикла. Была любовь Жанны и Пети, так? Жена Пети ревновала, муж Жанны ревновал. Они оба сегодня сошли со сцены: ревнивец и ревнивица. Одна уже в самолете, другой спит. Но любовники-то остались! Жанна и Петя в Москве! Источника ревности нет, а источник любви остался. Это нелогично. Онтологически неверно. Ведь любовь не живет без ревности. Любовь осталась одна, в пустоте. Так не должно быть.
  - Буддист, хренов...
  - А поехали к Сидорову? - предложил Леня. - Посмотрим что там и как.
  ...Дом Сидорова. Освещенный холодным серебром уличного света. Друзья устроились на детской площадке.
  - Зачем мы, все таки, приехали сюда? - спросил доктор. - Пассаж о какой-то там пустоте бытия меня, признаться, не очень убеждает.
  - Есть еще одна причина. Ты заметил, что Серебряков пошел в пивную не сразу.
  - То есть, как это, не сразу? - недоумевал доктор.
  - Вспомни, сначала он поднялся к себе домой. Пробыл там минут десять. И только потом направился заливать горе.
  - Горе?
  - Именно! Дома он увидел что-то, что повергло его в глубокое уныние.
  - Что бы это могло быть?
  - Да, там он увидел, что жены нет. А было уже очень поздно. Вот он и отправился в заведение. Он сразу понял, где она.
  - У своего любовника...
  В этот момент во двор с улицы шаткой походкой вошел человек; он жадно вдыхал ночной сырой воздух.
  - Вот и рогоносец, - произнес Леня.
  Человек приближался. Он подошел к скамейке, попросил закурить. Огонек сигареты осветил лицо.
  - Вы уже здесь, - произнес доктор, узнав в ночном прохожем Виктора Серебрякова. - А мы только что о вас вспоминали.
  - Что вы здесь делаете? - спросил Серебряков. - Что привело вас из моей гримерной в этот двор?
  - Бессонница. Вам, кажется, тоже не спиться, - заметил доктор.
  - У меня есть на то свои причины, - сказал Виктор.
  - Мы думали, вы спите, - произнес Леня. - А вы бродите по ночам. Ищите свою жену?
  Виктор присел на скамейку, выпустил изо рта длинную струйку сигаретного дыма.
  - Что ее искать? - сказал несчастный муж. - Она здесь.
  - Наверное, она тут часто бывает? - спросил Леня.
  - Особенно, когда Сеголен улетает к себе в Швейцарию.
  - На что же вы надеетесь? - спросил доктор.
  - У него уже было два инфаркта, - ответил Серебряков.
  Огонек сигареты на мгновение выхватил из темноты отчаянно-мстительное выражение его лица.
  - Какая же вы после этого сволочь, Серебряков! - возмутился врач. - Лучший друг... Неужели вы и вправду хотите его смерти?
  - Я просто люблю свою жену.
  - Оставьте! - воскликнул Леня. - Не любовь вами движет, а инстинкт собственника. Вы слабый человек и тянете за собой сильных. Не можете разрубить узел. И ревность ваша - жалкая.
  - Как же я могу его разрубить? Отравить Сидорова, что ли?
  Буддист воскликнул:
  - Черт! Какая непростительная беспечность! Бежим!
  - В чем дело? - спросил доктор, вскочив со скамейки.
  - Круг замкнулся, - крикнул тренер, на тяжелом, прерывистом дыхании. - Идет к развязке дело! Теперь исчезнет источник любви.
  Доктор и буддист побежали к дому, оставив Серебрякова у скамейки. Бесшумно зашли в квартиру Сидорова, благо дверь была не заперта. Пробрались к спальне актера. Сидоров лежал на своем кожаном диване в кабинете. Но теперь его голова была запрокинута вбок, а рука повисла как ветка сирени. Очевидно, что врачебные манипуляции были уже не нужны. Жанна сидела напротив и рисовала посмертный портрет. Тренер и доктор решили не обнаруживать себя. Жанна вскоре закончила работу, собрала холст и краски. Она коснулась щекою руки умершего актера, будто вытирая слезу о его руку, и вышла в коридор. Друзья только смотрели ей вслед.
  Потом вызвали скорую. Уходя, они заглянули на кухню. На кухонном столе стояла красивая коробочка с чаем, две чашки с остатками напитка.
  Буддист сказал:
  - Когда ты приезжал сегодня, никакой коробочки не было?
  - Не было. А теперь, вот она. Это Жанна принесла ее!
  - Конечно, - согласился доктор. - К гадалке не ходи, это она его отравила. Чай с алкоголем...
  - Да, - сказал доктор, - алкогольный чай.
  - Верно, - подтвердил буддист, - мы его сами пробовали.
  - Но для нас он просто алкоголь, а для Сидорова - яд. Значит, она вчера забрала коробочку с чаем с собой, а сегодня опять принесла ее.
  - Добавив туда еще снадобья.
  Тем временем Жанна Дере спустилась вниз по лестнице. Через минуту открылся лифт, и на лестничной площадке появился Серебряков. Он не застал жену.
  Леня сказал ему:
  - Жанны здесь нет.
  Вскоре приехали санитары.
  Источник любви угас. Не стало актера Сидорова.
  Да, это было так. Жанна пошла на преступление, потому что иначе сама бы погибла. Она настолько страстно была влюблена в Сидорова, что, узнав о его охлаждении к ней, почувствовала неимоверное отчаяние. У нее оставался лишь один выход - убрать со своей дороги источник любви. И она отравила артиста. Какая яркая, высокая печаль! Ученые давно уже подметили, что в основе мести лежит сильная любовь. Она превращается в злодейство.
  Наставник и доктор уныло брели переулками предутренней Москвы. Вышли на Садовое, которое в этот час было оглушительно пустынно.
  - Сегодня в вечерних газетах, - сказал тренер, - сообщат, что в своей квартире от сердечного приступа скончался известный актер Сидоров.
  - Зачем она это сделала?
  Буддист сказал строго:
  - Мы должны обещать друг другу, что ничего никому не скажем.
  - Я согласен. И все же...
  - Зачем? Сидоров ее разлюбил. Куда ей идти? Возвращаться к постылому мужу, который не в состоянии отбить роль у любовника жены? В этом случае ее жизнь превратилось бы в унылую скуку.
  - И она подарила ему чай с алкоголем? Зная, что он вшился, и алкоголь для него - яд?!
  - Сидоров не догадывался, что напиток любви содержит алкоголь.
  - А Жанна ждала реакции, фактически его... смерти. Она знала, что алкоголь вступает в реакцию с препаратом 'эспераль'.
  - Это преступление не от ревности, а от любви, - сказал Леня Сперанский. - Что, впрочем, одно и то же. Мы были свидетелями одного из тех случаев, когда ревность сравнялась с любовью. Она так же чиста, как и любовь.
  Доктор сказал:
  - Ни брошенная жена, ни обманутый муж не посмели сделать то, на что решилась любовница.
  - Ей было труднее всего. Но Жанна испытывала светлую, высокую ревность.
  - Вот как?
  - Конечно! У нее не было никакой бытовой корысти. Она ведь не хотела от него наследства, квартиры. Жанна оказалась на краю гибели. Если бы не умер Сидоров, умерла бы она сама, Жанна Дере. Умерла от неразделенной любви. И она выбрала жизнь. Для этого ей пришлось отравить Сидорова. Жестоко? Но это правда.
  - Ты говоришь как мелодраматический актер.
  - Немудрено, - согласился буддист, - мы столько времени вращались в актерской среде.
  Согласно официальному заключению экспертов, Сидоров скончался от внезапного сердечного приступа. Гастроли отменили. Похороны были торжественными. Жанна сидела у входа в театр за мольбертом. Леня заметил ее. Гроб вынесли из театрального подъезда; его держали на своих плечах мэтр, Виктор, другие актеры. Буддист подошел к Жанне, которая наносила на холст исторический момент похорон артиста.
  Леня спросил ее:
  - Он, наверное, будет очень красив на вашем рисунке?
  - Да, очень красив, - ответила Жанна.
  - Вы тоже очень красивы, - произнес тренер. - Красивая змея.
  - Вы не должны...
  - Это комплимент.
  Она, только на мгновение, стала жалка, беззащитна, растеряна.
  - Ничего, вы рисуйте, - напутствовал Леня, - про чай никто не узнает. Мы провели его повторный анализ. У вашего чая очень интересный состав. Алкоголь образуется только при заварке.
  Жанна хотела что-то сказать, но остановилась.
  - Я никому не скажу, - пообещал буддист.
  После похорон, в ожидании трамвая у ворот кладбища Леня сказал доктору:
  - Рано утром в квартире Сидорова оказался местный участковый. На коробочку с чаем, на чашки, стоявшие на столе, никто внимания не обратил и никакого анализа, конечно, не делал.
  - А почему, 'конечно'?
  Наставник продолжал, не обращая внимания на замечание доктора:
  - Я, разумеется, прихватил щепотку чая и узнал по своим каналам. Это
  контрабандная партия. Умельцы-химики разработали особый мелкокристаллический алкоголь, который смешивали с чаем. При заварке кристаллы растворялись, и напиток, как ты понимаешь, делался 'божественным'.
  - Только при заварке?
  - Да. А так в нем не заметно никаких примесей.
  - Так вот почему тот, первый анализ был отрицательный.
  - Конечно.
  - Но где она доставала это снадобье?
  - Не знаю, видимо, через каких-то типов на таможне.
  Психиатр сказал:
  - Все таки, это она его отравила - Жанна Дере, любовница... Она покончила разом со всем.
  Желание обладать любимым человеком и страх его потерять идут по жизни рука об руку. Неплохое, в принципе, сочетание. И оно приносит свои плоды: заставляет заботиться о партнере, проявлять к нему необходимое внимание, стараться, чтобы ему было с тобой хорошо. Небольшая доза ревности в любви необходима. Даже полезна. Однако всякое явление имеет свои гипертрофированные варианты. У Жанна Дере ревность превратилась в манию. Страх потери любви принял угрожающие размеры. Она испугалась, что без своего любовника просто не сможет дальше жить. А его любовь к ней постепенно угасала. Убивая его, Жанна устраняла препятствие своей дальнейшей жизни.
  - Сидоров страдал алкоголизмом, - сказал Леня, - перенес два инфаркта... Его смерть никого не удивила.
  - Ужасный век! - произнес доктор.
  - Это цитата? - спросил буддист.
  Доктор тяжело вздохнул:
  - Нет, это мое.
  - Шутить изволите.
  - Какое злодейское преступление!
  - Но какая великолепная хирургия!
  У могилы, превратившейся в гору живых цветов, остались только Жанна, Виктор и Сеголен. Жанна нанесла на холст последние краски, затем сложила кисти. Она прислонила портрет к цветам. С холста смотрел Петр.
  Они еще постояли немного, и все пошли к выходу, держась за руки. Выйдя за ворота, они перешли трамвайные пути и сели в 'Мерседес'.
  Трамвай с наставником и доктором поворачивал к мосту. 'Мерседес' обогнал его.
  Провожая взглядом серебристую машину, наставник сказал другу:
  - Смотри, не проболтайся.
  - Обещал ведь!
  - Конечно, она совершила злодейство. Это жестокая ревность управляла ей. Она не знала, что творит. Просто она хотела быть счастливой.
  - А Сидоров что, не хотел?
  - Законы жизни очень жестоки. Мы их часто не знаем. А они властно вторгаются в нашу жизнь.
  - И что же делать?
  - Знать, что тебя всякую минуту ожидает опасность. Впрочем, так же, как и счастье.
  Любовь, говорил Фрейд, всегда существует в связи со своей полярной противоположностью - ненавистью. Месть может достигнуть уровня холодной жестокости. И чем сильнее любовь, тем выше градус ненависти. Они живут вместе как сиамские близнецы. Ревность - это то, во что может превратиться в любую минуту самая сильная, самая страстная любовь! Тот, кто готовиться к светлой любви должен знать, что его подстерегает ужасная ревность. Он должен так перемещаться в жизненном пространстве, чтобы видеть далеко вперед. Это поможет обходить опасные повороты и внезапные тупики. Счастье не должно зашкаливать. Природа не допускает бесконечного нарастания счастья. Как только оно достигают определенной высоты, любовь сменяется страхом потери. Появляется мысль, что партнер недостаточно сильно тебя любит, недостаточно тебе предан. Бог знает, к чему это может привести.
  
  
  
   Ревность может все
  
  
  Человеческая семья - биологическая фабрика, нуждающаяся в техническом контроле и наладке. Важным элементом в ней является сложная ветвь энергетических каналов. Это такие, как бы сказать, 'трубочки', по которым движется психическая энергия. Они проходят в теле человека, обеспечивая бесперебойную и свободную циркуляцию. Указанная система нуждается в очищении, продуве. Если душевная энергия в каналах застоялась, наступают нарушения в жизни семьи. Их внешним выражением становятся депрессии, мучительные споры, неприязнь друг к другу, тяга к спиртному, к рискованному поведению, непомерной трате денег, дорогим покупкам и проч. Да, просто начинается скука, серая унылая жизнь. Что может быть тяжелее этого! В таких случаях часто сама природа включает механизмы очищения. И прибегает она для этого к самым разнообразным способам. Один из них предполагает использование ревности, которая обеспечивает сильную встряску нервов, необходимую санацию трубочек и клапанов. Психоаналитики уверены в целебной силе ревности. Они считают ревность страстью. Любая страсть черпает силу из резервуара бессознательных влечений, из этого природного, целебного источника. Ну, пусть она даже неприятна, порой некрасива. Но ведь и сильное лекарство бывает горьким. Зато, какая мощь скрыта в ней! Сознательному 'Я' не следует брезгливо относиться к бессознательным инстинктам.
  Я знаю случай, когда ревность была использована намеренно, чтобы восстановить естественную сексуальную ориентацию. Сексологи знают, как трудно этого добиться. Какая это сложная задача. Почти невыполнимая. Но с помощью ревности она была решена.
  Долгое время Стелла Стахович не отходила от постели своего мужа Женьки. Муж долго болел. Она ходила за ним как за ребенком, в ней запылал материнский инстинкт. А Стахович был очень плох. Психическая травма поразила его в самое сердце. Обрушенный бизнес, предательство компаньонов... Женька все время лежал на диване. Не мог встать, почти не ел, истощение охватило его. Он не плакал, ибо для слез нужна энергия, а ее у бывшего миллиардера кот наплакал. Так продолжалось полгода. Потом больной начал понемногу оживать. К весне они со Стеллой ужу появлялись в садике возле дома. А к осени он самостоятельно ходил на рынок, стал готовить обеды.
  От любви, как известно, беды не ждешь, но она случилась. У Стеллы внезапно произошло изменение сексуальной ориентации. Именно в тот период, когда она подвижнически выхаживала больного супруга, ее либидо поменяло цель - с мужчины на женщину. Видит бог, она сама не хотела этого. Такова была воля законов судьбы, свободного течения жизни. Стелла всячески старалась побороть эту напасть. Читала молитвы, посещала храм на Сретенке, беседовала там с отцом Алексеем. Он укреплял в ней ее нынешнее положение заботливой жены. Подтверждал - не дидактикой, а добрым словом - необходимость подвижничества, святость заботы о муже.
  - Я гляжу на вас, вы счастливы, - сказал ей как-то отец Алексей.
  - Мне хорошо.
  - Вы поняли истину.
  - Мне ничего не нужно, кроме здоровья мужа.
  - Поверьте, - сказал протоиерей, - это самое большое счастье.
  - Я знаю.
  Наконец, Женька оправился до такой степени, что уже мог совершить половой акт. У мужиков - это точка выздоровления. Сексуальные токи растеклись по его окрепшему организму. Но когда он обнимал Стеллу, она ничего не чувствовала. То есть, какие-то сугубо физические, рефлекторные искры вспыхивали, но весьма тускло. Она не отвечала ему в постели взаимностью, а он искренне не понимал, отчего. Столько заботы она проявила о нем, не отходила от его постели, когда он болел, и вот теперь, с ним, здоровым, она не хотела спать?!
  Бывший миллиардер нанял частных детективов. Те высматривали каждый шаг его жены, но подозрительных мужчин не заметили. Что-то странное показалось им только в одной особенности ее поведения. Стелла регулярно виделась с известной телеведущей Марой Симкиной, женой Марка Симкина, тоже работавшего на телевидении. Что заставляло Стеллу Стахович регулярно встречаться с Марой? Разумеется, могли быть общие интересы. Правда, Стелла давно отошла от шоу-бизнеса. Впрочем, у нее осталось много старых поклонников. Мара, возможно, готовила фильм про бывшую рок-звезду. Так или иначе, ситуация требовала прояснения. Женька попросил устроить ему встречу с Марком, мужем Мары. С ним, полагал, Стахович, он выяснит причины тяготения Стеллы к Маре. И, правда, то, что сказал ему Марк, поразило бывшего миллиардера. Оказывается, у него, Марка, схожие проблемы. Жена холодна к нему, хотя безмерно благодарна за прежнюю заботу. Марк много лет мучился с ней, вытаскивал ее из депрессии и алкоголизма. Сейчас, когда эти болезни отступили, когда можно жить и радоваться, Мара беспричинно охладела к нему; половые сношения проходят через силу, неказисто, в муках отсутствия страсти.
  Женька спросил Марка:
  - Может, у нее кто-то появился?
  - Нет.
  - Ты проверял?
  - В этом нет необходимости. Она мне стольким обязана!
  - Думаешь, она не способна предать?
  - Исключено.
  Стахович согласился:
  - Я тоже верю своей жене. Я также верю и своей интуиции: у моей жены нет любовника.
  - Слышал, она долго выхаживала тебя после...
  - Это правда. И я не знаю, что мне делать? - в отчаянии проговорил Стахович. - Любовника у нее нет, а со мной она не спит. Неопределенность хуже предательства.
  - Пойди в церковь, - предложил Симкин. - К духовнику.
  - У меня нет духовника.
  - Я сведу тебя с отцом Алексеем. Это в храме на Сретенке.
  Они пошли в храм. По окончании службы отец Алексей пригласил гостей к чаю. Расположились в домике. Симкин представил товарища. Стахович рассказал о своей проблеме.
  Отец Алексей сказал:
  - Женщины несут на себе грехи этого, во-многом, мужского мира.
  - О, да! - воскликнул Стахович. - Женщина достойна высокой участи. Но меня волнует то обстоятельство, что моя жена ко мне... холодна.
  - Человек должен быть свободен, - сказал протоиерей.
  - А разве супружеский долг...
  - Она полгода выхаживала вас, - ответил священник, - это и был ее супружеский долг.
  - Но есть иная ипостась этого долга, - настаивал Стахович.
  - Мы многое не знаем.
  Священник явно не хотел дальше развивать эту тему. Гости вышли во дворик. Стахович сказал с грустью:
  - Отец Алексей, кажется, отступился от моей проблемы.
  - Некоторое время назад, - вспомнил Марк, - я тоже искал у него помощи. Мои отношения с женой зашли в тупик. Но церковь имеет на все канонический ответ. А порой нужен ответ нетривиальный.
  - И ты нашел этот ответ?
  - Да, мне кажется, я нашел.
  Симкин и Стахович подошли к машине. Симкин открыл дверь и задержался:
  - Есть один человек. Его зовут Лао. Он тренер.
  - Ты предлагаешь качать бицепсы?
  - Он духовный тренер, - объяснил Марк. - Но только не думай, что он гуру. Он разруливает трудные ситуации.
  - Лао... Он что, японец? Или, может, китаец?
  - Это псевдоним. Рабочее имя. В миру он просто Леня. Наставник.
  - Это что, профессия такая?
  - Я тебя с ним познакомлю.
  Симкин организовал встречу. Наставник или, по-другому, тренер, принял Стаховича без той слащавой любезности, на которую, возможно, рассчитывал бывший миллиардер.
  - Не хочу обещать вам простых решений, говорить всякий тривиальный вздор...
  - Готов выслушать любую, пусть саму жестокую, правду, - сказал Стахович.
  Леня достал бульварную газету и обратил внимание гостя на одну заметку.
  - Вы читали этот номер?
  - А я не читаю желтую прессу, - ответил Женька.
  - Здесь говорится, что у вашей жены роман с тележурналисткой.
  - Роман? - раздраженно удивился Женька.
  - Вы успокойтесь, - сказал тренер. - Вы просто не готовы. Это бывает.
  Стахович начал понемногу соображать:
  - Понимаю, вы имеете в виду любовь лесбийскую?
  - Не я - газета, - улыбнулся Леня.
  - Бульварная!
  - Согласен. Но так ли важно, кто сообщит факт?
  - Был бы факт!
  - У меня есть основания верить этому, как вы изволили выразиться, бульварному листку. Здесь приводятся выдержки из юношеского дневника Стелы. В этих дневниковых записях ваша будущая жена, впоследствии известная рок-певица, признается в любви к своей школьной учительнице по химии.
  - Ну, и что?
  - А то, что любовь эта - вполне себе чувственная. Ее признание в этом дневнике полно страсти. Так может писать только сильно любящий человек. Она любила свою училку по-настоящему.
  - Кто?
  - Жена.
  - Чья жена?
  - Ваша.
  Стахович заерзал на стуле, покраснел.
  - Хорошенькое дело...
  - Давайте, передохнем.
  Увы, это правда. В мире существует определенный процент однополой любви. Стелла входила в эту группу. Она стала любить женщину.
  Тренер удалился за дверь. Вскоре вернулся с серебристым подносом, на котором посверкивали чайные приборы. Он включил медитативную музыку, налил чаю, подвинул гостю тарелку с рахат-лукумом.
  - Судя по тому, что вы мне рассказали, Стелла отдала вам много душевных сил.
  - Да, в течение полугода она выхаживала меня, - подтвердил Женька.
  - Это, конечно, отняло у нее много энергии.
  - Вы хотите сказать...
  - Я хочу сказать, что у нее нет больше сил, любить вас. Она уже отдала вам все, что могла. Она не может сейчас любить вас. А человек должен любить, понимаете? Кого-то или что-то. Вас она любить не может. Вероятно, по аналогии с вами, она не способна полюбить и какого-нибудь другого мужчину. Ей остается любить только женщину.
  - Любить женщину? - спросил Стахович.
  - А что вас так удивляет? Видите ли, никто не знает, как формируется однополая любовь. Вот, почему она в юности воспылала страстью к учительнице? Бог ведает. Но это случилось тогда. И теперь, кажется, повторилось. Не отчаивайтесь. Я могу предложить способ вернуть ее любовь к вам. Собственно, ради этого, как я понимаю, вы и пришли ко мне?
  - Я теперь небогат...
  - На гонорар, уверен, у вас деньги найдутся.
  - Говорите, что вы задумали.
  Леня подошел к окну. Он любил смотреть во двор; сквозь деревья проступал город; так легче думалось.
  - Для этого я расскажу вам о любви и ревности. Они взаимно питают друг друга. Есть ревность, значит, есть любовь. Любовь угасает, и ревность пропадает вместе с ней. Хотите вернуть любовь, зажгите ревность. Надо, чтобы она стала вас ревновать. И лучше всего, чтобы она стала ревновать вас к этой, как ее... Маре. Пусть ваша жена ревнует вас к своей любовнице! Вот увидите, после этого она возненавидит ее и сама бросится вам на шею.
  - Вы сказали, ревность...
  - Полюбите любовницу вашей жены. Нарочно. Играючи. Шутя. Влюбитесь в Мару. Встречайтесь с ней, обнимайтесь. Будет хорошо, если вам удастся вступить с ней в интимную связь. Стелла должна убедиться, что вы спите с Марой. Вот увидите, она взбесится.
  - Вы полагаете, Стелла начнет ревновать меня к Маре?
  - Обязательно. В ней проснется женский инстинкт. Сейчас он задавлен лесбийской страстью к Маре. Но он проснется, как только она узнает, что вы спите с Марой.
  - У меня в голове каша, - Женька начал тереть ладонями виски.
  - Тогда до следующего раза. О гонораре не забудьте, пожалуйста.
  Стахович выложил припасенный конверт с евро.
  Буддист Леня знал Марка Симкина. Когда-то Леня помог ему вытащить жену из депрессии. Он знал, как Симкин ему обязан. Да, и сам Марк проявлял теперь интерес к судьбе Стаховича. Оставалось уговорить Марка согласиться на то, чтобы его жена переспала с Женькой. План буддиста был таков: Стахович и Мара вступают с интимную связь. Стелла узнает об этом и впадает в ярость. Она ревнует Женьку к своей любовнице. И, естественно, захочет вернуть мужа под свои чары. Так, полагал тренер, она позабудет о любви к Маре и вернется к прежней сексуальной ориентации.
  - Подложить свою жену под чужого мужика! - воскликнул сначала Марк с определенной долей патетики, но тут же покорно уступил: - Хорошо, я согласен. Все равно у нас с Марой в последнее время не ладится. Может, это ее взбодрит? Но как уговорить Мару?
  - Заинтересовать, - сказал тренер. - Предложить достойную плату. Подумайте, должно же быть что-то, что важнее для нее всего остального?
  - Слава богу, это уже не виски, - облегченно произнес Марк.
  - Что же осталось? Работа? Предложить интересный проект на телевидении?
  - Что вы! - Симкин махнул рукой. - От телеканалов отбоя нет. Все ее шоу расписаны на годы вперед.
  Леня подтвердил свой расчет:
  - У вашей жены должен быть какой-то неутоленный интерес!
  - Постойте, я, кажется, придумал. Жена долго искала сонату Алоиза Бриза. - Марк пояснил: - Это музыкант.
  - Я догадываюсь. Возможно, он даже композитор.
  - У него есть одно незаконченное произведение. Вторая альтовая соната. Это произведение покрыто ореолом таинственности. Он не успел ее переписать. Вот если бы найти черновик и сыграть! Мара без ума от симфонического авангарда. В последнее время она просто помешалась на этой музыке, хотя в ней и отсутствует гармония.
  Тренер резко развернулся от окна и воскликнул:
  - Я, кажется, знаю эту историю! Я слышал, что часть архива этого самого Бриза выкупил один миллиардер.
  - И вы в этом уверены?
  - Недавно, на аукционе Сотбис, - подтвердил Леня.
  - Но это же нить?
  - В этом наше спасение!
  Если Мара больше всего на свете любит авангардную симфоническую музыку, то Алоиз Бриз - это как раз то, что ей нужно. Тем более, речь идет о ранее неизвестной его сонате! За счастье услышать ее премьерное исполнение, - думал Леня, - она на многое согласится.
  Удача сопутствовала планам Лени. Московский миллиардер, которому сейчас очень много лет, выкупил на аукционе 'Сотбис' черновик партитуры последнего сочинения Бриза, которое известно как 'вторая альтовая соната'. Наставник использовал свои связи. Ему помогли встретиться с миллиардером. Его звали Вадимом. Леня предложил Вадиму устроить домашнее исполнение последнего сочинения Бриза. Пригласить именитых гостей, известных музыкантов. Миллиардер согласился и поручил это дело Лене.
  И вот на днях, в одной московской квартире уже готовилось частное прослушивание альтовой сонаты Бриза. Приглашены сливки общества. Теперь можно рассказать об этом Маре. Тренер проинструктировал Стаховича, и тот приступил к действию. Он поймал Мару у выхода из телецентра; она направлялась к своей 'Инфинити'. Женька протянул ей букет роз:
  - Я не вино принес ей, а цветы, - произнес Женька, играя роль ловеласа.
  - Положи на заднее сиденье, - сказала Мара, позволив себе пренебрежение в адрес некогда могущественного олигарха.
  - Я провожу?
  Мара удивилась. Женька был, конечно, известен, но все уже в прошлом. Теперь он не представлял интереса. Кому нужны 'бывшие'! Вместе с активами Стахович утратил уважение элиты. Немногие теперь помнили, что он был когда-то олигархом. И вот этот лишенный доверия господин нагло требует времени! Стахович, однако, предупредил возможный отказ:
  - У меня есть предложение, - сообщил он.
  - Ладно, - сжалилась Мара, - садись, но только до метро.
  - Ничего, я успею.
  Прекрасная машина воспарила с места. Мара вела легко и уверенно. Четкие, плавные движения ее рук скрывали былую невротичность и депрессию. Женька рассказал ей о готовящемся домашнем концерте, где предполагается первое исполнение альтовой сонаты Бриза - недавно покинувшего этот мир гения. Следуя инструкциям Лени, Стахович играл на страстном увлечении Мары авангардной классической музыкой.
  - Владелец партитуры не хочет шумной премьеры. Он решил организовать домашний концерт. Я думаю, не стоит говорить, каково значение этого события?! Будут известные люди...
  'Инфинити' Мары миновал станцию метро. Стахович улыбнулся. Он почувствовал, что захватил плацдарм власти над Марой. Боже, подумал он, что с людьми делают страсти! Кто-то играет в рулетку, готовый выложить целое состояние за минуты экстаза. Иной рад жизнь отдать за мгновение поцелуя. Третий обожает власть. И вот тоже страсть - музыка. Собственно, многие любят музыку, в том числе, классическую. Но... У Мары изменилось лицо, как только она услышала о домашнем исполнении сонаты Бриза: она вытянула шею вперед, будто вдыхала неведомый аромат, подняла брови, часто дышала. Словно кокаинист в предвкушении полоски с белым порошком, она вожделела премьеру альтовой сонаты. Стахович продолжал, развивая успех:
  - Народу будет немного, среди приглашенных корреспондент BBS и, кажется, СNN...
  - Кто хозяин партитуры?
  - Некто Вадим, миллиардер. Он приобрел партитуру на аукционе Сотбис.
  - А фамилия у него есть?
  - Ее мало кто знает. Но точно не Ротшильд.
  Волнение ввело Мару в транс. Она уже забыла, куда сейчас едет. Слава богу, полнота сознания вскоре вернулась к ней, и она вспомнила о встрече со Стеллой! О предстоящем любовном свидании. Стелла и Мара состояли в интимной связи. Двух женщин толкнуло друг к другу мистическое чувство однополой любви. Вот уже несколько месяцев они предавались искушению греховной плоти в съемной двушке. Хозяйка квартиры, старушка, по утрам отжимала мокрые простыни, пропитанные тяжелым потом истомленных за ночь тел. Соседи удивлялись: что за ночные стоны в квартире старушки? Та отвечала, будто она забывает на ночь выключить телевизор; засыпает под кино, и телек остается включенным до утра. Ну, а там, всякие эротические фильмы крутят.
  Слушая рассказ Стаховича о домашней премьере сонаты Бриза, Мара чуть не забыла о свидании. Музыка на время перебила желание плотской страсти. Но Мара вовремя очнулась от духовного дурмана и вспомнила о своей любви к Стелле. Она остановила машину недалеко от дома своего счастья, где в съемной квартире проходили ее свидания со Стеллой.
  - Дальше пешком, - скомандовала Мара Стаховичу.
  - Я и так проехал больше, чем нужно.
  - И когда намечается...
  Стахович понял: это уже победа. Мара заинтригована грядущей премьерой.
  - Послезавтра, - ответил он. - Ваш канал туда не пригласят. Но я, пожалуй, смогу обеспечить тебе явку.
  - Просто так?
  - Нет, конечно!
  - И какова цена?
  - Женщине всегда есть, чем заплатить, - глумливо произнес Стахович.
  - Что же вы хотите?
  - Вас, мадам.
  - Вон отсюда, - произнесла Мара, без особой злости, впрочем, а так, механически, для порядка.
  - Я позвоню.
  - Выметайся.
  Стахович ушел.
  Наступил день домашней премьеры альтовой сонаты Бриза. Какое счастье: Марк, ее муж, обещал, что проведет ее на этот домашний концерт! Это неимоверно трудно, но он сумел с кем-то договориться. Ей так хотелось попасть на домашнюю премьеру! Она уже приготовила камеру.
  Мара, дрожа от счастья, наряжалась в дорогое платье.
  И тут случилось непредвиденное. К ней вошел тот, кого она не ждала, - Стахович.
  - Женька!? Я в неглиже...
  - Марк просил проводить тебя на концерт, - сказал Женька.
  - Марк? - удивилась Мара. - Тебя!
  Конечно, это был небольшой обман, маленький трюк, но Марк пошел на него. Ради общего дела, так сказать.
  - Марк доверил мне отвезти тебя, - твердым голосом уточнил Стахович.
  - То есть как? - Мара на мгновение застыла, не успев надеть лифчик.
  Стахович присел на кровать, изящно и ловко откинув одеяло, и сообщил тоном победителя:
  - У меня есть приглашение на премьеру. Таких приглашений всего несколько штук.
  - Честное слово, я ничего не понимаю.
  Стахович продолжал в сильном волнении:
  - Я дарю тебе это приглашение. Мы одни в этом доме. Тут ведь нет никого? Я прошу тебя быть достойной моего подарка.
  Мара попыталась выскочить из спальни, но Стахович преградил ей отступление и добился своей цели.
  ...На квартиру Вадима они приехали вдвоем. В зале уже стояли пюпитры, виолончель. На диване лежал альт. Заработали видеокамеры. Мара включила свою. Гости собрались и музыканты пустились. Никогда еще Мара не слышала музыки столь сладострастной и возвышенной. Такого единения людей она тоже никогда раньше не чувствовала. Это тебе не концерт в тысячном зале. В этой квартире она до боли ощущала братство. Такая одухотворенная атмосфера, наверное, должна присутствовать на тайных собраниях членов какого-нибудь запретного ордена.
  Как она потом довела машину, в полном трансе, - одному богу известно! Они с мужем вернулись домой и в забытьи небесных сфер предались любовной неге. С этого мига у Мары и Женьки наладилась регулярная половая связь.
  Стелла быстро все поняла. Женщины как-то сразу узнают о таких вещах. Вначале она негодовала по поводу измены Мары. Но скоро Стелла уже злилась на Женьку. На этого негодяя, посмевшего изменить ей с какой-то... журналисткой. Сволочь, мразь! Собственно, кто из них сволочь? Они оба! Стелла поклялась отбить своего кобеля у подруги. Стала к нему ласковой, активной в сексе. И все получилось. Вернулся забытый вкус.
  Доктор встретил наставника, полный восхищения:
  - Леня, тебе полагается Нобелевская премия!
  - По буддизму? - улыбнулся наставник. - Неплохо, правда!
  - Это гениально! - восхищенно произнес доктор. - Такое не приснится самым гениальным сексологам! Вернуть Стелле прежнюю сексуальную ориентацию!
  - Ревность, друг мой! Я заставил Стеллу ревновать мужа, и вот результат. Они опять вместе. Они счастливы. Ревность возвращает человеку жизненную энергию. Помогает определить свои истинные желания, вернуться к самому себе.
  
  
  
  
  Университеты моей юности
  
  
  
  Это был как бы экспромт, неожиданное творчество жизни. Будто скрытый от глаз режиссер ставил пьесу. Между тем, участие в ней представляло определенную опасность. Фабула такова: некий юрист, адвокат, оказался втянут в воронку жизненных страстей, главной из которых была ревность.
  Cпоры о том, что сильнее, любовь или ревность, далеко еще не закончены. Одни ученые утверждают, что любовь несовместима с ревностью. Если человек любит, говорят они, то ни о какой ревности не может быть и речи. Любовь одержит над ней победу. Если же ревность все таки выходит на первый план, это сигнал, знак угасания любви. Два этих медведя не уживаются в одной берлоге. Другая группа исследователей, напротив, полагает, что ревность и любовь как сиамские близнецы обречены на совместное существование. Уничтожать друг друга им никак нельзя. Они могут либо вместе жить, либо вдвоем же и умереть. И тут многое зависит от человека, его жизненной истории, воспитания, наконец, от той ситуации, которая сложилась в данный момент. Порой, мелочь, ничего не означающий пустяк, вызывают приступ роковой ревности, и любовь погибает. А бывает, ради сильной любви человек вынужден мириться даже с явной изменой. В конечном итоге, все в жизни определяется соотношениями: добра и зла, предопределенности и случайности, осознанности и необходимости, желания и долга, тишины и звука, незыблемости и ритма. Наконец, любви и ревности.
  А теперь - сам случай. Адвокат, как и очень многие теперь, был невольно включен в глобальную компьютерную сеть. Оказавшись 'ВКонтакте', он написал в блог стихи. Вернее, только одну строку: 'Слезы в глазах и на сердце горе, постылое горе, унылые слезы, живой человек ничего он не просит, печален в тюрьме и печален на воле'. Что толкнуло его к такому шагу, как послание в блог? Три причины: разочарование, отчаяние и страх одиночества. Юриста покинула юная особа женского пола, которую он сильно любил. И теперь он не знал, как ему выкрутиться. Вот в этом состоянии он послал в блог грустные стихи. Последовал и ответ: к нему пришло предложение дружбы от некой Ирины Эдгарли. Она знакома с кем-то из его знакомых... Так ведь бывает в Сети. Ирина Эдгарли словно угадала печальное настроение адвоката. Увидав поэтическую строку, она спросила его:
   - Ты потерпел крах в любви?
   - Трудно ответить до конца честно, - загадочно, но с необходимой долей прозрачности сообщил он.
   Самое интересное, что его утраченную возлюбленную тоже звали Ириной.
  Адвокат читал книги по психоанализу. Задавшись целью изучить этот предмет, он многого достиг. И даже консультировал коллег, помогая разбирать сложные поступки людей. За это они часто называли его 'аналитиком'. Правда, самому 'аналитику' не повезло. Он носил в себе грустную тайну - о девушке, которую любил. Ему необходимо было кому-то признаться во всем. Стихи про 'слезы' и 'горе' он повторял в последние дни как молитву. Они хоть как-то помогали справиться с острой болью утраты. Любимая совершенно неожиданно его оставила. Хотя не должна была этого делать. Или ему только так казалось?
  Он любил ее на грани самой жизни. Они познакомились с ней на какой-то вечеринке. Ирина призналась, что ее беспокоят трудности при глотании пищи. Она боится завтраков, обедов и ужинов. И ей не помогают никакие, даже самые современные лекарства. Они ушли с пати и долго ходили по переулкам с мутными огнями уютных домов и фонарей. Любовь настигла их как умалишенный с ножом в темном городе. Собственно, это была не любовь, а томленье тел, и, может быть, душ.
  Они вскоре опять увиделись. Ундина пригласила юриста к себе домой. Там девушка и аналитик залезли в ванную, стали играть струей душа и пеной, сверкавшей радужными цветами. Она как-то истерически, неестественно хохотала. Он читал стихи. В ванной комнате старой планировки было довольно тесно. Ей захотелось ледяного шампанского и ананасов. Они выпили. Она взяла его руки. Он обнял ее, и они пустились. Всякий влюбленный полагает, что воздушные пути мира проходят где-то рядом с ним. Так и юрист тогда был абсолютно уверен, что может дотронуться до тайных нитей мирозданья. Ирине было семнадцать. Она открыла ему всю свою душу, все метания мысли. Время их любви пролетело как один миг, как крик.
  А через год девушка внезапно исчезла. Перестала звонить. Он был в отчаянии. Не верил, что все это прервется так нелепо, так ... непозитивно. Хотя, с другой стороны, случившееся ведь достаточно банально. Он бродил по лесу и повторял, мысленно, про себя: 'слезы в глазах и на сердце горе...'. Надеялся на какое-то чудо. Ждал, звонка. Но никакого чуда не случилось. И тогда, в безрассудстве внезапного одиночества обманутый любовник выложил в блоге эти стихи. И вот, прекрасная незнакомка Ирина Эдгарли, прочитала их и послала тут же ответ.
   - Я тоже пережила нечто похожее, - написала Ирина. - Мы расстались.
   - Да, это интересное совпадение.
  Письмо от Эдгарли пришло ночью. Аналитик отчего-то сильно обрадовался. И одновременно испытал тревогу. Странно, пугающе странно, что незнакомая ранее Ирина Эдгарли обращается к нему так просто: 'знаешь'. Будто они близкие приятели. К тому же, имя ее совпадает с именем той девушки, которую он любил!
  Той ночью была еще одна странность. Ему показалось очень знакомым ее лицо. Все знают, разумеется, что письма 'ВКонтакте' сопровождаются фотографиями. Лицо Эдгарли поразило тем, что оно как две капли воды повторяло облик его бывшей возлюбленной. Словно, это и есть она, та ундина, что недавно его бросила. Опять же, совпадение имен! Как это объяснить? Почти полное совпадение во всем. И имя, и лицо... Правда Эдгарли - постарше лет на двадцать. Точнее сказать, у нее те же черты, но в глазах какой-то другой свет. Возможно, он и делает ее старше: свет глубины, понимания, покоя.
  И все таки, это, несомненно, она. Точно, это она! Его девушка. Он не мог ошибиться. Если кто-то испытал в жизни сильную страсть, знает, что лицо возлюбленной помнится во всех деталях. Память тех дней, месяцев, что влюбленные были вместе, хранила все: прогулки в сквере, дорогие сигареты, свобода затемненной комнаты, ночь, свет глаз, мокрые бульвары... Такое невозможно придумать. Можно только... почувствовать. Аналитик смотрел на фотографию Эдгарли и все воспоминания проносились в его сознании с новой силой. Несомненно, - это его девушка. Но адвокат недоумевал: почему она вдруг 'Эдгарли'? Он впервые слышит эту фамилию. Она что, скрывается, играет с ним?
  Ирина ничего больше не писала ему в эту ночь.
  Днем юрист сказал обо всем своему приятелю - буддисту. Ему необходимо было с кем-то поделиться, и его приятель Леня оказался самым близким. Они встретились в 'кофе-хаус'. Адвокат рассказал ему про свое необычное интернет - знакомство. И про то странное ощущение, что лицо собеседницы в напоминает ему лицо его бывшей возлюбленной. Леня, улыбаясь, сказал:
   - Ты 'аналитик', вот и думай.
   - Да, я анализирую, и меня почему-то все зовут аналитиком. Но здесь нужен не анализ, нет.
   - Тогда что же?
   - Тут что-то...
   - С совестью? - предположил Леня.
   - Ты шутишь?
   - Нисколько.
   - Тогда при чем тут совесть?
   - Ты сам говоришь, что лицо Ирины Эдгарли напоминает тебе...
   - Да. И лицо, и имя. Понимаешь, мы познакомились виртуально, всего несколько дней назад. Но я абсолютно уверен, что это моя Ирина. Та юная девушка, которой больше нет.
   - С тобой нет, - уточнил буддист. - Прости, у меня сейчас прием.
  Обед заканчивался. Леня торопился в офис. Он вел там прием людей, которым требовалась помощь в трудных ситуациях. Он называл себя тренером, наставником. И был весьма успешен. Во всяком случае, клиенты отзывались о нем хорошо.
  Ночью юрист с особым трепетом вошел в пространство Сети. Эдгарли тоже появилась там. Она спросила:
   - Ты мне поможешь избавиться от грусти?
  Она ждала помощи. Он понял это. И начал говорить какую-то чушь, первое, что пришло в голову. 'Аналитик' торопился, желая зацепить ее, показать, что может быть ей полезен.
   - Грусть - это только чувство, такое же, как все другие, как, например, радость.
  Его лепет, видимо, достиг цели. Она послала ему, в смятении, незаконченный вопрос:
   - Ты хочешь сказать...
   - Я хочу сказать, что они как брат и сестра - радость и грусть. Между ними нет противоречия. И пораженье от победы ты сам не должен отличать.
   - Помоги мне, ведь ты сам испытал горечь расставания!
  Восторг аналитика превысил все прошлые. Опять на 'ты', как с близким другом!
  Она спросила:
   - У тебя есть машина?
  Он ответил:
   - Нет. Она, как назло, в ремонте.
   - Пожалуйста, отвези меня куда-нибудь.
   - В сервисе мне сказали, что потребуется несколько дней...
   - Куда-нибудь подальше.
   - Хорошо.
  После этого Эдгарли замолчала.
  Она больше ничего не сказала ни в эту ночь, ни в другие ночи.
  Неужели, опять! Недавно юная девушка бросила его, едва перешагнув рубеж совершеннолетия. Он страдал, но как-то привык. И вот опять новая потеря! Почему Эдгарли перестала общаться? Закон парных случаев? Ему хотелось разобраться в этом деле. Он знал, конечно, как легко и непринужденно знакомятся в интернете. Без всяких обязательств. А он привязался к Эдгарли, ему не хотелось ее терять, даром, что Интернет такие вольности позволяет. И что же, значит, опять он должен пережить мучительное расставание?! Почему она не отвечает?
  Вскоре была поставлена окончательная точка: Ирина отказалась от дружбы с аналитиком. Служба 'ВКонтакте' корректно сообщила об этом, предложив узнать у самой Эдгарли причину отказа. Он не стал этого делать, послав только краткое письмо:
   - Странно как-то все получилось... Спокойной ночи.
  На самом деле он негодовал. Зачем было затевать это знакомство? Чтобы внезапно оборвать его? Ерунда какая-то.
   - Нет, не ерунда! - воскликнул приятель - буддист.
  Они встретились на следующий день в кабинете Лени. Буддист сделал глоток чая. Он выкроил в своем графике время для беседы с отчаявшимся юристом. Они всегда помогали друг другу, и этот случай не стал исключением.
   - Ты как-то сказал мне, не правда ли, что девушка, которую ты любил, едва достигла совершеннолетия.
   - Да, - подтвердил юрист, - при нашем знакомстве ей было только семнадцать.
  Сейчас аналитик впервые, может быть, ужаснулся этой цифре. Ведь она была нимфетка, несовершеннолетняя.
   - И у вас были...
   - Да. Мне казалось, что она была со мной счастлива.
   - На чем основана такая уверенность? - спросил Леня.
   - Я, кажется, был у нее первым...
   - Мужчиной?
   - Тем, кто открыл ей дорогу в мир сексуальных чувств.
  Юрист глотнул чайку и зажевал каким-то сладким снадобьем.
   - Тут вот какая история. Она до этого страдала неврозом. Не могла глотать пищу. Была на грани истощения, а после знакомства со мной невроз этот прошел.
   - Очень похоже на чудо, - произнес буддист, - или...
   - Шарлатанство?
   - Нет, целительство.
   - Нечто примитивное, ты хочешь сказать? Это если не знать законов и тайн подсознания.
   - То есть, пресловутого Фрейда? - сказал Леня, не обнаруживая никакого особого пиетета к великому психоаналитику.
   - И Фрейда, и Юнга и многих, многих других.
  Буддист произнес в раздумье, едва скрываемом иронической усмешкой:
  - Значит, после того, как девушка переспала с тобой, у нее исчезли симптомы невроза, так что ли?
   - И мне всегда казалось, что она должна быть мне благодарна.
  Юрист говорил это, и сам уже не верил себе. Юный возраст возлюбленной перекрывал любые рассуждения, ставя юриста заведомо в положение преступника.
   - Ты не испугался ее соблазнить? - спросил, усмехнувшись, буддист. - Гумберт, хренов.
  Адвокат опять все вспомнил. Яркие картины встреч с девушкой, их безумств и откровений пронеслись в его сознании. В жалкой попытке самооправдания он воскликнул:
   - Причем тут соблазнение?! Разве может человек быть свободен в жизни, если он не свободен в сексе?
  Приятеля, видимо, тронуло отчаянное стремление адвоката понять свою любовь. Он заинтересованно посмотрел на него. А тот изложил дальше всю концепцию:
  - Я сразу разгадал причину невроза семнадцатилетней девушки: она боялась половых отношений, в которые должна была вступить по неизбежности полового созревания. Ей этого не хотелось. Хотелось остаться маленькой девочкой, уйти от пугающего нового мира, буйства новой весны, ранее ей неведомой. Это был невроз страха. Ей хотелось уйти от пробуждающейся жизни, забыться. Заснуть в истощении. Поэтому организм не принимал пищи, глотание было затруднено. Я помог ей преодолеть этот страх. Начав жить со мной половой жизнью, она избавилась от страха интимных контактов. Ее организм больше не сопротивлялся притоку новых гормонов, дающих жизненную энергию. Трудности при глотании пищи прошли.
   - И всю эту... И это ты называешь тайной подсознания?
   - А тебе кажется это неправдоподобным?
   - Да, нет... Просто я подумал, что могут быть и другие объяснения.
   - Но все было очень похоже на чудо. Я был уверен, что раскрыл тайну ее души. Теперь она хотела, жить, чувствовать, любить. Но она поступила со мной нехорошо. Она скоро забыла того, кто ее вылечил. Мы встречались почти год, и она внезапно бросила меня.
   - Она не объяснила почему?
   - Нет. Передала свой телефон другому человеку. Я позвонил ей, как обычно, а в трубке нагловатый голос... чужого мужчины. По-моему, это подло.
  Леня поднялся и подошел к стеллажам своих книг. Вглядывался в корешки, затем повернулся, посмотрел на адвоката, очень пристально, и сказал:
   - Твой новый друг в интернете, - это и есть твоя девушка. И письма эти - от нее. От той девушки, которую ты вылечил.
   - Но этой самой... Эдгарли под сорок, если судить по фотографии! А моей девушке нынче только восемнадцать.
   - Эту загадку мы разгадаем со временем. Ты встретил свою девушку, когда она была еще подростком, не так ли? Ты помог ей начать нормальную половую жизнь. Тебе, вероятно, это было не трудно. С твоими моральными принципами...
   - Пожалуйста, не надо!
   Буддист продолжал:
   - Мне кажется, посылая тебе сообщения, она хотела возобновить отношения с тобой. Но она вдруг чего-то испугалась.
   - Чего же? Тут наверняка есть какая-то тайная причина.
   - Верно, и я ее разгадал.
   Леня вернулся в свое кресло. Догадка озарила лицо буддиста, сделав его несколько
   напыщенным. Впрочем, он имел полное право на это.
  - У нее есть муж, - сказал Леня.
  Адвокат произнес после нескольких секунд недоумения:
  - А вот об этом я как-то не подумал.
  Буддист молчал, словно давая юристу возможность самому довести эту разгадку до конца.
   - И муж узнал о ее переписке со мной?
   - Очевидно! Ведь при нем огромный штат охраны.
   - Откуда ты знаешь? - спросил адвокат. - Ты говоришь так, будто знаешь его.
   - Я знаю только то, что Эдгарли - очень влиятельный человек, и миллиардер.
   - Вот оно что... Миллиардер. Я совершенно не подумал об этом. Грустно. Ах, как грустно!
   - Ты разочарован? - спросил буддист.
   - Как жаль, что она выбрала не меня! - притворно воскликнул обманутый любовник.
   - Она выбрала его миллиарды. Ты бы все равно ничего не смог сделать.
   - Черт, если бы я знал, что она предпочла деньги, мне было бы легче расстаться с ней. Боже, как я был глуп!
   - Ты?
   - Конечно! Ведь я думал, она разлюбила меня. Прошла любовь, так сказать! Я понятия не имел, что в основе ее поступка лежат деньги.
   - Деньги, деньги, - подтвердил Леня. - Большие деньги.
   - Значит, миллиардер Эдгарли запретил жене общаться со мной?
   - Да.
  Юрист удивился:
   - Но неужели он... Неужели он ревнует?
   - В данной ситуации это естественно, - произнес буддист.
   - Это с его-то миллиардами?!
   - Он контролирует каждый ее шаг, - заключил Леня. - Такова участь их жен. Богатство не дается легко. Она выбрала деньги, но она не предполагала, что потеряет свободу.
  Так или иначе, но сетевое общение юриста с Ириной Эдгарли завершилось. Ушло то, что сулило некое счастливое продолжение. Кончилось теплое время года. И этот короткий 'почтовый роман'. Прошло несколько лет. Зимой на прием к буддисту пришла женщина, жена крупного бизнесмена. Ее мучил невроз. Она сильно похудела. Ее привезли к офису Лени в роскошном 'Бьюике'. Она рассказала буддисту о своем неврозе. У нее был страх еды. Ей трудно было глотать пищу. Она даже боялась по утрам заходить на кухню. Вплоть до того, что она с криком выскакивала оттуда. Муж, миллиардер, накачивал жену виски и в невменяемом состоянии кормил ее.
  Леня вызвал юриста и рассказал эту историю. Буддист искренне полагался на помощь приятеля - 'аналитика', поскольку случай явно содержал в себе нечто, так сказать, фрейдистское - трудности при глотании, спазмы и так далее. Юрист сказал ему то, что читал в книгах по психоанализу: искать причину надо в прошлом. Возможно, эта женщина испытала в раннем детстве испуг. Вполне вероятно, что родители воспитывали ее в строгости и ревностно следили за приемом пищи. Заставляли съедать приготовленные для нее продукты. Делали это с нажимом, в приказном порядке. С тех, далеких времен у женщины живет страх приема пищи.
   - Что надо делать? - нетерпеливо спросил Леня. - Ты лучше меня знаешь психоанализ. Ты должен что-то мне подсказать.
   - Могу только сказать, что советуют в таких случаях великие.
  Леня приготовился слушать. Впрочем, никогда точно не знаешь его настроения, шутит он или говорит всерьез. Возможно, он просто насмехается над методом Фрейда.
   - Надо вызвать в ней желание говорить правду, - сообщил адвокат. - Пусть эта дама вспомнит, как отец порол ее за то, что она не съедала приготовленную еду. Как он насильно кормил ее с ложки...
   - Ага, - прервал Леня, - она все вспомнит, переживание выйдет наружу...
   - Да, - усмехнулся юрист, - ты угадал. Что-то в этом роде.
   - Хорошо, я попробую. Она поплачет, и невроза как не бывало.
  На следующий сеанс женщину привез ее муж. Он был стандартен в духе отечественного миллиардера: крепок, толст, короткострижен, лицо лоснилось. Он любезно согласился оставить свою жену наедине с Леней. Тот потратил все время сеанса на добывание драгоценных сведений из руды памяти. Он выспрашивал у женщины про ее детство, родителей, воспитание. Всю эту информацию Леня потом передал юристу:
   - Твоя версия не подтвердилась. Никакой особой строгости в детстве не было. Никто не заставлял ее съедать всю пищу, никто не наказывал ее за плохой аппетит.
   - И все равно она боится заходить на кухню, - сказал адвокат. - Это странно. У нее должны быть особые основания, чтобы бояться кухни. Если строгое воспитание здесь ни при чем, значит, должна быть иная причина.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Скажем, сексуальное насилие.
   - Какая связь между сексуальным насилием и едой? - размышлял юрист. - Неужели, ее изнасиловали на кухне?
  Леня задумался. Подобные неприятные детали всегда заставали его врасплох. Леня - буддист, и все события в жизни для него равны. Они не имеют знака плюс или минус. И когда какой-нибудь умник начинает рассказывать всякие ужасы, он морщится. Но, нечего делать, пришлось Лене спросить пациентку, не испытала ли она насилия. Оказалось, ничего такого не было в ее жизни. И муж-миллиардер также подтвердил, что ее никто не насиловал.
  Как-то, после очередного сеанса, миллиардер отправил жену к машине, а сам задержался в кабинете буддиста.
   - Вы не припоминаете каких-то проблем с сексом? - спросил его Леня.
   - Были, - ответил толстяк. - Страстная любовь, знаете ли. В семнадцать лет она влюбилась. Но я сказал ей: с этой любовью надо кончать. Он был нищим, - уточнил миллиардер, - претенциозным нищим. Я предложил ей выйти замуж за меня.
   - А где вы с ней познакомились?
   - В одном спортивном баре. Туда приходят девушки, желающие сделать хорошую карьеру.
   - И она послушалась вашего совета?
   - Послушалась. Бросила того парня. Отдала мне свой мобильник.
   - Это жестоко. Ведь он наверняка звонил ей.
   - Послушайте, как вы можете лечить людей, не зная жизни? Ее жестоких законов. Впрочем, вы не логистик.
  Леня ответил с излишней самоуверенностью:
   - Вы можете отказаться от моих услуг. Деньги я вам верну. Разумеется за вычетом определенной суммы. Ну, за беспокойство, что ли...
  Миллиардер сказал с угрозой:
   - Ну, вот что, доктор! Вы делаете так, чтобы моя жена могла принимать пищу, обедать, ужинать, словом, пользоваться услугами кухни. Если вы этого не сделаете, я вас... зарэжу. Шутка. Я ухожу. Я и так потратил на вас много времени.
   - Хорошо, хорошо, - произнес Леня, успокаивая клиента, - только я не доктор.
   - А кто же вы?
   - Я буддист.
   - И что же, это многое меняет?
   - Я буддист, - повторил Леня, преодолевая страх.
   - Да будь ты хоть негром преклонных годов! - крикнул Эдгарли.
  Миллиардер покинул офис. Роскошный 'Бьюик' мгновенно и мягко упорхнул со двора.
  Дело приняло серьезный оборот. Леня обо всем сообщил юристу - аналитику. Хотя Леня и старался поддерживать ровное состояние духа, все же тревога оказывала на него заметное воздействие.
   - Знаешь, - сказал он, - я поначалу испугался и совсем упустил из виду одну важную деталь.
   - Я догадываюсь, какую, - произнес адвокат.
   - Ну, конечно же, этот телефон, о котором вспомнил миллиардер! Ты говорил, что звонил своей нимфетке, а натыкался на грубый мужской голос.
   - Неужели, голос миллиардера? - предположил адвокат. - Да, все это так похоже... Сколько лет твоей пациентке?
   - Пожалуй, девятнадцать - двадцать, - сообщил буддист.
   - Можно я открою свою почту?
   - Разумеется. Компьютер включен.
  Юрист вошел в свою Сеть.
   - Она? - спросил он Леню, подведя стрелку к фотографии Ирины Эдгарли.
   - Никаких сомнений, - подтвердил Леня. - Это жена миллиардера Эдгарли, моя пациентка. Я сразу догадался, что это могла быть она. Теперь я знаю точно.
   - Но здесь, на фотографии, она выглядит на все сорок, не правда ли? Хотя ей сейчас от силы двадцать.
   - Действительно, - согласился Леня. - Фотоаппарат фиксирует то, что мы не замечаем. Он способен запечатлеть такие детали, которые мы не видим при живом общении. Фотоснимок показал нам ее душу. Ее психический, а не физический возраст.
   - Что же он зафиксировал в данном случае?
   - Она много страдала, - отметил буддист. - Это отразилось в ее фотографическом образе, наложило свой отпечаток... Формально ей двадцать, а в душе - все сорок.
   Адвокат стал насвистывать:
   - Буду я стрелком - радистом, а в душе пилот... Нет, это я страдал! Это ведь она меня бросила.
   - В тебе говорит эгоизм. Ты не в силах проникнуть в чужую жизнь. Да, она выбрала деньги. Вышла замуж за миллиардера. Но откуда ты знаешь, что она при этом испытывала? Она постарела, потеряв себя. Заглушив в себе первую любовь, естественность чувства. От этого она и выглядит старше на фотографии. Фотоаппарат зафиксировал это мощным и бесстрастным объективом. То, что не замечали другие, безжалостно отразилось на снимке. - Буддист поинтересовался: - Дело, конечно, прошлое, но как ты... Чем тебе удалось привлечь ее?
   - Не знаю. Может быть, стихи.
   - Ты читал ей стихи? - спросил буддист.
   - Конечно.
   - 'Ананасы в шампанском'?
   - Вот-вот, ты угадал! - радостно подтвердил адвокат.
   - Предлагаю поужинать.
   - Едем в трактир, что на Петровке.
  Они довольно весело посидели в трактире, разбирая последние театральные премьеры, политические новости. В разгар ужина Леня вдруг загрустил:
   - Однако надо подумать, как выбираться из всего этого... - Он очертил рукою неопределенную окружность. - Из всей этой... Мне, действительно, угрожает опасность.
  Адвокат сказал:
   - Хорошо, что мы имеем?
   - Очень мало. Страх кухни и никаких тебе детских травм.
   - И уж, конечно, никакого Фрейда.
   - Очень жаль.
   - Да, он бы нам сейчас пригодился, - произнес юрист. - Но, неужели, буддизм тут бессилен? Помнится, ты говорил мне, что для буддиста не существует положительных и отрицательных свойств. Иными словами, нет низкого, аморального... Все, что делает человек, одинаково морально.
   - Меня могут убить.
  Приятели вышли на воздух. Поздняя улица была вычищена свежим ночным ветерком. Не хотелось думать о миллиардере и угрозе убийства.
   - Будешь ли ты со мной откровенен? - спросил Леня.
   - Конечно, да, - ответил адвокат со всей искренностью, на которую только способен.
   - Если моя пациентка, действительно, была твоей любовницей, ты должен что-то знать о ней. Что-то такое, что может мне помочь.
  Юрист ответил сразу, будто эта мысль давно мучила его и требовала выхода.
   - Я кое-что скажу тебе... Только сначала я должен встретиться с отцом Алексеем в Сретенском храме. То, что я должен тебе сказать, имеет греховный смысл.
  Леня не стал ни о чем больше спрашивать, боясь, вероятно, спугнуть, решимость приятеля говорить правду. А поутру они с Леней пришли в храм. Дождались священника. Отец Алексей встретил гостей и провел в свой домик.
   - Ну, и в чем же дело? - спросил протоиерей.
  Адвокат сказал:
   - Могу ли я признаться в грехе, ужасном поступке, который я совершил, если этого требуют обстоятельства?
   - Сколь они жестки?
   - Предельно.
  Расположившись за дощатым столом, все трое молчали несколько минут.
   - От того, скажу я это или нет, признаюсь ли в грехе, зависит жизнь человека.
   - Это можно сделать на исповеди, - сказал отец Алексей.
   - Нет, - сказал адвокат. - Я не смогу этого сделать на исповеди.
   - Это вы из гордости так говорите.
   - Скажите, отец Алексей, - продолжал настаивать аналитик, - можно ли доставать из своей души мерзость?
  Протоиерей ответил, поглаживая ладонью краешек стола:
   - Ты должен остаться один и спросить свою душу. Если цель благородна, бог направит тебя.
  Вскоре они вышли в церковный дворик. Березы нависали над оградой. Рядом с небольшим гаражом буддист отчего-то насторожился. Он заметил кого-то в гараже, кого раньше уже встречал.
  - Это шофер миллиардера Эдгарли, - шепотом произнес Леня, отведя юриста в сторонку.
  Присмотревшись повнимательнее, Леня добавил:
  - Никаких сомнений, это он. Я запомнил его. Он привозил Ирину ко мне на прием. Что он тут делает?
   - Наверное, зашел к своему знакомому, - предположил адвокат.
   - А, может быть, он приехал исповедоваться?
  Отец Алексей проводил приятелей до ворот. Они попрощались с ним и сели в машину.
   - Тебе куда? - спросил Леня.
   - У меня дела в городе. Останови возле метро. Сколько тебе осталось времени на излечение жены миллиардера?
   - Три дня.
  Может быть, сейчас, подумал адвокат, пока они еще у церкви, самое время сказать буддисту всю правду? И он решился.
   - Ну, хорошо. Вот тебе вся правда о моей любовной связи с Эдгарли. Мы как-то остались с ней, с Ириной, у нее на кухне. Я принес ананасы. Мы выпили шампанского. Она попросила совершить с ней половой акт. Прямо там, на кухне, возле плиты.
  Леня 'отблагодарил' за откровенность: он вдруг опять зашелся негодованием, пожалуй, более искусственным и наигранным, чем нужно.
   - Боже мой, ты не сделал этого! У плиты? Ты не мог этого сделать!
   - Я сделал это.
   - Какой же ты после этого мерзавец.
   - Любой другой мог бы сказать это, - удивился аналитик, - но только не буддист. Для буддиста нет верха и низа, морального и аморального...
   - Хорошо, - охотно смягчился мой приятель, - только не надо ловить меня.
   - Ну, вот тебе и зацепка! Частичка того знания, которое должно тебе помочь.
   - Ты полагаешь? - Буддист посмотрел на приятеля с надеждой. - Неужели, кухня. Ну, конечно же, кухня!
   - Разумеется!
   - Несомненно, - произнес Леня в отрешенном раздумье.
  Они подъехали к метро. Леня вышел из машины и проводил юриста к вестибюлю. Он продолжал еще находиться в легком сомнамбулическом состоянии глубокого раздумья.
   - Я читал Фрейда, - произнес он.
   - Да, неужели?
   - Помнишь, ту книгу, что ты подарил мне? Я читал ее сегодня всю ночь.
   - Это подвиг.
  - Понимаешь, желание сексуальной близости страшит человека, поскольку он считает это грехом. И чтобы уйти от греха, он борется с вожделением.
  Леня посмотрел в глаза юриста. Он искал поддержки своей психоаналитической гипотезы.
  - Продолжай, - сказал адвокат.
  - Ирина всеми силами старается подавить в себе желание плотской любви. На эту мысль меня сейчас навело твое признание о сексе на кухне... Как только ты сказал мне об этом, я сразу все понял. Ирина жаждет повторить наслаждение, вернуться в тот счастливый миг. Видимо, тогда это ее сильно освежило. Ей было очень хорошо. И она стремиться теперь пережить все заново. Но она также понимает, что это стыдно. Это нельзя. Она замужем. Она боится греха. Страх достиг такой силы, что распространился на все, что связано с кухней, с тем местом, где она впервые была по-настоящему счастлива. Поскольку секс ассоциирован в ее сознании с кухней, она боится всего - завтраков, обедов и ужинов. Боится вообще туда заходить.
  Озвучив свою догадку, Леня посмотрел на юриста торжественным и вместе тревожным взглядом.
   - Что же ты молчишь? - спросил с нетерпением буддист.
   - Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал?
   - Хочу узнать, что ты думаешь об этом... О моем анализе.
   - Да ты все сам раскопал!
   - Отлично! Позволь, я сформулирую свой вывод. Итак, Ирина, выйдя замуж за миллиардера, оказалась в ловушке. За ней следят охранники, каждый ее шаг под контролем. У нее украли свободу. И тут вдруг такая удача! Она случайно находит тебя в интернете. Она искала спасение. Я уверен, она хотела возобновить знакомство с тобой. Ирину влекло к тебе, как к источнику ее свободы. И в то же время она тебя боялась. Ведь она замужем. Но каждый раз, заходя на кухню, она вспоминала ту близость с тобой. Она рвалась опять к тебе и одновременно боролась с этим чувством. Чтобы забыть тебя, Ирина, по закону вытеснения, стала избегать кухни и еды. Что, в конечном счете, и привело к истощению.
  Буддист восторженно продолжал:
  - Мой главный вывод, который я сделал, прочитав Фрейда, довольно прост. Надо ее освободить. Освободить от желания. А какой способ освобождения самый лучший? Конечно, дать ей то, что она хочет.
  - То есть, если я тебя правильно понял, удовлетворить ее желание любви?
  - Верно. И я знаю только одного человека, способного на такое...
  - О, нет! - Страшная догадка пронеслась в сознании адвоката.
  - Ты правильно меня понял. Именно ты сам должен сделать это!
  - Ни за что на свете!
  Буддист разгадал механизм болезни своей пациентки, и видел только один способ ее лечения. Он продолжал настаивать:
   - Но ведь никто, кроме тебя, никогда не доставлял ей столько сексуальной радости!
   - Это невозможно, - повторил аналитик. - Нельзя дважды войти в одну и ту же реку... Пардон, кухню.
   - Нет! Это возможно. Нет ни прошедшего, ни настоящего, ни верха, ни низа...
   - Да, в дзэн все едино. Но чтобы в очередной раз доказать эту дзэнскую мудрость, я должен совершить половой акт с женой ревнивого миллиардера.
   - Приказывать я, конечно, не могу...
  На том мы и расстались.
  Леня вызвал миллиардера Эдгарли на беседу. До истечения срока ультиматума оставались сутки. Леня решил идти, что называется, ва-банк.
  Толстяк приехал в офис Лени и вывалил на стол упаковки лекарств.
   - Что это? - спросил буддист.
   - Вот! - закричал Эдгарли. - Все это я давал ей. Вот, антидепрессант, самый лучший, самый дорогой. А вот это транквилизатор, прямо из лаборатории. Между прочим, коробка стоит пятнадцать тысяч.
   - Поймите, - увещевал Леня, - вы не там ищите.
   - Да, теперь я это понимаю, - согласился толстяк. - Виски для нее - самый лучший антидепрессант.
   - Нет, - произнес буддист устало и раздраженно, - снова неправда. Лекарства и алкоголь - две дороги к одному обрыву. Виски только приближают крах. Это недостойно цивилизованных людей.
   - Но только под виски она успокаивается!
   - Дорогой мой, ведь это же легче всего! Отключить сознание...
  Миллиардер, видимо, устав препираться, спросил:
   - Вы не забыли, что у вас остались сутки?
   - Поэтому я и пригласил вас. Только ничему не удивляйтесь.
   - Неужели придумали, наконец, способ, как ей помочь?
   - Когда твоя жизнь висит на волоске, мысль работает быстро, - признался Леня.
   - Ну, говорите.
   - Для этого вы должны ночью уйти в другую комнату.
  - Не понял, - удивился миллиардер, - куда уйти?
  - Скажем, сегодня ночью, - пояснил Леня. - Вы, как обычно, проводите жену в спальню, а сами уйдете. И вот когда вы уйдете, к ней зайдет другой человек. Но перед сном налейте ей немного виски и дайте выпить транквилизатор. - Буддист уточнил: - В последний раз.
   - Я обещал убить вас через сутки, - свирепо произнес миллиардер. - Я солгал. Я убью вас раньше.
   - Когда?
   - Сегодня. Сейчас.
   - Я хочу вам помочь, - миролюбиво улыбнулся Леня; его сердце молотком стучало в груди от страха, но голова была ясная и холодная. - Для этого я предлагаю единственно возможный способ, а вы петушитесь.
  Буддист сгреб коробки из-под лекарств в кучу и придвинул ее к Эдгарли:
   - Вот все эти снадобья... Они не помогают. Неужели вы не видите! Ну, убейте фармацевтов, схимичивших эти таблетки. Только вряд ли это ей поможет. И ничто не поможет, кроме...
  - Чтоб ее кто-то трахал!? - взорвался миллиардер. - Это, по-вашему, лечение? Это и есть придуманный вами способ?
  Леня сказал, строго, так, что на лице его не осталось ни тени сомнения:
   - Я покажу вам человека, которого охрана должна пропустить ночью в вашу спальню. Вот его фотография. Он все сделает. Но предварительно вы дадите жене виски с транквилизатором и уйдете в другую комнату.
   - Прощайте.
  Богач покинул офис, не сказав Лене ничего определенного. Фотографию, однако, он взял с собой.
  До срока исполнения приговора оставались менее двадцати часов.
  Отец Алексей позвонил юристу и попросил его срочно к нему приехать. Юрист был очень усталым и не собирался никуда уходить из дома, но звонок протоиерея мобилизовал его.
   - Дело очень странное, - сказал отец Алексей в начале встречи.
  Они стояли у церковного домика. Их никто не мог слышать.
  - Я недавно проходил мимо нашего гаража и невольно подслушал разговор моего шофера. Вероятно, он беседовал со своим приятелем. Скажите, что вы затеяли?
  - А что, случилось что-нибудь? Что вы услышали?
  - Против вас точно есть заговор, - произнес священник. - Они хотят положить в ваш автомобиль бомбу.
  - Шутка...
  - Нет, - сказал протоиерей. - Обыкновенную бомбу. Они назвали вашу фамилию и номер машины. Я собираюсь сообщить об этом в полицию.
  - Этого нельзя делать.
  - Что у вас на уме?
  - Вы все испортите, - адвокат готов был вспылить, но смирение как-то само собой перекрыло все эмоции. Он добавил, совершенно спокойно: - Уверяю вас, отец Алексей, будет лучше, если вы промолчите.
  - Но кто эти люди, задумавшие взорвать вас?
  - Я им не судья. Но их нельзя спугнуть раньше времени. Вы никому не скажете?
  - Хорошо, я не буду никуда сообщать.
  - Спасибо вам.
  - Только на меня там... не жалуйтесь, - протоиерей показал рукою вверх.
  Аналитик вышел за ворота церкви. В этот момент ему позвонил буддист и попросил приехать в ресторан.
  - Ты уже показывал ревнивому богачу Эдгарли мою фотографию?
  - Да, я сказал ему, чтобы он оставил тебя в своей спальне наедине с Ириной. Ты зайдешь туда и достигнешь с ней близости.
  - Интимной?
  - Само собой.
  - Нет, я подумал, может быть, духовной?
  - Не морочь мне голову, - строго сказал буддист. - Она будет спать. Во сне она совершит то, чего так боится в реальности. После этого ей станет легче.
  - Это тебе сказал Фрейд? - усмехнулся аналитик.
  - Да, сегодня за обедом. То, чего она так боялась, свершиться во сне. После этого бояться будет уже нечего. Она сможет завтракать, обедать и ужинать.
  - Тогда почему бы тебе самому...
  - Она помнит твои руки, запах... Это очень важно.
  Вот так юрист подошел к развилке своей судьбы. Он был в долгу перед Леней. Буддист спасал его раньше, и не помочь ему теперь он не мог. Но очевидно было и то, что миллиардер хочет убрать аналитика, как только это дело будет сделано. То, что случайно услышал отец Алексей, не содержало иных толкований. Взрывное устройство сработает, как только юрист выйдет из его дома и заведет машину. Кажется, это называется 'зачистить концы'. Он не глуп, этот миллиардер. Он поверил буддисту и согласился на предложенный им вариант лечения. Но как только 'спаситель' сделает свое дело, его уничтожат. А быстро они меня вычислили, - подумал адвокат. - Впрочем, чему тут удивляться, с его - то связями...
  Юрист не мог сказать Лене, что не исполнит его просьбу. Тогда жизнь буддиста окажется под реальной угрозой. И юрист решил испытать судьбу. Пусть все идет, как идет. Поздно ночью он подъехал к особняку миллиардера Эдгарли. Его встретили и проводили в спальню. Сказали, что хозяин дома уехал на званый ужин и что через час надо покинуть особняк.
  Адвокат оказался в спальне Ирины. Волноваться нельзя, иначе будут дрожать руки. А они должны быть теплыми. Он посмотрел на нее вблизи. Она дышала чуть слышно. Перед ним пронеслись, как в кинофильме памяти, их прошлые объятия. Он вспомнил, как они бежали навстречу друг другу в лесу. Когда им казалось, что все еще впереди, что еще все возможно!
  ...Выйдя на улицу, адвокат совсем не волновался. У дверцы машины к нему подошли два человека и нацепили 'браслеты'. Это были не охранники Эдгарли, а полицейские. В фургоне адвокат задремал.
  Дело в том, что миллиардер Эдгарли был отравлен. Это произошло сегодня вечером на званом ужине. Прогноз очень плохой. Слишком много радиоактивного вещества попало в его организм. Радиоактивность покрыла весь ресторан, где это случилось. Шансов у миллиардера никаких. Арестовывали всех, кто, так или иначе, соприкасался с бедолагой. Аналитика допросили. Он сознался, что был любовником его жены, Ирины Эдгарли. Отпираться бесполезно. Следователь сказал, что миниатюрные видеокамеры в спальне Эдгарли, фиксировали все движения страсти.
  Адвокат спросил:
  - Неужели охрана Эдгарли не заметила ваших камер?
  - У нас хорошие специалисты, - ответил следователь, - поверьте.
  - Верю.
  - В вашей машине мы обнаружили устройство, готовое взорваться.
  - Надеюсь, теперь оно не взорвется?
  - Нет. Я обезвредил его. Я не ревную к вам свою жену.
  - Скажите, а если бы я и ваша жена, ну, скажем... В фантазии, конечно.
  - Убил бы, - сразу сказал следователь.
  - Вы тоже?
  - Я тоже.
  - О, ревность! - невольно воскликнул юрист, но этот возглас потонул в нахлынувшей на него отрешенности. - Велика и прекрасна сила твоя.
  Его отпустили.
  Ночью пришло электронное сообщение от Ирины:
  - Думаешь, я спала? Но я все помню, я была не пьяная.
  Аналитик не ответил. И она больше не посылала писем. Менее всего ему хотелось опять привязаться к ней и вновь испытать боль предательства.
  Следующий день с самого его начала был как-то особенно приятен. Неяркое солнце, легкий холодок ветра. Леня 'поставил' виски. Это был его долг: миновала угроза жизни.
  Приятели узнали, что Ирина сегодня утром зашла на кухню и приготовила кофе. Сама! Она поправилась. Их действия оказались верными.
  'Целители' выпили виски на Петровке.
  - Ну, что же, - сказал буддист, - я позволю себе подвести некий итог всей этой истории.
  - Пожалуй, - согласился адвокат. - Мне, признаться, хотелось бы увидеть весь ее сценарий.
  - Ну, тогда...
  И Леня суммировал все факты.
  - Подросток Ирина страдала неврозом. Она была очень впечатлительной, да и возраст предполагал наличие страхов, излишнего смущения перед жизнью, ее соблазнами. Она боялась еды, так как еда приносит энергию для жизни, а, значит, и для секса. А секса она не хотела. Ей было уютно в своем детском, привычном мирке. Не хотелось становиться взрослой, переживать счастье и муки влюбленности, а вместе с ней и половой жизни. Каждый прием пищи означал для нее новый шаг к сексу. В пище содержаться источники половых гормонов. Ирина старалась мало есть или не есть вовсе. Встретив тебя, Ирина почувствовала, что сможет преодолеть рубеж страха и боязни греха. Почему ты? Отчего именно в тебе она отыскала человека, способного, как Вергилий, провести ее в чарующий ад секса? Трудно сказать. Может, запах парфюмерии, тембр голоса, чтение стихов, хождение кругами в переулках? Все сошлось. Огоньки машин в темноте, порыв ветра... Все это какие-то неуловимые вещи. Как знаки бога. Словом, она открылось тебе и таинство свершилось. Рубеж преодолен, бояться уже нечего. Страх исчез, невроза как не бывало. Ну, а потом... Старо как мир. Богатый жених. Миллиардер! Девушка узнала себе цену, и цена оказалась высокой. Никто не может устоять перед большими деньгами.
  Но в замужестве Ирины не было той гармонии между деньгами и сексом, на которую она рассчитывала. Муж толст, неповоротлив, стихов он не знает. Перед богатством она не устояла, но истомленное молодое тело требовало страсти. В отчаянии она вспомнила о тебе. Выйти к тебе напрямую она боялась. Почему? По двум причинам. Во-первых, за ней наблюдали охранники мужа. Стоило ей отлучиться, и все докладывалось боссу. Во-вторых, и это, пожалуй, более важно, - ей не хотелось унижаться, оправдываться перед тобой за внезапный уход к бизнесмену Эдгарли. Поначалу она не знала, как тебя найти, не уронив при этом своей чести. И тут, случайно, вы встретились в Сети. Все было хорошо, и дело шло к желанной развязке. Но ее муж узнал о переписке жены с тобой и устроил скандал. Она испугалась.
  - Ее охватил невроз, - продолжал Леня. - Она страшилась своего желания секса. А секс для нее связан с кухней. Так уж получилось. Приятные воспоминания о половой близости были связаны с кухней. Она отталкивала от себя все мысли о сексе. Это автоматически распространялось на кухню. На все, что с ней связано. Она боялась принимать пищу, готовить. Вот в этом состоянии Ирина попадает ко мне. Ну, а дальше... Главное, все кончилось хорошо.
  - Миллиардер теперь при смерти. Он отдал все распоряжения и уехал на званый ужин, где его отравили.
   - Парадоксально, - замети Леня, - но миллиардер сделал для своей жены полезное дело. Последнее дело своей жизни. Вероятно, он ее сильно любил. И ради ее спасения готов был даже переступить через ревность. - Леня заключил, не скрывая пафоса: - Он был бездушным, жестоким собственником. И вдруг... Он пошел на все, чтобы избавить жену от страданий невроза. Вот так, ради любви, человек переживает самые страшные муки ревности. Красиво, не правда ли!
  Адвокат умолчал про взрывное устройство. Про то, как Эдгарли хотел его убить. Конечно, миллиардер многим жертвовал ради молодой жены. Для выздоровления Ирины он допустил даже ее прелюбодеяние. В вечном противостоянии любви и ревности, многое определяет сам человек. Другое дело, что миллиардеры хитры. Эдгарли решил убрать адвоката, после того, как тот сделает свое дело. Он перенес злую эмоцию ревности на 'целителя'. Но вмешалась судьба.
  
  
  
  
   Плюшевый гость
  
  
  Представим двух влюбленных, двух, так сказать, партнеров. Бывает, у одного из них ревность, едва вспыхнув, тут же и гаснет, а другой помнит обиду долго и продолжает мстить. Значит, кто-то способен принять христианское смирение, а другой продолжает пылать огнем языческой страсти. Как же тогда они жили вместе? Как могли эти два столь разных человека - христианин и язычник - полюбить один другого? Может быть, случайность бросила их друг другу в объятия? А, может, они были близки в первое время знакомства, но потом изменились? И ревность высветила все их различия. Да, от характера человека многое зависит. Смирение, забота о ближнем помогают избежать разрушительной ревности. Наоборот, гипертрофированный инстинкт собственника толкает ревнивца к преступлению.
  Оля Бурашко с детства перенесла много страданий, но всегда стремилась к романтизму. В четырнадцать лет Оля узнала, что ее отец, с которым она жила, на самом деле, чужой для нее. Оказывается, у нее есть настоящий, биологический отец. К ним домой регулярно ходил дядя Леша, знакомый мамы, сослуживец. Приносил продукты. Они все вместе ездили на пикники. Однажды Леша приехал, долго пил с мамой чай на кухне. Когда Леша уехал, мама вызвала дочь и спросила тоном строгой учительницы:
  - Как ты думаешь, почему этот человек так часто приезжает к нам?
  - Дядя Леша? Он же нам друг!
  - Он нам не друг.
  - Конечно, друг! - простодушно воскликнула Оля.
  - Ты не знаешь, кто он! Он - твой отец!
  Известие потрясло девочку. Но никакого ясного чувства - обиды, радости, негодования, стыда - не было. И к дяде Леше кардинально ее отношение не поменялось. Просто ей стало неловко называть его дядей, но и звать папой она его уже не могла. Оля все же любила того, кто воспитал ее, жил с ней все время. Как теперь называть этого человека, отцом - 'воспитателем', что ли? Папа-воспитатель водил ее в зоопарк, ждал из школы, покупал мороженое. Наверное, он все же главнее!
  Как же это случилось тогда, двадцать лет назад? Эту тайну долго хранили, но теперь все всплыло. Тогда мама сидела дома, нянчила первенца, мальчика, который часто болел. Муж пропадал на работе. Маме стало скучно. Школьная подруга познакомила ее с Лешей. Тот шатался без семьи, хорошо зарабатывал. Был преподавателем электроники в МИРЭА. И они стали ходить по музеям, в кино, театры. Наконец, видно, решив, что изрядно уже потратился, - пошел, так сказать, на приступ. Она его не сильно любила, но не могла вынести духоты одиночества. Забеременела от Леши, хотя и муж ее тоже был вполне репродуктивен. Когда скрывать беременность уже нельзя было, мама рассказала 'счастливому' мужу, что ребенок этот не от него. Муж, божий человек, сказал:
  - Не важно, чей это ребенок, для меня он будет родной. Я воспитаю его.
  - Ты меня прощаешь?
  - Наверное, я сам во всем виноват.
  Вот так все было. Даже вину он взял на себя. Дескать, не уделял жене должного внимания, не удержал от скуки и греха. И мама родила Олю. Кто может теперь сказать, велика ли была ревность у мужа? Заставил ли он себя смириться, искренне ли простил жену и полюбил неродную дочь? Спроси его самого теперь, он, пожалуй, и не вспомнит. Мало того, что отец - 'воспитатель' простил жене измену, он еще не возражал против 'друга' семьи Леши! Они ездили вместе на рыбалку, устраивали пикники.
  Дочь взрослела и вместе с ее взрослением старела мама. Она не спала уже давно с мужем. Мимолетный роман с Лешей остался в далеком прошлом. Возраст уносил с собой силу кожи, лаконичную красоту форм, изящество игривой мимики. Короток век человека на земле. А муженек, отец-воспитатель, между тем, поднялся в цене. Мужику что, чем старше, тем прочнее. Когда дерево стареет, оно делается крепче. У него появилась любовница. Он открыто жил с ней, благо для этого ему всего-то стоило подняться на два лестничных пролета: пассия проживала в том же подъезде.
  А, странно, правда, как меняется человек! В юные годы 'воспитатель' простил жене ее измену. Казалось, что у него орган, тот, которым ревнуют, атрофировался. Он тогда был... ну, просто романтическим героем! Каким-то неестественно добрым, щедрым, великодушным. Смог вынести весь ужас рождения не своего ребенка. Сумел воспитать девочку, чуждую по крови, как родную дочь. И вот теперь, на уклоне жизни, во втором, так сказать, ее тайме, он разыгрался. Стал погуливать от жены. Настал теперь ее черед ревновать мужа. Она плакала, злилась, бросала об пол посуду. Обзывала его. Но что ему теперь все эти крики?! Он спокойно продолжал ходить наверх, к любовнице. Настало время, и он там поселился.
  Мать Оли села на стакан, пила, как говориться, по-черному. Пьют от безысходности, от невозможности что-либо изменить. Мать спивалась сумасшедшими темпами. В квартире сновали какие-то алкаши. Быстро села печень. Наконец, ее увезли в больницу, опухшую, с малиновой кожей. Она вскоре умерла от цирроза. На похороны жены отец пришел один, любовницу не пустил. Но к дочери не вернулся.
  Оля полюбила одного парня. Тот работал электриком. Оля трудилась наладчицей в том же цеху. Парня звали Сашей. Они стали жить в браке. Девушка умела читать по глазам. Сашины глаза не лгали ей, они не могли лгать. Он ей не изменял. Но как-то пришли они на вечеринку. Там Саша встретил школьную подругу. Все расслабились, стали бродить по квартире, ища углы и глухие стены. Оля зашла в спальню, а там ее Саша мило беседовал с этой блядью. Он так посмотрел на нее - чуждо, глумливо. Оля вспыхнула, стала собираться. Сашок не выходил. Оля надеялась, что он выбежит к ней, удержит. Не фига! Она в последний раз открыла дверь спальни: эти шкуры сидели, как ни в чем не бывало.
  Оля спросила:
  - Ты остаешься?
  Она уже плакала, не сдерживалась. Надеялась, ее слезы всколыхнут Саню. Ответ последовал, но не от него! Подружка так взглянула на Олю, с таким мерзким превосходством, что стало ясно - он остается.
  Оля ушла. Она чувствовала, будто кто-то бьет ее по щекам, хотя на улице было безветренно, светло и совсем пустынно. Обида жгла, сдавливала грудь. Она не спала всю ночь, плакала. Наутро, правда, Саня позвонил, клялся, что 'ничего не было', и зря она 'стрессанула'. К обеду приехал к ней, и Оля его простила. Они еще два года жили вместе. Она пристально всматривалась в его глаза, ища повод для ревности. Как только ревность подкатывала к горлу, она глушила ее. Чувствовала, что дай она этому чувству волю, не переживет и дня. Сердце не выдержит. Понемногу выпивала. Собственно, начинала всегда пить в компании, но ей все больше нравилось состояние алкогольной эйфории - становилось как-то легче, и мысли о предательстве Сани не жгли так сильно сердце.
  Гуляли как-то они с Сашком в царицинском парке. На скамейке у пруда повстречали веселую компанию. Оказалось, - знакомые Саши. Был там и Ванька. Болтали, смеялись. Этот Ванька пришел к ней назавтра, пил кофе. Говорили о всяких пустяках, весело, легко...
  Саша собрался на рыбалку, на дальнее озеро. Звал Олю. Она воспротивилась - рыбачить скучно, да и дорога дальняя, все это мероприятие займет неделю. Не хотелось. 'Ну, как знаешь'. Саша уехал, не горюя. Решил оттянуться. Как скоро выяснилось, поступил он весьма опрометчиво. Ванька зачастил к его Оле. Однажды он остался на ночь. И понеслось.
  Пришла настоящая любовь - сильная, в омут! Когда вернулся Саша, было поздно. Отдохнул, называется... Первые дни ничего не подозревал.
  Черной июльской ночью, на пикнике, вмазав, Ванька сказал ему:
  - Я люблю Ольку.
  Саша ответил:
  - Я тоже.
  Ванька сказал:
  - Я, наверное, сильнее!
  Саша возразил:
  - Ты не можешь этого знать.
  Удачливый соперник произнес уверенно:
  - Но я знаю, что Оля тебя меньше любит.
  - Меньше, чем тебя?
  - Да.
  Саша направился к 'Ауди'. Отчаянное безрассудство обуяло его.
  Иван схватил его за локоть:
  - Постой, тебе нельзя садиться за руль.
  Поверженный рыбак произнес, отрывая от себя Ванькину руку:
  - Не заботься о моей жизни больше, чем о своей собственной.
  Он уехал. На этот раз все было благополучно на дороге. Судьба частенько невидима, что твой Арлекин в итальянской комедии масок, и оставляет выстрел за собой. Ольга разошлась с Сашей и стала жить с Ваней. Она, наконец, успокоилась, уверилась в правоте своей жизни. Хотела жить с Ваней, родить ребенка. Ваня тоже нашел, что искал.
  Они сблизились душевно, и он рассказал ей свою семейную историю. Ваня сказал ей о сокровенном, и Оля чуть не обмерла. От схожести сюжета у нее перехватило дыхание. Ванька тоже, оказывается, появился на свет от другого биологического отца! Его мать тоже гуляла и забеременела не от мужа. И муж, простил ее! В общем, как пишут в школьных учебниках, круговорот воды в природе. Воистину, Ваня и Оля нашли друг друга в этой жизни. Сошлись неприкаянные дети, не знавшие любви своих биологических отцов.
  У них родился мальчик, Колька. Оля была счастлива. Одна неприятность - Ванька пил. Он пил, конечно, и раньше, но не сильно. Став семейным, квасил несравнимо больше. Оля боролась с его пьянством. Опять же, она все ему прощала, надеясь на крепость семьи. Заглядывала ему в глаза - не изменяет ли он ей? Да, вроде, нет. Сама тоже возобновила прием алкоголя, забытого было в период беременности, родов и кормления грудью. Как всегда, начинала пить в компании. И все чаще брала к себе в постель плюшевого слона: любимую свою детскую игрушку.
  Ванька смеялся:
  - Опять грустный слон?
  А Саша, рыбак, бывший Олькин муж, не находил себя. Завел подругу, но жить с ней не смог. Ему было скучно. Как часто бывает, он понял для себя значение любимой девушки, только расставшись с ней. Отчаянно пытался склеить старую, объективно ушедшую любовь. Звонил Ольге, клялся в верности, говорил, что 'возьмет' ее с чужим дитем. Но что для нее были эти заверения и клятвы Сашки! Он однажды солгал уже ей, и той бескорыстной веры ему не было. Да, и Ванька стал ей родным. У нее теперь была семья, и ничто не могло изменить ее жизнь. И судьба в этот момент решила нанести удар. После очередного телефонного разговора с Ольгой, Саша вмазал. Выехал из дома на своей 'Ауди', дал скорость и в темноте сбил какого-то парня. Сначала, в сильном аффекте, уехал с места аварии, потом пришел в себя. Решил вернуться. Когда подъехал к тому месту, труп уже увезли. Сашу повязали. Перед очередным допросом адвокат сказал ему:
  - Постарайтесь выдержать то, что вас ожидает.
  - Тюрьма?
  - Нет. Сейчас вы встретитесь с женой погибшего парня.
  Он настолько извелся в последние дни, что даже не вздрогнул. А было от чего: перед ним стояла Оля. Он, оказывается, сбил Ваню, ее мужа. Оля осталась с маленьким Колей. Саше грозил срок. Но Оля была готова на мировую. Если Саша отдаст ей свою квартиру, она отказывается от всех претензий. Ее адвокат все устроит. Выводы экспертизы составят таким образом, что Ванька в тот вечер был пьян, да и переходил улицу в неположенном месте. Сашке в таком случае могли дать и условный срок. Саша согласился на такой вариант, но предложил ей деньги вместо квартиры. Разумеется, в эквиваленте ее стоимости. Но отдавать деньги он будет по частям. Оля сказала, что согласна, только на всю сумму сразу. Саша сказал, что у него нет возможности сразу отдать все деньги. Предложил выплачивать помесячно, пока Коля не достигнет совершеннолетия. Оля не согласилась. Сашу осудили, отправили на поселение. Узнав об этом, Оля кинулась к адвокату:
  - Скажите, что я согласна на его условия.
  - Суд уже состоялся.
  - Всего три года поселения?!
  - У него хороший адвокат. Говорил же я вам, соглашайтесь на помесячную оплату стоимости квартиры.
  Оля и сама теперь жалела, что она не приняла предложение бывшего мужа. Она не знала, чего было больше в ее решении - желания отмстить Саше за измену в прошлом или искреннее стремление поквитаться за смерть Вани. А, может, проще - хотелось всего сразу: упечь Сашу в тюрьму и срубить бабки на квартиру для Кольки. Получилось все как-то глупо; Сашу не посадили, а отправили на поселение, и денег теперь он не даст.
  Так или иначе, но вся эта судебная катавасия закончилась. Оля стала много пить. Пьянство длилось подряд одну, даже две недели. Потом небольшой перерыв и - снова в запой. Дозы росли, до бутылки водки в день. Частенько она забывала, куда идет, ночевала у случайных знакомых. У нее появились галлюцинации: плюшевый слон, ее детская игрушка, стал казаться призраком умершего мужа Вани. В темноте игрушка голосом Вани звала Олю к себе.
  Отец-воспитатель, заметив неладное в поведении дочери, привел Олю ко мне на прием. Я никак не мог понять, что заставляло ее квасить все больше и больше. Да, у нее погиб муж, но эта трагедия отступала все дальше, время уходило. Надо заботиться о ребенке, а она вместо этого напивалась. Была в этом какая-то фатальная загадка. Пришлось мне идти на поклон к Лене Сперанскому, наставнику дзэн.
  - А вообще, какая она, твоя пациентка? - спросил наставник. - Вспомни какую-нибудь важную деталь. Знаешь, Бергман говорил: увидит он луч фонаря на мокром асфальте ночью и все, фильм готов. Главное - вот этот луч.
  - Понимаю.
  - Лучше всего, - посоветовал Леня, - вспомнить характерную мелочь.
  Я наугад вспомнил:
  - У нее есть любимая игрушка, с которой она не расстается в постели.
  - Что за игрушка?
  - Плюшевый слон. Подарок отца. Только теперь этот слон пугает ее. У него начинают вдруг светиться глаза, и он будто бы говорит голосом ее умершего мужа. Зовет к себе.
  Тренер согласился встретиться с Олей. Она рассказала Лене про биологического отца. Сказала, что та же история была в детстве у ее погибшего мужа Вани.
  - Вас обоих, стало быть, воспитывали неродные отцы, - заключил Леня.
  - Нас с Ваней свела судьба: мы с ним оба родились от других отцов и узнали об этом только в юности.
  Наставник урезонил ее метафизический пыл:
  - Не впутывайте судьбу в свои перипетии. Это опасно.
  Шло время. Месяц за месяцем Оля все больше спивалась. Запои приобрели почти постоянный характер, она практически не просыхала. Больно было видеть в ее глазах свет звериной тоски. Как мне казалось, этот тусклый огонь отражал боль за сына. Чистый звериный инстинкт трубил заботу о сыне, а человеческий разврат пьянства тянул ее в трясину эгоизма. Оля чувствовала разрыв, понимала, что поле битвы проходит в ее сердце. Но, похоже, уже не могла справиться с тягой к спиртному, преодолеть грех пития.
  Леня Сперанский, мой друг, тренер дзэн, неожиданно забыл о несчастной девушке. Мне стало обидно. Конечно, Оля - моя больная, но Леня всегда мне помогал, а тут отступился. Почувствовал бесперспективность всякого вмешательства? Или ему не нужны деньги?
  Я затащил его в 'Кофе-хаус'. Он не хотел встречаться и обсуждать Олю, но я нажал на самый главный фактор, нашу многолетнюю дружбу. Этот аргумент всегда срабатывал.
  - Она не выходит у меня из головы, - пожаловался я Лене.
  - Ты зомбирован клятвой Гиппократа, - сказал он. - Я тебе давно это говорил.
  - Клятвы назад не берут.
  - Ну, ладно, хватит. Говори скорее.
  - А что говорить, ей все хуже.
  - Спивается?
  - С бешеной скоростью. Самое печальное, у нее появились галлюцинации. Ей кажется, что плюшевый слон зовет ее к себе.
  - Это, кажется, твоя епархия? - заметил Леня. - Сделай ей укол нейролептика, и все пройдет.
  - Думаешь, сделать укол?
  - Очевидно! А впрочем, - тренер задумался и совершил неожиданный поворот: - подожди.
  - То есть как?
  - Не делай пока никаких уколов.
  - Значит, пусть спивается?
  - Пусть пока поспивается, - сказал тренер.
  Исполнился ровно год с момента автомобильной аварии, гибели Вани. Леня предложил в этот день пойти на кладбище, к могиле погибшего парня.
  - Это самое важное место, - сказал тренер. - Жизнь всегда проигрывает смерти. Поэтому здесь, в ее царстве, может появиться разгадка.
  Возле ограды мы увидали Олю. А потом пришел какой-то седой господин. Он положил к могиле яркие оранжевые цветы. Оля не узнала его.
  - Кто вы? - спросила она.
  Господин сказал:
  - Пойдемте со мной. Я все объясню.
  Они вместе направились к воротам кладбища.
  - Кто этот человек? - произнес Леня. - Почему он пришел на могилу Вани?
  - Оля его не узнала...
  Кого-то он нам обоим напоминал. Да, ведь, это известный актер, Виктор Серебряков! Все знали, что когда-то он был другом великого актера Петра Сидорова. Но что же привело его сюда, на кладбище?
  На следующий день Ольга позвонила мне. Ей было очень плохо. Она не находила себе места от тревоги и страха. Мы явились к ней вместе с Леней.
  Оля заглянула в спальню и вскрикнула:
  - Он опять пришел! Он здесь!
  - Кто? - спросил я больную.
  - Мой плюшевый гость.
  Оля вся дрожала.
  - Что за гость, Оля? - спросил я.
  - Ваня зовет меня к себе.
  Леня рванулся в спальню. Я за ним.
  - Не надо, зачем?! - крикнула нам вслед Оля.
  Тренер был непреклонен. Мы оказались на пороге комнаты. На подоконнике стоял плюшевый слон. Его глаза сверкали. Игрушка говорила скрипучим голосом, звала к себе. Мы тут же вернулись в залу.
  - Хорошенькое дело, - произнес Леня. - Теперь можешь ее усыпить.
  Оля уснула сразу после укола. Леня опять зашел в спальню и забрал с собой говорящего слона. Мы поехали в ближний универмаг. Спросили продавца, их ли это товар? Нам объяснили, что слон этот особый: на заводе сделали один такой экземпляр. Плюшевый слон сверкал глазами и говорил: 'Иди ко мне'. Кто сделал заказ? Некий господин, седой. Леня показал продавцу фото актера Серебрякова. Продавец узнала в нем заказчика и покупателя игрушки. Во всем этом, несомненно, была какая-то интрига. Пошлая и грязная.
  После укола и последовавшего за ним долгого сна Оля заметно успокоилась. Леня приехал к ней. Он беседовал с ней без церемоний, строго.
  - Что же ты не говоришь самого главного?
  - Про слона?
  - Слон - это ерунда! Говорящая игрушка, не более. А я хочу услышать от тебя главное.
  - Я не знаю, чего вы хотите, - растерянно произнесла Оля.
  - Не играй со мной. Не притворяйся. Для чего приходил на кладбище седой господин? Чего он хотел?
  - Это отец Вани.
  Наконец, все разъяснилось. Вот как они ее обманули! Актер Серебряков представился отцом погибшего Вани. Она никогда не видела его. Актеру нетрудно было все разыграть. Он сказал ей, что Ваня зовет ее к себе на тот свет. Якобы он, как отец, это точно знает. Серебряков же заказал в универмаге говорящего плюшевого слона и подменил старую игрушку. С похмелья девушка натыкалась у себя в спальне на слона, который сверкал глазами и звал за собой. Она думала, что это Ваня зовет ее к себе из могилы.
  Злоумышленники полагали, что Оля скоро сама сойдет в могилу: со страху она будет пить все больше и окончательно погубит свою печень. Тогда... Что тогда? Им достанется ее квартира. Вот и ответ! Ее признают недееспособной. Но кто они? Кто нанял Серебрякова? Кому достанется ее жилплощадь? Мы сразу вспомнили ее бывшего мужа Сашу. Разумеется, он был самым вероятным кандидатом хотя бы на часть освободившейся жилплощади. Во всяком случае, его адвокату было над чем поработать.
  - Неужели, ее бывший муж решил отомстить? - спросил я. - Свести ее в могилу и завладеть квартирой.
  - Что ж тут удивительного? - улыбнулся Леня.
  - Месть? За то, что в свое время Оля ушла к другому?
  - Любовь часто превращается в месть. Вот что, - решительно произнес тренер, - мне надо увидеться с адвокатом этого Саши. У него ведь был адвокат на прошлом процессе?
  Мы скоро разыскали этого юриста. Тренер долго ожидал его возле офиса адвокатского бюро. От него несло духами, помадой и лосьоном 'после бритья'. На нем был дорогой твидовый костюм.
  - Я недавно из театра, - сообщил адвокат. - Ушел со второго акта. Заехал в бюро. Видите, мы работаем даже ночью.
  - Да вы, похоже, заядлый театрал, - улыбнулся Леня. - Сами, наверное, тоже поигрываете?
  - Я начисто лишен актерства, к сожалению.
  - А я так не думаю, - сказал Леня. - Как вам удалось обхитрить Олю?! Впрочем, девушка она доверчивая...
  - Послушайте, что вы несете?!
  - Вы лжец!
  - Сами вы знаете ли...
  Леня выложил адвокату всю правду:
  - Думаешь, я не знаю, что ты ей актера подсунул? Как отца ее погибшего мужа.
  - Послушайте, вы...
  - Я знаю этого актера. Его зовут... Сказать, как его зовут?
  Адвокат сдался:
  - Не надо. Не стоит.
  - Зачем вы хотели ее уморить?
  - Это неправда, - заговорил адвокат примирительным тоном. - Понимаете, у Ольги была детская игрушка. И она с похмелья стала принимать этого плюшевого слона за призрак... Оля подумала, что это ее умерший муж приходит к ней. Тогда Серебряков сделал копию этой игрушки, говорящую копию, матрицу, которая сверкала глазами в темноте, звала к себе.
  - Конечно, такая игрушка действовала на нее сильнее! Но ведь это подлог, не правда ли?
  - Я живу на гонорары клиентов, - смущенно произнес адвокат.
  Тренер продолжал:
  - Ваш клиент - Саша? Бывший ее муж. Как говорят, отпираться глупо.
  - Да, он. Он хотел завладеть квартирой Оли. Для этого ее надо было признать инвалидом по психическому заболеванию. Он стал бы ее опекуном как бывший муж. Это можно было оформить...
  - Плюшевый слон подвернулся весьма кстати, - заметил Леня.
  - Это правда. Ее алкоголизм прогрессировал, появились психозы. Она принимала плюшевого слона за Ваню. Грех было не воспользоваться. Мы просто ускорили процесс. Поменяли одну игрушку на другую, такую же, но с горящими глазами и скрипучим голосом. Игрушка звала ее к себе.
  - На тот свет? - уточнил Леня.
  - Кажется, да.
  - Саша ей мстит?
  - Он до сих пор ревнует ее. Она его кинула, женившись на Ване. Он впал в транс и сбил человека. Потом она хотела отнять у него квартиру в счет компенсации. Вы правы, Саша мстит ей. Мне, например, трудно это понять, эту ревность... Она ушла от него к другому мужчине, но прошло уже немало времени.
  - И вы надеялись, что плюшевый слон окончательно сведет ее с ума и квартира перейдет в другие руки?
  - В этом суровом мире... Она бы и так умерла. Мы хотели ей помочь. Избавить от мучений.
  - И откуда такие берутся? - произнес тренер почти беззлобно; на злобу у него уже не хватило душевных сил. - Вы немедленно отсылаете актера обратно в театр! Это раз. Рассказываете Оле про игрушку. Два. И... вносите определенную сумму на ее лечение.
  - Это само собой, - безропотно согласился адвокат.
  Такова сила ревности. Оля покинула Сашу. А он мстит ей только сейчас, находясь на поселении в Мордовии. Прошел год, а он тратится на адвоката, чтобы отомстить. Бывает, сила первой реакции мала, может показаться, что человек перенес обиду молча. Ан, нет! По прошествие года обида заклокотала, ревность восстала! И Саша иезуитски, методично мстит.
  Я спросил Леню:
  - А может, все дело не в ревности, а в квартире?
  - Что? - сомнамбулически прошептал Леня. - Ах, да, в каком-то смысле...
  Мы подъехали к театру, к самому началу спектакля. Известный актер Виктор Серебряков подкатил к служебному входу на 'Хонде'. Леня подошел к нему поближе и заметил:
  - Хорошая машина.
  - Новая, - похвастался Виктор.
  Леня сразу сказал всю истину:
  - Конечно, несчастную девушку обдурили, так с барышей-то можно!
  - Вы что-то путаете, - жалко пролепетал Серебряков.
  - Труден актерский хлеб, не правда ли?
  Виктор, ошпаренный правдой, покрылся румянцем стыда и юркнул вниз по лестнице служебного входа.
  Адвокат обо всем рассказал Оле. И про Сашу, и про актера, и про говорящую куклу. Дал ей денег. Оля бросила пить.
  В ненастный день, в момент, когда в тучах появился просвет, Оля вывела Колю во двор. Он забегал вокруг лавочек, качелей. Она прижала его к себе, подняла на руки. Он заслонил своей головой солнце. Он был теперь единственным человеком, связывающим ее изможденное сознание с этим прекрасным и яростным миром.
  Оля знала, что Саша мстит ей за измену. Ей стало грустно и жалко бывшего мужа. Он страдал примитивной ревностью. Это чувство можно описать коротко: 'у меня отняли, хочу забрать то, что мне положено'. Испытывающий данное чувство обычно проигрывает: не будет так, как он задумал. Зато бескорыстная любовь, повинуясь закону жизни, часто спасает, приводит к благополучному исходу.
  
  
  
  Окончательный анализ
  
  
  Пили кофе в подвале на Никитской.
  Я сказал Лене, что меня в последнее время радует прогресс в лечении депрессивных расстройств.
  - Философ Маркс учил: бытие определяет сознание. Пока есть бедность, стрессы, конфликты между людьми, будет у них и депрессия. Но как только жизнь гармонизируется, депрессия исчезнет. Что для этого нужно? Всего-то: упорядочить бытие человека. Наступит время, когда научный прогресс будет определять поступки и характеры людей. Все в мире будет рационально. Не станет больше несчастных, депрессивных людей.
  - Ничего, на наш век несчастных людей хватит, - ответил тренер дзэн Леня.
  Я раскурил сигару и продолжил:
  - Несчастье, это всего лишь ошибка в поведении. Технический сбой.
  - Ты разве куришь? Я раньше этого не замечал.
  - Очень редко.
  - А что, случилось что-нибудь?
  Мой приятель, Леня Сперанский, в общем, не сентиментальный человек, был сейчас как-то особенно доброжелателен. То ли это мягкая атмосфера ресторана, то ли ночное небо в приоткрытом окне...
  - Так, один эпизод, - довольно вяло признался я. - Один мальчик, сирота, пытался отравиться. Включил на кухне газ и начал уже задыхаться. Тут вернулась его мать и предотвратила суицид.
  - И все? - улыбнулся тренер.
  - А разве этого мало!? - вспылил я.
  - Ты сам сказал, обычный эпизод, - добродушно ответил Леня. - Ты, натурально, его лечил, назначал мальчику антидепрессанты...
  Мой приятель пошутил, но я ничего ему не ответил. У противоположной нам стены ресторана кучковались одинокие музыканты. Играла скрипка, аккордеон и пианино.
  - Прости, если я был нетактичен, - сказал добродушный Леня. - Мне кажется, для тебя этот случай означает нечто большее, чем банальный суицид.
  Я продолжил рассказ. История эта началась лет пятнадцать назад. Тогда некая дама решила забрать из детского дома мальчонку. Она наведалась туда и стала выбирать. Приглянулся ей белобрысый мальчик по имени Руслан, Русик, - она его и взяла. Мальчик стал жить в ее доме. У этой женщины была родная дочь. Разница между ней и приемным сыном составляла 5 или 6 лет. В детстве дети ладили, мальчик был послушен как сама кротость.
  - Что же заставило женщину взять его из приюта?
  - Ну, я не знаю, ей хотелось второго ребенка, а муж от нее ушел или она от него...
  Мальчик считал ее своей матерью. Он не знал, что его в полуторагодовалом возрасте взяли из детдома. Добрую женщину звал мамой, а девочку, ее дочь, - сестрой. Соседи тоже любили его. Перемена случилась, когда парень повзрослел.
  Я отложил сигару. Музыка затихла. В этой тишине я продолжал:
  - Переходный момент. Кризис личности. Русик стал злым, грубым. Мать испугалась, пустилась в размышления. Стала корить себя за невнимание, хотя уж она много для него делала. Ее родная дочь, Полина, вышла к тому времени замуж. И в доме появился новый мужчина.
  - Они жили все вместе?
  - Да, все они жили там: мать, ее родная дочь Полина с мужем и приемный сын, Русик. Парень цапался с мужем сестры, грубил матери. И начал подворовывать: сначала мелочь, на мороженое. Потом - больше: крал золото и домашние доллары. Был пойман мужем сестры. И с этих уж пор подросток просто возненавидел пришлеца.
  - Что же он сделал? - спросил Леня.
  - Он хотел умереть, - сообщил я.
  - Какая сильная ревность!
  - Парень, неожиданно, стал травиться. Открыл газ на кухне и, чуть было, не умер.
  - Он сильно переживал, - произнес Леня. - Назначал медикаменты?
  - Да, но ни один антидепрессант ему не помогал.
  Опять заиграл оркестр. Моя сигара все еще дымилась. Струйка дыма вписалась в новую мелодию, легкую, нежную, ложившуюся контрапунктом на историю Русика.
  - Мать решила расторгнуть материнство. Частые драки между Русиком и мужем Полины грозили перейти в криминал. И тут случился неожиданный поворот. Муж Полины вставал на работу очень рано и возвращался еще до прихода жены. Зайдя однажды в спальню, он увидал на кровати трусы жены, которые недавно ей подарил. На них виднелось серое пятно: это был отчетливый след спермы. Трусы белые, засохшая сперма хорошо видна. Полина вернулась веселая, а муж врезал ей с размаху в висок. Та упала, потеряла сознание. Ну, натурально, скандал. Полиция. Теща в панике. Под суд! Несколько дней все ругались. О Русике забыли.
  - Вот такая история. Она затеяла судебный процесс, чтобы расторгнуть материнство, а он звал ее мамой!
  У меня и сейчас защемило сердце. Музыканты смолкли, завершив очередную композицию.
  - Понимаешь, я боюсь, что парень опять что-нибудь сделает...
  - Но ты же провел курс?
  - Да, что курс! Что могут эти... таблетки?!
  Мне не надо было упрашивать Леню помочь мне. Он сам проникся драматизмом всей истории. Было ясно, что здесь бушует ревность. Сын ревновал свою приемную мать. Ревность ведь возникает на почве любви. А у Русика сформировалась любовь к этой женщине, приемной матери. Он ведь с раннего возраста рос в ее доме. И теперь, узнав, что он пария, отщепенец, Русик вошел в силовое поле ревности. Да, ревнуют не только взрослые любовники. Ревнуют и дети. Ревнуют, в той или иной степени, все, кто любит.
  Мы договорились с Леней, что он скажется социальным работником, сотрудником отдела опеки и попечительства, и внедрится в эту семью. Так мы и сделали. Я представил буддиста матери Русика. Добавил, что для решения ее судебного иска участие Лени, то есть, господина Сперанского, просто необходимо. Леня в первый же день выведал у матери важные сведения. Она рассказала ему, что взяла мальчика из детдома в порыве бескорыстия, желая помочь сироте.
  - Гром грянул только теперь, когда Русик достиг пятнадцатилетия. Моя дочь, Полина, вышла замуж, ее муж поселился у нас. Жизнь превратилась в сплошной кошмар. Русик возненавидел мужа Полины. Тот застигал его за воровством денег и золота.
  - Да, но зачем он воровал?
  - Сначала на мороженое. А потом... Говорил, что ему нужна модная одежда.
  Леня спросил:
  - Вам его не жалко?
  - Я теперь уже и не знаю. Он грубит, крадет...
  - Когда вы забирали белобрысого, симпатичного мальчика из детдома, вы думали...
  - С ним невозможно жить!
  - Но когда он был маленьким?
  - Он был тогда тихим, ласковым.
  - Вся его вина в том, что он стал взрослым. Вас он ревнует к своей сестре, вашу дочь - к новому мужчине, ее мужу.
  - Не знаю, может быть.
  Через несколько дней я заехал к Лене в офис. Наставник дзэн стоял возле книжного шкафа и листал фолиант. Увидав меня, буддист выключил медитативную музыку, вернул книгу на место.
  Он рассказал о своих визитах в дом Русика:
  - В этом доме все законспирированы. Мать возится на кухне или сидит в своей комнате, смотрит телевизор. Молодые супруги стараются меньше видеть друг друга. А парень вообще не выходит из комнаты, или убегает куда-то из дому.
  В один из визитов Лени в этот дом, он стал участником конфликта. Муж Полины воротился с работы. Его лицо было оцарапано. Буддист - Леня перехватил мужа в коридоре. Тот не хотел беседовать, но Леня настоял. Муж Полины сказал, что подумывает об уходе из семьи.
  - Любой на моем месте поступил бы именно так, - сказал муж. - Но я не могу, мне почему-то трудно ее бросить.
  - А что же сама Полина, как она объясняет свой поступок? - спросил Леня.
  - Если бы она полюбила и ушла, я бы простил ее. Но это была подленькая, грязная интрига! Вы, наверное, в курсе. Я увидел на трусах жены следы спермы.
  Леня оставил мужа и зашел на кухню. Там он застал хозяйку квартиры. Он хотел все же понять ее отношение к пасынку. Об этом он и спросил 'маму'. Она ответила:
  - Когда в твоем доме живет человек, который стал тебе родным, которого ты вскормила, и вдруг он крадет в доме вещи - как поступить в таком случае?
  - И вы решились расторгнуть материнство!
  - Я не могу терпеть его выходок.
  - А он до сих пор называет вас матерью, это правда?
  - Не знаю. Кажется, да. Мы редко видимся, он все время пропадает где-то.
  - А, кстати, - спросил Леня, - как он узнал, что неродной?
  - Полина ему сказала об этом. Мы с ней не хотели ему ничего говорить, но когда он стал воровать вещи и деньги... После очередной стычки Полина зашла к нему в комнату и сказала, что он неродной сын. Что я взяла его из детского дома.
  Никто кроме Русика не чувствовал тогда сильной боли. А Русик после этого постоянно чувствовал боль оплеухи. И пуще стал грубить, оскорблять мать. Сестру он возненавидел, ибо она забирала всю любовь матери. Ему не доставалось этой любви. Его предали! Сестра стала теперь для матери главнее, чем он, Русик, внезапно превратившийся в изгоя.
  Леня однажды застал в квартире и Полину. Она тихонько вошла и, стараясь, не шуметь, сняла пальто. Леня дал ей понять, что он обо всем информирован. Он спросил ее о сперме. Она сказала:
  - Меня даже муж не спрашивает об этом! А вы разве следователь?
  - Нет, я сотрудник опеки. Где же эти трусы?
  - Не знаю, во всяком случае, не на мне, мне они не нужны. Муж куда-то спрятал. Тот еще подарочек!
  Вот такие были первые результаты работы буддиста. Несколько визитов, и сюжет картины прояснился.
  - Понятно, ревность к сестре сжигала его, - сказал мне Леня. - Она-то родная дочь, а он - пасынок.
  - Тебе удалось повидаться с парнем?
  - Да, но не в квартире, а на улице. Точнее, в одном заштатном баре. Его приемная мать назвала мне это возможное место его тусовок, а фотография парня висела на стене в его комнате. Я запомнил лицо, нашел бар. Русик был там. Небольшого роста, взъерошеный, с вьющимися волосами, будто стремящимися к свободе. Похоже, и сам парень мечется, не находит себе места. Я, конечно, представился ему как социальный работник. Спросил, в чем причина его, мягко говоря, плохого поведения. 'Спросите у мамы', - ответил он.
  Леня глубоко вздохнул.
  - Ты прав, невозможно спокойно это слышать! Он считает ее мамой, а она у него на глазах затеяла расторжение материнства. Парень, конечно, хулиган, но ему пятнадцать лет. Это не повод так с ним поступать. Какая жестокость!
  В следующие дни буддист продолжил поиски истины. Он бродил возле дома и встретил во дворе мужа Полины.
  - Хотите, я разом покончу с вашими сомнениями, - предложил буддист. - Отдайте мне трусы вашей жены.
  - Вы фетишист?
  Леня пояснил:
  - Вы знаете метод исследования ДНК? Берется биологическая жидкость, оставленная на месте преступления, исследуется ДНК и сличается с ДНК предполагаемого преступника.
  - Но где взять эту самую ДНК преступника, его биоматериал?
  - Поищем, - сказал Леня.
  Будист, между тем, узнал кое-что о работе социальной опеки. Оказывается, сироты по достижении ими совершеннолетия, получают от государства бесплатное жилье. Отдельную квартиру, ни много, ни мало! Буддист сразу догадался, что в таком деле не могут не воровать. Слишком уж все бескорыстно! Наставник разгадал план матери. Он сказал ей напрямую: вы хотите лишить себя материнства, чтобы Русик стал сиротой и получил квартиру. В этом случае вы переселяетесь к нему, а Полина остается с мужем в оставшейся, свободной квартире. Буддист был напорист и логичен: мать сразу во всем созналась и только умоляла Леню никому не говорить о своей догадке. Тогда Леня нажал на нее:
  - Полина с вами в сговоре?
  - Да, мы договорились о том, что она расскажет Русику о взятии его из приюта.
  - И это по вашим расчетам должно было усилить его хулиганское поведение?
  - Да, все так и случилось.
  Муж Полины отдал Лене трусы своей жены. Леня через своих друзей брался устроить ДНК - анализ спермы, обнаруженной на этих трусах. Для корректности эксперимента нужны образцы биологической ткани всех мужчин, бывавших в доме: Полининого мужа и Русика. То есть, тех, кто теоретически мог переспать с Полиной.
  Понятно, кровь мужа достать было легче всего, он просто подставил свой палец под кровяной щип. Биоматериалом Русика могла быть только его слюна: ее и взяли со столовых приборов. ДНК - анализ оказался весьма дорогим. Но он стоил того! Сперма с трусов Полины оказалась идентичной биоматериалу... Русика.
  Ну, и дела! Мы с Леней гуляли возле их дома. Рассуждали о превратностях человеческих чувств и поступков. Кто бы мог подумать, что Полина спала с Русиком? Своим братом! Хотя и сводным. Несмотря на ненависть, она с ним спит! Мы забрели в бар. Там увидали мужа Полины. Он глотал виски. Он уже знал о результате ДНК-анализа.
  Заметив Леню, муж Полины подошел к нему и спросил:
  - Ваш анализ не мог ошибиться?
  Его глаза были полны слез.
  - Это самый точный анализ на сегодняшний день.
  - Какая же она после этого... сволочь!
  Тут в баре появился Русик. Он заказал виски. Муж Полины подсел к нему и сказал, подвигая свой стакан:
  - Воспользуйтесь... моим виски.
  - Боюсь заразиться, - ответил Русик.
  - Щенок! Пошел вон отсюда!
  Они сцепились, и неизвестно, кто бы оказался проворнее, но тут подбежали приятели парня и растащили их. Муж Полины ушел. Русик затерялся в толпе сверстников.
  Мы вышли из бара и направились к дому. От дерева отделилась фигура. По шаткой походке мы узнали мужа Полины. Когда мы поровнялись, он выплеснул на нас все эмоции:
  - Я неглупый человек, а она обманул меня! Какая же она... Под боком, с братцем!
  Он ушел от нас за свое дерево, держа в руках бутылку виски.
  Леня отправил меня домой, а сам заглянул к ним. Он потянулся к звонку, но сначала толкнул дверь. Она оказалась открытой. В квартире было темно и тихо. Леня осторожно прошел дальше по коридору. Он услышал чей-то шепот. Из спальни Полины доносились слова молитвы:
  - Господи, помоги мне сохранить мужа. Пусть он узнает, что я не виновата перед ним. И пусть поверит, что я не изменяла ему.
  Это был голос Полины. Леня отошел обратно к двери и вышел из квартиры. Она не виновата - буддист почувствовал это. Полина молилась искренне. Вооруженный новым знанием о невиновности Полины Леня в следующий день наведался к матери. Та сообщила ему, что отношения Полины и ее мужа - подошли к грани разрыва. Что будто бы на ближайшие дни назначено окончательное решение. Мать уверена, что семья распадется.
  Наставник вспомнил мужа Полины, жалкого, согбенного, беспомощного. Понятно, отчего он не уходит. Боится. Он нерешителен. Конечно, ему нужен толчок. Тогда, он сможет сделать безрассудный шаг и уйти от Полины. Но если не случиться этого толчка, то все пропало. Далее: сперма Русика на трусах Полины, по крайней мере, говорит о связи брата и сестры. Либо их отношения интимны, либо тут что-то такое, что пока не познаваемо... Анализ ДНК не ошибается.
  На Рождество, по странному вечернему наитию, тренер посетил Сретенский храм. Он знал отца Алексея. Вероятно, решение посетить храм возникло у Лени после услышанной им случайно молитвы Полины. Как все же религия трактует любовь?
  - Любовь, конечно, главное событие каждой жизни, - сказал отец Алексей. - Вы называете любовь душой Будды, не так ли?
  - У нас, буддистов, нет понятия греха. А у христиан... Скажите мне, вот, пример: изменил супруг. Причем, изменил по любви. Это преступление?
  - Пусть предоставит справку, что изменил именно по любви, и что любовь его сильная.
  - Шутить изволите? - спросил Леня.
  - А как прикажете отвечать на подобные вопросы? Короток век человека на земле.
  - И все же, он виновен? Перед своей половиной, перед детьми, перед собственной совестью?
  - Я не судья и не сторож, - ответил протоиерей.
  - А если бы к вам пришла девушка...
  - Не понял, кто пришла?
  - Девушка, которая согрешила, изменила мужу. Если она спросит вас, что делать? Что вы ей скажете?
  - Я скажу ей, придумайте точное название своему поступку. Если этот поступок вы назовете грехом, тогда замаливайте его, искупайте перед мужем. Если же вы любили, сильно, страстно, - берегите свою любовь. Ибо нет ничего выше любви.
  - Вот как? Значит, все дело в том, как назвать?
  - Слово - это тоже дело.
  Леня вышел из церковных ворот с душевным облегчением. Умеют святые отцы умиротворить, успокоить человека! - подумал тренер. Это от того, что у них нет выбора, они должны, обязаны успокоить, примирить индивидуума с жизнью. В буддизме проще, в нем нет жестких постулатов, все течет, все меняется. Нет верха и низа, высокого и низменного, плотского и духовного, соответственно, нет греха. Низа как такового нет, значит, и греха нет. Неоткуда ему расти. А христианину надо жить с грехом, он тащит на себе горб греха.
  Полина не зря обратилась к молитве. Стоп! Надо вспомнить, как она молилась тогда в спальне. Что говорила. Она не просила о прощении. Она не раскаивалась в грехе! Отец Алексей уверяет - важно назвать событие, действие. От того, как оно будет названо, зависит отношение к нему всех людей. Полина сама не определяла свое поведение как греховное. Она просто умоляла оставить при себе мужа, просила высшие силы сделать так, чтобы он поверил в ее невиновность. В молитве Полины не было ни слова о грехе. Значит, она не совершала грех? Может, она неискренна? Но она была одна в квартире, и вряд ли Полина решилась бы обмануть Бога.
  Скоро, по убеждению матери, решится судьба Полины и ее мужа. И Леня от храма на Сретенке отправился в дом Русика. Решение проблемы, озарение, приходит, порой, незаметно. Тренер всегда в таких случаях что-то совершал, какое-то действие. Это его кредо. И теперь, теряясь в мотивах жизни Полины, Русика, он поехал к ним на квартиру. Он не знал, что хотел там увидеть, но предпочитал какое-то, пусть даже бессмысленное действие пустому ступору.
  В баре у дома Леня заметил мужа Полины. Тот нещадно квасил. Наставник вышел из бара и поднялся в квартиру. Дверь опять открыта. Опять, как и вчера, в комнате Полины раздавались звуки. Но уже не молитвы. Леня бесшумно подошел к двери и услыхал ритмичное, глубокое дыхание, легкие вскрики, стоны. Вот и разгадка! Эти звуки были явно - половой акт! Леня заглянул в шелку двери и увидел Русика. Тот стоял, спустив брюки, и онанировал. Перед собой он держал женские трусы. Излив сперму на трусы, Русик спрятал сей предмет к себе в карман. Леня отпрянул от двери, Русик ушел в свою комнату.
  Вот и ответ! Вся разгадка спермы на трусах! Русик онанировал на трусы Полины. Так он делал и в первый раз, чтобы спровоцировать у мужа сестры приступ бешеной ревности. Никакой любовной связи брата и сестры не было! Русик тогда излил свою сперму на сестрины трусы, бросил их на кровать и ждал мести ее мужа. Но в тот, первый, раз был ясен мотив: спровоцировать мужа Полины. А теперь зачем? Оставалось поймать Русика и вывести его на откровенность. Проходя мимо бара, Леня натолкнулся на пьяную женщину. Он узнал в ней Полину. Она обняла его. Леня помог ей найти подъезд.
  - Он думает, я спала с братом, но это неправда.
  - Я знаю, - сказал Леня.
  - Что вы знаете?
  - Что вы не виноваты в этой сперме.
  - Тогда почему?..
  - Я знаю.
  Утром, в 'Кофе-хаус', мы заправлялись булочкой и мокко. Леня находился в трансовом состоянии от вновь пришедшего открытия. Ему привиделся ход времени и щепки людей в его потоке. Я знал это состояние буддистского наставника: так, наверное, бывает у поэтов и музыкантов, когда они набредают на вдохновение; когда после тягостных раздумий о судьбах мироздания, в них входит спасительный луч понимания и надежды.
  - Если Полина помирится с мужем, - сказал Леня, макая булочку в кофе, - Русик покончит с собой.
  - Он любит Полину?
  - Дело не в этом.
  - Кого же?
  - Он просто не хочет никуда уходить. Мать собирается отдать его в приют. По достижении восемнадцати лет ему положена отдельная квартира. От государства, бесплатно. Мать и Полина сговорились выжить Русика из своей квартиры и прописать в интернате.
  - Но Русик получит свою квартиру через год!
  - Этого они и добиваются. Год - это ерунда. Пройдет год, и мать переедет к нему, а Полина с мужем остаются одни в трехкомнатной квартире. Поди, плохо?
  - Так вот отчего все эти страсти!
  - Они провоцировали его, Полина сказала ему, что он взят из детдома. Представляешь, какой это шок для парня! Конечно, он запсиховал.
  - Им только этого и надо.
  - Долой хулигана!
  - Да, но как она переедет жить к пасынку, - недоумевал я, - в его новую квартиру, если расторгнет материнство?
  - Русик любит приемную мать. И она это знает. Он рос у нее с раннего детства. Ничего, простит, примет. Игра с квартирой стоит свеч. Расторгнув материнство, она сделает его, таким образом, сиротой. Тогда он сможет претендовать на свою квартиру.
  - Ему бы радоваться.... А он пытался отравиться газом.
  - Мать расторгает права материнства, значит, его повезут в приют. Парень в шоке. Что такое для юноши, оказаться в подобном положении! Первая реакция - отравиться. И он включает на кухне газ. Его спасают по чистой случайности. Потом в его сознании появляется другой выход: выгнать мужа сестры. Ведь ее женитьба все закрутила. С нее все началось. Русик понимает, что его хотят спихнуть в приют, чтобы расчистить место для вновь образованной супружеской пары. Русик провоцирует ревность у мужа своей сестры. Он отдает свою сперму на трусы Полины. Затем, перед самым возвращением мужа с работы, небрежно бросает их на смятую кровать. Муж, естественно, в ярости. Казалось, цель достигнута. Но муж медлит. Что-то мешает ему уйти, бросить Полину. Мягкотелость, что ли... Нужен последний толчок. И Русик повторяет маневр с трусами. Он решил опять, во второй раз, кинуть на супружескую кровать ее трусы со своей спермой.
  - И что же?
  - А вот, мы узнаем.
  - Когда?
  - Сегодня.
  Вечером Леня дежурил у подъезда. Он поймал возвращавшегося с работы мужа Полины и сказал ему:
  - Проявите же, наконец, характер!
  - Она мне изменяет, я не могу это вынести. Но мне что-то мешает уйти...
  - Забирайте свои вещи и уходите.
  Я ждал Леню в баре. Буддист сообщил мне, что муж Полины уже вошел в квартиру, и сейчас все решиться. Он увидит опять трусы жены со следами спермы.
  - И если он теперь не уйдет, то я уже просто и не знаю!
  Через десять минут из подъезда выскочил муж Полины. Мы подбежали к нему.
  - Помогите! - крикнул он, увидав нас. - Я уже вызвал скорую, но, может, вы сделаете что-нибудь!
  - Что случилось? - спросил Леня. - Вы убили ее? Ударили?
  - Русик отравился.
  Мы вбежали в квартиру. Парень лежал на кухонном полу. Я тут же принялся заводить сердце и вдыхать воздух в его легкие. Вколол ему кофеин и мезатон. Он очнулся. Приехавший врач скорой констатировал коллапс от отравления, и Русика увезли в Склиф. В его комнате нашли пакет, в котором были - записка 'маме' и трусы Полины. Русик писал: 'Боюся! Не хочу в приют! Мама, не оставляй меня'!
  Я никогда прежде не видел на лице Лени такого сильного волнения. В этот момент у него были глаза не буддиста, а прокурора.
  - Какое великое отчаяние! - воскликнул тренер.
  Русик отлежал неделю в Склифе. Я там его консультировал. Он сидел в кресле худой, истощенный. На вопросы отвечал кратко, сухим, хрипловатым тоном.
  - Сможешь ли ты повторить попытку отравления?
  - Не знаю... Нет, наверное.
  - Может, тебя поместить на недельку в психиатрический стационар?
  - А что говорит мама?
  Опять горячий порыв стыда охватил меня, слезы подступили к глазам. Снова 'мама'. После всего случившегося, всех предательств!
  - Не волнуйтесь, - произнес парень, - если бы я хотел умереть, то уже осуществил бы свое намерение.
  И Русик впервые улыбнулся. Во всяком случае, я никогда раньше не видел его улыбки. Мне вообще показалось, что в нем произошла благотворная перемена. Его судьба сделала первый, едва уловимый шаг к изменению. Он прошел через чистилище отвержения, отчаяния, одиночество, предательства и теперь, кажется, обрел спокойствие.
  Леня требовал отчета о моем осмотре Русика в Склифе. В своем кабинете он был хозяин. Разливал чай, подбирал угощенье и медитативную музыку.
  - Трудно выстроить логическую цепочку, - сказал я. - Он был внешне спокоен, даже улыбался.
  - И ты выпустил его?
  - Да.
  - Не боишься?
  - У Русика нет никаких признаков депрессии.
  - Куда же она подевалась? Прошла?
  - Наверное. А ты сомневаешься?
  Леня включил звуки медитации, подошел к окну.
  - Теперь, когда все вскрылось, стало очевидным... Муж Полины остается, это ясно. Значит, этой цели Русик не достиг. Не выгнал его. Теперь мать... 'Мама', так сказать. Думаешь, она откажется от идеи поместить его в интернат?
  - После второй попытки его самоубийства она, я думаю, смягчится. На свете есть такие вещи, как совесть, порядочность...
  - Да? Сомневаюсь, - Леня слегка поперхнулся. - У нее луженая совесть. Наоборот, она с новой силой будет совать Русика в интернат, козыряя попыткой его самоубийства. Еще поместит, чего доброго, в психушку. Вот я и думаю...
  - Надо поговорить с этой женщиной, обратиться к ее совести...
  - Ты не там ищешь совесть. Не рано ли ты его отпустил? - засомневался Леня.
  - Но ведь в больнице ему будет только хуже!
  - А в семье? Где он прожил детские годы, лучшие годы в жизни человека, а теперь его хотят выгнать из этого дома, дома его детства. Такое не приснится и Стругацким!
  - И ты полагаешь...
  - В исследованиях по суицидологии, - сказал Леня, - показано, что повторные суицидальные попытки более опасны: с каждым разом риск завершенного суицида увеличивается. Поправь меня, если я ошибаюсь.
  - Да нет, все верно. Одна попытка, другая и, наконец... Экзитус леталис, - произнес я и сразу уточнил: - Это по латыни.
  - Догадываюсь, - хмуро, с обидой произнес Леня.
  Он временами становился таким - откровенно недовольным, нарочито уязвленным, болезненно реагирующим на невинную шутку. Но он имел на это право. Я не встречал человека, более правильно чувствующего детали жизни. Заглядывающего вперед, туда, где красный лепесток меняет цвет, превращается в синий. Вот и в случае Русика я имел еще одну возможность убедиться в уникальной способности моего друга смотреть за угол, не подходя к нему.
  Русик вышел из Склифа. Дома его ждала прежняя жизнь: мама, стремящаяся упечь его в интернат, сестра, которая хочет остаться в квартире вдвоем с мужем, наконец, этот самый муж. И всем мешает неприкаянный подросток. Попытка отравления, боюсь, только раззадорит этих людей. Сочувствие, на которое рассчитывал парень, вдыхая на кухне газ, не поселится в их душах. Напротив, все они станут теперь думать о лишней обузе: и так был ненужный человек, так теперь он еще и псих.
  Каково решиться на самоубийство пятнадцатилетнему подростку! Он не стал подбрасывать ее трусы, подставлять ее под удар мужа. Вместо этого он предпочел сам умереть.
  Русик, вернувшись из Склифа, не разговаривал ни с кем из домашних. Но и конфликтов не затевал. Вел себя отстраненно. Я спросил Леню, каково его мнение, что надо делать дальше.
  - Как верующий смиряется перед богом, - сказал я, чувствуя свое интеллектуальное бессилие, - так и я смиряюсь перед твоим методом. Ты говорил как-то, неправда ли, что главное в твоем методе - внимание к деталям. Их сцепке, движению, странному сочетанию...
  - Думаешь, я не ищу этих сцепок все последние дни?! И кое-что, кажется, нашел. Эти последние трусы Полины... Русик не оставил их на кровати, как в первый раз. Значит, он не хотел провоцировать ревность у дурака-мужа.
  - Где же эти трусы?
  - Они были в пакете, вместе с его прощальной запиской. Мать передала мне записку и трусы. В записке он просил: 'Мама, не бросай меня'.
  - А трусы?
  - Трусы остались в конверте. Я отдам их на голографическую экспертизу.
  Очередное исследование проводили в лаборатории физического института. Приятель-физик усадил Леню одесную у компьютера. На экране появились знакомые трусы. Сквозь пятно, образованное спермой, начал проступать образ.
  - Странный символ, - сказал физик. - Ты что-нибудь понимаешь?
  Знак уже полностью оформился. На экране появился какой-то ломаный треугольник серого цвета.
  - Чем он рисовал? - спросил Леня.
  - Карандаш или фломастер, не знаю... Он водил карандашом по сперме. От этого линии размылись.
  Проведенная экспертиза выявила загадку. Треугольник содержал какую-то тайну. На размышления у нас оставалось совсем немного времени. Сидя в кабинете буддиста, мы приступили к мозговому штурму.
  - Итак, мы имеем треугольник. Три вершины треугольника. Очевидно, - произнес Леня, - они означают три каких-то события.
  - Может быть, это означает три попытки суицида?
  - Возможно. Две он уже предпринял. Осталась последняя, третья. Как ее вычислить?
  - Сам треугольник как геометрическая фигура похож на распятие, раскинутые в стороны руки и туловище: если их соединить, получается как раз треугольник.
  - О чем говорит эта каббалистика? - задумался Леня. - А что если поехать сейчас к нему и вытрясти у него это тайну?! На кону его жизнь!
  - Человек, решившийся на самоубийство, да еще закодировавший его, никогда не признается на допросе.
  Леня размышлял далее:
  - Ты говорил распятие. Треугольник похож на распятие. Может, с колокольни будет прыгать?
  - Колокольни! Черт! В парке, у озера, недалеко от их дома, - старая церковь. Она стоит на откосе, вода подходит к стене церковной ограды, прямо к контрфорсу. Берег там не укреплен, он медленно рушится.
  - Каждую минуту может случиться непоправимое, - сказал Леня. - Поторопимся!
  Мы рванули в парк. Подбежали к церкви, что рядом с откосом. Из воды доставали утопленника. Неужели это конец?!
  В тине пруда вязли лодки спасателей. Слышались голоса:
  - Вытаскивай!
  - Давай еще.
  - Тяни.
  - Видишь, корягу задел, когда падал.
  - Откуда он свалился?
  - С этой ограды.
  - Не стена, а развалина.
  Леня в отчаянии махнул рукой и воскликнул с надсадом:
  - Все, умер... Убит!
  Он решительным, прокурорским шагом направился к 'маме'.
  Та сидела на кухне и мирно вязала.
  - Что-то случилось? Сегодня воскресенье...
  Леня сорвался:
  - Вы измучили его своим эгоизмом! И вот результат - погиб.
  - Кто?
  - Ваш сын и брат... вашей дочери.
  - Он ушел из дома такой веселый...
  - Веселее некуда.
  Мне показалось правильным ввернуть умное словцо:
  - У Русика инверсия аффекта. Он смеялся, хотя внутренне хотел умереть. Так бывает.
  Мы с наставником были в сквернейшем расположении духа. Каждый из нас думал о том, что, возможно, мы преступно промедлили и не успели его спасти. Но в этот момент явились супруги. Полина сказала, что из пруда вытащили утопленницу.
  - Женщину?! - воскликнул Леня.
  - Да, распухшую... Говорят, она была в воде несколько дней.
  - Слава богу, это не он!
  Русик не пришел ни к вечеру, ни ночью. Решили - загулял, но его все не было. Через два дня мать подала в розыск. Русика искали, но, конечно, не нашли. А тут еще позвонил приятель Лени, физик, и сообщил, что выводы экспертизы поменялись: треугольник, который был виден на трусах, не знак вовсе, а шов.
  - То, что мы принимали за некий знак, - пояснил физик, - на самом деле, просто шов, фабричный шов на трусах.
  - Это окончательный вывод? - спросил Леня.
  - Да. Это просто шов. На фоне спермы он кажется размытым, будто обведен фломастером.
  - Значит, распятие оказалось фабричным стежком...
  Последние слова Леня произнес медленно, едва ли не медитативно.
  След Русика позднее отыскался. Он жив. Он узнал в детском доме адрес родного отца и поехал к нему.
  Последняя наша встреча с 'мамой', Полиной и ее мужем была короткой. Проходила она за кухонным столом. Мы с Леней скромно пили чай. Русик всех перехитрил. Да, он сильно ревновал маму, за то, что она отказалась от него. Сестру ревновал к ее мужу и хотел опорочить ее. Наконец, сам решил уйти из жизни. Потом успокоился и выбрал другую жизнь, бросил своих временных родных. Да, он всех обыграл. Но лучше так, чем если бы он утопился.
  - Хорошо, что ты не такой ревнивый, - сказала, обращаясь к мужу, Полина.
  - Я ревнивый, - ответил муж, - но терпеливый.
  - Никогда не поддавайтесь первому впечатлению, - вставила 'мама', - оно часто бывает ошибочным. Надо держать себя в руках.
  - Кто бы говорил, - заметил Леня.
  Я постарался скорее завершить беседу:
  - К сожалению, нам пора.
  Мне не хотелось затевать дискуссию, и я вытащил Леню из-за стола. Зачем ему дополнительный спор? В спорах о совести он вообще редко выигрывает. Да, и не нужно ему это.
  В который раз я убедился в том, что ревность является каким-то неизбежным фактором жизни. И еще: у нее бывает разное направление. Стрела ревности может быть направлена на объект, наружу. А бывает, что она поворачивает обратно и летит внутрь, в самого человека, поражает его сердце. В этом случае он сильно страдает, порой, дело доходит до суицида. Конечно, если ревность выплескивается наружу, человеку становится легче. А что происходит, когда она поворачивает внутрь, ранит твою душу? Черт его не знает! Русик сначала опробовал вариант 'наружной' мести. Он хотел отомстить сестре. Не получилось. После этого он решил сам отравиться. Он много страдал, многое перенес в свои пятнадцать лет. За это судьба подарила ему новое, счастливое продолжение жизни. Ревность была для него испытанием. Она выступила очистительным огнем. И он прошел сквозь него. Выдержав испытания, он стал самостоятельным, сильным.
  
   Дамочки.ру
  
  
  Душе я сказал - смирись! И жди без надежды...
  Тьма станет светом, незыблемость ритмом
  
   Т.С. Элиот
  
  
  Любовь часто мимолетна, как обрывок сна. Такая любовь лишена корысти, не ищет своего, не требует жертвы. Так любят духовно богатые люди. Они многое могут дать партнеру, но и спрашивают с него строго. Им неинтересно бороться за свою любовь. Они ее дарят и надеются получить обратно равное чувство. Малейшее сомнение в верности партнера тут же разочаровывает их, и они оставляют любовника, нимало не сожалея об этом. Может показаться, что эти люди капризны. Но речь здесь идет о душевной гигиене, о высоких условиях чести.
  Лялечка вышла замуж в 20 лет. Поначалу она слепо любила мужа, но через полтора года совместной жизни не захотела с ним спать. Она была гордой и сама не знала, чего ей хочется. Скорее всего, этот человек, ее муж, не подходил ей по своим психофизическим параметрам. В любви ведь как: все может решить деталь. Одно какое-то слово, цвет неба и облаков, могут сыграть решающую роль, оттолкнуть или приблизить. Тут все должно сойтись - и стихийное, как у животных, влечение друг к другу, и долгая работа по настройке физических признаков, скажем, легкая небритость мужчины или, наоборот, гладкая его выбритость, тембр голоса... Запах тела и духов имеет большое значение: это древний сигнал подсознанию. Вообще, сексуальность растворена в природе. Как музыка, например. Композитор слышит гармонию, улавливает звуки окружающего мира и фиксирует их нотными значками. Как в мозг композитора властно входят звуки, так и в человека вплывает сексуальность, воцаряется в нем. Сексуальная гармония подчиняется тем же колебаниям, что и музыкальное произведение. Там и тут одни законы: провалы, озарения, распады, кульминации.
  Ляле стукнуло 28. Девушка пахала в банке 'Каскад'. Командовала этим банком одна весьма неприятная особа, которая сразу невзлюбила Лялечку. Придиралась к отчетам, орфографическим ошибкам, просроченным обеденным перерывам и 'частым' перекурам. Поиск придирок коснулся даже стиля одежды. Разведясь с постылым мужем, Ляля начала искать парня в Интернете. Зашла на сайт 'Дамочки.ру'. Внесла свои данные и фотки, выбрала себе имя: 'лялечка - ростоманочка'. К ней приходили ASQ с предложениями познакомиться. Реально Лялечка встречалась с парнями на дискотеках, которые устраивала администрация сайта. На пати она узнавала знакомые по фоткам лица. Но серьезных романов не начиналось.
  Как-то весной Лялечка вышла во двор своего дома. Покурить, подышать воздухом. Увидала незнакомого парня. Подошла к нему и спросила огня. Тот поднес зажигалку к ее сигарете.
  - Где вы живете? - спросила девушка.
  - Вон, в том доме, - ответил парень.
  - Давайте встретимся, - предложила девушка.
  - Хорошо, - согласился парень.
  - Скажите ваш телефон.
  - Пожалуйста.
  Девушка направилась к своему подъезду. Парень сказал ей вслед:
  - Меня зовут Йонас.
  - Я Лялечка.
  Парень имел литовское имя, но был русским. Что ж тут удивительного? Известен, например, один Иван, который - итальянец. Йонас родился в Рязани. Ему уже за сорок. Йонас не был связан с сайтом 'Дамочка.ру', но почему-то именно он приглянулся ей. Душевной чистотой, что ли... Они с Йонасом стали жить вместе. Лялечка вмиг поняла, что Йонасу суждено очистить ее душу. Она была жадна до денег. Общение, жизнь с Йонасом помогут смыть грех богатства и праздности. Лялечка вцепилась в него и не прогадала. Йонас регулярно рассказывал ей об искусстве импрессионистов, абстрактной живописи. Он вводил ее в курс космогонии, рассказывал о движении планет, о том, что жизнь есть прекрасная математическая схема, грандиозная конструкция творца.
  Боже, как понравилась Лялечке опера! С каким наслаждением она ходила с Йонасом на симфонические концерты! Это было посильнее твоей церкви. Душа, несомненно, очищалась. Смогла бы Лялечка одна пойти в храм, исповедаться, очиститься? Скорее, нет. А с Йонасом это чудо происходило даже вне церкви! Но ведь известно: присутствие бога можно найти в любом месте, важно, какое у тебя душевное состояние, какова готовность впустить Его. Позже, однако, всплыло одно обстоятельство: у Йонаса раньше была любовница. Ее имя - Липочка. Эта Липочка бросила его, ушла к крупному банкиру. Теперь она сама - директор банка 'Каскад'. По странной прихоти судьбы Липочка и была той мигерой, начальницей Ляли.
  Липочка никогда не забывала Йонаса. Время, проведенное с ним, навсегда осталось в ее памяти. Знаете, нет прошлой любви, нет прошедшей любви, есть настоящая. Порой так тоскливо бывает на душе, бредешь по улице в полном отчаянии и неверии, и вдруг: лицо в толпе встретишь! Лицо, что своим светом вмиг вернет веру в жизнь. Человек исчез в толпе, но тебе уже легче. А прошло всего-то одно мгновение! Липочка не могла забыть Йонаса.
  Недавно она увидела его в ресторане, где модная портниха показывала новое платье. Йонас попал сюда случайно, приятель дал ему билет. Сначала все тусовались, пили, ели. Потом портниха вышла переодеться. Вскоре она вернулась в том самом платье. Раздались аплодисменты. Звуки похвалы, словно хрусталики люстр, звенели в зале. Кто-то снял флакон с настольной лампы. Его наполнили шампанским. Портниха оторвала с платья пуговку и бросила ее на дно флакона. Обмыть новое платье, так сказать. Достать обратно пуговку, однако, не смогли: у флакона узкое горлышко. Тогда Йонас закатил рукав и достал предмет со дна. У него тонкие руки, как у Пьеро, - нездешнего грустного клоуна, бог знает как попавшего в этот вертеп. Йонас вытащил пуговицу и подал хозяйке вечера.
  От Йонаса пришло былое дыхание свободы! Чистоты сердца! Кто-то услужливо сообщил Липочке, что этот изящный Пьеро живет теперь с Лялечкой, сотрудницей 'Каскада'. То есть с ее подчиненной, простым клерком ее банка. Тисками сжало грудь, когда Липочка узнала о романе Йонаса с какай-то... Лялечкой? Кто это? Работает в 'Каскаде'? Почему я никогда не видела ее раньше? Липочка сразу решила мстить юной подруге Йонаса. Она могла бы, конечно, просто уволить Лялю или впутать ее в какую-нибудь аферу с бабками. Но это было бы слишком просто. И Липочка придумала более изощренный способ мести. Дело в том, что на Лялю был компромат. Когда-то Ляля, забавы ради, снялась голой. Липочка раздобыла эти фотки и вставила их в сайт 'Дамочки.ру'. Смонтировала их по возможности грязно, пошло, безвкусно. Сопроводила омерзительным, скабрезным синопсисом. Йонас увидел фотку Лялечки в Интернете и пришел в полное замешательство. Чистые люди, каким был Йонас, не впускают в себя грязь, пошлость. И вдруг он увидел свою девушку голой. Конечно, Йонас все рассказал Лялечке. Он сказал, что пришла аська, он открыл, потом вышел на сайт. Лялечка затрепетала.
  - Никогда, поверь, я не выкладывала голые фотки в Интернете!
  - Но как же... это сюда попало?!
  - Не знаю. Правда! Пожалуйста, найди того, кто это сотворил! Ты сможешь, я знаю. Я прошу тебя, - говорила она Йонасу, - я заклинаю тебя, не верь этой провокации! Найди тех, кто это сделал. Тех, кто хочет помешать нашему счастью.
  Йонас нашел Леню Сперанского и все ему рассказал. Они пересекались когда-то в универе, и теперь Леня был единственным человеком, кто мог бы помочь в этом деле.
  - Но я буддист, - сказал Леня, услышав просьбу Йонаса.
  - А я программист.
  - Ты же был астрофизиком?
  - А ты биофизиком, кажется?
  Они забрели в пивной ресторанчик и на кружках 'Будвайзер', наконец, договорились.
  - Я хочу, чтобы ты помог мне вычислить злоумышленника, - повторил Йонас свою просьбу.
  - Ты компьютерщик, тебе карты в руки, разве не так?
  - Нет, - ответил Йонас. - Технически это невозможно сделать.
  - Как же ты намерен использовать меня? Я ведь не сыщик.
  - Здесь не нужен сыщик. Совсем не в этом дело. Необходим... нестандартный подход, умение ловить детали.
  Леня хлебнул еще пива и сказал:
  - Если для тебя это так важно...
  - Она очень страдает.
  - Кто?
  - Лялечка.
  - Та, что голая... Прости!
  - Мне удалось вытащить на встречу одного функционера сайта 'Дамочки.ру'. Поедем со мной?
  - Хорошо, - согласился буддист.
  Встреча проходила в переулке. Менеджер сайта оставил машину за углом.
  Он сказал:
  - Такой терроризм, действительно, существует. Но чтобы поймать негодяя, мы должны быть готовы заранее. В данном случае ничего сделать уже нельзя. Поезд, как говориться, ушел.
  - Ну, хотя бы убрать эти фотки можно? - спросил Йонас.
  - Тоже нет, - ответил менеджер. - Только по просьбе хозяина.
  - То есть, того, кто прислал? - спросил Йонас.
  Менеджер сказал:
  - Сами мы не имеем права. Это тайна, обнаруживать адресата мы не можем. Иначе разоримся. Вы понимаете? Тайна исповеди. Все, ребята, мое время истекло.
  Йонас спросил напоследок:
  - Что, совсем никак?
  Менеджер ответил:
  - Найдите того, кто послал. Сами найдите, без нашей помощи.
  В последующие два дня шли поиски. Йонас понимал, что шантаж исходит от кого-то из сослуживцев Ляли. Он проверил почти всех сотрудников 'Каскада', которых можно было, в той или иной степени, заподозрить в попытке шантажа. Пусто.
  - Кто-то отправил со своего компьютера, - заключил Йонас.
  - Это игра в кошки-мышки, - грустно произнес Леня.
  Йонас и тренер сидели в Интернет-кафе и рассматривали злополучную фотку Лялечки.
  - Ну, и текст! - вздохнул Йонас.
  - Чем грубее, тем нежнее, - произнес Леня.
  - Такого бы постеснялась любая парижская шлюха. Лялечка не могла этого написать, - сокрушался Йонас.
  - Ты в ней уверен?
  - Теперь я уже и не знаю. Конечно, у нее была прошлая жизнь, о которой я не имею понятия. И не хочу иметь. Все, что было до меня, мне неинтересно. Я уверен, ее подставили.
  - Косвенный терроризм?
  - Что-то вроде этого.
  Тут Йонас почему-то задумался.
  - Есть одна дама. - Он вспомнил бывшую свою любовницу Липочку. - Сейчас она работает в банке 'Каскад'. Она там директор. Ляля работает под ее началом.
  - Эта директриса, Липочка, она была твоей любовницей? - поинтересовался Сперанский.
  - Да, - подтвердил Йонас. - Когда-то давно. Или мне кажется, что это было давно. Наш роман был коротким. Потом она сошлась с неким Гришкой, воротилой, репутация которого небезупречна, но связи высокие.
  - Я знаю его.
  - Он знаком с самим...
  - Я знаю...
  - И даже...
  Йонас наклонился к уху Лени, чтобы назвать высокое имя, но буддист опередил его, сказав:
  - Я знаю, о какой даме ты говоришь. Ее зовут Липочка, не правда ли?
  Леня угадал о ком идет речь. Назвав знакомое имя, он сразу почувствовал, как по спине прошла холодная волна, а суставы схватила металлическая ломота льда. Буддист вспомнил роман с Липочкой! Он тоже, как и Йонас, был ее любовником. У Липочки был не один любовник: есть женщины, которые будят мужской рефлекс, притягивают к себе мужчин, как цветки манят пчел. Так и Липочка, оправдывая свое имя, манила к себе искателей пылкой и страстной любви. В юности Липочка была соседкой Лени Сперанского. Любил он ее сильно. Липочка жила в соседнем доме. Любовь настигла Леню и Липочку как убийца в темном переулке, как внезапный холодный ветер. Леня водил ее в клубы, кино, рестораны, вкусно кормил. Она полюбила его, он страстно приник к ней. Она говорила, что Леня доставлял ей массу новых, глубоких, поразительно свежих чувств, причем, только он, никто другой не был на это способен. И вдруг, как вихрь, налетел кризис. Они оба уже закончили школу. Леня учился на физическом факультете университета, она занималась на первом курсе швейного училища. Однажды Липочка пришла домой уставшей, накричала на Леню. Он молча вышел на улицу. Через день она осознала свою ошибку, кинулась к нему с извинениями. Несколько дней они мирились, но тут же опять ссорились. Все попытки примирения, вполне искренние, автоматически, фатально кончались новой ссорой. Это было безнадежно. Они встречались все реже и, наконец, расстались насовсем. Липочка перестала отвечать на эсэмэски, поменяла сим - карту. Леня долго мучился в поисках смысла произошедшего. Он понял, что в любви нет радости, нет страдания. Любовь - это радость и страданье вместе. Не пройдя через горе, не узнаешь истинной любви. Леня по-другому стал глядеть на жизнь. Она открылась ему в своем многоцветии. Леня пережил мистическое перерождение. Он ясно увидел такую картину: лепесток сливы, распускаясь, покрывает благоуханием 'три тысячи миров'. В самом малом предмете может содержаться вся истина о мире. Он почувствовал, что все зависит от него, от его души, и он зависит от всего. Если даже одна пылинка содержит всю вселенную, то душа Лени подавно. Леня стал другим. Огромным и малым. Ни то, ни другое не тяготило его. Впервые, может быть, страдание не унижало, не отнимало силы. Скорее, наоборот, он воспарил, открылся к новой жизни. Так, благодаря предательству Липочки, у Лени произошла Великая Смерть и наступила Великая Жизнь. Так он пришел к философии дзэн. Но с Липочкой он расстался навсегда. До него доходили лишь отрывочные сведения о ее судьбе.
  - Представь меня ей? - предложил Леня.
  - Липочке? Не понимаю, чем она может нам помочь?
  - Никто, кроме нее, не заинтересован преследовать Лялю. Липочка была твоей любовницей. Ей, должно быть, больно видеть, что теперь ты спишь с мелким клерком ее банка.
  - Хорошо, пойдем.
  - Куда?
  - В соседний зал.
  - Она здесь?
  В соседнем зале кафе проходила небольшая вечеринка. На ней присутствовала Липочка. Она сразу заметила Леню, и, конечно, узнала близкого друга юности. Йонас быстро удалился. Липочка была под виски и не церемонилась. Села напротив Лени, взяла его за руку и стала рассказывать о своей жизни. Теперь она директор банка. Но ее мучила одна проблема. Дело в том, что ей необходимо производить приятное впечатление, улыбаться. Вот этой - то свободной, лучезарной улыбки, пожаловалась Липочка, никак не удается достичь! Наоборот, в самые неподходящие моменты она частенько начинает плакать.
  - Я помогу тебе, - сказал Леня.
  - Постарайся, - улыбнулась Липочка.
  - Для этого ты должна быть со мной откровенна.
  - Конечно! - она рассмеялась. - С кем же еще? С мужем? С ним я играю роль наивной девочки. С подругами? Для них я объект зависти, директор банка, жена олигарха. А с тобой... Именно с тобой я могла бы...
  Буддист перешел в атаку:
  - Наш юношеский роман закончился внезапно и как-то... глупо.
  - Да, мне было больно. Ты был мне дорог. Я искала в тебе очищения. Но что-то не сложилось.
  Наставник продолжал психологический нажим:
  - Полная откровенность, - напомнил Леня, - иначе я не смогу тебе помочь, и ты не будешь лучезарно улыбаться на званых обедах. Скажи мне всю правду, тогда ты почувствуешь себя свободной. Тебя мучает ревность, не так ли? Причина твоих слез - ревность. Ты, директор, стала бешено ревновать своего бывшего любовника к Лялечке, простому менеджеру. Твоего бывшего любовника зовут ...
  - Не надо!
  - Он водит ее в консерваторию и учит астрофизике...
  - Ради всего святого, замолчи!
  - Хорошо.
  Липочка плакала.
  - Итак, тебя охватила ревность, - продолжал Сперанский. - Ты решила мстить. Причем сыграть, на самых низменных инстинктах.
  - Это невыносимо! - взмолилась Липочка.
  - У тебя есть все, состояние, вилла, куча машин, бриллианты, но тебя волнует другое. Ты вне себя от ревности.
  - Ты можешь перестать меня мучить?
  - Если узнаю всю правду. Мне нужен адрес, с которого были посланы скабрезные снимки Лялечки.
  - Как ты... об этом догадался?
  - Ревность сильнее всех иных человеческих чувств. Кроме любви, разумеется. Так, откуда же были посланы эти фотки?
  - Этого я не могу сказать. Это выше моих сил.
  Буддист оставил ее.
  Йонас все более отдалялся от своей гражданской жены. Йонас был тонкой, хрупкой натурой. Для него, так называемая, борьба за любовь лишена всякого смысла. В этом случае сама любовь утрачивает свою чистоту. А ему она нужна только чистой и светлой. Йонас вполне допускал возможность расставания с Лялечкой. Конечно же, думал он, голые фотографии вполне могли оказаться подставой. Но допустит ли полностью невинный человек хотя бы приближения к зоне риска? Идиллия семейного счастья как-то увядала. Неужели Липочка достигла того, чего хотела? И ревность способна победить?
  Йонас пригласил Леню к себе. Они вместе вошли в квартиру. Лялечка встретила их радушно. Она до того органично вошла в роль жены, что в ином качестве ее трудно было представить.
  - Вы как раз вовремя, - сказала она, собирая на кухне поднос с чаем. - Мы с мужем в это время всегда садимся пить чай.
  Лялечка разлила напиток в чашки, и началась церемония. Потом Лялечка провела гостя по галерее, устроенной на стенах длинного коридора.
  - Эти картины куплены на аукционах, - объяснила она. - Муж привил мне любовь к живописи.
  - И к музыке, насколько я знаю? - заметил буддист.
  - Пойдемте, я поставлю новый скрипичный концерт Бриза. Он еще не поступал в продажу. Но у нас есть диск с автографом!
  Буддист и Лялечка расположились в просторной зале и погрузились в волшебные звуки. Леня подумал, как резко изменилась эта девушка: из легкомысленной особы, проводившей время в ресторанах, нестрогой в поведении, она превратилась в милую жену, хозяйку. И теперь всему этому может прийти конец.
  - Вы счастливы? - спросил Леня.
  - Мне хорошо, - ответила Ляля. - Я поняла, как прекрасна жизнь. Какое невыразимое наслаждение дают человеку музыка, живопись, просто созерцание природы, заката в лесу.
  В этот миг, у себя в спальне, Йонас прикидывал, сколько ему потребуется чемоданов, чтобы уйти от Лялечки. Но сегодня, провожая буддиста, Йонас и Лялечка еще стояли в обнимку. Глядя на них, Леня едва сдержал слезы. Какая короткая у них любовь! Какое светлое перерождение Ляли! А эта шкура все разрушила из ничтожной ревности. Омерзительно!
  Липочка страдала самой примитивной формой ревности. Так называемой, ревностью собственника. Она злилась и была готова мстить только из-за того, что ее бывший любовник ныне принадлежал другой. Кажется, ну, что ей надо еще? Ушла к миллиардеру, теперь директор банка. Нет, ей неймется разрушить счастье человека только потому, что он любит не ее, а другую. Примитивный инстинкт собственника.
  Ситуация, казалось безвыходной. Леня сказал мне, что знает того, кто послал Лялечкины голые фотографии на сайт. Точнее, кто был инициатором этой подлости. Этим злодеем, действительно, оказалась Липочка, его бывшая любовница. Правда, она, не хочет говорить, с какого именно адреса посланы снимки. А только так можно было бы их аннулировать.
  - Ясно, что это кто-то из близкого окружения Липочки, - размышлял Леня.
  Я сказал:
  - А странно, правда, что шантажистка была когда-то твоей любовницей?
  - Она не шантажистка, - поправил Леня. - Ревность заставляет ее поступать подобным образом. В этом состоянии человек не отдает отчета в своих действиях.
  - Но ведь она несметно богата, твоя Липочка, зачем же ей...
  - Ревность побеждает все бескорыстное в человеке.
  - О! Да это поглубже Фауста!
  - Только без лести, - попросил Леня.
  Прошла неделя. Мне поручили быть в комиссии по отбору детей в лондонский колледж. Это были дети известных политиков, артистов, бизнесменов. Один мальчик привлек мое внимание известной фамилией. Я вспомнил фамилию всесильного банкира, мужа ревнивой Липочки. Мальчик - его сын. У него с детства отмечается ночное недержание мочи. Детский врач опрометчиво внес эти сведения в медицинскую карту малыша, и теперь надо было как-то выкручиваться. Мальчик зашел в кабинет и покраснел. Передо мной сидел подросток двенадцати лет. Я спросил его, писается ли он до сих пор ночью в постель. Он покраснел еще более и отрицательно покачал головой. Но видно было, что мальчик что-то скрывает.
  Я сообщил обо всем Лене:
  - Понимаешь, запись о недержании мочи сделана давно, лет семь назад. Тогда никто не придал этому значения. А теперь он должен лететь в Лондон, поступать в колледж. Банкир не знает об этой записи. А гувернантка не говорит родителям об энурезе, то есть о том, что их сын писает по ночам в постель.
  - Как же это можно скрыть?
  - Во-первых, это происходит уже не так часто, а, во-вторых, гувернантка вовремя стирает белье. Сын банкира платит ей за это. С энурезом мальчика не возьмут в Лондон. Липочку ждут большие неприятности, если ее сын не полетит туда.
  - Ты предлагаешь шантажировать Липочку? - изумился Леня.
  Я сказал:
  - Липочка просто вынуждена будет во всем сознаться. Она назовет адрес, откуда пришли фотки голой Лялечки.
  Буддист тяжело вздохнул:
  - Это шантаж. Разве можно делать доброе дело нечистыми руками!
  Нам обоим стало ясно, что другого пути нет и что действовать надо именно таким образом. Я уведомил родителей мальчика о недуге их сына. Они отреагировали мгновенно. Мне позвонили и назначили встречу.
  Я обо всем доложил Лене.
  Он сказал:
  - Вероятно, банкир даст много денег, чтобы вычеркнуть из медицинской карты сына упоминание об энурезе. - Он подумал и добавил: - Я, пожалуй, сам поеду на эту встречу.
  Леня взял все в свои руки. Я не возражал.
  Он поехал к назначенному месту. Там его ждала Липочка.
  - Ты? - удивилась она.
  - Как видишь.
  - А где же доктор?
  - Он занемог.
  - Вот как?
  - Это бывает.
  - Чего ты хочешь? - спросила Липочка.
  - А ты чего хочешь? Послать сына в Англию? Тогда имей дело со мной.
  Они зашли в ресторан.
  Липочка сказала:
  - Мы любили когда-то друг друга.
  Буддист предупредил:
  - Денег я не возьму.
  - Хорошо, я сдаюсь. Сын должен полететь в Англию. Что надо делать?
  - Надо правильно оформить медицинскую карту.
  - Согласна.
  Разговор шел быстро, по - деловому.
  - Адрес, - потребовал Леня.
  - Что?
  - Адрес, с которого были посланы фотки Лялечки. Ты мне даешь адрес, а я изымаю из карты твоего сына упоминание об энурезе. Идет?
  Липочка тут же взяла салфетку и написала адрес.
  Леня прочел:
  - Чье это имя?
  - Это имя моего сына.
  - Ты пользовалась его компьютером?
  - Нет, это он сделал это сам.
  - Он? Твой сын?
  - Для него это просто игра.
  - Но это же... злодейство! Чему ты его учишь!
  - Кто знает, в каком мире мы все будем жить лет через десять? Что будет тогда называться моралью, а что злодейством? - Липочка спросила с нетерпением: - Он полетит в Англию?
  - Последнее условие, - предложил Леня. - Он должен послать просьбу о снятии фоток с сайта Дамочки.ру.
  - Это само собой. Я могу идти?
  - Виски?
  - Нет, я за рулем.
  С адреса отправителя была подана просьба о снятии с сайта фотографий Лялечки. Таким образом, инцидент с ее голыми фотками был исчерпан. Мы с Леней поехали к ней, чтобы сообщить радостное известие. На углу дома стоял Йонас с чемоданом. Он выглядел жалким, ссутулившимся, честным интеллигентом - теперь уже, как видно, исчезающей эпохи. Он не смог выдержать обмана со стороны любимой девушки. Если права Липочка, и нас ждут времена иной морали, то люди, подобные Йонасу не протянут в новом времени - тотальной пошлости, нечестной игры, стяжательства, забвения чести.
  Йонас ловил машину. Мы остановились.
  Леня сказал ему:
  - Вообще-то мы к тебе в гости собрались.
  Йонас пожал плечами:
   - Я ухожу от Лялечки.
  Буддист сообщил:
  - Она не виновата. Она говорила правду.
  Пьеро спросил:
  - И ты в этом уверен?
  Леня подтвердил:
  - Да.
  - Что ж, может быть, - меланхолично произнес Йонас.
  - Не надо совершать необратимых действий, - посоветовал ему Леня.
  Йонас улыбнулся. Он поднял чемодан и вернулся к подъезду.
  - Поднимайтесь, - сказал он нам.
  В этот раз Йонас остался, но было ясно, что он все равно уйдет. Сейчас нам удалось его остановить. Мне подумалось: вот тоже, слабый человек, но не отступит от своего решения. Так что же сильнее в человеческой природе? И не есть ли так называемая слабость самым сильным оружием. Йонас ревновал Лялечку. Но он не был собственником. Его удручало то, что он ошибся в ней. Йонас не кричал, не требовал ничего, просто решил уйти. Кстати, ученые предлагают уходить, если в душе зарождается ревность. Не надо ревновать попусту, бороться с ветряными мельницами. Не любит, изменила? Ну, и ладушки. Ну, я пошел...
  Красиво, но уж очень грустно.
  Нам с буддистом стало жаль его. Жалко стало и Лялечку. Какая-то в них обоих была искренность, беззащитность. Уйти? Конечно, с точки зрения конфликтологии, это правильнее всего. Для умного человека так всегда бывает легче.
  Вскоре пришла Лялечка, радушно поздоровалась со всеми и стала наскоро готовить ужин. Леня зашел на кухню и сказал ей:
  - Он от вас уйдет.
  - Но ведь обман раскрылся?
  - Да, фотки смонтировала Липочка, - подтвердил Леня.
  - Вот, стерва! А он знает?
  - Конечно! Но ревность, это... - Леня усмехнулся: - Это такая штука... Она такая же сильная, как любовь.
  - Я убью ее.
  - Вы шутите, Лялечка?
  - Нисколько. Я не стала бы веселить вас. Именно из-за нее, из-за этих фоток, Йонас стал сомневаться во мне.
  Леня не спорил с ней. Буддист кое-что понимал в людях. Он многое мог определить по голосу, мимике, сочетанию слов и поступков... Некое чувство правды поселилось в нем уже давно и властно оценивало события и людей. И он знал, что Ляля не шутит. Изменения в человеке могут произойти мгновенно, и маленький клерк готов стать убийцей. Тем более, на кону, ее любовь и, может быть, сама жизнь. Без любви к Йонасу, Ляля задохнется, поэтому она пойдет на все.
  Буддист знал это. Он решил на всякий случай предупредить свою бывшую любовницу и тем самым предотвратить криминальное событие. Леня позвонил Липочке и сообщил ей, что Ляля собирается ее убить. Липочка восприняла это известие спокойно: она просто не поверила в такую возможность. Она не обладала даром предвидения.
  Утром Ляля позвонила Лене:
  - Кроме вас никто об этом не знает. Я убью ее сегодня вечером.
  - А если я...
  - Вы никому не расскажете, - уверенно сказала Ляля.
  - Почему?
  - Какое ваше дело? Зачем вам это дерьмо?
  - Как же вы хотите ее... Если вы мне доверились, то...
  - На сегодняшней вечеринке. Таблетки, без цвета, без запаха. Она будет долго и мучительно умирать.
  Леня ничего не сказал Липочке. Он только позвонил ей и пригласил в консерваторию, на концерт из произведений Бриза. Липочка отказалась, сославшись на занятость. У нее сегодня был званый ужин с важными персонами. Именно на этом ужине Ляля должна была ее отравить.
  - Мне жаль, конечно, - ответила она Лене, - что я не смогу составить тебе компанию.
  - Я приеду за полчаса до концерта.
  - Конечно, ты сходи на концерт.
  - Приходи и ты, пожалуйста, - попросил буддист.
  - Это мило, но... я не могу.
  Леня ждал у консерватории. Он надеялся отвлечь ее от предстоящей вечеринки и рокового бокала. Она не приехала к началу концерта. Она явилась только в антракте.
  - Не знаю даже, почему я приехала, - произнесла Липочка. - Через час начнется пати. Я непременно должна туда успеть.
  - Но самое интересное будет во втором отделении, - интриговал Леня.
  - Мне очень жаль.
  Они покинули буфет. У музыкального киоска Липочка остановилась. Там стоял господин и рассматривал диски. Липочка коснулась его; господин посмотрел на нее. Они обнялись. Оказалось, это партнер ее банка. Именно с ним и должна сегодня вечером произойти у нее встреча. Он заехал в консерваторию, как и Липочка, по дороге на пати. Он - глава солидной фирмы. Пришел срок погашения кредита, который эта фирма брала в банке 'Каскад'. Липочка и заемщик отошли к окну.
  - Решили пропустить важную встречу ради искусства? - спросила его Липочка.
  - Просто заехал по дороге. Я слушал Бриза, когда был маленьким. Совсем маленьким. Пожалуй, останусь и на второе отделение концерта.
  - Как же наша встреча?
  - А что встреча? Вот она. Мы же с тобой встретились. Зачем нам еще куда-то ехать?
  - Этот кредит... Ты должен его вернуть. Это очень важно.
  Заемщик задумчиво произнес:
  - Знаешь, я люблю в консерватории не большой, а малый зал. Вот этот. Он похож на старинную скрипку.
  - Подходит срок погашения кредита, - настаивала Липочка.
  - Мама водила меня на уроки скрипки, - в глазах богача появились слезы.
  - Проблема с кредитом, - продолжала банкирша, - отягощает наши отношения.
  - Какая ерунда! Мне хорошо здесь. Я не хочу уезжать со второго отделения.
  - Надо решать - короток миг.
  - А чего решать? Все уже решено. Мы завтра же вернем вам кредит с процентами. Пора идти. Третий звонок.
  - Как же переговоры?
  - Переговоров не будет. Ты меня знаешь. Если я что говорю, то делаю.
  Липочка вернулась к Лене. Она вздохнула облегченно и радостно:
  - Ну, вот, я остаюсь.
  Леня пригласил ее в зал. Они слушали музыку все второе отделение. Расстались возле ее роскошного автомобиля. Так Леня предотвратил убийство. Так он сделал все возможное, чтобы преступление не состоялось.
  Шли дни. Через неделю Ляля позвонила буддисту.
  - Она жива, и я знаю, что вы тут ни при чем.
  - Почему вы так думаете?
  - Потому что вы, я уверена в этом, ничего ей не сообщили о моем замысле, не так ли? То, что она жива - это, ведь, случайность?
  - Да, это была случайность.
  - Приходите в гости.
  - Я увижу Йонаса?
  - Его со мной нет. Но я уверена, что он вернется.
  Конечно, все произошло случайно. Буддисту, вообще, незачем суетиться. Он может просто наблюдать жизнь, убрав лишние эмоции. Ну, а нам, детям праха, необходимо сделать вывод более прозаический. Надо признать: часто мы бессильны, чтобы рассчитать правильные шаги. Бывают ситуации, когда только время, только силы судьбы могут что-то изменить. И наше вмешательство бесполезно. Когда любовники умные, их силой не возьмешь. Нужно ждать. Терпеть и смириться.
  
  
  
  
   Секретная камера в ридикюле
  
  
  У зрелого мужчины, богатого бизнесмена, женившегося на прелестной, юной особе, может появиться, так называемая, проективная ревность. За плечами у него бурная жизнь, в которой были романы и измены. Он знает, как это делается. Но юную жену он себе взял не для того, чтобы она занималась тем же самым. Наоборот, его целью является создание крепкой, в чем-то даже патриархальной семьи. Нагулявшись, теперь он стремится в тихую гавань домашнего уюта. Рассчитывает на то, что юная супруга обеспечит в доме атмосферу спокойствия и уверенности. Оттого, что он сам грешен, любые, пусть и весьма отдаленные, самые ничтожные намеки на 'неверность' молодой жены суровый бизнесмен принимает на веру. Если прежде, думает он, я сам был гуляка, 'ходок', значит, и моя юная жена - такая же. Ему невдомек, что он как бы проецирует свои грехи на нее - девушку, вполне может быть, совершенно невинную. Так возникает проективная ревность. Скорее всего, жена ему не изменяла и не имеет таких намерений, но проективный механизм включает у мужа ревность. Обычные поступки, которые являются абсолютно пристойными, встречи с друзьями, походы с подругой в кино, приобретают в мозгу старого ревнивца совершенно определенный смысл. 'Она может с кем-то встречаться только для секса'. Он думает так, потому что сам был блудником. Чувство ревности по отношению к молодой супруге не нуждается в долгих объяснениях и внутренней борьбе. Оно проявляется в скорых и решительных действиях. Душевным метаниям нет места. Муж заботиться о молодой жене, как о дочери и злиться, когда она не понимает своего счастья! Задерживается, проявляет к кому-то другому повышенный интерес. Это наказуемо. Скажем, легкий флирт жены с кем-то из знакомых бизнесменов, то есть обыкновенная шалость молодой девушки, воспринимается как проступок, требующий сурового наказания.
  Муж Александры Барановой, в общении с друзьями - Сашки, был предпринимателем средней руки. Владел двумя магазинами и рестораном. Сама Сашка отличалась высоким ростом, крепким телом и нервами. Для многих явилось полной неожиданностью то, что эта хиппи вышла замуж за бизнесмена. Совсем еще недавно Сашка носила резаные джинсы, рюкзаки, прическу со стрелами и пила много пива. Она принадлежала к неформальному течению молодежи без определенной привязки: то ли хиппи, то ли ростофарианы... Папа, шофер, любил Сашку, но упустил важный момент воспитания. Поддавшись европейской моде на свободу самовыражения детей, он снял зажимы и пустил на самотек эпатажное поведение дочери. Мама, филолог, увлекалась поэтами Серебряного века; повлиять на увлечения дочери она не могла.
  Когда стали приходить первые сигналы о связи дочери с неформальной группой молодежи, мать-филолог сразу отсекла это неприятное известие, предпочитала ничего не знать. С детства Александра росла послушным ребенком. Любила родителей, была к ним сильно привязана. Всюду они были вместе: в цирке, кино, зоопарке. Сашка училась игре на гитаре. Между прочим, хорошо рисовала тушью в блокноте, немного пела. А потом родители просто не справились с ее бурным взрослением. Ведь до наступления пубертатного криза все шло хорошо, ничто не предвещало ненастья. Однако в 13 лет Сашка стала грубить, пропадать в тусовках, носить эпатирующую одежду, непомерно употреблять пиво. Казалось, все неуклонно ведет ее к деградации. Но ей повезло. Появился этот увалень - ресторатор. Мужик об одной извилине, но строгих правил. Он как-то приметил девушку, покупавшую ящик пива. Заговорил с ней: не надо ли помочь? Донес ящик до скамейки в парке. Сказал, что будет ждать ее в следующий раз. И когда он увидел ее опять, сразу повел в ресторан. Сделал предложение о замужестве. Сашка согласилась. Родители испугались: сначала тусовки, ростофарианы, гопники, а теперь и ресторатор. Но семейная жизнь быстро изменила ее, Сашка сразу повзрослела. Стала домовитой, научилась хорошо готовить. Родители вздохнули - вот и прошел, слава богу, период бурного взросления, кровожадно-юные дни ее пубертата.
  Минуло два года после замужества. К Сашке приехал один парень. Из бывшей их тусовки. Он какое-то время жил в деревне, а теперь вернулся. С виду - нормальный. Но, оказалось, не порвал с прошлым. И они опять стали тусоваться вместе. Сидели на чердаке, в парке, пили пиво, слушали металл, курили травку. Родители сразу это заметили, а муж был не в курсе. Сашка все от него скрывала. Нет, она не спала с парнем. Ей не хотелось этого. Она ценила мужа, свою семейную жизнь. Просто, виделась с другом. С ним у нее образовался свой мирок - маленький островок былой свободы. Обеспокоенные родители обратились ко мне.
  Я был зван к молодым на обед. Первое же знакомство с девушкой произвело на меня приятное впечатление. Александра Баранова была умна, образована, во всяком случае, по части искусства. Оказавшись в квартире супругов, я словно попал в картинную галерею. Мы прохаживались с Сашкой и ее мужем по широкому коридору; на стенах висели полотна, и, кажется, все они - оригиналы. Мой взор приковала абстрактная картина. Муж Сашки, ресторатор, сказал, что это Малевич. Я сказал, что это, вероятно, Кандинский. Саша сказала, что это - Родченко. И доказала. Неопровержимо. А потом мы сели пить чай. Включили музыку. Закружилась музыкальная вьюга. Муж сказал, что звучит Римский-Корсаков. Я предположил, до сих пор, право, не знаю, почему, что это Равель. Но правильно опять догадалась Сашка: это был Дворжак.
  На другой день я сообщил родителям об отсутствии у дочери признаков психической аномалии, и что пубертат вряд ли вернется к ней во всей красе. Так, осколки...
  - Но эти осколки могут попасть в самое сердце! - воскликнул отец.
  - Может, ей подмешать что-нибудь в пищу? - в отчаянии спросила мать. - Чего-нибудь успокоительного?
  Им так не хотелось пережить все это заново! Весь кошмар неуправляемого поведения. Властного негативизма пубертата. Буйства невменяемой юности. Все уже как - будто устаканилось, Александра вышла замуж, остепенилась, отошла от тусовки, казалось, навсегда. Но приезд хиппи-ростофариана грозил все испортить.
  Шофер сообщил:
  - Недавно к дочери приходил сотрудник госнаркоконтроля. Мы, конечно, ничего не стали говорить мужу Сашки.
  - Что, какие-то проблемы? - спросил я.
  - Ее старые грехи. Она когда-то приторговывала марихуаной. Если узнает ее муж... Он так благотворно повлиял на Сашку!
  Шофер сказал:
  - Тут надо придумать что-то хитрое. А, доктор?
  Я вспомнил рассуждения моего друга - буддиста о ревности. В той их части, что ревность сильнее иных велений человеческого сердца. Так оно, скорее всего, и есть. И, наверное, это можно как-то использовать. Между прочим, история с госнаркоконтролем имела занятное продолжение. Дело в том, что вместе с марихуаной из Европы доставлялся так называемый 'алкогольный чай' - кристаллический алкоголь, смешанный с чайным листом. Этим снадобьем не так давно отравили известного артиста Сидорова, бывшего какое-то время моим пациентом. Мы с буддистом Леней боролись за его спасение, к прискорбию, неудачно. Артист, страдавший зависимостью от алкоголя, зашил в кожу специальное антиалкогольное лекарство и, как положено в таких случаях, сохранял режим трезвости. Но его угостили этим алкогольным чаем: произошла реакция несовместимости алкоголя с вшитым лекарством, и Сидоров умер от сердечного приступа.
  Сыщики шли по следу алкогольного чая. Нас вызвали вместе с Леней в следственное управление и подвергли допросу.
  - Мы нашли канал передачи зелья, - сообщил нам сотрудник наркоконтроля, ведущий дело о контрабанде. - Понимаете, какая подлость? Алкогольный чай. Он поступает вместе с марихуаной. Этот чай не менее опасен. Вы ведь лечили Сидорова? Может, остались какие-то связи?
  Леня сказал:
  - У нас есть одна зацепка...
  Я наступил ему на ногу, давая понять, что он зашел далеко.
  - Какая? - поинтересовался сотрудник.
  - Не хотелось бы раньше времени, - притормозил буддист: - Надо подумать.
  - Сообщите мне, если что-то узнаете.
  - Хорошо.
  Мы вышли на улицу. Снега почти не было, хотя мороз - градусов под двадцать. На машинах лежали тонкие снежные накидки, искрящиеся на холодном солнце. Отойдя в безопасное место, я набросился на буддиста:
  - По-моему, это подло!
  - Что именно?
  - Ты хотел заложить этого парня.
  - Во всяком случае, это единственная возможность спасти Сашку Баранову. Ее приятель причастен к трафику марихуаны. Если его заложить, он исчезнет, она не будет его видеть, забудет о нем. И потом... Он из тех, кто везет сюда всякую дрянь. Сидорова тоже отравили контрабандным зельем.
  Мне давно не дает покоя одна мысль, и я решил, наконец, поделиться ею:
   - Существует проклятый круг. Если не дать людям радости алкоголя, они найдут какой-нибудь наркотик. Перекроешь наркотик, люди полезут в петлю. Им станет скучно. А если вытащить их из петли, они потребуют топор, чтобы убить ближнего своего.
  - Не надо жить так подробно, - посоветовал тренер дзэн.
  - Вся история человечества, по-моему, вопиет об этом. А медицина - и подавно.
  - Оставим эту дискуссию.
  Леня твердо придерживался избранной тактики. Он встретился с ресторатором, мужем Саши. Сказал ему, что жена, возможно, встречается с одним своим старым приятелем.
  - И встречи эти, - добавил наставник, - имеют весьма фривольный оттенок.
  Ресторатор вспылил:
  - Я бы убил его!
  - Какая кровожадность!
  - Вы сами открыли мне глаза?!
  - Да, но существуют иные способы преодолеть ревность.
  - Какие же?
  - Не интересоваться прошлой жизнью жены. Не следить за ней. Постараться завоевать ее уважение...
  Какое-то мгновение ресторатор молчал. Тренер уловил состояние мужа, и ему хватило этой минутки, чтобы понять всю ситуацию. Конечно, эти психологические фенички не подходят брутальному бизнесмену.
  - Вы сами прекрасно знаете, что это невозможно, - сказал ресторатор. - Разве любовь можно остановить?
  Увы, это была правда. В словах ресторатора заключался весь смысл проективной ревности. Он видел в поведении жены то, в чем был грешен сам. Он гулял, изменял и теперь в любой улыбке жены видит сигнал измены. И он знает, как захватывает любовное чувство, никакие увещевания здесь не помогут. Если она захочет, будет изменять. Он бы и сам так поступил.
  Лене оставалось лишь признать правоту старого ловеласа:
  - Да, я понимаю, все эти советы не для вас. Вам нужна камера слежения.
  - Зачем она мне? - спросил ресторатор.
  - Чтобы добыть доказательства. Я поговорю со знакомым ментом.
  Леня попросил следователя наркоконтроля раздобыть миниатюрную камеру слежения. Следователь сказал, что у него есть такая камера. Ее запросто можно ввинтить, ну, скажем, в замок дамской ручной сумочки. И на экране все будет видно, каждый ее шаг.
  - Очень хорошо, - сказал Леня.
  Следователь спросил:
  - Зачем вам это?
  - Дело обыкновенное, - смущенно ответил буддист.
  - Понятно, - улыбнулся следователь. - Она прячется, а вы контролируете каждый ее шаг.
  - Если все получится, если дело пойдет по моему сценарию, вы узнаете много интересного и полезного.
  - Будем надеяться.
  Камеру слежения тайно вмонтировали в замочек. Александра не догадывалась об этом и продолжала встречаться с парнем из деревни, бывшим тусовщиком-хиппи.
  Настала пора показать видеозапись мужу. Леня, будучи в гостях у ресторатора, сказал:
  - У меня есть короткий сюжет из жизни вашей жены. То, что вы увидите, может потрясти вас.
  Бизнесмен на мгновение задумался:
  - Мне бы не хотелось испытывать к моей жене чувство ненависти.
  - Сам не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
  Леня вставил флэшку в компьютер. На экране появились двое - Сашка и ростофариан. Они сидели на карачках, пили чай и курили; на полу стояла банка с горящей внутри свечой; парень бренчал на гитаре.
  Ресторатор заметно напрягся и дрожал от злости. Ревность со всей неизбежностью и силой вошла в его фибры, хоть Сашка и не целовалась с парнем.
  Леня, заметив перемену состояния ресторатора, сказал ему:
  - Не стоит слепо мстить. Будет лучше сообщить в службу наркоконтроля.
  Ресторатор понял Леню очень хорошо. Даже в большей степени, чем рассчитывал буддист. Ревнивый муж подкараулил ростофариана и вытряс из него всю информацию о трафике. Затем позвонил в полицию, дождался их сотрудников и сдал парня с рук на руки.
  За утренним чаем Сашка была подавлена. Она узнала о задержании парня, о том, что тот во всем сознался. Ушел, кажется, навсегда, ее тусовочный, хипповый период. Ей стало грустно.
  - Тебе нездорово? - спросил муж.
  - Вспоминаю, что купить к вечеру.
  - Гувернантка купит, - сказал муж.
  - Я хотела приготовить вкусный ужин.
  - Мне гувернантка приготовит.
  Ресторатор какое-то время злился на Сашку, но после остыл. Он любил ее; не прошло и недели, как он все ей простил. Нас с Леней в те дни пригласили на вечер памяти артиста Петра Сидорова. Мы встретились возле театра.
  - Артист, наконец, отмщен, - сказал Леня.
  - Ты говоришь о том хиппи, которого арестовали?
  - Теперь мы знаем всю правду. Жанна Дере покупала смертельный чай у контрабандистов и травила им артиста. А этот парень, друг нашей подопечной, оказался из их же компании. Он причастен к контрабанде. Так что, все справедливо. Лучше поздно, чем никогда.
  Так или иначе, хиппи исчез за колючей проволокой. И в семье ресторатора стало тихо, тепло, спокойно. Сашка скоро позабыла о друге своей юности. Шофер и филолог - родители Сашки - не могли нарадоваться.
  Едва только ревность забрезжила в сознании мужа, как он приступил к действию. Мысль стала равной поведению, поступку. Что ж, порой, надо действовать быстро и решительно. Надо очистить свою дорогу от помех. Оградить жену от соблазнов и держать подле себя. Иногда сила помогает. Так бывает в природе. Красивая лошадь понимает жесткий разговор и суровое обращение. Стоит проявить мягкость, как она уже не слушается.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Р Е В Н О С Т Ь:
  Л И К И И М А С К И
  
  
  Синопсис. В жанре художественного исследования рассматриваются основные философские и психологические теории ревности. Приводятся разные житейские истории с иллюстрацией зарождения и кульминации этого чувства. Любой человек припомнит что-то похожее в окружающей его жизни.
  
  
  
  
  
  
  Содержание:
  
  Обратная сторона Луны
  Любовь к трем Димам
  Девушка и тюрьма
  Котик, я с тобой
  Последний подарок
  Не отпущу
  Ревность может все
  Университеты моей юности
  Плюшевый гость
  Окончательный анализ
  Дамочки.ру
  Секретная камера в ридикюле
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Обратная сторона Луны
  
  
  Положение ревнивцев незавидно. Их предали. Что же им делать? Стать изгоем, - жалким, одиноким, - либо восстать. Вооружиться, победить, отомстить. Или исчезнуть. Известен случай, когда маститый актер выгнал на улицу бедную жену, у которой в Москве не было ни кола, ни двора. Но ревнивец может отомстить и косвенно, то есть найти новую любовь, жениться повторно. Природа ведь не любит пустот.
  В науках, изучающих человека, его бытие, мотивы его поведения, ревность занимает достаточно скромное место. Скажем, философские словари не содержат объяснения феномена ревности. Случаи, когда кто-то кого-то ревнует, представляются для философии, вероятно, слишком бытовыми, приземленными. Философы, ведь, не консультируют конкретные случаи. Они тут не помощники. Посмотрим, что же предлагает психиатрия. Да, психиатрическая наука изучает ревность. Но только как симптом душевного расстройства. Для психиатра ревность - это, исключительно, болезнь, психоз. И название ей одно: бред ревности. Таким образом, число ревнивцев, попадающих в поле зрения психиатров, очень незначительно.
  В психологических словарях термин 'ревность' тоже встречается редко. Даже в 'Большом психологическом' точной, общепринятой характеристики данного понятия нет. В словаре, выпущенном ростовским издательством 'Феникс', ревность представлена как вид тревоги. У ревнивца возникает опасение, подозрение, что любимый человек недостаточно к нему привязан и проявляет мало заботы. Данное обстоятельство вызывает тревогу и, вслед за ней, ревность. Об этом, кстати, писал известный психолог К. Изард. Человек, которого обуяла ревность, чувствует везде обман, опасность, он тревожен и беззащитен.
  Как ни странно, но довольно точное определение ревности есть в старых толковых словарях Даля и Ожегова. Определение там небольшое: абзац в несколько строк. Оно же, кстати, перенесено, почти дословно, в Большой энциклопедический словарь (БЭС). 'Ревность' - это особое чувство, ядром которого является мучительное сомнение в неверности любимого человека'. Мы любим кого-то и одновременно подозреваем, что этот человек нам неверен, - вот это и есть ревность. Очень важно, что указанное 'мучительное' сомнение возникает именно в любовных отношениях. Оно, это сомнение, порождено любовью. Кто не любит, тот не сомневается, не мучается. Из этого определения видно, что ревность возникает только там, где есть воспетый в веках, пресловутый треугольник. Обязательно должно быть три человека: 1. любящий, 2. объект его любви, 3. 'третий', к которому потянулся второй. Любящий замечает, что любимый заинтересовался кем-то 'третьим' - на службе, по знакомству. Вот, скажем, в зависти участвуют два человека, а не три. Например, актер видит, что его товарищ по театру популярнее, чем он. Или: сослуживец поселился в элитном доме; зарплата подруги в десять раз больше и т. д. Во всех таких случаях мы имеем дело не с ревностью, а с завистью. Для ревности нужны трое.
  Ревность появляется только от любви, она ее производная. Следовательно, чем сильнее любовь, тем вероятнее возникновение ревности. Задержалась на работе, пахнет табаком, говорит, что была с подругой в кино... Иной бы промолчал, махнул рукой и пошел к своему компьютеру. Не то - любящий! Он сразу заподозрит неладное. Не поверит, что она была в кино, станет выпытывать, с кем она находилась рядом, откуда запах табачного дыма и проч.
  Ревность - не абстракция. Тем более, не поэтическая абстракция. Ревность возникает, когда в любовные отношения двух людей вторгается некто. Жили себе два человека, любили друг друга и вдруг - вихрь, цунами сносит жалкие лачужки их бывшей любви. Зачем это нужно? И, главное, кому? Ведь все в мире имеет свой смысл. И смысл, и причину.
  И все же, отчего это высокие науки не занимаются так подробно ревностью? Вероятно, им ее просто некуда деть. У нее такой большой диапазон проявлений! Известный поэт, узнав, что его жена веселилась на банкете, смеялась в присутствии других мужчин, с обидой воскликнул: 'какой-то французик тебя целовал'. И обида-то была так себе, полна иронии. Посмеялись, выспались - как с гуся вода и вся худоба. Не философу же, в самом деле, изучать подобные выверты? Да, и психологу как-то не с руки заниматься всей этой чепухой. Но такие безобидные истории расположены на одном полюсе ревности. А на другом ее полюсе случаются и совершенно жуткие проявления. Недавно в одном уральском городке нашли в лесу, у реки, грудного младенца, еще живого. Отыскали мать. Она родила ребенка в реке и бросила новорожденного под дерево. Сразу созналась в содеянном и все объяснила. Она жила с мужчиной. Ребенок этот был зачат по любви. Потом женщина узнала, что у нее есть соперница. Вернуть любимого никак не удавалось, и тогда она решила отомстить ему: выбросить в лесу только что родившегося ребенка. Такая история. Философы тут бессильны. Вся надежда на психиатров. Но психиатры признали ее вменяемой. И правильно сделали, поскольку бреда и галлюцинаций у женщины нет. Психическое заболевание отсутствует, а преступление относится к особой группе - немотивированных деликтов, когда, с одной стороны, нет душевной болезни, а с другой - неясен мотив. Из ревности убивать ребенка?!
  Странная, непонятная штука - ревность. Не иначе, в ней присутствует загадка подсознания.
  В психике всегда так - есть лицевая, есть и 'другая', 'обратная' сторона. Эта обратная сторона человеческой психики называется подсознанием. Что там, на той стороне? Одному богу известно. Конечно, ученые пытаются решить загадки подсознания и кое-что уже разгадали. В наших рассуждениях о природе ревности мы будем использовать это 'кое-что'. Принято считать, что сознание вмещает в себя все чистое, высшее, а подсознание - есть скопление грязных инстинктов. Сознание выставляется напоказ, в то время как подсознание человек старается спрятать, прогнать, чтоб не смущать окружающих. Но одно не бывает без другого. Когда физиологическая потребность не справлена, инстинкт не кормлен, не пойдет и духовная работа. Подсознание дает подпитку сознанию. В котельной-то всегда дымно, жарко. Но без этой работы в квартире будет холодно. То же - и с любовью. Есть вздохи на скамейке, прогулки, так сказать, при луне, а есть оборотная сторона любви - ее котельная, ее инстинкты. В том числе, инстинкт собственника, который порождает ревность.
  Мало кто знает, а если знает, то способен принять эту истину: и в основе любви, и в механизме ревности заложены глубинные инстинкты подсознания. Светлое и темное в человеке питаются из единого источника. Одно не живет без другого.
  Да, в философском словаре нет понятия ревности. Но эти случаи всегда настолько философичны! Они прямо пропитаны философией. В них дышит само Бытие. Ревность стоит в ряду великих философских загадок. Ведь чтобы опуститься до ревности, надо было прежде рискнуть полюбить. Кинуться в этот омут. Решиться войти в полосу любовной страсти. Несущий в себе страсть ревности был когда-то любовником - прекрасным, одухотворенным. Ревность - плата за любовь. Счастье стоит дорого. И ревность с ее мучениями вполне достойная цена. Можно согласиться с известной максимой - любить, не ревнуя, невозможно. Разумеется, если иметь в виду чистую, светлую и сильную любовь. Может быть, сейчас и модно стало любить без ревности, легко, не отдаваясь всецело своему чувству? Как почистить зубы, поплавать в бассейне, выполнить необходимую работу, покататься на лошади. И - немного полюбить. Без сильной страсти. Просто заняться любовью. Вставить ее в расписание своей жизни. Давай, сделаем это по - быстрому и все такое. Наверное, и так можно прожить. Но ведь страсти человеку необходимы! Нельзя обрести истинную самость, не пережив сильных страстей. Они несут очистительную функцию. Вы не добьетесь подъема жизненных сил только спортом или искусством. Конечно, всякая страсть опасна. Страстная любовь даст вам энергию, но она может вызвать ревность. Чтобы любить, надо приготовиться к возможным страданиям. Когда человек это знает, готов к этому, перенести невзгоды ревности ему будет проще.
  Итак, ревность - чувство инстинктивное, происходит из того же источника страстей, что и любовь. Ревность, если хотите, - признак любви. Без нее любовь ненастоящая, не та, что очищает душу. Потом: ревность - это проверка. Если любовь устоит от напора ревности, значит, отношения людей серьезны. Поскольку ревность питается из бессознательной 'котельной' души, она содержит в себе мощный потенциал энергии. Она может излечить от невроза, депрессии и других недугов.
  Видов ревности много. Так же, как велико разнообразие человеческих типов и жизненных ситуаций, поворотов судьбы и ее неизбежных случайностей. И всякий раз, столкнувшись с этим чувством, надо пройти по лезвию ножа. Не потерять себя, не удариться в слепую месть. Это - самая худшая форма поведения, недостойная цивилизованных людей. Ученые советуют в разумных пределах ослаблять контроль над собой и давать волю чувствам. Трудность в том, что нелегко определить границу, когда нормальное чувство переходит в патологию. Как и любая страсть, ревность нуждается в сдерживании. Любое лекарство имеет свою дозировку. В нужных дозах оно лечит, но если выпить сразу много таблеток, наступит отравление.
  Лучший путь - сохранить любовь, пусть даже видимость любви, сны о ней. Сны о чем-то светлом.
  
  
  
  
  
  
  
   Любовь к трем Димам
  
  
  Конечно, ревность - это оборотная сторона любви. Если нет ревности, то нет и любви. Но как тяжела эта ноша, ведь ревность граничит с несвободой! Ревность - это диктатура. Ревнивец добивается полного подчинения. Отчего многие люди всю жизнь находятся в поисках любви, проходят через короткие, поспешные романы, разрывы, но так и не находят своего счастья? Это происходит от того, что они не приемлют даже малейшей свободы в поступках своего партнера. Чуть что не так, чуть где-то не подчинился - сразу скандал. Чуть отступил от графика, пришел позднее, источает слабый запах других духов, как тут же - сцена ревности.
  Ревность - это, в сущности, зависимость. Мы боимся упустить, потерять любимого человека, который улыбнулся кому-то, задержался на работе, не усладил слух клятвами послушания. Конечно, камертоном любви является не ревность, а свобода. Но это хорошо в теории. А человек слаб. И так же легко, как бросается он в омут своих половых инстинктов, он попадается в сети ревности.
  Молодые люди познакомились по sms и встречались два года. Вместе гуляли, обедали в ресторанах, но интимных контактов между ними не было. Настя избегала половой близости. Она, вообще, боялась мужчин как биологического вида. Девушка опасалась бесчестия. Ей казалось, что, совершив половой акт, партнер обязательно исчезнет, что, добившись своего, он забудет о ней. Через два года отношения с парнем стали распадаться. Димка позволял себе подолгу не звонить, не интересоваться ее проблемами. Однажды Настя увидала, что он не выкладывает свой мобильник, а держит его в кармане. Они смотрели телевизор: Димка сидел в кресле, и 'труба' сильно оттопыривала его джинсы. Настя - собственник, и ей нужно контролировать переписку друга, знать о нем все. Понятно, что спрятанный в кармане мобильник раздражал ее. Ревность закралась к ней в душу. Она заподозрила, что в мобильнике спрятаны письма другой девушки, что она, Настя, не единственная. Это открытие ошеломило ее. Они навсегда расстались. Настя долго вспоминала Диму и думала о своей вине: не поспешила ли? Может, напрасно пошла она на поводу у собственного максимализма? У нее появились так называемые панические атаки, как говорят в народе, 'панички', - вдруг начинало ускоренно биться сердце, дрожали пальцы рук, охватывало отчаяние. Хотелось даже умереть, не в буквальном, конечно, смысле, а так, 'забыться'.
  Летом Настя отдыхала с мамой в Турции. Вдали от родины боль разрыва едва-едва ослабла. В предпоследний день, у шведского стола к ней подошел накачанный парень и спросил, не помочь ли ей накладывать еду? Девушка согласилась. Он проворно исполнил свою нечаянную миссию и сказал: если что, мол, зовите опять меня.
  - Хорошо, - ответила ему Настя.
  Он ей как-то сразу понравился. Настя всю ночь промечтала о нем. Парень был новосибирским хоккеистом, хорош собой, с широкой грудью, большими бицепсами. И звали его тоже Димой - как и ее первого парня, с которым она недавно рассталась. Наутро 'новый', второй по счету, Дима подкараулил Настю у выхода из ресторана и пригласил присесть на диван.
  - Давай познакомимся? - простодушно сказал он.
  - Давай.
  У них оставался один день, и они вместе гуляли по набережной, в парке. Договорились встретиться осенью. Рано утром девушка улетела, а он остался. Они посылали друг другу sms. Он прилетел в Москву, как и обещал, в ноябре. Настя и хоккеист встретились в пятницу вечером и немного погуляли по улице. Потом он уехал на подмосковную хоккейную базу. Они договорились встретиться в субботу. Утром Дима позвонил и сказал, что у него внезапная тренировка. Настя писала ему, звонила. Он вежливо отвечал, говорил, что связан контрактом и не в силах нарушить спортивный режим. Настя в пылу ревности сказала, что они не подходят друг к другу. Он сказал, что сейчас не может заводить глубоких отношений, ибо у него напряженная спортивная жизнь. Дима был честен: ничего ей не обещал. Так закончился второй роман Настеньки.
  Между прочим, знакомство с хоккеистом позволило ей тут же и навсегда забыть первого Диму. Но второй разрыв укрепил недоверие к мужчинам. Она - собственник, ревнивец. Она боится, что останется одна. В Интернете Настя нашла себе третьего парня. По чистому совпадению он тоже сказался Димой. Он написал Насте короткое письмецо: давай, мол, встретимся, ты не против? Ей понравился этот минимализм: без лишних слов, без глупых, сложных намеков, а так - напрямую, запросто. Они увиделись, погуляли.
  Остальные знакомцы по Интернету вызывали у Насти физическое неприятие уже на фото, да и говорили они в письмах о желании 'страстной' любви. Насте все это казалось вычурным, чересчур пышным. Девушка была минималисткой, то есть предпочитала точность и предельную простоту. Этот, 'третий' уже, Дима ей подходил. Она рассказала о нем маме, привела домой. Выпили чаю. Мама, увидав парня, сказала потом дочери, что он производит на нее отталкивающее впечатление и что эта связь - не надолго. Однако Настя, вопреки мнению своей мамы, продолжала развивать отношения с Димой. Она для себя обозначила его как 'Дима-3'.
  Познакомилась с его родителями. Те благословили их на поездку в Питер. Девушка выпросила у своей мамы согласие на этот вояж. В северной столице парень и девушка жили в 'нумере', вступили в половую связь, первую в жизни Насти. Ей было больно, но потом - приятно. Она ему доверилась, и, в общем, близость была удачной. В Москве они встречались каждый день. Он взял дополнительный отпуск ради нее. В этот, золотой период отношений 'Дима-3' предложил Насте руку и сердце. Она сказала, что сообщит маме и узнает ее мнение. Он сказал, что его намерения более чем серьезные. Ему бы очень хотелось создать семью, - один раз и на всю жизнь.
  Как-то Настя и Дима-3 гуляли в Царицино. Там им повстречалась шумная компания. Люди из этой компании стали здороваться с ее парнем. Дима положил ладонь на плечо встреченной девушки и поцеловал ее в щеку.
  - Как ты мог? - вспыхнула Настя, когда компания удалилась.
  - Что я мог?
  - Целовать ее.
  - Да, поцеловал, - согласился, улыбнувшись, Дима. - Ну, и что?
  Дима ответил подруге спокойно, подчеркивая отсутствие в его действиях какой-либо непристойности. Настя заметила с укором:
  - Это похоже на предательство.
  - Но мы знакомы с ней со школы! - Дима искренне изумился такому приступу ревности. - Дружеский, невинный поцелуй, всего лишь.
  Но искру подозрения погасить не удалось. Что делать, Настя страдала довольно распространенным видом ревности - ревностью собственника. Главным компонентом этого чувства является убежденность, что любимый человек принадлежит ей, и только ей. Что никакие другие люди не имеют на него вообще никакого права. Стоит любимому сказать кому-то доброе слово, улыбнуться, дружески приобнять, как тут же вспыхивает мучительное, удушливое чувство ревности.
  У Димы был день рождения. Он принимал поздравительные sms. Все присылали ему письма, а та, встреченная в парке, якобы школьная подруга, поздравила его, позвонив по телефону. Все присылали сообщения, а она позвонила. Единственная. Отчего!? Он ответил ей: 'Хелло'! Как-то особенно искренне, с радостной улыбкой.
  Дима сообщил Насте, что эта, а-ля 'школьная подруга' пригласила его к себе в гости.
  - Я бы не пошла ни за что! - воскликнула Настя.
  - Хорошо, я никуда не пойду, - успокоил ее Дима.
  В сознании Насти прочно закрепилась ревность, как болезнь в коре молодого дерева. Нечто потаенное было в этом 'Диме-3'. Недоступное ее воле! Близился новый год. Настя решила отмечать его в Турции с мамой. А он театрально спорил с ней, доказывал, что надо им отмечать праздник вместе, вдвоем. Она говорила, что праздников еще много: встретим потом вместе рождество. Дима настаивал на своем как осел. Это разозлило Настю. Она потребовала немедленной встречи. Дима тут же приехал. Настя сказала, что устала. Он сказал, что тоже устал от ее капризов. Она сказала, что раз так, то он может ее 'бросить'. Вышла из машины и не махнула ему рукою, как всегда это делала раньше. Потом они опять встретились. Дима сказал, что вспылил, просил прощения. Заплакал, сказал, что не хочет ее терять. А после не звонил неделю. Она советовалась с подругами. Те говорят, что если парень не звонит неделю, надо бросить его.
  Вернулась паника, такая же, как после разрыва с первым ее Димой. Часто билось сердце, накатывала тоска, расстроился сон, мучили приступы удушья. Она пришла ко мне на прием с мамой. Я назначил ей антидепрессант утром, а на ночь - валиум.
  - Антидепрессант вас взбодрит, - сказал я, подавая рецепт. - А валиум поможет быстро уснуть.
  Ей стало лучше, но не в полной мере. Паника стала возникать реже, но совсем не ушла. Я лечил ее ушными иголками. Стало еще лучше, но не до конца. Какое-то гнетущее чувство все равно оставалось. Я позвонил своему приятелю, тренеру буддизма Лене. Он никогда не отказывал мне в помощи. Его титул звучит по-разному - тренер дзэн-буддизма, наставник, учитель и даже господин Лао. Он пришел к буддизму после душевной травмы. Он сумел тогда оправиться, и теперь помогает другим, попавшим в жизненный переплет. Мне-то сам бог велел с ним советоваться, по моей работе. Я рассказал ему историю Насти.
  - Антидепрессанты не действуют? - поинтересовался Леня.
  - Они, как всегда, имеют ограниченный эффект, - ответил я.
  - Ей лучше? - спросил тренер.
  - Немного получше, но не очень. У меня ощущение, что ей что-то мешает. Какой-то груз она несет в душе. Я готов, как доктор, признать свое поражение.
  - Вот как?
  - Я пичкаю ее таблетками, а ей все равно плохо.
  - Никогда не мог понять ту спесь, которая присуща официальной медицине, - сказал Леня. - Помнишь, кинорежиссер Бергман иронизировал по этому поводу?
  - Он, кажется, страдал депрессией...
  - Да. И когда психиатры прописали ему антидепрессант, он только посмеялся. Он не мог смириться с тем, что его душу, его бессмертную душу, пытаются врачевать таблетками, пилюлями. Химией, одним словом. Как это унизительно! Доставать из коробочки пилюли, заглатывать их...
  - У него был, кажется, свой рецепт преодоления депрессии.
  - Разумеется. На съемочной площадке, - напомнил Леня, - демоны депрессии отступали от него. Бергман погружался в свои фантазии, и депрессия исчезала.
  - В творчестве он черпал душевные силы!
  - Вот-вот, ты угадал. Сама жизнь его лечила, а не пилюли.
  - Ты возьмешься помочь мне с Настей?
  - Ну, а что, можно попробовать.
  Я сообщил Насте адрес Лени. Сказал, что он - учитель (тренер, наставник) по дзэн - буддизму. Они созвонились и встретились в 'Шоколаднице'. Буддист принимал либо в своем офисе, либо назначал встречи в кафе и ресторанах. Леня не вызвал у девушки отторжения с первого взгляда, на уровне, так сказать, визуального контакта. Девушка сразу спросила Леню, сколько можно ждать после того, как ее парень перестал ей звонить?
  Тренер ответил:
  - Один-два месяца.
  Девушка показала ему образец почерка возлюбленного. Буддист посмотрел на листок: почерк 'Димы-3' был коряв, импульсивен, небрежен, некрасив.
  - Этот человек, - заключил Леня, - весьма безалаберный, не заканчивает дела, может все бросить, он лишен чувства ответственности. К тому же он - не Сенека. Был такой очень умный философ Сенека...
  - Я знаю.
  - Уверен, что у Димы низкий ай-кью. То есть, уровень интеллекта...
  - Я знаю. А что вы можете сказать о моем ай-кью?
  Настя была горда, самолюбива. Она, как, впрочем, все умные девушки, комплексовала по поводу своего интеллекта и объема знаний. Ей мгновенно захотелось узнать про себя, про свой ум. А Лене она сразу поверила. Она написала на салфетке несколько предложений и подала наставнику этот образец своего почерка. Ее почерк... Леня определил по ее письму, что она аккуратна, любит все кольцевать, придавать всему законченную форму.
  - Вы требовательная, - заключил наставник. - Вы уверены, что любовь должна быть искренней, без тайн друг от друга, с полной самоотдачей, а верность - абсолютной.
  - Должно быть, вы правы, оценивая меня. Но все же, как в смысле моего интеллекта?
  - Про вас нельзя сказать, что вы не Сенека, - произнес тренер.
  Леня подтвердил гипотезу матери девушки: парень этот, Дима, - не ее поля ягода. Убиваться из-за него не стоит. Он не поэт, у него нет мечтаний, идеалов, самоотвержения. Он, не задумываясь, предаст ради удовольствия.
  - Рыба ищет, где глубже, а ваш Дима...
  Настя выдала то, что ее волновало особенно остро:
  - Он с кем-то встречается?
  - Скорее всего, да.
  - Но он предлагал мне руку и сердце! - произнесла Настя, едва ли не дрожа от обиды. - Разве можно стать счастливым, оставив другого человека несчастным?!
  Леня не стал щадить свою клиентку:
  - Любая биологическая система проходит точку бифуркации, - сказал тренер.
  - 'Би...' чего?
  - Любовь живет своей жизнью. Достигнув кульминации, любовь может пойти по двум путям, причем, в разные стороны: к разрыву или к свадьбе. Это и есть точка бифуркации - направо или налево. Зависит этот выбор от непонятных нам, простым смертным, факторов. Когда произошел разрыв, мы ищем причину. Дескать, не то сказала, в чем-то ошиблась... Но мы не знаем этих законов. Не надо искать причины, бесполезно. Надо расслабиться, отойти в сторонку, занять себя чем-то, сходить в кино, консерваторию, сварить борщ.
  - Последнее - забавно.
  - Так советовал кто-то из великих, не помню, право, кто именно.
  - Вы полагаете, месяц можно подождать? - спросила девушка с надеждой.
  - От силы - два.
  Настя показала учителю фотографию. Там она сидела счастливая со своим Димой-3. Леня сразу понял всю ситуацию. На фото она была с модной прической, смеялась, обнимала Диму. Теперь она с сухими волосами, без химии, просто собранными в пучок. Бледна, не накрашена. Лицо строгое. Разительный контраст. Но вот в чем дело! Лене показалось, что там, на фото, она была какой-то искусственной. Она была разбитной девочкой любви, каких тысячи. А теперь перед ней сидела философ жизни, оказавшаяся у разбитого корыта. Леня прекрасно понимал, что Настя раздула свою любовь. Она с детства мечтала о любви и придумала себе образ 'достойного' любовника. Она хотела подогнать Диму под этот, сконструированный ею, образ. Ей, вероятно, казалось, что Дима ее суженый. И она выглядит счастливой на фото. Но это 'счастье' искусственное. В реальной жизни все оказалась мельче.
  Леня рассказал мне о первой беседе с пациенткой. Мы встретились в саду Баумана, где радостно кричали дети и влюбленные пили свое пиво. Он суммировал свои впечатления о проблемах и бедах Насти:
  - Она придумала себе образ возлюбленного. Он соткан в ее сознании из детских сказок, американских фильмов и женских романов. Некий идеальный мужчина, готовый в любую минуту выполнить всякое ее желание, без оглядки броситься к ней на помощь, пожертвовать всем ради нее.
  Буддист продолжал:
  - Этот ее... Дима, скорее всего, примитивный ловелас. Я видел его на фото. Самодовольное, глупое лицо.
  - Как же она его полюбила?
  - Она создала себе образ, под который и подогнала этого Диму.
  - Это говорит о ее... О том, мягко говоря, что она не Сенека.
  - Это говорит только о том, что девушка очень нуждается в любви. Так сильно, что даже примитивного парня сделала достойным себя. Она ведь тонкая натура, преданная. И ай-кью у нее высокий. А ее парень - перекати-поле.
  Леня продолжит работу с Настей. На второй встрече с тренером, проходившей в 'Кофе-хаус', девушка старалась добиться от него поддержки.
  - Правда ли, - повторно спросила она, - что можно ждать месяц, после того, как он перестал мне звонить?
  - Возможно, он хочет проверить любовь на прочность, - подтвердил Леня. Тренер дзэн-буддизма также сказал, что в ее отношениях с Димой не было комплиментарности.
  - 'Компли'... чего? - спросила Настя.
  - А-а... Это такой термин.
  - Ну, да, я понимаю, а что он означает?
  Леня сказал:
  - Отчего, как вы думаете, девушки любят горбатых? Отчего юные студентки влюбляются в профессоров, страдающих полиомиелитом, пристегнутых к инвалидной коляске? Спортсмены влюбляются в хромых певиц.
  - Не знаю. А вы знаете?
  - Невидимые токи проходят между ними. Чудо природы.
  - Значит, мы с Димой...
  - Некомплиментарны. Увы. Между вами не прошла вольтова дуга чувства. В этом нет ни его вины, ни, тем более, вашей. На всякий случай, я бы подождал еще пару недель.
  Прошли все сроки, а Настин ловелас так и не позвонил. Леня и Настя в очередной раз встретились в ресторане:
  - Ну, вот, все и разъяснилось, - сказал ей Леня.
  - Да, - произнесла Настя, - время вышло.
  - Главное теперь, продолжать жить.
  - Что ж, буду ждать новой любви, - тихо, покорно сказала девушка.
  - Она обязательно придет!
  - Вы думаете, я найду ему замену?
  - Без сомнения.
  - Почему вы знаете? - в ее взгляде промелькнула улыбка надежды.
  - Я знаю многих, кто не нашел свою пару в жизни. Вы на них не похожи.
  Леня преувеличил. Но так было надо. Буддист решил вселить в нее уверенность в своих силах. Он, правда, произвел коррекцию в ее жизненных запросах.
  - Надо уменьшить ожидания, - поучал он, - хотя бы немного. Если мужчина, ваш друг, допустим, приобнял кого-то, поцеловал в щечку, - не беда. Человек слаб, надо это учитывать.
  - А как мне быть? Где искать друга?
  - Не надо искать! Это ни к чему. Встреча произойдет неожиданно. У подруги, на улице, на работе, где угодно! Вы и не почувствуете вначале, что встретили суженного. Он может показаться вам даже неприятным. Потом, глядишь, вы к нему привыкнете. Если это любовь, она все выдержит. Любое испытание, которое пошлет вам жизнь.
  Настя задумалась. Будто от нее отлетел черный аист и тяжкий груз отчаяния отпустил ее. Она спросила:
  - Почему в любви все так непросто?
  Леня завершил, изящно, как фокусник в цирке, свою комбинацию:
  - Понимаете, люди всегда старались как-то упорядочить свою жизнь. Допустим, они вкладывают некое количество энергии, 'количество жизни' в другого человека и рассчитывают при этом на взаимность. Дескать, 'я плачу - я имею'. Но так бывает далеко не всегда. Все может быстро измениться. И та энергия, которую вы затратили на того или иного человека не вернется к вам сторицей. Не надо удивляться, недоумевать и пугаться по поводу тех быстрых перемен, которые происходят в 'отношениях'. И надо всегда помнить, как советовали нам великие, что после непродолжительного счастья непременно наступит несчастье.
  Прошло полгода. Настя почти уже забыла 'Диму-3'. Но весной возобновились симптомы невроза, из-за которых она не смогла работать. По утрам испытывала слабость, депрессию. Ночью мало спала, ощущала нехватку кислорода.
  Мать девушки сказала мне, что обеспокоена состоянием дочери.
  - Я уже все испробовала. И таблетки, и иглы. И сеансы дзэн-буддизма, которые проводил с ней ваш приятель, наставник Лао. Но прежнее состояние опять к ней вернулось. Я в отчаянии. У меня маленькая пенсия. Мой муж умер, вы знаете. Мы всегда заботились о ней. Ни в чем ей не отказывали. Следили за каждым ее шагом. Она очень привязана ко мне. Особенно после смерти моего мужа. Знаете, все ее любовники ей не подходили.
  Я поехал к Лене. Мы встретились с буддистом в палисаднике, рядом с его офисом. Первая зелень появилась на деревьях. Разговор касался Насти.
  - О, это трудная пациентка! Она самолюбива, горда. В любви она требует от партнера отдачи всего себя. - Леня уточнил: - полной, так сказать, гибели всерьез. Она очень ревнива, не приемлет даже, если ее парень на кого-то посмотрит, с кем-нибудь попьет чайку! Ей нужен тот, кто полностью в ней растворится.
  - Она до сих пор ревнует?
  - Хоть она и рассталась с Димой, но чувство ревности живет в ней, сковывает ее волю.
  - Боюсь, что я не совсем тебя понимаю.
  Леня подошел к книжному шкафу и включил медитативную музыку.
  - Суть в том, что подсознательно она все еще ревнует Диму. Она страдает ревностью собственника. Это довольно сильная форма ревности. Ее любовь страстна. Она не приемлет оттенков. Черное или белое. Все или ничего. Любой, даже невинный флирт своего партнера, такие натуры воспринимают как предательство. И очень страдают. Долго страдают.
  Мы еще попили немного чайку и разошлись.
  По прошествие недели нас ждал неприятный сюрприз: симптомы у девушки никак не проходили. Несмотря на повышение дозировок лекарств, она испытывала тоску, ночные кошмары. Я уже отчаялся лечить ее препаратами. Наращивать дозу было бессмысленно.
  Мы сидели с Леней в моем врачебном кабинете. Леня заметил на моем столе лист бумаги. Я забыл об этом листке. Это были стихи Насти, которые она как-то вручила мне. Тренер взял лист и прочел текст. В нем говорилось о небе, полете, вселенской тоске, открытом в мировую пустоту окне...
  - Она прошла курс медикаментозной терапии, - продолжал я, глядя на Леню, который внимательно изучал письмо. - Иглотерапию, беседы с тобой...
  Леня положил ее письмо на стол.
  - И все коту под хвост, - произнес он задумчиво. - Это ты хотел сказать?
  - Надо что-то делать...
  - Ничто не исчезает бесследно.
  К буддисту, похоже, пришла какая-то разгадка.
  - Вот, почему, по-твоему, Настя никак не может выйти из депрессии? - спросил он. - Почему ревность к этому Диме до сих пор сковывает ее и вызывает невроз? Отчего она задыхается?
  - Она резистентна к лекарствам...
  - Знаешь, кто-то из великих сказал, что крупица правды все зло пересилит. Так и в нашем случае: я думаю, Насте не хватает какого-то простого, элементарного знания. Ей надо открыть маленькую истину. Вот так вот, взять и открыть.
  И Леня сделал так, как задумал. Он пригласил Настю в свой офис и предложил еще раз обсудить ее проблему.
  - Вы его ревнуете, - сказал Леня. - Хотя и не встречаетесь с ним.
  - Это что, прием такой, - произнесла Настя. - Резать правду?
  - Может, вы вспомните, что именно, по-прежнему вызывает у вас ревность?
  Настя ответила:
  - Однажды Дима поцеловал в парке свою школьную подругу. Прямо при мне. Мне, наверное, надо было встать и уйти, но я хотела, чтобы он покаялся. Но для него это не было чем-то особенным. Так, эпизод.
  - И вы до сих пор об этом помните?
  Настя сказала о своем неврозе, о приступах удушья, которые возникают при воспоминании о Диме-3.
  - Это странно, - произнес Леня.
  Он, как обычно, доставил к столу серебряный поднос с чайным сервизом.
  - Угощайтесь.
  Девушка чувствовала себя неловко в кабинете буддиста, стены которого уставлены высокими книжными полками.
  - Конечно, - продолжал Леня, - нет ничего странного в том, что у девушки, в вашем юном возрасте, бывает стеснение в груди и некоторое... беспокойство. Но странно, что эти ощущения не проходят сейчас, когда вы бросили Диму.
  - Да, странно, - подтвердила Настя. - Я его бросила, но никакого облегчения я, увы, не чувствую.
  Леня сказал:
  - Попробуйте взглянуть на это дело по-другому. Есть правила поведения для человека, испытывающего ревность к своему любовному партнеру. Я их вам назову. Они достаточно просты, но отклоняться от них опасно. Во-первых, никогда не спрашивайте любимого человека о его прошлой жизни.
  - Как же можно жить с человеком, не зная его прошлое? Ведь без прошлого нет будущего.
  - Это вам так кажется. В жизни вообще не бывает линейного движения из пункта А в пункт Б. В ней нет математической логики. Если и есть в жизни какая-то логика, то она не доступна нам, простым смертным. Что мы можем сделать против властной воли судьбы? И поэтому оставьте все попытки узнать правду о человеке.
  - Меньше знаешь, крепче спишь, так что ли?
  Леня воскликнул с искренней радостью:
  - Вот, вы и улыбнулись! Впервые вижу вашу улыбку. Впервые в жизни. Она очаровательна, поверьте!
  Буддист вышел из-за стола и, пройдя вдоль стены с книгами, остановился у окна.
  - Обещают грозу, а, возможно, и бурю.
  - Да, неужели?
  - Да, есть опасность слома деревьев и падения столбов.
  - Тогда надо идти, пока не началась эта буря.
  - Ее обещают на завтра. Впрочем, я скоро отпущу вас.
  - Да-да, пожалуйста, продолжайте.
  Ей стало лучше от самого разговора с буддистом. Она это почувствовала. Она не понимала, смысл ли его слов так влиял на ее сознание, или просто его речь, его голос входил в нее и доброй рукой снимал с души невыносимую тяжесть.
  - Мне осталось совсем немного, - сказал Леня. - Второй совет мудрее первого: не надо следить за партнером.
  - О, что вы! Я никогда не позволю себе такого.
  - Речь не идет о банальной слежке, - пояснил наставник. - Я призываю вас не обращать внимания на детали, которые могли бы вызвать у вас подозрения. Надо всегда помнить, что ваш визави - свободный человек, не пытайтесь им владеть и распоряжаться.
  Настя спросила, смело, с легкой улыбкой, чувствуя доверие к буддисту:
  - Вы так говорите, будто меня ждет новый роман.
  - Нет, не новый роман, как вы изволили выразиться, а настоящая любовь. Я в этом не сомневался с самой первой нашей встречи.
  - Что вы начали говорить о подозрении?
  Леня вернулся к столу, занял свое кресло.
  - Пожалуйста, пейте чай.
  - Спасибо.
  - Итак, детали. Например, посторонний запах. Человек очень чувствителен к запахам. Представьте, что ваш визави источает неизвестный вам запах духов. Его волосы пропитаны дымом дамских сигарет. Кроме того, вы заметили остатки губной помады, какую-то вещь, которой с утра не было. Он вернулся позже, чем обещал. В глазах у него какой-то неестественный блеск... Словом, сигналы возможного увлечения, флирта. На все эти вещи не стоит обращать внимания.
  - Забыть?
  - Игнорировать. Видите ли, ваш интерес в данном случае только подогреет его стремление к измене. Хотя бы из протеста, из желания доказать, что он, и только он хозяин своей судьбы. Допустим даже, что ваш партнер попал в чьи-то сети. Увлекся кем-то. Не обращайте внимания. Отойдите в сторонку. Он начнет подсознательно провоцировать вас, потому что в состоянии легкой влюбленности человек немного пьянеет и часто ведет себя вызывающе. Он упоен своей любовной победой, опьянен значением своей персоны. Так не усиливайте его удовольствие своим вниманием! И, поверьте, в этом случае дело вряд ли дойдет до измены. Он десять раз подумает, увидев ваше безразличие. Равнодушие к похождениям партнера поднимет вашу цену в его глазах.
  Леня, проводя теперь этот сеанс, говорил о будущем Насти. Но одновременно он лечил ее душевные раны. Настя расслабилась, утонув в мягком кресле. Ей стало по-домашнему тепло и уютно.
  Этой ночью она во сне увидела дождь. Она ждала троллейбуса. Вдруг усилился ветер. Струи дождя наклонились к земле под острым углом. Небо стало темным. Начался ураган. Люди кинулись к подъездам домов. Деревья клонило к земле. Настя спряталась в подъезде. Когда ураган миновал, она вышла на улицу. Оставалось темно. На небе справа виднелась луна, что было неудивительно в темноте. Но тут же, на другой стороне неба, слева, появилось солнце. Оно не светило как обычно, а только показалось на небе. И все увидели это странное небо, не только она.
  На следующий день Леня навестил Настю дома. Он вошел в квартиру и бесшумно подкрался к ее спальне. Настю тихо спала, ее мерное дыхание было неслышным.
  Мать предложила наставнику выпить чаю.
  - Она с утра как-то особенно спокойна, - сказала мать. - Меня это даже удивило. Как вы ее нашли, Леня?
  - Ничего, - ответил буддист. - Устала немного, а так, по-моему, ничего. У Насти были расшатаны нервы.
  - Ничего, у нее хорошие врачи, - подметила мать.
  - Да, теперь она поправится.
  Девушка проспала сутки. Проснулась уже совсем другой. Она почувствовала в себе эту несомненную перемену. Словно оставила в прошлом какой-то лишний груз. Спокойствие и уверенность расправили свои крылья.
  Она вышла на работу. У нее случился роман с сослуживцем. Скорее, не роман... Как и предрекал буддист, пришла настоящая любовь. Она уже не требовала от партнера, как раньше, полной и безоговорочной верности, подчинения своим прихотям. У них все хорошо складывалось, и дело шло к свадьбе. Жених был очень счастлив. Он обожал девушку за ее прекрасный, покладистый характер. И, главное, за полное отсутствие ревности, глупых придирок по поводу общения с сослуживицами.
  Как-то в кабинет буддиста Лени зашел молодой человек и протянул конверт с большой суммой денег. Он поблагодарил тренера за работу с его будущей женой и вышел. Леня увидал в окно кабинета, как жених подошел к машине. У машины его ждала Настя. Она посмотрела в окно. Тренер легонько кивнул ей. Она слегка подняла ладонь и кокетливо пошевелила пальчиками.
  Леня отдал мне часть гонорара за лечение Насти.
  Мы выпили ликера и разъехались по домам.
  Тот, кто не действует, сказал У. Блейк, носит в себе бациллы чумы. В жизни, на ее поворотах, надо выбрать правильное действие. А оно, в свою очередь, зависит от верного решения и понимания момента. Настя запомнила советы тренера. Не пытаться исправить человека даже в его слабостях. Человек - не собственность, его нельзя присвоить. Это раз. Далее: не следить за каждым шагом своего возлюбленного. Узнаешь про него какую-нибудь мелочь, зато потеряешь сон.
  
  
  
  
   Девушка и тюрьма
  
  
  Ученые говорят, будто женщине хочется, чтобы любовник ее ревновал. Вероятно, это правда. Бывает даже, что ревность очаровывает. Более того, очарование этого 'зла' становится сильнее, если любовник совершает предательство. Женщина при этом ревнует, страдает, но старается сохранить даже это страдание.
  Есть такое понятие: невроз зависимости. Человеку очень трудно, почти невозможно, объяснить, что он немножко болен. Что необходимо преодолеть эту болезненную зависимость. Изжить любовь к предателю, а вместе с ней и ревность к нему. Все ваши доводы будут опровергнуты на подсознательном уровне. Даже если любовник изменил, девушка будет цепляться за него, несмотря на унижения, отчаяние и слезы.
  Мать Валентины Валуа занимала важный пост в управе района. Она разошлась с мужем, когда девочке исполнилось 12 лет. Возраст опасный, переходный. Влияние отца в этот период очень важно. Оно невидимой, но властной рукой направляет поведение ребенка. Что послужило причиной развода родителей? Есть только две такие причины: пьянство и прелюбодеяние. Либо муж запил, промотал средства в казино, стал 'распускать руки', либо он полюбил 'молоденькую'. Старший Валуа мог спиться, не вылезать из казино, но мог, разумеется, и полюбить молодую девушку. Что случилось на самом деле, мы не знаем.
  Так или иначе, нарушение семейной гармонии не могло не сказаться на ребенке. После ухода из семьи отца девушка сделалась раздражительной. Грубила матери. Стала пропадать по ночам. А позднее, лет в 15, влилась в компанию сверстников. Мать резко осудила поведение дочери. Она в принципе не одобряла такой, богемный образ жизни: посещение ресторанов, баров, игровых клубов, интернет-кафе, каковое посещение всегда происходило заполночь. На следующий день, дочь отсыпалась. Не могло такое времяпрепровождение способствовать росту личности. Но как убедить в этом девушку?! Сознание подростка, - а Валя была, в сущности, еще пацанкой, - настроено негативно на любые нотации. К тому же нет отца, нет магического действия отцовской фигуры.
  Девушка познакомилась с молодым человеком. Она встретила его на острове Крит. Мама Вали отпустила дочь на остров к своим знакомым, которые проводили там отпуск. На корпоративной вечеринке для менеджеров устроили что-то вроде спектакля-съемки; Валя играла роль Золушки. Парень снимал на камеру сцену, когда Золушка пришла на бал. Валя-Золушка ждала приглашения танцевать. Но ее никто не звал, она сидела одна и плакала. Тут к ней подошел босс в костюме принца и пригласил на танец. Ее избрали королевой бала и подарили 'Hyndai'. Парень с видеокамерой и Валя познакомились; они довольно быстро сошлись. Парень шепнул ей номер и этаж, и они вместе скоро исчезли...
  Валя Валуа влюбилась в него. Этот парень имел на нее неограниченное влияние. У него дома она ощущала себя необыкновенно свободной. Ее любили! Когда старший Валуа покинул гнездо, девушка впала в отчаяние. Казалось, что ее никто больше не полюбит. Она думала именно так: раз отец решился ее бросить, что же говорить о других людях, о знакомых парнях, например. И она перестала верить в людей. Каково же было ее удивление, когда парень на острове Крит влюбился в нее! Этот сладкое чувство любви компенсировало ей уход отца. Много времени любовники просто лежали в кровати, курили, смотрели кино. В другое время шли в клубы, где охотно играли в спектаклях по какой-нибудь известной сказке.
  По возвращение домой, Валя опять встретилась со своей компанией и возобновила посещение тусовок. Надежда на то, что после Крита, она измениться, рухнули. Мама продолжала отчаянную борьбу за дочь. Однажды она заперла ее в квартире. Валя отказалась от еды, просидела одна три дня, и мать, конечно, ее выпустила. После этого случая дочь боялась возвращаться домой и оказаться снова взаперти. Она не приходила целую неделю. Жила у любимого парня. Тогда мать наняла ребят из охраны. Ее заперли дома. Оказавшись в четырех стенах, на правах пленницы, она решила отомстить матери и порезала себе вены. Со вскрытыми венами Валя легла в наполненную до краев теплую ванну, и кровь стала выплывать из вен в воду. Струйка воды пополам с кровью просочилась в дверь и поползла по полу прихожей. Охрана заметила неладное; выбив дверь, ребята едва успели вытащить девушку из воды, не дав ей захлебнуться. После того случая мать поместила ее в клинику неврозов.
  Валя оказалась в частном стационаре 'Орбита духа', который помещался в институте Дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Валя находилась в отдельной палате. Ей было скучно. Она думала о своем любовнике. При осмотре у нее отобрали мобильный телефон. На свидании с мамой она заплакала и попросила принести ей мобильник. Мама пожалела ее, в немалой степени из-за неудавшейся попытки самоубийства. Валя прятала телефон от врачей, а из туалета звонила своему парню. Она просила освободить ее из психушки. Парень приехал в клинику ночью, стал кричать ей в окно, поднялся на этаж, завязал потасовку с медсестрой. Валю пришлось выписать с формулировкой 'за нарушение режима'. Скандалист отвез любимую к ней домой. Они договорились, что она поживет несколько дней дома. Валя отсыпалась, нежилась в ванной. Ну, а после девушку опять неудержимо потянуло к парню. Она опять стала пропадать у него. Забыла даже о своей компании. Мать понимала, что возлюбленный дочери так же пагубно воздействует на нее, как злополучная компания сверстников. К учебе Валя так и не приступала. Пришлось возобновить ее стационарное лечение, теперь уже с усиленной охраной. Она сумела, однако, протащить и туда маленький мобильный телефон, спрятав его во влагалище. Парень сообщил ей по телефону, что его 'приняли'. Случилось так, что они с приятелем покатались на чужой дорогой машине. Сумели открыть ее, взяли борсетку с крупной суммой денег, но скрыться от погони им не удалось.
  Вопреки ожиданиям, Валя довольно спокойно переносила условия строгой психушки. Никто не догадывался, что причиной этому были вовсе не уколы лекарств, а возможность общаться с любимым парнем по телефону. Парень сидел в тюрьме и звонил ей из Воркуты. Вале не было никакого смысла рваться домой. Любимый отбывал срок, так какая ей разница, где будет обретаться ее биологическое тело?! Если из дурдома можно звонить ему в тюрьму, говорить с ним, то можно жить и тут. А глупые психиатры думали, что ей помогают лекарства.
  Через три недели телефонные разговоры резко сократились. Он стал редко звонить, а она каждый раз слышала: 'абонент недоступен'. Ее охватила тоска. На очередном свидании с мамой она просилась домой. Мать заметила перемену в состоянии дочери, и спросила врачей, что случилось. Ведь дочь, казалось, шла на поправку, была спокойна и даже весела, и вдруг, в несколько дней, такая перемена! Врачи объяснили матери, что пути души неисповедимы. Они согласились выписать ее на домашний режим с условием регулярного посещения клиники.
  Знакомый доктор из клиники попросил меня посмотреть Валю. В самом деле, она резко изменилась в последние дни. Грусть, отчаяние проступало на ее, совсем еще недавно, веселом лице. Все верно, психика изменчива, но слишком уж явен контраст. На беседе со мной Валя держалась как партизан и ничего не рассказала про любимого парня с острова Крит, теперь - арестанта. Явных симптомов психоза я не нашел, с тем и отпустил ее домой.
  Прошел месяц. Валя оставалась депрессивной. Мы как-то заехали с моим приятелем, тренером по буддизму Леней в ресторан. Я сказал ему о случае Валуа. Леня проявил интерес и сам попросил меня привести его в клинику. Мы поехали с ним в 'Орбиту духа'. Нас тепло встретили врачи.
  - Так бывает, - сказал один врач, - когда причина депрессии не ясна. Ни история жизни, ни стрессы не объясняют ничего.
  - А депрессия есть, - вставил Леня.
  - Да, настроение у человека снижено. Душа страдает.
  Я сказал:
  - В подобных случаях мы говорим о внутренней депрессии.
  - Тайны души скрыты глубоко, - заметил врач клиники.
  Леня отпросился в туалет. Он велел санитарке провести его в туалетную комнату. По дороге он спросил ее:
  - Вы помните ту больную девушку, которая сначала веселилась, а потом плакала?
  Оказалось, санитарка хорошо запомнила Валю Валуа.
  - Когда она ушла домой, я делала уборку в ее палате. И нашла там одну вещь... Старый мобильный телефон. Ценности он не представляет. Я даже никому его не показывала.
  - Где же эта вещь? - спросил буддист.
  - Лежит у меня.
  Тренер настоял, чтобы санитарка отдала ему телефон.
  По дороге из клиники Леня спросил, можно ли организовать встречу с мамой Валуа.
  - Она будет только рада, - сказал я.
  Так неожиданно, в исследование депрессии Вали Валуа включился тренер дзэн Леня Сперанский. И ведь я не просил его, не настаивал на его участии! Встреча с мамой вскоре состоялась. Мама девушки рассказала наставнику о дочернем друге-арестанте из Воркуты. Леня сразу сопоставил эти данные с мобильным телефоном и догадался: Валя разговаривала с воркутинской тюрьмой, это же так ясно! Вот почему она была весела. Вовсе не от лекарств, как полагали увлеченные биохимией психиатры, а от телефонной связи с арестованным любовником. Но что же произошло? Что изменило эту благоприятную ситуацию? Она оставила телефон в палате, когда покидала клинику. Значит, аппарат ей больше не нужен. Почему? Наконец, Леня встретился с самой Валей. Во время этой беседы Валя сразу сказала о том, что ее мучает. Ее парень, наверное, изменяет ей. Она пыталась из клиники дозвониться ему в Воркуту, но его мобильный все время был отключен. Он, наверное, живет на химии, и там, сволочь, нашел себе кого-то. Какую-то... Валя не в состоянии это пережить, забыть его, ведь именно он, этот парень, впервые дал ей свободу. Не всякий мог бы сделать это. А он нашел к ней ключик и подарил неограниченную волю чувств. Валя сказала, что забыла телефон в клинике 'Орбита'. Его номер остался в забытом мобильнике.
  Буддист, конечно, понял все сразу. Валя мучилась чувством ревности. Отсюда ухудшение ее состояния, новый приступ депрессии. Когда она ему звонила из клиники, ей было хорошо. Не от антидепрессантов, а от возможности слышать голос любимого. Когда тот прекратил общение, девушка впала в хандру. Никакие антидепрессанты здесь не помогут.
  - Я могу устроить вам звонок, - сказал Леня. - Только обещайте мне, что послушаетесь моего совета.
  - Да, но где же вы возьмете его номер?
  Леня открыл ей тайну находки телефона и показал его. Валя ухватилась за телефон, но Леня не выпускал трубку из своих рук.
  - Так как же насчет совета? - спросил наставник.
  - Совета? Конечно, давайте.
  Она так радовалась возможности позвонить, что согласилась бы на все что угодно.
  Леня сказал:
  - Совет мой будет таким: вы звоните парню, и если он не обрадуется вашему звонку, вы его бросаете.
  - Кого?
  - Парня этого. Вычеркиваете его из записной книжки вашего телефона. Идет?
  - А зачем?
  - Затем, чтобы уже никогда его не знать. Забыть навсегда.
  Итак, расчет был на быстрый разрыв с парнем. Если, как предполагал Леня, она сумеет вырваться из его цепких лап, депрессия тут же исчезнет.
  Валя позвонила. Парень ответил ей, но коротко, как-то заспанно, нехотя. Разговор не получился. Валя хотела зарыдать, но Леня остановил ее, сжав, чуть не до боли, ее запястье:
  - Помните наш уговор? - прошептал он.
  - Конечно.
  Девушка вытерла слезы и стерла номер арестанта.
  Мы праздновали победу. Целый месяц девушка не плакала, была бодра, приступила к учебе. Мама обрадовалась перемене и уже подумала, что все беды позади. По прошествие месяца, однако, симптомы вернулись. Валя захандрила, заплакала, опять бросила учебу. Я сообщил Лене о грустной перемене. Но он старался не слышать, не вникать в это дело. Всячески уходил от разговоров про Валуа. Эта девушка более не занимала его. Конечно, он провел свою 'блестящую' психологическую операцию, и не хотел слышать о неудаче.
  Девушка опять вернулась в мечтах к своему парню. Она ревновала его. Но даже сильная ревность не смогла победить любовную зависимость от него. И кто знает, возможно, сама ревность коварно усиливала любовное чувство? Мама совсем отчаялась. Не ходила на консультации к врачам, перестала давать дочери таблетки. А к весне Вале пришло письмо из Воркуты от одного зэка. Тот был знаком с ее возлюбленным. Они жили в одном бараке. Зэк писал, что его приятель умер. Несчастный случай. Умирая, он успел назвать адрес девушки. И зэк решил сообщить ей о случившемся. Валя несколько дней сильно плакала, рыдала. Казалось, ее горю не будет предела, но потом она успокоилась. Повеселела, принялась учиться. И вообще, изменилась. С мамой стала ласковой, помогала по хозяйству. И потом у нее жизнь пошла успешно.
  Бывает, что ревность живет долго. Даже после давно произошедшего разрыва с человеком, который предал любовь, ревность терзает душу. И, как ни странно, человек, не хочет отпускать это чувство, хотя оно вызывает страдание и слезы. Пока бывший любовник жив, ревность не исчезает. Только случай, который навсегда разлучит людей, помогает исцелению. Вот так мы 'сильны'! Нам кажется, мы можем управлять теченьем мысли. На самом деле, ничего мы не можем. Не в состоянии справиться даже с хлипкой слезливой любовью! Зависимость уходит только тогда, когда исчезает сам объект любви. Когда парень умер, Валя, наконец, успокоилась.
  Но не надо, пожалуйста, не надо думать, что судьба сама все сделает! Нет! Надо было дождаться случая! И в период этого ожидания необходимо уберечь человека от необдуманных, опасных поступков. Надо стараться убедить его забыть про изменившего любовника. Не всегда это получается. И, конечно, не сразу. Но за человека нужно бороться до конца. Так что все старания были оправданы. И то, что буддист пытался вычеркнуть из сердца Вали память о любовнике, не прошло даром. Какой-то след его старания все же оставили в ее душе.
  
  
  
  
   Котик, я с тобой
  
  
  Как быть, если жена полюбила школьного приятеля, который зашел к вам в гости или с которым вы были на пикнике? Она скрывала от вас свой роман и вы, конечно, обо всем догадались сами. С одной стороны, человек свободен в своем выборе. Надо его отпускать, а там как бог даст. С другой же стороны, за свою любовь необходимо бороться. С одной стороны, с другой стороны... Закатывать ли сцену ревности? Может, лучше смириться, отойти в сторонку? Или все же затеять долгую, изнурительную военную кампанию, в которой победитель определяется только в самом конце, а, возможно, и через время после ее окончания? Трудно сразу найти правильный ответ на эти вопросы. Сколько существует характеров, столько и видов страстей. Здесь огромное количество вариантов. Сама жизнь, порой, управляет нами, ибо судьба полна опасных поворотов, неожиданных тупиков, необъяснимых явлений.
  Анжелика встретила Пашу на улице, в очереди за театральными билетами. Давали мюзикл в театре оперетты. Шел мелкий дождичек. Они стояли рядом и разговорились. Вроде, 'достанутся ли нам билеты'? Им повезло. В театре они продолжили знакомство. Перед началом мюзикла посидели немного в буфете. Он проводил ее после спектакля. Она всю ночь мечтала о нем. Встречи были желанны. Свадьба - пышной. Они еще не знали, какие испытания их ждут.
  Родилась дочь. Ее воспитывала гувернантка. Муж много работал. В первый год они ходили в рестораны, кино. О, кей! Но трагедия в том, что идиллия не вечна. Как трудно это принять! Порой, чтобы прийти к данной истине, надо перенести боль, шок. Анжелика (для знакомых и близких - Лика) долго не могла впустить в свое сознание эту мысль: о конечности семейного счастья. Казалось, оно будет вечным. Как-то неожиданно все получилось, а, с другой стороны, вроде и постепенно... Паша не покупает ей цветы, не водит в театр, ей скучно! К тому же, свекровь демонстрирует пренебрежение. Считает, видимо, что она, Лика, недостойна его сына Паши. Создалась душная атмосфера в доме. Лика пыталась уйти с головой в учебу. Писала рефераты. Стали регулярными одинокие походы в кино. В мультиплексе она как-то встретила своего одноклассника. Они ели мороженое. Одноклассник не был ей особенно интересен в школе. Такой себе чопорный, шибко умный, независимый. Ну, фиг с тобой, всегда думала про него Лика. То же какой Сенека! А тут, вдруг, перед сеансом в буфете, он показался ей интересным. Сыпал философскими словами, грамотно объяснял сюжет будущего фильма, вообще трезво судил о жизни. После кино они побродили по знакомым улицам. Тайно ото всех Лика читала его электронные письма. И отвечала на них! Постепенно обыденный, бытовой смысл их писаний раз за разом менялся. В текст вкрапливались слова о взаимной симпатии. Мне было хорошо с тобой. Я тоже чувствовал радость. Ты умен. А ты красива. Жду похода в кино. А давай, пойдем на концерт? Два месяца длилось 'новое' знакомство Лики и Сенеки. Она его так назвала, а он так и подписывался - 'Сенека'. Они встречались и целовались. Потом у Лики возникли приступы удушья. Ей потребовалась врачебная помощь, и меня попросили проконсультировать девушку. Я выписал ей капли Митчелла - успокоительные с антидепрессивным действием. Но капли не помогли.
  Муж Лики, Павел, понимал, что с женой произошла перемена. Лика стала какая-то... чужая. Да, он сам виноват, он не покупал жене цветы, перестал водить ее в рестораны, музеи и кино, но все же любил маленькую дочь. Паша держал в себе обиду на отчуждение жены, старался не подавать вида. Маме Лики, видимо, стало известно о моих успехах в лечении неврозов. Но она не знала, что я многим обязан своему другу, наставнику (или, по-другому, тренеру) дзэн-буддизма Лене. Уговаривая продолжать лечение Лики, она толкала меня в объятия Лени Сперанского. И мне пришлось опять просить его.
  Наставник поинтересовался:
  - Ей, наверное, обследовали весь организм?
  Я сказал:
  - Да, врачи смотрели ее, ну и, конечно, ничего не нашли.
  - А почему, конечно? - с иронией спросил Леня.
  - Есть болезни 'от нервов'. Сколько не обследуй организм, никаких болячек в нем нет. Все симптомы - от головы. Поэтому и не нашли ничего.
  Леня сказал:
  - Ну, если это от головы, так и лечи ее! Ты ведь, врач мозга.
  - Здесь нужен... не врач. Скажем так, не совсем врач. Надо вмешаться в бытовую ситуацию.
  - Ничего себе, задание! Вмешаться в человеческую судьбу.
  Можно подумать, для Лени это впервой - рулить ситуацию человеческой жизни. Цену набивает. Но приятель не сказал 'нет', значит, есть надежда. Если он берется, дело не будет проиграно, во всяком случае. Не всегда нас ждет ошеломляющий успех, но участие наставника Лени, хотя бы, гарантирует от полного провала. Всегда случается что-то, что меняет ситуацию и появляется надежда.
  Последующие дни были отмечены ускорением романа Лики и Сенеки. Они встретились в ресторане возле Тверского бульвара. Смотрели на улицу, темную, с мутными огнями бульвара, держались за руки. Лике показалось, что Сенека недостаточно сильно ее любит. Она прямо сказала ему:
  - Расстанемся на два дня. Постарайся понять себя.
  - Ты замужем, - сказал Сенека, - я чувствую себя преступником.
  - Если ты меня любишь, напиши только одно слово - 'да'.
  - И что, это многое решит?
  - Для меня да, - произнесла Лика с трепетом. - На это, хотя бы, ты можешь решиться?!
  - О, конечно!
  Лика с трудом в последние дни сдерживала плотину любовной страсти. Она чувствовала предел своих душевных сил, удерживающих напор любви. Любовь - естественная природная страсть. Но для человеческой любви нужен сосуд. Этим сосудом перестал быть Паша - ленивый, невеселый, тяжелый на подъем, невнимательный. Сосудом теперь суждено стать Сенеке! Ради него Лика готова снести унижение, вытерпеть муки совести. Она решилась, ибо любовь сильнее всего. Но Сенека отчего-то медлил. Погружал ситуацию в омут иронии, философских вывертов. Хотя и говорил, что любит. Поэтому-то Лика так нервничала. Удушье стало постоянным спутником ее душевных метаний. Предъявив, наконец, любовнику свой ультиматум, девушка стала ждать. Для окончательного решения она отвела Сенеке два дня. В последние часы вторых суток пришел ответ. Сенека писал ей: 'Котик, я с тобой'. Сначала Лика обрадовалась, ходила по комнате в возбуждении и подъеме. Но вскоре загрустила. Ибо точного ответа она опять от него не получила. Только какое-то аморфное сюсюканье. 'Котик...'. Это очень мило, но где же действие? Где решение? Готов ли он жертвовать всем ради нее? И в эту ночь ее снова охватил сильный приступ духоты.
  Мать обо все догадалась. Поздно вечером, когда обоим не дремалось, а Паша дрых в спальне, мать и дочь уселись на кухне.
  - У тебя есть любовник?
  Лика вся дрожала сладким возбуждением греха.
  - Я жду ответа.
  - Да.
  - Ты не должна...
  - Конечно! - воскликнула Настя. - Если бы я была должна, то не любила бы.
  - Ты его любишь?
  - Ужасно! Сильно! Что мне делать?
  Мать повела ее к священнику, отцу Алексею, в Сретенский храм. Они беседовали в домике, недалеко от церковных ворот, за чаем. Лика призналась, конечно, в своем грехе.
  - Это прискорбно, - сказал отец Алексей.
  - Да, - согласилась девушка.
  - Надо правильно поступить, - наставлял священник.
  - Если бы я могла!
  - Вообще-то, любовь - это благо...
  - Я знаю. Но как побороть ее? Ой!
  - Побороть благо? - улыбнулся протоиерей.
  - Я грешу. Но не знаю, какой грех сильнее: любить втайне от мужа или убить любовь?
  - В тебе идет борьба, и поле этой битвы - твое сердце.
  - Что же делать? Бросить моего любовника?
  Протоиерей промолчал, дав самой девушке выйти на правильную мысль.
  Она сказала:
  - Но тогда, я потеряю любовь.
  - Надо решать самой. Бог в каждом из нас.
  Девушке стало легче, но не надолго.
  Я свел Лику с Леней. Тренер спросил ее, сколько времени ее беспокоит удушье. Она ответила: что-то около трех месяцев. Как только начался роман с Сенекой. А в детстве? Дети ведь всего бояться. Да-да, ответила девушка, в семилетнем возрасте она стала поперхиваться, после того, как съела лимонную дольку и сильно кашляла от раздражения горла кислотой. Через год приступы прошли. Их очень долго не было. Они возобновились только теперь, от любви к Сенеке.
  Леня поговорил с матерью Лики. Та вспомнила детские приступы дочери. Но связала их не с лимоном, а флиртом своего мужа. В тот момент ее муж, отец Лики, флиртовал с дамой на работе. Дочь как-то увидала их, случайно, когда отец и его любовница выходили из машины. Девочка шла по улице, возвращалась из школы, а те остановились прямо перед ней. Отец посмотрел на дочь каким-то странным, почти звериным взглядом. От неожиданности он не нашелся что сказать. Лика заплакала. Она заплакала от отчаяния. После того случая Лика целый год задыхалась. И лимон тут, по мнению матери, ни при чем.
  Тренер, выслушав эту историю, по-своему интерпретировал болезнь Лики. Он рассказал мне об этом так:
  - Она любила своего отца. А, увидав его с незнакомой женщиной, испугалась, что он, родной человек, будет для нее недоступен. Между дочерью и отцом встала преграда. И девочка зашлась в удушье. Удушье - это преграда жизни, когда невозможно любить. Нехватка воздуха означает нехватку любви.
  - А теперь?
  - То же самое! Она любит школьного друга, но боится быть осужденной. Строгая мораль создает препятствие для любви, и опять возникает удушье. На пути ее страстной любви встало препятствие в виде морали. Устрани препятствие к любви, и всякое удушье исчезнет. Я уверен, что она еще не спала с этим, как его, Сенекой.
  - Значит...
  - Надо устроить им совокупление.
  - И приступы исчезнут?
  - Само собой.
  Этот поворот меня испугал своим неприкрытым цинизмом. Я не мог себе представить, как об этом сказать Лике. Тем более, как предупредить об этом ее мать.
  - Что я скажу ее матери? Надо, дескать, вашей дочери, переспать со школьным другом?
  - Конечно, ты можешь, по-прежнему, выписывать ей таблетки, - сказал Леня, не скрывая иронии.
  - Послушай, поговори с ее мамой, объясни ей...
  Леня воскликнул:
  - Потом меня же обвинят в разврате!
  - Ты, я уверен, сможешь грамотно растолковать матери весь этот психоанализ.
  - Зачем?
  - Чтобы сделать нас счастливыми!
  - Дорогой мой, чтобы достичь счастья, надо пройти через канализацию. Другого пути нет. В канализацию! А тот, кто советует подобное, становится врагом. Поэтому, чтобы помочь человеку, надо стать его врагом. Вот я скажу Лике: хочешь поправить свое здоровье, надо тебе переспать с Сенекой. Когда я это скажу, меня же погонят ссаной тряпкой, обзовут сводником, развратником.
  - Лику жалко, ее мать, мужа Пашу, они ведь ни в чем не виноваты.
  - Разврат - это оборотная сторона духовности, - произнес Леня. - Иди к ним и все растолкуй.
  - Но я не могу.
  - Что значит 'не могу'! Ты у нас доктор.
  Пришлось мне идти. Я сразу попросил разговора с мамой. О такой важной вещи, как прелюбодеяние, я не хотел говорить ни с самой Ликой, ни, тем более, с Пашей. Из мужской солидарности, быть может.
  - Мама, пришел доктор.
  Лика меня считает доктором. Странно, подумал я. Все равно, что сказать человеку: вы поэт. Это звание еще надо заслужить. Но Лика, правда, очень обрадовалась моему появлению. Чем уж я ей понравился - ума не приложу.
  Мать Лики провела меня к себе.
  Мы расположились в ее комнате.
  - То, что я скажу, может показаться вам странным, даже, в своем роде, пошлым.
  - Вы доктор, вам необходимо говорить людям горькую правду.
  - Видите ли, вашей дочери надо переспать со школьным приятелем. Вы, наверное, знаете, что у Лики...
  - Роман? Конечно. Его зовут Сенека, представляете! Матери как-то всегда узнают о таких вещах.
  - Те капли, что я ей прописал, не действуют. Надо вырвать из бутылки пробку.
  - Простите, доктор...
  - Бутылка - это... ну, вместилище любви. Любовь забродила, и поэтому бутылка может лопнуть.
  - А пробка?
  - Пробка - это мораль.
  Мать Лики произнесла ужасным шепотом:
  - Ее надо устранить?
  - Кого? - приглушенно спросил я, сам ужасаясь тому, что мы придумали.
  - Мораль?
  Я сказал:
  - Да. Вынуть эту пробку. Другого выхода нет.
  Тут женщина воскликнула:
  - Вы говорите это мне? Мне, ее матери!
  Я встал и сказал решительно:
  - Разговора не было.
  Мать сразу вскочила и загородила мне выход:
  - Простите! Затмение нашло какое-то. Конечно, я обдумаю ваши слова.
  Она усадила меня в кресло. Краска обиды залила мне лицо.
  - Переспать, переспать, - повторяла женщина, словно старалась преодолеть ужас порока. - Так, сразу. Но как я скажу ей это? Может, вы? Вы доктор.
  - Я доктор, и меня почему-то все зовут доктором! - обида все еще клокотала во мне. - Но что же я, не человек, по-вашему? Как надо сказать гадость, сразу доктор!
  - Но это дело деликатное... Дорогой мой, прошу вас. Я вам сто долларов дам.
  - Двести. И не долларов, а евро. И не мне, а... Впрочем, это не важно.
  - Хорошо, хорошо.
  Она полезла в комод и достала оттуда коробочку.
  - Вот вам деньги. Я позову Лику? Ах, она у меня такая нежная девочка! Я воспитала ее в строгой морали.
  - Вы так говорите, будто оправдываетесь, как будто я вас в чем-то обвиняю! Поймите, тут дело... в физиологии, что ли. В половом сношении нет ничего стыдного, запретного, аморального. Надо только грамотно приготовить их половую близость.
  - И это ей поможет?
  - Это ее излечит.
  - Но как сделать это... грамотно? Я позову дочь?
  - Зовите.
  Мама оставила нас одних. Мы обсудили с Ликой действие капель Митчелла, которые, по правде сказать, ни шиша не действовали. Она теребила кофточку и рефреном повторяла только одну фразу: 'Что же мне делать'! Теперь я хорошо знал, что с ней происходит. Не какой это не невроз, в классическом понимании: с девушкой случился кризис экзистенции, то есть, поиска себя в мире. Так бывает, когда закупоривается сосуд любви и грозит лопнуть. Напряжение любви давит на органы тела, в том числе, гортань и бронхи. От этого возникает приступ удушья. Мораль - пробка, закупорка сосуда, она только мешает. Надо сорвать ее. И тогда энергия любви получит свободу. Прав Леня: надо свести ее с любимым мужчиной в половом акте. Только так мы одолеем симптомы невроза.
  Лика неожиданно обратилась ко мне с вопросом, который касался все той же скользкой темы. Вероятно, она сама мучительно думала о смысле, загадке жизни:
  - Я буду наказана, если пересплю с Сенекой?
  - Это что, фамилия такая? - удивился я.
  - Нет, кличка.
  Стало ясно, что она долго размышляла, вступать ли ей в половую связь со своим школьным другом. И что она сама, подспудно ощущала какую-то связь своего невроза и секса.
  - Он не узнает, - сказал я.
  - Он?! - шепотом переспросила Лика, показывая пальцем в небеса.
  - Нет, не Он. - Я тоже указал рукой в небо. Опустив руку, я уточнил: - Муж.
  Лика ждала от меня другого ответа, более судьбоносного, что ли.
  - Вы полагаете?
  - Все можно обставить незаметно. Вы с ним часто...
  - Нет, не очень.
  - После интимной близости с Сенекой, у вас какое-то время не будет оргазма.
  - Вот как вы обо мне думаете?
  - Такова физиология. В этом нет ничего обидного для вас, просто надо, чтобы ваш муж этого не заметил.
  - А стоит ли мне вообще...
  - Стоит. Я не могу вам всего объяснить. Не потому что боюсь или не хочу. Я сам всего не знаю. Но переспать с Сенекой вам точно необходимо.
  Лика любила свою мать, и у нее не было от нее никаких тайн. Конечно, как только завязался роман на стороне, мать первая узнала об этом. И теперь, приняв решение вступить в половую связь с Сенекой, Лика перво-наперво сообщила об этом решении маме. Взвесив все за и против, мать не стала возражать. Решающим для нее было здоровье дочери.
  Мать Лики сказала мне:
  - Моя дочь вам доверяет. Она послушалась вас.
  Я спросил:
  - Каково ваше окончательное решение?
  Мать ответила:
  - В конце концов, если это поможет Лике избавиться от невроза удушья, почему бы нет?
  Я сказал:
  - Логично.
  Мать сказала:
  - Но Паша, он может узнать! Почувствовать....
  - Надо придумать повод отказаться от близости с Пашей, на время. Месячные, например.
  - Это никогда не было причиной. Впрочем, это детали.
  Мне показалось странным, что мать, обсуждая негативные последствия прелюбодеяния своей дочери, выставляет наперед скандал с мужем. А как же вопрос морали, чести?! Впрочем, в моменты важных решений, как я не раз замечал, в женщинах просыпается какой-то гипертрофированный рационализм.
  Лика попросила меня быть ее ... свидетелем что ли. Она пригласила меня на семейный ужин.
  - Вы сами увидите, как Паша ко мне относится. Я дам ему последний шанс. Приглашу его в театр. И если он отвергнет мое предложение, откажется идти в театр, то я пересплю с Сенекой. Беру вас в свидетели.
  Так я оказался за вечерним чаем в семье Лики. За столом была Лика, ее мама и Паша. (Отца Лики не было с ними уже давно; что с ним, я не спрашивал, а они не рассказывали.) Мы уже выпили несколько чашек чаю, насладились вкусными домашними пирожками с брусникой и капустой. В детской галдел ребенок, ублажаемый гувернанткой. Лика принесла журнал и стала зачитывать события театральной жизни.
  - Это интересно, - сказала она, прочтя анонс какого-то спектакля. - Мы могли бы пойти.
  - Я занят, - зевнул Паша и добавил, откусывая пирожок: - У меня в субботу срочная работа.
  Лика отвела меня в прихожую и сказала:
   - Вот видите, теперь я должна решиться, как обещала.
  - Решайтесь.
  - Вы согласны благословить меня? Я хочу взять вас в свидетели.
  Я сказал, как можно более загадочно:
  - Хорошо, я согласен.
  В эту ночь Лика написала Сенеке письмо: 'Котик, я твоя'.
  Она предложила любовнику поехать на три дня в загородный пансионат. Сенека с готовностью согласился. Он был простым парнем, и не отказался от секса с прелестной особой. Они поселились в нумере и... пустились. Днем прогулки на лыжах. Затем - сауна, бильярд. Вечером выпивка, переходящая в долгий, до приятного измождения, секс. Утром - сон до двенадцати.
  Лика вернулась домой счастливая. Какой там невроз?! От него не осталось и следа. Он полностью исчез в водовороте греха. Откупорив бутылку забродившей любви, мы решили несколько проблем. Во-первых, ушел невроз Лики. Она перестала задыхаться. Любовь, получив выход, излилась на Сенеку и перестала душить ее саму. Далее: Лика успешно сдала сессию. Ибо циркуляция свободной любви придает силы, в частности, ускоряет мышление. И, наконец, третье, - Паша сильно задумался, что же происходит с женой. Не изменила ли она ему? Впервые, может быть, Паша испытал ревность. Жена ходит веселая, свободно смеется, не теребит его, как прежде, чтоб пойти на концерт или, скажем, в кино. Явно, с ней что-то случилось. Не опоздал ли я, - молнией пронеслось в его несчастном мозгу. Тут яркая вспышка прозрения осветила его сознание: ведь они не 'спали' уже две недели.
  С этого-то момента для Паши начался отсчет другой жизни. Может быть, это как раз то, чего ему не хватало в отношениях с Ликой? Странно как-то все... Я вдруг подумал: а что если роман Лики с Сенекой был нужен только для одного, для пробуждения Паши? Для того чтобы самонадеянный увалень остро почувствовал ревность. Под новый год, самого 31-го, они лежали на кровати и смотрели какую - то чепуху. Паша обнял жену и поцеловал. Волна сексуального желания накатила с необычной силой, как это всегда бывает в моменты ревности. Так устроена физиология спинного мозга: картины измены партнера усиливают эротическое возбуждение. А таковые картины сменяли одна другую краше и развратнее в бедном мозгу Паши. Недоступность сексуального партнера раззадоривает нервные мозговые узлы.
  Лика отстранилась от мужа, довольно бесцеремонно, если не сказать, грубо.
  - У тебя нет желания, - обиженно произнес Паша.
  - У меня есть желание, - ответила Лика, устремившись в монитор компьютера, стоявшего у нее в ногах.
  - Я этого не чувствую!
  - Потому что ты эгоист. Я просто устала, хочу спать. Вот мое желание.
  - Но ты смотришь кино! На кино у тебя есть силы.
  - Да, я хочу тупо смотреть кино. Отстань.
  Ему пришлось перетерпеть холостую эрекцию члена.
  И поделом тебе, Паша, надо все замечать вовремя и уметь предупреждать. Купить цветы, сказать комплимент, пригласить в театр. Неужели, так трудно?! Когда давеча на кухне, ты сказал, зевая, что устал, и не хочешь идти с женой в театр, - ты о чем думал? Не о жене, не о ее желаниях, а о том, чтоб улечься в постель поскорее и заснуть. Тебя от одной мысли, что надо куда-то тащиться в театр, клонило в сон. Но ведь душа обязана трудиться!
  Ревность, мучительная, тяжелая, захватила Пашу. Этот скромный увалень еле сдерживал порыв ненависти. Воспитание удерживало его. Он думал так: если я буду кричать на жену, она уйдет к любовнику. Она не терпит давления. Но если я все пущу на самотек, Лика будет продолжать мне изменять. Что и говорить, воистину, положение хуже губернаторского. Паша мучился, и теща, добрая душа, решила ему помочь. Она не нашла ничего лучшего, как снова позвать меня. Только что пришлось опускаться в подвал человеческих инстинктов, вкусить аромат исподнего человеческого белья. И вот, когда все позади, меня опять позвали сюда.
  - Вы избавили Лику от невроза удушья, - жарко шептала мать. - Кто, как не вы, можете теперь помочь и Паше. Вы знаете нашу историю лучше, чем кто бы то ни был. И я верю в вас. Я вижу, что ради истины, ради исцеления человека вы не остановитесь ни перед чем.
  Сомнительный комплимент... Какая хитрая особа! Она увлекалась когда-то Ремарком, слушала 'Битлз', 'Лед зеппелин', 'Криденс'. Искала билет на фильм Бунюэля, тайком привезенный к московскому фестивалю. Где же теперь ее духовность?
  Я метнулся к наставнику и сказал ему о новом повороте дела. О том, что назревает нехорошая история с Пашей. Его нынешнее состояние можно сравнить с внезапно проснувшимся вулканом ревности.
  Подумал минуту, Леня сказал, что дело это требует скорого завершения.
  - Есть такой закон: надо выбирать действие. Тот, кто не действует, добровольно впускает в себя чумные бактерии. В жизни надо жить.
  - Но есть реальная опасность, - напомнил я, - что разгневанный муж совершит преступление.
  - Пусть все идет, как идет, - твердо и вместе меланхолично произнес буддист. - Не надо никого останавливать.
  - Но этот Паша, я его видел... Заторможенный сангвиник. А такие, в момент кризиса, могут совершить самые ужасные поступки.
  - Убить?
  - Могут и убить, - сказал я. - Если их довести.
  Я, конечно, догадывался, что имеет в виду Леня. Паша, каким бы он ни был, в отношении своих чувств - человек обычный. И ревность обуяла его так же, как она это делает со всеми обманутыми мужьями. Правда, он из тех, кто замечает измену жены позже других. Она и приходит поздно, и радуется неизвестно чему, и пахнет от нее другим парфюмом, а тот, знай себе, живет по привычке. Не видит, не хочет видеть. Зато, если уже поймет все об измене, делается решительным до чрезвычайности. И вот именно сейчас буддист сел на своего конька: дадим-ка ему полную свободу и будь, что будет.
  Но мне все же казалось это опасным.
  - Что же делать? - спросил я.
  - Я не повторяю сказанного дважды, - решительно произнес Леня.
  Наш очередной разговор с маман измучил меня в конец. Лика, понятно, купается в своей любви. Кстати, опасная позиция: я, действительно, вполне допускал, что Паша из ревности может ее порезать.
  - Все идет хорошо, - сообщила мама. - Лика поправилась. Но ревность Паши...
  - Если вы хотите услышать мой совет, то вот он: пусть Паша поступает так, как считает нужным.
  - Паша в тихой ярости. Может дать ему капель Митчелла?
  - Какие капли? Какой Митчелл? Бесполезно!
  - Но если ему дать свободу в ревности, он убьет Лику.
  - Ну, так уж сразу... Какая вы пессимистка.
  А Сенека, надо заметить, нашел себе хорошую любовницу. Лика замужем, стало быть, не в ее интересах выносить все наружу. Она мила, можно ей попользоваться втихую, не обременяя себя никакими обязательствами. Сенека пригласил ее на морской лайнер, отходящий в круиз из Ниццы. Они должны были встретиться 14 января и улететь во Францию. Сенека придавал будущему путешествию важный, если не сказать, мистический смысл. Он возлагал большие надежды на путешествие вдвоем по морю. Там, в оторванности от суеты, они сблизятся, и если их души найдут друг друга, они поженятся. Лика, конечно, вполне устраивала его как любовница. Но Сенека также понимал, что в какой-то момент может произойти озарение, и он навеки свяжет с ней свою судьбу. Такой миг мог настать в круизной поездке. Вот отчего он так ждал ее.
  Вопрос о женитьбе присутствовал в их отношениях все это время. Ибо страсть Лики требовала предметного завершения. Мысль родить ребенка от Сенеки, не будучи его законной супругой, отвергалась ею как непристойная. Как ни велика была ее страсть к этому мужчине, просто так залететь от него ей не хотелось. И в этом она, конечно, была права. Всякое прелюбодеяние имеет свою красную черту. Лика тоже предчувствовала особую значимость средиземноморского круиза. Она, как и ее любовник, ждала чего-то важного, что должно случиться после прилета в Ниццу.
  Между тем, моя миссия, слава богу, подходила к концу. Я столько сил потратил на проблемы этой семьи, что жаждал облегчения. И завершение лечебной сессии близилось как манна небесная. Мне осталось поговорить с Пашей и - прощайте. Паша, натурально, спрашивал меня, как ему реагировать на измену жены. Я старался быть кратким:
  - Есть, как учили нас великие, два пути жизни - гниение и горение. Выбирайте. Будете молчать, она привыкнет вытирать об вас ноги. Станете открыто ревновать, требовать честности, - уйдет к любовнику.
  - Что же вы посоветуете, доктор?
  Мы сидели с ним на кухне одни. Я вспомнил, как Паша не хотел раньше идти с женой в театр.
  - Гореть, - ответил я. - Это, по крайней мере, красиво.
  И Паша меня послушался. В один из вечеров он закатил жене истерику. Он кричал, обзывал ее, требовал правды, грозил:
  - Я тебя убью!
  В этот миг глаза его налились красной злобой и были ужасны.
  Лика решила уйти от него. У них с Сенекой встреча 14-го, а она собралась сегодня, 12-го. Взяла сумку, приготовленную к круизу, и, оттолкнув плачущего мужа, покинула дом. С улицы позвонила Сенеке. Тот был в сауне. Лика сообщила любовнику, что ушла из дома раньше и ждет его. Сенека заметил, что он голый. Впрочем, велел ждать его где-нибудь в центре города.
  Лика сидела в 'Кофе-хаус', пила третью чашку кофе.
  Сенека приехал. Они коснулись друг друга щеками. Лика рассказала ему стычку с мужем.
  - Он знает? - спросил Сенека.
  - А ты не знал?
  - Хорошо, поживешь два дня у меня, потом полетим в Ниццу.
  Ночью они приехали в квартиру Сенеки. В пятом часу Лика вышла в туалет. Полная темнота. Вдруг из комнаты, ближней к санузлу, послышался голос:
  - А вас в детстве не учили вежливости?
  Кто-то был еще в этом доме.
  - Между прочим, - продолжал голос, - ночью в приличных домах принято спать, а не шуметь.
  Лика в слезах вернулась в спальню.
  - Ты плачешь? - спросил Сенека.
  - Кто это у тебя такой строгий?
  - А что?
  - Меня послали.
  - А-а... не обращай внимания. Это брат с женой гостят. Его жена - стерва.
  Сенека отвернулся и уснул.
  Лика окунулась в невыразимо холодную пустоту. Неуютность и отчаяние охватили ее в чужой квартире. Она быстро оделась и ушла. Рано утром появилась у себя дома. Паша спал. Лика пристроилась сбоку, тихо уснула. А на глазах не высыхали слезы.
  Утром они с Пашей пошли в кино. Потом обедали, смотрели ТV. Ночью легли вместе. Они все поведали друг другу, как самые близкие люди - все свои страхи, мучения, обиды, ревность. Просили друг у друга прощения, плакали.
  Лика испытала оргазм.
  14-го Сенека прислал ей письмо: 'Котик, ты со мной'? Он ждал ее лететь во Францию. Лика отдала телефон Паше. Паша прочел сообщение и ответил: 'Не пиши сюда больше, господин - не знаю, как тебя звать'.
  У них все заладилось. Пополнялась семейная копилка - счет в банке. Росла дочь, умная, бойкая. Лика престала болеть. Паша открыл в себе нежность к жене. Мама не нарадовалась на них, все же дети - опора в старости. Ревность пронеслась по жизни Паши и Лики, приведя в движение рычаги судьбы. Все пришло в движение, и жизнь влюбленных поднялась на новую высоту.
  Любые супружеские пары, даже самые счастливые, рано или поздно приходят к конфликтам, ссорам, переживаниям ревности. Период конфликтов наступает уже после романических отношений. Ревность - производное страсти. Мы уже говорили, что она питается из того же источника, что и любовь. А страсти нужны организму. Страсти, заметил экзистенциальный философ Сартр, меняют человека, придают смысл существованию, преображают жизнь. Поэтому не надо бояться страстей, в том числе, страстей ревности. Даже страдание от ревности полезнее рутины и скуки. Пройдя эти испытания, супруги поднимаются на новый уровень отношений, которые становятся более близкими и доверительными.
  
  
  
  
   Последний подарок
  
  
  Ревность, как пчела садится на разные цветы. Не смотрит на возраст, положение в семье. Конечно, чаще всего ревнуют друг друга партнеры по любви: супруги, любовники. Но случается, например, что мать ревнует своего мужчину - мужа, любовника - к своей же дочери. Вот как все это выглядело в одном таком случае.
  Девочка росла без отца. Тот покинул семью, когда ей исполнилось три года. Она осталась со своей матерью, у которой вскоре появился новый сожитель, шофер. С ним мать жила года три. На кухне вечно гремели пустые бутылки 'Солнцедара'. Частенько супруги закрывались в спальне. Девочка подкрадывалась к двери и слышала звуки любви. Это были странные звуки. Как из глубин моря несется гул, так и любовные стоны несли тайну жизни. Маленькая девочка не знала ничего про секс, но запретная сладость, 'властное Нечто', как говорил об этом Лев Николаевич Толстой, неотвратимо входило в нее. Как-то вдруг с кухни исчезли бутылки. Мужик больше не появлялся. Девушка взрослела, настала пора и ей вкусить любовный напиток жизни.
  Она вышла замуж за одного парня. Муж был математиком. Работал в НИИ и подавал большие надежды. У них родилась дочь - Дарья. Но потом математик изменился. Случилось с ним что-то. Парень стал спиваться. Супруги расстались, и женщина воспитывала свою дочь одна. И держала ее, так сказать, в ежовых рукавицах. Наказывала за всякую провинность. Когда Дарье исполнилось семь лет, в семье появился отчим. Как ни странно, он тоже был математиком, как и Дарьин отец. Мать сначала попросила у дочери разрешения на то, чтобы с ними пожил мужчина, которого она полюбила. Дарье он понравился, и она согласилась.
  Девочка не предполагала, что будет жестоко обманута.
  Сначала все было хорошо. Отчим этот даже занимался с ней математикой. Что было очень кстати, поскольку девочка отставала. Вскоре она не только подтянулась, но и опережала уже своих соучеников. Отчим приносил ей мороженое, водил в зоопарк. Идиллия длилась полтора - два года. А после все покатилось под откос. Мать стала проявлять признаки ревности. Она старалась, чтобы отчим поменьше находился с дочерью. Уводила его к себе в спальню. Девочка оставалась одна. Вскоре ее забрала к себе бабушка, ибо мать совсем перестала за ней следить: уходя на работу, она оставляла дочери на весь день только пачку 'Роллтона'.
  Мать ревновала нового мужа к дочери. Она помнила свое трудное детство, суровую среду, обиду отвержения. С ней никто не возился, а тут отчим-математик занимается с дочерью уроками! Ей не хотелось, чтобы дочь получала заботы и тепла больше, чем она сама испытала в детстве. Мама запиралась с отчимом в своей комнате; они тупо смотрели телевизор и совершали половые акты. Дарья стояла у двери, робко ожидая приглашения войти, но такого приглашения она могла ждать целые сутки. Гуляла во дворе, бродила по улицам, и однажды была изнасилована. Она не запомнила ничего характерного во внешности насильника. Он затащил ее с дороги в кусты. После скрылся. Надо ли говорить, каково было состояние девочки?! Дарья стала выпивать. Легко и быстро пристрастилась к алкогольным коктейлям, вину и пиву. Преступника этого искали...
  - Ну, и, конечно, ничего не нашли, - уверенно произнес Леня.
  - А почему, конечно? - спросил я.
  Мы с наставником дзэн-буддизма Леней обсуждали судьбу Дарьи. Меня просили проконсультировать эту девочку, и я рассказал о ней приятелю.
  - Девочка, чтоб забыться, начала пить, - сказал я.
  - Еще бы, - заметил тренер дзэн, - пережить такое! Посттравматический стресс, кажется? Чем я могу помочь?
  - Лекарства на нее не действуют. Она частенько 'прикладывается'. Она еще очень мала. Хотя довольно умна, - добавил я, - пишет стихи.
  - У нее есть талант?
  - Когда я узнал, что Дарья сочиняет стихи, очень удивился. Никаких генетических задатков к поэзии у нее нет. А Дарья, между тем, тонкая натура.
  - Вот причина ее алкоголизма, - сказал Леня. - Лечи, не лечи, а душа ее одинока, как у всех тонких натур. В ее душе холодно. Нет той энергии, которая разогрела бы ее. Мать не пускала ее к себе в комнату, оставляла ей на целый день пачку 'Роллтона'.
  Ситуация казалась нам безнадежной. Только ход мысли буддиста мог вывести нас на решение проблемы. Как разогреть ее душу? И Леня вдруг прозрел. У него бывают прозрения. Он из тех, кто наделен этим спасительным даром. Собственно, это не 'прозрения' в обычном понимании: не вспышка молнии, не радостное восклицание или какое-то ясное видение будущего. Скорее, это вхождение в транс, когда само прозрение наступает незаметно. Мысль легка, она идет свободно, и вдруг понимаешь - вот решение. Спокойно, без аффектации. Наставник был уверен в правоте своей мысли: найти Дарьиного отца и свести его с дочерью.
  Первый разговор с Дарьей на эту тему не предвещал скорой встречи с отцом. Она вообще отрицала наличие такой проблемы - биологического отца. Кроме как 'конь в пальто' никаких эпитетов она для него не приготовила. Но природу не обманешь.
  Леня размышлял:
  - Как объяснить девочке, что от отца не скроешься? И лучше открыться ему, впустить его, узнать, - тогда будет легче идти по жизни. Можно избежать многих глупостей и сделать то, к чему есть способности. Не узнав отца, рискуешь промучиться в депрессии, впасть в алкогольную зависимость. Впрочем, - наставник усмехнулся, глядя на меня, - кому я объясняю весь этот психоанализ!
  - Дарья сказала как-то, что шок от изнасилования уже прошел. В то же время ее по-прежнему тянет к выпивке.
  - Разумеется, - подтвердил Леня. - Изнасилование - это внешний шоковый фактор. Он прошел, а алкоголизм остался. Значит, тут должна быть какая-то иная причина. Какая же? Пустота в душе. То место, где должен быть отец, по-прежнему пусто. Его место занял демон алкоголь.
  - Каков же выход? - спросил я.
  - Она должна встретиться с ним.
  - С кем?
  - С отцом, конечно!
  Я знал, естественно, о гигантской роли биологического отца в созревании ребенка. Но мне хотелось, чтобы 'этот психоанализ' провел сам Леня. Тогда ему будет легче оценить ситуацию и выбрать решение. Сама же Дарья не стремилась найти своего биологического отца. Ей хотелось дружить с отчимом. Но ее не пускали в святая святых - в комнату мамы и отчима. Они старательно отгораживались от девушки. Мать ревновала дочь к отчиму и всячески ограничивала ее контакты с ним. Мать, наконец, нашла себе 'приличного парня', а тут дочь посягает на него. Этому не бывать! Мать запирала дверь в комнату, а Дарья стояла в коридоре и плакала. Алкоголь становился для девушки заменителем любимого объекта - отца, матери, сверстника, собаки. Если у человека есть, например, любимая собака, пить тянет меньше. Но, главное, конечно, любовь к себе подобному существу. Человеку нужен человек - это правило, выведенное в свое время Паскалем, действует во все времена. Дарью влекло к отчиму неосознанно. Она любила его не как мужчину. Тут жила любовь к родительской фигуре, человеку, которому можно довериться и ждать ответной любви.
  У Дарьи на данный момент не было любимого парня, а мать отталкивала ее. Не пускала ни к себе, ни к своему новому мужу. Что до биологического своего отца, то Дарья вытеснила из себя его образ. Она думала, что 'проблемы отца' для нее не существует. Но отсутствие такой проблемы - лишь видимость. Просто она запрятана глубоко в психике девушки, в глубине ее подсознания. И пока ее оттудова не вытащить, девушка так и будет квасить. Ибо, повторим, демон - алкоголь встает на место отца, маскируется под родительскую любовь. Это только так кажется, что люди пьют от распущенности и плохого характера. На самом деле алкоголь заполняет пустоты души. Нет отца, и алкоголь входит в это пустое пространство души как хозяин. Никакой, конечно, он не хозяин, он - самозванец. Значит, чтобы избавить Дарью от пагубной страсти к вину и пиву, надо вселить в нее образ отца. Найти его, свести с дочерью, сделать так, чтобы он заполнил ее душу.
  Мы встретились с мамой Дарьи и убедили ее устроить свидание отца и дочери. Она согласилась, сказала нам предположительный адрес бывшего мужа. По тому адресу мы узнали: субъект жив, работает электриком в трамвайном депо. Мы также узнали вкратце его историю. Отец Дарьи учился когда-то на математическом факультете университета, потом работал в НИИ, но потом неожиданно спился. Пошел по скользкой дорожке воровства, и тюрьма была частью его биографии.
  Мы нашли его и открыли свой план. Он должен увидеть дочь, поговорить с ней. Долго уговаривать отца, впрочем, не пришлось. За две бутылки водки он отправился с нами на свидание с Дарьей. Отчим был предварительно отправлен из дома, и отец с дочерью остались одни в комнате. Мать Дарьи и мы с Леней расположились в кухне.
  - Как успехи в математике? - спросил у дочери ее биологический отец-алкоголик.
  - А у тебя как?
  - Зарплата хорошая.
  Он достал пакет с красивой этикеткой.
  - Это тебе. Кофточка.
  Мать пригласила всех обедать. Поставила каждому по тарелке наваристого борща. Отец поинтересовался:
  - Это, наверное, Даша готовила?
  - Почему Даша? - спросила дочь.
  Отец попробовал борща и сказал:
  - Потому что вкусно.
  - Ты ушел, когда мне было два месяца.
  - Мы с мамой дали тебе имя.
  Дарья с любовью посмотрела на мать и сказала:
  - Да, она моя мама.
  - А я кто? - спросил алкаш.
  - Конь в пальто, - ответила Дарья.
  Он ушел. Мы проводили его. Он был подавлен. Личность отца разрушена алкоголем, но остатки эмоций тревожили его. Мы зашли в бар, и там отец залпом осушил бокал виски.
  - На хрена мне этот стресс?
  Леня объяснил ему смысл происшедшего:
  - Терпи ради дочери.
  - Да, не нужен я ей! Я сдохну, а они найдет себе другого отца.
  - Прими еще виски и иди спать, - сказал Леня. - И не забудь, ты должен приходить к дочери раз в неделю и дарить ей подарки. Подарки возьмешь у нас. А за труды будешь регулярно получать по бутылке водки.
  Алкаш не мог противиться лишней выпивке. Мы договорились, и он растворился в потоке прохожих. Леня смотрел ему вслед.
  - Тебе его жалко? - спросил я приятеля. - У тебя какие-то грустные глаза.
  Буддист сказал:
  - Живешь, рожаешь детей и... Уходишь в неизвестность. Брошеный, покинутый, никому не нужный.
  В следующий раз биологический отец Дарьи подарил ей джинсы. Они сходили в кино. Дарья глядела на него с иронией. Но ей стало хорошо. Потом он еще приходил, принес куртку. Дарья стала носить новую одежду. Она все реже стояла под дверью комнаты матери и все меньше плакала. Мать заметила эту перемену. Однажды дочь спросила ее, когда придет папа. Она впервые так назвала алкаша. Неужели, дочь полюбила его? Отца не было с ними столько лет, и теперь дочь потянулась к нему! Мать поняла, что ей надо больше любить свою дочь, иначе она потеряет ее привязанность. И стала сама покупать ей подарки. Не запиралась больше в комнате с новым мужем. Регулярно готовила дочери вкусные борщи и пельмени.
  Она перестала ревновать нового мужа к дочери, злиться на нее. Мать обрадовалась исчезновению ревности. Она давно уже понимала, что это пагубное чувство, но никак не могла его одолеть. А сейчас это произошло легко. Все дело в том, что к матери пришло сильное желание вновь завоевать любовь дочери. Чтобы победить ревность, надо было вновь полюбить дочь. И полюбить с прежней силой. Для этого, как ни трудно, надо восстановить связку мать-дочь-отец. Только тогда магические силы любви придут в движение. Это понимал буддист. Он замкнул цепь детско-родительского треугольника. Заставил спившегося родителя навестить бывшую семью, наладить отношения с дочерью. Та потянулась к отцу, мать 'вернулась' к дочери, полюбила ее, как любила когда-то, в детстве, и пагубная ревность сразу ушла.
  Алкаш позвал дочь в ресторан. Леня снабдил его достаточной суммой денег. Метрдотель провел их к уютному столику у окна. Обслуживать подошла официантка, красивая, но подчеркнуто безразличная. Отец Даши подумал об этой странности: дорогой ресторан, а официантка не улыбается, чуть не кидает на стол меню, говорит сухим тоном. Действительно, странно: если уж берете большие деньги, то, будьте любезненьки, радоваться клиентам.
  Заказали блюда из диковинной рыбы, грибов. Насладились выдержанным французским. Им стало хорошо. Дочь запросила мороженного. Отец подозвал официантку:
  - Моя дочь хочет мороженное, с вареньем... Нет, с карамелью.
  - Ваша дочь? - переспросила официантка.
  - И с этими... с кусочками печенья, - добавил отец.
  Официантка радостно воскликнула:
  - Я верила, я очень надеялась!
  - Во что вы верили? - удивился отец.
  - Что девушка - не любовница ваша. Простите меня за то, что я была невежлива... Я думала, вы старый развратник. Сейчас я все принесу.
  Она проворно все сделала, изящными движениями, с очаровательной улыбкой. Вот, зависть! - подумал отец. - Какая разница, с кем я пришел!? Хоть с любовницей молодой. Ей-то, какая разница? Как только узнала, что я с дочерью, сразу стала ласкова. Далеко еще нам до Европы. Зависть, ревность к чужому счастью гложет нас. Зато как приятно было проводить дочку! Отец в эту ночь видел хороший сон. Будто он с ее мамой, еще молодой своей женой, приехал ранней весной на дачу. Взяли с собой Дашеньку. Приехали в поселок, там сыро, лужи, просачивается кругом вода. Они вошли в дощатый дом. Солнце проникает во все углы. Лучи сверкают по стенам, по старому снегу, водяной ряби. Радость безмерная, теплая! Он держит ребенка на руках, личико у нее красное, глаза веселые. Боже, как было тогда хорошо! Проснулся и подумал: а ведь ничего не ушло, все можно вернуть. Ну, не все, конечно, и не сразу. Но радость от сна еще долго оставалась, как запах вытоптанных цветов.
  Алкаш знал, что сигналы во Вселенной не могут превысить скорость света. Если бы можно было догнать световые сигналы, летящие из детства и заглянуть туда! Мы вернулись бы в прошлое. Математик увидел бы свою дочь маленькой. Как было бы хорошо! Теперь, когда он испытал радость сна, ему очень хотелось вернуться в то прекрасное, безмятежное прошлое.
  Мать Дарьи поехала к спившемуся математику. Они встретились у подъезда. Сначала алкаш в испуге отпрянул от бывшей жены. Она сказала:
  - Это ведь я!
  - Ты пришла посмеяться надо мной?
  - Ты на нее благотворно влияешь, - улыбнулась бывшая жена.
  Алкаш смягчился.
  - Мне удалось, - сказал он, - преодолеть световой барьер.
  - Как это?
  - Считается, что нельзя перегнать световой луч, так?
  - А ты обогнал?
  - Я поймал сигналы, посланные из прошлого. Знаешь, оказывается, сны опровергают теорию относительности. Во сне мы обгоняем световой луч. Движемся быстрее скорости света. Я видел во сне свое прошлое.
  - Что ты предлагаешь, математик?
  - Помнишь, тот вечер в консерватории?
  Бывшая жена спросила с недоверием и испугом:
  - Ты много пил?
  - Совсем не пил? А что?
  - Несешь ахинею!
  - Неужели, забыла? - досадовал биологический отец Дарьи. - Огни бульвара, снежинки, снег хрустит под ногами. Как обертка шоколада в буфете.
  Тут жена будто спохватилась:
  - Кажется, помню.
  - Может, по стаканчику? Мне надо сосредоточиться. Сейчас... Я поймал световой луч того дня, когда мы были в консерватории.
  Бывшая жена рассталась с ним беззлобно.
  - Иди себе, алкаш.
  - А вообще-то... После стольких лет отчуждения пытаться делать шаги навстречу, наверное, глупо.
  В один из вечеров Дарья ушла из дома. Мать подумала, что она не придет ночевать и напьется где-нибудь, как бывало не раз. Но дочь вернулась к одиннадцати вечера и сказала:
  - Мама, я не могу больше пить.
  Та удивилась. Они молча сели за столом на кухне. Раньше так не было, такой откровенности и теплоты.
  - Мама! Как я люблю тебя!
  Дарья заплакала.
  Она перестала пить. Закончила школу, отучилась в колледже, работала. Она поняла значение любви к матери. Стала оберегать ее. Биологический отец сделал свое дело. Хоть раз в жизни постарался для дочери: объявился, дарил подарки, звал в ресторан, дочь к нему потянулась. Мать сильнее полюбила Дарью. И совсем не испытывала ревности.
  Дарья вышла замуж, родила сына. Из роддома ее забирали все родственники: мать, отчим, биологический отец, счастливая бабушка. Дарья не повторяла прежнего сценария своей семьи. Жила с мужем долго и счастливо.
  Что говорить, это был успешный случай лечения. Правда, мы с Леней не получили обратно денег за кофточку и джинсы, которые алкаш якобы от себя дарил дочери. Никто не компенсировал нам обед отца и дочери в ресторане. Но ведь, в конце концов, надо работать и бескорыстно! Надо отдавать, делиться.
  Отец выплыл из прошлого и помог дочери избавиться от алкоголизма. Мать снова решила встретиться с ним, поговорить и как-то настигла его у подъезда.
  - Я подумала, нам можно было бы начать все сначала.
  Он открыл дверь подъезда, хотел туда нырнуть, но на миг остановился.
  - Ты хочешь попробовать? - спросил он и робко добавил: - Но оттуда не возвращаются.
  - Откуда?
  Биологический отец стоял, отрешенно глядя на мать своей дочери.
  - Встретимся завтра? - предложила бывшая жена. - Поедем в консерваторию, как раньше! Помнишь, ты говорил про световой луч? Я тоже хотела бы заглянуть туда. Ты возьмешь меня с собой?
  - Куда?
  - В прошлое.
  Бывшая жена не спала ночь. Она все думала о предстоящей встрече с отцом Дарьи. На что она надеялась? Понимала, наверное, что разбитый сосуд не склеить. Скорее всего, ей просто хотелось сделать шаг ему навстречу, навстречу своей юности, прошлой жизни. Увидеть сон о чем-то большем.
  Вечером она ждала его в метро. Они обнялись.
  - Как-то зябко, - сказал бывший муж. - Встретились через столько лет.
  - Пора ехать.
  - Да, конечно.
  - Билеты я купила.
  - Я только...
  - Третий ряд партера.
  - О, вип! Ну, что, может, по стаканчику?
  - Ни в коем случае!
  - Чтобы руки не дрожали...
  - Выпьем в буфете. Поехали.
  - Только цветы куплю.
  - Не стоит.
  - Дирижеру!
  Муж отошел к киоску, незаметно вынул из кармана плоскую бутылочку коньяку и сделал два длинных глотка.
  Они направились к эскалатору. Математик уже начал пошатываться, издавал запах алкоголя. У самого турникета он ударился о будку дежурного. Бдительная дама, учуяв запах, остановила математика и повела в комнату милиции. Бывшая жена заплакала. Математик жалко махнул ей рукой, потом приложил руку к сердцу и пролепетал:
  - Я не мог... Это от волнения. Как перед экзаменом. Я не хотел...
  В семейной гармонии содержится целебная сила. Люди давно знают, а психоанализ это научно подтвердил, какое неоценимое влияние оказывает на ребенка присутствие матери и отца. Придуман термин 'родительская фигура'. Ребенок должен знать, что обе 'фигуры' есть, они всегда заботятся о нем. Мудрые родители понимают это. Надо стараться всеми силами поддерживать в сознании ребенка именно такое мировосприятие, наличие двух родительских фигур. Даже если для этого придется переступить через свою гордость и усмирить ревность.
  
  
  
  
  Не отпущу
  
  
   ...любовь угрожает существованию
  
   A. Storr
  
   Cтрастная любовь всегда чревата трагедией
   R. May
  
  
  Многие говорят о ревности как-то... легко. Как же, как же, смешное, глупое чувство. Но как быстро иногда бытовая, 'обычная' ревность переходит в жестокость! Ревность может привести даже к преступлению. Есть такие преступления, за которые никто не несет никакой юридической ответственности. Порой ревность лишает человека его собственной воли, и он не в силах управлять своими поступками. Он все видит, ориентируется в пространстве и в то же самое время не принадлежит себе. Поведение диктуют иррациональные мотивы, над которыми рассудок не властен. Жажда мести заполняет сознание. Если такого ревнивца подвергнуть экспертизе, то его признают вменяемым, ибо никаких видимых признаков психоза у него нет. Это самая опасная форма ревности, ведь никто не в силах остановить такого человека.
  В час холодных сиреневых сумерек, в Москве, по Госпитальному валу, со стороны Яузы, мимо старинной чугунной решетки поднимались к площади два молодых человека. Ветер резкими порывами менял декорации времен года: мело по асфальту одинокие, никому не нужные последние листья и вместе с ними - первые, еще очень робкие снежинки. Молодые люди миновали театральный подъезд. Они не стали заходить внутрь, понимая, что толпиться у кассы бесполезно. Давали самый знаменитый в Москве спектакль, билеты на который стали почти валютой. Чтобы попасть на него, надо выстоять огромную очередь, отмечаться в списках чуть ли не ночью, да и то, без всякой надежды на успех. Друзья решили попытать счастье у служебного входа. До начала спектакля оставалось сорок минут.
  Исполнитель главной роли в этом спектакле Петр Сидоров вышел из подъезда своего дома вместе с приятелем. Оба в джинсовых костюмах из США. Сели в 'Мерседес', который мгновенно и мягко тронулся с места. Приятель, тоже актер, сослуживец Сидорова, волновался, успеют ли они к началу спектакля. Сидоров вполне был готов к выходу на сцену: только надеть груботканый свитер. А джинсы и кеды - уже на нем. 'Мерседес' выехал на Садовое кольцо в сторону Крымского вала. Мимо проплывало здание американского посольства. Сидорову как раз предстояли гастроли в Штатах. Приятель сказал ему, что пора уже готовить американскую визу. Надо успеть к сроку, оговоренному с американскими импрессарио.
   - Земля везде тверда, рекомендую США, - пошутил приятель.
  Сидоров произнес, с улыбкой:
   - Наши патриоты скажут: уехал в Америку отрабатывать свои джинсы.
  Два безбилетных зрителя появились на задворках театра. У служебного входа солидно и тихо. В центре помещения - лестница, ведущая вниз, в подвал. Там, внизу, есть ход к сцене и артистическим гримеркам. Друзья надеялись как-нибудь проникнуть туда и выйти в фойе. Потом уже раствориться в зрительном зале. Но бдительный охранник не пропускал их. Как же хотелось им побывать в этом театре, по праву считавшемся духовной отдушиной московской интеллигенции, задавленной лживой коммунистической идеологией! Классические пьесы звучали здесь очень современно, обличали ложь, звали к свободе.
  'Мерседес' миновал Крымский мост. До начала спектакля оставалось всего двадцать минут. Но Сидоров не волновался. Он был уверен, что попадет в свою гримерку вовремя. Уверенность в успехе была его спасительной идеей. Иначе он не мог: слишком много в его жизни опасных моментов, слишком часто ходил он по лезвию ножа. У таких людей присутствует внутреннее убеждение в своей правоте. Он ничего не боялся: что случиться, то случиться. Только смелость, безрассудная, интуитивная, помогает в хаосе жизни. Актера спасало авось. И он думал: пока он открыт ветру времени, - пронесет. Вот и теперь, в час пик, Садовое свободно, машина, не встречая препятствий, мчит к театральной площади. 'Мерседес' подал вправо и подъехал к театру. Приятель сказал:
  - Тебе везет. Час пик, а кольцо пустое.
  Тут Сидоров внезапно нагнулся, уперся в руль, на его лице мелькнула гримаса боли. Через секунду все прошло, как не бывало.
  - Что-то случилось? Сердце? - испуганно спросил приятель.
  - Ничего, кольнуло немного, а так ничего.
  Машина остановилась у служебного входа. Актер вбежал в служебное помещение. Охранник подал ему сверток. Актер на ходу распечатал его, открыл альбом репродукций, улыбнулся; он спешил и вместе с приятелем сбежал вниз. А друзья стояли у окна и завороженно смотрели на известных актеров. Они вновь спросили у охранника разрешения пройти в подвал. Охранник опять отказал им. Страдальцы вернулись к окну. Один из них, Леня Сперанский, исповедовавший буддизм, проговорил шепотом, достаточно громким, впрочем:
  - Не пустил нас охранник.
  Его приятель, доктор, сказал:
  - Подумать только, наши души, наше спасение - в руках какого - то охранника.
  Буддист и доктор вышли на улицу. Ветер продолжал свою работу по смене пейзажа. 'Мерседес' актера Сидорова стоял у самого входа, обдуваемый потоком мелкодисперсной дождевой влаги наперерыв с мокрым снегом.
  Сперанский произнес:
  - Он думает, что может не пустить меня, мою бессмертную душу! Плебей!
  - Сейчас он сильнее нас.
  - Чепуха, - сказал буддист. - Достаточно того, что мы присутствуем здесь, у этих стен, за которыми скоро начнется священнодействие.
  Актер между тем уже вышел на сцену. Спектакль начался. В зале находилась Сеголен Бежар, его возлюбленная и жена. Она сидела в шестом ряду и промокала нос салфеткой: успела простудиться от смены климата. Сегодня днем Сеголен прилетела из Берна и появилась в театре.
  Доктор и буддист так и не попали на спектакль в тот вечер. Они ушли, не дождавшись милости охранника. Прошла неделя трудовых буден. Буддист консультировал у себя в офисе, а психиатр вел свой прием. В пятницу вечером доктору позвонил приятель, анестезиолог из Склифа, и попросил съездить к запойному больному. Сам он не мог поехать, был занят на работе.
  - Я на дежурстве, - сообщил анестезиолог, - не могу отлучиться, а дело срочное.
  Анестезиолог рассказал историю своего клиента. Этим клиентом был артист Сидоров.
  - Тот самый, знаменитый актер? - поинтересовался доктор.
  - Да, тот самый, - ответил анестезиолог. - Он долгое время лечился у меня. Он страдает запоями. Очень талантлив, но страсть к алкоголю внезапно охватывает его, и тут ничего не помогает. У меня сложилось впечатление, что запои - это часть его жизни. Нельзя заставить его не пить. Его можно только убить.
  - Ты хочешь сказать, - спросил психиатр, - что вылечить артиста можно, только отняв у него саму жизнь?
  - Именно. Ну, как, возьмешься?
  Доктор собрал ампулы и поехал на квартиру артиста, размышлял о скорости жизненных поворотов. Неделю назад он дежурил у служебного входа в надежде увидеть актера на сцене, а сегодня идет к нему с врачебным чемоданчиком.
  Его встретила Сеголен, швейцарская жена Сидорова. Она рассказала, что после спектакля муж встречался с друзьями и там напился. Пьет он уже несколько дней, но теперь очень ослаб, почти не ест, плохо спит. Пытается похмелиться, но ничего не выходит: только примет немного водки, тут же его рвет.
  Доктор ввел через капельницу свою смесь. Актер уснул.
  Сеголен угостила гостя чаем.
  - Мы знакомы с Петей десять лет, - сказала швейцарская подданная. - Он уже тогда, в момент нашего знакомства, был запойный. Но когда мы поженились, запои стали реже и короче. Его друг, Виктор, говорит, что я для Пети - лучшее лекарство.
  - Виктор - это...
  - Серебряков.
  - А-а...
  Врач вспомнил этого популярного артиста.
  - В театре у Пети много завистников, но Виктор его лучший друг.
  Доктор на минутку зашел в кабинет Сидорова проверить пульс и дыхание. Здесь было темно. Свет с улицы тусклыми пятнами освещал кожаный диван, где покоился актер. Он спал глубоким лекарственным сном.
  - Обычно к Пете приезжал анестезиолог из Склифа, - сказала Сеголен, когда доктор вернулся на кухню.
  - Он сегодня занят и попросил меня.
  Доктор обратил внимание на цветную коробочку, стоявшую на кухонной полке.
  - Это Петино хобби, - пояснила Сеголен. - Он любит различные сорта чая. Обожает сам заваривать чай. Эту коробку ему подарили. Какой-то экзотический сорт.
  - Я оставлю свой телефон. Звоните в любое время.
  Сеголен вручила психиатру две глянцевые бумажки.
  - Возьмите...
  И хотя это были не деньги, доктор просиял:
  - Это тот самый спектакль! - Он взял театральные билеты и аккуратно положил их в портмоне. - Неделю назад охранник служебного входа не пустил нас.
  - Теперь пойдете в театр как белые люди. С парадного!
  Доктор посмотрел на жену артиста. Дома она выглядит более естественно и просто, чем на многочисленных фотографиях в журналах. Когда-то давно, в один из приездов, она увидела Сидорова на сцене и влюбилась.
  На спектакль доктор, конечно же, позвал с собой приятеля-буддиста. Зрительный зальчик был так себе, невелик, больше похож на старый кинотеатр. Сидоров воплощал на сцене каторжника. Доктор остался доволен своей работой: актер был полон сил. Он кричал, обращаясь к бунтовщикам:
  - Проведите, проведите меня к нему, я хочу видеть этого человека!
  После спектакля психиатр встретил в фойе того самого анестезиолога, который сосватал ему богемного клиента. Анестезиолог попросил не покидать театр. После того, как зрители разойдутся, здесь, в фойе состоится актерский междусобойчик.
  Представление завершилось. Прошло минут сорок. Когда зрители разошлись, и фойе опустело, туда вынесли столы. Актеры праздновали сотый спектакль. Все пили водку. Сидоров наливал себе исключительно минеральную воду. Никто из артистов не удивлялся, все знали, что Петя со вчерашнего дня 'в завязке'. По настоянию жены, он вшил себе под кожу антиалкогольный препарат. Рядом с ним сидел Серебряков. Петя спросил его:
  - Правда, что ты репетировал моего арестанта?
  - Меня поставили играть его в очередь с тобой, - ответил Серебряков.
  Действительно, таково было распоряжение главного режиссера.
  - Как это, в очередь? - Сидоров поднялся в растерянности, смешно держа в руке бокал с минералкой.
  - Режиссер распорядился.
  - Это моя роль! Только моя.
  Он опустился на стул и обнял Серебрякова.
  - Ты был мне другом, старым хорошим другом.
  - Ты говоришь что-то очень странное, Петя, - удивился Серебряков. - Я по-прежнему...
  - Ты мне друг?
  - Ну, конечно же, друг!
  - Тогда откажись от роли каторжника.
  В голосе Сидорова слышались отчаяние и надежда. Он так долго шел к этой роли, в ней сфокусировались все чаяния Сидорова, его истомленная душа. Он вложил в нее всего себя и не хотел делить ни с кем свое сокровенное понимание разбойничьей жизни.
  - Но я не стремился к этой роли, - доказывал Виктор Серебряков. - То есть, я, конечно, мечтал о ней, - кто о ней не мечтает?! Но никакой инициативы не проявлял. Ты прав, это твоя роль.
  - Ты не просил...
  - Нет, конечно. Вчера утром я увидел свое имя в расписании репетиций. И, признаться, очень удивился.
  - Но с готовностью включился в работу, - грустно констатировал Сидоров.
  - Зачем ты...
  От общего стола отошли анестезиолог и девушка. Доктор и Леня Сперанский присоединились к ним.
  Анестезиолог представил девушку:
  - Вот, Жанна Дере, художник. Это психиатр, - указал он на доктора; потом повернулся к Лене: - а это...
  Анестезиолог запнулся, доктор помог ему, назвал своего приятеля:
  - Мой друг, Леня, дзэн-буддист.
  - Интересно, - отметила девушка.
  - Вы абстракционист? - спросил у нее Леня.
  - Я художник, и меня почему-то все зовут абстракционистом, - сказала Жанна с натужной улыбкой и обидой.
  - Вероятно, по-другому не выразишь наше время, - предположил Леня.
  - Его вообще не выразишь, - заметила Жанна, - никак. А вы что, действительно, буддист?
  - Если угодно.
  - Значит, вы знаете все о каждом из нас?
  - Не так много, как бы мне хотелось. Вот, например, я не посвящен в тайны распределения ролей.
  Вся компания направилась к портретной галерее артистов. Доктор посмотрел на портрет Виктора Серебрякова и спросил у Жанны Дере:
  - Что это за история с вводом Серебрякова на роль арестанта?
  - Это очень личная история, - сказала Жанна.
  Анестезиолог заметил:
  - Между прочим, Жанна - законная супруга Виктора Серебрякова.
  - Ах, вот оно что, - произнес буддист. - Тогда, вы, вероятно, знаете разгадку этой тайны.
  Девушка кивнула головой, соглашаясь с этим фактом. Но было заметно, что радости ей это не доставляет.
  - Вам, действительно, интересно, почему Витю ввели на эту роль? - спросила Жанна.
  - Зачем же мне притворяться? - ответил Леня.
  - Ну, тогда слушайте.
  - Постойте, - вмешался анестезиолог, - вы тут поговорите, а я вернусь к столу. Я уже слышал эту историю.
  Он ушел. Доктор, Леня и Жанна прогуливались вдоль портретной галереи. Жанна начала рассказ.
  - Петя и Витя поступили в театр вместе. Они простые парни, и сразу сошлись. В этом театре много лицемеров, столичных снобов, а они чистые, открытые ребята. Правда, оба пьют. Петя Сидоров получил роль каторжника. Многие актеры мечтают об этой роли. Я знаю, как мечтал о ней мой муж, Витя. Но он искренне радовался за друга, восхищался его талантом и проникновением в суть этой роли.
  - А чем вызван сегодняшний конфликт между ними? - поинтересовался Леня.
  - Ну, тут... Впрочем, чего скрывать.
  Доктор предположил:
  - Речь, вероятно, идет о пагубной страсти Сидорова?
  - Да, к сожалению, - подтвердила Жанна.
  - Но ведь они оба пьют, - сказал Леня. - И Сидоров, и ваш муж, Витя. Все они пьют.
  Жанна произнесла, несколько отрешенно, глубоко перед этим вздохнув:
  - Пьют все - не все гибнут.
  Доктор и буддист удивленно переглянулись. Что-то странное было в словах Жанны. У приятелей возникло совершенно определенное чувство, будто она своими словами моделировала ход дальнейших событий.
  - Мне осталось рассказать вам совсем немного, - продолжала Жанна. - В последний год Петя часто уходил в запой. Приходилось отменять спектакли. Режиссер потерял терпение, и хотя роль каторжника предназначалась только Сидорову, он решил ввести дублера.
  - И этим дублером стал Виктор, - уточнил дзэн-буддист. - Ваш муж.
  - Да, он, - подтвердила Жанна, - лучший друг. Теперь вы понимаете, отчего так вспылил Петя?
  В фойе послышались радостные возгласы. Все поспешили к столу. Там происходило братание актеров. Петя обнял Виктора и воскликнул:
  - Они не пройдут!
  - Это твоя роль, - сказал Виктор Серебряков. - Я вам всем заявляю, что отказываюсь от нее.
  - А если тебя заставят? - спросил у него какой-то актер.
  - Я уйду из театра, - ответил Серебряков.
  - Мы вместе уйдем, - сказал Сидоров.
  Он решительно отстранил чью-то руку с бутылкой водки.
  - Мне нельзя. Вшил новую швейцарскую капсулу.
  Серебряков выпил рюмку водки. Сидоров позвал Жанну Дере, вынул из рюкзака альбом репродукций и подал ей:
  - Подпиши.
  - Тебе понравилось?
  Так вот что за книгу взял Сидоров тогда, на служебном входе, подумал доктор. Художница подарила ему альбом своих репродукций.
  - Особенно жене, - сказал Петя. - Она в восторге! Напиши автограф для меня и Сеголен.
  - Охотно!
  - Когда мы соберемся? - спросил Сидоров, пряча альбом обратно в рюкзак.
  - А Сеголен долго пробудет в Москве? - поинтересовалась Жанна.
  - Еще неделю.
  - Надо успеть, - уверенно произнесла художница. - Витя, что у нас в субботу? - Заметив, как Виктор опять наполняет себе рюмку, художница сказала ему: - Довольно наливать.
  Серебряков выпил, что успел налить, и благодушно произнес:
  - В субботу мы едем в подмосковный храм.
  - Нет, мы поедем к Пете и Сеголен, - решила Жанна. - Давай ключи, я сама поведу машину.
  Вечеринка понемногу рассосалась. Актеры покидали театр. Они садились в иномарки и отчаливали. Вокруг сверкали фонари, витрины, тающий снег.
  Серебряков на собственные средства строил храм в селе. В субботу он должен был поехать в это село, инспектировать ход строительства. Они с женой давно туда собирались. Жанна рисует там этюды. По ее полотнам можно увидеть все этапы возведения храма. Но в эту субботу поездку пришлось отложить. Супруги решили идти в гости к Сидорову.
  Вечер у Сидорова обещал быть приятным. Актер находился в завязке. Он вшил себе швейцарское лекарство, привезенное Сеголен из Берна. Капсулы этого лекарства вшиваются в кожу. Эффект основан на его несовместимости с алкоголем. Если выпьешь, произойдет реакция и будет сильно трясти, тошнить, появится удушье. Подобная перспектива пугала алкоголика, и он старался не пить.
  Друзья любили Сидорова, когда он трезвый. В этот период проявлялись его лучшие свойства - душевность, ум, доброта. Они были довольны, что Петя, наконец, зашился.
  Жанна взяла с собой мольберт. Сначала все расселись на кухне, за чаем. Закурили. Петя заварил подаренный ему экзотический чай.
  - Новый чай? - спросил Виктор, рассматривая коробку. - Все знают, что ты коллекционируешь разные сорта.
  - Это подарок, - сказал Петя с неимоверной радостью. - Прошу.
  Петр пребывал в лучшем расположении духа: свободная от алкоголя кровь питала его живительной, родниковой энергией. Он наполнил чашки оранжевым чаем.
  Все отпили по глотку, затянулись сигаретным дымком.
  - Ну, как? - сладострастно произнес Петя, ожидая воздействия чая. - Что вы чувствуете?
  Эффект напитка проявился мгновенно: Жанна и Витя хором издали стон наслаждения, что твои любовники. Было ясно, друзья искренни в своих чувствах. Жанна сказала:
  - Согревает до самых косточек!
  - Необыкновенно глубокое действие! - поддержал ее Витя. - Прелестный, тонкий аромат.
  Сеголен достала два пакета: один с джинсами, другой - с кофточкой. Она отдала их Жанне. Жанна преподнесла в ответ свой подарок Сеголен: тоже пакет, но бумажный. Та развернула его; в руках Сеголен оказалась картина - изумительный красоты пейзаж.
  - Это должно тебе понравиться, - предположила Жанна Дере.
  Лицо Сеголен Бежар подернулось розовой пеленой.
  - Неужели, та самая церковь?! - воскликнула Сеголен. - Удивительно красивая!
  - Давайте-ка, я немного поработаю, а вы посидите.
  В кабинете Сидорова Жанна установила мольберт. Петя и Сеголен расположились на диване, Жанна принялась писать их портрет.
  - Ну-ка, обними ее, - приказала она Сидорову.
  Сеголен прислонилась к мужу, положив голову ему на плечо.
  Виктор сел в кресло возле окна и стал наблюдать за работой жены. И что это был за вечер! Жанна писала портрет, Петя рассказывал смешные истории. Витя заворожено глядел на эту идиллию.
  - Да, вечер, несомненно, достоин пропавшей поездки в деревню! - воскликнул он. - В комнате разлита душевная чистота. Даже курить не хочется.
  Виктор встал и подошел к окну.
  - В сущности, - сказал он, - во всем театре есть только два порядочных человека - ты да я.
  - И те - алкоголики, - усмехнулся Сидоров.
  - Нет, ты ошибаешься! - воскликнул Серебряков. - Вот, почему, как ты думаешь, я пью?
  - Наверное, чтобы погасить пожар сердца, - предположил Сидоров.
  - Я пью потому, что мне совестно. - Серебряков внезапно схватился за сердце. - И ты... И у тебя такое. Алкоголик тот, кто получает удовольствие от водки, а мне... совестно.
  Тут Сеголен вскричала:
  - Я запрещаю вам, слышите! Перестаньте говорить о водке, вы, оба!
  - Я согласна, - поддержала свою подругу Жанна.
  - Хорошо, хорошо, - испуганно произнес Виктор.
  - Да, ну ее.., - добродушно сказал Петя.
  Прошел прекрасный вечер. Гости уехали. Сеголен и Сидоров легли спать. Ничто, казалось, не предвещало неприятностей. Но жизнь непредсказуема.
  Около полуночи у доктора загудел мобильник.
  - Слушаю.
  - Простите, что беспокою вас ночью. Это Сеголен Бежар, жена Сидорова.
  - Рад слышать.
  - Я воспользовалась вашим разрешением...
  - Что случилось?
  - Понимаете, произошла странная вещь. Пете сегодня ночью стало плохо.
  - Он сорвался?
  - Симптомы такие, будто он сорвался.
  - Он ведь зашился, - сказал доктор. - Неужели он принял алкоголь, и произошла реакция?!
  - В том-то и дело, что Петя не брал в рот ни капли спиртного. Я вам ручаюсь. Не могли бы вы сейчас приехать?
  - Хорошо, я одеваюсь.
  Сеголен встретила врача у лифта и за руку повела его в квартиру. Она стала поспешно рассказывать ему о случившейся беде.
  - Петя в завязке. Он вшил швейцарские капсулы. Я привезла ему самое новое лекарство. Все было нормально. Он был весел, бодр. Сегодня мы собирались с лучшими друзьями, Серебряковым и его супругой, художницей Жанной Дере. Пили чай, Жанна писала наш портрет. Мы говорили о театре, музыке, живописи. Когда гости уехали, мы легли спать. Но тут Пете вдруг стало плохо. Появилась тошнота, рвота. Он покраснел, покрылся потом. Речь сделалась бессвязной.
  - Вы сказали, что попадание в его организм алкоголя исключено?
  - В доме нет ни капли спиртного. Он в завязке не первый раз, я знаю, как действовать в таких случаях. Поверьте, в доме нет спиртного! Все это очень странно.
  Доктор вымыл руки и направился в кабинет артиста. Тот лежал на своем диване. Доктор сделал два укола и оставил пациента одного.
  - Я не стал мучить его расспросами, - сказал психиатр, садясь к столу на кухне. - Покажите мне, пожалуйста, это новое швейцарское лекарство.
  Сеголен достала из шкафа упаковку. Доктор изучил инструкцию.
  - Вот именно это ему и вшили?
  - Да.
  - Стандартный состав, - заключил доктор.
  - Что же случилось?
  - Не знаю. Сейчас я ввел ему противорвотное и снотворное. Будем надеяться...
  - Как это некстати! Теперь все подумают, что Петя сорвался. А впереди гастроли. На роль арестанта введут второго актера.
  - Насколько я знаю, дублером должен быть Серебряков. Но он поклялся, что откажется.
  - А что делать, если Петя не сможет играть! - произнесла Сеголен в отчаянии.
  - Неужели, Серебряков согласится?
  - Для Пети это будет просто катастрофой.
  - Давайте, подождем до утра.
  Утром актеру стало легче. Симптомы отступили. Он, как ни в чем не бывало, уехал в театр. Режиссер спросил его, сможет ли он играть в предстоящих гастролях.
  - Смогу ли я играть эту роль? - спросил актер. - Вы говорите что-то очень странное, мэтр. Конечно, смогу! - Петр не удержался и добавил: - До тех пор, пока буду ее единственным исполнителем.
  Режиссер вспылил:
  - Ах, вот, оно что! А я-то думаю, откуда у нашего разбойника такая кинозвездная походка? Снялись в паре дешевых киноподелок и решили, что вам все позволено? Учтите, господин актер, это театр, руководство которым доверено мне. Так что, будьте любезны, соблюдать дисциплину, актер Сидоров.
  - Слушаюсь, - усмехнулся Петя.
  Он надеялся, что мэтр оттает.
  В зал вошла Жанна Дере с треножником. Ей разрешали рисовать на репетициях.
  Мэтр спросил Сидорова:
  - И потом, почему вы так волнуетесь? Кто вам сказал, что я хочу лишить вас этой роли. - Он приветливо кивнул художнице: - А, Жанна!
  Художница показала свои новые деревенские этюды, где был запечатлен последний этап строительства храма.
  - Замечательно, - оценил режиссер. - Смотрите, Петр, храм уже почти построен. Молодец Виктор, оставит о себе память. - Мэтр напомнил Сидорову: - Послезавтра у нас репетиция перед гастролями.
  - Я помню.
  Сидоров покинул театр. Сегодня репетировали сцены без его участия. На втором часу работы мэтр неожиданно прервал ход репетиции и сказал:
  - Меня не оставляет некоторая тревога. Через несколько дней гастроли. Состояние одного из наших ведущих артистов внушает мне опасения. Где Серебряков? Жанна! Где твой муж?
  - Утром он уехал в деревню, посетить храм.
  - Позвони ему, - сказал мэтр. - Пусть приезжает. Сделаем перерыв.
  Актеры ушли в буфет. Мэтр присел к столику.
  Жанна сообщила:
  - Он едет.
  Мэтр сказал:
  - Хорошо.
  Жанна спросила:
  - Можно мне... узнать, что вы задумали?
  Режиссер откинулся на спинку стула.
  - А вы представляете, что будет, если Сидоров подведет нас?
  - Вы же знаете, он вшил себе под кожу новое лекарство, 'эспераль', - напомнила Жанна.
  - Это я знаю. Он вшил себе в жопу этот... Эту спираль. Но душа художника находится в другом месте. Вот в чем вся трудность. Душа актера сильнее всяких лекарств. Бергман хохотал, когда доктора посоветовали ему лечить депрессию пилюлями антидепрессанта.
  - Это, конечно, не мое дело, - сказала Дере, - но каторжника никто не сыграет так сильно и правдиво, как Петя.
  - А вдруг он сорвется! - настаивал мэтр.
  - Типун вам на язык. Извините...
  - Ничего.
  - Насколько я понимаю, - продолжала Жанна, - лекарство, которое у него вшито под кожу, очень сильное. Прием алкоголя может вызвать аллергическую реакцию вплоть до экзитус-леталис.
  - 'Экзи'... что?
  - Экзитус-леталис, летальный исход, то есть, - ответила Жанна. - Это по латыни. Стоит ему принять небольшую дозу алкоголя, как начнется тошнота, сердцебиение, озноб, слабость.
  - Вы полагаете, это его остановит? - спросил режиссер.
  - Конечно, да. Искусство выше водки. А Петя не принадлежит себе, он...
  - Это как же понимать?
  - Он слышит звуки неба.
  В эту минуту помощница принесла мэтру чай. Он сказал ей:
  - Еще одну чашку, да? Для художницы.
  - Спасибо, - благодарно улыбнулась Жанна.
  Ассистентка удалилась за чаем. Мэтр произнес:
  - А странно, правда, что вы печетесь о Сидорове? Ведь Петр конкурент вашего мужа.
  - Сердцу не прикажешь.
  Мэтр поднял брови, покачал головой.
  - Актеры возвращаются из буфета, - сказал он, увидав своих подопечных. - Вы еще поработаете?
  - Если позволите, - попросила Жанна.
  - Конечно.
  Приехал Серебряков. Режиссер распорядился протянуть на авансцене цепь. Двум актерам встать по углам сцены, взявшись за нее. Каторжник должен с разбегу натыкаться на нее и кричать в зал текст. Все тут же поняли, что мэтр решил пройти ключевой монолог, который так блистательно произносил Сидоров. Мэтр обратился к актерам:
  - Рассчитываю на понимание с вашей стороны. Наша кинозвезда может всех подвести. 'Заболеть', так сказать. Я должен быть гарантирован от всех неожиданностей. Виктор, пройдем монолог каторжника.
  Серебряков в этот момент стоял у мольберта и беседовал с женой. Он наклонил голову вплотную к холсту и сделал вид, что не слышит слов режиссера.
  - Виктор Серебряков, вы меня не слышите? Или вас зовут Джек Николсон?
  Серебряков отошел от мольберта, спустился к сцене.
  - Да нет, меня зовут Виктор Серебряков. И Витя Серебряков дал слово не участвовать в 'Разбойнике'. Поэтому я сделал вид, что не слышу вас. Надеюсь, вы простите мне эту невинную уловку?
  - Вы дали слово... Какое благородство! А такое понятие, как дисциплина, вам знакомо?
  - Знакомо. Я готов написать заявление об уходе.
  - И куда прикажете девать ваше заявление? Туалетная бумага - уже давно не дефицит. И вообще, я предпочитаю пользоваться биде.
  - Я не могу предать своего друга, - в прежней, спокойной тональности произнес актер. - Это его роль.
  - Нет, вы не Джек Николсон. Вы - мать Тереза. - Мэтр поднялся на сцену, взял руками натянутую цепь, будто руль мотоцикла. - Почему предательство? Разве я издал приказ о вашем вводе? Нет, не издал. Это только проба. Я только хочу проверить ваше умение, способность к перевоплощению. Вы жанровый артист, должны уметь все. В жизни всякое бывает. Сегодня у вас есть роли, завтра их может не быть. Мельпомена жестока. Нельзя раскисать. Итак, монолог разбойника!
  Серебряков подчинился. Тем более, мэтр обещал, что приказа о его вводе на эту роль не будет, что это просто актерская разминка, не более. Виктор разделся по пояс, отдал рубашку жене и вышел на сцену. Он бросился на цепь, натягивая ее как тетиву лука:
  - Я хочу видеть этого человека!
  Так Серебряков впервые прикоснулся к этой роли. Он всего лишь исполнил приказание мэтра. Но, тем не менее, это был первый, маленький шаг к предательству друга.
  Ночью доктора снова разбудил телефонный звонок.
  - Извините меня, это опять Сеголен, жена Сидорова.
  - Слушаю вас.
  - Ему плохо.
  - Выезжаю.
  Симптомы повторились. Актер был слаб, покрыт холодным потом. Доктор поставил ему те же уколы, что и вчера ночью. Сидоров уснул. Сеголен снова уверила врача в полной невозможности попадания алкоголя в организм мужа.
  - Тогда я ничего не понимаю, - сказал доктор. - Он не пьет, а реакция идет.
  - Вы думаете...
  - Несомненно! Все симптомы подтверждают это. Так реагирует вшитый больной на прием алкоголя.
  - Но я уже сказала вам...
  - Я верю, что в доме нет водки. Тогда что же? Что вызывает эту реакцию? Может, конфеты с коньяком или торт, пропитанный виски?
  - Нет, я такого не покупаю, я же понимаю!
  - Подумайте хорошенько, какие продукты могли вступить в реакцию со швейцарским препаратом.
  - Даже и не знаю.
  - Ну, что он ел в эти сутки?
  - Бульон, котлеты. Чай... Заваривал свой чай.
  - И все же, в его организме, несомненно, есть алкоголь. Вы сказали, чай?
  Бежар показала на жестяную коробочку, стоящую в кухонном шкафу.
  - Да, я помню, вы о ней рассказывали, - сказал доктор. - Эту коробку, кажется, подарили ему. Покажите мне ее.
  Сеголен подала коробку доктору.
  - Пожалуйста.
  - Я возьму ее с собой.
  Утром доктор заехал домой к дзэн-буддисту. Леня провел его на кухню, а сам удалился в свою комнату, дверь в которую была приоткрыта. Доктор подошел ближе и увидал, как его приятель задумчиво глядит в окно и что-то бубнит. Психиатр тут же вернулся на кухню, посчитав невозможным наблюдать за таинствами буддийского искусства.
  Леня появился через несколько минут. Он достал виски и плеснул в стаканы. Поставил на стол тарелочку с ломтиками лимона. Доктор спросил:
  - Ты пьешь после медитации? Это так и надо?
  - Святое дело. Как солдат после баньки.
  Они выпили.
  - Помнишь Сидорова? - спросил доктор.
  - Разумеется.
  - Последние две ночи я его откачивал. Делал ему уколы. У актера довольно странная клиническая картина: жена уверяет, что он не пьет, однако все симптомы говорят об обратном. Сидоров недавно зашился; у него под кожей капсула швейцарского лекарства. Это лекарство мгновенно реагирует на алкоголь. Если человек выпивает хоть немного алкоголя, начинается озноб, краснота, слабость. Именно это и происходило с актером.
  - Может, его жена прошляпила? - спросил Леня. - И он, втайне от нее, все же принял глоток-другой?
  - Нет, - твердо сказал доктор, - у меня есть все основания верить ей. Сегодня поеду в лабораторию и отдам на анализ чай, подаренный Сидорову. - Доктор показал коробочку из-под заварки. - На всякий случай.
  - Это просто чай? Ты думаешь, он какой-то особенный?
  - Больше ничего не остается. В доме нет никаких напитков, кроме этого чая. И еще... вот это. - Доктор достал из портфеля шприц с кровью. - Делая внутривенный укол, я забрал немного крови.
  - Правильно, - одобрил буддист. - Когда будет результат?
  - Завтра.
  - Еще одна ночь.
  И в эту ночь опять все повторилось. Доктор приехал к Сидорову в третьем часу ночи. Сразу направился в кабинет. Сидоров лежал на кожаном диване, поджав колени к животу. Доктор приготовил два шприца: противорвотное и снотворное. Он подошел к больному. Петя прошептал:
  - Прежде, чем вы сделаете мне укол и я усну, послушайте... Возьмите стул. Дайте закурить. А впрочем, знаю, нельзя. - Сидоров продолжал, не поднимая головы: - Завтра репетиция перед гастролями. Я должен поправиться, понимаете, доктор! - Он произнес с мольбой, каким-то страшным шепотом: - Что со мной происходит?
  - Не знаю. А вы знаете?
  - Вы думаете, что я всех обманываю?
  - Я так не думаю.
  - Тогда что же?!
  Петр принял уколы и уснул.
  Утром доктор заехал в лабораторию и узнал результаты анализов. В крови Сидорова обнаружен алкоголь. В чае, подаренном ему, не удалось найти какие-либо психотропные вещества. Как, все же, попал к нему в кровь алкоголь? Доктор понимал, что сам актер не мог выпить. Ему до зарезу надо быть в форме. Значит, алкоголь ему подмешали. Кто это проделал в таком случае?
  К обеду доктор заехал к Лене и все ему рассказал. Они сидели в его кабинете с длинными, во все стены, книжными шкафами. Леня заварил зеленого чаю, выставил тарелку с рахат-лукумом и курагой.
  - Я звонил его жене сегодня утром, - сказал доктор. - Слава богу, все опять обошлось. Он бодр, весел, полон сил. Репетиция прошла успешно. Сидоров едет на гастроли единственным исполнителем роли каторжника.
  - Ты хочешь сказать, - заметил буддист, - что ночью актера вновь отравили?
  - Получается так. Кто-то его намеренно травит. Алкоголь попадает в его организм, вступает в реакцию со швейцарским лекарством и актер отключается.
  - Банка с этим чаем у тебя?
  - Да, в саквояже. Ты...
  - Хочу попробовать. Положи щепотку в чайник. Посмотрим, чем он наслаждается.
  Врач бросил горсть травы в чайник. Наставник подлил туда кипятку и накрыл чайник салфеткой. Включил медитативную музыку. После разлил в чашки напиток и сделал несколько глотков. Прошла минута. Наставник сказал:
  - Несомненно, мое состояние изменилось.
  Доктор отпил немного чаю:
  - Мне тоже кажется, что тут есть спирт.
  - Да, какое-то кружение в голове, - подтвердил Леня.
  - Как после водки.
  Тренер дзэн сделал еще пару глотков волшебного чая и сказал:
  - Представь, вчера я прогуливался возле театра. Наблюдал, так сказать. Разговорился с охранником. Помнишь его?
  - У служебного входа?
  - Да, у того самого служебного входа. И знаешь, что он мне рассказал? Оказывается, Сидоров и Жанна - любовники.
  - Жена его друга - его любовница.
  - Бдительный служка, - продолжал буддист, - часто наблюдал, как эта парочка шла вместе, обнимаясь и целуясь.
  Приятели сразу увидели всю картину событий.
  - Смотри, что получается, - сказал наставник. - В последние дни их встречи срывались из-за внезапного недомогания Сидорова. Он отрубался и не мог ехать на свидание с Жанной. Причем, всякий раз, он пил дома этот свой чай.
  - Опять чай, - задумался доктор. - Конечно, он. Давай, разберемся. Кто-то мешает ему встречаться с любовницей, не правда ли? Этот кто-то использует отраву под видом экзотического чая.
  Буддист подхватил рассуждения доктора:
  - Зная страсть Сидорова к разным сортам чая, преступник подарил ему отравленный чай. Я думаю, этот чай при заварке выделяет алкоголь. Но только при заварке. Вот почему в лабораторный анализ был отрицательным. Они исследовали сухой чай, а надо брать готовую заварку. Дома Сидоров, как всегда, выпивает любимый напиток. Алкоголь вступает в реакцию со швейцарским лекарством, зашитым у него под кожей. Появляется рвота, слабость, сердцебиение... Все. Цель достигнута. Сидоров падает на диван. Естественно, никакого свидания с Жанной Дере быть уже не может.
  - Но, кто же этот злоумышленник?
  - Есть два мотива, чтобы его отравить, - сказал буддист. - Первый мотив - ревность, второй - зависть.
  - Да, - согласился доктор. - Ревнивая жена и лучший друг. Жена ревнует его к молодой художнице, друг завидует его успеху в роли арестанта.
  - Алкоголь содержится в этом экзотическом чае. Мы его сегодня тоже попробовали. Он долго держит опьянение. У меня до сих пор голова кружится.
  - Да, как-то не по себе, - подтвердил доктор. - Впрочем, возможно, это от музыки, которая, как обычно, разлита в твоей комнате. Нельзя ли приглушить ее? Она какая-то... бесформенная.
  - Вы ничего не понимаете, доктор. Это вам не песенки с ясной гармонией звуков. Тут дышит почва и судьба. А впрочем, не хотите - как хотите.
  Леня выключил музыку и подошел к окну.
  - Ветер поднимается... Вот, у ветра тоже есть своя музыка, как и у любой вещи в природе. А вы этого просто не замечаете.
  Доктор сказал, возвращая друга к разбору отравления:
  - Есть только два человека, которым выгодно подмешивать Сидорову алкоголь.
  - Конечно, - согласился тренер, - если рассуждать логически.
  - Вероятно, по-иному мыслить просто невозможно?
  - Мыслить вообще невозможно. Никак. А уж логика - дурман, что твой алкоголь.
  - По-твоему, жизнь нелогична?
  - Откуда мне знать?
  Доктор поморщился как от мошкары; он не понял 'интеллектуальной' игры буддиста. Отчаянно цепляясь за здравый смысл, доктор сказал:
  - И все же, только два человека могли это проделать: его жена Сеголен и лучший друг Серебряков. Сеголен ревновала его к Жанне Дере, не без основания, впрочем. Виктор же завидует ему как актеру; он сам хочет играть разбойника, страстно мечтает об этой роли. Все просто.
  - Может, ты и прав.
  Вечером, накануне гастролей, в фойе театра состоялась пирушка. Психиатр и буддист тоже были приглашены. Они посидели за столом, выпили виски. Сидоров был спокоен, совсем не пил. Жанна Дере и Виктор расположились на диванчике у стены. Жанна пытала его по поводу роли каторжника. Виктор оправдывался перед ней, называя причину своего согласия репетировать эту роль:
  - Я - профи. У меня в дипломе написано: характерный актер. Мне сказали - сыграй арестанта, я сыграл. Вот и все.
  - Все? Значит, ты не рвался на сцену?
  - Нет. Только сделал свою работу.
  - А я думала...
  - Что ты думала? - спросил Серебряков.
  - Что для тебя искусство - жизнь, - ответила грустная Жанна.
  Петр скоро засобирался домой. Дере вышла ему вслед. Наставник Леня, проворно выйдя из-за стола, поспешил за ними. На улице он незаметно смешался с толпой. Сидоров и Дере подошли к 'Мерседесу'. Леня спрятался рядом за колонной и слышал их разговор.
  Петр говорил:
  - Я не смогу изменить свою жизнь.
  Жанна спросила:
  - И ты по-прежнему любишь ее?
  Сидоров сказал:
  - Наверное, это можно назвать любовью. Не такой страстной, конечно.
  - Почему ты не приходил ко мне в эти дни?
  - У меня...
  - Что?
  - Нет, ничего.
  - Я могу поехать с театром на гастроли, - предложила Жанна. - И мы сможем видеться.
  - Не стоит, - заявил Петр. - Ни к чему. И, вообще, я думаю, тебе лучше не портить отношения с Виктором. Не понятно, как все у нас сложится, а у вас семья...
  - Ты не боишься, что я разлюблю тебя?
  - А мне и так хорошо.
  Он уехал. Жанна вернулась к столу. Следом за ней появился и Леня. Он отвел доктора в сторонку и рассказал о том, чему он только что был свидетелем.
  - Конечно, у них роман, - заключил Леня. - И Сеголен ревнует мужа к этой... Дере.
  - Раз любит, то должна ревновать.
  - Разумеется, она ревнует. Поезжай срочно на квартиру Сидорова, - сказал Леня. - Не исключено, что жена и сегодня попытается его...
  - Ты думаешь, это она? Неужели, из ревности она сможет подмешать ему алкоголь, отравить его!
  - Святая наивность! Особое внимание обрати на коробку с чаем.
  Доктор помчался к Сидорову. Супруги заканчивали последние приготовления к отъезду в аэропорт. Сеголен сегодня улетала в Берн.
  - А, доктор! - радостно воскликнула Сеголен. - Что-нибудь случилось?
  - Разрешите?
  - Пожалуйста, входите.
  Сидоров не узнал своего спасителя. События прошлых ночей он не помнил.
  - Сеголен, кто этот человек? - спросил актер.
  - Ты не узнаешь его? - спросила жена.
  Сидоров не мог запомнить доктора, ведь он тогда находился в глубоком оглушении.
  Доктор обратился к Сеголен:
  - У меня к вам есть дело. Мы могли бы поговорить?
  Петр сказал:
  - Хорошо. Я пойду, закончу с чемоданом. Но помните, у нас мало времени.
  Сеголен провела посетителя в кухню.
  - Закройте дверь поплотнее, пожалуйста, - попросил доктор.
  Врач метнул взгляд на полку: чайной коробочки, похожей на ту, что он унес отсюда вчера, не было.
  - Почему вы скрыли от меня роман вашего мужа с художницей?
  Сеголен, очевидно, была застигнута врасплох:
  - Какое это имеет...
  - Самое прямое!
  Жена актера сразу все рассказала:
  - Конечно, я знала обо всем. Жены как-то сразу узнают об этом. Но, поверьте, я не боролась! Мне было больно... Но я не боролась. Я прекрасно понимала, что страсть нельзя остановить. И чем больше обманутая жена сопротивляется страсти мужа, тем больше его запретное чувство разгорается. Я это знала.
  - Вы говорите об этом в прошедшем времени?
  - Да. Любовь Пети к Жанне Дере затухает.
  - Вот как?
  - Жены сразу замечают это. Теперь я не боюсь за него. За нашу семью...
  - В чем же ваш секрет?
  - Старая любовь победила.
  - Но Дере молодая девушка!
  - В жизни есть вещи поважнее, чем тело.
  Нет, конечно, Бежар не травила Сидорова. Теперь это ясно. Она искренна в своем рассуждении о Пете, о его 'затухающей' теперь уже страсти. Зачем же ей травить мужа?
  Психиатр проводил чету до 'Мерседеса'. Перед тем, как опуститься в салон автомобиля, Сеголен обернулась к доктору. Тот одиноко стоял у стены дома. Она спросила:
  - Вы подумали о том, что с ним было в эти последние ночи?
  - Да, я старался все проанализировать.
  - И что же?
  Доктор только пожал плечами.
  Они уехали.
  Доктор вернулся в театр. Там его ждал Леня.
  - Ну, что?
  - Нет, это не она, - убежденно произнес доктор. - Ей не было никакого смысла травить своего мужа.
  Вечеринка в театре закончилась. Убирали столы; все разбредались по домам; в воздухе плыл умиротворенный гул погасшего веселья.
  - Значит, с Сеголен сняты подозрения, - произнес Леня в некоторой задумчивости, но тут же добавил твердо: - Я готов с этим согласиться. Сам актер говорил своей любовнице, что перегорел. Его жена, действительно, не имела оснований желать его смерти. Женщины быстро и правильно оценивают ситуацию.
  - Да, это так.
  - Но тогда остается только один человек...
  - Серебряков, - подтвердил доктор.
  - Лучший друг, завистливый талант. Кстати, помимо профессиональной зависти, он, надо полагать, еще охвачен и ревностью. Он, вероятно догадывался о романе его жены с Петром Сидоровым.
  Леня оглядел пустое фойе и сказал:
  - Кажется, он ушел в артистическую гримерную.
  - А где Жанна?
  - Она тоже куда-то исчезла.
  Друзья мигом направились в гримерку Серебрякова. И тут их ждала удача. Уже на подходе к комнате они услышали знакомые голоса: Жанны и Виктора. Супруги жарко спорили. Пристроившись у двери, доктор и буддист могли слышать весь разговор.
  - Ты была его любовницей? - спрашивал Серебряков.
  - Да, - отвечала Жанна.
  - Как ты могла?! Ради всего святого...
  - Как я могла?! Я давно уже не та миленькая девочка, которую ты взял в жены. Ты никогда не был щедрым со мной.
  - У меня маленькая зарплата.
  - У Пети она не намного больше.
  Художница укоряла мужа, но как-то обреченно, отчаянно, без злости.
  - У него жена - швейцарка, - оправдывался Серебряков; он был искренен в отстаивании своей правоты. - Она купила ему 'Мерседес'.
  - Разве в этом дело? Если бы ты был просто беден, я бы продолжала любить тебя, как прежде. Но ты измучил меня своей импотенцией.
  - Побойся бога!
  - Я имею в виду творческую импотенцию. Хотя, в последнее время, меня от одного твоего вида в постели начинает тошнить.
  - С ума сошла!
  - Повторяю, дело не в сексе.
  - Тогда в чем же?
  - Ты даже не представляешь себе, что в любви есть вещи, важнее секса.
  - Конечно, - произнес Виктор с обидой. - Деньги!
  - Боже, как я жалка! Я еще должна оправдываться перед тобой. Отстаивать свою любовь к Пете.
  - Ты не можешь меня бросить!
  - Плевать мне на тебя! Ты не смог победить его в творческой дуэли. Не смог вырвать у него роль каторжника.
  - Ах, вот оно что...
  Виктора охватил жар догадки. Он понял, что жена не может простить ему слабости. Он спасовал, он не герой, не вырвал у Сидорова желанную роль. А юная Жанна любит героев.
  - Я его друг, - вяло произнес Серебряков. - Я дал ему слово!
  - Какой же ты... трус!
  - Я честный человек.
  - После этого я никогда не захочу спать с тобой.
  - Ну, так иди к нему.
  - Он этого не хочет.
  - Как? Разве он... Разве он не любит?
  - Не знаю... Сейчас уже, наверное, не любит.
  Они вдруг замолчали. Наступила пауза полного прозрения и безысходности. Супруги засобирались уходить.
  Доктор и Леня отступили за угол.
  Первой вышла Жанна. Она стремительно направилась к служебному выходу. Серебряков медлил. Доктор постучался к нему.
  - Тук-тук.
  - Что? Кто это?
  - Извините, - сказал доктор, - я задержался в фойе, а парадный вход уже закрыт. Как мне выйти отсюда.
  - Я узнал вас.
  - Да, я был на вечеринке.
  - Вы, кажется, врач.
  - Да, я лечил Сидорова в последние несколько дней.
  Виктор объяснил, как пройти к выходу:
  - Сейчас налево, потом - наверх.
  Доктор кивнул головой в знак благодарности.
  Серебряков спросил:
  - Что с ним?
  - С кем?
  - С моим другом.
  - Похоже, кто-то подмешивал ему алкоголь. Вы не знаете, кто бы это мог быть?
  - Ума не приложу.
  - Вы пили с ним чай.
  - И что же?
  - Ему стало плохо после того чаепития. Вы были тогда у него в гостях.
  - Вы что, ловите меня?! - возмутился Серебряков.
  - Спасибо за разъяснение.
  Доктор вышел из гримерки и направился к служебному входу. Леня сразу последовал за ним.
  - Привет, - сказал Леня дежурному. - Перед нами должна была пройти девушка.
  - Да, - подтвердил охранник, - художница. Она уже ушла.
  - Скажи, как тебе Серебряков? - спросил Леня у охранника.
  - Ну, как... Простой парень.
  - А мог бы он кого-то отравить?
  - Не думаю, - ответил охранник. - Хотя, при известных обстоятельствах, мы все способны... Но Серебряков слаб. Я его как-то попросил принести мне пачку сигарет.
  - И что же?
  - Он побежал и принес.
  - Ну, и..?
  - Халдей... Он не создан для великих ролей.
  - А, понятно, - улыбнулся тренер. - Скажи, а его друг...
  - Сидоров? Это совсем другое дело. Когда он входит в пивную, официанты вытягиваются пред ним: чувствуют породу.
  Леня промолчал, удивленный наблюдательностью охранника.
  На улице Леня сказал:
  - Серебрякова надо проверить.
  Приятели дождались, когда Виктор вышел из театра. Они взяли тачку и поехали вслед его 'Тойоте'. Серебряков остановил машину возле своего дома. Зашел в подъезд. Вышел оттуда минут через десять, направился за два квартала, в местную рюмочную. Пробыл там около часа. Потом, еле держась на ногах, добрел до своего подъезда.
  Провожая его взглядом, Леня сказал:
  - Сегодня последняя ночь перед гастролями. Одна 'злодейка' улетела в Швейцарию, другой 'злодей' - наклюкался и спит у себя дома. Коробки с подозрительным чаем на кухне Сидорова нет.
  - Можно и нам пора на боковую? - спросил доктор с надеждой.
  - Оставим времени свой суд. Однако... Меня мучает незавершенность всей комбинации.
  - Что именно?
  - Какая-то вдруг образовалась онтологическая пустота, - произнес буддист.
  Они спустились в подвальчик. Взяли по сто граммов виски. Тут стоял густой сигаретный туман и мерный гул работяг.
  - Хорошо, я постараюсь объяснить, - проговорил Леня, облокотившись на круглый высокий стол. - Есть ощущение незавершенности истории, некоего жизненного цикла. Была любовь Жанны и Пети, так? Жена Пети ревновала, муж Жанны ревновал. Они оба сегодня сошли со сцены: ревнивец и ревнивица. Одна уже в самолете, другой спит. Но любовники-то остались! Жанна и Петя в Москве! Источника ревности нет, а источник любви остался. Это нелогично. Онтологически неверно. Ведь любовь не живет без ревности. Любовь осталась одна, в пустоте. Так не должно быть.
  - Буддист, хренов...
  - А поехали к Сидорову? - предложил Леня. - Посмотрим что там и как.
  ...Дом Сидорова. Освещенный холодным серебром уличного света. Друзья устроились на детской площадке.
  - Зачем мы, все таки, приехали сюда? - спросил доктор. - Пассаж о какой-то там пустоте бытия меня, признаться, не очень убеждает.
  - Есть еще одна причина. Ты заметил, что Серебряков пошел в пивную не сразу.
  - То есть, как это, не сразу? - недоумевал доктор.
  - Вспомни, сначала он поднялся к себе домой. Пробыл там минут десять. И только потом направился заливать горе.
  - Горе?
  - Именно! Дома он увидел что-то, что повергло его в глубокое уныние.
  - Что бы это могло быть?
  - Да, там он увидел, что жены нет. А было уже очень поздно. Вот он и отправился в заведение. Он сразу понял, где она.
  - У своего любовника...
  В этот момент во двор с улицы шаткой походкой вошел человек; он жадно вдыхал ночной сырой воздух.
  - Вот и рогоносец, - произнес Леня.
  Человек приближался. Он подошел к скамейке, попросил закурить. Огонек сигареты осветил лицо.
  - Вы уже здесь, - произнес доктор, узнав в ночном прохожем Виктора Серебрякова. - А мы только что о вас вспоминали.
  - Что вы здесь делаете? - спросил Серебряков. - Что привело вас из моей гримерной в этот двор?
  - Бессонница. Вам, кажется, тоже не спиться, - заметил доктор.
  - У меня есть на то свои причины, - сказал Виктор.
  - Мы думали, вы спите, - произнес Леня. - А вы бродите по ночам. Ищите свою жену?
  Виктор присел на скамейку, выпустил изо рта длинную струйку сигаретного дыма.
  - Что ее искать? - сказал несчастный муж. - Она здесь.
  - Наверное, она тут часто бывает? - спросил Леня.
  - Особенно, когда Сеголен улетает к себе в Швейцарию.
  - На что же вы надеетесь? - спросил доктор.
  - У него уже было два инфаркта, - ответил Серебряков.
  Огонек сигареты на мгновение выхватил из темноты отчаянно-мстительное выражение его лица.
  - Какая же вы после этого сволочь, Серебряков! - возмутился врач. - Лучший друг... Неужели вы и вправду хотите его смерти?
  - Я просто люблю свою жену.
  - Оставьте! - воскликнул Леня. - Не любовь вами движет, а инстинкт собственника. Вы слабый человек и тянете за собой сильных. Не можете разрубить узел. И ревность ваша - жалкая.
  - Как же я могу его разрубить? Отравить Сидорова, что ли?
  Буддист воскликнул:
  - Черт! Какая непростительная беспечность! Бежим!
  - В чем дело? - спросил доктор, вскочив со скамейки.
  - Круг замкнулся, - крикнул тренер, на тяжелом, прерывистом дыхании. - Идет к развязке дело! Теперь исчезнет источник любви.
  Доктор и буддист побежали к дому, оставив Серебрякова у скамейки. Бесшумно зашли в квартиру Сидорова, благо дверь была не заперта. Пробрались к спальне актера. Сидоров лежал на своем кожаном диване в кабинете. Но теперь его голова была запрокинута вбок, а рука повисла как ветка сирени. Очевидно, что врачебные манипуляции были уже не нужны. Жанна сидела напротив и рисовала посмертный портрет. Тренер и доктор решили не обнаруживать себя. Жанна вскоре закончила работу, собрала холст и краски. Она коснулась щекою руки умершего актера, будто вытирая слезу о его руку, и вышла в коридор. Друзья только смотрели ей вслед.
  Потом вызвали скорую. Уходя, они заглянули на кухню. На кухонном столе стояла красивая коробочка с чаем, две чашки с остатками напитка.
  Буддист сказал:
  - Когда ты приезжал сегодня, никакой коробочки не было?
  - Не было. А теперь, вот она. Это Жанна принесла ее!
  - Конечно, - согласился доктор. - К гадалке не ходи, это она его отравила. Чай с алкоголем...
  - Да, - сказал доктор, - алкогольный чай.
  - Верно, - подтвердил буддист, - мы его сами пробовали.
  - Но для нас он просто алкоголь, а для Сидорова - яд. Значит, она вчера забрала коробочку с чаем с собой, а сегодня опять принесла ее.
  - Добавив туда еще снадобья.
  Тем временем Жанна Дере спустилась вниз по лестнице. Через минуту открылся лифт, и на лестничной площадке появился Серебряков. Он не застал жену.
  Леня сказал ему:
  - Жанны здесь нет.
  Вскоре приехали санитары.
  Источник любви угас. Не стало актера Сидорова.
  Да, это было так. Жанна пошла на преступление, потому что иначе сама бы погибла. Она настолько страстно была влюблена в Сидорова, что, узнав о его охлаждении к ней, почувствовала неимоверное отчаяние. У нее оставался лишь один выход - убрать со своей дороги источник любви. И она отравила артиста. Какая яркая, высокая печаль! Ученые давно уже подметили, что в основе мести лежит сильная любовь. Она превращается в злодейство.
  Наставник и доктор уныло брели переулками предутренней Москвы. Вышли на Садовое, которое в этот час было оглушительно пустынно.
  - Сегодня в вечерних газетах, - сказал тренер, - сообщат, что в своей квартире от сердечного приступа скончался известный актер Сидоров.
  - Зачем она это сделала?
  Буддист сказал строго:
  - Мы должны обещать друг другу, что ничего никому не скажем.
  - Я согласен. И все же...
  - Зачем? Сидоров ее разлюбил. Куда ей идти? Возвращаться к постылому мужу, который не в состоянии отбить роль у любовника жены? В этом случае ее жизнь превратилось бы в унылую скуку.
  - И она подарила ему чай с алкоголем? Зная, что он вшился, и алкоголь для него - яд?!
  - Сидоров не догадывался, что напиток любви содержит алкоголь.
  - А Жанна ждала реакции, фактически его... смерти. Она знала, что алкоголь вступает в реакцию с препаратом 'эспераль'.
  - Это преступление не от ревности, а от любви, - сказал Леня Сперанский. - Что, впрочем, одно и то же. Мы были свидетелями одного из тех случаев, когда ревность сравнялась с любовью. Она так же чиста, как и любовь.
  Доктор сказал:
  - Ни брошенная жена, ни обманутый муж не посмели сделать то, на что решилась любовница.
  - Ей было труднее всего. Но Жанна испытывала светлую, высокую ревность.
  - Вот как?
  - Конечно! У нее не было никакой бытовой корысти. Она ведь не хотела от него наследства, квартиры. Жанна оказалась на краю гибели. Если бы не умер Сидоров, умерла бы она сама, Жанна Дере. Умерла от неразделенной любви. И она выбрала жизнь. Для этого ей пришлось отравить Сидорова. Жестоко? Но это правда.
  - Ты говоришь как мелодраматический актер.
  - Немудрено, - согласился буддист, - мы столько времени вращались в актерской среде.
  Согласно официальному заключению экспертов, Сидоров скончался от внезапного сердечного приступа. Гастроли отменили. Похороны были торжественными. Жанна сидела у входа в театр за мольбертом. Леня заметил ее. Гроб вынесли из театрального подъезда; его держали на своих плечах мэтр, Виктор, другие актеры. Буддист подошел к Жанне, которая наносила на холст исторический момент похорон артиста.
  Леня спросил ее:
  - Он, наверное, будет очень красив на вашем рисунке?
  - Да, очень красив, - ответила Жанна.
  - Вы тоже очень красивы, - произнес тренер. - Красивая змея.
  - Вы не должны...
  - Это комплимент.
  Она, только на мгновение, стала жалка, беззащитна, растеряна.
  - Ничего, вы рисуйте, - напутствовал Леня, - про чай никто не узнает. Мы провели его повторный анализ. У вашего чая очень интересный состав. Алкоголь образуется только при заварке.
  Жанна хотела что-то сказать, но остановилась.
  - Я никому не скажу, - пообещал буддист.
  После похорон, в ожидании трамвая у ворот кладбища Леня сказал доктору:
  - Рано утром в квартире Сидорова оказался местный участковый. На коробочку с чаем, на чашки, стоявшие на столе, никто внимания не обратил и никакого анализа, конечно, не делал.
  - А почему, 'конечно'?
  Наставник продолжал, не обращая внимания на замечание доктора:
  - Я, разумеется, прихватил щепотку чая и узнал по своим каналам. Это
  контрабандная партия. Умельцы-химики разработали особый мелкокристаллический алкоголь, который смешивали с чаем. При заварке кристаллы растворялись, и напиток, как ты понимаешь, делался 'божественным'.
  - Только при заварке?
  - Да. А так в нем не заметно никаких примесей.
  - Так вот почему тот, первый анализ был отрицательный.
  - Конечно.
  - Но где она доставала это снадобье?
  - Не знаю, видимо, через каких-то типов на таможне.
  Психиатр сказал:
  - Все таки, это она его отравила - Жанна Дере, любовница... Она покончила разом со всем.
  Желание обладать любимым человеком и страх его потерять идут по жизни рука об руку. Неплохое, в принципе, сочетание. И оно приносит свои плоды: заставляет заботиться о партнере, проявлять к нему необходимое внимание, стараться, чтобы ему было с тобой хорошо. Небольшая доза ревности в любви необходима. Даже полезна. Однако всякое явление имеет свои гипертрофированные варианты. У Жанна Дере ревность превратилась в манию. Страх потери любви принял угрожающие размеры. Она испугалась, что без своего любовника просто не сможет дальше жить. А его любовь к ней постепенно угасала. Убивая его, Жанна устраняла препятствие своей дальнейшей жизни.
  - Сидоров страдал алкоголизмом, - сказал Леня, - перенес два инфаркта... Его смерть никого не удивила.
  - Ужасный век! - произнес доктор.
  - Это цитата? - спросил буддист.
  Доктор тяжело вздохнул:
  - Нет, это мое.
  - Шутить изволите.
  - Какое злодейское преступление!
  - Но какая великолепная хирургия!
  У могилы, превратившейся в гору живых цветов, остались только Жанна, Виктор и Сеголен. Жанна нанесла на холст последние краски, затем сложила кисти. Она прислонила портрет к цветам. С холста смотрел Петр.
  Они еще постояли немного, и все пошли к выходу, держась за руки. Выйдя за ворота, они перешли трамвайные пути и сели в 'Мерседес'.
  Трамвай с наставником и доктором поворачивал к мосту. 'Мерседес' обогнал его.
  Провожая взглядом серебристую машину, наставник сказал другу:
  - Смотри, не проболтайся.
  - Обещал ведь!
  - Конечно, она совершила злодейство. Это жестокая ревность управляла ей. Она не знала, что творит. Просто она хотела быть счастливой.
  - А Сидоров что, не хотел?
  - Законы жизни очень жестоки. Мы их часто не знаем. А они властно вторгаются в нашу жизнь.
  - И что же делать?
  - Знать, что тебя всякую минуту ожидает опасность. Впрочем, так же, как и счастье.
  Любовь, говорил Фрейд, всегда существует в связи со своей полярной противоположностью - ненавистью. Месть может достигнуть уровня холодной жестокости. И чем сильнее любовь, тем выше градус ненависти. Они живут вместе как сиамские близнецы. Ревность - это то, во что может превратиться в любую минуту самая сильная, самая страстная любовь! Тот, кто готовиться к светлой любви должен знать, что его подстерегает ужасная ревность. Он должен так перемещаться в жизненном пространстве, чтобы видеть далеко вперед. Это поможет обходить опасные повороты и внезапные тупики. Счастье не должно зашкаливать. Природа не допускает бесконечного нарастания счастья. Как только оно достигают определенной высоты, любовь сменяется страхом потери. Появляется мысль, что партнер недостаточно сильно тебя любит, недостаточно тебе предан. Бог знает, к чему это может привести.
  
  
  
   Ревность может все
  
  
  Человеческая семья - биологическая фабрика, нуждающаяся в техническом контроле и наладке. Важным элементом в ней является сложная ветвь энергетических каналов. Это такие, как бы сказать, 'трубочки', по которым движется психическая энергия. Они проходят в теле человека, обеспечивая бесперебойную и свободную циркуляцию. Указанная система нуждается в очищении, продуве. Если душевная энергия в каналах застоялась, наступают нарушения в жизни семьи. Их внешним выражением становятся депрессии, мучительные споры, неприязнь друг к другу, тяга к спиртному, к рискованному поведению, непомерной трате денег, дорогим покупкам и проч. Да, просто начинается скука, серая унылая жизнь. Что может быть тяжелее этого! В таких случаях часто сама природа включает механизмы очищения. И прибегает она для этого к самым разнообразным способам. Один из них предполагает использование ревности, которая обеспечивает сильную встряску нервов, необходимую санацию трубочек и клапанов. Психоаналитики уверены в целебной силе ревности. Они считают ревность страстью. Любая страсть черпает силу из резервуара бессознательных влечений, из этого природного, целебного источника. Ну, пусть она даже неприятна, порой некрасива. Но ведь и сильное лекарство бывает горьким. Зато, какая мощь скрыта в ней! Сознательному 'Я' не следует брезгливо относиться к бессознательным инстинктам.
  Я знаю случай, когда ревность была использована намеренно, чтобы восстановить естественную сексуальную ориентацию. Сексологи знают, как трудно этого добиться. Какая это сложная задача. Почти невыполнимая. Но с помощью ревности она была решена.
  Долгое время Стелла Стахович не отходила от постели своего мужа Женьки. Муж долго болел. Она ходила за ним как за ребенком, в ней запылал материнский инстинкт. А Стахович был очень плох. Психическая травма поразила его в самое сердце. Обрушенный бизнес, предательство компаньонов... Женька все время лежал на диване. Не мог встать, почти не ел, истощение охватило его. Он не плакал, ибо для слез нужна энергия, а ее у бывшего миллиардера кот наплакал. Так продолжалось полгода. Потом больной начал понемногу оживать. К весне они со Стеллой ужу появлялись в садике возле дома. А к осени он самостоятельно ходил на рынок, стал готовить обеды.
  От любви, как известно, беды не ждешь, но она случилась. У Стеллы внезапно произошло изменение сексуальной ориентации. Именно в тот период, когда она подвижнически выхаживала больного супруга, ее либидо поменяло цель - с мужчины на женщину. Видит бог, она сама не хотела этого. Такова была воля законов судьбы, свободного течения жизни. Стелла всячески старалась побороть эту напасть. Читала молитвы, посещала храм на Сретенке, беседовала там с отцом Алексеем. Он укреплял в ней ее нынешнее положение заботливой жены. Подтверждал - не дидактикой, а добрым словом - необходимость подвижничества, святость заботы о муже.
  - Я гляжу на вас, вы счастливы, - сказал ей как-то отец Алексей.
  - Мне хорошо.
  - Вы поняли истину.
  - Мне ничего не нужно, кроме здоровья мужа.
  - Поверьте, - сказал протоиерей, - это самое большое счастье.
  - Я знаю.
  Наконец, Женька оправился до такой степени, что уже мог совершить половой акт. У мужиков - это точка выздоровления. Сексуальные токи растеклись по его окрепшему организму. Но когда он обнимал Стеллу, она ничего не чувствовала. То есть, какие-то сугубо физические, рефлекторные искры вспыхивали, но весьма тускло. Она не отвечала ему в постели взаимностью, а он искренне не понимал, отчего. Столько заботы она проявила о нем, не отходила от его постели, когда он болел, и вот теперь, с ним, здоровым, она не хотела спать?!
  Бывший миллиардер нанял частных детективов. Те высматривали каждый шаг его жены, но подозрительных мужчин не заметили. Что-то странное показалось им только в одной особенности ее поведения. Стелла регулярно виделась с известной телеведущей Марой Симкиной, женой Марка Симкина, тоже работавшего на телевидении. Что заставляло Стеллу Стахович регулярно встречаться с Марой? Разумеется, могли быть общие интересы. Правда, Стелла давно отошла от шоу-бизнеса. Впрочем, у нее осталось много старых поклонников. Мара, возможно, готовила фильм про бывшую рок-звезду. Так или иначе, ситуация требовала прояснения. Женька попросил устроить ему встречу с Марком, мужем Мары. С ним, полагал, Стахович, он выяснит причины тяготения Стеллы к Маре. И, правда, то, что сказал ему Марк, поразило бывшего миллиардера. Оказывается, у него, Марка, схожие проблемы. Жена холодна к нему, хотя безмерно благодарна за прежнюю заботу. Марк много лет мучился с ней, вытаскивал ее из депрессии и алкоголизма. Сейчас, когда эти болезни отступили, когда можно жить и радоваться, Мара беспричинно охладела к нему; половые сношения проходят через силу, неказисто, в муках отсутствия страсти.
  Женька спросил Марка:
  - Может, у нее кто-то появился?
  - Нет.
  - Ты проверял?
  - В этом нет необходимости. Она мне стольким обязана!
  - Думаешь, она не способна предать?
  - Исключено.
  Стахович согласился:
  - Я тоже верю своей жене. Я также верю и своей интуиции: у моей жены нет любовника.
  - Слышал, она долго выхаживала тебя после...
  - Это правда. И я не знаю, что мне делать? - в отчаянии проговорил Стахович. - Любовника у нее нет, а со мной она не спит. Неопределенность хуже предательства.
  - Пойди в церковь, - предложил Симкин. - К духовнику.
  - У меня нет духовника.
  - Я сведу тебя с отцом Алексеем. Это в храме на Сретенке.
  Они пошли в храм. По окончании службы отец Алексей пригласил гостей к чаю. Расположились в домике. Симкин представил товарища. Стахович рассказал о своей проблеме.
  Отец Алексей сказал:
  - Женщины несут на себе грехи этого, во-многом, мужского мира.
  - О, да! - воскликнул Стахович. - Женщина достойна высокой участи. Но меня волнует то обстоятельство, что моя жена ко мне... холодна.
  - Человек должен быть свободен, - сказал протоиерей.
  - А разве супружеский долг...
  - Она полгода выхаживала вас, - ответил священник, - это и был ее супружеский долг.
  - Но есть иная ипостась этого долга, - настаивал Стахович.
  - Мы многое не знаем.
  Священник явно не хотел дальше развивать эту тему. Гости вышли во дворик. Стахович сказал с грустью:
  - Отец Алексей, кажется, отступился от моей проблемы.
  - Некоторое время назад, - вспомнил Марк, - я тоже искал у него помощи. Мои отношения с женой зашли в тупик. Но церковь имеет на все канонический ответ. А порой нужен ответ нетривиальный.
  - И ты нашел этот ответ?
  - Да, мне кажется, я нашел.
  Симкин и Стахович подошли к машине. Симкин открыл дверь и задержался:
  - Есть один человек. Его зовут Лао. Он тренер.
  - Ты предлагаешь качать бицепсы?
  - Он духовный тренер, - объяснил Марк. - Но только не думай, что он гуру. Он разруливает трудные ситуации.
  - Лао... Он что, японец? Или, может, китаец?
  - Это псевдоним. Рабочее имя. В миру он просто Леня. Наставник.
  - Это что, профессия такая?
  - Я тебя с ним познакомлю.
  Симкин организовал встречу. Наставник или, по-другому, тренер, принял Стаховича без той слащавой любезности, на которую, возможно, рассчитывал бывший миллиардер.
  - Не хочу обещать вам простых решений, говорить всякий тривиальный вздор...
  - Готов выслушать любую, пусть саму жестокую, правду, - сказал Стахович.
  Леня достал бульварную газету и обратил внимание гостя на одну заметку.
  - Вы читали этот номер?
  - А я не читаю желтую прессу, - ответил Женька.
  - Здесь говорится, что у вашей жены роман с тележурналисткой.
  - Роман? - раздраженно удивился Женька.
  - Вы успокойтесь, - сказал тренер. - Вы просто не готовы. Это бывает.
  Стахович начал понемногу соображать:
  - Понимаю, вы имеете в виду любовь лесбийскую?
  - Не я - газета, - улыбнулся Леня.
  - Бульварная!
  - Согласен. Но так ли важно, кто сообщит факт?
  - Был бы факт!
  - У меня есть основания верить этому, как вы изволили выразиться, бульварному листку. Здесь приводятся выдержки из юношеского дневника Стелы. В этих дневниковых записях ваша будущая жена, впоследствии известная рок-певица, признается в любви к своей школьной учительнице по химии.
  - Ну, и что?
  - А то, что любовь эта - вполне себе чувственная. Ее признание в этом дневнике полно страсти. Так может писать только сильно любящий человек. Она любила свою училку по-настоящему.
  - Кто?
  - Жена.
  - Чья жена?
  - Ваша.
  Стахович заерзал на стуле, покраснел.
  - Хорошенькое дело...
  - Давайте, передохнем.
  Увы, это правда. В мире существует определенный процент однополой любви. Стелла входила в эту группу. Она стала любить женщину.
  Тренер удалился за дверь. Вскоре вернулся с серебристым подносом, на котором посверкивали чайные приборы. Он включил медитативную музыку, налил чаю, подвинул гостю тарелку с рахат-лукумом.
  - Судя по тому, что вы мне рассказали, Стелла отдала вам много душевных сил.
  - Да, в течение полугода она выхаживала меня, - подтвердил Женька.
  - Это, конечно, отняло у нее много энергии.
  - Вы хотите сказать...
  - Я хочу сказать, что у нее нет больше сил, любить вас. Она уже отдала вам все, что могла. Она не может сейчас любить вас. А человек должен любить, понимаете? Кого-то или что-то. Вас она любить не может. Вероятно, по аналогии с вами, она не способна полюбить и какого-нибудь другого мужчину. Ей остается любить только женщину.
  - Любить женщину? - спросил Стахович.
  - А что вас так удивляет? Видите ли, никто не знает, как формируется однополая любовь. Вот, почему она в юности воспылала страстью к учительнице? Бог ведает. Но это случилось тогда. И теперь, кажется, повторилось. Не отчаивайтесь. Я могу предложить способ вернуть ее любовь к вам. Собственно, ради этого, как я понимаю, вы и пришли ко мне?
  - Я теперь небогат...
  - На гонорар, уверен, у вас деньги найдутся.
  - Говорите, что вы задумали.
  Леня подошел к окну. Он любил смотреть во двор; сквозь деревья проступал город; так легче думалось.
  - Для этого я расскажу вам о любви и ревности. Они взаимно питают друг друга. Есть ревность, значит, есть любовь. Любовь угасает, и ревность пропадает вместе с ней. Хотите вернуть любовь, зажгите ревность. Надо, чтобы она стала вас ревновать. И лучше всего, чтобы она стала ревновать вас к этой, как ее... Маре. Пусть ваша жена ревнует вас к своей любовнице! Вот увидите, после этого она возненавидит ее и сама бросится вам на шею.
  - Вы сказали, ревность...
  - Полюбите любовницу вашей жены. Нарочно. Играючи. Шутя. Влюбитесь в Мару. Встречайтесь с ней, обнимайтесь. Будет хорошо, если вам удастся вступить с ней в интимную связь. Стелла должна убедиться, что вы спите с Марой. Вот увидите, она взбесится.
  - Вы полагаете, Стелла начнет ревновать меня к Маре?
  - Обязательно. В ней проснется женский инстинкт. Сейчас он задавлен лесбийской страстью к Маре. Но он проснется, как только она узнает, что вы спите с Марой.
  - У меня в голове каша, - Женька начал тереть ладонями виски.
  - Тогда до следующего раза. О гонораре не забудьте, пожалуйста.
  Стахович выложил припасенный конверт с евро.
  Буддист Леня знал Марка Симкина. Когда-то Леня помог ему вытащить жену из депрессии. Он знал, как Симкин ему обязан. Да, и сам Марк проявлял теперь интерес к судьбе Стаховича. Оставалось уговорить Марка согласиться на то, чтобы его жена переспала с Женькой. План буддиста был таков: Стахович и Мара вступают с интимную связь. Стелла узнает об этом и впадает в ярость. Она ревнует Женьку к своей любовнице. И, естественно, захочет вернуть мужа под свои чары. Так, полагал тренер, она позабудет о любви к Маре и вернется к прежней сексуальной ориентации.
  - Подложить свою жену под чужого мужика! - воскликнул сначала Марк с определенной долей патетики, но тут же покорно уступил: - Хорошо, я согласен. Все равно у нас с Марой в последнее время не ладится. Может, это ее взбодрит? Но как уговорить Мару?
  - Заинтересовать, - сказал тренер. - Предложить достойную плату. Подумайте, должно же быть что-то, что важнее для нее всего остального?
  - Слава богу, это уже не виски, - облегченно произнес Марк.
  - Что же осталось? Работа? Предложить интересный проект на телевидении?
  - Что вы! - Симкин махнул рукой. - От телеканалов отбоя нет. Все ее шоу расписаны на годы вперед.
  Леня подтвердил свой расчет:
  - У вашей жены должен быть какой-то неутоленный интерес!
  - Постойте, я, кажется, придумал. Жена долго искала сонату Алоиза Бриза. - Марк пояснил: - Это музыкант.
  - Я догадываюсь. Возможно, он даже композитор.
  - У него есть одно незаконченное произведение. Вторая альтовая соната. Это произведение покрыто ореолом таинственности. Он не успел ее переписать. Вот если бы найти черновик и сыграть! Мара без ума от симфонического авангарда. В последнее время она просто помешалась на этой музыке, хотя в ней и отсутствует гармония.
  Тренер резко развернулся от окна и воскликнул:
  - Я, кажется, знаю эту историю! Я слышал, что часть архива этого самого Бриза выкупил один миллиардер.
  - И вы в этом уверены?
  - Недавно, на аукционе Сотбис, - подтвердил Леня.
  - Но это же нить?
  - В этом наше спасение!
  Если Мара больше всего на свете любит авангардную симфоническую музыку, то Алоиз Бриз - это как раз то, что ей нужно. Тем более, речь идет о ранее неизвестной его сонате! За счастье услышать ее премьерное исполнение, - думал Леня, - она на многое согласится.
  Удача сопутствовала планам Лени. Московский миллиардер, которому сейчас очень много лет, выкупил на аукционе 'Сотбис' черновик партитуры последнего сочинения Бриза, которое известно как 'вторая альтовая соната'. Наставник использовал свои связи. Ему помогли встретиться с миллиардером. Его звали Вадимом. Леня предложил Вадиму устроить домашнее исполнение последнего сочинения Бриза. Пригласить именитых гостей, известных музыкантов. Миллиардер согласился и поручил это дело Лене.
  И вот на днях, в одной московской квартире уже готовилось частное прослушивание альтовой сонаты Бриза. Приглашены сливки общества. Теперь можно рассказать об этом Маре. Тренер проинструктировал Стаховича, и тот приступил к действию. Он поймал Мару у выхода из телецентра; она направлялась к своей 'Инфинити'. Женька протянул ей букет роз:
  - Я не вино принес ей, а цветы, - произнес Женька, играя роль ловеласа.
  - Положи на заднее сиденье, - сказала Мара, позволив себе пренебрежение в адрес некогда могущественного олигарха.
  - Я провожу?
  Мара удивилась. Женька был, конечно, известен, но все уже в прошлом. Теперь он не представлял интереса. Кому нужны 'бывшие'! Вместе с активами Стахович утратил уважение элиты. Немногие теперь помнили, что он был когда-то олигархом. И вот этот лишенный доверия господин нагло требует времени! Стахович, однако, предупредил возможный отказ:
  - У меня есть предложение, - сообщил он.
  - Ладно, - сжалилась Мара, - садись, но только до метро.
  - Ничего, я успею.
  Прекрасная машина воспарила с места. Мара вела легко и уверенно. Четкие, плавные движения ее рук скрывали былую невротичность и депрессию. Женька рассказал ей о готовящемся домашнем концерте, где предполагается первое исполнение альтовой сонаты Бриза - недавно покинувшего этот мир гения. Следуя инструкциям Лени, Стахович играл на страстном увлечении Мары авангардной классической музыкой.
  - Владелец партитуры не хочет шумной премьеры. Он решил организовать домашний концерт. Я думаю, не стоит говорить, каково значение этого события?! Будут известные люди...
  'Инфинити' Мары миновал станцию метро. Стахович улыбнулся. Он почувствовал, что захватил плацдарм власти над Марой. Боже, подумал он, что с людьми делают страсти! Кто-то играет в рулетку, готовый выложить целое состояние за минуты экстаза. Иной рад жизнь отдать за мгновение поцелуя. Третий обожает власть. И вот тоже страсть - музыка. Собственно, многие любят музыку, в том числе, классическую. Но... У Мары изменилось лицо, как только она услышала о домашнем исполнении сонаты Бриза: она вытянула шею вперед, будто вдыхала неведомый аромат, подняла брови, часто дышала. Словно кокаинист в предвкушении полоски с белым порошком, она вожделела премьеру альтовой сонаты. Стахович продолжал, развивая успех:
  - Народу будет немного, среди приглашенных корреспондент BBS и, кажется, СNN...
  - Кто хозяин партитуры?
  - Некто Вадим, миллиардер. Он приобрел партитуру на аукционе Сотбис.
  - А фамилия у него есть?
  - Ее мало кто знает. Но точно не Ротшильд.
  Волнение ввело Мару в транс. Она уже забыла, куда сейчас едет. Слава богу, полнота сознания вскоре вернулась к ней, и она вспомнила о встрече со Стеллой! О предстоящем любовном свидании. Стелла и Мара состояли в интимной связи. Двух женщин толкнуло друг к другу мистическое чувство однополой любви. Вот уже несколько месяцев они предавались искушению греховной плоти в съемной двушке. Хозяйка квартиры, старушка, по утрам отжимала мокрые простыни, пропитанные тяжелым потом истомленных за ночь тел. Соседи удивлялись: что за ночные стоны в квартире старушки? Та отвечала, будто она забывает на ночь выключить телевизор; засыпает под кино, и телек остается включенным до утра. Ну, а там, всякие эротические фильмы крутят.
  Слушая рассказ Стаховича о домашней премьере сонаты Бриза, Мара чуть не забыла о свидании. Музыка на время перебила желание плотской страсти. Но Мара вовремя очнулась от духовного дурмана и вспомнила о своей любви к Стелле. Она остановила машину недалеко от дома своего счастья, где в съемной квартире проходили ее свидания со Стеллой.
  - Дальше пешком, - скомандовала Мара Стаховичу.
  - Я и так проехал больше, чем нужно.
  - И когда намечается...
  Стахович понял: это уже победа. Мара заинтригована грядущей премьерой.
  - Послезавтра, - ответил он. - Ваш канал туда не пригласят. Но я, пожалуй, смогу обеспечить тебе явку.
  - Просто так?
  - Нет, конечно!
  - И какова цена?
  - Женщине всегда есть, чем заплатить, - глумливо произнес Стахович.
  - Что же вы хотите?
  - Вас, мадам.
  - Вон отсюда, - произнесла Мара, без особой злости, впрочем, а так, механически, для порядка.
  - Я позвоню.
  - Выметайся.
  Стахович ушел.
  Наступил день домашней премьеры альтовой сонаты Бриза. Какое счастье: Марк, ее муж, обещал, что проведет ее на этот домашний концерт! Это неимоверно трудно, но он сумел с кем-то договориться. Ей так хотелось попасть на домашнюю премьеру! Она уже приготовила камеру.
  Мара, дрожа от счастья, наряжалась в дорогое платье.
  И тут случилось непредвиденное. К ней вошел тот, кого она не ждала, - Стахович.
  - Женька!? Я в неглиже...
  - Марк просил проводить тебя на концерт, - сказал Женька.
  - Марк? - удивилась Мара. - Тебя!
  Конечно, это был небольшой обман, маленький трюк, но Марк пошел на него. Ради общего дела, так сказать.
  - Марк доверил мне отвезти тебя, - твердым голосом уточнил Стахович.
  - То есть как? - Мара на мгновение застыла, не успев надеть лифчик.
  Стахович присел на кровать, изящно и ловко откинув одеяло, и сообщил тоном победителя:
  - У меня есть приглашение на премьеру. Таких приглашений всего несколько штук.
  - Честное слово, я ничего не понимаю.
  Стахович продолжал в сильном волнении:
  - Я дарю тебе это приглашение. Мы одни в этом доме. Тут ведь нет никого? Я прошу тебя быть достойной моего подарка.
  Мара попыталась выскочить из спальни, но Стахович преградил ей отступление и добился своей цели.
  ...На квартиру Вадима они приехали вдвоем. В зале уже стояли пюпитры, виолончель. На диване лежал альт. Заработали видеокамеры. Мара включила свою. Гости собрались и музыканты пустились. Никогда еще Мара не слышала музыки столь сладострастной и возвышенной. Такого единения людей она тоже никогда раньше не чувствовала. Это тебе не концерт в тысячном зале. В этой квартире она до боли ощущала братство. Такая одухотворенная атмосфера, наверное, должна присутствовать на тайных собраниях членов какого-нибудь запретного ордена.
  Как она потом довела машину, в полном трансе, - одному богу известно! Они с мужем вернулись домой и в забытьи небесных сфер предались любовной неге. С этого мига у Мары и Женьки наладилась регулярная половая связь.
  Стелла быстро все поняла. Женщины как-то сразу узнают о таких вещах. Вначале она негодовала по поводу измены Мары. Но скоро Стелла уже злилась на Женьку. На этого негодяя, посмевшего изменить ей с какой-то... журналисткой. Сволочь, мразь! Собственно, кто из них сволочь? Они оба! Стелла поклялась отбить своего кобеля у подруги. Стала к нему ласковой, активной в сексе. И все получилось. Вернулся забытый вкус.
  Доктор встретил наставника, полный восхищения:
  - Леня, тебе полагается Нобелевская премия!
  - По буддизму? - улыбнулся наставник. - Неплохо, правда!
  - Это гениально! - восхищенно произнес доктор. - Такое не приснится самым гениальным сексологам! Вернуть Стелле прежнюю сексуальную ориентацию!
  - Ревность, друг мой! Я заставил Стеллу ревновать мужа, и вот результат. Они опять вместе. Они счастливы. Ревность возвращает человеку жизненную энергию. Помогает определить свои истинные желания, вернуться к самому себе.
  
  
  
  
  Университеты моей юности
  
  
  
  Это был как бы экспромт, неожиданное творчество жизни. Будто скрытый от глаз режиссер ставил пьесу. Между тем, участие в ней представляло определенную опасность. Фабула такова: некий юрист, адвокат, оказался втянут в воронку жизненных страстей, главной из которых была ревность.
  Cпоры о том, что сильнее, любовь или ревность, далеко еще не закончены. Одни ученые утверждают, что любовь несовместима с ревностью. Если человек любит, говорят они, то ни о какой ревности не может быть и речи. Любовь одержит над ней победу. Если же ревность все таки выходит на первый план, это сигнал, знак угасания любви. Два этих медведя не уживаются в одной берлоге. Другая группа исследователей, напротив, полагает, что ревность и любовь как сиамские близнецы обречены на совместное существование. Уничтожать друг друга им никак нельзя. Они могут либо вместе жить, либо вдвоем же и умереть. И тут многое зависит от человека, его жизненной истории, воспитания, наконец, от той ситуации, которая сложилась в данный момент. Порой, мелочь, ничего не означающий пустяк, вызывают приступ роковой ревности, и любовь погибает. А бывает, ради сильной любви человек вынужден мириться даже с явной изменой. В конечном итоге, все в жизни определяется соотношениями: добра и зла, предопределенности и случайности, осознанности и необходимости, желания и долга, тишины и звука, незыблемости и ритма. Наконец, любви и ревности.
  А теперь - сам случай. Адвокат, как и очень многие теперь, был невольно включен в глобальную компьютерную сеть. Оказавшись 'ВКонтакте', он написал в блог стихи. Вернее, только одну строку: 'Слезы в глазах и на сердце горе, постылое горе, унылые слезы, живой человек ничего он не просит, печален в тюрьме и печален на воле'. Что толкнуло его к такому шагу, как послание в блог? Три причины: разочарование, отчаяние и страх одиночества. Юриста покинула юная особа женского пола, которую он сильно любил. И теперь он не знал, как ему выкрутиться. Вот в этом состоянии он послал в блог грустные стихи. Последовал и ответ: к нему пришло предложение дружбы от некой Ирины Эдгарли. Она знакома с кем-то из его знакомых... Так ведь бывает в Сети. Ирина Эдгарли словно угадала печальное настроение адвоката. Увидав поэтическую строку, она спросила его:
   - Ты потерпел крах в любви?
   - Трудно ответить до конца честно, - загадочно, но с необходимой долей прозрачности сообщил он.
   Самое интересное, что его утраченную возлюбленную тоже звали Ириной.
  Адвокат читал книги по психоанализу. Задавшись целью изучить этот предмет, он многого достиг. И даже консультировал коллег, помогая разбирать сложные поступки людей. За это они часто называли его 'аналитиком'. Правда, самому 'аналитику' не повезло. Он носил в себе грустную тайну - о девушке, которую любил. Ему необходимо было кому-то признаться во всем. Стихи про 'слезы' и 'горе' он повторял в последние дни как молитву. Они хоть как-то помогали справиться с острой болью утраты. Любимая совершенно неожиданно его оставила. Хотя не должна была этого делать. Или ему только так казалось?
  Он любил ее на грани самой жизни. Они познакомились с ней на какой-то вечеринке. Ирина призналась, что ее беспокоят трудности при глотании пищи. Она боится завтраков, обедов и ужинов. И ей не помогают никакие, даже самые современные лекарства. Они ушли с пати и долго ходили по переулкам с мутными огнями уютных домов и фонарей. Любовь настигла их как умалишенный с ножом в темном городе. Собственно, это была не любовь, а томленье тел, и, может быть, душ.
  Они вскоре опять увиделись. Ундина пригласила юриста к себе домой. Там девушка и аналитик залезли в ванную, стали играть струей душа и пеной, сверкавшей радужными цветами. Она как-то истерически, неестественно хохотала. Он читал стихи. В ванной комнате старой планировки было довольно тесно. Ей захотелось ледяного шампанского и ананасов. Они выпили. Она взяла его руки. Он обнял ее, и они пустились. Всякий влюбленный полагает, что воздушные пути мира проходят где-то рядом с ним. Так и юрист тогда был абсолютно уверен, что может дотронуться до тайных нитей мирозданья. Ирине было семнадцать. Она открыла ему всю свою душу, все метания мысли. Время их любви пролетело как один миг, как крик.
  А через год девушка внезапно исчезла. Перестала звонить. Он был в отчаянии. Не верил, что все это прервется так нелепо, так ... непозитивно. Хотя, с другой стороны, случившееся ведь достаточно банально. Он бродил по лесу и повторял, мысленно, про себя: 'слезы в глазах и на сердце горе...'. Надеялся на какое-то чудо. Ждал, звонка. Но никакого чуда не случилось. И тогда, в безрассудстве внезапного одиночества обманутый любовник выложил в блоге эти стихи. И вот, прекрасная незнакомка Ирина Эдгарли, прочитала их и послала тут же ответ.
   - Я тоже пережила нечто похожее, - написала Ирина. - Мы расстались.
   - Да, это интересное совпадение.
  Письмо от Эдгарли пришло ночью. Аналитик отчего-то сильно обрадовался. И одновременно испытал тревогу. Странно, пугающе странно, что незнакомая ранее Ирина Эдгарли обращается к нему так просто: 'знаешь'. Будто они близкие приятели. К тому же, имя ее совпадает с именем той девушки, которую он любил!
  Той ночью была еще одна странность. Ему показалось очень знакомым ее лицо. Все знают, разумеется, что письма 'ВКонтакте' сопровождаются фотографиями. Лицо Эдгарли поразило тем, что оно как две капли воды повторяло облик его бывшей возлюбленной. Словно, это и есть она, та ундина, что недавно его бросила. Опять же, совпадение имен! Как это объяснить? Почти полное совпадение во всем. И имя, и лицо... Правда Эдгарли - постарше лет на двадцать. Точнее сказать, у нее те же черты, но в глазах какой-то другой свет. Возможно, он и делает ее старше: свет глубины, понимания, покоя.
  И все таки, это, несомненно, она. Точно, это она! Его девушка. Он не мог ошибиться. Если кто-то испытал в жизни сильную страсть, знает, что лицо возлюбленной помнится во всех деталях. Память тех дней, месяцев, что влюбленные были вместе, хранила все: прогулки в сквере, дорогие сигареты, свобода затемненной комнаты, ночь, свет глаз, мокрые бульвары... Такое невозможно придумать. Можно только... почувствовать. Аналитик смотрел на фотографию Эдгарли и все воспоминания проносились в его сознании с новой силой. Несомненно, - это его девушка. Но адвокат недоумевал: почему она вдруг 'Эдгарли'? Он впервые слышит эту фамилию. Она что, скрывается, играет с ним?
  Ирина ничего больше не писала ему в эту ночь.
  Днем юрист сказал обо всем своему приятелю - буддисту. Ему необходимо было с кем-то поделиться, и его приятель Леня оказался самым близким. Они встретились в 'кофе-хаус'. Адвокат рассказал ему про свое необычное интернет - знакомство. И про то странное ощущение, что лицо собеседницы в напоминает ему лицо его бывшей возлюбленной. Леня, улыбаясь, сказал:
   - Ты 'аналитик', вот и думай.
   - Да, я анализирую, и меня почему-то все зовут аналитиком. Но здесь нужен не анализ, нет.
   - Тогда что же?
   - Тут что-то...
   - С совестью? - предположил Леня.
   - Ты шутишь?
   - Нисколько.
   - Тогда при чем тут совесть?
   - Ты сам говоришь, что лицо Ирины Эдгарли напоминает тебе...
   - Да. И лицо, и имя. Понимаешь, мы познакомились виртуально, всего несколько дней назад. Но я абсолютно уверен, что это моя Ирина. Та юная девушка, которой больше нет.
   - С тобой нет, - уточнил буддист. - Прости, у меня сейчас прием.
  Обед заканчивался. Леня торопился в офис. Он вел там прием людей, которым требовалась помощь в трудных ситуациях. Он называл себя тренером, наставником. И был весьма успешен. Во всяком случае, клиенты отзывались о нем хорошо.
  Ночью юрист с особым трепетом вошел в пространство Сети. Эдгарли тоже появилась там. Она спросила:
   - Ты мне поможешь избавиться от грусти?
  Она ждала помощи. Он понял это. И начал говорить какую-то чушь, первое, что пришло в голову. 'Аналитик' торопился, желая зацепить ее, показать, что может быть ей полезен.
   - Грусть - это только чувство, такое же, как все другие, как, например, радость.
  Его лепет, видимо, достиг цели. Она послала ему, в смятении, незаконченный вопрос:
   - Ты хочешь сказать...
   - Я хочу сказать, что они как брат и сестра - радость и грусть. Между ними нет противоречия. И пораженье от победы ты сам не должен отличать.
   - Помоги мне, ведь ты сам испытал горечь расставания!
  Восторг аналитика превысил все прошлые. Опять на 'ты', как с близким другом!
  Она спросила:
   - У тебя есть машина?
  Он ответил:
   - Нет. Она, как назло, в ремонте.
   - Пожалуйста, отвези меня куда-нибудь.
   - В сервисе мне сказали, что потребуется несколько дней...
   - Куда-нибудь подальше.
   - Хорошо.
  После этого Эдгарли замолчала.
  Она больше ничего не сказала ни в эту ночь, ни в другие ночи.
  Неужели, опять! Недавно юная девушка бросила его, едва перешагнув рубеж совершеннолетия. Он страдал, но как-то привык. И вот опять новая потеря! Почему Эдгарли перестала общаться? Закон парных случаев? Ему хотелось разобраться в этом деле. Он знал, конечно, как легко и непринужденно знакомятся в интернете. Без всяких обязательств. А он привязался к Эдгарли, ему не хотелось ее терять, даром, что Интернет такие вольности позволяет. И что же, значит, опять он должен пережить мучительное расставание?! Почему она не отвечает?
  Вскоре была поставлена окончательная точка: Ирина отказалась от дружбы с аналитиком. Служба 'ВКонтакте' корректно сообщила об этом, предложив узнать у самой Эдгарли причину отказа. Он не стал этого делать, послав только краткое письмо:
   - Странно как-то все получилось... Спокойной ночи.
  На самом деле он негодовал. Зачем было затевать это знакомство? Чтобы внезапно оборвать его? Ерунда какая-то.
   - Нет, не ерунда! - воскликнул приятель - буддист.
  Они встретились на следующий день в кабинете Лени. Буддист сделал глоток чая. Он выкроил в своем графике время для беседы с отчаявшимся юристом. Они всегда помогали друг другу, и этот случай не стал исключением.
   - Ты как-то сказал мне, не правда ли, что девушка, которую ты любил, едва достигла совершеннолетия.
   - Да, - подтвердил юрист, - при нашем знакомстве ей было только семнадцать.
  Сейчас аналитик впервые, может быть, ужаснулся этой цифре. Ведь она была нимфетка, несовершеннолетняя.
   - И у вас были...
   - Да. Мне казалось, что она была со мной счастлива.
   - На чем основана такая уверенность? - спросил Леня.
   - Я, кажется, был у нее первым...
   - Мужчиной?
   - Тем, кто открыл ей дорогу в мир сексуальных чувств.
  Юрист глотнул чайку и зажевал каким-то сладким снадобьем.
   - Тут вот какая история. Она до этого страдала неврозом. Не могла глотать пищу. Была на грани истощения, а после знакомства со мной невроз этот прошел.
   - Очень похоже на чудо, - произнес буддист, - или...
   - Шарлатанство?
   - Нет, целительство.
   - Нечто примитивное, ты хочешь сказать? Это если не знать законов и тайн подсознания.
   - То есть, пресловутого Фрейда? - сказал Леня, не обнаруживая никакого особого пиетета к великому психоаналитику.
   - И Фрейда, и Юнга и многих, многих других.
  Буддист произнес в раздумье, едва скрываемом иронической усмешкой:
  - Значит, после того, как девушка переспала с тобой, у нее исчезли симптомы невроза, так что ли?
   - И мне всегда казалось, что она должна быть мне благодарна.
  Юрист говорил это, и сам уже не верил себе. Юный возраст возлюбленной перекрывал любые рассуждения, ставя юриста заведомо в положение преступника.
   - Ты не испугался ее соблазнить? - спросил, усмехнувшись, буддист. - Гумберт, хренов.
  Адвокат опять все вспомнил. Яркие картины встреч с девушкой, их безумств и откровений пронеслись в его сознании. В жалкой попытке самооправдания он воскликнул:
   - Причем тут соблазнение?! Разве может человек быть свободен в жизни, если он не свободен в сексе?
  Приятеля, видимо, тронуло отчаянное стремление адвоката понять свою любовь. Он заинтересованно посмотрел на него. А тот изложил дальше всю концепцию:
  - Я сразу разгадал причину невроза семнадцатилетней девушки: она боялась половых отношений, в которые должна была вступить по неизбежности полового созревания. Ей этого не хотелось. Хотелось остаться маленькой девочкой, уйти от пугающего нового мира, буйства новой весны, ранее ей неведомой. Это был невроз страха. Ей хотелось уйти от пробуждающейся жизни, забыться. Заснуть в истощении. Поэтому организм не принимал пищи, глотание было затруднено. Я помог ей преодолеть этот страх. Начав жить со мной половой жизнью, она избавилась от страха интимных контактов. Ее организм больше не сопротивлялся притоку новых гормонов, дающих жизненную энергию. Трудности при глотании пищи прошли.
   - И всю эту... И это ты называешь тайной подсознания?
   - А тебе кажется это неправдоподобным?
   - Да, нет... Просто я подумал, что могут быть и другие объяснения.
   - Но все было очень похоже на чудо. Я был уверен, что раскрыл тайну ее души. Теперь она хотела, жить, чувствовать, любить. Но она поступила со мной нехорошо. Она скоро забыла того, кто ее вылечил. Мы встречались почти год, и она внезапно бросила меня.
   - Она не объяснила почему?
   - Нет. Передала свой телефон другому человеку. Я позвонил ей, как обычно, а в трубке нагловатый голос... чужого мужчины. По-моему, это подло.
  Леня поднялся и подошел к стеллажам своих книг. Вглядывался в корешки, затем повернулся, посмотрел на адвоката, очень пристально, и сказал:
   - Твой новый друг в интернете, - это и есть твоя девушка. И письма эти - от нее. От той девушки, которую ты вылечил.
   - Но этой самой... Эдгарли под сорок, если судить по фотографии! А моей девушке нынче только восемнадцать.
   - Эту загадку мы разгадаем со временем. Ты встретил свою девушку, когда она была еще подростком, не так ли? Ты помог ей начать нормальную половую жизнь. Тебе, вероятно, это было не трудно. С твоими моральными принципами...
   - Пожалуйста, не надо!
   Буддист продолжал:
   - Мне кажется, посылая тебе сообщения, она хотела возобновить отношения с тобой. Но она вдруг чего-то испугалась.
   - Чего же? Тут наверняка есть какая-то тайная причина.
   - Верно, и я ее разгадал.
   Леня вернулся в свое кресло. Догадка озарила лицо буддиста, сделав его несколько
   напыщенным. Впрочем, он имел полное право на это.
  - У нее есть муж, - сказал Леня.
  Адвокат произнес после нескольких секунд недоумения:
  - А вот об этом я как-то не подумал.
  Буддист молчал, словно давая юристу возможность самому довести эту разгадку до конца.
   - И муж узнал о ее переписке со мной?
   - Очевидно! Ведь при нем огромный штат охраны.
   - Откуда ты знаешь? - спросил адвокат. - Ты говоришь так, будто знаешь его.
   - Я знаю только то, что Эдгарли - очень влиятельный человек, и миллиардер.
   - Вот оно что... Миллиардер. Я совершенно не подумал об этом. Грустно. Ах, как грустно!
   - Ты разочарован? - спросил буддист.
   - Как жаль, что она выбрала не меня! - притворно воскликнул обманутый любовник.
   - Она выбрала его миллиарды. Ты бы все равно ничего не смог сделать.
   - Черт, если бы я знал, что она предпочла деньги, мне было бы легче расстаться с ней. Боже, как я был глуп!
   - Ты?
   - Конечно! Ведь я думал, она разлюбила меня. Прошла любовь, так сказать! Я понятия не имел, что в основе ее поступка лежат деньги.
   - Деньги, деньги, - подтвердил Леня. - Большие деньги.
   - Значит, миллиардер Эдгарли запретил жене общаться со мной?
   - Да.
  Юрист удивился:
   - Но неужели он... Неужели он ревнует?
   - В данной ситуации это естественно, - произнес буддист.
   - Это с его-то миллиардами?!
   - Он контролирует каждый ее шаг, - заключил Леня. - Такова участь их жен. Богатство не дается легко. Она выбрала деньги, но она не предполагала, что потеряет свободу.
  Так или иначе, но сетевое общение юриста с Ириной Эдгарли завершилось. Ушло то, что сулило некое счастливое продолжение. Кончилось теплое время года. И этот короткий 'почтовый роман'. Прошло несколько лет. Зимой на прием к буддисту пришла женщина, жена крупного бизнесмена. Ее мучил невроз. Она сильно похудела. Ее привезли к офису Лени в роскошном 'Бьюике'. Она рассказала буддисту о своем неврозе. У нее был страх еды. Ей трудно было глотать пищу. Она даже боялась по утрам заходить на кухню. Вплоть до того, что она с криком выскакивала оттуда. Муж, миллиардер, накачивал жену виски и в невменяемом состоянии кормил ее.
  Леня вызвал юриста и рассказал эту историю. Буддист искренне полагался на помощь приятеля - 'аналитика', поскольку случай явно содержал в себе нечто, так сказать, фрейдистское - трудности при глотании, спазмы и так далее. Юрист сказал ему то, что читал в книгах по психоанализу: искать причину надо в прошлом. Возможно, эта женщина испытала в раннем детстве испуг. Вполне вероятно, что родители воспитывали ее в строгости и ревностно следили за приемом пищи. Заставляли съедать приготовленные для нее продукты. Делали это с нажимом, в приказном порядке. С тех, далеких времен у женщины живет страх приема пищи.
   - Что надо делать? - нетерпеливо спросил Леня. - Ты лучше меня знаешь психоанализ. Ты должен что-то мне подсказать.
   - Могу только сказать, что советуют в таких случаях великие.
  Леня приготовился слушать. Впрочем, никогда точно не знаешь его настроения, шутит он или говорит всерьез. Возможно, он просто насмехается над методом Фрейда.
   - Надо вызвать в ней желание говорить правду, - сообщил адвокат. - Пусть эта дама вспомнит, как отец порол ее за то, что она не съедала приготовленную еду. Как он насильно кормил ее с ложки...
   - Ага, - прервал Леня, - она все вспомнит, переживание выйдет наружу...
   - Да, - усмехнулся юрист, - ты угадал. Что-то в этом роде.
   - Хорошо, я попробую. Она поплачет, и невроза как не бывало.
  На следующий сеанс женщину привез ее муж. Он был стандартен в духе отечественного миллиардера: крепок, толст, короткострижен, лицо лоснилось. Он любезно согласился оставить свою жену наедине с Леней. Тот потратил все время сеанса на добывание драгоценных сведений из руды памяти. Он выспрашивал у женщины про ее детство, родителей, воспитание. Всю эту информацию Леня потом передал юристу:
   - Твоя версия не подтвердилась. Никакой особой строгости в детстве не было. Никто не заставлял ее съедать всю пищу, никто не наказывал ее за плохой аппетит.
   - И все равно она боится заходить на кухню, - сказал адвокат. - Это странно. У нее должны быть особые основания, чтобы бояться кухни. Если строгое воспитание здесь ни при чем, значит, должна быть иная причина.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Скажем, сексуальное насилие.
   - Какая связь между сексуальным насилием и едой? - размышлял юрист. - Неужели, ее изнасиловали на кухне?
  Леня задумался. Подобные неприятные детали всегда заставали его врасплох. Леня - буддист, и все события в жизни для него равны. Они не имеют знака плюс или минус. И когда какой-нибудь умник начинает рассказывать всякие ужасы, он морщится. Но, нечего делать, пришлось Лене спросить пациентку, не испытала ли она насилия. Оказалось, ничего такого не было в ее жизни. И муж-миллиардер также подтвердил, что ее никто не насиловал.
  Как-то, после очередного сеанса, миллиардер отправил жену к машине, а сам задержался в кабинете буддиста.
   - Вы не припоминаете каких-то проблем с сексом? - спросил его Леня.
   - Были, - ответил толстяк. - Страстная любовь, знаете ли. В семнадцать лет она влюбилась. Но я сказал ей: с этой любовью надо кончать. Он был нищим, - уточнил миллиардер, - претенциозным нищим. Я предложил ей выйти замуж за меня.
   - А где вы с ней познакомились?
   - В одном спортивном баре. Туда приходят девушки, желающие сделать хорошую карьеру.
   - И она послушалась вашего совета?
   - Послушалась. Бросила того парня. Отдала мне свой мобильник.
   - Это жестоко. Ведь он наверняка звонил ей.
   - Послушайте, как вы можете лечить людей, не зная жизни? Ее жестоких законов. Впрочем, вы не логистик.
  Леня ответил с излишней самоуверенностью:
   - Вы можете отказаться от моих услуг. Деньги я вам верну. Разумеется за вычетом определенной суммы. Ну, за беспокойство, что ли...
  Миллиардер сказал с угрозой:
   - Ну, вот что, доктор! Вы делаете так, чтобы моя жена могла принимать пищу, обедать, ужинать, словом, пользоваться услугами кухни. Если вы этого не сделаете, я вас... зарэжу. Шутка. Я ухожу. Я и так потратил на вас много времени.
   - Хорошо, хорошо, - произнес Леня, успокаивая клиента, - только я не доктор.
   - А кто же вы?
   - Я буддист.
   - И что же, это многое меняет?
   - Я буддист, - повторил Леня, преодолевая страх.
   - Да будь ты хоть негром преклонных годов! - крикнул Эдгарли.
  Миллиардер покинул офис. Роскошный 'Бьюик' мгновенно и мягко упорхнул со двора.
  Дело приняло серьезный оборот. Леня обо всем сообщил юристу - аналитику. Хотя Леня и старался поддерживать ровное состояние духа, все же тревога оказывала на него заметное воздействие.
   - Знаешь, - сказал он, - я поначалу испугался и совсем упустил из виду одну важную деталь.
   - Я догадываюсь, какую, - произнес адвокат.
   - Ну, конечно же, этот телефон, о котором вспомнил миллиардер! Ты говорил, что звонил своей нимфетке, а натыкался на грубый мужской голос.
   - Неужели, голос миллиардера? - предположил адвокат. - Да, все это так похоже... Сколько лет твоей пациентке?
   - Пожалуй, девятнадцать - двадцать, - сообщил буддист.
   - Можно я открою свою почту?
   - Разумеется. Компьютер включен.
  Юрист вошел в свою Сеть.
   - Она? - спросил он Леню, подведя стрелку к фотографии Ирины Эдгарли.
   - Никаких сомнений, - подтвердил Леня. - Это жена миллиардера Эдгарли, моя пациентка. Я сразу догадался, что это могла быть она. Теперь я знаю точно.
   - Но здесь, на фотографии, она выглядит на все сорок, не правда ли? Хотя ей сейчас от силы двадцать.
   - Действительно, - согласился Леня. - Фотоаппарат фиксирует то, что мы не замечаем. Он способен запечатлеть такие детали, которые мы не видим при живом общении. Фотоснимок показал нам ее душу. Ее психический, а не физический возраст.
   - Что же он зафиксировал в данном случае?
   - Она много страдала, - отметил буддист. - Это отразилось в ее фотографическом образе, наложило свой отпечаток... Формально ей двадцать, а в душе - все сорок.
   Адвокат стал насвистывать:
   - Буду я стрелком - радистом, а в душе пилот... Нет, это я страдал! Это ведь она меня бросила.
   - В тебе говорит эгоизм. Ты не в силах проникнуть в чужую жизнь. Да, она выбрала деньги. Вышла замуж за миллиардера. Но откуда ты знаешь, что она при этом испытывала? Она постарела, потеряв себя. Заглушив в себе первую любовь, естественность чувства. От этого она и выглядит старше на фотографии. Фотоаппарат зафиксировал это мощным и бесстрастным объективом. То, что не замечали другие, безжалостно отразилось на снимке. - Буддист поинтересовался: - Дело, конечно, прошлое, но как ты... Чем тебе удалось привлечь ее?
   - Не знаю. Может быть, стихи.
   - Ты читал ей стихи? - спросил буддист.
   - Конечно.
   - 'Ананасы в шампанском'?
   - Вот-вот, ты угадал! - радостно подтвердил адвокат.
   - Предлагаю поужинать.
   - Едем в трактир, что на Петровке.
  Они довольно весело посидели в трактире, разбирая последние театральные премьеры, политические новости. В разгар ужина Леня вдруг загрустил:
   - Однако надо подумать, как выбираться из всего этого... - Он очертил рукою неопределенную окружность. - Из всей этой... Мне, действительно, угрожает опасность.
  Адвокат сказал:
   - Хорошо, что мы имеем?
   - Очень мало. Страх кухни и никаких тебе детских травм.
   - И уж, конечно, никакого Фрейда.
   - Очень жаль.
   - Да, он бы нам сейчас пригодился, - произнес юрист. - Но, неужели, буддизм тут бессилен? Помнится, ты говорил мне, что для буддиста не существует положительных и отрицательных свойств. Иными словами, нет низкого, аморального... Все, что делает человек, одинаково морально.
   - Меня могут убить.
  Приятели вышли на воздух. Поздняя улица была вычищена свежим ночным ветерком. Не хотелось думать о миллиардере и угрозе убийства.
   - Будешь ли ты со мной откровенен? - спросил Леня.
   - Конечно, да, - ответил адвокат со всей искренностью, на которую только способен.
   - Если моя пациентка, действительно, была твоей любовницей, ты должен что-то знать о ней. Что-то такое, что может мне помочь.
  Юрист ответил сразу, будто эта мысль давно мучила его и требовала выхода.
   - Я кое-что скажу тебе... Только сначала я должен встретиться с отцом Алексеем в Сретенском храме. То, что я должен тебе сказать, имеет греховный смысл.
  Леня не стал ни о чем больше спрашивать, боясь, вероятно, спугнуть, решимость приятеля говорить правду. А поутру они с Леней пришли в храм. Дождались священника. Отец Алексей встретил гостей и провел в свой домик.
   - Ну, и в чем же дело? - спросил протоиерей.
  Адвокат сказал:
   - Могу ли я признаться в грехе, ужасном поступке, который я совершил, если этого требуют обстоятельства?
   - Сколь они жестки?
   - Предельно.
  Расположившись за дощатым столом, все трое молчали несколько минут.
   - От того, скажу я это или нет, признаюсь ли в грехе, зависит жизнь человека.
   - Это можно сделать на исповеди, - сказал отец Алексей.
   - Нет, - сказал адвокат. - Я не смогу этого сделать на исповеди.
   - Это вы из гордости так говорите.
   - Скажите, отец Алексей, - продолжал настаивать аналитик, - можно ли доставать из своей души мерзость?
  Протоиерей ответил, поглаживая ладонью краешек стола:
   - Ты должен остаться один и спросить свою душу. Если цель благородна, бог направит тебя.
  Вскоре они вышли в церковный дворик. Березы нависали над оградой. Рядом с небольшим гаражом буддист отчего-то насторожился. Он заметил кого-то в гараже, кого раньше уже встречал.
  - Это шофер миллиардера Эдгарли, - шепотом произнес Леня, отведя юриста в сторонку.
  Присмотревшись повнимательнее, Леня добавил:
  - Никаких сомнений, это он. Я запомнил его. Он привозил Ирину ко мне на прием. Что он тут делает?
   - Наверное, зашел к своему знакомому, - предположил адвокат.
   - А, может быть, он приехал исповедоваться?
  Отец Алексей проводил приятелей до ворот. Они попрощались с ним и сели в машину.
   - Тебе куда? - спросил Леня.
   - У меня дела в городе. Останови возле метро. Сколько тебе осталось времени на излечение жены миллиардера?
   - Три дня.
  Может быть, сейчас, подумал адвокат, пока они еще у церкви, самое время сказать буддисту всю правду? И он решился.
   - Ну, хорошо. Вот тебе вся правда о моей любовной связи с Эдгарли. Мы как-то остались с ней, с Ириной, у нее на кухне. Я принес ананасы. Мы выпили шампанского. Она попросила совершить с ней половой акт. Прямо там, на кухне, возле плиты.
  Леня 'отблагодарил' за откровенность: он вдруг опять зашелся негодованием, пожалуй, более искусственным и наигранным, чем нужно.
   - Боже мой, ты не сделал этого! У плиты? Ты не мог этого сделать!
   - Я сделал это.
   - Какой же ты после этого мерзавец.
   - Любой другой мог бы сказать это, - удивился аналитик, - но только не буддист. Для буддиста нет верха и низа, морального и аморального...
   - Хорошо, - охотно смягчился мой приятель, - только не надо ловить меня.
   - Ну, вот тебе и зацепка! Частичка того знания, которое должно тебе помочь.
   - Ты полагаешь? - Буддист посмотрел на приятеля с надеждой. - Неужели, кухня. Ну, конечно же, кухня!
   - Разумеется!
   - Несомненно, - произнес Леня в отрешенном раздумье.
  Они подъехали к метро. Леня вышел из машины и проводил юриста к вестибюлю. Он продолжал еще находиться в легком сомнамбулическом состоянии глубокого раздумья.
   - Я читал Фрейда, - произнес он.
   - Да, неужели?
   - Помнишь, ту книгу, что ты подарил мне? Я читал ее сегодня всю ночь.
   - Это подвиг.
  - Понимаешь, желание сексуальной близости страшит человека, поскольку он считает это грехом. И чтобы уйти от греха, он борется с вожделением.
  Леня посмотрел в глаза юриста. Он искал поддержки своей психоаналитической гипотезы.
  - Продолжай, - сказал адвокат.
  - Ирина всеми силами старается подавить в себе желание плотской любви. На эту мысль меня сейчас навело твое признание о сексе на кухне... Как только ты сказал мне об этом, я сразу все понял. Ирина жаждет повторить наслаждение, вернуться в тот счастливый миг. Видимо, тогда это ее сильно освежило. Ей было очень хорошо. И она стремиться теперь пережить все заново. Но она также понимает, что это стыдно. Это нельзя. Она замужем. Она боится греха. Страх достиг такой силы, что распространился на все, что связано с кухней, с тем местом, где она впервые была по-настоящему счастлива. Поскольку секс ассоциирован в ее сознании с кухней, она боится всего - завтраков, обедов и ужинов. Боится вообще туда заходить.
  Озвучив свою догадку, Леня посмотрел на юриста торжественным и вместе тревожным взглядом.
   - Что же ты молчишь? - спросил с нетерпением буддист.
   - Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал?
   - Хочу узнать, что ты думаешь об этом... О моем анализе.
   - Да ты все сам раскопал!
   - Отлично! Позволь, я сформулирую свой вывод. Итак, Ирина, выйдя замуж за миллиардера, оказалась в ловушке. За ней следят охранники, каждый ее шаг под контролем. У нее украли свободу. И тут вдруг такая удача! Она случайно находит тебя в интернете. Она искала спасение. Я уверен, она хотела возобновить знакомство с тобой. Ирину влекло к тебе, как к источнику ее свободы. И в то же время она тебя боялась. Ведь она замужем. Но каждый раз, заходя на кухню, она вспоминала ту близость с тобой. Она рвалась опять к тебе и одновременно боролась с этим чувством. Чтобы забыть тебя, Ирина, по закону вытеснения, стала избегать кухни и еды. Что, в конечном счете, и привело к истощению.
  Буддист восторженно продолжал:
  - Мой главный вывод, который я сделал, прочитав Фрейда, довольно прост. Надо ее освободить. Освободить от желания. А какой способ освобождения самый лучший? Конечно, дать ей то, что она хочет.
  - То есть, если я тебя правильно понял, удовлетворить ее желание любви?
  - Верно. И я знаю только одного человека, способного на такое...
  - О, нет! - Страшная догадка пронеслась в сознании адвоката.
  - Ты правильно меня понял. Именно ты сам должен сделать это!
  - Ни за что на свете!
  Буддист разгадал механизм болезни своей пациентки, и видел только один способ ее лечения. Он продолжал настаивать:
   - Но ведь никто, кроме тебя, никогда не доставлял ей столько сексуальной радости!
   - Это невозможно, - повторил аналитик. - Нельзя дважды войти в одну и ту же реку... Пардон, кухню.
   - Нет! Это возможно. Нет ни прошедшего, ни настоящего, ни верха, ни низа...
   - Да, в дзэн все едино. Но чтобы в очередной раз доказать эту дзэнскую мудрость, я должен совершить половой акт с женой ревнивого миллиардера.
   - Приказывать я, конечно, не могу...
  На том мы и расстались.
  Леня вызвал миллиардера Эдгарли на беседу. До истечения срока ультиматума оставались сутки. Леня решил идти, что называется, ва-банк.
  Толстяк приехал в офис Лени и вывалил на стол упаковки лекарств.
   - Что это? - спросил буддист.
   - Вот! - закричал Эдгарли. - Все это я давал ей. Вот, антидепрессант, самый лучший, самый дорогой. А вот это транквилизатор, прямо из лаборатории. Между прочим, коробка стоит пятнадцать тысяч.
   - Поймите, - увещевал Леня, - вы не там ищите.
   - Да, теперь я это понимаю, - согласился толстяк. - Виски для нее - самый лучший антидепрессант.
   - Нет, - произнес буддист устало и раздраженно, - снова неправда. Лекарства и алкоголь - две дороги к одному обрыву. Виски только приближают крах. Это недостойно цивилизованных людей.
   - Но только под виски она успокаивается!
   - Дорогой мой, ведь это же легче всего! Отключить сознание...
  Миллиардер, видимо, устав препираться, спросил:
   - Вы не забыли, что у вас остались сутки?
   - Поэтому я и пригласил вас. Только ничему не удивляйтесь.
   - Неужели придумали, наконец, способ, как ей помочь?
   - Когда твоя жизнь висит на волоске, мысль работает быстро, - признался Леня.
   - Ну, говорите.
   - Для этого вы должны ночью уйти в другую комнату.
  - Не понял, - удивился миллиардер, - куда уйти?
  - Скажем, сегодня ночью, - пояснил Леня. - Вы, как обычно, проводите жену в спальню, а сами уйдете. И вот когда вы уйдете, к ней зайдет другой человек. Но перед сном налейте ей немного виски и дайте выпить транквилизатор. - Буддист уточнил: - В последний раз.
   - Я обещал убить вас через сутки, - свирепо произнес миллиардер. - Я солгал. Я убью вас раньше.
   - Когда?
   - Сегодня. Сейчас.
   - Я хочу вам помочь, - миролюбиво улыбнулся Леня; его сердце молотком стучало в груди от страха, но голова была ясная и холодная. - Для этого я предлагаю единственно возможный способ, а вы петушитесь.
  Буддист сгреб коробки из-под лекарств в кучу и придвинул ее к Эдгарли:
   - Вот все эти снадобья... Они не помогают. Неужели вы не видите! Ну, убейте фармацевтов, схимичивших эти таблетки. Только вряд ли это ей поможет. И ничто не поможет, кроме...
  - Чтоб ее кто-то трахал!? - взорвался миллиардер. - Это, по-вашему, лечение? Это и есть придуманный вами способ?
  Леня сказал, строго, так, что на лице его не осталось ни тени сомнения:
   - Я покажу вам человека, которого охрана должна пропустить ночью в вашу спальню. Вот его фотография. Он все сделает. Но предварительно вы дадите жене виски с транквилизатором и уйдете в другую комнату.
   - Прощайте.
  Богач покинул офис, не сказав Лене ничего определенного. Фотографию, однако, он взял с собой.
  До срока исполнения приговора оставались менее двадцати часов.
  Отец Алексей позвонил юристу и попросил его срочно к нему приехать. Юрист был очень усталым и не собирался никуда уходить из дома, но звонок протоиерея мобилизовал его.
   - Дело очень странное, - сказал отец Алексей в начале встречи.
  Они стояли у церковного домика. Их никто не мог слышать.
  - Я недавно проходил мимо нашего гаража и невольно подслушал разговор моего шофера. Вероятно, он беседовал со своим приятелем. Скажите, что вы затеяли?
  - А что, случилось что-нибудь? Что вы услышали?
  - Против вас точно есть заговор, - произнес священник. - Они хотят положить в ваш автомобиль бомбу.
  - Шутка...
  - Нет, - сказал протоиерей. - Обыкновенную бомбу. Они назвали вашу фамилию и номер машины. Я собираюсь сообщить об этом в полицию.
  - Этого нельзя делать.
  - Что у вас на уме?
  - Вы все испортите, - адвокат готов был вспылить, но смирение как-то само собой перекрыло все эмоции. Он добавил, совершенно спокойно: - Уверяю вас, отец Алексей, будет лучше, если вы промолчите.
  - Но кто эти люди, задумавшие взорвать вас?
  - Я им не судья. Но их нельзя спугнуть раньше времени. Вы никому не скажете?
  - Хорошо, я не буду никуда сообщать.
  - Спасибо вам.
  - Только на меня там... не жалуйтесь, - протоиерей показал рукою вверх.
  Аналитик вышел за ворота церкви. В этот момент ему позвонил буддист и попросил приехать в ресторан.
  - Ты уже показывал ревнивому богачу Эдгарли мою фотографию?
  - Да, я сказал ему, чтобы он оставил тебя в своей спальне наедине с Ириной. Ты зайдешь туда и достигнешь с ней близости.
  - Интимной?
  - Само собой.
  - Нет, я подумал, может быть, духовной?
  - Не морочь мне голову, - строго сказал буддист. - Она будет спать. Во сне она совершит то, чего так боится в реальности. После этого ей станет легче.
  - Это тебе сказал Фрейд? - усмехнулся аналитик.
  - Да, сегодня за обедом. То, чего она так боялась, свершиться во сне. После этого бояться будет уже нечего. Она сможет завтракать, обедать и ужинать.
  - Тогда почему бы тебе самому...
  - Она помнит твои руки, запах... Это очень важно.
  Вот так юрист подошел к развилке своей судьбы. Он был в долгу перед Леней. Буддист спасал его раньше, и не помочь ему теперь он не мог. Но очевидно было и то, что миллиардер хочет убрать аналитика, как только это дело будет сделано. То, что случайно услышал отец Алексей, не содержало иных толкований. Взрывное устройство сработает, как только юрист выйдет из его дома и заведет машину. Кажется, это называется 'зачистить концы'. Он не глуп, этот миллиардер. Он поверил буддисту и согласился на предложенный им вариант лечения. Но как только 'спаситель' сделает свое дело, его уничтожат. А быстро они меня вычислили, - подумал адвокат. - Впрочем, чему тут удивляться, с его - то связями...
  Юрист не мог сказать Лене, что не исполнит его просьбу. Тогда жизнь буддиста окажется под реальной угрозой. И юрист решил испытать судьбу. Пусть все идет, как идет. Поздно ночью он подъехал к особняку миллиардера Эдгарли. Его встретили и проводили в спальню. Сказали, что хозяин дома уехал на званый ужин и что через час надо покинуть особняк.
  Адвокат оказался в спальне Ирины. Волноваться нельзя, иначе будут дрожать руки. А они должны быть теплыми. Он посмотрел на нее вблизи. Она дышала чуть слышно. Перед ним пронеслись, как в кинофильме памяти, их прошлые объятия. Он вспомнил, как они бежали навстречу друг другу в лесу. Когда им казалось, что все еще впереди, что еще все возможно!
  ...Выйдя на улицу, адвокат совсем не волновался. У дверцы машины к нему подошли два человека и нацепили 'браслеты'. Это были не охранники Эдгарли, а полицейские. В фургоне адвокат задремал.
  Дело в том, что миллиардер Эдгарли был отравлен. Это произошло сегодня вечером на званом ужине. Прогноз очень плохой. Слишком много радиоактивного вещества попало в его организм. Радиоактивность покрыла весь ресторан, где это случилось. Шансов у миллиардера никаких. Арестовывали всех, кто, так или иначе, соприкасался с бедолагой. Аналитика допросили. Он сознался, что был любовником его жены, Ирины Эдгарли. Отпираться бесполезно. Следователь сказал, что миниатюрные видеокамеры в спальне Эдгарли, фиксировали все движения страсти.
  Адвокат спросил:
  - Неужели охрана Эдгарли не заметила ваших камер?
  - У нас хорошие специалисты, - ответил следователь, - поверьте.
  - Верю.
  - В вашей машине мы обнаружили устройство, готовое взорваться.
  - Надеюсь, теперь оно не взорвется?
  - Нет. Я обезвредил его. Я не ревную к вам свою жену.
  - Скажите, а если бы я и ваша жена, ну, скажем... В фантазии, конечно.
  - Убил бы, - сразу сказал следователь.
  - Вы тоже?
  - Я тоже.
  - О, ревность! - невольно воскликнул юрист, но этот возглас потонул в нахлынувшей на него отрешенности. - Велика и прекрасна сила твоя.
  Его отпустили.
  Ночью пришло электронное сообщение от Ирины:
  - Думаешь, я спала? Но я все помню, я была не пьяная.
  Аналитик не ответил. И она больше не посылала писем. Менее всего ему хотелось опять привязаться к ней и вновь испытать боль предательства.
  Следующий день с самого его начала был как-то особенно приятен. Неяркое солнце, легкий холодок ветра. Леня 'поставил' виски. Это был его долг: миновала угроза жизни.
  Приятели узнали, что Ирина сегодня утром зашла на кухню и приготовила кофе. Сама! Она поправилась. Их действия оказались верными.
  'Целители' выпили виски на Петровке.
  - Ну, что же, - сказал буддист, - я позволю себе подвести некий итог всей этой истории.
  - Пожалуй, - согласился адвокат. - Мне, признаться, хотелось бы увидеть весь ее сценарий.
  - Ну, тогда...
  И Леня суммировал все факты.
  - Подросток Ирина страдала неврозом. Она была очень впечатлительной, да и возраст предполагал наличие страхов, излишнего смущения перед жизнью, ее соблазнами. Она боялась еды, так как еда приносит энергию для жизни, а, значит, и для секса. А секса она не хотела. Ей было уютно в своем детском, привычном мирке. Не хотелось становиться взрослой, переживать счастье и муки влюбленности, а вместе с ней и половой жизни. Каждый прием пищи означал для нее новый шаг к сексу. В пище содержаться источники половых гормонов. Ирина старалась мало есть или не есть вовсе. Встретив тебя, Ирина почувствовала, что сможет преодолеть рубеж страха и боязни греха. Почему ты? Отчего именно в тебе она отыскала человека, способного, как Вергилий, провести ее в чарующий ад секса? Трудно сказать. Может, запах парфюмерии, тембр голоса, чтение стихов, хождение кругами в переулках? Все сошлось. Огоньки машин в темноте, порыв ветра... Все это какие-то неуловимые вещи. Как знаки бога. Словом, она открылось тебе и таинство свершилось. Рубеж преодолен, бояться уже нечего. Страх исчез, невроза как не бывало. Ну, а потом... Старо как мир. Богатый жених. Миллиардер! Девушка узнала себе цену, и цена оказалась высокой. Никто не может устоять перед большими деньгами.
  Но в замужестве Ирины не было той гармонии между деньгами и сексом, на которую она рассчитывала. Муж толст, неповоротлив, стихов он не знает. Перед богатством она не устояла, но истомленное молодое тело требовало страсти. В отчаянии она вспомнила о тебе. Выйти к тебе напрямую она боялась. Почему? По двум причинам. Во-первых, за ней наблюдали охранники мужа. Стоило ей отлучиться, и все докладывалось боссу. Во-вторых, и это, пожалуй, более важно, - ей не хотелось унижаться, оправдываться перед тобой за внезапный уход к бизнесмену Эдгарли. Поначалу она не знала, как тебя найти, не уронив при этом своей чести. И тут, случайно, вы встретились в Сети. Все было хорошо, и дело шло к желанной развязке. Но ее муж узнал о переписке жены с тобой и устроил скандал. Она испугалась.
  - Ее охватил невроз, - продолжал Леня. - Она страшилась своего желания секса. А секс для нее связан с кухней. Так уж получилось. Приятные воспоминания о половой близости были связаны с кухней. Она отталкивала от себя все мысли о сексе. Это автоматически распространялось на кухню. На все, что с ней связано. Она боялась принимать пищу, готовить. Вот в этом состоянии Ирина попадает ко мне. Ну, а дальше... Главное, все кончилось хорошо.
  - Миллиардер теперь при смерти. Он отдал все распоряжения и уехал на званый ужин, где его отравили.
   - Парадоксально, - замети Леня, - но миллиардер сделал для своей жены полезное дело. Последнее дело своей жизни. Вероятно, он ее сильно любил. И ради ее спасения готов был даже переступить через ревность. - Леня заключил, не скрывая пафоса: - Он был бездушным, жестоким собственником. И вдруг... Он пошел на все, чтобы избавить жену от страданий невроза. Вот так, ради любви, человек переживает самые страшные муки ревности. Красиво, не правда ли!
  Адвокат умолчал про взрывное устройство. Про то, как Эдгарли хотел его убить. Конечно, миллиардер многим жертвовал ради молодой жены. Для выздоровления Ирины он допустил даже ее прелюбодеяние. В вечном противостоянии любви и ревности, многое определяет сам человек. Другое дело, что миллиардеры хитры. Эдгарли решил убрать адвоката, после того, как тот сделает свое дело. Он перенес злую эмоцию ревности на 'целителя'. Но вмешалась судьба.
  
  
  
  
   Плюшевый гость
  
  
  Представим двух влюбленных, двух, так сказать, партнеров. Бывает, у одного из них ревность, едва вспыхнув, тут же и гаснет, а другой помнит обиду долго и продолжает мстить. Значит, кто-то способен принять христианское смирение, а другой продолжает пылать огнем языческой страсти. Как же тогда они жили вместе? Как могли эти два столь разных человека - христианин и язычник - полюбить один другого? Может быть, случайность бросила их друг другу в объятия? А, может, они были близки в первое время знакомства, но потом изменились? И ревность высветила все их различия. Да, от характера человека многое зависит. Смирение, забота о ближнем помогают избежать разрушительной ревности. Наоборот, гипертрофированный инстинкт собственника толкает ревнивца к преступлению.
  Оля Бурашко с детства перенесла много страданий, но всегда стремилась к романтизму. В четырнадцать лет Оля узнала, что ее отец, с которым она жила, на самом деле, чужой для нее. Оказывается, у нее есть настоящий, биологический отец. К ним домой регулярно ходил дядя Леша, знакомый мамы, сослуживец. Приносил продукты. Они все вместе ездили на пикники. Однажды Леша приехал, долго пил с мамой чай на кухне. Когда Леша уехал, мама вызвала дочь и спросила тоном строгой учительницы:
  - Как ты думаешь, почему этот человек так часто приезжает к нам?
  - Дядя Леша? Он же нам друг!
  - Он нам не друг.
  - Конечно, друг! - простодушно воскликнула Оля.
  - Ты не знаешь, кто он! Он - твой отец!
  Известие потрясло девочку. Но никакого ясного чувства - обиды, радости, негодования, стыда - не было. И к дяде Леше кардинально ее отношение не поменялось. Просто ей стало неловко называть его дядей, но и звать папой она его уже не могла. Оля все же любила того, кто воспитал ее, жил с ней все время. Как теперь называть этого человека, отцом - 'воспитателем', что ли? Папа-воспитатель водил ее в зоопарк, ждал из школы, покупал мороженое. Наверное, он все же главнее!
  Как же это случилось тогда, двадцать лет назад? Эту тайну долго хранили, но теперь все всплыло. Тогда мама сидела дома, нянчила первенца, мальчика, который часто болел. Муж пропадал на работе. Маме стало скучно. Школьная подруга познакомила ее с Лешей. Тот шатался без семьи, хорошо зарабатывал. Был преподавателем электроники в МИРЭА. И они стали ходить по музеям, в кино, театры. Наконец, видно, решив, что изрядно уже потратился, - пошел, так сказать, на приступ. Она его не сильно любила, но не могла вынести духоты одиночества. Забеременела от Леши, хотя и муж ее тоже был вполне репродуктивен. Когда скрывать беременность уже нельзя было, мама рассказала 'счастливому' мужу, что ребенок этот не от него. Муж, божий человек, сказал:
  - Не важно, чей это ребенок, для меня он будет родной. Я воспитаю его.
  - Ты меня прощаешь?
  - Наверное, я сам во всем виноват.
  Вот так все было. Даже вину он взял на себя. Дескать, не уделял жене должного внимания, не удержал от скуки и греха. И мама родила Олю. Кто может теперь сказать, велика ли была ревность у мужа? Заставил ли он себя смириться, искренне ли простил жену и полюбил неродную дочь? Спроси его самого теперь, он, пожалуй, и не вспомнит. Мало того, что отец - 'воспитатель' простил жене измену, он еще не возражал против 'друга' семьи Леши! Они ездили вместе на рыбалку, устраивали пикники.
  Дочь взрослела и вместе с ее взрослением старела мама. Она не спала уже давно с мужем. Мимолетный роман с Лешей остался в далеком прошлом. Возраст уносил с собой силу кожи, лаконичную красоту форм, изящество игривой мимики. Короток век человека на земле. А муженек, отец-воспитатель, между тем, поднялся в цене. Мужику что, чем старше, тем прочнее. Когда дерево стареет, оно делается крепче. У него появилась любовница. Он открыто жил с ней, благо для этого ему всего-то стоило подняться на два лестничных пролета: пассия проживала в том же подъезде.
  А, странно, правда, как меняется человек! В юные годы 'воспитатель' простил жене ее измену. Казалось, что у него орган, тот, которым ревнуют, атрофировался. Он тогда был... ну, просто романтическим героем! Каким-то неестественно добрым, щедрым, великодушным. Смог вынести весь ужас рождения не своего ребенка. Сумел воспитать девочку, чуждую по крови, как родную дочь. И вот теперь, на уклоне жизни, во втором, так сказать, ее тайме, он разыгрался. Стал погуливать от жены. Настал теперь ее черед ревновать мужа. Она плакала, злилась, бросала об пол посуду. Обзывала его. Но что ему теперь все эти крики?! Он спокойно продолжал ходить наверх, к любовнице. Настало время, и он там поселился.
  Мать Оли села на стакан, пила, как говориться, по-черному. Пьют от безысходности, от невозможности что-либо изменить. Мать спивалась сумасшедшими темпами. В квартире сновали какие-то алкаши. Быстро села печень. Наконец, ее увезли в больницу, опухшую, с малиновой кожей. Она вскоре умерла от цирроза. На похороны жены отец пришел один, любовницу не пустил. Но к дочери не вернулся.
  Оля полюбила одного парня. Тот работал электриком. Оля трудилась наладчицей в том же цеху. Парня звали Сашей. Они стали жить в браке. Девушка умела читать по глазам. Сашины глаза не лгали ей, они не могли лгать. Он ей не изменял. Но как-то пришли они на вечеринку. Там Саша встретил школьную подругу. Все расслабились, стали бродить по квартире, ища углы и глухие стены. Оля зашла в спальню, а там ее Саша мило беседовал с этой блядью. Он так посмотрел на нее - чуждо, глумливо. Оля вспыхнула, стала собираться. Сашок не выходил. Оля надеялась, что он выбежит к ней, удержит. Не фига! Она в последний раз открыла дверь спальни: эти шкуры сидели, как ни в чем не бывало.
  Оля спросила:
  - Ты остаешься?
  Она уже плакала, не сдерживалась. Надеялась, ее слезы всколыхнут Саню. Ответ последовал, но не от него! Подружка так взглянула на Олю, с таким мерзким превосходством, что стало ясно - он остается.
  Оля ушла. Она чувствовала, будто кто-то бьет ее по щекам, хотя на улице было безветренно, светло и совсем пустынно. Обида жгла, сдавливала грудь. Она не спала всю ночь, плакала. Наутро, правда, Саня позвонил, клялся, что 'ничего не было', и зря она 'стрессанула'. К обеду приехал к ней, и Оля его простила. Они еще два года жили вместе. Она пристально всматривалась в его глаза, ища повод для ревности. Как только ревность подкатывала к горлу, она глушила ее. Чувствовала, что дай она этому чувству волю, не переживет и дня. Сердце не выдержит. Понемногу выпивала. Собственно, начинала всегда пить в компании, но ей все больше нравилось состояние алкогольной эйфории - становилось как-то легче, и мысли о предательстве Сани не жгли так сильно сердце.
  Гуляли как-то они с Сашком в царицинском парке. На скамейке у пруда повстречали веселую компанию. Оказалось, - знакомые Саши. Был там и Ванька. Болтали, смеялись. Этот Ванька пришел к ней назавтра, пил кофе. Говорили о всяких пустяках, весело, легко...
  Саша собрался на рыбалку, на дальнее озеро. Звал Олю. Она воспротивилась - рыбачить скучно, да и дорога дальняя, все это мероприятие займет неделю. Не хотелось. 'Ну, как знаешь'. Саша уехал, не горюя. Решил оттянуться. Как скоро выяснилось, поступил он весьма опрометчиво. Ванька зачастил к его Оле. Однажды он остался на ночь. И понеслось.
  Пришла настоящая любовь - сильная, в омут! Когда вернулся Саша, было поздно. Отдохнул, называется... Первые дни ничего не подозревал.
  Черной июльской ночью, на пикнике, вмазав, Ванька сказал ему:
  - Я люблю Ольку.
  Саша ответил:
  - Я тоже.
  Ванька сказал:
  - Я, наверное, сильнее!
  Саша возразил:
  - Ты не можешь этого знать.
  Удачливый соперник произнес уверенно:
  - Но я знаю, что Оля тебя меньше любит.
  - Меньше, чем тебя?
  - Да.
  Саша направился к 'Ауди'. Отчаянное безрассудство обуяло его.
  Иван схватил его за локоть:
  - Постой, тебе нельзя садиться за руль.
  Поверженный рыбак произнес, отрывая от себя Ванькину руку:
  - Не заботься о моей жизни больше, чем о своей собственной.
  Он уехал. На этот раз все было благополучно на дороге. Судьба частенько невидима, что твой Арлекин в итальянской комедии масок, и оставляет выстрел за собой. Ольга разошлась с Сашей и стала жить с Ваней. Она, наконец, успокоилась, уверилась в правоте своей жизни. Хотела жить с Ваней, родить ребенка. Ваня тоже нашел, что искал.
  Они сблизились душевно, и он рассказал ей свою семейную историю. Ваня сказал ей о сокровенном, и Оля чуть не обмерла. От схожести сюжета у нее перехватило дыхание. Ванька тоже, оказывается, появился на свет от другого биологического отца! Его мать тоже гуляла и забеременела не от мужа. И муж, простил ее! В общем, как пишут в школьных учебниках, круговорот воды в природе. Воистину, Ваня и Оля нашли друг друга в этой жизни. Сошлись неприкаянные дети, не знавшие любви своих биологических отцов.
  У них родился мальчик, Колька. Оля была счастлива. Одна неприятность - Ванька пил. Он пил, конечно, и раньше, но не сильно. Став семейным, квасил несравнимо больше. Оля боролась с его пьянством. Опять же, она все ему прощала, надеясь на крепость семьи. Заглядывала ему в глаза - не изменяет ли он ей? Да, вроде, нет. Сама тоже возобновила прием алкоголя, забытого было в период беременности, родов и кормления грудью. Как всегда, начинала пить в компании. И все чаще брала к себе в постель плюшевого слона: любимую свою детскую игрушку.
  Ванька смеялся:
  - Опять грустный слон?
  А Саша, рыбак, бывший Олькин муж, не находил себя. Завел подругу, но жить с ней не смог. Ему было скучно. Как часто бывает, он понял для себя значение любимой девушки, только расставшись с ней. Отчаянно пытался склеить старую, объективно ушедшую любовь. Звонил Ольге, клялся в верности, говорил, что 'возьмет' ее с чужим дитем. Но что для нее были эти заверения и клятвы Сашки! Он однажды солгал уже ей, и той бескорыстной веры ему не было. Да, и Ванька стал ей родным. У нее теперь была семья, и ничто не могло изменить ее жизнь. И судьба в этот момент решила нанести удар. После очередного телефонного разговора с Ольгой, Саша вмазал. Выехал из дома на своей 'Ауди', дал скорость и в темноте сбил какого-то парня. Сначала, в сильном аффекте, уехал с места аварии, потом пришел в себя. Решил вернуться. Когда подъехал к тому месту, труп уже увезли. Сашу повязали. Перед очередным допросом адвокат сказал ему:
  - Постарайтесь выдержать то, что вас ожидает.
  - Тюрьма?
  - Нет. Сейчас вы встретитесь с женой погибшего парня.
  Он настолько извелся в последние дни, что даже не вздрогнул. А было от чего: перед ним стояла Оля. Он, оказывается, сбил Ваню, ее мужа. Оля осталась с маленьким Колей. Саше грозил срок. Но Оля была готова на мировую. Если Саша отдаст ей свою квартиру, она отказывается от всех претензий. Ее адвокат все устроит. Выводы экспертизы составят таким образом, что Ванька в тот вечер был пьян, да и переходил улицу в неположенном месте. Сашке в таком случае могли дать и условный срок. Саша согласился на такой вариант, но предложил ей деньги вместо квартиры. Разумеется, в эквиваленте ее стоимости. Но отдавать деньги он будет по частям. Оля сказала, что согласна, только на всю сумму сразу. Саша сказал, что у него нет возможности сразу отдать все деньги. Предложил выплачивать помесячно, пока Коля не достигнет совершеннолетия. Оля не согласилась. Сашу осудили, отправили на поселение. Узнав об этом, Оля кинулась к адвокату:
  - Скажите, что я согласна на его условия.
  - Суд уже состоялся.
  - Всего три года поселения?!
  - У него хороший адвокат. Говорил же я вам, соглашайтесь на помесячную оплату стоимости квартиры.
  Оля и сама теперь жалела, что она не приняла предложение бывшего мужа. Она не знала, чего было больше в ее решении - желания отмстить Саше за измену в прошлом или искреннее стремление поквитаться за смерть Вани. А, может, проще - хотелось всего сразу: упечь Сашу в тюрьму и срубить бабки на квартиру для Кольки. Получилось все как-то глупо; Сашу не посадили, а отправили на поселение, и денег теперь он не даст.
  Так или иначе, но вся эта судебная катавасия закончилась. Оля стала много пить. Пьянство длилось подряд одну, даже две недели. Потом небольшой перерыв и - снова в запой. Дозы росли, до бутылки водки в день. Частенько она забывала, куда идет, ночевала у случайных знакомых. У нее появились галлюцинации: плюшевый слон, ее детская игрушка, стал казаться призраком умершего мужа Вани. В темноте игрушка голосом Вани звала Олю к себе.
  Отец-воспитатель, заметив неладное в поведении дочери, привел Олю ко мне на прием. Я никак не мог понять, что заставляло ее квасить все больше и больше. Да, у нее погиб муж, но эта трагедия отступала все дальше, время уходило. Надо заботиться о ребенке, а она вместо этого напивалась. Была в этом какая-то фатальная загадка. Пришлось мне идти на поклон к Лене Сперанскому, наставнику дзэн.
  - А вообще, какая она, твоя пациентка? - спросил наставник. - Вспомни какую-нибудь важную деталь. Знаешь, Бергман говорил: увидит он луч фонаря на мокром асфальте ночью и все, фильм готов. Главное - вот этот луч.
  - Понимаю.
  - Лучше всего, - посоветовал Леня, - вспомнить характерную мелочь.
  Я наугад вспомнил:
  - У нее есть любимая игрушка, с которой она не расстается в постели.
  - Что за игрушка?
  - Плюшевый слон. Подарок отца. Только теперь этот слон пугает ее. У него начинают вдруг светиться глаза, и он будто бы говорит голосом ее умершего мужа. Зовет к себе.
  Тренер согласился встретиться с Олей. Она рассказала Лене про биологического отца. Сказала, что та же история была в детстве у ее погибшего мужа Вани.
  - Вас обоих, стало быть, воспитывали неродные отцы, - заключил Леня.
  - Нас с Ваней свела судьба: мы с ним оба родились от других отцов и узнали об этом только в юности.
  Наставник урезонил ее метафизический пыл:
  - Не впутывайте судьбу в свои перипетии. Это опасно.
  Шло время. Месяц за месяцем Оля все больше спивалась. Запои приобрели почти постоянный характер, она практически не просыхала. Больно было видеть в ее глазах свет звериной тоски. Как мне казалось, этот тусклый огонь отражал боль за сына. Чистый звериный инстинкт трубил заботу о сыне, а человеческий разврат пьянства тянул ее в трясину эгоизма. Оля чувствовала разрыв, понимала, что поле битвы проходит в ее сердце. Но, похоже, уже не могла справиться с тягой к спиртному, преодолеть грех пития.
  Леня Сперанский, мой друг, тренер дзэн, неожиданно забыл о несчастной девушке. Мне стало обидно. Конечно, Оля - моя больная, но Леня всегда мне помогал, а тут отступился. Почувствовал бесперспективность всякого вмешательства? Или ему не нужны деньги?
  Я затащил его в 'Кофе-хаус'. Он не хотел встречаться и обсуждать Олю, но я нажал на самый главный фактор, нашу многолетнюю дружбу. Этот аргумент всегда срабатывал.
  - Она не выходит у меня из головы, - пожаловался я Лене.
  - Ты зомбирован клятвой Гиппократа, - сказал он. - Я тебе давно это говорил.
  - Клятвы назад не берут.
  - Ну, ладно, хватит. Говори скорее.
  - А что говорить, ей все хуже.
  - Спивается?
  - С бешеной скоростью. Самое печальное, у нее появились галлюцинации. Ей кажется, что плюшевый слон зовет ее к себе.
  - Это, кажется, твоя епархия? - заметил Леня. - Сделай ей укол нейролептика, и все пройдет.
  - Думаешь, сделать укол?
  - Очевидно! А впрочем, - тренер задумался и совершил неожиданный поворот: - подожди.
  - То есть как?
  - Не делай пока никаких уколов.
  - Значит, пусть спивается?
  - Пусть пока поспивается, - сказал тренер.
  Исполнился ровно год с момента автомобильной аварии, гибели Вани. Леня предложил в этот день пойти на кладбище, к могиле погибшего парня.
  - Это самое важное место, - сказал тренер. - Жизнь всегда проигрывает смерти. Поэтому здесь, в ее царстве, может появиться разгадка.
  Возле ограды мы увидали Олю. А потом пришел какой-то седой господин. Он положил к могиле яркие оранжевые цветы. Оля не узнала его.
  - Кто вы? - спросила она.
  Господин сказал:
  - Пойдемте со мной. Я все объясню.
  Они вместе направились к воротам кладбища.
  - Кто этот человек? - произнес Леня. - Почему он пришел на могилу Вани?
  - Оля его не узнала...
  Кого-то он нам обоим напоминал. Да, ведь, это известный актер, Виктор Серебряков! Все знали, что когда-то он был другом великого актера Петра Сидорова. Но что же привело его сюда, на кладбище?
  На следующий день Ольга позвонила мне. Ей было очень плохо. Она не находила себе места от тревоги и страха. Мы явились к ней вместе с Леней.
  Оля заглянула в спальню и вскрикнула:
  - Он опять пришел! Он здесь!
  - Кто? - спросил я больную.
  - Мой плюшевый гость.
  Оля вся дрожала.
  - Что за гость, Оля? - спросил я.
  - Ваня зовет меня к себе.
  Леня рванулся в спальню. Я за ним.
  - Не надо, зачем?! - крикнула нам вслед Оля.
  Тренер был непреклонен. Мы оказались на пороге комнаты. На подоконнике стоял плюшевый слон. Его глаза сверкали. Игрушка говорила скрипучим голосом, звала к себе. Мы тут же вернулись в залу.
  - Хорошенькое дело, - произнес Леня. - Теперь можешь ее усыпить.
  Оля уснула сразу после укола. Леня опять зашел в спальню и забрал с собой говорящего слона. Мы поехали в ближний универмаг. Спросили продавца, их ли это товар? Нам объяснили, что слон этот особый: на заводе сделали один такой экземпляр. Плюшевый слон сверкал глазами и говорил: 'Иди ко мне'. Кто сделал заказ? Некий господин, седой. Леня показал продавцу фото актера Серебрякова. Продавец узнала в нем заказчика и покупателя игрушки. Во всем этом, несомненно, была какая-то интрига. Пошлая и грязная.
  После укола и последовавшего за ним долгого сна Оля заметно успокоилась. Леня приехал к ней. Он беседовал с ней без церемоний, строго.
  - Что же ты не говоришь самого главного?
  - Про слона?
  - Слон - это ерунда! Говорящая игрушка, не более. А я хочу услышать от тебя главное.
  - Я не знаю, чего вы хотите, - растерянно произнесла Оля.
  - Не играй со мной. Не притворяйся. Для чего приходил на кладбище седой господин? Чего он хотел?
  - Это отец Вани.
  Наконец, все разъяснилось. Вот как они ее обманули! Актер Серебряков представился отцом погибшего Вани. Она никогда не видела его. Актеру нетрудно было все разыграть. Он сказал ей, что Ваня зовет ее к себе на тот свет. Якобы он, как отец, это точно знает. Серебряков же заказал в универмаге говорящего плюшевого слона и подменил старую игрушку. С похмелья девушка натыкалась у себя в спальне на слона, который сверкал глазами и звал за собой. Она думала, что это Ваня зовет ее к себе из могилы.
  Злоумышленники полагали, что Оля скоро сама сойдет в могилу: со страху она будет пить все больше и окончательно погубит свою печень. Тогда... Что тогда? Им достанется ее квартира. Вот и ответ! Ее признают недееспособной. Но кто они? Кто нанял Серебрякова? Кому достанется ее жилплощадь? Мы сразу вспомнили ее бывшего мужа Сашу. Разумеется, он был самым вероятным кандидатом хотя бы на часть освободившейся жилплощади. Во всяком случае, его адвокату было над чем поработать.
  - Неужели, ее бывший муж решил отомстить? - спросил я. - Свести ее в могилу и завладеть квартирой.
  - Что ж тут удивительного? - улыбнулся Леня.
  - Месть? За то, что в свое время Оля ушла к другому?
  - Любовь часто превращается в месть. Вот что, - решительно произнес тренер, - мне надо увидеться с адвокатом этого Саши. У него ведь был адвокат на прошлом процессе?
  Мы скоро разыскали этого юриста. Тренер долго ожидал его возле офиса адвокатского бюро. От него несло духами, помадой и лосьоном 'после бритья'. На нем был дорогой твидовый костюм.
  - Я недавно из театра, - сообщил адвокат. - Ушел со второго акта. Заехал в бюро. Видите, мы работаем даже ночью.
  - Да вы, похоже, заядлый театрал, - улыбнулся Леня. - Сами, наверное, тоже поигрываете?
  - Я начисто лишен актерства, к сожалению.
  - А я так не думаю, - сказал Леня. - Как вам удалось обхитрить Олю?! Впрочем, девушка она доверчивая...
  - Послушайте, что вы несете?!
  - Вы лжец!
  - Сами вы знаете ли...
  Леня выложил адвокату всю правду:
  - Думаешь, я не знаю, что ты ей актера подсунул? Как отца ее погибшего мужа.
  - Послушайте, вы...
  - Я знаю этого актера. Его зовут... Сказать, как его зовут?
  Адвокат сдался:
  - Не надо. Не стоит.
  - Зачем вы хотели ее уморить?
  - Это неправда, - заговорил адвокат примирительным тоном. - Понимаете, у Ольги была детская игрушка. И она с похмелья стала принимать этого плюшевого слона за призрак... Оля подумала, что это ее умерший муж приходит к ней. Тогда Серебряков сделал копию этой игрушки, говорящую копию, матрицу, которая сверкала глазами в темноте, звала к себе.
  - Конечно, такая игрушка действовала на нее сильнее! Но ведь это подлог, не правда ли?
  - Я живу на гонорары клиентов, - смущенно произнес адвокат.
  Тренер продолжал:
  - Ваш клиент - Саша? Бывший ее муж. Как говорят, отпираться глупо.
  - Да, он. Он хотел завладеть квартирой Оли. Для этого ее надо было признать инвалидом по психическому заболеванию. Он стал бы ее опекуном как бывший муж. Это можно было оформить...
  - Плюшевый слон подвернулся весьма кстати, - заметил Леня.
  - Это правда. Ее алкоголизм прогрессировал, появились психозы. Она принимала плюшевого слона за Ваню. Грех было не воспользоваться. Мы просто ускорили процесс. Поменяли одну игрушку на другую, такую же, но с горящими глазами и скрипучим голосом. Игрушка звала ее к себе.
  - На тот свет? - уточнил Леня.
  - Кажется, да.
  - Саша ей мстит?
  - Он до сих пор ревнует ее. Она его кинула, женившись на Ване. Он впал в транс и сбил человека. Потом она хотела отнять у него квартиру в счет компенсации. Вы правы, Саша мстит ей. Мне, например, трудно это понять, эту ревность... Она ушла от него к другому мужчине, но прошло уже немало времени.
  - И вы надеялись, что плюшевый слон окончательно сведет ее с ума и квартира перейдет в другие руки?
  - В этом суровом мире... Она бы и так умерла. Мы хотели ей помочь. Избавить от мучений.
  - И откуда такие берутся? - произнес тренер почти беззлобно; на злобу у него уже не хватило душевных сил. - Вы немедленно отсылаете актера обратно в театр! Это раз. Рассказываете Оле про игрушку. Два. И... вносите определенную сумму на ее лечение.
  - Это само собой, - безропотно согласился адвокат.
  Такова сила ревности. Оля покинула Сашу. А он мстит ей только сейчас, находясь на поселении в Мордовии. Прошел год, а он тратится на адвоката, чтобы отомстить. Бывает, сила первой реакции мала, может показаться, что человек перенес обиду молча. Ан, нет! По прошествие года обида заклокотала, ревность восстала! И Саша иезуитски, методично мстит.
  Я спросил Леню:
  - А может, все дело не в ревности, а в квартире?
  - Что? - сомнамбулически прошептал Леня. - Ах, да, в каком-то смысле...
  Мы подъехали к театру, к самому началу спектакля. Известный актер Виктор Серебряков подкатил к служебному входу на 'Хонде'. Леня подошел к нему поближе и заметил:
  - Хорошая машина.
  - Новая, - похвастался Виктор.
  Леня сразу сказал всю истину:
  - Конечно, несчастную девушку обдурили, так с барышей-то можно!
  - Вы что-то путаете, - жалко пролепетал Серебряков.
  - Труден актерский хлеб, не правда ли?
  Виктор, ошпаренный правдой, покрылся румянцем стыда и юркнул вниз по лестнице служебного входа.
  Адвокат обо всем рассказал Оле. И про Сашу, и про актера, и про говорящую куклу. Дал ей денег. Оля бросила пить.
  В ненастный день, в момент, когда в тучах появился просвет, Оля вывела Колю во двор. Он забегал вокруг лавочек, качелей. Она прижала его к себе, подняла на руки. Он заслонил своей головой солнце. Он был теперь единственным человеком, связывающим ее изможденное сознание с этим прекрасным и яростным миром.
  Оля знала, что Саша мстит ей за измену. Ей стало грустно и жалко бывшего мужа. Он страдал примитивной ревностью. Это чувство можно описать коротко: 'у меня отняли, хочу забрать то, что мне положено'. Испытывающий данное чувство обычно проигрывает: не будет так, как он задумал. Зато бескорыстная любовь, повинуясь закону жизни, часто спасает, приводит к благополучному исходу.
  
  
  
  Окончательный анализ
  
  
  Пили кофе в подвале на Никитской.
  Я сказал Лене, что меня в последнее время радует прогресс в лечении депрессивных расстройств.
  - Философ Маркс учил: бытие определяет сознание. Пока есть бедность, стрессы, конфликты между людьми, будет у них и депрессия. Но как только жизнь гармонизируется, депрессия исчезнет. Что для этого нужно? Всего-то: упорядочить бытие человека. Наступит время, когда научный прогресс будет определять поступки и характеры людей. Все в мире будет рационально. Не станет больше несчастных, депрессивных людей.
  - Ничего, на наш век несчастных людей хватит, - ответил тренер дзэн Леня.
  Я раскурил сигару и продолжил:
  - Несчастье, это всего лишь ошибка в поведении. Технический сбой.
  - Ты разве куришь? Я раньше этого не замечал.
  - Очень редко.
  - А что, случилось что-нибудь?
  Мой приятель, Леня Сперанский, в общем, не сентиментальный человек, был сейчас как-то особенно доброжелателен. То ли это мягкая атмосфера ресторана, то ли ночное небо в приоткрытом окне...
  - Так, один эпизод, - довольно вяло признался я. - Один мальчик, сирота, пытался отравиться. Включил на кухне газ и начал уже задыхаться. Тут вернулась его мать и предотвратила суицид.
  - И все? - улыбнулся тренер.
  - А разве этого мало!? - вспылил я.
  - Ты сам сказал, обычный эпизод, - добродушно ответил Леня. - Ты, натурально, его лечил, назначал мальчику антидепрессанты...
  Мой приятель пошутил, но я ничего ему не ответил. У противоположной нам стены ресторана кучковались одинокие музыканты. Играла скрипка, аккордеон и пианино.
  - Прости, если я был нетактичен, - сказал добродушный Леня. - Мне кажется, для тебя этот случай означает нечто большее, чем банальный суицид.
  Я продолжил рассказ. История эта началась лет пятнадцать назад. Тогда некая дама решила забрать из детского дома мальчонку. Она наведалась туда и стала выбирать. Приглянулся ей белобрысый мальчик по имени Руслан, Русик, - она его и взяла. Мальчик стал жить в ее доме. У этой женщины была родная дочь. Разница между ней и приемным сыном составляла 5 или 6 лет. В детстве дети ладили, мальчик был послушен как сама кротость.
  - Что же заставило женщину взять его из приюта?
  - Ну, я не знаю, ей хотелось второго ребенка, а муж от нее ушел или она от него...
  Мальчик считал ее своей матерью. Он не знал, что его в полуторагодовалом возрасте взяли из детдома. Добрую женщину звал мамой, а девочку, ее дочь, - сестрой. Соседи тоже любили его. Перемена случилась, когда парень повзрослел.
  Я отложил сигару. Музыка затихла. В этой тишине я продолжал:
  - Переходный момент. Кризис личности. Русик стал злым, грубым. Мать испугалась, пустилась в размышления. Стала корить себя за невнимание, хотя уж она много для него делала. Ее родная дочь, Полина, вышла к тому времени замуж. И в доме появился новый мужчина.
  - Они жили все вместе?
  - Да, все они жили там: мать, ее родная дочь Полина с мужем и приемный сын, Русик. Парень цапался с мужем сестры, грубил матери. И начал подворовывать: сначала мелочь, на мороженое. Потом - больше: крал золото и домашние доллары. Был пойман мужем сестры. И с этих уж пор подросток просто возненавидел пришлеца.
  - Что же он сделал? - спросил Леня.
  - Он хотел умереть, - сообщил я.
  - Какая сильная ревность!
  - Парень, неожиданно, стал травиться. Открыл газ на кухне и, чуть было, не умер.
  - Он сильно переживал, - произнес Леня. - Назначал медикаменты?
  - Да, но ни один антидепрессант ему не помогал.
  Опять заиграл оркестр. Моя сигара все еще дымилась. Струйка дыма вписалась в новую мелодию, легкую, нежную, ложившуюся контрапунктом на историю Русика.
  - Мать решила расторгнуть материнство. Частые драки между Русиком и мужем Полины грозили перейти в криминал. И тут случился неожиданный поворот. Муж Полины вставал на работу очень рано и возвращался еще до прихода жены. Зайдя однажды в спальню, он увидал на кровати трусы жены, которые недавно ей подарил. На них виднелось серое пятно: это был отчетливый след спермы. Трусы белые, засохшая сперма хорошо видна. Полина вернулась веселая, а муж врезал ей с размаху в висок. Та упала, потеряла сознание. Ну, натурально, скандал. Полиция. Теща в панике. Под суд! Несколько дней все ругались. О Русике забыли.
  - Вот такая история. Она затеяла судебный процесс, чтобы расторгнуть материнство, а он звал ее мамой!
  У меня и сейчас защемило сердце. Музыканты смолкли, завершив очередную композицию.
  - Понимаешь, я боюсь, что парень опять что-нибудь сделает...
  - Но ты же провел курс?
  - Да, что курс! Что могут эти... таблетки?!
  Мне не надо было упрашивать Леню помочь мне. Он сам проникся драматизмом всей истории. Было ясно, что здесь бушует ревность. Сын ревновал свою приемную мать. Ревность ведь возникает на почве любви. А у Русика сформировалась любовь к этой женщине, приемной матери. Он ведь с раннего возраста рос в ее доме. И теперь, узнав, что он пария, отщепенец, Русик вошел в силовое поле ревности. Да, ревнуют не только взрослые любовники. Ревнуют и дети. Ревнуют, в той или иной степени, все, кто любит.
  Мы договорились с Леней, что он скажется социальным работником, сотрудником отдела опеки и попечительства, и внедрится в эту семью. Так мы и сделали. Я представил буддиста матери Русика. Добавил, что для решения ее судебного иска участие Лени, то есть, господина Сперанского, просто необходимо. Леня в первый же день выведал у матери важные сведения. Она рассказала ему, что взяла мальчика из детдома в порыве бескорыстия, желая помочь сироте.
  - Гром грянул только теперь, когда Русик достиг пятнадцатилетия. Моя дочь, Полина, вышла замуж, ее муж поселился у нас. Жизнь превратилась в сплошной кошмар. Русик возненавидел мужа Полины. Тот застигал его за воровством денег и золота.
  - Да, но зачем он воровал?
  - Сначала на мороженое. А потом... Говорил, что ему нужна модная одежда.
  Леня спросил:
  - Вам его не жалко?
  - Я теперь уже и не знаю. Он грубит, крадет...
  - Когда вы забирали белобрысого, симпатичного мальчика из детдома, вы думали...
  - С ним невозможно жить!
  - Но когда он был маленьким?
  - Он был тогда тихим, ласковым.
  - Вся его вина в том, что он стал взрослым. Вас он ревнует к своей сестре, вашу дочь - к новому мужчине, ее мужу.
  - Не знаю, может быть.
  Через несколько дней я заехал к Лене в офис. Наставник дзэн стоял возле книжного шкафа и листал фолиант. Увидав меня, буддист выключил медитативную музыку, вернул книгу на место.
  Он рассказал о своих визитах в дом Русика:
  - В этом доме все законспирированы. Мать возится на кухне или сидит в своей комнате, смотрит телевизор. Молодые супруги стараются меньше видеть друг друга. А парень вообще не выходит из комнаты, или убегает куда-то из дому.
  В один из визитов Лени в этот дом, он стал участником конфликта. Муж Полины воротился с работы. Его лицо было оцарапано. Буддист - Леня перехватил мужа в коридоре. Тот не хотел беседовать, но Леня настоял. Муж Полины сказал, что подумывает об уходе из семьи.
  - Любой на моем месте поступил бы именно так, - сказал муж. - Но я не могу, мне почему-то трудно ее бросить.
  - А что же сама Полина, как она объясняет свой поступок? - спросил Леня.
  - Если бы она полюбила и ушла, я бы простил ее. Но это была подленькая, грязная интрига! Вы, наверное, в курсе. Я увидел на трусах жены следы спермы.
  Леня оставил мужа и зашел на кухню. Там он застал хозяйку квартиры. Он хотел все же понять ее отношение к пасынку. Об этом он и спросил 'маму'. Она ответила:
  - Когда в твоем доме живет человек, который стал тебе родным, которого ты вскормила, и вдруг он крадет в доме вещи - как поступить в таком случае?
  - И вы решились расторгнуть материнство!
  - Я не могу терпеть его выходок.
  - А он до сих пор называет вас матерью, это правда?
  - Не знаю. Кажется, да. Мы редко видимся, он все время пропадает где-то.
  - А, кстати, - спросил Леня, - как он узнал, что неродной?
  - Полина ему сказала об этом. Мы с ней не хотели ему ничего говорить, но когда он стал воровать вещи и деньги... После очередной стычки Полина зашла к нему в комнату и сказала, что он неродной сын. Что я взяла его из детского дома.
  Никто кроме Русика не чувствовал тогда сильной боли. А Русик после этого постоянно чувствовал боль оплеухи. И пуще стал грубить, оскорблять мать. Сестру он возненавидел, ибо она забирала всю любовь матери. Ему не доставалось этой любви. Его предали! Сестра стала теперь для матери главнее, чем он, Русик, внезапно превратившийся в изгоя.
  Леня однажды застал в квартире и Полину. Она тихонько вошла и, стараясь, не шуметь, сняла пальто. Леня дал ей понять, что он обо всем информирован. Он спросил ее о сперме. Она сказала:
  - Меня даже муж не спрашивает об этом! А вы разве следователь?
  - Нет, я сотрудник опеки. Где же эти трусы?
  - Не знаю, во всяком случае, не на мне, мне они не нужны. Муж куда-то спрятал. Тот еще подарочек!
  Вот такие были первые результаты работы буддиста. Несколько визитов, и сюжет картины прояснился.
  - Понятно, ревность к сестре сжигала его, - сказал мне Леня. - Она-то родная дочь, а он - пасынок.
  - Тебе удалось повидаться с парнем?
  - Да, но не в квартире, а на улице. Точнее, в одном заштатном баре. Его приемная мать назвала мне это возможное место его тусовок, а фотография парня висела на стене в его комнате. Я запомнил лицо, нашел бар. Русик был там. Небольшого роста, взъерошеный, с вьющимися волосами, будто стремящимися к свободе. Похоже, и сам парень мечется, не находит себе места. Я, конечно, представился ему как социальный работник. Спросил, в чем причина его, мягко говоря, плохого поведения. 'Спросите у мамы', - ответил он.
  Леня глубоко вздохнул.
  - Ты прав, невозможно спокойно это слышать! Он считает ее мамой, а она у него на глазах затеяла расторжение материнства. Парень, конечно, хулиган, но ему пятнадцать лет. Это не повод так с ним поступать. Какая жестокость!
  В следующие дни буддист продолжил поиски истины. Он бродил возле дома и встретил во дворе мужа Полины.
  - Хотите, я разом покончу с вашими сомнениями, - предложил буддист. - Отдайте мне трусы вашей жены.
  - Вы фетишист?
  Леня пояснил:
  - Вы знаете метод исследования ДНК? Берется биологическая жидкость, оставленная на месте преступления, исследуется ДНК и сличается с ДНК предполагаемого преступника.
  - Но где взять эту самую ДНК преступника, его биоматериал?
  - Поищем, - сказал Леня.
  Будист, между тем, узнал кое-что о работе социальной опеки. Оказывается, сироты по достижении ими совершеннолетия, получают от государства бесплатное жилье. Отдельную квартиру, ни много, ни мало! Буддист сразу догадался, что в таком деле не могут не воровать. Слишком уж все бескорыстно! Наставник разгадал план матери. Он сказал ей напрямую: вы хотите лишить себя материнства, чтобы Русик стал сиротой и получил квартиру. В этом случае вы переселяетесь к нему, а Полина остается с мужем в оставшейся, свободной квартире. Буддист был напорист и логичен: мать сразу во всем созналась и только умоляла Леню никому не говорить о своей догадке. Тогда Леня нажал на нее:
  - Полина с вами в сговоре?
  - Да, мы договорились о том, что она расскажет Русику о взятии его из приюта.
  - И это по вашим расчетам должно было усилить его хулиганское поведение?
  - Да, все так и случилось.
  Муж Полины отдал Лене трусы своей жены. Леня через своих друзей брался устроить ДНК - анализ спермы, обнаруженной на этих трусах. Для корректности эксперимента нужны образцы биологической ткани всех мужчин, бывавших в доме: Полининого мужа и Русика. То есть, тех, кто теоретически мог переспать с Полиной.
  Понятно, кровь мужа достать было легче всего, он просто подставил свой палец под кровяной щип. Биоматериалом Русика могла быть только его слюна: ее и взяли со столовых приборов. ДНК - анализ оказался весьма дорогим. Но он стоил того! Сперма с трусов Полины оказалась идентичной биоматериалу... Русика.
  Ну, и дела! Мы с Леней гуляли возле их дома. Рассуждали о превратностях человеческих чувств и поступков. Кто бы мог подумать, что Полина спала с Русиком? Своим братом! Хотя и сводным. Несмотря на ненависть, она с ним спит! Мы забрели в бар. Там увидали мужа Полины. Он глотал виски. Он уже знал о результате ДНК-анализа.
  Заметив Леню, муж Полины подошел к нему и спросил:
  - Ваш анализ не мог ошибиться?
  Его глаза были полны слез.
  - Это самый точный анализ на сегодняшний день.
  - Какая же она после этого... сволочь!
  Тут в баре появился Русик. Он заказал виски. Муж Полины подсел к нему и сказал, подвигая свой стакан:
  - Воспользуйтесь... моим виски.
  - Боюсь заразиться, - ответил Русик.
  - Щенок! Пошел вон отсюда!
  Они сцепились, и неизвестно, кто бы оказался проворнее, но тут подбежали приятели парня и растащили их. Муж Полины ушел. Русик затерялся в толпе сверстников.
  Мы вышли из бара и направились к дому. От дерева отделилась фигура. По шаткой походке мы узнали мужа Полины. Когда мы поровнялись, он выплеснул на нас все эмоции:
  - Я неглупый человек, а она обманул меня! Какая же она... Под боком, с братцем!
  Он ушел от нас за свое дерево, держа в руках бутылку виски.
  Леня отправил меня домой, а сам заглянул к ним. Он потянулся к звонку, но сначала толкнул дверь. Она оказалась открытой. В квартире было темно и тихо. Леня осторожно прошел дальше по коридору. Он услышал чей-то шепот. Из спальни Полины доносились слова молитвы:
  - Господи, помоги мне сохранить мужа. Пусть он узнает, что я не виновата перед ним. И пусть поверит, что я не изменяла ему.
  Это был голос Полины. Леня отошел обратно к двери и вышел из квартиры. Она не виновата - буддист почувствовал это. Полина молилась искренне. Вооруженный новым знанием о невиновности Полины Леня в следующий день наведался к матери. Та сообщила ему, что отношения Полины и ее мужа - подошли к грани разрыва. Что будто бы на ближайшие дни назначено окончательное решение. Мать уверена, что семья распадется.
  Наставник вспомнил мужа Полины, жалкого, согбенного, беспомощного. Понятно, отчего он не уходит. Боится. Он нерешителен. Конечно, ему нужен толчок. Тогда, он сможет сделать безрассудный шаг и уйти от Полины. Но если не случиться этого толчка, то все пропало. Далее: сперма Русика на трусах Полины, по крайней мере, говорит о связи брата и сестры. Либо их отношения интимны, либо тут что-то такое, что пока не познаваемо... Анализ ДНК не ошибается.
  На Рождество, по странному вечернему наитию, тренер посетил Сретенский храм. Он знал отца Алексея. Вероятно, решение посетить храм возникло у Лени после услышанной им случайно молитвы Полины. Как все же религия трактует любовь?
  - Любовь, конечно, главное событие каждой жизни, - сказал отец Алексей. - Вы называете любовь душой Будды, не так ли?
  - У нас, буддистов, нет понятия греха. А у христиан... Скажите мне, вот, пример: изменил супруг. Причем, изменил по любви. Это преступление?
  - Пусть предоставит справку, что изменил именно по любви, и что любовь его сильная.
  - Шутить изволите? - спросил Леня.
  - А как прикажете отвечать на подобные вопросы? Короток век человека на земле.
  - И все же, он виновен? Перед своей половиной, перед детьми, перед собственной совестью?
  - Я не судья и не сторож, - ответил протоиерей.
  - А если бы к вам пришла девушка...
  - Не понял, кто пришла?
  - Девушка, которая согрешила, изменила мужу. Если она спросит вас, что делать? Что вы ей скажете?
  - Я скажу ей, придумайте точное название своему поступку. Если этот поступок вы назовете грехом, тогда замаливайте его, искупайте перед мужем. Если же вы любили, сильно, страстно, - берегите свою любовь. Ибо нет ничего выше любви.
  - Вот как? Значит, все дело в том, как назвать?
  - Слово - это тоже дело.
  Леня вышел из церковных ворот с душевным облегчением. Умеют святые отцы умиротворить, успокоить человека! - подумал тренер. Это от того, что у них нет выбора, они должны, обязаны успокоить, примирить индивидуума с жизнью. В буддизме проще, в нем нет жестких постулатов, все течет, все меняется. Нет верха и низа, высокого и низменного, плотского и духовного, соответственно, нет греха. Низа как такового нет, значит, и греха нет. Неоткуда ему расти. А христианину надо жить с грехом, он тащит на себе горб греха.
  Полина не зря обратилась к молитве. Стоп! Надо вспомнить, как она молилась тогда в спальне. Что говорила. Она не просила о прощении. Она не раскаивалась в грехе! Отец Алексей уверяет - важно назвать событие, действие. От того, как оно будет названо, зависит отношение к нему всех людей. Полина сама не определяла свое поведение как греховное. Она просто умоляла оставить при себе мужа, просила высшие силы сделать так, чтобы он поверил в ее невиновность. В молитве Полины не было ни слова о грехе. Значит, она не совершала грех? Может, она неискренна? Но она была одна в квартире, и вряд ли Полина решилась бы обмануть Бога.
  Скоро, по убеждению матери, решится судьба Полины и ее мужа. И Леня от храма на Сретенке отправился в дом Русика. Решение проблемы, озарение, приходит, порой, незаметно. Тренер всегда в таких случаях что-то совершал, какое-то действие. Это его кредо. И теперь, теряясь в мотивах жизни Полины, Русика, он поехал к ним на квартиру. Он не знал, что хотел там увидеть, но предпочитал какое-то, пусть даже бессмысленное действие пустому ступору.
  В баре у дома Леня заметил мужа Полины. Тот нещадно квасил. Наставник вышел из бара и поднялся в квартиру. Дверь опять открыта. Опять, как и вчера, в комнате Полины раздавались звуки. Но уже не молитвы. Леня бесшумно подошел к двери и услыхал ритмичное, глубокое дыхание, легкие вскрики, стоны. Вот и разгадка! Эти звуки были явно - половой акт! Леня заглянул в шелку двери и увидел Русика. Тот стоял, спустив брюки, и онанировал. Перед собой он держал женские трусы. Излив сперму на трусы, Русик спрятал сей предмет к себе в карман. Леня отпрянул от двери, Русик ушел в свою комнату.
  Вот и ответ! Вся разгадка спермы на трусах! Русик онанировал на трусы Полины. Так он делал и в первый раз, чтобы спровоцировать у мужа сестры приступ бешеной ревности. Никакой любовной связи брата и сестры не было! Русик тогда излил свою сперму на сестрины трусы, бросил их на кровать и ждал мести ее мужа. Но в тот, первый, раз был ясен мотив: спровоцировать мужа Полины. А теперь зачем? Оставалось поймать Русика и вывести его на откровенность. Проходя мимо бара, Леня натолкнулся на пьяную женщину. Он узнал в ней Полину. Она обняла его. Леня помог ей найти подъезд.
  - Он думает, я спала с братом, но это неправда.
  - Я знаю, - сказал Леня.
  - Что вы знаете?
  - Что вы не виноваты в этой сперме.
  - Тогда почему?..
  - Я знаю.
  Утром, в 'Кофе-хаус', мы заправлялись булочкой и мокко. Леня находился в трансовом состоянии от вновь пришедшего открытия. Ему привиделся ход времени и щепки людей в его потоке. Я знал это состояние буддистского наставника: так, наверное, бывает у поэтов и музыкантов, когда они набредают на вдохновение; когда после тягостных раздумий о судьбах мироздания, в них входит спасительный луч понимания и надежды.
  - Если Полина помирится с мужем, - сказал Леня, макая булочку в кофе, - Русик покончит с собой.
  - Он любит Полину?
  - Дело не в этом.
  - Кого же?
  - Он просто не хочет никуда уходить. Мать собирается отдать его в приют. По достижении восемнадцати лет ему положена отдельная квартира. От государства, бесплатно. Мать и Полина сговорились выжить Русика из своей квартиры и прописать в интернате.
  - Но Русик получит свою квартиру через год!
  - Этого они и добиваются. Год - это ерунда. Пройдет год, и мать переедет к нему, а Полина с мужем остаются одни в трехкомнатной квартире. Поди, плохо?
  - Так вот отчего все эти страсти!
  - Они провоцировали его, Полина сказала ему, что он взят из детдома. Представляешь, какой это шок для парня! Конечно, он запсиховал.
  - Им только этого и надо.
  - Долой хулигана!
  - Да, но как она переедет жить к пасынку, - недоумевал я, - в его новую квартиру, если расторгнет материнство?
  - Русик любит приемную мать. И она это знает. Он рос у нее с раннего детства. Ничего, простит, примет. Игра с квартирой стоит свеч. Расторгнув материнство, она сделает его, таким образом, сиротой. Тогда он сможет претендовать на свою квартиру.
  - Ему бы радоваться.... А он пытался отравиться газом.
  - Мать расторгает права материнства, значит, его повезут в приют. Парень в шоке. Что такое для юноши, оказаться в подобном положении! Первая реакция - отравиться. И он включает на кухне газ. Его спасают по чистой случайности. Потом в его сознании появляется другой выход: выгнать мужа сестры. Ведь ее женитьба все закрутила. С нее все началось. Русик понимает, что его хотят спихнуть в приют, чтобы расчистить место для вновь образованной супружеской пары. Русик провоцирует ревность у мужа своей сестры. Он отдает свою сперму на трусы Полины. Затем, перед самым возвращением мужа с работы, небрежно бросает их на смятую кровать. Муж, естественно, в ярости. Казалось, цель достигнута. Но муж медлит. Что-то мешает ему уйти, бросить Полину. Мягкотелость, что ли... Нужен последний толчок. И Русик повторяет маневр с трусами. Он решил опять, во второй раз, кинуть на супружескую кровать ее трусы со своей спермой.
  - И что же?
  - А вот, мы узнаем.
  - Когда?
  - Сегодня.
  Вечером Леня дежурил у подъезда. Он поймал возвращавшегося с работы мужа Полины и сказал ему:
  - Проявите же, наконец, характер!
  - Она мне изменяет, я не могу это вынести. Но мне что-то мешает уйти...
  - Забирайте свои вещи и уходите.
  Я ждал Леню в баре. Буддист сообщил мне, что муж Полины уже вошел в квартиру, и сейчас все решиться. Он увидит опять трусы жены со следами спермы.
  - И если он теперь не уйдет, то я уже просто и не знаю!
  Через десять минут из подъезда выскочил муж Полины. Мы подбежали к нему.
  - Помогите! - крикнул он, увидав нас. - Я уже вызвал скорую, но, может, вы сделаете что-нибудь!
  - Что случилось? - спросил Леня. - Вы убили ее? Ударили?
  - Русик отравился.
  Мы вбежали в квартиру. Парень лежал на кухонном полу. Я тут же принялся заводить сердце и вдыхать воздух в его легкие. Вколол ему кофеин и мезатон. Он очнулся. Приехавший врач скорой констатировал коллапс от отравления, и Русика увезли в Склиф. В его комнате нашли пакет, в котором были - записка 'маме' и трусы Полины. Русик писал: 'Боюся! Не хочу в приют! Мама, не оставляй меня'!
  Я никогда прежде не видел на лице Лени такого сильного волнения. В этот момент у него были глаза не буддиста, а прокурора.
  - Какое великое отчаяние! - воскликнул тренер.
  Русик отлежал неделю в Склифе. Я там его консультировал. Он сидел в кресле худой, истощенный. На вопросы отвечал кратко, сухим, хрипловатым тоном.
  - Сможешь ли ты повторить попытку отравления?
  - Не знаю... Нет, наверное.
  - Может, тебя поместить на недельку в психиатрический стационар?
  - А что говорит мама?
  Опять горячий порыв стыда охватил меня, слезы подступили к глазам. Снова 'мама'. После всего случившегося, всех предательств!
  - Не волнуйтесь, - произнес парень, - если бы я хотел умереть, то уже осуществил бы свое намерение.
  И Русик впервые улыбнулся. Во всяком случае, я никогда раньше не видел его улыбки. Мне вообще показалось, что в нем произошла благотворная перемена. Его судьба сделала первый, едва уловимый шаг к изменению. Он прошел через чистилище отвержения, отчаяния, одиночество, предательства и теперь, кажется, обрел спокойствие.
  Леня требовал отчета о моем осмотре Русика в Склифе. В своем кабинете он был хозяин. Разливал чай, подбирал угощенье и медитативную музыку.
  - Трудно выстроить логическую цепочку, - сказал я. - Он был внешне спокоен, даже улыбался.
  - И ты выпустил его?
  - Да.
  - Не боишься?
  - У Русика нет никаких признаков депрессии.
  - Куда же она подевалась? Прошла?
  - Наверное. А ты сомневаешься?
  Леня включил звуки медитации, подошел к окну.
  - Теперь, когда все вскрылось, стало очевидным... Муж Полины остается, это ясно. Значит, этой цели Русик не достиг. Не выгнал его. Теперь мать... 'Мама', так сказать. Думаешь, она откажется от идеи поместить его в интернат?
  - После второй попытки его самоубийства она, я думаю, смягчится. На свете есть такие вещи, как совесть, порядочность...
  - Да? Сомневаюсь, - Леня слегка поперхнулся. - У нее луженая совесть. Наоборот, она с новой силой будет совать Русика в интернат, козыряя попыткой его самоубийства. Еще поместит, чего доброго, в психушку. Вот я и думаю...
  - Надо поговорить с этой женщиной, обратиться к ее совести...
  - Ты не там ищешь совесть. Не рано ли ты его отпустил? - засомневался Леня.
  - Но ведь в больнице ему будет только хуже!
  - А в семье? Где он прожил детские годы, лучшие годы в жизни человека, а теперь его хотят выгнать из этого дома, дома его детства. Такое не приснится и Стругацким!
  - И ты полагаешь...
  - В исследованиях по суицидологии, - сказал Леня, - показано, что повторные суицидальные попытки более опасны: с каждым разом риск завершенного суицида увеличивается. Поправь меня, если я ошибаюсь.
  - Да нет, все верно. Одна попытка, другая и, наконец... Экзитус леталис, - произнес я и сразу уточнил: - Это по латыни.
  - Догадываюсь, - хмуро, с обидой произнес Леня.
  Он временами становился таким - откровенно недовольным, нарочито уязвленным, болезненно реагирующим на невинную шутку. Но он имел на это право. Я не встречал человека, более правильно чувствующего детали жизни. Заглядывающего вперед, туда, где красный лепесток меняет цвет, превращается в синий. Вот и в случае Русика я имел еще одну возможность убедиться в уникальной способности моего друга смотреть за угол, не подходя к нему.
  Русик вышел из Склифа. Дома его ждала прежняя жизнь: мама, стремящаяся упечь его в интернат, сестра, которая хочет остаться в квартире вдвоем с мужем, наконец, этот самый муж. И всем мешает неприкаянный подросток. Попытка отравления, боюсь, только раззадорит этих людей. Сочувствие, на которое рассчитывал парень, вдыхая на кухне газ, не поселится в их душах. Напротив, все они станут теперь думать о лишней обузе: и так был ненужный человек, так теперь он еще и псих.
  Каково решиться на самоубийство пятнадцатилетнему подростку! Он не стал подбрасывать ее трусы, подставлять ее под удар мужа. Вместо этого он предпочел сам умереть.
  Русик, вернувшись из Склифа, не разговаривал ни с кем из домашних. Но и конфликтов не затевал. Вел себя отстраненно. Я спросил Леню, каково его мнение, что надо делать дальше.
  - Как верующий смиряется перед богом, - сказал я, чувствуя свое интеллектуальное бессилие, - так и я смиряюсь перед твоим методом. Ты говорил как-то, неправда ли, что главное в твоем методе - внимание к деталям. Их сцепке, движению, странному сочетанию...
  - Думаешь, я не ищу этих сцепок все последние дни?! И кое-что, кажется, нашел. Эти последние трусы Полины... Русик не оставил их на кровати, как в первый раз. Значит, он не хотел провоцировать ревность у дурака-мужа.
  - Где же эти трусы?
  - Они были в пакете, вместе с его прощальной запиской. Мать передала мне записку и трусы. В записке он просил: 'Мама, не бросай меня'.
  - А трусы?
  - Трусы остались в конверте. Я отдам их на голографическую экспертизу.
  Очередное исследование проводили в лаборатории физического института. Приятель-физик усадил Леню одесную у компьютера. На экране появились знакомые трусы. Сквозь пятно, образованное спермой, начал проступать образ.
  - Странный символ, - сказал физик. - Ты что-нибудь понимаешь?
  Знак уже полностью оформился. На экране появился какой-то ломаный треугольник серого цвета.
  - Чем он рисовал? - спросил Леня.
  - Карандаш или фломастер, не знаю... Он водил карандашом по сперме. От этого линии размылись.
  Проведенная экспертиза выявила загадку. Треугольник содержал какую-то тайну. На размышления у нас оставалось совсем немного времени. Сидя в кабинете буддиста, мы приступили к мозговому штурму.
  - Итак, мы имеем треугольник. Три вершины треугольника. Очевидно, - произнес Леня, - они означают три каких-то события.
  - Может быть, это означает три попытки суицида?
  - Возможно. Две он уже предпринял. Осталась последняя, третья. Как ее вычислить?
  - Сам треугольник как геометрическая фигура похож на распятие, раскинутые в стороны руки и туловище: если их соединить, получается как раз треугольник.
  - О чем говорит эта каббалистика? - задумался Леня. - А что если поехать сейчас к нему и вытрясти у него это тайну?! На кону его жизнь!
  - Человек, решившийся на самоубийство, да еще закодировавший его, никогда не признается на допросе.
  Леня размышлял далее:
  - Ты говорил распятие. Треугольник похож на распятие. Может, с колокольни будет прыгать?
  - Колокольни! Черт! В парке, у озера, недалеко от их дома, - старая церковь. Она стоит на откосе, вода подходит к стене церковной ограды, прямо к контрфорсу. Берег там не укреплен, он медленно рушится.
  - Каждую минуту может случиться непоправимое, - сказал Леня. - Поторопимся!
  Мы рванули в парк. Подбежали к церкви, что рядом с откосом. Из воды доставали утопленника. Неужели это конец?!
  В тине пруда вязли лодки спасателей. Слышались голоса:
  - Вытаскивай!
  - Давай еще.
  - Тяни.
  - Видишь, корягу задел, когда падал.
  - Откуда он свалился?
  - С этой ограды.
  - Не стена, а развалина.
  Леня в отчаянии махнул рукой и воскликнул с надсадом:
  - Все, умер... Убит!
  Он решительным, прокурорским шагом направился к 'маме'.
  Та сидела на кухне и мирно вязала.
  - Что-то случилось? Сегодня воскресенье...
  Леня сорвался:
  - Вы измучили его своим эгоизмом! И вот результат - погиб.
  - Кто?
  - Ваш сын и брат... вашей дочери.
  - Он ушел из дома такой веселый...
  - Веселее некуда.
  Мне показалось правильным ввернуть умное словцо:
  - У Русика инверсия аффекта. Он смеялся, хотя внутренне хотел умереть. Так бывает.
  Мы с наставником были в сквернейшем расположении духа. Каждый из нас думал о том, что, возможно, мы преступно промедлили и не успели его спасти. Но в этот момент явились супруги. Полина сказала, что из пруда вытащили утопленницу.
  - Женщину?! - воскликнул Леня.
  - Да, распухшую... Говорят, она была в воде несколько дней.
  - Слава богу, это не он!
  Русик не пришел ни к вечеру, ни ночью. Решили - загулял, но его все не было. Через два дня мать подала в розыск. Русика искали, но, конечно, не нашли. А тут еще позвонил приятель Лени, физик, и сообщил, что выводы экспертизы поменялись: треугольник, который был виден на трусах, не знак вовсе, а шов.
  - То, что мы принимали за некий знак, - пояснил физик, - на самом деле, просто шов, фабричный шов на трусах.
  - Это окончательный вывод? - спросил Леня.
  - Да. Это просто шов. На фоне спермы он кажется размытым, будто обведен фломастером.
  - Значит, распятие оказалось фабричным стежком...
  Последние слова Леня произнес медленно, едва ли не медитативно.
  След Русика позднее отыскался. Он жив. Он узнал в детском доме адрес родного отца и поехал к нему.
  Последняя наша встреча с 'мамой', Полиной и ее мужем была короткой. Проходила она за кухонным столом. Мы с Леней скромно пили чай. Русик всех перехитрил. Да, он сильно ревновал маму, за то, что она отказалась от него. Сестру ревновал к ее мужу и хотел опорочить ее. Наконец, сам решил уйти из жизни. Потом успокоился и выбрал другую жизнь, бросил своих временных родных. Да, он всех обыграл. Но лучше так, чем если бы он утопился.
  - Хорошо, что ты не такой ревнивый, - сказала, обращаясь к мужу, Полина.
  - Я ревнивый, - ответил муж, - но терпеливый.
  - Никогда не поддавайтесь первому впечатлению, - вставила 'мама', - оно часто бывает ошибочным. Надо держать себя в руках.
  - Кто бы говорил, - заметил Леня.
  Я постарался скорее завершить беседу:
  - К сожалению, нам пора.
  Мне не хотелось затевать дискуссию, и я вытащил Леню из-за стола. Зачем ему дополнительный спор? В спорах о совести он вообще редко выигрывает. Да, и не нужно ему это.
  В который раз я убедился в том, что ревность является каким-то неизбежным фактором жизни. И еще: у нее бывает разное направление. Стрела ревности может быть направлена на объект, наружу. А бывает, что она поворачивает обратно и летит внутрь, в самого человека, поражает его сердце. В этом случае он сильно страдает, порой, дело доходит до суицида. Конечно, если ревность выплескивается наружу, человеку становится легче. А что происходит, когда она поворачивает внутрь, ранит твою душу? Черт его не знает! Русик сначала опробовал вариант 'наружной' мести. Он хотел отомстить сестре. Не получилось. После этого он решил сам отравиться. Он много страдал, многое перенес в свои пятнадцать лет. За это судьба подарила ему новое, счастливое продолжение жизни. Ревность была для него испытанием. Она выступила очистительным огнем. И он прошел сквозь него. Выдержав испытания, он стал самостоятельным, сильным.
  
   Дамочки.ру
  
  
  Душе я сказал - смирись! И жди без надежды...
  Тьма станет светом, незыблемость ритмом
  
   Т.С. Элиот
  
  
  Любовь часто мимолетна, как обрывок сна. Такая любовь лишена корысти, не ищет своего, не требует жертвы. Так любят духовно богатые люди. Они многое могут дать партнеру, но и спрашивают с него строго. Им неинтересно бороться за свою любовь. Они ее дарят и надеются получить обратно равное чувство. Малейшее сомнение в верности партнера тут же разочаровывает их, и они оставляют любовника, нимало не сожалея об этом. Может показаться, что эти люди капризны. Но речь здесь идет о душевной гигиене, о высоких условиях чести.
  Лялечка вышла замуж в 20 лет. Поначалу она слепо любила мужа, но через полтора года совместной жизни не захотела с ним спать. Она была гордой и сама не знала, чего ей хочется. Скорее всего, этот человек, ее муж, не подходил ей по своим психофизическим параметрам. В любви ведь как: все может решить деталь. Одно какое-то слово, цвет неба и облаков, могут сыграть решающую роль, оттолкнуть или приблизить. Тут все должно сойтись - и стихийное, как у животных, влечение друг к другу, и долгая работа по настройке физических признаков, скажем, легкая небритость мужчины или, наоборот, гладкая его выбритость, тембр голоса... Запах тела и духов имеет большое значение: это древний сигнал подсознанию. Вообще, сексуальность растворена в природе. Как музыка, например. Композитор слышит гармонию, улавливает звуки окружающего мира и фиксирует их нотными значками. Как в мозг композитора властно входят звуки, так и в человека вплывает сексуальность, воцаряется в нем. Сексуальная гармония подчиняется тем же колебаниям, что и музыкальное произведение. Там и тут одни законы: провалы, озарения, распады, кульминации.
  Ляле стукнуло 28. Девушка пахала в банке 'Каскад'. Командовала этим банком одна весьма неприятная особа, которая сразу невзлюбила Лялечку. Придиралась к отчетам, орфографическим ошибкам, просроченным обеденным перерывам и 'частым' перекурам. Поиск придирок коснулся даже стиля одежды. Разведясь с постылым мужем, Ляля начала искать парня в Интернете. Зашла на сайт 'Дамочки.ру'. Внесла свои данные и фотки, выбрала себе имя: 'лялечка - ростоманочка'. К ней приходили ASQ с предложениями познакомиться. Реально Лялечка встречалась с парнями на дискотеках, которые устраивала администрация сайта. На пати она узнавала знакомые по фоткам лица. Но серьезных романов не начиналось.
  Как-то весной Лялечка вышла во двор своего дома. Покурить, подышать воздухом. Увидала незнакомого парня. Подошла к нему и спросила огня. Тот поднес зажигалку к ее сигарете.
  - Где вы живете? - спросила девушка.
  - Вон, в том доме, - ответил парень.
  - Давайте встретимся, - предложила девушка.
  - Хорошо, - согласился парень.
  - Скажите ваш телефон.
  - Пожалуйста.
  Девушка направилась к своему подъезду. Парень сказал ей вслед:
  - Меня зовут Йонас.
  - Я Лялечка.
  Парень имел литовское имя, но был русским. Что ж тут удивительного? Известен, например, один Иван, который - итальянец. Йонас родился в Рязани. Ему уже за сорок. Йонас не был связан с сайтом 'Дамочка.ру', но почему-то именно он приглянулся ей. Душевной чистотой, что ли... Они с Йонасом стали жить вместе. Лялечка вмиг поняла, что Йонасу суждено очистить ее душу. Она была жадна до денег. Общение, жизнь с Йонасом помогут смыть грех богатства и праздности. Лялечка вцепилась в него и не прогадала. Йонас регулярно рассказывал ей об искусстве импрессионистов, абстрактной живописи. Он вводил ее в курс космогонии, рассказывал о движении планет, о том, что жизнь есть прекрасная математическая схема, грандиозная конструкция творца.
  Боже, как понравилась Лялечке опера! С каким наслаждением она ходила с Йонасом на симфонические концерты! Это было посильнее твоей церкви. Душа, несомненно, очищалась. Смогла бы Лялечка одна пойти в храм, исповедаться, очиститься? Скорее, нет. А с Йонасом это чудо происходило даже вне церкви! Но ведь известно: присутствие бога можно найти в любом месте, важно, какое у тебя душевное состояние, какова готовность впустить Его. Позже, однако, всплыло одно обстоятельство: у Йонаса раньше была любовница. Ее имя - Липочка. Эта Липочка бросила его, ушла к крупному банкиру. Теперь она сама - директор банка 'Каскад'. По странной прихоти судьбы Липочка и была той мигерой, начальницей Ляли.
  Липочка никогда не забывала Йонаса. Время, проведенное с ним, навсегда осталось в ее памяти. Знаете, нет прошлой любви, нет прошедшей любви, есть настоящая. Порой так тоскливо бывает на душе, бредешь по улице в полном отчаянии и неверии, и вдруг: лицо в толпе встретишь! Лицо, что своим светом вмиг вернет веру в жизнь. Человек исчез в толпе, но тебе уже легче. А прошло всего-то одно мгновение! Липочка не могла забыть Йонаса.
  Недавно она увидела его в ресторане, где модная портниха показывала новое платье. Йонас попал сюда случайно, приятель дал ему билет. Сначала все тусовались, пили, ели. Потом портниха вышла переодеться. Вскоре она вернулась в том самом платье. Раздались аплодисменты. Звуки похвалы, словно хрусталики люстр, звенели в зале. Кто-то снял флакон с настольной лампы. Его наполнили шампанским. Портниха оторвала с платья пуговку и бросила ее на дно флакона. Обмыть новое платье, так сказать. Достать обратно пуговку, однако, не смогли: у флакона узкое горлышко. Тогда Йонас закатил рукав и достал предмет со дна. У него тонкие руки, как у Пьеро, - нездешнего грустного клоуна, бог знает как попавшего в этот вертеп. Йонас вытащил пуговицу и подал хозяйке вечера.
  От Йонаса пришло былое дыхание свободы! Чистоты сердца! Кто-то услужливо сообщил Липочке, что этот изящный Пьеро живет теперь с Лялечкой, сотрудницей 'Каскада'. То есть с ее подчиненной, простым клерком ее банка. Тисками сжало грудь, когда Липочка узнала о романе Йонаса с какай-то... Лялечкой? Кто это? Работает в 'Каскаде'? Почему я никогда не видела ее раньше? Липочка сразу решила мстить юной подруге Йонаса. Она могла бы, конечно, просто уволить Лялю или впутать ее в какую-нибудь аферу с бабками. Но это было бы слишком просто. И Липочка придумала более изощренный способ мести. Дело в том, что на Лялю был компромат. Когда-то Ляля, забавы ради, снялась голой. Липочка раздобыла эти фотки и вставила их в сайт 'Дамочки.ру'. Смонтировала их по возможности грязно, пошло, безвкусно. Сопроводила омерзительным, скабрезным синопсисом. Йонас увидел фотку Лялечки в Интернете и пришел в полное замешательство. Чистые люди, каким был Йонас, не впускают в себя грязь, пошлость. И вдруг он увидел свою девушку голой. Конечно, Йонас все рассказал Лялечке. Он сказал, что пришла аська, он открыл, потом вышел на сайт. Лялечка затрепетала.
  - Никогда, поверь, я не выкладывала голые фотки в Интернете!
  - Но как же... это сюда попало?!
  - Не знаю. Правда! Пожалуйста, найди того, кто это сотворил! Ты сможешь, я знаю. Я прошу тебя, - говорила она Йонасу, - я заклинаю тебя, не верь этой провокации! Найди тех, кто это сделал. Тех, кто хочет помешать нашему счастью.
  Йонас нашел Леню Сперанского и все ему рассказал. Они пересекались когда-то в универе, и теперь Леня был единственным человеком, кто мог бы помочь в этом деле.
  - Но я буддист, - сказал Леня, услышав просьбу Йонаса.
  - А я программист.
  - Ты же был астрофизиком?
  - А ты биофизиком, кажется?
  Они забрели в пивной ресторанчик и на кружках 'Будвайзер', наконец, договорились.
  - Я хочу, чтобы ты помог мне вычислить злоумышленника, - повторил Йонас свою просьбу.
  - Ты компьютерщик, тебе карты в руки, разве не так?
  - Нет, - ответил Йонас. - Технически это невозможно сделать.
  - Как же ты намерен использовать меня? Я ведь не сыщик.
  - Здесь не нужен сыщик. Совсем не в этом дело. Необходим... нестандартный подход, умение ловить детали.
  Леня хлебнул еще пива и сказал:
  - Если для тебя это так важно...
  - Она очень страдает.
  - Кто?
  - Лялечка.
  - Та, что голая... Прости!
  - Мне удалось вытащить на встречу одного функционера сайта 'Дамочки.ру'. Поедем со мной?
  - Хорошо, - согласился буддист.
  Встреча проходила в переулке. Менеджер сайта оставил машину за углом.
  Он сказал:
  - Такой терроризм, действительно, существует. Но чтобы поймать негодяя, мы должны быть готовы заранее. В данном случае ничего сделать уже нельзя. Поезд, как говориться, ушел.
  - Ну, хотя бы убрать эти фотки можно? - спросил Йонас.
  - Тоже нет, - ответил менеджер. - Только по просьбе хозяина.
  - То есть, того, кто прислал? - спросил Йонас.
  Менеджер сказал:
  - Сами мы не имеем права. Это тайна, обнаруживать адресата мы не можем. Иначе разоримся. Вы понимаете? Тайна исповеди. Все, ребята, мое время истекло.
  Йонас спросил напоследок:
  - Что, совсем никак?
  Менеджер ответил:
  - Найдите того, кто послал. Сами найдите, без нашей помощи.
  В последующие два дня шли поиски. Йонас понимал, что шантаж исходит от кого-то из сослуживцев Ляли. Он проверил почти всех сотрудников 'Каскада', которых можно было, в той или иной степени, заподозрить в попытке шантажа. Пусто.
  - Кто-то отправил со своего компьютера, - заключил Йонас.
  - Это игра в кошки-мышки, - грустно произнес Леня.
  Йонас и тренер сидели в Интернет-кафе и рассматривали злополучную фотку Лялечки.
  - Ну, и текст! - вздохнул Йонас.
  - Чем грубее, тем нежнее, - произнес Леня.
  - Такого бы постеснялась любая парижская шлюха. Лялечка не могла этого написать, - сокрушался Йонас.
  - Ты в ней уверен?
  - Теперь я уже и не знаю. Конечно, у нее была прошлая жизнь, о которой я не имею понятия. И не хочу иметь. Все, что было до меня, мне неинтересно. Я уверен, ее подставили.
  - Косвенный терроризм?
  - Что-то вроде этого.
  Тут Йонас почему-то задумался.
  - Есть одна дама. - Он вспомнил бывшую свою любовницу Липочку. - Сейчас она работает в банке 'Каскад'. Она там директор. Ляля работает под ее началом.
  - Эта директриса, Липочка, она была твоей любовницей? - поинтересовался Сперанский.
  - Да, - подтвердил Йонас. - Когда-то давно. Или мне кажется, что это было давно. Наш роман был коротким. Потом она сошлась с неким Гришкой, воротилой, репутация которого небезупречна, но связи высокие.
  - Я знаю его.
  - Он знаком с самим...
  - Я знаю...
  - И даже...
  Йонас наклонился к уху Лени, чтобы назвать высокое имя, но буддист опередил его, сказав:
  - Я знаю, о какой даме ты говоришь. Ее зовут Липочка, не правда ли?
  Леня угадал о ком идет речь. Назвав знакомое имя, он сразу почувствовал, как по спине прошла холодная волна, а суставы схватила металлическая ломота льда. Буддист вспомнил роман с Липочкой! Он тоже, как и Йонас, был ее любовником. У Липочки был не один любовник: есть женщины, которые будят мужской рефлекс, притягивают к себе мужчин, как цветки манят пчел. Так и Липочка, оправдывая свое имя, манила к себе искателей пылкой и страстной любви. В юности Липочка была соседкой Лени Сперанского. Любил он ее сильно. Липочка жила в соседнем доме. Любовь настигла Леню и Липочку как убийца в темном переулке, как внезапный холодный ветер. Леня водил ее в клубы, кино, рестораны, вкусно кормил. Она полюбила его, он страстно приник к ней. Она говорила, что Леня доставлял ей массу новых, глубоких, поразительно свежих чувств, причем, только он, никто другой не был на это способен. И вдруг, как вихрь, налетел кризис. Они оба уже закончили школу. Леня учился на физическом факультете университета, она занималась на первом курсе швейного училища. Однажды Липочка пришла домой уставшей, накричала на Леню. Он молча вышел на улицу. Через день она осознала свою ошибку, кинулась к нему с извинениями. Несколько дней они мирились, но тут же опять ссорились. Все попытки примирения, вполне искренние, автоматически, фатально кончались новой ссорой. Это было безнадежно. Они встречались все реже и, наконец, расстались насовсем. Липочка перестала отвечать на эсэмэски, поменяла сим - карту. Леня долго мучился в поисках смысла произошедшего. Он понял, что в любви нет радости, нет страдания. Любовь - это радость и страданье вместе. Не пройдя через горе, не узнаешь истинной любви. Леня по-другому стал глядеть на жизнь. Она открылась ему в своем многоцветии. Леня пережил мистическое перерождение. Он ясно увидел такую картину: лепесток сливы, распускаясь, покрывает благоуханием 'три тысячи миров'. В самом малом предмете может содержаться вся истина о мире. Он почувствовал, что все зависит от него, от его души, и он зависит от всего. Если даже одна пылинка содержит всю вселенную, то душа Лени подавно. Леня стал другим. Огромным и малым. Ни то, ни другое не тяготило его. Впервые, может быть, страдание не унижало, не отнимало силы. Скорее, наоборот, он воспарил, открылся к новой жизни. Так, благодаря предательству Липочки, у Лени произошла Великая Смерть и наступила Великая Жизнь. Так он пришел к философии дзэн. Но с Липочкой он расстался навсегда. До него доходили лишь отрывочные сведения о ее судьбе.
  - Представь меня ей? - предложил Леня.
  - Липочке? Не понимаю, чем она может нам помочь?
  - Никто, кроме нее, не заинтересован преследовать Лялю. Липочка была твоей любовницей. Ей, должно быть, больно видеть, что теперь ты спишь с мелким клерком ее банка.
  - Хорошо, пойдем.
  - Куда?
  - В соседний зал.
  - Она здесь?
  В соседнем зале кафе проходила небольшая вечеринка. На ней присутствовала Липочка. Она сразу заметила Леню, и, конечно, узнала близкого друга юности. Йонас быстро удалился. Липочка была под виски и не церемонилась. Села напротив Лени, взяла его за руку и стала рассказывать о своей жизни. Теперь она директор банка. Но ее мучила одна проблема. Дело в том, что ей необходимо производить приятное впечатление, улыбаться. Вот этой - то свободной, лучезарной улыбки, пожаловалась Липочка, никак не удается достичь! Наоборот, в самые неподходящие моменты она частенько начинает плакать.
  - Я помогу тебе, - сказал Леня.
  - Постарайся, - улыбнулась Липочка.
  - Для этого ты должна быть со мной откровенна.
  - Конечно! - она рассмеялась. - С кем же еще? С мужем? С ним я играю роль наивной девочки. С подругами? Для них я объект зависти, директор банка, жена олигарха. А с тобой... Именно с тобой я могла бы...
  Буддист перешел в атаку:
  - Наш юношеский роман закончился внезапно и как-то... глупо.
  - Да, мне было больно. Ты был мне дорог. Я искала в тебе очищения. Но что-то не сложилось.
  Наставник продолжал психологический нажим:
  - Полная откровенность, - напомнил Леня, - иначе я не смогу тебе помочь, и ты не будешь лучезарно улыбаться на званых обедах. Скажи мне всю правду, тогда ты почувствуешь себя свободной. Тебя мучает ревность, не так ли? Причина твоих слез - ревность. Ты, директор, стала бешено ревновать своего бывшего любовника к Лялечке, простому менеджеру. Твоего бывшего любовника зовут ...
  - Не надо!
  - Он водит ее в консерваторию и учит астрофизике...
  - Ради всего святого, замолчи!
  - Хорошо.
  Липочка плакала.
  - Итак, тебя охватила ревность, - продолжал Сперанский. - Ты решила мстить. Причем сыграть, на самых низменных инстинктах.
  - Это невыносимо! - взмолилась Липочка.
  - У тебя есть все, состояние, вилла, куча машин, бриллианты, но тебя волнует другое. Ты вне себя от ревности.
  - Ты можешь перестать меня мучить?
  - Если узнаю всю правду. Мне нужен адрес, с которого были посланы скабрезные снимки Лялечки.
  - Как ты... об этом догадался?
  - Ревность сильнее всех иных человеческих чувств. Кроме любви, разумеется. Так, откуда же были посланы эти фотки?
  - Этого я не могу сказать. Это выше моих сил.
  Буддист оставил ее.
  Йонас все более отдалялся от своей гражданской жены. Йонас был тонкой, хрупкой натурой. Для него, так называемая, борьба за любовь лишена всякого смысла. В этом случае сама любовь утрачивает свою чистоту. А ему она нужна только чистой и светлой. Йонас вполне допускал возможность расставания с Лялечкой. Конечно же, думал он, голые фотографии вполне могли оказаться подставой. Но допустит ли полностью невинный человек хотя бы приближения к зоне риска? Идиллия семейного счастья как-то увядала. Неужели Липочка достигла того, чего хотела? И ревность способна победить?
  Йонас пригласил Леню к себе. Они вместе вошли в квартиру. Лялечка встретила их радушно. Она до того органично вошла в роль жены, что в ином качестве ее трудно было представить.
  - Вы как раз вовремя, - сказала она, собирая на кухне поднос с чаем. - Мы с мужем в это время всегда садимся пить чай.
  Лялечка разлила напиток в чашки, и началась церемония. Потом Лялечка провела гостя по галерее, устроенной на стенах длинного коридора.
  - Эти картины куплены на аукционах, - объяснила она. - Муж привил мне любовь к живописи.
  - И к музыке, насколько я знаю? - заметил буддист.
  - Пойдемте, я поставлю новый скрипичный концерт Бриза. Он еще не поступал в продажу. Но у нас есть диск с автографом!
  Буддист и Лялечка расположились в просторной зале и погрузились в волшебные звуки. Леня подумал, как резко изменилась эта девушка: из легкомысленной особы, проводившей время в ресторанах, нестрогой в поведении, она превратилась в милую жену, хозяйку. И теперь всему этому может прийти конец.
  - Вы счастливы? - спросил Леня.
  - Мне хорошо, - ответила Ляля. - Я поняла, как прекрасна жизнь. Какое невыразимое наслаждение дают человеку музыка, живопись, просто созерцание природы, заката в лесу.
  В этот миг, у себя в спальне, Йонас прикидывал, сколько ему потребуется чемоданов, чтобы уйти от Лялечки. Но сегодня, провожая буддиста, Йонас и Лялечка еще стояли в обнимку. Глядя на них, Леня едва сдержал слезы. Какая короткая у них любовь! Какое светлое перерождение Ляли! А эта шкура все разрушила из ничтожной ревности. Омерзительно!
  Липочка страдала самой примитивной формой ревности. Так называемой, ревностью собственника. Она злилась и была готова мстить только из-за того, что ее бывший любовник ныне принадлежал другой. Кажется, ну, что ей надо еще? Ушла к миллиардеру, теперь директор банка. Нет, ей неймется разрушить счастье человека только потому, что он любит не ее, а другую. Примитивный инстинкт собственника.
  Ситуация, казалось безвыходной. Леня сказал мне, что знает того, кто послал Лялечкины голые фотографии на сайт. Точнее, кто был инициатором этой подлости. Этим злодеем, действительно, оказалась Липочка, его бывшая любовница. Правда, она, не хочет говорить, с какого именно адреса посланы снимки. А только так можно было бы их аннулировать.
  - Ясно, что это кто-то из близкого окружения Липочки, - размышлял Леня.
  Я сказал:
  - А странно, правда, что шантажистка была когда-то твоей любовницей?
  - Она не шантажистка, - поправил Леня. - Ревность заставляет ее поступать подобным образом. В этом состоянии человек не отдает отчета в своих действиях.
  - Но ведь она несметно богата, твоя Липочка, зачем же ей...
  - Ревность побеждает все бескорыстное в человеке.
  - О! Да это поглубже Фауста!
  - Только без лести, - попросил Леня.
  Прошла неделя. Мне поручили быть в комиссии по отбору детей в лондонский колледж. Это были дети известных политиков, артистов, бизнесменов. Один мальчик привлек мое внимание известной фамилией. Я вспомнил фамилию всесильного банкира, мужа ревнивой Липочки. Мальчик - его сын. У него с детства отмечается ночное недержание мочи. Детский врач опрометчиво внес эти сведения в медицинскую карту малыша, и теперь надо было как-то выкручиваться. Мальчик зашел в кабинет и покраснел. Передо мной сидел подросток двенадцати лет. Я спросил его, писается ли он до сих пор ночью в постель. Он покраснел еще более и отрицательно покачал головой. Но видно было, что мальчик что-то скрывает.
  Я сообщил обо всем Лене:
  - Понимаешь, запись о недержании мочи сделана давно, лет семь назад. Тогда никто не придал этому значения. А теперь он должен лететь в Лондон, поступать в колледж. Банкир не знает об этой записи. А гувернантка не говорит родителям об энурезе, то есть о том, что их сын писает по ночам в постель.
  - Как же это можно скрыть?
  - Во-первых, это происходит уже не так часто, а, во-вторых, гувернантка вовремя стирает белье. Сын банкира платит ей за это. С энурезом мальчика не возьмут в Лондон. Липочку ждут большие неприятности, если ее сын не полетит туда.
  - Ты предлагаешь шантажировать Липочку? - изумился Леня.
  Я сказал:
  - Липочка просто вынуждена будет во всем сознаться. Она назовет адрес, откуда пришли фотки голой Лялечки.
  Буддист тяжело вздохнул:
  - Это шантаж. Разве можно делать доброе дело нечистыми руками!
  Нам обоим стало ясно, что другого пути нет и что действовать надо именно таким образом. Я уведомил родителей мальчика о недуге их сына. Они отреагировали мгновенно. Мне позвонили и назначили встречу.
  Я обо всем доложил Лене.
  Он сказал:
  - Вероятно, банкир даст много денег, чтобы вычеркнуть из медицинской карты сына упоминание об энурезе. - Он подумал и добавил: - Я, пожалуй, сам поеду на эту встречу.
  Леня взял все в свои руки. Я не возражал.
  Он поехал к назначенному месту. Там его ждала Липочка.
  - Ты? - удивилась она.
  - Как видишь.
  - А где же доктор?
  - Он занемог.
  - Вот как?
  - Это бывает.
  - Чего ты хочешь? - спросила Липочка.
  - А ты чего хочешь? Послать сына в Англию? Тогда имей дело со мной.
  Они зашли в ресторан.
  Липочка сказала:
  - Мы любили когда-то друг друга.
  Буддист предупредил:
  - Денег я не возьму.
  - Хорошо, я сдаюсь. Сын должен полететь в Англию. Что надо делать?
  - Надо правильно оформить медицинскую карту.
  - Согласна.
  Разговор шел быстро, по - деловому.
  - Адрес, - потребовал Леня.
  - Что?
  - Адрес, с которого были посланы фотки Лялечки. Ты мне даешь адрес, а я изымаю из карты твоего сына упоминание об энурезе. Идет?
  Липочка тут же взяла салфетку и написала адрес.
  Леня прочел:
  - Чье это имя?
  - Это имя моего сына.
  - Ты пользовалась его компьютером?
  - Нет, это он сделал это сам.
  - Он? Твой сын?
  - Для него это просто игра.
  - Но это же... злодейство! Чему ты его учишь!
  - Кто знает, в каком мире мы все будем жить лет через десять? Что будет тогда называться моралью, а что злодейством? - Липочка спросила с нетерпением: - Он полетит в Англию?
  - Последнее условие, - предложил Леня. - Он должен послать просьбу о снятии фоток с сайта Дамочки.ру.
  - Это само собой. Я могу идти?
  - Виски?
  - Нет, я за рулем.
  С адреса отправителя была подана просьба о снятии с сайта фотографий Лялечки. Таким образом, инцидент с ее голыми фотками был исчерпан. Мы с Леней поехали к ней, чтобы сообщить радостное известие. На углу дома стоял Йонас с чемоданом. Он выглядел жалким, ссутулившимся, честным интеллигентом - теперь уже, как видно, исчезающей эпохи. Он не смог выдержать обмана со стороны любимой девушки. Если права Липочка, и нас ждут времена иной морали, то люди, подобные Йонасу не протянут в новом времени - тотальной пошлости, нечестной игры, стяжательства, забвения чести.
  Йонас ловил машину. Мы остановились.
  Леня сказал ему:
  - Вообще-то мы к тебе в гости собрались.
  Йонас пожал плечами:
   - Я ухожу от Лялечки.
  Буддист сообщил:
  - Она не виновата. Она говорила правду.
  Пьеро спросил:
  - И ты в этом уверен?
  Леня подтвердил:
  - Да.
  - Что ж, может быть, - меланхолично произнес Йонас.
  - Не надо совершать необратимых действий, - посоветовал ему Леня.
  Йонас улыбнулся. Он поднял чемодан и вернулся к подъезду.
  - Поднимайтесь, - сказал он нам.
  В этот раз Йонас остался, но было ясно, что он все равно уйдет. Сейчас нам удалось его остановить. Мне подумалось: вот тоже, слабый человек, но не отступит от своего решения. Так что же сильнее в человеческой природе? И не есть ли так называемая слабость самым сильным оружием. Йонас ревновал Лялечку. Но он не был собственником. Его удручало то, что он ошибся в ней. Йонас не кричал, не требовал ничего, просто решил уйти. Кстати, ученые предлагают уходить, если в душе зарождается ревность. Не надо ревновать попусту, бороться с ветряными мельницами. Не любит, изменила? Ну, и ладушки. Ну, я пошел...
  Красиво, но уж очень грустно.
  Нам с буддистом стало жаль его. Жалко стало и Лялечку. Какая-то в них обоих была искренность, беззащитность. Уйти? Конечно, с точки зрения конфликтологии, это правильнее всего. Для умного человека так всегда бывает легче.
  Вскоре пришла Лялечка, радушно поздоровалась со всеми и стала наскоро готовить ужин. Леня зашел на кухню и сказал ей:
  - Он от вас уйдет.
  - Но ведь обман раскрылся?
  - Да, фотки смонтировала Липочка, - подтвердил Леня.
  - Вот, стерва! А он знает?
  - Конечно! Но ревность, это... - Леня усмехнулся: - Это такая штука... Она такая же сильная, как любовь.
  - Я убью ее.
  - Вы шутите, Лялечка?
  - Нисколько. Я не стала бы веселить вас. Именно из-за нее, из-за этих фоток, Йонас стал сомневаться во мне.
  Леня не спорил с ней. Буддист кое-что понимал в людях. Он многое мог определить по голосу, мимике, сочетанию слов и поступков... Некое чувство правды поселилось в нем уже давно и властно оценивало события и людей. И он знал, что Ляля не шутит. Изменения в человеке могут произойти мгновенно, и маленький клерк готов стать убийцей. Тем более, на кону, ее любовь и, может быть, сама жизнь. Без любви к Йонасу, Ляля задохнется, поэтому она пойдет на все.
  Буддист знал это. Он решил на всякий случай предупредить свою бывшую любовницу и тем самым предотвратить криминальное событие. Леня позвонил Липочке и сообщил ей, что Ляля собирается ее убить. Липочка восприняла это известие спокойно: она просто не поверила в такую возможность. Она не обладала даром предвидения.
  Утром Ляля позвонила Лене:
  - Кроме вас никто об этом не знает. Я убью ее сегодня вечером.
  - А если я...
  - Вы никому не расскажете, - уверенно сказала Ляля.
  - Почему?
  - Какое ваше дело? Зачем вам это дерьмо?
  - Как же вы хотите ее... Если вы мне доверились, то...
  - На сегодняшней вечеринке. Таблетки, без цвета, без запаха. Она будет долго и мучительно умирать.
  Леня ничего не сказал Липочке. Он только позвонил ей и пригласил в консерваторию, на концерт из произведений Бриза. Липочка отказалась, сославшись на занятость. У нее сегодня был званый ужин с важными персонами. Именно на этом ужине Ляля должна была ее отравить.
  - Мне жаль, конечно, - ответила она Лене, - что я не смогу составить тебе компанию.
  - Я приеду за полчаса до концерта.
  - Конечно, ты сходи на концерт.
  - Приходи и ты, пожалуйста, - попросил буддист.
  - Это мило, но... я не могу.
  Леня ждал у консерватории. Он надеялся отвлечь ее от предстоящей вечеринки и рокового бокала. Она не приехала к началу концерта. Она явилась только в антракте.
  - Не знаю даже, почему я приехала, - произнесла Липочка. - Через час начнется пати. Я непременно должна туда успеть.
  - Но самое интересное будет во втором отделении, - интриговал Леня.
  - Мне очень жаль.
  Они покинули буфет. У музыкального киоска Липочка остановилась. Там стоял господин и рассматривал диски. Липочка коснулась его; господин посмотрел на нее. Они обнялись. Оказалось, это партнер ее банка. Именно с ним и должна сегодня вечером произойти у нее встреча. Он заехал в консерваторию, как и Липочка, по дороге на пати. Он - глава солидной фирмы. Пришел срок погашения кредита, который эта фирма брала в банке 'Каскад'. Липочка и заемщик отошли к окну.
  - Решили пропустить важную встречу ради искусства? - спросила его Липочка.
  - Просто заехал по дороге. Я слушал Бриза, когда был маленьким. Совсем маленьким. Пожалуй, останусь и на второе отделение концерта.
  - Как же наша встреча?
  - А что встреча? Вот она. Мы же с тобой встретились. Зачем нам еще куда-то ехать?
  - Этот кредит... Ты должен его вернуть. Это очень важно.
  Заемщик задумчиво произнес:
  - Знаешь, я люблю в консерватории не большой, а малый зал. Вот этот. Он похож на старинную скрипку.
  - Подходит срок погашения кредита, - настаивала Липочка.
  - Мама водила меня на уроки скрипки, - в глазах богача появились слезы.
  - Проблема с кредитом, - продолжала банкирша, - отягощает наши отношения.
  - Какая ерунда! Мне хорошо здесь. Я не хочу уезжать со второго отделения.
  - Надо решать - короток миг.
  - А чего решать? Все уже решено. Мы завтра же вернем вам кредит с процентами. Пора идти. Третий звонок.
  - Как же переговоры?
  - Переговоров не будет. Ты меня знаешь. Если я что говорю, то делаю.
  Липочка вернулась к Лене. Она вздохнула облегченно и радостно:
  - Ну, вот, я остаюсь.
  Леня пригласил ее в зал. Они слушали музыку все второе отделение. Расстались возле ее роскошного автомобиля. Так Леня предотвратил убийство. Так он сделал все возможное, чтобы преступление не состоялось.
  Шли дни. Через неделю Ляля позвонила буддисту.
  - Она жива, и я знаю, что вы тут ни при чем.
  - Почему вы так думаете?
  - Потому что вы, я уверена в этом, ничего ей не сообщили о моем замысле, не так ли? То, что она жива - это, ведь, случайность?
  - Да, это была случайность.
  - Приходите в гости.
  - Я увижу Йонаса?
  - Его со мной нет. Но я уверена, что он вернется.
  Конечно, все произошло случайно. Буддисту, вообще, незачем суетиться. Он может просто наблюдать жизнь, убрав лишние эмоции. Ну, а нам, детям праха, необходимо сделать вывод более прозаический. Надо признать: часто мы бессильны, чтобы рассчитать правильные шаги. Бывают ситуации, когда только время, только силы судьбы могут что-то изменить. И наше вмешательство бесполезно. Когда любовники умные, их силой не возьмешь. Нужно ждать. Терпеть и смириться.
  
  
  
  
   Секретная камера в ридикюле
  
  
  У зрелого мужчины, богатого бизнесмена, женившегося на прелестной, юной особе, может появиться, так называемая, проективная ревность. За плечами у него бурная жизнь, в которой были романы и измены. Он знает, как это делается. Но юную жену он себе взял не для того, чтобы она занималась тем же самым. Наоборот, его целью является создание крепкой, в чем-то даже патриархальной семьи. Нагулявшись, теперь он стремится в тихую гавань домашнего уюта. Рассчитывает на то, что юная супруга обеспечит в доме атмосферу спокойствия и уверенности. Оттого, что он сам грешен, любые, пусть и весьма отдаленные, самые ничтожные намеки на 'неверность' молодой жены суровый бизнесмен принимает на веру. Если прежде, думает он, я сам был гуляка, 'ходок', значит, и моя юная жена - такая же. Ему невдомек, что он как бы проецирует свои грехи на нее - девушку, вполне может быть, совершенно невинную. Так возникает проективная ревность. Скорее всего, жена ему не изменяла и не имеет таких намерений, но проективный механизм включает у мужа ревность. Обычные поступки, которые являются абсолютно пристойными, встречи с друзьями, походы с подругой в кино, приобретают в мозгу старого ревнивца совершенно определенный смысл. 'Она может с кем-то встречаться только для секса'. Он думает так, потому что сам был блудником. Чувство ревности по отношению к молодой супруге не нуждается в долгих объяснениях и внутренней борьбе. Оно проявляется в скорых и решительных действиях. Душевным метаниям нет места. Муж заботиться о молодой жене, как о дочери и злиться, когда она не понимает своего счастья! Задерживается, проявляет к кому-то другому повышенный интерес. Это наказуемо. Скажем, легкий флирт жены с кем-то из знакомых бизнесменов, то есть обыкновенная шалость молодой девушки, воспринимается как проступок, требующий сурового наказания.
  Муж Александры Барановой, в общении с друзьями - Сашки, был предпринимателем средней руки. Владел двумя магазинами и рестораном. Сама Сашка отличалась высоким ростом, крепким телом и нервами. Для многих явилось полной неожиданностью то, что эта хиппи вышла замуж за бизнесмена. Совсем еще недавно Сашка носила резаные джинсы, рюкзаки, прическу со стрелами и пила много пива. Она принадлежала к неформальному течению молодежи без определенной привязки: то ли хиппи, то ли ростофарианы... Папа, шофер, любил Сашку, но упустил важный момент воспитания. Поддавшись европейской моде на свободу самовыражения детей, он снял зажимы и пустил на самотек эпатажное поведение дочери. Мама, филолог, увлекалась поэтами Серебряного века; повлиять на увлечения дочери она не могла.
  Когда стали приходить первые сигналы о связи дочери с неформальной группой молодежи, мать-филолог сразу отсекла это неприятное известие, предпочитала ничего не знать. С детства Александра росла послушным ребенком. Любила родителей, была к ним сильно привязана. Всюду они были вместе: в цирке, кино, зоопарке. Сашка училась игре на гитаре. Между прочим, хорошо рисовала тушью в блокноте, немного пела. А потом родители просто не справились с ее бурным взрослением. Ведь до наступления пубертатного криза все шло хорошо, ничто не предвещало ненастья. Однако в 13 лет Сашка стала грубить, пропадать в тусовках, носить эпатирующую одежду, непомерно употреблять пиво. Казалось, все неуклонно ведет ее к деградации. Но ей повезло. Появился этот увалень - ресторатор. Мужик об одной извилине, но строгих правил. Он как-то приметил девушку, покупавшую ящик пива. Заговорил с ней: не надо ли помочь? Донес ящик до скамейки в парке. Сказал, что будет ждать ее в следующий раз. И когда он увидел ее опять, сразу повел в ресторан. Сделал предложение о замужестве. Сашка согласилась. Родители испугались: сначала тусовки, ростофарианы, гопники, а теперь и ресторатор. Но семейная жизнь быстро изменила ее, Сашка сразу повзрослела. Стала домовитой, научилась хорошо готовить. Родители вздохнули - вот и прошел, слава богу, период бурного взросления, кровожадно-юные дни ее пубертата.
  Минуло два года после замужества. К Сашке приехал один парень. Из бывшей их тусовки. Он какое-то время жил в деревне, а теперь вернулся. С виду - нормальный. Но, оказалось, не порвал с прошлым. И они опять стали тусоваться вместе. Сидели на чердаке, в парке, пили пиво, слушали металл, курили травку. Родители сразу это заметили, а муж был не в курсе. Сашка все от него скрывала. Нет, она не спала с парнем. Ей не хотелось этого. Она ценила мужа, свою семейную жизнь. Просто, виделась с другом. С ним у нее образовался свой мирок - маленький островок былой свободы. Обеспокоенные родители обратились ко мне.
  Я был зван к молодым на обед. Первое же знакомство с девушкой произвело на меня приятное впечатление. Александра Баранова была умна, образована, во всяком случае, по части искусства. Оказавшись в квартире супругов, я словно попал в картинную галерею. Мы прохаживались с Сашкой и ее мужем по широкому коридору; на стенах висели полотна, и, кажется, все они - оригиналы. Мой взор приковала абстрактная картина. Муж Сашки, ресторатор, сказал, что это Малевич. Я сказал, что это, вероятно, Кандинский. Саша сказала, что это - Родченко. И доказала. Неопровержимо. А потом мы сели пить чай. Включили музыку. Закружилась музыкальная вьюга. Муж сказал, что звучит Римский-Корсаков. Я предположил, до сих пор, право, не знаю, почему, что это Равель. Но правильно опять догадалась Сашка: это был Дворжак.
  На другой день я сообщил родителям об отсутствии у дочери признаков психической аномалии, и что пубертат вряд ли вернется к ней во всей красе. Так, осколки...
  - Но эти осколки могут попасть в самое сердце! - воскликнул отец.
  - Может, ей подмешать что-нибудь в пищу? - в отчаянии спросила мать. - Чего-нибудь успокоительного?
  Им так не хотелось пережить все это заново! Весь кошмар неуправляемого поведения. Властного негативизма пубертата. Буйства невменяемой юности. Все уже как - будто устаканилось, Александра вышла замуж, остепенилась, отошла от тусовки, казалось, навсегда. Но приезд хиппи-ростофариана грозил все испортить.
  Шофер сообщил:
  - Недавно к дочери приходил сотрудник госнаркоконтроля. Мы, конечно, ничего не стали говорить мужу Сашки.
  - Что, какие-то проблемы? - спросил я.
  - Ее старые грехи. Она когда-то приторговывала марихуаной. Если узнает ее муж... Он так благотворно повлиял на Сашку!
  Шофер сказал:
  - Тут надо придумать что-то хитрое. А, доктор?
  Я вспомнил рассуждения моего друга - буддиста о ревности. В той их части, что ревность сильнее иных велений человеческого сердца. Так оно, скорее всего, и есть. И, наверное, это можно как-то использовать. Между прочим, история с госнаркоконтролем имела занятное продолжение. Дело в том, что вместе с марихуаной из Европы доставлялся так называемый 'алкогольный чай' - кристаллический алкоголь, смешанный с чайным листом. Этим снадобьем не так давно отравили известного артиста Сидорова, бывшего какое-то время моим пациентом. Мы с буддистом Леней боролись за его спасение, к прискорбию, неудачно. Артист, страдавший зависимостью от алкоголя, зашил в кожу специальное антиалкогольное лекарство и, как положено в таких случаях, сохранял режим трезвости. Но его угостили этим алкогольным чаем: произошла реакция несовместимости алкоголя с вшитым лекарством, и Сидоров умер от сердечного приступа.
  Сыщики шли по следу алкогольного чая. Нас вызвали вместе с Леней в следственное управление и подвергли допросу.
  - Мы нашли канал передачи зелья, - сообщил нам сотрудник наркоконтроля, ведущий дело о контрабанде. - Понимаете, какая подлость? Алкогольный чай. Он поступает вместе с марихуаной. Этот чай не менее опасен. Вы ведь лечили Сидорова? Может, остались какие-то связи?
  Леня сказал:
  - У нас есть одна зацепка...
  Я наступил ему на ногу, давая понять, что он зашел далеко.
  - Какая? - поинтересовался сотрудник.
  - Не хотелось бы раньше времени, - притормозил буддист: - Надо подумать.
  - Сообщите мне, если что-то узнаете.
  - Хорошо.
  Мы вышли на улицу. Снега почти не было, хотя мороз - градусов под двадцать. На машинах лежали тонкие снежные накидки, искрящиеся на холодном солнце. Отойдя в безопасное место, я набросился на буддиста:
  - По-моему, это подло!
  - Что именно?
  - Ты хотел заложить этого парня.
  - Во всяком случае, это единственная возможность спасти Сашку Баранову. Ее приятель причастен к трафику марихуаны. Если его заложить, он исчезнет, она не будет его видеть, забудет о нем. И потом... Он из тех, кто везет сюда всякую дрянь. Сидорова тоже отравили контрабандным зельем.
  Мне давно не дает покоя одна мысль, и я решил, наконец, поделиться ею:
   - Существует проклятый круг. Если не дать людям радости алкоголя, они найдут какой-нибудь наркотик. Перекроешь наркотик, люди полезут в петлю. Им станет скучно. А если вытащить их из петли, они потребуют топор, чтобы убить ближнего своего.
  - Не надо жить так подробно, - посоветовал тренер дзэн.
  - Вся история человечества, по-моему, вопиет об этом. А медицина - и подавно.
  - Оставим эту дискуссию.
  Леня твердо придерживался избранной тактики. Он встретился с ресторатором, мужем Саши. Сказал ему, что жена, возможно, встречается с одним своим старым приятелем.
  - И встречи эти, - добавил наставник, - имеют весьма фривольный оттенок.
  Ресторатор вспылил:
  - Я бы убил его!
  - Какая кровожадность!
  - Вы сами открыли мне глаза?!
  - Да, но существуют иные способы преодолеть ревность.
  - Какие же?
  - Не интересоваться прошлой жизнью жены. Не следить за ней. Постараться завоевать ее уважение...
  Какое-то мгновение ресторатор молчал. Тренер уловил состояние мужа, и ему хватило этой минутки, чтобы понять всю ситуацию. Конечно, эти психологические фенички не подходят брутальному бизнесмену.
  - Вы сами прекрасно знаете, что это невозможно, - сказал ресторатор. - Разве любовь можно остановить?
  Увы, это была правда. В словах ресторатора заключался весь смысл проективной ревности. Он видел в поведении жены то, в чем был грешен сам. Он гулял, изменял и теперь в любой улыбке жены видит сигнал измены. И он знает, как захватывает любовное чувство, никакие увещевания здесь не помогут. Если она захочет, будет изменять. Он бы и сам так поступил.
  Лене оставалось лишь признать правоту старого ловеласа:
  - Да, я понимаю, все эти советы не для вас. Вам нужна камера слежения.
  - Зачем она мне? - спросил ресторатор.
  - Чтобы добыть доказательства. Я поговорю со знакомым ментом.
  Леня попросил следователя наркоконтроля раздобыть миниатюрную камеру слежения. Следователь сказал, что у него есть такая камера. Ее запросто можно ввинтить, ну, скажем, в замок дамской ручной сумочки. И на экране все будет видно, каждый ее шаг.
  - Очень хорошо, - сказал Леня.
  Следователь спросил:
  - Зачем вам это?
  - Дело обыкновенное, - смущенно ответил буддист.
  - Понятно, - улыбнулся следователь. - Она прячется, а вы контролируете каждый ее шаг.
  - Если все получится, если дело пойдет по моему сценарию, вы узнаете много интересного и полезного.
  - Будем надеяться.
  Камеру слежения тайно вмонтировали в замочек. Александра не догадывалась об этом и продолжала встречаться с парнем из деревни, бывшим тусовщиком-хиппи.
  Настала пора показать видеозапись мужу. Леня, будучи в гостях у ресторатора, сказал:
  - У меня есть короткий сюжет из жизни вашей жены. То, что вы увидите, может потрясти вас.
  Бизнесмен на мгновение задумался:
  - Мне бы не хотелось испытывать к моей жене чувство ненависти.
  - Сам не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
  Леня вставил флэшку в компьютер. На экране появились двое - Сашка и ростофариан. Они сидели на карачках, пили чай и курили; на полу стояла банка с горящей внутри свечой; парень бренчал на гитаре.
  Ресторатор заметно напрягся и дрожал от злости. Ревность со всей неизбежностью и силой вошла в его фибры, хоть Сашка и не целовалась с парнем.
  Леня, заметив перемену состояния ресторатора, сказал ему:
  - Не стоит слепо мстить. Будет лучше сообщить в службу наркоконтроля.
  Ресторатор понял Леню очень хорошо. Даже в большей степени, чем рассчитывал буддист. Ревнивый муж подкараулил ростофариана и вытряс из него всю информацию о трафике. Затем позвонил в полицию, дождался их сотрудников и сдал парня с рук на руки.
  За утренним чаем Сашка была подавлена. Она узнала о задержании парня, о том, что тот во всем сознался. Ушел, кажется, навсегда, ее тусовочный, хипповый период. Ей стало грустно.
  - Тебе нездорово? - спросил муж.
  - Вспоминаю, что купить к вечеру.
  - Гувернантка купит, - сказал муж.
  - Я хотела приготовить вкусный ужин.
  - Мне гувернантка приготовит.
  Ресторатор какое-то время злился на Сашку, но после остыл. Он любил ее; не прошло и недели, как он все ей простил. Нас с Леней в те дни пригласили на вечер памяти артиста Петра Сидорова. Мы встретились возле театра.
  - Артист, наконец, отмщен, - сказал Леня.
  - Ты говоришь о том хиппи, которого арестовали?
  - Теперь мы знаем всю правду. Жанна Дере покупала смертельный чай у контрабандистов и травила им артиста. А этот парень, друг нашей подопечной, оказался из их же компании. Он причастен к контрабанде. Так что, все справедливо. Лучше поздно, чем никогда.
  Так или иначе, хиппи исчез за колючей проволокой. И в семье ресторатора стало тихо, тепло, спокойно. Сашка скоро позабыла о друге своей юности. Шофер и филолог - родители Сашки - не могли нарадоваться.
  Едва только ревность забрезжила в сознании мужа, как он приступил к действию. Мысль стала равной поведению, поступку. Что ж, порой, надо действовать быстро и решительно. Надо очистить свою дорогу от помех. Оградить жену от соблазнов и держать подле себя. Иногда сила помогает. Так бывает в природе. Красивая лошадь понимает жесткий разговор и суровое обращение. Стоит проявить мягкость, как она уже не слушается.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"