Жил-был принц, и был он довольно хорошим парнем. Но хорошие парни, как известно, никогда не пользовались популярностью; и как-то незаметно для самого себя принц наш из хорошего парня стал нехорошим. Другим словом, испортился. Начал грубить всем подряд, стал дёргать дворовых девок да заезжих принцесс за косы, увлёкся азартными играми и алкогольными напитками. А когда, бывало, перебирал последних (а бывать это с ним стало частенько), даже и не пытался попасть струёй в унитаз. Что там, порой и до уборной-то уже не успевал добежать!
Само собой, ничем хорошим всё это кончиться не могло.
И вот однажды принц нарвался на одну Афигенно Магучию Валшебниццу (деталей я не помню, то ли на ногу он ей наступил нечаянно, но ли нечаянно же места не уступил в метро, то ли просто послал её куда пониже). Чародейка жутко разобиделась и превратила принца в страшного вонючего монстра, покрытого свалявшейся шерстью; зубами и анусом наружу. И наказала, мол, ходить тебе, принц, в образе зверя страшного тридцать лет и три года, пока не полюбит тебя кака девица-красавица. Ну или не совсем красавица, там уж как получится, извини. Если же такого не произойдёт, то по прошествии обозначенного срока быть ему чудовищем-крошилищем до конца света (ближайшего). А чтобы оградить нашего принца от соблазна воспользоваться своим высоким положением и материальным достатком (принц всё-таки), злопамятная стерва заморозила его банковские счета, отозвала кредиты, конфисковала золотые запасы и объявила во всеуслышание банкротом.
И остался принц один-одинёшенек: ни слуг, ни подруг, ни друзей, ни товарищей.
Ни гроша за душой, да и в зеркало, сами понимаете, лучше не смотреть.
Первые три года заколдованный принц занимался тем, что активно опустошал остатки винного погреба (не поднимаясь из него даже по нужде, великой или малой). Следующие три года, когда запасы кончились, принц распродавал остававшееся в замке движимое имущество и покупал на вырученные деньги пиво, на опохмелку. Потом закладывать в ломбард стало нечего, погреб опустел аж три года назад, и следующую трёхлетку принц предавался высоким размышлениям о смысле бытия. В свободное от такого важного дела время он сдавал в соседний ларёк накопившиеся бутылки и опохмелялся после второй трёхлетки. Потом и этот скудный источник доходов иссяк, и у чудовища появилось гораздо больше времени для своих размышлений.
Он посвятил им еще три года, по истечении которых до него вдруг дошло, что, собственно, глупо ждать справедливости от этого мира, и так же глупо ждать, что он когда-либо изменится к лучшему. И наш антигерой решил измениться сам. Решил вспомнить те далёкие времена, когда он еще был хорошим парнем и успевал не только добежать до уборной, на еще и брюки расстегнуть.
"Быть может, - думалось нашему Крошилищу, - если я вновь стану хорошим парнем внутри, люди это хоть и не сразу, но все ж заметят и перестанут от меня шарахаться? Быть может, со временем я все же встречу ту Единственную, которая сумеет угадать за этой кошмарной внешностью хорошего человека, доброго, ласкового, отзывчивого, нежного, заботливого и преданного?"
И еще три года он вспоминал, как это - быть хорошим парнем, а заодно прибирался в родовом замке и даже вычистил бывший винный погреб, отчего дышаться стало много легче (но строго между нами, какой-то запашок всё же остался).
И еще три года провёл Принц в своём преобразившемся логове, тщетно ожидая прибытия той-самой Единственной. Но её всё не было, и не было, и не было. Ну не шла его единственная, что ты будешь делать! Решил тогда принц-чудовище, что что-то он делает неправильно. Подумал-подумал, да и отправился сам бродить по белу свету, надеясь всё же найти ту, которая сумела бы разглядеть за клыками и сопливым носом отзывчивого, доброго парня. Безобидного и внимательного. Хорошего.
Целых два года, одиннадцать месяцев, три недели и семь дней скитался Принц по миру. И швыряла его судьба-злодейка по глобусу из угла в угол, измывалась над ним как хотела и всячески глумилась. И везде и всюду ждало Принца жестокое разочарование. Так уж, видимо, заведено, что в любой точке на географической карте, не зависимо от широты и долготы, девушки как-то вот не очень жалуют лохматых, клыкастых и когтистых, да еще и с выпадающей прямой кишкой. Оно, может, иначе бы все сложилось, кабы имелись у принца на счету солидные бабки, а по миру бродил бы он не пешком, а верхом на резвом коне по кличке Митсубиси-Паджеро, ну да видно не судьба.
И еще три долгих года болтался принц по простору земному, пытаясь найти обратную дорогу к дому. Отыскав её и вернувшись в родовой замок, принц-чудовище впал в депрессию, перестал мыться и расчёсываться, обзавёлся милым семейством вшей и блох, постепенно опустился, отупел и озверел. Без малого шесть лет провёл он в кресле перед телевизором, тупо уставившись в потухший двадцать лет назад экран, пуская корни и время от времени газы, питаясь собственными вшами и блохами (а они у него крупные вымахали, с бройлерного цыпленка каждая).
И вот однажды, в тот самый день, когда истекал назначенный колдуньей срок (бывают в сказках такие совпадения), уже под вечер раздался в дверь его обветшавшего замка чей-то несмелый стук. Не сразу понял принц, что это к нему кто-то пришёл, а когда понял - тут же рванул, собираясь встать с кресла и побежать открывать гостям дверь - а вдруг?.. Но подняться с первого раза у него, увы, не получилось. Еще бы! Знаменитый Бодхидхарма, XXVII патриарх буддизма, автор системы боевого искусства Шаолинь и основатель Чань-буддизма, вот кто прекрасно мог его понять. Проведя девять лет медитаций в пещере неподалёку от монастыря, великий мастер Дамо тоже не смог встать на ноги с первого раза. Двигательные функции он восстановил лишь через несколько лет выполнения разработанных им же упражнений, закаляющих и дух и тело.
Но наш чудовищный принц не знал этих упражнений, он и про Бодхидхарму-то ничего не слышал. И сидел он не в позе цзочань, а в продавленном кресле; созерцал не стену пещеры, а всего лишь погасший экран телевизора. Но зато и сидел он без движения не девять, а всего шесть лет. Встать же у него не вышло только потому, что не пустили корни и шерсть, цеплявшиеся за всё, что окружало принца на протяжении этих шесть лет.
Принц взревел, рванулся, потом еще раз и еще... Корни затрещали, шерсть начала рваться, зацепки - сниматься одна за другой. В это время по радио стали передавать сигналы точного времени (и еще одно невероятное совпадение, место которому только в сказке - например такой, как эта). Наступала полночь, и вместе с её приходом принц навсегда терял надежду вернуть себе человеческий облик. Он вновь дёрнулся, с кровью вырывая целые куски шерсти, и стремглав бросился к запертой двери, волоча за собой по ступеням продавленное кресло, телевизор и вырванные половицы.
С треском выдернул проржавевший дверной замок, который не пожелал отпираться, одним движением скатал его в комок и отшвырнул. Обеими лапами вцепился в дверь, и его острые как кинжалы когти глубоко вошли в дерево; со звериным рыком рванул на себя - и дверь разлетелась в щепы.
В этот момент по радио прозвучал четвертый из шести сигнал точного времени, оставалось еще два, и за эти два мгновения принц успел рассмотреть прямо перед собой в облаке оседающих на пол щепок и опилок Девушку. Была она неземной красоты (допустим, тридцать лет без женщины могли приукрасить в глазах принца её внешность, но только слегка). Девушка вовсе не отшатнулась от него при первом взгляде, нет! Вместо этого она робко теребила мочку уха и глядела ему в глаза.
Принц-чудовище не обратил внимания на то, что великолепное платье незнакомки прямо на глазах стремительно превращалось в грязные лохмотья; не заметил он и того, что обута она была всего в одну туфельку (горный хрусталь, ручная работа, скромный 28-ой размер). И уж тем более не увидел он того, что карета за ее спиной быстро уменьшалась в размерах, превращаясь в самую обыкновенную тыкву.
А к нашему с вами удивлению, Золушка действительно нисколечко не испугалась того космато-клыкасто-когтистого монстра с креслом на заднице, который при ней разнес вдребезги массивную дубовую дверь. Она не отрываясь смотрела в глаза нашему принцу все два сигнала точного времени, которые означали окончание его испытательного срока, и успела за это время разглядеть в них настоящего хорошего (когда-то) парня, пусть уже не такого молодого как тридцать три года тому назад, но все же доброго, нежного, ласкового, внимательного и отзывчивого (эй там, во втором ряду! Вы же не кони, так что хватит ржать. Я серьёзно. Или постарайтесь, по крайней мере, делать это потише. Тут, понимаешь, ответственный момент, романтическая сцена, у людей чувства какие-то там зарождаются).
Всего за два коротких мгновения Золушка успела на самом деле полюбить обладателя этих чудесных [налитых кровью] глаз, полюбить безоглядно и навечно, как могут любить одни только золушки: сильно, искренне и форева! (Предыдущий принц был большой ошибкой, это она поняла сразу). Да что там, у нее даже промелькнули кое-какие эротические фантазии в отношении этого комка шерсти с креслом, представляете!
И вот только-только собралась она сказать обо всем этом нашему чудовищному принцу, излить на него поток признаний и обещаний, сказать, что она его поняла и готова любить его вечно, в смысле - опять же форева... Как наш с вами принц радостно возопил, сгрёб её в охапку, крепко обнял (сломав ей при этом два ребра), запрокинул Золушкину головку (бедные, бедные шейные позвонки) и... ВПИЛСЯ КЛЫКАМИ В ЕЁ НЕЖНУЮ ДЕВИЧЬЮ ПЛОТЬ!
И съел всю Золушку меньше чем за пять минут, буквально обглодав её до косточек и дважды чуть не подавившись. Ну оголодало, оголодало чудовище! Попробовали бы вы посидеть шесть лет на одних вшах да блохах!
Мораль? Ах, вот этот-то момент я и упустил... Ну до чего же вы любите во всём искать мораль! Привыкли, что все вас учат жить? Ладно, вот вам соль басни: в каждом мужчине, неважно принц он или водопроводчик, сидит Большая Волосатая Скотина. И женщинам, ради их же собственной безопасности и благополучия в доме, следует регулярно эту скотину выгуливать и кормить. Не обязательно здоровой, но непременно вкусной пищей. А не то, сами понимаете, быть вам покусанными.