Ковалёв, после разговора по телефону с Катей, лежал на широкой кровати неподвижно и смотрел не моргающими глазами в потолок. Внутренне, он испытывал протест против уже состоявшейся разлуки с любимой женщиной. Настроение естественно испортилось и больше походило на отвратительное состояние. Накануне вечером он готовил себя для такого случая, но... Так и ни пришёл, ни к какому выводу.
- Пусть всё будет, как кривая выведет, - махнул рукой Ковалёв. - Решение вопроса: "Что делать?", оставим на утро.
Он не успел, за него всё решила Катя. Сейчас он лежал и казнил себя:
- Ведь я же к этому подготовился и умом, и сердцем. Почему же тогда так сильно зацепило? Непонятно.
Для подобных случаев у Ковалёва была заготовлена уловка. Он, как правило, переключался на иную тему, чтобы отвлечься и успокоиться. Выбранный в этот раз сюжет, был несколько отвлечённым, но чем-то, исподволь, перекликался с личной драмой.
- Где-то я давно читал, - вспомнил он, - что древнегреческие песни и пляски в честь Бога Диониса сопровождались принесением ему в жертву козла. Во время празднеств исполнялось сказание о Дионисе - трагедия. Трагос - козёл, одэ - песнь, а трагедия - козлиная песнь или песнь в честь козла. - Непроизвольно он вернулся к своей маленькой трагедии. - Выходит, что в этой истории я выступил в роли жертвы, то есть - козла. Оригинально. А кто же тогда Дионис?
Лицо его расплылось в улыбке. Встрепенувшись, он сразу же пришел в личных переживаниях к компромиссному решению.
- Женщина сделала свой выбор, и заставить поступить её по-другому не в моих силах. Прощай, Катя! Она - теперь воспоминание, тень из прошлого. А я свободен как ветер, гуляю, как хочу.
Он сел на кровати и стал обдумывать дальнейший план действий.
- Первое что надо сделать, поменять номер на одноместный и менее просторный. Зачем мне теперь такие хоромы, для одного? Второе, останусь в городе ещё на пару дней. Уж очень хочется пройтись по памятным местам, навестить колодцы дворов Петербурга. Как это было когда-то давным-давно.
Ковалёв пересел в удобное, мягкое кресло и стал вспоминать годы учебы в академии. Он просидел так около часа, а под конец припомнил свой ленинградский роман. Познакомился он тогда с интеллигентной молодой женщиной по имени Антонина.
У Тони до него был неудачный брак, с коллегой из симфонического оркестра, в котором они оба играли в городской филармонии на скрипках. Служебный роман между молодыми людьми закончился браком. Прожили вместе они недолго. Тоня рассказывала, что с мужем рассталась, после трёх лет совместной жизни, только по одной причине. Всё у них было: и любовь, и хорошие отношения, и привязанность друг к другу, но не было детей. Врачи, после долгих исследований, вынесли Антонине жестокий приговор, что детей у неё никогда не будет. Между супругами после этого, словно пробежала чёрная кошка, и они вскоре разошлись.
Ковалёв познакомился с Антониной случайно.
К последнему году учёбы в академии, у него были два хороших товарища. Объединяло их то, что все они являлись выпускниками разных лет одного и того же военно-морского училища. Однажды, в выходной день, три друга поехали отдохнуть в центр города и, побродив немного по историческим и культурным местам, зашли в ресторан "Кавказский" на Невском проспекте, немного перекусить и выпить. В ресторане, в тот вечер, скромно справляли день рождения, одной из подруг, три молодые женщины.
В процессе вечера, обе компании познакомились и в конечном итоге оказались за одним столиком. Вечер провели вместе и на выходе из ресторана пары разделились по принципу взаимных симпатий. Ковалёв провожал Антонину. Дом этой девушки, как, оказалось, находился недалеко от центра города и от того места, где они отдыхали. Медленно идя и разговаривая, Пётр и Тоня не заметили, как очутились возле её парадной. Они очень понравились друг другу, и в дальнейшем их знакомство растянулось на целый год, пока Ковалёв не закончил учёбу в академии. Встречи между Петром и Антониной происходили эпизодически, в основном, по выходным дням, когда оба были свободны от своих основных занятий. Молодых людей тянуло друг к другу, но проявить до конца искренние чувства Антонину всегда останавливал тот факт, что Пётр находился в браке, и у него была семья. Тоня осуждала в душе подобное влечение, но ничего поделать с собой не могла. Это особенно проявлялось, когда она по работе выезжала ненадолго на гастроли вместе с оркестром. Через несколько дней, после отъезда, становилось ясно, что ей очень не хватает рядом умного и отзывчивого Петра, да и не последнюю роль в этой привязанности играло природное предназначение мужчины и женщины друг для друга. Единственным утешением для её самооправдания, в сложившейся ситуации, было то, что она не собиралась разбивать его семью. О том, как пережить прощание с ним в дальнейшем, она старалась не думать. Пётр относился к их встречам без каких-либо угрызений совести. Он рассуждал, примерно, как и многие мужчины в таком положении.
- Жена меня не любит, и брак наш держится, пока, только ради детей.
Антонине рассказывать все перипетии своей жизни, он не собирался по одной простой причине, всё это, по мнению Петра, выглядело бы, как оправдание его поведения.
- Нам обоим хорошо, а дальше, как судьба распорядится,- рассуждал он.
Когда родители Антонины уезжали к маминой сестре в Петергоф, то они не упускали возможность проводить всё это время у неё дома. Квартира на ночь оставалась в распоряжении влюбленных. Подруга Ковалёва не обладала яркой, картинной красотой, но была недурна собой, а от человеческих качеств её он был и вовсе без ума. По своей природе такие женщины, если влюбляются, то отдают своё сердце и тепло полностью, без остатка. Вплоть до их знакомства, с женщиной такого воспитания, внутренней красотой, какие были у Тони, он никогда в жизни не встречал.
Очень быстро пролетел год, и настало время расставания. Пётр не питал никаких иллюзий по поводу того, что Тоня поедет за ним на Крайний север или далекий Тихий океан. Она очень привязалась к нему, но уж никак не походила на жену - декабристку. Он хорошо понимал, что второй такой спутницы в жизни, как его ещё действующая жена, ему не надо. Жить в разных местах, растить детей, имея штамп в паспорте, в обычном понимании, это не семья. Стремление жить "как положено", не покидало Петра всё время. Поначалу, он даже строил планы на будущее, что разведётся и создаст новую семью, но в дальнейшем пришёл к выводу, как это ни горько, с Антониной им не быть вместе. Прощаясь, Тоня всплакнула и обещала ему писать. Он посмотрел в её глаза глубоким ясным взором, ничего не говоря. По приезду на прежнее место службы, Ковалёв получил от неё ровно три письма и ответил на них, после этого питерский роман закончился.
- Интересно, как сложилась её жизнь. Сейчас, когда "поезд ушёл", - он даже пожалел о том, что тогда смирился с её потерей.
Неожиданно зазвенел телефон. За всё время пребывания его в гостинице, это был второй звонок. Если первый, от Кати, он как-то ещё ожидал, то, что означает этот, второй? Ковалёв поднял трубку и ответил кратко: "Да".
- Пётр Иванович, извините меня за назойливость, но нам необходимо встретиться.
Голос Азиза, Ковалёв сразу узнал.
- Что-то случилось? - поинтересовался он.
- Абсолютно ничего, не переживайте. Мне необходимо, кое о чём Вас проинформировать. Cколько Вам надо времени, чтобы собраться?
Ковалёв после короткой паузы, вызванной раздумьями над создавшейся ситуацией, ответил: "Через пять минут, я выйду".
- Хорошо. Через пять минут у входа будет стоять черный шестисотый "Мерседес".
Ковалёв медленно положил трубку на рычаг, весь в размышлениях.
Собрав необходимые вещи первой необходимости в небольшую сумку, он вышел из номера. Пётр Иванович после встречи собирался побродить по городу. В холле, его остановил администратор.
- Господин Ковалёв, извините меня, у вас завтра, в 11.00, заканчивается оплата за номер. Вы будете продлевать своё пребывание? - спросил он.
Посетитель, немного подумав, ответил.
- А у вас есть свободный, одноместный номер?
- Есть.
- Какова его стоимость?
Администратор назвал цену, которая не намного превышала ту, которую он платил за двухместный.
- Хорошо, я останусь ещё на сутки в прежнем номере. Сейчас мне некогда, а вернусь вечером, доплачу.
Ковалёв вышел из гостиницы и сразу обратил внимание, что справа от выхода уже стоит указанный ему "Мерседес". Только он подошёл к машине, дверь перед ним открылась, и оттуда вышел мужчина всё того же, привычного для него восточного типа. Он держал дверь открытой, пока Ковалёв не сел в машину, и только после этого захлопнул её снаружи. Машина отъехала от гостиницы и помчалась, быстро набирая скорость. Ковалёв уже не мог видеть, что на её место подъехал микроавтобус вишнёвого цвета и в него сел араб, уступивший ему место в "Мерседесе". В салоне, на заднем сидении рядом с ним, сидел Азиз, а впереди только водитель. Ковалёв повернул голову в сторону Азиза, и они поздоровались. По тому, с каким тоном лёгкого раздражения поздоровался Ковалёв и все признаки неудовольствия на его лице, говорили о том, что он сердится. Азиз это почувствовал сразу. Он нажал на кнопку, между водителем и пассажирским салоном поднялось стекло.
- Петр Иванович, я ещё раз должен перед Вами извиниться, но эта встреча необходима. Простите меня великодушно, - начал он разговор. - В прошлую встречу, я Вам не сказал о том, что наш руководитель, самый главный, поставил перед нами задачу, четверым присутствовавшим на совещании: "Если с головы командира подводной лодки упадёт хоть один волос, то вы потеряете свои". Пока мы не обеспечим Вашу безопасность, придётся терпеть нашу опеку. Жизнь тех людей, о которых я сказал, на некоторое время зависит от Вашего здравия и благополучия.
У Ковалёва такое высокое внимание и забота, постепенно, растопило недовольство.
- Я буду, краток,- продолжил Азиз. - Ваш бывший сослуживец, а наш, в некотором роде, компаньон, заболел нехорошей болезнью под названием - "алчность". Ему показалось, что за проделанную работу мы ему мало заплатили.
- Не пойму, о ком речь? - удивился Ковалёв.
- Тот, кто Вас рекомендовал, Пышков Сергей Степанович.
- А-а-а! Который красиво жить любит.
- Любил, но всё по порядку. Я Вам открою, тайну, Пышков получил 200 тысяч долларов лишь за то, что несколько раз поднял трубку телефона. Совсем недавно, он стал нас шантажировать и требовать уже пять миллионов долларов, в обмен на то, что не сдаст нас американцам.
- Аппетит, а, следовательно, и ставки растут, - ухмыльнулся Ковалёв.
- Может быть, но мы никогда не позволим на себе ездить. Этот господин думал, что если он представитель спецслужб мощного государства, то сможет под его прикрытием решать свои корыстные интересы. Ошибался.
Азиз сделал паузу и что-то обдумывал.
- Вы знаете, Пётр Иванович, это общеизвестная фраза, но "Бог всё видит". Пышков на днях, случайно, попал в автокатастрофу. Милиция официально заявила, что водитель заснул за рулём. Он был один и возвращался с недавно купленной подмосковной дачи. Мы имеем пару фотографий того несчастного случая.
Азиз полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда конверт. У Ковалёва изменилось выражение лица. Он сидел неподвижно и смотрел перед собой на белый мир через лобовое тонированное стекло.
- Насчёт несчастного случая, будете другим сказки рассказывать. Теперь всё ясно. Вы приехали, чтобы предупредить меня на случай, если надумаю по пути Пышкова пойти - шантаж ради наживы.
Азиз занервничал, такой реакции от Ковалёва он не ожидал. Железное спокойствие исчезло, он весь вспыхнул и эмоционально, сбивчиво стал утверждать обратное.
- Что Вы такое говорите, Пётр Иванович? Мы считаем Вас честнейшим человеком. Вы отдали свои деньги нашим людям, чтобы они не умерли с голоду, не стали возмущаться и искать нас, когда Вас обманули с гонораром за выполненную работу, подсунув липовые счета.
Выпалив это всё возбужденно, Азиз перевёл дух и после короткой паузы добавил: "Вы даже нищему пятьдесят долларов дали, не задумываясь".
Ковалёв улыбнулся.
- А вы в туалете за мной не следили, случайно?
Азиз остыл от своей вспыльчивости также быстро, как и завёлся. К нему снова вернулось спокойствие. Он понял, что если подводник улыбается, то на него уже не серчает.
- Нет, Пётр Иванович, мы следим там и тогда, когда это в ваших же и наших интересах. По необходимости.
Он положил фотографии обратно в карман, не вытаскивая их из конверта.
- Вы знаете, хотя с его стороны, по отношению ко мне, было предательство и подлость чистой воды, особой злости к нему я не испытываю. Наверное, простил, - произнёс он с задумчивым видом.
- Пётр Иванович, я рассказал обо всём, чтобы упредить Ваш визит к Пышкову. Между тем, что я сказал и скажу сейчас, есть связь. В дальнейшем, Вы, очевидно, поедете в Москву, решать финансовые дела со счетами, и не исключено, что после этого захотите проживать в столице. Вполне вероятно, что купите квартиру, будете наслаждаться жизнью. И однажды, просматривая записную книжку, увидите номер телефона бывшего сослуживца. Возникнет желание позвонить ему. Согласитесь, такой вариант возможен?
Ковалёв пожал плечами.
После последней фразы, Азиз замолчал. В мыслях он прокрутил ещё раз всё, что собирался сказать, вспоминал, не упустил ли чего.
- Может у Вас есть ко мне вопросы или просьбы? - прервал он короткое молчание. - Да, ещё вот что, Пётр Иванович, в том, что мы делаем, ничего лишнего нет. Поверьте.
- Просьб и предложений у меня к вам не имеется. Единственное, на что хочу пожаловаться, в личной жизни вот никак не везёт, но вы мне в этом вряд ли поможете.
Они оба улыбнулись.
- Последний штрих, - Азиз полез в карман. - Вот Вам номер сотового телефона,- он протянул листок бумаги из записной книжки, на котором были написаны цифры. - Мои ребята побудут ещё у Вас в охране, на всякий случай. Прощайте, Пётр Иванович. Удачи Вам, здоровья и особенно счастья.
Они простились, и Ковалёв попросил высадить его. Всё это время машина кружила по улицам центра города.
Опытный разведчик Азиз ставил перед собой ещё одну цель, этим разговором он хотел выяснить, как далеко зашли личные отношения у Ковалёва с Дудкиной. Он предполагал, что мог быть и вариант, когда она раскаялась и выложила подводнику абсолютно всё, а он простил её. - Это вполне присуще его страдающей душе. После разговора с Ковалёвым, Азиз понял, что руки у него развязаны. Подводник почти пережил очередной, сердечный, неприятный момент в своей жизни.
Подчинённые Азиза, по его приказу, возили Катерину в микроавтобусе, на почтительном расстоянии от машины шефа и ждали дальнейших указаний.
- Теперь отправим её домой,- подумал Азиз,- с глаз долой и подальше в захолустье. Пусть живет никчемная самка и доставляет радость своему глупому мужу.
В тот момент, когда арабы решали судьбу Дудкиной, Ковалёв уже гулял по Невскому проспекту, воочию любовался и восхищался величественными, неповторимыми чертами города. Погода выдалась редкостная. Это был один из немногочисленных, прекрасных солнечных дней, который осчастливил горожан в первом месяце лета, этого года. Купол Исаакиевского собора - бывшего кафедрального храма Российской Империи, от прикосновения солнечных лучей весело играл, переливаясь светло-желтым сиянием. Темный мрамор его стен и колонн слегка посветлел. Создавалось впечатление, будто хмурый собор подобрел, умиротворенно смотрит на окружающий мир и людей. Светло-голубое, безоблачное небо над городом уходило ввысь, в бесконечность. Ярко-желтый диск солнца магически заставлял сегодня, по-другому смотреть на всё вокруг и вызывал бурю эмоций, сказочные ассоциации, чувства восхищения и праздничной радости у горожан несравненно сильней, чем вчера, в пасмурную погоду. Это было редкое чудо летней погоды, которое переворачивает внутренний мир человека, делая его добрее в эти мгновения, часы и дни, встряхивает в нём всю гамму положительных эмоций, которая существует в каждом. В Питере, такие дни ждут все с нетерпением и очень им рады. Здания, улицы и деревья, в этот миг, перестают вдруг быть обыденными, как всегда. На первый план выступают их необычные и индивидуальные черты. Общий план улиц не кажется уже скоплением аккуратно расставленных, а порой и беспорядочно нагроможденных серых кубиков и прямоугольников, между которыми суетятся транспортные средства.
В этот солнечный день, листья деревьев и аккуратно подстриженные декоративные кусты, обрели красивый ярко-зелёный цвет, а клумбы и газоны из обычной травы, на которые вчера прохожие не обращали никакого внимания, сегодня притягивали взгляд и не отпускали.
- Даже у пессимиста и неудачника, больного и равнодушного, злого и раздражительного не может не появиться и не вырваться сегодня, хоть одна положительная эмоция, возглас или восхищение, - пришел к такому умозаключению Ковалёв.
Люди, только они могли оценить по достоинству всё это и с жадностью ловили прекрасные летние мгновения. Кто мог и у кого сегодня был выходной, все высыпали на улицы, во дворы, заняли скамейки и заполонили парки. Горожане жадно аккумулировали в себе эмоциональный и физический заряд бодрости и энергии, шанс, получить который дал им такой желанный солнечный день. Время подходило к обеду и Ковалёв, намеренно, завернул в ресторан "Кавказский". Войдя в помещение, он сразу отметил про себя, что здесь все стало по-другому, но сразу и не поймёшь, лучше или хуже, так как прошло очень много лет с той памятной даты. Он присел за свободный столик и сделал заказ. Находясь в ожидании, Ковалёв мысленно вернулся в те далекие годы, в тот вечер, вокруг которого сегодня всё время крутятся его мысли. Тогда с друзьями он познакомился с тремя девушками, ленинградками. Одна из них, ту, которую он провожал в конце вечера, оставила след в его жизни. Мимолетное знакомство с ней, переросло в роман и близкие отношения, которые продолжались целый год. Звали её Антонина.
- Если бы впереди был ещё один год учебы, абсолютно не сомневаюсь в том, что наша дружба с ней, переросла бы в большую и страстную любовь. К сожалению, почувствовал всё это я в себе, только после расставания с Тоней, - с грустью сделал вывод Ковалев. - Странно, сидеть вот так, по-прошествии многих лет, и проецировать в уме ту давнюю ситуацию, которая происходила в этом небольшом зале. Помню хорошо, как держали марку надменные девчонки и их поначалу сдержанно-снисходительные улыбки, как задорно смеялись парни и их острые шутки. Всё это действо, в начале, напоминало конкурсное выступление артистов на арене, за которыми следили три строгие зрительницы. Ведь столичные и питерские дамы особенный народ, их внимание надо суметь завоевать. Сколько в жизни моей было разных историй, а ту встречу забыть не могу. Молоды были и неопытны, смотрели с оптимизмом вперёд с мыслями, что главные события и даже любовь ещё впереди. Происходящее в данный момент, очередная страница длинной жизни, каких будет ещё очень много, целая книга. Кто знал из нас, где остановиться, где та любовь и то счастье, которое навсегда. Угадай, и это была бы совсем другая линия в жизни, другая книга.
Размышления Ковалёва прервал подошедший к столику официант, который принёс заказ. Пётр Иванович поблагодарил его и приступил к еде. Обедая, он в мыслях вернулся к прежней, волновавшей его теме.
- Интересно, сколько сейчас Антонине лет?
Сопоставив даты, факты и всю информацию, которую он о ней знал, по его расчетам выходило, что около сорока.
- Выскочила, наверное, замуж и нарожала детей. У дам старого, классического стиля воспитания цели в жизни, в нашем понимании, в общем-то, обычные - муж, дети и уютный дом, держащийся на любви и фанатичной преданности супругу. Сейчас это, к сожалению, редкость.
Он закончил обедать, медленно пил чай, делая всё автоматически, не выходя из своих размышлений.
- Правда насчет детей, у неё в ранней молодости, были проблемы, но, учитывая, как далеко шагнула вперёд медицина, это уже пол проблемы.
Окончательно расправившись с обедом, Ковалёв расплатился, еще раз окинул взглядом комфортный и красочно оформленный зал ресторана, направился к выходу. В мыслях он прощался и благодарил судьбу, за когда-то состоявшуюся здесь интересную встречу, ставшую одной из вех в его жизни. С легким осадком горечи он вышел из здания на улицу. Солнце, перевалив через свой пик высоты, побежало вниз, в сторону горизонта. Ковалёв непроизвольно пошёл по тому пути, по которому когда-то, в памятный вечер, провожал Антонину. Он медленно брёл, рассеянно смотря по сторонам и думая о своём. Подойдя к знакомому, из далекого прошлого, переулку, поймал неожиданно себя на мысли, что это поворот в её двор. Ковалёв остановился в задумчивости, спонтанно принял решение и свернул в проход между домами, ведущий во двор Тони, ещё не понимая зачем.
В обычном питерском дворе, не очень большом, но с элементами и чертами присущими только ему, гуляли, шумя, ватаги детей, создавая вокруг устойчивый гомон. На своём штатном месте, возле парадных, обосновались старушки и среди них даже один кавалер, одного с ними возраста. Пожилые люди сидели спиной к лучам солнца, которые проникал во двор, чтобы прогреть возрастной радикулит. Жизнь кипела. Ковалёв остановился и посмотрел в сторону знакомой парадной. У входа на скамеечке расположились две бабушки. Не спеша, подойдя к ним, он услышал обрывок из разговора.
- Вчера по телевизору выступал один ученый, как его, из института по исследованию анализов, то ли Госдумы, то ли Северной Америки. Вот он сказал, что доллар опять будет нестабильный из-за событий в Аравийском море.
Она на секунду задумалась и поправила: "Анализа исследований, кажется. Чёрт их не разберёт". Бабуля в сердцах сплюнула. Вторая, уже совсем древняя, в понимании историков - реликт, смотрела в одну точку перед собой и только кивала в ответ головой.
- Смотри, бабки не простые, глобальные вопросы на скамейке решают, как орехи щёлкают. Одно грустно и у них поменялись жизненные ценности, - подумал, шутя, Ковалёв. - Долларом интересуются.
Он остановился перед ними и поздоровался, вызвав тем самым жгучий интерес к своей особе и одновременно разогнав тоску в их глазах. Незнакомец поднял голову и посмотрел на окна квартиры, давней своей знакомой. Небольшая пауза, которую он выдержал, вызвала кульминацию любопытства. Бабули уже приготовились задать вопрос стандартного типа: "Кого Вы ищете?" или "А кто Вам нужен?", но мужчина опередил их и первый поинтересовался.
- Вы не подскажете, на третьем этаже раньше проживала Антонина, она ещё на скрипке играла. Сейчас здесь живёт?
Самая шустрая из двух, бойко выдала елейным голосом справку, с ответным вопросом.
- Тонечка, да живет здесь, но сейчас она ещё на работе. А зачем она Вам?
- Привет ей из Австралии привёз, от её бывшей сокурсницы по консерватории. Просила лично передать, - не моргнув, соврал Ковалёв.
Бабуля понимающе закивала головой, приговаривая: "Да, да, да, конечно нужно. Она обычно в пять или пять тридцать вечера возвращается домой".
- А каким путём она чаще ходит?
- Вон тот выход со двора, - указала бабушка на проход между домами, по которому Ковалёв много лет назад приходил сюда неоднократно.
- Спасибо вам. До свидания, - поблагодарил он и медленно пошёл к указанному проходу.
Поворачивая в переулок, между домами, Ковалёв скосил глаза вправо и увидел, как бабки, что-то бурно обсуждают. Зайдя за угол дома, он посмотрел на часы, было уже пятнадцать сорок. Погуляв по окрестным улицам, до семнадцати часов, Ковалёв купил большую коробку дорогих шоколадных конфет, положил её в пакет и вернулся в тот же двор. Детского крика и зорких глаз бабушек резко поубавилось. Юные чада были отозваны домой на ужин, а пожилым людям не позволял сидеть во дворе ревматизм, потому что солнечные лучи в него уже не упирались. Примостившись под раскидистым деревом, на бортике опустевшей детской песочницы, он занял наблюдательный пост. Время медленно и томительно отсчитывало минуты. У него, сидя на низком бортике, уже онемела нижняя часть тела, как вдруг в поле зрения появилась она. Это была та женщина, которую он хотел увидеть и ждал с целым набором, противоречивых чувств и неопределенностей, внутри себя. Прогноз её соседок сбылся, часы показывали семнадцать тридцать пять. Она ничего, не подозревая и не смотря по сторонам, завернула за угол и направилась к своей парадной. Гордая осанка, её приметная черта, сразу бросилась в глаза.
- Тоня!- окликнул Ковалёв.
Женщина остановилась и посмотрела в его сторону. Он продолжал сидеть на краю деревянного квадрата. Тоня медленными шагами, всматриваясь внимательно в мужчину позвавшего её, приближалась к Ковалёву. Подойдя поближе и узнав его, она радостно улыбнулась и удивленно произнесла: "Боже мой, глазам своим не верю. Петя, ты откуда взялся?".
- Да так, проездом. Решил вот посмотреть на тебя,- говорил он, смущаясь и немного стыдясь.
Она подошла ближе и присела на корточки перед ним. Смотрела в глаза и улыбалась счастливой улыбкой.
Они поздоровались.
- Вот не ожидала, что мы когда-нибудь ещё встретимся.
- Я тоже так думал.
Они смотрели, некоторое время, друг, на друга изучая, кто из них насколько изменился за прошедшие годы.
- Петька, а у тебя уже седина видна, - произнесла она, протянула руку и нежно погладила по виску.
- А ты стала круглей, но не толстой, а, в общем, почти не изменилась.
- Не ври,- игриво ответила она. - Мы оба изменились, никто над временем не властен.
Ковалёв решил поддержать эту мысль и прекратить выяснение, кто, насколько из них постарел.
- Согласен, что время скульптор. Сначала вылепило нас в определенную эпоху, под себя, а потом всю жизнь, творение своё, видоизменяет, внося постоянно коррективы.
- Петя, ты говоришь о содержании или форме? - произнеся это, она снова улыбнулась.
Ковалёв понял, что причина её улыбок заключается в том, что она очень рада его видеть и не может это чувство сдержать и спрятать в себе.
- Обо всем в комплексе, - уже не вникая в суть разговора, ответил он.
-Тогда твоё изречение спорно. Ладно, пойдем ко мне, будем пить чай со смородиновым вареньем. Помнится, ты любил его очень.
- Да Тоня, с тех пор я такого вкусного никогда не ел.
- Подлиза. Чего тогда сидишь?
Она встала и смотрела на него сверху.
- А кого мы встретим или точнее, кто нас встретит в твоей квартире? - неуверенно произнёс он.
- Никого, я сейчас одна живу.
Он вскочил, как молодой жеребец.
- Тоня, ты меня извини за то, что цветы тебе не купил. При определенных обстоятельствах они могли оказаться, глупы и нелепы, ну не к месту. Прими, пожалуйста, скромный подарок, конфеты.
Он протянул ей пакет.
- Спасибо, Петя. Ну что теперь, пойдем?
Он кивнул в ответ игриво головой. Она взяла его под руку, и они направились к парадной. На третьем этаже Антонина ключом открыла входную дверь. Пётр, вслед за хозяйкой, вошёл в большую, просторную квартиру, с общепризнанным названием в народе - "сталинка". Она блестела чистотой. Ковалёв получил комнатные тапочки и медленно ходил по большой гостиной, рассматривая семейные фотографии. На многочисленных, пожелтевших от времени снимках, были запечатлены в основном молодые, для своего времени, люди, многих из которых, наверное, уже не было в живых. - Миг, который когда-то поймал фотограф, для памяти ныне живущих, - мысленно продекламировал свою ассоциацию, которую у него вызвала эта фотогалерея. - А вот и здравствующие, - взгляд его задержался на фотографии хозяйки в молодости. Тоня, в это время, переодевалась в другой комнате. Она надела более просторное платье и вышла к нему. Услышав за своей спиной её мягкие шаги, он спросил не оборачиваясь: "Родители твои живы?".
- Нет, умерли. Мама уже 7 лет, как прошло, а папа 5.
- Извини, не знал.
- А потрясающая фотография, где ты ещё с косой, школьная? - снова спросил после паузы он.
- Нет, это на первом курсе консерватории.
На фото молодая девушка с голубыми глазами смотрела на него.
- Очень красивая благородная леди.
Она подошла к нему, стала рядом и тоже увлечённо принялась рассматривать семейные фотографии и портреты.
- Это твой первый муж? - продолжал любопытствовать Ковалев.
- Нет, Петя, это второй мой муж и, наверное, последний.
- Почему? - удивленно спросил он и повернул голову в её сторону.
Тоня стояла рядом погрустневшая, сложив руки на груди.
- Совместная жизнь у меня не заладилась ни с первым, ни со вторым мужем. Окружающий нас мир очень сильно изменился и люди в нём тоже. Я как-то не вписываюсь в современную обстановку, со своими старомодными принципами и идеалами. Создатель наш, который наверху и все видит, которого ты сравнил со временем, действительно сотворил нас под определенную эпоху. В нынешнем времени, мы всего лишь гости на короткий период, переделывать себя поздно. Я смирилась с этим.
- Глубоко копаешь, просто живи и радуйся.
- Не получается Петя. В мыслях и разуме своём, моё поколение по-прежнему продолжает жить в той, прежней, эпохе, Богом нам данной, но её уже нет.
- Только не Богом, а советской властью. Что ж теперь нас на свалку?
- Не перебивай. Отсюда и вывод, что жизнь моя протекает в нереальности и грёзах.
Она сделала паузу.
- Ты спросил: "Почему?".
-Второй мой муж, быстро переделал себя под новое время. Всё его стремление сводилось к большим деньгам, дорогим вещам, престижной машине и ко всему такому, что мне неинтересно. Моя среда: музыка, театр, литература, музеи, выставки и т.д. Когда я с ним рассталась, постепенно начала жить как прежде. Самое интересное началось потом, с кем я ни знакомилась, почему-то попадались копии прежнего мужа. Люди меняются на глазах.
- Их меняет новый, современный образ жизни. Поменялись жизненные ценности, меняются и люди. Не переживай, не ты одна с этим столкнулась.
- А что в нём современного? Мы что неправильно воспитаны?
- Сейчас так говорят. Извини, я тебя перебил.
- Единомышленника найти мне очень сложно и остаётся только надеяться на то, что когда писали мою судьбу, наверху, то про это не забыли.
- Конечно, не забыли, я же здесь, - Ковалёв хитро улыбался.- Не впадай в уныние и не загоняй сама себя в угол, - он, уже серьезно, постарался её подбодрить. - Вспомни Шекспира: "Любовь лежит вне сфер добра и зла".
Антонина на несколько секунд задумалась.
- С Шекспиром, конечно, не поспоришь, но не всегда красивые и правильные, на первый взгляд бесспорные, высказывания классиков можно применить в жизни. От теории до практики большое расстояние. С ними можно жить в придуманном мире, сказке, а не в повседневной жизни.
- А мне казалось, что люди твоей профессии и воспитания живут в таком мире. Ты ведь подпитываешься постоянно от искусства: правильными и красивыми высказываниями классиков, придуманными ими мирами, поэзией, от которой вырастают крылья, идиллией в отношениях героев и всем тем, что делает интеллигента богаче духовно. А ещё мне казалось, что многое из этого вы пытаетесь перенести на свою жизнь. Я верю в то, что ты адаптируешься к нынешним временам, да и оно само изменится. Стремиться к этому надо.
- Интересно было послушать о себе со стороны. Хорошо, допустим ты прав. Что мне по твоему делать? Что ты мне посоветуешь?
Ковалёв задумался.
- Ведь она права. Жизнь не рассказ, который можно написать наперёд и не план, который можно составить, а потом исполнять по пунктам. Счастье, оно либо есть, либо не везет, хоть трижды лучше всех знай, что это такое. Можно прочитать о счастье кучу умных книг, а оно почему-то не появляется. По себе знаю. Тоня нарушила молчание.
- Два раза в жизни, мне уже пришлось переступить через свое "я", желания больше нет. На первом браке, настояли наши с ним родители. Они все просто мечтали, чтобы у нас была семья. Всем казалось, что музыка нас крепко связала на всю жизнь, попутав при этом любовь и привычку. По мнению моих родителей, у жениха было очень много хороших качеств и достоинств, а на поверку оказалось, что как стало трудно, и наступил момент эти качества проявить, только его и видели. О втором рыцаре и вспоминать не хочется. Давай Петя, об этом говорить больше не будем.
- Тогда тебе необходима хоть какая-то цель в жизни, тогда и смысл появится, - с упорством произнёс он.
Тоня с любовью взяла фотографию, которая стояла в аккуратной рамке на старинном шкафу и протянула её Петру со словами радости.
- Ты посмотри лучше, какой у меня сын растёт. Это есть моя цель и счастье в жизни.
Её глаза были наполнены особым светом и излучали неподдельную радость.
- Вот дела! Ты же говорила тогда, очень давно, что детей у тебя не будет. Какой симпатичный юноша и форма ему идёт! Где он учится?
Лицо Антонины озарилось улыбкой умиления при воспоминании о сыне. Ей было очень приятно услышать хорошие слова в адрес единственной своей надежды и опоры в жизни. Гордость за него, в этот момент читалась в её глазах.
- Он учится в нашем Нахимовском училище. Тут Петя, целая история. Пойдём на кухню, я чай с бутербродами приготовлю и по ходу дела буду тебе рассказывать. Если хочешь, у меня ещё есть молочная рисовая каша.
- Нет, нет спасибо. Я недавно был в ресторане. Кстати, в том самом, где мы познакомились с тобой.
- Вот здорово! Я, после того вечера, в нём никогда больше не была, но жизнь, одним обстоятельством, связывает меня невидимой нитью с той встречей. Когда я расскажу тебе свою историю, то поймёшь, о чём идёт речь.
Они вошли в просторную кухню. Тоня посадила его за овальный обеденный стол, а сама суетилась по приготовлению чая и закуски. Когда она открыла холодильник, чтобы взять продукты, Ковалёв обратил внимание, что в нём кроме масла, небольшого кусочка колбаски и нескольких банок варенья, ничего нет.
Тоня прервала короткую паузу в разговоре.
- Расскажу тебе Петя, коротко о своей горькой судьбе, но всё по порядку, - он заметил в её глазах безразличие и усталость. - Когда ты уехал, я вскоре, случайно познакомилась с парнем. Он приехал к нам из провинциального городка. У себя дома, окончил механический факультет института и в Ленинграде устроился на Балтийский завод. Родителям моим Александр понравился. В период ухаживания за мной, он был обходительный, вежливый и внимательный. Очень быстро мы с ним поженились, и он переехал из общежития в нашу квартиру.
Тоня стояла к Ковалеву спиной и на кухонном столе возилась с продуктами. Пётр слушал и смотрел на её спину, талию, дальше, взгляд непроизвольно опустился вниз и остановился на оголенных стройных ногах.
Он пересилил себя, и глаза снова поползли вверх, но это не надолго.
- Петя, ты меня слушаешь?
Антонина резко обернулась и посмотрела на него. Она поймала "оторвавшиеся" от её ног, в очередной раз, его лукавые глаза.
- Э, да Вы господин, озабочены чем-то! - игриво пошутила она. - У тебя кажется, мысли не тем заняты.
Попав в неловкое положение, Ковалёв взъерошил рукой макушку головы, как бы одергивая себя, привстал и пододвинул стульчик ближе к стенке. Он сел, оперевшись спиной на неё и начал оправдываться.
- Глаз не оторвать. По-твоему, находясь рядом с такой яркой женщиной, я должен думать о чае и о хлебе с маслом?
Антонина повернулась, завершила свои приготовления, поставила плетенную широкую тарелку с бутербродами на стол и присела рядом. На его реплику она не прореагировала.
- Тоня продолжай, чего ты молчишь?
- Так вот, когда мы поженились, через год родился сын. Врачи, в первый раз, ошиблись, мой первый муж был причиной бездетности, а не я. Назвали мы сына Сашей, и стал он Александром Александровичем. Опуская все подробности, продолжу говорить о главном. Муж мой, если честно, как-то выпадал из нашей семьи. Оказалось, что у нас с ним полярно противоположные характеры. Родители, как могли, тянули за уши зятя к культуре. Если помнишь, мама моя была искусствовед, а папа профессор философии. Оба преподавали в университете. Но, чего не дано, того не купишь. К культуре он проявлял полное безразличие. Как только появились первые кооперативы, супруг с завода ушёл в один из них. Любимый его афоризм того времени: "Везёт же некоторым, умеют жить!". В дальнейшем, организовал и открыл своё дело. Как сейчас говорят: "Раскрутился". Из него полезли непомерные амбиции: он самый умный, красивый и желанный, его ждут в лучших домах, а мы так. Дома мы стали слышать только одно - деньги, деньги, прибыль и ещё раз деньги. Потом стал покупать и нести в квартиру дорогие вещи, мебель, супермодную аппаратуру. Нас стал пугать его безумный фанатизм. Все это никак не могло гармонировать с нашей обстановкой и сложившимся, за десятилетия, жизненным укладом. Родители старались не говорить ему на этот счёт ничего, никогда не возражали и не перечили, а молча, закрывались у себя в комнате. Всё, что угодно, лишь бы мы были вместе. Между мной и Александром появились трения из-за того, что от него часто пахло спиртным. Он периодически пропадал на несколько дней, объясняя своё поведение тем, что уезжал по делам фирмы. Когда я начинала интересоваться работой мужа и куда он уезжает, то Александр просто выплёскивал свой гнев на меня. Постепенно он стал капризный и вечно недовольный. Наконец наступил момент, когда супруг объявил мне, что мы не подходим друг другу. Я оказалась не той женщиной, которая ему была нужна. Он заранее купил квартиру и всё, что было приобретено за годы нашей совместной жизни, увёз с собой. Для меня мир рухнул в один момент. Позже от наших общих знакомых я узнала, что он ведёт беспорядочный образ жизни. Ты, наверное, читал в прессе, что у этих людей, провозгласивших себя новыми хозяевами жизни, устраиваются пикники, бани, гулянки с девицами.
На плите закипел чайник, Тоня отвлеклась и стала разливать чай по чашкам.
- Короче, носил в себе массу недостатков. Наверное, вы его этикетами замордовали, - пошутил Пётр, смягчая её неприятные воспоминания.
Она, ставя чашки на стол, улыбнулась.
- Он действительно, Петя, не смог воспринять и влиться в круг нашей семьи, знакомых и родственников. Было видно, что эта атмосфера тяготит его, чувствовал себя не в своей тарелке. Поведение всегда скованное. Даже это можно было не замечать, но у него каменная душа.
Она о чём-то задумалась.
- Перед уходом начал мнить себя аристократом. Представляешь?! Со стороны это было так смешно, - Тоня улыбнулась.
- Ну, в такой компании и я бы не потянул. Вокруг сплошь высший свет интеллигенции, - вмешался Ковалёв. - Чего стоят одни имена, употреблявшиеся в разговорах: Верди, Бах, Толстой, Достоевский, Пушкин, Ахматова, Матис, Ренуар, Ван-Гог, Манэ и много ещё чего. Это же всё услышать, прочитать, увидеть где-то надо, самое главное понять, а жизнь так коротка и заполнена, как правило, другим. Например: добыванием хлеба насущного или зарабатыванием денег на ботинки для сопливых детей. Кроме деятелей культуры есть ещё и те, кто строит дома, корабли, самолёты, и подводные лодки, кто водит их по морю и парит в голубом небе, варит сталь, сеет и убирает хлеб, охраняет сон и будни страны и много чего такого. - Одно другому не мешает. - Ты мне скажи, где провинциалу можно свободно сегодня купить билет на хороший концерт или спектакль, приехать запросто в столицу, остановиться в гостинице по карману и посетить музеи и выставки? Живёшь в мире грёз.
- Ты зря так, Петя, мои родственники обычные люди, просто несколько старомодные.
- Все мы старомодны для последующих поколений.
- Я не сомневаюсь, что ты бы точно нашёл с ними общий язык. Сейчас их осталось очень мало и все уже старенькие.
- Не думаю, это тоже не моя ипостась, - мелькнуло в мыслях у Ковалёва. - А насчет бывшего мужа, ты не прав, у него всё это было. Когда расскажу тебе об Александре всё до конца, то не сомневаюсь, что изменишь мнение о нём.
Она открыла коробку с конфетами и ахнула.
- Таких конфет, я не ела лет пять, точно. У меня, Петя, всё уже в прошедшем времени. Пей, пожалуйста, чай и кушай то, что видишь перед собой.
- Не обращай на меня внимания, Тоня, я не голоден. К тебе в гости пришёл общаться, а не есть и пить.
Антонина съела несколько конфет, постоянно восхищаясь их вкусом, и продолжила свой рассказ.
- Когда я осталась одна с престарелыми родителями, у которых начались бесконечные болезни, и маленьким ребенком, то личная жизнь для меня закончилась. Бывший муж оформил алименты таким образом, чтобы я получала копейки. О сыне он не вспоминал и не вспоминает. Женился, как я потом узнала, на Маринке. Помнишь, в ресторане я была с Галей и её подругой Мариной. Так это и есть та нить, которая связывает меня с тем вечером. У этой особы очень влиятельные родители, ему это влияние и надо было заполучить, насколько я поняла. В конечном итоге так всё и вышло, продвинули они его очень высоко.
- Взаимовыгодный брак,- вставил реплику Ковалёв.
- С новой женой у него двое детей, обе девочки. Постепенно ушли из жизни мои родители, вырос сын. Когда он закончил восьмой класс, то решил стать морским офицером и поступил, для начала, в Нахимовское училище. Сейчас их отправили на месяц в Североморск, на практику.
Она после короткой паузы, грустно, с безысходностью в голосе, но огоньком надежды в глазах, добавила: "Мой смысл жизни только в нём".
Ковалёв решил подбодрить её.
- Откуда такой пессимизм, Тоня, у тебя всё ещё впереди. В жизни случается по-разному, но я точно знаю, что за чёрной полосой всегда следует белая и это жизненная аксиома. Бывает, что люди обретают свое счастье методом проб и ошибок, а существует и лотерея, то есть может однажды выпасть случайная встреча - твоя судьба. Ещё есть шанс начать всё заново. Вот и я к тебе случайно забрёл, - сказал он с подтекстом и хитрецой во взгляде.
Она улыбнулась в ответ.
- Ты плут и я тебя хорошо знаю, который говорит серьёзные вещи, а у самого рука под юбку лезет. Что ты делаешь невинное лицо? Мне с тобой легко и просто, но дальше этого я почему-то наши с тобой отношения не представляю. Нужно какое-то время, чтобы разобраться.
- Запомни, что идеальных людей на свете нет, - уже серьёзно продолжил Пётр, - только настоящая любовь творит чудеса во взаимоотношениях мужчины и женщины. Не симпатии, не влечение, а любовь, - тут его понесло, начался экспромт. - Любовь не должна и не может быть производной от твоего настроения, капризов, первого впечатления от нового друга, его образования и робкого поведения. Только время может расставить всё на свои места. Я понимаю так, планка требований к мужчине у тебя высока, но осмелюсь ещё раз заметить, что ради любимой женщины, мужчина способен горы свернуть. - Я разве против, - рассмеялась Антонина, - только в сказки давно не верю. - А ты с апломбом заявляешь, и не возражай, подайте мне маркиза в белых перчатках, на других не согласна. Запомни, эпохи просто так не растворяются, они плавно переходят из одной в другую, а потому, таких, как ты и я, миллионы. - Она заморгала, не понимая. - Если лежать на диване и мечтать, или слушать бабушек и дедушек, как они на светских балах в вальсе кружились с галантными кавалерами и воспитанными дамами. А ещё, как устраивали дуэли эти принцы из-за дам сердца, как они готовы были на безумие из-за романтической любви и принимать их счастье в прошлом за своё в будущем, то от неудач в жизни, которые нас постоянно преследуют, появится озлобленность на этот мир, а как следствие хандра, апатия и безысходность. Не попала ты в точку после первого и второго раза, попадешь в третий. В жизни никто не застрахован от того, что будет влюбляться не один раз.
- Ты еще добавь, Петечка, к своей красивой увертюре, - она на распев стала произносить слова. - О любви много писали, пишут, будут писать, но формула её до сих пор не открыта и ответ на вопрос: "Существует ли она?", тоже не нашли. Её можно только воспевать и восхвалять, восхищаться и удивляться, чем занимаются писатели и поэты многие века. Не забудь отметить, что она лежит в основании пирамиды всех отношений между мужчиной и женщиной.
- И в основании пирамиды семьи, - добавил он.
Она закончила говорить, сидела и смотрела на него испытывающим взглядом.
- В тебе хорошо сочетается созерцатель и идеалист, - нарушила она паузу, - а, скорее всего, истина где-то посредине. То, что ты говорил, в реальности - всё с точностью до наоборот. Камень на душе, действительно, тяжелее гири. Это ты правильно заметил.
- Главное, Тонечка, чтобы при каждой новой встрече, у тебя возникало вновь чувство трепетности и волнения, такое, которое испытывала когда шла на первое свидание, когда первый раз целовалась с парнем. В противном случае, считай, что всё в прошлом.
- Это ты, Петя, своим опытом делишься? - поддев его, она громко рассмеялась.
- Да, вроде того, - смущаясь, ответил он, чувствуя, что перегнул. - Но есть смысл изменить свой взгляд на мир, на самих себя.
Они, молча, пили чай. Тоня нарушила молчание.
- Петя, расскажи о себе, - с живым интересом попросила она.
- Что тебе Тоня рассказать? - медленно начал он. - Вернулся я тогда на север, в ту же базу, в ту же часть. До самой пенсии был командиром подводной лодки. Жизнь личная так и не сложилась. Уйдя в запас, уехал домой, в Крым. Выход на пенсию породил, поначалу, ощущение своей ненужности. Адаптировался, небольшая пенсия и прозябание. Труд, не приносящий радость, ради хлеба насущного. В общем, всё как у всех. Сегодняшний ритм жизни диктует свои правила. Потом выпала возможность поработать на приисках, в Сибири и немного подзаработать, - напустил он туману. - По пути домой, вот навестил тебя. Что ещё? - он задумался. - Дети выросли с другим папой, уже самостоятельные и в моей поддержке не нуждаются. Вот такие мои перекрёстки времени.
Ковалёв не стал вдаваться в подробности и объяснять ей, что всю свою пенсию отдает детям для их нужд.
- Петя, прости меня за то, что с тобой не поехала на север. Пойми, я не могла оставить тогда своих родителей, у которых была одна на этом белом свете. Они без меня не представляли свое существование. Это могло сильно подорвать здоровье стариков и отнять смысл в жизни. Меня и сейчас оторопь берёт, когда вспоминаю, что могла уехать, покинув их.
- Какие могут быть обиды. Всё это мне было понятно ещё тогда, а потому тебя с собой сильно не звал, хотя был свободен.
Ковалёв решил сменить тему разговора.
- Ты по-прежнему работаешь в филармонии?
- Нет, оттуда я давно уволилась. Поездки с концертами, не позволили бы мне растить сына и присматривать за родителями. Работала сначала преподавателем в музыкальном училище, а потом в консерватории. Петя! Вот незадача, - воскликнула она и смотрела на него, улыбаясь. - Что я забыла? Подать тебе варенье.
- Тьфу ты, я уж испугался. Думаю, что случилось. Давай, Тоня, при следующем чаепитии ты меня и угостишь.
Используя психологический прием, он решил проверить её и уточнить, насколько Антонина восприняла его появление.
- Ты же меня ещё не выгоняешь? - он испытывающе посмотрел на неё.
- Что ты, Петя, я так рада тебя видеть. В одиночестве тут скоро одичаю.
Произнеся, она искренне и удивлённо смотрела ему в глаза.
Выпив чай, они сидели и просто беседовали, вспоминая всё из того времени, что их объединяло.
- Может, пойдем в комнату? - предложила Тоня. - Чего мы здесь сидим? Там удобные кресла.
После Тониного признания, что она рада его видеть, у Ковалёва усилилось кровообращение с повышенным содержанием в нём тестостерона, и ожили ранее дремавшие мужские инстинкты. Он ощутил прилив сил.
- Пойдём, возражений нет, - сказав это, он встал и ждал, пропуская её вперед.
Антонина тоже встала со своего места и направилась в комнату. Она сделала шаг и поравнялась с Петром. Он преградил ей дорогу и обнял за талию.
- Тоня, мы при встрече с тобой не поцеловались, - произнёс он, найдя предлог приблизиться к ней. - И не воспользоваться этим просто глупо, - добавил мысленно.
Антонина положила руки, ему на плечи, и смущенно улыбаясь, робко прошептала: "Ну, давай". Ковалёв крепко прижал её к себе и начал целовать, стараясь изо всех сил. По телу Антонины пробежала лёгкая дрожь, которую он почувствовал даже через ткань платья. Это состояние можно было сравнить с тем трепетом первого поцелуя, о котором он так красиво говорил раньше. Что-то нежное и таинственное, овладевшее в этот миг их сердцами, толкало навстречу друг к другу. Через силу, оторвавшись от поцелуев её губ, лица и шеи, Ковалев прошептал на ухо желанной даме свою дежурную фразу: "Иди ко мне".
- Что, прямо здесь? - пошутила она в ответ и рассмеялась. - Я от тебя это когда-то уже слышала, Петя. За столько лет не мог придумать что-нибудь новое.
- Это мои ритуальные слова.
Ковалёв стыдливо уткнулся ей лицом в шею и произнес: "Обижаешь?". Она погладила его ласково по голове.
- Думаешь легко, сразу найти правильные слова для больших чувств.
- Петя, у меня уже шесть лет этого не было, я боюсь.
- Чего боишься?
- Этого, Петенька.
После сказанных слов, она судорожно перебирала в памяти давно забытые ощущения.
- Я тебя заново научу, - ободрил её Пётр.
- Научишь, а потом исчезнешь. Может, не будем бередить спящую плоть? - а глаза её говорили об обратном.
Он посмотрел на неё внимательно, прочитал это, прикинулся серьезным и убедительно произнес: "Будем!".
- А ты помнишь изречение о том, что мы всегда в ответе за тех, кого приручили.
- Это про собаку было сказано.
- Человек, Петя, ещё болезненней переживает разлуку, предательство или отречение.
- Я думаю, что до этого ещё далеко, - отшутился он.
Они снова слились в поцелуях. Через некоторое время, все признаки нетерпения, у Ковалёва, приняли видимые очертания. Сдерживать страсть и затягивать эпизод, уже не было сил. Пётр усилием воли оторвался от партнерши.
- Тоня, я принимаю твоё предложение проследовать в комнату, а ещё лучше в спальню, - прошептал он.
Антонина, опустив глаза, сказала только одно слово: "Пойдём". Она сама была заведена до предела.