Следующую половину дня Ковалёв посвятил переезду и обустройству в новой гостинице - "Олимпийская". Сняв в ней одноместный номер, Пётр Иванович принял душ, пообедал тем, что по пути купил в магазине и завалился спать. Проснувшись к вечеру, он привёл себя в порядок, зашёл в кафетерий, перекусил и отправился на прогулку. Этот день ничем примечательным ему не запомнился и особой радости не принёс. Он не загружал сегодня свой мозг, как обычно, анализом происходящего или уже произошедшего, а просто наслаждался жизнью. На следующий день Ковалёв продолжил прогулки по улицам столицы. Окончательно успокоившись от череды последних событий, после которых пришлось изрядно понервничать, он пришёл к выводу, что так быстро уезжать из столицы, причины нет.
- Если есть желание, и отсутствуют препятствия к этому, то продлю свой условный отпуск в Москве, - решил Ковалёв.
Он неожиданно вспомнил о двух своих сослуживцах, с которыми был всегда в хороших отношениях и проживавших где-то здесь.
- Неплохо было бы с ними повидаться, - в подсознании начала работать внезапно осенившая его мысль.
Переключившись на воспоминания связанные со службой, Пётр Иванович медленно брёл по какому-то скверу, не вдаваясь в детали, где он сейчас находится. Хорошая погода и весёлые лица горожан вокруг, вернули Ковалёва к жизни, душа отдыхала. Огибая его, мимо проходила колонна людей, которые несли транспаранты и знамёна. Пётр Иванович сначала остановился, пропуская шествие демонстрантов, а затем отошёл в сторону, когда для этого появилась возможность.
- Время такое, все спешат высказать наболевшее, - вздохнув, подумал Ковалёв.
В глаза бросалось то, что в колонне в основном были две возрастные категории людей - молодые и пожилые. Возраст молодых доходил до двадцати восьми лет, ну а бабушки и дедушки от пятидесяти и выше. Пока он разглядывал контингент, из которого состояло шествие, и то, что написано и нарисовано на плакатах и знамёнах, к нему подошёл молодой человек.
- Я вижу мужчина, что Вам интересны идеи партии "Чистая совесть"? - спросил он, слегка удивлённым голосом.
- Да я даже не слышал о такой партии. А идеи, по-моему, заложены в самом названии. Тут легко догадаться, - слегка смущаясь, ответил прохожий.
- Вот поэтому, я предлагаю Вам пойти с нами на митинг. По ходу дела разберётесь, что к чему. Посмотрите, сколько у нас людей в возрасте. Думаете, их кто-нибудь сюда заманивал, ничего подобного. У нас организация вроде клуба. После митинга состоится дружеский ужин при свечах и диспут, на котором будем спорить, выдвигать идеи и предложения, осуждать агрессора. Дабы избежать неловкости, мы все разобьёмся на возрастные группы - молодых и солидных, и разойдёмся по разным кафе. Если Вы одиноки, то посмотрите, сколько у Вас будет друзей. Даже женщин приблизительно Вашего возраста, жаждущих встречи с единомышленником, больше чем мужчин.
- Смотри, как складно стелет, профессионально убеждает и не даёт даже усомниться, - мелькнуло в голове у Ковалёва.
- Не понравится, никто Вас не держит. Ну, так как? - продолжал наседать парень.
- Не знаю, - смущаясь, в растерянности произнёс мужчина.
Уловив колебания агитируемого, парень взял инициативу в свои руки.
- Значит согласны. Сейчас мы к Вам приставим человека, он у нас партийный корифей.
После этого молодой человек взял Ковалёва под руку и увлёк вдогонку за удалявшейся колонной. Когда они настигли последние ряды демонстрантов, парень крикнул в толпу: "Пётр Данилович, подойдите, пожалуйста, сюда". В гуще людского потока остановился седой мужчина невысокого роста, с государственным флагом в руках. Он стоял в ожидании, пропуская мимо себя шествующих. Люди обтекали его с двух сторон, словно бурная река островок на своём пути. Наконец-то их встреча состоялась. Парень впопыхах представил будущего гида.
- Знакомьтесь, это Пётр Данилович. Лучше чем он, никто Вам не расскажет, зачем мы здесь собрались.
После сказанных слов, он вручил новенькому свой плакат, а сам пошёл догонять снова оторвавшуюся колонну. Пётр Данилович протянул руку новому знакомому и представился. Пётр Иванович в свою очередь тоже. Решили обращаться друг к другу на "ты", без японской учтивости и китайских церемоний. Очень быстро у них возникла взаимная симпатия, а Ковалёва ещё и охватило общее настроение праздничности.
- Давай тёзка догонять народ, - предложил партиец.
Два Петра, ускоренным шагом, начали сближение с основной массой.
- Этот Костя ваш, местный радикал что ли? - поинтересовался Ковалёв.
Пётр Данилович, по причине почтенного возраста, запыхался и старался отдышаться. На ходу он разговаривать не смог.
- Потом расскажу, - отмахнулся пожилой человек.
Когда они пристроились к хвосту шествия, Ковалёв поднял голову, чтобы наконец-то прочесть, что, держа в руках, несёт в массы. Он вздрогнул от неожиданности, прочитав первые строки, но, ещё не поняв до конца причины.
После первого пинка,
подводной лодки "Варшавянки",
Зубы точат на Персию снова,
непонятливые янки.
Надо бы пинок усилить,
по этой стране свободной,
Лучше всего будет,
бомбой водородной.
Гласил плакат.
Под четверостишьем была нарисована подводная лодка с пастью акулы, в которой кровожадная хищница держала авианосец, перекушенный пополам, корабли и атомную подводную лодку с американской символикой. С другой стороны плаката была изображена дубина, в утолщении которой красовалась надпись - 58 мегатонн, а на ручке - СС-20 "Сатана".
Сердце сжалось и застонало.
- Боже мой! За что? Это какое-то безумие! - возмутился он внутренне, призывая на свою защиту всех святых, - Кажется, судьба надо мной просто издевается. Какая несуразица и галиматья, ведь я против всего этого. Почему мне? Откуда лодка "Варшавянка"? - хаотично прыгали мысли Ковалева из края в край. - Наверное, это мой крест, который хочешь, не хочешь, а придётся всё время нести.
Сосед его, уловил изменения в настроении новичка.
- Ты что Пётр Иванович, пацифист или американцев зажравшихся жалко? - спросил он с тревогой в голосе, за резко изменившееся настроение соседа. - Я сейчас крамолу скажу: "Так им и надо".
- Не то и не другое. Хоть я и не подписывал "Хартию о нераспространении и не применении ядерного оружия", но категорически против ядерной войны, - уже спокойно ответил он. - Я за любовь, - пошутил вдогонку Ковалёв. - Мне бы сейчас больше подошёл ночной клуб по интересам.
В этот момент мимо них прошелестела напомаженная блондинка. Пётр Данилович поймал его взгляд в её сторону.
- Ты что, серьёзно? - оживился сосед. - Я тебя познакомлю, у нас для этих дел есть Надежда Сергеевна. Вечная женщина весны, по природе своей, и в мужчине нашу мадам всегда привлекает больше не мужское начало, а наоборот. Добьешься, её расположения и наслаждайся, как поп молитвой.
Ковалёв рассмеялся.
- Шутка это, про любовь. Я пока сыт и бурной своей жизнью и обилием любви. Отдохнуть хочется, отвлечься и набраться новых впечатлений.
- У тебя, что неприятности были? - с сочувствием спросил Пётр Данилович.
- Уже в прошлом.
Ковалёв кивнул головой в сторону плаката, который держал в руках сосед.
Он представлял собой продолжение напоминания о том кошмаре, который пришлось ему пережить. Картина на ватмане отображала аналог фрагмента из истории славных страниц Российского флота. После победы в морском бою в 1714 году Петром I над шведами, у мыса Гангут, в Петербурге на триумфальной арке благодарными жителями был нарисован рисунок с надписью. На нём российский двуглавый орёл держал в когтях слона, а надпись гласила: "Русский орёл мух не ловит". Дело в том, что в знаменитом сражении был захвачен в плен шведский флагманский фрегат под названием "Элефант", в переводе это означало - слон. Ковалёв хорошо знал эту веху в истории флота, так как проходил в училище. Здесь же двуглавый орёл держал в когтях авианосец и подводную лодку. Надпись гласила: "Славные продолжатели Петра-I". Ковалёв сразу же понял намёк, о чём хотели сказать партийцы.
- Пётр Данилович, а почему двуглавый, Российский орёл? - не понимая, моргая глазами и с тревогой в голосе, спросил Ковалёв.
- Видишь ли, Петя, мы бы все хотели, чтобы командиром той прославленной лодки был наш соотечественник.
Его отвлекли в этот момент, а Ковалёв поднял глаза на небо и мысленно произнёс:
- О, Боже!
Когда Пётр Данилович освободился, Ковалёв в разговоре срочно перевёл стрелки на другую тему.
-Ты мне лучше расскажи о себе, о вашей партии. Что-то же тебя в ней привлекает?
- Общение с хорошими людьми, со сверстниками ничто не заменит. Был бы молодой, с природой общался, а теперь сам понимаешь. Дома жена сидит грымза, а здесь отдушина, обстановка от быта расслабляет. Новые друзья, люди нашей эпохи, вот общение с ними и доставляет удовольствие, - он рассказывал заметно волнуясь. - Я ведь бывший военный и уже двадцать лет как на пенсии.
- Вот здорово, я ведь тоже бывший военный, - удивлённо-восторженно произнёс Ковалёв, - но на пенсии всего около трёх лет.
- А где ты служил? - с неподдельной радостью, что повстречал ещё одну родственную по духу душу, спросил Пётр Данилович.
- Я после училища, а потом и академии служил всё время в одном только месте, на Севере, в посёлке Снежный, бухта Семужья. Сначала на подводной лодке, командиром группы, потом боевой части, а затем в береговой базе, - для исключения ненужных вопросов, соврал он. - В звании капитана второго ранга ушёл на пенсию. Фамилия моя Ковалёв, а как звать ты уже знаешь. В данный момент холостяк. Вот и вся биография.
- А меня, после химического факультета института, тоже призвали на службу в эти снежные широты, - вдохновенно рассказывая, начал своё повествование собеседник. - После двух обязательных лет службы, решил остаться и продолжить карьеру кадрового военного. На боевых кораблях дослужился до звания капитан-лейтенант. По болезни желудка, подозреваю, что это результат полуголодного студенческого прошлого, списали на берег и после нескольких различных должностей, назначили начальником отдела строевой и кадров минно-торпедной базы. Там я и прослужил до пенсии. Незаметно пролетело уже двадцать лет. Так что я древний, но жить интересно в любом возрасте, - произнёс он с налётом лёгкой грусти. - Сейчас работаю кочегаром, так как на одну пенсию с бабкой не проживёшь. Фамилия моя, только прошу тебя, не шути и не смейся по этому поводу, Готовальня.
Ковалёв отнёсся к услышанной "экзотической" фамилии спокойно и с пониманием. Он решил подбодрить старика, да получилось неуклюже.
- Ничего не вижу смешного. У нас начальник медицинской службы в базе, был с подобной фамилией - майор Рейсфедер Рудольф Иосифович, - поддержал он разговор. - Я думаю, что необычная фамилия, это не повод для большого пессимизма, - с серьёзным выражением лица, Ковалёв завершил свою путаную речь.
- Вот и ты смеёшься, - с улыбкой на лице, вяло отреагировал Пётр Данилович.
Пётр Иванович понял, что его тёзка устал обижаться на судьбу, которая присвоила ему такую нелепую фамилию. Он решил исправить возникшую неловкость из-за допущенного им ляпа, смешной историей. Действие её Ковалёв перенёс естественно на территорию бербазы, хотя эти слова принадлежали комбригу и относились к начмеду той же бригады подводных лодок.
- Слушай занимательную байку об этом докторе. Он пришёл к нам в базу старшим лейтенантом. По натуре своей был предельно ленив и при любом удобном случае старался отлынивать от выполнения служебных обязанностей. Начальник базы пару раз его ловил и однажды на построении выдал тираду.
- Товарищ старший лейтенант, если Вы ещё раз в служебное время будете заниматься своими личными делами, то я забью в Вашу биографию "гвоздь без шляпки".
Военные в строю переглянулись, посмеялись и не придали угрозе никакого значения. Но, когда в дальнейшем подобная фраза была повторена в адрес доктора ещё несколько раз, то и сам начмед не выдержал.
- А почему без шляпки? - полюбопытствовал он из строя.
- Чтобы Вы не смогли его вытащить ни гвоздодёром, ни рейсфедером, - пояснил разъярённый, с багровым лицом каперанг.
Когда смех утих, находчивый доктор, в свою очередь, "укусил".
- Тогда все Ваши болезни, товарищ начальник, для меня будут тоже условные и без "шляпок". Что тут началось! В служебной деятельности у доктора появились сложности, но нет худа без добра. Через некоторое время начальника бербазы перевели в другое место службы, с повышением, а доктору дали прозвище - "Гвоздодёр".
Они немного посмеялись, и Пётр Данилович подхватил эстафету по травле военно-морских баек.
- А у нас на крейсере был помощник командира, с проблемной фамилией, капитан третьего ранга Гольмшток Сергей Борисович. Один раз командир, при офицерах корабля, пошутил: " У меня на корабле три штока - флагшток, гюйс-шток и Гольмшток". После этого перла народ бросился давать помощнику прозвища. Сначала закрепилось - "мундиршток", а потом появилась ещё масса вариантов, и в конечном итоге всё свелось к тривиальному названию вешалки для вещей - "тремпель". Так и звали, пока он не перевёлся куда-то в другое место службы.
За разговорами, очень быстро подружившиеся отставники, не обратили внимание на то, что "протестный ход" уже остановился. Все единомышленники разбились на группы и что-то горячо обсуждали. К ним подошёл тот молодой парень.
- Ну что Пётр Данилович, Вы уже ввели товарища в курс дела? - спросил он.
- Не беспокойся Костя, я ему всё расскажу.
Когда молодой человек отошёл от них, то Пётр Данилович дал парню хорошую, исчерпывающую характеристику.
- Костя прирождённый лидер новой формации и характерный человек, далеко пойдёт. Он возглавляет отделение партии в нашем районе. Уверенный в себе молодой человек, будущий крупный политик, - кратко и по-военному оценил достоинства Кости бывший кадровик.
Ковалёв обратил внимание, что народ прибывал с каждой минутой, людей становилось всё больше и больше. Вдруг, откуда-то из-за группы близстоящих партийцев, вынырнула яркая с крашенными в бордовый цвет волосами, богемная женщина лет сорока - сорока пяти. Поискав кого-то глазами, она направилась к двум Петрам.
- Довольно симпатичная мадам, а особенно бросается в глаза правильность черт её лица, - отметил про себя Ковалёв, наблюдая за женщиной с живым интересом.
Тусклые глаза Готовальни заблестели как у темпераментного мачо. Он смотрел на неё с особым трепетом.
- Кто не с нами, тот против нас. Правильно, Пётр Данилович? - бросила она уверенно фразу, на половине пути к ним. Подойдя, поздоровалась и, делая вид, что эти мужчины её вовсе не интересуют, смотря по сторонам и мимо их лиц, намеренно равнодушным голосом спросила: "Пётр Данилович, а Вы не видели Ольгу Геннадьевну?". Зная повадки этой особы, Пётр Данилович, со скрытой усмешкой в голосе, ответил с расстановкой слов: - Нет, Надежда Сергеевна, Ольгу Геннадьевну я сегодня не видел.
Ковалёв прочитал надпись на впопыхах начертанном плакате, который она держала в руке. Но сначала, его привлекли её красивые, изящные пальцы, которые выделялись на замызганном древке своей белизной и вишнёвым маникюром. Продукт человеческой фантазии, в её нежных руках, по теме гласил: "Как только треска перейдёт в разряд жизненных интересов США, их авианосцы появятся в Баренцевом море".
- Ну, никак не вяжется её красота и женственность с этими серьёзными проблемами, - внутренне возмутился Ковалёв. - Диаметрально противоположные понятия, слух режет. Анахронизм ещё советских демонстраций на лицо.
Прекратив претворяться, что выражалось в рассматривании всех вокруг, кроме двух мужчин стоявших перед ней, она остановила томный взгляд красивых глаз на Ковалёве. Надежда Сергеевна смерила его откровенно оценивающим взглядом, осмотрев, не стесняясь, с головы до ног, при этом, вгоняя в краску смущения объект своего внимания. Она, глядя в глаза Петра Даниловича, спросила: " А Вы в кафе сегодня, на диспут пойдёте?" и повела бровями.
- Непременно, Надюша, - поспешил заверить её Пётр Данилович, излучая доброжелательность.
- А друг Ваш, нам составит компанию? - она кокетливо посмотрела на Ковалёва.
- Теперь, я думаю, что да, - серьёзно, а, внутри смеясь, ответил Пётр Данилович и согласно кивнул головой.
В этот момент её позвал Костя, стоявший невдалеке с группой женщин бальзаковского возраста.
- Я с вами не прощаюсь, - артистично произнесла фразу Надежда Сергеевна, крутанув боками.
Она покинула улыбнувшихся ей мужчин и, играя бёдрами, удалилась, чувствуя их взгляды на себе.
- Я не люблю женщин занимающихся не своим делом, - с придыханием произнёс Пётр Данилович, - а эта на своём месте. Она, как яркий свет звезды или даже луч солнца, - подбирая слова, продолжил он и вздохнул. - Какая гармония обаяния и красоты в одной женщине, - смотря ей в след и горя глазами, изливал воздыхания постаревший гренадёр.
- Прямо литературный экспромт. Не пойму, причём здесь политика и эта мадам, которая на своём месте, - подумал Ковалёв. - Совсем дед рехнулся от тайной любви.
Они некоторое время, молча, смотрели в её сторону.
- Впечатляет, - сухо поддержал его Ковалёв. - Ты хочешь сказать, что она вроде бриллианта в вашей партийной короне?
Пётр Данилович на это не прореагировал и высказал менее тонкий комплимент.
- Привыкла быть на "передовой", в гуще событий.
- Она замужем? - поинтересовался Ковалёв.
- Женщина, которая в любой момент знает, где находится её муж, - после прилива молодцеватой страсти начал сплетничать, уже по-стариковски, Пётр Данилович. - Для неё это жизненная драма, а для свободных мужчин, наверное, утеха, - продолжал с намёком брюзжать партиец, не отрывая глаз от удалявшейся фигуры, по всей видимости, предмета своих давних воздыханий.
Ковалёв знал эту старую шутку и задал ему встречный вопрос.
- И давно она вдова?
- Лет пять. Покойный её муж, полковник, видно не додал Надежде тепла и ласки, фанатично отдавая себя службе в отдалённых гарнизонах. Сколько я знаю её, она всё в поиске, а наш партийный брат, к сожалению, староват для такой энергичной дамы. Лет десять назад ещё можно было дать ей то, чего она хочет и заслуживает, а сейчас, увы, не в коня корм. - Он оживился. - Её энергия поражает. Порой, кажется, что если этой даме приделать крылья, то она точно взлетит.
После этого диалога, мужчины сменили тему разговора, стояли и общались на понятном только для них языке, языке их поколения с другими жизненными ценностями и внутренним миром. Сами того, не подозревая, они жили и продолжали жить с простыми идеалами. Бывших военных ещё и связывала одна дорога, по которой они прошли в разные годы. Дорога была трудная, со многими лишениями и жизненными испытаниями. Она привела, в итоге, как раньше говорили - к заслуженному отдыху. Но где он, заслуженный отдых? Заслуженный кочегар и продавец овощей, мягко говоря, "крестили" новое государство, которое перечеркнуло и перевернуло всё в их жизни, а заслуженный отдых отменило в частности.
Подвёл разговор Пётр Данилович.
- Я думаю Петя, от "ностальгии" по прошлому необходимо избавляться и примириться с реальностью. Забыть надо о том, что государство нам что-то недодало. Все мы попали в молох исторических перемен, тогда. Сейчас появился новый лидер, государство выкарабкивается снова в "Великие". От нас требуется просто жить полноценной жизнью и не закисать, быть оптимистом, но не витать в облаках. Да и в нашем прошлом было много хорошего, не так всё мрачно. Уйдут когда-то кликуши, и история всё оценит, наш с тобой вклад в общее дело тоже. Бери пример с меня. Вступил в партию. Нахожусь, так сказать, в гуще политических событий. Некоторые злопыхатели кричат, что отойдут старики в мир иной и отвалится половина партии. Ничего подобного. Мы воспитаем себе молодую смену, прежде чем уйти.
После первого отрезка знакомства и общения, Ковалёв отметил для себя, что, несмотря на почтенные годы, возрастное снижение интеллекта его собеседника не коснулось. Пётр Данилович проявлял ясность ума и хорошую память.
- Слушай, а почему ты своё свободное время не посвящаешь, например, работе в какой-нибудь ветеранской организации? - немного с удивлением спросил Ковалёв. - Там уж единомышленники на все сто процентов.
- Нет, спасибо, я там уже был. Во-первых, утомляют старческие разговоры про "букеты" болезней. Во-вторых, выбрали меня в комиссию по погребению, как ещё крепко стоящего на ногах, в прямом смысле. И началось: проводы пачками в мир иной отошедших коллег. Быстро надоело мне заниматься организацией похорон, и я с ними простился. Хочется какое-то время, сколько Господь отпустил, пожить без этих мыслей. Пусть теперь этим занимаются другие, а я свою миссию выполнил. Всё хорошо в меру. По этому поводу есть хороший анекдот, слушай. Один мужик работал в НИИ и кроме научной работы, ещё занимался общественной. Учёный он был посредственный. Когда кто-нибудь из сотрудников защищал докторскую или кандидатскую диссертацию, то он любил брать на себя организацию банкета. Суетился, куда-то звонил, что-то заказывал, собирал деньги и т.д. Вдруг, однажды, этот товарищ отказался от такой общественной нагрузки. Он попросил в профсоюзе института обязанности по проведению похорон и организации поминок. Его как-то спросили: "Иван Иванович, как объяснить то, что ты так резко сменил тему общественной нагрузки?". На что он им поведал, растерявшимся:
- Выпивка и закуска та же, только никто не спрашивает: "А когда ты?".
Ковалёв усмехнулся.
- Но у тебя то, всё наоборот, чем в анекдоте.
- Да, потому что я ещё не утратил ритма жизни, горю, а не тлею, - с оптимизмом и гордостью в голосе произнёс бодрячок Пётр Данилович. - Иначе, жизнь потеряет всякий смысл. Важно то, что здесь даже глаза у партийцев светятся как-то по-иному. В ветеранской организации всё было на уровне приятельского общения, никакой идеи.
- Уж, казалось бы, в его возрасте пора и о душе подумать, ан нет! Молодец! - внутренне отреагировал Ковалёв.
- А чего в компартию не подался, обновлённую? Там ведь привычнее и идей хоть отбавляй.
- Нет, коммунисты в моих глазах выглядят виновниками во всём, что случилось. Возомнили из себя элиту, от народа оторвались, а когда надо было жизнью рисковать, испугались. А вообще теперь, мне, как и тебе, самому выбирать, с кем по этой жизни шагать, - произнёс он речь с выражением лица солидного человека.
Принципиальная позиция Петра Даниловича убедила его.
- А сегодня вы, по какому поводу собрались? - поинтересовался Ковалёв.
- Ты, наверное, уже догадался о тематике, судя по надписям на плакатах. Сегодня мы протестуем против давления американцев на арабский мир. Наверное, ты в курсе, что год тому назад, неизвестная подводная лодка одной из арабских стран нанесла урон американской морской армаде.
Пётр Данилович резко отвлёкся на секунду, увидев кого-то из знакомых.
- Янки до сих пор приходят в себя. По последнему давлению и запугиванию Ирана и Сирии, стало очевидным, что козлом отпущения они избрали именно их. Вот мы своим протестом и хотим американцам напомнить, что всё это может повториться. Доведённые до отчаяния арабы, обязательно устроят, после крушения небоскрёбов и гибели кораблей, ещё и взрыв мини ядерного заряда где-нибудь посередине Вашингтона или Нью-Йорка, в ещё худшем случае диверсию на атомной электростанции, - глаза его загорелись. - Вот бы у них, Петя, на подводной лодке была торпеда с ядерной боеголовкой, представляешь, какой был бы переполох. Все корабли в хлам. Эти наглые американцы, туда уже точно бы никогда не сунулись.
- Кажется, я его рано похвалил. Возрастное изменение ума дало осложнение в виде поощрения терроризма. У пожилого мужчины глаза горят, как у мальчишки.
Ковалёв удивлённо посмотрел на Петра Даниловича.
- Я не разделяю твоего оптимизма, - задумчиво произнёс он. - Распространенный, ошибочный миф - если есть атомная бомба, то можно решить все проблемы. Бредовая идея. Ещё раз повторюсь - за-блуж-де-ни-е! - произнёс он по слогам. - Представь себе, какие последствия будут, если американцы вычислят, кто по ним стрелял. Что тогда произойдёт? - абсолютно равнодушно и без какого-либо энтузиазма, в сравнении с тем, как развивал свою идею его оппонент, спросил Ковалёв. - Ввергнуть общество в хаос. Это всё эмоции, да и где ваша гуманность?
- Как бы они вычислили? - недоумённо переспросил Пётр Данилович. - Американцы наверняка её потопили, а найти уже год не могут. Одним словом - концы в воду, - усмехнулся он. - Ты Петя, как-будто с седьмого континента к нам приехал.
- Я думаю иначе, а потопили они её, или нет, это ещё вопрос, - перебил его Ковалёв. - Вот в определении своего врага, у них действительно сейчас проблема. Когда появятся доказательства и факты, то ответный удар возмездия, заметьте десятикратно, а может и больше, они уж точно нанесут. Если следовать твоей логике, то на применение подводной лодкой ядерного заряда, я думаю, они бы стёрли это государство с земли и вовсе. Так что с этим шутить нельзя и как говорят: "Семь раз отмерь и подумай, прежде чем отрезать", а иначе случится катастрофа.
Оппонент Ковалёва, под давлением убедительных фактов, на какое-то время замкнулся в себе.
- А с чего ты взял Пётр Данилович, что они ту подводную лодку потопили? В прессе, вроде бы такая информация не проходила.
Ковалёву интересно было знать в первую очередь, что обо всём этом думает народ, его соотечественники.
- Можешь не сомневаться, однозначно потопили и к бабке не ходить, - оживился Пётр Данилович. - У меня есть товарищ, бывший сослуживец по Северу, так у него сын служит начальником одного из отделов минно-торпедного управления. Месяц назад его посылали в Военно-морскую академию, в очень интересную командировку. Из Главного штаба ВМФ, там защищал докторскую диссертацию начальник отдела противолодочной обороны и борьбы, одного из управлений. Название темы я точно не помню, слишком длинная и мудреная, но приблизительно общие контуры звучали так: "Преодоление массированного противолодочного рубежа авианосного соединения противника, в условиях активной работы его гидроакустических станций". Дальше не запомнил, а заканчивается название темы - "одиночной подводной лодкой". За основу своей работы, этот доктор взял морскую операцию, которую провела та самая подводная лодка. - Вот он повод для рождения домыслов, - мелькнуло в голове у Ковалёва. - Он якобы восстановил всю хронологию боя, до мельчайших подробностей, провёл научные исследования, выявил допущенные ею ошибки и предложил свои рекомендации.
- Невероятно! - мысленно удивился Ковалёв. - Прогноз для меня кажется вовсе неутешительный, - пошутил он в свой адрес.
- Вдобавок всё рассчитал математически, одних только формул получился целый фолиант, а в итоге доказал, что её потопили из-за допущенных командиром ошибок.
Пётр Данилович прервал своё повествование, поздоровавшись с кем-то в толпе. После приветствия, все его приятели с завидным однообразием спрашивали одно и то же: "Как здоровье?". Он отвечал им с завидным постоянством: "В пределах возраста".
- В дополнение к сказанному, этот каперанг составил схему и подтвердил её расчётами, как надо было правильно уходить от американцев, после нанесения торпедного удара, - продолжил он своё повествование. - Выглядело по-настоящему достоверно.
- Воистину жизнь полна абсурда, - была внутренняя реакция Ковалёва на услышанный бред.
- Представляешь, схем и таблиц на этой защите было продемонстрировано почтеннейшей профессуре не менее полусотни. В конечном итоге появился новый доктор военных наук, который закрыл эту тему раз и навсегда. А ты спрашиваешь: "Откуда известно?". Умные люди этот факт уже давно исследовали, доказали свою правоту и переложили всё на бумагу. В награду дивиденды - учёная степень доктора наук и вышестоящая должность. Во мраке неизвестности поймал "золотую рыбку". Ничего удивительного, хочешь хорошо жить - умей бороться, - завершил рассказ Пётр Данилович с видом победителя, в дуэли на конкретную тему.
- Мотивированные амбиции, - задумчиво произнёс Ковалёв, - у каждого свой угол зрения на это событие.
Он погрузился в размышления.
- Теоретически получается, меня давно уже рыбы съели. Если бы отказался от предложения арабов, то это точно был бы уже свершившийся факт.
Он представил жуткую картину. На большой глубине, в абсолютном мраке, лежит на дне океана "Варшавянка", а недалеко от неё белый череп с пустыми глазницами, вокруг которого разбросаны обглоданные, отполированные кости. В черепе поселилось змееподобное, глубоководное существо, похожее на противную мурену, которая выглядывает из глазницы, скалится на проплывающих мимо рыб, охраняя своё жилище. - Этот череп напомнил мне о бренности всего живого, - мысленно рассуждал он. - Не что не вечно в этом мире, но с соблаговоления "Создателя" нашего, мой череп пока на месте. Ковалёв резко остановил ход своих мрачных дум.
Его никогда в жизни не мучили амбиции, но после услышанного от Петра Даниловича, он внутренне возмутился.
- А судьи кто? Это я должен был там сидеть и оценивать этого профессора. Ну да Бог с ними со всеми. Меня больше радует то, что народ не осуждает акцию, проведённую арабами, а, следовательно, и меня. Казалось бы, такие мелочи, а приятно, - получив в очередной раз подтверждение своей правоты, развеял он постоянные сомнения на мажорной ноте. - В тот день, права на ошибку просто не было, - непроизвольно произнёс он странную фразу и загадочно улыбнулся, что несколько сбило с толку Петра Даниловича.
Он несколько секунд непонимающе смотрел на Ковалёва.
- Не напрягайся Пётр Данилович, это я о своём, - успокоил он ветерана. - Что я могу на это тебе сказать, раз профессор доказал, против него не попрёшь, - добавил он положительных эмоций удивлённому Петру Даниловичу, который от такого признания только продолжил распаляться.
- Счастливый, полная свобода от сомнений, - позавидовал ему Ковалёв, в мыслях вернувшись к предыдущему разговору.
- Сейчас приедет наш партийный лидер Виктор Степанович Белый, так он на весь мир, ни на кого не оглядываясь, скажет, что арабов надо вооружать, и они сами за себя постоят. Скажет понятно, не подбирая ничего не значащих дипломатических выражений, за которые любят прятаться все красиво говорящие политики.
В глазах Петра Даниловича загорелся "огонь", который символично отражал новое время и новые идеи, в которые он поверил. Ковалёв почувствовал, что обстановка среди людей своего поколения, позволила ему чувствовать себя раскованно и говорить просто, не подбирая слова.
- Скажет ваш лидер, а дальше что? - попытался он вселить неуверенность в собеседника, словно с позиции представителя другой партии. - Люди уже давно не слишком охотно клюют на такую приманку, - он тряхнул плакатом, который держал в руке.
- Как что? Тебя же коммунисты в своё время учили, что для воплощения идеи в жизнь надо иметь власть. Идеи нашей партии, на определённом этапе, большинство народа не восприняло, потому что всем хотелось спокойствия в обществе, а поддержали только те, кто смотрел далеко вперёд. Нужно идти к людям, разъяснять им свою позицию, убеждать, завоёвывать доверие. У нас ясные и понятные цели.
С Петром Даниловичем кто-то поздоровался, и он отвлёкся.
- Прошло время, от коммунистов осталась голая правда, от Советской империи Российская Федерация, которая пока не в силах противостоять американскому монстру. Не вмешиваешься ты в мировые разборки, вооружай других, как это делали в своё время янки. Проще говоря, необходимо выйти из пикантного положения, не остаться беременным и сохранить своё лицо. Наши "липовые" друзья, американцы, сначала развалили "Страну советов", потом сбросили бомбы на сербов и Ливию, захватили Ирак, тем самым, дав понять всему миру, кто теперь на земном шаре правит балом и кто в вашем доме хозяин. Их политика приведёт к тому, что после очередной бомбёжки какой-нибудь мусульманской страны, начнут возникать по всему миру, как грибы после дождя, очередные террористические организации. Есть пример - Ирак, Ливия, Афганистан. Террористы, вооружённые до зубов, американцев за океаном не достанут, а полезут во все конфликтные точки и на Кавказ снова. Нам это абсолютно не нужно. При отсутствии конфликтов будут провоцировать их сами.
- Вы предлагаете вооружать террористов и направить их против Америки? - перебил его Ковалёв.
- Нет, вооружать арабские страны, для отпора американцам и исключения терроризма на их территории. Вся эта политика "Дяди Сэма", с амбициями мирового господина, приведёт к нестабильности на многие десятилетия вокруг России и Европы, чего они и добиваются. Когда это случиться, Америка, словно третейский судья, будет сидеть на троне и решать, кто нарушает свободу и демократию, а кому дать подачку и погладить по головке, кого наказать экономическими санкциями, а у кого надо поменять политический строй с помощью силы. Параллельно с этим всем, ожиревшее американское общество будет процветать дальше. Вот наш лидер и говорит: "Дайте арабам четырнадцать современных подводных лодок, по количеству авианосцев у них, тогда на силу можно ответить силой". Ковалёв громко рассмеялся. Все вокруг прекратили свои разговоры и посмотрели на этих двоих, до того спокойно беседовавших и не нарушавших общего, размеренного фона. Пётр Иванович смущённо оглянулся и, убавив силы в голосе, продолжил разговор.
- Бессмысленное заявление. Такая идея - кратковременный блеф, для сегодняшнего митинга. Четырнадцать подводных лодок - это серьёзно, - он снова усмехнулся. - А если без иронии. Где взять четырнадцать подготовленных экипажей к ним, специалистов для приготовления оружия, материальную базу, да и само оружие? Торпедами послевоенного образца, авианосец не взять. Это если уж очень повезёт, то можно. Такую махину потопить, это не автомобиль взрывчаткой начинить. Здесь больше вопросов, чем ответов. У вас, Пётр Данилович, об этом ещё советское представление. Тогда государство деньги, на вооружение братских государств, брало у своего народа, не спрашивая его об этом. Он терпел лишения, молча, проглатывая подаваемую ему идеологию. Сейчас это не проходит. Теперь совсем другой политический строй, другие финансовые возможности. Пока в нашем новом государстве ни народу нечего дать, ни у него взять. Ты, наверное, заметил, что основную массу кораблей и подводных лодок, в предыдущий исторический момент, ловко пустили на иголки и булавки. О чём тут говорить. Флот, дело волокитное и затратное. Тогда содержать его не было денег, сейчас надо начинать строительство заново, с новыми параметрами. На данный момент к корабельным системам оружия и управления требования увеличились фантастически: дальность стрельбы, точность наведения, разработка и внедрение эффективных систем радиоэлектронной борьбы, и многое другое. Заметь, всё это надо разработать и внедрить. Хотя военная наука, технологии и техника всегда были впереди всего остального, но сейчас им надо придать большой импульс развития.
- Всё это понятно, - перебил его Пётр Данилович, сморщившись. - А как же арабы? Какое ты им отводишь место, в мироустройстве? - спросил он с темпераментом в голосе.
- Я придерживаюсь официальной линии, которую проводит действующее руководство страны. В моём понимании противовес Америке составит хорошие отношения России с Европой и союз Азией, а не вооружение арабов. Такая сила будет сдерживающим фактором при решении мировых вопросов в ООН. Вот тогда и арабы будут защищены. У вашей партии на сей счёт другое мнение?
- Да, немного другое. Первое, это ещё бабка надвое сказала, нужны ли мы благополучной Европе. Второе, внешнюю политику страны не запланируешь, как, к примеру, стабильный бюджет. Надо исходить из настоящих реалий. В-третьих, где гарантия, что объединённая Европа, в будущем, не развалится, как в своё время Советский союз.
- Вполне с тобой согласен, Пётр Данилович.
- Ну, слава Богу! В-четвёртых, мы сегодня собрались обсуждать агрессора, и ты не переворачивай нашу повестку дня, - произнёс он с улыбкой на лице. - Нам с тобой делить нечего, - произнёс примирительно партиец, пытаясь прекратить этот вечный спор.
Мнения двух Петров разделились, по данному вопросу, но доброжелательное отношение друг к другу не изменилось.
Собравшийся народ вдруг активно зашевелился и задвигался, прибыл лидер партии, а с ним целая группа сановных особ. Все присутствующие партийцы обступили импровизированную трибуну, которую в очередной раз изображал "старичок" - грузовик ЗИЛ. Между поперечными бортами автомобиля, над головами выступающих ораторов, натянули плакат, на котором чёрным по белому был выражен крик души партии.
"По прошествии веков, цивилизации возникают и исчезают.
В третьем тысячелетии, есть угроза того, что нынешняя
цивилизация падёт от "ядерной зимы" американского
миротворчества".
Философ ХХI века - Уран Обогащённый.
Международный агрессор, через некоторое время, был пригвоздён к столбу позора по полной программе. Лидер говорил много и долго, но не понятно о чём. Общие фразы, набор возбуждающих толпу лозунгов, а особо выделял большую значимость их партии в борьбе за мир. Все последующие ораторы, поднимаясь на трибуну, в пламенных речах, обильно сдобренных цитатами по-своему вкусу, продолжали хлестать агрессора словесной плетью и мотивированными претензиями. Одни предлагали стереть с земли подобный позор, другие, пока не поздно ему одуматься.
- Сейчас пообещают золотые горы и народ "купится", в очередной раз, - периодически отпускал подобные шуточки Ковалёв.
Пётр Данилович не выдержал.
- Петя, не ёрничай. Ты рассуждаешь на уровне равнодушного созерцателя и желчного скептика, не вникая в то, что мы проповедуем народу. Тебе надо сначала познакомиться с программой нашей партии, а то я чувствую, что твоё представление о ней, как о какой-то секте. У нас, наверное, одна Надежда Сергеевна ищет "своё", а остальные здесь по убеждению, - в его голосе чувствовалась оскорблённость.
- Может ты и прав Пётр Данилович, но я ещё с советских времён, с эпохи "одобрямса", приучен, никогда не верить в "живого бога".
По окончание митинга, "голосистая общественность" долго аплодировала выступившим политикам. Приняли резолюцию и одобрили всем "чохом".
- Сделали своё дело, выпустили пар в свисток, - была внутренняя реакция Ковалёва на всё это действо. Демонстранты по команде старшего, шустро погрузили атрибуты шествия в кузов грузовика, разбились по группам и направились в разные стороны. Феерическое шоу закончилось. Они шли в приподнятом настроении, предвкушая завершающий этап митинга - банкет в кафе.
- Сделал дело, гуляй налево, - отпустил шутку Пётр Данилович. - Сейчас к столу и стопарь для аппетита.
Ковалёв и не заметил, откуда, с какой стороны появилась Надежда Сергеевна. Она взяла их с Петром Даниловичем под руки.
- Мальчики, чтобы вы не потерялись, в кафе мы пойдём вместе. Не возражаете? Произнеся слова, она, прежде всего с сияющими глазами смотрела на Петра Ивановича, а уж потом, чтобы не обидеть, удостоила взором второго, условного кавалера, Петра Даниловича.
- Что ты Надюша, мы так рады, - почти пропел её соратник в ответ.
Весёлая троица двинулась вслед за остальными. Прикосновение нежной женской руки, в сочетании с мягким запахом приятных духов доносившихся от симпатичной женщины, возбудили в Ковалёве "бубновый" интерес. Он вспомнил характеристику, которую ещё совсем недавно дал ей его новый знакомый:
- Яркая и очень общительная женщина. Любит блистать своей, ещё не увядшей, красотой среди постоянно окружающих её поклонников, используя при этом женскую ловкость и актёрскую игру. Значит, в ответ будем тоже играть, - сделал вывод из ранее услышанного, Ковалёв.
- Пётр Иванович, а Вы верите в дружбу с первого взгляда? - спросила Надежда Сергеевна.
- Во-первых, все встречи в этой жизни не случайны. Во-вторых, в моём возрасте, Надюша, верить остаётся только в это, потому что шанс может больше и не повториться. Жизнь без надежды, не жизнь. А ещё меня предупреждали, что московские барышни очень капризны.
- Смотря с кем, - загадочно улыбнулась Надежда Сергеевна. - Э, да Вы пессимист оказывается! - словно сделав открытие, но скорее играя, чем огорчённо, воскликнула она. - Даже в одиноком сердце, по всем канонам должна наступить весна. Бывает исключение, но очень редко, - она посмотрела на Петра Даниловича, намекая на критический для этих забав возраст.
- Да я разве против весны, - парировал Ковалёв.
- Правильно Надюша, - поддержал её ничего не понявший Пётр Данилович, - я тоже обратил внимание на то, что нашего нового друга ещё расшевелить нужно, но в твоих способностях я не сомневаюсь, - закончил он свою мысль с улыбкой.
- Так ребята, я, что сюда вас развлекать пришла? - произнесла она голосом уверенной в себе женщины. - Дон Жуаны называется. Пётр Иванович, а вы москвич? - осадив их и поставив всё на свои места, быстро перешла в наступление Надежда Сергеевна.
- Нет, Надя, я проездом здесь и остановился ненадолго погостить в столице. Культурной программы пока не составил, но думаю, что она обязательно будет. Одна только проблема одолевает, некому город мне показать, во всей его красе.
- Разве это проблема? Считайте, что её уже нет, - удивлённо произнесла она, глядя Ковалёву в глаза и плотнее прижимая его руку к себе.
Пётр Данилович напомнил о себе, вставив язвительную фразу.
- Петя, не забывай, что встречу с красавицей судьба посылает нам не как награду, а как испытание, - произнёс он, словно в насмешку.
- Боже мой, Пётр Данилович, - она поменяла выражение лица, - а я грешным делом думала, что Вы полностью зациклены на этой партийной суете и слова такие уже забыли. Как я ошибалась, - она картинно закатила глаза, - и совсем не обращала внимания на эту суетную душу, которая находится в постоянном любовном поиске. Теперь я не удивлюсь, если окажется, что Вас мучают бессонные ночи, причиной которых являются тайные страсти и невообразимые сексуальные ночные фантазии.
- Надюша, ну что ты право, прекрати, пожалуйста, - смущаясь, сухо буркнул Пётр Данилович.
- Точно говорят: "Чужая душа потёмки". Что я Вам объясняю. Может Вас, интересуют молодые и сексуально привлекательные женщины или ещё лучше, сексуальные экзотические забавы? - продолжала она разминаться на соратнике.
- Надя, я тебя прошу, прекрати, - взмолился красный, как кумач, Пётр Данилович.
- О, Апполон! - её уже было не удержать. - Я могу Вам дать много хороших советов, как непростая женщина, - она повела загадочно бровями, - и массу способов, как этого достигнуть. Учитывая возраст, однако, Вам пригодится только один - необходимы умеренные сексуальные нагрузки.
Она посмотрела на нахмурившегося Петра Даниловича.
- Вот оно смущение духа, враг бежит. То-то беззащитную женщину обижать, - вымолвила Надежда Сергеевна с видом победительницы, и снисходительная улыбка появилась на её красивом лице.
Ковалёв наблюдал за выволочкой седого мужа и давился от смеха. Картина была весьма неожиданной и редкостной, пожилой человек выглядел, словно прыщавый юнец. Буквально час, назад философствуя, он уверенно давал характеристику этой энергичной и эмоциональной женщине, сдабривая эпитетами, а теперь был раздавлен её местью за неудачную шутку. Ковалёв вспомнил произнесённые Готовальней ранее, с грустью и скрытой обидой в голосе, слова: "Она к ухаживаниям соратников относится иронично - снисходительно". Пётр Иванович решил принять срочные меры и выступить в качестве громоотвода.
- Надя, в Вас удивительно уживаются сотни разных женских характеров, а собственный, на их фоне, понять невозможно. Первый раз с таким феноменом встречаюсь, прямо собирательный женский образ.
- Да, во мне живут не меньше сотни женщин, и я отличаюсь от достопочтенных домохозяек, далёких от свободных взглядов, своей неповторимостью. Это Вас пугает, Пётр Иванович? - произнеся, она испытывающе смотрела на Ковалёва.
В его голове мелькнуло:
- Пугает, но чувствую нутром, что в мою жизнь ты уже ворвалась вихрем.
Он, немного помолчав, ответил.
- Абсолютно нет. Познакомиться с такой женщиной, я не мечтал даже во сне.
- Я открою Вам один секрет. Любая женщина может быть в своём роде уникальной, так распорядилась природа, но не все этим пользуются.
Она наклонилась к нему поближе.
- А если честно, все женщины в своём желании к близкому им мужчине, не оригинальны и все их характеры в конечном итоге, превращаются в один, которому присуще покорность, преданность и любовь, - прошептала Надежда Сергеевна.
- Точнее и красивее не скажешь, - подыграл он ей.
- У этой дамы великолепная техника женского обольщения. Даже немного не по себе, - промелькнуло в голове Ковалёва.
Пётр Данилович окончательно справился с охватившим его смущением, ретировался и шёл рядом с ними с потухшими глазами. Он смотрел вперёд, молчал и только слушал серенады об открывшемся втором дыхании у любви этих двоих. Готовальня понял, что в данный момент, когда двое ищут путь к сближению друг с другом, он со своим возрастом и седой головой становится всеобщим объектом шуток и его, пусть даже неглупые и в тему мысли, имеют диаметрально противоположный эффект, вызывающий подтрунивание и насмешки в свой адрес.
- Пётр Иванович, а как Вы относитесь к литературе, театру и вообще к искусству? - продолжала искать общую тему в разговоре Надежда Сергеевна.
- Очень положительно, моя душа стремилась к "прекрасному" всегда. Только вот одна незадача, я очень долго служил в отдалённом гарнизоне, и ходить в театры, посещать картинные галереи, одним словом - заниматься собой, чтобы повышать культурный уровень, не было возможности. Основными очагами культуры в нашем гарнизоне была библиотека и кинозал в клубе. И то, большинство книг и фильмов имели патриотический подтекст. Вольнодумство не признавалось. Так что прикоснуться к культуре, познать духовное наследие было негде. Вы уж извините.
- Всё это мне знакомо. Произнесённые Вами слова - "очень положительно", многого стоят, если они не просто слова. При том казарменном образе жизни, сохранить в себе тонкие душевные качества, стремление совершенствоваться, тягу к культуре - достойно уважения. Я рада, что сказанное Вами совпадает с моим мироощущением и стилем мышления. А при всём этом, мы ещё и с Вами, в каком-то смысле, родственные души, - обрадовано известила она. - Мне с мужем, продолжительное время тоже приходилось, проживать в различных отдалённых гарнизонах. Типаж вашего брата известен и понятен, - с лёгким разочарованием произнесла она, что сбило с толку Ковалёва.
- Интересно было бы послушать, - с удивлением произнёс он.
Своей заинтересованностью, Ковалёв опрометчиво дал ей повод излить личные наблюдения, которые она осуществляла долгие годы за бывшим мужем, который тоже носил погоны.
- Ну, держитесь. Вы всегда считаете, что желание окружить себя красивыми вещами может обернуться для вас духовной пустотой, а сочетать это вы не умеете, если за вас это не будет делать преданная жена. К материальным ценностям относитесь равнодушно, постоянно ищете в жизни что-то новое и можете вдруг всё бросить и начать сначала или же отправиться в путешествие по жизни по новому кругу. Вы себя, конечно, очень любите и на пенсии брюзжите, что вас недооценили, и вы заслуживаете большего. Часто встречаясь с собратьями по военной службе, говорите, друг другу с обидой, что сейчас должны находиться ещё на службе, командовать дивизией или быть адмиралом, но козни какого-нибудь бывшего начальника или политотдела вам не позволили самореализоваться. Оставив государственную службу, в Вас просыпается Бонапарт. Всё Ваше внимание в ветеранских советах будет сфокусировано на проблемах государства и как их решает исполнительная власть, по общему мнению, почти всегда недостаточно правильно. А особенно хорошо Вы разбираетесь в мировых проблемах. Верно, я говорю? - она открыто и заразительно рассмеялась.
Оба Петра, в свою очередь, смущённо хихикнули.
- Не тушуйтесь, у меня самой совсем недавно, такой вот государственно-мыслящий, полный достоинств и как всегда недооценённый полковник ушёл из жизни. Всё это я от него выслушивала двадцать восемь лет.
Спохватившись, после произнесённой даты, она предположила, что кавалеры могут неправильно посчитать её возраст. А каждый год, в таком возрасте, уже играл не в пользу женщины. Она как никто это хорошо знала.
- Я замуж вышла в семнадцать с половиной лет, - скорректировала свой промах неувядающая Надежда Сергеевна. Два Петра переглянулись и молча, улыбнулись. Они понимали, не дай Бог, чтобы их спутница подумала, что над ней смеются.
- Ну, так что, как я вам дала характеристику? Продолжать? - Надежда Сергеевна с победоносным видом посмотрела на мужчин.
- Очень даже, Надюша, было интересно узнать, что думают о тебе другие, а особенно женщина с интеллектом, - претворяясь и сдерживая эмоции, чтобы не вступить с ней в полемику, похвалил соратницу Пётр Данилович.
Он изобразил серьёзное лицо, всем своим видом показывая, что проняло, а в душе надеялся, что она закончила их "крестить", но не тут-то было.
- Вас всегда через край распирает чувство собственного достоинства. Порядки, которые существуют сейчас, вас не устраивают и злят потому, что для заслуженных людей, к сожалению, не нашлось достойного места. С такой несправедливостью и я согласна, но давайте эту проблему рассмотрим пристальней. Кто вы сейчас - пенсионеры? - она посмотрела внимательно сначала на одного, потом на другого. - Ваш образ - человек, полагающийся на волю обстоятельств. У вас планка самоуважения занижена.
Бывшие моряки переглянулись.
- Всё больше сторожа, работники котельных, продавцы, бывают и вовсе дворники, но это ещё относительно неплохо, а многие у "зелёного змея" в друзьях. Нужно просто вспомнить, что у вас есть образование, которое позволяет: что-то писать, изобретать, преподавать, передавая свой опыт молодым, или просто совершенствоваться. Только волю проявить надо. Мой муж любил повторять, находясь на пенсии, сиднем сидя на диване, хотя мог трудиться: "А когда же жить?". В конце-то концов, есть ещё и хобби. Ну, я не знаю - охота, рыбалка или туризм. А что на самом деле? Сетуете, что жили в иное время, в иных условиях и ценностях, что вас государство не пристроило, и завидуете тем, кто пристроился, не делая ничего, чтобы самому найти своё место. Надо преодолеть в себе излишнюю неуверенность, проявляющуюся таким вот образом. Она исходит от неправильной восприимчивости действительности и обидчивости. Мой полковник как-то увидел молодого прапорщика за рулём собственного автомобиля "АУДИ", чуть не задохнулся от чувства несправедливости.
- Вот времена настали! Раньше на машинах ездили начальники, заслуженные люди и единицы из граждан, заработавшие на свою машину, а теперь ничего не пойму, - изрёк он тогда растерянно. - Я знаю, вы тоже льёте, крокодиловы слёзы по поводу несправедливости распределения жизненных благ. - Надюша, Вы нас словно рентгеном просветили, спасибо, но может, лучше тему сменим, - взмолился Пётр Данилович.
- Что орлы носы опустили, как я вас раскритиковала?! Не омрачайте свою жизнь невниманием к себе, - она снисходительно улыбалась. - А Вы что скажете, Пётр Иванович, а то больше отмалчиваетесь? - спросила она, после короткой паузы.
- Вы удивительная женщина и неплохой психолог. Бог наделил Вас талантом и одарил способностью видеть то, чего не могут видеть другие, - произнёс он с серьёзным лицом.
- Ваша лесть больше похожа на насмешку.
- Ну что Вы, Надюша, совсем нет. Вы сказали правду и оттого мне грустно.
- Я права, надо находить в себе силы быть всегда интересным и интеллектуально не отставать от жизни.
Они подошли к кафе, остановились, как и все остальные в ожидании приглашения к банкетному столу. Кто-то из партийцев суетился, входил в кафе и выходил, пересчитывал членов организации и вёл какие-то переговоры с администрацией. Два Петра и украшение их компании, Надежда Сергеевна, остановились в ожидании. Пётр Данилович решил ускользнуть, так как почувствовал, что уже лишний для них. Он тактично освободился от руки дамы и, найдя предлог, договориться насчёт места для Ковалёва, хотел уйти.
- Подожди, - остановил его Пётр Иванович, - возьми деньги, за меня заплати.
Он достал портмоне и отсчитал сумму, которую ему назвал Пётр Данилович. Надежда Сергеевна продолжала держать Ковалёва под руку и не отпускала.
- Пётр Иванович, а у Вас есть женщина? - задала она ему неожиданно откровенный вопрос и испытующе смотрела в глаза.
- Нет Надюша, у меня нет ни жены, ни подруги.
- Ну, был же кто-то? - удивилась она.
- Да так, скорее деловое партнёрство, чем пылкая любовь, - отшутился он.
- Вы кто по гороскопу?
- Водолей.
Она отпустила его руку, достала из своей сумочки какой-то еженедельник и нашла нужный гороскоп.
- Вот для Вас, послушайте прогноз на этот месяц: "Свободным от уз Гименея Водолеям астрологи советуют найти себя в творчестве, тем более что предпринятая прогулка на вернисаж может завершиться судьбоносной встречей", - она спрятала газету, снова взяла его под руку и посмотрела в глаза.
- Я бы добавил: "Или на маёвку вашей партии". А там нет совета, отказаться от иллюзий на этой неделе? - пошутил он.
Она молча, отрицательно покачала головой.
- Может, перейдём на "ты", - предложила Надежда Сергеевна.
- Я не против, - слегка обрадовано поддержал её Ковалёв.
- Петя, а где ты служил?
- Надя, я служил на Северном флоте, в посёлке Снежный.