Мухина Елена Георгиевна. Роковое сходство

Что делать, что же теперь делать. Как она могла так с ним поступить. Его боялись все, все знали о его бешеном нраве и неуёмном характере, а уж о его мстительности ходили легенды. Месть его всегда была непредсказуемой, изощренной и тонкой, и конечно же, она всегда попадала в цель. Её особенностью было то, что люди теряли покой и сон, гадая, какая же их ждет судьба и прекрасно понимая, что одними страхами дело не обойдется. И, самое главное, ему все сходило с рук, он был богат, влиятелен, имел связи по всему свету, а с Королем был вообще не разлей вода, что-то типа друга детства, который не раз спасал ему жизнь. Так что, если королю донесли бы, что его друг: сжег город, отравил министра, избил прилюдно палками всех его придворных, увлекается черной магией, заключил договор с Сатаной, в старинных замках держит сотню пленниц, издеваясь над ними, и, в довершение всего ,вынашивает план убийства короля - король на это просто махнул бы рукой, он охотно простил все прегрешения друга, а насчет последнего просто рассмеялся в ответ. Никто не понимал такого доверия короля. И вот такого человека ей удалось задеть.

Но Лорен была не из тех, кто легко сдаётся, она всегда поступала так, как выгодно ей, только себя она любила, о себе заботилась. И вот сейчас она придумывала как бы половчей выпутаться из истории, в которую сама себя втянула. Мысль, что можно просто извиниться, даже не пришла ей в голову. Всю жизнь она крутилась и изворачивалась, лицемерила и обманывала, подставляя окружающих, но не думая о том, какая их ждет плачевная участь. Она не задумывалась о последствиях своих поступков. И вот теперь она по-настоящему влипла. И нет даже никакой возможности свалить вину на кого-то ещё. И вообще, кто виноват, что она не привыкла себя сдерживать и ограничивать? Это ему не надо было быть таким вспыльчивым. Ну, подумаешь, нагрубила она ему, что с того, не её это вина. А он должен был быть только очарован ей и всё простить, хотя и прощать-то ей нечего. Мало ли что ему не нравится, почему она-то должна страдать. Это он - деспот. Но виновата она или нет, а делать что-то нужно, это факт. Иначе ей несдобровать. Бежать, было первой её мыслью, бежать отсюда подальше. Минут пять она упивалась мыслью, что она уедет и будет жить как раньше, и всё останется позади. Но нет, вздохнула Лорен, это не выход, с любым другим этого бы вполне хватило, но этот человек будет преследовать её до самой смерти, пока не отомстит. Вероятно, он уже поджидает её на дорогах. А может, запереться в доме и никуда не выходить, никого не впускать? Нет, это его тоже не остановит, может, удастся сбежать, если переодеться? А он бы думал, что она по-прежнему сидит в доме, нет, наверняка он следит за домом и быстро сообразит, что её нигде нет. Вот если бы он видел, что она тут в доме

, никуда уходить не собирается, а в это время.... Жаль, что человек не умеет раздваиваться. И тут коварная усмешка появилась на её лице, ведь в голове у неё родился гениальный план. Шеннон - вот решение всех её проблем. Шеннон - проклятье её жизни...

Лорен было десять лет, когда в её жизнь вошла Шеннон. Десять лет жила она и радовалась жизни, она была любимой, единственной, ненаглядной, неповторимой, её баловали, ей восхищались. И вот в одно прескверное утро, она узнала, что сестра её матери с мужем потерпели кораблекрушение, пропали без вести и, скорее всего, погибли. Но есть надежда, что осталась жива их дочь. И если это так, то она будет жить с ними. Когда родители Лорен поехали в город посмотреть на девочку, она молилась первый раз в жизни, как она молилась, она так хотела, чтобы все это оказалось ошибкой. Чтобы это был совсем другой ребенок. Чужой, которого родители не обязаны были брать. Видимо, уже тогда, думала Лорен, у неё появилось предчувствие беды, но такой катастрофы она предвидеть не могла. Родители вернулись и с улыбкой сообщили, что сразу узнали девочку, хотя не встречались с ней раньше, и они привезли её домой. И тут в дверях появилась Шеннон. Похожая на Лорен как сестра- близнец. Это был конец света, ничего ужаснее нельзя было даже вообразить. Мало того, что Лорен теряла возможность сомневаться в происхождении Шеннон, не могла насмехаться над её внешностью, сама Лорен переставала быть единственной в своем роде, самой красивой, самой очаровательной. Нет, этого Лорен уже не могла простить. И при этом ей приходилось улыбаться и приветствовать мерзавку, выражать надежду, что ей здесь понравится. Нет, не бывать этому, Лорен не была бы собой, если бы не смогла бы придумать способ сделать жизнь Шеннон невыносимой. Но сейчас Лорен была просто в отчаянии, она извинилась перед родителями и пулей вылетела из комнаты. Родители Лорен недоуменно переглянулись, они были уверены, что их дочь обрадуется кузине также, как и они, особенно, когда увидели Шеннон. Пожав плечами, родители решили, что всему виной смущение, и когда Лорен придет в себя, девочки станут настоящими сестрами. А Лорен в это время навсегда проклинала роковой день. Но теперь, Лорен улыбнулась, наконец-то справедливость восторжествует и за все придется отвечать этому дьявольскому отродью, этой святоше Шеннон.

Шеннон не была дьявольским отродьем, но и святошей она не была тем более. Узнав о том, что Лорен посылает за ней, она понимала: ничего хорошего ждать не приходится. Но была готова на все, только бы выбраться из монастыря, куда угодила по воле той же Лорен. Воспоминания нахлынули на неё. Катастрофа, которая унесла жизни её родителей. Шеннон до сих пор не могла поверить, в то, что их нет, грохот бушующих волн, темнота, потом ужасный, холодный, кирпичный дом, чужие люди с мрачными лицами, и вот словно чудо, пара людей приветливо смотрящие на неё, они улыбаются ей, женщина как две капли воды похожа на маму, Шеннон знала, что это не мама, но она чувствовала любовь этих людей. Они все равно были её родные, и они пришли забрать её отсюда. Шеннон была благодарна им за это, она понимала: теперь у неё началась новая жизнь. Уже по дороге она узнала, что у неё есть двоюродная сестра на полгода старше её. Шеннон с нетерпением ждала встречи. Когда Шеннон вошла в комнату и увидела там свое зеркальное отражение, она очень обрадовалась, ей всегда хотелось иметь сестру, особенно после того, как мама рассказывала ей о том, какие проделки устраивали они с сестрой, когда были девочками. А теперь у Шеннон появилась кузина. Однако Лорен убежала, едва поздоровавшись. Шеннон растерялась, может, она что-то сделала не так? Но посмотрев на родителей Лорен, она увидела, что они тоже удивлены, значит, это не её вина. Позже Лорен сказала, что была смущена, и что она хочет с ней подружиться, и предложила носить одинаковые платья. Шеннон обрадовалась и сказала, что это будет здорово. Она была так рада, что не заметила подвоха, но она ещё недостаточно знала Лорен, чтобы что-нибудь заподозрить. У Шеннон не было оснований считать, что кто-то может желать ей зла. Так что, в тот вечер она заснула с надеждой. Казалось, родителей не вернуть, но жизнь дала ей новую семью и кузину, чтобы смягчить боль утраты. Она уже представляла, какими подругами они станут с Лорен. Как они будут вместе играть, учиться, устраивать мелкие шалости, меняться местами и рассказывать друг другу обо всем. Отец Шеннон был послом, так что ей было о чем рассказать, большую часть своей жизни Шеннон провела в разных тропических странах, зато Лорен могла познакомить Шеннон с местными обычаями, с модой, с правилами поведения в свете. Шеннон не сомневалась, что Лорен обладает истинным вкусом и воспитанием. В чем-то, конечно, Шеннон была права, Лорен действительно очень хорошо разбиралась и в моде, и в правилах хорошего тона, и из-за сходства с Шеннон, не решалась выставить её дурочкой, так как кто-нибудь мог решить, что это она совершила оплошность, а такого допустить Лорен просто не могла. Поэтому Лорен решила действовать хитрее. Несколько дней прошло спокойно, родители Лорен с радостью восприняли идею насчет одинаковых платьев и ,лукаво улыбаясь, заказали девочкам новый гардероб. Вскоре девочек можно было различить только по лентам в волосах. Казалось, девочки сдружились, все, и даже сама Шеннон, были уверены, что Лорен взяла кузину под свое крылышко. Так шло время, у девочек начались занятия. Родители наняли им нового репетитора. Вот тут-то и грянул гром. Шеннон пришла в классную комнату, Лорен опаздывала, её не было почти весь урок, потом, когда учительница вышла, она влетела запыхавшаяся в класс, приблизившись к Шеннон она произнесла:

-- Меняемся лентами, быстрее.

Шеннон без раздумий поменялась с ней лентами, решив, что Лорен хочет просто разыграть учителя и избавиться от обвинения в опоздании. Шеннон вспомнила, как мама рассказывала о такой проделке: по сценарию одна из девочек должна была сесть в самом темном уголке класса, а вторая занимала её место, когда учитель возвращается, первая какое-то время старается сидеть тихо, а потом, зашумев, привлекает внимание учителя, и начинает утверждать, что она сидела тут с самого начала. Если учитель не верит и начинает задавать вопросы по пройденному материалу, та без труда отвечает, так как она действительно была здесь, и учителю ничего не остается, как поверить, что он просто не заметил вторую девочку в темном углу. Правда, учитель близняшек был подслеповатым.

Но события стали развиваться совсем иначе, не успела Шеннон пройти в противоположный конец комнаты, как в классную ворвались люди, оглядевшись, с криком: "это она" люди ринулись к Шеннон, не успела она опомнится, а её уже обвинили в том, что она разбила стекло в оранжерее и попортила целую клумбу, от неожиданности Шеннон не могла вымолвить ни слова. Лорен же, казалось бы, пыталась защитить Шеннон, но крайне неубедительно. Стиснув руки, она бормотала:

-- Это не Шеннон, вы ошибаетесь это не Шеннон, это не могла быть она...

Шеннон была готова поверить, что кузина просто растерялась, так же как и она, если бы не заметила торжествующего огонька в глазах Лорен, и не поняла, все что произошло - не случайно. Тут вернулась учительница, и Шеннон еще влетело за прогул. Позже Лорен просила прощенья, Шеннон промолчала и сделала вид, что верит Лорен. Но в глубине души она знала: - Лорен ей враг, и с ней надо быть настороже. Заблуждение Лорен, что Шеннон легко провести, продержалось только до следующей выходки. В скорости она на собственном опыте познала справедливость пословицы: "Не рой другому яму".

Однажды утром, дня через два после происшествия в оранжерее, Лорен зашла в комнату Шеннон, приветливо поздоровалась и предложила погулять в саду. Шеннон поняла, что это неспроста .

-- Извини, Лорен, - сказала Шеннон, - но, к сожалению, я не могу, ты же знаешь, я должна помогать в оранжерее.

-- Ах да, конечно, - воскликнула Лорен, ничуть впрочем не огорчившись, - тогда встретимся в саду перед обедом, я буду ждать тебя в беседке.

Шеннон только кивнула, на самом деле она была уверена: Лорен задумала очередную пакость. Поэтому она постаралась все время быть на виду. Своей лентой она повязала куст в оранжерее, а потом порвала платье и помогала прачке его зашивать. Так что, когда выяснилось, что кто-то из девочек утащил из кухни пирожные перед обедом, наказали Лорен и оставили её без десерта. Когда девочек отправили спать, Шеннон пожелала Лорен спокойной ночи и бросила на прощание.

-- Прости, что я не пришла в сад.

По тону кузины Лорен поняла, что девочка видит её насквозь и больше не позволит себя провести. Она решила быть осторожнее в своих выходках. С тех пор между девочками началась холодная война. Чтобы не расстраивать родителей Лорен, на людях они создавали видимость дружбы. Но на самом деле они всегда были настороже, Лорен пыталась придумать, как испортить жизнь Шеннон. Шеннон делала все, чтобы за свои проделки Лорен расплачивалась сама. С каждым днем это удавалось ей все легче, так как она успела подружиться со слугами, и они уже понимали, на что она способна, а на что - нет. Вскоре, они твердо знали, что Шеннон легко может порвать или испачкать платье, залезть на дерево или на старую башню, плавать на плоту по озеру, провести всю ночь в лесу или с диким гиканьем носиться на лошади. Но так же они были уверены: она никогда ничего не украдет, не сломает дерева, не обидит животное, никогда не отлынивает от своих обязанностей и всегда добра и внимательна к людям. Только учительница долгое время относилась к Шеннон с недоверием. Но и тут Шеннон примерной учебой заслужила одобрение. Лорен оставалось только кусать локти от досады. Но однажды, когда девочкам минуло шестнадцать лет, и их понемножку начали вывозить в свет, она отыгралась за все.

По соседству с ними жил человек, которого Шеннон терпеть не могла, это был молодой оболтус, огромный туповатый грязнуля и грубиян. С некоторых пор он стал засматриваться на прелестных кузин, Шеннон из-за всех сил старалась его избегать, Лорен прекрасно знала об этом и не преминула воспользоваться, она убедила его, что Шеннон от него просто без ума, и только и ждет, чтобы он похитил её и увез. Родителям же Лорен наплела, будто бы Шеннон ей призналась, что мечтает поступить в школу при монастыре, как она слышала, там замечательная библиотека. Шеннон была поставлена перед выбором, либо жизнь с невыносимым придурком, либо монастырь. Из двух зол она выбрала школу при монастыре. Она надеялась, что к тому времени когда она закончит её и вернется, этот придурок уже переключится, на кого-нибудь другого. Через год после её отъезда, Лорен вышла замуж за богатого старого графа, родители очень удивились её выбору, но протестовать не стали, после того, как Лорен их покинула, они отправились в путешествие, а Шеннон осталась в монастырской школе. И даже после её окончания осталась жить при монастыре, якобы в качестве послушницы, хотя всем было понятно, что монахини из неё не выйдет, но по закону она не могла покинуть его стены, пока за ней не пошлют, во всяком случае, до своего совершеннолетия. И вот теперь Лорен послала за ней.

Шеннон улыбнулась, вспомнив сцену прощания. Все вздохнули с облегчением, все понимали, что ей место не в монастыре, она не была ленивой или злой, но у неё были большие проблемы с дисциплиной. Она была слишком живой для строгих и аскетичных порядков монастыря и школы при нем. Она носилась по коридорам, громко пела, лазала по деревьям, притаскивала себе в комнату всякую живность, мало того, она невольно вовлекала в свои шалости одноклассниц и даже некоторых монахинь. Так что, те, чьей обязанностью было следить за дисциплиной, всерьез опасались за стены монастыря. Шеннон представила себе лицо настоятельницы, в котором властность и ощутимая внутренняя сила удивительно сочеталась с мягкостью и некоторой отрешенностью, её невозможно было обмануть, но с нею всегда хотелось поговорить, поделиться, Шеннон часто, когда выдавалась свободная минутка, приходила к ней в кабинет, и хотя у настоятельницы было много дел, на ней держался весь монастырь, она всегда находила время, чтобы выслушать того, кто к ней обращался. Сейчас настоятельница сама вызвала её в кабинет, чтобы сообщить новость.

-- Не буду скрывать, - сказала настоятельница, улыбаясь, - я рада, что твоя кузина наконец вспомнила о тебе.

-- Но, - начала было Шеннон.

-- Не возражай, я помню, как она навещала тебя вместе с родителями, я хорошо разбираюсь в людях и уверена, она намеренно не вспоминала о тебе. Но мы обе с тобой знаем: монастырь - не твоя стезя, ты создана для мирской жизни, а не для этого места.

Шеннон только кивнула.

-- Но, - продолжала настоятельница мягким тоном, - надеюсь все же, годы, проведенные здесь, пошли тебе на пользу, и ты не забудешь о том, чему научилась тут. Не растеряй все это.

-- Постараюсь.

-- Иди с Богом, девочка, я распоряжусь, чтобы всех, кто захочет с тобой попрощаться, освободили от работы, помни: тебя любят здесь, и береги себя, девочка, мне бы не хотелось думать, что что-то может погасить твою жизнерадостность.

-- Спасибо - проговорила Шеннон, тронутая словами, а еще больше тоном матушки-настоятельницы, - мне будет Вас не хватать, - ответила она очень искренне и выбежала из кабинета.

Мать-настоятельница с улыбкой покачала головой

-- Оставайся такой же, девочка,- тихо пробормотала она себе под нос.

А Шеннон уже мчалась по коридору. Она действительно любила настоятельницу, её ум, её внимание, проницательность, заботу, но монастырь она считала тюрьмой строгого режима. Она, конечно, будет скучать по людям, но не по порядкам, не по бесконечным правилам и дисциплинарным наказаниям. И вот теперь, свобода, девушка уже почти смирилась с мыслью, что ей придется жить здесь, пока ей не исполнится двадцать один. Шеннон, конечно, не забывала о характере Лорен, и понимала, та послала за ней неспроста, но сейчас это не имело значения, с этим она как-нибудь разберется на месте, главное, что завтра она уедет отсюда, можно будет, петь, танцевать, смеяться, ходить с непокрытой головой, есть что захочется, надевать что-то, кроме серой бесформенной робы. Сегодня прощальный вечер, а завтра, завтра - новая жизнь, что ждет её впереди, сердце билось восторженно в ожидании чуда.

И был прощальный вечер, многие монахини, послушницы, бывшие воспитанницы пришли её проводить. Пришли даже строгие наставницы, сестра Клара и сестра Еухения, хотя и ворчали, что из-за Шеннон все работы в монастыре пришлось остановить, но так как это в последний раз, они не могли пропустить такое событие, заодно и присмотрят, чтобы с подачи Шеннон оно не вышло за пределы дозволенного. Но Шеннон в этот момент нельзя было ничем огорчить, она любила весь свет, даже строгих сестер - наставниц, особенно же она была рада тем, кого считала своими подругами, двум монахиням и одной послушнице, которые еще недавно были её одноклассницами. С ними она прошла весь путь, они одновременно поступили в школу, вместе привыкали к здешним порядкам, скучали по родным, рассказывали друг другу свои истории, правда, девочка, которая теперь стала сестрой Сарой, сразу почувствовала себя тут дома. Она всегда была тихой и слегка отстраненной, она рассказывала, что несмотря на любящую семью, в родном доме она чувствовала себя чужой, она всегда старалась быть добра и внимательна к людям, но все равно, она была как бы отрезана от мира, только в монастыре её душа обрела цельность, и она стала источником спокойствия для остальных девочек. Сестра Элоиза, напротив, в школьные годы отличалась довольно буйным нравом, она как и Шеннон потеряла родителей, но не нашла общего языка со своими опекунами, и они, не зная что с ней делать, отправили в школу при монастыре, в надежде, что там её научат смирению. Шеннон до сих пор удивлялась решению Элоизы стать монахиней, но видимо именно вера стала путеводной звездой для её мятущейся души. Но все-таки Шеннон видела в ней не смирение, а самоотверженность, душой и телом она принадлежала Господу, но она была готова нести этот свет людям, до изнеможения ухаживать за больными и ранеными, или, рискуя жизнью, доставлять лекарства в отдаленную миссию. Кетрин считалась послушницей, так же как и Шеннон, и казалось, сама судьба толкала её уйти в монастырь, она была круглой сиротой еще с рождения, не имела родни, росла в приюте. За хорошую учебу была отправлена в школу при монастыре, в реальном мире её никто не ждал, в лучшем случае она могла рассчитывать на место компаньонки или гувернантки, так что, самый надежный путь вел её принять постриг. Но Кетрин сомневалась, несмотря на то, что ей некуда было идти, она не чувствовала в себе настоящего призвания, чтобы навсегда отречься от реального мира. Настоятельница хорошо понимала это и не торопила Кетрин. Шеннон с большим сочувствием относилась к ней. Обнимая подругу, она сказала ей:

-- Держись, Кетрин, не сдавайся, не теряй надежды. Мне жаль, что я не могу забрать тебя отсюда прямо сейчас, но, возможно, все изменится.

На глаза Кетрин навернулись слезы.

-- Спасибо, Шеннон, ты очень добра, знаешь, в глубине души я всегда мечтала жить полной жизнью, иметь мужа и детей, но ты же понимаешь, на это мало шансов, даже если я выйду отсюда.

-- Хватит, - возмутилась Шеннон, - это никуда не годится, не позволяй отчаянию загнать тебя в... угол. Ты мила, умна, добра, почему бы тебе не встретить того, кто тебя полюбит. Даже бедные прачки выходят замуж. Отказываясь от мечты, ты всю жизнь будешь жалеть о том, чего лишилась.

Кетрин улыбнулась.

-- Хорошо, Шеннон, обещаю: я буду сильной, буду верить в себя.

-- Так-то лучше, - Шеннон обернулась к Элоизе, - позаботьтесь о ней, девочки.

-- Не волнуйся за неё, Шеннон, - сказала Элоиза, - лучше береги себя, не дай себя в обиду своей интриганке- кузине.

-- Постараюсь, - Шеннон покачала головой, - хотя, если честно, мне сейчас море по колено.

-- И есть от чего, - смеясь, сказала Элоиза, - и все-таки не забывай, как ты сюда попала.

-- Не забуду, но я уверена: сюда я больше не вернусь! А вообще, может все к лучшему, хотя я так и не смирилась со здешними порядками, нельзя сказать, что все это время прошло даром, оглядываясь назад, есть что вспомнить.

-- Ты права, я уверена: здесь тебя не скоро забудут, мало кто может наделать столько шума в таком серьезном месте.

-- Ну-ну, не надо все на меня сваливать, ты сама в первое время была не сахар.

-- Ну, я просто бесилась и бушевала. Не я первая, не я последняя, можно сказать: специализация подобных школ справляться с необузданными натурами, ты у нас - совсем другой случай.

-- Ага, со мной справиться так и не удалось.

-- Это потому, что тебя нельзя назвать необузданной, - вмешалась в разговор сестра Сара, - ты просто очень энергична, жизнерадостна и умеешь заражать своим настроением других, твои поступки нарушали дисциплину, но они не были злыми.

-- И все-таки, мне здесь всегда доставалось.

-- Ну, если бы тебе все сходило с рук, от дисциплины ничего не осталось бы, правила есть правила, к тому же строгость закаляет душу.

-- Легко тебе говорить, сестра Сара, у тебя никогда не было проблем с местными порядками.

-- Почти, - улыбнулась сестра Сара, - ты помнишь случай с птичками?

Шеннон только кивнула. В принципе в этом происшествии виновата была она. Ведь именно она во время своих блужданий по территории монастыря наткнулась на упавшее гнездо с полувзрослыми птенцами, именно она притащила его в свою комнату, и несколько дней девочки по очереди прибегали их кормить. Пока Саре не пришла в голову мысль, что птенцам одиноко и хочется живого тепла, и она не нашла ничего лучшего, чем засунуть их себе за пазуху. Сначала птенцы пригрелись и сидели тихо, но потом решили потребовать очередную порцию корма, о чем известили громким писком прямо посреди урока, что тут началось - страшно вспомнить. Сару конечно наказали, а птенцов приютила настоятельница, и потом, когда они достаточно подросли и смогли летать, их торжественно выпустили в присутствие всего класса. Причем тысячу раз напомнили, чтобы воспитанницы не приносили в монастырь всяческую живность. Хотя Шеннон это не останавливало: если она хотела кому-то помочь, она не вспоминала о запретах.

-- А еще был парад эльфов, - вспомнила Сара.

-- Ну тут ты точно ни в чем не виновата, - возразила Шеннон, - это была моя идея.

-- Ну да, - кивнула Элоиза, - но мы все её поддержали, иначе ничего бы и не было.

-- Но именно я все это придумала и уговорила вас.

Парад эльфов был в самом начале их пребывания в школе, они тогда еще не успели привыкнуть к строгому расписанию, и им было ужасно скучно. Шеннон предложила собираться у кого-нибудь в комнате и рассказывать друг другу интересные истории. А потом одна из девочек рассказала о друидах и эльфах, и Шеннон придумала устроить парад. Девушки сплели из листьев и цветов венки, распустили волосы, с помощью поясов и простыней они придумывали себе наряды, и потом так увлеклись действием, что процессия девочек в ночнушках с плащами из простыней, венками в волосах и свечами в руках, что-то напевая, прошла по коридору. На шум естественно сбежались монахини и действие прекратили. Все девочки были строго наказаны, а Шеннон прозвали маленькой язычницей.

Наставницы с того момента наблюдали за ней с особой строгостью, а девочки очень сдружились, они продолжали тайком собираться в чьей-нибудь комнате, но уже меньшим числом, и стараясь не шуметь. Они придумывали интересные истории, игры. И это позволяло им держаться в атмосфере строгости и серьезности. Многие девочки постепенно привыкли к порядку вещей. Подъем в пять утра на утреннюю службу, строгая форма и долгие уроки, небольшой отдых и труд на благо общины. Со второго семестра девочки попеременно дежурили на кухне, занимались уборкой, помогали в огороде, ткали, вышивали, вообще осваивали все ремесла, которыми занимались в монастыре. Позже добавились еще и занятия с сиротами в подшефных монастырю приютах. После такого насыщенного дня и вечерней службы девочки ложились спать, и лишь у немногих хватало сил на что-то еще. Шеннон была одной из них. Её живой характер не позволял смириться с суровыми правилами, радость жизни искала выхода, душа хотела праздника, она протестовала против однообразных буднях. И девушка своими выдумками пыталась раскрасить в яркие цвета унылую повседневность, так что в этот прощальный вечер было много интересных воспоминаний, и хотя многим, кто пришел её проводить, доставались выговоры за нарушение дисциплины, благодаря выдумкам Шеннон, все они понимали: они будут по ней скучать. Но они также радовались за девушку, что она покидает эти стены, и ей уже не надо будет сдерживать свою живость. И вот теперь, Шеннон подъезжала к дому своей кузины и гадала, что её ждет впереди. Карета наконец остановилась, и Шеннон направилась к дому.

Лорен встретила кузину на пороге, она специально отослала слуг, чтобы никто не увидел её гостью и не догадался о подмене. И вот Лорен уже несколько часов сидела у окна, поджидая карету. " Наконец-то, - подумала она увидев Шеннон, - я уже стала бояться, что эта копуша опоздает, враг сделает свой шаг первым, и мне как-то придется выкручиваться самой. Но теперь все в порядке, теперь за все будет расплачиваться она".

-- Дорогая, - сказала Лорен вслух, - я так рада тебя видеть, ты не представляешь, как я в последнее время жалела, что тебя нет рядом.

" И ведь чистую правду говорю",- подумала она про себя.

-- Здравствуй, Лорен, - ответила Шеннон довольно сдержанно.

-- Ты не рада меня видеть, - возмутилась Лорен, но тут же взяла себя в руки, - извини, я понимаю, проходи пожалуйста, не будем стоять на пороге, - и она буквально затащила Шеннон в дом.

Шеннон прошла за ней в гостиную, но по-прежнему оставалась настороженной. "Нет, так дело не пойдет, - подумала Лорен, вспомнив, сколько её затей провалились из-за бдительности Шеннон, - надо, чтобы она поверила мне и расслабилась, иначе, чего доброго, помешает мне уйти"

-- Прости, Шеннон, я знаю: у тебя есть причины мне не доверять, - выдавила она из себя, - но тогда я была очень молода и глупа, я очень ревновала тебя к родителям, ты должна меня понять, и я очень боялась, что когда я встречу того, за кого захочу замуж, он будет сомневаться, кого из нас выбрать. Но теперь я осталась совсем одна, ты знаешь: родители уехали, а мой муж умер. И я поняла, что была не права, что ты нужна мне, пожалуйста, Шеннон, - мысленно Лорен скрежетала зубами, но на лице промелькнула лишь виноватая улыбка, - пожалуйста, давай начнем все с начала.

-- Хорошо, - сказала Шеннон просто, видно было, что она слегка расслабилась.

-- Замечательно, - просияла Лорен. "Какая я все-таки актриса", - подумала она про себя. Потом обняла Шеннон, - я действительно очень по тебе скучала, расскажи как ты, может ты устала с дороги, давай я провожу тебя в твою комнату. К сожаленью, у прислуги выходной, но я сама помогу тебе принять ванну и переодеться. Я уверена, что ты хочешь бросить эти свои тряпки в камин, а потом я причешу тебя, и ты снова будешь выглядеть как леди ,которой не стыдно показаться в обществе, я уверена, мы произведем фурор.

И Лорен повела Шеннон вверх по лестнице.

-- Спасибо, Лорен, - сказала Шеннон, несколько сбитая с толку этим бесконечным потоком слов, - я с удовольствием приму ванну, но ты не беспокойся, я вполне могу сделать это сама.

-- Никакого беспокойства, но я действительно хочу помочь, к тому же я ужасно соскучилась, пока ты будешь принимать ванну, мы премило поболтаем, - возразила Лорен. " Не волнуйся, останешься ты одна, - подумала она, - мне бы только добраться до твоей одежды, и от тебя избавиться ненадолго - чтобы сбежать не помешала, небось, из ванны ты голышом не выскочишь, или во всяком случае не так сразу"

Она провела Шеннон в комнату, с предусмотрительно задернутыми шторами, чтобы наблюдатели, а Лорен не сомневалась, что за домом уже следят, ничего не заподозрили. А так, пришла в её дом монашка, наверное, за пожертвованием и через какое-то время ушла.

-- Это ведь твоя комната, - изумилась Шеннон.

-- Ну да, - ответила Лорен: "Гадкая, подозрительная девченка", - но мы ведь должны тебя во что-то переодеть, сейчас ты устала с дороги и наверняка не хочешь ходить по магазинам, так что тебе придется взять вещи у меня, к тому же, моя служанка оставила горячую воду в моей ванне, ты ведь не заставишь меня таскать её из комнаты в комнату, так что пойдем, тем более, что у меня там все мои ароматизированные соли и вообще все.

-- Ну ладно, - сказала Шеннон несколько неуверенно.

-- Пойдем, пойдем, - улыбнулась Лорен: "Долго мне еще придется с тобой возиться, уговаривай её ещё!"

Она утянула Шеннон в ванную.

Ванная комната Лорен действительно была отделана по первому разряду. Лорен любила часами лежать в теплой ароматной воде, поэтому первое, что она сделала после замужества, это оборудовала ванную комнату. Здесь было все: и роскошная огромная ванна, и широкие полочки, сплошь уставленные всякими флаконами с ароматными солями, мылом, лосьонами, и разные губки, и пушистые полотенца. Большие зеркала висели на стенах, обитых панелями, долго сохраняющими тепло, также тут была последняя новинка: специальная подставка, не позволяющая воде быстро остыть. Сейчас это было как нельзя кстати, так как она отослала прислугу, некому было таскать горячую воду. Пока Шеннон раздевалась, Лорен запустила систему, при помощи которой вода из чана, стоявшего на специальной подставке, перекачивалась в ванну. В то же время Лорен не переставала болтать о всяких пустяках, она надеялась таким образом усыпить бдительность Шеннон, пусть та поверит, что Лорен позвала её потому, что сходит с ума от одиночества. К тому же, эта трескотня должна утомить Шеннон, и она будет рада остаться в ванной одна, что даст Лорен время спокойно осуществить задуманное. Время, вот в чем проблема, думала Лорен, ей надо поторопиться пока наблюдатели не задумались, что монашка делает в доме столько времени. Иначе Лорен бы дождалась, пока Шеннон вымоется, причесала бы её, накрасила, одела бы её в одно из своих любимых платьев, чтобы добиться полного сходства. Но приходилось довольствоваться тем, что есть. Слава богу, никто в городе не подозревал о существовании её кузины, к тому же неизвестно, как бы она тогда от нее избавилась, чтобы переодеться и смыться. Ну вот, Шеннон наконец разделась и забралась в ванну. Лорен подобрала её одежду.

-- Знаешь, я тут подумала, что тебя, возможно, смущает мое присутствие и ты предпочитаешь побыть одна, я выйду на кухню посмотрю, не явилась ли Салли, но если тебе понадобится моя помощь, ты, конечно же, позови меня.

-- Спасибо, Лорен, не волнуйся за меня, я прекрасно справлюсь сама, - сказала Шеннон с видимым облегчением.

-- Ну, хорошо, - Лорен пулей вылетела из ванной комнаты.

Первым делом, она подошла к окну и раздвинула занавески, она хотела, чтобы наблюдатели увидели Шеннон, как только та выйдет из ванны. Потом она вышла и заперла двери гостевых спален, чтобы Шеннон осталась у неё в комнате, при мысли, что Шеннон будет спать на её кровати, носить её платья, пользоваться её косметикой, Лорен заскрипела зубами от ярости, пришлось напомнить себе, что так надо, что это, скорее всего, не надолго, и что месть, предназначенная для Лорен, тоже обрушиться на Шеннон. Шеннон будет страдать, а Лорен беспрепятственно уедет и будет наслаждаться жизнью. В коридоре, где не было окон, и её не могли увидеть, Лорен переоделась в одежду кузины, спрятала волосы под косынку, взяла саквояж, похожий на тот, что был у Шеннон, с самыми любимыми своими вещами, и спустилась вниз по лестнице. Все, можно идти, она уже взялась за ручку двери, когда её взгляд случайно упал на зеркало в прихожей, что-то с ней не так, Шеннон явно так не выглядела. Она почти целую минуту не могла понять, в чем дело, почему она выглядит странно, неестественно, потом догадалась, достала платок, стерла помаду, смочила его своим лосьоном и удалила остальной макияж. Черт, пока она не сменит одежду, о косметике придется забыть. Она еще раз взглянула на себя в зеркало, надвинула косынку пониже на лоб, чтобы побольше скрыть лицо, опустила голову и вышла за дверь, спустилась с крыльца и быстрым шагом пошла по улице. Сначала она явно ощущала на себе чей-то взгляд, потом свернула за угол, убедилась, что за ней больше не следят, видимо, Шеннон как раз появилась в окне. Лорен с облегчением прислонилась к стене: "Ура! Удалось!"

Ролонд вошел в свою комнату, громко хлопнув дверью. "Час настал, - подумал он, - пора действовать, эта негодница, вдова графа Лорен де Шанти должна получить по заслугам". Он вспомнил события трехдневной давности. Происшествие в театре стало последней каплей. Лорен де Шанти уже давно будоражила весь город своими интригами, ложью, женскими уловками, она сеяла вокруг себя зло и разрушенье. Ради своих целей, она соблазняла мужчин, она третировала женщин, иногда, говорят, она могла быть очень обаятельна, но добившись своего, она вытирала ноги о людей, доверившихся ей. С того момента, как она приехала со своим мужем в город, в нем не прекращались дуэли, скандалы, ссоры. Ради выгоды или развлечения она ссорила близких друзей, она заставляла супругов сомневаться друг в друге. Из-за неё один из его друзей оказался на грани самоубийства. Уже тогда Ролонд чуть было не вмешался, но удержал себя, он не привык враждовать с женщиной, к тому же, поддерживать порядок в городе - не его дело. Но случай в театре положил конец его намерению оставаться в стороне.

В тот день он, наконец, уговорил свою кормилицу, женщину, которую он почитал почти как мать, посетить театр. Она очень много работала, хотя он всегда был готов обеспечить её безбедную старость, но милая скромная женщина предпочитала трудиться. Такое событие, как поход в театр, было для неё праздником. Он же старался как можно чаще уговорить её отдохнуть от забот, но, к сожалению, это не всегда у него получалось. Она была слишком скромна и не хотела никому причинять лишних хлопот, так что убедить её можно было только тогда, когда никаких дополнительных усилий не предвиделось. Но когда, наконец, наступал такой момент, к нему тщательно готовились заранее, доставалось лучшее платье, специально сшитое для подобных случаев. Когда Ролонд в первый раз предложил эти их маленькие выходы в свет, он готов был обеспечить ей надлежащий гардероб, но она сказала, что позаботится об этом сама. Он с уважением отнесся к её чувствам и не стал настаивать, а когда увидел результат, понял, насколько он был прав, доверившись её вкусу и умению, не всякая благородная дама в дорогих шелках от известного кутюрье выглядит настолько элегантно. Платье было простое, строгое и все же невероятно красивое, украшенное прекрасной вышивкой, оно очень шло ей. "Вы прекрасны как никогда, Рози", - не удержавшись, воскликнул он. Роза смутилась: "Ты мне льстишь, мой мальчик, но если честно, я действительно чувствую себя королевой". Но главной гордостью Розы был веер. Тонкие украшенные ручной резьбой пластинки изготовил её муж, между ними была натянута тончайшая бумага, присланная её сыном ,капитаном одного из кораблей Ролонда, из экзотических стран, а затем расписана изящным узором. Для Розы кисть и перо были внове, не то, что игла к которой, она была привычна с детства, так что на роспись веера было потрачено много часов кропотливого труда. То, что у них получилось, было произведением искусства, единственное в своем роде, вещью, в которую был вложен не только труд, но и душа. И поэтому для Розы веер был самой дорогой драгоценностью, извлекаемый из сундука лишь по торжественным случаям. К тому же муж Розы, не большой любитель театра, часто говорил, когда с ней веер, мысленно он тоже с ней. И вот в тот день Ролонд радовался, что уговорил Рози отдохнуть и насладиться представлением. Сначала все шло замечательно, но во время антракта он отошел, чтобы принести Розе напитки из буфета, а в это время появилась Лорен: то ли она опоздала к началу, то ли увидела знакомых и торопилась в соседнюю ложу, но, как-то так получилось, что она толкнула Розу и выбила у неё веер.

"Мой веер!",- воскликнула Роза и кинулась его поднимать, перегородив Лорен проход. Лорен нагнулась и сама подняла веер, но вместо того, чтобы с извинениями отдать его Розе, разразилась гневной обличительной речью: что театр не место для людей низшего класса и их дешевых побрякушек, что своим присутствием, они мешают обществу приличных людей, что низшие должны знать свое место. Во время этой терады Ролонд вернулся, и графиня осмелилась искать у него поддержки и требовать, чтобы он выгнал Розу. Когда он встал на сторону своей кормилицы и потребовал, чтобы Лорен извинилась, она вышла из себя, накричала на них обоих и, бросив в них разломанный веер, вылетела из ложи. Рози была просто убита, он долго не мог её успокоить, и понимал, что он уже вряд ли когда-нибудь сможет вновь уговорить Розу куда-нибудь пойти. Он был в ярости, если бы Лорен обидела только его, он бы, наверное, стерпел, но то, что она намеренно обидела беззащитную пожилую женщину, сломала веер, так пренебрежительно отнесясь к чужому труду, он простить не мог. И все равно, он дал ей целых три дня, чтобы она раскаялась и все-таки извинилась. Но, похоже, что извиняться она не собиралась. Так что, пора было действовать, тем более, что того требует его репутация. Многие были свидетелями происшествия в театре, и все твердо знали: он такое не оставит безнаказанным. Такая репутация закрепилась за ним еще в юности. Ролонду было всего двенадцать лет, когда он во время пожара потерял обоих родителей, он и сам чуть не умер, но Роза и её муж сумели спасти его и выхаживали его до тех пор, пока он не поправился. Когда он пришел в себя настолько, чтобы его можно было безопасно перевозить, его приютили в королевском замке, так как его отец был один из преданнейших и доверенных придворных. После того, как прошло первое горе, и он немного успокоился, его отправили в одну из лучших частных закрытых школ в стране, подумывали даже отправить его учиться за границу, но юный кронпринц и слышать не захотел, чтобы Ролонда отправили так далеко. Поначалу Ролонду пришлось в школе очень тяжело, многие мальчишки, то ли уверенные в мнимой безнаказанности, из-за того что он был сиротой, то ли из зависти к его положению при дворе и дружбе с кронпринцем, испытывали его на прочность, стараясь унизить. Но Ролонд никогда не давал себя обидеть, он никогда не жаловался на своих обидчиков королю или кому-нибудь из учителей. Но он был умен и зол, так что он старался не только заранее заметить ловушки, но и делал все для того, чтобы обидчики тысячу раз пожалели о своей затее. Иногда, может быть, он был слишком жесток и непримирим. Но он все еще переживал из-за потери родителей, и его разъедала мысль, что пожар не был несчастным случаем. Тогда он поклялся себе, что обязательно найдет виновного и накажет его так, чтобы ни у кого не возникало желание обидеть его, или его близких. Надо сказать, что благодаря такому поведению, он заслужил уважение всех учеников, даже восемнадцати-девятнадцатилетних амбалов, которые, пользуясь преимуществом силы и знатности, пытались заправлять в школе. Ролонда быстро оставили в покое, скоро все знали: задевать его - себе дороже. Многие теперь пытались подлизаться к нему и извлечь выгоду из этого знакомства. Но Ролонд долгое время держался особняком, подхалимов он не терпел, не мог он так же простить тех, кто пытался его унизить, да и свою боль он пытался пережить в одиночестве. Только кронпринц составлял ему компанию, когда приезжал навестить его или, когда Ролонд возвращался во дворец на каникулы. Многие из-за этого обвиняли Ролонда в заносчивости и высокомерии. Большинство удивлялось этой, казалось бы, внезапно возникшей дружбе, тем более мальчики даже не были ровесниками. Кронпринц был младше Ролонда на два года, и практически никто не понимал, что наследник престола нашел в этом замкнутом, озлобленным мальчике. Их дружбу толковали вкривь и вкось, но мало кто знал, что их связывает на самом деле. А на самом деле все было так: Когда принцу Эльрику едва исполнилось пять лет, король узнал, что из далекой ссылки тайно вернулся кровный враг королевской династии, в страну тот конечно заявиться не посмел, но ошивался поблизости и, скорее всего, готовил заговор. Король мгновенно понял, что так как подступиться к нему самому очень сложно, в опасности в первую очередь оказывался наследный принц, и его необходимо хорошо спрятать. На тайном совете король объявил, что намерен отправить наследника в монастырь, но на самом деле, опасаясь предательства, он доверился только самому верному своему придворному - отцу Ролонда. Пока якобы наследника собирались перевезти в монастырь. Отец Ролонда с женой, Ролондом и маленьким Эльриком вернулись в свое родовое поместье, выдавая Эльрика, за своего младшего сына. Мальчикам понравилась эта игра. Ролонд с удовольствием звал Эльрика младшим братом, это обращение он употреблял до сих пор. Некоторая заминка произошла с именем Эльрика, было бы слишком подозрительно, если бы мальчика тех же лет, звали так же как принца, но родители Ролонда не решались поменять ему имя. Ролонд первый предложил звать его "Рикки", так его и представляли соседям: "малыш Рикки", все думали, что это уменьшительное от Рикардо или Ричарда, так же его называли родители Ролонда. "Малыш Рикки" прожил в семье Ролонда целых три года, до восьми лет, и все это время с ним обращались как с настоящим членом семьи. Его любили, заботились о нем, но также не страшились его наказывать, когда он этого заслуживал. Когда со всеми заговорщиками было покончено, и опасность миновала, король призвал принца к себе, чтобы дать ему приличествующее наследнику престола воспитание, на всякий случай, место его реального пребывания решили оставить в тайне. Эльрика отправили во дворец под видом девочки. А родители Ролонда объяснили соседям, что "малыш Рикки" очень заболел, и его пришлось отправить к дальним родственникам в теплые края. А через два года родителей Ролонда не стало. Встреча после долгой разлуки (мальчикам не разрешали даже переписываться), общее горе, ибо для Эльрика родители Ролонда тоже были семьей, еще больше сблизили их. Общая боль, общие воспоминания, общая тайна, - вот что навеки сплотило их. Старый король одобрял их дружбу, понимая, что в Ролонде принц найдет самого преданного друга и защитника. Так и случилось, но прежде, когда Ролонду исполнилось восемнадцать, он осуществил свое давние намерение и нашел человека, по вине которого погибли его родители, это был чересчур честолюбивый придворный, он всегда завидовал близости отца Ролонда к королю и метил на его место, он не успокоился, даже когда отец покинул двор и стал жить в своем имении. Этот придворный часто пытался опорочить перед королем отца Ролонда, но безрезультатно и тогда он решил, что проще его убить, нанял людей, чтобы устроили в фамильном имении Ролонда пожар. Надо сказать, что своей цели приблизиться к королю, он так и не добился. А когда Ролонд выяснил правду, он взял правосудие в свои руки и старый король и принц закрыли на это глаза, посчитав, что это будет правильно. После этого случая, люди решили, что чтобы не сделал Ролонд, жаловаться на него королю, и старому, и тем более его наследнику, бесполезно. "Но, слава богу, - думали они, - Ролонд не злоупотреблял своей безнаказанностью, и если его не задевать, все будет в порядке". Надо сказать, до сих пор Ролонда вполне устраивала такая репутация, в школьные годы он все-таки приобрел кроме короля еще несколько друзей, но после трагедии с родителями, он стал очень замкнутым и не нуждался в шумной веселой компании. Естественно, он благодаря своему происхождению и положению при дворе был вхож в любое общество, но он редко этим пользовался, предпочитая путешествовать или жить в своем имении, которое он полностью восстановил, что было очень нелегко, хотя старые стены остались целы, лишь потемнев от копоти, но всю внутреннюю отделку пришлось восстанавливать заново, пришлось также заново перекрывать крышу, так что работы было много, и король даже предложил Ролонду подарить ему любое понравившиеся имение, но Ролонд предпочел свой фамильный замок, сказав, что там жили поколения его предков, и не гоже ему отказываться от своего наследия. Король с уважением отнесся к решению Ролонда. Правда, если честно, Ролонд велел отмыть замок от копоти, обставил свою спальню, кухню, несколько гостевых комнат, помещения для прислуги, в главный зал поставили стол и стулья, а все остальное так и осталось мрачным и пустынным, в дальних помещениях даже осталась старая закопченная мебель. И дело вовсе не в отсутствии средств, обширные земли его приносили немалый доход, к тому же он владел целой флотилией кораблей, и при покровительстве короля дела его процветали и он мог позволить себе что угодно. А сейчас Ролонд собирался проучить Лорен де Шанти. За те три дня, которые он дал ей чтобы извиниться, он успел обдумать, что же ему с ней делать, и в конце концов он решил, по заслуге и награда, если она так презрительно относиться к незнатным людям и слугам, пусть побудет одной из них, пусть на своем опыте узнает, что такое труд. Ролонд подумал, что для такой избалованной гордячки это будет тяжелое наказание, и он не отпустит её, пока она не раскается и не исправится. Все, час настал, решение принято, пора действовать, переодевшись во все черное, Ролонд позвонил и велел закладывать карету.

Когда Лорен вышла из ванны, Шеннон вздохнула с облегчением. Какое-то время она бездумно наслаждалась покоем и теплой ароматной водой, которая так приятно расслабляет тело, но потом она снова насторожилась. Только увидев Лорен, выражавшую, к её удивлению, радость от встречи, Шеннон заподозрила неладное, она то ожидала хмурую физиономию и сообщение, что дня через два возвращаются родители Лорен. А не заверения в том, что Лорен раскаивается в своих прошлых поступках, но делать было нечего, не пререкаться же с ней на пороге, конечно, в раскаяние Лорен Шеннон не поверила, но подумала, что, может, Лорен перессорилась со всеми в городе и действительно страдает от одиночества или скуки, что бы там ни было, Шеннон решила пока ничего не предпринимать. И вот теперь Шеннон лежала в ванне и прислушивалась, не нравилось ей, что так тихо. Если бы Лорен действительно страдала от одиночества, она бы уже снова вернулась в ванную комнату, непрестанно треща о своих делах, а её все нет и нет, и не спроста она так хотела заманить Шеннон в ванную. Что же она задумала? Шеннон вспомнила, что Лорен унесла её одежду. Шеннон прислушалась, ей показалось, что внизу хлопнула дверь. Шеннон вся напряглась, неужели Лорен кого-то пригласила, и хочет, чтобы Шеннон почувствовала неловкость, выйдя из ванны голой? Шеннон выскочила из ванны, осмотрелась и увидела изящный пеньюар, красивый и в то же время не слишком открытый, удобный, такая вещь, в которой приятно ходить дома, широкие рукава, ниспадающие вниз волны нежного шелка, так приятно ласкающего тело. Шеннон быстро оделась и стала думать дальше, может, Лорен заперла её в ванной? Шеннон подошла к двери и повернула ручку: открыто. Шеннон вышла в комнату, там никого не было, но девушка обратила внимание на раздвинутые шторы, когда она входила в комнату с кузиной, окно было занавешено. Шеннон подошла к окну: вроде ничего необычного, правда на углу мелькнуло что-то темное, похожее на фигуру в одежде монахини. "Наверное, показалось - подумала Шеннон,- хотя и странно все это, и Лорен не слышно, пойду её поищу". И Шеннон вышла из комнаты. Первым делом она спустилась с лестницы и пошла искать кухню, пройдя несколько пышно обставленных комнат, девушка оказалась в коридоре, который явно вел на территорию прислуги, он был темноватый узкий, его не украшали ни изящные обои, ни какие либо произведения искусства, просто голые стены, деревянный пол и пара тусклых светильников на стенах. Толкнув первую попавшуюся дверь, Шеннон оказалась в том помещении, которое искала, но Лорен здесь не было. Похоже, что на кухне никого не было с утра, огонь в очаге еле тлел, на плите стоял остывший кофейник, в раковине была гора недомытой посуды, оставшейся после завтрака. Это показалось Шеннон очень странным. Правда, Лорен заявила, что у прислуги выходной, но насколько знала Шеннон, прислуга не уходит, бросив неоконченную работу, к тому же сомнительно, чтобы Лорен держала всего лишь одну служанку. Конечно, у Лорен неуживчивый характер, помнится, еще когда они были детьми, если не видели родители, Лорен обращалась со слугами как настоящий раджа. Но за деньги бедные люди многое могли вытерпеть, и уж чем-чем, а скупостью Лорен вроде не страдала, так что, даже если ушел один слуга, она с легкостью могла заменить его другим. Сейчас же, по-видимому, дом был пустым, так что напрашивался вывод, что Лорен специально отослала прислугу. Почему? Зачем? Трудно представить, что Лорен собственноручно будет готовить или вытирать пыль, или она решила заставить это делать кузину? Шеннон сомневалась, она, конечно, не могла покинуть монастырь самостоятельно, но не настолько зависела от Лорен, чтобы та могла превратить её в служанку, да и что скажут люди, такое не утаишь, а мнение окружающих всегда было для Лорен очень важно. Во всяком случае, когда она могла мыслить разумно, не поддаваясь взрывам своего темперамента. Однако, вопрос куда подевалась Лорен оставался открытым. Не задерживаясь больше на кухне, Шеннон вернулась в хозяйскую часть дома. Теперь Шеннон внимательно осматривала комнаты, не то что бы она действительно ожидала найти Лорен, Шеннон уже подозревала, что тот звук хлопнувшей двери означал, что Лорен покинула дом. Но Шеннон просто было интересно, к тому же, нельзя исключать, что она все-таки ошибается, и кузина где-то в доме, вдруг ей стало плохо и она лежит где-то без чувств, это конечно маловероятно, но все может случиться. Так что Шеннон с любопытством осматривала дом своей кузины. Обстановка комнат была очень изящна, со вкусом подобрана, но такая типично женская, что с трудом верилось, что когда-то здесь жил мужчина. Шеннон обошла комнаты на первом этаже: столовая, гостиные, музыкальная комната, даже небольшая бальная зала, но никаких намеков на библиотеку или рабочий кабинет, всюду огромные зеркала, обои с ангелочками, розочками, цветочными гирляндами, повсюду маленькие кругленькие столики, вазочки с искусственными цветами. Китайская комната, желтые обои с затейливым рисунком, низкие диванчики, ширма в углу, с потолка свисают китайские фонарики, по стенам развешаны веера, расписанные драконами, низкий инкрустированный столик и китайская ваза на нем, пожалуй, это единственная комната, в которой нет зеркал В музыкальной комнате стоят рояль и арфа в чехлах, на рояле лежит стопка нот, с которых регулярно, но не очень усердно стирают пыль, кромка пыли лежит по краям, зато под нотами совсем чисто, над камином в столовой огромный портрет Лорен, стол большой овальный на витых ножках украшен резьбой, в гостиной с розочками столики покрыты кружевными салфетками, в комнате с цветочными гирляндами салфетки полотняные с вышивкой, круглые вышитые подушки украшают диваны и кресла, бальная зала отделана розовым мрамором, небольшое огороженное место со стульями для музыкантов, вдоль стен серебряные поставцы для подносов. Осмотрев все внизу, Шеннон поднялась на второй этаж, тут её поджидал еще один сюрприз, все спальни за исключением комнаты Лорен были заперты, самой Лорен Шеннон так и не нашла. Все еще недоумевая, Шеннон вернулась в спальню и устало опустилась в кресло. Потом, осененная внезапной мыслью, она вскочила и подошла к дверям гардеробной: "если Лорен уехала, она наверняка забрала свои вещи"-, гардеробная была полна прекрасных платьев, Шеннон, конечно, не могла сказать с точностью, все ли на месте, но что большинство - это очевидно, так же Шеннон осмотрела туалетный столик, уставленный баночками с косметикой и флаконами духов, тут по следам на столе можно было определить, что некоторых вещей не хватает, но, возможно, Лорен просто выбросила пустые баночки, а новых еще не поставила. Внимательно оглядевшись, девушка поняла еще одну вещь: вместе с Лорен пропала одежда самой Шеннон и её саквояж, Шеннон сомневалась, что Лорен взяла его с собой, но возможно, спрятала в одной из запертых комнат, так что, для того, что бы лечь спать, Шеннон пришлось позаимствовать вещи кузины, все еще недоумевая, девушка забралась в постель, конечно если бы Шеннон не была так утомлена, она скорее всего нашла бы ответ, почему Лорен оставила её в своем доме, со своими вещами, но девушка провела длинный насыщенный переживаниями день и от усталости мыслила не так ясно как обычно, так что разгадка пришла сама.

Шеннон проснулась от ощущения, что в комнате кто-то есть, она открыла глаза и стала осматриваться, он стоял у самой её кровати, при мысли, что он бесшумно проник в дом и даже в спальню, Шеннон испытывала ужас, она попыталась закричать, но его ладонь закрыла ей рот.

-- Кричать бесполезно, - услышала она его глубокий бархатистый с легкой хрипотцой голос, - никто тебе не поможет, Лорен де Шанти.

Незнакомец отнял руку и занялся свечей. "Боже,- подумала Шеннон, - теперь все ясно Лорен во что-то вляпалась и решила подставить меня, надеюсь это не отвергнутый любовник.", тут наконец загорелась свеча и Шеннон смогла разглядеть того, кто нарушил её сон. " Нет, - подумала она, глядя на его волевое лицо, на темные волосы, густые брови, твердую складку губ, в тусклом свете свечи она не могла судить о цвете его глаз, но сразу почувствовала: таких не бросают", к тому же он явно был зол, но смотрел на неё так холодно, что было ясно: он не испытывает страсти. Шеннон хотела было спросить, кто он, но, похоже, в данных обстоятельствах это прозвучит глупо, Лорен явно знала этого человека.

-- Что вы здесь делаете ? - спросила Шеннон вместо этого.

-- Пришел за тобой, - разъярился мужчина - или ты надеялась, что я обо всем забуду, напрасно.

Шеннон было очень интересно, что же такое сделала Лорен, чем она так задела этого человека, но решила больше ни о чем не спрашивать, незнакомец и так был зол, не стоило раздражать его еще больше.

-- Ну что, пойдешь сама или тебя понести, поверь мне, это тебе не понравится.

-- Я сама - сказала Шеннон и встала, сопротивляться было бесполезно.

-- Ну все, пошли, - незнакомец взял её за руку и повернулся к двери.

-- Можно я хотя бы оденусь,- не выдержала Шеннон.

Мужчина окинул взглядом её ночную рубашку и отрицательно покачал головой.

-- Там, куда мы направляемся, твои роскошные наряды тебе не понадобятся, к тому же, тебе придется обходиться без горничной.

Шеннон вспомнила, что изысканные платья Лорен действительно трудно надеть без посторонней помощи. Они пошли дальше, но перед тем, как выйти из дома, мужчина накинул ей на плечи свой плащ.

-- Спасибо, - произнесла Шеннон.

-- Не хочу, чтобы ты смущала моих людей своими прелестями, - грубовато пояснил он.

Шеннон только кивнула, через минуту они уже сидели в карете, которая увозила её в неизвестность. Девушке было страшно, но она не подавала виду, какой смысл, также она не пыталась объяснить, что произошла ошибка, и она не та, за кого её принимают, совершенно ясно, ей не поверят, тем более Лорен любила врать. Так что она тихо сидела, забившись в угол кареты. Незнакомец не выдержал.

-- Что, никаких вопросов, куда мы едем, и что тебя ожидает?!

-- Захочешь, сам расскажешь, - пожала плечами Шеннон.

-- Все так же дерзка, - констатировал он, - но дерзость тебе придется поумерить, как и гордыню, теперь твоя жизнь изменится, мы направляемся в мое имение, где ты будешь на равных жить среди тех людей, которых так презираешь, и трудиться, как обычная служанка.

При этих словах Шеннон нервно усмехнулась, она вспомнила свои мысли сегодня на кухне, Лорен хоть и косвенно все же удалось превратить её в прислугу. Утешало только, что ей не придется служить кузине. Потом Шеннон с улыбкой подняла глаза на своего похитителя, она не испытывала к нему неприязни, понимая, что Лорен, скорее всего, заслужила такое отношение, а теперь узнав, что ей не грозит физическая расправа, она стала находить случившиеся даже забавным.

-- Ну что ж, в таком случае мне понадобятся силы, так что я, пожалуй, посплю, - произнесла она, устроившись поудобнее, и попыталась заснуть, что ей без труда удалось, так как карета была очень комфортна, а похититель, несмотря на свой грозный вид и недоброе отношение, её больше не пугал.

А Ролонд тем временем, не мог прийти в себя от изумления, все с самого начала пошло как-то не так. С того самого момента, как он её разбудил и зажег свечу, он ожидал от неё чего угодно, от слез, криков и обвинений, до попыток обольстить его, чего он никак не ожидал, так это насмешливого спокойствия. Конечно, сначала она испугалась, но потом в её глазах мелькало скорее любопытство, нежели страх, и потом, как покорно она последовала за ним, с другой стороны, как умная женщина, она наверняка понимала, что сопротивляться бесполезно, и его лучше не злить, но в театре она об этом не вспомнила и обрушила на него всю мощь своего темперамента. А то, как просто и естественно она поблагодарила его за плащ, не приняла это как должное, не окинула его кокетливым взглядом, надеясь, что он смягчился, просто вежливо сказала спасибо. И уж совсем странно она восприняла новость о том, что её ожидает, вместо того, что бы полезть на стенку от ужаса и возмущения, она лишь усмехнулась, хотя, возможно, это всего лишь игра, все знают: Лорен де Шанти умеет притворяться, и все же, глядя на неё, сейчас безмятежно спящую, трудно поверить, что это - стерва, которая затерорезировала целый город. Без затейливой прически и косметики она выглядела моложе, скорее невинной девушкой, а не женщиной, побывавшей замужем и меняющей любовников как перчатки. Но Ролонд напомнил себе, что он не должен обольщаться, хотя не мог не признаться себе, что сегодня она его чем-то зацепила, что странно, встречаясь с ней раньше на балах, он не испытывал ничего, кроме холодного презрения, даже когда поначалу она пыталась его очаровать, что же случилось теперь? "Ну ничего, - подумал он, - скоро она проявит свой истинный характер и все встанет на свои места". Карета тем временем въехала в усадьбу, еще немного, и они будут на месте. Когда карета остановилась у замка, он почему-то решил не будить пленницу, вместо этого он подхватил её на руки и отнес в комнату, где ей предстояло жить. Потом отдал распоряжения экономке насчет Лорен де Шанти и предупредил о возможных последствиях, затем наскоро перекусил и опять отправился в путь, дела требовали его присутствия в городе и при дворе.

Шеннон разбудил солнечный луч, сквозь окно проникший в комнату, она открыла глаза, потянулась, огляделась, пытаясь понять, где она находится, потом вспомнила события вчерашнего вечера и догадалась, что, наверно, это комната в замке её похитителя, странно, что она не помнит, как они приехали, значит, здесь она будет жить. Шеннон оглядела комнату уже с большим интересом, она, конечно, была меньше и не такая роскошная, как спальня Лорен, но зато она была вдвое больше той кельи, где жила Шеннон последний год. В комнате было очень светло, большие окна, стены выкрашены в нежно голубой цвет, мягкая постель, занавески из дешевой материи раздвинуты, на подоконнике стоят горшки с цветами, в ногах кровати стоит сундук, у противоположной стены большой платяной шкаф, пара стульев из светлого дерева, столик, на нем кувшин и тазик для умывания, все просто, опрятно, ничего лишнего. Шеннон встала, подошла к шкафу и заглянула в него. К её облегчению, там находилась одежда, простые крестьянские юбки и рубахи из домотканого полотна, они могли показаться грубыми для дамы, привыкшей к шелку и бархату, но Шеннон радовало уже то, что они не были серыми, к тому же, по сравнению с монашеским балахоном, эта одежда не была лишена изящества, особенно было приятно, что широкий пояс подчеркивал талию. Девушка быстро умылась и уже заканчивала одеваться, когда в дверь постучали.

-- Войдите, - отозвалась Шеннон, с замиранием сердца думая, что это её похититель.

Но вместо него в комнату вошла плотная, немолодая уже женщина в скромном платье, чепце, белоснежном переднике и связкой ключей у пояса. Экономка, поняла Шеннон.

-- Меня зовут миссис Мил - строго сказала женщина, - с этого дня ты работаешь под моим началом, если ты встала, спускайся на кухню.

-- Хорошо, - кивнула Шеннон, - только я ничего здесь не знаю.

-- Следуй за мной, - произнесла миссис Мил с видимым облегчением, она наверняка была наслышана о характере Лорен и ждала сопротивления.

"Интересно, - подумала Шеннон, - а что было бы если она стала протестовать? - потом вспомнила хозяина дома, ну наверняка он что-нибудь придумал, что бы заставить Лорен делать то, что он хочет". Но сама Шеннон не испытывала никакого желания возникать, работа её не пугала. Тем временем, они прошли по коридору и спустились вниз по широкой лестнице, из большого зала, который по видимому служил столовой, повернули направо, еще один небольшой коридор, и они оказались на кухне. Шеннон огляделась и с первого взгляда просто влюбилась в это место. Просторное светлое помещение было как бы поделено на две части, в одной стояли длинные масивные обеденные столы, в другой собственно была кухня. Пол в комнате был выложен красивой терракотовой и светло охряной плиткой в такой же светлый теплый тон были окрашены стены, на высоте примерно двух третей шел темно-красный узор, окна оплетали вьющиеся растения, с балок свисали пучки сушеных трав и яркие плетенки лука, вдоль стен располагалось множество буфетов и полок, украшенных резьбой, висели начищенные сковородки на длинных ручках, красиво вышитые полотенца, на полках стояли разноразмерные деревянные короба, центр кухни занимал огромный разделочный стол, в самой его середине стоял большой чугунный горшок с охапкой ромашек. Увидев восторг на лице Шеннон, экономка смягчилась.

-- Ты права, девочка, - это самое уютное помещение в замке.

-- Правда? - удивилась Шеннон.

-- Да - тон миссис Мил стал тверже, - сейчас ты поешь, затем я проведу тебя по замку, а после ты будешь делать то, что приказал хозяин.

Шеннон кивнула в знак согласия и еще раз огляделась: кроме кухарки и пары поварят на другом конце комнаты в кухне никого не было. "Неужели и тут недостаток слуг?"- подумала Шеннон.

-- А где все?

Экономка вопросительно на неё посмотрела.

-- Другие слуги - пояснила девушка.

-- Уже позавтракали и занялись своими обязанностями, сейчас уже девять, но сегодня хозяин разрешил тебе подольше поспать, обычно слуги завтракают в восемь утра и работают до десяти вечера, если нет приема, так что тебе придется привыкать.

-- Чудесно, - пробормотала Шеннон, в монастыре она вставала в пять утра и ложилась в одиннадцать, если их не подымали на ночную мессу.

Еще Шеннон подумала, что её похититель позволил ей поспать, что бы она избежала встречи со слугами, иначе она могла отыграться на них. Шеннон знала, что Лорен относится к тем, кто ниже её, с большим презрением и, скорее всего, стала бы всех оскорблять, хотя в данном случае ей было бы хуже. Шеннон понимала, что хозяин дома думал скорее о своих слугах, а не о Лорен. Странно только, что он сам не пришел проконтролировать ситуацию. Тем временем кухарка уже поставила на стол завтрак. Шеннон с наслаждением вдохнула аромат, вчера вечером она была так озадачена, что легла спать, не поужинав, но даже если бы это было не так, она все равно бы пришла в восторг от этого запаха. В монастыре кормили сытно, но пища была скромной: ржаной хлеб, каша, приготовленные на пару овощи, растительное масло, никаких специй, почти никаких сладостей и мяса. А тут её поджидала яичница с беконом, свежий белый хлеб со сливочным маслом и, самое замечательное, яблочный пирог, и очень вкусный травяной отвар с медом. Шеннон набросилась на еду и была просто счастлива.

Миссис Мил смотрела на неё и недоумевала, хозяин предупредил, что у той, кого он привез, скверный характер, что, скорее всего, она будет протестовать и упрямиться, что она будет ругаться и требовать обслуживания, что она наотрез откажется что-нибудь делать, но девушка, которую миссис Мил обнаружила в комнате, не пыталась даже спорить, ей явно понравилась кухня и ела она с таким аппетитом, будто голодала целую неделю, но, с другой стороны, ей пока не дали никаких поручений, возможно, она хитрит и спорить начнет потом. Когда Шеннон поела, она заметила, с каким недоумением на неё смотрят, она понимала, что от неё ждут совсем другого, но то, что её принимают за кузину, не означает, что она должна вести себя как Лорен, так что пусть себе удивляются.

-- Спасибо, очень вкусно, - обратилась она к кухарке.

Кухарка, полная женщина лет сорока с сияющими карими глазами, темными бровями, полными улыбающимися губами, расцвела от похвалы.

-- Рада, что тебе понравилось, девочка,- сказала она.

Шеннон улыбнулась

-- Ну если ты поела, пойдем- велела миссис Мил, - до свидания, сеньора Анжелини.

Шеннон попрощалась с кухаркой и вышла вслед за экономкой осматривать замок. Замок был очень большой, когда-то это была настоящая крепость, призванная защищать своих владельцев и их подданных, способная выдержать любую осаду и приютить целую армию, но теперь, когда уже несколько веков в стране был мир, большая его часть пустовала. Он представлял собой неполный прямоугольник, огораживая внутренний дворик с трех сторон, с четвертой возвышалась круглая сторожевая башня, соединенная с основным зданием высокой стеной, опоясывающий замок на высоте третьего этажа, там же были расположены комнаты для караульных, но сейчас никто не ходил дозором, жилым было только левое крыло и парадная зала в центральной части, над залой на втором этаже портретная галерея, с двух сторон которой спускались лестницы, а с третей - высокие перила, так что, стоя на галерее, можно было наблюдать за парадным залом, на первом этаже кроме парадной залы находились подсобные помещения: кухня, ткацкая, прачечная, прядильная, всякие кладовые, на втором этаже над кухней были расположены комнаты прислуги, а в левом крыле - спальни для господ, комнаты располагались по обе стороны широкого коридора, но жилых немного: спальня хозяина и несколько гостевых, которые тоже по большей части пустовали. Ознакомив Шеннон с планом замка и проведя по обитаемым помещениям, миссис Мил приступила к перечислению обязанностей Шеннон.

-- Ты должна подмести все комнаты на втором этаже, помыть лестницу, вымыть окна на первом, а потом будешь помогать со стиркой.

-- Все сразу! - воскликнула Шеннон.

-- Нет, конечно, - ответила миссис Мил, - как сделаешь, так сделаешь, никто не ждет, что ты сразу справишься со всем, но не советую лениться, после стирки будешь на кухне мыть котлы, кажется, все.

-- Странно только, что мне не поручили чистить камины, - усмехнулась Шеннон.

-- Хозяин решил, что ты можешь устроить пожар, - пояснила миссис Мил - ну все, можешь приступать.

-- Только дайте мне метлу и ведро теплой воды.

Миссис Мил удивленно подняла брови.

-- Если метлу не смочить, я только подниму пыль, - пояснила Шеннон.

-- Не ожидала, что ты об этом подумаешь, - качая головой, сказала миссис Мил, - насколько я знаю, ты...

-- Давайте не будем об этом, - воскликнула Шеннон, - и если можно, не называйте моего имени, - Шеннон не хотела, чтобы её звали Лорен.

-- Как скажешь, милочка, - не стала возражать миссис Мил.

В этот момент они подошли к кладовой с метлами, какой-то паренек принес ведро воды. Экономка попрощалась и ушла. Шеннон же поднялась с мальчиком на второй этаж и приступила к работе. Мальчик, донеся ведро, отправился по своим делам, и девушка осталась одна. " Да - подумала она, окуная метлу в ведро и давая воде стечь, - мой похититель знал, что делает. Худшее наказание для Лорен, чем грязная работа, трудно было придумать, в отличии от меня, она терпеть не могла пачкаться, интересно, где она сейчас?"

Лорен тем временем ехала в экипаже, все еще оставаясь в одежде монашки. Покинув дом и убедившись, что за ней не следят, она отправилась на почтовую станцию, где можно было без проблем нанять экипаж. Первоначально она планировала переодеться как только покинет город, и уехать куда глаза глядят. Но в отеле, где она остановилась на ночь, её поджидал неприятный сюрприз. Она увидела знакомых и поняла, что если она наденет свое платье, её могут узнать. С другой стороны, кто обращает внимание на монашку, в таком виде её уж точно никто не опознает. В то же время Лорен не хотела носить это унылое одеяние слишком долго, она привыкла к совсем другим нарядам, но если её заметят и это дойдет до Ролонда, все её усилия пойдут насмарку, значит, надо где-то затаиться, но где? Не в монастырь же ей ехать на место Шеннон. Идея! Она поедет к себе домой в родное имение, слава богу, в городе никто не знает откуда она приехала. Так что она доедет под видом монашки до имения своих родителей и поживет там какое-то время, кстати, там осталось много её платьев, немного вышедших из моды но все равно гораздо наряднее, чем то убожество, в котором она сейчас, там она соберет свои чемоданы и отправится в длительное путешествие. Может, ей даже удастся очаровать какого-нибудь заграничного лорда, так как в этой стране ей уже ничего приличного не светит. Лорен вздохнула: "проклятый Ролонд, она так надеялась, что он падет жертвой её чар и представит её королю, но за границей она наверняка очарует лорда, герцога или даже принца, обязательно очень богатого, они будут жить во Франции - столице моды и каждый день заказывать новые туалеты и драгоценности, она будет посещать приемы в королевском замке, и все будут восхищаться ей и завидовать. А пока придется еще немного по притворяться". Боясь снова наткнуться на знакомую пару, она заказала еду в номер, а на утро села в экипаж, едущий в город близ имения её родителей. Чтобы не привлекать излишнего внимания, она не решилась нанять отдельную карету и вынуждена была, к своей досаде, делить экипаж с попутчиками. Среди них, правда был привлекательный молодой человек, но он, к сожалению, не смотрел в её сторону, предпочитая нашептывать любезности молодой девушке, путешествующей вместе с матерью. Так что её маскарад доставлял Лорен все больше досады, правда на одной из остановок эта троица вышла, и Лорен наконец-то осталась одна, но настроение от этого у неё отнюдь не улучшилось. Ей было скучно сидеть в этом темном и неуютном экипаже на жестких сидениях, она ведь привыкла путешествовать с комфортом, но, к сожалению, её роскошная карета осталась в городе, и мысль о том, что свобода требует жертв, Лорен уже не грела. Ведь всю свою жизнь она лишь потакала своим прихотям и не испытывала нужды, никогда еще она не пыталась себя сдерживать, и поэтому поездка в наемном экипаже да еще и под видом скромной монашки стала для неё тяжелым испытанием...

А в замке Ролонда Шеннон, тихонько напевая себе под нос, уже заканчивала подметать вторую комнату, для неё это было совсем не сложно, тем более, что комнаты регулярно убирались. Тяжелым наказанием это было лишь тому, для кого унизительно было даже взять в руки метлу. Так что Шеннон совсем не напрягалась, наоборот, она размечталась и вот она уже не подметает а танцует под музыку с прекрасным кавалером, так она кружилась по комнате, пока не услышала голос за своей спиной.

-- Привет, ты новенькая?

Шеннон обернулась, перед ней стояла девочка лет семи. Рыжие волосы её были заплетены в косичку, озорные зеленые глаза глядели с любопытством, но без всякой робости, по богатой одежде и тому, как девочка себя держала, Шеннон заключила, что она из благородной семьи. Странно, миссис Мил не упоминала, что хозяин женат.

-- Что-то вроде того, - ответила Шеннон.

-- Понятно, тебя привез дядя Ролонд из города?

-- Да, так он твой дядя? - "значит, его зовут Ролонд - подумала Шеннон - красивое имя".

-- Вообще-то, он сосед моего папы, но он разрешает так себя называть и гостить у него в поместье. Однажды я убежала в лес и заблудилась, он нашел меня, накормил, отвез домой и разрешил приезжать сюда и играть в его поместье, когда мне будет грустно. А у нас все время очень грустно с тех пор, как умерла мама, папа целыми днями сидит в кабинете и не выходит, а Гретта гувернантка злая, правда, она в основном занимается Альбертом, моим братом, а на меня почти не обращает внимания, хотя я даже рада. Так что теперь кто-нибудь из слуг привозит меня сюда, а вечером забирает домой. Мне интересно здесь, знаешь, тут очень много пустых комнат и много интересного, и слуги тут добрые, и экономка миссис Мил, и кухарка, и остальные, а ты будешь со мной играть?

-- Я бы с удовольствием, но мне еще много надо сделать.

-- Ты прям как золушка, - восхитилась девочка.

Шеннон покачала головой.

-- Не совсем, золушку ведь так прозвали из-за того что она вся в золе была.

-- Тогда ты метелка, все метешь и метешь.

-- Ну, метелка так метелка.

-- А я Эльзе, миссис Мил иногда зовет меня скворчонком, но мне не очень нравится.

-- Ну, тогда ты бельчонок, озорной и рыженький.

Девочка задумалась.

-- Подойдет, - кивнула она головой, - значит, ты метелка, я белочка. Пойдем, я покажу тебе дом.

-- Но работа, к тому же миссис Мил уже показала мне его.

Девочка махнула рукой.

-- Что она знает, миссис Мил.

-- Нехорошо так говорить,- строго сказала Шеннон, - это не вежливо.

Девочка нахмурилась, но потом кивнула.

-- Ладно, не буду, а ты странная, местные слуги не стали бы мне возражать, даже экономка, ну ладно, пойдем, если миссис Мил будет тебя ругать, я за тебя заступлюсь.

-- Ну, хорошо, - сдалась Шеннон.

Эльзе повела её по коридорам в нежилую часть дома. Когда они дошли до галереи, Эльзе выглянула через перила и сделала знак пригнуться, так согнувшись и стараясь не шуметь они преодолели галерею и поспешили скрыться в коридоре правого крыла. Когда они остановились, Шеннон спросила:

-- От кого мы прятались?

-- Ни от кого, - сказала Эльзе - просто так интересней. Никто не знает, где мы.

-- То есть это часть игры.

-- Точно, когда пробираешься сюда тайком, можно вообразить, что это сказочное королевство, заколдованный лабиринт или замок спящей красавицы. Мне нравится ходить по этим заброшенным комнатам, тут столько всего интересного, огромные сундуки, шкафы, полные старинных нарядов, обломки мебели, закопченные стены, иногда попадаются очень интересные вещицы, я играю с ними. Вообще-то, я люблю, когда никто не знает, где я, но иногда надоедает играть одной.

-- Но наверняка в замке есть еще дети, хотя бы тот мальчик, что принес мне воду.

-- Слуги.

-- Что плохого в том, что они слуги, или тебе запрещают с ними играть?

-- Да нет, никому дела нет с кем я играю, но в них нет ни капли романтики. С Гансом - сыном конюха можно побегать на перегонки, пострелять из рогатки, Анна - дочь сеньоры Анжелини - все время играет в куклы, мастерит им платья, Жанна - младшая горничная видит лишь грязные комнаты с кучей хлама. А Джейн - племянница экономки - боится приведений, крестьянских же детей не заманишь в замок. А вот ты, мне кажется, можешь меня понять.

Шеннон только кивнула. Она как никто могла понять Эльзе, ей тоже нравилось в детстве обследовать незнакомые места, выдумывать разные истории, устраивать тайное убежище и прятаться ото всех. Когда она стала жить у дяди с тетей, она надеялась, что теперь они будут играть с кузиной, но очень быстро поняла, что Лорен нельзя доверять тайны. Правда, у неё появились подружки в монастыре, но там было мало времени на игры, и вот теперь она с девочкой Эльзе осматривала давно заброшенные комнаты замка. Комнаты, которые были ближе к лестнице, были практически пустые, никакой мебели и закопченные стены , но чем дальше они шли по коридору, тем более обставленные комнаты им попадались, тут уже попадались огромные, покрытые патиной, старинные зеркала, массивные шкафы и комоды с тысячью отделений, кровати под балдахинами, сундуки, в которых без труда поместятся пара человек, на стенах висели гобелены, покрытые слоем пыли.

-- Тут здорово играть в прятки - сказала Эльзе

-- Не совсем, - покачала головой Шеннон, мест, где спрятаться, конечно, много, но пыль тебя мигом выдаст, даже если не расчихаешься , за нами остаются следы, вот если все вымыть.

-- Я же говорила, ты метелка, тебе бы только мыть и мести, ведь это так интересно, что здесь никто не бывает, а эти и картины, я надеюсь найти за ними потайной ход, а ты только и думаешь об уборке, но если тебе так нравится, можешь все тут подмести.

-- Да мне одной тут и за год не управиться, чтобы содержать в чистоте такой большой замок, требуется армия.

-- Между прочим, тут и жила целая армия, поэтому замок такой большой. Когда предок нашего короля со своими приверженцами пришли и обосновались здесь, замки стали форпостами, они защищали территорию от кочующих племен и загребущих соседей и всегда готовы были дать отпор, но потом было мирное время, страна разрослась и необходимость содержать здесь армию отпала, а замки остались, во всяком случае, некоторые из них.

-- Откуда ты все это знаешь?- удивилась Шеннон.

-- От отца, раньше он любил рассказывать о прошлом.

-- А ты тоже живешь в замке?

-- Нет, у нас поместье посовременнее и поменьше, хотя и мои предки из тех, кто пришел сюда с королем, так что мои предки когда-то жили в этом замке и служили под началом предков дяди Ролонда, а потом получили свои земли и с тех пор живут по соседству. Знаешь, я иногда представляю, как они ходили по этим помещениям, дежурили в башне и на верхней стене, возможно, тут еще остались их вещи.

-- Возможно, - сказала Шеннон, - а ты не знаешь, почему в некоторых комнатах пусто и закопченные стены, неужели замок пострадал во время осады, и до сих пор так и осталось?

-- Нет, замок чуть не сгорел, но это было, когда дядя Ролонд был мальчиком. Погибли его родители, папа рассказывал: черный дым закрывал пол неба и виден был даже от нашего дома, родители отца говорили: чудо, что мальчик выжил, и думали: он сюда не вернется. Но он вернулся, только, мне кажется, он так и не простил это место.

Тут по коридору разнесся гул.

-- Что это? - встревожилась Шеннон.

-- Это гонг, - сообщила Эльзе, - не волнуйся, просто пора обедать, замок большой, и поэтому сеньора Анжелини бьет в гонг, созывая к обеду, иначе им бы пришлось меня долго искать. Ладно, пойдем на кухню.

Когда они пришли, слуги сидели за столом.

-- А вот и вы, - поднялась им на встречу миссис Мил, - я вижу, Эльзе взяла над тобой шефство

-- Это точно, - гордо кивнула Эльзе.

-- Но я надеюсь, ты не будешь отрывать новенькую от работы, хозяин будет недоволен, а ты ведь не хочешь его огорчить.

-- Нет, конечно, но ведь у Метелки тоже должно быть свободное время.

-- Метелки?!

-- Так меня прозвала Эльзе, - пояснила Шеннон с улыбкой.

-- Ладно, садитесь есть, а то все остынет, и сеньора Анжелини будет сердиться.

Шеннон устроилась на свободном месте рядом с Эльзе, сначала она была полностью поглощена едой, но потом почувствовала, что слуги бросают на неё любопытные взгляды. "Интересно, - подумала она, - что им обо мне известно, знают ли они, что я здесь пленница по воле их хозяина, может, удастся выяснить, что же Лорен натворила, слуги обычно в курсе хозяйских дел, - потом Шеннон вспомнила их хозяина, - а может и нет. Экономку конечно на счет неё предупредили, а остальные смотрят на неё с любопытством, настороженности или враждебности Шеннон не заметила.

Разговоров за столом не вели, ели молча, Шеннон это совсем не удивляло, кухарка была мастером своего дела, и оторваться от еды можно было, только съев все до последней крошки. Даже Эльзе, которая со времени их знакомства трещала как сорока, притихла, и лишь спустя некоторое время воскликнула:

-- Добавки.

Слуги поели быстрее, чем Шеннон и заспешили по своим делам, видимо, даже в отсутствие хозяина, а в том, что хозяина нет дома, Шеннон уже не сомневалась, в замке было полно работы. Оставшись за столом вдвоем с Эльзе, Шеннон смутилась, но сеньора Анжелини принесла добавки и ей.

-- Не торопись, девочка, поешь еще, ты такая худенькая.

-- Спасибо, сеньора Анжелини, вы очень добры, я давно не ела так вкусно.

-- Зови меня, как все, Мария, девочка, сеньора Анжелини меня называет только миссис Мил. Кстати, если тебе интересно, можешь мне помогать, а я научу тебя вкусно готовить, в жизни пригодится.

-- С удовольствием, но пока у меня наверху много работы, и боюсь, миссис Мил будет сердиться, если я задержусь.

-- Не переживай, успеешь еще, все равно хозяина дома нет, да и гостей мы не ждем, так что полчаса погоды не делают.

-- Но другие слуги уже отправились по делам.

-- Ну да, как же, подремать на рабочем месте они отправились, уж поверь мне, я- то знаю, так что ешь спокойно. Эльзе компанию составь, ты ведь ей понравилась, а то играет она одна одинешенька и дела до нее бедняжки нет никому, где оно видано, чтобы ребенок и без присмотра, понятно мы слуги к работе с ранних лет приучены и то старшие дети за младшими приглядывают, а у богатых и люди есть специальные.

Тут стукнула по столу ложка.

-- Не надо меня жалеть, мне и так хорошо, - воскликнула Эльзе

-- Ну, конечно, прости меня, девочка, - заволновалась сеньора Анжелини, - хочешь еще сладкого пирожка.

Эльзе не успела ответить, послышался шум шагов и на кухню с достоинством вошел лакей, ливрея у него наряднее, чем на слугах, которых видела Шеннон.

-- Прошу прощения, - произнес он, - меня послали за молодой госпожой.

Эльзе напряглась.

-- Что-то случилось, - срывающемся от волнения голосом спросила она.

-- Приехала Ваша бабушка, - пояснил лакей, - и желает видеть Вас.

Эльзе поднялась.

-- Хорошо - сказала она. Но девочка вовсе не выглядела счастливой, извини, Метелка, - обратилась она к Шеннон, - наверное, я не смогу навещать тебя в ближайшие дни.

Эльзе обняла девушку и вышла вместе с лакеем.

-- Мне показалось, новость её не обрадовала? - спросила Шеннон.

-- Она боится, что бабушка заберет её к себе,- пояснила кухарка,- хотя ей сейчас одиноко, но она любит отца и брата и вовсе не хочет жить с бабушкой, к тому же, подозреваю, что бабушка держит её в ежовых рукавицах, пытаясь привить ей правила хорошего тона.

-- Бедная Эльзе, - посочувствовала Шеннон, - ну ладно, мне, пожалуй, тоже пора, еще раз спасибо.

Шеннон вышла из кухни и стала подниматься вверх по лестнице. "По крайней мере, кухарка не в курсе, иначе она не была бы ко мне так добра, и уж тем более не предложила бы научить готовить". На втором этаже Шеннон встретила миссис Мил.

-- А вот и ты, а где Эльзе?

-- Она уехала, за ней приехал лакей.

-- Ясно, - экономка вздохнула с облегчением

-- Вы не сердитесь, что я бродила по заброшенной части замка.

-- Нет, на территории замка можешь ходить, где хочешь, к тому же, я понимаю, Эльзе трудно отказать, девочка может быть очень настойчива, - сказала экономка, - но я все же надеюсь, что ты не будешь отлынивать от работы, - строго добавила она, - это не в твоих интересах.

-- Постараюсь, - кивнула Шеннон.

-- Кстати, сегодня можешь лечь спать пораньше, я скажу кухарке, и она отправит твой ужин тебе в комнату.

-- Спасибо, - поблагодарила Шеннон.

Тем временем они дошли до комнаты, где она оставила метлу, и девушка продолжила прерванную работу. Подметая, она думала о словах экономки. Разрешение уйти спать пораньше и поужинать у себя в комнате, позволяло избежать вечера в компании слуг. Шеннон ничего не имела против этих людей, но она боялась, что они начнут задавать ей вопросы. Врать ей не хотелось, но и рассказать о себе всю правду было немыслимо. Конечно, ей придется жить и работать с этими людьми под одной крышей, так что избежать вопросов не удастся. Но отсрочка даст ей время придумать, как отвечать. К тому же, экономка, вполне возможно, сама решит эту проблему, запретив приставать к девушке с расспросами. Миссис Мил показалась Шеннон очень серьезной и сдержанной женщиной, не любящей лишней болтовни. Так что, беспокоиться заранее нет смысла. Но все-таки Шеннон была рада передышке, вечером у неё будет возможность спокойно поразмыслить над тем, как повернулась её жизнь.

А тем временем Лорен благополучно добралась до городка близ имения своих родителей, тут она с облегчением покинула дорожный экипаж. Здесь можно было, уже не скрываясь, нанять карету. Правда, в таком виде её скорее всего примут за Шеннон, ну да ладно, после всего, что ей пришлось перенести, как-нибудь переживет, главное, что через час-два она будет дома, а потом свобода... Но, как оказалось, Лорен переоценила свои силы, прежде чем пойти нанимать карету, она решила перекусить, так как со времени завтрака в гостинице прошло много часов, а взять еды с собой она не догадалась, обычно о таких вещах думали слуги. И вот сейчас, стоило ей войти в кафе, и все тут же обратили на неё внимание. Будь Лорен похожа на себя, ей бы просто вежливо кивнули и тихо постарались побыстрее выполнить заказ, но так как её принимали за Шеннон, казалось, полгорода старалось с ней поздороваться, каждый подходил, спрашивал, надолго ли она, как доехала, хуже того, начинал рассказывать, как у него дела, и что нового в городе. Как будто бы ей есть дело до сына прачки и дочери пекаря или здоровья престарелой вдовы священника. Правда, еду принесли мгновенно и даже сообщили, что не возьмут денег, но Лорен предпочла бы заплатить, лишь бы её оставили в покое. Но все когда-нибудь кончается, и вот, наконец, Лорен подъезжала в самой роскошной наемной карете к воротам усадьбы, еще немного и её путешествие будет окончено, а неприятности с Ролондом останутся позади. Но тут карета остановилась, Лорен ждала, что сейчас ворота откроют, и карета поедет дольше, но шло время, а карета не трогалась с места.

-- Что там такое? - раздраженно спросила она.

-- Ворота заперты, - послышался глухой голос.

-- Ну, так позовите привратника.

-- Привратник не отвечает...

-- Ну вот, все приходится делать самой, - ворчала Лорен, выходя из кареты.

И тут на неё обрушилась тьма. Не успев понять, что ей на голову надели мешок, Лорен потеряла сознание...

Шеннон проснулась ранним утром. Вчера вечером она собиралась хорошенько подумать о своей жизни и о последних событиях, но придя в свою комнату и поужинав, она почувствовала, что устала и не в состоянии связно мыслить, она легла спать и уснула, как только голова коснулась подушки. Сейчас, открыв глаза и наблюдая, как первые лучи солнца проникают в комнату, девушка решила, что все к лучшему. Утро вечера мудренее, и что бы полностью понять положение, в котором она оказалась, и решить, как быть дальше, ей потребуется время. Ей надо обследовать замок и прилегающую к нему местность, поближе познакомиться с людьми, попытаться выяснить, чем Лорен заслужила наказание, и как долго Ролонд намерен держать её здесь. Конечно, её не привлекала идея всю жизнь провести прислугой, но работа её не пугала, и так как ей, похоже, больше нечего опасаться, планы побега могут подождать. К тому же, Шеннон была уверена, что её похититель позаботился о том, чтобы она не могла легко выбраться отсюда, и даже, если бы ей удалось сбежать, оставался вопрос, что ей делать дальше? Возвращаться в городской дом Лорен не имело смысла, а путешествовать одной, без денег, в простой крестьянской одежде было небезопасно. Так что, для неё будет лучше спокойно оставаться тут и ждать, как будут развиваться события, жизнь непредсказуема, и возможно, впереди её ждет счастливый случай, который поможет ей обрести свободу. А пока наслаждаться тем, что есть. Она оказалась в таинственном старинном замке, и те люди, с которыми она здесь познакомилась, вызывали её симпатию, оставалось выяснить, что представляют собой остальные. С этой мыслью она встала и умылась принесенной с вечера водой. " Интересно, - размышляла она - когда и как я смогу принять ванну, при том количестве грязной работы, которую на неё навалили, она ей просто необходима, и вообще, как люди моются в этом замке? В барских комнатах оборудованы ванные комнаты с большими чанами, куда можно натаскать горячей воды, конечно, не такие современные, как у Лорен. А что делают слуги? Как в древние времена, моются раз в неделю по очереди в одном чане, обливаются холодной водой, или, может быть, где-то при замке есть баня? Надо выяснить это у экономки", - подумав так, Шеннон закончила приводить себя в порядок, оделась, заплела волосы в косу и спустилась вниз. Ей повезло, на кухне она застала только кухарку и экономку, остальные слуги еще не спустились. Поздоровавшись с сеньорой Анжелини и миссис Мил, Шеннон задала свой вопрос.

-- Летом слуги обычно моются в реке, - ответила экономка, - но ты можешь мыться в чане в комнате рядом с прачечной, попроси кого-нибудь из слуг, чтобы он натаскал тебе воды.

-- Хорошо, - кивнула Шеннон, - а их не удивит такая просьба?

-- Может и удивит, но я попросила не приставать к тебе с расспросами, так что можешь не волноваться.

-- Спасибо.

-- Не за что, если бы хозяин хотел, чтобы слуги о тебе знали, он бы сам им рассказал. Еще вопросы?

-- Только один, сеньора Анжелини сказала, что научит меня готовить, если я буду ей помогать, но у меня и так много поручений.

-- То, что тебе поручили, ты обязана делать, - строго сказала миссис Мил, - Но если хочешь, можешь помогать ей по утрам готовить завтрак.

-- Отлично, - обрадовалась Шеннон.

Миссис Мил удивленно подняла брови, но ничего не сказала. Поговорив с экономкой, Шеннон подошла к кухарке.

-- Здравствуйте, Мария, миссис Мил разрешила мне помогать Вам по утрам с завтраком.

-- Здравствуй, девочка, - улыбнулась ей сеньора Анжелини- я рада, уверена, тебе будет интересно.

-- Могу я чем-нибудь помочь? - спросила Шеннон.

-- Еда уже готова, но если тебе не трудно, помоги накрыть на стол, а то мои поварята, похоже, где-то задержались.

-- Сейчас, - сказала Шеннон и принялась за дело.

К тому времени, когда стол был уже накрыт, стали стекаться слуги. Первым пришел немолодой сухощавый мужчина, очень живой, с горящими темными глазами и шапкой вьющихся волос, первым делом он бросил взгляд, полный обожания, на кухарку.

-- Вот и я, дорогая, - произнес он, обращаясь к Марии, и повернулся к Шеннон.

Миссис Мил представила его как Джорджио Анжелини - мужа кухарки и старшего конюха.

-- Очень рад пополнению в нашей скромной компании.

Тут на кухню вошли молодой человек и девочка лет десяти.

-- Позвольте представить: наши дети Энтони и Анна.

Шеннон кивнула. Потом стали появляться остальные слуги, миссис Мил представляла их девушке, в ответ они кивали, здоровались, бросали на неё любопытные взгляды, но, к радости Шеннон, воздерживались от вопросов, видно было, что экономку здесь уважают и не решаются ослушаться. Так Шеннон познакомилась и с веселыми прачками, несколькими чопорными старшими горничными, робкой племянницей миссис Мил Джейн, кокеткой Жанной, о которых рассказывала Эльзе, младшим конюхом - отцом Ганса, молодыми грумами, лакеями и слугами, лукавым старичком - садовником. Последними на кухне появились смущенные нерадивые поварята, кухарка повернулась к ним, нахмурив брови.

-- А, вот и вы, негодники, опять проспали, ну и задам я вам жару, а сейчас живо за стол.

Поварята послушались, но было видно, что не очень уж они испугались. Ели все, как и вчера, молча, но сегодня Шеннон не была ни столь смущена, ни столь голодна и исподтишка наблюдала за слугами, ей были интересны люди, в обществе которых она оказалась. Сердце этого дома, конечно же, сеньора Анжелини, недаром кухня самый уютный уголок в замке, наверняка под её присмотром утихают все конфликты, невозможно продолжать сердиться, поедая такие вкусные с любовью приготовленные блюда, и это неудивительно, кухарка так и светилась теплом и заботой, с материнской нежностью она оглядывала тех, кто собрался за столом. Её муж в свою очередь не забывал на мгновение отрываться от еды и бросать на жену восхищенные взгляды, казалось, еще чуть-чуть и он вскочит и увлечет её в укромный уголок. Остальные слуги не обращали на это никакого внимания, то ли из-за еды, то ли просто давно привыкли. Жанна тем временем устремляла свой взор на лакея Жака, но тот был занят только собой, ел он не торопясь, явно пытаясь придать своим манерам изящество, одет он был гораздо более щегольски, чем остальные, иногда он отрывался от еды, чтобы поправить манжеты или галстук. Шеннон поморщилась, все в его манерах говорило о фатовстве и самовлюбленности. Старик - садовник заметил гримасу Шеннон и лукаво подмигнул, девушка опустила лицо, пряча усмешку, вот кто замечал все, что творится в доме. Шеннон уверена, когда слуги собираются на отдых в свободное от работы время, многие страдают от его острого язычка, Шеннон сделала зарубку на память, с ним надо быть осторожнее, вряд ли он будет придерживаться указаний миссис Мил. А вот Ганс и его отец, который больше походит на старшего брата, оба живые, подвижные, жуют словно наперегонки, обмениваясь озорными взглядами, эти наверняка первыми выскочат из-за стола и помчатся по своим делам. А вот Джейн рядом с миссис Мил, девушка, похоже, здесь совсем недавно, сидит, опустив глаза в тарелку, ест, нервно отщипывая по маленькому кусочку, жмется к тетушке, вздрагивает, словно боится не только остальных слуг, но и родную тетку, в принципе неудивительно, если кухарка -сердце этого дома, то экономка - его закон, суровый, но справедливый. Шеннон заметила, что даже занятые едой слуги невольно подтягиваются, стоит упасть на них грозному взгляду миссис Мил, она явно не позволит окончательно разболтаться даже в отсутствие хозяина. Когда завтрак был закончен, Шеннон решила, что впереди её ждет интересная жизнь.

В то время когда Шеннон знакомилась с обитателями замка, Лорен пришла в себя. Не открывая глаз, она пыталась собраться с мыслями. Что же все-таки произошло? Она помнила, как она почти добралась домой, и карета остановилась у въезда в поместье, и кучер пропал. Потом она вышла, и все: темнота. Больше она ничего не могла вспомнить. Где она и что с ней? Судя по качке, стуку колес и топоту лошадей, её куда-то везут. Но куда и кто, неужели её все-таки выследили люди Ролонда? Может этой тихоне Шеннон как-то удалось доказать, что она не причем, и даже подсказать, где Лорен надо искать. Нет, маловероятно. Лорен постаралась, чтобы Шеннон приняли за неё. Сходство между ними поразительное, а раз так, Ролонд не должен верить ни одному её слову. Чем больше Шеннон будет доказывать, что она не кузина, тем больше должен злиться Ролонд, считая, что она врет, чтобы избежать наказания, возможно, он даже больше накажет Шеннон за такую глупую, по его мнению, ложь, вот было бы забавно. Лорен нахмурилась, хватит думать об этой мерзавке, надо наконец подумать о себе. Итак, что мы имеем? Я лежу на чем- то мягком, и меня куда-то везут, руки-ноги вроде бы не связаны, но что-то мешает двигаться. Лорен открыла глаза, сначала она испугалась, что ослепла, но потом поняла, что на неё надет мешок, она взвизгнула, резко села и стащила с себя эту гадость, но на этом кошмар не закончился, она действительно лежала на чем-то мягком, но это было не мягкое сидение дорогого экипажа. Она ехала в простом деревенском фургоне, хуже могла быть только телега. Значит, все-таки разбойники, подумала Лорен, и тут её взгляд упал на возницу, который затормозил. Услышав вопль Лорен, возница обернулся:

-- Наконец-то я дождался тебя, Шеннон, любовь моя.

Лорен громко застонала, это был тот придурок, которым она запугала свою кузину. Кто же знал, что он будет настолько упорен.

-- Ты плохо себя чувствуешь?- нахмурился он.

-- Отвратительно, - вздохнула Лорен, - к тому же, я не Шеннон.

Он-то должен знать, что нас двое, подумала она.

-- Ну и ладно, - пожал плечами он, - все равно я так давно тебя ждал и больше не отпущу.

-- Говорю же тебе, я не та, кого ты ждал, ты же помнишь: у меня есть кузина.

Он нагнулся, притянул её к себе и поцеловал.

-- Нет, я точно ждал тебя, - сказал он, оторвавшись, - я помню, как мы целовались тайком. Я понял: это часть игры в похищение, ты предупреждала. Видишь, я ничего не забыл.

Лорен не ответила, она ведь действительно под видом Шеннон тайком встречалась с ним и целовалась, ей нравилось испытывать на нем свои чары, и потом, она же убеждала его, что Шеннон мечтает быть похищена, что это так романтично, и что он должен увезти её, несмотря на все её протесты, кто же знал, что все это так обернется. И что ей теперь делать, может, притвориться больной, а когда он пойдет за врачом, попытаться сбежать. Но куда она направится? Лорен огляделась: её саквояжа в фургоне не было, этот дурень не потрудился его забрать, так что все её имущество - то, что на ней: бедная монашеская роба. Податься некуда, в поместье её перехватит этот олух влюбленный, а в Городе - Ролонд. Безобразие! Это Ролонд во всем виноват и, конечно, эта тихоня Шеннон. Завела себе воздыхателя. О том, что воздыхателя Шеннон Лорен организовала сама, она старалась не думать. Ну почему жизнь с ней так несправедлива? Она ведь мечтала о Париже и принце, а трясется в жалком фургоне с деревенским олухом. С другой стороны, может ей удастся убедить его отвезти её обратно, он, конечно, упрям, но Лорен подумала, что раньше она вертела им, как хотела. Лорен взяла себя в руки и выдавила улыбку:

-- Дорогой, - проворковала она сладким голосом, - я так рада, что ты все помнишь, мы теперь точно будем вместе. Но не могли бы мы вернуться? Я так устала от путешествий, к тому же, в экипаже остались мои вещи.

-- Не волнуйся, любимая, - отозвался он, - я позабочусь о тебе, я дам тебе все, что тебе будет нужно.

-- Ну, пожалуйста, ну пожалуйста, ну ради меня, я так соскучилась по родному дому,- уговаривала Лорен.

Но в этот раз её чары не действовали. Как бы она не просила, он оставался непреклонен. Все его ответы сводились к одному, он её обожает, но пока они не поженятся, назад она не вернется. Поняв, что его не переубедить, Лорен пришла в отчаяние. Брак с этим человеком совсем не входил в её планы. Не то что бы он был совсем беден и безроден, но недостаточно знатен и блестящ для её устремлений. Лорен прекрасно понимала, насколько он привязан к своему наследному имению, и даже если уговорить его уехать за границу, на жизнь надолго не хватит, во всяком случае, на такую жизнь, которую Лорен считала достойной. И как с таким прикажете блистать в обществе, к тому же, Лорен сильно подозревала, что он точно не позволит ей иметь других ухажеров, не говоря о том, чтобы принимать от них дорогие подарки. И как же ей теперь быть? А еще этот вызывающий опасения дешевый фургон, что если этот олух уже профукал свое поместье?

-- Слушай, а почему мы трясемся в этом фургоне? - спросила она.

-- Для маскировки, - ответил он, - чтобы сбить погоню со следа, мы будем путешествовать под видом обычных селян, никто не догадается...

-- Какую погоню, - в ужасе воскликнула Лорен, - неужели за нами кто-то гонится?

-- Да вроде бы нет, но мы ведь решили все делать тайком, ты ведь сама этого хотела, помнишь.

-- Ничего я не хотела, - взорвалась Лорен, - и вообще это было давно, сейчас это просто глупо.

-- Какой темперамент, - восхитился олух, - чувствую, в пути нам скучно не будет.

-- Кстати, а куда мы собственно едем?- спросила Лорен.

-- К "Сумасшедшему Дункану", конечно.

Лорен снова застонала. Орден Сумасшедшего Дункана существовал уже много веков, его основатель - первый Дункан венчал всех без исключения, чаще всего к нему стекались парочки, желающие пожениться без родительского благословения. Но он мог также обвенчать невесту с кляпом во рту или жениха под дулом пистолета. Он и его последователи всегда селились далеко в горах на окраине страны в безлюдной труднодоступной местности, утверждая, что раз брачующиеся добрались туда, значит это судьба, на то воля божья. И, главное, такой брак считался вполне законным. Извесно также, что один из королей женился именно там, и с тех пор никто не осмеливается оспаривать законность такого союза, так что, если они туда доберутся, олух все-таки станет её мужем. Утешало одно, дорога будет долгой...

Ролонд ехал домой. Уже прошло три дня с тех пор, как он оставил Лорен в замке, и теперь ему не терпелось проверить, как повлияло на неё наказание. Все это время его преследовало тревожное воспоминание о её странном поведении во время похищения и своей реакции на неё. Но теперь с этим будет покончено, убеждал он себя, живо представляя, во что превратилась задавака Лорен за три дня грязной работы. Разъяренная, расстроенная, лохматая, потому что некому сделать ей прическу, в заляпанной пятнами одежде от неумелого обращения с метлой и шваброй, вынужденная на равных общаться с теми, кого всегда считала ниже себя. Ролонд специально не сообщал слугам о её происхождении, опасаясь, что тогда перевесит уважение к господам, а вот заносчивую служанку живо поставят на место. Так что, наверняка Лорен уже готова просить прощения, но Ролонд собирался держать её в замке до тех пор, пока она не осознает, что была не права. Ролонд очень надеялся, что на это не понадобится много времени, и его снедало любопытство, насколько она на пути к исправлению. Он строил разные предположения, но того, что его ожидало, представить никак не мог. Стоило ему переступить порог родного замка, как до него донеслось веселое, мелодичное пение, он пошел на звук, и когда пересек залу, увидел незнакомую девушку, которая увлеченно драила ступеньки лестницы, напевая себе под нос. Понадобилось несколько минут, чтобы узнать в этой аккуратно одетой в простую крестьянскую одежду, со светлыми волосами, заплетенными в косу и перевязанных лентой в тон сияющим аквамариновым глазам, девушке, ту, которую он сам недавно привез в замок. Не успел он оправиться от удивления, как она, заметив его присутствие, оторвалась от своего занятия, посмотрела на него и улыбнулась:

- Привет, - приветливо поздоровалась она.

Ролонд изумился еще больше, в её тоне, как и в прошлый раз, не было кокетства, только дружелюбие. Что это? Притворство, очередная игра? Ролонд, конечно, хотел, чтобы Лорен исправилась, но не верил, что это случилось так быстро. И как ему теперь быть? Тем временем его новая работница, кажется, всерьез забавлялась его замешательством. Заметив это, он уже было открыл рот, чтобы сказать что-нибудь резкое, но тут появилась миссис Мил, и он был вынужден переключить свое внимание. "Потом, - сказал он себе, - я разберусь с этим потом, заодно и узнаю, как быстро произошло это чудесное превращение". Но разговор с экономкой его еще больше озадачил, оказывается, его пленница примерно вела себя с самого начала. Поверить в такое мгновенное перерождение было трудно, следовательно, Лорен что-то задумала. К тому же, непонятно, сколько её теперь тут держать, если её раскаяние не вызывает доверия. Отпустить сразу - значит ничего не добиться. Но как определить, что её поведение стало искренним. Оставалось надеяться, что эта игра Лорен быстро надоест. И все-таки удивительно, просто не верится, что девушка на ступеньках - это Лорен де Шанти. Вроде и лицо то же, и фигура, но он не помнил, что бы Лорен излучала такую искреннюю приветливость, даже в лучшие дни её дружелюбие отдавало приторной слащавостью, еще удивительнее, что она знает, с какой стороны браться за швабру. Но с другой стороны, что он знает о прошлом Лорен, ничего до тех пор, пока граф де Шанти не привез жену в город. И вообще, не следует расстраиваться, наверняка стоит приглядеться поближе, и притворство слетит с Лорен, словно луковая шелуха.

Ролонд переоделся и спустился вниз распорядиться насчет обеда. Когда он подходил к кухне, он услышал смех и голоса.

-- Ну же, Метелка, - попросил один из слуг, - расскажи еще какую-нибудь из своих историй.

-- Просим, просим! - поддержали остальные.

Ролонд остановился в дверях. Интересно, кого это так прозвали.

-- Ну, хорошо - отозвалась Лорен, - но только недолго, у меня еще много работы.

-- Метелка ? - переспросил Ролонд - а что, мне нравится.

Все слуги встревоженно обернулись на его голос.

-- Это Эльзе придумала - призналась девушка, - теперь все меня зовут так.

-- Значит, и я буду тебя так звать, - решил Ролонд, потом кивнул остальным слугам, чтобы не обращали на него внимания, и обратился к кухарке.

Обсудив меню и распорядившись подавать обед через час, он вышел, хотя ему очень хотелось остаться и послушать, что за истории рассказывает его пленница. Но Ролонд понимал, что в его присутствии слуги не будут чувствовать себя свободно, не подслушивать же ему под дверью. Как-нибудь послушаю, пообещал он себе. Но такое дружеское отношение со слугами! Они явно считают её своей, и она не пытается их переубедить. Надо же, Метелка! - подумал он, - еще одна странность. С другой стороны, она ведь понимает, что помощи ей тут ждать не от кого, но развлекать слуг, рассказывая им разные истории? Да, неспроста все это. Ну ладно, хватит об этом думать, пора заняться делами, накопившимися за время его отсутствия, нечего ему переживать столько времени из-за этой интриганки.

Но отвлечься оказалось не так уж легко. Тем более, странности продолжались. Когда он спустился к обеду, прислуживать за столом стала тоже Лорен.

-- Решила расширить круг своих обязанностей?- язвительно спросил он.

-- Нет, просто Джейн приболела и просила её заменить, - пояснила она.

-- Какие мы стали добрые, с чего бы это? И что-то я не слышу в твоем голосе особого сочувствия.

-- Я думаю, на самом деле она просто боится тебя.

-- А ты нет?

-- А мне уже бояться вроде нечего, - возразила она.

-- И поэтому ты рвешься меня обслуживать, - Ролонд выразительно поднял брови, - я надеюсь, еда не отравлена.

-- Портить такую еду - преступление, к тому же, где бы я взяла яд.

-- Тебе достаточно плюнуть, - пробормотал Ролонд себе под нос.

Но она расслышала и рассмеялась. Казалось, её совсем не раздражала его язвительность, наоборот, было видно, её что-то сильно забавляет. Такое её поведение выводило Ролонда из равновесия, веселая и услужливая она казалось... милой, так и хотелось подшучивать вместе с ней. Ролонд снова нахмурил брови.

-- Если ты стала такой образцовой служанкой, не обращайся ко мне на ты.

-- Я бы не сказала, что быть служанкой - мечта всей моей жизни, - покачала она головой, - и как ты хочешь, что бы я к тебе обращалась?

Никак,- чуть не вырвалось у него, - надо вывести её из себя, заставить показать свое истинное лицо, - напомнил он себе.

-- Как и другие слуги, зови меня хозяином или обращайся "мой господин".

-- Как скажешь, - снова улыбнулась она, могу называть тебя "Ваше величество"

-- Судя по тону, уважения в любом случае не прибавится, так что можешь идти, не хочу отрывать тебя от основного занятия, возвращайся к ведрам и швабрам, Метелка. Я тут справлюсь сам.

-- Какая заботливость, - снова рассмеялась она и направилась к выходу из зала, но вдруг, нахмурившись, остановилась, - только не надо из-за меня наказывать Джейн.

-- Какая заботливость, - передразнил её Ролонд и помрачнел еще больше, - иди уже, я не наказываю людей за чужие грехи.

Тут она снова рассмеялась, отсмеявшись, она взглянула на него со странным выражением.

-- Возможно, ты и прав, - задумчиво пробормотала она и вышла.

А он пытался понять, что она имела в виду.

"Что это был за день", - думала Шеннон, войдя в свою комнату. Она остановилась и прислонилась спиной к двери. На губах девушки блуждала улыбка. Все время, пока она работала в замке, её не покидала мысль о человеке, привезшим её сюда, и вот сегодня они снова встретились. Шеннон усмехнулась, вспомнив, какое у него было лицо, когда он столкнулся с ней на лестнице, и до него дошло, кого он, собственно, видит. Девушка от души забавлялась его замешательством. Но и сама она была поражена, рассмотрев его при свете дня. Она уже успела позабыть, какое сильное впечатление он производит. Такой большой, мощный, уверенный в себе, с густыми черными бровями, с резкими чертами лица, но скорее красив, а уж его волнистые волосы ниже плеч и глаза темно серые, а не черные, как ей показалось в свете свечи! И еще, он совершенно менялся в зависимости от настроения, во всяком случае, в восприятии Шеннон. Серьезный, с нахмуренными бровями, он казался опасным, как штормовой ветер, что бросает волны на скалы. Недоумение делало его более земным, а улыбка, подмеченная девушкой, когда он обращался к кухарке, придавала ему обаяния. А еще остроумие, Шеннон покачала головой, вспоминая его замечание насчет яда со змеиного язычка Лорен. Конечно, с ней он был резок, и даже намеренно груб, но Шеннон не воспринимала его слова на свой счет, а такое отношение к её кузине девушку совершенно не огорчало. Ей только было очень интересно, чем оно было вызвано. Но спросить она не смела, такой вопрос с её стороны наверняка привел бы его в ярость. Ей же было гораздо приятнее его недоумение, удивление и замешательство. Шеннон вовсе не сердилась на Ролонда, но её очень забавляло, что она может лишить равновесия такого уверенного в себе человека, и для этого ей просто надо быть собой.

Шеннон уже привычно поднялась с рассветом и отправилась на кухню помогать Марии печь хлеб. Её нравилось вставать вместе с солнцем и бродить по тихому спящему замку, нравилось месить тесто и болтать с Марией обо всем и ни о чем. Ей нравилась эта веселая жизнерадостная женщина, которая умела быть счастливой, и так же щедро одаривала счастьем окружающих. Мария любила свою работу и вкладывала в неё всю душу. Секрет её божественно вкусных блюд был прост: все, что она делала, она делала с большой любовью. И к продуктам, и к тем, кто их будет есть. Она напевала над тестом и пританцовывала, взбивая белки, и еще, она не боялась экспериментировать, подбирая необычные сочетания, и надо сказать, она обладала поразительным чутьем. Конечно, Мария не могла научить всему, есть что-то неощутимое, божий дар, который не передашь другому, но, в то же время, Шеннон открыла для себя много нового, и к тому же, они говорили не только о готовке.

-- Помни, чем бы ты ни занималась, все надо делать с душой, с радостью! - Наставляла Мария, - и уж тем более по отношению к еде, она настроение чувствует, особенно тесто, чутье приходит с опытом, но без любви к искусству еда вкусной не бывает, в лучшем случае, съедобно. Была у меня сестра, и мать нас учила готовить, но как сестра ни старалась, ничего не выходило. А все от того, что душа у ней к этому не лежала, зато шила она замечательно, ни лоскуточка у неё не пропадало, из старой юбки модное платье для младшей сестренки сделает, моя Анна вся в неё.

Мария с удовольствием вспоминала детство и итальянскую деревушку, в которой она выросла. И Шеннон не только постигала секреты кулинарии, а еще и разучивала народные итальянские песни. Она с удовольствием слушала истории Марии и как-то, не удержавшись, рассказала в ответ случай из монастырской жизни, правда, спохватилась, сказала, что все придумала и призналась, что любит придумывать всякие истории. Потом про это узнала Анна и младшие горничные, и теперь, как только выдастся свободная минутка, слуги просят её что-нибудь рассказать. И она с удовольствием вспоминает разные случаи, а их за то время, что она провела в монастыре, набралось немало. Но сейчас было раннее утро, слуги спали. Мария пошла в огород за какими-то приправами. А Шеннон, оставшись одна, посыпала стол мукой, вытряхнула подошедшее тесто из кадушки, и тихонько напевая, стала его вымешивать. Оставалось совсем немного перед тем, когда можно будет поставить будущий каравай в печь, когда хлопнула дверь черного хода. Сначала Шеннон не придала этому значения, решив, что вернулась с огорода кухарка, но затем в тишине коридора раздались тяжелые мужские шаги. Открылась дверь. И девушка удивленно подняла глаза, как раз в тот миг, когда на кухню вошел Ролонд. В костюме для верховой езды, ладно облегающим его мощную фигуру, с блестящими от возбуждения глазами, легким румянцем, проглядывающим сквозь загар, с длинными прядями волос, выбившимися из хвоста на затылке, весь он дышал свежестью и какой-то дикой первобытной силой.

-- Привет - поздоровался он слегка удивленно, но без уже привычной для Шеннон враждебности, видимо настроение у него было мирным, - не ожидал тебя здесь увидеть.

-- Я помогаю по утрам Марии, а она учит меня готовить.

-- Я слышал об этом, но, если честно, не мог поверить, не знал, что ты любишь вставать с рассветом.

-- Ты многого обо мне не знаешь, - улыбнулась Шеннон. "Даже то, что я - не Лорен" -подумала она про себя, потом нахмурилась, - а почему не спишь ты, что- то случилось? - тревожно спросила она.

Ролонд отрицательно покачал головой, отчего из хвоста выбилось еще несколько прядей, и он машинально провел по ним рукой, чтобы они не закрывали глаза.

-- Нет,- ответил он - просто я тоже ранняя пташка, когда позволяют дела, я встаю с рассветом и катаюсь верхом. Нет ничего лучше, чем промчаться наперегонки с зарей ранним утром.

-- Завидую, - мечтательно сказала Шеннон, - мне очень давно не выпадала возможность поездить верхом, а уж пронестись галопом во весь опор...

Девушка замолчала, погружаясь в воспоминания, когда она подростком скакала по полям и лесам, и ветер свистел в ушах, и кровь пела в жилах, наполняя её ощущением свободы, от которого хотелось кричать, ибо не было сил сдержать восторг. Как давно это было, казалось суровые годы в монастыре вытравили счастливые воспоминания, но теперь... Хотя теперь её жизнь тоже не назовешь полностью свободной, Шеннон вздохнула, возвращаясь к суровой действительности.

-- Ты, наверно, хочешь есть? - спросила она, - завтрак еще не готов, но я могу что-нибудь состряпать на скорую руку, вот только поставлю хлеб в печь.

-- Не суетись, я шел через кухню потому, что тут самый близкий путь от конюшни.

-- Конюх, небось, очень этому рад,- усмехнулась Шеннон.

Ролонд откинул голову и от души рассмеялся, тут дверь хлопнула снова, и на кухне появилась Мария Анжелини. Ролонд вежливо с ней поздоровался, кивнул Шеннон на прощание и покинул кухню. Шеннон же долго еще смотрела ему вслед. Сегодня Ролонд был почти дружелюбен, приятно было просто поболтать с ним, услышать, как он смеется, увидеть его улыбку, а не привычно мрачное лицо. Из разговоров со слугами Шеннон знала, что обычно Ролонд очень редко улыбается, чаще его видят очень серьезным, сосредоточенным, задумчивым, и хотя он не бывает несправедливо суров, новые слуги его побаиваются, зато те, кто служат в замке давно, знают: Ролонд не терпит лентяев, но никогда не срывает на слугах плохое настроение. И все же он почти всегда хмур. Шеннон подумала, может, она сможет его расшевелить, ведь она заражала своим настроением даже суровых монахинь. А если... Но тут Мария стукнула дверцей буфета, и девушка вернулась к действительности. "Не все так просто, - напомнила она себе, вымешивая еще раз тесто, - он ведь принимает её за кузину и считает врагом. А я даже не знаю, в чем Лорен перед ним провинилась. Но можно быть уверенной в том, что все попытки сближения Ролонд воспримет в штыки". Девушка тряхнула головой, она понимала, что будет трудно, но сложности никогда её не останавливали. Но что бы ей ни предстояло, все это еще впереди, а сейчас она поставила хлеб в печку и спросила Марию, что она может сделать еще....

Ролонд вошел в свою комнату, все ещё улыбаясь. Хорошее начало нового дня. Ролонд всегда радовался возможности встать до рассвета, оседлать своего любимого коня и нестись во весь опор, вдыхая утренний свежий воздух, чувствуя работу мощных мышц, ощущать себя единым целым с конем и со всем окружающим. Потомок рыцарских коней, Снежный всегда выкладывался полностью, он был могуч и силен, он понимал хозяина с полуслова, умный и преданный. Ролонд гордился им, и знал: конь его не подведет. Но Ролонд не брал Снежного в город, ибо казалось кощунством заставлять его медленно лавировать между экипажами, или простаивать в конюшне, пока хозяин занят делами. Ведь кроме Ролонда, жеребец подпускал к себе только старшего конюха. И все-таки, Ролонду очень не хватало этих прогулок, ведь только в такие моменты он был свободен от всего, от груза прошлого, тревог и волнений, пожалуй, лишь в этот миг он был счастлив. А сегодня после прогулки его поджидал необычный сюрприз. Ролонд улыбнулся, вспомнив, как он вернулся в дом, и как завороженный, пошел на звуки пения, как он вошел на кухню и был встречен ласковой улыбкой прелестной девушки. Ему нравилось, что она его не боялась и не вздрагивала при его появлении, было приятно просто поболтать с кем-то, не взвешивая каждое свое слово, а как озарилось её лицо, когда он упомянул, что катался верхом. Он не мог не любоваться ей в этот момент: блестящие глаза, трепещущие ресницы, слегка учащенное дыхание, как будто она тоже неслась сквозь пространство и время и знала, что это счастье. У Ролонда потеплело в груди, но через минуту он нахмурился, нельзя расслабляться, нельзя забывать, с кем он имеет дело. Лорен вовсе не простая деревенская девушка, и стоит ему расслабиться, она может нанести удар в спину. Он воскресил в памяти все, что знал об этой женщине: все её каверзы и интриги, тех людей, которые пострадали от её злобных выходок. Нет, он не должен был подпасть под её очарование, но так не вязался образ Лорен де Шанти с той милой и приветливой девушкой, которую он видит в своем замке, трудолюбивую, внимательную, веселую, рассказывающую слугам занимательные истории и встающую на рассвете, чтобы помочь Марии печь хлеб. Еще одна загадка, зачем Лорен учится готовить? По слухам, она не задумывалась над тем, где в её доме находится кухня. Остается сделать вывод, что все это спектакль для него, возможно, она узнала, что он любит вставать до рассвета и решила этим воспользоваться. Но все же, Ролонд не мог до конца поверить, что все, что он видел - чистое притворство. И, несмотря на суровые доводы рассудка, на сердце теплело, стоило вспомнить мечтательное выражение её лица.

Ролонд позвонил, чтобы ему принесли воды для умывания, и стал переодеваться к завтраку. Он всегда делал это сам, не прибегая к услугам камердинера. Мысленно он перечислял дела, которыми ему сегодня стоит заняться. Вчера он изучал отчеты управляющих, так что надо начать объезжать свои земли, посмотреть на все своими глазами, не то, что бы он сомневался в тех, кого поставил присматривать за имуществом, но, когда он здесь, он всегда брал все заботы на себя. В первую очередь, он собирался проведать деревню у реки, где, по донесению управляющих, прорвало плотину и размыло несколько домов. Надо проверить, как ведутся восстановительные работы, где разместили пострадавших, не нужна ли дополнительная помощь. Потом можно будет проехаться по полям, поговорить с крестьянами, навестить леваду, где разводят коней, к обеду вернуться в замок, а потом, Ролонд вздохнул, опять бумаги, бумаги, бумаги... Но ничего не поделаешь, обязанность хозяина - всегда быть в курсе того, что происходит с его состоянием и его людьми, быть в ответе за них. Потом перед ужином можно позаниматься с мечом. Ролонд всегда следил за своей физической формой. И хотя в стране уже давно был мир, а современные дуэлянты предпочитали шпаги и пистолеты, находясь в поместье, он всегда выполнял тренировочный комплекс упражнений рыцарей. И уверенно работал с тяжелым двуручным мечом, который славно служил его предкам. Впрочем, стрельбу и фехтование он тоже не обходил своим вниманием и овладел ими в совершенстве, не забывая оттачивать свои навыки, хотя давно уже не мог припомнить, чтобы кто-то набрался смелости и вызвал его на дуэль. После упражнений - ужин, а потом можно будет спокойно посидеть с книгой у камина. Ну что же, с планами определились, и теперь можно спокойно идти завтракать.

Ролонд сидел за столом и хмурил брови. Нет, надо было по-простому заскочить на кухню и попросить у Марии какой-нибудь бутерброд. А он сидит, как дурак, в столовой и чувствует себя чуть ли не людоедом, потому что служанка, которая приносит ему еду, вздрагивает всякий раз, когда он поднимает на неё взгляд, и это при том, что он в жизни не обижал служанок, а когда он попросил принести джем, вздрогнула, разлила чай и, залившись слезами, убежала. И что ему теперь делать? Ждать, когда придет кто-то еще, или проще встать и обслужить себя самому? Но "не положено", Ролонд вздохнул. "Хозяин обеспечивает слугам места и держит дистанцию, если хозяин начнет все делать сам, слуги начнут переживать за свое положение в доме", - вспомнил Ролонд слова наставника. "Чушь, - подумал Ролонд, - всем ясно, что мне не под силу в одиночку содержать замок в чистоте, что я не буду часами мыть полы, стирать белье, чинить всякие там шкафы, и уж тем более стоять весь день у плиты. У меня и своих дел по горло. Но почему я не могу в своем замке сам взять себе еду, а еще лучше спокойно поесть на кухне вместе со всеми? Дистанция, чтоб её! Слуги не могут расслабиться в присутствие господина. Марии-то, конечно, все равно. Она не различает людей по чинам и ко всем относиться с материнской нежностью. Но вот экономка может недовольно поджимать губы, ничего не скажет: "как можно возражать хозяину", но будет выражать молчаливое неодобрение, хорошо еще Гейтс, дворецкий, остался в городском доме". Пока Ролонд размышлял, в зале появилась девушка с подносом.

-- Опять ты, - воскликнул Ролонд, хмуря брови.

-- Пришлось, - пожала плечами девушка - Джейн прибежала на кухню вся в слезах, миссис Мил выясняет, что случилось, а Мария послала меня сюда с подносом. Чем ты так довел девушку?

-- Чем- чем, всего лишь попросил джем, такая вот невыполнимая просьба, - проворчал Ролонд, становясь еще мрачней.

-- Ясно, - улыбнулась девушка, - а наша тихоня Джейн вздрогнула от звуков твоего грозного голоса, и наверняка совершила какую-то оплошность. Надеюсь, ты хоть не пострадал?

-- Нет, пострадал всего лишь стол, - иначе девушка бы скончалась на месте от ужаса, - мрачно пошутил он.

-- Да ладно тебе, не переживай, девчушка от каждой тени шарахается, не только от тебя.

-- Кто тебе сказал, что я переживаю?

-- Да у тебя на лбу вот такими буквами написано, - девушка ловко сгрузила еду с подноса на стол и развела руки в стороны, желая показать, какого размера буквы.

-- А ты опять дерзишь, - покачал головой Ролонд, но тон его был не слишком суров, - а кто-то обещал вести себя подобающе.

-- Как скажете, мой господин, - поклонилась девушка, но глаза её продолжали светиться веселым лукавством.

-- Кстати, а почему Мария не пришла сама?

-- О, она готовит какой-то восхитительный десерт в честь Вашего посещения замка и не может отойти от плиты, мой господин.

-- Ты можешь уже идти, не хочу отрывать тебя от обязанностей.

Девушка коротко поклонилась и, размахивая подносом, побежала на кухню, весело смеясь.

-- И что мне с ней делать? - проворчал Ролонд себе под нос.

Не так, совсем не так, представлял он себе пребывание Лорен в его замке, и что хуже всего, всерьез рассердиться на эту веселую девушку, которую он видел, у него не получалось. Оставалось только молиться, чтобы эта игра Лорен побыстрее надоела. Тем временем, он доел свой завтрак, а из кухни появилась Мария, торжественно несущая восхитительно пахнущий десерт, и все плохие мысли вылетели у Ролонда из головы.

Час спустя Ролонд уже был у затопленной деревеньки и думал, что не зря он проводит инспекцию лично. Дела в деревеньке действительно были плохи. Наводнением размыло много домов и пару общих складов с припасами. Потерявших дома разместили в амбаре на краю деревни, там было сухо, но очень тесно, многие люди были больны, особенно дети, и помогать им было почти некому, все здоровое население деревни чинило плотину. А между больными и ранеными ходила лишь старая знахарка. Обтирала лбы, меняла повязки и тихо жаловалась себе под нос, что вода унесла все её снадобья. Ролонд быстро заехал в две соседние деревни, снял с работ людей и отправил на подмогу - чинить плотину. Отправил знахарей с лекарствами к амбару, договорился со старостами, что оставшихся без крова примут на постой, пока не отстроят новые дома. Потом вернулся к амбару, куда уже подъезжали телеги, чтобы забрать наименее пострадавших, и поинтересовался у знахарки, не нужно ли еще чего. Сделав для деревни все, что можно, Ролонд продолжил свой путь. Настроение у него опять было испорчено, такие трагедии невольно возвращали его в тот день, когда горел замок, и погибли его родители, тогда он ничего не мог сделать, теперь пытался спасти все, что можно, но, увы, не всем удавалось помочь. Тряхнув головой, отгоняя тяжелые мысли, Ролонд пустил коня во весь опор, надеясь, что бешеная скачка поможет ему развеяться. В остальных пунктах его сегодняшнего маршрута дела обстояли неплохо, поля радовали глаз, у лошадей подрастали перспективные жеребята. И все же, горечь не покинула Ролонда, когда он вернулся домой к обеду. Обед ему принесла, недовольно поджимая губы, одна из старших горничных, её кислая мина тоже не доставила Ролонду удовольствия. После обеда, просмотрев несколько документов, Ролонд понял, что ему просто необходимо размяться, иначе он своим видом будет пугать не только впечатлительную Джейн. Кстати, о Джейн, к нему приходила миссис Мил с докладом, что девушка плачет в своей комнате и боится, что её уволят. И Ролонду пришлось убеждать экономку, что он не собирается прогонять девушку, посоветовав напоследок занять горничную чем-нибудь полезным, взял меч и вышел на плац.

Сначала просто разминка, чтобы разогреть мышцы, а потом можно браться за меч. Упражнения с мечом были для Ролонда не просто данью традиции, не только способом поддержания физической формы. Работа с тяжелым старым двуручником требовала не только силы, но и большой сосредоточенности на том, что делаешь. Одно неверное движение, и можно сильно пострадать. Занятия с мечом заставляют забыть обо всем, что тревожило днем, есть только ты и меч." Друг, не раз спасавший на поле битвы его предков, теперь ты, пусть и по-другому, спасаешь меня" - думал Ролонд. Шаг, замах, блок, шаг назад, разворот, замах, блок назад, разворот, контроль над телом, контроль над мыслями, ничего лишнего, шаг, замах, блок, разворот. Ты чувствуешь окружающее с потрясающей четкостью, но ничто не может нарушить концентрацию. Ничто не может нарушить этот смертельный танец с мечом. Краем сознания отметил, что его пленница, замерев у окна, которое мыла, за ним наблюдает, но сейчас это было не важно, сейчас он жалел лишь о том, что его учитель- мастер меча в отъезде, и ему не с кем устроить спарринг.

С утра Шеннон приступила к мытью окон, вообще день начинался очень интересно. Сначала она встретила хозяина замка ранним утром, а потом ей пришлось принести ему завтрак, потому что пугливая Джейн устроила истерику. Шеннон вздохнула, вспомнив Ролонда, угрюмо сгорбившегося над столом, такого одинокого в этой большой столовой. Бедняжка! Трудно, когда тебя считают чудовищем, но вроде бы ей удалось его расшевелить. Или, может быть, помог десерт сеньоры Анжелини. Но уходил он уже вполне веселый. А она отправилась мыть окна. Еще один пункт в списке исправительно-трудовой деятельности, придуманной для Лорен. Забавно, он велел ей мыть окна только на первом этаже, видно, боится, что на втором она может убиться, выпав из окна. Впрочем, если бы тут действительно была Лорен, она могла пострадать и на первом. Хотя, думаю, она бы застряла еще наверху с метлой, и все-таки интересно, сколько он еще собирается её тут держать, пока не выполнит все, что наказано, или, может, пока не извинится, тогда она влипла. Шеннон провела рукой по лбу. Извиниться она готова прямо сейчас, только понятия не имеет, за что. И Ролонд ей явно не поверит. Он и так смотрит на неё с подозрением. Но что она может сделать, если вести себя как Лорен ей не хочется, да и поздно уже. Шеннон успела подружиться со слугами, и начинать смотреть на них свысока - глупо. Лениться Шеннон тоже не хотелось: скучно сидеть целыми днями у себя в комнате. Да и не привыкла она сидеть на месте, так что работа ей в радость. Вот и теперь она весело напевала, протирая окно влажной тряпкой. После монастыря её до сих пор радовало, что можно носиться по лестницам и петь целыми днями не только церковные гимны. Что нет строгого режима и суровых монахинь, правда есть строгая экономка миссис Мил, но куда ей до сестер Еухении и Клары. Если честно, Шеннон признавалась в этом себе самой, ей не хотелось покидать замок слишком скоро, ей было тут интересно, особенно с тех пор, как вернулся его хозяин, но, в то же время, неизвестность несколько напрягала. Больше всего её тревожила мысль, что она не знает, что же натворила Лорен, это могло быть опасно. Так например, один из лакеев, приехавших с Ролондом, очень странно на неё смотрит, возможно, он тоже имеет на неё зуб, но молчит, верный приказу. Спросить прямо у лакея Шеннон не решилась. Девушка подхватила тазик, тряпки и направилась к следующему окну. В принципе, как и все прочие, это задание было чисто номинальным. Окна тут достаточно чистые, не то, что заросшие столетней пылью полуподвальные окошечки монастырской библиотеки. Вернее не самой библиотеки, а старого архива, в который уже много лет никто не ходил, во всяком случае, до того, как туда пробралась Шеннон из любопытства и на спор. Шеннон улыбнулась воспоминанию. Перед её мысленным взором возникла комната при монастырской школе. Комната была рассчитана на двух человек, но сейчас там сидело пятеро: сама Шеннон, Сара, Элоиза, Кетрин и еще Васса, девочка, которая училась вместе с ними в школе. Но потом благополучно вернулась домой. И, кажется, успешно вышла замуж, так они слышали. Письма самой Вассы перестали приходить вскоре после того, как она вернулась домой, в тех, что приходили, с восторгом были описаны модные наряды, балы, красавцы-кавалеры и куча пирожных, которые никто не мешал ей есть, в школе Васса всегда жаловалась на голод, но сейчас это не важно. Тот вечер, который вспоминала Шеннон, был, когда они пробыли в школе всего четыре месяца, они все еще отчаянно скучали, а здания монастыря казались полными тайн. Сара и Кетрин сидели на одной кровати, Васса разместилась на другой и торопливо поедала коржик, отданный ей доброй Сарой, Элоиза и Шеннон, не мудрствуя лукаво, расположились на полу.

-- А я говорю, что там была тюрьма, - заявила Элоиза.

-- Какая тюрьма? Это ведь монастырь, а не замок!

-- Ну и что, а еще, - не успокаивалась Элоиза, - там пыточная и скелеты на цепях.

Васса вздрогнула и подавилась коржиком.

-- И призраки, - довольно добавила девушка.

-- Ой, - вскрикнула Васса

-- Какие призраки, кого?- возмутилась Шеннон.

-- Пленников, которых зверски пытали.

-- Это всегда был женский монастырь, вряд ли тут стали бы кого-то пытать, - сказала Сара.

-- А я слышала, - задумчиво произнесла Кетрин,- что в древние времена провинившихся монахинь живыми замуровывали в стену.

-- Вот, вот! - торжественно воскликнула Элоиза.

-- Провинившихся в чем? - спросила Васса.

-- Не знаю, - смутилась Кетрин, - там было написано: "нарушивших обет", как именно они это делали, я не поняла.

-- И все равно, я не верю в тюрьму и призраков, - сказала Шеннон, - туда давно никто не ходит.

-- Потому и не ходят, что боятся, - настаивала Элоиза

-- На святой земле не может быть не упокоенных душ, здесь все пронизано покоем.

-- Вечным! - воскликнула Элоиза.

-- Мне страшно, - шепнула Васса.

-- Шеннон тоже, - заявила Элоиза - потому она и говорит, что не верит в призраков.

-- А вот и нет, - вспылила Шеннон, - я не верю в призраков потому, что здесь их нет и быть не может.

-- А вот и да, - завелась Элоиза.

-- Девочки, не ссорьтесь! - попросила Сара.

-- Неправда, ничего я не боюсь, могу пойти туда и убедиться, что ничего там нет: просто старые кладовые или вообще пустые подвалы.

-- Ага, а почему там заперто? Ты туда не попадешь.

-- А вот и попаду, найду ключ, я слышала: ключи от подвалов хранятся у наставницы Еухении.

-- Шеннон, не надо, - взмолилась Сара, - тебя накажут.

-- И ты туда же, - возмутилась Элоиза - если она утверждает, что не боится, пусть докажет, и нечего её отговаривать.

-- Я пойду с ней, - вдруг сказала Кетрин.

-- Я тоже, - кивнула Сара.

Элоиза и Шеннон вместе попытались отговорить Сару от этой затеи, тихая и спокойная, она не была создана для проказ, но тщетно. Если она что-то решила, переубедить её не получалось.

-- А ты, Васса? - спросила Элоиза.

-- Я останусь здесь, мне и так страшно, если я пойду с вами, то все испорчу.

-- Ладно, тогда пошли, - скомандовала Элоиза.

-- Не сейчас, - возразила Шеннон.

-- Что, все-таки сдрейфила?

-- Ни в коем случае, но ты сама сказала, что без ключа нам туда не попасть, так что нам нужен план, как достать ключ. Думаю, делать это удобнее днем.

-- И что, пойдем в подвал у всех на виду? Нас засекут мигом, - засомневалась Элоиза.

-- Нет, я предлагаю днем добыть ключ, а в подвал пойти вечером.

-- А если отсутствие ключа заметят?

-- Вряд ли, туда ведь никогда не ходят.

-- Да, но наставница Еухения любит порядок, она мигом заметит, что что-то пропало, поднимет шум.

-- А если взять ключ и сразу вернуть? - вмешалась Кетрин.

-- Точно! - обрадовалась Шеннон.

-- Зачем тогда вообще брать, ведь в подвал решили идти ночью.

-- Да, но дверь можно отпереть и днем, если мы войдем у всех на виду в дверь, которая должна быть заперта, это одно, но если мы просто ненадолго остановимся возле неё, никто не обратит на это внимания. Одна нас прикроет. Быстро отпираем двери и возвращаем ключ на место, пока кто-то отвлекает наставницу, а вечером пробираемся в подвал и выясняем что там. Все согласны?

-- Да, - ответила Элоиза.

Две другие девушки согласно кивнули.

-- Осталось только определить, кто будет отвлекать Еухению.

-- Я, - сказала Сара, - тут я вам и пригожусь, если к наставнице подойдет Шеннон или Элоиза, это вызовет подозрения, но если я подойду с вопросом, или вроде Кетрин стало нехорошо, и я прошу помочь, точно не удивятся.

-- Сара, - удивленно спросила Шеннон, - ты же считаешь, что врать нехорошо?

-- А я и не буду врать по возможности, что нехорошо, так это, если вас накажут из-за этого спора.

-- Но если нас поймают, накажут и тебя.

-- Это справедливо, если я не смогла вас остановить, - улыбнулась Сара.

Девушки на миг пристыжено притихли, но они были уже не в силах отказаться от своего плана. Первая его часть с ключом прошла гладко. Сара и Кетрин мастерски отвлекли внимание строгой наставницы, и Шеннон без труда нашла ключ, тяга сестры Еухении к порядку тут очень помогла: у всех ключей были пометки, от каких они дверей. Также девушкам удалось открыть дверь, не привлекая внимания. И вот ночью несколько девушек отправились в поход. Они тихо, стараясь не шуметь, крались по коридорам, передавая друг другу свечу и заслоняя тонкий огонек, чтобы его не увидели издалека дежурные по коридорам. И вот, наконец, нужная дверь. Шеннон взялась за ручку и потянула, дверь не поддалась, Шеннон потянула сильнее, дверь сдвинулась, но совсем чуть-чуть, тогда Шеннон дернула из-за всех сил, и дверь с тихим скрипом открылась. На мгновение девушки замерли. Но, кажется, никто не обратил на шум внимания. И они с замирающим сердцем по пыльным ступеням спустились в подвал. Шеннон волновалась, в тюрьму и приведения она не верила, но её беспокоило, а вдруг внизу еще дверь, и она заперта, тогда все их усилия напрасны. К счастью, им повезло, дверь была, но без запора, и вот они оказались внутри. И теперь тревожно оглядывались, пытаясь понять в слабом свете свечи, что же их окружает, вон там, похоже, стул и стол, а с другой стороны вроде шкафы, стеллажи. Что лежит в них, издалека разобрать не получалось, они подошли поближе, в огоньке свечи высветились стопки книг и свитков, покрытых толстым слоем пыли.

-- Бумаги,- разочарованно вздохнула Элоиза, резко отворачиваясь.

Зря она так сделала, от её движения пыль поднялась в воздух, девочки стали сильно чихать, свеча погасла, в темноте они наталкивались на стеллаж и друг на друга, что-то с шумом упало, кто-то закричал. Естественно, на шум прибежали монашки, дежурные по этажу, обнаружили их и повели нарушительниц спокойствия к матери настоятельнице. Та, выслушав сестер, обвела взглядом испуганных девочек.

-- Ваше стремление к знаниям похвальны, - лукаво улыбнулась она, - но лучше будет, если в следующий раз вы предупредите наставниц о желании посетить старый архив, а не станете пробираться туда среди ночи. К тому же, там лежат в основном старые расходные книги, да дневники прошлых настоятельниц и некоторых монахинь, но вы можете изучить их.

Девочки облегченно вздохнули, вроде бы пронесло.

-- Только сначала уберите там все, нельзя же находиться в такой пылище, я попрошу ваших наставниц проследить.

И потом они целую неделю по вечерам после занятий отмывали комнату от столетней пыли, оттирали, стоя на шаткой лестнице, маленькие окошечки под потолком, так запорошенные пылью и грязью, что через них и днем не пробивался свет. Потом они все-таки изучали архив, счетные книги их не привлекали, но именно дневники монахинь подвигли Элоизу по пути веры.

Шеннон улыбнулась, выплывая из воспоминаний. Время шло уже к обеду, но мысли о прошлом не мешали делу, и половина окон была уже помыта, хорошо еще, что ей поручили мыть окна только в обжитых помещениях, иначе это могло затянуться очень и очень надолго. После обеда Шеннон пришлось выслушивать жалобы одной из старших горничных, которой поручили обслуживать Ролонда, та восприняла поручение как понижение статуса. Шеннон фыркнула, как будто перестилать постели, на которых никто не спит, более почетно, чем прислуживать ему. Потом Шеннон вернулась к прерванному занятию, теперь она мыла окна, выходящие на плац и внутренний дворик, она уже домывала очередное окно, когда на плац вышел Ролонд с тяжелым двуручным мечом. Пока он разминался, Шеннон старалась не обращать на него внимания и заниматься своим делом, но когда он взял меч, она уже не могла удержаться и стала смотреть. А посмотреть было на что. Еще перед началом занятий Ролонд снял тунику, и теперь Шеннон могла полюбоваться красивым обнаженным торсом, чуть тронутой загаром кожей, на которой блестели капельки пота, работой рельефных мышц, плавными, красивыми уверенными движеньями. Этот танец с мечом завораживал, но больше всего девушку поразило выражение лица Ролонда, казалось бы, оно должно быть напряженным, но нет, оно было спокойным и словно озаренным внутренним светом. Шеннон подумала о том, что наверное именно с таким лицом шли в бой древние паладины, защищая свою страну и свою веру, а сейчас их потомок обретает покой, взявшись за старый меч. Затаив дыхание, наблюдала она, как медленные движения сменяют быстрые выпады, удары, развороты, блоки, все четко и слитно, будто подчинено какой-то мелодии, это гипнотизировало, заставляло забыть обо всем окружающем, и только когда Ролонд остановился, девушка смогла нормально дышать. Ролонд оделся и вернулся в дом, а Шеннон все еще стояла у окна и смотрела вдаль.

Ролонд закончил тренировку и вернул меч в оружейную, там наскоро помылся заранее приготовленной водой, надел чистую тунику и отправился в общий зал ужинать. Проходя мимо одной из комнат, заметил силуэт у окна и остановился, присмотревшись, он узнал свою пленницу, она стояла над тазиком с водой. Одной рукой она сжимала уже почти сухую тряпку, другой оперлась на раму, глаза её смотрели куда-то вдаль.

-- Эй, - позвал он, - я не настаиваю, чтобы ты работала до глубокой ночи.

-- Что? - девушка вздрогнула и обернулась.

-- Я говорю: темно уже, можешь пока оставить свое занятие, окна никуда не убегут, - пояснил Ролонд.

-- Хорошо, - покладисто согласилась девушка и вышла из комнаты.

Вместе они отправились в столовую, в зале уже зажгли свечи и камин, но стол еще не был накрыт.

-- Интересно, кто на этот раз будет мне прислуживать, - подумал Ролонд вслух.

-- Наверное, Мария, - предположила девушка, - ужин готов, и слуг уже наверняка покормили.

-- Хочешь остаться и поесть вместе со мной, - неожиданно для себя предложил он.

Девушка замерла на миг, но потом отрицательно покачала головой.

-- Я думаю: не стоит. Если ты позволишь, я лучше пойду спать.

-- Но, как я понял, ты сегодня не ужинала, в мои планы не входило морить тебя голодом.

-- Я знаю, но все-таки я предпочла бы пойти к себе.

-- Хорошо, не стану возражать, - кивнул Ролонд.

Девушка коротко поклонилась и побежала вверх по лестнице.

Ролонд удивленно нахмурил брови. Странно, он был уверен: Лорен воспользуется его предложением и постарается извлечь из него максимум выгоды. Ролонд вздохнул и махнул рукой, не стоит забивать себе этим голову, со временем все прояснится, но то, что она отказалась, даже хорошо, не стоит проявлять к ней повышенное внимание. А сейчас ужинать и, пожалуй, тоже можно идти спать. Впрочем, он все же не удержался и посоветовал Марии послать кого-нибудь с ужином для новенькой. Такая его просьба не вызвала удивления, так как он всегда старался заботиться о своих слугах.

Шеннон бегом поднялась к себе в комнату и захлопнула за собой дверь. Ей было приятно, что Ролонд предложил остаться и поужинать вместе с ним. Но сейчас она была просто не в состоянии это сделать. После того, как наблюдала его тренировку с мечом, Шеннон очень странно ощущала себя в его присутствии, она была слишком смущена и взволнована, все время вспоминала, как он выглядел без рубашки, и ничего не могла поделать. Шеннон не понимала, отчего она так сильно взволнована, и знала точно, ей нужно время, чтобы взять себя в руки, отвлечься и не думать о глупостях, когда они встретятся в следующий раз. Плохо все-таки, что она убежала, она ведь решила, что попробует сделать жизнь Ролонда радостней, и все же оставила его в одиночестве. Ведь ясно, ему грустно сидеть одному в огромном зале. Но, возможно, не все потеряно, и завтра он позовет её снова, а может и нет. Сегодня он, скорее всего, поддался влиянию момента, а потом вспомнит все гадости Лорен и снова станет держать дистанцию и напоминать: здесь она всего лишь служанка. Девушка грустно вздохнула, и тут раздался стук в дверь. Шеннон вздрогнула, представив на миг, что это Ролонд. Но в эту минуту дверь распахнулась. И она увидела одного из поварят. Мальчик принес ей ужин. Девушка поблагодарила его и попросила передать благодарность кухарке. Закрыв за мальчиком дверь, девушка принялась за еду, размышляя: ужин в комнату - это личная инициатива Марии, или о ней позаботился сам хозяин замка. Шеннон чувствовала, что, несмотря на грозный вид и ужасную репутацию, в глубине души Ролонд очень добрый, она ведь видела, как внимателен он к тем, кто ему служит. Он ласков с Марией, учтив с миссис Мил, он не наказал Джейн за истерику, хотя многие другие тотчас выгнали бы нерадивую служанку, да еще и без всяких рекомендаций. Шеннон недовольно покачала головой и сказала себе, что ей пора перестать думать о Ролонде, лучше попробовать подсчитать, сколько окон ей осталось помыть, а еще лучше просто лечь спать. Завтра будет новый день и новые заботы, значит, надо набраться сил, чтобы встретить рассвет с улыбкой. Шеннон переоделась в ночную рубашку и быстро легла, хорошо, что ей больше не надо два часа стоять на коленях и молиться перед сном, но, может быть, молитва поможет привести её мысли в порядок.

Лорен де Шанти проклинала все на свете, она устала трястись в этой жалкой повозке. Ей до смерти надоел этот нелепый монашеский балахон. И еще больше она мечтала избавиться от своего "жениха". После нескольких дней поездки ей наконец удалось убедить своего похитителя устроить отдых в придорожном трактире. И вот с трудом отослав этого оболтуса за новыми нарядами для неё, она сама стала очаровывать приятного вида постояльца, надеясь в конце концов уехать с ним. Из-за её балахона дело продвигалось нелегко, но вот, наконец, постоялец осмелел и стал оказывать ей знаки внимания. И не успела Лорен обрадоваться, как за её спиной образовался этот недоумок "жених" и грозным тоном велел не докучать девушке, постоялец тут же спекся и испарился. Лорен оставалось стонать от досады, утешала только мысль, что теперь она сможет переодеться, эта мысль грела её только до тех пор, пока она не вошла в комнату и увидела, что принес ей этот олух. На кровати лежало платье селянки. Лорен не удержалась от ругательства, она конечно давно мечтала переодеться. Но чтобы сменить один мешок на другой! Чтобы она надела "это"! Она, привыкшая к шелкам и бархату, к белью из тончайшего батиста, к пышным юбкам и глубокому вырезу, открывающему плечи и выгодно подчеркивающего её достоинства, к ярким тканям, к модному фасону! Она привыкла быть заметной, оригинальной, несравненной, а тут мешок из грубой ткани, с какой-то примитивной вышивкой красной ниткой по подолу и вороту, к этому простоватому убожеству прилагался плетеный пояс.

-- Мне только венка не хватает, - проворчала Лорен.

-- Хочешь венок, - оживился придурок, я мигом достану.

-- Я пошутила, - нервно рассмеялась Лорен, потом оглянулась и увидела свое отражение в зеркале, тут уж она не выдержала и завизжала.

За время путешествия её прическа не то что слегка растрепалась, она как будто пережила катастрофу. Локоны развились и висели, как пакля, на затылке был сплошной колтун, из которого под немыслимыми углами торчали отдельные свалявшиеся пряди. И что с этим делать - непонятно. Она никогда не доводила волосы до такого ужасного состояния. И тут даже нет служанки, которая могла бы её как следует причесать.

-- Что случилось? - взволнованно спросил недоумок.

-- Это, - коротко ответила Лорен, указывая на волосы.

-- Да не беда, гребешок я тоже купил.

-- Думаешь, я сама с этим справлюсь?!

-- Хочешь, позовем одну из трактирных служанок.

-- Ни за что! Эти коровницы ко мне не прикоснутся!

-- Ну, хочешь, я тебе помогу?

-- Ты?!

-- Ну, не ходить же тебе так - не волнуйся, я справлюсь.

Лорен ничего не оставалось, кроме как согласиться. "Жених" бережно усадил её на кровать, устроился сзади и стал осторожно выпутывать из остатков прически покореженные шпильки, потом неспешно распутал пряди, и начал аккуратно расчесывать волосы от самых кончиков, и медленно поднимаясь все выше. Через час волосы, хотя еще немного сальные, светлым плащом покрывали спину Лорен.

-- Ну, вот и все, осталось их только вымыть, я попросил служанок наполнить бадью в соседней комнате, можно также попросить их тебе помочь.

-- Вот еще, я же сказала: я не доверяю этим крестьянкам.

-- Как скажешь, - не стал спорить "жених" и вышел.

Лорен осталась одна,она прошла в соседнюю комнату, где стояла большая бадья, наполненная горячей водой, через служебную дверь появилась служанка, несущая кувшин воды, мыло и полотенца.

-- Помочь Вам? - спросила девушка.

-- Я сама, - вскинулась Лорен, - поставь сюда, - она указала на приступочку бадьи - и можешь быть свободна.

-- Как скажете, - пожала плечами девушка, установила кувшин на указанное место и вышла.

Лорен подошла к двери и задвинула засов. Нечего тут шастать. Потом разделась и нырнула в воду. Тяжело вздохнула, бадья конечно глубокая, но не её ванна, где остались её бальзамы, ароматные соли, розовое и лавандовое масла, мягчайшие губки, а не это грубое мочало, но все-таки после стольких дней пути она рада хоть какой-то ванне. Как всегда, радость Лорен продолжалась недолго, ровно до тех пор, пока она не попыталась самостоятельно вымыть волосы. Мыло пенилось и норовило попасть в глаза. Волосы опять запутались. К тому же, они были так длинны, что отдельные пряди все время выскальзывали из-под рук, или, наоборот, обвивали ладони, мешая собрать все волосы над головой, и как следует взбить пену. Лорен сильно пожалела о том, что отослала служанку, когда пришло время ополоснуть голову чистой водой. Кувшин стоял на приступочке бадьи, но Лорен не могла открыть глаза из-за мыльной пены, и искать его приходилось на ощупь, руки скользили, и Лорен боялась нечаянно уронить кувшин. Как же ей не хватало её камеристки Салли, которая помогала ей с волосами дома! Лорен даже подумала: не позвать ли ей на помощь, но гордость взяла свое, к тому же, она, наконец, нащупала ручку кувшина. Облившись чистой водой и протерев лицо лежащим рядом с кувшином полотенцем, Лорен вылезла из бадьи, вытеревшись, она вернулась в комнату, там она развернула сверток, в котором лежала ночная рубашка. Лорен вынула её, рассмотрела и подняла глаза: "Боже, за что!" - воскликнула она.

Ролонд проснулся ранним утром, когда он открыл глаза, в комнате было еще темно. Он лежал и смотрел, как за окном постепенно светлеет небо, вставать еще не хотелось, приятно было нежиться в тепле и уюте. Он не помнил, что ему снилось, но явно что-то хорошее, отчего на губах играла улыбка, и хотелось уплыть обратно в сон, в мир без забот и волнений, без проблем и загадок. Но все-таки Ролонд уже проснулся и готовился к новому дню. Хотелось надеяться, что он пройдет лучше, чем предыдущий. Хотя и вчера были приятные моменты, но огорчений хватало. Находясь в имении, Ролонд всегда испытывал двойственное чувство, с одной стороны, именно тут он был дома и ощущал себя свободней, чем в Городе, или где-либо еще. Здесь много веков жили его предки. Здесь рос он. Это место хранило много счастливых детских воспоминаний, но также оно напоминало ему о трагедии, когда он потерял своих родителей и чуть не умер сам, поэтому именно здесь ему часто снились кошмары, чудился запах дыма, слышались голоса, и вспоминалось чувство слабости и беспомощности, ощущение беды, которую не в силах остановить. Ролонд знал: замок не виноват в его детских страхах и все же не мог до конца отделаться от тяжелого чувства. Именно поэтому он тщательно следил за хозяйством, но не оставался здесь надолго, со смертью его матери, казалось, замок потерял душу. С другой стороны, Ролонд предпочитал деревню городу, в городе мир казался плоским и серым: куча людей, погруженных в свои заботы, балы, влияние, знатность, мода, сплетни и заговоры... Город, двор мир вежливых лицемеров. Ритм жизни, когда нет времени остановится и подумать, ощутить гармонию и красоту мира. Да, конечно, в Городе регулярно устраивались представления и концерты, но не всегда исполнители были достойны внимания. Ролонд старался не оставаться в городе дольше необходимого, хотя его обязанностью было регулярно появляться при дворе. Часто он так же негласно помогал службе безопасности короля, посещая балы и выясняя планы и настроения в высшем свете, конечно, он был не один такой, но он был один из тех немногих, кому король мог полностью доверять, Ролонд чтил своего короля, и не мог не защищать "малыша Рики". Король ценил друга и понимал его как никто, он сам с удовольствием проводил бы больше времени на природе, но с короля никто не мог снять его обязанностей, что заставляло его большую часть времени проводить в Столице. И хотя король наслаждался обществом друга, при котором он мог позволить быть самим собой, а не только символом власти - мифическим существом, сильным и уверенным, готовым выслушивать и защищать, карать и миловать, неприкосновенного и далекого от всех, всегда правого и никогда не высказывающего страха и сомнения. С Ролондом король мог поговорить по душам, мог выказать слабость, не боясь последствий. С Ролондом за спиной король чувствовал себя защищенным от предательства. И все же он отпускал его, зная, насколько удушающая для друга атмосфера двора и высшего света. Ролонд так же подозревал, что Рики тайно боится, что, несмотря на ужасающую репутацию, кто-нибудь из придворных попытается поступить с Ролондом так же, как с его отцом. И хотя все знали о доверии Ролонду, Эльрик старался это лишний раз не афишировать. Ролонд улыбнулся, думая о своем короле, из Эльрика получился хороший правитель, он успешно заботится о своей стране. Но, хватит думать о политике. Сейчас он в замке, и ему тоже есть о ком и о чем заботится, пора вставать. Два часа спустя он сидел в столовой, ожидая завтрак, сегодня возвращаясь с верховой прогулки, он не видел Лорен и теперь гадал, появится ли она сейчас, но нет с подносом вышла другая девушка... Ролонд вспомнил, кажется, её зовут Жанна, вчера миссис Мил, извиняясь за Джейн, говорила, что она приболела. Сейчас Жанна поправилась, и, глядя на неё, Ролонд понял, эта его не боится, но легче от этого ему не стало. Ведь именно такого поведения он мог ожидать от Лорен. Девушка дула губки, строила глазки, хлопала ресницами, наклонялась к нему так, что его нос буквально оказывался в вырезе её платья. И еще она хихикала, нет, и сколько надо времени, чтобы переставить с подноса на стол пару тарелок и чашку. Пока Жанна с этим справилась, у Ролонда уже начало рябить в глазах. Все это огорчало и заставляло задуматься, что у него с прислугой? Как же он раньше-то ел? Он, конечно, часто приезжал в замок в подавленном состоянии и ел, работал, спал, не обращая внимания на то, что происходит вокруг, но если бы служанки всегда вели себя так, он бы заметил - или нет? Надо будет поговорить с миссис Мил по этому поводу, но не сейчас, сейчас его ждут бумаги, которые он забросил вчера, а потом ближе к вечеру он хотел еще раз съездить посмотреть как дела в пострадавшей деревне. Всех ли расселили, починили ли плотину, и не нужны ли им дополнительные запасы еды и лекарств. Наметив план на день, Ролонд быстро поел и удалился в кабинет заниматься бумагами. Вечером после ужина Ролонд вспомнил о своем желании поговорить с миссис Мил. Он отправился на кухню, место, где прислуга собиралась во время отдыха. По дороге он с удовольствием вспомнил посещение деревни, крестьяне уже справились с бедой, всех потерявших дома расселили, начали строить новые. Ролонд оставил старосте деньги на закупку новых запасов. С кухни донесся смех. Ролонд невольно пошел тише, он помнил, как в первый день приезда слуги просили его пленницу рассказать историю, ему было интересно. Осторожно, стараясь не шуметь, он проскользнул на кухню, к его облегчению никто не обернулся, все взгляды были устремлены на девушку, сидящую на краю стола. Ролонд отошел в тень и, привалившись к стене, приготовился слушать.

-- Еще, еще, - просили слуги, - вчера вечером тебя не было, так что давай за вчера и за сегодня.

Девушка склонила голову на бок и задумчиво улыбнулась.

-- Хорошо, - сказала она, - только надо решить про что...

-- Про "Птичку"! - загудели слуги.

-- Ну, про "Птичку" у меня историй много, - усмехнулась девушка - что бы такое придумать. Ага!

Глаза у девушки засветились, а улыбка стала озорной, она пожала плечами, поудобней устроилась на столе и начала рассказ:

-- Однажды Птичка проснулась очень рано, задолго до подъема. Дело было летом, и Птичка решила отправиться в лес за черникой, она встала, быстро оделась и, держа в сандалии в руках, выскользнула из комнаты. На цыпочках вдоль стены, замирая, услышав малейший шум или увидев вдалеке отблеск свечи дежурной сестры, прокралась на кухню. Слава богу, там было еще темно и тихо. Птичка нашла туесок и выбралась в окно, там обулась и, прячась за кустами, побежала к тому месту в ограде, где она слегка обрушилась, образовались выбоины, скрытые плющом, и держась за вьющиеся растение можно было без проблем перелезть на ту сторону, с другой стороны было еще легче, там росло большое дерево, и его ветка как раз нависала над стеной. Птичка начала карабкаться вверх, но туесок в руке мешал, пришлось снять пояс и, обвязав туесок, повесить его за спину, лезть стало легче. Но тут послышался какой-то шум: стук, стук, стук. Птичка замерла, почти забыв дышать и стараясь как можно ближе прижаться к стене, слиться с плющом. Стук не прекращался и был совсем близко, на какое-то время Птичка застыла в неподвижности, но потом подняла глаза и увидела качающуюся от ветра ветку дерева, видимо, остальные ветви тоже качались и стучали по стене. Птичка полезла дальше, и вот она уже на свободе. Еще очень рано, тихо, пустынно, небо еще серое, и вдалеке в туманной дымке темнеет лес. Птичка бегом побежала по полю к лесу, прохладные травинки щекотали ноги, Птичка подобрала полы своего балахона и помчалась наперегонки с ветром. Вскоре приблизился лес, черные силуэты деревьев на фоне светлеющего неба. Птичка притормозила и медленно ступила под полог леса, пока еще темный, тихий, таинственный. Но небо на востоке светлеет, и лучи пронизывают туман, с восходом солнца он осядет росой на листьях и траве и засверкает в свете алмазной россыпью. Но сейчас еще мир серый, расплывчатый, зыбкий... Птичка осторожно шла по лесу, стараясь не нарушать тишину, прерываемую лишь шорохом ветвей да шепотом листьев. Вот уже и ягодные заросли. Птичка присела на корточки и осторожно отправила первую ягоду в рот, важно было не раздавить ягоду и не испачкаться. Тихонько напевая себе под нос, Птичка начала собирать ягоды, и так увлеклась, что вот уже и солнце взошло, и птицы запели, роса засияла на ветках. А Птичка все собирает, одну в рот, пять - в туесок. Только наполнив его, Птичка опомнилась и поняла, ей пора бежать. Иначе, её отсутствие обнаружат, и будет скандал. Подхватив туесок, она понеслась назад, уже не обращая внимания на красоту утра, скорее, скорее. Когда она перелезала через стену, уже звонили колокола, вот и заветное окно кухни, тяжело дыша, Птичка влезла на кухню и привалилась к стене, кажется, пронесло, и, слава богу, в помещении никого нет. Хотя, Птичка была уверена, дежурящие на кухне сестры её не выдадут. Сегодня должны были дежурить сестры Пышка и Смешинка, и Птичка хотела попросить их напечь пирожков с черникой, но видимо, сестры уже ушли на молитву. Не успела Птичка вздохнуть с облегчением, как в коридоре послышались тяжелые шаги Строгой наставницы. Шаги приближались, и Птичка заметалась по кухне, думая, куда бы запрятать туесок. Ведь если её застанут с ягодой, поймут, что она без спросу покидала территорию, что строжайше запрещено. Увы, кладовка была закрыта, а другого места для туеска не находилось, в отчаянии Птичка высыпала ягоду в котел, надеясь, что там травяной отвар, она еще успела боком запихнуть туесок за стеллаж и обмакнуть руки в муку, лежащую на столе. Дверь открылась, и Строгая наставница вошла на кухню, оглядела её суровым взглядом, отругала Птичку за нерасторопность и велела идти в молельню. Завтрак, на удивление Птички, прошел спокойно. Скандал разразился к обеду, оказывается, в котле кипел уже суп. Девушка замолчала, пережидая смех слуг.

Тут открылась дверь и на кухню вошли лакей, дежуривший в зале у входа, и королевский посыльный.

-- Проходите, устраивайтесь, - говорил лакей, - сейчас пошлем кого-нибудь найти хозяина.

Увидев посыльного, Ролонд отодвинулся от стены и вышел на свет, посыльный подтянулся и вручил конверт, там было приглашение от короля присутствовать на балу в честь прибытия посольства одной из соседних стран.

-- Это срочно? - спросил Ролонд, понимая, что за приглашением могло стоять что-то еще.

-- Бал завтра вечером, - сказал посыльный, - король просил не торопиться, но выражал надежду, что Вы прибудете.

-- Хорошо. Тогда завтра утром выезжаем, если у вас нет других поручений, можете остаться ночевать и поехать с нами в карете.

-- Благодарю Вас, сударь.

-- Я распоряжусь, - Ролонд кивнул посыльному и повернулся к миссис Мил.

Той хватило лишь взгляда, и она уже послала Жанну готовить комнату, Мария тем временем принесла ужин для посыльного. Старший конюх послал мальчишку позаботиться о коне. Лакей вернулся на свое место в зале.

" Не так уж все и плохо",- подумал Ролонд, но все же подошел к экономке и поинтересовался насчет девушек, прислуживающих за столом.

-- Вы правы, сударь, раньше Вам прислуживали другие, но одна была уже пожилая и ушла на покой, а вторая недавно родила и пока сидит с малышом. Так как сейчас для младших горничных работы в замке немного, я не беспокоилась, но если вы хотите, я найму еще несколько девушек.

-- Да нет, не стоит беспокоиться, сейчас нам не нужны новые люди, если я передумаю, позабочусь об этом сам.

-- Как скажете, - кивнула миссис Мил, наверняка решив как следует отчитать Жанну.

Переговорив с конюхом и кучером и велев им готовить карету к шести утра, Ролонд отправился спать, гадая, что ждет его при дворе.

Вечером следующего дня посреди бала король, улыбаясь и болтая о пустяках, как бы невзначай вывел Ролонда на пустующий балкон, тут же снаружи у дверей встал гвардеец. Король огляделся и, убедившись, что никто их не подслушивает, начал:

-- Тут ходят слухи о таинственном исчезновении графини де Шанти, твоя работа?

Ролонд только кивнул.

-- Хорошо, отлично - просиял король и тихим шепотом уточнил - Ты не мог бы продержать её у себя подольше?

Ролонд снова кивнул и выразительно поднял брови. Эльрик слегка замялся.

-- Ну, все ведь знают о её честолюбивых устремлениях, она явно мечтала блистать при дворе и не только...

Ролонд только покачал головой:

-- С каких пор ты стал бояться честолюбивых дамочек, она не настолько влиятельна, что бы создать тебе проблемы.

Король снова замялся и тихо выдохнул:

-- Не мне, - понимаешь, Ролонд, я тут встретил одну молодую леди, за которой я намерен ухаживать, если бы вмешалась Лорен, она могла бы попытаться очернить мою будущую невесту.

Ролонд нахмурил брови.

-- Рики, скажи мне, ты опять ходил в Город без охраны?

Король тяжело вздохнул:

-- Так уж и без охраны, думаешь, начальник безопасности это позволит, ну скажи, как можно сохранить инкогнито, если за тобой, прячась по кустам, следует полдюжины королевских гвардейцев! Вот как в таких условиях налаживать личную жизнь?

-- Рики, ну ты же все прекрасно понимаешь, - вздохнул Ролонд, - а устраивать элементарно, пригласишь её ко двору, к тому же- он усмехнулся - найти уединенный балкон не проблема....

-- И начать знакомство: "Да, я король - просто король!", - это только для тебя я Рики, а для других - предмет для поклонения.

-- Эльрик, - серьезно сказал Ролонд, - ты король, и этого у тебя не отнять! А если девушка стоящая, в чем я не сомневаюсь, она разглядит и все остальное, не только корону, нечестно было бы начинать знакомство с обмана.

Король приосанился и улыбнулся:

-- Ты прав, конечно, но тем более мне не нужна тут эта интриганка де Шанти, ты обещаешь подержать её хотя бы пока все не решиться?

-- Обещаю, - сказал Ролонд, - но знаешь, у меня в поместье она ведет себя очень странно...

Ролонд уехал, а у Шеннон, наконец-то, стало меньше работы, и появилось время получше обследовать окрестности, например, она еще не осмотрела сад, ей было интересно, тем более после разговора с Анной, дочкой Марии. Девочка рассказала, что в дальнем углу сада в отдельном домике живет индус, он ухаживает за розами и еще какими-то необычными цветами и не говорит, даже не ест и вообще не появляется в замке. Правда Мария сказала, что ему посылают рис и чай, которые закупает для него хозяин. Анна же очень расстраивалась, что индус ни с кем не общается, хотя живет тут уже много лет. Этот рассказ так заинтриговал Шеннон, что она решила, не откладывая, найти таинственного индуса. И она отправилась по тропинкам сада к его дальнему концу, скрытому кустами роскошных роз. Еще издалека она услышала, как там кто-то напевает, мелодия показалась ей смутно знакомой. Шеннон ускорила шаг, она шла, невольно подпевая, дорожка вилась и изгибалась, уводя девушку не только в глубину сада, но также в далекое-далекое, почти уже забытое прошлое. Там в другой жизни она уже бежала между зеленых зарослей, напевая эту песенку, тогда она была совсем мала и не подозревала, что в мире есть беды. Шеннон вышла из лабиринта кустов и увидела немолодого смуглого, худощавого мужчину, девушка удивленно вгляделась в него.

-- Даршан! - Вырвалось у неё.

Мужчина вздрогнул, обернулся и долго смотрел на неё, казалось, он не мог поверить глазам.

Шеннон постаралась припомнить несколько слов того индийского диалекта, на котором говорили в деревне, где жил Даршан, а недалеко располагался дом родителей Шеннон. Девушка неуверенно произнесла приветствие.

-- Шани! - Просиял индус.

Девушка улыбнулась, она знала, почему здесь индуса считали немым. Вера в той деревушке не разрешала её жителям говорить на чужом языке. Но для маленькой Шани это не было проблемой, она с трех лет бойко лопотала на дивной смеси двух языков своих родителей и том, на котором общались между собой местные слуги и жители деревни, она часто убегала из дома и играла с индийской детворой. Мама не возражала, только просила, что бы за ними присматривал кто-то из старших, все-таки индийские джунгли таили в себе много опасностей. Даршан был одним из тех, кто за ней присматривал. Незадолго до их знакомства, он пострадал в схватке с тигром-людоедом и поэтому сидел в деревне, лепил горшки, пек хлеб, присматривал за малышней и рассказывал интересные истории. Родителей Шеннон в деревне уважали. Как пояснял Даршан, они не смотрели на крестьян как на дикарей, не навязывали чужую веру, уважали их обычай, в отличие от других европейцев, что глядели на индийцев сверху вниз. Шани не понимала, как это сверху вниз, Даршан казался ей очень высоким. Девушка грустно усмехнулась, она многого не понимала в то время. Сейчас Шеннон с улыбкой глядела на это невозможное чудо, давнего друга.

-- Шани, как ты выросла, - говорила он, - еле узнал, но забыть такие глаза довольно трудно, да и улыбка у тебя осталась прежней.

-- А ты совсем не изменился, совсем такой, как я тебя помню. Как же ты тут оказался?

-- Господин этого замка спас всю нашу деревню, и я решил, что моя жизнь теперь принадлежит ему, он не просил оплаты, но я почувствовал, что так будет правильно, с тех пор я с ним, сначала мы путешествовали, а потом вернулись сюда и я остался ухаживать за цветами.

-- Трудно тебе пришлось.

-- Ничего. Путешествовать интересно, а тут я нужен, цветам необходима моя забота, ведь сад - он живой.

-- Да, но тут ты совсем один на чужбине, слуги считают, что ты немой.

-- Это конечно печально, но я не могу нарушить запрет, я говорю с растениями, а теперь меня нашла ты. Ты гостишь в замке?

-- Почти,- улыбнулась Шеннон, и рассказала, как она тут очутилась.

-- Отвечать за чужие грехи - это очень нехорошо, - нахмурился Даршан.

-- Да ну, не переживай, по-моему, все это даже забавно, и подумай, в противном случае мы бы не встретились. Хотя знаешь, я рада, что тут оказался тот, кто знает кто я на самом деле, с кем я могу поговорить по душам. Можно я буду приходить к тебе время от времени?

-- Конечно, мне тоже будет приятно с кем-нибудь поговорить, цветы, конечно, все понимают, но иногда хочется, чтобы тебе отвечали, только тебе не надо оставаться тут ради меня, если будет возможность покинуть замок, уезжай, не волнуйся.

-- Ладно, но пока я не намерена уезжать, у меня тут еще куча работы и я, пожалуй, пойду, мне пора возвращаться, до встречи.

-- До встречи, удачи тебе, - поклонился Даршан.

-- Спасибо.

Шеннон поклонилась в ответ и побежала назад к замку. У неё было еще много дел, но после этой неожиданной встречи ей казалось, что она может все...

Ролонд устало откинулся на сидения в карете, пять утра, а впереди еще долгий путь до имения, можно было конечно остаться и отоспаться в городе, но Ролонд спешил вернуться, после поручения короля он был намерен не спускать с Лорен глаз. Он волновался, что в его отсутствие она уговорит кого-то вывезти её из замка. Конечно, в этом случае она вряд ли осмелится появиться в столице, но Ролонд хотел исключить все случайности. Сейчас же ему нужно отдохнуть, Ролонд улыбнулся, какие это были вечер и ночь, совсем как в старые времена....

После разговора на балконе Эльрик вернулся к своим обязанностям и направился к послам, в честь которых затевался бал, знаком показав Ролонду, чтобы тот задержался во дворце после его окончания. Ролонд смотрел, как послы кланяются Эльрику, который сейчас просто излучал властность и уверенность. Вряд ли послы могли предположить, что этот король умеет сомневаться или у него есть слабости. Впрочем, когда Эльрик такой, никто не отваживался ему перечить, даже Ролонд, который, опекал его в детстве. Тем временем, бал продолжался, и Ролонд устроился у стены с бокалом вина, делая вид, что пьет. На самом же деле он хотел сохранить трезвую голову, подозревая, что король неспроста попросил его задержаться, а значит, расслабляться не следует, танцевать же он не хотел. Несколько минут спустя к нему присоединился господин, который тоже делал вид что пьет, а сам под прикрытием бокала, внимательно следил за залом, и ни одна мелочь не ускользала от его взора. Это было один из немногих друзей Ролонда - начальник службы безопасности короля. Хотя вряд ли это можно было заподозрить по его виду. Сейчас Дарви напоминал легкомысленного щеголеватого повесу, слишком изящного и утонченного, чтобы занимать такую должность. Только Ролонд знал, какие сухощавые, но крепкие мышцы скрывает камзол, который, действительно являлся шедевром портняжного искусства, заставляя его владельца казаться в два раза тоньше и уже в плечах. Не могли обмануть Ролонда ни водопад завитых каштановых локонов, ни томный мечтательный взгляд зеленых глаз, ни показная излишняя веселость. За годы их дружбы Ролонд вполне оценил его цепкий ум, силу, ловкость, преданность и изрядную долю актерского таланта. Не родись Дарви в одном из самых знатных и старинных родов страны, наверняка бы имел успех на сцене. Ролонд подружился с Дарви в школе, их сблизило чувство одиночества и некая замкнутость, отчужденность. Часто они вдвоем оставались стоять у стенки, когда шумные стайки подростков носились по своим делам или обсуждали очередную шалость, они часто становились объектами шуток старшеклассников. Дарви не был сиротой, но его отношения с родителями не сложились. Его мать была француженкой и мечтала о девочке, которую она могла называть французским именем, наряжать, возиться с ней, обучать женским премудростям, то, что родился мальчик, стало для неё жутким разочарованием. Отец поначалу был доволен, но вскоре стал опасаться, что мать дурно влияет на Дарви, пытаясь превратить того в девочку, и что он растет слишком изнеженным для потомка воинов. Отец стал очень строг и требователен, а затем отдал Дарви в закрытую школу и запретил навещать, вскоре у Дарви появилась сестренка, и мать вовсе перестала обращать на него внимание, отец же был вечно недоволен. В конце концов, Дарви надоело убеждать отца в том, что он чего-то стоит. Но от занятий стрельбой, фехтованием, уроков владения двуручным мечем и других упражнений, развивающих силу и ловкость, он не отказался, наоборот, он посвящал все свое свободное время учебе. Если конечно они с Ролондом не строили планы мести старшеклассникам, пытавшимся их унизить. Только во время встреч с отцом он изображал ленивого оболтуса, которого складка на камзоле волнует больше, чем все остальное. И если учителя его хвалили, отец думал: они просто хотят угодить. После окончания школы Дарви отправился в путешествие вместе с Ролондом и кронпринцем. А когда Эльрик стал королем, занял свою должность. Сейчас же Дарви бодро отсалютовал Ролонду бокалом и пристроился к стене рядом.

-- Ролонд, рад тебя видеть. Наслаждаешься праздником?

-- Примерно так же, как и ты, - усмехнулся Ролонд, поднося бокал к губам, но так и не делая глоток.

-- Ясно, - Дарви кивнул,- Эльрик вызвал.

-- Просил задержаться после бала, - Ролонд провел рукой по лбу, убирая мешающую прядь волос, и тревожно взглянул на друга.

-- Да расслабься, - успокоил его тот, - ничего страшного у нас не происходит, поверь мне, так что смело можешь пойти танцевать.

Ролонд хмыкнул.

-- Сам что не танцуешь? - чуть ехидно спросил он у Дарви.

-- А, - тот махнул рукой, - скучно все это.

Девушки млели от Дарви, но хотя он принадлежал к древнему роду, ни одна не осмеливалась отнестись к нему серьезно. Репутация легкомысленного повесы отпугивала их.

-- Все для них не так, я для них слишком веселый, ты - слишком суровый, да и сами они стали, поговорить не о чем, все, что их интересует - это мода, драгоценности, положение в обществе, ну, еще сплетни да интриги, они простую беседу о погоде поддержать не в состоянии...

-- Когда это ты вел простые беседы? - Сказал Ролонд и тут же нахмурился, - а...

-- Нет, эта как раз нормальная, - мигом понял его Дарви - насколько я успел выяснить, но стоящая девушка - настоящая редкость в последнее время.

-- Это от того, что им нечего делать, с нас ведь в свое время три шкуры драли, внушая идеи об ответственности за свою собственность, о долге перед своей страной. А девушек сейчас растят как куколок, учат танцам да вышиванию, да и юноши сейчас бывают очень поверхностны, их тоже стараются не нагружать раньше времени, а в результате они не учатся думать о других и отвечать за свои поступки.

-- Увы и ах, но что-то мы затронули грустную тему, не дело ворчать на балу, тем более он скоро закончится.

-- Ты уверен? Последнее время балы длятся чуть ли не до рассвета.

-- Ну, мы же в королевском замке, а король имеет свои планы, так что оглянуться не успеешь, как он всех разгонит, аккуратно и тактично, но вряд ли кто-то посмеет спорить.

-- Спорить не посмеют, что верно, то верно, даже не обязательно действовать тактично. Эльрику достаточно сказать: "Король устал, и бал окончен!"

-- Ты прав, но не стоит ему вести себя грубо при послах, пока ему это не выгодно.

И действительно, не прошло и пятнадцати минут, как король взял слово и очень вежливо объявил, что послы устали с дороги, пора отдохнуть, и всем стоит оказать им уважение и откланяться. Музыка смолкла, гости, заверив послов в своем почтении и пожелав им хорошего отдыха, поспешили отбыть. У дверей их уже поджидали лакеи с плащами и тростями, у ворот наверняка ждали вереницы экипажей или слуги с фонарями. Самих послов гвардейцы короля торжественно проводили до их покоев. Эльрик же подошел к ожидающим его друзьям.

-- Ну, вот и все, теперь можно заняться своими делами.

-- И что желает ваше величество? - Спросил Ролонд

-- Король желает знать, как живет его народ, так что мы пойдем в город, - в тон ему ответил Эльрик.

-- В такое время его народ в основном спит, кроме тех людей, которых ты только что разогнал.

-- Ну не весь, к тому же я не могу сбегать из дворца, днем слишком много дел.

-- Король желает подготовить торжественный выезд? - Чуть насмешливо осведомился Дарви.

-- Король желает дать вам обоим по шее, вы знаете, что я имею в виду, так что нечего кривляться, или вы осмелились утверждать, что не в силах меня защитить?

Ролонд и Дарви грустно переглянулись.

-- Тогда пойдемте переодеваться, Ваше величество! - поклонился Дарви.

И они направились в специальную комнату, устроенную еще прадедом нынешнего короля под тем предлогом, что во дворце должен быть театр. На самом деле она была приспособлена для тайных вылазок особ королевской крови в город. В принципе, древние короли выходили в народ не таясь и открыто пили с крестьянами и рудокопами. Но с течением времени властители заметили, что всем спокойнее, когда люди не знают, что среди них король. Вот и теперь Эльрик сел за стол перед зеркалом. А Ролонд и Дарви рылись в шкафах, подбирая костюмы. Так как комната оборудовалась под предлогом театра, костюмы тут имелись самые разные: и римского императора, и эльфа с крылышками, мужские и женские, но все-таки преобладали современные наряды: горожан, крестьян, рыбаков, солдатские формы, костюмы торговцев и монахов.

-- Ну и кем мы сегодня будем? - спросил Дарви, вынимая из шкафа пурпурную императорскую мантию.

-- Ну, если ты оденешь это, короля можно оставить как есть, никто не заметит.

-- Ладно, я серьезно, - сказал Дарви, убирая мантию и присматриваясь к одежде горожан.

-- Нет, это тоже не пойдет, - рассуждал вслух Ролонд, - порядочные горожане уже спят. Торговцы? За торговца у нас сойдешь только ты, из меня в лучшем случае получится немой телохранитель, нет. Ну ладно, рыбаки, крестьяне - тоже не то.

-- Может, вот это? - Дарви встряхнул очередной наряд. Это было кокетливое женское платье, и все трое согнулись от хохота.

-- Дарви, прекрати дурачиться, - попросил Ролонд.

Но все они не переставали смеяться и подначивать друг друга. Затея с вылазкой в город напомнила им, пожалуй, о самом беззаботном периоде времени, когда они путешествовали вместе с юным Эльриком по странам Европы. Они приезжали официально, но часто сбегали, переодеваясь, и самовольно бродили по городу, заглядывая в те места, куда вряд ли повели кронпринца, устраивали веселые розыгрыши. И сейчас это настроение веселого озорства переполняло их. Но не мешало вполне серьезно и основательно готовиться к выходу в город.

В конце концов, они решили нарядиться вольными охотниками. Сапоги выше колен, плотные штаны, ремень с охотничим ножом и кольцами, к которым крепилась баклажка с водой, и всякая нужная мелочь, поверх туники без рукавов - короткий плотный жилет и плащ с капюшоном не для тепла, а скорее, чтобы оставаться неприметным. Ролонд переоделся, зачесал назад волосы, скрутил в хвост кожаным ремешком, слегка разлохматил густые брови, большего не потребовалось. Глядя на мощные мышцы рук, вряд ли кто усомнится, что он голыми руками может заломать медведя. Дарви возился чуть дольше, выпутывался из узкого камзола, снимал перчатки, кольца, смывал с лица пудру, придающую ему бледность, волосы зачесал назад, слегка заплел в косу и умело пристроил на затылке хвостом, в ухо вдел медную серьгу, на скуле и брови провел ниточки шрамов.

-- Ну, мы готовы, теперь надо решить, что делать с ним, - повернулся он к успевшему переодеться Эльрику, и доставая коллекцию накладных усов и бород.

-- О нет, - застонал Эльрик, - терпеть не могу эту растительность.

-- Сам знаешь, надо, - сказал Дарви.

-- Знаю, но в последний раз борода отклеилась в самый неподходящий момент.

-- Как будто для этого может быть момент подходящий.

-- Вот-вот, мне хочется развеяться, а не думать каждый момент: не отклеится ли у меня борода. И мне все время приходится носить эти космы..

-- Что поделаешь, - вздохнул Ролонд, подбрасывая на ладони золотую монету с чеканным профилем, - народ обязан знать короля в лицо.

-- Да ладно, в основном обороте монеты с отцом.

-- Один черт, - проворчал Дарви - ну ладно, сейчас я тебя так замажу, никто не узнает.

И стал доставать разные бутылочки и баночки. Сначала он протер темной жидкостью лицо и руки, чтобы они казались смуглее, потом втер в волосы что-то похожее на сажу, отчего Эльрик из блондина превратился в темно-русого, потом собрал волосы в хвост, но такой свободно расхлябанный, что несколько сальных прядей выбивались и падали на лицо, специальным карандашом добавил морщин, визуально изменил абрис губ, форму носа, один глаз закрыл повязкой через голову.

-- Мне только деревянной ноги не хватает, - усмехнулся Эльрик.

-- Неплохо было бы, но она затрудняет движения - невозмутимо произнес Дарви, - и последний штрих.

Он по пиратски обвязал голову короля платком, но не ярким, а невнятного буро-зеленого цвета, закрывая лоб.

-- Ну все, пошли, - заключил он.

И они, накинув плащи, через потайной ход направились к выходу из дворца. Ночной город принял друзей в свои объятия. На небе светила луна в россыпи звезд, плескала река, округлые камни мостовой поблескивали, как галька на пляже, в свете фонарей. Друзья шли по набережной, мимо ряда особняков, пронзающих небо высокими, остроконечными, синими крышами, на строгие белые стены легли мягкие серовато сиреневые тени, под дуновением ветра, гнавшего облака, они норовили слиться с темной листвой кустарников. Улица была пуста, лишь вдали слышались шаги часовых, да доносились откуда-то приглушенные звуки музыки. Друзья перешли на другую сторону реки по изысканному причудливо изогнутому над водой мосту. Дальше по течению был другой мост, широкий ровный и удобный для подвод и карет, этот же был произведением искусства, удобным для прогулок знати, можно было стоять на нем и любоваться на королевский дворец или течение реки, за мостом начиналась улица дорогих магазинов, уютных кафе, картинных галерей, любимое место городских модниц. За этой улицей была площадь, где днем шумел обычный рынок для людей попроще, вдоль реки расположились лавки торговцев средней руки, плавно переходящие в районы ремесленников: гончаров, сапожников, резчиков по дереву и других. На западной окраине стоял речной порт, возле него был оплот ночной жизни города. Сюда стекались рыбаки, купцы, матросы, на веслах пригнавшие баржи от моря, и зашедшие пропустить стаканчик другой, перед тем, как отправится назад, грузчики, ожидающие приход следующей баржи, да и вообще любой народ, которому не спится ночью и хочется повеселиться. В один из прибрежных кабачков и направились сквозь сонный город наши друзья. Они шли по узким улочкам мимо домов мастеровых, аккуратных и уютных. Каждый дом имел свое лицо: у гончаров домики расписаны узорами, под крышами лепные карнизы; у кузнецов - кованые решетки и навес над дверью; у сапожников - резные наличники на окнах, на двери узор, если присмотреться, можно разобрать на домах множество разных сапожков и туфелек. У ткачей и красильщиков дома покрашены в яркие насыщенные цвета: темно-синий, лиловый, оранжевый. И везде, у всех цветы: в горшках на подоконниках, в кадках у двери, на клумбах вдоль стен. Цветы разные, веселые и строгие, сейчас в основном спящие, но даже узор листвы, покачивающейся на ветру, украшал дома.

Друзья шли и радовались ухоженным домам, ведь, если о домах заботятся, люди живут хорошо. Но вот уже послышался шум голосов, и показалась площадь возле речного порта, тут горели факелы, освещая лотки с едой, театральный помост в конце площади, яркие вывески веселых заведений. Но друзья прошли мимо них в небольшой кабачок у самой реки. Там было почти темно, да и вывеска не блистала красками, зато аромат доносился такой, что трудно было пройти мимо. Друзья и не пытались, они открыли дверь и проскользнули в зал. Окна трактира были закрыты кожаными шторами, зал освещался тяжелыми светильниками оригинальной формы, установленными на столах и барной стойке. В центре зала размещались длинные столы и лавки для больших компаний, а вдоль стен ютились столики поменьше, на троих-четверых. Вдоль стойки расположились высокие табуреты, в углу недалеко у стойки находилось небольшое возвышение, сейчас там играл старый шарманщик. По стенам трактира были развешаны рыбацкие сети, якоря, гарпуны, гирлянды разноцветных ракушек, на каминной полке стояла модель драккара, небольшая, но очень точная, а на стойке бара дремал огромный черный кот. За стойкой стоял сам хозяин трактира, чуть выше среднего роста, немолодой, плотный, коренастый, смуглый, с обветренным лицом, голубоглазый блондин с густыми ресницами и гривой вьющихся волос почти до талии. Он встречал всех ласковой улыбкой, но вряд ли кто-нибудь осмелился бы ему грубить. Друзья кивнули хозяину и устроились за столом у стены недалеко от камина. Оттуда хорошо просматривался весь зал. Между столами проворно сновали подавальщицы в белых блузках с вышивкой по вороту и кромке коротких рукавов, в ярких юбках, вышитых передниках, с бусами из ракушек и цветами в волосах, они смеялись и перешучивались с посетителями, ловко разносили блюда и выпивку, нигде не задерживаясь надолго. Сделав заказ, друзья скинули плащи и устроились поудобнее, прислушиваясь и осматриваясь. Народу в трактире было не очень много, судя по разговорам, в основном завсегдатаи, которые частенько заходят пропустить тут кружечку пива, согреться, вкусно поесть перед сном, или, наоборот, скоротать время перед ночной сменой.

-- Что-то не густо сегодня у тебя? - сказал шарманщик, прекращая играть и усаживаясь за стойкой - проблемы?

-- Да, нет, - отвечал трактирщик, выставляя перед стариком кружку дымящегося грога, - просто баржа припоздала, вот ребята еще разгружают, закончат - придут вместе с матросами, да и старик Пин с сыновьями проверят сети да вернутся, подождешь?

-- Не, стар я уже стал, допью и спать пойду, спасибо, что приютил.

-- Не за что, ты же знаешь указ, - усмехнулся хозяин.

-- Указ все знают, да не все помнят, кто проверит, сколько нищих ты пригрел.

-- Ну, ты не нищий, не наговаривай, сколько лет с шарманкой ходишь, детишек моих радуешь.

-- Детишки твои уже в дубы выросли, семьи свои завели. А я... Вот и Чи моя умерла, кому я нужен один...

-- Не тоскуй, Морн, скоро внуки пойдут, для них играть будешь, а хочешь, старшему черкну, он тебе какую-нибудь зверушку привезет, экзотическую!

-- Моя Чи - ворона была умная, - нахмурил брови старик - с птенца её растил, а живность заморскую чего мучить, но все равно, спасибо, хороший ты человек.

-- Ну, так мне не в тягость, дело процветает, вчера вот купцы были богатые, да и вы приходите, народ мой веселите, оплаты не требуете.

-- Так в трактире все теплее, чем на площади, да и народ у тебя в основном приличный с понятием, ладно, пойду. - Старик встал и пошел в соседнюю комнату, заскрипели ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж.

Подавальщица принесла друзьям пиво и жареную картошку с тушеным мясом, дверь трактира распахнулась, и в зал повалил народ. Вошедшие возбужденно переговаривались, обсуждали разгрузку баржи, матросы и грузчики подначивали друг друга, смеялись, хлопали по спинам своими огромными ручищами, с шумом усаживались за общий стол, который шустрые подавальщицы успели уставить едой и кружками с дымящимся грогом. На какое-то время мужчины притихли, подкрепляясь едой, слышны были только частые шварканья ложек по дну мисок и стук кружек. Потом кто-то попросил добавки, кто-то - еще грога, а кто-то запел мощным басом, несколько голосов стали ему подпевать. Наши друзья тоже успели поесть и теперь, не спеша потягивая пиво, наблюдали за шумной компанией.

-- А хорошо тут, - заметил Эльрик

-- Уютно, - кивнули Ролонд и Дарви.

-- И кормят вкусно, не так конечно, как твоя Мария, но вполне на уровне.

-- Хочешь попробовать переманить повара?

-- Да, нет, тут он нужнее, просто хотелось бы бывать здесь почаще.

-- Бедный Рики, совсем оголодал...

-- Не оголодал, конечно, только иногда хочется простой и вкусной пищи. Ну, да это не так уж и важно. Кстати, можем присоединиться к веселой компании.

-- Не стоит, во всяком случае, не сегодня.

-- Жаль, но думаю: ты прав, значит, просто наслаждаемся вечером. Эй, красотка, принеси еще вина...

Так они и сидели, попивая вино и прислушиваясь к веселым разговорам. В какой-то момент на помост вышла девушка-танцовщица. Она танцевала, напевая себе под нос и аккомпанируя на бубне, мелодично позвякивали браслеты в такт движениям. Зал завороженно наблюдал за ней. Но она, казалось, не обращала на это внимания, она танцевала для себя. Кто-то из посетителей достал гитару и стал наигрывать мелодию, которую девушка напевала, её движения стали четче, уверенней, гибкий стан, взлетающий ворох юбок, руки-крылья. Она была то огнем, то птицей, лепестком на ветру, радостью... Танец дышал страстью, но в нем не было пошлого, это было искусство. Когда музыка смолкла, девушка растерянно оглядела зал, будто только что проснулась. Сейчас, когда она стояла и не двигалась, можно было рассмотреть, какая она тоненькая, маленькая, огромные тревожные глаза на худеньком лице, босые ноги, обветренные, загорелые. Юбки и блуза из дешевой ткани не блещут новизной, но чистые, кое-где аккуратно заштопанные.

-- Да, такой талант, и явно не густо с деньгами, - печально заключил Дарви, - хорошо хоть трактирщик приютил.

Посетители трактира тем временем опомнились и стали кидать к ногам девушки мелкие монетки.

-- Может, ей как-то помочь, - предложил Эльрик, - пригласить ко двору...

-- Откажется, она гордая. Да и что, твои придворные будут смотреть на неё сверху вниз, нет, готов биться об заклад её судьба - дорога. Подождите...

Дарви вышел из-за стола и тихонько, не привлекая внимания, направился к той стороне зала, где было возвышение. Вскоре он вернулся.

-- Надеюсь, она обрадуется, обнаружив в бубне пару золотых, - сообщил он, - ну ладно, время позднее, пошли отсюда.

И они вышли из трактира, оставив на столе плату за еду. Ночной воздух бодрил, на площади все еще не утихало веселье, друзья побродили среди народа, послушали странствующих музыкантов, а потом гуляли по ночным улицам спящего города, разглядывали дома, тихо переговаривались. На одной из площадей им показалось, что где- то плачет грудной ребенок, но шум раздавался вовсе не от домов, а откуда-то с середины площади. Друзья пошли на звук и оказались у большого дерева, украшавшего центр площади, там наверху сидел котенок и дико орал.

-- Бедняга, залез на самый верх и боится спуститься.

-- Надо как-то ему помочь, киса, киса, ну иди сюда, не бойся, маленький.

Котенок только глубже вогнал когти в дерево, мяукая уже совсем жалобно. Как назло, поднявшийся ветер еще и раскачивал ветку.

-- Нет, сам он не спустится, придется его снимать. Кто полезет?

-- Я, - сказал Эльрик, - думаю, у меня больше шансов.

Друзья не спорили, во-первых, Эльрик с детства увлекался лазаньем по деревьям, стенам, решеткам, потайным ходам и прочее, во-вторых, прекрасно ладил с животными и умел уговорить и успокоить кого угодно.

-- Ролонд, подержи мой плащ! Дарви, подстрахуй! - приказал Эльрик и полез на дерево.

Ветер тем временем усилился и раскачивал уже всю крону.

-- Черт, ветки в лицо, ничего не видно, - ворчал король.

-- Осторожнее, Рики - предупредил Ролонд, увидев, как прогнулась очень тонкая ветка под ногой друга, но поздно: ветка громко хрустнула, нога соскользнула.

-- Три тысячи чертей!!! Надо было самому лезть, - ругался Дарви.

-- Да тихо вы, со мной все в порядке, не волнуйтесь.

Эльрик наконец долез до ветки, где сидел котенок, и стал ласково его уговаривать, успокаивать, пытаясь дотянуться.

-- Ну, не бойся, не бойся, все хорошо, маленький, я уже с тобой, - ласково и твердо говорил Эльрик, - иди сюда, не бойся, я тебе помогу, ну иди чуть-чуть поближе, хороший, маленький, вот так, ну, милый, еще чуть-чуть, уже почти держу, - он ласково коснулся котенка кончиками пальцев.

-- Держи его, - взволнованно крикнул Дарви.

-- Да тише вы, - прошипел Эльрик, держа котенка, который, отцепившись от дерева, впился когтями в его руку. - Ну, полегче, полегче, малыш, вот так.

Эльрику наконец удалось устроить котенка за пазухой, и он стал спускаться.

Тем временем на краю площади показались стражники, прибежавшие на шум. Эльрик спрыгнул на землю и бросился бежать в противоположном направлении, друзья поспешили за ним.

-- Стойте! - неслось им вслед.

Но они и не подумали остановиться. Стража побежала за ними, звеня доспехами, но друзья были быстрее, свернули в один узкий проулок, другой, оторвались, потом спрятались в темном проеме какого-то дома и затаились, стража с шумом промчалась мимо. Они подождали, когда стража пройдет обратно, и не спеша направились к дворцу.

-- И чего мы убегали, - ворчал Дарви.

-- А как бы мы с ними объяснялись?

-- И что такого? Снимать котят с деревьев у нас не запрещено, так бы и сказали, гуляли, услышали, решили помочь.

-- Да, а если бы меня узнали? Это ведь не провинциальные крестьяне, стражники регулярно видят меня на плацу.

-- Ты прав, слухи, что король гуляет ночами по городу, нам ни к чему, может, они сразу тебя бы и не узнали, но заподозрить что-то могли, - согласился Дарви.

-- Да уж, вот был бы казус, бдительная стража арестовала своего короля! -рассмеялся Ролонд.

-- Тебе смешно, а мне пришлось бы решать, что с этим делать, - нахмурился Эльрик, - с одной стороны, нельзя наказывать стражу за бдительность, а с другой, неуважение к королю - страшное преступление.

-- Политика, чтоб её, - пробормотал Ролонд, - ну ладно, хорошо все то, что хорошо кончается, вот и замок.

Через потайной ход друзья без проблем вернулись во дворец. В костюмерной комнате обнаружилось, что котенок все еще у короля за пазухой.

-- Оставлю его себе, - сказал Эльрик.

Друзья попрощались и разошлись. И теперь Ролонд задремал в экипаже после насыщенной ночи. Экипаж двигался не спеша и добрался до поместья во второй половине дня. Ролонд поднялся к себе, умылся, переоделся, велел приготовить ванну. Потом спустился вниз, слегка перекусил, заглянул на конюшню проведать Снежного. А после устроился с книгой, ожидая, когда нагреют и натаскают воду для мытья. Но Ролонд не мог сосредоточиться на чтении, что-то ему мешало, и он не мог сразу понять, в чем дело. Потом до него дошло: в замке было тихо, слуги, конечно, сновали по своим делам, шумели, переговаривались, но с тех пор, как он привез в замок пленницу, откуда-нибудь всегда доносилось пение, работая, девушка все время что-нибудь напевала. Встревожившись, Ролонд остановил проходящего мимо слугу:

-- Где новенькая? - спросил он.

-- Это Метелка, - уточнил слуга, - миссис Мил отправила её помогать прачкам, но так как сейчас стирки нет, она направилась погулять по саду. Послать за ней?

-- Нет, не надо, - Ролонд решил не выказывать повышенного интереса, - раз она помогает прачкам в свободное время, пусть делает, что хочет.

На какое-то время Ролонд успокоился, но когда он помылся, а Лорен все еще не появилась, его с новой силой охватила тревога. Что можно делать столько времени в саду? Вдруг Лорен все-таки нашла способ выбраться из замка. Он спустился вниз и готов был уже отправиться на поиски, когда услышал приближающееся пение. Девушка влетела в дом, веселая и оживленная.

-- О, привет! - поздоровалась она.

Шеннон вернулась к себе в комнату, переоделась, села на кровать, но сон не шел, в душе опять не было покоя. Сегодня, как только она закончила работу в прачечной, девушка снова отправилась в сад, ей не терпелось снова встретиться с Даршаном, к тому же в прошлый раз она так и не осмотрела сад, и ей хотелось наверстать упущенное. Найти Даршана не составило труда, он опять напевал, копаясь в земле в уголке сада. Шеннон окликнула его и присела рядом помочь, они сидели и тихонько переговаривались, вспоминали прошлое или уточняли, что делать с растениями. Закончив с клумбой, Даршан поднялся и предложил Шеннон провести её по саду. Девушка с радостью согласилась, она любили сады, а в обществе такого знатока, как Даршан, прогулка обещала стать особенно интересной.

Сад был как бы поделен на две части. В том углу, где стаяла хижина Даршана, преобладали яркие тропические цветы и растения, буйство красок и ароматов. Саму хижину скрывали кусты жасмина, усыпанные огромными белоснежными цветами, дорожки были посыпаны разноцветным песком, в самом дальнем углу, огороженном кустарником выше человеческого роста, была площадка, в центре которой находился небольшой, около метра в диаметре, рукотворный водоем, окаймленный цветущими ирисами. Площадка была свободна от травы, посыпана светлым песком, на котором цепочками небольших цветных камешков был выложен причудливый узор, в саду Даршана, как мысленно окрестила эту часть Шеннон, было много разных сортов роз, и вьющихся, оплетавших решетки и арки, и кустарников в половину человеческого роста, и клумб. Алые, бордовые, крупные темные почти фиолетовые, нежно розовые, тугие бутоны и изящные розетки. Даршан же, казалось, знал тут каждую травинку, каждый цветок, он разговаривал с ними и рассказывал Шеннон, когда и как эти растения попали сюда, сколько усилий тогда пришлось приложить, чтобы они тут прижились и начали цвести, некоторые гибриды Даршан вывел сам. Тут и там, полускрытые кустами, виднелись выточенные из камня фигурки птиц и животных, в ирисах около пруда притаились ибисы, под магнолией резвились танцующие обезьянки, из-за куста роз выглядывал любопытный мангуст, посреди клумбы расположился павлин. Эта обстановка нравилась Шеннон, пробуждала детские воспоминания и ощущение радости, беззаботности. За разговорами о прошлом они обошли этот райский уголок и вошли во вторую половину сада. Эта часть, ближняя к замку, была вотчиной старого садовника, служившего еще родителям Ролонда. Извилистые дорожки тут были посыпаны слоем серого гравия, их окаймляли подстриженные кусты лавра в треть человеческого роста. Вдоль стен замка и над арками в концах дорожек вился дикий виноград. На клумбах идеально круглой или ромбической формы цвели лилии, садовые ромашки и колокольчики. Каменные беседки, тоже оплетенные виноградом и вьюнком, окружали кусты сирени и шиповника. В тени деревьев росли роскошные папоротники. Сад был более строгий, менее яркий, но, в то же время, уютный. Если в части Даршана все кричало радостью, этот сад напоминал о спокойствии и умиротворении.

Шеннон с Даршаном неторопливо шли, любовались кустами и деревьями. А Даршан, закончив рассказывать о саде, стал говорить о том, что случилось в деревне после отъезда Шеннон, о том, как он отправился в путешествие, как впервые увидел море и плыл на корабле, какое впечатление произвел на него безбрежный океан и буйство природы. Шеннон вздрогнула:

-- Мои родители погибли в море, - сказала она.

-- Прости, не знал, - помрачнел Даршан, ты не упоминала о них, но я не понял, что они умерли.

-- Я не люблю об этом вспоминать, - призналась Шеннон, - предпочитаю говорить себе, что они живы, только где-то очень-очень далеко.

-- Я сожалею, прости меня, - покачал головой Даршан.

-- Ты не виноват, - Шеннон дотронулась до его руки, а потом поспешила сменить тему - ты повидал столько стран, почему ты остался здесь? Ты ведь и дальше мог плавать на кораблях Ролонда.

-- Я уже говорил: почувствовал, что тут я нужен. Садовник хорошо ухаживал за садом, но та часть, где работаю я, принадлежала матери Ролонда. Она любила выращивать розы. Садовник редко ходил в ту часть, а цветы нуждались в любви и внимании. Я стал ухаживать за ними. Ролонд позволил, он также стал привозить семена и ростки тропических растений, думаю, он хотел, чтобы что-то напоминало мне о родине.

Они еще долго говорили. Шеннон рассказывала о монастыре. Даршан вспоминал о странах, которые посетил, он живо описывал дома, природу, всяческие происшествия. Шеннон слушала с восторгом. Но, в конце концов, поняла, что ей уже пора возвращаться. Попрощавшись с Даршаном, она, тихонько напевая, пустилась бегом. Влетев в дом, девушка обнаружила, что его хозяин уже вернулся и сейчас хмуро на неё смотрит.

- Привет - поздоровалась она.

Ролонд чуть заметно расслабился и даже слегка улыбнулся.

-- Привет, - кивнул он, потом задумался и, будто что- то для себя решив, вскинул голову и предложил разделить с ним трапезу.

Шеннон согласилась, после встречи с Даршаном и прогулки по саду ей море было по колено, и к тому же она все еще расстраивалась, что в прошлый раз оставила его одного. По знаку Ролонда им накрыли в столовой на разных концах стола, слуги удивленно косились, но ничего не говорили. К недоумению Шеннон ужин проходил в молчании, даже после того как они утолили первый голод. Казалось, как только им принесли еду, Ролонд погрузился в мрачные мысли, пару раз Шеннон порывалась заговорить, но он поднимал на неё хмурый взгляд и слова застревали у неё в горле, мысли путались. Да и о чем ей с ним разговаривать? Благодарить за то, что привез её в замок?- глупо, рассказывать о монастыре Шеннон не хотелось, обсуждать трудности уборки и стирки - нелепо. На самом деле не будь Ролонд так замкнут, она быстро бы нашла тему для разговора, но его настроение ощутимо давило на девушку. Шеннон сделала глубокий вдох и сама себя отругала за трусость. Она же как раз хотела развеять вечную мрачность хозяина замка. Она огляделась, тучи сгущались не только в большом зале, но и за окном, собравшись с духом, Шеннон с широкой улыбкой произнесла:

-- Хорошая погода, не правда ли?

Ролонд вздрогнул как от удара, глянул в окно, потом перевел взгляд на неё, грозно сведя брови:

-- Вот-вот пойдет дождь.

-- И правильно, - продолжала улыбаться Шеннон, - для деревьев полезно.

-- А для путников - нет, - возразил Ролонд.

-- Тем более есть повод порадоваться, что мы под крышей.

-- Интересная точка зрения, - пожал плечами Ролонд, - но стоило подумать о тех, кому не повезло, как нам.

-- Ну, если бы я знала кого-то определенного, кто сейчас мокнет под дождем, я бы его пожалела, но печалиться неизвестно о ком, по-моему, бессмысленно, все равно ведь наше настроение никому не помогает, а вы переживаете за кого-то конкретного?

-- Опять на Вы? - Ролонд удивленно поднял брови.

-- Стараюсь со всем уважением, - рассмеялась Шеннон.

Ролонд попробовал было снова нахмуриться, но невольно тоже улыбнулся. Шеннон почувствовала себя увереннее:

-- Итак? - спросила она.

-- Нет, я не знаю кого-то конкретного, - ответил Ролонд, - только отметил, что не всем хорошо в дождь.

-- Ясное дело, но в жизни и не бывает, чтобы хорошо было всем, если переживать за всех кому помочь мы не в силах, нам самим скоро понадобится помощь.- Шеннон вздохнула, - что за мрачную тему мы завели, лучше я разожгу камин, чтобы в зале стало уютнее.

-- Я сам, - возразил Ролонд.

Шеннон не стала спорить, она вспомнила рассказы о том, как Ролонд чуть не погиб при пожаре. Когда огонь осветил зал, они перебрались поближе к камину.

-- Ужин окончен, - заметила Шеннон - мне остаться, или уйти?

-- Как хочешь, я не держу тебя, но можешь остаться, еще рано идти спать.

Шеннон осталась, она стала рассказывать Ролонду, как хорошо было сегодня в саду, описывала цветы, птиц, деревья, свои ощущения. Ролонд слушал её, и казалось, слегка оттаял, во всяком случае, он уже не пытался язвить или опять перейти на мрачные темы. Шеннон приятно провела вечер, но когда за окном окончательно стемнело, она попрощалась и поднялась к себе. И вот сейчас она сидела на кровати, уставившись в пространство, за окном все сильнее бушевала гроза, и в душе у девушки не было покоя. Встреча с Даршаном, упоминание родителей, непогода за окном и слова Ролонда о несчастных путешественниках пробудили в Шеннон воспоминания, о которых Шеннон так давно пыталась забыть, вытравить из своей памяти. Но теперь она опять переживала тот шторм, который разлучил её с родителями... Шум волн, заливающих все вокруг, крики людей, треск и грохот рушившихся снастей, свист ветра, рвавшего корабль на части. Буря смяла его, как ребенок хрупкую игрушку. Было темно, страшно, люди метались в панике, где-то возник пожар, все кричали, и она кричала тоже, одинокая, потерянная, оторванная ошалевшей от страха толпой от родителей, безумные люди пугали Шеннон больше бури... За окном полыхнула молния. Шеннон не знала, сколько времени прошло, потому что она была поглощена кошмаром прошлого. Но девушка попыталась взять себя в руки, дышать ровнее, кошмар не отпускал, тогда она взяла со стола расческу, распустила косу и стала аккуратно расчесывать длинные пряди, надеясь, что монотонные движения помогут ей успокоиться. ... Только капитан не потерял голову, он возвышался, казалось, надо всеми, усмирял по мере сил толпу, велел спустить спасательные шлюпки, проследил, чтобы первыми погрузили детей в сопровождении наиболее вменяемых взрослых. Легкую лодчонку несло по волнам, люди непрестанно молились, от качки и постоянного бормотания Шеннон провалилась в какой-то транс, она почти не помнила, сколько она провела в море, как их подобрали и перевезли в порт. Первое ясное воспоминание - холодный кирпичный дом и дядя с тетей, которые пришли за ней... Шеннон слегка успокоилась, дыхание выровнялось, боль еще не прошла, но девушка уже способна была воспринимать окружающий мир. Гроза за окном, казалось, чуть-чуть притихла. И поэтому Шеннон ясно расслышала раздавшийся громкий звук - гром? Нет, скорее, внизу хлопнула дверь. Шеннон прислушалась и расслышала топот, кто-то бежал вверх по лестнице. Обеспокоенная, девушка выглянула в коридор, ей послышался всхлип, потом еще шаги, к удивлению Шеннон, они удалялись. На секунду девушка замерла в нерешительности, потом, осененная догадкой, бросилась вперед в старую часть дома. Так и есть: в одной из комнат старого крыла, сжавшись в комок, плакала насквозь мокрая Эльзе. Шеннон опустилась на колени и притянула девочку к себе.

-- Все хорошо, - повторяла она, гладя девочку по спине.

Эльзе вцепилась в девушку как в спасательный круг, уткнулась лицом ей в грудь, плечи её вздрагивали от рыданий, но постепенно девочка затихла.

-- Что случилось, - поинтересовалась Шеннон.

-- Бабушка увидела, как гувернантка бьет Альберта, и уволила её.

-- И хорошо, ты ведь гувернантку терпеть не могла?

-- Да, но теперь я боюсь, бабушка заберет меня к себе, разлучит с отцом, - Эльзе опять заплакала.

-- Тише, тише, - шептала Шеннон, нежно обнимая девочку.

Тут в дверях комнаты возник Ролонд, на миг застыл, наблюдая сцену, а потом обратился к девочке:

-- Эльзе, что случилось?

-- Дядя Ролонд, - Эльзе отпустила Шеннон и повернулась к нему, - бабушка хочет забрать меня к себе, но я не поеду, убегу, но не поеду.

Ролонд присел на корточки и протянул руки к Эльзе.

-- Успокойся, девочка, - ласково заговорил он - не бойся, я все устрою, - потом обернулся к Шеннон, - можешь идти спать.

-- Но, - начала было девушка.

-- Я уже сказал, все устрою, - продолжал Ролонд, не отрывая от неё взгляда,- иди спать,- повторил он с нажимом.

Что-то такое было в его взгляде, что девушка поспешила удалиться. До своей комнаты Шеннон добиралась почти бегом, и только закрыв дверь, как бы отгородившись от мира, она перевела дух. Она была в смятении, что же такое происходит, почему он буквально прогнал её, почему рассердился, почему смотрел так пристально. Девушка снова присела на кровать, и только тут до неё дошло, в каком она виде: с распущенными волосами, в одной тонкой изящной ночнушке Лорен, да еще и изрядно промокшей, облепившей её тело, совершенно неприлично. Интересно, Ролонду понравилось то, что он увидел, Шеннон покраснела, о чем она только думает, но сколько она себя не отчитывала, мысль о том, что она может нравиться Ролонду приятно грела, волновала. В неполные шестнадцать лет, до того как Шеннон попала в монастырь, она не обращала внимания на противоположный пол, приставания соседского оболтуса её только раздражали. В монастыре некому было обратить на неё свое внимание, а вот сейчас ей ужасно захотелось проверить на Ролонде свои чары, правда в романах, которыми зачитывались подруги по монастырю, особенно Васса, подобное добром не кончалось, но Шеннон верила: Ролонд не допустит, что бы все зашло слишком далеко, он ведь не доверяет Лорен, но если он хоть пару раз посмотрит на неё с восхищением... Окрыленная мечтами, девушка легла спать и наконец-то мирно уснула.

Ролонд обнимал плачущую Эльзе и пытался её успокоить.

-- Тихо, тихо, - говорил он ей уверенным ласковым тоном, - не бойся, я обо всем позабочусь.

Он поднял девочку на руки и вышел в коридор, из крыла прислуги выглянули проснувшиеся от шума экономка и старший конюх. "Отлично"- подумал Ролонд. И начал отдавать распоряжения: велел миссис Мил приготовить комнату для Эльзе, переодеть девочку в сухое и уложить спать, у конюха он поинтересовался, не спит ли Мария и может ли она приготовить теплое питье, также он велел позаботиться о коне Эльзе и оседлать Снежного.

-- Нет, - закричала девочка, услышав последнее- я не вернусь.

-- Никто не собирается тебя возвращать, но ты же не хочешь, что бы твой отец с ума сходил от беспокойства, надо сообщить ему, что с тобой все в порядке.

-- Я не хочу, чтобы отец волновался, но она меня заберет.

-- Я не позволю тебя забрать, - твердо пообещал Ролонд, - только хочу их успокоить и обо всем договориться. Ты ведь мне веришь?

-- Да, - кивнула Эльзе, прижавшись к Ролонду.

Он отнес девочку в приготовленную комнату и оставил на попечение прислуги, а сам спустился вниз на конюшню, где его ждал оседланный Снежный и принесенный кем-то заботливым непромокаемый плащ. Ролонд оделся, вывел коня на улицу, вскочил в седло и пустил коня галопом. Он спешил сквозь ночь, понимая, как важно быстрее успокоить отца и бабушку Эльзе. Но думал он сейчас о другом, он вспоминал сегодняшний вечер. "Метелка", как называли её слуги, опять его удивила. Он сам не знал, что дернуло его пригласить её на ужин. Возможно, слишком переживал, что она могла сбежать, и не хотел спускать с неё глаз. Ролонд сидел за столом и ругал себя: привлек внимание, выделил из общей массы слуг. Лорен должна есть на кухне с прачками, лакеями и конюхами. Хотя в последнее время создавалось впечатление, что ей все равно, где и с кем есть, еще Ролонд ежеминутно ожидал, что графиня де Шанти начнет пользоваться совместным ужином, чтобы улучшить свое положение. Каждый раз, когда она собиралась что-то сказать, он опасался, что сейчас начнутся охи, вздохи, двусмысленные улыбки и "завлекательные" предложения. Он, как минимум, ждал просьбы отпустить. Но он ошибся, какое-то время "Метелка" сдерживалась, замечая его хмурый взгляд, но потом набралась смелости и заговорила... о погоде, и так весь вечер, никакого кокетства или нытья и просьб. Она просто развлекала его хорошей беседой, а потом отправилась спать. Ролонд подумал, что недоумение стало постоянным чувством с тех пор, как Лорен оказалась в замке. Поднявшись к себе, Ролонд вспоминал, с каким воодушевлением она описывала красоту его сада, так трудно было сомневаться в её искренности. И все-таки, воспоминания о поведении Лорен в Городе заставляли не расслабляться. Только прошлым вечером он видел многих людей из тех, кому она насолила, заезжая в свой городской дом, он разговаривал с Розой, он специально придумал ей дело в городе, чтобы не смущать её еще больше и не впутывать в эту историю. Ролонд не мог успокоиться и прислушивался, словно ожидал чего-то. Вдруг раздался звук открывающейся двери и послышались легкие шаги. Он вышел в коридор и бесшумно прокрался, надеясь проследить, куда его пленница направляется среди ночи. А потом увидел её в одной рубашке в облаке распущенных светлых волос, нежно обнимающую и успокаивающую плачущую Эльзе, она была похожа на ангела, у Ролонда все внутри перевернулось от того ласкового голоса, которым она разговаривала с девочкой, и ведь она не могла знать, что он на неё смотрит. Через какое-то время он обнаружил свое присутствие. И ему стоило больших усилий сосредоточить свое внимание на несчастном ребенке, когда она стояла перед ним, такая нежная и прекрасная. Хорошо, что ему все-таки удалось заставить её уйти. И хорошо, что рядом была Эльзе. И помощь его маленькой соседке требовала немедленных и активных действий. Нельзя было оставлять ребенка мокрого и напуганного, нельзя было оставлять в неведение её родных. И теперь Ролонд скакал сквозь дождь и ветер и надеялся, что скачка погасит огонь, разгоревшийся у него в крови.

Впереди уже показалось имение отца Эльзе. Это была небольшая уютная усадьба, обширный участок земли, обнесенный забором с кованой решеткой ворот, прекрасный парк и просторный дом, в которых сейчас не было покоя. Даже от ворот было видно, что в окнах горят огни, по парку носились люди с факелами, ворота были распахнуты. Ролонд подъехал к дому как раз вовремя, чтобы увидеть вылетевшего отца Эльзе. Слуга у подъезда держал коня. Видимо, хозяин дома сам решил отправиться на поиски дочери.

-- Спокойно, - сказал Ролонд, - можете никуда не ехать, Эльзе сейчас у меня в поместье и с ней все в порядке, если не считать, что девочка напугана.

-- Слава богу, - отец Эльзе, казалось, весь обмяк - Я чуть с ума не сошел, гроза, ночь, а девочки нигде нет, а уж когда выяснилось, что с конюшни пропал конь... Но что же мы тут стоим, пойдемте в дом.

Ролонд кивнул и спешился.

-- Позаботьтесь о Снежном, - приказал он, отдавая поводья слуге и направляясь вслед за хозяином.

В прихожей их встретила высокая, худая, пожилая женщина. Хотя голова её была совсем седая, спину она держала прямо, и в ней чувствовалась большая сила, лицо женщины было совсем невозмутимо, и лишь в глубине глаз плескалась тревога.

-- Камила, Эльзе нашлась! - Воскликнул хозяин дома, - Это...

-- Я знаю, кто это, - с достоинством перебила его старая леди, - добрый вечер, Ролонд, с Вашей стороны очень любезно лично уведомить нас о местонахождении моей внучки, хотя проще было бы послать слугу.

-- Возможно, - кивнул Ролонд, - но я хотел поговорить с вами.

Женщина удивленно подняла брови и сделала приглашающий жест рукой.

-- Не знаю, о чем тут можно разговаривать, но если хотите, пройдемте в гостиную. Мирис, окликнула она пробегающую мимо девушку, - позаботьтесь о чае для нашего гостя.

Они прошли в просторную комнату, отделанную светлыми деревянными панелями, расселись на невысоких, но прочных диванчиках, друг против друга. После того, как служанка принесла горячий чай и подогретые булочки, Камила подняла глаза на Ролонда и произнесла:

-- Итак...

-- Итак, - повторил Ролонд, - как я уже сказал, девочка у меня в поместье, и физически с ней все в порядке, я поручил слугам о ней позаботиться и, надеюсь, она не разболеется, но ребенок напуган, она не хочет возвращаться домой.

-- И что, - нахмурилась Камила, - неужели вы думаете, что здесь с ней плохо обращаются?!

-- Нет, конечно, я уверен, ни у кого и в мыслях этого нет, но это ничего не меняет. Элзе не хочет возвращаться домой.

-- Можно спросить, почему?

-- Все просто, она боится, что вы заберете её с собой.

-- Понятно, - кивнула Камила, - мы действительно говорили об этом.

-- Я решительно против, - вставил отец девочки.

-- А я считаю, что так будет лучше, детям нужен присмотр, Эльзе необходимо женское влияние.

-- Возможно, но я не расстанусь с дочерью.

Ролонд с шумом поставил чашку на стол, привлекая к себе внимание, отец и бабушка Эльзе замолчали и посмотрели на него.

-- Девочка не хочет покидать отца, я приехал сказать, что какое-то время она поживет у меня, и я не позволю её забрать, пока она не успокоится.

-- Как Вы смеете! - возмутилась Камила, - Вы ведь даже не являетесь её родственником.

-- Смею, - спокойно возразил Ролонд, - я действую в интересах ребенка. Сегодня она прискакала ко мне в замок, ночью в грозу ища защиты, если вы попробуете её увезти, кто знает, что случится в следующий раз.

-- Но, - Камила чуть заметно смутилась - нельзя же так, она еще слишком мала, чтобы решать, к тому же я её родная бабушка, а не какой-то монстр.

-- Я понимаю, - сказал Ролонд мягким тоном, - и уверен, Вы искренне хотите как лучше, но поставьте себя на её место, девочка в раннем возрасте потеряла мать, а теперь Вы хотите забрать её у отца, увезти в чужое место, я боюсь, если вы так поступите, она может тяжело заболеть.

-- Хорошо, я подумаю - сказала Камила, - к сожалению, я не могу надолго поселиться здесь, мое поместье требует присмотра.

-- Спасибо, Ролонд, - сказал отец Эльзе, - я бы боролся, что бы девочка осталась здесь, но пришлось бы поссориться с её бабушкой, а ведь в чем-то она права, из-за меня девочка растет без присмотра.

-- Ну, надеюсь, вы найдете способ решить эту проблему, а пока она не успокоится, как я уже сказал, девочка поживет в моем замке.

-- Можем мы хотя бы её навестить.

-- Это нежелательно, она может расценить ваш приезд как попытку забрать её. Однако я обязуюсь держать вас в курсе всего, что с ней происходит, и отвезти домой, как только она будет готова.

Камила собралась было что-то возразить, но передумала, видимо поняв, что спорить бесполезно.

-- Хорошо, - сказала она, - думаю, нам придется с этим смириться.

-- Останешься на ночь?, - спросил отец Эльзе, - я распоряжусь...

-- Не стоит, пусть Снежный отдохнет, и если дождь не пойдет снова, я, пожалуй, вернусь.

-- Как скажешь, - пожал плечами отец Эльзе, - пойду на кухню, скажу, пусть принесут еще чаю.

Хозяин дома вышел из комнаты, оставив Ролонда наедине с бабушкой Эльзе. Какое-то время они молчали, каждый погруженный в свои мысли. Потом Камила задумчиво произнесла.

-- Ты очень похож на отца.

-- Спасибо, - кивнул Ролонд.

-- Не уверена, что это комплимент, - чуть улыбнулась Камила, - он был такой же упрямый, если считал, что действует во благо, не свернуть. И так же любил лезть в чужие дела, как будто своих мало.

-- Как бы то ни было, я всегда гордился отцом, и такое сравнение для меня похвала.

-- Как знаешь, - пожала плечами Камила.

Тут вернулся хозяин дома, а за ним горничная с подносом. Ролонд посидел еще какое-то время, попивая чай и закусывая пирожком, потом тепло простился с отцом Эльзе и отправился домой. Когда он выходил из гостиной, расслышал, как Камила прошептала вслед.

-- Будь осторожен.

И вот он снова мчится на коне сквозь ночь, дождь уже прекратился, на небе появилась луна и звезды, было красиво. Но Ролонд размышлял, почему он не остался у соседей до утра, это было бы куда разумнее. Но он ничего не мог с собой поделать, его как магнитом тянуло обратно в замок, хотелось лично проконтролировать, что там снова все в порядке. А потом он собирался лечь спать и проспать до полудня, в конце концов, это вторая бессонная ночь подряд, а чтобы справится с Лорен, он должен быть в форме. Вернувшись в замок, Ролонд первым делом поинтересовался, как Эльзе, убедившись, что ребенок спокойно спит, он поднялся к себе, оставив распоряжение сообщить девочке, что она может остаться здесь, подготовить все для её пребывания, и будить его, если случится что-то чрезвычайное, например Эльзе почувствует себя плохо. Добравшись до постели, Ролонд мгновенно уснул.

Не смотря на бурное начало ночи Шеннон как всегда проснулась до зари и, умывшись, девушка спустилась на кухню. Там уже вовсю что-то готовила Мария.

-- Привет, Метелка, - улыбнулась она, - рано встаешь.

-- Доброго здоровья, Мария, если я встаю рано, - ответила на улыбку Шеннон, - то ты, похоже, вообще не ложишься.

-- Бывает, - кивнула кухарка - но редко, сегодня просто девочка Эльзе осталась у нас в гостях, хочу её порадовать.

-- Эльзе, - обрадовалась Шеннон - как здорово.

-- Ты уже в курсе, девочка прибежала сюда среди ночи.

Шеннон кивнула, не вдаваясь в подробности.

-- Был большой переполох, - продолжала Мария, - хозяин сам ездил к родне Эльзе, а вернувшись, сообщил, что она погостит у нас некоторое время.

-- Я рада, - сказала Шеннон, - Эльзе - хорошая девочка, с ней интересно, но как бы она не разболелась, вчера ведь была такая гроза.

-- Надеюсь, все будет в порядке, я напоила её теплым отваром на травах, и она спокойно уснула, на всякий случай с ней сейчас Джейн, но вроде все тихо. Я думаю, девочке будет приятно, проснувшись, отведать чего-нибудь вкусненького.

-- Я согласна, - воскликнула Шеннон, - и готова во всем помочь.

-- Вот и хорошо, - улыбнулась Мария.

Они занялись приготовлением пищи.

-- Знаешь, - вдруг сказала Мария - иногда я жалею, что тут не устраиваются приемы, суета конечно, но временами так хочется приготовить чего-нибудь этакое: суфле, желе, заливное, малюсенькие тарталеточки с креветочным муссом, разные паштеты, пирожные с кремом, которые тают во рту, горячий шоколад со взбитыми сливками, огромные бисквитные торты с экзотическими фруктами, печенье с миндалем и корицей..

-- Хватит, Мария, - засмеялась Шеннон, - у меня уже слюнки потекли.

-- Прости, - Мария покачала головой, - просто действительно иногда хочется устроить что-то грандиозное.

-- Возможно, когда-нибудь тебе это удастся.

-- Возможно.

Мария хотела еще что-то сказать, но тут в дверь постучали, а потом на кухню вошел старший конюх, а за ним лакей из имения Эльзе. Шеннон встревоженно вскинула голову.

-- Меня прислали с вещами девочки, - пояснил лакей - вчера как-то не догадались, а потом подумали, что её надо во что-то переодеться.

-- Присаживайтесь - предложила Мария.

-- Я отнесу вещи, - сказала Шеннон, - заодно и проверю, как она там.

-- Спасибо, - кивнул лакей.

Мария уже суетилась, уставляя стол едой. Шеннон подняла сумки и отправилась наверх. В гостевой комнате было тихо, Эльзе спала, свернувшись клубочком посреди огромной кровати с балдахином, на одном из кресел в углу сидела Джейн и что-то читала. Шеннон, стараясь двигаться беззвучно, положила сумки с вещами в другое кресло и подошла к кровати. Девочка казалась совсем маленькой на огромном просторе постели, волосы разметались по подушке, сама Эльзе сжалась в комочек, но дыхание было ровным. Шеннон осторожно приложила ладонь ко лбу девочки, лоб не был ни горячим, ни потным. Тихонько погладив Эльзе по голове, Шеннон вышла из комнаты. Спустившись, сообщила лакею, что девочка спит спокойно, признаков жара не наблюдается. Лакей успокоенно кивнул и стал собираться в обратный путь. Шеннон наскоро позавтракала и отправилась помогать прачкам. Стирка и глажка не заняла у работящих женщин много времени, Шеннон в этот раз поручили аккуратно складывать уже постиранные и отглаженные вещи, к утюгу её, видно, решили не подпускать. И освободившись к полудню, девушка бежала по саду, чтобы поговорить с Даршаном.

Даршан, увидев приближающуюся Шеннон, встал и улыбнулся. Девушка была явно взволнованна, видимо её распирало от новостей. Индиец не возражал, с появлением тут Шеннон стало лучше, все-таки трудно столько лет не слышать родной речи, не говорить с кем-то, кто может ответить. Хорошо, что есть, с кем вспомнить родное селение, и узнать, что твориться в большом доме. Он слышал вчера, как кто-то ускакал среди ночи и гадал, не случилось ли чего серьезного. Но судя по виду Шеннон, ничего плохого не произошло. Она была взволнованна, но скорее приятно возбуждена, чем встревожена. Она подбежала, поздоровалась и стала с воодушевлением рассказывать про грозу и соседскую девочку Эльзе, и Ролонда, который скакал сквозь ночь к её родным и разрешил девочке остаться погостить, и о Марии, которая печет торт по этому случаю.

-- Я думаю, я вас познакомлю, - заявила Шеннон.

-- С Марией, - не понял Даршан.

-- С Эльзе, ну можно и с Марией, но у неё много дел на кухне, и она с неё почти не уходит, а вот у девочки много свободного времени и она умненькая, я её буду учить вашему языку и вы сможете болтать, тогда ни тебе, ни ей не будет так одиноко, если ты конечно не против.

-- Не против, но как же ты? Думаешь, Ролонд тебя скоро отпустит?

-- Не знаю, - Шеннон замялась и опустила глаза.

-- Что-то случилось?!- обеспокоился Даршан.

-- Да, нет, - Шеннон слегка покраснела.

-- Рассказывай, - настаивал Даршан.

-- Ничего не случилось, - повторила Шеннон, - просто, - девушка набрала в грудь воздуха, - он вчера так на меня смотрел, на меня еще никто так не смотрел, понимаешь, тот соседский придурок не в счет, к тому же его очаровала Лорен. А тут... не могу же я очаровывать слуг, это нечестно, а он...

-- Он считает тебя Лорен, - напомнил Даршан.

-- Вот-вот, значит, он не позволит, чтобы все зашло слишком далеко, я ничем не рискую.

-- Шани, - Даршан вздохнул, как объяснить этой наивной девочке, что она собирается играть с огнем, что страсть захватывает людей и не поддается разумным доводам. И если им даже удастся удержаться, счастливее это их не сделает.

-- Я знаю, наша наставница сказала бы, что даже думать об этом грех.

-- При чем тут грех, - покачал головой Даршан, - ты же знаешь, в Индии по-другому на это смотрят, но ты просто не понимаешь...

-- Ну, пожалуйста, не осуждай меня, Даршан, я просто хочу, чтобы он взглянул на меня с восхищением пару раз, ну что в этом плохого, - Шеннон смотрела на него жалобно, но в тоже время было видно, что она не откажется от своего решения.

Даршан снова вздохнул, может, просто это судьба, и не зря она привела сюда эту девушку. Спорить с судьбой бессмысленно, твердо верил Даршан.

-- Будь осторожна, девочка, - нежно попросил он.

Шеннон улыбнулась, поцеловала его в щеку и побежала назад к замку. Даршан долго смотрел ей вслед и молил всех богов, чтобы она не пострадала...

А в это время на другом конце страны в безнадежно застрявшем в грязи фургоне сидела Лорен и проклинала все на свете. Она возводила глаза к небу и вопрошала: "за что?" Нельзя сказать, что Лорен сильно верила в бога, скорее даже, она никогда о нем не думала, захваченная суетой дней и заботой о собственном удовольствии. И только когда подступало отчаяние, она вспоминала о всевышнем и взывала к нему. И вот сейчас настал такой момент. Лорен пребывала в ярости и растерянности, она даже не знала, что делать. Впервые она не могла с кем-то справится. Она не понимала, как ей быть, этот оболтус все время сбивал её с толку. Вечером в трактире он пришел в её комнату и помог высушить и расчесать волосы, а потом, как ни в чем не бывало, поцеловал её в лоб, пожелал спокойных снов и ушел. Но когда она среди ночи попыталась сбежать, оказалось, что он спит возле её двери, объяснил, что охраняет её от всяких темных личностей. Лорен пыталась его соблазнить, признаваясь себе в глубине души, что, несмотря на некоторую неотесанность, он ей отнюдь не неприятен. Но он будто бы не замечал её ухищрений, он позволял себе только мимолетный поцелуй в губы, и заявлял, что уважает свою невесту и не позволит себе ничего лишнего до свадьбы. Её заявления, что она уже не девочка и была замужем, он игнорировал. Она пыталась притвориться больной, надеясь, что он отправится за врачом, но он послал за врачом кого-то еще, а сам не отходил от её постели. Тогда она решила выказать весь свой капризный характер и довести его бесконечными требованиями и придирками. Ей было это совсем не трудно, это путешествие вызывало в ней такое отвращение, что упреки и ругательства сами срывались с губ, но как оказалось, снова безрезультатно, все её вопли он пропускал мимо ушей. С тем же успехом можно было ругаться на каменную стену, к требованиям относился внимательней, но тоже несколько по-своему. Единственно, чего она добилась своими капризами, это того, что сейчас фургон намертво застрял в грязи. Вчера, заметив ухудшение погоды, они успели укрыться в крестьянской хижине и переждать грозу. Но сегодня Лорен категорически потребовала продолжить путь, заявляя, что она ни минуты не хочет оставаться в этой жалкой лачуге, окружающие пытались её отговорить, советуя подождать. В результате фургон застрял в жидкой грязи размытой дороги, да и дороги тут собственно не было, так, раскатанная ухабистая колея. Убедившись, что своими силами вызволить застрявший фургон не получится, её "жених" отправился за подмогой, благо они не успели отъехать далеко от жалкого крестьянского поселения. Лорен наконец-то осталась одна, но сбежать она была не в состоянии, не пойдет же она неизвестно куда по колено в противной чавкающей грязи. Именно из-за грязи она осталась в фургоне, её "жених" очень не хотел оставлять её здесь, но было понятно, что без помощи фургон не сдвинется с места, так что идти было надо. Олух уговаривал её, "ЕЁ!" идти с ним, но Лорен даже помыслить о таком не могла. И вот теперь скучала одна в фургоне. Палило солнце, время, казалось, тянется бесконечно, а вдали появились пугающие силуэты. Они быстро приближались, росли, обретали четкие очертания. И вот четыре огромных мохнатых существа с неспешной хищной грацией приближались к фургону. В нескольких метрах от него они остановились, подняли морды и втянули носами воздух, обошли фургон по кругу, не приближаясь... Но Лорен хватило и этого, с такого расстояния ей прекрасно были видны и блестящие глаза и распахнутые пасти, полные острых зубов. Сердце её ушло в пятки, как она сейчас жалела, что не поддалась на уговоры придурка... Неужели ей, такой красивой, суждено погибнуть во цвете лет, зачем, ну зачем, она осталась здесь одна, зачем она вообще покинула свой дом и вынуждена была отправиться в это путешествие, проклятый Ролонд. Но он далеко, а твари здесь близко, а у неё даже оружия нет, правда, стрелять она не умела, но это уже другой вопрос. Мохнатые чудовища продолжали кружить вокруг фургона, и Лорен казалось, что круги постепенно сужаются.

-- Кыш, кыш - не выдержав, завопила она.

Твари остановились, навострили уши и повернулись на голос. В отчаянии она швырнула в них первое, что попалось ей под руку, это оказался мешок с провизией, от удара о землю он раскрылся и продукты посыпались на землю. С удовольствием подкрепившись ветчиной и жареной курочкой, твари целенаправленно потрусили прямо к фургону.

-- А-а-а -а-а, на помощь! - в ужасе завыла Лорен во всю силу своих легких.

Твари на миг замешкались, и тут раздался грозный мужской окрик.

-- А ну, пшли вон!

Твари остановились, глянули в сторону, а потом, прижав хвосты и уши, неспешно потрусили прочь.

Лорен судорожно вздохнула. От облегчения у неё подкосились ноги, и как только её "жених" подошел к фургону, она повисла у него на шее.

-- Ты прогнал их, - воскликнула она, пряча лицо у него на груди, - мерзкие чудовища!

-- Всего лишь деревенские собаки, они не опасны, - мягко возразил он, - ну все, все, - приговаривал он и ласково поглаживал её по спине, - ничего страшного не случилось.

Лорен подумала, что надо бы отчитать его за то, что он оставил её одну, но у неё не было сил, слишком уютно ей было, слишком приятно необычное чувство защищенности. Но тут до них дошли крестьяне с волом, и олух пошел помогать вызволять фургон из грязи.

Как только Шеннон вернулась в замок, её тут же перехватила Эльзе.

-- Ах, вот ты где, я тебя везде ищу, - воскликнула она, - сначала мне сказали, что ты занята, а потом ты исчезла. Где ты была?

-- Здравствуй, Эльзе, - поздоровалась Шеннон, слегка выделяя слова, - как ты себя чувствуешь, жара нет? Голова не болит? Я была в саду. А почему ты меня искала? Что-нибудь случилось?

-- Здравствуй, Метелка, - послушно поздоровалась Эльзе, поняв намек, - чувствую себя нормально, ничего не болит, но я все еще немного боюсь, что меня заберут. Ничего не случилось, просто мне с тобой интересно, не то что с Джейн, но миссис Мил распорядилась, чтобы пока я в гостях, за мной кто-нибудь присматривал. То ли боится, что я заболею, то ли сбегу.

-- Миссис Мил любит порядок, а сейчас она за тебя отвечает, так что все правильно. Значит, ты хочешь, чтобы за тобой присматривала именно я?

-- Да, я настаиваю на этом.

-- Ну, если мне разрешат, я буду рада, но вообще-то у меня много другой работы.

-- Я попрошу.

-- Но если ты думаешь, что я во всем буду тебе потакать, ты ошибаешься, предупреждаю сразу.

-- Не волнуйся, я знаю, но все равно с тобой интереснее. А ты расскажешь, что делала в саду?

-- Конечно, возможно позже мы по нему погуляем, и я расскажу тебе все подробно, но сейчас пойдем на кухню, наверняка ты не ела как следует, поджидая меня, а Мария приготовила торт.

-- Торт - это здорово, - сказала Эльзе, но без особого восторга.

-- Что такое, - удивилась Шеннон, - ты не любишь сладкого?

-- Люблю, просто мне до сих пор не верится, что я могу остаться тут, моя бабушка, она знаешь какая упрямая. Она с папой спорит, а дядя Ролонд мне даже не родной. Вдруг она меня все-таки увезет?

-- Не выдумывай, - сказала Шеннон, а сама подошла ближе и обняла девочку, - Хозяин замка может тебе и не родной, но он знает, что говорит, и не нарушает своих обещаний.

-- Знаю, но все равно мне страшно - Эльзе уткнулась носом в грудь Шеннон - я не смогу жить, если меня разлучат с отцом.

-- Тише, тише, не волнуйся, ничего не случилось, - приговаривала Шеннон, поглаживая девочку по спине, - ты сильная, и все у тебя будет хорошо.

-- Что тут происходит? - раздался голос Ролонда.

-- Ничего нового, - Шеннон подняла на него глаза и непроизвольно крепче прижала к себе девочку.

В глубине души она испытывала смущение, вспоминая прошлую их встречу, и потому, старалась держаться с нарочитой уверенностью и даже некоторым вызовом.

-- Эльзе все еще боится, что бабушка заберет её.

Ролонд кивнул, опустился возле Эльзе так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с ней, и очень серьезно сказал:

-- Не волнуйся, я вчера говорил с твоими папой и бабушкой и убедил их позволить тебе погостить у меня, пока ты не успокоишься, поверь, я никому не позволю забрать тебя без твоего согласия.

Эльзе посмотрела на Ролонда и неуверенно кивнула. Ролонд поднялся и взял девочку за руку.

-- Ну что, пойдем посмотрим, что там сотворила Мария, - предложил он.

Эльзе последовала за ним, второй рукой крепко держа Шеннон. Так что девушка тоже волей-неволей должна была идти с ними. Шеннон радовалась, что все внимание Ролонда было направленно на Эльзе, сама она была еще слишком смущена от воспоминаний о последней их встрече, о его взгляде, о тоне, которым он велел ей идти спать. Ей нужно было время, чтобы успокоится и смотреть на него без волнения, но Эльзе не отпускала Шеннон, к тому же, она сама обещала девочке прогулку по саду. Но, вот наконец они оказались на кухне, и все тревоги покинули их, ведь просто невозможно думать о чем то постороннем, когда их радостно встречает Мария, окружая теплом, а на столе, благоухая свежеиспеченным бисквитом, стоит огромный шоколадный торт, украшенный густыми облаками взбитых сливок с вкраплениями цукатов из экзотических фруктов.

-- Наконец-то вы пришли! - буквально пропела Мария, - а тут уже ждет сюрприз.

-- Это ради меня? - восторженно воскликнула Эльзе, от радости даже выпуская руку Шеннон, за которую цеплялась, как за спасательный круг.

-- Конечно ради тебя, - улыбнулась Мария.

-- Потрясающе, - глаза Эльзе сияли.

-- А мне можно? - спросил Ролонд, принюхиваясь.

-- Это как решит маленькая госпожа, - пожала плечами Мария.

-- Эх, надо было и мне из дому сбежать, - тихо пробормотал Ролонд.

-- А тебе не поможет, если сбежишь, точно не достанется, - вырвалось у Шеннон, забывшей смущение.

Ролонд глянул на неё и рассмеялся. Тем временем Эльзе взяла на себя роль хозяйки, с помощью Марии накрыла на стол, сама отрезала по кусочку для Ролонда и Шеннон и большой кусок для себя. Чтобы запивать торт, Мария принесла дорогой крепкий чай и клюквенный морс. Какое-то время ели молча, как всегда, говорить или даже просто отвлекаться на что-то, поедая шедевры Марии, не представлялось возможным, а торт был именно шедевром, нежный ароматный бисквит таял во рту, в горах сливок, оказывается, еще прятались маленькие хрусткие безешки, а экзотические цукаты оттеняли вкус взбитых сливок и шоколада, внося нотку свежести. Запивать все это кисловатым клюквенным морсом было истинным наслаждением. Ролонд с Шеннон быстро расправились со своими порциями и обменивались довольными улыбками. Шеннон встала, чтобы разлить чай. Эльзе почти доела свой кусок и неспешно подбирала ложечкой последние крошки, на лице у неё промелькнула тень задумчивости.

-- Что такое, - обеспокоилась Шеннон,- тебе не нравится торт?

-- Нравится, только я подумала, я тут ем торт, а брат - нет, это как-то не честно.

-- Ты хорошая девочка, - улыбнулась Шеннон.

-- Не печалься, если хочешь, мы упакуем часть торта и отправим твоим родным, - предложил Ролонд.

-- Спасибо, - Эльзе улыбнулась.

-- Или может послать за твоим братом?

-- Он не поедет, скажет: "Не честно оставлять папу одного." - его ведь не пытаются забрать, - Эльзе опять погрустнела.

Ролонд помрачнел и бросил обеспокоенный взгляд в сторону Шеннон, словно безмолвно прося о помощи. Шеннон широко улыбнулась.

-- Эльзе, если ты поела, - сказала она бодрым тоном - пойдем гулять в саду, там красиво, и я расскажу тебе кое-что интересное, только по секрету.

Эльзе просияла и вопросительно посмотрела на Ролонда.

- Идите, девушки, - развел руками тот.

Шеннон подала Эльзе руку, и они вышли.

Ролонд проводил взглядом ушедших и перевел его с хлопнувшей двери обратно на стол, куда Мария выставила еще несколько блюд. Ролонд пожал плечами и решил не думать больше о странностях Лорен, итак в последнее время она постоянно занимала его мысли, так что пусть все будет как будет, время само покажет, что к чему. Главное, пока она под присмотром, и можно не волноваться, что она куда-нибудь исчезнет. А ему пока вполне можно заняться своими делами. Покончив с завтраком, Ролонд первым делом отправился на конюшню навестить Снежного и проверить, не повредила ли ему ночная прогулка. Проведав Снежного, поговорив со старшим конюхом и заглянув в денник, где разместили коня Эльзе, убедился, что и он не пострадал, что за животными как всегда прекрасный уход. Напоследок, пройдясь по рядам и угостив сухариками лоснящихся обитателей стоил, Ролонд с сожалением покинул конюшню и отправился на очередную встречу со своим управляющим, до обеда ему опять предстояло возиться с бумагами.

А тем временем Шеннон и Эльзе гуляли по саду.

-- Тут красиво, - заметила девочка, - но ты ведь хотела мне что- то рассказать, что- то секретное?

-- Да, - кивнула Шеннон, - не только рассказать, но и кое с кем познакомить, ты ведь знаешь, в саду живет индус.

-- Знаю, но Анна говорит: он немой и ничего не рассказывает.

-- Он вовсе не немой, просто он говорит только на своем языке, он понимает все, что говорим мы, но вера запрещает ему разговаривать на чужом языке, если хочешь, я научу тебя его понимать.

-- Конечно, хочу, - рассмеялась Эльзе, - это будет нашим секретом, идем к нему.

Они пошли к Даршану, и Шеннон их познакомила. И стала учить Эльзе самым простым словам. Потом Даршан стал рассказывать Эльзе об Индии, а Шеннон переводила. Слушая, они не сидели без дела, а помогали Даршану сажать цветы, так они провели несколько часов, но потом спохватились, что пора возвращаться к обеду, и припустили к замку.

-- Было здорово, - воскликнула Эльзе на бегу- а откуда...

Эльзе запнулась, переводя дыхание, но Шеннон её прекрасно поняла и ответила:

-- Я знаю Даршана с детства, но это тоже большой секрет, поклянись, что никому не скажешь.

-- Клянусь, - торжественно пообещала девочка.

Вернувшись в дом, они поднялись наверх и отправились в комнату Эльзе, чтобы помочь ей переодеться к обеду. Закончив с девочкой, Шеннон пошла к себе тоже переодеться. Оставшись одна в комнате, она застыла перед шкафом. Шеннон не забыла о своем желании очаровать Ролонда, но вдруг поняла, что она понятия не имеет как. Шеннон попыталась вспомнить уловки Лорен, но махнула на это рукой, все равно она не хочет быть на неё похожа и не сможет так себя вести, но что же ей остается, как ей привлечь к себе внимание, девушка стиснула руки неужели она зря все это затеяла. Потом Шеннон помотала головой и заставила себя дышать спокойнее, рано отчаиваться, она пока даже не попыталась. Для начала, например, можно просто одеться так, чтобы выглядеть красивее. Просмотрев содержимое шкафа, Шеннон выбрала рубаху с рукавами на три четверти и вышитым растительным орнаментом по вороту и юбку синего цвета, которую она еще ни разу не надевала. Обернув несколько раз талию широким поясом, она распустила косу, расчесала волосы и обвязала лентой как в детстве вокруг лба, завязав сбоку красивый бант, на ноги она одела красивые домашние туфельки Лорен. Одевшись, Шеннон зашла за Эльзе и они спустились вниз. Стол еще не был накрыт, и они пошли на кухню проведать Марию. Шеннон перехватила поднос с посудой и вернулась в столовую, Эльзе задержалась, девушка уже закончила расставлять посуду, когда спустился Ролонд.

-- А Эльзе где?

-- Осталась поговорить с Марией, сейчас разложу приборы, схожу за ней.

-- Смотрю, ты переоделась?

-- В хороших домах так принято, - пожала плечами Шеннон, потом скорчила забавную гримаску - на самом деле мы так извазюкались в саду, переодеться в любом случае надо было.

Ролонд посмотрел на нахмуренный лоб Шеннон и рассмеялся.

-- Извазюкались, значит?!

-- Ага, - Шеннон задорно улыбнулась.

Ролонд перестал смеяться и серьезно смотрел на неё. Девушка внутренне смутилась, но не позволила себе отвести взгляд, слава богу, тут пришла Эльзе.

-- У Марии все готово - сообщила она.

-- Я принесу, - Шеннон повернулась к кухне.

Ролонд остановил, её взяв за руку.

-- Нет, сегодня пусть прислуживают другие, а ты садись, будешь показывать пример Эльзе, если мы заговорили о том, что принято в хороших домах.

Он подвел её к стулу и предупредительно его отодвинул, потом так же поухаживал за Эльзе и сел сам.

-- Подавайте, - громогласно велел он.

Шеннон выпрямилась на стуле, расстелила на коленях салфетку, и в ожидании еды незаметно потирала запястье, все-таки у Ролонда железная хватка. Интересно, он рассердился на неё, или просто не рассчитал силу, не поймешь, сидит с непроницаемым лицом. Ролонд почувствовал её взгляд, повернулся, заметил, что она потирает запястье, поморщился, но ничего не сказал. Тут принесли суп, и все занялись едой. Когда суп был съеден, Ролонд обратился к Эльзе:

-- Ну, как вы погуляли в саду, интересно было?

-- Очень, - ответила Эльзе - там красиво и... - девочка заговорщицки подмигнула Шеннон - мы сажали цветы.

Ролонд,заметив перемигивание, удивленно поднял брови, Шеннон глядела на него, безмятежно улыбаясь.

-- Ты сам-то когда в последний раз был в саду? - продолжила девочка.

-- Эльзе!! - хором воскликнули Ролонд и Шеннон.

-- А что - девочка недоуменно поглядела на Шеннон - Я просто поддерживаю беседу за столом.

-- Поддерживать беседу, - вздохнув, сказала Шеннон, - надо вежливо, тем более по отношению к хозяину дома.

-- Ну я всего лишь спросила, был ли он в саду.

-- Но твой вопрос звучал бесцеремонно и бестактно.

-- Да ладно, он не обиделся, - пожала плечами Эльзе.

-- Может и так - покачала головой девушка, - но говорить о присутствующем в третьем лице тоже не вежливо.

-- Воспитываете, - возмутилась девочка.

-- В жизни пригодится, - тихо сказала Шеннон - если ты и дома ведешь себя так, не удивительно, что бабушка беспокоится.

Эльзе слегка поникла.

-- Ну ладно, воспитывайте, - буркнула она.

Шеннон с улыбкой посмотрела на Ролонда, в глазах её блестели озорные искорки.

-- Итак Сударь, давно ли вы имели возможность наслаждаться вашим прелестным садом? Не правда ли, лилии в этом году диво как хороши.

-- Увы, сударыня, - подключился Ролонд, комично изображая огорчение, - дела не позволяют мне отвлечься и оценить должным образом великолепие сада, но я рад, что его краса доставляет вам наслаждение.

-- С вашей стороны очень любезно заботится он нашем наслаждении, - ответила Шеннон, слова прозвучали слегка двусмысленно и девушка смутилась.

-- Не стоит благодарности, - Ролонд нахмурил брови, то ли рассердился, то ли что-то задумал - заботится об удобстве гостей - обязанность хорошего хозяина.

Слово "гостей" Ролонд выделил особо. Шеннон подняла голову и поглядела прямо ему в глаза, Ролонд не отвел взгляд, в его глазах горел некий вызов.

-- Вот это да! - воскликнула Эльзе разрушив напряжение момента. - такому действительно надо учиться.

Шеннон облегченно перевела взгляд на Эльзе и улыбнулась девочке.

-- Я всегда рада буду тебе помочь.

-- Спасибо, - кивнула Эльзе - хотя я и не понимаю, почему нельзя говорить по- простому.

Шеннон снова улыбнулась и покачала головой.

-- Знаешь, в детстве я задавала тот же вопрос. В хорошем обществе принято быть предельно уважительными и вежливыми друг с другом. К тому же, это развивает мышление и речь.

-- Но с Марией ты так не разговариваешь.

-- Правда, но ведь Мария не привыкла разговаривать так, её не учили с детства, это тоже вежливость не подчеркивать разницу в воспитании, не заставлять хорошего человека чувствовать себя ущербным.

Услышав это, Ролонд хмыкнул и поднял брови, но глянув на Эльзе, промолчал. Тем временем с кухни принесли десерт: фруктовое желе, и разговор прервался. После обеда Шеннон увела Эльзе наверх, уговорив пораньше лечь, все-таки перенапрягаться после вчерашнего приключения ей не стоило, девочка согласилась, но только с условием, что Шеннон посидит с ней и расскажет интересную историю. Когда, освободившись, девушка спустилась вниз, Ролонд еще сидел в большом зале и похоже ждал её, но тут Шеннон перехватил один из слуг.

-- Метелка, иди к нам, мы тебя заждались, без твоих историй скучно.

-- Ой, нет, - воскликнула Шеннон, - я целый вечер забалтывала Эльзе.

-- Жалко, - погрустнел слуга, - но, может, ты хоть споешь.

-- Ладно, спою, - согласилась девушка.

И они отправились на кухню. Ролонд не стал её окликать.

Ролонд сидел в зале и ждал, когда его пленница спустится вниз, в последнее время он все меньше понимал происходящее, слова, которые, она произнесла за обедом, поразили его, звучали они так искренне, но так не вязались с причиной, по которой она оказалась здесь. Неразумно было напоминать ему об этом, а она как будто не заметила. Как будто понятия ни о чем не имеет, неужели она могла забыть о случае в театре, а если нет, что за игру она ведет? Ролонд готов был поговорить с ней начистоту, но по дороге вниз её перехватил слуга, и Ролонд позволил ей уйти, потому что, завидев девушку понял: он не достаточно владеет собой, и если станет допрашивать её сейчас, то, скорее всего, наделает глупостей, а не доберется до истины. "Плохая была идея поджидать её вечером в полутемном зале", - думал Ролонд, вслушиваясь в звуки её серебристого голоса, доносящегося с кухни. Он стал слишком чувствителен к влиянию её чар, а потому лучше им не оставаться наедине, ведь сколько ни повторяй, что все обман, слова не приносят успокоения. И уехать нельзя, пока король не уладит свои дела, он отвечает за то, чтобы Лорен не сбежала. "Хорошо, что дел в поместье накопилось много, - хмуро усмехнулся Ролонд, - будет на что отвлечься". Еще раз вздохнув, Ролонд отправился к себе. Но еще долго в ночи его не оставляло видение: струящийся водопад волнистых светлых волос, бирюзовые глаза, глядящие на мир открыто, прямо и с некоторой усмешкой... В конце концов он все-таки уснул.

Потекли дни, Ролонд усердно занимался делами, внимательно изучая документы, советовался с управляющим, согласовывал планы работ на будущее, привел все бумаги в идеальный порядок. Много ездил по округе. Лично наблюдал за состоянием своих земель и соответствием реального положения дел отчетам. Часто заезжал в пострадавшую деревню, следил как ведутся восстановительные работы. Не забросил Ролонд и тренировок с мечом, наоборот, увеличивал нагрузки и уделял этому гораздо больше времени. Ролонд сознательно старался загрузить себя как можно сильнее, чтобы вытравить неподобающие мысли и чувства, вспыхнувшие по отношению к пленнице. Чтобы видеть её как можно реже. Но все равно он часто сталкивался с ней по утрам, когда возвращался с верховой прогулки, а она уже на кухне пекла хлеб и с улыбкой приносила ему перекусить. Сидя в кабинете, он слышал её серебристый голосок - она всегда напевала, занимаясь делами. Он слышал, как они смеются и перешептываются с Эльзе, направляясь в сад, он знал, что там они проводят много времени. Иногда он порывался пойти и проверить, что они там делают, но тут же одергивал себя, достаточно того, что есть еще и обеды: каждый день они обедали вместе с Эльзе, подавая пример вежливого поведения за столом. В такие моменты его пленница держала себя как истинная леди, несмотря на скромный крестьянский наряд, а он не знал, куда себя девать. Казалось бы, ему должно быть легче, её манеры должны напоминать, кто она на самом деле, и почему оказалась здесь - но нет, ничто в поведении девушки, не выдавало той стервы, которую он видел в Городе. Присутствие за столом Эльзе тоже не давало Ролонду расслабиться, приходилось следить за своим языком, не позволять себе язвить, и без конца отвечать на вопросы, которыми она забрасывала то его, то девушку, так что заставляла их сплотится и обмениваться сочувственными взглядами.

Сейчас Эльзе расспрашивала про балы:

-- Но ведь на них танцуют, - заключила она, - я никогда не видела, как танцуют на балах, когда была жива мама, я была совсем маленькая, а после у нас не устраивали приемы.

-- Вырастешь, увидишь, - попытался упокоить её Ролонд, - и сама будешь танцевать.

Эльзе покачала головой.

-- Я хочу увидеть сейчас, я читала, но я не могу представить - девочка обратила умаляющей взгляд на девушку, - Метелка, я же знаю, ты умеешь и ты, дядя Ролонд, ну пожалуйста, - почти с отчаянием просила маленькая упрямица.

Им ничего не оставалось кроме как согласиться. Ролонд со вздохом поднялся, подошел к девушке и предложил ей руку.

-- Только у меня небольшой опыт - предупредила она.

Ролонд скептически поднял брови

-- Неужели?! - не сдержавшись, ехидно произнес он, - Не знал.

Девушка приняла его руку, поднялась и серьезно посмотрела ему в глаза.

-- Ты много обо мне не знаешь, - заявила она и улыбнулась.

Ролонд с трудом сдержал порыв стереть улыбку поцелуем и нахмурился. Девушка заметила и бросила на него сочувственный взгляд.

-- Придется - тихо произнесла она, - нельзя расстраивать Эльзе, раз уж мы взялись её воспитывать.

Ролонд пожал плечами и улыбнулся, по крайней мере, она не читает его мыслей. Потом вывел спутницу на середину зала. Девушка присела в изящном реверансе, он снова галантно подал ей руку. Они танцевали, девушка напевала мелодию, и Эльзе ей помогала, смены поз, легкие прикосновения кончиками пальцев, сначала они были скованны, но постепенно, казалось, забыли обо всем, стало не важно, кто они, и почему здесь оказались, только музыка и танец, учащенное дыхание, сияющие глаза, удивительно слаженные движения, сердца, стучащие в унисон... Эльзе зааплодировала, волшебство кончилось, они остановились, Ролонд поклонился, по кусочкам собирая свое самообладание, девушка присела, опустив глаза. Ролонду захотелось грубо выругаться, но тут подбежала Эльзе.

Шеннон стояла и как завороженная смотрела на Ролонда, хотелось спросить что это было, хотелось придвинуться ближе, хотелось...... Шеннон сама не знала чего, но тут, слава богу, подбежала Эльзе, обняла её, отвлекла от странных ощущений, возвращая в действительность, теперь Шеннон ясно видела, что сам Ролонд вовсе не доволен и сдерживает проклятия только из-за присутствия девочки.

-- Надеюсь, я не отдавила вам ноги, - выпалила Шеннон первое, что пришло ей в голову.

Ролонд гневно оглядел её с головы до ног.

-- Нет, сударыня, Вы мне ничего не отдавили и прекрасно это знаете.

Шеннон почувствовала, что сейчас лучше оставить его одного.

-- Если позволите, я бы хотела удалиться, - произнесла Шеннон, - Эльзе, не хочешь составить мне компанию?

Ролонд кивнул и бросил на неё почти благодарный взгляд, потом ласково попрощался с девочкой. Шеннон взяла Эльзе за руку и поднялась наверх. Сначала они пошли в комнату девочки. Эльзе беспрестанно болтала, восхищалась тем, что увидела в зале, благодарила, выражала надежду, что со временем и она так научится. Но Шеннон, поддакивая невпопад, её почти не слушала, чисто автоматически она помогла девочке переодеться, потом распустила косички, взяла расческу и стала расчесывать густые рыжие волосы девочки. Эльзе притихла. Шеннон знала: ей нравится этот их вечерний ритуал, он напоминает девочке то время, когда была жива её мама. Уложив девочку и поцеловав её на ночь, Шеннон отправилась к себе. Проходя по коридору мимо комнаты Ролонда, она всматривалась, не пробивается ли из-за двери свет. Но, похоже, в комнате было темно. Облегченно вздохнув, девушка пошла дальше, она сама себе не могла объяснить, что она хочет или чего боится. Укрывшись в своей комнате, она сидела на кровати, обняв подушку, и смотрела на темнеющее небо за окном. Шеннон любила музыку и танцы, но такого она не ощущала никогда. Может потому, что они были одни, или нет? На самом деле, у неё был действительно небольшой опыт. На вечеринках до монастыря она, избегая придурка, старалась держаться в тени. В монастырской школе были уроки танцев, но там, Шеннон улыбнулась, все было совсем по-другому. Так как школа была при монастыре со строгими правилами, учителя танцев туда не приглашали (поговаривали, что раньше пытались, но все это кончалось плачевно, неудивительно, единственный мужчина в окружении молоденьких девушек, отрезанных от общества монастырскими стенами, к тому же по традиции учитель танцев был образцом галантности, так что, в конце концов, учитель или начинал бегать от влюбленных учениц или сбегал с одной из них). Так что во времена Шеннон танцы преподавала одна из монахинь сестра Клара. И девочки танцевали друг с другом. Шеннон, как правило, была в паре с Элоизой, и они все время спорили, кому вести, из-за чего часто путались во время танца. Сестра Клара была строга. Она следила за ученицами менторским взором, поправляла осанки и позы, заставляла дотягивать мыски и кончики пальцев, перетанцовывать одни и те же "па" по несколько раз, пока девочки не добивались идеального (с её точки зрения), исполнения. К нерадивым ученицам она была особо сурова и нередко доводила некоторых девочек до слез, например пухленькую Вассу. Элоиза и Шеннон прозвали её "сестра Карла". Однажды у них должен был состояться показательный бал по поводу окончания четверти, приезжали родители, многие девочки покидали школу. Воспитанницам дали задание украсить залу, многие плели гирлянды, делали украшения, одна группа из девочек вышила панно, Шеннон выпало нарисовать плакаты, и она, расшалившись, изобразила сестру Клару в форме военного и это бы еще ничего, но Элоиза, в ту пору еще не ступившая на религиозную стезю, пририсовала на каждом плакате пышные усы, причем один ус был явно длиннее, оправдывая это тем, что усы указывали путь в залу. Гости школы восприняли плакаты с юмором, но после бала девочек наказали - отправили убираться на кухню, хотя остальных воспитанниц освободили от обязанностей... Улыбаясь своим воспоминаниям, Шеннон уснула, обнимая подушку, во сне она опять кружилась по залу вместе с Ролондом.

Пара дней прошла относительно спокойно. Шеннон почти не видела Ролонда. Даже утром он не отправлялся верхом и не проходил через кухню, во время обеда он сидел молча и, не дождавшись десерта, извинялся и уходил в свой кабинет, Эльзе тоже притихла, если раньше болтала без умолку, то теперь часто сидела, задумчиво глядя вдаль. То ли чувствовала общее настроение, то ли что-то мучило её душу. Сама Шеннон тоже чувствовала некоторое смятение, она ведь хотела привлечь внимание Ролонда, привнести радость в его жизнь. И, поначалу, вроде дело сдвинулось с мертвой точки, они вместе с девочкой шутили, болтали, даже устроили танцы, но теперь он явно её избегал и похоже стал еще мрачнее, чем раньше. Шеннон это очень огорчало, и еще она задумывалась:сколько её будут держать в этом замке? Конечно, пока здесь гостит Эльзе, об отъезде не может быть и речи. Но что потом? Если она не может помочь Ролонду, её присутствие здесь бессмысленно, не пора ли подумать о том, чтобы выбраться отсюда. Или она рано сдается? И стоит подождать, а может ей все-таки удастся поговорить с Ролондом начистоту. Как поступить, Шеннон еще не решила, но на всякий случай стала расспрашивать слуг об окрестностях. Как назло, один из таких разговоров услышал Ролонд. Он стоял у стены, скрестив руки на груди, под его хмурым взором плотник, которого она расспрашивала, стушевался и испарился быстрее молнии. Шеннон тоже собралась уйти, но Ролонд удержал её:

-- Интересуешься географией, значит, - резко спросил он.

-- Тяга к знаниям похвальна, - отвечала Шеннон, невольно передразнивая одну из своих учительниц, - я не знала, что это запрещено, - добавила она.

Ролонд тяжело вздохнул.

-- Не запрещено, но мы оба знаем, что это не праздное любопытство.

-- Возможно, - пожала плечами Шеннон, - но мне действительно интересно.

-- Да! - Ролонд иронически приподнял бровь, - а мне-то казалось, тебе так нравится в замке, - ехидно продолжил он, - а как же Эльзе, ну, конечно, тебе как всегда наплевать...

Шеннон побледнела.

-- Я всего лишь расспрашивала про земли вокруг замка, а меня обвиняют черт знает в чем. Но вряд ли девочка хочет оставаться здесь вечно, как и я впрочем, несправедливо обвинять меня в стремлении к свободе! - с этими словами девушка развернулась и побежала прочь.

***

Ролонд смотрел ей вслед, потом развернулся и врезал кулаком в стену. Действительно, он вел себя как дурак, вместо того, чтобы спокойно предупредить: незаметно покинуть его имение не удастся, и что если она попытается, он примет меры. Он набросился на неё с обвинениями. Тем более, как она и сказала, упрекать её за стремление к свободе совершенно нелепо. Поднимаясь по лестнице в свою комнату, Ролонд вздохнул, но что поделаешь, почему-то мысль о том, что девушка хочет их покинуть, причиняла боль. Конечно, он мог себя обманывать, оговариваясь тем, что держать Лорен подальше от двора - его долг. Но правда в том, что ему нравилось присутствие девушки в замке, правда, что она совсем не похожа на ту Лорен, которую знают в городе. И с этой девушкой приятно иметь дело, если бы он мог ей доверять... то что? Не додумав эту мысль до конца, Ролонд уснул.

Утром его разбудило известие, что приехал его поверенный в делах, привез бумаги, касающиеся кораблей и другой собственности, а заодно послание от Короля. Развернув листок, Ролонд прочел:

"Ролонд, пишу сообщить, что я последовал совету, и дело сдвинулось с мертвой точки. Все хорошо, надеюсь, известная нам личность останется там, где и была, приезжать тебе нет необходимости, так что, оставайся в поместье, если что-то изменится, я напишу. По поручениям посылай людей, помни, ты можешь рассчитывать на мою поддержку.

P.S. Я подумал: никто не меняется так резко. Если мозаика не складывается, возможно, мы чего-то не знаем.

До встречи. Эльрик"

Пробежав глазами письмо, Ролонд подумал, о том, что король как всегда верен себе и не забывает, что его послания могут прочесть посторонние, потому старается выражаться так, что полностью понять его может только тот, кто в курсе, на что он намекает. В данном случае смысл послания сводится к тому, что король еще раз просит Ролонда проследить, чтобы Лорен оставалась в замке, пока предполагаемая невеста короля блистает в свете при дворе. Дело движется, значит... додумать Ролонд не успел, так как где-то закричала Эльзе, сунув листок в карман, он вышел из кабинета. "Интересно, что случилось? Вроде последнее время девочка вела себя тихо". остановившись на минуту, Ролонд определил источник шума, где-то рядом с конюшней. Он выбрался из дома, и увидел их на площадке для выезда лошадей, Эльзе что-то громко доказывала, а один из конюхов и "Метелка" безуспешно пытались её успокоить.

-- В чем дело?! - рявкнул Ролонд, перекрывая шум.

Все притихли, девочка повернулась к Ролонду и сказала:

-- Он не хочет седлать Огонька. А ему вредно стоять, он заболеет, а ему все равно! И вообще все против, ну как так можно я в тюрьме что ли. А Огонек не виноват, - и девочка всхлипнула.

-- Так, давай спокойно по порядку, - остановив поток слов, предложил Ролонд, - Огонек ---- это твой конь да? Ты хотела покататься, а конюх тебя не слушает, все так?

Эльзе кивнула.

-- Коня каждый день выхаживают и гоняют на корде, - доложил конюх, - но отпускать девочку за пределы поместья было не велено.

-- А Метелка тоже не хочет со мной ехать, - встряла Эльзе, говорит, если хочу покататься, надо отпроситься у тебя, но ты же все время занят.

Ролонд присел на корточки перед девочкой. Он понимал, проблема не только в прогулке, в последние дни за обедом Эльзе была необычно молчалива, её явно что-то гнетет. Но пойди разберись в чем дело, да еще скажешь неверное слово и уже истерика, а если она опять сбежит? Так что сейчас с ней лучше не спорить, но и во всем потакать тоже нельзя.

-- Эльзе, - обратился он к девочке, - ты же знаешь, твой отец разрешил тебе гостить здесь, но это значит, что я за тебя отвечаю. Если с тобой что то случится, виноват буду я, и поэтому ты не должна ездить одна. Вдруг Огонек тебя сбросит, и ты поранишься.

Девочка недоверчиво фыркнула.

-- Или ты заблудишься, - невозмутимо продолжал Ролонд.

Эльзе склонила голову.

-- Но я же не могу все время сидеть дома я давно не каталась верхом, - произнесла девочка, но уже тише.

-- Надо было просто вчера мне об этом сказать, я бы нашел время.

Девочка опять насупилась и шмыгнула носом.

-- Ну ладно, - вздохнул Ролонд, - я велю оседлать Снежного и мы поедем, хорошо?

-- А Метелка? - спросила Эльзе.

-- А что Метелка, - с недоумением посмотрел на неё Ролонд.

-- Я хочу, что бы она поехала с нами, а она не хочет, говорит не может, но я же знаю, она умеет, я спрашивала. У тебя же много лошадей, дядя Ролонд, почему ей нельзя с нами, почему не положено, ей же сказано: быть со мной, мне будет грустно, если она не поедет, я и так жду по утрам, когда она закончит работу.

Ролонд вздохнул еще тяжелее: "И как объяснить девочке почему "Метелке" нельзя покидать поместье?"

-- Знаешь, ведь у нас нету дамских седел, - попытался отговориться он.

-- Она может ехать в обычном, как и я, - возразила Эльзе.

-- У меня все равно нет здесь подходящей одежды, в этой удобно верхом не сядешь.

Глаза Эльзе наполнились слезами:

-- Ну можно же что-то придумать? - она умоляюще смотрела на взрослых.

-- Может, подойдет одежда одного из грумов, - нерешительно предложил конюх.

-- Хорошо, оседлай еще Ласточку, - сдался Ролонд, - кстати, а где старший конюх?

-- Да на леваде он, у Звездочки роды начались, вот и поехал он, кобылка-то нервная.

-- Ладно, подберите одежду и подготовьте лошадей, даю всем час на сборы. Встретимся здесь, Эльзе, сходи пока к Марии скажи, чтобы собрала нам провизии.- отдав распоряжения, Ролонд вернулся в дом.

***

Шеннон же последовала за конюхом в подсобные помещения. Она все еще не верила, что Ролонд разрешил ей отправиться в поездку, с другой стороны, понятно, что объяснить Эльзе истинное положение вещей он не мог. А расстраивать девочку, запрещая безо всякого объяснения, не решился. Тем более было очевидно: Эльзе опять на грани срыва. Что же гнетет девочку, вроде она уже не боится, что бабушка её заберет. Шеннон дала себе слово после возвращения с прогулки разговорить девочку, понять, что её мучает и попытаться помочь. Но это потом, сейчас надо найти подходящую одежду, переодеться, помочь Эльзе и Марии укладывать продукты.

Найти подходящую одежду оказалось непростой задачей: мальчишеские бриджи были ей тесны в бедрах, мужские велики, особенно в талии, наконец-то нашлось что-то более менее подходящее, хотя все равно пояс пришлось обмотать несколько раз и замотать потуже.

В юности Шеннон часто ходила в рубашке и бриджах, и если убрать волосы под кепку, могла сойти за мальчишку, но сейчас фигура у неё изменилась, и она вдруг почувствовала себя неловко, конечно она с удовольствием ходила бы в бриджах, но только когда её никто не видит, а при мысли, что на неё в таком виде будет смотреть Ролонд, ей стало нехорошо. Поэтому Шеннон надела еще и юбку, сделав в ней длинные разрезы, довершила наряд короткая курточка из плотной ткани. Одевшись, девушка поспешила на кухню, и вовремя, в шесть рук они ловко наполнили дорожные сумки разными припасами, завернутыми в особую тонкую бумагу. Потом Мария вернулась к приготовлению обеда, а Эльзе и Шеннон поспешили на место сбора, где уже выхаживали рыжего Огонька, и гнедую кобылку Ласточку, получившую свое имя за метку на лбу в виде ласточкиного хвоста. А из конюшни слышалась ругань и возмущенное ржание жеребца Ролонда Снежного, похоже, норовистый конь не хотел к себе никого подпускать, но слуги боялись Ролонда больше чем коня, и вскоре Снежный тоже был выведен во двор полностью оседланный. Но судя по его виду, сдаваться не собирался, и конюхи возможно бы еще с ним намучились, не появись в этот момент Ролонд. Увидев хозяина, конь успокоился и встал как вкопанный, перестав буравить недобрым взглядом окружающих и прикидывать, кого бы лягнуть. Ролонд первым делом подошел к нему, проверил упряжь, подтянул потуже подпругу и потрепал жеребца по челке, укоризненно покачав головой. А потом направился к ним с Эльзе, давая знак подвести коней, помог девочке сесть в седло, а потом перехватил Шеннон:

-- Даже не думай воспользоваться случаем, - прошептал он ей в самое ухо, - все равно быстрее Снежного тут лошадей нет, да и выносливей тоже, и не забывай: это мои земли.

Шеннон только рассеянно кивнула, бежать она не думала, все её мысли были только о том, что она снова помчится верхом, она была уверена: Эльзе не захочет ехать шагом, но даже если это не так, прогулка - все же глоток свободы. И вот через пять минут они уже ехали к воротам усадьбы, а потом действительно помчались вслед за Эльзе. Некоторое время они неслись галопом, но потом по окрику Ролонда перешли на крупную рысь. Чтобы не было недоразумений, Шеннон старалась держаться между Эльзе и Ролондом, не отставая и не вырываясь вперед. У перекрестка дорог девочка притормозила и поинтересовалась:

-- Куда поедем?

-- Туда к реке, - указал Ролонд на дорогу, окруженную лесом.

-- Хорошо, - кивнула девочка и пришпорила коня.

И вот опять бешенная скачка, ветер в лицо, слева и справа мелькают тени деревьев солнце летит вдогонку, хорошо! Конечно, потом будут болеть отвыкшие от таких нагрузок мышцы, но это того стоит. Вскоре дорога повернула, и стала видна река и деревня на берегу.

-- Привал, - приказал Ролонд, - передохнем и назад.

Но как только он слез с коня к нему подошел немолодой крестьянин и, низко кланяясь, стал что-то говорить и повел его по направлению к большому дому. Коней увели крестьяне и даже Снежный вел себя на диво спокойно, видно было, что он тут не в первый раз. Эльзе увидела, как дети играют с щенком и побежала смотреть. Какая-то дородная женщина вынесла ей кувшин с молоком и ломать хлеба, а Шеннон осталась стоять у реки.

"И зачем я решил ехать в эту деревню", - думал Ролонд, следуя за старостой, который буквально тащил его в дом, на ходу то благодаря, то излагая новые проблемы. "Хижины строятся, провизии он закупил, но захворал его битюг, а другие кони заняты на стройке, таскают бревна, и кузнец там ,а коновала у них нет, а Яшка- плотник с соседнего села одолжил лошадку, но вернуть надо, а продукты на ярмарке закупать надо, а там такой конь продается и скот, который затонул, но может кузнец вернется или полегчает ему, жалко ведь на колбасу, может припарки какие...", - староста все тараторил, а Ролонд уже не мог понять, что от него хотят и кого собираются пустить на колбасу, не кузнеца же. Остановив словесный поток, Ролонд потребовал говорить по существу. Но как только он уяснил, что проблема в том, что мерин, на котором подвозили припасы, охромел, а купить нового коня из тех денег, что выдали, без разрешения Ролонда староста не осмеливается, на улице послышался чей-то вскрик а потом и плеск. Заголосили люди, Ролонд выбежал из дома и последовал за народом к реке. Он подбежал как раз вовремя, чтобы увидеть, как его пленница, вся перемазанная и мокрая, вытаскивает на берег крестьянского мальчика и пытается остановить кровь у него на голове. Причем действует очень уверенно. Поняв, что происходит, Ролонд оглянулся в поисках Эльзе, ага, вот она под присмотром дородной крестьянки. Успокоившись насчет девочки, Ролонд подошел ближе к месту происшествия, в это время девушка уже остановила кровь, прижав к ране рукав от своей блузы, и раздавала указания крестьянкам, требуя принести мази и чистого полотна.

-- Не знал, что ты умеешь оказывать первую помощь, - вырвалось у него.

Девушка мазанула по нему рассеянным взглядом:

-- Ты многого обо мне не знаешь, - обронила она и опять переключила внимание на мальчишку, который закашлялся, - тише-тише, маленький, не шевелись.

Тут девушке принесли полотна, и она сноровисто забинтовала мальчику голову, потом передала раненого на попечение крестьян и встала, обсуждая что-то с местной знахаркой, кажется, это был рецепт целебного настоя. Наблюдая, как невозмутимо девушка оглядела свой мокрый заляпанный грязью и кровью наряд, Ролонд покачал головой. "Ты многого обо мне не знаешь", - уже не раз повторяла девушка. И он готов был с ней согласиться. Похоже, он действительно не знал о ней ничего, даже кто она такая. Он мог представить Лорен, которая притворяется исправившейся для него, он мог еще понять её внимание к Эльзе, все же девочка благородного происхождения. Но рисковать жизнью, кидаясь в реку и спасая крестьянского ребенка, та Лорен которую он знал, явно была не способна. Но если это не Лорен, то кто?! Откуда могла взяться в доме Лорен другая девушка, похожая на неё как две капли воды. И где в таком случае сама Лорен? Загадка. Ролонд провел рукой по лбу, пытаясь привести мысли в порядок, как писал ему Рикки, если что-то не сходится, значит мы не все знаем. Случайным совпадением ситуацию не объяснишь, а значит надо копать. ладно сейчас нужно закончить с деревенскими и отправиться домой. Убедившись, что с мальчиком его помощь не нужна, он вернулся к старосте. Заглянул на конюшню, оглядел битюга и признал, что хотя на убой его пока рано, сейчас нагружать его нельзя, и дал добро на покупку коня, правда, поинтересовался, сможет ли потом староста прокормить двоих, договорились, что если с этим будут проблемы, коня пришлют на конюшню в поместье. Уладив все вопросы, Ролонд дал знак. Им привели лошадей, и они повернули назад, пикник на природе не вышел, но, похоже, Эльзе не возражала. До замка скакали, почти не сбавляя темпа. Приехав домой и оставив Снежного на попечении вернувшегося старшего конюха, Ролонд без остановки прошел в кабинет и вызвал поверенного. Идея, которая пришла ему в голову, требовала проверки, он, конечно же, с большим удовольствием занялся этим сам, но помня указания короля, должен был оставаться в поместье. Естественно, если догадка подтвердится, приказ не имеет смысла, но он не может нарушить его без веских доказательств.

Поверенный Райз постучал и вошел в комнату. Это был суховатый мужчина лет сорока на вид с седыми висками и чуть сощуренными серыми глазами.

-- Звали? - спросил они и замер в ожидании распоряжений.

Ролонд вздохнул, пытаясь определить рамки задачи, которую надо поставить перед поверенным. Райз был исполнителен и не любопытен, аккуратен в бумагах он умел держать язык за зубами, но в то же время не решался проявлять инициативу и не очень ладил с людьми. Конечно, с господами он держался предельно вежливо, но с остальными если и общался,то только по делу. Зато прекрасное знание законов, феноменальная память и абсолютная честность и неподкупность делали его практически незаменимым.

-- Да, - наконец сказал Ролонд, собравшись с мыслями, - у меня к тебе есть несколько необычное и довольно секретное поручение.

-- Я весь внимание.

-- Ты знаешь о графине де Шанти, мне нужно, чтобы ты выяснил, откуда она родом, потом отправляйся туда и просмотри церковные книги: меня интересует не было ли у Лорен сестры - близнеца или сестры на год младше или старше, если такая окажется, напиши мне, и жди дальнейших указаний, если нет, то тоже сообщи и постарайся не привлекать к себе внимания, мне бы не хотелось, что бы кто-нибудь знал, что именно мы ищем, ясно?

-- Да сэр - не моргнув, ответил поверенный, - должен ли я искать сведения о других родственниках?

-- Нет, думаю, не стоит, слишком пристальное внимание может породить слухи, которые нам ни к чему.

-- Будет исполнено, - кивнул Райз, - что-то еще?

-- Ну, пока разберемся с отчетом, который ты привез.

И они засели за бумаги, после ужина, который принесли им в кабинет, поверенный, закончив отчет, предпочел сразу отбыть в столицу. Ролонд остался ждать письма. "Может, стоило бы просто спросить? - думал он, - Нет, ему нужны железные доказательства, слишком рискованно поверить и остаться в дураках". Слишком невероятно сходство. "Слишком он сам готов поверить, что она не та", - признался себе Ролонд.

Вернувшись в замок, Шеннон быстро переоделась и спустилась вниз. Эльзе ждала её в зале. Там уже накрывали к обеду, но Ролонд заперся в кабинете с поверенным и даже не вышел к столу. После еды девушка повела Эльзе в сад и осторожно попыталась выяснить, что ту тревожит.

-- Я скучаю, - тихо призналась Эльзе, - по папе, по брату. Мне интересно с вами, но я очень хочу домой.

-- Все в порядке - Шеннон ласково коснулась щеки девочки - но тебе просто надо было об этом сказать.

-- Да, но я боюсь возвращаться, я ведь сбежала потому, что бабушка хотела меня забрать, и ведь проблема не исчезла.

-- Знаешь, а у меня идея, - Шеннон улыбнулась, подумав что сможет помочь не только девочке, - ведь все дело в том, что за тобой некому присматривать, я думаю, если нанять новую гувернантку, все будут довольны, и бабушка не станет тебя увозить.

-- Да но....

-- Я знаю, куда можно обратится и кого позвать, я тебе скажу, ты скажешь бабушке и папе, только, - Шеннон замялась, - не говори, что это я посоветовала, ладно? Это будет наш секрет.

Шеннон не хотела, чтобы кто-то знал, в каком положении она оказалась, к тому же она боялась, что Ролонд решит, что она пытается через девочку связаться с внешним миром, и может помешать.

-- Ладно - кивнула девочка.

-- Ну и замечательно, - Шеннон улыбнулась, - а теперь пойдем, поможем Даршану.

Ролонд проснулся в приподнятом настроении, день обещал быть замечательным, и как оказалось, не обманул надежд. За столом Ролонд отметил, что Эльзе снова повеселела, после еды девочка заявила, что хочет отправить записку в свое имение, и если взрослые согласятся её выслушать, отправится домой.

-- Хорошо, - кивнул Ролонд, - я пошлю с запиской лакея.

-- А сегодня, - продолжала Эльзе, - мне хотелось бы отпраздновать, ты задолжал мне пикник, дядя Ролонд.

-- Ну раз задолжал, то надо исправиться, но мне не хотелось бы покидать поместье.

-- Можно устроить пикник в саду, заодно посмотришь, как там красиво, а то все жалуешься, что нету времени.

-- Эльзе, ты опять, - воскликнула девушка.

Девочка смутилась.

-- Прости, дядя Ролонд - она на минуту задумалась, потом выдала, - Окажите любезность, составьте мне компанию во время пикника в вашем прекрасном саду, если вас не затруднит.

И с гордостью и надеждой обратила взор на Ролонда.

-- Почту за честь, - вежливо склонился он в поклоне - составить компанию двум таким прелестным барышням.

-- Спасибо, сэр, - кивнула Эльзе.

И тут же, вскочив со стула, помчалась на кухню с криком:

-- Ура, Мария, у нас будет пикник.

Ролонд и его пленница обменялись взглядами, пожали плечами и рассмеялись.

-- Она неисправима, - ласково прошептала девушка, - я, пожалуй, пойду помогу им.

-- Иди, - согласился Ролонд.

Девушка поднялась, задорно ему подмигнула, потом присев в притворно вежливом реверансе, произнесла:

-- С вашего позволения, - и развернувшись, припустила, как и Эльзе.

Ролонд только головой покачал, глядя ей вслед. "Кто же ты девушка, - думал он, -как ты оказалась в доме Лорен и где в таком случае она сама? Если в замке другая девушка, то не стоит ли предупредить короля, что Лорен может объявиться? Но ведь доказательств нет. Ладно, будем надеяться, что где бы ни была сейчас Лорен, в столицу она вернуться не сможет".

Лорен опять была вне себя от ярости и отчаяния. После того, как фургон вызволили из грязи, они несколько дней ехали по лесу, а потом были вынуждены остановиться в очередной окраинной богом забытой деревеньке, у фургона треснуло колесо, а также надо было как следует запастись припасами, так как дальше шла совсем безлюдная местность. И вот они почти неделю торчат в селении, где даже приличного трактира нет. Отвратительные бедные хижины, отвратительные невоспитанные жители, с которыми почему-то надо быть вежливыми, и нет даже надежды встретить кого-то, кто бы помог ей отсюда выбраться. И в довершение всех несчастий у той особы, у которой они остановились, заболел ребенок. И что?! Этот придурок её так называемый "жених" вместо того что бы тут же поискать другое место, вызвался присмотреть за больным, пока мать съездит за лекарем. Нет, сначала он сам предлагал привезти врача, но после того, как Лорен наотрез отказалась как оставаться здесь, так и ехать с ним, поставил её - ЕЁ! перед фактом. Как будто за этим заморышем больше некому присмотреть. Когда этот придурок выступил с заявлением, что они присмотрят за ребенком, Лорен аж онемела от возмущения. А когда дар речи вернулся, к ней хозяйка уже умчалась. Но олух то тут, и никто не мешает высказать ему все, что она о нем думает. Сложив руки на груди, Лорен ринулась в атаку:

-- Нет, так больше продолжаться не может, - начала она.

Олух поднял на неё невинный взгляд:

-- Ты чем-то недовольна, солнце мое?

-- Недовольна, - взорвалась Лорен, - нет я просто в ярости, мало того, что ты похитил меня практически из дома. При этом даже не позаботился о вещах, мало того, что ты тащишь меня через всю страну в убогом фургоне, как какую-то крестьянскую девку, мало того, что я вынуждена ночевать в жалких обшарпанных лачугах и общаться со всякой чернью. Так ты еще пытаешься превратить меня в няньку для хворого заморыша грязной крестьянки. Меня, графиню де Шанти, и ты еще спрашиваешь, чем я недовольна!!!

-- Но ведь ребенок болен, а нам все равно надо ждать, пока фургон починят, ты же знаешь, в горах нам уже никто не поможет. Мне думается, идти пешком ты не хочешь.

-- Не хочу я, и ехать не хочу, не говоря уже о конце путешествия, я всего этого не хочу!

-- Да, я помню, ты говорила, но ты сама велела не обращать на твои протесты внимания.

-- Все-то ты помнишь, придурок, все, что не надо. Но пойми, все меняется и я действительно не хочу ехать с тобой в горы. Я действительно не хочу выходить за тебя замуж. И уж тем более не стану сиделкой у этого чертова ребенка. Ты меня слышишь?

-- Я тебя слышу, но я знаю, что это не правда.

-- Что ты знаешь, ничего ты не знаешь - опять взорвалась Лорен - все, с меня хватит, натерпелась. Сиди с этим малахольным, если тебе нравится, а я пойду.

И Лорен бросилась к двери, олух попытался её перехватить, но не успел.

-- Куда же ты - послышалось ей вслед.

-- Куда угодно подальше от тебя, - крикнула Лорен и, не разбирая дороги, устремилась дальше.

Как ни странно, её никто не преследовал.

Пока шли приготовления к пикнику, Ролонд вышел на плац размяться с мечом. Он как раз успел закончить краткий курс упражнений и умыться, когда прибежала Эльзе и важным тоном сообщила, что у них все готово. Ролонд надел чистую тунику и вместе с девочкой пошел на кухню. Там их ждала "Метелка", которая, сгибаясь, держала большую корзину. Забрав у девушки груз, Ролонд направился к выходу, и все пошли в сад. Погода была отличной, настроение у Ролонда приподнятое. После напряженных дней, которые он провел в кабинете за бумагами, было так приятно беззаботно вдыхать свежий воздух и не думать ни о чем серьезном.

-- Куда направимся - повернулся он к Эльзе.

-- Если тебе не тяжело, я бы хотела сначала провести тебя по саду, чтобы ты мог полюбоваться, ведь тут так красиво, к тому же, я сама помогала ухаживать за растениями. А потом пойдем, устроимся под деревьями за беседкой, я думаю это лучшее место для пикника.

-- Веди - согласился Ролонд.

И Эльзе важно с видом хозяйки повела экскурсию. Ролонд шел любовался цветами и думал, как давно он не гулял по саду. Даже несправедливо: вся эта красота была совсем рядом, а он не мог найти минутки на неё посмотреть. И ведь ничего не стоило выкроить часа пол, чтобы пройти по тропинкам, впитать всю эту благодать, отрешиться от повседневности. Теперь его не удивляло, что Эльзе и его пленница проводят здесь столько времени. Обойдя весь сад и выслушав пояснения Эльзе, где что растет и что она сама помогала сажать, и за чем ухаживала, они устроились в старой части сада. Ролонд вспомнил, что когда он был ребенком, он любил тут играть, и еще они часто пировали тут всей семьей. Как ни странно, воспоминания не принесли привычной боли, наоборот, напомнили о времени беззаботности и радости. Выбрав подходящее место, они расстелили одеяла и скатерть. "Метелка" проворно уставила скатерть приготовленными блюдами: тут были и холодные закуски и тщательно упакованные, чтобы не остыли, горшочки с горячим, соки и сладкое. Аромат еды разлился по саду, разжигая аппетит, и так не слабый после прогулки на свежем воздухе. Утолив первый голод, Ролонд откинулся на одеяле, наслаждаясь покоем. Но, конечно, покой не мог продолжаться долго, когда рядом Эльзе. Поев и немного передохнув, девочка снова встрепенулась и заявила, что раз пикник был устроен для неё, она отвечает за увеселения, и Метелка, и Ролонд должны исполнять её желания.

-- Дядя Ролонд, ты ведь много путешествовал и был в Индии. Изобрази слона.

Ролонд задумался и начал:

-- Ну, слоны большие и серые.

-- Нет, не опиши, а изобрази, - настаивала она.

-- Эльзе, - воскликнула Метелка.

-- Ну, пожалуйста.

Ролонд покорно вздохнул, потом надул щеки и вытянул вперед одну руку.

-- Как я уже говорил, слоны большие и важные и еще у них вместо носа длинный хобот, и они пользуются им как рукой, - Ролонд изогнул руку, изображая хобот, потом неспешно взял яблоко и протянул Эльзе.

Девочка забрала фрукт и посмотрела на Метелку.

-- Как думаешь, похож, - спросила она.

-- Очень, - ответила девушка стараясь не засмеяться.

-- А теперь покажи тигра.

Ролонд встал, медленно потянулся согнул руки, изображая лапы с когтями:

-- Тигры хищные и грациозные, - говорил Ролонд, медленно обходя скатерть, - они крадутся по джунглям в поисках добычи А еще... - Ролонд приблизился к Эльзе - ловят маленьких избалованных девочек, - добавил он, коварно сверкнув глазами и сделав вид, что пытается её схватить.

Эльзе со смехом вскочила и побежала. Ролонд кинулся за ней, старательно отставая, но продолжая делать вид, что хочет поймать.

-- Метелка, помоги, - крикнула Эльзе, когда Ролонд её почти догнал.

Девушка встала, и Эльзе, лукаво подмигнув, спряталась за её спину. Ролонд, не рассчитав, споткнулся о край одеяла и налетел на девушку, они стали падать. Ролонд постарался извернуться, что бы принять удар на себя и не придавить девушку своим весом, слава богу, одеяло смягчило падение. На миг они замерли в обнимку.

-- Не поймал, - засмеялась Эльзе.

Девушка протянула руку и дернула Эльзе за ногу так, что та повалилась на них.

-- Теперь все честно, - со смехом сказала она.

Ролонд тоже рассмеялся. Потом они сидели бок о бок, ели сладости, а Метелка по просьбе Эльзе придумывала сказку про слона, тигра и маленькую девочку. День пролетел незаметно и, возвращаясь в замок, Ролонд подумал, что давно ему не было настолько хорошо.

Лорен бежала и все дальше, удалялась от деревни. Сначала она двигалась вдоль дороги, но услышав позади шум, свернула к лесу. Она все еще кипела гневом и неслась, не глядя по сторонам и не задумываясь, куда она собственно направляется и что собирается делать. Гнев и чувство, что она наконец-то освободилась от этого придурка, придавали ей сил. Но, в конце концов, эмоции успокоились, и усталость взяла свое. Лорен, никогда не любившая длительных прогулок, выдохлась и обнаружила, что находится в окружении дремучего леса и даже не очень представляет, откуда она пришла. Прислонившись к дереву и тяжело дыша, Лорен оглядывалась вокруг, пытаясь понять, как ей быть дальше. День стоял солнечный, в кронах деревьев пели птицы, воздух был свеж и ароматен, пах смолой и прелой листвой. Но Лорен не любовалась природой, она дико оглядывалась, пытаясь понять, по какой из тонких тропинок она пришла. "Так, надо успокоиться, - сказала она себе, - надо сориентироваться, в какую сторону я шла, и просто повернуть назад, ничего страшного не случилось", - только она так подумала, как невдалеке затрещали кусты, видно, через них ломился кто-то большой и лохматый. Лорен хотела пуститься бежать, но зацепилась за ветку и завопила от ужаса.

-- Что кричишь, девка? - раздался голос продравшегося-таки через кусты мужчины, - случилось что?

Лорен не сводила с него испуганных глаз. Огромный коренастый детина, лохматый, весь обросший бородой, в мохнатой безрукавке, высоких сапогах и кожаных потертых штанах с толстыми заросшими волосами, руками, про которые так и хочется сказать - лапы, с огромной то ли корзиной, то ли коробом, в котором вполне может поместиться человек, за спиной и деревянным посохом.

-- Я- а-а-а... - проблеяла Лорен, не находя слов.

-- Неместная, заблудилась, что ли?- добродушно поинтересовался "Медведь" - не бойся, идем со мной, я тебя мигом куда надо выведу, - и он протянул Лорен свою лапищу.

Лорен дернулась, рукав платья порвался, но ветка отцепилась.

-- Вот еще, - возмутилась Лорен, - не нужна мне ничья помощь, и я тебе не девка, понял! - крикнула и припустила в гущу леса, уже без всякой тропы продираясь через густой кустарник и заросли крапивы, надеясь, что мужик её тут не догонит.

-- Ну, как знаешь, - донесся растерянный бас ей вслед.

Лорен не слышала, она продиралась сквозь лес, пытаясь уворачиваться от веток, и в ушах у неё набатом стучало сердце. Наконец, она не выдержала и рухнула на колени, она часто дышала и не могла надышаться, в глазах стояла пелена, кровь стучала в висках. Сколько времени, прошло пока дыхание не выровнялось, и Лорен стала снова воспринимать окружающий мир, она не знала. Оглядевшись, Лорен поняла, что заблудилась окончательно и бесповоротно. Её окружал густой лес, и не было даже тропинок, протоптанных людьми. Куда идти было непонятно, но оставаться на месте Лорен совсем не хотелось. Лес казался Лорен сумрачным и недружелюбным, везде что-то шумело, шуршало и шебуршилось, мелкая кусачая мошкара залепляла глаза, временами деревья так душераздирающе скрипели, что, казалось, они сейчас рухнут. Лорен вжимала голову в плечи, и дико озираясь, стремилась вперед. Как-то она услышала ритмичное постукивание и пошла на звук, надеясь, что найдет кого-то, кто выведет её из леса. Она уже жалела, что отказалась от помощи того мужика, но звук приблизился, а никого не было, потом все стихло Лорен замерла, вдруг звук раздался снова где-то прямо над головой. Лорен посмотрела вверх и увидела птицу, долбящую ствол сухого дерева. Несколько часов Лорен бесцельно бродила по лесу, то замирая и тревожно оглядываясь, то пускаясь бежать. Лорен хотела найти реку, надеясь, что если она пойдет вдоль неё, то наткнется на какое-нибудь поселение, но Лорен понятия не имела, как её искать, иногда она останавливалась и прислушивалась, надеясь услышать шум воды, но звуки леса заглушали его, даже если он был. Лорен была голодна: ведь с утра у неё не было ни крошки во рту, иногда она находила ягоды, но не ела их потому, что слышала, что некоторые ягоды в лесу ядовиты. Вдруг деревья расступились, и Лорен оказалась на берегу небольшого ручья. Лорен ускорила шаг, решив хотя бы напиться, но поскользнулась и села в грязь. Когда кое-как поднявшись и извазюкавшись в грязи, Лорен опустила руки в ручей, она поняла, что ей еще повезло, что она не свалилась в воду. Вода была ледяной, а солнце уже клонилось к закату. Становилось прохладно, идти вдоль ручья было еще тяжелей, чем по лесу, берега поросли камышами, высокой травой и густым кустарником. Да и всякой кусачей мошкары стало вдвое больше. Лорен брела, спотыкаясь о выступающие корни. Голодная, измученная, исцарапанная и искусанная в разорванном перемазанном в грязи и траве платье. Наконец без сил опустилась на какую-то корягу, поняв, что дальше она идти просто не в состоянии, тем более, что уже почти стемнело. Так она и сидела в тупом оцепенении, гадая неужели ей предстоит вот так закончить свои дни, казалось, у неё не осталось сил даже на страх. Казалось до тех пор, пока она не заметила движение и приближающийся темный силуэт. Лорен уже готова была вскочить и закричать, когда послышался радостный лай. Лорен узнала голос Барни, пса, который жил в деревне и часто ластился к ней, выпрашивая подачку. Тогда она побаивалась его, но сейчас Лорен несказанно обрадовалась.

-- Барни, - позвала она, - иди сюда, дорогой.

Вслед за собакой появился и человек с факелом.

-- Лорен, Лорен, ты здесь, отзовись, - послышался голос её "жениха".

-- Я здесь, - крикнула Лорен.

Оболтус подбежал к ней.

-- Лорен, девочка моя, как ты меня напугала, ты цела?

От облегчения и радости у Лорен перехватило горло, не говоря ни слова она бросилась к "жениху" на шею и разразилась слезами. А он стоял, гладил её по спине, говорил что-то успокоительное... И некому было им помешать.

Рано утром за Эльзе приехала карета. Девочка тепло попрощалась с Ролондом и, крепко обняв на последок Шеннон, отбыла домой. Девушка долго стояла и махала вслед карете. Потом обернулась, Ролонд пристально смотрел на неё.

-- Позавтракаем вместе, - предложил он.

Шеннон покачала головой.

-- Девочка уехала, так что не стоит. Лучше мне есть со слугами, если конечно ты не решил изменить мой статус и меня отпустить.

-- Об этом не может быть и речи, - нахмурился Ролонд.

-- Тогда не надо выделять меня из общей массы.

И девушка пошла на кухню. Во время еды Шеннон не раз ловила на себе задумчивые взгляды, очевидно слуги поняли, что Шеннон не просто служанка, её манеры в общении с Эльзе не прошли незамеченными. Но вслух ей никто ничего не сказал, по-видимому, люди слишком дорожили своим местом и предпочитали делать вид, что ничего особенного не происходит. Только лакей Люк сверлил её слишком недружелюбным взглядом.

-- Не думай, что можешь одурачить всех, - прошипел он ей на ухо, проходя мимо после окончания завтрака.

Девушка пожала плечами и стала помогать Марии собирать грязную посуду. Ведь следующим занятием в списке, оглашенным миссис Мил, было драить котлы. Шеннон было слегка жаль трапез в компании Ролонда, тем более теперь, когда он явно смягчился. Но, несмотря на молчание слуг, её положение и так очень неловкое, не стоит его еще усугублять, заставляя слуг считать её выскочкой, пользующейся моментом и задирающей нос. Все равно ей бог знает сколько жить и работать бок о бок с ними. Хотя возможно, большинство отнесется к ситуации с пониманием. В конце концов, хозяин тут Ролонд и никто не смеет ему перечить, а главная поборница правил - миссис Мил знает, что она не родилась служанкой. Домыв котел, Шеннон решила отдохнуть и вышла в сад, настроение было слегка подавленное, и даже Даршана искать не хотелось. Девушка возмущенно фыркнула: "Нет, так не пойдет, грустить - совсем не дело!" Она нашла старого садовника и попросила разрешения срезать несколько букетов, чтобы поставить в зале. Когда Шеннон вошла с вазой в большой зал, заметила мрачного Ролонда с книгой у камина. Стараясь не шуметь, она поставила вазу на стол и собралась выйти.

-- Метелка, подожди.

Шеннон вернулась от двери и подошла ближе к Ролонду .

-- Да, - сказала она, глядя на него, - тебе что-то нужно?

Ролонд покачал головой и знаком предложил Шеннон присаживаться.

-- Я постою, - возразила девушка, - и если тебе ничего не нужно, лучше пойду.

-- Ты меня избегаешь? - спросил Ролонд.

-- Скорее стараюсь держать дистанцию.

-- Раньше тебя это не слишком заботило.

-- Раньше ты сам старался не проявлять излишнего внимания, определив мне роль в этом замке.

-- Хочешь, чтобы я изменил твой статус, - прищурился Ролонд.

-- Какое значение имеет то, чего я хочу, - вздохнула Шеннон, - впрочем, не думаю, что это разумно.

-- Думаешь, слуги не заметили, что у тебя манеры истинной леди?

-- Тебя это смущает? - спросила Шеннон.

-- Нет конечно, я ведь с самого начала не ждал, что они примут тебя за свою, но тут все знают, что хозяин - я, и я устанавливаю правила.

-- Да, никто не смеет тебе возразить.

-- Тогда садись.

-- Но я... - начала было Шеннон.

-- Не спорь без толку, тем более, насколько я понимаю, у тебя нет дел до обеда? Или ты все же боишься моего общества?

-- Нет, не боюсь - призналась Шеннон.

Девушка сама себе не могла объяснить, почему она спорит и пытается уйти. Еще недавно она мечтала, чтобы он обратил на неё внимание, мечтала о возможности его расшевелить и её не слишком занимало, что подумают слуги. Но может быть, в отсутствие Эльзе она не понимает, как ей с ним себя вести, тем более, когда он не проявляет враждебности. Или её выбил из колеи вчерашний день, который они провели так по-семейному? Зря она не пошла к Даршану, беседа с ним, вполне возможно, помогла бы привести мысли в порядок. Шеннон мысленно дала себе подзатыльник, не годится избегать принятых решений. Ему явно не сладко, а она ведь хотела оставить его одного, даже не смотря на просьбу остаться. Так что, долой смущение и сомнения. Здравствуй веселье и озорство. Шеннон тряхнула головой, уселась и подняла на Ролонда сияющие глаза.

Ролонд только головой покачал, глядя на девушку. Нет, он совсем её не понимает. Окликнул он её без особой надежды, думал: она извинится и найдет предлог, чтобы от него уйти. По началу так и было, но потом её глаза лукаво сверкнули и она как ни в чем не бывало устроилась в кресле напротив него.

-- Так о чем ты хотел поговорить? - тем временем спросила она.

-- Обо всем понемножку, - пожал плечами Ролонд, - я заметил, ты принесла цветы.

-- Ты против? Я просто подумала, замок стал каким-то слишком угрюмым после отъезда Эльзе, и решила как-то это исправить, но если ты возражаешь...

-- Нет, нет никаких возражений, ты хорошо придумала. Без Эльзе действительно довольно уныло. Но я бы не додумался принести цветы.

-- Как сказала бы Эльзе: "Зачем нужен сад, если не любоваться цветами!" - рассмеялась девушка.

-- Мне кажется, ты по ней уже скучаешь.

-- Возможно, но все-таки ей лучше дома со своей семьей, так правильно.

-- Конечно, надеюсь, у девочки все наладится, так что в ближайшее время ей будет не до нас.

-- Думаю, мы сумеем с этим справиться, - опять улыбнулась девушка, - так о чем же ты все-таки хотел спросить? Только поинтересоваться насчет цветов?

-- Нет, у меня немного другое дело, - Ролонд немного помедлил, обдумывая то, что собирался сказать. Он хотел понаблюдать за девушкой, провести с ней побольше времени, может, удастся самому раздобыть информацию, которая поможет прояснить личность пленницы. Но, в то же время, пока есть хотя бы тень сомнения, надо быть очень осторожным. Ролонд боялся, что при смягчении обращения девушка станет просить отпустить её. Но он все же решил рискнуть.

-- Так случилось, что с бумагами я уже разобрался, но некоторые вопросы требуют, чтобы я пока оставался в поместье. Я предлагаю тебе по прежнему составлять мне компанию за столом и по вечерам, не в ущерб работе конечно. Но если я тебя смущаю, можешь есть со слугами.

-- Нет, почему же, я согласна проводить с тобой свободное от работы время, - девушка улыбнулась и кивнула каким-то своим мыслям.

Ролонд сначала нахмурился, потом постарался расслабиться и улыбнуться. Ведь если девушка не Лорен, не стоит искать в каждом жесте подвох. Хотя кто знает, может, он рано расслабился.

-- Хорошо, тогда я предупрежу Марию, что ты ужинаешь со мной.

Ролонд встал и вышел. Девушка осталась сидеть в кресле.

Шеннон улыбалась, казалось, все складывается как нельзя лучше. Теперь у неё наверняка будет возможность его расшевелить, и - девушка покраснела, возможно, он снова взглянет на неё, как тогда. Хотя Шеннон знала, что похожа на Лорен, а та считалась красавицей, сама девушка не чувствовала себя красивой, но раньше её это как-то и не занимало. А сейчас все почему-то стало по-другому. Сейчас Шеннон хотела чувствовать себя прекрасной, видеть восхищение в его взгляде. "Совсем чуть-чуть, - сказала себе Шеннон, - от этого ведь никому не будет плохо. Я постараюсь сделать все, чтобы хозяин этого дома почаще улыбался, ведь у него такая хорошая улыбка". Девушка побежала на кухню помогать Марии и думать, что надеть к ужину.

И все же, ловя на себе любопытные взгляды прислуги, девушка слегка усомнилась. В открытую её осуждать не станут, но кто знает, во что это выльется. Шеннон решила поговорить с Марией.

-- Ты знаешь, что хозяин хочет, чтобы я ужинала с ним, что ты об этом думаешь?

Мария пожала плечами и улыбнулась:

-- Думаю, мальчику полезно, с тобой и Эльзе он хоть на живого стал похож, а то сидит один в темном зале, уставится в одну точку, куда это годится, и кушать он лучше стал.

-- Но, - Шеннон смутилась.

-- Девочка, - Мария посмотрела на девушку в упор своими добрыми карими глазами, - Не знаю, кто ты, и что там у вас с хозяином произошло, не мое это дело. Но что ты не в деревне росла и слепому понятно, так что не смущайся, а если кто что скажет, поварешкой получит.

-- Спасибо, Мария, - девушка рассмеялась и обняла добрую женщину.

А потом побежала переодеваться к ужину.

Ужин прошел интересно и довольно мирно. Сначала они неспешно перебрасывались светскими фразами, потом разговор естественно коснулся Эльзе, все же они успели привыкнуть к её энергичному характеру и без её звонкого голоска, казалось, слишком тихо и пусто.

-- Ну, могу попробовать её заменить, - улыбнулась Шеннон, потом округлила глаза и глядя на Ролонда в упор, затараторила тонким голосом, - Дядя Ролонд, а ты лошадей любишь? А что ты все время сидишь в кабинете? А кто тот дядя что приезжал и почему он на ужин не остался, он есть не любит? А ты был на ярмарке? Я давно была на ярмарке, я про неё читала, а ты видел кукольный театр, ты мне покажешь?!

Ролонд сначала удивленно поднял брови, потом свел их к переносице, а потом не выдержал, откинул голову и расхохотался в голос. Шеннон поглядела на него и рассмеялась тоже.

-- Спасибо, - сказал Ролонд, отсмеявшись, - теперь я точно не буду скучать, - и помолчав, добавил, - А у тебя здорово получается.

Шеннон смутилась под его изучающим взглядом. В монастырской школе они с девочками часто развлекались, изображая сестер наставниц или некоторых воспитанниц, и Шеннон нередко влетало, когда она слишком увлекалась, и их заставали за подобным занятием. "Хорошо, что сейчас это уже в прошлом", - подумала она, а потом снова подняла глаза на Ролонда.

-- Ну что, продолжим беседу, о чем поговорим дальше?

-- Как о чем, кто-то, кажется, спрашивал о кукольном театре, - заявил он, лукаво улыбаясь.

И стал рассказывать не только о ярмарочных комедиантах, но и о тех представлениях, которые он видел, путешествуя за границей. Шеннон с интересом слушала, вечер прошел незаметно, когда был доеден десерт, Ролонд встал из-за стола и помог подняться Шеннон.

-- Благодарю за прекрасный вечер, галантно произнес он, - проводить вас?

-- Спасибо, но сейчас я пойду помогать Марии.

-- Ну, тогда спокойной ночи.

Ролонд поклонился и направился вверх по лестнице, а Шеннон побежала на кухню.

На следующий день Ролонд устроил пикник. Они лежали на одеяле под ветвями большого дерева, болтали ни о чем, наблюдали за птицами и наслаждались природой. Временами Шеннон ловила на себе задумчивые взгляды Ролонда или замечала, как он, невзначай, пытается расспросить её о прошлом. Боясь сболтнуть лишнее, девушка отшучивалась и старалась расспрашивать сама. Ей нравилось слушать его рассказы. А еще очень хотелось протянуть руку и заправить за ухо прядку волос, упавшую ему на глаза, и коснуться его щеки, почувствовать тепло солнца на ней. Шеннон вздохнула, похоже, несмотря на тень, солнце напекло ей голову, а может, её разморило после еды, тем более бархатный голос хозяина замка завораживал. Девушка села на одеяле и потянулась, прогнувшись в пояснице. Теперь с шумом выдохнул Ролонд. Шеннон замерла, опять почувствовав на себе тот особый, пристальный взгляд, от которого кровь в её теле начинала бежать быстрее. Шеннон заглянула Ролонду прямо в глаза, на миг все замерло, казалось, даже птицы перестали петь или их голоса заглушил бешеный стук сердца. Наконец, Ролонд снова с шумом вдохнул воздух.

-- Кажется, нам пора возвращаться, - сказал он.

Девушка кивнула и засуетилась, собирая посуду в корзину для пикника. До замка они дошли молча. На прощание Ролонд поцеловал ей руку, от чего по телу Шеннон прошла дрожь.

Девушка поднялась к себе, чтобы умыться, а когда возвращалась на кухню увидела что Ролонд вышел на плац упражняться с мечом.

На кухне тем временем обсуждалась новость. Один лакей из имения отца Эльзе, друживший с одной из прачек, сообщил, что из поместья отправили карету за новой гувернанткой и через несколько дней она приедет. А пока все гадали, какая она окажется. На кухне Ролонда теперь тоже все гадали. То представляли её пожилой и строгой, как бабушка Эльзе, то полненькой хохотушкой, говорили даже, что она иностранка и закончила заграничный университет. Кто-то предполагал, что она пожилая вдова с двумя детьми. Шеннон участия в дискуссии не принимала, просто слушала, представляла Кетрин и посмеивалась про себя: "Вот все удивятся,, когда она приедет". Девушка надеялась, что подруга приживется в семье Эльзе, и только жалела, что не сможет её навещать, но судя по всему, она все равно будет в курсе как у той дела

Прошло несколько дней, по утрам, когда Шеннон помогала Марии готовить завтрак, Ролонд возвращался с верховой прогулки и усаживался за столом. Шеннон делала ему бутерброд, и он неспешно завтракал. Потом каждый занимался своими делами, а обедали и ужинали они вместе в большом зале. Ролонд вел себя очень галантно: отодвигал стул, помогал садится и вставать, поддерживал беседу, на прощание целовал руку. Вчера даже предложил потанцевать. Шеннон отказалась, но расшалившись, показала, как она танцевала с метлой, когда встретила Эльзе. Когда девушка остановилась, раскрасневшись и тяжело дыша, она снова поймала на себе этот пристальный, буквально физически ощутимый взгляд. Казалось, он притягивал как магнит, ей вдруг захотелось подойти к Ролонду вплотную, прикоснуться, возможно, даже прижаться к нему. Но Шеннон не стала этого делать, а смущенно извинилась и побежала на кухню, где взялась чистить самый большой и закопченный котел. Чем занялся Ролонд, она не знала, хотя ей послышалось, как хлопнула входная дверь. А вот сейчас с утра Ролонд как ни в чем не бывало снова сидел с ними на кухне.

-- У меня для тебя сюрприз, - сказал он.

Шеннон подняла глаза от готовки и внимательно на него посмотрела.

-- Я собираюсь опять навестить ту деревню, где мы были в прошлый раз, и предлагаю поехать со мной. Ты говорила, как я помню, что в восторге от верховых прогулок. Так что, если хочешь, часов в десять выедем, надеюсь, ты сможешь освободится к этому времени.

-- Конечно, - Шеннон просияла.

-- Ну тогда жду ближе к десяти на конюшне. - Ролонд улыбнулся девушке, кивнул Марии и вышел.

Шеннон же на радостях закружилась по кухне, обнимая кастрюлю.

Но когда пришло время собираться, она уже не была в таком восторге. Потому что, если сапоги и бриджи после прошлого происшествия удалось привести в приличный вид, то юбка оказалась необратимо испорчена. А у девушки было не так много одежды, резать еще одну юбку ей очень не хотелось. Может, все же сойдет и так. Шеннон застыла в смятении. Она так задумалась, что Ролонд сам пришел её поторопить.

-- Ничего страшного, - сказал Ролонд когда она поделилась своими сомнениями, - во первых, скажу миссис Мил, и она пополнит твой гардероб, а во вторых, ты вполне можешь спокойно ехать в бриджах в сельской местности леди ездят, как правило, именно так, и никого это не смущает, тем более так удобнее и безопаснее, чем путаться в юбке. Так что поехали.

И они поехали. Для Шеннон снова оседлали Ласточку. Девушка приласкала лошадку и легко вскочила в седло. Оказавшись за воротами, Шеннон и Ролонд переглянулись и, не сговариваясь, пустили коней галопом. Они мчались быстрее ветра, хотя Шеннон подозревала, что Ролонд все же слегка придерживает Снежного, чтобы не слишком вырываться вперед. Добравшись до перекрестка, они притормозили и перешли на неспешную рысь. Лошади ритмично перестукивали копытами, а их всадники наслаждались окружающим. После бешеной скачки пела кровь, глаза светились, и все вокруг казалось прекрасным. И лесная дорога, и пение птиц, и легкий ветерок, остужающий щеки. Говорить не хотелось, только иногда они указывали друг другу на что-то примечательное по краям дороги. Причудливо переплетенные ветки, яркую бабочку, необычный цветок, белку, устроившуюся грызть шишку и распушившую свой роскошный хвост, стайку маленьких веселых птичек. Блики солнечных зайчиков, играющих с ветром в листве деревьев. Наконец, впереди заблестела река, и они приехали в деревню.

На этот раз визит обошелся без происшествий, если не считать того, что Ролонд опять время от времени смотрел на неё очень внимательно и задумчиво. Сначала в Ролонда как в прошлый раз вцепился староста, только теперь он скорее был доволен и рвался показать, что оправдал доверие хозяина и с умом потратил вверенные ему средства. Благодаря чему деревня снова процветает. Шеннон нашла травницу и, поговорив о здоровье паренька, которого спасла девушка, они стали обсуждать разные целебные сборы, отвары, припарки, всякие интересные рецепты. Когда Ролонд освободился, их повели обедать в дом старосты, где накрыли стол. Потом они еще раз обошли деревню, полюбовавшись на восстановленные дома, сараи и склады, на заново вскопанные огороды, посаженную рассаду и кустарники. Когда они уже собирались уезжать, прибежал спасенный мальчишка и вручил Шеннон букет полевых цветов и туесок с орехами. Растроганная, Шеннон приняла подарки, поцеловала паренька на прощание. Ролонд помог Шеннон прикрепить корзину к седлу, а потом они не спеша поехали назад. Дорога не требовала особого внимания, потому девушка сначала погрузилась в приятные воспоминания этого чудесного дня. Радостные добродушные крестьяне, картина восстановленного благополучия, прекрасная погода и природа вокруг и даже ощущение свободы, ощущение того, что ты - маленькая частичка этого огромного мира. Но некоторое время спустя Шеннон спохватилась, что совсем не обращает внимания на своего спутника. Взглянув на Ролонда, девушка заметила, что тот тоже едет уставившись в пространство и что-то напряженно обдумывает. И Шеннон решила ему не мешать, хотя её сердца коснулась легкая тревога. Когда замок появился на горизонте Ролонд, очнулся от задумчивости и одарив Шеннон улыбкой, крикнул :

-- Наперегонки! - и подхлестнул коня.

Шеннон последовала за ним. Хотя конечно она тут же отстала, Ролонд не зря говорил, что Ласточке не перегнать Снежного. Так что, когда она подъезжала к конюшне, хозяин замка уже ждал её там. Он легко подхватил её, когда она спускалась с седла и на минуту крепко прижал к себе. Девушка замерла, неприятно не было, наоборот, хотелось поднять руки и тоже его обнять. Ролонд склонил голову и, обдав её ухо горячим дыханием, шепнул:

-- За ужином нам надо серьезно поговорить.

Потом отпустил её и пробормотал себе под нос, уже направляясь к дому. Но Шеннон расслышала: "Возможно, я наконец узнаю, кто ты".

Девушка побледнела. Она должна была раньше понять, что её поведение заставит Ролонда задуматься и хотя бы засомневаться в том, что она Лорен. А его поведение в последние дни, его внимание, доброжелательность, отсутствие язвительности и настороженности говорили об этом более чем явно. Но Шеннон предпочитала не анализировать причины его поступков, ей было так хорошо, что она просто наслаждалась моментом. А теперь она испугалась, конечно, в её планы не входило навечно остаться служанкой и пленницей в этом замке, и её не слишком радовало, что её принимают за интриганку-кузину. Но что сделает Ролонд, когда убедится, что перед ним другой человек? Шеннон вспомнила его слова: "Я не наказываю людей за чужие грехи". Так что, скорее всего, он отвезет её обратно и забудет о её существовании. А этого Шеннон совсем не хотела, только не сейчас. Тем более ей интересно узнать, как сложится знакомство у Эльзе и Кетрин. Так что сейчас ей никак нельзя покидать замок, убеждала себя девушка. Но что делать? Попросить разрешения остаться? - А если он не согласится? Зачем она ему здесь, насколько она успела узнать, он не любит приглашать сюда гостей. Значит, надо снова поселить в его душе сомнение, пока он считает её Лорен, он вряд ли её отпустит. Хотя он опять станет подозрительным, но, как ей казалось, оставаться с ним рядом было важнее. Шеннон вздохнула, ссориться со слугами она не собиралась, но изобразить манеры кузины за ужином, с этим она, пожалуй, справится. Конечно, если он прямо спросит, она не сможет, да и не станет врать. Но постарается сделать все, что в её силах, чтобы не спросил. Если быть совсем честной, Шеннон не нравилась эта затея, но ничего другого в голову не приходило.

Ролонд сидел в кресле и ждал ужина. Уже почти целую неделю он пристально наблюдал за своей пленницей. И был уверен настолько, что решился сам откровенно поговорить с девушкой. Да, конечно, он не забыл, что за Лорен закрепилась слава великой обманщицы, но ведь невозможно притворяться постоянно, а он сидел и наблюдал по утрам, как она непринужденно помогает Марии готовить, режет овощи, месит тесто, таскает тяжелые кастрюли, он взял её в деревню не только для того, чтобы доставить ей удовольствие, хотя радость девушки была ему приятна, но и для того, чтобы посмотреть, как она будет себя вести там в отсутствии Эльзе. Она общалась с крестьянами на равных, и это выходило у нее очень естественно, а не так, будто она думала над своими действиями. Были, конечно, у Метелки и странности, он много раз пытался расспросить её о прошлом, надеясь, что она скажет что-то такое, что поможет убедиться в справедливости его подозрений, но девушка всячески избегала говорить о себе. Так что Ролонд готов был рискнуть, ему хотелось узнать, откуда взялась девушка, так похожая на Лорен, кто она. К тому же, если это не Лорен, то графиня де Шанти гуляет где-то на свободе и её надо найти. А эта девушка ни в чем перед ним не виновата, и у него нет причин её здесь держать, да еще и заставлять работать служанкой. Так что, все выяснив, он постарается, чтобы справедливость восторжествовала.

Тем временем стало темнеть, слуги принесли свечи и накрыли стол. Ролонд поднял глаза и посмотрел на лестницу, ожидая увидеть Метелку, сбегающую по ступеням, и замер, неприятно пораженный. Та, что появилась наверху, гораздо больше напоминала графиню де Шанти, чем ту девушку, которую он привык видеть в замке. Волосы, которые обычно были распущенны или заплетены в косу, подняты наверх во что-то вроде пучка, только пара локонов свисает свободно, обрамляя лицо, одежда, конечно, простая крестьянская, но ворот она полностью расшнуровала, а широкий пояс обернула так, что он напоминает корсет. Но, главное, это надменная горделивая осанка, то, как она неторопливо плывет вниз, поджав губы и глядя на все свысока. Боги, неужели он все же ошибся, но если все было игрой, почему она решила закончить её сейчас? Или она приняла его приглашение к разговору за капитуляцию, и теперь считает, что он сделает все, что она попросит. Ролонд застонал, но, может, он преувеличивает, и ему лишь показалось, что манеры похожи. Тем временем леди остановилась у подножия лестницы, явно ожидая, что Ролонд подаст ей руку и проводит к столу. Еще раз вздохнув, Ролонд поднялся поприветствовать даму и стал следовать требованиям учтивости, в конце концов, он сам заварил эту кашу. Хотя, конечно, взгляд, которым он наградил леди, был далек от восхищения. Когда она положила ладонь на его руку, ему правда показалось, что её рука дрожит, но, возможно, трясло его самого. В течении ужина Ролонд все больше мрачнел, говорила на этот раз его пленница мало, похоже, решила не утруждать себя беседой, так, пара стандартных светских фраз. Но эти манеры, то как она, склонив голову, смотрит на него из-под ресниц, как перебирает салфетку, как ела, медленно маленькими кусочками, выверяя каждый свой жест. Доев десерт и эффектно промокнув губы салфеткой, она снова стрельнула в него взглядом и спросила:

-- Так о чем ты хотел поговорить?

-- Не важно, - холодно сказал Ролонд, - я понял, что этот разговор не имеет смысла.

Леди вздохнула. Облегченно? Разочарованно?

-- Ну и ладно, день был такой утомительный, я ужасно устала, - и потом после очередного вздоха почти шепотом, - ты проводишь меня до комнаты?

Взгляд Ролонда стал ледяным:

-- Прости, но я вспомнил: у меня есть еще одно важное дело. Так что, спокойной ночи.

-- Спокойной ночи.

Он отодвинул стул, помогая ей встать, но руки не протянул. Несмотря на жалобы, по ступенькам лестницы она уже бежала. Ролонд с силой стукнул кулаком по столу и направился в кабинет, вряд ли ему сегодня удастся заснуть.

Рано утром на кухню Шеннон пришла разбитая и не выспавшаяся. Полночи она вертелась и не могла уснуть, ругая себя за глупую затею. Она думала, что выдержит последствия своего поступка, но, оказалось, она глубоко ошибалась. Так тяжело как сейчас, ей еще не было никогда. Очень больно было видеть его ледяной взгляд, еще труднее было переносить мысль, что своим поступком она явно причинила Ролонду боль. А ведь она хотела приносить ему радость. Ну, почему, почему она испугалась с ним прямо поговорить? Шеннон вздохнула, ничего не попишешь, сделанного, увы, не вернешь, придется постараться жить дальше, может, удастся что-то исправить, единственное, что хорошо: она по-прежнему остается в замке. Шеннон очень хотелось повидать Даршана, поговорить, посоветоваться. Жалко, что она не подумала об этом вчера. Возможно, он убедил бы её отказаться от бредовой затеи, возможно, вместе они придумали бы что-то получше. Но, к сожалению, весь день Шеннон была занята, сегодня был день рождения у Джейн, племянницы миссис Мил. И кроме обычных дел, слуги готовили праздник, поэтому девушка то помогала Марии, то выполняла поручения миссис Мил. Ролонд на кухне не появлялся, и в столовой не ел. Вроде бы Жанна относила ему еду в кабинет, но Шеннон не была уверенна. Чтобы не думать, она постаралась полностью погрузиться в работу. Наконец настал вечер. Слуги собрались на кухне и после ужина все стали поздравлять Джейн. Зажгли свечи, украсили комнату ленточками и цветами. Миссис Мил принесла и вручила большую коробку, со словами:

-- От всей семьи.

Джейн открыла и ахнула, там оказалось голубое шелковое платье. Все стали требовать, что бы Джейн его надела. В компании девушек Джейн удалилась переодеваться. Платье действительно было очень красивым с широкой летящей юбкой, белоснежными воротником и манжетами, отороченными по кромке кружевом и поясом, завязывающимся большим бантом на спине. Шеннон и Анна помогли Джейн одеться и сделать красивую прическу. Когда они вернулись на кухню, все слуги разразились аплодисментами. Джейн смущалась и краснела.

-- В этом платье ты похожа на леди, - воскликнул кто-то.

Даже самодовольный Жак поцеловал Джейн руку. Шеннон слегка нахмурилась, что-то нарочитое было в его поведении, в том как он осыпал девушку комплиментами, а сам поглядывал на миссис Мил. Потом и другие слуги стали дарить Джейн маленькие подарки, а Шеннон с Марией принесли большой торт. Потом заиграла музыка, и Шеннон пела. Потом слуги пили пунш, шутили, общались, обменивались забавными воспоминаниями. Шеннон оказалась чуть в стороне, и ей стало грустно, она снова почувствовала себя ни там не здесь. Она не была гостьей в замке, к которой обращаются с почтением, но и своей среди слуг она до конца не стала. У них своя жизнь, у неё своя. Поэтому воспользовавшись тем, что на неё не обращают внимания, девушка предпочла уйти.

Ролонд опять сидел в кресле в темном зале. Настроение было хуже некуда, больше всего он сейчас жалел, что не может все бросить и уехать куда подальше. Днем он устроил себе двойную тренировку с мечом, причем не просто шаги и замахи, а отработку ударов на манекене. А потом по второму разу перебирал бумаги, попробовал даже читать роман. Но ни на чем не мог сосредоточиться. Он недоумевал, как он мог ошибиться и не хотел до конца поверить, что все поведение Метелки было сплошным притворством. Он поймал себя на том, что ему её не хватает. Ролонд сегодня весь день старался с ней не встречаться, но все время думал о ней, вспоминал её улыбку, смех, как она кружилась с метлой по комнате, как блестели её глаза, и вздымалась от частого дыхания грудь. Ролонд застонал и обхватил голову руками. Наверно, он сходит с ума.

Тут с кухни раздался шум, Ролонд встал и пошел поглядеть, в чем дело. Он увидел племянницу экономки, кажется, её зовут Джейн в нарядном платье, все делали комплименты и поздравляли девушку. Метелка тоже была там и снова такая, как он привык видеть её в замке, вон помогает Марии нести торт, и наверняка принимала участие в его изготовлении. Когда она запела, Ролонд прикрыл дверь и прислонился к стене, от её чистого серебряного голоса он дрожал. Вот как можно думать, что все это ложь, если она даже не знает, что он её видит. Зачем ей играть перед слугами. Перед теми, кого городская Лорен призирает, считает грязью под ногами. Как тут разобраться, где правда. Понимая, что плохо себя контролирует, Ролонд счел за лучшее вернуться в зал. Но не успел он усесться в кресло, как заметил, что из кухни выскользнула тень, свет из окна на минуту осветил распущенные волосы девушки, когда она направилась к лестнице. Ролонд не выдержал и последовал за ней. Когда они поднялись наверх, он развернул её, притянул к себе и впился поцелуем в губы. Девушка сначала замерла, потом обвила его шею руками, такая нежная, податливая:

-- Мне уже все равно, что о тебе говорят в городе, графиня де Шанти, - на миг оторвавшись, пробормотал он.

И тут его щеку обожгла пощечина, он в замешательстве разжал руки, и девушка вырвалась из его объятий.

-- Не называй, никогда не называй меня так, - крикнула она, и хлопнув дверью, скрылась в своей комнате.

Потрясенный Ролонд остался стоять в темном коридоре.

Шеннон рухнула на кровать и залилась слезами, уткнувшись в подушку. Девушка совсем не испугалась, когда Ролонд её поцеловал, наоборот, ей было хорошо, она и не представляла, что это так. Она совсем потеряла голову, когда Ролонд невзначай напомнил, что считает её Лорен. Это было уже слишком, Шеннон не могла вынести мысли, что целуя её, он думает о кузине. Это несправедливо и невыносимо. Хуже всего, что на этот раз она во всем виновата сама и совершенно непонятно, как это исправить, и захочет ли Ролонд иметь с ней дело, если узнает правду. Ведь он не пытался поцеловать её, когда еще сомневался. Неужели этот проклятый спектакль за столом так на него подействовал. Проплакав почти всю ночь, с утра Шеннон твердо решила поговорить с Даршаном. Девушка спустилась на кухню с намереньем отпроситься у Марии, но оказалось, что той сегодня действительно нужна помощь, потому что поварята вчера перебрали пунша и теперь совсем зеленые, так что до завтрака Шеннон так и не смогла выбраться. А за завтраком так спешила и нервничала, что опрокинула на себя стакан с морсом, и ей пришлось подняться к себе, чтобы переодеться. Когда девушка вышла из комнаты, она заметила всхлипывающую Джейн.

-- Что случилось? - удивленно спросила Шеннон.

-- Это ужасно, Метелка, - ответила Джейн, - вчера привезли шторы, и тетушка поручила мне их укоротить и подшить, а я так вчера волновалась из-за своего дня рождения, что обо всем забыла, а еще потеряла ножницы, и теперь меня наверняка выгонят.

-- Не пугайся, Джейн, я не думаю что все так страшно.

-- Что ты, тетушка очень строгая, особенно ко мне, она же за меня отвечает, а я все время совершаю ужасные поступки, то испугалась хозяина, то не справилась с поручением, кому такая нужна, - Джейн всхлипнула.

-- Не плачь, ножницы попросим у Анны, у неё наверняка есть, а шторы я помогу тебе подшить, вдвоем мы справимся быстрее, и никто тебя ни в чем не обвинит.

-- Правда, Метелка, - Джейн просияла, - какая ты добрая, ты мне жизнь спасаешь.

-- Не преувеличивай, - пожала плечами Шеннон.

И пошла за ножницами, Анна их отдала, но просила обязательно вернуть, сама же она сейчас помогала маме.

Так что девушки вдвоем провозились со шторами до самого обеда. Шеннон было жаль, но бросить Джейн в таком отчаянии она не могла. Зато после обеда, как только освободилась она побежала в сад искать Даршана и рассказала ему все, что случилось в последние дни. Даршан выслушал, не перебивая. Шеннон не выдержала и опять расплакалась. Даршан обнял её, гладя по голове, утешая.

-- Все, все девочка не плачь, я тебя совсем не узнаю, ты же всю жизнь была таким солнышком и предпочитала видеть хорошее.

Шеннон отстранилась и постаралась вытереть слезы.

-- Прости Даршан, я сама не знаю, что на меня нашло, я то плачу, то делаю глупости.

-- Ты влюбилась, девочка.

-- Но как же мне теперь быть?

-- Раз тебя так мучает то, что ты натворила, ты просто должна сказать ему правду и попробовать во всем разобраться.

-- Но.. - начала Шеннон.

-- Раз он однажды засомневался, возможно, он сможет тебе поверить, во всяком случае, ты перестанешь так винить себя, вина разрушает душу, а в жизни никто не застрахован от ошибок, главное, пытаться их исправлять.

-- Хорошо, - улыбнулась Шеннон, - я пойду и скажу ему, что я не Лорен, и будь что будет, спасибо, Даршан.

Девушка поцеловала индуса в щеку и побежала к замку.

К утру Ролонд был даже рад, что Метелка влепила ему пощечину и убежала, похоже, он совсем потерял голову, нельзя, нельзя было так расслабляться. Но реакция пленницы его удивила, почему она так разозлилась. Или она так ненавидела своего мужа, может её выдали за него насильно. Но, овдовев, Лорен могла вернуть себе девичью фамилию, но раньше, как ему казалось, ей нравилось носить титул графини. Может, дело в том, что здесь в замке, где она на положении прислуги, этот титул звучит издевательством. Или она боится, что слуги узнают, кто она такая, скорее всего так. Ролонд потер лоб и решил больше не ломать голову над этой загадкой.

Днем в замок приехал муж Рози, сообщил, что поручение они выполнили и вернулись в свой меленький домик рядом с усадьбой, а заодно привез письма из города. Ролонд поблагодарил его за письма и отпустил. Проводив, вернулся к себе в комнату и вздохнул, когда он придумывал поручение, он не рассчитывал, что Лорен останется здесь так надолго. И что теперь будет, когда кормилица узнает, что в замке Лорен, и что будет, если Лорен опять встретит Рози. Проблемы, одни проблемы, ну ничего не стоит переживать раньше времени, лучше заняться письмами.

Короткая записка Эльрика:

"Дела идут, скоро все уладится и будет не страшно".

Ну что ж, вполне оптимистично, второе послание пришло из-за границы, от того самого друга, который чуть не погиб по вине Лорен. Друг бодро описывал путевые впечатления, но постскриптум гласил:

" Теперь я понимаю каким дураком был, когда поверил Лорен де Шанти, но тогда она казалась мне чистым, невинным ангелом, я не сомневался, что она отвечает мне взаимностью, и готов был бросить все к её ногам. И свою честь, и имя, а она всего лишь играла со мной, как и со многими другими. Она чуть не сделала меня слепым убийцей, но как искусно она лгала, лишь случай открыл мне глаза, и горькая правда чуть меня не убила, если бы не ты, дорогой мой друг. Спасибо тебе еще раз и будь осторожен, Ролонд, хотя я уверен, с тобой подобного не случится" -

Дочитывая эти строки, Ролонд горько покачал головой, как верил в него друг и как ошибался, он тоже уже не может отличить правду от вымысла.

Третье письмо было от поверенного:

"Выяснил девичью фамилию графини де Шанти и откуда она родом. Выехал на место, ввиду секретности поручения, старался ни с кем не общаться и не привлекать внимания. Запрашивая церковно-приходские книги, создал впечатление, что меня интересуют все рожденные в данный период дети. Просмотрел записи: ответ очевидный: ни сестры близнеца, ни сестры младше или старше на год у данной особы нет. Укажите, надо ли продолжать поиски и представить всю доступную информацию о семье данной особы?"

Ролонд сжал кулак: "Вот так, хорош бы он был, если б спросил, и что бы она ему наплела? А если он все же чего-то не знает, что-то все же не складывается", - Ролонд задумался, что ответить поверенному. Из задумчивости его вывел стук в дверь, в комнату заглянула его пленница:

-- Ролонд, нам надо серьезно поговорить, - начала она, - я...

Ролонд нахмурил брови, ожидая, что она скажет. Но продолжить девушка не успела, из коридора раздался крик и стук удара. Ролонд и его пленница выбежали на шум в коридоре на полу без чувств лежала Джейн дверь в её комнату была распахнута. Возле девушки пытаясь привести её в чувство, склонилась миссис Мил. Лакей Люк видимо тоже прибежавший на шум стоял рядом. Желая выяснить, что случилось Ролонд заглянул в комнату, там посреди комнаты на полу разрезанное на лоскуты лежало вчерашнее голубое платье.

-- Надо выяснить, кто это сделал, - сказал Ролонд.

Лакей Люк кивнул на Лорен.

-- Я следил за ней и видел, как она выходила из этой комнаты с большими ножницами.

Ролонд развернулся к пленнице:

-- Это правда? - спросил он.

Она открыла рот. Но с Ролонда было довольно.

-- Нет, не говори ничего, что бы ты не сказала, я все равно больше не поверю ни одному твоему слову. Я прикажу миссис Мил загрузить тебя работой, чтобы отбить охоту портить чужие вещи, - и, развернувшись, направился в свою комнату.

Там взял перо и бумагу и написал ответ:

"Благодарю за проделанную работу, необходимости в подробных изысканиях нет, возвращайтесь в столицу".

Лорен тряслась в фургоне по серой горной дороге. После возвращения из леса они провели в деревне еще несколько дней. А потом все же направились дальше в глушь и теперь неспешно плелись среди серых скал и валунов. Все внимание "жениха" было сосредоточенно на дороге, и Лорен была предоставлена сама себе. Пустынная, унылая, однообразная местность, узкая, петляющая тропа. Гулкий перестук копыт и скрип колес, отражающийся эхом между скал, и даже небо тяжелое, нависшее, все это угнетало, давило и в то же время гипнотизировало. Казалось, весь мир выцвел, отдалился, и осталась только дорога вне пространства и времени. В такой обстановке волей-неволей приходилось задуматься, и мысли, которые посещали Лорен, не были радостными. С каждым шагом с каждым поворотом колес они хоть и медленно, но приближались к цели, и уже не приходилось надеяться, что что-то заставит их повернуть назад. С тоской думала Лорен, что нет никого, кто мог бы её спасти. Никто ни в городе, ни в родном имении, не волнуется и не переживает за неё. Раньше Лорен об этом как-то не задумывалась, но сейчас мысль о том, что никто не заплачет, если с ней что-нибудь случится, казалась обидной. И еще одна мысль не давала Лорен покоя. С детства от подруг и их матерей она усвоила, что богатство, знатность и положение в обществе - это то, к чему стоит стремиться. Дом в столице - венец всех мечтаний. Она добилась этого, вышла замуж за графа, стала носить титул графини, переехала в столицу. В деньгах нужды она никогда не знала, и муж старался выполнять все её капризы. Но все равно, она почему-то не была счастлива. Она пыталась привлечь к себе внимание, сводила окружающих с ума, но тоска не проходила, Лорен было скучно. Она не могла выносить, не верила, что кто-то мог быть счастлив, она страдала от одиночества и заводила романы, но это не помогало, ей по-прежнему чего-то не хватало. Она оттолкнула от себя всех подруг, хотя она и так не верила в их искренность. Она пыталась добиться более высокого положения и большего внимания. Но ничто не приносило удовлетворения, не делало её счастливой и довольной. Все это было странно. Но самое непонятное происходило сейчас. Самое удивительное было то, что несмотря на весь ужас этого путешествия, именно рядом с "придурком" она ощущала себя комфортно. Именно рядом с ним проходило то щемящее чувство одиночества, которое раньше не оставляло её в покое. Именно рядом с ним она ощущала поддержку и опору, ему не все равно, что с ней твориться. Когда она заблудилась, он бросился её искать, и он о ней заботится, несмотря на все её взбрыки и крики. Но, самое невероятное, ей действительно приятна его забота. Почему-то Лорен даже нравилось, что она не может им вертеть, как вертела столичными кавалерами. Большинство из них восхищалось ей, но не принимало всерьез. Или как тот придурок, который чуть не покончил с собой, вообразил себе кумира, а она никогда не была, да и не пыталась стать такой, естественно она стала искать развлечения где-то еще. А потом все так запуталось, но кто же знал, что он окажется таким чувствительным. А вот её "жениха" так просто с пути не своротить, и, как не странно, последнее время Лорен задумывалась: "Может это не так уж плохо...."

Ролонд скрылся за поворотом коридора, миссис Мил повела Джейн в комнату, а Шеннон осталась стоять напротив смотрящего на неё с торжествующей улыбкой Люка.

-- Если ты следил за мной, ты должен знать, когда я выходила из комнаты Джейн, сама она была там, а после обеда я пошла в сад.

Люк ухмыльнулся.

-- Можешь пойти и сказать все это хозяину, но тогда тебе придется ему объяснить, с кем ты там обнималась.

-- Но если ты знаешь, где я была, почему обвиняешь, ты разве не понимаешь, что покрываешь виновного.

-- Это не важно, главное, что тебя наконец поставят на место.

-- Почему ты меня так не любишь, - не выдержала Шеннон.

-- Потому что я в отличие от других знаю, кто ты такая, и меня не так легко провести. Я ничего не забыл. Я сторожил карету в тот день, я видел: потрясенная кормилица хозяина выходила из театра, как она плакала, как гладила на коленях обломки веера, а ведь все знают, сколько труда она в него вложила, никакие твои улыбки не могут искупить того, что ты обидела ни в чем не повинную добрую женщину. И я никому не позволю забыть о том, какая ты на самом деле. Тем более теперь, когда она вернулась в свой дом рядом с усадьбой, я не позволю снова сделать ей больно.

Люк развернулся и ушел.

Шеннон осталась стоять как громом пораженная. Она наконец-то узнала, что натворила Лорен, но это её совсем не радовало. Неудивительно, что Ролонд так взбеленился и неизвестно сможет ли он когда-нибудь её простить. Но сейчас она об этом не думала, более всего её волновало, как загладить вину, как умерить боль от раны, которую бедной женщине нанесла кузина. Умом Шеннон понимала, что не может отвечать за все поступки этой эгоистки, но все равно девушка чувствовала, что не будет ей покоя, пока она хотя бы не извиниться. Не в её силах изменить прошлое, но можно хотя бы попытаться исправить настоящее. Но сразу это сделать не получилось, во-первых, Шеннон не была уверена в том, что кормилица Ролонда знает о том, он сделал с её обидчицей, а во вторых, на неё навалилась куча работы, и дело тут не столько в указаниях Ролонда, сколько в том, что действительно не хватало свободных рук. Джейн не пришла в себя после потрясения, и оказалось, что Жанна тоже слегла. Ролонд же велел оседлать Снежного и уехал, когда он вернется, Шеннон не знала.

Ролонд вошел к себе в комнату и хлопнул дверью. Отправив письмо с посыльным, он не мог больше оставаться на месте и воспользовавшись тем, что его пленница загружена работой и находится на виду, он покинул замок и, пустив коня галопом, несся не выбирая направления до тех пор, пока Снежный не начал уставать. Только тогда он развернул коня и не спеша поехал обратно. Возвращаться не хотелось, но он все же понимал, что ситуацию нельзя оставлять без контроля и совсем не важно, как он себя при этом чувствует. К тому же надо было навестить Рози, поговорить с ней, выразить радость по поводу её возвращения и заодно предупредить о Лорен, раз уж так получилось. Ролонд сел на кровать и покачал головой, он не хотел нагружать Рози своими проблемами. Поэтому не вдавался в подробности, но все равно был уверен, что чуткая кормилица поняла, что с ним что-то не так. Что у него тяжело на сердце, и он совсем запутался. И это действительно было так, ведь хотя он не рассказывал Рози, но сам он не мог не вспомнить, как вернувшись в замок, увидел там смеющуюся и напевающую девушку. Он не знал, не мог понять, как объяснить такую разительную перемену. Еще хуже другое. Сейчас как только он вошел, в дом его первым желанием было спросить о ней, и дело было не в том, что он волновался, как бы Лорен не сбежала, ему хотелось поглядеть на неё убедиться, что все в порядке. Удержав себя от этой затеи, он отправился спать. Как ни странно, провалявшись полночи, он все же уснул и проснулся уже довольно поздно. Встав и умывшись, он распорядился, чтобы завтрак ему принесли в кабинет. И ужасно удивился, когда поднос принесла лично миссис Мил.

-- В чем дело, что такого случилось в замке, что завтрак мне приносите именно Вы, - встревожился Ролонд.

-- Джейн еще слаба после вчерашнего, Жанна слегла с горячкой, Метелка и остальные горничные завалены работой, к тому же, - экономка замялась и несколько смущенно продолжила, - я хотела поговорить с Вами.

-- Конечно, конечно, - поддержал её Ролонд, вздохнув с облегчением при известии, что Метелка все еще в замке, - что вы хотите мне сообщить?

-- Я стараюсь не обсуждать ваши решения, - экономка снова замялась, задумалась на минуту, потом набрала воздуха в грудь и продолжила - но, считаю, будет неправильно, если я промолчу, я не думаю, что платье испортила Метелка.

-- Почему, - Ролонд нахмурил брови, - и как же свидетельство Люка, Вы думаете, он лжет?

При упоминании лакея миссис Мил поджала губы и покачала головой.

-- Не совсем, я все объясню по порядку, как правило, я знаю, что твориться в замке, это моя обязанность. Метелка действительно выходила из комнаты Джейн с ножницами, но это было перед обедом, потому что они там с утра сидели и подшивали шторы, когда Метелка выходила, Джейн еще была в комнате, а сразу после обеда Метелка направилась в сад. К тому же, платье было изрезанно не ножницами, а ножом.

-- Тогда вы можете сказать, кто испортил платье?

-- Увы, как раз в тот момент я почувствовала себя плохо, прилегла и не видела, кто это был.

-- Так что поклясться, что это не Метелка, Вы не можете?

-- Не поклянусь, но, по-моему, это маловероятно.

-- Хорошо, миссис Мил, я учту ваше мнение, но пока у нас нет доказательств, предлагаю оставить все как есть, мы не будем в открытую обвинять Метелку, и Вы сможете уменьшить её нагрузку, когда другие горничные поправятся. Но она по-прежнему будет работать в замке, и присматривайте за ней. Так же предупредите Люка, чтобы молчал.

-- Да, сэр, - кивнула миссис Мил и с чувством выполненного долга покинула комнату.

А Ролонд опять погрузился в задумчивость, больше всего его поразило не заступничество экономки, он уже усвоил, что Метелка стала любимицей слуг. А то, что она по доброй воле помогала Джейн, ведь подшивание штор не входило в круг её обязанностей. Или то был хитрый план и продуманный ход? Но ведь если бы не история с платьем, об этом бы никто не узнал, да и кому еще потребовалось портить платье. Надо кстати заказать такое же и подарить Джейн. Нехорошо, что он упустил из виду день рождения девушки, тем более она не просто служанка, а племянница миссис Мил.

Два дня спустя по дороге в свое имение их посетила бабушка Эльзе. Как она выразилась, заехала лично поблагодарить. Если честно, Ролонд не совсем понял за что, но судя по всему, в семье девочки все наладилось.

Воспользовавшись суматохой, вызванной визитом бабушки Эльзе, Шеннон выбралась из замка и отправилась в сторожку Рози. К тому времени девушка уже знала, что Ролонд её навещал, а значит, старая кормилица вряд ли удивится, увидев девушку. Пригибаясь и прячась в тени кустов, Шеннон пробиралась к стене огораживающей усадьбу, иногда она замирала и оглядывалась, чтобы убедиться в том, что за ней не следят. У стены девушка еще раз помолилась, чтобы её не заметили, и полезла вверх. Лорен бы ни за что не решилась бы на такую авантюру, а вот у её кузины был большой опыт побегов с территории монастыря, она часто выбиралась в лес по грибы или по ягоды, или просто подышать вольным воздухом. Так что обвитая плющом стена не была для неё препятствием. Перебравшись на ту сторону, она пошла вдоль стены, пока не наткнулась на уютный домик с садиком. Услышав шум, девушка спряталась за деревом и увидела, как из дома вышел пожилой мужчина. Со словами: "Не волнуйся, Рози, постараюсь вернуться к вечеру", он направился к воротам усадьбы. Когда он скрылся за ними, Шеннон подошла к дому и постучалась в дверь. Рози открыла, и девушка набрала воздуха в грудь и выпалила:

-- Я пришла извиниться, я очень сожалею о том, что случилось и надеюсь как-то исправить, если позволите, я помогу сделать новый веер или еще что-нибудь.

Женщина сделала приглашающий жест, предлагая войти в дом, когда девушка оказалась в комнате Рози, плотно прикрыла за ней дверь и еще раз внимательно оглядела Шеннон.

-- Не знаю кто ты, девушка, - заявила, глядя на неё в упор, проницательная кормилица, - но ты не Лорен де Шанти. Но я тронута, что ты пришла. Не хочешь обо всем мне рассказать?

Шеннон не выдержала и расплакалась.

Рози подошла и обняла девушку. Теперь ей стало до конца понятно, отчего её мальчик так переживает. Когда три дня назад он пришел навестить её, вид у него был совсем больной. Она вспомнила, как он мялся, не желая рассказывать, что случилось. Сначала, правда, она подумала, его волнует то, что она расстроится, узнав о его поступке. Надо сказать, она конечно не обрадовалась, что из-за неё столько неприятностей, но она слишком хорошо его знала и понимала: он просто не мог поступить иначе. К тому же, она догадывалась об этом уже тогда, когда он придумал причину, чтобы оставить её в городе. Потом она поняла, что тут есть что-то еще, мальчик страдал и при этом отмалчивался, он конечно и раньше ни на что не жаловался. Но не стеснялся прийти поделиться, выговориться, иногда даже посоветоваться. И Рози пришлось гадать. Поверить, что её мальчик мог купиться на чары бессердечной эгоистки, она не хотела. А когда она увидела эту девушку, все встало на свои места. Вот только неужели он до сих пор не понял, что перед ним не Лорен. Девушка тем временем рассказала, кто она и как оказалась в замке.

-- Знаешь, мне кажется, надо сказать ему правду.

Шеннон только вздохнула и покачала головой:

-- Я бы рада, но боюсь: он мне не поверит, я сама во всем виновата.

-- Хочешь, я поговорю с ним, - предложила Рози.

Глаза девушки на миг вспыхнули надеждой, но потом снова погасли.

-- Нет, скорее всего, он решит, что я пытаюсь на вас воздействовать, и рассердится еще больше. Я не могу видеть его таким сердитым, - совсем тихо прошептала она.

Рози хотела было возразить, но передумала, все же она знала, что иногда Ролонд может быть действительно упрям. Оставалось надеяться, что правда все же выплывет наружу и даст во всем разобраться. Ей нравилась эта девушка, которая тайком прибежала извиниться за чужую вину и которая так беспокоится за её мальчика.

-- Тогда держись, - кормилица еще раз обняла девушку, - и помни: я на твоей стороне. И всегда готова помочь.

-- Спасибо, - сказала Шеннон.

Тепло попрощавшись с Розой, девушка отправилась в обратный путь. Когда она вернулась в замок, на кухне её ждало письмо от Эльзе. Шеннон развернула листок и с любопытством вчиталась в корявенькие, но явно старательно выведенные строчки. Эльзе писала: "Привет, Метелка, у нас столько новостей, что мне не терпится поделиться. Но пока я не хочу покидать поместье, вообще-то, я думаю, меня еще долго никуда не отпустят. Все по мне очень скучали. Папа обнимал меня, когда я вернулась и чуть ли не плакал. А Альберт потребовал, чтобы я больше не смела их бросать, но он тоже был рад. Наша идея с гувернанткой прошла на ура, мои так обрадовались, что даже не спросили, откуда у меня такая идея. Только переглянулись и послали письмо по адресу, который ты мне дала, а вслед за ним и карету. Просто не знаю, как я провела дни до её возвращения. Я конечно тебе верила, но все же не могла не волноваться, а вдруг бабушке она не понравится или ей не понравится у нас, или мы не поладим. Ведь все же она должна меня воспитывать, хотя я готова была даже на это, только бы бабушка не увезла меня от папы. Но ты, конечно, была права, она здоровская, даже бабушка осталась довольна и сказала, что теперь может вернуться домой со спокойной душой. Я не представляла, что Кетти, она разрешает так себя называть, такая красивая и она не ругает меня за то, что я бегаю по коридорам, и отвечает на мои вопросы. И не выгоняет меня как Грета, когда занимается с Альбертом. А еще она приходит поцеловать меня на ночь и так читает вслух по вечерам, что даже папа выходит из кабинета и сидит с нами. Единственно Кетти очень робкая, и пока не со всем освоилась, но я взяла над ней шефство и не дам ей пропасть. Жалко, конечно, что я не могу рассказать ей о тебе, но я честно держу слово. Мне пора бежать отдать письмо лакею. Бабушка говорила, что хочет заехать к Ролонду.

P.S. Спасибо за Кетти, тебя я тоже люблю, но пока у меня столько дел, надеюсь, ты тоже не скучаешь. Передавай привет Марии и дяде Ролонду"

Читая послание Эльзе, девушка испытывала противоречивые чувства, она была рада за Кетрин и Эльзе, что подруга пришлась ко двору, и девочка счастлива. Она живо представила, как девочка врывается к Кетрин с утра пораньше, как водит её за руку по поместью, как трещит без умолку, она была уверена: подруга будет рада позаботиться о тех, кто так нуждается в заботе и любви. Так же Шеннон была уверена, не смотря на мягкость характера и некоторую внешнюю кротость, она сделает из Эльзе истинную леди, не подавляя при этом её живость. Эта девушка как никто умела обращаться с детьми, наверное, еще потому, что начала заботиться о них с раннего детства, находясь в приюте. В то же время Шеннон жалела, что не может встретиться с подругой. Кетрин совсем рядом и тем не мнение их встреча совершенно немыслима. Было еще одно, читая письмо Эльзе, девушка невольно вспоминала о том, как дружно они проводили время вместе с Ролондом, и от сознания, что все это ушло, сжималось сердце. Как же получилось, что все так запуталось? И неужели невозможно все исправить?

Даже поздно вечером Шеннон все еще не спала. Она ворочалась с боку на бок, мысли не отпускали её, переживания дня возвращались к ней снова и снова. Решив, что если она не переключится на что-то другое, ей не уснуть, девушка встала, накинула шаль, зажгла свечу и спустилась вниз, направляясь в библиотеку. Шеннон надеялась, что, возможно, книга поможет ей отвлечься. Пробравшись через зал, она, стараясь не шуметь, открыла тяжелую дверь, и, подняв свечу повыше, пошла вдоль стеллажей. И вздрогнула, чуть не уронив свечу, услышав за спиной шум. Обернувшись, она увидела Ролонда, сидящего в кресле и смотрящего на неё в упор. Видимо, заметив её, он сменил позу, и кресло заскрипело. Девушка замерла, крепче сжав свечу. Она не знала, как он отреагирует на её появление. Ей не запрещали ходить по замку, но в последний раз, когда они виделись с Ролондом, он был очень зол. Так что ждать можно было чего угодно.

-- Не спится? - вполне мирно спросил он.

Шеннон вздохнула с облегчением.

Ролонд устроился в кресле сразу после ужина. День выдался беспокойный, идти к себе не хотелось, надо было хорошенько подумать. Сначала этот странный визит бабушки Эльзе. Его, если честно, больше занимало не то, что она говорила, а как бы она не встретилась с Лорен. Он не был уверен, встречались ли они раньше, и может ли Камила опознать графиню. Но все же, лучше не рисковать. Конечно же, повлиять на положение вещей Камила не сможет. Но Ролонд полагал, что его поступок она не одобрит, он не хотел расстраивать старую женщину. И ведь в любой момент она могла попросить позвать ту девушку, что присматривала за Эльзе, пока та гостила в замке. Однако этой просьбы так и не последовало. Когда бабушка Эльзе попрощалась, Ролонд вздохнул с облегчением. Но, как оказалось, ненадолго. Как только гостья уехала, Ролонд поинтересовался, где Метелка, и её долгое время не могли найти. Поняв, что девушки нигде нет, он ужасно встревожился, и самое плохое было то, что вовсе не долг перед королем заставлял его волноваться. Он просто привык, что она всегда рядом. Ролонд осознал, насколько он сам привязался к девушке, насколько боится её потерять, и это несмотря на все его сомнения. Он уже собрался приказать оседлать Снежного, когда девушка вернулась на кухню. Поборов желание наброситься на неё с вопросом, где она пропадала, Ролонд счел за лучшее сделать вид, что ничего не случилось и по-прежнему держаться от неё подальше. И все же он скучал, скучал по её улыбке, по насмешливым глазам, по пению. Он специально остался в кресле в библиотеке, зная, что все равно не сможет уснуть, а будет лежать и думать о том, что она совсем рядом, если же он все же заснет, сны не принесут покоя. Должно быть, он все же задремал, разбудило его движение открывающейся двери. Сначала, он напрягся, но потом понял, что это всего лишь его пленница. Она зашла в комнату, стараясь не шуметь, а затем повернулась к полкам и пошла вдоль стеллажей, подняв свечу так, чтобы разглядеть корешки книг. Какое-то время Ролонд наблюдал за тонкой фигуркой девушки, смотрел на задумчивое лицо, обрамленное нимбом волос, потом подался вперед, кресло заскрипело, и девушка, вздрогнув, обернулась. Глядела она настороженно, и это подсказало ему, что она не подозревала о его присутствии. Она смотрела на него и ждала, что он скажет. А Ролонд слишком устал от подозрений и недоверия, он решил хоть ненадолго вернуть мирную атмосферу и просто спросил.

-- Не спится?

Девушка явно расслабилась.

-- Да, не могу уснуть, решила что-нибудь почитать, - потом опять насторожилась, - ты против?

-- Ну что ты, в свободное время можешь делать что хочешь. В пределах замка, конечно.

Девушка кивнула, потом, помявшись, спросила:

-- А ты?

-- Я тоже могу делать, что хочу, - усмехнулся Ролонд.

-- Я имела в виду... - начала девушка.

-- Я понял, я просто задремал в кресле.

-- Я испугалась, увидев тебя в темноте, - призналась она.

-- Все в порядке, просто день был напряженный. Ты знаешь, приезжала бабушка Эльзе, она собирается вернуться к себе домой, похоже, они нашли новую гувернантку, и все довольны.

-- Да, Эльзе прислала мне письмо.

-- Вот как, интересно, что пишет?

-- Хочешь прочесть? - спросила девушка.

-- Не стоит, как я понял, у девочки все в порядке, а то, что она тебе пишет, ваше личное дело, или там было что-то, что тебя встревожило?

-- Нет, ничего такого, Эльзе счастлива, просто... - девушка замолчала.

-- Просто ты вспомнила, как здорово нам было, когда девочка гостила здесь, - закончил за неё Ролонд.

Метелка кивнула.

-- Ты все понимаешь.

-- Хотел бы я действительно все понимать, - горько усмехнулся Ролонд, потом окинул девушку долгим взглядом, - знаешь, будет лучше, если ты пойдешь спать, можешь взять какую-нибудь книгу, но советую поторопиться.

Девушка кивнула, но не сдвинулась с места.

"Она нарочно или действительно не понимает, что стоит перед ним в тонюсенькой ночной рубашке. И что он вовсе не намерен продолжать этот светский разговор", - мелькнуло у него в голове.

-- Ты все еще веришь, что это я испортила платье - спросила она.

-- Я не знаю чему верить, Я хотел бы думать что это не ты, я совсем не хочу на тебя сердиться, - вырвалось у него.

-- Да? - девушка подалась вперед

-- Да! - Ролонд не выдержал.

Он вскочил с кресла, забрал у Метелки свечу поставил на стол, а потом притянул девушку к себе.

-- Вот чего я хочу, заявил он, обнимая девушку крепче и целуя в губы, - в городе я легко тебя игнорировал, но против девушки из замка не могу устоять, - пробормотал он.

Ролонд целовал её сладко, настойчиво, упиваясь её мягкостью и податливостью, гладил её спину, зарывался пальцами в водопад шелковистых волос, так давно он мечтал об этом, так часто видел это во сне. И, наконец, сон становится явью, постепенно он теснил девушку к столу и уже совсем прижал её к нему, когда со стола упала книга, и этот звук отрезвил Ролонда. "Что же я делаю!!!"- мысленно воскликнул Ролонд, и выругавшись, вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Ролонд ушел, а Шеннон осталась одна, она стояла, оперевшись о край стола, и пальцами прикасалась к губам. Так вот что это такое, когда Ролонд целовал её, она забыла обо всем, она полностью отдалась новым захватывающим ощущениям, и когда осталась одна, почувствовала пустоту. Сердце стучало, как бешеное, дыхание еще не успокоилось, ей хотелось, что бы Ролонд не отпускал, её ей хотелось погрузиться в эти ощущения еще глубже. Сумасшедшие желания - вот что такое страсть. Вот о чем так беспокоился Даршан. Страсть как волна, которую невозможно контролировать, можно пытаться её сдержать, но это так не просто, да и стоит ли. Шеннон вздохнула, она должна чувствовать себя виноватой, она явно вела себя неподобающе. И потом хоть и ненамеренно она явно спровоцировала Ролонда. Теперь ей понятен и его пристальный напряженный взгляд, и почему он так резко прогнал её, когда застал с плачущей Эльзе. Шеннон взяла свечу и поднялась к себе, книга ей теперь все равно не поможет. Вернувшись в комнату, девушка умылась, чтобы остудить горящие щеки, и легла. Как ни странно, ей удалось заснуть. Наверное, сказалась усталость последних дней.

Утром, собираясь спуститься вниз, Шеннон подумала, что Ролонд сам не рад своей реакции. Шеннон испытывала противоречивые чувства: с одной стороны, ей было очень хорошо и правильно, когда Ролонд её обнимал, ей хотелось еще, и она совсем не задумывалась о нравственности, о том, что она не должна позволять себе такого. С другой стороны, она видела боль и смятение в глазах Ролонда, когда тот её отпустил. Их отношения слишком запутались и предсказать, что случится, если они пойдут на поводу у своих эмоций, было трудно. Шеннон чувствовала: она влюблена в Ролонда. Но что чувствует он, ведь она знала: страсть еще не любовь. Еще Шеннон отчетливо понимала: Ролонд человек чести, пусть у него, как и у неё, свои внутренние законы, часто отличные от общепринятых, но их он придерживается твердо. Ролонд мог "ухаживать" за Лорен, которая сама своим поведением допускала такое обращение. Но в тот период, когда Ролонд сомневался в том, кто она, он старался не переступать границ галантности. Так что Шеннон решила сделать все, что в её силах, чтобы его не провоцировать. В то же время, она не хотела, чтобы он подумал, будто напугал её. Хотя, учитывая прошлое Лорен, вряд ли ему в голову придет такая мысль. Раньше Шеннон приходила в смятение от мысли, что он принимает её за кузину, но вчерашние слова убедили её, интуитивно он чувствует, она - другая, даже если не отдает себе в этом отчета, не может объяснить. И именно перед ней - Шеннон, он не смог устоять. Почему-то девушка была уверена , если бы Ролонд увидел их обеих, он бы никогда их не перепутал. И это вселяло в её сердце робкую надежду.

Спустившись вниз, Шеннон узнала хорошую новость. Жанна наконец-то пришла в себя и пошла на поправку.

Часов в девять Шеннон нашла экономка и поручила отнести хозяину в еду. Девушка подозревала, что это было пожелание Ролонда, в последнее время его обслуживала одна из старших горничных, так вполне могло продолжаться и впредь. Но Шеннон совсем не возражала, ей было приятно ухаживать за Ролондом, и она радовалась тому, что он, судя по всему, тоже хочет её увидеть. Завтрак надо было отнести в кабинет, и, толкнув дверь, девушка вошла и увидела хозяина замка, склонившегося над столом. Услышав шум, он поднял голову и бросил на неё из-под привычно нахмуренных бровей пристальный взгляд, полный смятения. Он явно не знал, как ему с ней себя вести, хотел увидеть и упрекал себя за это стремление, за потерю контроля. Шеннон было тяжело видеть его переживания и она отчаянно решила взять вину на себя.

-- Привет, - жизнерадостно прощебетала она, - похоже, мне следует извиниться за вчерашнее...

Ролонд тряхнул головой, будто не верил своим ушам.

-- Думаю, ты не рассчитывала меня встретить, так что не извиняйся.

-- Хорошо - кивнула Шеннон, тем временем выставляя еду с подноса на стол, - тем более надо сказать, я все равно ни о чем не жалею, но, как я понимаю, мне все же не следовало затягивать беседу, находясь в таком виде, - произнося это, девушка была рада, что занята и смотрит на стол, она не была уверена, что смогла бы без смущения сказать это, глядя ему в глаза. Хотя все сказанное было правдой, она ни о чем не жалела.

-- По сути, мне самому следовало быть внимательным, и приказать миссис Мил снабдить тебя не только верхней одеждой, - сказал Ролонд, проигнорировав первую часть сообщения.

А до Шеннон вдруг дошло, что она могла встретить не только Ролонда, мысль, что её в таком одеянии мог увидеть кто-то другой, например, один из лакеев привела девушку в ужас.

-- Я постараюсь больше не выходить в таком виде из комнаты, - твердо пообещала она.

-- Хорошо, - припечатал Ролонд.

По его тону девушка догадалась, он не хочет развивать эту тему.

Сделав глоток, Ролонд снова посмотрел на девушку.

-- Думаю, ты догадалась, что это я велел миссис Мил прислать тебя с завтраком.

Шеннон кивнула.

-- Я предлагаю заключить мир. Твое положение в замке не изменится, но я не хочу больше избегать тебя или вспоминать о прошлом. Хорошо?

Последнее слово он произнес очень напряженно, девушка понимала его сомнения, ведь, казалось бы, она ничего не выигрывает от его предложения. С другой стороны, он вообще мог у неё ничего не спрашивать, он хозяин в замке и может делать все, что вздумается, то, что он завел этот разговор, лучше всего говорило о том, что он как и она хочет вернуть их добрые отношения, даже если думает, что это иллюзия. Девушка была тронута, тем, насколько он нуждается в ней и её тепле, если предложил такую сделку.

-- Я никогда не хотела воевать с тобой - мягко сказала она и улыбнулась.

Он улыбнулся в ответ, его улыбка была несколько грустной, но все же, это была улыбка. Шеннон сжала кулаки, борясь с желанием протянуть руку и коснуться его щеки, погладить по волосам, обнять и поделиться теплом, в котором он так нуждался. Но все же, она сдержалась, чувствуя: сейчас не время, вряд ли он поймет её правильно. Поэтому она просто дождалась, пока он поест, собрала посуду на поднос и, напевая, направилась к выходу, на прощание она не удержалась и еще раз ему улыбнулась. На миг они замерли, глядя друг другу в глаза, Ролонд первый отвел глаза.

-- Спасибо - сказал он, когда она выходила.

-- Всегда пожалуйста, - весело отозвалась она.

День пролетел быстро, и все дела у девушки спорились. А вечером произошло еще одно событие. Жанна извинилась пред Джейн, признавшись, что это она испортила платье, приревновав к Жаку. Шеннон подумала, что на решимость девушки покаяться, повлияла миссис Мил. Экономка была слишком честна, чтобы бросить тень подозрения на кого-нибудь, не имея доказательств, но она недаром ела свой хлеб и хорошо знала своих подчиненных. Кто их них на что способен. Видимо, она поговорила с девушкой, когда та очнулась и, убедившись в правильности своих выводов, посоветовала честно признать вину. Когда эта весть дошла до Ролонда, он позвал Шеннон чтобы поговорить.

-- Похоже, мне следует извиниться.

-- Не стоит, - грустно покачала головой девушка, - я понимаю, почему ты подумал на меня, тем более свидетельство Люка подтверждало твое подозрение. К тому же, я благодарна, что ты постарался замять эту историю и не стал открыто обвинять меня перед слугами.

-- Да, но я думал вовсе не о тебе, мне просто не нужны трения среди прислуги.

-- Как бы то ни было это облегчило мне жизнь, и ты смягчился раньше чем получил доказательство моей невиновности, так что не переживай по этому поводу мы же договорились никакого прошлого.

Ролонд кивнул, хотя по его виду было заметно: он не считает вопрос улаженным, просто не хочет спорить.

-- Что теперь будет с Жанной? - спросила Шеннон.

Ролонд пожал плечами:

-- Так как девушка полна раскаяния, на первый раз можно загрузить черной работой, чтобы поменьше думала о глупостях. Но если еще что-то выкинет в том же роде, ей придется искать другое место. А вот с Жаком придется серьезно поговорить. Тем более его внимание к Джейн кажется не слишком искренним.

Шеннон улыбнулась Ролонду.

-- Не ожидала, что ты об этом подумаешь, я тоже считаю, что виноват во всем он. И он слишком самовлюбленный, чтобы оценить Джейн, скорее всего, через неё он пытался подлизаться к миссис Мил, но оставил свои попытки, когда понял, что это не действует.

Ролонд кивнул.

-- Я позабочусь об этом, как я уже говорил, неприятности со слугами мне не нужны, - помолчав немного, он продолжил, - ну что ж, если мы все выяснили, не буду тебя больше задерживать. Спокойной ночи.

-- Счастливых снов, - улыбнулась Шеннон, - до завтра.

-- До завтра - Ролонд в ответ тоже неуверенно улыбнулся.

Шеннон пошла к себе, она была уверена: сегодня она наконец-то будет спать спокойно.

Шли дни, Ролонд, как раньше, стал завтракать рано утром на кухне после верховой прогулки. Днем Шеннон относила ему еду в кабинет или столовую, правда они не ели вместе. Ролонд не избегал её, но все же, пытался сохранить какую-то дистанцию. Зато у Шеннон появилось больше свободного времени, она помогала готовить Марии, иногда выполняла мелкие поручения миссис Мил, но, в основном, была вольна заниматься тем, чем ей угодно. От Эльзе приходили веселенькие записочки. На кухне вовсю обсуждали то, что происходит в соседнем имении. О том, как новая гувернантка долго говорила с отцом Эльзе, и теперь он меньше сидит в своем кабинете и больше проводит времени с детьми. О том, как Эльзе учила мис Кетрин верховой езде, и они катались по парку, ( после побега девочки отец не велел ей покидать поместье, но там теперь так интересно, что Эльзе не протестует). О том, что по вечерам они все собираются в гостиной и читают по ролям. О том, что они собираются устроить кукольный театр,- услышав последнее, Шеннон улыбнулась, вспомнив ужин после отъезда девочки.

Несколько раз девушка виделась с Рози, у них установились очень теплые отношения, но все же, Шеннон старалась, чтобы об этих встречах никто не узнал. Она боялась: Ролонд отнесется к этой дружбе с недоверием. Ролонд иногда присоединялся к ней, когда она гуляла по саду или сидела с книгой в библиотеке. Они, как и договаривались, старались не вспоминать о прошлом. Они говорили на отвлеченные темы, обсуждали новости из поместья Эльзе, делились впечатлениями от книг. Они не стремились обидеть или задеть друг друга, но все же, создавалось впечатление, что они ходят по тонкому льду. Они боялись быть откровенны друг с другом, боялись полностью расслабиться, боялись сделать какой-то жест или сказать что-то, что будет неверно истолковано. Они существовали в каком-то пространстве без прошлого и будущего. Но каждый понимал, это не может продолжаться вечно. А еще была страсть и, раз проснувшись, она уже не отпускала ни его, ни её. Они танцевали этот сложный танец, и желание порой захватывало их. Но они не могли позволить себе идти до конца. Ролонд всегда останавливался и уходил, буквально убегал, старался выплеснуть накопившеюся страсть в чем-то другом. Когда успокаивалась, Шеннон была ему даже благодарна, ибо она сама полностью теряла голову и не могла контролировать происходящее. Когда она была с ним, она вообще не понимала, зачем нужно останавливаться, но остыв, осознавала, что такая страсть без доверия может привести к очередной катастрофе. Так они ходили по краю пропасти, но никто не решался поговорить начистоту и нарушить то хрупкое равновесие, которое им удалось достигнуть. Они слишком нуждались друг в друге, чтобы рисковать.

Ролонд вернулся к себе в комнату и плеснул в лицо холодной водой. Последнее время он только и делал, что находил себе активные физические занятия, скакал верхом, занимался с мечом, плавал в реке, бегал не только в стремлении устать, но и пытаясь убежать от своих мыслей. Он явно медленно, но верно сходил с ума, терял контроль над происходящим, уже прошло несколько дней, как он получил очередную записку от короля, в которой говорилось, что все улажено, и можно перестать караулить пленницу, но он не отпустил её и не пытался уехать сам. Хотя следовало бы, потому что тут он не способен мыслить разумно. Он вообще не хотел ни о чем задумываться, потому, что мысли были безрадостны, а ему так хотелось верить в хорошее и наслаждаться моментом. Умывшись и переодевшись, Ролонд направился на кухню, разыскивая Метелку. Там Мария сказала: девушка давно направилась в сад. Предвкушая еще одну приятную прогулку, Ролонд вышел из дома и чуть не наткнулся на лакея Люка:

-- Между прочим, она встречается в саду не только с Вами - пробормотал тот, проходя мимо, и махнул рукой куда-то в сторону.

Мучимый мрачным предчувствием, Ролонд прибавил шаг, мысль, что девушка встречается с кем-то еще у него под носом, ему совсем не понравилась. Как долго это продолжается? Он знал: девушка любит сад и проводит там много времени, но неужели она выбрала его как место для свиданий. И с кем она может там встречаться? Ролонд был уверен: это не кто-то из домашней прислуги, он видел, как слуги общаются с ней, а ведь такого не скроешь. Слуги любили её, но относились с некоторым почтением, к тому же, вряд ли от них укрылся его интерес к Метелке, и никто из них не пошел бы ему наперекор. Но посторонних в поместье нет, возможно, Люк наговаривает на неё или опять неправильно понял. Все равно: это надо выяснить. Ролонд ускорил шаг, когда услышал голос девушки, он не мог разобрать слов, но она явно с кем-то говорила. Ролонд остановился, вглядываясь сквозь кусты. Ему показалось:он видит в просветы между кустов её одежду, но не мог разглядеть с кем она разговаривает, потом ему показалось: она прощается, и он снова пошел вперед, чтобы увидеть кто там, но она сама выбежала ему навстречу, веселая с цветком в волосах. Она не успела затормозить и врезалась ему в грудь. Он автоматически обнял её, она подняла на него сияющие глаза, и он не удержался от того, чтобы её поцеловать. Она в ответ обвила его шею руками и прижалась теснее. Он целовал её все более страстно, невольно изливая в поцелуе бушующие эмоции, они чуть не захватили его с головой, заставив позабыть обо всем на свете. С большим трудом он оторвался от девушки:

-- Почему ты никогда меня не останавливаешь, - гневно спросил он.

-- Потому что не знаю, зачем должна это делать, - ответила она, глядя на него все еще затуманенными глазами.

-- Затем, что это неправильно, - Ролонд нахмурился.

Он злился на себя и на неё, неужели его так легко отвлечь, неужели она водит его за нос.

-- Или тебе вообще все равно, где и с кем, или ты надеешься соблазнить меня и заставить плясать под твою дудку.

Метелка отстранилась и бросила на него разъяренный взгляд.

-- Как ты можешь!!! С чего ты бросаешь такие обвинения?!

-- С того, что я только что слышал, как ты прощаешься с кем-то, а потом буквально бросаешься мне на шею, что я не смог выяснить, с кем. Или ты будешь утверждать, что была одна и говорила с цветами? - ядовито спросил он.

-- Во-первых, я иногда действительно разговариваю с цветами, и да, я была не одна, и что? Неужели разговаривать с кем-то -- преступление? - девушка уперла руки в бедра и глядела на Ролонда со смесью боли и обиды, - а во-вторых, я не бросалась тебе на шею, я тебя даже не видела, когда выбежала из-за поворота и просто не успела затормозить. И уж точно не пыталась ни на что спровоцировать. Твои обвинения абсурдны, о чем с тобой вообще можно разговаривать

Девушка развернулась, чтобы уйти. Но Ролонд поймал её за запястье, он твердо решил все выяснить.

-- Если во встречах нет ничего плохого, почему их надо скрывать, проводить их тайно в саду?

-- Между прочим, я ничего не скрываю, - девушка попыталась выдернуть руку, - я не виновата в том, что ты навоображал себе неизвестно что.

-- Тогда, может, скажешь, с кем ты говорила, - вкрадчиво предложил Ролонд, почти уверенный в том что она найдет способ уйти от ответа.

-- С Даршаном, - призналась девушка, - я говорила с Даршаном, и ничего удивительного, что в саду, он ведь садовник, к тому ж, в дом не ходит, так что, надеюсь, теперь ты извинишься.

-- Конечно, как я мог забыть о нем, но это еще не говорит, что ты не лжешь, ведь Даршан ни с кем не разговаривает.

-- Ну, ты то должен знать, что он не глухонемой, он не может говорить по- нашему, но почти все понимает.

-- И как это ты с ним нашла общий язык, к тому же Даршан - мужчина и совсем еще не старый.

-- И что? Что я такого сделала, что ты все время обвиняешь меня в обмане?

-- Ты не ответила на мой вопрос!

-- Между прочим, я знаю Даршана с детства, но ведь ты опять мне не поверишь, ты все решил сам и не способен поверить ни одному моему слову.

-- Твое прошлое заставляет относиться ко всему с подозрением.

-- Ты сам не хотел о нем вспоминать!

-- Был бы рад, но оно само напоминает.

-- В том, что я болтаю с Даршаном, нет ничего плохого, но ты... ты... Как ты можешь целовать меня, когда думаешь, что я на такое способна, когда у тебя нет ко мне ни крупицы доверия, и ты еще смеешь меня в чем-то обвинять.

-- Мне казалось, ты не имела ничего против моих поцелуев.

Она посмотрела на него глазами раненной лани, потом гневно прищурилась.

-- Да, я полностью теряла голову, но если в тебе нет ни капли доверия, если ты настолько слеп, что все время цепляешься за то, что не имеет к нам никакого отношения, не стоит продолжать, - тут она изо всех сил пнула его по голени, заставив выпустить её руку, и пробежала мимо него.

-- Я иду на кухню, где мое место - крикнула она на бегу.

А Ролонд остался стоять. Больше всего ему хотелось тоже что-нибудь стукнуть. А еще лучше - постучаться обо что-то головой, может, это приведет его в чувство. Сильные эмоции бурлили в нем: гнев, ревность, недоумение, раскаяние. Боже, где правда, почему он набросился на неё с голословными обвинениями, ничего не выяснив до конца. Она права, в том, что она с кем то разговаривала - нет преступления. И как ему докопаться до правды? Спросить Даршана? Но даже если тот поймет вопрос, сможет ли Ролонд понять ответ? К тому же Ролонд не мог гарантировать, что не набросится на Даршана, сгорая от возможно безосновательной ревности. Ролонд вспомнил, что когда здесь гостила Эльзе, они с Метелкой почти все время проводили в саду, и вряд ли она могла крутить роман на глазах у девочки. Хотя, конечно, у них были свои секреты, но это тоже ничего не доказывает.

Но если он не может ни верить ей, ни контролировать свои эмоции, ему действительно лучше держаться от девушки подальше.

К сожалению, своего решения он смог придерживаться только до вечера, он не мог выносить скопившегося в замке напряжения. Все же, скорее всего он не прав, та девушка, которую он знал, в замке не могла творить зло, он не мог не заметить, что она старается привнести в его жизнь тепло и радость, она поет, украшает его замок цветами, со всеми ладит и ни с кем не кокетничает, ну, пожалуй, кроме него. Он должен поговорить с ней, извиниться. Опасаясь, что обидевшееся девушка устроит при слугах сцену, он не стал искать её или посылать за ней, а решил дождаться, когда она поднимется в свою комнату. Но её все не было и не было, все слуги уже легли спать. И он успел испугаться, что она покинула замок, когда девушка появилась. Так что, вместо того, чтобы сказать хоть слово, он снова схватил её в объятья и стал отчаянно целовать, она отвечала ему с не меньшим чувством, обнимая его, прижавшись всем телом, нуждаясь в нем. А он прижимал её ёще теснее, ласкал, её гладил. Как-то они оказались у дверей её комнаты, он открыл дверь и собирался подхватить девушку на руки, когда до него дошло, что он опять делает. Нельзя позволить себе полностью потерять голову, пока есть хоть тень сомнения. Он пробормотал ругательство, затолкнул её в комнату, захлопнул дверь и бросился прочь.

Шеннон дрожала, прислонившись к двери, кровь бурлила в жилах, ноги не держали. "Как он может, - билась в голове мысль - как он может бросать меня в таком состоянии!" Сердце билось пойманной птицей, голова кружилась, нервы напряжены, эмоции бушуют, а мысли коротки и отрывисты. Весь день она старалась не думать, загружая себя работой, она боялась идти спать, зная, что останется наедине со своими мыслями и отчаянием. Девушка села на пол и обхватила руками колени. Шеннон знала: она не должна винить Ролонда, ведь кузина действительно вела себя так, что оправдывала любые подозрения. Даже в монастыре ходили слухи о её проделках. К тому же Лорен сама, не стесняясь, описывала все это в своих письмах к Шеннон. Но девушке все равно было больно, что её отождествляют с этой интриганкой. И она не представляла, как сказать Ролонду, что она не Лорен. Конечно, она сама виновата, испугавшись тогда, когда он мог ей поверить. Как доказать.... кровь все еще бурлила в жилах. "Если бы он не остановился, он бы уже все понял - мелькнула в голове шальная мысль - и то, что она не может быть вдовой графа де Шанти, и что у неё с Даршаном ничего не было..." Ролонд зря обвинял её, что она старалась его соблазнить. Но она уже понимала, что может это сделать, если попытается. Как в лихорадке девушка поднялась на ноги и вышла из комнаты. Но, пройдя несколько шагов по коридору, застыла на месте. Нет, все неправильно, она не должна так поступать, если она так поступит, она не оставит Ролонду выбора. Она уже один раз все испортила, приняв опрометчивое решение. К тому же, нельзя так, без доверия, чтобы что-то доказать, если она так поступит, станет только хуже. Неизвестно, как Ролонд, но она сама не сможет себя простить. Шеннон глубоко вздохнула и поспешила вернуться в свою комнату. Крепко закрыла дверь, умылась холодной водой и придвинула к двери стул, чтобы не передумать.

Утром Шеннон узнала, что Ролонд дома не ночевал, уехал почти сразу после того, как они расстались.

Ролонд долго носился по дорогом на Снежном, конь сам чувствовал напряжение хозяина и прибавлял темп. Немного проветрившись, Ролонд отправился к леваде, где разводили коней. Остаток ночи он не спал, насколько сильно он увяз, запутался и потерял контроль, что даже не может поговорить начистоту. Он не решается ей доверять, не может не касаться и боится потерять. Чтобы умерить свой пыл, Ролонд весь день загружал себя тяжелой работой. Объезжал строптивых трехлеток, помогал чинить ограду, таскал воду и даже помогал чистить стойла. Ролонд был довольно вынослив, но сознательно себя загонял, так что, когда он подъезжал к замку, он был чуть живой от усталости. "И хорошо, - думал он - только так он может спокойно с ней поговорить".

Шеннон весь день не находила себе места, а что если он совсем уехал, что если она его больше не увидит. Когда она услышала о том, что Снежный приближается к замку, она выбежала ему навстречу. И увидела Ролонда буквально повиснувшего на шее коня. Когда мужчина спешился, он пошатнулся, и она поспешила его поддержать. "Боже, что с ним случилось?!" - подумала она.

-- Я в порядке, просто устал, - сказал Ролонд, будто отвечая на её мысли.

Она провела его в дом, позвала лакеев, послала слуг нагреть воду и все беспрекословно её слушались. Ролонд отказался от услуг лакеев, которые пытались помочь ему подняться по лестнице.

-- Я сам, - отмахнулся он, - только ты, - добавил Ролонд, удерживая девушку.

Шеннон помогла ему добраться до комнаты, уложила на кровать и потом присела на край постели, предварительно намочив водой тряпку. Ролонд тут же подвинулся и устроил свою голову у неё на коленях.

-- Как же ты довел себя до такого состояния, - спросила она, ласково отводя ему волосы со лба и стирая влажной тряпкой с лица дорожную пыль.

-- Нам надо поговорить - заявил он.

-- Неужели иначе никак.

-- Ты сама знаешь, что нет, вчера я уже пытался и что из этого вышло.

Девушка покраснела.

-- А сейчас ты можешь говорить, - она покачала головой, - ты же еле дышишь.

-- Сейчас я могу сказать тебе все, - Ролонд чуть нахмурился - возможно, даже больше, чем следует.

-- Может, не надо, если ты потом пожалеешь.

-- Я должен, вчера я тебя обидел...

-- Я... - начала Шеннон.

-- Молчи, не перебивай, дай мне все сказать.

Шеннон еще раз погладила его по волосам, Ролонд сжал её руку в своей ладони.

-- Я совсем сошел с ума, совсем запутался, если бы у меня оставалась хоть капля здравого смысла, я давно уже должен был тебя отпустить. Твое так называемое наказание бессмысленно, я ведь знаю, что ты умудрилась подружиться с Рози, но я не могу допустить, чтобы ты покинула этот замок и мою жизнь, я слишком привязан к тебе, чтобы расстаться, но слишком боюсь довериться до конца. Я не могу совместить ту, что была в городе, и тебя в замке, я не знаю что думать, - он минуту помолчал, - я проверил, у Лорен нет сестры, - пробормотал он, - и продолжал уже громче - я бы мог понять, если бы ты постепенно изменилась, но тут ты с самого начала такая нежная, веселая, ласковая, но я боюсь, что стоит расслабиться и поверить, опять вернется городская Лорен, и все снова разлетится вдребезги, я не знаю, где правда, и в то же время мучаюсь сам и обижаю тебя...

Шеннон всхлипнула, крепче вцепившись в его руку, на глаза её набежали слезы.

-- Я бы могла тебе помочь, но ты ведь не веришь мне, - пробормотала она.

-- Я не верю себе, я хочу верить каждому твоему слову, каждому жесту и каждому поступку, но я точно знаю, что уже не могу отличить ложь от правды, я слишком хочу тебе верить... - голос его затих.

Шеннон поцеловала его в лоб и устроила его голову на подушке.

-- Спи, - мягко сказала она.

Когда она уже прикоснулась к двери она услышала едва различимое:

-- Если бы я был уверен, что все это не иллюзия, я бы встал на колени и попросил связать наши жизни.

Шеннон вышла.

-- Помоги нам бог, - прошептала она, прижимая руки к груди.

Она была уверена: завтра они снова начнут себя вести, будто ничего не случилось.

На следующее утро Ролонд проснулся незадолго до завтрака. Стоило ему спуститься вниз, как дверь распахнулась. С неожиданным визитом приехала его тетя, сестра отца, последний раз он видел её лет десять назад.

-- Ролонд, рада тебя видеть, - сказала она, сердечно его обнимая.

-- Я тоже, на что-то случилось? Ты ведь не часто покидаешь свой монастырь.

-- Я была в столице и тут можно сказать проездом, у меня дело в соседнем поместье, и не могла не навестить тебя. К тому же, возможно, ты сможешь мне помочь. У тебя ведь друг при дворе сыщик, нужно найти одного человека.

-- Начальник королевской безопасности, - кивнул Ролонд, - проходи, тетя, устраивайся, сейчас подадут завтрак, ты поешь, отдохнешь и все мне расскажешь.

Они уселись в зале, Ролонд подал знак принести еду и обратился к тете:

-- Я всегда рад тебе помочь, но, если это срочно, ты могла попросить короля напрямую.

-- Да, я знаю, но я надеялась... - тетя почему то замялась, - по городу ходили слухи, и я подумала, ты сможешь помочь, навести на след...- тетя опять замолчала.

-- Так кого надо найти? - спросил Ролонд, потом поднял глаза и увидел Метелку, которая застыла на входе в зал с подносом, на лице её странно сочеталось выражение радости и испуга, причем смотрела она не на него, а на его тетю.

Тетя же собралась ему что то сказать, но глядя на его лицо, обернулась

-- Шеннон?! Как ты здесь оказалась? - воскликнула она, увидев девушку.

-- Шеннон? Я полагал: это графиня де Шанти, - пробормотал Ролонд.

-- Они с кузиной конечно внешне похожи как две капли воды, - твердо заявила мать настоятельница, - но я не могу не узнать свою воспитанницу.

Девушка наконец ожила, подбежала к столу, поставила поднос и обняла его тетю, та тоже обняла девушку а потом посмотрела на Ролонда.

-- Что все это значит, - спросила она

-- Шеннон, - повторил Ролонд, поднявшись из-за стола, - я все объясню, но сейчас у меня есть одно важное дело.

Он взял девушку за руку и отвел в кабинет. Где опустился на колени.

-- Ты выйдешь за меня замуж? - спросил он.

-- Да, - Шеннон не колебалась.

Ролонд поднялся с колен, обнял и поцеловал девушку, на этот раз очень нежно.

-- Спасибо - сказал он, оторвавшись - хотя ты вполне могла бы побить меня скалкой. Почему ты не сказала мне, что ты не Лорен?

-- Один раз я решилась, - призналась девушка, - но ты тогда заявил, что не поверишь ни одному моему слову.

-- Ясно, а вот Рози, готов поклясться, сразу поняла, в чем дело.

-- Ну, у неё не было оснований сомневаться в своих суждениях, - улыбнулась девушка, хотя немного грустно - интересно, сколько мы бы еще мучались если бы мать настоятельница не оказалась твоей тетей и не приехала сюда?

-- Не так уж долго, сегодня, как только проснулся, я отправил записку Дарви, он бы все перерыл, но докопался бы до правды, когда я в прошлый раз засомневался, я послал поверенного проверить церковные книги, но он сообщил, что сестры подходящего возраста у Лорен нет, что у неё может быть настолько похожая на неё кузина мы как- то не подумали...

-- Наши матери были близнецами, но там нет записи о моем рождении, я родилась в тропических странах.

-- И ты действительно знаешь Даршана с детства, вот так совпадение.

-- Да и он знал, кто я, но не мог тебе объяснить.

-- Возможно, мог сказать, как тебя зовут.

-- Он называет меня Шани, ты вполне мог подумать, что это от фамилии Лорен. Ладно, давай не будем об этом говорить, матушка ждет нас в зале.

-- Сейчас пойдем, только еще одно, почему ты устроила тот спектакль с ужином?

Девушка смутилась.

-- Знаешь, я испугалась, решила, узнав кто я, ты сразу же отошлешь меня, и я тебя больше не увижу.

Ролонд вздохнул.

-- Да, скорее всего, я бы отвез тебя обратно и помчался бы разыскивать Лорен, но, думаю, вскоре осознал, как ты стала мне дорога, и постарался бы вернуть тебя.

-- Но неужели месть настолько важна для тебя?

-- Дело не только в мести. Король велел мне проследить, чтобы Лорен не появилась в столице. Похоже, я не выполнил его пожелание.

-- Ну, я думаю, пока я была в замке, она все равно не осмелилась бы где-то объявиться, тогда бы ты точно понял, что нас двое.

-- Скорее всего, ты права, и знаешь, можешь считать меня эгоистом, но, в конце концов, я рад, что так получилось. Ладно, тетя нас, наверное, заждалась, пойдем.

Когда они вернулись в зал, тетя спокойно завтракала.

-- Ну, вижу, вы все выяснили, - заключила она.

-- Да, тетушка, можешь благословить нас, я собираюсь жениться как можно скорее.

Матушка попыталась сделать строгое лицо.

-- В свете обстоятельств, это хорошая идея, - но тон её был настолько довольный, что в суровость не верилось.

-- Кстати, ты так и не сказала, кого надо найти?

-- Уже никого, Шеннон, я как раз собиралась заехать к Кетрин расспросить, не получала ли она от тебя известий, я помнила, ты обещала попытаться вытащить её из монастыря, и когда за ней неожиданно послали...

-- Так вот за что благодарила Камила, - воскликнул Ролонд, - она, наверное, решила, что это я навел у тебя справки насчет подходящей гувернантки.

-- Но почему Вы так активно искали меня? - спросила Шеннон.

-- Вернулись из путешествия родители Лорен, они послали за тобой и встревожились, что тебя нигде нет, у них для тебя есть сюрприз.

-- Какой сюрприз?

-- Думаю, будет лучше, если ты сама увидишь, я приглашу их приехать в замок, насколько я знаю своего племянника, он никуда не отпустит тебя до свадьбы.

-- И после тоже не отпущу - подтвердил Ролонд - но, надеюсь, этот замок станет для тебя домом.

-- Уже стал, - улыбнулась Шеннон, - мой дом там, где ты.

За день до свадьбы приехали родители Лорен и, Шеннон не поверила своим глазам, её мама и папа. Расплакавшись, девушка бросилась к ним в объятия. Они все обнимались и целовались.

-- Шани, девочка наша родная, - повторяли они.

-- Боже мой, как? - спрашивала Шеннон, прижимаясь к маме и держа папу за руку.

-- Мы не утонули, но нас вынесло на какой-то затерянный остров, заселенный туземцами, а твоя мать потеряла память, - голос отца прервался - я думал, так даже лучше, я боялся, что ты погибла, а мы навсегда там застряли, и лишь недавно она все вспомнила.

-- И, видимо, моя жена её почувствовала, - добавил отец Лорен - они всегда ощущали связь. Моя жена не хотела верить, что сестра умерла, но приходила в отчаяние, не чувствуя связи, а потом все вернулось, и мы их нашли.

-- Кстати, Шеннон, теперь у тебя есть братик.

Весь день и вечер они провели в разговорах, родители одобрили Ролонда, а он пригласил их остаться пожить. Им ведь надо наверстать упущенное. Шеннон не сводила с Ролонда влюбленного взгляда и старалась подарить всю нежность, на которую способна.

Настал день свадьбы, пригласили Эльзе с семьей и Кетрин. Подруги уже виделись несколько раз. Приехал Король с невестой и Дарви. Шеннон сияла, произнося брачные клятвы. Ролонд казался беззаботным и помолодевшим. После церемонии был роскошный банкет, постаралась Мария.

-- Интересно, куда все же подевалась Лорен? - задумалась Шеннон.

-- Я проверил, - встрял Дарви - сначала она решила вернуться в родовое поместье, но оттуда её увез какой-то соседский фермер не фермер, в общем, у него имение по соседству, увез в крестьянском фургоне в глушь.

-- Оболтус, - воскликнула Шеннон, - ну, конечно, он принял её за меня и повез жениться.

И она рассказала Ролонду, Дарви и подошедшему Эльрику эту историю.

-- Не рой другому яму, - заметил Эльрик - Судьба сама обо всем позаботилась.

-- Ну, теперь я счастлив. Судьба подарила мне сокровище, которое вернуло душу этому дому, - Ролонд и Шеннон улыбнулись друг другу и зависли в своем пространстве.

-- И все благодаря роковому сходству, - закончил Дарви.

Эпилог

Вернувшаяся замужняя Лорен не перестала быть эгоисткой, но так как стала намного довольнее, уже не старалась испортить жизнь окружающим. И характер у неё смягчился, несмотря на то, что приходилось жить в захолустном поместье. Она нашла себе занятие по душе: стала разводить комнатных собачек.

Ролонд и Шеннон были абсолютно счастливы, в их доме царила гармония, замок наполнился уютом и теплом, на радость Марии теперь там частенько бывали гости, звучала музыка и смех, с воплями носились брат Шеннон и Эльзе, которые очень подружились. А вскоре прибавились и другие дети.

Кетрин прижилась в семье Эльзе и обрела то, о чем всегда мечтала, но это уже другая история....

Комментарии: 83, последний от 27/01/2017. © Copyright Мухина Елена Георгиевна (little_mouse80@mail.ru) Размещен: 30/01/2013, изменен: 12/04/2013. 396k. Статистика. Глава: Любовный роман Иллюстрации/приложения: 7 шт.		Оценка: *6.1619** Ваша оценка:
Аннотация: Самовлюбленная эгоистка и гордячка Лорен де Шанти сильно разозлила мрачного сурового и мстительного Ролонда приближенного короля. Чтобы избежать возмездия она решает подставить вместо себя кузину, которую с детства ненавидит за то что та внешне как две капли воды похожа на Лорен. Но внутренне девушки совсем разные и то, что для одной "невыносимое унижение" для другой всего лишь "забавное приключение". Сможет ли Лорен выйти сухой из воды. Какие сюрпризы поджидают Шеннон в старинном замке. Какое наказание пленнице придумал Ролонд, и что из этого вышло. Читайте и узнаете. Предупреждение, роман очень мягкий и позитивный на 90 процентов. Начала я это очень-очень давно ради забавы написала первый отрывок и через какое-то время забросила, а когда много лет спустя все же решила дописать поняла что я изменилась и нужное настроение ушло. Так что особая благодарность книге Надежды Кузьминой. Наследница драконов Тайна. За то что вернула нужное настроение и позволила продолжить писать. А так же спасибо моей подруге которая читала с нетерпением ждала проды и поддерживала меня. Произведение закончено и выложено целиком. Комментариям буду рада, ведь очень интересно как его воспринимают. Для тех у кого не грузится текст до конца сделана тема "Разбивка" там весть текст в четырех частях

Мухина Елена Георгиевна : другие произведения.

Роковое сходство