Аннотация: Честная история от космонавта-исследователя без опыта космических полетов.
Павел Мухортов
СЕКРЕТНАЯ МИССИЯ
НА КОСМИЧЕСКУЮ СТАНЦИЮ "МИР"
(Честная история)
Изредка Василий Кармуков позволял себе выкурить сигарету-другую, обычно, когда крепко выпивал с друзьями после очередного старта и успешной стыковки пилотируемого космического корабля "Союз" со станцией "Мир". Это событие всегда отмечалось в дружном кругу коллег - ученых и врачей одной из лабораторий Института МедБиоПроблем, где Василий уже лет пятнадцать участвовал в разработках различных научных экспериментов для проведения их на орбите Земли. И он был знаком со всеми космонавтами из тех, кто летал в последние годы. Да и сам прошел подготовку в Звездном городке как врач экипажа и исследователь. Но так и не слетал пока. А теперь, в апреле последнего года второго тысячелетия, когда на станцию "Мир" перед ее затоплением отправился "Союз ТМ-30" с крайней экспедицией, было ясно, что и не слетает. От тоски по несбывшейся мечте, обыкновенно в такие дни сверлящей грудь, сегодня уже ничего не осталось. Душа, тщательно продезинфицированная спиртным, была абсолютно стерильна от какого-либо даже микро разочарования или хандры. Начался долгожданный отпуск. Впереди - две недели давно спланированного экскурсионного тура по столицам Европейских государств. Настроение было приподнятым, и Василий ощущал прилив сил, предвкушая, как он будет в эти по-летнему теплые апрельские дни никуда не спешить, попивать холодное пиво, сидя за столиками уютных уличных кафе Брюсселя или Люксембурга, и любоваться красотой исторических кварталов. "Как же мне хорошо..."
Кармуков стоял, немного пошатываясь у витрины табачного магазина и, сильно прищурившись, чтобы лучше разглядеть товар, выбирал себе сигару.
- Добрый вечер! - услышал он мужской голос у себя за спиной и неуклюже развернулся к говорящему, понимая, что обращаются явно к нему. Перед ним стоял высокий незнакомец в камуфляжной военной форме.
- Извините, что меняем ваши планы. Но нам необходимо срочно доставить вас к руководству, - и офицер, сделав два шага к припаркованному у тротуара легковому автомобилю, приоткрыл заднюю дверцу седана, приглашая Василия жестом руки внутрь.
Василий расположился за креслом водителя, офицер захлопнул дверь и, обойдя автомобиль, сел на переднее место справа, вежливо сказав пассажиру: "Отдыхайте, можете поспать". А затем негромко перебросился несколькими фразами с шофером, из которых Кармуков расслышал, как ему показалось, только слова: "надо" и "космодром". Машина тронулась, одновременно на крыше замигали проблесковые огни маячка спецсигнала, отражаясь синими вспышками в больших окнах магазинов, расположенных на первых этажах, и раздался вой сирены. "Что могло случиться?", - гадал Василий, поудобней пристраивая голову в угол, образованный спинкой кресла и стеклом, чтобы ее не кидало из стороны в сторону на поворотах...
Проснулся он только на аэродроме от громкого гула работающих двигателей самолета. Машина остановилась прямо возле трапа. Кармуков почему-то не удивился тому, что его привезли не к зданию Института. Сам открыл дверцу и вышел на свежий воздух. Сопровождающий офицер вновь без лишних слов, а только жестом руки предложил подняться в авиалайнер.
Длинный салон был почти пуст. Василий насчитал лишь с десяток человек, разместившихся в передней части. Все оказались незнакомцами. Стюарт предложил занимать любое свободное место. Кармуков уселся, пристегнулся ремнем безопасности. Через несколько минут самолет уже набирал высоту. Василий пристально всматривался в иллюминатор, пытаясь разобраться, с какого аэропорта он вылетел. По каким-то, показавшимся знакомыми очертаниям яркой ночной иллюминации населенных пунктов и автодорог он решил, что внизу остался "Чкаловский". Никто ничего не объяснял. Кармуков понимал, что произошло нечто невероятное, раз он понадобился. "Что гадать?! Надо хорошо выспаться и прийти в форму, пока летим", - сказал он сам себе и, согнув ноги в коленях, улегся поперек трех кресел своего ряда...
Через несколько часов Василий прибыл на Байконур и спустя час уже находился в удобном кресле за небольшим журнальным столиком в гостиничном номере профилактория "Космонавт" в окружении нескольких человек: офицеров в военной форме, людей в штатском и врачей в белых халатах. С кем-то он был знаком ранее, кого-то видел впервые. На входной двери красовались размашистые подписи космонавтов, которые проводили здесь последние дни перед стартом. Напротив Кармукова по другую сторону стола сидел пожилой человек в строгом черном костюме, представившийся генералом Ивановым, не уточнив из какого ведомства. После каждой своей фразы он делал короткую паузу и пристально, не моргая, смотрел Василию в глаза:
- Ситуация экстраординарная. Пришлось вас доставить сюда. Надо срочно отправить на станцию врача и ученого в одном лице. Изучив с психологами Отряда космонавтов все личные дела, склоняемся к вашей кандидатуре. Если вы согласитесь, старт через два дня. Время терять нельзя. Дело вот в чем.
Здесь генерал сделал длинную паузу. "Ё-ё-ё! - чуть не воскликнул Кармуков от смешанного чувства радостного восторга и одновременно тревоги перед неизвестностью, - Что же там случилось?!" Он слышал, как сильно билось его сердце. От внезапно нахлынувшего волнения усиленного тяжелым похмельем в горле пересохло так, что если б ему сейчас потребовалось говорить, он не смог бы сказать ни слова. Василий взял графин, стоящий в центре стола на стеклянном подносе, и налил себе воды. Генерал дождался, пока Василий большими глотками допил первый стакан, налил еще один и также опустошил залпом. Затем Иванов продолжил:
- К стыковочному узлу модуля "Квант-1" через час после штатной стыковки "Союза" с базовым блоком, пристыковался неопознанный объект. Точнее он прилип к станции "Мир". Он выглядит как непрозрачный шарообразный сгусток очень плотного тумана. Внешне напоминает шаровую молнию, но стабильно устойчивую и диаметром десять метров. Объект не блестит, не сияет, не светится и не отражает свет. Периодически с разными временными интервалами изменяет свой цвет. Белый плавно меняется на темно серый, затем синий, а далее по порядку - все цвета радуги, и опять становится белым. Шифровальщики ищут зависимости, если вдруг это кодированная информация. Есть ли какое-то плотное тело внутри, неизвестно. Радиационный фон в норме. Каких либо электромагнитных воздействий на аппаратуру станции на данный момент не зафиксировано. Объект словно нейтральный и явной угрозы жизни экипажа не представляет, - генерал ненадолго прервал свой четкий доклад. Теперь он плеснул себе в стакан воды и отпил до половины. Кармуков еле сдержал себя от желания задать в этот момент несколько десятков вопросов, принесенных из глубин подсознания разыгравшимся в голове штормом из мыслей, ярких картинок и гипотез, и слушал дальше:
- Бортинженер во время выхода в открытый космос запустил внутрь объекта включенную видеокамеру, прикрепленную к фалу. При просмотре записи на мониторе каких-либо изображений сферы изнутри не обнаружено. При повторном эксперименте выяснили, что при попадании внутрь объекта съемка прекращается. Причем в обоих случаях в настройках камеры время изменилось на час вперед, словно внутри объекта оно течет в два раза быстрее. Неопознанный объект, возможно, имеет внеземное происхождение. Я ознакомился с вашей диссертацией о вероятности разнообразия форм жизни во Вселенной и с разработанной вами для Отряда космонавтов методичкой правил поведения при контакте с внеземным разумом. Что думаете обо всем этом, Василий?
- Мыслей много, товарищ генерал, - выпалил Кармуков и, на мгновение задумавшись, сказал более сдержанно, - Сейчас никаких кроме догадок определенных выводов сделать нельзя. Ясно только одно, надо лететь и пытаться разбираться на месте. Я готов.
Генерал встал с кресла и сделал несколько шагов взад вперед по комнате. Все кто сидел в помещении, включая Василия, тоже привстали.
- Садитесь, садитесь, товарищи! - мягким голосом попросил он присутствующих, а затем снова вернулся к твердому, командному стилю речи, - Мы разработали следующий план. Вы летите на станцию на предназначенном для спасательных операций резервном пилотируемом корабле. Для прессы он будет объявлен, как транспортный. Вы отправляетесь один. Стыковка по укороченной программе за три витка и в автоматическом режиме. Весь свободный объем "Союза" используем максимально эффективно. Надо доставить много научной аппаратуры. Ознакомьтесь потом с товарищами со списком, - обратился генерал непосредственно к Василию, вновь перейдя к более мягкой манере речи, - сами предложите, что считаете еще необходимым, особенно из медицинского оборудования. Вдруг что-то случится. А вы все-таки доктор по образованию.
Генерал Иванов помолчал пару секунд и, будто внутри него опять переключили тумблер, продолжил четко отдавать свой боевой приказ:
- Задача провести максимальное количество измерений и научных экспериментов. Вместе с бортинженером осуществить выход в открытый космос. Александр Калери попытается проникнуть внутрь объекта и если удастся, то взять какие-либо образцы для их анализа и идентификации. Вы, Кармуков, страхуете его при помощи фалов, оставаясь снаружи, и при возникновении нештатной ситуации транспортируете бортинженера на станцию. Перед выходом в открытый космос подготовьте реанимационный комплект и проведите учебно-тренировочное занятие с командиром корабля Залетиным, чтобы он мог без подсказок ЦУПа оказать необходимую помощь. Все дальнейшие действия будем согласовывать и предпринимать по ситуации, исходя из получаемых научных данных и результатов экспериментов. В случае исчезновения объекта экипаж возвращается к своей основной задаче и продолжает готовить станцию к затоплению. Вы возвращаетесь на Землю вместе с ними. Сейчас за двое суток вам необходимо освежить в памяти системы жизнеобеспечения корабля, провести тренировку по выходу в открытый космос в скафандре "Орлан", получить практические навыки по эксплуатации оборудования для запланированных исследований. Постарайтесь все довести до автоматизма! Наши товарищи вам помогут. Какие есть вопросы?
Василий от всего услышанного пребывал в состоянии, которое нельзя было выразить никакими словами. Столько всего Неизвестного предстояло впереди! Через два дня сбудется его мечта о полете в космос. И вдобавок он, возможно, откроет новую форму жизни! А вдруг она Разумная?! Это же первый контакт с иной цивилизацией! Но сейчас он не знал, радоваться этому или нет. Счастливый ли это билет? Или в один конец?! Кармуков быстро проанализировал все сказанное генералом. Перспектива сенсационного научного открытия отогнала все сомнения. Василий, ощутив в себе нарастающее небывалое воодушевление и азарт охотника, решился сделать генералу рискованное для своей жизни предложение:
- Товарищ генерал, - уверенно начал он, - Считаю, что внутрь Объекта надо идти мне, а не Александру Калери. Вы знакомились с моим личным делом и читали заключение психологов о моих неординарных способностях? Я могу объясняться с любым иностранцем, не зная его языка, понимаю, что они мне говорят на своем. И любой из них, не зная русского, понимает меня, говорящего с ними по-русски. Этот феномен подтвержден экспериментами десятки раз и пока не объяснен. А вдруг там внутри Сферы произойдет контакт с кем-то разумным? Вдруг я что-то услышу? Нельзя упустить возможность диалога! Если же произойдет нештатная ситуация, то члены экипажа смогут оказать первую помощь не хуже меня, тем более под руководством ЦУПа. Азы медицинской подготовки у них есть. Я настаиваю, внутрь должен идти я. И в любом случае без бортинженера на станции не обойтись.
Иванов словно был готов, знал заранее и ждал от Кармукова такого предложения, коротко завершив совещание:
- Разумно. Я согласен. Давайте не терять времени. Приступаем к подготовке немедленно.
...Кармуков всем телом почувствовал, как задрожал весь мир вокруг, и растущее напряжение неукротимой мощи ракетных двигателей сдвинуло его плавно вверх. С увеличением скорости, о чем он догадывался по наваливающейся на него тяжести, вибрация уменьшалась. Через несколько минут в одно мгновение, как по мановению волшебной палочки, пришло невероятное ощущение легкости. И карандаш, привязанный к лежащему на коленях бортовому журналу, воспарил перед глазами Василия. Невесомость.
Кармуков вспомнил, как на первых тренировках, когда специальный самолет-лаборатория имитировал это ни с чем несравнимое на земле состояние, у него на сто восемьдесят градусов изменилось зрительное восприятие - будто мир перевернулся, и он стал видеть его вверх тормашками. В первые секунды это забавляло, нельзя было понять, где верх, где низ, куда и как передвигаться. Полная прострация. Но затем неожиданно к горлу подступала тошнота. Выручал черный полиэтиленовый пакет, который всегда есть в кармане у всех новичков. Затем зрительная картинка восстанавливалась, неприятные ощущения отступали, и ты приходил в восторг от осязания волшебства невесомости.
И теперь Василий настороженно ожидал, как отреагирует вестибулярный аппарат, ведь последние тренировки проходили лет десять тому назад. Он знал из рассказов слетавших, что пока ты находишься в ложементе крепко пристегнутым ремнями безопасности и не двигаешься, невесомость не так агрессивна. Кармуков решил не рисковать и потерпеть шесть часов, оставаясь на месте до стыковки со станцией. Но, как Василий не оттягивал неизбежное, совершенно новая и крайне необычная реакция организма все же его настигла, пугая своей абсурдностью.
Он вдруг почувствовал, что его причинное место растет. Оно настолько увеличивалось в размерах, что, казалось, вот-вот разорвет скафандр, который, как видел Василий, буквально вздыбился в том месте. Кармуков изо всех сил стал прижимать его руками. Но тогда он не только ощутил, но и, порядком удивившись этому, стал наблюдать собственными глазами, как раздувается все его тело: и ноги, и руки, и торс, и зад. Первая мысль была, что засбоила система поддува скафандра или регулятор давления вышел из строя, но Василий сразу отбросил эту версию, так как давно уже открыл защитное стекло гермошлема, а значит, избыточного давления возникнуть не могло. Но тело вместе со скафандром продолжало заполнять собой все крошечное свободное пространство космического аппарата. Кармукову даже стало страшновато: а что если расширение продолжится и, в конце концов, разрушит тонкие стенки корабля! "Ну, такого не может быть", - сказал он сам себе и попытался дотянуться руками до обшивки, чтобы пощупать ее и проверить прочность. И в тот момент, как он оторвал руки от живота, Василий с облегчением заметил, что тело начало "сдуваться". Но тут же вся эта загадочная "опухоль" со всего тела стала "перетекать" обратно к области паха. Он повторил несколько раз манипуляции руками, пока наконец-то не понял, что это просто галлюцинации из-за необычной реакции организма на невесомость. Василий успокоился на некоторое время, пока его не стало подташнивать. Он знал, как можно разом разрешить все проблемы. Но представляя, какая здесь, в кабине, будет несносная обстановка, если он не выдержит, Василий изо всех сил старался подавлять желание и терпеть.
После стыковки Кармуков еле дождался, пока завершится процесс выравнивания давления между кораблем и станцией. Он с необычайной ловкостью выбрался из скафандра и открыл люк. В проеме ему уже улыбались Калери и Залетин. В ответ Василий улыбнуться не смог. Он, крепко сжимая челюсть, оттолкнулся и в одном прыжке перелетел мимо них через весь отсек модуля, дабы скорей добраться до санузла. Василий не успел даже подумать, что поступил опрометчиво, используя такую силу для перемещений в невесомости, как влетел в стену с противоположной стороны, которая и остановила его свободный полет. Он чудом ничего не сломал из приборов.
И главное, он успел. Кармуков поднял крышку унитаза, одновременно включив его мощный вентилятор, и сунул голову поглубже, прямо к открытому всасывающему отверстию, куда воздушный поток начал уносить все, что бурной и обильной струей вылетало изо рта. С этим пришло несказанное облегчение и полное избавление от всех видений, и Василий почувствовал себя беспредельно счастливым!
Космонавты сразу приступили готовиться к выходу в открытый космос, пробовать проникнуть внутрь Сферы. Время нельзя было терять, объект мог исчезнуть в любой момент так же внезапно, как и появился. Через несколько часов Кармуков и Калери, облаченные в тяжелые скафандры "Орлан-М" с множеством аппаратуры, пристегнутой к ним короткими тросами, неуклюже выбирались через люк переходного отсека. Посмотрев в сторону неожиданно яркой и ослепляющей своей белизной облаков Земли, Василий наконец-то ощутил ту скорость, с которой они летели над планетой. Неторопливо, попеременно перецепляя карабины страховочных фалов, метр за метром космонавты начали ползти на руках по борту орбитальной станции в сторону Сферы. Сейчас неопознанный объект был светло-желтым. По мере приближения к нему Василий все отчетливей видел, что огромная, словно из густого дыма оболочка Сферы медленно вращается вокруг своей оси справа налево.
Наконец космонавты были рядом с ней. Калери закрепился обоими короткими страховочными фалами к борту станции. Кармуков пристегнул карабины специально привезенного с собой длинного троса одним концом к себе, а другим к товарищу. Оставалось сделать самое сложное - легко оттолкнуться от борта и влететь внутрь Объекта.
Сначала Кармуков осторожно сунул внутрь руку и поводил ей в стороны. Ему показалось, что оболочка представляла собой непонятное агрегатное состояние - уже не пар, но еще не вода. Василий мысленно перекрестился, толкнул второй рукой станцию от себя и плавно вплыл боком в объект. Если снаружи он казался тусклым, то внутри ярко светился. Глаза Кармукова ничего не видели кроме ослепляющей желтизны. Источник света определить было нельзя, свет шел отовсюду, словно Василий оказался внутри Солнца. Одновременно космонавт услышал громкий звук, напоминающий скрежещущий визг электропилы, вгрызающейся в плоть дерева. Как и свет, звук был повсюду. Василий понял, что никак не может определить, двигается ли он вперед, вращается ли, завис ли на одном месте. Не было видно ни орбитальной станции, ни Земли, даже своих рук. От потери ориентации в пространстве ему опять стало плохо, тело снова начало раздуваться, а к горлу подкатила тошнота. Кармуков понял, что не сможет сдержаться и почувствовал полную обреченность, которая мигом переросла в страх, а тот в панику. Василий судорожно попытался вырваться из оков скафандра и неожиданно ощутил, что падает вниз.
От удара Василий очнулся, открыл глаза. Щека лежала на мягком, ворсистом ковролине. Перед его взором предстал порожек открытой двери, а за ней - ярко освещенный белый унитаз. Кармуков сразу бросился к нему. Прежде чем его начало рвать, склонившись над отнюдь не белоснежным зевом санитарно-ассенизационного устройства, он успел понять, что уже пользовался им точно таким же способом. Как только длительные и мучительные позывы прекратились, Василий почувствовал невероятную жажду. Ему казалось, что даже его кожа молит о воде, как высохшая на солнцепеке земля в пустыне. И о счастье, рядом оказалась душевая кабина. Кармуков мигом влез в нее и открыл кран с живительной водой. Он стоял под свежими струями, задрав голову с открытым ртом, и жадно глотал воду. В горле пересохло так, что с минуту ему казалось, что он пьет жижу, перемешанную с песком, которая раздирает глотку. Он не знал, как долго простоял так под душем, пока не стал осознавать себя и мир вокруг, и не задался вопросами: где Сфера, где станция, где Калери, где я, у инопланетян?
Кармуков вышел из душевой кабины, осмотрелся. Он находился в крошечной ванной комнате, в которую каким-то образом помимо унитаза втиснули еще и раковину умывальника. Над ним находилось квадратное зеркало. В нем Кармуков с трудом узнал свое опухшее, небритое, бледное лицо, освещенное холодным цветом яркой люминесцентной лампы, пусковой дроссель которой раздражающе громко гудел. "Так вот откуда этот шум в ушах", - догадался Василий. Он сделал еще полшага и очутился в маленькой комнатке с таким низким потолком, что если подпрыгнуть, то обязательно стукнешься об него головой! По центру висел светильник в виде полусферы, тускло освещая пространство желтым цветом. Во всю длину тесного помещения, которое Василий мысленно назвал "кубриком", вдоль стены впритык к окну размещалась односпальная кровать. Между ней и второй стеной с входной дверью в номер на полу лежал чемодан, занимая собой практически весь узкий проход. Чемодан Василий сразу признал. Это был его чемодан, с которым он уже лет десять ездит в отпуск. Кармуков наконец-то осознал реальность, кто он и где находится. Голова раскалывалась от тупой боли, и Василий прилег на кровать. Стиснув ладонями обеих рук виски, он попытался сложить пазл из обрывочных картинок вчерашнего дня.
Он точно вспомнил, что прилетел в Амстердам. В небольшом ресторанчике на набережной узкого канала съел огромную кастрюлю мидий в чесночном соусе, выпив за ужином пару кружек светлого пива и опрокинув рюмку водки под бутерброд с селедкой и огурцом. Затем он отправился посмотреть на знаменитый квартал красных фонарей. В этом городе Василий был впервые и, прогуливаясь по узеньким древним улочкам, с неподдельным удивлением рассматривал богатый на фантазии ассортимент товаров, представленный в витринах многочисленных секс-шопов, с нескрываемым любопытством разглядывал за высокими окнами первых этажей зазывающих полураздетых девиц. На одной из многолюдных набережных Кармуков зашел в кафе-шоп, где, внимательно изучил меню, предлагающее на всех языках мира разнообразные "новые и незабываемые ощущения". Василий, подталкиваемый азартом профессионального исследователя, решился что-нибудь попробовать. "Когда еще побываю здесь", - подумал он и заказал себе пирожное "Счастье" с чашечкой кофе под многообещающим названием "Мечты сбываются". Потом Кармуков опять пошел бродить вдоль каналов и осматривать местные достопримечательности. Никаких изменений в своих ощущениях он не заметил и рискнул продолжить эксперимент. На этот раз Кармуков покурил "Мудрость ацтеков". Судя по описанию, табак позволял найти ответы на все вопросы и обрести просветление. Погуляв еще немного и не дождавшись никакого эффекта, Василий, порядком уставший за этот длинный, первый день своего отпуска, решил идти отдыхать. Кармуков достал из кармана карту города, на которой при заселении в отель портье предусмотрительно обвел кружочком гостиницу, и быстро сориентировался, где он и куда надо следовать. По пути к приметной высокой колонне на площади Дам, рядом с которой он проживал, Василий заскочил в один из баров, где утолил жажду кружечкой пива, а заодно напоследок съел очень похожий на шампиньон гриб "Сила императора". Пройдя еще квартал, он наткнулся на табачную лавку. Захотелось взять себе сигару, чтобы выкурить ее перед сном в спокойной обстановке под бокал виски, купленный в "Дьюти-фри" перед вылетом. Здесь он и задержался, удивляясь колоссальному многообразию замысловатых форм трубок и зажигалок, разноцветных коробок с сигаретами и табаком.
Здесь его и подобрал под утро, сжалившись над бедолагой, полицейский патруль, закончив свое дежурство. И доставил Кармукова прямо в его номер.
Василий внезапно вспомнил дословно ту фразу, которую офицер, изучая карту Кармукова, сказал напарнику, сидящему за рулем: "Нар де Дам". В ней-то он и расслышал столь близкое своему сердцу - на Космодром! И тихо сказав сам себе: "Ничего себе, слетал в космос!", не смотря на свое тяжело похмельное состояние, начал давиться от смеха. Но тут же сполз с кровати и на четвереньках поскакал в ванную комнату опять к унитазу.
Жажда, казалось, не закончится никогда. Он пил и пил, то из ладоней, набирая в них воду, то присосавшись ртом к крану, и никак не мог утолить ее. А в голове все бесконечно повторялась одна и та же фраза из песни Владимира Высоцкого: "Нет, ребята демократы, только чай!"