Мурашкин Михаил Георгиевич : другие произведения.

Записи 2010 Года

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В книге "Записи 2010 года" Михаила Георгиевича Мурашкина речь идет о философии, мистике, эзотерике, лирике. В этом году были написаны как художественные произведения так и публицистика, эссеистика.

Михаил МУРАШКИН

ЗАПИСИ 2010 ГОДА

  
  
  
  
  
  
  
  
   Днiпропетровськ
   "СIЧ"
   2011
  
  
  
   УДК 081/082
   ББК 94; я44
   М91
  
  
  
  
   В книге "Записи 2010 года" Михаила Георгиевича Мурашкина речь идет о философии, мистике, эзотерике, лирике. В этом году были написаны как художественные произведения так и публицистика, эссеистика.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ISBN 978-966-511-399-2 No Мурашкин М.Г., 2011
  

ПРЕДИСЛОВИЕ

  
   "Записи 2010 года" Михаила Георгиевича Мурашкина выходят после таких книг как "Записи 2000 года", "Записи 2001 года", "Записи 2002 года", "Записи 2003 года", "Записи 2004 року" "Записи 2005 года", "Записи 2006 года", "Записи 2007 року", "Записи 2008 года", "Записи 2009 года". То есть "Записи 2010 года" - это одиннадцатая книга по счету.
   Автор не изменяет своей традиции выделять две части текста. Одна из них - художественные произведения на полотне страниц книги. Другая же - эссеистика и публицистика, взятая в квадратные скобки. Здесь на пространствах страниц все с более низким уровнем эстетического, то есть не художественное, выделено квадратными скобками. Они вмещают не художественные тексты. Художественные же тексты лишены квадратных скобок и размещаются непосредственно, вписаны в белизну страниц без всяких отделений.
   В издание вошли как художественные произведения, так и мысли о философии, мистике, эзотерике, лирике в публицистическом и эссеистском жанре.
   Сборник содержит в себе всё, что было написано автором за год. Здест и поэзия, и проза, и эссеистика на различные темы. Особо в этом году автор касается тем поиска связи культурных феноменов через лирическое и мистическое.
   Книга "Записи 2010 года" Михаила Георгиевича Мурашкина затрагивает все основные темы культуры. Поэтому данные записи могут быть интересными и полезными широкому кругу читателей, интересующемуся самыми разнообразными вопросами.
  

ПИСЬМО. 2010.

  
   ...
   ...
   Вот он - час, упадающий в муку!
   Вот он - день, упадающий в тьму!
   Как сейчас ощутил я разлуку.
   Отчего? О! Совсем не пойму.
   Оттого, что простился я с негой
   Голубых и сиреневых дней?
   Или просто наехал телегой
   На конструкции мысли своей?
   Нет! Узнал, что Вселенная будет
   Наступать на тебя, на меня...
   Но скажи, милый друг, кто рассудит,
   Если ты только лишь за себя?
   А Вселенная движет и движет.
   Уже льдом и огнём пятки лижет.
   ...
   ...
   О Божественное!
   Ты сидишь во мне где-то там в глубинах...
   Довольно корректно подмечено в Евангелии от Луки, что Царство Божье внутри нас.
   О Божественное!
   Кое-кто ищет тебя на небе. Но там лишь сталкивающиеся галактики, гаснущие звёзды, постоянные угрозы человеку. В то же время ясно как божий день, что преображение происходит с нами, внутри нас; мы узреваем Бога в себе.
   О Божественное!
   Как ты запутало людей! Или они сами себя запутали? Или они хотят быть запутанными? Право, трудно распутать клубок этих несоответствий. Но ясно одно: "Вы боги"; то есть мы - боги. Но нам об этом поначалу ничего неизвестно. Мы как слепые котята тычемся в страницы Священных Писаний, будь то Библия, Коран или Веды; и не можем понять, что мы есть на самом деле.
   ...
   ...
   О Божественное!
   Ты рождаешься где-то там в глубинах... Или нет... исходишь из глубин моего существа, моего сердца...
   Откуда ты? Ты появляешься из ниоткуда. Разливаешься в моём сознании, заполняешь меня своей полнотой. И я - другой. Я не такой как всегда - перепуганный жизненными обстоятельствами.
   О Божественное! Ты восхитительно.
   ...
   ...
   О Божественное!
   Ты приходишь как снег на голову. Ввергаешь меня в удивительное состояние.
   Вопрос. Зачем? Зачем ты приходишь? И затем оставляешь меня в неопределённости? Я не знаю, что и подумать.
   После твоего ухода я покинутый.
   Но нет!
   Во мне есть глубокий след от тебя. И это, наверное, на всю оставшуюся жизнь. Да, да! На всю оставшуюся жизнь.
   Вопрос. Зачем ты приходишь?
   Чтобы показать, что есть совершенство?
   Чтобы восстановить во мне гармонию и равновесие?
   Чтобы открыть меня для самого себя?
   Чего ты хочешь?
   Ведь ты приходишь как отдельная сила, без приглашения.
   Затем уходишь, указав, что я занимался не тем, чем надо.
   И я возвращаюсь к жизненно важному. О Божественное!
   ...
   ...
   О Божественное! Твоё царство внутри нас, как говорится в Евангелии от Луки. Правда, многие представляют это царство во вне, спутывая все карты, весь расклад. Надо спутать, шокировать? Надо!
   Всякое преображение, просветление Духа происходит только изнутри, как говорил Рамана Махарши. Так какой же смысл рассуждать о Боге, о Высшем Бытии, об Абсолюте как о чём-то внешнем по отношению к нам? Сам Иисус Христос говорил "Вы боги". На это намекал в иносказательных формах и Моисей, и Мухаммад, и Кришна, и Будда, и Лао Цзы. А к ним бы надобно прислушаться. Они что-то постигли великое. Может, даже для самих себя. Но - великое. Значащее и для других.
   О Божественное! Ты входишь в меня из моих же собственных глубин. А кажется, что извне.
   Божественное!
   Божественное рождается из наших глубин. И становится рядом как некая объективная сила, помогающая нам.
   ...
   ...
   Люди уходят, дома остаются. Потом, конечно, уходят и дома. Строятся новые дома. Но люди уходят быстрее, чем дома.
   Надобно построить дом на всю Вселенную. Надолго построить. Чтобы его долго не менять. Высвободить человека на иные дела.
   ...
   ...
   Всё прошло, пролетело всё, житиё-бытиё моё...
   Ладно я! Как другие? Как? Если временно тоже живут. И закатится их звезда. Звёзды стукнутся в небе однажды. И огонь километрами встанет.
   Не готовился ты человек к таким жизненным оборотам.
   ...
   ...
   Вот он - час, упадающий в смерть!
   Вот он - смерч, подымающий снова!
   Я - идущий. И я - ничто.
   Может быть, всё такое сразу?
   Подыму-ка я свой предел.
   И что будет, то будет. Пусть!
   ...
   ...
   Я однажды приду и скажу: "Только ветер. И вечер, и вечер..."
   А зачем?
   Почему?
   Я не знаю.
   Говорю.
   И пою... И пою...
   Есть надежда на что-то иное.
   ...
   ...
   Дожди всё идут и идут.
   Кончится это когда-то?
   Может быть, что-то случилось, и так бесконечно всё будет?
   Тогда погибать нам, и - всё. Вода до предела всем будет.
   Вода до предела везде; будет расти и расти.
   То новых миров наступленье. Иную нам жизнь вести.
   ...
   ...
   Ставлю, что было в карманах, на стол.
   Сажусь.
   Пересматривать буду, что на столе в совокупности есть?
   Не буду. Нет мочи.
   Выбился вовсе из сил в поисках карты Вселенной.
   Что я искал?
   Да всё то же, всё то же...
   Андромеды туманность!
   И всё?
   Да!
   И всё!
   Вот она надвигается смертью на нас.
   Что ещё?
   Что ещё?
   О другом разговор?
   ...
   ...
   Стою. Смотрю. Бушует океан. Как мал я! Как? Ну, щепка прямо, всё тут!
   Воображаю прямо всё то из себя. Я покорил! Я превозмог просторы!
   И что?
   Нахлынет вдруг волна... Невообразимо; на тебя; случайно. И - нет тебя...
   А я теряю время много зря, воображая из себя всё что-то.
   А надобно кряхтеть, коптеть и двигать. Иначе всё, конец нам всем придёт.
   Не океан, так космос нас проглотит. А мы всё кичимся компьютерной игрой.
   Вперёд, вперёд - за жизнь и свободу.
   Вперёд, вперёд - за всех людей на свете.
   А здравомыслия у многих впрочем нет. Но и за них, за жизнь их - нам двигать. За всех, за всех, за кошек и собак; за жизнь всю мы отдуваться будем.
   ...
   ...
   Разлом в моей душе давно. Потом всё собирается по каплям. И застывает, словно тот гранит. И я бегу, проламывая стены. Я побеждаю.
   Я - победа.
   Мир!
   Нет, нет: миры; те все миры, что могут быть на свете.
   Потом?
   Зачем!
   Встаёт вопрос: "Зачем?". Зачем всё это? Пробиванье стен...
   Разлом (в моей душе) опять приходит. И по-другому сбор себя веду.
   А время движет; против нас; всех нас.
   Когда же в мире будет по-другому?
   Не знаю, право.
   Надо только жить!
   И бороздить вселенские просторы.
   ...
   ...
   Стою. Смотрю. Не вижу ничего. Всё облака идут, идут, идут...
   А что ещё?
   Всё канет и умрёт. А я смотрю и думаю о благе. Я думаю о нас, о всех тех нас, которые останутся вовеки.
   Вовеки ничего не остаётся!
   Так скажут все.
   И я скажу.
   Скажу!
   И что?
   Попытки продолжаю.
   Мне жить и жить.
   Бессмертие со мной? Я водрузил знамёна во всём мире.
   Бессмертие и то перечеркнул. Для жизни, для неё.
   ...
   ...
   Беру я камень, камень от Вселенной. Другой беру.
   Огонь я высекаю. Камнем о камень бью.
   Как изначально было? Я не знаю.
   Ни камня, ни Вселенной, ничего.
   Что ударялось? Разгадай, поди.
   Я ударяю!
   Или я молчу, в покое, сливаясь с миром, что вокруг меня.
   Но лишь на время. Я потом жую и ем, чтобы держать телесное для жизни.
   ...
   ...
   Подхожу. Говорю. Что с нами?
   Мы как борзые псы - ни о чём, всё ругаемся, зубы оскалив, всё ругаем других, не себя.
   Облака надвигаются быстро. И на всех нас придёт беда. Грянет гром, и гроза, и ветер... Шквал кометный!
   То будет, будет.
   Солидарность нужна во спасенье.
   А мы кроху земли не поделим.
   ...
   ...
   Солнце!
   Лучи солнца пробивают облака и падают на гладь моря. Всё так просто. И всё так кошмарно. Весь этот мир неподвластен нам, владеет нами. Может однажды низвергнуть нас в ничто.
   ...
   ...
   Я опять говорящий, что будет.
   Улетающий в смутный туман...
   Я опять дерзновенный как ветер. От чего и парю; и парю.
   А устану, спущусь и утихну, - растворюсь во Вселенной; сольюсь...
   А потом встрепенусь - и в бега за спасеньем для близких своих.
   Столько чувств у меня для ближайших; сумашедших таких, донельзя.
   ...
   ...
   Приходим. Уходим. Такие смешные.
   Чего-то хотим мы... Чего-то хотим.
   Потом обрывается ворох желаний.
   Тогда уж парим мы. Как птицы. Как птицы. И нету предела тем крыльям, что реют. И есть упоенье тем духом, что есть. Мы только просторы, но радости - горы. Мы - только Вселенные, те, что так есть.
   Парим и парим мы. И где-то в глубинах проходит желанье. То мысль, чутьё. И мы приземляем на грешную землю себя для решенья насущных проблем.
   ...
   ...
   Я восстану, однажды восстану.
   Побегу, побегу, побегу...
   И замолкну потом насовсем, ошарашеный новым виденьем.
   В моём голосе будет хрип?
   Нет!
   Безмолвие только одно!
   Уяснил я простую вещь: что другие со мной не согласны.
   А я вижу, что прав; и всё.
   Подхожу и смотрю сквозь ограды.
   Эх, смести бы все их навсегда, чтобы люди раскрылись друг другу. Ведь у всех нас одна судьба.
   Но для тела порою грешим. А оно не нуждается в этом. Переесть ему - только болезнь. А мы так его пичкаем пищей, отрывая её от других.
   ...
   ...
   Морщины по телу пошли. Время наносит всё время что-то на тело моё.
   То шрамы. То ссадины.
   Впрочем морщины - не случай тот, что мог и не быть.
   Время - тотальный предел. С ним не считаться не можем.
   ...
   ...
   Слеза не течёт.
   Окостенел.
   Огрубел.
   ...
   ...
   В этот прекрасный день - тень. Вдруг тень.
   ...
   ...
   Вот он - случайный разбег!
   Я прибегаю к нему.
   Что в жизни свершить самому,
   Если в ней - только лишь бег?
   Но и спокойствие есть,
   Его нам порою не счесть,
   Когда мы у моря лежим
   И нам неизвестен нажим -
   Тело на мягком матрасе.
   А раньше мы - в храмовой рясе...
   Деньги должны доставать,
   Чтоб у моря спокойно лежать.
   Раньше потуги и бег.
   Но знаем, куда наш разбег?
   ...
   ...
   Может быть, просто буду жить и не жить на свете?
   Может быть, просто буду жить и не жить... никак?
   Господи, сколько люду? Сколько его на планете?
   А я не нашёл, с кем бы вместе... Ах! Не нашёл. Вот так!
   Что-то во мне не то?
   Одену, сниму пальто.
   ...
   ...
   И новый час опять назначен будет.
   И новый день опять ворвётся... Ах!
   Но кто меня, скажите, позабудет,
   Когда себя я превращаю в прах?
   Когда я про себя и знать не знаю.
   Когда лишь только для других желаю.
   ...
   ...
   Опять, опять я говорю о ближних.
   Опять, опять я говорю о вас.
   О дальних тех; о верхних и о нижних.
   О всяких; но живущих для всех нас.
   ...
   ...
   Может быть, я опять, опять
   Говорящий, что смута будет.
   Мне не хочется так желать.
   Оттого мне ничто не пребудет,
   Но смотрю на житьё людей!
   Нет спасительных вовсе идей!
   ...
   ...
   Опять и опять я буду
   Жить и любить сполна...
   Может быть, я позабуду
   То, что на мне вина?
   Но что раздирает нервы?
   Что раздирает меня?
   Был я когда-то первый.
   За счёт чего? Ото дня...
   День ото дня я плачу,
   Утерян я тот, иной,
   Который давал себе сдачу,
   Глядя на мир больной.
   ...
   ...
   В этом предельном мире,
   В этом предельном миру,
   Что посвящаю лире?
   Когда без остатка мру?
   ...
   ...
   Что нам случится однажды?
   Тихий покой или лик?
   Мы не живём в мире дважды.
   Молод. Потом ты - старик.
   Жизни проходят, проходят.
   И убегают века.
   Люди порою находят
   То, что всегда на века.
   ...
   ...
   Внезапно мир откроется нам вновь.
   И снова жизнь будет изначально.
   И будет вновь хлестать из вены кровь,
   Когда поймём, что всё не так печально.
   ...
   ...
   Вот он опять я; иду и бреду,
   Новым пределом вскормлённый.
   То ли найду? Ничего не найду!
   Мутный такой; убелённый
   Той сединой, что со мною всегда.
   А молодые года?
   Там я в трудах весь сполна пропадал
   И седину набирал.
   Ох седина, седина, седина...
   Времени отблеск она.
   ...
   ...
   Может быть. Может быть, мне всегда,
   Мне всегда всё сполна и не будет.
   Только знаю, что всем - навсегда!
   Когда дерзость себя позабудет.
   ...
   ...
  

[ПИСЬМО. 2010.]

  
   ...
   ...
   [Рассматривая сферу мистического, необходимо прежде всего указать на неопределённость высокой степени. В истории философии и религиозно-мистической культуры термин "мистика" много раз менял своё значение (С.С. Аверинцев). Потому необходимо опереться в истории на конкретные документальные описания высших переживаний, которые испытывали выдающиеся мистики. Вот эту документалистику и можно обозначить как мистическое, мистика. То есть мистика - это особое, высшее, неповседневное состояние человека. Наука, рассматривая подобные (в данном случае нерациональные) состояния, рассматривая вообще любые явления, устанавливает прежде всего причины их возникновения. Конечная же цель науки - это предвидеть, что может происходить с данным явлением в будущем. Ведь из двух теорий по поводу одной и той же проблемы та теория более правильная, которая дальше предвидит. То есть, в конечном итоге, наука должна определить причины возникновения у человека состояний определённого характера, документальное описание которых засвидетельствованы в произведениях выдающихся мистиков. В этих состояниях должны быть характеристики, повторяющиеся от одного документального описания к другому. Например, во всех мистических переживаниях высшего порядка наблюдается полное отсутствие страха до такой степени, что сам мистик фиксирует, что не сможет приспособиться к окружающему миру. Ведь страх или просто тревога, опасение дают возможность человеку как-то адаптироваться к этому миру. Причём эти состояния (религиозно-мистические) возникают без видимых причин. Необходимо указывать способ обретения подобных состояний. Они могут обретаться при различных психотехниках. Например, при медитации пассивной в йоге или дзен-буддизме, или при медитации активной в танцах дервишей. Но есть мистические состояния, возникающие у человека без видимых причин. Здесь надо говорить об образе жизни. Они зафиксированы в истории как высшие состояния человеческого духа.
   Научное рассмотрение религиозно-мистических состояний начинается с выявления причин их возникновения. В современной философии выявлены следующие причины. Философской антропологией в лице А. Гелена утверждается, что человеку свойственен избыток побуждений, что мешает ему овладет самим собой. Но когда он овладевает собой, то испытывает особые состояния сознания. Следующей причиной является комплекс неполноценности, рассматриваемый психоанализом в лице А. Адлера. Освобождение от комплекса неполноценности сопровождается особым состоянием сознания. И далее общепринятая в философии причина - это разлад в человеке между духом и телом, между "надо" и "хочется", раздвоенность человека. Подобные причины не патологичны. Они в природе человека. Потому выбросить мистику из истории, как это пытался сделать Владимир Ленин, утопично. Следовательно, научное предвиденье ориентирует на дальнейшее существование мистического. Более того мистические переживания вплетены в художественную культуру, особенно выразительную, лирическую. Они вплетены своим основным символом. Основной символ мистики как "смерть" (С.С. Аверинцев). Здесь смерть понимается как разрушение в человеке всего наносного, предвзятого, неестественного, излишнего. В этом отношении мистическое необходимо понимать как положительное, очищающее человека, мистическое как катарсис.]
   ...
   ...
   [Читаю записи 2008 года, записи 2009 года, и более отдалённые записи 2005 года, записи 2000 года. Делаю пометки.
   Самодостаточность как составляющая религиозно-мистического и эстетического опыта. Человек - существо самонедостаточное в силу нужды поддерживать постоянство внутренней среды своего организма (гомеостаза), то есть поддерживать своё физическое тело, а также удовлетворять свои духовные потребности. Например, потребность в изящном. Молекула воды не испытывает нужды (Ж. Батай). Человек же как сложное существо постоянно испытывает потребность в тех или иных вещах. Жизнь человеческая самонедостаточна в силу того, что человек испытывает потребность (С. де Бовуар).
   Однако у человека могут быть моменты пресыщения внешним. Это может быть или фаза насыщения при восприятии, что предполагает удовлетворение потребности воспринимать (В.А. Барабанщиков), или вообще избыток чувственных впечатлений (В.А. Барабанщиков). Человек в целом может быть в какие-то моменты жизни сосредоточен на собственном внутреннем Я, быть в высокой степени пространственно-независимым (Р. Арнхейм). Одним словом, в психических состояниях человека временно может быть жизнь без отвлечений, достижение нирваны или блаженной самодостаточности (Л. Гинзбург).
   В развитии человека можно выделить период, который носит самонедостаточный характер, и период, когда человек самостоятелен, пройдя через момент самодостаточности. Общеизвестно, что ребёнок в высокой степени зависим, самонедостаточен. Он зависим от взрослых. Но с годами ребёнок становится самостоятельным, независимым. В ранней молодости у человека устанавливается творческий ум (Э. Эриксон). У мальчиков к 15 годам вместе с возникновением самосознания появляется страх смерти (Дидье Жюлиа), появляется комплекс неполноценности или чувство неполноценности. Несовершенные детские органы стремятся действовать адекватно ситуации отчего возникает неуверенность и напряжённость, а низкая самооценка рождает чувство неполноценности (А. Адлер). В определённом периоде развития, благодаря особой интенсивности по овладению ситуацией, исчезает изначальное чувство неполноценности (А. Адлер). А с возрастом, к 40 годам, подобные расстройства без всякого лечения становятся мягче через спонтанные ремиссии (М.Е. Бурно). Вот эта спонтанность, без всяких вспомагательных средств химического и психического характера (успокоительные, медитации, молитвы), без всяких средств, которые оставляют налёт определённых состояний в психике человека, можно назвать самодостаточностью. То есть состояние самодостаточности - это чистая спонтанность психических изменений в человеке, без применения каких-либо искусственных средств. Иначе наличествует самонедостаточность. Любое искусственное привнесение нарушает чистоту проявления состояния самодостаточности, через которое перешагивает человек, обретая больше самостоятельности. Хотя состояние самодостаточности, проявившееся в человеке однажды, оставляет на всю оставшуюся жизнь "след". Оно действует отрезвляюще, кристализуя душу (М.Е. Бурно). От него светло на душе (М.Е. Бурно).
   О возникновении особых состояний чисто спонтанного характера как о самодостаточности говорит и классическая религиозно-мистическая культура, когда речь идёт о людях, впадающих в состояние преображения и просветлённости внезапно, без всякой подготовки (Александра Давид-Неэль). Об этом говорит и неклассическая современная философия в лице модернизма, когда речь идёт о неинтенциональном озарении (Ю. Хабермас), в лице постмодернизма, когда речь идёт об откровении, возникающем в человеке без использования веществ, вызывающих наркотический и алкогольный эффект (Ж. Делёз). То есть когда не примешивается ничего искусственного, а действуют в человеке механизмы компенсаторного характера.
   Значит, в процессе жизни у человека возникает чувство неполноценности от действий, повторяющих неуспех (В.Ф. Сержантов). Затем это чувство неполноценности исчезает в переживании состояния самодостаточности, оставляя "след". Однако предварительно человек поступает так, чтобы овладеть ситуацией (А. Адлер). То есть проявляет волю. Результирующее волевых усилий - вдохновение. Воля сменяется вдохновением. Но состояние самодостаточности или состояние благодати - это не обычное вдохновение. Обычное творческое вдохновение отличается от состояния благодати (С.Л. Франк). И первое значительное отличие состоит в том, что состояние самодостаточности - это максимальное разрушение в человеке всего комплекса устаревших интуиций, мыслей, чувств, побуждений. В этом отношении религиозно-мистическая культура отличается особенностями своей символики. Центральным символом религиозно-мистической культуры является смерть. Здесь смерть как знак опыта, разрушающего прежние структуры сознания (С.С. Аверинцев).
   В религиозно-мистиком, а так же эзотерическом всё ценностное связано с разрушением в человеке отживших ценностей, на месте которых уже ничего нет, а лишь пустота в которую нельзя заглянуть другому человеку, да и самому переживающему подобное. В результате остаётся одно, "единое" - это оставшиеся значительные ценности в человеке, а точнее - одна ценность, связанная с проблемой человеческой жизни и смерти. Переживается состояние самодостаточности и Бессмертия, когда смерть кажется невозможной. Когда смерть кажется невозможной (У. Джемс) тогда человек испытывает Божественное, состояние Бога. При этом компенсируются негативные проявления человеческой жизнедеятельности. В целом религия компенсирует негативные проявления человеческой жизнедеятельности (А. Колодний). Эта компенсация наблюдается и в мистическом, и в эзотерическом, и в эстетическом. Этим данные направления культуры являют собой ценность. Этим они сходны.
   Современность в лице постмодернизма заговорила в открытую о возможности пережить и открыть для себя человеку наркотический и алкогольный эффект (их "откровения") без использования этих веществ (Ж. Делёз). Состояние самодостаточности с его переживанием невозможности смерти, может быть проявлено в человеке без употребления каких-либо наркотических веществ, а также без каких либо психотехник (медитация, мантра). Ведь в человеке есть собственные наркотические вещества, эндорфины и энкефалины, есть множество "ананда-медиаторов", выработка которых может быть стимулирована физическими упражнениями. В таком случае должны быть иные технологии. Например, полный запрет по употреблению каких либо стимулирующих веществ (или успокоительных, меняющих естественное состояние человеческого духа).
   Человек - это опосредованое, предусмотрительное существо. Сфера непосредственности в человеке разрушена (А. Гелен). Однако человек может испытывать непосредственные состояния самодостаточного характера, испытывать непосредственные состояния невозможности своей собственной смерти. Природа существования состояния самодостаточности когда испытывается невозможность смерти, связана с тем, что у человека при развитии (приблизительно с 15 лет) возникает самосознание, а значит, и осознание своей смерти. Отсюда появляется и страх смерти (Дидье Жюлиа). Но в силу того, что человек - это гиперпластичное существо, у него возникают и компенсаторные реакции, нивелирующие этот страх смерти; возникают самодостаточные состояния, переживаемые как невозможность смерти. Состояние бессмертия как состояние самодостаточного характера ярко описано в мистике (У. Джеймс, К. Ламонт, Р.М. Бекк, К. Уилбер). Оно проходит на чисто бессознательном уровне. И религиозный мистик не связывает его с практикой медитации или молитвы. Мистик не знает, откуда это состояние у него берётся. Но это для него Божественно, так как устраняет по компенсаторным механизмам его слабости. К сфере психической компенсации можно отнести многие психические явления. Например, аффекты, когда у человека непонятно откуда появляется прекрасное настроение после глубокой скорби (К. Ясперс). В норме компенсация бессознательна (К. Юнг). Среди психических явлений религиозного мистика и состояние самодостаточности, когда он на время полностью лишается всякого страха. Это состояние в своих крайних проявлениях держится недолго. Но оставляет после себя "след". Страх приспосабливает человека. Без него человек открыт и незащищён. По компенсаторным механизмам человек иногда лишается чувства страха.
   Сделаем выводы. Сущность состояния самодостаточности как составляющей религиозно-мистического опыта - это разрушение устаревших ценностей, когда уже ничего не наличествует, а лишь переживается сугубо субъективное состояние духа. При этом остаётся главная ценность, которой человек должен следовать. Состояние самодостаточности наличествует в религиозно-мистиком, а также в эзотерическом, эстетическом и лирическом, наличествует как разрушенные устаревшие ценности, наличествует как оставшаяся главная ценность в человеке. Через подобные состояния религиозно-мистические направления различных культур имеют сходства.]
   ...
   ...
   [В человеке природные задатки и способности могут дополняться, сочетаться, сливаться с социальной направленностью. В связи с этим можно выделить четыре типа людей. С одной стороны это типажи, генетически наследуемые по Гилфорду, а с другой стороны - это типажи ценностной ориентации по Шпрангеру.
   Типажи:
   Первый тип - человек пользы, инструментальный человек (мастеровой).
   Второй тип - человек добра и власти, коммуникативный человек (общительный, общественный, социальный человек).
   Третий тип - человек истины, предвидящий человек.
   Четвёртый тип - человек красоты и возвышенности, предчувствующий человек.
   Итак, перед нами четыре типа людей, два практических типа и два созерцательных. Инструментальный и коммуникативный человек - это человек практический. Предвидящий и предчувствующий человек - это человек созерцательный. Практический человек более выносливый, более темпераментный, более экстравертный, более ощущающий, более эмоциональный. Созерцательный человек более чувствительный, менее темпераментный, более интровертный, более мыслительный, более интуитивный. Хотя интуиция бывает разная. А ощущения и эмоции, и чувства, и мыслительная сфера, и интуиция даны всем типажам.]
   ...
   ...
   [Моральный момент может делать Совершенный Дух, более доступным человеку в своих проявлениях, смягчая человека, умаляя его, пробуждая компенсации, гормонально урегулируя человека, снижая злобность, агресивность.
   В христианстве моральное умаление человека доходит до пределов, когда требуется любить врагов, подставлять щёки для ударов, что шокирует и гормонально уравновешивает внутреннее тело человека, что пробуждает компенсаторный ответ и ведёт к состоянию "Царства Божьего", к преображению, пробуждению, или в буддизме - к нирване.
   Религиозно-мистические и эстетические переживания сопутствуют ощущению беспомощности и потере самоуважения. В таких условиях прилив спокойствия и силы создаёт мимолётное чувство могущества (Р. Принс), могущества, утверждающего самоуважение. Такое положение может быть результатом стабилизации эго (Р. Принс).
   Ощущение беспомощности и потеря самоуважения могут компенсироваться мимолётным чувством могущества. Мимолётное чувство могущества - это состояние Бога, состояние "Царства Божьего". Но перед этим человек умалился в ничто, имел ощущение беспомощности, потерял самоуважение (в христианстве это любовь к врагам, подставление щёк когда тебя бъют, отдача последней одежды, когда с тобой судятся. Но это умаление человека в ничто не реальное, а психологическое, символическое, внутреннее, шокирующее и только). В результате подобного происходит компенсация и человек ощущает мимолётное чувство могущества, ощущает "Царство Божье" в христианстве, "Нирвану" в буддизме.]
   ...
   ...
   [Божественное от нас не зависит. Но больший шанс обрести Божественное мы имеем, если ведём определённый образ жизни, и в этом образе жизни исполняем два правила: одно для тела, другое для Духа. Для тела - неупотребление в пищу веществ изменяющих естественное состояние нашего Духа. Для Духа - неследование за интуициями, мыслями, чувствами, побуждениями. Необходимо заставлять себя оставаться в собственном Я (Шри Рамана Махарши). А это - воля. Воля сменяется вдохновением, озарением, преображением, просветлением, пробуждением, пробуждением Божественного. Но воля должна быть во спасение жизни.]
   ...
   ...
   [Положения сходства и линии пересечения релииозно-мистического и эстетического опыта - это наличие определённых субъективных состояний человека. Эти состояния являются спецификой наших органов чувств, нашей психики, нашего сознания. Эти состояния накладывают определённый отпечаток на восприятие нами разных свойств внешних объектов. Эти состояния касаются формы нашего восприятия, а не его содержания. Однако форма может быть и содержательной. Это особенно мы видим в эстетическом.
   Состояния человека как специфика наших органов чувств бывают разные. Одни из них более болевые, другие менее. Высшие из них (Божественные) появляются в нас, когда мы не послабляем боль, выдерживаем, несём свой крест.]
   ...
   ...
   [Религиозность появляется, когда человек выделяет нечто священное, приносит жертву этому священному как несравненному. Религиозность - это жертвенность. Жертву приносили сначала рощам, речкам (Лiтопис Руський: за Iпатi§вським списком.). Человек сотворял идеал, кумира; поклонялся кумиру (Лiтопис Руський: за Iпатi§вським списком.). Христианство выдвигает требование не сотворять себе кумира. Но христианство и творит кумиров в виде святых, в виде самого Христа как кумира. Не сотворять себе кумира, значит, не следовать своим мыслям, мечтам, избыточным побуждениям как кумирам, которые отвлекают от волей поставленых целей. Исполнение же волей поставленых целей даёт возможность проявиться в человеке Божественному, даёт человеку шанс обрести Божественное.
   Обожествление озёр и рек (Г. Глинка) как священного и несотворение себе иных кумиров.Обожествление Христа как священного кумира и борьба человека с самим собой по несотворению в себе иных кумиров. Обожествление Будды как священного кумира и противодействие появлению в сознании иных кумиров, появлению иных кумиров в мыслях и мечтах, когда работает в человеке избыток побуждений. То есть здесь мы сталкиваемся с необходимостью не следовать мешающим мыслям, мечтам, побуждениям, а следовать волей поставленным целям согласно идеала как священного идола.
   Для древних словян священным был свет, связанный со сменами времён года, с аграрными обрядами. Священной была солнечная сила (М. I. Костомаров). Всё остальное, что приходило в человеческую голову, мысли, мечты, всевозможные избыточные побуждения, лишь отвлекали. Сопротивление отвлекающим побуждениям давало шанс обрести Божественное, Божественное в котором огонь и вода в равновесии, в браке (М. I. Костомаров). Для этого выделяются противоположности в колядках о заре, о солнце, о ветре, о месяце, который вместе с зарёй обходят мир. Аналогичные сюжеты есть в Ригведе (М. Драгоманов). Противоположности уравниваются. В колядках и в Ригведе при сопоставлении противоположностей есть момент их уравнивания (уравновешенности), что откликается в человеке катарсисом, как снятием антагонистичности.
   Священным является солнце (Д. Антонович) от которого свет. К нему направленность духа. Всё остальное, что приходит к человеку внезапно, помыслы, мечты, побуждения лишь отвлекают. Им нельзя следовать. Они - тот избыток побуждений, который отдаляет человека от возможности обрести состояние Бога, Божественное. Но в природе человека - иметь избыток побуждений, отвлекаться, менять точку зрения, нарушать волей поставленную цель. Когда в Библии говориться "не клянись", то имеется в виду то, что человеку свойственно и нарушать клятвы, нарушать даже не в силу своей слабости, слабой воли, а в силу того, что окружающий мир меняется, и чтобы соответствовать реалиям, необходимо менять цели. Но где же критерии подлинности и неподлинности целей? Жизнь. Должна быть воля доброй. Воля во спасение жизни. Только через такую волю есть возможность обрести Божественное, обрести состояние, переживаемое как невозможность смерти, состояние Бессмертия. Это состояние Бессмертия затем отражается в символах. Так можно говорить о символическом бессмертии (Р.М. Грановская). Подобные процессы возможны в силу способности человеческого сознания к трансцендированию. Однако ранний период жизни человека очень мало проявляет, а то и вовсе не проявляет подобные процессы. Процессы трансцендирования начинают проявляться в человеке с момента становления в нём самосознания, осознания смерти. Это происходит у человека, начиная где-то с пятнадцати лет. До этого у человека есть только вера в некую высшую реальность, о которой он узнаёт из книг, кинофильмов, от людей, которые обрели эту реальность или просто её пропагандируют. После этого, после приобщения к высшей истине, после очищения и просветления, которые могут ярко переживаться человеком как верующим, так и атеистом (В. Джемс), человек имеет не веру, а личный опыт обретения Божественного. Подобное относится к тому минимуму признаков, к тому минимуму характеристик, которые единят все религии. Подобное единит христианское и языческое мировоззрения которые понимаются как явления одной сущностной природы (E. Durgkheim; А.А. Радугин). Выдвижение подобного на первый план, что наблюдается в последнее время, показывает, что религиозность перемещается в сферу индивидуального, а значит, мистического, а значит, отход от конфесиональных догматов. Переживая личный мистический опыт и интегрируя в себе различную религиозную культуру отойдя от догм конкретной одной конфессии, человек создаёт своё верование, чтобы более того передать свой личный опыт постижения Божественного.
   Божественное в личном опыте человека имеет определённые характеристики, характеристики, которые наблюдаются в совершенно различных религиях. Так буддистская Нирвана как Божественное состояние без боли и пристрастия напоминает состояние, переживаемое Иисусом Христом. При чтении Библии просматриваются характеристики этого состояния, но называется оно не "Нирвана", а "Царство Божье", "Рай", и приходит оно не в момент просветления, а в момент преображения, что в сущности является одним и тем же. Путь же к подобным состояниям тоже один, через моральность, снижение злобы, умаления себя, через милосердие, через уступчивость. Умаление себя, милосердие и уступчивость в конце концов компенсируются особыми состояниями Духа, как Богом, Божественным состоянием. Это состояние одинаковое и у буддистов и у христиан. Только у одних оно называется "Нирваной", а у других - "Царством Божьим" в силу различий в формах культуры. В сущности же эти состояния - одно. Они компенсируют избыток побуждений, свойственный человеку. Этика, моральные принципы играют определённую роль в обретении подобных состояний, так как снимают злобность характера и тем самым урегулируют гормональный фон в самом организме человека, что способствует синтезу "гормонов счастья", "медиаторов счастья", то есть таких опиоидных пептидов как эндорфины, энкефалины, анандамедиаторы.
   Те религиозно-мистические принципы и истины, которые несли буддизм и христианство, уже жили в добуддистских и дохристианских культах "деревенских ритуалов" или, другими словами "языческих". Однако мировые религии, такие как буддизм и христианство, усиливали практику умаления человека, личности для получения состояния Божественно-экстатического или Божественно-энтазного. Это подходило властям, которые требовали от людей покорности. А тут религиозно-мистическая практика умаления человека. Власть использовала эту практику в своих целях, чтобы властвовать над людьми. Ей подходило искажённое понимание покорности (Б.А. Рыбаков). Для мировых религий (в данном случае для буддизма и христианства) характерна утончённость психотехник и вплетение в них моральных принципов для умаления человека, его гордыни, его надмерного "Я". Это раскрывает наличие процесса не только сакрализации, а самосакрализации, где адепт священное высекает из себя (Д.В. Базик). Самосакрализация (Д.В. Базик) пронизывает все религии - и древние, и мировые, и новые - и касается при формировании религиозных навыков прежде всего сферы чувств и воли. Религиозные навыки касаются чувств и воли (Л.П. Карсавин) в силу того, что это самые конфликтные сферы человеческой души. Все психотехники религиозной практики направлены на то, чтобы примирить в человеке сферу чувств и сферу воли, примирить "хочется" и "надо". Причём через волю открывается путь к Божественному, когда уже "воля не моя", а "воля твоя", "да будет воля твоя", как говорится в молитвах как призывах к приходу Божественного вдохновения. После проявления воли у человека идёт полоса вдохновения, в том числе и Божественного вдохновения, касающегося проблем жизни и смерти, через что человек испытывает и состояние Бессмертия.
   Заострение внимания на психотехниках и психологических компонентах противоположностей воли и вдохновения оставляет в стороне канонично-обрядовое и ритуальное в религиозно-мистической практике. Эта тенденция свойственна всей постмодернистской ментальности последнего времени, отторгающей всё канонично-обрядовое и ритуальное в религиозной жизни, той жизни, в которой чувственное (чувственное как послеволевое) проявляется в виде вдохновения, озарения и просветления как надчувственного. Всё это надчувственное поселяет в человеке трансцендентное как знание на высшем чувственном уровне, выходящем за пределы человеческого разума. Трансцендентное выходит за пределы возможного опыта как повседневного, возможного в своих предчувствованиях и предвидениях, но остающегося всё же опытом, а значит, определённым видом опыта, опыта, отрицающего даже определённое возможное в силу его устарелости перед меняющимся окружающим миром. Этот опыт, испытаный одним человеком как глубоко субъективный опыт, пытались передать другому человеку, другим людям. Для этого привлекались образы и символы, производилась их игра. Такими образами и символами является высказанная и зафиксированная в Библии мысль об обрезании, или перетягивание у ребёнка черепа, чтобы он не рос округлённым, или искуственное удлиннение шеи у женщин некоторых африканских племён. Огромный массив образов и символов, который высказывался по поводу пережитых высших состояний духа (трансцендентных, трансовых, Божественных) превращался в обрядовость и ритуал, повторялся. Эти символические и образные высказывания по поводу высшего могли быть и об убийстве человека. Тогда в обряд и ритуал вносилось принесение человека в жертву. Это определённый уровень дикости человека, когда высказанные образы и символы понимались не как многозначно смысловая лирическая игра, а прямо и доподлинно. То есть религиозные адепты, музыканты и поэты древности продуцировали символы, выражая свои высшие состояния духа, а окружающие их плохие ученики (или дикари с грубой чувствительностью), не понимая подобную игру символов, слов и образов, воплощали эти символы-утопии в жизнь, исполняя их в ритуальных действиях. Оттого началось обрезание семитского народа как священное, что на самом деле играло роль гигиенической процедуры древних, но далеко не обязательной для обретения человеком состояния Божественного.
   Мистическая составляющая религии обязательна, а ритуализм не обязателен для обретения состояния Бога. Мистическое само по себе - это уже переживание адептом определённого состояния, состояния смерти и воскресения, состояния в конце концов духовного рождения человека. Человек нуждается не в чужом, а в личном религиозно-мистическом опыте, через который он обретает душевное равновесие. Чужой опыт служит лишь намёком, наставляющим на путь.
   Наука и религия периода постмодерна не так сильно противостоят друг другу. Наука допускает всевозможные превращения, которые в классической науке казались невозможными. То есть последние открытия современной науки допускают превращения, которые раньше казались нереальными, невозможными. Хотя превращения эти лишь до определённых пределов. Религия и мистика же предстают как символические формы культуры, в которых зашифрован путь к обретению состояния Бога как естественного состояния человека. Наука и религия не противостоят друг другу, если религия предстаёт как многозначная символическая форма культуры, изобретаемая человеком, постигшим Божественное для передачи другим и для обретения остальным сообществом состояния Бога, когда снимается стрессовое разобщение души.
   Наука не допускает, чтобы посох (то есть палка) превращался в змею (в живой организм), и наоборот - как это описано в Библии. И потому подобные описания в Священных Писаниях понимаются как символические формы, через которые человек пытается передать то высшее состояние духа, которое он постиг как Бога, как Божественное, сакральное, возникшее в его душе как компенсация на страх смерти, на страх к неотвратимому. Эта компенсация переживается как невозможность смерти, как состояние Бессмертия. Свойствами этого состояния являются просветлённость, освобождение, "расширенность сознания", покой, уравновешенность, одним словом психическое здоровье. Это состояние, состояние Бога - конечная цель мистики. А без мистики религия мертва. Религия как ритуал мало вдохновляет. Нужен личный религиозно-мистический опыт. Через мистику все религии сливаются в одно, в одно-единственное состояние Бога. Только в таком случае можно говорить об экуменизме. В свою очередь экуменизм является стимулом активизации мистических исканий. При обретении мистического опыта человек творит свою религию, соединяя воедино различный религиозный опыт других (Христа, Будды, Заратуштры, Мухаммада, Лао Цзы). Человек имеет собственный путь общения с Богом. Этот путь не требует ритуала. Бог постигается без крещения. Крещение как ритуал - это придуманый намёк на Божественное, намёк, который возник после того, как Христос открыл в себе Бога и стал проповедовать в символических формах путь к нему. Путь этот был понят некоторыми как ритуал крещения. Непосвящённому вся эта ритуалистика непонятна, непонятны символические смыслы её. Ищущий направлен прежде всего на преодоление своего собственного экзистенциального кризиса, кризиса смысла собственной жизни. Потому он начинает поиск сенсоро-творческих представлений в направлении обретения своей подлинной природы, своего личного мистического опыта, прямого общения с высшим в себе, с Божественным. Потому ему непонятна отвлечённая ритуалистика не только крещения, но и любая другая. Эта ритуалистика для него - чистый формализм. Ему нужны состояния духа, в которых он преодолевает смерть, когда нет никаких отношений ни с чем. Однако после переживания подобных состояний духа, при продуцировании символов, обозначающих эти состояния, человек в своих сознательных переживаниях испытывает противоположное, когда у него всё имеет отношение ко всему. Здесь человек переживает состояние, противоположное трансовому, трансгрессивному. Он переживает сознательное, причастное состояние. Им он компенсирует глубину предыдущего, перед этим пережитого состояния.
   Священные Писания символичны. В древности, как и в современном мире, такие представления как превращения людей в птиц, в дерево, в камень и обратно одними воспринималось как выразительный (художественный) приём, через который передавалось человеком особое состояние его души, другие вдруг начинали верить в доподлинность подобных ситуаций. Например, переход души из рыбы в птицу (I. Нечуй-Левицький) можно понимать как способ показать состояние души рыбьей и состояние души птичьей, состояние души плавающей и души летающей, пути их взаимных превращений. Но это можно понимать и доподлино. В целом обожествление язычниками природы можно понимать экологически, морально, чтобы умерить свой эгоизм и приблизиться к Божественному, к состоянию Бога. Когда природа такая же живая как ты, то тебе трудно сделать ей больно, вредить ей. Ты её оберегаешь, минимально вредишь ей. Если ты её используешь, то минимально. Не убиваешь животных для своего пропитания, обходишься молочными продуктами.
   Обожествление природы, когда она вся живая, делает человеческую волю доброй, во спасение жизни. Но можно сказочные сюжеты Священных Писаний понимать и доподлинно. Тогда камень становится живым. И это уже проблема человека, насколько он реалист или просто глуп.
   Если понимать Священные Писания как сказочно-символический намёк на существование идеальных состояний человеческого духа как Божественных, то противоречия между религиями исчезают. Нету православного Бога и католического Бога. Всё это - дело рук человека, дело национального вопроса или ещё какого. Бог один. И сущность Божественного одна. Другой вопрос, что её не хотят видеть. А значит, и не увидят. Надо хоть как то хотеть.
   Нету Бога христиан и буддистов. Бог один. Божественное - одно. Если иудеи говорят против своего соплеменника Иисуса Христа, то они говорят против себя, расписываются в своём непонимании своего собственного Бога, Бога Авраама, Исаака, Иакова.]
   ...
   ...
   [Я привожу людей в слабость, чтобы сделать их сильнее. То есть вначале слабость волевым усилием, а затем компенсацией (путём компенсации) сила, сила как Божественное вдохновение.]
   ...
   ...
   [Вдохновения бывают двух уровней, двух степеней. Обычное вдохновение, когда решается конкретная проблема научного или художественного, инструментально-практического или коммуникативно-практического плана. И - необычное вдохновение. Когда решается проблема в целом человеческой жизни и смерти. Это - высший тип вдохновения. Здесь человек и не действует. Здесь он просто внутренне перестраивается. И от него отпадает всё излишнее, всё несущественное. Об этом вдохновении говорит религия как о Божественном. Об этом вдохновении говорит мистика.]
   ...
   ...
   [Божественное связано с жизнью, против смерти; когда в человеке умирает всё нежизненное. Если всё в человеке нежизненное, то умирает в человеке старая личность (отчего и испытывается Божественное) и происходит преображение (просветление), рождается затем новая личность.]
   ...
   ...
   [Я материалист по убеждениям. Но в своей жизни Божественное испытывал.]
   ...
   ...
  

ПИСЬМО. 2010. БЕРЕЗЕНЬ

   ...
   ...
   О! Що воно буде?
   Нiчого не буде.
   Людей не буде.
   Так треба щось робити! Може, зостануться люди.
   ...
   ...
  

СОДЕРЖАНИЕ

  
   ПРЕДИСЛОВИЕ.............................. 3
  
   ПИСЬМО. 2010..................................4
  
   [ПИСЬМО. 2010.] .............................16
  
   ПИСЬМО. 2010. БЕРЕЗЕНЬ.................36
  
  
   Лiтературно-художнє видання
   МУРАШКIН Михайло Георгiйович
   ЗАПИСИ 2010 РОКУ
   Росiйською i укра§нською мовами
  
  
   Вiдповiдальний за випуск Г. М. Гарченко
  
  
  
   Пiдписано до друку 15.04.2011. Формат 84x108 1/32. Гарнiтура лiтературна. Папiр офсетний. Друк офсетний. Ум. друк. арк. 1,5. Обл. -вид. арк. 1,6. Тираж 1000 прим. Замовлення N 405.
  
   Державне пiдприємство
   "Всеукра§нське видавництво "Сiч",
   49000, м. Днiпропетровськ, пр. К.Маркса, 60.
   Свiдоцтво про внесення до Державного реєстру
   серiя ДК N 60 вiд 25.05.2000.
  
   Обласне комунальне пiдприємство
   "Нiкопольська друкарня",
   53219, м. Нiкополь, вул. Електрометалургiв, 21.
   E-mail: tipografiya@ukrpost.ua
   Свiдоцтво про внесення до Державного реєстру
   серiя ДК N 2947 вiд 28.08.2007.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Мурашкiн М.Г.
   М 91 Записи 2010 року. - Днiпропетровськ: СIЧ, 2011. - 37с.
  
   ISBN 978-966-511-399-2
  
   В книзi "Записи 2010 року" Михайла Георгiйовича Мурашкiна мова йде про фiлософiю, мiстику, езотерику, лiрику. В цьому роцi були написанi як художнi твори, так i публiцистика, есе§стика.
   УДК 081/082
   ББК 94; я44
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   2
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"