И божество земных прикосновений
Листало ночь, дыханье затая.
Любовных яблок, сумрачных томлений.
Все сохранялось...  холод января.

Вот шорохи лица, вот шепот лунной кисти,
Иконный лик, идущий от окна, 
Где шарящий рукой в пространстве темных истин 
- Всевидящий.
Вот в раме тишина.

Вот вера, приобнявшая неверье.
Спят обе, перепутав кисти рук.
Вот праведника сном хрипит Иуда,
И зябко ежится, и нимб над ним от мук.

И в этом сне так обнаженно светят
И грязь, и муть, и одра, и оскал.
И нету никого на белом свете,
Кто б темен был и темноты искал.