Чистая. Светлая. Незапятнанная сомнениями. Такой была первая мысль, рождённая человеческим сознанием и породившая его же. Двуногий гуманоид, который секунду назад заботился лишь о том, как дотянуться до спелого фрукта, что находился вне досягаемости вдруг замер. Что-то изменилось и самое главное ему стало интересно, что же именно произошло! Он только, что первый раз спросил себя - "Что? Почему я тянусь вверх руками? Зачем этот предмет, к которому я тянусь?". Он оглянулся, увидел других. Похожих на себя. Они тоже стояли и оглядывались с недоумевающим видом. Определённые инстинкты ещё довлели над зародышами Мысли, но первые её лучи уже прорезали Тьму первобытного забвения. Это был Рассвет. Рассвет разума. Рассвет сознания. Рассвет Человечества.
Эти существа вмиг обрели понимание того, что они вообще способны что-то понимать. Они подходили друг к другу, заглядывали в глаза, пытались обменяться какой-то информацией уже не на прежнем уровне, а другими способами. Ведь теперь необходимо было поделиться с ближним чем-то гораздо большим, чем прежде. А самое главное, они ХОТЕЛИ получить что-то в ответ. Не испытывали в этом необходимость как раньше, не нуждались, но именно ХОТЕЛИ. Восприятие окружающей реальности стало одновременно проще и сложнее. Интереснее, но при этом вызывая лёгкое головокружение. Что-то в голове кричало - "Мне надо всё узнать! Мне нужно получить больше информации!" Одновременно оттуда же поступали сигналы - "Расслабься... Ты всё успеешь... Потом... Позже... Не спеши...". Человек оказался перед выбором, избежать которого не смог никто.
Одни доверились инстинктам. И головной боли, неприятной давки в мозгу как ни бывало. И покой. И не надо никуда спешить, вот ведь тот же фрукт висит. Зачем думать о нём? Его просто надо достать и съесть. Нет, они не отказались от нового восприятия - оно было и поделать с этим ничего было нельзя. Но вот о том, чтобы испробовать его на прочность, узнать его пределы и возможности мыслей не было. Желания не было. Жить моглось и так, а что ещё надо?
Другие гуманоиды превозмогая напряжение внутри черепной коробки, преодолевая скрип шестерёнок во глубинах дремлющего до сих пор механизма, с небывалой жадностью поглощали, перерабатывали и получали продукт из сырья информации. Окружающий мир вдруг стал таким необыкновенно интересным, что многие надолго забыли про сон. Они сбивали фрукты камнями. Они отбивались от нападавших палками. Они наслаждались обретённым могуществом, понимая, что всё только начинается. Что это только Рассвет.
А те, другие, по прежнему не желая напрягать, доселе неиспользуемые, возможности мозга, даже не пытались понять почему вдруг слабые стали сильными. Мир изменился, а им не важно было знать как? Почему? Что произошло? Они по прежнему лезли за фруктами, а чтобы противостоять угрозе инстиктивно сбивались в кучки, стаи, стада...
Познавшие разум не могли поодиночке противостоять толпе, а объедениться самим мешали какие-то пока не осознанные причины. Боязнь утратить своё "Я". Раствориться в множестве других. Они уходили в запределье, туда где можно было спокойно совершенствоваться, при этом постоянно имея возможность проникнуть к "братьям по разуму". Ведь теперь они могли маскироваться, хитрить и самое главное манипулировать. Отказавшиеся от Света, преобразовывали кочевные стоянки в посёлки, города, страны. Познавшие Разум наблюдали, учились и становились во главе. Они порциями потчевали своих овец информацией, сладкой для восприятия, но абсолютно чуждой истинному положению вещей.
Разумные так и не могли собраться вместе, но отринуть своё ментальное единство были не в силах. Они делили сферы влияния на территории. У кого больше информации, кто лучше умел ей пользоваться, тот и владел самыми обширными владениями.
Так и жили бок о бок те, кто встретил Рассвет. Одни зажмурясь, закрыв руками лицо, отвернувшись. Другие же терпя боль и резь в глазах, впитывая этот яркий Свет. Жили, этап за этапом, строя новое, цивилизованное общество. Жили не думая, что Рассвет это лишь начало дня, итогом кторому обязательно будет Закат.
14
И видел я и слышал одного Ангела, летящего посреди неба и говорящего громким голосом: горе, горе, горе живущим на земле от остальных трубных голосов трех Ангелов, которые будут трубить! (8:13 Книга Откровение)
Магадан, 2005 год.
Панический страх улетучился, словно его и не было. Артём захлёбывался, боролся с водным потоком, наглотался и изверг из себя столько воды, что хватило бы доверху заполнить ванну. Но тот непонятный приступ истерического ужаса пропал, оставив лишь стремление выжить. Помимо очевидной угрозы со стороны реки, оставалась опасность схлопотать пулю от человека, оставшегося наверху. Да и второй преследователь выпал из виду, а ведь он вполне мог атаковать с берега.
Течением его тело отнесло на несколько метров от места, где глубина не позволяла достать ногами дна, держа голову над водой. Но здесь уже можно было попробовать. Артём в очередной раз попытался встать на ноги, кашляя, выплюнул из себя больше литра воды и всей грудью вдохнул спасительный воздух. Голова сильно закружилась, он попытался оглядеться и посмотреть туда, откуда свалился, но речной поток упрямо снёс его с ног, которые итак с трудом удерживались на скользких камнях.
Чёрт, я больше не выдержу!
Собрав последние силы, Артём яростно заработал конечностями. Он уже не думал о своих противниках. Просто что было мочи грёб, отталкивался от ускользающей из под ног тверди, по возможности вдыхал воздух, но его движение уже питал отнюдь не кислород, скорее агония. Речным течением его сносило к старухе с косой, которая злорадно улыбаясь, стояла чуть поодаль, а он не мог преодолеть какие-то три метра до противоположного берега. В глазах мелькали яркие точки. Они появлялись и исчезали в темноте, которая заволакивала сознание.
Неожиданная боль, заставила прийти в себя - загребая воду, он с размаху ударил рукой о прибрежный камень.
Добрался!
Живой!
Словно червь он, извиваясь, выбрасывал своё тело на берег, не обращая внимания на острые камни. Выплёвывая, выкашливая остатки воды, дополз до песка, лёг на спину и стал дышать. Просто, спокойно, сосредоточенно дышать. Он понимал, что если сейчас вдохнуть слишком много, то сознание уйдёт. Повернул голову, надеясь узнать, чем заняты его преследователи. Увиденное заставило забыть об утолении кислородного истощения, от удивления он замер с открытым ртом перестав дышать.
Тот, который ещё недавно с ловкостью акробата преодолевая препятствия, почти настиг Артёма, висел на стальной балке, вцепившись в неё обеими руками. На той самой балке, с которой несколько минут назад Артём летел в воду, прощаясь с жизнью. Человек болтал ногами и извивался всем телом, явно пребывая в ужасе. О крайней степени испуга свидетельствовали и звуки - смесь криков, мычания и несвязанных слов, которые было хорошо слышно даже на противоположном берегу.
Второй незнакомец удивил Артёма не меньше, чем первый. Он стоял чуть поодаль, с интересом наблюдая за своим напарником. На лице его блуждала идиотская улыбка. Ни малейшей попытки помочь своему товарищу. Словно корова, которая пережёвывая траву, цепляется взглядом за проезжающие вдали машины. Артём оторопело пытался найти объяснение происходящему, но не мог.
Расстояние, шок после падения, переизбыток кислорода... Ни один из этих факторов не мог являться причиной происходящего. Медленно, чуть дыша, он перевернулся и, на корточках, начал пятиться назад. Дополз до ближайших кустов. Поднялся на ноги. Сцена, которую он наблюдал, конечно, обескураживала, но какое бы объяснение она не имела, такой шанс на спасение упускать было нельзя. Всё ещё оглядываясь но, уже не прячась, Артём перебежал через дорогу и устремился вглубь скопления гаражей, раздирая одежду о торчащие из них доски и отслаивающиеся листы железа. Впрочем, последний факт его беспокоил меньше всего. Перед глазами застыла картина висящего над камнями преследователя и его безумного напарника.
Почему он не помог? Почему?
***
Краснодар, 2005 год.
Настя почти достигла поверхности водной глади. Страх прошёл и теперь, она поднималась, экономно расходуя воздух и пытаясь вспомнить, чего же она так испугалась. Чистая озёрная вода позволила разглядеть, что Игорь со всех сил бьёт по воде руками, пытаясь удержаться на воде, как будто не умеет плавать. Это удивило девушку, она вспомнила как уверенно парень доплыл до середины озера. Всплыть получилось только в пяти метрах от него, так как большую часть расстояния до середины озера она проплыла под водой.
Сделав глубокий вдох, она посмотрела на Игоря. Его лицо выражало одновременно детскую беззащитность и жуткий страх. Бессвязный словесный поток мешался с каким-то младенческим агуканьем и криками. Он периодически уходил под воду, но хаотичные махи рук и ног, не давали утонуть. Такой расход энергии, вскоре мог лишить парня сил.
В два рывка, Настя оказалась рядом с утопающим. Тут же ей пришлось об этом сильно пожалеть - Игорь, словно удав обвил её руками и ногами, сдавив так, что она не могла даже вздохнуть. Она не могла даже издать писк, чтобы позвать на помощь.
Где же Коля? Неужели он не видит всего этого?
Спустя мгновение, они камнем ушли под воду. Лицом к лицу они опускались на дно. Всего в нескольких миллиметрах от глаз Насти застыла настоящая маска страха. Животный ужас. Пару секунд он смотрел на неё широко распахнутыми глазами, а потом из открытого рта вверх устремились пузыри воздуха. Он кричал. Под толщей воды, звук был очень глухим, но глядя в лицо парня, можно было догадаться, что голосовые связки его сейчас испытывают самое сильное напряжение за всю жизнь. Какое же страшное это было зрелище. В глазах Насти стало темнеть. На боль, которую причиняли тиски объятий, она внимания не обращала - тотальная безысходность сейчас затмевала всё остальное.
Погружаться на дно не имея ни малейшей возможности шевельнуться... Наверное так себя чувствовали женщины, которым в одиннадцатом веке "посчастливилось" пройти проверку на прочность, во время охоты на ведьм. Но их связывали или топили в мешке, а Настю осминогом обвил перепуганный насмерть человек и его перекошенное ужасом лицо она должна была наблюдать последние секунды своей жизни...
Неожиданно, она почувствовала, что свободна. Игорь словно только сейчас осознал, что таким образом ему не спастись и вновь попытался подняться на поверхность беспорядочно размахивая руками и ногами. Настя, не в силах поверить, что свободна, какое-то время ещё наблюдала как парень погружается на дно, после чего отправилась наверх.
При всём своём желании помочь, второй раз она так рисковать не могла. Ужас накрывал с головой от одних воспоминаний, которые длились вечность, в тоже время уместившись в минуту. Сейчас она поднимется на поверхность, найдёт Колю и они поднимут Игоря на поверхность.
Вдвоём.
Одна она к нему больше не приблизится, даже под страхом смерти. Вот и долгожданная поверхность. Вот и воздух, такой чистый, такой живой. Она не могла надышаться, хоть и понимала, что внизу тонет человек, ему нужна срочная помощь. Немного придя в себя, Настя огляделась. Вдоль берега невозмутимой походкой прогуливался Коля. Как же так? Не мог же он не заметить криков Игоря, до того момента как они вдвоём скрылись под водой. Она окликнула его. Он повернул голову в её сторону и смотрел, видимо ожидая каких-то действий.
- Коля! Плыви сюда, быстрее! Ко-ля! Что ты стоишь, Игорь тонет! - никаких эмоций. До берега метров двадцать, не больше. Он же должен её слышать. - Ну! Помоги же!
Настя не стала продолжать надрываться, а просто быстро направилась к берегу. Пару раз останавливалась, кричала. Коля всё так же, с интересом, смотрел на неё.
Вот и дно, теперь можно идти...
Теперь бежать...
Стоп! Как вкопанная замерла она терзаемая сомнениями. Они стояли друг напротив друга, на расстоянии около пяти метров. Она по щиколотку в воде, он всё так же у самой кромки озера. Она поняла, что её остановило - на лице парня по прежнему блуждала идиотская улыбка, а глаза являли собой полное отсутствие мысли. Он как бы смотрел на неё, но не осознавал, что это она. Не реагировал ни на какие слова. Только непонятный интерес. И этот взгляд. Как самец на самку. И всё.
Он сделал шаг навстречу, ступив в воду. Она попятилась. Ещё шаг. Она развернулась и побежала преодолевая сопротивление воды, прыгнула вперёд, поплыла. Быстрее. Не услышав за собой звуков преследования, она остановилась. Развернулась. Удерживаясь на поверхности воды при помощи плавных движений рук и ног посмотрела на берег. Коля стоял по колени в воде, словно в нерешительности и всё так же смотрел на неё.
Настя ничего не понимала. К только что пережитому происшествию, память услужливо подбросила тот факт, что она находится сейчас прямо над тем местом, где несколько минут назад её чуть не утопил Игорь. Ещё немного и нервы не выдержат. Пора бежать.
Она опять развернулась и поплыла на противоположный берег. Иногда поворачивалась, Коля всё так же смотрел ей вслед, не продвинувшись ни на метр вперёд. Выбираясь из воды, она уже почти избавилась от мысленного сумбура и попыталась трезво оценить все произошедшие странности. Она вновь и вновь прокручивала события, которые произошли с момента её подъёма на поверхность озера, но никакие домыслы не давали ей хоть мало мальски разумного объяснения.
***
Курск, 2005 год.
Как Виктор Михалыч добрался до берега, он вспомнить не мог. Пришёл в себя бредя среди камышей, без жилетки, видимо сбросил её как балласт, без снастей... Хорошо хоть ключ от дома всегда в кармане штанов. И рабочий телефон тут же прощупывается.
Лужников держась за ушибленную поясницу, полез в карман, достал оттуда сотовый, с которого капала вода и уставился на него с сомнением. Потыкал в кнопочки, с сожалением вздохнул и положил обратно.
"Чёрт, лодку прокатную посреди озера бросил, удочку, жилетку, коробку со всем барахлом... Телефон рабочий искупал... Отличные выходные, блин, субботы мало было чтоли?"
Так, согнувшись ивой к земле, чертыхаясь и кляня свою инициативу по поводу второго выходного на озере Ерошкино, он доковылял до дома. Здесь его ждал новый сюрприз. Отключили свет. Он это понял, подходя к подъезду - в наступающих сумерках невозможно было что-либо разглядеть, поэтому пришлось всё же выпрямиться и оглядеться по сторонам. Ни в одном из окружающих окон свет не горел. Уличные фонари тоже не светились.
"Ну и дела... Надо Ленке звякнуть, может вкурсе, что тут случилось или пусть оператора пришлёт".
Отключения света, это конечно не самый шикарный информационный повод для сюжета новостей, но во первых у Лужникова было чутьё, которое никогда не подводило, а во вторых насколько он мог видеть пространство окрест себя, тьма воцарилась везде. Он обернулся туда откуда пришёл и увидел подтверждение загадочности происходящего - там тоже царила тьма. А ведь зона отдыха Ерошкино никогда не оставалась без света. Даже когда весь район отключали, люди всё равно знали, что озеро и территория парка всегда будут освещены. Дело в том, что предприниматели оборудовали свою "золотую жилку" электрогенераторами, дабы не зависела она от проблем простых смертных, и работала им во благо в любых условиях. Лужников рефлекторно потянулся за телефоном, но рука замерла на полпути.
"Ну-ну, звони Виктор Михалыч, проще голубя отправить с запиской".
Но журналистский азарт уже блестел в его глазах, а ноги забыв про боль в пояснице несли его домой. В личном телефоне тоже есть Ленкин номер, хорошо что дома его оставил. Он уже почти бежал предвкушая интересный материал. Дверь. Ключ. Фонарик на тумбочке. Ага, вот и телефон. Гудки.
"Неужели сегодня Диана работает? А её-то номера точно нет... Только в рабочем...Леночка, возьми трубу, чёрт тебя дери!"
Он опять достал служебный мобильник. который в мокром кармане не стал суше и отчаянно принялся тыкать в кнопки. Бесполезно. Не в силах ничего предпринять, он покинул пределы квартиры. Так хоть возможно самому удастся узнать в чём же дело.
Закрывая входную дверь, он услышал непонятный шум из соседской квартиры. Прямо за дверью кто-то царапал её обивку, отчаянно что-то приговаривая и горестно подвывая. По голосу похоже было, что это сосед Миша. Это он посоветовал Лужникову досуг на Ерошкино.
- Миш! Михаил, что-то случилось? - Виктор Михалыч напряжённо вслушивался в пространство соседской квартиры, но там наступила тишина. Он протянул руку к звонку. Нажал. - Миша, это сосед, Витя.
Какой-то нарастающий ритмичный звук и вдруг сильнейший удар сотряс дверь. В тишине подъезда будто взорвалась бомба. Лужников отскочил, упав на лестницу и замер там держась за грудь. Сердце стучало настолько бешено, что он не слышал ничего вокруг. Михаил вновь начал отчаянно скрести дверь, воя и выкрикивая какой-то бред. Виктор с трудом поднялся на трясущихся ногах и поспешил вниз. Что-то точно случилось, и надо оповестить ментов. Но сначала, конечно надо вызвать съёмочную группу. Не в силах сосредоточиться он пытался сопоставить происходящее с чем-то из своего опыта. Не получалось. Пока что всё им виденное прецедентов не имело.
Он оказался на улице. На этот раз он осмотрелся более внимательно. Вот машина около дома, в ней мужик из соседнего подъезда. Бьёт руками в стекло, как будто пытаясь выбраться наружу. Странно. Женщина сидит на земле, пытаясь стянуть с себя плащ. Тоже странно. Парень с девушкой на скамейке. Со стороны можно подумать, что занимаются сексом, но... в одежде!!! Лужников посветил на них фонариком, на него уставились две пары пустых глаз. Вроде бы взгляд как взгляд... Но как у животных, чтоли... Он перевёл луч фонаря на мужика в машине. Тот замер, заслонил лицо рукой. На женщину, опять на машину. Всё тот же взгляд умственно неполноценного человека и идиотское выражение на лице. Решил пока не вмешиваться, слишком много вопросов было, для принятия каких-дибо решений и действий.
Он обошёл свой дом, чтобы выйти на центральную улицу, где обычно наблюдалось гораздо больше людей. От увиденного глаза полезли на лоб. Вся проезжая часть представляла собой олицетворение катастрофы, словно все едущие по ней машины, сговорились въехать в зад следующему перед ним автомобилю. Некоторые свернули с дороги и въехали в витрины магазинов, раположенных в домах, стоящих по обеим сторонам улицы. Не так пугал сам вид глобального ДТП, как гул стоящий над ним.
Люди внутри машин, одни в крови, другие с переломанными руками или разбитыми лицами мычали, кричали, говорили и вообще издавали бог весть какие звуки, которые смешиваясь создавали чудовищную симфонию ужаса, от которой пробрала дрожь даже бывалого Лужникова. Они даже не могли освободиться от ремней безопасности. Всё те же тупые глаза и детская беспомощность на лицах. Вокруг них бессмысленно шарахались другие люди, то подходя ближе, заглядывая за стёкла, то наоборот отдаляясь, но не переставая говорить, мычать, стонать, завывать...
Рефлексы корреспондента, уступили место инстинкту самосохранения. Виктор Михалыч наконец перестал впитывать информацию и начал анализировать уже известные факты. Все люди ведут себя неадекватно. Света нет. Он один сохранил рассудок, потому что был вдалеке от скопления людей. Так! А сохранил ли? Может быть он себя ведёт точно так же, со стороны же себя не видно. Может и остальные думают, что не заражены. Заражены? Почему он подумал именно об этом слове? Ещё раз собрался с мыслями... Да! Мозг выдал лишь одно разумное объяснение происходящему.
Военные дейсвия. Лишение источников электроэнергии. Отравление населения нервно-паралитическим газом или другими веществами через воду или пищу. Хотя нет, слишком глобально для продуктового отравления, ведь не могли же все кроме него одновременно что-то выпить или съесть. Остаётся газ, а коль уж на улицах до сих пор не свирепствуют отряды карателей, значит или ждут полного вымирания, или... или пока газ перестанет действовать!!! Лужников в мгновение ока, зажав фонарь между колен, стянул с себя футболку и обматал вокруг головы, закрыв нос и рот. Немного постоял пытаясь вдохнуть хоть каплю кислорода через всё ещё мокрый предмет одежды. Глаза лезли из орбит, но ничего не получалось. Он представил как выглядит со стороны и, истерически хохотнув про себя, вновь водрузил майку на обычное место. Врядли если была угроза вдохнуть отравляющий газ, она его миновала. Теперь оставалось только ждать. Хорошо бы ещё составить план дальнейших действий. И перекусить. И чего-нибудь выпить, а то нервы ни к чёрту... Лужников развернулся и, оглядываясь по сторонам, направился обратно в Ерошкино, стараясь держаться подальше от заражённых людей.
15
Магадан.
Черти, загнали!!! Сука, хоть вниз прыгай!!! - чуть не плакал Артём от бессилия, стоя на краю крыши пятиэтажного дома. Июльский ветерок как бы заигрывал, издевался мягкими касаниями подталкивая его к черте, за которой полёт, падение, удар, пустота... И нет этой толпы безмозглых, обезумевших от голода созданий, которые ещё недавно были людьми. Назывались людьми.
Вот же мрази! Недооценил. Расслабился! Величие прочувствовал - расплачивайся теперь... Оружие внизу оставил, с собой только Макаров того ФСБшника, да и тот без патронов - все расстрелял по банкам и бутылкам минут десять назад. Возможно зверолюди как раз и появились на шум выстрелов. Надо было хоть дверь на чердак чем-нибудь привалить. Шестеро вроде. Они сначала охая и ухая, мешая друг другу лезли в проём чердачной будки, а потом принялись гонять Артёма по всей крыше, пытаясь его схватить. Трое мужчин старше среднего возраста, один толстяк лет двадцатипяти и две полуголые, чумазые женщины, возраст которых определить было сложно. Они не пользовались какой-то системой в преследовании своей "пищи", но тем не менее спасительное отверстие ведущее на чердак, постоянно оставалось в зоне их досягаемости. Через несколько минут человекоподобные животные, за исключением толстяка, загородившего выход, загнали Артёма в угол и, тяжело дыша подступали со всех сторон не оставляя ни единого шанса на спасение. Внезапно со стороны толстяка послышалась возня и крики. Все обернулись на шум. Но ещё раньше, чем кто-либо смог понять что происходит, на зверолюдей налетел серый смерч, в котором мелькали чёрные когти, белые клыки и колючие, сверкающие яростью глаза.
Джим!
***
Какой же это был идиотизм, наслаждаться сомнительной ностальгией от распития пива на верхотуре дома, оглядывая Его город. Да-да именно Его город. Мечты сбылись, пусть и не так как он планировал но город лежал у его ног! Он беспрепятственно мог ходить где угодно и брать всё, что хочется. Есть, пить, одеваться, пользоваться... Он перетаскал почти весь ассортимент ружей, пистолетов, карабинов и боеприпасов из оружейного магазина к себе домой, забив квартиру смертоносными игрушками до потолка. Садился в любую машину. Свобода!
Но по настоящему "наглеть" Артём стал спустя лишь неделю после начала коллективного помешательства. А первые дни по городу было страшно ходить не только ночью, но и в самый ясный день.
Тысячи горожан единовременно стали пленниками собственных жилищ. Из открытых окон неслись заунывно-безумные голоса. Вопили животные, кричали люди, мужчины, женщины... дети! Дети!!! Конечно детские голоса вызывали самый большой ужас, от ясельных до подростковых, они врезались визгом циркулярной пилы в мозг, выделяясь из какофонии жутких звуков.
Этот концерт ещё можно было бы выдержать, повторяйся он с какой-то переодичностью или только из одного источника. Но чудовищная акапелла неслась постоянно и со всех сторон. Некуда было от неё спрятаться, выключить её, пожаловаться кому-то, кто в ответе за её создание. Казалось худшего быть не может, но...
Добравшись до дома, Артём заперся в квартире, не в силах сосредоточиться на чём-либо из-за этого сумасшедшего хора. Голоса были слышны куда бы он ни прятался от них. А когда он заткнул уши мокрой ватой, и накрыл голову подушкой, стало ещё хуже - он чувствовал или ему казалось, что чувствовал, вибрацию многоголосного завывания, а воображение уже рисовало такие страшные картины, что он забежал на кухню, извлёк из ушей затычки и, затушив везде свечи и фонари, до утра просидел на подоконнике, наблюдая за улицами города. На смену выкуренной сигарете появлялась новая, водка лилась в глотку без закуски, но совсем не помогала снять напряжение, избавиться от ощущения, что он играет неизвестную роль в театральной постановке безумного режиссёра и из всего громадного количества актёров он единственный, кто не представляет содержание сценария.
Проснулся Артём там же, где провёл всю ночь. Сигарета, выпавшая из руки, прожгла дыру в линолеуме. Бутылка водки пустая валялась под подоконником. Хотелось пить, спать, и верить в то, что вчерашние события всего лишь сон или пьяный бред. Окно его кухни выходило на оживлённую улицу, по другую сторону которой стоял точно такой же дом. С четвёртого этажа обзор открывался довольно неплохой, но отчаянно проморгавшись, Артём предпочёл, чтобы увиденное оказалось галлюцинацией. Улица, от тротуара по одну сторону дороги, до противоположного была заполнена людьми. И если первый взгляд не выхватил ничего достойного внимания человека, только что проснувшегося с литром водки в крови, то более внимательное изучение дороги заставило зашевелиться волосы от затылка до макушки, а всё тело покрылось обильным потом. И это точно не было сном.
Газон перед соседним домом был усеян трупами. Присмотревшись, Артём понял, что мертвы не все. Ещё внимательнее присмотревшись, он почувствовал позывы к рвоте - большинство людских тел, ползали в этом месиве с переломанными руками и ногами, возможно и внутренними повреждениями, которые не позволяли подняться на ноги. Вопли усилились - если вчера они были нейтрально-безумными, то теперь к этому примешивались ноты отчаяния. Боли. Мольбы о помощи. Агонии.
Артём добежал до умывальника и всё же изверг из себя содержимое желудка. Сполоснул лицо холодной водой, закурил сигарету и опять подошёл к окну. Теперь он обратил внимание и на людей способных вполне сносно перемещаться на двух конечностях. Они бродили, бегали, что-то подбирали с земли, жевали, выплёвывали, постоянно что-то говорили. Но всё же мысли больше занимали калеки. Столько инвалидов, да и трупов в одном месте Артём не видел никогда. Он озадаченно пытался разгадать загадку их появления у подножия соседнего дома, когда ответ нашёлся сам.
Через открытую форточку послышался звон разбитого стекла. Взгляд зацепился за падающие из окна третьего этажа осколки. В образовавшемся отверстии показались руки, которые будто стремились на свободу, до костей бороздя кожу об острые края. Потом голова человека, вопящего от дикой боли. Секундное балансирование на подоконнике, падение грудью на перевёрнутую гильотину из стекла и стремительный полёт к земле, в кровавую массу таких же несчастных. Звон стекла послышался откуда-то из соседних квартир его дома. Видимо ещё кого-то манил пьянящий запах свободы. Вон оно что... Значит сумасшествие коснулось вообще всех, а не только тех кто был на улице. Ну и ну! А почему же он-то не пытается разбив окно выпасть наружу? Загадка. Одна из громадного скопища вопросов, разрывающих на части больную голову. Надо было приходить в себя и отправляться на разведку.
16
Забавно, но все горожане вдруг, по неизвестной причине, оказались в его власти. Пусть он не мог ими манипулировать. Пусть пару раз встречались единицы, а иногда даже группы людей сохранивших разум, но основная часть населения распрощались с рассудком и бормочущими, мычащими, завывающими тенями шарахались по улицам, словно бестелесные души в поисках новой жизни... Поначалу...
Ещё там, на реке он понял - что-то изменилось вокруг него, но на тот момент он всего лишь видел двух людей, которые по непонятной причине перестали его преследовать и повели себя крайне неадекватно. Хотя уже этот факт терзал его мысли на протяжении всего пути через скопление гаражей и недостроенный автопарк. Но вот он выбрался из трущоб в цивилизованный мир и смог оценить масштаб странностей в полной мере.
Центральная улица, которая осевой магистралью пересекала город, представляла собой скопление мятых, перевернувшихся, съехавших с обочины машин. Этот чертовски пугающий гул звуков, которые издавали люди. А ведь такая тихая ночь была и вот прямо перед его глазами столь разительные перемены. Вот раз и всё по другому. Он всегда отличался стрессоустойчивостью и никогда не терялся в сложных ситуациях. Но как это принять? Он стоял оторопело, не в силах даже начать пытаться найти объяснение увиденному... Бродят туда-сюда люди, даже не пытаясь помочь ближнему и голосовые связки их производят нечто... Бред? Врядли...
Погасли уличные фонари. Почему никто не включает аварийки? Ни один из водителей даже не вышел из машины, лишь пешеходы в странном своём "броуновском" движении, словно мухи по стеклу перетекали от одной машины к другой. Артём немного постоял, переводя дыхание, а после уверенно двинулся к ближайшей железной колеснице. Не для того, чтобы помочь пострадавшим, хотя им безусловно нужна была помощь - автомобиль лежал на крыше, вмятой настолько, что заглянуть внутрь позволяла лишь узкая щель, сантиметров двадцать. Просто он привык своим страхам заглядывать в глубину глаз, а в этом случае не мог увидеть даже зрачки. Бежать и мучиться потом от непонимания? Да ни за что!
Убедившись, что угрозы нет, он ползком подобрался максимально близко к перевёрнутой железной колеснице и заглянул внутрь. Животные. Скованные цепями ремней безопасности. Они бились, бросались на Артёма, шипели от бессилия, скалили зубы. Глаза, нос, рот, голова... да всё это человеческое... Но подобрать определение, чуждое зверинной сущности не получалось. Вот они тянут свои скрюченные руки/лапы, глядя острым взглядом загнанного тигра. Вот понимают опять своё бессилие и снова пытаются освободиться от оков. Не выходит. Они свисают сверху, удерживаемые ремнями безопасности. Злобное шипение, вой... А вот ещё одно... Пёс чтоли? Большая, серо-чёрная собака, видимо лайка, металась по всему салону, пытаясь увернуться от рук обезумевших хозяев. Сквозь проём, оставшийся в сплюснутом переде машины, она пролезть не могла, а задние тонированные стёкла, хоть и покрылись трещинами, но всё же были серьёзным препятствием. Использовать зубы для защиты собаке видимо не позволяла преданность. Но всё же было видно насколько она перепугана внезапными переменами в поведении хозяев и, поддавшись панике, скуля и беспомощно порыкивая на людей использовала последние остатки энергии, не в силах больше уворачиваться от ужасных существ, ближе которых у неё не было никого на целом свете.
Неожиданно Артём понял, что его кто-то тянет за ворот куртки. По всему телу прошёл адреналиновый апокалипсис - он всё ещё находился под впечатлением от виденного в клетке салона перевёрнутой машины и, конечно, не смог сразу перестроиться на другие мысли. Засмотревшись на небывалое зрелище, он потерял бдительность и не заметил как к нему подошёл один из бессмысленно блуждающих людей. Теперь же он инстиктивно отскочил в сторону, перекатился на бок, стараясь держать угрозу в поле зрения, и замер готовый мгновенно дать дёру. Его оппонент не подавал никаких признаков агрессии, просто с интересом разглядывал его с идиотским выражением лица издавая тупой набор звуков.
"Шариков!" Неожиданно вспомнил Артём булгаковского персонажа. Вот кого напоминали ему эти люди. Эта бессвязная речь, поведение... Абырвалг и только! Ещё тот, второй его преследователь, наблюдая за своим напарником, вёл себя в точности как Полиграф Полиграфыч. И вот этот, который ухватил его за ворот, тоже самое выдаёт. Стоит и ухает ахает, мотает руками, будто что-то изобразить пытается.
Объяснения происходящему не было, но как-то оправдать ситуацию всё же нужно было. Артём привыкший жить в одиночку, тем не менее теперь чувствовал острую необходимость в поддержке хоть одного разумного существа. Но сколько он не вертел головой по сторонам, взгляд выхватывал только безумие. Именно безумие, которое вмиг обрело черты лица, заменило привычную реальность и окружило со всех сторон!
Он принял решение вернуться обратно. Туда где логика потеряла жизнь. К "Подвигу". Опасности преследователи не представляли точно, так может хоть ясно будет с чего начался этот идиотизм, который впору было окрестить сном.
Уже сделав первый шаг в сторону моста, он остановился. С опаской поглядывая на "Шарикова", аккуратно подошёл к перевёрнутой машине, присел на корточки спиной к окну задней двери и что было силы лягнул треснувшее стекло. Оно вмялось внутрь, пятка ушла в провал. Артём подёргал ей из стороны в сторону, расширяя отверстие. Вытащил ногу. Пёс не показывался, но звуки жалобного скуления усилились в несколько раз. Слышалось такое отчаяние, что дрогнуло даже ледяное артёмово сердце. Он не раздумывая сунул голову в отверстие. Оказывается, мужчина всё же дотянулся до своего питомца, хоть и прикован был к водительскому сидению ремнями безопасности. Он крепко обхватил собаку руколапами и, безумно вращая глазами и корча рожи, кричал разными интонациями "Джим! Джим! Джим! Джим..." Пёс болтал в воздухе лапами, извивался всем телом, но вырваться не мог. Женщина слева тоже тянула конечности к четвероногому питомцу и похоже норовила добраться длинными ногтями до его глаз.
Взгляды Артёма и собаки пересеклись. Страдания, мольба и страх с одной стороны и нарастающее сочуствие с другой. Артём быстро огляделся по сторонам, увидел дамскую сумочку, лежавшую на крыше ставшей полом автомобиля. Из неё высыпались косметические принадлежности, среди которых он выудил баллончик с антиперсперантом. Направил его в глаза мужчине и нажал на спуск. От его вопля, женщина молча замерла на месте. Он зажмурился, отпустил собаку и принялся тереть горящие пламенем боли глаза. Артём тут же бросился назад, увидев что пёс устремился в его сторону. Выбравшись, тут же отскочил в сторону наблюдая как животное хромая на заднюю левую лапу, выбирается из отверстия и отходит на безопасное расстояние оставляя кровавые отпечатки. Наверное порезался о стекло, когла выбирался. А может внутри об осколки - лобовое-то рассыпалось внутрь. Сел. Вылизывает рану. Поглядывает то на проём, из которого только что выбрался, то на человека, который его спас.
- Джим! - попробовал Артём наладить контакт. Пёс внимательно посмотрел на человека. Какой у него разумный взгляд. Хоть и темно было, но в свете фар от других машин можно было разглядеть явные черты лайки и, скорее всего, волка. Таких помесей в городе было немного, их завозили вахтовики золоторудных компаний с трассы. Об их преданности и сообразительности ходили легенды. На вид года два-три. Кобель. Довольно крупный.
- Джим! Джим! Иди ко мне собака...
Нет. Не подойдёт. Но Артём понял почему ему было важно, спасти пса. Просто за последний час никто не смотрел на него более осмысленным взглядом, чем эта собака. Ладно, надо идти.
- Джим, идти нужно, правда... Здесь опасно сидеть, пойдём со мной. - и, переодически оглядываясь, он устремился к мосту. С удовлетворением отметил, что Джим с трудом поднявшись хромает за ним. Он тоже иногда оборачивался на искорёженный автомобиль, понимая, что его хозяев уже нет. Те, внутри, враги. Этот человек помог. Он незнакомый, но больше никого нет. Надо пойти за ним, больше пока некуда.
Через десять минут Артём вновь стоял у подножия величественных вертолётов, что покоились на высоченной стальной конструкции, соединяющей берега Магаданки. По прежнему ветер раскачивал лопасти стальных стрекоз. Без уличного освещения обзор ещё меньше чем был. Ни одной живой души. Шум реки. Вот и бетонный остов конструкции, принявшей на свои плечи боевые машины. Присмотревшись, Артём разглядел среди камней у реки тёмное пятно, не иначе как тело. "Всё-таки грохнулся, так и не помог тебе напарничек. Где же он интересно..."
Нигде его не было, как Артём ни вглядывался, стоя за одним из вмонтированных в землю хвостов от истребителей. Интерес не оставлял выбора дальнейших действий. Над осторожностью бесконечно довлели вопросы - кто преследовал? По какой причине? А потом уже - что случилось здесь и там? Почему люди сошли единовременно с ума и воплощают собой "говорящую собачку"?...
Артём спустился к берегу, к камням с распростёртым на них телом. Как он и предполагал, человек упав со стальной балки, разбил себе об камни голову. Падение с многоэтажки так не расбросало бы его мозги по асфальту, как сейчас, с высоты пять метров ударом об острые камни. Всё же работа в морге закалила Артёма и вид мешка с костями и мясом распластанного на гранитных булыжниках ни на секунду его не тормознул на пути к утолению своего интереса. Не испытывая брезгливости, он расстегнул чёрную кожаную куртку, забрызганную кровью. Поднял голову наверх, туда откуда спустился. Джим прилёг на краю спуска, наблюдая за его действиями. Ещё раз окинул взглядом раскинувшееся перед ним в нелепой позе тело недавнего преследователя. Чуть в стороне лежал пистолет. Вот это подарочек! Артём обошёл камень, подобрал оружие. Повертел в руках. Тяжёлый. Первый раз в руках! Ощущения очень нравятся! Решил оставить изучение новой "игрушки" на потом и осторожно засунул в карман. Вернулся к телу. Залез во внутренний карман кожанки. Извлёк оттуда какой-то документ и телефон. Нажав на одну из кнопок мобильника он посветил маленьким экранчиком на раскрытые корочки, размером чуть больше студенческого билета.
Вот те на... Васильев Сергей Сергеевич, Федеральная служба безопасности... Стало быть под колпаком он гуляет со своим незримым войском... Весь бардак творящийся там, наверху забылся. Артём брёл в сторону дома с телефоном в одной руке и ксивой в другой, изо всех сил напрягая мозг, в надежде понять - где же он мог проколоться. Он шёл не обращая внимания ни на что, понимая, что весь его пятилетний труд оказался просто спектаклем, который, зевая, со скукой наблюдали спецслужбы. И он не был для них подпольным гением, а всего лишь одним из кандидатов на казёный гостиничный номер... За ним, на почтительном расстоянии плелась собака, оставшаяся без хозяев.
17
В зале с Устройством стоял высокий человек с тёмными волосами до плеч. Он лихорадочно отдавал распоряжения Устройству, которое переносило его с одной точки планеты в другую. Не покидая этой огромной комнаты, он мгновенно перемещался по Земле, по очереди исследуя её, когда-то населённые людьми, континенты.
Вот он стоит обдуваемый жарким, июльским ветерком Нью-Йорка. Среди пиков небоскрёбов виднеется факел Статуи Свободы. С крыши административного здания открывается вид на небольшую площадь. Там люди-тараканы. Перебежками, от укрытия к укрытию. Среди останков и разбитых машин. В звенящей тишине иногда раздаются звуки страдания. Звуки голода. Боли. Отсутствия разума... А тишина всё звенит. Горячий ветер и наравне с человеческими существами по улицам бегают газетные обрывки, фантики, собаки. А тишина всё звенит. И так тепло.
- Население? - резко выкрикивает человек с тёмными волосами. Хотя он знает, что говорить вслух не обязательно, ведь Устройство улавливает мысли.
- Восемь миллионов триста шестьдесят четыре носителя. - информация поступает прямо в мозг. Он увидел миллионы лиц одновременно, причём это не отвлекало от созерцания полумёртвого города. Некоторые люди выглядели темнее, другие поярче, третьи почти светились.
- Живых?
- Шесть миллионов сто двадцать четыре живых носителя. Из них восемьсот шестнадцать не подверглись процедуре опустошения. - количество лиц уменьшилось. Тёмные пропали. Потом остались только яркие.
- Почему не подверглись?
Ответа не было.
- Повторить процедуру!
- Повтор процедуры невозможен, для глобального импульса недостаточно энергии.
- Локальный сбор возможен?
- Да.
- Тогда обработать всех на этой местности.
- Начинается подготовка хранилищ. - за его спиной послышался гул. Он мысленно отдал команду перенести его к следующему населённому пункту. Перед глазами вновь мелькнула голубая планета, какое-то мгновение он находился в зале. Затем его опять окружили улицы земного города. Везде одно и то же.
Глупо было бы не связать происходящее с исчезновением Овы. Его позиция всегда была предельно ясна, но чтобы так открыто предать всё, что они делали столь долгое время... Да и чего он пытался добиться? Ведь со временем Устройство наберёт достаточное количество энергии и осуществит сбор во всех уголках Земли. Своей диверсией он только оттянул неизбежное.
- Сбор окончен. - поступила информация от Устройства.
- По мере накопления необходимого количества энергии, провести процедуру по всей планете! - отдал распоряжение Вол и покинул зал.
Он шёл по коридорам в полной прострации. Ова постоянно проявлял непокорность, но это было уже слишком. Вол несколько раз пытался найти его с помощью устройства, но всё безуспешно - инженер бесследно исчез, а вместе с ним пропали надежды на скорейшее осуществление задуманного. Горько было это признавать, но на протяжении всего времени их работы здесь, он всего лишь отдавал приказы. Если бы не инженер, то ничего этого бы и не было... Да, Вол заигрался. И Ова не раз помогл ему вернуться на правильный путь. А теперь он исчез. Пропал, оставив всё созданное своими руками. Продукт, но не технологии. Технику, но не знания.
Ещё эта усталость. Камеры сна и регенерации помогали сохранить молодость, но от пребывания в этом месте уже давно хотелось забыться навсегда. Но кто тогда завершит миссию? На Ову надежды никакой - в нём уже давно поселилось отчуждение. Он не утратил Свет, но попрал принципы. Стал задумываться. Потерял родство.
Вол тяжко вздохнул, настроил систему камеры на пробуждение в момент окончания процедуры сбора и погрузился в состояние близкое ко сну. Его внутренние часы стали мерно отсчитывать единицы времени назад, на пути к состоянию, когда он первый раз регенерировал своё тело. Почти двести тысяч лет назад.