Аннотация: Спонтанный эмоционально-мысленный коспект (прочтение) фильма Федерико Феллини "8 1/2".
Памяти великого кинорежиссёра Федерико Феллини
посвящается...
СПОНТАННЫЙ ЭМОЦИОНАЛЬНО-МЫСЛЕННЫЙ КОНСПЕКТ
фильма Федерико Феллини "8 ½"
(чтобы удерживать связь этого конспекта с фильмом, вероятно, нужно знать
последний очень хорошо или смотреть совместно /параллельно/ с чтением.)
С первых же сцен бросается в глаза камерная безжизненность места развития сюжета, природа видится только где-то на заднем плане и урывками. Сильная освещённость и активное движение актёров при этом дают ощущение искусственности, формальности, болезненной какой-то холеричности, нервозности, духовной вырожденности происходящей на экране жизни. Негармоничность, неестественность сквозит во всём.
Пытка набившими аскомину обязанностями по работе вызывает соответствующие воспоминания из собственного опыта и с тем - сочувствие к бедняге Гвидо. Общая связанность потребностями, целями, но почти полная разноголосица или даже разнонаправленность стремлений, интересов персонажей, образуют хаос, который Гвидо должен преобразовать в порядок. Все знают - он способен, может. Но не все пока что знают, чувствуют, что в этот раз у него нет для этого ни вдохновения, ни сил. Эта вдруг обнаружившаяся в нём слабость, неспособность червем подтачивает его изнутри, и угрозой постоянности пугает. Никто ему не помогает, все только давят на него, отчего его неуверенность в себе лишь ещё больше возрастает.
Гвидо и в кризисе пытается остаться человеком, и ничего, что мнится или в самом деле дорого ему, не растерять - старается, насколько может, быть внимательным, чтобы в контакте удержать и не остаться один на один со своим внутренним духовным кризисом...
Фокусник-паяц (фигура из комедии дель арте?) чтением мыслей разоблачает тайны, подноготную, и тем пугает многих, почти всех. Он словно зеркало, в котором отражаются уродство душ и мыслей, прикрытый улыбающейся маской эгоизм, испорченность желаний и презрение к естественности и душевной простоте. Увидеть себя в этом зеркале - для многих означает осознать никчёмность своей жизни, и потому такая перспектива вызывает страх...
Гвидо старается быть лучше, чем он есть, - лучше не в своём глубинном естестве, действительном себе, даже не в представлении о том, как и что было б лучше, а в соответствии с господствующими ханжескими нормами морали, основанной на принуждённой "добродетельности" удушающего всё живое, непосредственное паука-католицизма. Невозможно быть счастливым в рамках жёстких доминирующих норм и представлений, желая вырваться из них, но не имея мужества в открытую противоречить им, бороться за свою духовную свободу. Гвидо начинает лгать, двуличничать, хотя не хочет притворяться, мучается от того, оправдывает сам себя при этом тем, что это меньшее из зол, наиболее щадящее решение проблемы. При этом он запутался в своих желаниях, потребностях, заблудился сам в себе, и потому ничего ясного и в творчестве, конечно, выразить не может.
Идеальная женщина-мечта в представлении Гвидо - чистая душою, непорочная, невинная, почти блаженная, услужливая, молчаливая, боящаяся сделать твёрдый шаг - ещё одна искусственная, нереальная, верней, не могущая быть в реальности естественной и потому в тупик идеализма, искажённого библейскими химерами, заводящая обманчивая, призрачная форма - перманентная, латентная идея-фикс.
Публичное унижение власть предержащими церковными "столпами совести" и осмеяние такими же, как мальчик Гвидо, но на этот раз не пойманными "грешными" (читай естественными) жертвами, узниками тюрьмы души - воспитанниками монастыря, и наказание за то, что вырвался из его стен, глотнул свободы, поддался внутренним порывам, интересам (смотрел танец Зарагины на песке), - стояние на коленях на насыпанном под них зерне, - вызвало воспоминание из собственного детства. Что-то подобное, наверное, есть в жизни каждого из нас...
Сцена с обожествляющим Гвидо "гаремом" в бане отражает массу его комплексов - потребительское отношение к женщине вообще, стремление к абсолютному господству и самовозвеличивание через унижение другого. Женщина для него, изуродованного церковным воспитанием, за ширмой внешнего приличия и допустимостей, - объект насилия и дрессировки, использования, в его глазах она неполноценна, если вообще хоть в самом деле - человек.
Дальше - мучения, внутренний разлад человека, принимающего всё, накапливающего всё, привязанного даже к собственным страданиям, неспособного очиститься, избавиться от лишнего, ненужного, мешающего жить и ему самому, и тем, с кем он соединён болезненными или искалеченными связями. Ему бы вырвать из себя всё то, что сковывает душу, не даёт вдохнуть в полную грудь, расправить плечи и начать двигаться к желанной цели, но - получается лишь постоянно надрывать и вслед за тем страдать от боли и душевного бессилия от пут этих освободиться, ему не хватает духа на решительные действия, и в результате он лишь тянет, не вытягивая, а не вырывает разом нездоровый и неизлечимый уже изначально "зуб". Гвидо - человек, мечтающий об идеале, но отягощённый, связанный ненужным до того, что уже неспособен двигаться к нему, не говоря уже об ощутимом приближении.
Уничтожающее осознание правоты женщины, хотя и вызывающей в нём восхищение, но всё-таки, по его неосознанному мнению, всего лишь куклы, предназначенной для исполнения его желаний, но обнаружившей вдруг в себе мудрость видения истинных, естественных истоков, сказавшей то, в чём он себе не смог признаться, - не хотел, боялся, потому что это констатация фиаско, - причину его неспособности что-либо в себе исправить - отсутствие любви... Именно из-за того, что нет её, Гвидо не может измениться для того, чтобы выйти из кризиса, преобразиться, обновиться и наконец-то начать полноценно, полнокровно жить, - быть движимым желанием и чувством, реализовывать себя, творить и совершенствовать тем жизнь.
И вот напряжение достигло апогея! Больше оттягивать уже нельзя. Пресс-конференция обязывает отвечать. Обязанность, необходимость начать выполнять наконец ожидаемое от него неотступностью своей только усиливает многократно его неспособность, и давление это, всё больше нарастая, уничтожает его совершенно. Он больше не кумир, не личность, не художник, не творец - мыльный пузырь... А тут ещё уничтожение уже почти безжизненного жёсткой логикой и беспощадной правотой. Но права ли правота, если она жестока?.. И логика исправилась, - перенесла вину с художника на случай, который практиками должен быть учтён, как неизбежный фактор риска.
И всё-таки - Надежда! Новое начало. Наперекор всему на месте краха и руин, между обломков вдруг проклёвывается, в мир прорывается новый росток, - новая жизнь! Разрушенная цепь взаимосвязей, перестроившись, восстановилась, и снова набирает обороты кино-творческая карусель. И Гвидо, возрождённый, вновь в своей стихии - съёмке, руководстве действием, - вновь, как и прежде, - главный режиссёр!..
Судьба смеётся, издевается над нашим самомнением, сверхмерными запросами и - учит, соответствуя себе действительному, - жить, счастливым быть...
----------------------------------------
ДОБАВКА-ПРИМЕЧАНИЕ:
Если смотреть на итальянском, фильм оживает, наполняется энергией и жизнелюбием, музыкой речи, и становится, как и задумывалось режиссёром, не трагедией, - трагиКОМЕДИЕЙ!.. В другом звучании понять это, почувствовать, наверное, нельзя.