В подражание "Десять негритят", только не в детективном, а в любовном плане
Светлой памяти Маргариты Александровны
посвящается
За дверью слышался разговор на повышенных тонах, и все же Олег Сергеевич решительно нажал кнопку звонка.
Дверь открыл мужчина.
- Мне нужен Шатров Владимир Петрович, - сказал гость.
- Кто там еще ни свет, ни заря явился. Опять твои собутыльники, - раздался откуда-то из недр квартиры женский голос.
- Я слушаю, - ответил хозяин.
- Может, все-таки предложите войти? Или так и будем на пороге разговаривать?
Шатров посторонился, пропуская гостя, однако в комнату не приглашал.
Почему-то этот Шатров вызывал раздражение. Может, Олег просто устал от непонятного поручения своего шефа, может еще по какой причине, поэтому, не соблюдая никакие правила приличия, отодвинул плечом хозяина дома, прошел в комнату, и, не ожидая приглашения сел на кресло.
- Господин Шатров, для вас путевка в пансионат на берегу Финского залива. Здесь же и билеты и некоторая сумма денег на расходы.
Шатров беспомощно оглянулся по сторонам, как будто и не находился в своей квартире.
- Какая еще путевка, какой пансионат, для кого? - в комнату влетела худая какая-то неопрятная женщина, такого же неопределенного возраста, как и хозяин квартиры - а ну дайте мне.
Олег машинально отодвинул конверт с документами.
- Для вашего мужа.
- Для него? - пренебрежительно ткнув пальцем в съежившегося и ставшего как бы даже ниже ростом мужчину.
По этой путевке поеду я. Тем более бесплатно, - безаляпеционно заявила дама.
- Нет, путевка предназначена для этого господина.
- Нашли господина, - засмеялась женщина, - еду я.
Олег Сергеевич вопросительно посмотрел на Владимира Петровича:
- Пусть едет Люба, - как-то потеряно ответил Владимир, - или мы доплатим и поедем вдвоем, - совсем уж тихо дополнил и просительно глянул на жену.
- Еще чего захотел! Нужен ты там мне.
- К сожалению, не могу сам это решить. Мне поручено передать именно вам.
- Так позвоните своему начальству и решите этот вопрос, - снова в разговор вмешалась женщина.
Олег нажал кнопку телефона босса и обрисовал ситуацию.
- Олег Сергеевич, никаких женщин не должно быть. Кстати, это ваш последний визит?
- Да.
Так что заканчивайте дела и возвращайтесь.
- К сожалению, господа, или едет господин Шатров или никто, - сказал он, поднимаясь с кресла и складывая бумаги в портфель.
Всего доброго.
Закрывая дверь, естественно гостя никто не стал провожать, Олег снова услышал женские крики. "Как хорошо, что я не женат" - подумал он.
Прошло две недели.
Начало октября. Увядающая красота природы притягивала своей теряющей роскошью. Еще вчера деревья были в зеленом уборе, а сегодня уже падают на землю желтые листья.
Расположенный на берегу Финского залива дом гостеприимно распахивал двери перед входящими мужчинами, приблизительно одного возраста. А к четырем часам дня мужчины уже входили в просторную гостиную
У французского окна, с которого открывалась панорама на залив, стояли двое.
- Шадрин, а ты как сюда попал, - обратился маленький толстый мужчина с уже виднеющимися залысинами к худому высокому и совершенно лысому.
Наблюдая со стороны можно было заметить, что мужчины одного роста, но один худой, а другой - толстый, отсюда и маленький и большой.
- Думаю, как и ты, - со смешком ответил лысый.
- А не знаешь, почему нас сюда пригласили?
- Я даже не пытаюсь понять, почему. Надеюсь, скоро получу ответ. Не пригласили же нас за красивые глаза отдохнуть задарма в таком прекрасном месте, да еще и при хорошей погоде.
Смотри, народ собирается. Мне сказали быть в этой гостиной в четыре часа. Я еще немного и поспать успел после обеда.
- Странно, что мы оба оказались здесь. А больше знакомых не видел?
- Смотри, на диване - "угрюмый, томный"... Не узнаешь?
На диване со скучающим видом сидел седоватый импозантного вида мужчина, прикрыв глаза. Его все здесь раздражало и главным образом большое количество людей. Получив приглашение, рассчитывал поработать и отдохнуть. Но догадывался, что вряд ли получится. Хотя почему не получится. Комната его находилась в конце коридора на втором этаже, в ней имелось все для полноценного отдыха и работы: телевизор, ноутбук...
А он предварительно приехал и со своим ноутбуком с кое-какими наработками будущей пьесы. А с толпой можно будет и не пересекаться, тем более что было предложено завтрак-обед-ужин приносить в номер.
- Нет, не узнаю. А кто это?
- Шатилов.
Шахновский, а маленький толстый и был Шахновский еще раз внимательно глянул в сторону сидящего на диване мужчине.
- Не лучшим образом смотрится, - скрывая зависть, хотя чем-чем, а уж завистью Шахновский никогда не страдал.
- Шахновский, не злись. Игорек хорошо смотрится не в пример нам с тобой. Я-то ладно, с молодости лысый...
Теперь Игорек... большой человек стал. Его пьесы ставят в Питере и в Москве. А книги переводят на разные языки.
- Сейчас я собью с него спесь, - в запале произнес Владимир Борисович.
- Оставь. Я с ним как-то столкнулся, он сделал вид, что не узнал меня. Не знаю уж, в чем дело: в его теперешней известности или в той давней истории, в которой и ты, и я выглядели не очень-то красиво по отношению к Игорьку.
- Какая история? Я что-то не помню.
- Вот и хорошо, что не помнишь, - ответил Андрей и тяжело вздохнул.
- Кажется, я увидел знакомого, - воскликнул Шахновский, - сейчас, подожди...
Андрей остался у окна. Он смотрел на красивый пейзаж Финского залива, спокойного на удивление, все-таки, осень.
Отдых, значит, отдых, - решил Шадрин и отвернулся от окна.
А Шахновский колобком подкатился к высокому стройному мужчине, который что-то внимательно изучал на стене.
- Добрый день! Мы с вами случайно никогда не пересекались? - спросил Владимир.
Мужчина не спеша повернулся на голос, сверху вниз, по-другому не получалось, посмотрел на спрашивающего. Внимательно еще раз глянул:
- Вряд ли.
- Тогда давайте знакомиться. Все равно тут неделю находиться вместе. За все уплачено, почему бы на халяву не отдохнуть, - с усмешкой промолвил колобок и протянул руку для рукопожатия: Владимир.
- Александр.
Хотя знакомиться Саше не хотелось, но вид мужчины, похожего на колобка, всколыхнул в нем какую-то мысль. Он глянул на схему, которую до этого внимательно рассматривал...
- А вы из Петербурга?
- Из Таллинна, но в Петербурге учился.
В голове Александра что-то снова забрезжило, а что он никак не мог понять.
И неожиданно для самого себя:
- Александр Шеффер. Москва.
Шахновскому ничего не оставалось делать, как ответить соответственно:
- Владимир Шахновский. Таллинн.
Здесь я встретил случайно своего однокурсника, с которым не виделись со дня окончания института. Еще встретимся...
Где я слышал эту фамилию? - подумал Шеффер.
И колобок покатился в сторону окна, где стоял Андрей.
Александр Маркович от нечего делать стал рассматривать находящихся в зале.
Одного мужчину уже знал. С ним они ехали из Москвы, правда, познакомились не в поезде, а на вокзале, где их встречал организатор вот этого представления, по-другому Саша не называл пока это мероприятие, на котором он оказался непонятно по какой причине.
Сейчас Михаил Андреевич сидел в кресле и читал какой-то журнал. Еще в машине, Александр обратил внимание на глаза своего попутчика: какие-то выцветшие, то ли от усталости, то ли от безнадежности. А ведь, наверное, в молодости эти глаза сводили с ума ни одну девушку: яркие, голубые, цвета летнего неба.
В зал вошли два толстячка: один совершенно лысый, но от него исходило такое обаяние, что сразу хотелось с ним заговорить. А второй - с крашеными волосами, - (как противно: мужчина, красящий волосы), с надменным выражением лица.
Александр Маркович осматривался вокруг, не забывая поглядывать на входящих. Зачем он это делал, еще и сам не знал, но понимал, что в данной ситуации ему это нужно.
За столом расположились несколько мужчин: один из них с лицом, усеянным красными прожилками, наверное, хорошо прикладывается к бутылке, даже сейчас чувствовалось, что мается похмельем, другой важно читал "биржевые новости", третий крепыш такой, наверное, спортсмен бывший, что-то рисовал.
Стоявшие в углу зала огромные часы пробили шестнадцать раз... И под звук боя непонятно из какой двери в гостиную вошел мужчина.
- Здравствуйте, господа!
Меня звать Олег Сергеевич.
Сейчас объясню причину вашего приглашения в этот дом. Наверное, каждый из вас уже задавался таким вопросом. Скажу сразу: кому не захочется участвовать в мероприятии, могут сегодня же уехать. Все условия для отъезда будут обеспечены.
Предлагаю вам игру: "определить, что(кто) означает знак вопроса в нарисованном круге. От центра круга (знака вопроса) расходятся стрелки к кружкам, в котором стоят ваши фамилии.
На плакате все надписи - подсказки для решения задачи.
Каждому из вас будет выдан конверт с копией плаката.
К сожалению, один из приглашенных не смог приехать, но не приехавший в списке присутствует.
Срок - неделя. В следующую субботу, ровно в полдень, каждый из вас предоставит мне ответ: вернет конверт, где на плакате вместо знака вопроса будет стоять ваш ответ.
Приз - миллион евро. Дополнительный приз в размере сто тысяч получит тот, кто помимо ответа напишет, как каждый из вас связан со знаком вопроса.
Вопросы можно задавать сейчас, и по телефону, который указан на плакате.
У меня все.
В зале - молчание. Затем Шорохов крикнул:
- А если все отгадают, как будем миллион делить?
- На всех, кто угадал, - спокойно ответил Олег Сергеевич.
- А кто же это такой богатенький Буратино, что решил отвалить целый миллион, - не успокаивался Шорохов.
Олег Сергеевич, вздохнув, выдерживая паузу:
- На этот вопрос я пока не могу ответить. Может, к окончанию игры...
Если вопросов больше нет, подходите ко мне за конвертами, желательно по одному.
После раздачи конвертов Олег Сергеевич ушел также незаметно, как и появился.
Мужчины в зале вначале что-то громко обсуждали, а затем потихоньку начали расходиться по своим комнатам.
Шеффер ножом для бумаг, который лежал на письменном столе, аккуратно вскрыл конверт. На стол высыпались фото.
Да, странно, недаром я обратил, что мой конверт толще других...
Это тоже подсказка, но лично мне... Так ... значит, я "гроссмейстер казино" - интересно-интересно...
Александр Маркович взял в руки фото: молодые мужчины, да, можно сказать, мальчики... Ба... а я-то сам немолодой, лет пять назад фото сделано. Наморщив лоб, долго вспоминал, где он был заснят. Фотография явно любительская.
Фотографии и список... Попробую определить кто есть кто?
Взглянув на часы, Александр подумал: ужин-то начался. Иду туда, и узнаю все, что можно. Хотя, кажется, я уже знаю ответ на вопрос.
Может, попытаться, и дополнительный приз получить! - а было бы недурно... И тут же оборвал себя: не радуйся раньше времени...
Широков в комнате раскрыл конверт. Оно мне надо!? И сам же ответил: не надо. Здоровья нет, денег хватает на жизнь. А здесь хорошо. Для петербургской осени стоят изумительные погоды. И не стоит отказываться от недельного отдыха, хоть и не буду участвовать в игре. Что-нибудь напишу... Надо посмотреть, что тут в конверте... Фамилии, кроме одной, незнакомы... Приятно... что меня назвали "доброта и очарование"... Явно, женская рука... Что ж так и напишем "шерше ля фам".
Валентин Сергеевич заклеил конверт, взглянул на часы... До ужина более часа. Прогуляюсь у залива... А больше мне ничего и не надо. Только бы Шаров не пристал...
Шарову так хотелось выиграть миллион... Вот бы он доказал Ленке... А то только и слышит... ты должен то, должен это... в семье - добытчик я, а не ты... какой из тебя мужчина... А вот как выложит ей на стол миллион, тогда и посмотрим, кто добытчик...
Странно, причем тут это... Шаров держал в руках бумагу, где было написан его псевдоним в этой игре. Начал рассматривать подсказки: ни одна умная мысль не приходила в голову. И что значит этот вопрос? Города, годы... Так тут каждый хоть раз в жизни побывал. Нет, в Таллинне я не был.... Значит, не города.... А... вот это идея... За ужином надо будет провентилировать... Лучше часть от миллиона, чем ничего, - подумал он... о, я уже опаздываю на ужин.
Шагин не думал ехать: вначале отказался. Он отдыхал на даче после рейса. Но неожиданно за город приехали жена с детьми. Покой закончился... - и решил ответить на столь странное предложение, поступившее ему от незнакомого человека. Не то, чтобы Виктор Владимирович не любил жену... Нет, у них все было хорошо... И жена - хорошая, и мать... Но всегда ощущалось, что совсем не так хотелось в юности, чтобы сложилась его семейная жизнь. Может, из-за той большеглазой брюнетки, в которую он влюбился с первого взгляда... Хотя и отношений у них почти никаких не было. Трепетно ухаживал за ней, да что там лукавить перед собой... выполнял за нее чертежи курсовых проектов... даже в кино не приглашал из-за боязни, что откажет... Нет, еще вспомнил: подарил портрет, нарисованный по памяти. И обиделся, что она никак не отреагировала на такой подарок...
Играть ни в какие игры он не собирался. Миллион неплохо, конечно... но не хотелось напрягать себя понапрасну.
Шагин осмотрел стол: ноутбук, стопка бумаги, карандаши... Хорошо, что бумага... Я лучше порисую, нежели буду забивать голову "миллионом", но конверт все-таки раскрыл...
"Почти художник"... - но об этом знают все мои знакомые, что в свободное время я рисую портреты, именно портреты... Вот и нарисую я портреты всех участников этого странного - ему все еще казалось странным - мероприятия. А разгадка в конце концов будет...
А сейчас на ужин... там и рассмотрю первого, с кого буду писать портрет.
Шмаков смотрел на бумаги, вынутые из конверта, и ничего не понимал: фамилии перечисленных участников ему ни о чем не говорили, собственный псевдоним - тоже. Шляпу он не помнит, когда и надевал в последний раз. Кажется, в студенческие годы. Хотелось быть солидным: при небольшом росте и худощавом телосложении испытывал постоянный комплекс неполноценности, а в шляпе как бы и ростом казался повыше и солиднее. Сейчас никаких комплексов нет и в помине, и главная одежда - куртка с капюшоном, только лишь на представительские тусовки надевает длинное пальто с белым кашне. Понимает, что похож на мелкого мафиози, но вот белое кашне - слабость, которую он себе теперь может позволить.
Фамилии-то незнакомые, но одна личность из участников Шмакову была знакома. Он еще в зале пытался вспомнить, откуда знает этого мужчину, где с ним мог встречаться или просто видеть, чтобы запомнился... Время есть... Вспомнится еще... Но причем тут знакомая физиономия, если это не даст ответ на поставленный вопрос... А, может и даст, - как-то лениво подумал Анатолий Иванович, - а сейчас... да пора уже на ужин.
Шатилов, зайдя в свою комнату, сразу раскрыл конверт, чтобы побыстрее закончить с вынужденным участием в игре. А что игра вынуждена для него, он не сомневался, впрочем, как и для других участников. Знай, он условия, так называемого предложенного отдыха, никогда бы не приехал сюда. Ладно, "не корысти ради, а токмо..." - лениво подумал Игорь Алексеевич, -
"интересу для" - и распечатал конверт, высыпая из конверта на стол содержимое. Первым попался листок со списком участников...
О... оказывается здесь и красавчик... А я его и не узнал... Укатали сивку-бурку... Андрея узнал, а этого проходимца не узнал. А собственно, почему он проходимец?! Из-за той давней истории: родители уехали в санаторий в Юрмалу... один дома... и как раз познакомился с девочкой... вроде бы складывалось, уже она пришла к нему на ночь, и в самый ответственный момент - звонок по телефону... Не хотел брать вначале трубку, но все-таки взял: эти два великовозрастных дурня звонили в два часа ночи узнать нет ли у него какой-то девушки... Игорь вначале ничего не понял: ни кто звонит, ни зачем... Кайф был сломан... И если бы этим закончилось, но на следующий день снова звонок, а потом еще и приперлись и начали звонить в квартиру. В общем, девица слиняла потихоньку. Надо отдать должное Андрей извинился. А этот красавчик...
Хотя все из-за него и его девочки - интеллектуальной брюнеточки такой, которую Игорь недели две обхаживал, но обломилось... Она, как оказалось, влюблена была в этого красавчика...
Что-то я слишком много времени отдаю пустым размышлениям... Сесть за работу до ужина уже не успеваю. Отбросив конверт в дальний угол стола, Игорь Алексеевич отправился ужинать.
Шадрин оглядывался по сторонам: где же Шахновский? Но Шахновского как ветром сдуло, - подумал Андрей Федорович. Пойду и я к себе. Надежды на выигрыш не было... Вообще, дурь какая-то: миллионы... В своей комнате он открыл конверт и все же начал внимательно изучать содержимое: города... годы... даты... список приглашенных... А вот это уже интересно... Так кто знал, что я так назвал себя на той дурацкой тусовке сто лет назад... Над этим стоит подумать! Но в голову лезли мысли о доме, о жене, как она там... тяжело ей сейчас... Не стоило мне ехать... Выглянув в окно... на улице безветренно и тепло, скорее всего. Пойду немного прогуляюсь вдоль залива, а потом сразу ужинать...
Шахновский первым выскочил из общего зала. Не буду участвовать в этом вертепе: сейчас тут все передерутся из-за мильЁна. Даже конверт не буду брать...
Заскочив в свою комнату, начал торопливо бросать вещи в сумку... Остановился... А почему собственно не поучаствовать? Что я теряю? Нет, надо пойти взять конверт... Прилег на кровать... Интересно, кто этот чертов спонсор... Участвовать... Не участвовать... Прямо гамлетовский вопрос...
Раздался телефонный звонок. Шахновский, нехотя подошел к телефону:
- Машина в Петербург отправляется через час.
- Но я не собираюсь уезжать.
- Вы же не взяли свой конверт, - и как я понял, участвовать в игре отказываетесь.
Владимир Борисович соображал быстро:
- Я сейчас приду. У меня был важный звонок, поэтому я ушел к себе.
- Жду вас в течение десяти минут.
Что ж - значит, участвовать, - решил Шахновский, - а он-то рассчитывал, что его будут упрашивать...
Шахновский всегда ставил себя выше других людей, а уж, если кто хоть в малости превосходил его, подвергал насмешкам. Как-то про одного сотрудника в фирме сказали, что тот кроссворды решает хорошо. На что Владимир Борисович ответил: в командировки часто ездит, по вечерам ему нечего делать, вот и решает кроссворды. Женщины-то на него не западают. А что все женщины западают на него, любимого, Шахновского, он ни на минуту не сомневался.
Открыв конверт, Владимир Борисович увидел выпавший листок... Хм... где этот цинизм сейчас. В молодости они с Лехой даже соревновались, кто из них циничнее. Побеждал всегда Леха. Но, однажды... поступок был гадкий... сейчас по прошествии стольких лет Шахновский понимал еще глубже низость того своего поступка... И даже Леха сказал: "это можно было бы назвать апогеем цинизма, если не было столь подло... цинизм по отношению к любящему - мерзость... Шахновский пытался как-то оправдаться... Но сделал только хуже... Леху как друга он потерял навсегда... Что это я ударился в воспоминания!? Обычно свои не слишком корректные ( так Владимир называл подлость) поступки по отношению к другим я всегда начисто вычеркивал из памяти, а здесь... Так, теперь посмотрим список участников: две знакомые фамилии... И кажется, где-то слышал еще Шорохов... Хотя нет, это ассоциируется с Шолоховым, поэтому и кажется знакомая фамилия... И все же, - задумался он, - нет... я не помню никого с такой фамилией...
А зря... вспомнил бы, и пазл сложился бы в минуту...
Шанин, придя в свою комнату, бросил конверт на стол. Он решил, что участвовать в игре не будет, но неделю отдохнуть от суеты на новом месте как раз то, что ему надо.
Шорохов почти бегом бросился к себе. Так хотелось выпить... Достал из сумки бутылку коньяка, благо с собой в эту поездку прихватил ажно пять штук... И только после этого раскрыл конверт... Это точно про меня "... нынче здесь, завтра там..." Что там дальше? Список участников... YES! - миллион у меня в руках... Никто не догадается... А ответ-то прост... На это и рассчитана игра. Пойду к Мишке, выпьем за мой успех, и, прихватив бутылку, отправился к другу юности Шанину.
- Миха, миллион мой!, - заявил с порога Коля, - давай выпьем за это.
А ты что и конверт даже не распечатал? - удивленно спросил Шорохов, ставя на стол бутылку.
- Потом. Я так рад тебя видеть. Сколько лет, как не встречались. Как закончили институт. Вот хорошо бы сюда всех наших: Валерочку, Витальку, Славку...
Да, чуть не забыл. Я недавно видел твою Инну. Ты не представляешь, как она изменилась, - произнес Шанин, - узнал ее только по голосу, а потом уже по глазам. Но, даже не слыша голоса, но видя ее глаза, все равно бы узнал. Такая женщина!
- Ты и в институте к ней неровно дышал, - ответил Шорохов и покраснел.
"О! - подумал Шанин, - а Колянчик так и не сумел научиться скрывать свои эмоции, покраснел-то как.
- Коля, а почему вы все-таки не поженились? И долго встречались, и парой красивой были.
Шорохов как-то загрустил: а давай все-таки выпьем.
И налил себе в бокал грамм 100 коньяка. Выпил залпом.
- Что уж теперь скрывать. Отказала она мне.
Шанин ажно рот от удивления открыл: Инка ведь ничего не сказала о предложении замуж. На точно такой же вопрос - разные мы с ним, поэтому и не поженились. Хотя что было ждать от Инки - домашняя воспитанная тактичная девочка.
- На четвертом курсе, этот день я запомнил, не каждый же день тебе отказывают. Я пригласил Инну в театр, она же все премьеры посещала, а по мне этот театр... В антракте повел ее в буфет, купил бутылку шампанского. И сделал предложение... - Шорохов надолго задумался.
- И как она объяснила свой отказ? - первым не выдержал долгого молчания Шанин.
- Отвечу риторическим вопросом: тебе же нравилась Инка, и почему ты никогда не воспользовался моментом, когда мы с ней ссорились? Сколько раз я приходил к вам в общежитие и напивался вдрабадан. Славка, еще тот охальник, ехидничал: Колянчику отказали в доступе к телу, вот он с горя и заливает за воротник. Я знаю, ты в кино ее приглашал, на залив ездили загорать, а уж про твои воскресные кофепития с ней, когда ты с утра вел Инну в ближайшею кафешку, вся ваша комната знала. Так почему не воспользовался? А потому что знал, что для Инки верность - не просто слово, а позиция. А влюблена она была в меня. В меня! Ясно тебе! Понятно теперь, почему она отказала!? - и после длинной тирады Шорохов снова глотнул коньяк, теперь уже из бутылки.
И после опять-таки долгой паузы дополнил: сказала, что влюбилась в другого, нет, она сказала так: я полюбила другого, и это по-настоящему.
Видел бы ты того другого!
Хотя, постой-ка, видел... Мы возвращались с тобой от Славки, и в Риге, ночью вышли на перрон покурить. А там в наш вагон садилась Инна, ее провожал этот ее...
Миша помнил ту ночь.... Инна в вагон зашла, едва держась на ногах... К Ленинграду с помощью проводницы и ехавшего в этом же вагоне врача, которого Коля как-то разыскал, они привели Инну в более-менее нормальное состояние. И потом в городе на такси довезли ее домой, а уж, вернувшись в общежитие, собирали деньги, чтобы расплатиться с таксистом. С отдыха-то возвращались с пустыми карманами, только пятаки на метро и были.
- И меня ведь вначале обрадовал ее отказ. Я у нее первый, и как бы должен жениться, да и родители от нее были в восторге. Отец, тот, вообще, души в ней не чаял, да и маме Инка пришлась по душе. С моей Жанкой они до сих пор не могут найти общий язык. Но с другой стороны, мне только двадцать один год, не хочется терять свободу. А женитьба - это уже обязательства. А потом просто постарался забыть и Инку, и все связанное с ней, - Шорохов снова глотнул коньяк из бутылки.
Пошли ужинать, а то я сегодня еще и не обедал, - неожиданно резко изменил тему он.
- Прости, Колянчик.
И друзья, обнявшись, под вдруг неожиданный баритон Шорохова "я встретил вас, и все былое..." отправились в столовую.
За столом собрались почти все участники, когда в дверь вполз Шорохов, поддерживаемый другом, с песней "броня крепка и танки наши быстры, и наши люди...."
- Какие люди! - заорал Шорохов, - и все миллион хотят, а миллион уже у меня в кармане. А давайте выпьем за Нее... - выдержал паузу, не таков уж был Николай Васильевич и пьян. Шорохов мог выпить пол-литра коньяка и не опьянеть. И сейчас прикидывался пьяным, хотя и сам не понимал, зачем ему это нужно.
Сидящие за столом насторожились. Миша подумал: забыл же, что Колька не пьянеет, и как дурак поддерживаю его. А Шорохов продолжил: За удачу!
Шеффер облегченно вздохнул, а то уж подумал, что этот деревенский дурачок, так окрестил он Николая Васильевича, знает ответ на вопрос, а ведь в своем ответе Шеффер был почти уверен.
- Поднимем тост "за удачу!", тост красивый и как раз кстати, но чуть позже. А сейчас давайте ужинать.
В это время официант, молодой мужчина в белоснежной рубашке, черных брюках и до блеска вычищенных черных ботинках, поставив на стол очередное блюдо, сказал:
- Всем приятного аппетита! Если кому-то понадобится моя помощь, вот звоните, и указал на подвешенный у входной двери колокольчик.
Мужчины, молча, принялись ужинать.
Где-то примерно через полчаса, когда все насытились, поднялся мужчина с крашеными волосами.
- У меня есть предложение. Все, наверное, считаете, что лучше часть от миллиона, чем ничего. Давайте объедим свои усилия и вместе решим: что означает знак вопроса.
- Я и так знаю. И не буду делиться с вами своим миллионом, - Шорохов сразу вступил в роль местного юродивого.
Шаров и не думал отступать от своего предложения.
- Валентин, а ты? - обратился он к своему знакомому.
- Я не хочу участвовать в общем коллективе, - ответил Широков, брезгливо отодвигаясь от Шарова.
Шаров стал обращаться индивидуально к каждому, при этом еще и знакомился сразу.
Шанин - против. Я, вообще, не люблю коллективные работы.
Шагин - против. Некорректно по отношению к устроителям игры.
Шмаков - поддерживаю предыдущего участника.
Шадрин - я индивидуалист. Против.
Шатилов - против. Без комментариев.
Шахновский - за. По отдельности никому из нас не решить вопрос. Владимир Борисович уже знал, что он точно не решит, но сыграло, чтобы быть не таким, как все.
Шеффер - против. И no comments.
Шорохов, не обращая внимания на разговоры за столом, размышлял: Мишка не пьет, черт бы побрал его операцию, из-за которой не может пить. Получается, и выпить тут не с кем. Огляделся по сторонам: того лысого, что ли в собутыльники выбрать? Нет, не нравится он мне. На физиономии написано высокомерие и надменность. Или вот того лысого, с доброй располагающей улыбкой. И так разглядывая каждого, ни к какому определенному выводу не пришел и заорал:
- Я передумал. Буду участвовать с вами. Сколько вас тут набралось. И давайте выпьем наконец.
Шмаков, подумал: что мне тут неделю одному делать, а так хоть с мужиками беседы буду вести, все же веселее. И зачем я соблазнился "бесплатным сыром"...
- Я тоже приму участие, - проговорил он, обращаясь непосредственно к Шарову.
- Уже нас четверо. А давайте "пятерка против пятерки". Кто-нибудь один согласитесь, - начал уговаривать Владимир Петрович.
Михаил? - Нет
Игорь? - Нет
Андрей? - Нет
Александр? - Нет
Валентин? Жалеть же будешь?
- Я давно уже ни о чем не жалею. "Никогда не жалей о потерянном", как сказал классик.
Щагин, как школьник поднял руку: я присоединяюсь. Ответ я не знаю, и даже не предполагаю, так что мне все равно.
Шаров тут же начал руководить собранной с горем пополам пятеркой: "кому где сесть, кому о чем говорить".
Остальные покидали гостиную. Когда Шадрин проходил мимо Шахновского, последний презрительно спросил: а ты что, Шадрин, знаешь ответ.
- Не знаю. Но мне не нравится подобравшаяся компания.
Сплоченная пятерка теперь всегда держалась вместе. На завтрак, обед и ужин чуть ли строем приходили, а встречая "единоличников", гаденько так усмехались: "ну что, выиграли уже миллион". Особенно усердствовал Шахновский по отношению к Андрею. Но Шадрина пронять трудно, отчего Шахновский злился, и каждое новое его выступление становилось более ядовитым. Андрей только улыбался: "Владимир, надеюсь на бутылек отстегнешь мне от своей доли!"
К концу недели оптимизма поубавилось. Шуток и насмешек в адрес единоличников уже не было. Шаров подходил то к одному, то к другому единоличнику и как бы ни о чем заговаривал, пытаясь узнать те или иные факты биографии.
Но какие-то все неразговорчивые попались, - жаловался он при сборе своей пятерки.
В пятницу, когда надо было выдать результат, "пятерочка" собралась в комнате Шарова. Не то, чтобы все были расстроены, но и радости особой не ощущалось. Даже сам Шаров и то как-то сник.
- Подведем итоги и решим, что напишем вместо знака вопроса.
- Что там подводить, - прохрипел Шорохов, и в который раз припал к фляжке с коньяком.
- Отрицательный результат - тоже результат, - важно промолвил Шаров, - определили три направления:
место, время, профессия, мероприятие, и кто (что).
Место - Ленинград. Но я тут выяснил, что из всех участников один никакого отношения не имеют к славному городу нашей юности. Имеется в виду, все участники.
Время - то же самое.
Профессия - опять-таки один из нас не вписывается.
- А, может, исключение из правил? - спросил умный Шмаков.
- Исключение из правил то, что нас 10, а заявлено 11 участников, - дополнил Шахновский, - а два исключения уже правило.
- Мероприятие - тут тоже ничего общего не обнаружилось
- Давайте уж заканчивать, - пробормотал Шорохов, - все равно к общему знаменателю не придем.
- Николай, потерпи. Осталось только обсудить "кто (что)". Мы много говорили об общих знакомых, но ни одного так и не нашли.
- У меня предложение: пусть каждый из нас напишет имена своих женщин, - вдруг всегда молчавший заявил Шмаков, - ему почему-то очень захотелось выиграть.
- Всех, с кем трахался? - засмеялся грубым смехом Шорохов, - так бумаги не хватит.
- Нет, только тех, кого мы любили или нас любил, - серьезно сказал Шагин, - а потом перемешаем эти бумаги, каждый вытащит себе одну. И кто-то один из нас зачитывать будет, а остальные вычеркивать одинаковые имена.
- Развели тут цирлих-манирлих, - усмехнулся Шахновский, но взял от подсуетившегося Шарова бумагу и стал писать.
Все замолчали на какое-то время, только слышался скрип перьев, да похикиванье Шорохова. И всем, почему-то хотелось написать как можно больше женских имен...
- Можно еще бумагу, - попросил Шагин, - что писать всех женщин, чьих иногда и имен не помню. И на новом листочке написал три имени: жена, институтская девочка, в которую был влюблен, и студенточка, проходившая практику на судне.
- И мне не хватает бумаги, - Шорохов протянул руку за бумагой, при этом так хитро и по-доброму улыбался, что и остальные мужчины невольно расслабились. Николай Васильевич также, как и Шагин, скомкал листок и написал три имени: жены, первой женщины и женщины, у которой он был первым. Что особо расписываться,- подумал он, - когда я всех и не помню.
Шаров серьезно написал всех женщин, получилось более десятка, самодовольно ухмыльнулся и бросил листок в уже приготовленную вазу.
Шахновский тоже строчил, написал даже тех, кто хоть когда-то глянул на него. Хотелось перещеголять всех. Умный и прагматичный сейчас вел себя как обиженный закомлексованный подросток, сам того не понимая, что со стороны выглядит смешным. И при этом совсем забыл о женщине, которая его любила, как никакая другая любить не смогла.
Шмаков, поразмыслив, что вряд ли кто из его женщин знаком с присутствующими. И было-то немного у него женщин. Армия, институт, на втором курсе которого женился, женился по расчету: тесть тогда обкомовский работник, а затем крупный бизнесмен. Жену не любил, изменял, но так, без любви, а при удобном случае. Хотя в одну влюбился сильно, даже уходил от жены, снимал с этой женщиной квартиру, но теща быстро разрулила ситуацию, объяснив "беспородной девке", как назвали в семье тестя Ларису, что без тестя и тещи, Анатолий ноль. И девица-то ушлой оказалась, быстро дала отставку, а Толя тогда готов был начать с нуля: думал, что любит, а оказалось: просто влюбленность. И на бумаге написал только имя жены. Вспомнилась еще одна девушка из юности, но забыл ее имя, поэтому и писать не стал.
Подвели итоги. Ни одного общего имени в пяти бумажках не оказалось.
И опять Шорохов задал тон:
- Я пошел, буду думать один, - хитровански так сказал, - про свой ответ Коля молчал здесь.
- Значит, каждый пишет, что считает нужным, - сказал, поднимаясь, Шахновский, как бы подводя итоги - не получилось общего вывода, хотя этого и следовало ждать и с презрением глянул на Шарова: мол, из-за него все, а вина Шарова в том, что он просто очень хотел выиграть... Наверное, больше всего на свете...
Андрей Федорович с сожалением посмотрел на бумаги, разложенные на столе, вздохнул,... собрал все и сложил в конверт. Значит, не судьба. Достал из кейса, привезенную с собой бутылку виски и отправился к Шахновскому.
Шахновский лежал на кровати... в туфлях...
- О, привет. Как хорошо, что ты с бутылкой... так хочется напиться...