Маша рухнула со стула как подкошенная, не подавая признаков жизни: Холмогорову как всегда "повезло". Кирилл бросился к жене и заорал: "срочно скорую". Приехавшая "неотложка" посредством уколов, нашатырного спирта вывела Машу из обморока, и увезла в больницу. Кирилл поехал с женой. Диагноз оказался неутеши-тельный: выкидыш, и больше детей Маша не сможет иметь.
После выписки Маши из больницы, а пролежала она там около двух не-дель: осложнения, да еще нервный срыв - дома наступило затишье. Кирилл возвращался вовремя, много времени проводил с дочкой. Маша большей частью мол-чала. Кирилл не выдержал и сказал:
- Машенька, прости. Не виноват я. Руководство поручило опекать эту даму, имея в виду командировочную. Она сама ко мне стала приставать.
- А Женю Воронину тоже руководство поручило опекать? - неожиданно для себя спросила Маша, - она не хотела вспоминать измены Кирилла, решила: все равно ради Аленьки надо сохранить семью.
На себя как на женщину махнула рукой. Близость с Кириллом была, но Марии было так не по себе, что, закрыв глаза, она считала: раз, два... и мысли: быстрее бы закончился этот процесс. Ни радости, ни удовольствия от интимных отношений не получала, стала часто говорить, что плохо себя чувствует, в общем, известное: "голова болит".
Кирилл растерялся: а это-то откуда жена знает. С Женькой-то и было всего один раз и то по такому перепою, что до сих пор вспоминать противно.
- Ты посмотри на Воронину, от нее же за версту несет не подмытым те-лом. Мне столько не выпить, чтобы лечь с ней в одну постель.
Маша промолчала. Значит, Женька не врала. Мария еще думала, что треп Женьки - очередное хвастовство, на которое та - большая мастерица, но про неподмытость... От Женьки никогда не несло неподмытостью, она все заглушала духами. Про неподмытость можно знать, если только быть с этим человеком в близких отношениях.
Жизнь семьи продолжалась. Кирилл пристрастился к охоте, ходил за грибами. Любил в одиночку или с собакой погулять по лесу. В одиночку - опять же по причине, что не терпел соперничества ни в чем, где не мог быть первым.
Между супругами установились ровные отношения: вежливые и ладно. Радость доставляла только дочка. А отношения с Машей... Кириллу всегда нравились именно такие отношения, а не страсти-мордасти с выяснением отношений, последними "прости"... и чтобы Мария закрывала глаза на его измены, считал, что жена должна принять его такое отношение к женщинам.
Сейчас, как поняла Маша, Кирилл скажет, что хочет развода.
Хочет - получит, - безразлично подумала она.
- Мы с тобой давно живем как чужие люди. Во многом виноват перед тобой, но так больше нельзя. Но и ты, - Кирилл решил пойти в наступление, обвинив жену, почему он уходит от нее, - я же вижу, как ты, пересиливая, заставляешь себя за-ниматься со мной любовью. Что молчишь? И, не дожидаясь ответа, продолжил: я встретил женщину, которая мне нужна, и которой нужен я. Мы любим друг друга. Я ухожу к ней. На квартиру не претендую. Аленьке буду помогать. Заберу только свои личные вещи.
- Вещи собери, пожалуйста, сам, я немного устала сегодня, а еще ужин надо приготовить для Али, - Маша, взяв нож, продолжила чистить картофель.
Кирилла не то, что удивило поведение жены, он был шокирован.
- И ты мне ничего не хочешь сказать?
- А тебя разве интересует мое мнение, не спросила, а утвердительно ска-зала Маша, - ты же все сам решил, - уходи скорее. Не хочу, чтобы Аля слышала... Я ей сама все объясню, потом...
Мария увидела, как в коридоре промелькнула тень. Оставив неочищен-ный картофель, вышла в коридор: никого нет. Зашла в комнату дочери. Аля сидела в наушниках и слушала музыку. "Показалось!" - с облегчением подумала Маша, - Аленька, через полчаса будет готов ужин.
- Хорошо, мама, я приду через полчаса.
Что-то уж спокойно ответила Аля, неужели не показалось? И Аля слышала мой разговор с Кириллом! - рассуждала Маша, возвращаясь на кухню. На душе стало тревожно. Аленьку надо как можно дольше держать в неведении, что Кирилл от нас ушел. Она сейчас даже не могла его назвать мужем или папой.
Кирилл сидел на кухне и курил.
- Так ты мне ничего не скажешь? Ведь мы с тобой прожили почти пят-надцать лет, разве можно вот так вычеркнуть из жизни эти годы. У нас дочка.
Маша, молча, нарезала картофель на сковородку, кубиками, как любила Аля. Снова защемило сердце: как мой ребенок будет один? У нее сейчас такой трудный переходной возраст.
- Собрался, так уходи, - спокойно сказала Мария.
Кирилл встал со стула, загасил сигарету, подошел к жене, обнял ее. Ма-ша шарахнулась от него как от огня. Кирилл поморщился.
- Никуда я сегодня не пойду.
- Не пойдешь, так не пойдешь.
К этому времени картошка поджарилась. Маша разложила картофель на тарелку, добавила немного салата, блюдо установила на поднос, предварительно поло-жив туда же столовые приборы, и отнесла в комнату дочери. Сама села у телевизора. Но не видела что показывали, и тем более, не слышала. Мысли были только о дочке. Может, со временем она и будет жалеть, что не стала удерживать Кирилла. Ты смеешь-ся, - сказала сама себе Маша, - жалеть... неизвестно, сколько мне осталось... Сейчас для меня главное - решить вопрос с Алей. Она не слышала, как муж зашел в ванную и звонил по телефону, даже не заметила, что телефон унес из комнаты.
Кирилл в это время объяснялся с Ириной:
- Не могу сегодня приехать.
- Ты сказал жене? - зло спросила Ира.
- Сказал.
- И что тебя удерживает? Она что не отпускает тебя? Я у тебя всегда на последнем месте, обо мне ты не думаешь... Твое отношение ко мне зависит от настрое-ния жены, дочери...
Кирилл задумался: если бы жена устроила скандал, ему было бы легче собрать чемодан и уйти. Но Маша равнодушно отнеслась к его сообщению. Это его и удерживало. И, как всякий мужчина, не любящий выяснять отношения, пробормотал: "не могу больше разговаривать... до завтра".
- Мама, спокойной ночи. Я спать ложусь. Устала что-то - услышала Маша голос дочери.
- Солнышко, что так рано? Не заболела? - мама всегда остается мамой - сама при смерти, а думает о ребенке.
- Нет, мамочка. За неделю намаялась, даже в душ лень идти, - как-то по-взрослому ответила ее крошка и, поцеловав Машу, отправилась в свою комнату.
Мария механически выключила телевизор, также на автопилоте зашла в спальню, достала из шкафа простыню, подняла с кресла валяющийся там плед, взяла с кровати подушку Кирилла и отнесла все в гостиную, бросив на диван. И я не пойду в душ сегодня, тем более, там, кажется Кирилл.
Кирилл после разговора с Ириной, увидев на диване постельные принадлежности, еще больше озадачился. Двинулся в сторону спальни... Потом, развернувшись, уселся на диван и включил телевизор, тоже ничего не видя и не слыша, что транслировалось.
"Утро вечера мудренее" - завтра поговорю с Марией. Надо как-то ре-шить вопрос развода.