Глика убирала со стола грязную посуду. Она терпеть не могла, проснувшись утром, обнаружить беспорядок в квартире.
Поэтому хоть сейчас ей больше хотелось уткнуться в подушку и заснуть, она заставила себя убрать после посещения не очень-то, как оказалось, приятного гостя.
Засунув грязные тарелки, бокалы в посудомойку, аккуратно расставив на полках в холодильнике остатки еды, скатерть и полотенца запихнув в стиральную машину, Глика наконец-то свободно вздохнула.
Заварю себе кофе, проверю почту и баиньки. Завтра и к родителям, и к бабуле надо ехать. Хорошо, что хоть в воскресенье не такие пробки на дорогах. К бабуле лучше с утра, вечером все будут возвращаться с дач и точно попаду в пробки, а к родителям уж ближе к вечеру.
Глика вышла на балкон, предварительно включив ноутбук, собиралась успокоиться после посещения Александра, привести мысли в порядок и продумать свои дальнейшие отношения с ним. Что никаких отношений уже быть не может, она знала, но нужно как-то объяснить самой себе, почему не будет продолжения романа.
Она стояла на балконе и наблюдала за падающими осенними листьями, которые кружились в танце в их уютном дворике. Листва пожелтела, и это так прекрасно. И ведь помогло такое наблюдение, что даже грусть сделалась легкой, похожей на одну из тех паутинок, на которых проносятся мимо маленькие паучки. И с балкона виднелся клен, совершенно необыкновенный клен, листья на нем не желтые, а огненно-красные.
"Все к лучшему!" - думала Глика, следя за тем, как ветер срывает желтую листву с деревьев. Похолодало, но небо еще не затянуло тучами, хотя все предвещало дождь. Еще пару часов назад, стояло бабье лето, а сейчас уже холодает.
Гликерия невольно залюбовалась этой красотой. И вдруг почувствовала, что впервые за последние месяцы ей стало легко и благостно.
В душе - гармония и покой. Такое вот великое вселенское успокоение вступило в Гликину душу.
И вдруг за окном легкий ветер, гнавший увядшие листья, превратился в настоящий ураган. Ветки деревьев клонились под его порывами, норовя сбросить свое последнее летнее убранство. Глика с тоской смотрела на опустевший двор, в сгущающихся сумерках черные контуры деревьев, стонущих от сильных порывов ветра, показались ей настолько жуткими, что ей захотелось поспешно задернуть шторы и отойти в глубь комнаты.
Дождь хлестал с такой силой, что казалось истинной целью его было, побить все стекла в окрестных домах. Дождь не прекращался, хотя так хотелось разорвать в клочья тугие упрямые облака, сыплющие на землю студеной водой.
И в Гликиной душе, как и с неожиданным поворотом природы, произошли изменения. На смену такого хрупкого успокоения пришла неясная тревога.
Кончилось катастрофой этот так и несостоявшийся роман со Свидетелем, а все оттого, что смотрела на него сквозь розовые очки. Хотя почему катастрофой? Ведь ничего не изменилось в мире. Еще одно разочарование у одной из многих московских девочек. Разве это катастрофа, нет, просто эпизод из жизни.
Глика, набрав полную грудь, воздуха, выдохнула и, захлопнув дверь балкона, так как снова усилился ветер, и села к ноутбуку.
"Ой, бабушка, может, если бы ты научила меня разбираться в людях, а скорее лучше бы научила что такое жизнь, не было бы у меня таких катаклизмов" - подумала Гликерия.
Поставив на распечатку очередную "графоманию", Глика непроизвольно посмотрела в свой контакт-лист. Александр находился в Интернете. "Так и есть - уже у компьютера. Видно, очередную дуру охмуряет", - как-то вяло промелькнуло в мыслях.
Иной раз казалось Гликерии, что она несправедлива к Саше, обвиняя его в обилии дам вокруг которых он мельтешит. Но как несправедлива, если вот сегодняшний день показал, что права все-таки Глика, если бы была не права, разве оказалась бы в ее дворе Юлианна.
На следующий день Гликерия проснулась рано, еще и семи часов не было, несмотря на то, что вчера долго не могла уснуть: с ней иногда случалось такое - или после сильного стресса, или наоборот в ожидании чего-то хорошего. Хорошего ничего она не ждала, а вот стресс вчера был сильнейший.
И сон какой-то дурацкий приснился: Саша ей говорит: все неправда, что я вчера тебе сказал, сожалею очень об этом. И вдруг задает вопрос: "почему у тебя вся кровать в крови?"
"Кровать в крови" - Глика посмотрела в старинный, девятнадцатого века сонник - к свадьбе.
Бред какой-то - подумала она тогда.
Этот сон - отражение вчерашнего дня, скорее всего - решила Гликерия и забыла о сне.
Хотя зря забыла. Ей и перед знакомством со Свидетелем тоже приснился вещий сон.
Встав с постели, сразу побрела на кухню, заварила кофе, так и стояла над туркой в ожидании, когда кофе начнет закипать.
Коричневая кофейная пенка уже начинала набухать и слегка подрагивать. Не прозевать бы, когда та стремительно поползет вверх, и присыпать щепоткой ванили, а потом можно снова на огонь и дожидаться второго пришествия. Такой вот кофе она любила, таким вот потчевала гостей.
Упустив, как всегда, кофейную пенку на плиту, она минуты три на нее безумно глазела. Вытирать не стала.
До нее вдруг дошло: она... господи самой себе признаваться стыдно, уже затосковала без Александра. И сама представить себе не могла, что так возникнет острая потребность его увидеть. Может, вчерашний разговор с Юркой на нее так подействовал, отфильтровав свои мысли и рассредоточив их по отсекам: что есть правда, что желание, а что желанная правда. И вот такая желанная правда и пригвоздила ее сегодня за утренним кофе: она заскучала по Саше.
Попыталась отвлечься. Взялась добросовестно за пылесос. Проехалась раз-другой мохнатой щеткой по полу в гостиной, махнула щеточкой по зеркалу в спальне, переложила с места на место белье, будто бы приводя его в порядок, даже доску гладильную вытащила из-за шкафа и поставила, настраиваясь на глажку давно уже выстиранного, но так и не выглаженного белья. Нет, гладить не стала.
Оставив все, зашла в библиотеку... остановилась.... Стала выбирать книгу, чтобы отвлечься, а глазами так и косила на ноутбук.
"А благоразумие мое где?", - подумала она.
Ни одной путной мысли в голове, кроме одной - она хочет его увидеть. Хочет слышать его голос, вдыхать его запах. Про остальные свои "хочет" Глике даже думать было страшно, там все было еще более смелым и еще менее благоразумным.
И это после вчерашнего - возмутилась она.
И тут ее озарило - Глика почти бегом припустилась в спальню к шкафу, начав перетряхивать одежду. Она должна сегодня выглядеть хорошо, чтобы родители не догадались ни о чем. С бабушкой, конечно, этот номер не пройдет.
А папе с мамой скажет - она согласна выйти замуж за Мишку. Выйду замуж, и никаких Свидетелей мне не надо. Понимая, что это по-детски, но другого выхода Глика не видела, а выход ей нужен был сейчас, а не когда-то там потом.
И как-то сразу успокоилась - мысли об Александре, о желании его видеть и слышать, ушли..
Умение признать поражение и, собрав остатки сил, жить дальше - сильная сторона любой пользующейся успехом женщины.
А Глика пользовалась успехом у мужчин и считалась весьма перспективной невестой. Да и поражение было первое в ее жизни, если не считать Володьки, хотя неизвестно, кто проиграл Володька или она, или оба одновременно.
Перебрав свой гардероб, и наконец, выбрав подходящий наряд, Глика
надела серую тонкой шерсти юбку, черный кашемировый свитер. На ноги - черные замшевые туфли на низком каблуке. Повертевшись перед зеркалом, осталась довольна своим внешним видом. Накинув кашемировое черное пальто и серый шарф, взяв в руки черную замшевую сумочку, серые замшевые перчатки со спокойной душой вышла из квартиры.
Гликерия возвращалась от родителей не в лучшем настроении. Она понимала, что снова наступает на одни и те же грабли. Наверно, ей всю жизнь так и придется наступать на эти проклятые грабли.
Она сказала родителям, что согласна выйти замуж за Мишку.
Что было с мамой, не передать словами. Она и обнимала Глику, и плакала, и смеялась попеременно.
Гликины надежды, что свалится гора с ее плеч, не оправдались. Мама ничего не замечала, зато папа сказал, обращаясь к маме:
- Ольга, погоди только звонить сию минуту "будущим сватам", при этом подмигнув Гликерии, мало ли что еще может произойти. Вот ближе к концу недели и пригласим их к нам в гости. И моим родителям ничего тем более не говори. Ты же знаешь, мама против этого Миши. А интуиции своей мамы я доверяю.
Глика была так благодарна папе. И обидно было: почему мама, казалось самый родной человек, совсем ее не понимает. Не то, что бабуля. Та бы сразу увидела Гликино состояние и никаких слов о ненавистном замуже Глике даже говорить не пришлось.
А может Саша придет, извинится за вчерашний день, все объяснит. И Глика простит его. Простить-то - простит, но забыть, вряд ли забудет.
Глика никогда не забывала обиды, но прощать прощала. В ответ на обиды не принимала никакие ответные меры, но обиды помнила. И все у них с Сашей будет хорошо, - строила иллюзии она.
К бабушке она не поедет, утром договорились же, что приедет, когда подправит свалившуюся на нее очередную графоманию. Хотя почему графомания? Может и что-то дельное.
Мысли ее перекинулись на бабушку.
В свои почти тридцать лет Глика имела почти все, что хотела: прекрасное воспитание, отличное образование, замечательная работа, любящие бабуля с дедом, огромная библиотека деда, и главное, свой стиль. Она могла себе позволить быть непохожей на других и делать то, что ей нравится. Она могла себе позволить быть самой собой.
В каком-то журнале Гликерия вычитала, что это называется гламурностью.
Но в этом же журнале было сказано, что отличительным признаком гламурности являются блестящие губы.
На это бабуля ей сказала, что если своего мужчину, ты будешь встречать только блестящими губами, то скоро какая-нибудь другая женщина будет кормить его ужинами, играть ему на фортепьяно, говорить с ним о том, что ему интересно, и ее он будет целовать, хотя у нее и не будет блестящих губ.
Глика была согласна с бабулей, и блестящим губам предпочитала блестящий ум.
Бабушка научила Глику многому, например, что нельзя выйти замуж.
Она была уверена, что настоящая женщина может только составить счастье и оказать честь.
Что без духов женщина не до конца одета.
Что можно убить взглядом и уничтожить словом.
Глика считала и всегда говорила: всему, что у нее есть хорошего, она обязана своей бабушке.
Жаль, что Воспитание как условие Благородства исчезло, и Хорошие Манеры стали ругательством.
Глика считала, что барышня должна быть Счастливой - этому ее тоже научила бабушка
Но что-то счастье задерживалось в Гликиной жизни.
"Заеду-ка я в Дом Книги, куплю какое-либо чтиво, которое спасает от тоскливых муторных мыслей", - определилась для себя Гликерия.
Тогда летом, Денгилевский, вряд ли сам догадался - скорее всего или бабушка, или Таня подсказали ему, приволок штук сто разных книг, начиная от Донцовой, и кончая совершенно незнакомыми авторами. Глика читала одну за другой эти книги, забывая о чем только прочитала, стоило отложить книгу в сторону, но тогда здорово помогло. Она забывала в этом чтении о Саше.
Да, стоит заехать. Тем более еще только перевалило за полдень, народ с дач не возвращается, и пробки на дорогах не наблюдаются.
Купив книги, Глика поехала домой. Ехала по центру. Как ни странно, пробок еще не было. Переехав Садовое Кольцо почувствовала, как машину повело в сторону, к тротуару. До дома оставалось совсем ничего. Глика остановила машину, вышла и обошла вокруг - проколола колесо, впервые за то время, как она села за руль.
Ну и что теперь делать? Оставить машину здесь и пешком идти домой? Так как назло остановилась она перед знаком "стоянка запрещена". Сейчас точно прибежит страж порядка дорог. Надо позвонить...
А кому позвонить? Папу не хотелось беспокоить. Позвоню Петьке, хоть и из Митино ему ехать придется, но приедет, будем надеяться. А я пока книги пролистаю, что купила. Но Петин телефон выдал: "абонент вне зоны действия".
И куда его черти понесли. Хотя, что удивляться, Денгилевский отсутствует в Москве, и Петечка отрывается по полной с одной из своих девиц.
Денгилевский тот бы сразу приехал, с кем бы он на момент звонка от Гликерии не был, но Денгилевского нет в Москве.
Юрку тоже не хотелось беспокоить, все-таки ночь дежурил. И что же получается? Мишку - нет, будущего "жениха" тоже не стоит беспокоить.
Никого нет, к кому бы могла обратиться Гликерия.
Кайзера беспокоить? Это уж совсем беспредел будет.
Получается, что я совсем одна.
Как одинок может быть человек! - подумала Гликерия. Вот и ее, Глику, казалось, окружают любящие бабуля, деда, родители, а оказывается она одна.
Особенно наедине с собственными проблемами.
С досады пнула колесо, убрала мобильный, прикидывая, как бы половчее решить проблему. Но в голову ничего не приходило, кроме как звонить Денгилевскому, но и тот улетел вчера в Германию.
Глика подошла к ни в чем не повинному скату и пнула его еще раз ногой, да так сильно, что заорала от боли. И запрыгала на одной ноге, причитая: "ой-елки-палки, чтоб оно провалилось это колесо".
А рядом проносились машины, и никто не обращал внимание на одинокую девушку, бегающую вокруг своего автомобиля.
Глика не видела, что за ней давно наблюдают из стоящего в двадцати метрах от нее черного "рейнджровера", да и если бы видела, вряд ли чтобы это изменило.
Наверное, вызвать придется эвакуатор, наконец-то дошло до Гликерии. Они эвакуируют машину в наш двор, а может и сменят мне колесо. Завтра же мне на работу.
И вдруг услышала, как красивый мужской голос произнес:"я вам сейчас помогу".
"Даже так", - подумала Гликерия, - "не помощь нужна?", а сразу - помогу".
Глика оторвалась от телефона.
Первое, на что глянула Гликерия, несмотря на то, что вопрос прозвучал для нее, как гром среди ясного неба, на руки незнакомца, и были эти руки - красивые и спокойные. Уверенные руки.
Руки ей понравились. А раз понравились руки, можно вести беседу. И начала рассматривать дальше: перед ней стоял мужчина лет тридцати, может чуть больше, высокого роста, подтянутый, с рыжими волосами: у Глики что-то затрепетало внутри - "рыжий" - подумала она, это к добру. На мужчине была замшевая куртка, из-под которой виден черный кашемировый свитер, джинсы черные и в тон куртке замшевые коричневые башмаки.
Глика подумала, что у парня очень красивые глаза. Большие и светлые. А ресницы длинные и пушистые, несмотря на то, что рыжие, и лицо в конопушках.
- Что? Нет. Да... - растерянно ответила Гликерия и подняла глаза, - видно, ангел-хранитель решил обратить на нее взор и прекратить ее мучения в эти выходные дни.
- Так да или нет? - улыбнулся незнакомец.
- Да. Я заплачу вам.
- У вас есть запаска?
Глика непонимающе уставилась на рыжеволосого мужчину - она уже рассмотрела короткий ежик рыжих волос на голове ее неожиданного помощника.
- Колесо есть в багажнике? - улыбаясь, спросил он.
- А... колесо... Наверно, есть. А что должно быть?
И Глика ринулась открывать багажник.
- Вы сами откроете багажник или все-таки позволите мне? - усмехнулся Рыжий, как его мысленно окрестила Глика.
Гликерия протянула ключи незнакомцу.
- Колесо есть, а остальное я возьму в своей машине.
- А что остального в багажнике моей машины нет? И что это остальное?
- Да, вам знать и не надо про остальное.
Рыжеволосый как-то быстро сменил колесо.
Глика, увидев, что мужчина собирается достать из кармана носовой платок, протянула ему влажные салфетки, которые держала уже наготове.
- Сколько я вам должна, - спросила Гликерия, вытаскивая из сумки кошелек, хотя прекрасно понимала, что унижает этим вопросом и себя, и мужчину, оказавшему ей услугу, но с Гликерий часто бывало такое. Бабушка называла это "Остапа несло", вот и сейчас "Остапа несло".
Но Рыжий лишь улыбнулся в ответ и просто сказал:
- Чашку кофе.
Глика вначале покрылась румянцем: это что я его должна приглашать к себе, да, уж лучше бы я эвакуатор вызвала, и за секунду перебрала в голове все мыслимые и немыслимые возможные развития событий.
Бабушка тоже на этот счет имела свое мнение: "и похоронила, и поминки справила".
Видя, что его прекрасная незнакомка то краснеет, то бледнеет, Марк решил не мучить девушку: он как бы прочитал е мысли, поэтому сказал:
- Я вам должен чашку кофе. Здесь рядышком есть уютное кафе " Фа Соль", вот там мы с вами и выпьем кофе. Надеюсь, вы не откажите мне?
Глика вздохнула с облегчением. Она знала это кафе, оно находилось почти рядом с ее домом.
В кафе они познакомились, наконец. Марк был таким внимательным и нежным после того, как сменил ей колесо в машине, которое Глика умудрилась проколоть почти у самого дома.
Пока ждали заказанный кофе, Марк вдруг сказал:
- Глика, вы были так милы в тот момент, когда пинали колесо ножкой. Вы так необычно себя вели. И вы - чертовски красивая, не ошибусь, если скажу, что и умная.
"Я пропал", - подумал Марк.
- Как все. Обычная я.
Почему вы мужчины считаете, что женщина должна быть либо красивой, либо умной, другого не дано.
Бывают редкие исключения, когда все это удачно сочетается. Будь мужчиной, я бы искала именно такую женщину.
- Не скажи, глупые красавицы бывают очень забавны
- Сейчас вы мне будете говорить о глупых красавицах, - резко просила Глика, - спасибо за помощь. Мне пора. Вот деньги за кофе, - и полезла в сумку...
- Ты всегда такая категоричная?
Я нашел тебя. Тебя, - понимаешь, - нашел тебя,
Понимаешь, как только увидел тебя, пинающую колесо своей машины, понял в ту же минуту - эта девушка создана для меня.
Вспышка, всплеск, удар молнии, тайфун!
Я далеко не мальчик, скоро мне тридцать четыре, но ты - первый человек в моей жизни, которого я не хочу потерять.
И шепотом почему-то добавил: "я уже и не надеялся, что когда-то найду такую девушку", а затем неожиданно для Гликерии произнес:
- Выходи за меня замуж.
Глика при всей своей язвительности не нашлась что ответить, как в свое время ответила Денгилевскому на его предложение, странно, но тоже в первый день знакомства: "что прям сейчас", и Владимир Николаевич обиделся.
А сейчас Гликерия сидела и рассматривала Марка: лет тридцати, не больше, а оказалось тридцать четыре, высокого роста, это она заметила еще на улице, как и то, что он рыжий, волосы коротко постриженные стояли ежиком и были ярко-рыжими: сексуальный должно быть, все рыжие сексуальные.
Хотя все мужчины еврейской национальности обладают повышенной сексуальной потенцией, ей об этом не раз говорила бабуля.
Фигура стройная: широкие плечи, узкие бедра, немного кривоватые ноги; кривоватые мужские ноги, как и красивые руки - были основными критериями при знакомстве Глики с мужчинами, одет просто, но дорого - в этом Глика понимала толк, глаза голубые, немного навыкате, но незаметно, что навыкате, нос с горбинкой крупный, но не уродливый.
"А что уж лучше, чем ни рыба, ни мясо этот ее теперешний, якобы, жених Мишка", - как-то вяло и отстраненно думала Глика, - замуж все равно надо когда-никогда выходить. Тут мама права.
А Свидетель? Ну что Свидетель? Ведь он вчера ее предал, даже не предал, предал он ее, когда рассказал о Глике своей любовнице, а вчера он издевался в очередной раз над Гликерией.
Марк, пока Глика его рассматривала, смотрел на нее ожидающим напряженным взглядом.
Играть Глика не умела. Не умела никогда.
Глика знала, что по всем правилам женской науки ни на что соглашаться нельзя. Что нужно его мучить. Что нужно довести до точки кипения - как будто он чайник.
Нужно расставить искусные ловушки и терпеливо ждать, когда он угодит в них - желательно по очереди в каждую, чтобы продлить его мучения.
Нужно заставить его страдать так, как страдала она с Сашей.
Все это Глика знала и поэтому сказала - в полном соответствии со своими знаниями, сама не осознавая того, что сейчас принимает судьбоносное решение, ответила:
- Я согласна.
Марк подозвал официанта, чтобы расплатиться за заказ.
Глика и тут промолчала: куда делись ее принципы - везде платить самой за себя.
- Сейчас мы поедем к тебе, я попрошу твоей руки у твоих родителей. Ты с родителями живешь?
- Нет, я живу здесь, на проспекте Мира, а родители - в Тушино.
Бабушка с дедушкой имеют дом за городом, но далековато, в пятидесяти километрах от МКАД по Дмитровке. Дед на пенсии, старается в город не выезжать, а бабуля сама машину водит.
Господи, как все быстро, да что ж это такое делается,- думала Глика.
- Я хочу, чтобы ты вначале познакомился с моей бабушкой. Глика как-то вдруг легко сказала Марку - "ты", хотя вначале говорила "вы".
Бабушка с дедом живут на даче, - может Марк не согласится на дачу ехать, но Глике вдруг захотелось, чтобы он согласился.
- Тогда сейчас едем знакомиться с твоей бабушкой, - улыбнулся Марк, - за сколько времени ты туда доезжаешь?
- Минут сорок, если не бывает пробок - ответила Глика.
- На твоей машине?
- А чем вам моя машина не нравится? - Глика не была бы Гликой, если бы не фыркнула.
- Очень красивая машина, и ты в ней красивая, и не надо капризничать, - как-то просто отреагировал Марк на Гликины высказывания, - но мы поедем на моей машине, и доедем за двадцать минут до твоей бабули.
Глике понравилось, что он бабушку назвал бабулей.
Выйдя из кафе, Глика нажала на кнопку сигнализации своей машины, Марк открыл ей дверь для пассажира, помог сесть, а сам сел за руль.
И здесь Глика промолчала, лишь подумала: как-то я себя веду неправильно, а может так и надо, но я никогда себя так не вела.
- Так, где ты живешь? - спросил Марк.
Глика назвала адрес. Марк посмотрел на нее и хмыкнул, потом добавил: "странно-то как".
И снова Гликерия ничего не сказала в ответ.
Поставив машину во дворе дома, обычно Глика оставляла машину на ближайшей автостоянке, Марк сказал: "пойдем" и взял Глику за руку.
Они вернулись снова к кафе, где оставалась на парковочной стоянке машина Марка.
Марк вытащил из кармана куртки телефон и сказал:
- Папа, я приеду к вам позже, вечером. Не один. Передай маме, чтобы приготовила праздничный ужин. Объясню все потом.
Тут Глика испугалась. Это что - и к его родителям сегодня поедем?
События развивались так стремительно, что Глика ничего уже не соображала.
Бабуля на прощание, поцеловав Глику, сказала: "я так рада за тебя, Гликушенька, у тебя даже глазки загорелись. Что ж ты, негодница, мне ничего не говорила?
На что Глика ответила: "бабулечка, позвоню вечером и все расскажу, я сама ничего не понимаю еще".
- Деточка, все, что происходит с нами не случайно. Все в этом мире взаимосвязано.
И странно, что глазки загорелись: Глика ничего не чувствовала, все ее действия проходили на автопилоте.
Дед пожал руку Марку и сказал: "теперь наша девочка в надежных руках. Рад был познакомиться".
В машине Марк неожиданно повернулся к Глике и нежно и ласково поцеловал ее - Глика, не сопротивляясь, ответила на его поцелуй, и уже совсем потеряла голову, забыв свои сидения у ноута и тупо глядевшая на "зеленого" Александра.
- Какая ты вкусная! - выдохнул Марк, - и здорово целуешься!
- Ты тоже вкусный! И тоже здорово целуешься!
И они счастливо, как дети рассмеялись.
- Кажется, один экзамен я выдержал, и это основной экзамен? - вопросительно посмотрев на Глинку, спросил Марк, и, не дожидаясь ответа, снова прижал ее к себе и начал целовать.
Глика, не имевшая мужчину со дня знакомства с Александром, было потянулась рукой, чтобы дотронуться .... но тут же одернула себя.
И оторвавшись от Марка сказала:
- Что дальше?
- Дальше - в Тушино, - улыбнулся в ответ Марк, - Гликерия Борисовна сказала, что предупредит твоих родителей о нашем приезде.
Глика решила еще и сама позвонить маме, зная свою маменьку, та не чаяла выдать замуж за Мишу, и Глика только утром оповестила ее о своем согласии, а теперь она приезжает с совершенно незнакомым мужчиной в качестве жениха. Хотя Глика надеялась, что бабушка уже утрясла все возможные вопросы со стороны маменьки. За папу Глика была спокойна.
Потом были у родителей Марка. Глика так и не поняла, понравилась ли она его родителям или нет, потому что ей вспомнился анекдот, в котором мама говорит о будущей невестке десятилетнему сыну: "я ее уже сейчас не люблю".
Но как оказалось - понравилась. А может, они не чаяли тоже женить своего сына. И с будущей свекровью у Гликерии сложились со временем хорошие отношения.
Странно, оказалось, что родители Марка жили по соседству с Гликой, а Глика никогда не видела Марка.
Марк имел свою квартиру, в которой практически не жил, так как по роду своей службы уже полгода работал в Питере.
- Гликочка, поедем ко мне, - сказал Марк.
- Нет,- почти закричала Глика.
- Тогда к тебе.
- Марк, не посчитай меня за ханжу, ты завтра улетаешь...
- Я в следующие выходные приеду снова, - перебил ее Марк.
- Проводи меня до дома, а в следующие выходные обо всем поговорим, - на меня так много сегодня свалилось...
Возьми ключ от моей квартиры и пробормотала, на тот случай, если ее не окажется дома.
А он принял, и принял с благодарностью. И ощущение того, что его всегда будут ждать в этом доме и всегда будут рады, сделало его необыкновенно счастливым, и жизнь сразу показалась совершенно другой. Вроде и без лишних затей, но совсем-совсем другой она ему показалась. Раньше такого не случалось почти никогда так, может, в самой ранней молодости
Впоследствии Марк сказал Глике, что его мама зауважала Гликерию за то, что Марк в тот вечер вернулся домой. Он не поехал в свою квартиру, а остался у родителей.
Гликерия после получения предложения замужа находилась в какой-то прострации: после работы приезжала домой, что-то ужинала, не ощущая вкуса, затем садилась к ноутбуку и тупо смотрела на "зеленого" Александра Мена в своем списке контактов.
Иногда заходила в чат, где находился Свидетель, заходила под неприметным ником - то Лена, то Маша. Молча, сидела, ни с кем не вступала в разговор и только слушала, что говорит Свидетель. А тот, как всегда, расточал направо и налево комплименты всем никам женского пола.
Затем ровно в девять часов вечера звонил Марк, они подолгу разговаривали, но и во время разговора Гликерия тупо смотрела на "Александра Мена".
А Марк... В сущности, что бы он ни делал, он постоянно думал о ней. В Москве его ждала женщина, которую он любил,и которая кажется, полюбила его.
Свидетель же после того, как побывал у Глики дома так ни разу и не зашел к ней в агент.
В пятницу, накануне приезда Марка, Глика как обычно не сидела у ноутбука, она даже его не включала.
Ждала звонок.
Но Марк не звонил.
Уже давно прошли девять часов, а звонка все не было.
Глика решила позвонить сама, хотя сомнения и одолевали: стоит ли. Вдруг Марк передумал. Глике было и все равно, и не все равно.
Она, вообще, не могла определить, что ей хочется.
Одно знала точно: хочет увидеть хотя бы раз Сашу. Но после той унизительной встречи... нет, конечно, она не сделает первой шаг навстречу.
Сейчас надо что-то решать с Марком: Глика решила завтра встретить Марка в аэропорту. Она не знала, на каком виде транспорта он возвращается из Петербурга, но почему-то для себя решила, что самолетом, думала в разговоре спросить нечаянно как бы, каким рейсом, а затем преподнести ему сюрприз - встретить в Шереметьево или Внуково. Самолеты из Питера прилетали и в Шереметьево, и во Внуково.
Однако телефон Марка не отвечал.
Не хотелось думать плохое.
А то, что Гликерия могла насочинять, она знала, и никогда из этого ничего хорошего не происходило. А только наоборот.
И тогда она решила написать Марку е-мейл.
Гликерия пошла в библиотеку, включила ноутбук, дождалась загрузки.
Но ее почта не открывалась.
- Что за чертовщина, - подумала она.
Ноут пишет: "неправильно набран пароль".
Минут двадцать промучившись с набиранием пароля, Глика позвонила бабушке.
Гликерия совсем забыла, что сама ж бабушке дала адрес и пароль своей электронной почты, чтобы та прочла разговоры Глики с Сашей.
Но до сегодняшнего дня Глика свободно пользовалась своей почтой.
Или, может, это глюки компа? Но в любом случае бабуле надо позвонить.
Мудрая Гликерия Борисовна специально сменила пароль, зная свою внучку, тем более и в последнюю встречу, когда Марк просил руку Гликерии, она видела, что внучка как сомнамбула.
Бабушка боялась, как бы Гликерия снова не начала свои разговоры со Свидетелем.
Гликерия Борисовна до запятой изучила каждое слово этого мужчины. И если раньше в разговорах с Гликой пыталась его защищать, то теперь... да как он мог так относиться к ее девочке.
Она понимала, что Глика тоже не совсем права, но ведь деточка побежала к нему на первое свидание, побежала, несмотря на присутствие почти что сватов в ее доме, да еще и с предполагаемым женихом.
А Свидетель, оказывается: перепутал время. Да никакое время он не перепутал.
А Гликочка еще благородно ему писала, что не она смогла придти, чтобы не смущать мужчину, и не заставлять его лгать.
Во время мыслей о внучке, та как раз и позвонила:
- Бабуль, привет! Ты что пароль сменила на моем адресе? - сразу же спросила Глика, - да с бабушкой у них все было просто, не надо было думать над каждым словом, как с мамой.
- Ой, Гликочка, здравствуй, деточка!
Пароль... - замешкалась как бы Гликерия Борисовна, - ах, да... пароль. А я разве тебе не говорила об этом. Да, сменила. Я сейчас скажу тебе новый пароль.
- Да не надо, - слишком уж бодро ответила Глика, - даже хорошо, что я не знаю. Очень хорошо, что не знаю пароль, - уже с металлической ноткой в голосе произнесла она.
- Я тебя поняла, моя красочка.
- Баб, слушай, тут Марк сегодня почему-то не позвонил. Отправь с моего е-мейла ему следующее. Я надиктую сейчас.
У него, если что, на мобильный придет сообщение. Мне очень надо.
- Глика, у тебя ничего не изменилось, - спросила Гликерия Борисовна, но как она спокойно ни старалась спросить, даже Глика уловила тревогу в голосе бабушки.
- Бабулечка, миленькая моя, успокойся. Нет больше для меня Саши. Нет. Поэтому и пароль новый не хочу знать. А Марку хочу сообщить, что встречу его завтра в аэропорту.
- А ты знаешь, каким рейсом он прилетает?
- Ой, бабуля, самолеты из Питера летают часто. Поеду к первому рейсу и буду встречать, пока не прилетит. Обрадуется он, как ты думаешь?
"И этой девочке - двадцать восемь лет. Ребенок да и только".
Но не стала внучке ничего говорить, зная, что если Глика что-то задумала, то не отступится.
- Диктуй, что отправить Марку.
"Марк, не стала звонить, ты уже спишь. Завтра рано вставать, позвони мне из Пулково, я тебя встречу, так будет лучше. Пока ты будешь лететь из Питера, я доеду до Шереметьева. Ты умница, что заказал ночной СВ. Я думала, что полетим на самолете, а так представляешь: ночь, стук колес, ветер и дождь, и мы с тобой ...".
- Бабуль, в общем, отправь это на е-мейл Марка, а я пошла в душ и спать.
Гликерия Борисовна несколько раз перечитала эту записку.
Перед глазами вдруг встала лежащая в полубессознательном состоянии на полу в квартире на Мира Гликочка, и кот, облизывающий лицо ее ребенка.
Это видение сменилось воспоминаниями, как летом Гликерия Борисовна сидела у постели Глики здесь вот в этом доме, в комнате Глики, а Глика, отвернувшись к стенке, лежала отрешенная от всего света.
Решение пришло само собой. Странно, как все происходит. Ведь не думала-не гадала, что можно додуматься до такого простого решения.
Действительно жизнь сама подскажет, как надо поступать.
После разговора с бабушкой Глика приняла душ, предварительно произведя пилинг всей кожи, затем наложила на глаза маску, хоть морщин и не видно, но скоро тридцать, и надо следить за своей внешностью, а то не заметишь, как предательская паутинка появится у глаз. Да и завтра надо выглядеть красивой.
Высушила феном волосы.
Теперь крем на лицо, и спать.
Тишину квартиры нарушил резкий звонок.
Машинально взглянув на часы, Глика подумала: "и кого интересно принесло ко мне в это время?"
"А вдруг Саша?" - хотя сердце не забилось, а ведь раньше как бывало: сильно устав на работе, приезжала домой, и только вымыв руки, даже не приняв душ, ложилась на диване в библиотеке немного отдохнуть, предварительно включив ноутбук. И просыпалась именно в тот момент, когда Саша приходил к ней в агент. Как чувствовала.