В пятницу для мажордома началась кошмарная жизнь, поскольку список секретаря, написанный скверным почерком, содержал лишь имена всех дам и девиц без каких-либо дальнейших подробностей. По уважительной этой причине с утра столичная публика через королевских глашатых была оповещена о том, что он с конной стражей будет ездить повсюдуи нюхать наряды всех тех дам, которые самииз скромности не пожелают признать, что были в числе претенденток на руку принца Алдоса.
Как стало позже известно, состоятельные отцы девиц, побывавших в четверг во дворце на смотринах, немедленно и секретно услали своих дочерей прочь из королевства. А ещё ряд отцов, менее состоятельных, но не менее благоразумных, сожгли в печи платья своих дочерей, от которых исходил аромат несравненного, дорогого "Вюдюма". Лишь три только отца ничего такого не сделали и в их числеоказался торговец старинными картинами и старой утварью, которому к двери домика ветер доставил белый платочек с вензелем "Б" и который, протерев им очки, засунул находку в боковой камзольный карман, а позже, после вечерней беседы со своей единственной дочерью, отдал ей платочек, поскольку звали девушку Беатрисой и душистый платочек по вензелю ей подошёл. Но уже с четверга по воле главного полицмейстера сразу после дворцовых смотрин совершенно ни в чём неповинная скромная славная девушка находилась в тюрьме.
Таким образом, по аромату духов мажордом мог бы вынюхать лишь трёх девиц, но бедняга не знал, как и где их найти. Он выбрал глупейшее: повсюду обнюхивать всех, или почти всех. И уже часам к четырём нос его был похож на большую картофелину сизого цвета. К тому же с верным слугой королевы стряслась и другая беда: сверяясь с запахом бесценного аромата он неосторожно несколько раз коснулся кончиком носа открытого пустого флакона и неким злосчастным образом запах "Вюдюма" на нос ему прицепился, налип или осел. Что было дальше - легко догадаться! Наряды всех дам и девиц приятного облика, - а мажордом обнюхивал только хорошеньких, -стали как бы пахнуть "Вюдюмом" и дело сразупошло.К шести часам вечера он набрал 46 претенденток, обязал письменно их родителей послезавтра в полдень доставить дочерей во дворец и всем совершённым, а такжелично собой очень довольный, велел кучеру везти его к королеве, чтобы обрадовать королеву и сиятельного принца Алдоса, который был плох физически и вдобавокстрадал поэтическиот утраты всех лучших им сочинённых любимых стихов.
В ту же пятницу к часу дня главный полицмейстер в карете и с охраной доставил принца Болана к воротам столичной тюрьмы. Принц с шишкой на лбу тоже был всё ещё плох и сопровождаем лекарем и сиделкой. Лекарь каждые десять минут проверял его правыйбок, оба колена и лоб, а сиделка каждые пятнадцать минут вливала ложечкой в его сиятельный рот настои целебных трав и микстуры.Принц согласился с тем, чтобы на носилках внесли его внутрь тюрьмы, но отверг с возмущением предложение коменданта тюрьмы о том, чтобы его на носилках перемещали покамерам.
- К чему мне все ваши камеры? Уж лучше тогда и меня посадите, но только в - одну, - пробормотал он и зажмурил глаза. - Желаю в одиночную камеру, но с туалетом и...
- И что дополнительно, сиятельный принц? - главный полицмейстер шагнул ближе к принцу. - Или вы пошутили? Да, но вы должны выбрать ещё и невесту!
- И зеркала в рост, много зеркал. Я никогда, чёрт побери, не шучу! Никогда! Мне с какой стати шутить? Я вам не шут или клоун, посколькуя принц! И... прикажите доставить духи, я их назову, а также шкатулку с письмами слегка пожилой принцессыФтизандры, которая дочь шаха Шимбаблёсия и у которой одышка. Фтизандра тучна и не станет носиться за мной, чтобы ножку подставить или дать мне пощёчину. А этих всех фурий я не желаю!Или от скуки повыбираю попозже. Пусть пока все сидят, а я, будучи заперт и под охраной,славно тут отдохну. Если из комнат дворца пропадают мои дорогиедухи, то могут похитить и меня самого, я ведь тоже пахну духами! Здесь же решётки на окнах и толстые стены, здесь безопасно. Итак, я тут отдохну!
- От чего отдохнёте, ваше Высочество? А как же балы, приёмы в вашу честь и изящные бальныетанцы, в которых вам равных нет и не будет?
- От балов отдохну и от колотушек. Знал бы народ, как я, принц Болан, утомлён и устал от всего, включаяэтотнарод! Вы, полицмейстер, передайте королеве мои пожелания, но с большим и глубоким своим сожалением, чтобы мать прослезилась. Или пусть она разрыдается! Вы это сможете?
- Непременно, смогу! С огромной охотой и с радость... Простите, я хотел сказать с горестью и огорчением... Вы позволите вас, сиятельный принц, навещать?
- Вам? Вам позволяю, но не слишком часто. Не слишком! И не утомлять...
- Раз в месяц позволите?
- Позво-ляу... - принц зевнул и приоткрыл один глаз. - Стоп! Вы с ума сошли, полицмейстер! Мне хватит тут и недели! Ведь потом во дворце недели три предстоит отмываться, принимать ароматные ванны и отдыхать от тюрьмы! А когда и там я устану...
Принц Болан издал неясный звук, всхлипнул, вздохнул и захрапел.
- Принц быстро теперь пойдёт на поправку, - негромко заключила сиделка, - в тюрьмах все хорошопоправляются, так как спокойно и бесплатно полезную пищу разносят.
- Истина, - кивнул комендант. - Бывает, уже отсидят, а на свободу не выгонишь.
- Угу, похоже на правду, - согласился и главный полицмейстер. - Вы вот что, как-то тут управляйтесь, мне же следует немедля отбыть во дворец. Пора доложить королевеоб этой всей ситуации. Ах, да помогут мне небеса!
А в это время королевский секретарь в утеплённых охотничьих брюках и куртке лежал на подстилке в кустах на невысоком холме над оврагом и в зрительную трубу через овраг рассматривал лесной стан воров и разбойников шайки Грумбо.
- Не возникает ли в обзоре принц, ваше сиятельство? - сдавленным голосом спросил лежавший чуть ниже полицейский с капитанскими полупогонами и нашивками на маскировочной куртке. - Слегка прохладно, а бедного принца похитилибудто бы без штанов. Вы не зябнете? Дать вам фляжку с крепким ликёром?
- В ходе слежки, на службе и беззакуски полезнойжелудку не пью и вам не советую? - проскрипел секретарь и сдвинул влево трубу. - Выбросьте фляжку!
- Искренне благодарен вам за добрыйсовет, - пробормотал капитан и по траве, с кислой гримасой, отшвырнул фляжку вниз, где посклонуниже сидели лейтенант и пять полицейских с длинноствольными ружьями, заряженными на всякий случай жеканами и крупной картечью.
Доблестный секретарь страдал лёгкой болью в спине и мукой душевной за себя, за свой важный пост при королеве Генриетте и в меньшей степени за принца Варлафия, оказавшегося у бандитов. Муку душевную он умело распространял на окружающих и ему подчинённых, но боль в спине ни капитану, ни подчинённым он не могпередать и это ему добавляло страданий. Замысел королевы о том, чтобы Варлафий хоть чему-нибудь обучился в стане разбойников, сектетарь не одобрял, не разделял. Обучится принц, например, сквернословить или драться дубинкой, так станет опасно ходить по дворцу. Покачав мудрой своей головой, секретарь зрительную трубу сдвинул вправо.
- Ваше сиятельство! - приподнялся на локтях капитан. - Там кто-то в пролётке с нижней дороги подъезжал и как бы даже приехал. Сдвиньте левее вашу трубу! Вдруг это...
- Молчать! Если дельный совет, сообщайте мне шёпотом или только глазами, чтобы вас не подслушали. Потом, здесь я командую! Сам знаю лучше, кудачто сдвигать.
- Левее.., ещё чуть левее, - прошептал капитан, выползая вперёд и, развернув лицо к секретарю, стал морщить губы, быстро двигать глазами.
- Вы что, желаете чтоб у меня голова закружилась?! - зашипел секретарь. - Прекратите кривляться и строить рожи! Вы... а-аа-пчхи!
- Будьте здоровы... Но вы же запретили мне говорить, - зашептал капитан. - Осмелюсь заметить, ваше сиятельство, до вражьего стана три сотни метров и уж навряд ли...
- А ветер, который носит слова! - зарычал секретарь. - Вдруг лазутчики неприятеля затаились вон за той кочкой! И слушают!.. Чему в полиции вас только учат! Ну, что вы хотели мне сообщить? Говорите отчётливо иочень коротко! Сейчас, чёртов ветер дует на нас и... ап-ап-чхи!Всё, я заболел ветрянкой от ветра и чихоткой от чихов. Говорите же!
- Слушаюсь. Если сдвинуть левее зрительную трубу, то можно заметить, что из тойприкатившей пролётки спрыгнул на землю сам главарь подлой шайки головорез и мерзавецГрумбо. Прикажете обстрелять его, чтобыпоспешно затем отступить и всем нам скрытно как быисчезнуть?
- Вы выжили из ума! Куда нам как бы исчезнуть?
- Наш лейтенант бойцов с ружьями отправит в казармы, а вы, ваше сиятельство, и я заодно с вамсекретно разъедемся по домам. Уже настало время обеда, этот Грумбо, надо думать, явился в притон точно к обеду. У них жёсткий порядок: кто опоздает к столу, тот брюхо таскает пустымили пожирает объедки, что унизительно для негодяев.
- Гм, хорошее правило. Постойте-ка, капитан, вы всё это знаете или вы видите?
- Вижу, ваше сиятельство, у меня очень острый глаз. Оба глаза!
- Тогда, какого дьявола, я здесь валяюсь с вами с дурацкой этой трубой?
- Вы для контроля за тем, что может произойти или даже случилось.
- Ах, да! Поступим-ка так, тех шлите сюда, пусть они поорут и постреляют. Мы с вами спустимся ниже и там, раз я простудился, прикончим ликёр из вашей фляжки, а после двинем, ап-ап-чхи, по домам. Мы наблюдения завтра продолжим.Найдитеже ту вашу фляжку!
- Эй, лейтенант, слушай команду! - почти радостно и громко заорал капитан. - Я вниз фляжку выбросил с крепким ликёром, расставьте бойцов цепочкой, прикажите всем поползать в траве и найдите. А как найдёте,немедленно тащитесюда!
- Боюсь огорчить вас, господин капитан! -ещё громче откликнулся лейтенант. - Какая-то крупная фляжка на нас сверху свалилась и попала в стальную каску капрала Сювье. Он оглушён, а фляжка вдребезги разлетелась. Представьте, мой капитан, вся рожа и губы Сювье в этом крепком ликёре, а в рот и каплиему не попало!
- Бывает же.., как огорчительно, - пробормотал капитан.
- Более чем, пы-ыы-чхи! - секретарь встал и поёжился. - Вы видите вашим зрением, там - у разбойников, есть хоть порядок, а у нас его, как вижу, нет! Этот капрал выдул всю фляжку и не подумал о вышестоящих. Едем отсюда! И... прикажите, чтоб поорали и постреляли. Вопли и залпы придадут принцу Варлафию стойкости и всяких прочих невидимых ободрительных сил.
- Ваше сиятельство, а что им вопить?
- Задав этот вопрос, капитан, вы расписались в отсутствии упёртой политической зрелости.
- Но-оо...
- Прикажитевопить - да здравствует королева...
- Я сразу же так и решил, господин секретарь, но не осмелился раньше вас подумать или выразить эту бесценно-упёртую мысль.
- Умник. И прикажите вопить или орать и стрелять минут через десять, когда мы будем внизу,уже в нашей коляске. Не хочу к боли в спине, к простуде и кружению головы добавить ещё и рези в ушах.
С позволения небес так всё и вышло, пальба и вопли раздались в то время, когда коляска твёрдой дорогой резво катилакстолице, сопровождали её всего восемь конных стражников с короткими ружьями, острыми саблями и с пистолетами.