Меня разбудил громовой голос будильника, вызвав желание как можно сильнее приложить его о стенку. Нет, в обычной жизни я девушка тихая и спокойная, но скажите мне, кто не озвереет, если тебя из сладкого сна вырывают под музыку "Рамштайна"?
Но, как я того и хотела вечером, я встала, с мыслью о том, что лучше немного опоздать и выслушать от мамы лекцию, что опаздывать нехорошо, чем просыпаться с неественным желанием разбить мой телефон.
Через некоторое время, после контрастного душа я решила смилостивиться над своим телефоном, тем более он незаменим в школе.
С другой зеркала стороны на меня смотрела девушка лет шестнадцати, с темными короткими волосами, узковатыми глазами с каре-зеленым цветом, где от зрачка к радужке направлялись темные лучи, глаза сияли, как два маленьких темных солнца. Широкие скулы, пухлые губы, волевой подбородок. Я не была красавицей, но в моем лице присутствовало что-то, что заставляло мужчин оборачиваться вслед.
Сейчас я рассматривала те изменения, что оставляют душевные терзания. Изменился взгляд, став более настороженным, немного изменилась форма лица.
Подправив прическу и послав изображению озорной взгляд, я стала собираться в школу.
Я училась в 10 классе. Если на вид мне можно дать шестнадцать и больше, то по свидетельству о рождении мне едва исполнилось пятнадцать. Быть самой маленькой в 10 классах, и быть одной из самых умных учеников мне было легко. В школе я была в приятельских отношениях почти со всеми, но лучших подруг у меня было всего две. Хилола и Виктория. Наша троица состоит из очень разных людей, но, несмотря на это одна из самых дружных. Мы имеем разные мировоззрения, разные религиозные принадлежности, разные интересы, но мы были и остаемся лучшими подругами, у нас есть нечто общее, объединяющие лучше чем, что бы ни было - это дух несломленных бунтарей. Нас не особо достают одноклассники, ведь могут получить на орехи, поэтому живем мы довольно спокойно.
***
Школьный день прошел спокойно и очень тихо. Как обычно я сидела на последней парте и читала книгу, ни на что не обращая внимание. Если после этого вас посетила мысль, что я плохо учусь, спешу вас разочаровать, учусь я более чем прекрасно, а на контрольных, на моем столе всегда можно обнаружить несколько записок с тривиальной просьбой "Дай списать!", а некоторые особо вежливые даже приписывали "Пожалуйста". А хорошие оценки и знания обуславливались вежливым поведением и аккуратным выполнением домашних заданий, поэтому учителя не мешали мне на уроках витать в облаках.
По-быстрому распрощавшись с подругами, я поспешила домой, что бы перекусить перед тренировками. Занималась я ко всему прочему стрельбой из лука, поэтому мой день был весьма насыщен.
***
-До завтра!
Мой крик потонул в ответных выкриках ребят.
Что ж, несколько задержавшись на тренировках, я поспешила домой, ведь дорога домой занимала около сорока минут.
Когда я сошла на остановке, я ужаснулась, было почти восемь, а ведь мои родители наверняка уже беспокоятся. А если кто-то подумал, что восемь это уже рано, то пусть подумает о том, что могли предположить родители того ребенка, чей комендантский час наступал в семь. Поэтому, стараясь сократить путь, я свернула в узкий проулок. Сумерки, тучи, что заволокли небо и туман не прибавляли мне хорошего настроения, поэтому, желая как можно скорее покинуть этот далеко не гостеприимный уголок, я прибавила шагу. Дойдя до поворота, где стены домов образовали темный угол, я услышала глухие звуки ударов, перемежавшихся со слабыми стонами. Этот звук я не забуду никогда. В раннем детстве мне не повезло наткнуться на дравшуюся парочку, и на моих, тогда еще детских глазах разворачивалась страшная картина убийства. Когда победивший оторвался от свой жертвы и начал медленное продвижение ко мне, его остановили люди, которые собрались там. В тот день все закончилось благополучно.
Сейчас, услышав еще один стон, я почувствовала, как мое сознание затопила красная пелена ярости. И я не разбираясь, кто нападал, а кто защищался, влетела в драку. Это была моя первая ошибка.
Второй моей ошибкой было то, что, заметив в руке противника нож, я не остановилась, не задумалась, а, подчиняясь слепой ярости, заставляла себя бросаться еще и еще на противника. Когда нож с противным, чавкающим звуком вошел в мое тело, я не почувствовала боли, а лишь отметила тот факт, что силы начали стремительно покидать меня.
Отсутствие боевой подготовки, отсутствие оружия, а также инстинкта самосохранения могло бы сыграть со мной плохую шутку, если бы противник не был бы ослаблен противостоянием с тем, за кого я сражалась.
На пределе сил я оттолкнулась от того, кто так неистово сражался со мной и, вытащив его нож, с силой кинула в него. Нож легко, словно бумагу прорезал черепную коробку и воткнулся в мозг. Мой разум, опьяненный яростью и уже меркнувший от потери крови лишь просто констатировал этот факт, а в следующее мгновение я оказалась на снегу. Как будто в насмешку рядом со мной лежал тот, за кого я боролась. Разметавшиеся длинные темные волосы, бледное тонкое лицо с расчертившей его струйкой крови, глаза прикрытые веками, стремительно белеющие губы... В другое время он мог бы показаться привлекательным, но сейчас с печатью смерти на лице, он вызывал лишь отторжение. Повернув голову так, чтобы мне его было удобно рассматривать, я почувствовала боль в ране и поняла, что тоже умираю. Эта мысль не вызвала во мне каких-то сильных чувств, предо мной не пронеслась вся моя короткая жизнь, а лишь по краю затухающего сознания пронеслась мысль-сожаление о том, что я погибну так глупо, так и не сумев защитить, и моя жертва была напрасна. К моему немалому удивлению, эта мысль сейчас мне казалась намного важней того, что мои родители потеряют дочь, или то, что я больше не смогу больше жить. Сейчас на пороге смерти мне лишь истово хотелось, что бы юноша, лежащий рядом выжил.
Когда я опять посмотрела на его лицо, я наткнулась на его колючий взгляд, я услышала вопрос :
- Ты, правда, хочешь, что бы я жил?
Это предложение далось ему нелегко, из его рта вылилась струйка крови. Не задумываясь о том, как он узнал это, не задумываясь, почему я хочу этого, я лишь согласно моргнула. На большее у меня уже не оставалось сил.
-Ты можешь пожалеть об этом...- Я закрыла глаза в знак протеста.
Он лишь выдохнул и начал произносить слова, что отдавались во мне гулко стучащим сердцем и предчувствием того, что сейчас что-то случится. Я оказалась права. Через несколько секунд?...минут?...веков? я почувствовав на своей руке что-то теплое и открыла глаза. Оказалась, что это была его рука. Он, лишь требовательно взглянув на меня начал речитативом произносить слова на незнакомом мне языке. Смотря в его темные, сейчас кажущиеся черными глаза я услышала тихий голос в голове, который начал произносить фразы на незнакомом мне языке, которые произносились медленно, словно давя время мне повторить их. Я, под воздействием событий сегодняшнего вечера не задумываясь, начала повторять слова. Когда последний звук повис в воздухе. Я ощутила, что мое тело начало гореть, словно в огне, но через мгновение, я почувствовала, как мое сознание уносит в темноту хоровод снежинок.
***
Дарриэн.
Сегодняшний день начался неудачно. Но я уже не удивлялся, ведь с тех пор, как Дом Смолов направил по моему следу Охотников, вся моя жизнь пошла на перекосяк. Все то, что я выстраивал в течение всей жизни, вся та сила, что мне удалось накопить, все, что меня окружало, изменилось. Больше не было уважаемого многими демонами молодого Дарриэна О"Стоуна, больше не было моей привычной жизни.
Теперь я беглец. Вне закона.
Я задумчиво уставился в окно, а перед моими глазами встали события недельной давности.
...- Господин О"Стоун! Погодите!- ко мне подбежал низший демон и угодливо кланяясь, протягивал запечатанное письмо. Я, кивнув в благодарность, забрал письмо. Уходя, заметил, что низший так и остался на месте, явно не веря, что такое может случиться. Ну, кто может поверить, что тебе свою благодарность выразил демон Высшего Круга. Но, что бы он не воспринял это как слабость я укутываясь в плащ силы, телепортировался в свою комнату. Я точно знал, что оставил этого демоненка в ступоре.
Поставив печать на входную дверь, я убедился, что за время моего отсутствия ничего не изменилось (хотя, что может измениться, если на двери стоит опознавательная печать, на пропускавшая никого кроме хозяина комнаты внутрь?) и распечатал письмо.
"Уважаемый Господин О"Стоун, к сожалению Ваши действия на человеческих землях подвергли Наше многоуважаемое общество опасности. Для выяснения дальнейших обстоятельств разбирательства, которое началось 12 августа* 5321года от воцарения Его Величества Цезарна, мы просим Вас посетить обитель Дом Смолов,
С уважением,
Первый секретарь Его Сиятельства, Элберна Смола".
Прочитав, я так и застыл с письмом в руках. Приговор. Смертный приговор. Не будет никакого разбирательства, меня просто убьют. Я, последний отпрыск Дома Стоунов, семейства, которое всегда мешало Дому Смолов. Мой клан уничтожили, когда он стал слишком силен. Вторые претенденты на трон, слишком сильные, слишком много знающие, все они погибли, и теперь, когда я стал слишком влиятелен, меня тоже решили убрать.
Решив больше не стоять, тупо уставившись в письмо, я собрал все вещи, которые могли мне понадобиться, артефакты и отправился в мир людей...
Вот так я оказался на обочине жизни, вне конкуренции. Рассчитывать на прежних знакомых не имело смысла, ведь не один здравомыслящий демон не станет вести дела со смертником, обращаться к принцу не имело смысла, ведь наверняка ему предоставили множество документов подтверждающих мою мнимую вину, а друзей у меня не было с самого детства, а с тех времен прошло более полутора тысячи лет.
Мои размышления прервало чувство голода. Теперь голод стал моим обычным спутником, ведь наесться вдоволь я не мог, потому что Ищейки могли сразу уловить мое местонахождение. А потом Ищейки просто дадут знать Охотникам, и все, мне можно писать завещание.
Выйдя на улицу, я стал, как губка впитывать эмоции прохожих, таким образом, я утолял свой голод и не светился в ментале. Когда я решил возвратиться в то место, где обычно проводил все свое время, я свернул в проулок, надеясь таким образом сократить путь до моей квартиры. Но моим мечтам было не суждено сбыться, в переулке меня ждал Охотник.
Он стоял и насмешливо посматривал на меня. У него было такое право, ведь кроме того, что он был меня старше(а значит опытнее), он нормально питался и был обучен убивать таких как я. Против него у меня практически не было шансов выстоять. Но это не означало, что я собирался сдаваться, если не получиться победить, значит, попытаюсь забрать его с собой в Бездну.
В этот раз я легко вошел в боевой транс и, сменив облик на боевую ипостась, я бросился в бой.
Когда Охотник первый раз ранил меня, я почувствовал, что мои силы стали покидать меня с намного большей скоростью, чем было положено при такой царапине. Это значило только одно - у моего противника Клинок Хараэшахра**.
Я заметил девушку, что вмешалась в драку лишь тогда, когда обратил внимание на то, что новых ран все не прибавляется и убивать меня пока никто не собирается. Охотник двигался слишком быстро для нее, но у нее было преимущество - она была обуяна Боевым Безумием***. Сначала я не обратил на это внимание, а когда до моего больного сознания дошла эта мысль, Охотник упал с пробитым черепом, а сама девушка оказалась рядом со мной.
Когда она начала приходить в себя, я осмотрев ее, увидел рану возле легкого, понял, что она также как и я уже не жилец.
Когда я "услышал" ее первую мысль, то очень удивился, вместо того, что бы думать о себе, ей было жаль, что умру я! Ладно, если бы я внушил ей обожание к себе, так нет, она явно видела меня первый раз, вступила в драку с Охотником, победила его и теперь, вместо того, что бы думать о своей преждевременной смерти, она думала о том, что ей жаль, что я умру! Когда ее изучающий взгляд столкнулся с моим, я спросил:
- Ты, правда, хочешь, что бы я жил?- эта фраза далась мне с трудом, кровь с бульканьем вырвалась из моего рта. Силы все стремительней покидали меня. Видно не только у меня, потому как у девушки на полноценный ответ не хватило сил, и она лишь согласно моргнула.
-Ты можешь пожалеть об этом...-она закрыла глаза в знак протеста. Ну что ж, я предупредил.
- Глашхир... сомэлвил... франесис... эсхарнест... хорастерн... имульрев,- слова древнего языка давались мне легко. Я почувствовал, как нити силы окутывают нас, как создаются невидимые обычному глазу связи, как наши жизни соединяются под действием древнего ритуала. Для завершающей части ритуала требовался контакт "глаза в глаза" и поэтому заставил ее взглянуть мне в глаза. Ее каре-зеленные глаза встретились с моими, которые наверняка сейчас были чернее ночи. Сначала все пошло, как описывалось в учебниках, но потом ее взгляд изменился, глаза затопила Тьма. И изменяя ритуал, она начала говорить на древнем языке.
- Стреморт грамвор элферловайн стрестмив хорсстоум грамму эрлом эф сикьюлселф.- Когда отзвучала последний звук заклинания, я почувствовал, как мир вокруг меня изменился, меня затопила сила и, сознание милостиво решило меня покинуть.
***
Екатерина.
... Вокруг меня была только Тьма. Она заботливо укрыла меня одеялом, мне было спокойно как никогда в жизни, я чувствовала себя так хорошо. Меня не тревожили никакие проблемы, никакие воспоминания не атаковали меня. Я чувствовала, что хотела пробыть тут как можно дольше, я чувствовала себя так, как будто я нашла Свой Дом.
- Еще не время...- ласковый голос ответил на мои мысли.
- Почему?...- я чувствовала себя так, как будто у меня хотят забрать кусочек моей души.
-Предначертание... ты еще не исполнила до конца свою роль в истории миров. Ты еще не заслужила место здесь,- несколько непонятно ответила мне Тьма.
- Предначертание? Какое? И, что во мне такого, что бы мне исполнять его?
-Скоро ты все узнаешь...
-Я хочу остаться здесь...
-Заслужи.
-Как?
-Просто вспомни,- когда Тьма произнесла это, я почувствовала, как воспоминания закружили меня в своем хороводе.
...Драка...белый снег, моя ярко-красная кровь...боль в боку, осознание скорой смерти.. неистовое желание о продлении жизни того, кого я защищала...мама, папа, семья...
Когда я вспомнила, я поняла. Что я должна вернуться, что бы закончит все дела и вновь оказаться здесь.
-До скорой встречи!
-До скорой встречи...- ее спокойный голос затопил сознание, и я почувствовала, как меня безжалостно вырывают из блаженства, в которое я была погружена и бросают в мое тело.
***
Тьма смотрела на свое дитя, которое пришлось отправить во внешний мир. Спокойная, веселая, грустная, задумчивая, мечтательная, она была так похожа своей непостоянной изменчивостью на нее, что становилось немного страшно за нее. Мягкая внутри, и броня невозмутимости снаружи, ранимая и одновременно твердая как кремень, невозможная в своей радости, с улыбкой на лице смотрела в глаза своему врагу, когда хотелось плакать от боли. Именно ее Тьма выбрала для исполнения древнего пророчества. Как обычно, самые лучшие были вынуждены страдать для благополучия других. Сколько их было, таких чистых и добрых, вынужде6нных исполнять волю Света и волю Тьмы, изменяясь под действием обстоятельств? Тьма надеялась, что эта девочка сможет вернуться домой...