Отсылка к "Театральному роману" Булгакова в названии безусловно есть. Но и Булгаков писал не о театре вовсе, о людях при театре. Вот и я пишу не о тюрьме...
Лишение свободы вроде не лишение жизни, как говорится "везде жизнь". И в тюрьме (правильно говорить "на зоне", а если официально - в "местах лишения свободы") эта самая жизнь имеется. С некоторыми ограничениями понятно. Так что текст этот можно назвать "Это странное слово - свобода".
Что есть свобода?- издревле изголялись философы-мыслители. И дошли до того, что "свободы" как таковой быть не может, что всегда рядышком типа длинной вечерней тенью имеется несвобода. И что смириться с этим фактом и есть единственно верный путь к свободе. Врут как обычно...
Так вот что я вам скажу. Тюрьма, в широком смысле слова - неволя, есть самая настоящая "школа свободы". А как так? - будет видать дальше...
Тюремная неволя начинается с "повязки". Повязка случается разная. Может и типа "явки с повинной". Только я такого случая не встречал. Все говорили одно - "повелся, дурак, на обещания...накрутил себе два эпизода и вторую часть...". Не бывает никакого чистосердечного раскаяния, мне не встречалось...
Меня "вязали" ординарно - со спины за предплечья с двух сторон. Место было людное, но не по дурости, а удобно для "чейнча". Рраз - и ваш "чемоданчик" становится типа нашим. И наоборот. А рядом вход-выход в людное сакральное место - подземный туалет. Много крутится страждущих, а глазка, к слову, не было. Глазок, друг мента, враг наш стрёмный...
И всё было на мази: сдал-принял - процент твой. Мало, говорите? Так это смотря от какой суммы. Взять, к примеру, колумбийский кокаин, "кокс" на сленге. К примеру, я сказал! Это могут быть и "камешки", сиречь необработанные алмазы. Мне летун из Мирного возил. С виду не очень, без огранки не сверкает. Главное, чтобы ручной дОбычи, без трещинок. Деликатная, бляха-муха, вещичка. Меня "херр" в Неметчине учил - "смотреть, Саша, плёхой штайн", и вправду - в цейсс-мелкоскопе паучьей сеткой трещинки от дОбычи гидроразмывом. Битые "стекляшки" - юбимая подстава "синевы", после "красной ртути". "Пацан, это для отражения нейтронов, уменьшить критическую массу",- впаривали "синие" туфту лоху. А я не вёлся, физику любил...
А взять банковский слиток золотишка на пять кил весом: в метро не сунешься, на троллейбусе с таким счастьем - несолидняк. Теснишься среди пипла, гремишь "дурой" о косяки...
Как по мне, не было лучше "лампочки" товара. Для лохов: "лампочка" - ампула с ... Молчу, молчу! Ампулы они всякие были - с ядом гюрзы, армянские, с альфа-фетопротеином, это такое радикальное молодильное средство из последа эмбриона, типа "последняя капля из пуповины", мне так толковали. Эх, святые-лихие, молодость моя! Помните ту песенку: "песни партизан, алая заря..."? Как сейчас - под Миассом, в лесочке, в чёрном длинном пальтеце как у Цоя, все в таком фраерились, а уже предзимье, ёлки в серебряной росе... Я с "дипломатом", скажем для примера мишметалла, в центре круга из пацанов с волынами...
Но я увлёкся. Итак, мой драгоценный читала, мы в раздолбаном жигулёнке опергруппы. На заднем сиденье, меж двух оперлбов. О чём думается залётному? Да пока ни о чём таком: где прокол?, что петь? Но ясности нет, какая-то тупость, зум в башке и хочется молчать. Куда везут? Ага, в нехороший дом...
Вот и первый допрос. Наспех обшмонали. Записную отмели. Да там особенно ничего. Адвокатиху назначили. Ну-с, приступим...
Первая песня она основная. И пропеть её надо красиво. Лучше иметь наготове. Да о таком повороте не думается. Так что "плакала Маша, когда лес вырубали"...
Запел и я свою "лебединую песню". Песню без слов, то бишь без фамилий: у неизвестного лица..., плохо помню где, "помню только, что стены с обоями"...
А был я уже типа пуганый, типа "не первая зима на волка". Пугали по коммерческой части, но тоже не по-детски, на пару-тройку условного. Через мою подпись-роспись обналичка шла. Одно дело клеилось типа рикошетом. Наезд был на афганцев. Вот где крутили пацаны! А я так, по мелочам у них обналичивался, под зубную пасту. Кинул на счёт сколько-то там, сколько оговорено конечно. Назавтра подсаживаешься в тачку типа покататься. На коленки тебе - "чемоданчик". Помните песенку "А поезд тихо ехал на Бердичев..."? Только в чемоданчике том не "свидетельство о браке", а чистый нал, заморишься пересчитывать. Я под конец уже и "верил на афганское слово". Афганцы чухнули, вроде под Москву, я только их фоты видел, на ментовской доске "Разыскиваются". Так, интересовался мимо проходя. И сейчас интересуюсь. И вам советую. Интересные бывают случАи... Дело без людей затихло, слава те Господи.
Другой раз "было-дело" куда серьёзнее. Пацаны внаглую ломанулись через границу с мишметаллом. Вышло нехорошо, "боком" как говорится. Двоих погранцы малёк подстрелили. Я тех местах бывал. Внизу, под дорогой - кипит Тисса. С другого бока - стоят говерлы, типа сопки. Я и трембиту слыхал. У неё три ноты, как у пионерского горна - ту-ту-туу...
Но не докатилось следствие. Пацаны пошли в отказ. Свою пятёру взяли "на одной ноге". Сидели красиво, с гревом. Мне была большая наука, типа "от тюрьмы не зарекайся". Я и теперь не зарекаюсь, хотя и зубы съел, и печень прОпил...
Песня была красивая, про то как я не при делах, только беспонтовая. Сразу как расписался под "песней": "с моих слов записано верно..." - очная ставка. Вот где встретились, шер ами! Пой, голубчик, а я послушаю...
Что ж ты всю "малину" палишь, говнюк? Ладно только бы меня. Может ещё свидеться доведётся...
И вот ты уже и подследственный, типа "в круге первом". Завершается сей круг занятной процедурой: откаткой отпечатков - чик-чик-чик, пальчик за пальчиком мажется чёрной-пречёрной мазюкой и прокатывается по белой-пребелой бумажке. Всё - теперь "хранить вечно" в виде формулы, единственной и неповторимой. Торжественный момент, я скажу...
В подследственной "хате" тебя отпускает. Ты типа дома. Дом этот - "тюрьма". В доме том есть всё, что в принципе человеку надо. И такая первейшая штука как свобода думать и мечтать, "гонять" по-тюремному. Зек гоняет во всех своих ипостасях - подследственной, подсудной и осУжденной. Сперва он весь в "делах" - где следак копает?, что "поют" подельники? Свиданки-передачки там, спору нет - важнецкий момент, но главнее статья-срок. Под следствием зек живёт упованиями. Его и ловят на них как на живца. Мол, скоро будешь дома, с милкой, мамкой и детЯми. Расскажи только как оно было, "спой, светик, не стыдись". Понимающие, то бишь ранее судимые, толкуют фрайеру: "не верь, не бойся, не проси!", пустое - фрайер верещит: "хочу харчо" и баланду не жрёт. Баланда - это похлёбка, суп на воде, а не на мясном бульоне, горячее, "положняк", положенное по праву. Прав у зека децл, децл это "немного", но имеются-таки. Ох, "знал бы прикуп - жил бы в Сочи", имел бы тюремные "понятия" - и тюрьма тебе не тюрьма, а типа дом родной...
Есть мнение, что тюрьма меняет человека. Я не заметил. И Дос не подметил ничего такого, обитая в Мёртвом Доме. "Каким ты был, таким ты и остался...",- поёт народ. Есть даже такая сентенция: тюрьма, как и музыка, человека делает крепче, а негодяя - плоше. Я не Дос, но тоже не дурак - соглашусь. Как про себя, то стал куда жёстче, безчувственнее как бы. Тюряга типа обжигает, или закаляет, если хотите. "Умри...",- вот оно главное зечье понятие. "Может тебя пожалеть?",- глумятся над слабаком. "Страдануть" - обыкновенное тюремное дело. А не можется - "вешайся", советует пацан и сплёвывает под ноги...
Я намеренно без подробностей: как загибались в осуждёнке, в этом "круге втором", 45 пар "грешников" в ожидании этапа. Шконарь один на двоих, кемарили типа посменно, на одной простынке и подушке, всё пропитано потом хоть выжимай. Стирать? Пустое - неделю будет сохнуть. А и шлёмка - тюремная ляминевая миса, тоже одна на двоих, только ложка своя, родимая. Из одной шлёмки двое хлебают, говорю. Кому не понятно? В 98-было, век воли не видать...
Ясный пень, были хаты покультурнЕе. Но я в такой кантовался. От духоты пацаны, у кого сердце, отключались. Таких тянули оклематься к воздуху, к окну, забранному "намордником" - это частая обрешётка на окно, оттого и нет тяги, дверь тоже плотно прикрыта. В ней только окошко - "кормушка" по-тюремному. Как в той загадке про дом без окон и дверей, "полна горница...?,- "ЗК"! На это, впрочем, имеется и другая типа загадка: "ни вздохнуть, ни пёрнуть, что такое?". Ну вы догадались...
В "круге втором" свои надежды и упования. Прежние развеялись на суде, что признает невиновным, за отсутствие "состава" и освободят прямо в зале суда и кинутся в обнимки мать родная и жена законная...
Как же, как же - зря следак с прокуроскими пахали как папа Карло, всё запрашивая и всех опрашивая, кого и с пристрастием. Каким? Конкретный пример с соседнего шконаря: две недели жрать не давали, почки отбили до этого самого - "недержания". В отказ пошёл, а прямых улик не было, так - мнение стукача. И всё зря - впаяли семёру, зазря здоровьем рискнул. Так что заткнитесь со своим "соблюдением законности"...
А этапа нет и нет. И аппеляционка рассмотрена. И с адвокатом попрощались: "спасибо-пожалуйста-чтоб ты сдох!", и свиданка была. Через стекло, правда, и через переговорное, чтоб маляву не просунуть, а оттуда наркоту или колюще-режущего. Я шучу - и передачку перетряхивают, и письма цензурят, чтоб ни-ни... И всё одно шмон за шмоном: "без вещей" в отстойник загонят и ковыряються. Потом открылось - на зоне, куда определили, кипеж. Блатные с активом сцепились. Зашли на зону бойцы спецназначения: кого в больничку с переломами, кому срокА накинули...
А я уж и загнивать начал. Молочница по пузу и трофические язвы по голеням. "Гнить в тюрьме" это не поэтическое выражение как лохи думают, это лютый реал...
В целом в круге втором ещё нет эндлёзунга только в моменте Любви, нет понимания, что семье боле не бысть, что... Ну об этом чуток дальше. А вот Вере с Надеждой в основном уже кирдык. Так им, дурам, и надо. Проехали...
"Лишь только бы тройка не сбилася с круга...",- пел пронзительно Малинин. Это он, видимо, о круге третьем. Вступим же на него ничтоже сумняшеся. А красивше сказать - влетим на этапной "тройке"...
"Птица-тройка" - мутил припадошный Николай Васильевич. А это "автозак" - птенец приснопамятного "воронка": внутри - клетки с жи..., извиняюсь, зеками, у двери - боец, с чем не помню, а врать не стану. Да и ночь была, для этапа самое время, чтобы лох не видел и вопросами не заморачиваться. Везут на станцию. Конечно без перрона и оркестра на нём. Моя, к слову, пела одну только песню и то раз только и слышал: "сиреневый туман над нами проплывает...". Я подметил - у красивых баб всегда красивый голос, но не поют, типа стесняются. Парадокс! Или только это они мне не пели? У дружбана первая законная красиво пела "и вот я, институтка...". Тяпнем, бывало хорошего спиртика...
Кстати, о птичках, в смысле песнях. Что на зоне крутят? Попсу качественную, только не блатняк. Круга, правда, слушали - "здравствуйте, я говорю вам "здравствуйте"...", очень любили. "Белого лебедя" Танича. Из последнего запала "птичка синяя" Новикова, что "в окошко постучала и твоим голосом сказала - "улетим"...
Вот и довелось резким осенним рассветом, в типа сиреневом тумане, уже и щебёнку подёрнуло инеем, грузиться в "столыпин". Не торопите только меня, дойдёт и до "самого главного". Я и так многое пропускаю - и как литр чифира перед этапом "на факелах" (из приговоров) подняли и потом чуть не до рассвета пели...
Ладненько, мы в столыпине, мой непоседливый читала. "Мы едем, едем, едем" - в края "не столь отдалённые", в круг третий. Приехали. Не сразу, была и "пересылка" и опять автозак, утрамбованный как метро козлами в час-пик. Я всё ж "коней своих стегаю, погоняю...", мелочёвку пролистываю. Один "интересный момент" всё ж упомяну - перед вратами в "круг третий" зачем-то всем присесть на корточки указали, по бокам этапа пара овчарок с чёрными языками до земли...
Только не ждите "вагон и тележку" тюремной экзотики. Хотя не без того. Вспомнить хотя бы "баню" без горячей воды. Зима. Что-то где-то прорвало. А подмыться - святое дело! Вот и пляшут зеки под ледяным душем с матерными прибаутками. Со стороны лоху не просечь в чём юмор - от тел пар, морды красные. Только что вместо млявости некое кипешение и шустро растираются... А насчёт как в тюряге бывает посрать-посцать так бо-ольшой рОман можно нацарапать. Обширная тема до невероятности... А взять вопрос "пайки", когда перловка соляркой шмонит. Не пробовали? Ну так пожуйте резиновый шланг смеха ради...
Ну уж нет, обтерпитесь, смотрите чернушные сериалы, в них вам мозги капитально прокомпосируют, про ужасы карцера типа. А ужасов всего два - когда курева нет и когда зубы болят. А так - черняга каждый день, а через день и с баландой. Кишкоблудие вообще типа смертный грех. Я лично взял голодовку. На седьмой день уже и жрать не хочется... Ну, штаны придерживать пришлось, не без того...
Возвращаюсь к своим "баранам", а красивше сказать, "верным подругам" - Любви, Надежде, Вере и "примкнувшей к ним" Свободе. С кого начать? Хорошо, со свободы, будь по-вашему. Во- первых, слово это очень официальное, можно считать не русское. Не "свобода", а "воля", не "выйти на свободу", а "откинуться" - поправит зек лоха,- не "тюрьма", а "дом родной", следи за базаром...
Не по мне гнать философский порожняк с очёчками на кончике носа... Волю чуешь как и воздух, когда не хватает. К запретке приглядываешься. А если что на горизонте рисуется - смотришь, смотришь, смотришь, смотришь... На птиц само собой - кроме голубей, тех ловят на петельку, ошпаривают, обдирают и варят в литре. Тупая птица, без повадки. Любимая пташка - синичка, снегири не часты. А что журавлиный клин сердце рвёт...
На прогулке, если в СИЗО или БУРе (блок усиленного режима, по-нашему "кича") хмелеешь типа. Особо если на излёте зимы - "опять весна, опять грачи, опять тюрьма, опять дрочи", есть такой тюремный стишнячок...
Воля бьёт по мозгам по откидке. Сильно. Типа с размаха. Первые сто дней. Любой дембель вам скажет, не только зек. Копится в неволе некая "химия", типа лёгкая наркотА. Есть такое, и не спорьте. Вырвалась пружина - дзынь, и дрожит, пока не успокоится. И водка как в малолетстве не глушит, а уносит. Бабы все красивые... Откидка очень короткой юности навроде. Эх, "где мои семнадцать лет?"...
"Суду всё ясно". Едем дальше... Надежда. "Эх Надя, Наденька, мне б за двугривенный любую сторону твоей души",- пел Шалвович для понимающих. Понимающих, что цена надежде - воистину двугривенный, как по тюремным понятиям - пайка "беляны". Но не без неё: что ни год гуляет по зоне "параша" - будет "скощуха", то бишь амнистия. И гоняет зона за скощуху битый год. Половина зоны, у кого не "тяжкое и особо тяжкое", прикидывает *** к носу как оно обернётся: нарисуется УДО по трём четвёртым отбытия срока?, а "химия" по половине? Хотя прошареные, типа РЦД (рецедивист) учат дурашек: "тяни срок, откидывайся по звонку типа с концами". А то будешь у ментов на крючке, если не будешь "стучать" - вернёшься по административке. На грамотных зонах за откинувшимся шконарь держат полгода - как раз успеть подышать этой самой, будь она неладна: попить водяры, пошшупать тёлок, послать участкового... И крутануться в ментовском колесе: КПЗ в "участке", СИЗО родное, ну и "здравствуй зона, Новый Год...". А с химии на моей памяти много кто воротился на типа намоленное место. со словами: "ну его, формальдегидом дышать...было бы за что...дурилка картонная, а не химия". Обманчивая она дамочка, Надежда - подразнится и типа не даст, продинамит...
То ли дело Верка, в смысле "вера". Тут по всякому случается. Зоны крепко церквями окормляются и типа "ксендзами охмуряются". Уже в кругах первых гуляют по хатам разные писания. А и чем, скажите, заняться бедному "зе-ка"? В картишки нииззя, дрочить под одеялом - так это момент... "Водка поможет, а Верка спасёт",- пел Владимир Семёнович, уточняя,- "Но не помогли мне ни водка, ни Верка...". Как вам сказать - вера, она ведь не в Бога. Она - в человека. Если ты человеку не веришь, что он типа товарищ и брат, а не кидала конченый... То хоть ты лоб разбей! Не встретил я в тех "местах" избранных к служению. Наивных - да, простых-хороших - тоже. А верующих - нет. И не спорьте.
А насчёт веры абстрактной, в справедливость типа... Помнится пацан: подслеповатая дура "опознала" как насильника. Получи пятнашку, да при живых жене и дочке. Ещё был случАй: подобрали на рельсовой путе жмура, а чувака около видели. То же самое. А я приговор читал - нитки белые... Я жалобы пацанам писал. Ещё в сизухе пошёл по этой линии. В хате были кодексы, а главное - определения Верховного суда по делам с фактурой. Наблатыкался капитально. За так расписывал, мзды не брал. И цыбика чая не взял. Из принципа. Всем отписка - "оставить без удовлетворения", только одному статью заменили на правильную и два года скостили. Мы с ним даже братанулись. По откидке встречались. Экстази баловались. Он свалил в году пятом в легендарный Бруклин, откуда рэп и брейк и прочий стриткульт. "Гуд бай, Америка-да...",- поёт "наутилус" о том, чего уже нет и в помине. С той поры кантуюсь с козлами, типа сирота казанская... Как тебе там живётся-можется, "Толстый"? Погоняло такое было у братанА...
Что там осталось? Любовь... Дайте собрать мыслишки. Ну опять и снова: тюрьма прорезает и эту тему. Типа взбалмучивает естество. Как свет фар пришпиливает к стене. Со мной раз так было...
На воле эту самую любовь, про душевную говорю, и не видать. Размазана по будням, делов хватает...
А в тюрьме она есть. Не видима, но есть... Она в письмах. Но за письма - во второй части...
А наяву я такое чудо видел уже по откидке. Помогал, типа как бывалый, сокурснику-однокорытнику сына залётного греть. Так в очереди к сизошному доктору - ксиву передать что "больной, совсем больной", разбазарился с фифочкой. Фифа центровая - директора завода шестерёнок. Огненная. В моём вкусе. Не-е, даже и не подумал... Мою покойную напомнила темпераментом. Это особая повадка, типа Кармен, а у русских - Маргарита булгаковская. Я даже дёрнулся конкретно помочь, был у меня знакомец - инструктор президентских телохранителей, птенец Шаолиня между прочим. А там говна не держат... Был, да спилсЯ и окочурился уж... И номерка не оставила, только мужнино ФИО. Так что есть она, любовь неземная, сам видел...
А так - или нечто животное, и говорить не хочу. Или "нашла себе другого", а у соседа по нарам и родила типа святым духом, без единой длительной свиданки. Тот год с лишком потом доказывал по судам что не его приплод, экспертиза его спасла от алиментов.
Получается что остаётся с зеком в круге третьем только Любовь. Она как швайка в сердце, выдернешь - смерть...
Я три чужих переписки читал. По необходимости. По ходу "дела", так сказать... Так по делу обычно три строчки, а потом соплей на три листа. Зла не хватало. Дуры эти бабы как есть...
Ещё такой гнилой момент есть на зоне - охота на "заочниц". Заочница, научно говоря - незнакомая корреспондентка, алчущая любви и семьи. Как говорится хочет "конфетку съесть и на-*** сесть"...
А попадает она прошареному зеку "на раскрутку", на передачки-бандерольки, деньжата на ларёк. Доходит и до сочетания. Хозяин сочетает, типа благословляет. Ну и длительная свиданка полагается - мечта зека. Есть правда и подлительнее холява - больничка. Но туда попасть оченно не просто, "как верблюду пролезть в игольное ушко", красиво сказано в одной наивной книжке. Я в больничка месяц чалился. Лепота! Пайка типа диетическая - пюрешка со сливочным "с маслослом", "и компот". Машинки с демидролом, за баксы ясный пень. А баксы со свиданки той же. Жонок не шмонают...
И до того баб эта жажда любви-семьи слепит, что лезут сами в голодную зечью пасть. Не понимают, что зек и есть то самое исчадие ада, дьявол во плоти. Что жрёт человечину и не давится. Я потому "с администрацией не сотрудничал", но и с блататой не водился. Хотя и подкатывали с уважением - "мы пробили, ты мафия...".
У меня есть стопка писем. Красной резиновой перехвачена. Мой собственный тюремный роман. От зоны остались письма да карточка поверочная картонная замусоленая. "На ей" - фотка с выпученными глазами, ФИО, статья, "окончание срока": год-месяц-день. Оттого замусоленая, что каждый божий день дважды поверка: вертухай читает с карточки фамилию, ты вякаешь имя-отчество. Карточку - в коробку. Должно сойтись. Если нет - беда. Ищут пидора. Зона стоит-ждёт. Нашли, дрых на третьем ярусе. Да-да, шконари в три яруса. Проходы как в подводной лодке, полметра от силы. Ночью угар. Мужики налупятся перловки с чернягой, набздят хором, аж гляделки режет. Отвечаю: миллениум, то бишь двухтысячный год, ИТУ 15/1...
Скажете - вокруг да около, давай уже за любовь. Так ведь больно тронуть! Любовь это типа открытая рана. Болит. Как фантомная боль у безрукого-безногого. И чем дальше тем сильнее. До стона. А вспомнить - как соль на рану...
Не зря любовь считалась и считается помешательством. Типа лечить надо нейролептиками. Не поможет! Я в дурке одну на этой почве свихнувшуюся встречал. Сидит на лавочке, смотрит вроде - и не видит, можешь рукой перед глазами махать - не моргнёт. Она там, в круге третьем, где разлука жжёт, душу обугливает. Страшно...
Сохранилось одно жонкино письмо. Тётке. Подследственного времени. Там такие слова обо мне: "Он отец детей моих и муж перед Богом...". Красивым почерком отличницы. О вас так скажут? Вас поймут и простят? То-то же...
Второе письмецо, точнее малява в передаче. Я уже в осуждёнке. Подписано девичьей фамилией.
"Сашка, я очень скучаю без тебя, тебе просто не передать. Здесь всё идёт кувырком и нет возможности дать тебе почувствовать это. Спасибо тебе за всё, что ты для меня сделал. Я самый счастливый человек, потому что у меня есть вы - наш сын и ты и я привью в сыне такую же любовь к тебе как и моя". Сын - это младший. Родившийся у зека. Ему это через годы аукнется, контора помнит... Ещё был старший и средняя дочка...
Красиво? Вы поверили? И я, дурак, верил. А уже полгода жила с другим. Оттого и фамилию типа сменила...
Кормильцев, гений русской рок-поэзии, сочинил, а Бутусов спел: "Но я хочу быть с тобой. Я так хочу быть с тобой". Это типа о ней, о "невиданной любви"... И дальше: "пожарный мне выписал справку, что дом твой сгорел". Всё верно - нет у зека дома. Был и не стало. Типа сгорел. Осталась память. Легенда. Можно считать выдумка. Как из мелкого наводнения придумали Атлантиду. Так и жизнь человеческая - не факт, а легенда. А любовь разве нет? Ну какая в семье любовь?! Голимое сожительство, коитус по научному. И совместное ведение хозяйства...
"Ходу, любушки милые, ходу...", пел-вспоминал Володя Высоцкий... Следующее письмо - уже на зону: "Прошу тебя учесть, что у меня сейчас совсем другие планы на дальнейшую жизнь, из которой я исключаю тебя. То есть я намерена подать на развод, так как шлейф судимости не нужен моим детям. Мне нужно сейчас исправить свою главную ошибку: иллюзию о счастливой семейной жизни с тобой. Я "умерла для тебя", как когда-то ты периодически "умирал" для всех нас. Время платить по счетам!". Забегая вперёд - ей тоже придётся "платить по счетам". Алкаш, с которым она спуталась, превратит её жизнь в ад. "Это была ошибка",- скажет она в последней встрече. Но я не простил её. Бог мне судия...
И всё же приписала: "Я приду на свидание, но думаю, что оно будет последним. Я же любила тебя! Поверь, мне тяжело уходить от тебя, ты был мне дорог, но пути назад нет. Поздно!"...
Сердце рвётся? И не говорите, "душа болит..." как поёт Шуфутинский. Но я хочу рассчитаться с прошлым. У меня ещё остались кое-какие "делишки", кое с кем поквитаться... Вот сижу на чемоданах, а если конкретно - с сумкой через плечо и дурацким рюкзаком к ЧМ по футболу в ЮАР... Приплёл Шуфутинского. А что - у чувака есть пара-тройка вещиц. Вот эту я любил: "Надену шляпу чёрную. И кожано пальто. И упаду в ночь тёмную типа инкогнито...". Слушал её на "базе", в смысле на турбазе. Мы с пацанами там типа легли на дно "как подводная лодка" после одного дела...
А теперь впереди у меня "дорога дальняя", позади - ничего. Смерть нас давно разлучила...
Что я ответил? А ничего не ответил. Поначалу не до титей-митей. Сестра передачку подогнала с сигаретами, чаем и тушонкой. А в соседнем отряде подельник нарисовался. Хотя такого не водится, мало ли какие рамсы... Или оперчасть мутит? Концы ить у меня, а я не раскололся, троих отмазал. Одного как потом прояснилось - почём зря. Стукачок оказался... Предачкой распорядился, к слову, как последний лох педальный. Мол, берите, мне не жалко. Мне ещё с воли подгонят. Как же, как же, тушонки и сервелата больше в глаза не видел, самое большее - сало. И никто толком не поделился. Вот и вся цена тюремному братству. Говорили, правда, что это такая зона гнилая, типа розовая, без воровского порядка. Не знаю, не знаю... Так что сразу ко второму письму...
"Вещи соберу. А если не будет денег, то прости. Только Господь оказывает реальную помощь и Благословение. Пред Ним и склоняюсь".
Раз помянут Господь: на зоне обнаружились аж два очага культа. Один очаг православный, а другой - американский, пятидесятнический. Я к обоим приписался "погреться". А ещё в смежном отряде обнаружился крутой эзотерик с уклоном в сверхспособности. Взялся обучить зеков китайской грамоте и генерации энергии Цзы. Говорят, есть такая.
Я и на эту шнягу подписался. Правда китайская грамота мне не зашла и от китайской жизненной энергии я уклонился. Что китайцу хорошо, то русскому - смерть. Полезли эзотерики всем кагалом под пожарный кран обливаться, а мороз был... Ну и загремели на больничку, даже гуру ходил весь в соплях. Не прокатило с энергией Цзы.
А вот сошествие Духа у пятидесятников на сходках видел. Отвечаю. Только сходит он как-то криво. На психопатов типа. А у меня была ксива "психопат". Позаботился под следствием. Мол мурашки-букашки ползают по личности. Предстал перед дуркомиссией. Типа как бравый зольдат Швейк. Комиссия из трёх докторов, во главе с завотделением. Вспомнился по случаю Высоцкий: "доктор действовал во благо, только благо не моё". Тут как начал этот "зав" наседать за Марс! "А скажите, каким образом они с вами сношаются? Вы слышите голоса или они указывают вам прямо в мозг?". Я от такого оборота дела малость о*уел и даже, помнится, взопрел. "Мой диагноз паранойя. Это значит - пара лет.",- из той же песни. "Нет-нет-нет, постойте братцы. Он наверно пошутил", это уже из другой Володиной песни, но лучше и не скажешь. Очканул я крепко, прямо сознаюсь. Чего? Так ты до конца дней будешь под дуркой! Типа пожизненно. Уж лучше под ментовкой, временно.
На вопросник коварный ответил. В них на ассоциациах ловят: "любите ли вы голубей? - где труп зарыл!?". А вот с головоломкой еле справился. Нечто из картона разрезано, а что - *** просцышь. Я думал - слон, оказалась пятерня, ладонь то бишь. А у доктора секундомер. И он уже "озарился изнутри здоровым недобром...". Ещё секунда и зачислят в идиоты, в компанию к бравому Швейку... Короче, пронесло. Записали эмоционально лабильным психопатом. А это никак не отмазка. "Все мы немощны, типа полудурки, ибо чловецы суть", сказано в Писании. И зона того же мнения.
Так что поглядывал я на служениях на соседей, которых святым духом колотило и в слезу вгоняло, и радовался своим крепким мозгам. Не нужна мне такая типа "вера", от которой "кукушка" отлетает...
А вот песни пел в охотку. "Голубица, моя, голубица..." нравилась. У православных - "Господи, помилуй, Господи помилуй, Господи поми-илуй...". И кусочек печенюшки под ложечку кагора церковного... Хорошо, но мало!
Дело шло к длительной свиданке. Зек сильно ждёт её. И не только что подгон, а кому-то и баксы, за характеристику на УДО надо отрядному забашлять, а скорее что ниточка к прежнему миру, который был "до того". Да так у зека и замер. А на воле "всё течёт, всё изменяется", учит продуманый философ, "няма таго, што раньш былО", поёт-заливается "пясняр". Канул, зек, твой прекрасный старый мир. И больше ему "не бысть". Откинешься - увидишь. "Всё отберут у казака. Ну а пока. Гуляй пока!"... А пока - длительная свиданка.
"Знай, в тюрьме выживает только Человек, а не (неразборчиво), которая не состоялась ни в чём. Отбрось гордыню величия.Бог даёт тебе последний шанс. Научись слушать Его и благословения не замедлят. Я приеду к 10:00 и буду до 16:00."
Свиданка получилась короткая и ровно такая по смыслу как Солженицын описал в "Круге первом". Мало о чём говорили. Слишком тяжело. Смотрели один на другого, типа запоминали. Она - в вычурной шляпе с полями; ей шло. я - в клифту тюремном. Клифт это типа китель, только без подкладки. "А на груди яво свяркала..." - бирка с ФИО. Я бодро наворачивал со сковородки поджарочку, прихлёбывал кифирчик. Сытости не было. Обожрался как есть, но донёс до отряда и блевал уже там, какой-то белой жижей...
Вот и вся любовь? Не торопитесь, мои беспонтовые читалы. Всё только начинается. Как там у Петрарки - "Свой путь земной пройдя до половины...". Любовь ведь лишь малой частью на земле, а с большего она как в песне - "там, за облаками, там, за облаками...там, там-тарам, там-тарам...". "Сильным даётся радость...", учил поэт-забулдыга. И не любившим - тоже, подсвистываю я... "А слабым даётся печаль...". Вот и любившим она даётся. Она и есть наказание в круге третьем, из которого хода нет. Нет откидки. Так и будешь гореть невидимым пламенем, как спирт горит. Пламя это незримое с годами выжигает всякое-разное, особенно радостное до алого мяса. И остаётся от человека типа тень, тот самый живой труп...
"Твоё согласие на развод и именно такое, какое я услышала, сделал настоящий мужчина. На сердце у меня грусть. Никогда не предполагала, что у меня будет другой муж. Но обратного пути нет...
Мне очень хотелось прижаться к тебе в тех стенах, но ты называешь это "телячьи нежности" (очень глупо)... Если ты любил меня - сохрани свою любовь, она будет понятна только мне (старательно замарано, но я разобрал). Прости, прости, прости. P.S. Нет, не надо любить меня, мне так будет легче.".
А я и не прошарил ничего. Какая была буря в душе у человека. Сидела и молча смотрела. А я молча жрал. Вот и вся любовь, со стороны если смотреть. Всё таки потёмки человеческая душа. А уж женская и подавно...
Больше таких надрывных писем не было. Можно сказать семья перешла на дистанционку: "Малыш ходит по квартире, держась за мебель. Ест всё. 6 зубов. Болтает без умолку, абракадабру какую-то, но чётко и последовательно. Глазки серо-голубые... Жди документы на расторжение брака... Давай наши дальнейшие отношения рассматривать как деловое партнёрство. Я извлекаю пользу для себя, ты - для себя." Или такое, весеннее: "Я уже посадила морковь, свёклу, редиску, лук-батун и чеснок. Твоя груша прижилась."
Прошла скощуха, годок списали. Но пайка по прежнему никакая. Черняга крошится, спецвыпечка называется: черствое-плесневелое размачивают и по-новой пекут. Баланда к пайке под стать: или чистый рататуй (сверху вода, а снизу - ***), или "уха" исключительно из голов и плавников, "ухуеешь" от такой... Зона голодала, дело шло к буче. Отвечаю - 99-й год. Даже была комиссия из ЛондОна про пайку и тараканов. На свиданке один сиделец расписал; зона была с вы*боном, с иностранцами и ментами. В моём отряде было два мента, два ниггера, "китайчонок Ли" из Харбина, два пшека, чеченец, таджик и аварец. Типа каждой твари по паре... Я зафрендился с одним нидерландцем - контейнер шмали подогнал чувак! Атомный мужик - на Филиппинах был, в Амазонии малярию подцепил, в Германляндии три года взял. Жив ты Франц? Помнишь меня? А я тебя помню... А ты как - Марек? Была параша, что ты в Швеции торчал... А Збышек наш до воли децл не дотянул. Чифирнули за откидку перед отбоем, а у него шунт был в сердце, ты в курсе. Только прохрипел - "Саша...", и лёг пластом. Я его одеялко себе заныкал, моё поплоше было, покороче...
Едем дальше. Стоп - приехали: "Хочу полностью освободиться от мыслей о тебе, поэтому не могу видеть твои вещи. Освободи меня от этого. Молю Господа дать мне быстрее спокойствие".
Откидывался я в трико и тапочках; тюремный прикид и лабутены надо сдать. Бомжом. Но была чуйка резкого полёта. Что выдержу всё. Что одного меня им не взять: "Держитесь, гады. Держитесь гады...".
А ещё я потерял две квартиры и загородный дом в три этажа. Потерял с лёгким сердцем. Тюрьма освободила меня от бремени земного. Освободила к новой жизни. Где год за три и ничего не надо. Низкий ей поклон...
Теперь я смотрю на это время как через холодное стекло. Покойники так смотрят на нас дураков. На нашу суету. Смерть освобождает. А кроме неё - тюрьма. Как-то так...
Больше свиданок не было. "Бывшую" как типа бывшую родственницу завернули. А родаки не пожелали. Была хорошая передачка, да забыли в суете сумку с колбасой и прочими бациллами. Мне друг-одноклассник рассказал как было, через 20 лет... А и передачка вышла последней. До звонка сидел на положняке. На перловке, "шрапнель" по- нашему. До сей поры уважаю...
Дальше в письмах в основном про детей: "У нашего малыша вышли все зубы. Говорит: ма-ма, дай, тади (отойди), на-на (не надо), та-та (кто там?), зи-жи (всё что едет и гудит), зя (нельзя, ма (нету, закончилось). Знает и показывает глазки, ушки, носик, какой большой, хлопает, танцует, умеет жалеть, не любит, когда кто-то плачет. Всё понимает, несёт горшок, убирает игрушки, вытирает стол. Не любит поликлинику и скопление людей, к детям идёт первый. Вообще чудесный и очень хитрый."
"Девочка стала много читать, ходит в две библиотеки."
Ну а на зоне всё путём. "Всё культурненько, всё пристойненько, и закусочка на бугорке", как пел про кладбище приснопамятный бард... Идут этапы в карантин. В пенсионном отряде вешаются, хотят даже убрать турник, прозваный "виселицей". Пустое. С третьего этажа выкинулся пацан. Хорошо что насмерть. Отправили команду тубиков - доходить. Мне на больничке санитар (тоже из зеков) рассказывал как их там "лечат": "как жахну хлорки - тубики лёгкими только так плюются...". Меня бог миловал. Или что привитый?
Миллениум встретили круто. На свободном шконаре насушили крошек из черняги и беляны. Сварили сгущёнки. И забацали тюремный торт как на картинке! Вынесли на мороз на столешнице, вчетвером. И под куранты да ельцынский отходняк ка-ак под чифирчик вломили... Что всех наутро пронесло. Нет, "не очко фрайера губит, а к одиннадцати туз"...
Сохранилось для истории (шучу) и парочка моих писем. Они краткие, типа деловые: "Очень рад буду, если в новом браке ты получишь хотя бы часть того, чего тебе не доставало. Для меня ты останешься приятным воспоминанием. А вот дети - предмет моего личного долга."
"Малышу особое внимание. Это будет удивительный человек. Ведь родила ты его можно сказать "от Духа Святого" и стоя. Так рождались великие люди, например, принц Гаутама, известный как Будда."
Должок свой я отдавал без года 20 лет. Старшему купил комнату. Жалко, что он просрал талант: в 15 лет писал картины что и в Германии показывали, и в частную коллекцию что-то ушло. У меня есть его пара акварелей - фонари, церкви. Техника зрелого мастера. Но не случился новый Шагал, попёрли пацана из художественного лицея за неуд по английскому, а на деле - что за него не башляли. Есть внук...
Младший, я как в воду глядел, оказался типа вундером (вундеркиндом). С трёх годиков как посадили за комп, так и упал на игры. А с тринадцати начал своё лепить: "Naruto world". Кому интересно - можно глянуть, ник - "evil". Сейчас где-то в Европе, вроде в Амстердаме, в пятизвёздочном готеле обжился, на мобилу скинул видос - нештяк обстановочка. А я ему однокомнатку отписал, в хрущёбе, но с капремонтом...
А вот дочке пока должен. Хотя как сказать - мужа нашёл кошерного. Снюхались. Ещё бы - королева красоты не помню какого района, в трамваях клеились... Пока по европам гастарбайтерничает. В Берлине немчуре что-то строил, потом австриякам, теперь у макаронников в Альпах, далее по списку - Швеция... Есть атомная внучка. Танцует и, бог даст, запоёт - голос низкий, на контральто, для шансона самое то. Вперёд забегаю...
До звонка оставался год. "Он трудный самый...", поётся в песне. И правда тяжко, как бабам на сносях. Уже и базар не в тему, и от чифира воротит. Потому и срываются зеки в побег чуть не перед самым звонком. Мочи нет...
Но я уже где-то отмечал: для кого тюрьма, а для кого -... правильно!, дом родной. Вон сидит на лавочке мужичок и в натуре плачет. Просил хозяина оставить, мол какая-такая "воля"!?, ночевал в свинарнике, а тут - пайка, баня и стираное бельишко. Был случай - три дня искали зека вытурить, с собаками! Зашился на промке в люке, а хозяину втык от прокурора - найти живым или мёртвым!
Всё, финита, пошла движуха на откидку... От чифира уже чёрные зубы; пасть как у волкодава. Раздаю брахлишко и - обещания... Планы - межконтинентальные, от Африки до Вьетнама. Сам себя накрутил, да и поверил в собственные сказки... А пришлось каждой чиновничьей мандовошке кланяться и ментам сладко улыбаться, что пока нет паспорта - поэтому не работаю, живу у товарища, но обязательно зарегистрируюсь, не пью и не тянет, улицы перехожу строго на зелёный...
Тюрьма откидкой не заканчивается. За ней - надзорный срок на годы. А "печать" - так на всю жизнь. Но это отдельная тема...
Из последнего письма, типа вдогон: "Малыш ходит в сад. Оттуда принёс кучу матерных слов, хотя прекрасно знает, что они плохие. С едой проблемы: мясное не ест, любит конфеты, селёдку, бананы и напитки. Сообщи когда выпускают, отправлю детей тебя встречать."
Откидка мне сильно запала. Тебя объявили. Идёшь мимо отрядов. Зеки кричат вразнобой. Зона провожает: "будь, братан...", помни, не забудь... У Шукшина в "Калине красной" красиво за откидку - зек типа летит, под оркестр откуда то с неба...
Никто меня не встретил... А как встречают! Кого всем семейством. Кого кенты на бумере, да сразу с тёлками и киром. Кого солидняк на мерсе... Я зыркнул - никого, постоял-постоял, и на остановку...
Осталось пару строк добавить. Но тяжко как-то. Завтра допишу...
Как обзавёлся однокомнаткой начал перетаскивать детей. Бывшая не работала, спивалась. Жила-пила на мои алименты, ещё и "новому" на пузырь хватало. Я на двух работах загибался... Последнего детёнка выдернул уже из-под детдома, с повадками Маугли. Меня он так и не признал...
Она, не знаю как сказать - нет, не "бывшая", "прошлая" что ли, наложила на себя руки, как раньше изъяснялись. Пропорола себе причинное место... Трое суток в коме и - всё... Какая таки сила была в человеке! Жить каждый горазд, само собой выходит. А ты попробуй умри в сорок-пятьдесят. То-то же... Я на похоронах не был. Меня и не позвали...
P.S. Письма сжёг. Случайно уцелела малява на картонке-оторвыше от упаковки картриджей для бритья "Super-Man", made in Korea: "Любим и ждём", держу в руке... Может и зря, но кому это интересно?, а мне - больно, очень больно...
МАЛОЛЕТНИЕ ТРАГЕДИИ
EVIL
Колледж местился в сталинском здании с колоннами в вестибюле, паркетом в коридорах и широкими лестницами под мрамор. К колледжу (советское имя - Радиотехнический техникум имени тов. Бонч-Бруевича) прилагалась хрущёвской четырёхэтажкой общага. В комнатухах-пеналах кладбищенского размера два-на-три теснились учащиеся по три штуки, стол (один), табурет (один) и ... пожалуй всё. На каждом этаже посерёдке было жизненное пространство на две плиты, из которых исправная всегда только одна и свободный пятачок для попи*деть пока жарится картошка и даже пососаться, тесно прижавшись лобками, если без свидетелей. А на случай когда заморачиваться готовкой было в лом, через дорогу имелся кулинарный магаз с пирожками - друзьями студента и гастрита. Полагался также сортир типа "М" и "Ж" по разным концам коридора и душевая на первом этаже тоже продублированная в гендерном разрезе. Теперь вроде всё...
Нет, не всё. Была комендатура (комната комендантши) и круглосуточная вахта на входе, где проверялся аусвайс и в амбарную книгу протоколировались посетители и всякие "цы", будь они неладны... А к законным обитателям общаги ещё надо причислить тараканов - верных спутников человека и гражданина. Человек, этот альфа-хищник и верхушка пищевой цепочки, по своей основной привычке синил на конкурента в экологической нише, имея умысел истребить безобидного таракана как вид. Он чёркал стены ядовитым китайским карандашом, перекрывая подходы к источникам пищи в виде крошки или капли, по плинтусам выдавливал клейкую ловчую субстанцию, а в довершение - в бессильной злобе опырскивал всё жизненное пространство, своё и тараканье, гнусным вонючим ОВ (отравляющим веществом). В поисках спасения братья наши насекомые аки ветхозаветное еврейство, ведомое Мозесом из египетского плена, искали спасения под потолком, как те самые советикусы в обетованом коммунизме. Мозес хрипел: "Let my people go!", таракан брякался кверху лапками, а человек отворял окна от нечем дышать и беспонтово уповал на избавление. И не от грехов своих тяжких как следовало быть, а от тараканов - своих, можно считать, "ближних", посланных не в поругание, а - в назидание. Ну не дурак ли этот хвалёный "человек"?
Evil по жизни был вполне конченым игроманом, по нынешним временам можно сказать - "как все".. Собственно, Evil был его геймерский ник, ставший погонялом, то бишь "домашним" именем. "Evil, идёшь на занятки?" - "Ну нах...", "Эвчик (от Evil), мы тебя ждём (на макарошки с ливеркой)" - "Оставьте децл (торча в шутинг-сешн)"...
У него сходу нарисовался конфликт с администрациями всех мастей. После одиннадцати воспиталки делали обход, вытаскивая трудновоспитуемый контингент из цепких лап интернета. Контингент на время обхода прикидывался мёртво-спящим, но после полуночи чудесно оживал и нырял в игровую пучину чуть не до третьих петухов. Какие вам "занятки", и к третьей паре не раскумаришься...
Короткой и жаркой вышла схватка за плакаты с Цоем и Бутусовым, которые пели друг в друга в упор с противоположных стен. Evil послал воспиталку "лесом" и был подан на выселение. Сшитое по быструхе воспиталками дело разбирал деканат. Куратор бился за Evil'а, упирая на "одарённость" и второе место в горолимпиаде по математике, штатная психологиня поминала "лабильность психики", а декан высмотрел в личном деле "из неполной семьи" и ограничил наказание нравоучительной беседой. Воспиталка поджала губы, типа "как скажете", и больше в комнату ни ногой...
В конспектах Evil'а всякие логарифмы и котангенсы всё больше перемежались описаниями загадочных опций - "амулет Маны", "ожерелье Дриады", "меч холода", "камень жизни" из "мира иного", игроманского. Naruto World было имя этому миру. В мире этом странном Наруто то "призывает Жабу с горы Меобоку, которая падает сверху, нанося урон", а то "превращается в красивую девушку, которая ошеломляет находящихся рядом юнитов на x секунд" или - "создаёт в руке сюрикен. При попадании сюрикена челик паузится и беспомощно умирает", а бывает "превращается в четырёххвостого (режим Kyuubi)"... Бутусов пел в "лопухах" - "где твои крылья, которые нравились мне...", бравый Naruto, выказывая "змеиную ловкость", отбивал атаку "стаи силы", за окном светало...
На втором году он уже свободно "говорил" на языке "Си", расписывая всякие Nidan'ы с опциями - Кэндзюцу (мув косой, слэш косой...), Безумие (запах смерти, Jump...), Вера (с комментом "убийство = усиление веры"). Иногда проскакивали номера мобил: 76957*** Вика, 173434*** Захар-*уесос. Попадалась бытовуха: "лучшая причёска - армейский полубокс", "купить активированный уголь и клей ПВА". Или странные фразы, возможно он набрасывал рассказ: "С ней невозможно спать. Она спит подвесившись ногами к потолку, окутавшись крыльями". Фрагменты переписки с кем-то: "Вы не любите меня, Вы меня идеализируете", "Ты уже выбрала фильм, который мы не будем смотреть?", на английском - "If we meet again someday...". Меткие наблюдения: "кто находит в своей жизни много несправедливости, тот похож на проснувшегося от страха ребёнка". На одной странице была идея проекта Over People: "Индия - едет поезд и чел должен перепрыгивать или нагибаться до появления динамита, при взрыве минус люди и плюс скорость; США - как расстрелять школьников; Китай - там бабы не перебивают, а тебе надо давить крыс типо ты крот, они вылазят и ты давишь; Россия - нужно кидать банки ягуара в беременных шалав типо энгри бёрде???; Япония - fruit ninja, только детей резать; Африка - когда закончится холявный золотой дождь, негры умирают". Я листал эти тетрадки...
Зимнюю сессию он ещё таки сдал, но остался без стипухи, а летнюю, с курсовой работой, как есть завалил. На последний экз даже не пошёл...
Кенты звали вечером на "что Бог послал", как правило макароны в разных ипостасях - рожкИ, ракушки, спиральки и сосиски из крахмала и туалетной бумаги, в чём всё были свято уверены. Потом пили дешёвый, но забористый "Нури высокогорный" с батоном "без ничего". Часто приходила Вика с третьего этажа. Приносила чипсы "со вкусом ветчины" и прочей химией. Садилась на край кровати и ждала пока Evil оторвётся на перекур. Курили прямо в комнате в открытое окно, на сессию режим слабел и многое было можно. Вика заводила - "Эвчик, ну почему..." - "Помолчи" - "Тебя отчислят..." - "Отвянь" - "Я хочу тебя...".
К июлю сессия капут и общаговский пипл свалил на каникулы. Вика зашла с большим саквояжем на колёсиках и долго ждала пока Naruto не покосит каких-то вычурных тварей. Evil поставил самурая на паузу - "только до остановки... там что - кирпичи?". Подкатил бус и он подал саквояж в дверь. Она что-то сказала, но он не расслышал... На вахте его тормознули по фамилии и он понял, что есть приказ на отчисление. Воспиталка торжественно стояла в комнате - "чтобы завтра же...". Он кивнул, у него ещё оставалась целая ночь...
Он повесился под утро, на дата-кабеле USB - TYPE-C в оплётке из нейлона двойного плетения китайской фирмы TFN. Вернувшись с каникул однокашники зажарили кольцо колбасы "пальцем пиханой" к пузырю хорошей водки "Кристалл" и помянули Evil'а не чокаясь. Потом вполголоса спели из Цоя что знали - "Кукушку", "Перемен". Вика, не дослушав, дёрнула из комнаты. Её отыскали уткнувшейся в подушку...
МАЛОЛЕТКА НИНКА
Нинка была малолеткой, влюбчивой как кошка и "фабзайкой" - училась в "фабзе", швейном профтехучилище и кроме обычной школьной учёбы и швейной пАхоты за кормёжку хлебными тефтелями с перловкой и воняющим хлоркой чаем активно б*ядовала.
Б*ядовала Нинка не абы-как, а с большим малолетним умом, правда не своим, а закадышной кентихи Борискиной, годом постарше, по принципу "всё можно, если осторожно". Но это самое "б*ядское дело" подписывались по субботам после заняток. Облачались в специфическое: чёрно-кружевное бельишко, кратко номинуемое "гипюр", турецкий прикид, туго обхватывающий малолетние "станки" и туфляк на высоченных шпильках, у Нинки серебряного цвета. Полагалось из схваченного брошкой-бабочкой скромного конского хвостика волос забацать пышную, хотя и немудрёную причёху "распустила Дуня косы". Ещё прилагался б*ядский боевой раскрас - удлинённые французской тушью "Ланком" ресницы под царицу Нефертити и чуть не фиолетовые губы в псевдоготическом стайле. Последнее ваялось уже "на стрелке", второпях, а небрежные мазюки только добавляли сексапильности. Борискина заценивала "произведение" б*ядского искусства с причёхи до серебрящихся шпилек словами из блатной песни - "Нинка как картинка...".
Со строго юридического бока Нинка выросла из малолетки, но и не доросла до когда уже "всё можно", и потому конкретно врала на вопрос о "сколько, малАя, тебе лет?" - "восемнадцать, дядя" - "а по паспорту..." - "ещё чего, ты что - участковый?".
Стрелка была на автобусной остановке против поликлиники с погружёнными в собственный болезный мир пенсионерами и они с Борискиной зачислялись в "мир иной, болезный" без никаких лишних вопросов. Тачка с "папиками" тормозила чуть дальше, где, впрочем, тоже "низзя", оттого подружки-б*дядюшки шустро стартовали из-под козырька остановки к уже открытой дверце и влетали оттопыривая жопки в салон с музоном и ментолом от правильных сигарет.
Ехали под шансон от Круга с простыми и понятными мыслями - "но я думал о тебе, тем и выжил...". Бумер бодро стартовал на перекрёстках и не сбавлял на поворотах, так что Борискина наваливалась на Нинку грудью четвёртого размера, обдавая резким парфумом. Швейная фабза сваливала куда-то как дурной галюн, как нищее жидовское местечко внизу летящей на метле молодой и весёлой ведьме.
Ехали когда куда. В безпогоду - по клубам, куда папикам взбредёт. Нинка нравился "Максим", приспособленный из станкостроительного цеха. Там врубали музон так, что врутри прыгала матка и ничего не скажешь, хоть прямо в ухо и можно без напряга оттягиваться в быстром малолетнем движе. В казино Нинке было в невдобняк. Пока папики рубились в "блек Джек", подружки-б*ядюшки отсиживались под липкими взглядами крутых пацанов, а то приходилось и отшивать кого - "мы заняты...",- пресекала Борискина всякие "Вован, глянь какие цыпы!". "Старый педик",- бывало шипела Борискина сквозь зубы, отогнав тушу с жабьим взглядом и учила Нинку - "не сцы в компот, сядь прямо". Их даже приметили и предложили раз подписаться на курсы. Менагер с нормальными глазами коротко и по делу изложил условия - "работа сутки через трое, никакого секса, за шуры-муры, тити-мити - сразу на выкинштейн, одежда только фирменная, аккуратный макияж, а не...". Сунул листок с заданием заучить на память столбики цифр и прийти через неделю. Борискина смяла задачку в комок и кинула в пепельницу, а Нинка сложила вчетверо и заныкала в лифчик. Гоня на автопилоте строчку очередного пододеяльника, она размышляла сама с собой за новую казиношную жизнь. Как будет холодно наблюдать как спускает шальные баксы ненавистная крутизна, как поможет непутёвой мамке с братиком в посёлке городского типа, как разыщет одноклассника, на которого запала в седьмом классе... И зубрила, зубрила столбики цифр как код-ключик к дверце в Страну чудес и счастья в личной жизни. Уже ей примерили фирменную униформу с лейблом "Casino Princess"...
На самом пороге счастья грянул лютый косяк - выделения. С омерзением рассматривала Нинка трусняк с вонючей плямой... "Допрыгались",- обобщила Борискина и решительно потянула Нинку в кожвендиспансер. Увядшая от косяка Нинка тихо назвала в регистратуре ФИО , а на "год рождения" - запнулась. "Где учитесь?",- громко прозвучало роковое... Стоявшая рядом Борискина ответила за Нинку, за что получила "я не вас спрашиваю"...
За спиной проходили в курилку-беседку "трипперные", нагло зыркая и с пустого обхохатываясь. Нинке выписали карточку с пятизначным номером как в концлагере. Всё - "каждому - своё", а конкретно Нинке - безразмерный байковый халат от облкожвендиспансера.
На Нинку сходу наехали - "расскажите, с кем вступали в половую связь", то есть сдай "контакт". Борискина ушло наказала не сдавать папиков - "хочешь посадить?, а что тебе с того?, говори - "с незнакомым", поняла?". Так и упёрлась Нинка с тёткой "по делам несовершеннолетних", не купилась на гордое звание "изнасилованной". Местный трипперные контингент это одобрил. Поделились подгоном - "да закури ты, полегчает"...
Половина пи*добратии была на выдержке перед отсидкой. Ничем не заморачивались и в рассказах не скромничали. Нинке паскудство было не интересно. Она просилась "погулять" и её пускали посидеть в диспансерном палисаднике как сознательную. Зечки оживлённо списывались с себе подобными с мужского этажа. "Коник" из скрученных ниток тягал туда-сюда "малявы" с фантастическими историями коварства и любви, пачки сигарет и, бывало, орудия мастурбации. После отбоя зечки стонали сквозь зубы и потом долго шушукались в темноте.
Раз подъехала мамка, оставив братика на соседку. Разговора не сложилось. На дворе моросило, а на общем пятачке смотрели телик. Мамка часто вздыхала и спрашивала время. Нинке чуялся от неё лёгкий перегар. Нинку уносило жизненным течением куда-то прочь...
Борискина подвезла спортивный костюм, крутые сникерсы - "носи, это от папика", рассказала фабзушные новости, что Нинке дадут доучиться и всё будет путём. Нинка отмалчивалась, Борискина напряглась - "да не гоняй ты, малАя - умнее будешь".
Бициллин животворящий делал своё лечебное дело и контрольные анализы были вполне. Нинке выписали больничную ксиву с диагнозом из буквы и числа - типа "чтоб никто не догадался" и напутствовали словами из Писания - "плодитесь и размножайтесь"...
В общагу Нинка не поехала. А поехала на вокзал. Она уже всё продумала. Купила пирожок с повидлом и бутылочку "фанты". Пирожок был жирный, а повидло приторное. Подумала и купила морожко, пломбир в шоколадной глазури на палочке. Показалось очень вкусно. Ходили люди и часто милиция. С нарядом она встретилась глазами, но пронесло. Объявили о прибытии поезда - "нумерация вагонов начинается с головы поезда". Она пошла вдоль перрона навстречу составу лёгким малолетним шагом. Потом резко стартанула к тепловозу и полетела в яму, целясь пузом в рельс...
СУПЕРУРОВЕНЬ
Однажды он получил письмо. От некой видимо страстной девушки. Да, у него были парализованы ноги, но оставалось либидо и он понимал такие вещи как страсть. Что адрес ей дали в обществе инвалидов, а живёт она в специальном доме для слепых.
В письмах она писала ему как видит во снах. Что картинка яркая и часто цветная. Что во сне она попеременно открывает глаза и - видит каждым глазом, даже себя в зеркале. Что у неё была глаукома, по две операции на каждом глазу, но всё равно она перестала видеть. Сначала потемнело в правом глазу, потом, через два года - в левом. Строчки письма волнообразно помещались внутри некого шаблона и были без ошибок.
Он отвечал ровными рядами, но буквы в словах валились в обе стороны и были разного калибра.
Он написал, в первом же письме, что у него перелом позвоночника и он колясочник. Что ему ... лет и он очень любит рок-музыку и рисовать. Она ответила, что тоже любит слушать и даже поёт сама себе. Что она может выходить и добираться до магазина по дорожке с направляющими перилами, но дорогу переходит наугад или её переводят подмагазинные алкаши. От них нестерпимый запах, но она улыбается в темноту и ничего не боится. Слепота охраняет её от людей.
Он обитал в обычном доме без пандуса и выгуливался на лоджии. В дождь он прикрывал неподвижные ноги клеёнкой и держал зонт. С девятого этажа было видно далеко. Он описывал увиденное в письме, не пропуская деталей. Она очень просила - "я вижу твоими глазами, сосульки такие большие?, уже проталины?". "Да", живописал он - "проталины около всех стволов, сверху кажется, что деревья растут в горшках как кактусы".
В ответ она описывала что могла: что ела, что слышала по маленькому FM-приёмнику - попсу для пенсионеров, шансон (для них же?), хорошие новости про урожай и надои. Часто про запахи: "я болею запахами, когда тепло после отбоя открываю окно настежь и сажусь на подоконник в ночнушке, мне хочется летать лохматой ведьмой в густом воздухе, а запахи еды ненавижу!".
Она много писала про детство - "почему в детстве всегда была хорошая погода, а в дождь можно было ходить по лужам босиком?". "Климат изменился", - отвечал он. "Неправда, изменились мы", отписывалась она.
Она научилась читать шифром Брайля. "Это ужасно, как читать по слогам. И только детское или школьное". У него был интернет и он жил в нём как все. Лазил по блогам, много комментил, никогда не флудил или хейтил. Что-то удерживало. Он забывался в играх как здоровые в водке, был вполне себе геймером, имел для этого спейшел ник -"cyberman". Часто заходил на порносайты и дрочил на попки в стрингах и без, но об этом умалчивал.
Писать письма казалось ему забавным, как сочинение про светлый луч в тёмном царстве. В нём просыпался русский литературный язык, вбитый школьной программой в подсознание и сменённый в реале "олбанским" языком "падонков" или гарлемско-люберецким. Он с удивлением вспомнил где надо ставить запятые и даже в этом вопросе перегибал.
"Ты видишь эротические сны?",- написал он раз и из неответа понял, что коснулся раны.
Иногда в её письмах встречались нервные строки: "жизнь - это коллекция несбыточных желаний, я попала в комнату без окон, но с чёрной кошкой". "А у меня есть "мышка", компьютерная",- отшучивался он. Весной она написала: "Я поднимаюсь по лестнице без перил, я хочу прийти к Богу". Он не знал что ответить: "Я не в теме, бог это типа суперуровень в игре под названием жизнь, он непроходимый". Ответа долго не было. Потом пришло письмо : "Администрация реабилитационного учреждения уведомляет Вас...". Она таки прошла суперуровень, думалось ему на лоджии. Внизу ходили маленькие люди, мелкие пташки шустрили по своим делам. "Game is over", набрал он последнюю рассылку.
ПРЕВРАЩЕНИЕ В ЖЕНЩИНУ
Она стремительно превращалась в женщину и стала очень раздражительной. Месячных ещё не было, но в животе уже что-то ныло и прощупывалось. Росли молочные железы и она с отвращением выдавливала из сосков бесцветную гадость. Косу она обрезала и сделала стрижку под мальчика, всё удивились. С отвращением нюхала трусы. Запахи и звуки бесили и она решила, что сходит с ума. Купила на толкучке учебник психических и нервных болезней и прочла его, находя у себя много симптомов. Истории болезней и особенно картинки больных её поразили. Из них она вывела, что у неё параноидальная шизофрения и она обречена со временем стать овощем и застыть в кататоническом ступоре. Она стала огрызаться родителям и хамить учителям. Сильную перемену заметили и пригласили побеседовать к психологу.
"Сколько мы весим, скажи пожалуйста,- сходу вцепилась психологичка,- а рост?". В самую точку, - она уже долго тайком худела, скармливая сосиски и котлетки карликовому терьерчику. Терьерчик "беспричинно" толстел, пришлось даже ограничить "грипаунд" и сводить к ветеринару... Перед как лечь спать, она обязательно без пижамы смотрелась в зеркало, вставая на цыпочки, чтобы отразиться во весь рост. Отражение ей нравилось: точёные ноги, острые плечи и длинная шея из выступающих ключиц как у балерины Плисецкой. Она вытянулась в берёзку и её стали обзывать "шваброй".
Забросила тикток, куда выкладывала селфи-дэнсы в прикольной пижаме-комбезе под тигрёнка и даже с капюшоном под тигриную морду. Она с пяти лет ходила в танцевальный кружок "Дети мира", где учили странному и ненужному. Она могла показать иранский танец, пройтись чинным шагом в полонезе, отбить "польку-трепетуху" и резко откинуться с широким шагом под прихлопы к песне "Куба - любовь моя...", могла даже делать "колесо" вперёд через одну руку как танцовщицы из "Мулен-руж". Её заметили и стали френдиться - разные турки и китайцы, тупо предлагая забацать стриптиз. Это её взбесило и она стала искать что-то другое. В социалках вписалась в пару групп из большух и даже студенток под разными никами. Её признали за знание рока, почтение к Цою и лаконичные комменты. Но пришлось тянуться. Она записалась в библиотеку, но там нужного не оказалось.С денег на школьный буфет и мороженое накупила культовых книг - Мураками, Кафку и всякое такое и читала, мало понимая что к чему. Фрейд показался ей стариком с липкими руками и читать она не смогла. Она решила, что врачом не будет никогда, этим знатоком грязных физиологических тайн.
У неё появился мальчик, одноклассник из хорошей семьи, в дорогих кроссовках. Пришлось выдурить адидасы за обещание подтянуть математику и выгуливать после школы собаку. Она приблизила к себе из смежного класса знакомых по детскому саду - простую девочку из рабочей семьи и мальчишку с ЗПР (задержкой психического развития). Открыто просила с получки денег и водила их в кафешку типа "шестёрками", чтобы не приставали придурки и педофилы. Она казалась старше как бы не на три года, даже не ростом или в одежде, а в повадках и равнодушном взрослом взгляде.
Ей пришлось прочесть, а частью, где про Иудею, пролистать "Мастера и Маргариту", чтобы "быть в теме", и ей не понравилось. В книге описывалась непреодолимая сила, называемая "любовь", и она требовала от женщин жертвы себя. "Если это неизбежно, то стоит ли...", теперь думалось ей.
Весной она бросила ходить на танцы и стала часто бывать на лоджии. Подолгу смотрела вдаль и вверх. Если было ясно, подсматривала на солнце до слёз. Тогда её "отпускало". Ей всё больше хотелось типа "улететь", чтобы избежать неизбежной участи, по "вскипающему лунному пути", как Маргарите из книжки. Она стала готовиться к "отлёту". Попросила отнести "тигрёнка" в гараж, тем более, что уже давно переросла. Туда же сплавила всех мураками и кафок. Оставила только Булгакова, сама не знала для чего. Часто переслушивала трек из ранних битлов, где слова "We'll never die...". Что делать с хомяком не решила. Подарить-не подарить? Выпустить? А как он будет кормиться...
Один вечер ей показался подходящим. Была поздняя осень и пол лоджии холодил ноги (кроссовки она сняла и аккуратно отставила). Вниз не смотрела. Мать позвала на кухню ужинать. "Иду!", коротко крикнула она и шагнула в никуда.
МАЛЕНЬКИЕ РОМАНЫ
БОЛЬНИЧНЫЙ РОМАН
Комната была угловая, с холодными стенами. С люстрой-свастикой, с пластиковыми подсолнухами, лезущими в глаза из напольных (в пояс!) типа амфор...
Единственное окно так и не раззанавешивается - смотреть не на что. Впрочем, прилагается масляный обогреватель. Впрочем, он не то чтобы запрещается хозяйкой-жабой, но , скажем так - не одобряется - мотает счётчик...
Со временем так и привыклось - сидеть в линялом от химчисток исландском свитере за круглым раздвижным столом и греть руки кружкой чая...
Взял было размешивать сахар, бросил - звяк, ложка грязная. Помешал черенком вилки. И всё одно какие-то капельки...
Ночами стали нападать судороги. Икры попеременно каменеют. Сосуды что-ли узкие?,- думалось безразлично. В конце концов можно наведаться... к невропатологу? Проколоться, что ли, витаминами?..
И потом - куда же "их" водить? Они же обожают спать голыми, а тут какие-то судороги икроножных мышц, понимаешь ли...
"Боли справа под ребром? Когда лежите? А когда сидите, извиняюсь, на унитазе? Хорошо, разденьтесь до пояса. Спустите штаны ниже. Здесь болит? А так?... Можете одеваться. Человек, знаете ли, сооружение деликатное. Как сорваный цветок. Да-с...". И началось: УЗИ, МРТ, эндоскопия...
Узистка мучила долго: "лягте на бок", "вдохните", "не дышите", "встаньте". И всё давила на печень пока не заныло. Всё как в известной песне: "Когда давили на ребро, так ёкало моё нутро...". "Взгляните, у вас в печени новообразование". Он взглянул в дисплей японского прибора, придерживая рукой сползающие штаны, но ничего не понял. Уже вытирая салфеткой с пуза глицерин, спросил - "а что это такое?". "Это определит томография... возможно".
Томограф тоже был японский, Toshiba Aquilion 64. Принудили выпить литр воды разом, тёплой. Еле осилил и забрался на лежак. В вену загнали иглу, "не двигайтесь" и пошла работа: лежак ездил туда-сюда, он то дышал, то не дышал. Как там у Высоцкого: "У вас тут выдохни. Поди, навряд-то и вдохнёшь.". Под конец контрастная жидкость пошла под давлением и бросило в жар. Он слышал, что от такого случается "кирдык". Выдали дискетку с картинками брюшной полости послойно и "приговор" на страничку, но и тут он не врубился - ни одного русского слова...
Эндоскопии запомнилилась. Первая звалась просто - видеоэзофагогастродуоденоскопия. "Мне в горло сунули кишкУ. Я - выплюнул обратно", воспел и эту процедуру Владимир Семёнович. Только он художественно приврал - "кишку", зонд по научному, не выплюнешь, хотя на рвоту пробивает сильно, как с лютого перепоя. Благо дело происходит натощак...
А вот другую, колоноскопию, и не какую-нибудь, а тотальную, стоит помянуть особо. Мало того, что "до того" пришлось упиваться слабительным, что уже позорно, но хоть не прилюдно, так и во время "того" - срамота и стыдуха. А колоноскопист напевает про "карий глаз", смотрит на экран и рассказывает как вчера его чуток обосрали. Работа у него такая... Опять же показали картинку - "обводная кишка в отличном состоянии". Попрошу не улыбаться, кишки - дело серьёзное...
В онкодиспансере врач, которого постоянно дёргали и по телефону и влетая типа "всё пропало!", всё ж дочитал "приговоры"-онкопоиски и заключил - "херня какая-то". Опять-двадцатьпять: УЗИ с разглядыванием известной картины Репина "Приплыли", кровь из вены на онкомаркеры, пункция с биопсией... Он уже вполне пообтесался и "как все" стал требовать строгой очерёдности, безжалостно пресекая всякие "я только спросить": "тут не справочная, вы за вон той девушкой". Выйдя, озадаченый направлением на пункцию печени, он присел на свободное место рядом с "той девушкой" и машинально взглянул на неё. Они встретились глазами...
Их палаты оказались на одном этаже, только в разных концах. Они с жадностью разговорились. Поначалу о ерунде, о еде - что очень вкусно, "как дома", особенно каши, что у неё в палате две пенсионерки и только дрыхнут, перекусывают или болтают ниочём, а у него сосед храпит так, что ложка в кружке дребезжит...
У неё была лейкемия, рак крови и врачи давали ей до десяти лет жизни. "Врут, и пяти много...". Ей нужна была пересадка костного мозга, но не могли подобрать донора и пока переливали кровь. "Во мне бурлит чужая кровь", шутила она.
Он "болел" в спортивном костюме, она - в халате на казённую рубаху-ночнуху с длинными рукавами. Жаловалась - "женщине трудно в больнице, всё на виду". Перекурить ходили на улицу, но не в курилку, где все, а за угол под козырёк какого-то служебного входа. Был ноябрь, зябко и он стал распахивать куртку, а она прижиматься спиной. Собственно курила только она, он бросил лет как десять. "Как ты смог?, я бросала-бросала... впрочем, уже не важно".
Ему назначили лучевую терапию. Обнадёжили - "у вас видимо сильный иммунитет, пока без метастаз, попробуем консервативное лечение".
Они придумали встречаться очень рано, до шести посреди этажа, где были глубокие кресла, большой диван и даже зеркало на стене. Он проходил в полутьме мимо поста, на котором никого не было, медсестра "дежурила" в сестринской здоровым молодым сном. Сначала недолго целовались, потом он валил её на диван и лез под ночнуху.
Днём от взглядов спускались на первый этаж в типа буфетик. Выстаивали в очереди из беспокойных студенток на практике и непонятно кого в одноразовых бахилах, что за рубль выпуливал автомат тут же рядом. Брали по кофе, он больше ничего, она хотела "Алёнку" или трубочку с кремом. Кофе был горячий, на него дули и пили обжигаясь. Вдоль стен стояли скамейки для очереди в узишную, можно было пошушукаться.
Она была бездетной разведёнкой. "Надоело... не хочу говорить, это не интересно". Он не настаивал, но и сам особо не распространялся: "пять лет промучились... тёща была против, говорила - "инженеришка"... всё оставил, живу на квартире". "А я не думаю о смерти, у меня всё было... кроме любви", и она, глядя в пол, положила руку на его. Он не знал что сказать - "давай сменим тему... обожаю блюз и детективы Сименона...". Она не поддержала... Ей снились интересные длинные сны, где она в незнакомых местах среди незнакомых людей. Но проснувшись она мало что помнила. "Не память, а дырявая авоська", пожаловалась она. "У меня тоже так", поддакнул он.
Дни летели. У него была "положительная динамика" и он стал типа учебным экспонатом. Раз в неделю моложавый и многословный доцент приводил стайку студентов, в основном студенток, и повторял одно и то же про локализацию новообразования, угрозу блокады желчного протока и смертельности дозы алкоголя даже в "десять грамм". Иногда студентки учились составлять анамнёз, присаживались парочкой у койки и задавали вопрос "чем болел, начиная с детства". Он не злился и под запись перечислял: "свинка", "ветрянка", ангина, корь... Потом они осматривали живот и трогали место где печень холодными пальцами с длинными как у ведьм когтями разного цвета. Ему даже нравилось.
У неё всё было плохо. Донор нашёлся, но в Индии. Нужна была валюта и Минздрав озадачился. "А если собрать по объявлению?". "Не выйдет. На ребёнка только если, и то трудно. Продать квартиру что ли...". Она начала полнеть. "Это из-за пирожных. Смотри какая гадость", собрала она раз толстую складку жира на животе, бесстыже задрав рубаху. Он возбудился...
Его выписывали в понедельник. Сразу после завтрака он переоделся и обулся. Пока ждал эпикриз она не отходила, только отлучилась на обход, обедать не стала. Проверили мобильные номера. Он обещал назавтра позвонить. Она вызвалась проводить. Уже подмораживало, а он в демисезонных туфлях как заехал и без шапки, но куртка - с капюшоном. Она резко обхватила его шею двумя руками и вытянувшись на цыпочки впилась в губы, что он почувствовал её зубы. На них смотрели...
Он вспомнил про "позвонить" через два дня, но услышал - "абонент недоступен, позвоните позже".
Была большая неразбериха на работе. Его поздравляли как воскресшего, предлагали "отметить". Он уклонялся отшучиваясь: "и хочется, и колется, и доктор не велит". Да и обживался на новом месте, в однокомнатке на втором этаже с балконом. Квартирка была так себе, что называется "убитая", но был письменный стол и рабочее кресло при нём.
Он звонил каждый вечер, неизменно натыкаясь на "абонент недоступен", пока не услышал "набранный вами номер не существует". Надо было жить дальше. Он задумался добить диссертацию.
ПОДЗЕМНЫЙ РОМАН
Она едва не сбила его с ног, вылетела пулей из вагона. Чтобы не упасть он крепко схватил её и от крепкого тела и близкого лица его обожгло. Они так и застыли типа обнявшись в потоке входивших-выходивших. "Пусти",- первой разобралась она. Он понял что понравился.
Пикантность была в том, что он уже пытался найти себе пару. И, одичав в первой семейной жизни, прибегнул к помощи брачных агентств. Опыт был печальный. В одном ему дали полистать что-то похожее на семейный альбом. Где кроме разнокалиберных фотографий и даже чуть не на документы, а также ТТХ (возраст, рост, вес), были резюме-приписки от фирмы. Одна его насмешила: "...в голове пули свистят"... С другой конторкой случился форменный скандал. Подсунули моложавую банкиршу, выпытав при этом, что он не курит. Пришла на стрелку расфуфыреная, объяснила вкратце как будет поставлено дело: пришёл, сделал своё дело (лёгкий ужин и по бокалу шампанского "до того") и - ауфвидерзеен. Он вежливо довёл её до метро и послал...
Последняя сводня спустила на него свору одиноких провинциалок под и за сорок. Было предложение заехать в большой дом без мужских рук. Которые тётки решительно готовы были переехать хоть завтра. Эти его напугали, он отключил связь...
Она торопилась и условились встретиться завтра, на этой же станции, в это же время. На станции был обширный и пустынный с одного торца подземный вестибюль. По бокам чернели мёртвые торговые точки. Попрошаек и бродячих музыкантов по безлюдью не было. Просто стояли и болтали пока не пронимал сквозняк. Греться ходили или в смежный подземный торговый центр, тоже скорее полуживой, или поднимались в дешёвую кафешку с народным названием "Лох-Несс". У кафешки был второй выход, через который фарцовщики линяли от лоха под предлогом "отлить" с баксами или товаром.
Он рассказал в лицах и подробностях свои брачные похождения, после говорили исключительно о мелочах жизни, что и вспомнить нечего. В торговом центре изучили весь ассортимент, от аксессуаров к мобилам у входа до картин неизвестных художников в самой глубине. Художники гостили друг у друга или равнодушно смотрели сквозь зевак в свою художественную даль.
Он заметил, что она всегда в перчатках, и не снимая, раз стала мешать в чашечке кофе. "Что у тебя с руками", поинтересовался он. "СПИД, я больная". И она рассказала в полном его молчании... "Я вечно опаздывала, копошилась до последнего, этот дурацкий макияж... Вылетела из вагона и, как с тобой, прямо в объятья. Он был в длинном чёрном пальто в пол, тогда было модно, белый шарф с оборотом вокруг шеи и улыбался. Я засмеялась как от счастья...". Они стали встречаться. "И как ты, я заметила, что он не снимает перчаток и не лезет целоваться. А мне так хотелось, я даже стала думать - что со мной не так...". СПИД убивал его и он это знал...
Её жизнь пронзительно ускорилась и полетела кувырком. Всё вокруг стало маленьким и ненужным. Она чувствовала, что умирает вместе с ним и ей было сладко. Она хотела вершины и шептала - "я хочу тебя...". "У меня подписка", отговаривался он пока не сломался - " но только с презервативом".
Куда там! Сплелись в змеиный клубок, стали жадно целоваться. Пошло-поехало... Через пару недель он настоял, чтобы она проверилась в анонимном центре. "А как я узнаю?". "Я узнаю. Ты мне веришь?". Анализ ничего не показал и больше она не проверялась. Ей уже было всё равно...
Весной он закашлял и стал чахнуть. Антибиотики не помогали, не было иммунитета... Она взяла отпуск и не отходила, стала ночевать около него в кресле. Никогда её жизнь не была такой яркой как возле смерти. Она почти не ела и не хотела. Не спалА, а дремала и сильно похудела. Красота её обострилась и он с чувством смотрел на неё. У неё началось эротическое сумасшествие. Она обрядилась в короткий халатик на чёрное кружевное бельё. Халатик распирала грудь, а живот был твёрдый от возбуждения...
Боли стали мучительными и он попросил "ширку", дал адресок. Она поскреблась в обшарпаную дверь, потом обернулась и лягнула в неё каблуком с набойкой. Дверь открылась - "что надо?"... Она молча пошла на таран и фигура отступила в тёмный коридор. Туда же, в коридор, фигура вынесла машинку. "Кто там?", спросил невидимый голос. "Свои...". "Я приду завтра". "Окей".
Последние дни она не хочет вспоминать...
Где-то через год фирма принудила пройти медосмотр. Сдала анализы и забыла. Но через дней десять ей напомнили и попросили объявиться. В кабинете оглушили - "положительная...". Она прочитала об ответственности и расписалась, стала носить перчатки и лечиться без всякого желания. Знакомых распугала, ушла в себя и ей стало как-то легче жить. С ним же типа особый случай. Как если явилось привидение. И ей захотелось ещё раз, последний почувствовать себя любимой... Но уже становится тяжело и лучше расстаться.
Расстались на платформе. Она шагнула в вагон и, не оборачиваясь, прошла и села спиной. Он выслушал "осторожно, двери закрываются" и стоял пока состав не проехал с мельканием окон и шумом, пока он не остался один на жёлтой запретной черте перед ямой с рельсами...
РОМАН С АМЕРИКАНКОЙ
"Ах шарабан мой, американка. А я девчонка, я шарлатанка!",- слыхали такую песенку?
Она была далеко не девчонкой и не была американкой. И, сразу скажу, ей и не стала, хотя и могла...
Она только вернулась из Америки, порвав с американским "женихом" и зарёкшись туда возвращаться. История случилась вполне банальная. После развода муж-врач ушёл к молоденькой медсестричке, оставив, впрочем, ей с уже взрослым сыном-айтишником четырёхкомнатку с улучшеной планировкой. Она заметалась. Дошло до проблем. Врач-гинеколог выразился так: "а любовника я вам буду искать?". Знакомая научила кинуть международный брачный призыв. Ей было сорок пять, она была спортивна и неплоха с лица. Только с лёгким тиком, когда нервничала. Среди прочих на призыв откликнулся интересный америкос. В разводе, две самостоятельных дочки, знает русский и не только, деловой - имеет фирму по сдаче в аренду квартир и, сверх того, ловко играет на фондовой бирже. Американский жених оформил ей визу американской невесты и она улетела в Пиндостан на среброкрылом боинге рейсом с промежуточной посадкой в Шенноне (республика Эйре, Ирландия по-нашему).
О, сколько русских дурочек проделали этот путь как мотыльки на свет! И кончили плохо... Но ей можно считать повезло. Оказался не садист, не наркот, действительно не хватало пиндосу здорового секса и хозяйки в доме вместо проституток и приходящей прислуги. А она, как любая русская - за всё-про всё: и на фортепьянах может, и рисует и, что для "них" очень важно - имеет верхнее медицинское образование с упором на здоровый образ жизни.
Они много ездили по настоящей Америке. Раз попросились в амерский комбайн, огромный как сарай и поплыли по пшеничному морю. Раз, проходя мимоходом бомжа, одолжили поиграть аккордеон (она умела). Без вопросов, с беззубым смайлом, тот отдал незнакомцам последнее - играй на здоровье! Она была поражена...
Секса ей было мало. Как всякая русская дура, она грезила о любви и там тоже сходила в брачное агентство. На неё "упал" амер из рабочего класса и дело дошло до сватовства. С богатеньким случился припадок, он даже согласился оформить отношения. Она его типа пожалела, но скорее новый был простоват, не её уровня и она решила вернуться в повторных поисках вожделенной любви. На этой почве они и сошлись...
Она разменялась на однокомнатку для себя и трёхкомнатку для сына, у того была невеста. Глянув на "невестку", он классифицировал её как хищницу и сказал об этом. "Знаю, но сын обожает. Они вместе танцуют в бальной паре. Я смирилась". Беда...
Они помалу привыклись и он запросто заходил после работы. Она открыла фирму и учила жить здоровым образом: элементам йоги (у неё была прекрасная растяжка, она, не стесняясь, принимала мудрёные позы, иной раз и возбуждающие), правильному питанию, которому он категорически отказал, вкусив кровяной колбасы с уксусом, его едва не вырвало.
Раз она сказала, что едет отдохнуть в санаторий в город Б.. Он помог с чемоданом и быстро поцеловал у вагона. Она посмотрела удивлённо. Он замялся...
Шли дни, он начал томиться и враз решился на сюрприз - наведаться в город Б., в единственный там санаторий. Загодя купил карту города Б. и определил, что дойдёт пешком сквозь город.
Был погожий день и город показался любопытным. В центре было много необитаемых двухэтажных кирпичных домов на одну еврейскую семью. Первый этаж зиял обгоревшим нутром сквозь витриннные проёмы, на втором когда-то жили. Было жутко и непонятна задума. Потом справа началась знаменитая екатерининская крепость на тогда новых западных рубежах Империи. После войны её сильно разобрали на кирпич алого цвета. В прорехах стояли цивильные сооружения, но большой кусок приспособили под зону и он долго шёл вдоль высокой стены с колючкой по верху. Город закончился у реки, на высоком западном берегу которой - санаторий.
В списках такой не оказалось. Он не смирился и спрашивал у сидевших по беседкам. Описывал как выглядит, что резинкой перехватывает волосы в хвост как девчонка и не красится. На него смотрели с пониманием, а одна даже сказала - "я ей завидую...". Молодая девушка, сидевшая с отсутствующим видом, встрепенулась и заулыбалась - "я слабовидящая, точнее слепая...", её глаза смотрели мимо, а один сильно косил.
Он унялся и вышел к реке. С высокого берега открылся вид: заливные луга по ту сторону, причал внизу, что-то маленькое плыло по реке...
Она объявилась через два месяца как ни в чём не бывало, загоревшая. Когда он поведал как искал её, помолчала и открылась. Что американец часто звонил и, наконец, приехал. Что они арендовали большой дом и чудесно проводили время. Что ходили в крутую частную баню на берегу озера, всю из золотистой сосны, а перед входом типа скульптура - в три метра деревянный член. Что они снова вместе и она летит в Чили, получать чилийское гражданство, второй раз американской "невестой" уже не въехать.
Они стали просто друзьями. Она определилась, да и он перегорел. Через год она приехала продать квартиры и брахло. Предлагала ему взять что хочет, хоть телевизор, хоть что. Вещи он отверг, но соблазнился на книги: "Питание в атомном веке", "Уринотерапия", "Голодание" Брегга... Все потом прочёл, но ничему не последовал.
Про Чили говорила только хорошее - "Попуто (переводится - Толстые щёки, чем глянулись испанским морякам местные индейцы) это рай на земле, всегда тепло и ясное небо, океан выносит на пляж живых крабов". Легко выучила испанский и пережила ночное землетрясение - вскочила и бежала в горы в чём была...
Изредка, не каждый год, она светилась письмом в электронной почте: сын нашёл себе нормальную жену, украинку с Донбасса, работает на "гугл", живут в пресловутой Кремниевой долине вместе - она и семья сына, родилась внучка, чуть не утянуло в океан, океан это такая сила..., с американцем рассталась, но нашла себе другого и уже оформили официальный брак, так что она больше не "невеста"..., присмотрели домик в Панаме, а вокруг банановые плантации и джунгли с дикими орхидеями и огромными страшными стрекозами. Он отвечал тем что ей может быть интересно, своими изобретениями для здоровья: что мяса не ест совсем, а только каши на воде и без соли, спит при открытом окне под тонким одеялом, пил мочу, но надоело и без толку и что хочет уехать на Дальний Восток.
...................
Ах шарабан мой, американка...
ДЕЛО ОНАНИСТА
показания вши:
я - вошь, грамотная - сразу обращаю внимание, так могут возникнуть сомнения в способности вши, рядовой маленькой вши, а я действительно маленькая - три миллиметра в талии и немногим больше в длину, могут сказать, что я не способна никаким образом, ни письмом, ни тем более набирая на клавиатуре - последнее предположение вообще блохам на смех, а если смеётся такое тупое создание как блоха - нет, ну правда - недоделанное кенгуру, у них задняя пара ног длиннее всего туловища, включая голову, а ее можно и не включать - у них голова рудимент, чтобы было чем биться в стены...
конечно же я не набираю, но не потому,ичто маленькая; большая вошь - метра два ростом, тоже не смогла бы. порок в том,что наше вошье зрение устроено своеобразно: мы можем отлично видеть все что делается сверху от плоскости тела, сбоку, но никак не снизу и когда бы вошь, я имею ввиду двухметровую вошь, когда бы такая вошь встала на задние лапки, она не увидела бы как применить передние и набирать никогда бы не смогла; и я не могу ни набирать ни писать... почему не могу писать? - опять же из-за неумения нашего, вошьего, смотреть себе под ноги, пользуясь человеческим оборотом речи; а писала я собой, не лапками, слишком тонкими чтоб буквы были видны, а брюшком; я нашла упавший под стол лист бумаги и отволокла его в угол... пришлось поработать! мне казалось, что шорох моих ножек способен разбудить Его, кого Его, я объясню вскоре, а пока доскажу что началА: я упиралась во всякую соринку и бугорок, помогала себе острым хоботком... когда в одном месте край листа загнулся и упёрся в щель, а я не подозревая продолжала тянуть, так что внутри, под хитином на груди хрустнуло и, мне почудилось, колёсико выкатилось из груди в брюшко, как если бы я была не вошью, а часами, мой хоботок - маятником, глаза часовыми камнями, а лапки - часовыми пружинами...
я испугалась, когда это "что-то" хрустнуло и не подходила к листу несколько дней...
вот на этом листе, в углу комнаты, в щели между плинтусом и полом, где я давно уже жила, а точнее с тех пор как я бросила Его, кого Его, как условились, скажу позже, я жила вполне терпимо...
тепло я получала от трубы отопления, а когда не топили, но стояла холодная погода, я поджимала лапки и впадала в оцепенение...
кстати, я умею переворачиваться со спины, я использую край стены, отталкиваюсь ножками одного бока, упираюсь лапками другого пока не становлюсь на ребро как монетка, а потом аккуратно падаю на брюшко...
я притянула лист,но долго не могла сообразить,чем же я буду писать?- никаких красок Он не держал, но любил плевать на пол, лёжа в постели; высунув голову за край, пускал слюни и смотрел как рвётся слизистая паутинка, иногда говорил "чёрт" и плевал на мебель, но утром всегда вытирал плевки специальной тряпкой...