Аннотация: Вам, разумеется, известна история благородных мушкетёров и коварной миледи. А что думают по этому поводу сами Атос и миледи? Так уж коварна была она, и чем всё закончилось?
Мусникова Наталья
А может всё было и так...
Эта история рассказана и пересказана тысячи раз. По ней снято множество фильмов, спето море песен и всё равно, эта история не меркнет и не забывается. Позвольте же, любезный читатель, и мне ещё раз затронуть это повествование и попробовать составить жизнеописание пары, которая не занимает в романе главной роли, но, бесспорно, является самой загадочной и противоречивой. Как известно из романа и часто встречается в пересказах и постановках, жена графа де Ла Фер была заклеймена. Муж, когда узнал об этом, повесил её на дереве, а сам скрылся под мушкетёрским плащом и именем Атоса. Его жена выжила, стала служить кардиналу, совершила на этой службе массу гнусных преступлений и была казнена палачом, нанятым супругом. Вы скажете, что так всё и было, история Вам знакома и ничего нового в ней нет и быть не может? Если Вы действительно так считаете, то голос автора для Вас робко умолкнет, и повествование оборвётся, так толком и не начавшись. Но если судьба супругов де Ла Фер Вам небезразлична и Вы не привыкли принимать на веру то, что пишут романисты, ознакомьтесь с этим текстом. Всё написанное в нём если и не является истиной с первого до последнего слова, то уж точно не менее достоверно, чем изложенное в других трудах всеми уважаемых авторов. Итак, вперёд, навстречу приключениям!
***
Глава 1. Местечко Берри. Прованс. Франция.
Молодой священник закончил службу, и прихожане разноцветными ручейками потекли к выходу. У чаши со святой водой возник маленький водоворот: часть прихожан просто окунали руку в воду, благочестиво крестились и уходили, а другая часть (как и бывает во всех церквях всех частей света) пользовалась случаем, чтобы обменяться записочками, посплетничать и завязать новое знакомство, с перспективой на более глубокие отношения.
- Мадемуазель, прошу, - протянул руку с капельками святой воды Анне кареглазый брюнет, всю службу не сводивший с девушки пылкого взгляда.
Анна робко протянула ручку и чуть коснулась пальцев незнакомца. Затем, словно обжёгшись, она резко отпрянула и залилась мучительной краской.
- Может быть, и моя помощь Вам пригодится, господин аббат? - с лёгкой улыбкой спросил брюнет.
- Благодарю Вас, в этом нет необходимости! - холодно возразил священник, бросая в сторону незнакомца неприязненный взгляд. - Мы с сестрой прекрасно справимся и сами!
- Так эта очаровательная девушка Ваша сестра? - кареглазый незнакомец осиял девушку лучезарной улыбкой. - Поздравляю, господин аббат, Вам крупно повезло с родственницей!
- Благодарю! - священник чопорно поклонился. - А теперь, сын мой, Вам следует покинуть пределы церкви. Служба закончилась!
- Мне показалось, отче, или Вы гоните меня? - нарочито мягким тоном спросил незнакомец.
- Ну, что Вы, сын мой, - священник величественно выпрямился, - ни один христианин не может быть изгнан из церкви, как ни одна истинно христианская душа лишена Царствия Небесного! Оставайтесь, если Вам так угодно, а мы с сестрой пойдём. Возможно, в уединении, вдали мирских соблазнов, Ваша молитва будет быстрее услышана небесами!
Священник кивнул сестре и решительно направился к выходу.
- Уединённые молитвы более приличествуют священнослужителям, нежели нам, презренным мирянам! - Брюнет снова улыбнулся зардевшейся от смущения Анне. - Позвольте мне проводить Вас и Вашу сестру, господин аббат.
- Служителю церкви нет нужды в мирских провожатых! - отрезал молодой священник, чувствуя непреодолимое искушение свернуть назойливому незнакомцу шею.
- Хорошо, отче, как скажете! - покаянно склонил голову брюнет, пряча озорных чёртиков в глубине карих глаз. - Тогда я провожу Вашу сестру. Она, к счастью, не относится к священнослужителям, а потому и мирской провожатый ей не помешает. Вы позволите, мадемуазель?
Брюнет протянул Анне руку. Анна широко распахнутыми глазами смотрела на незнакомца. Её синие глаза пытливо изучили благородные черты красивого молодого лица, обежали простую, но очень удобную и добротную одежду и остановились на протянутой руке. Сильной, уверенной, способной быть безжалостной и нежной.
- Мадемуазель? - снова повторил незнакомец, тоже успевший внимательно рассмотреть девушку.
- Вы даже не назвали своего имени, месье, - ответила Анна, вложив свою ладонь в предложенную руку.
Рука незнакомца была сильной, тёплой, чуточку жестковатой и удивительно надёжной.
- Меня зовут Антуан, - брюнет изящно поклонился и чуть коснулся губами кончиков пальчиков Анны, отчего девушка испуганно дёрнулась и снова покраснела.
- Антуан и всё? - священник, уже даже не скрывавший неприязни, холодно посмотрел на брюнета. - Может быть, у вас есть ещё какое-то добавление к имени?
- Может быть, - Антуан покладисто кивнул головой (после чего недовольно смахнул упавшую на глаза прядь волос), - но, полагаю, для более близкого знакомства время ещё не пришло. А как Ваше имя, мадемуазель?
- Анна, - девушка изящно присела. - Анна де Бейль. А это мой брат Анри.
- Де Бейль, - медленно, словно пробуя имя на вкус, повторил Антуан. - Простите возможную дерзость, мадемуазель, но в наших краях Вы недавно?
- Да, брат получил здесь приход, и мы переехали, - Анна хотела ещё что-то добавить, но выразительное лицо брата её удержало.
- И откуда же переехал в наши края столь дивный цветок? - Антуан ободряюще улыбнулся, но Анри успел заметить острый блеск карих глаз.
- Издалека! - отрезал священник, решительно выдернув руку девушки и открывая дверь неприметного домика. - Всего доброго, месье Антуан, всех Вам благ!
- И Вам того же! - широко улыбнулся Антуан и, когда дверь захлопнулась, негромко добавил. - И по тому же месту!
***
Анна. Я всегда считала, что мне крупно повезло в жизни. У меня была любящая мама, заботливый брат. Пусть мы жили не очень богато, скорее даже, бедно, в нашем доме не было никаких излишеств, но зато всегда звенели весёлые голоса и звучали песни. Мне казалось, что так будет всегда. На веки вечные. Но... у жизни были свои планы, и она не замедлила внести жёсткие коррективы в моё тихое и размеренное существование. Всё началось со смерти мамы. Зимним вечером, когда от завываний метели пробирал мороз даже в тёплом доме, сосед торопливым стуком вызвал Анри на улицу. Когда брат вернулся, я посмотрела ему в глаза и поняла, что случилось самое страшное. Мама замёрзла, сбившись с пути и не дойдя до дома каких-то ста шагов. Мы остались одни. Наш благородный сосед, месье Верлен, помог Анри стать священником. Я тоже воспитывалась в монастыре, а куда ещё податься бедной сироте? Шли годы. Мне казалось, что всё наладилось, но тут на наши головы свалилась очередная беда. Я стала очень привлекательной девушкой (потом меня часто будут называть даже красавицей, но я редко верю комплиментам). За мной стали ухаживать, но я держала себя строго. И тогда, разозлённый моей неприступностью, один негодяй, считающий, что титул и богатство дают ему неограниченную власть и абсолютную безнаказанность устроил на меня настоящую охоту. Он преследовал меня так рьяно, что я уже боялась выйти из дома. Я уже совсем отчаялась, когда добрый ангел нашей семьи, месье Верлен, посоветовал моему брату приход в местечке Берри. Поздно ночью, под проливным дождём, прихватив только самое необходимое, мы бежали из родного города, чтобы начать новую жизнь. Я поклялась, что больше ни одному мужчине не позволю превратить мою жизнь в ад. Я буду гордой, холодной и неприступной. А сегодня броня моей клятвы дала трещину. Я сидела в кресле, держа в руках книгу, а казалось, что по-прежнему касаюсь руки Антуана. Взгляд мой скользил по страницам книги, а видела я его тёплые тёмно-карие глаза. Анри что-то говорил мне, но слышала я голос Антуана. Такой глубокий, уверенный, привыкший повелевать. Интересно, увижу ли я его снова? Это было бы просто чудесно!
- Анна! - раздражённо окликнул меня Анри.
Я встрепенулась и вскинула глаза на брата.
- Хватить грезить об этом брюнете! - недовольно произнёс брат. - По-моему, это просто избалованный самоуверенный мальчишка, а тебе не хуже меня известно, что от таких, как он, добра ждать не приходится!
- Анри, мы совсем не знаем этого человека, - неожиданно даже для себя самой возразила я, - а тебе, как лицу духовному, стыдно быть таким предвзятым!
- Анна, - Анри подошёл поближе и взял меня за руки. - Я за тебя волнуюсь. Ты доверчива и ранима, вдобавок ко всему очень красива. Тебе нужно быть очень осторожной.
- Я устала прятаться! - Я вскочила с кресла и гневно посмотрела на брата. - Ну сколько можно?! Всегда бояться, что тебя обидят, всегда убегать! Я молодая девушка! Я хочу танцевать, петь, музицировать, хочу любить и быть любимой!
Я резко оттолкнула Анри и выбежала на улицу. Колючий комок стоял в горле, слёзы текли по щекам.
- С братом поссорились? - прозвучал рядом со мной голос Антуана. - Надеюсь, не из-за меня?
Я медленно повернулась, чувствуя, что мои ноги перестают мне повиноваться. Карие глаза смотрели приветливо и чуточку встревожено. Пауза между нами определённо затягивалась, хотя для меня она была наполнена грохотом моего сердца.
- Месье Антуан? - прошептала я, чтобы хоть что-то произнести и разрушить окутавший нас кокон тишины. - Что Вы здесь делаете?
- Захотелось ещё раз Вас увидеть. - Антуан улыбнулся и, словно почувствовав неуверенность, взъерошил волосы. - Если Вы не против, разумеется!
Я отрицательно покачала головой и кивнула. Странно, но в присутствии этого человека я забываю всё, чему меня научили в монастыре, и чему меня успела научить жизнь. Я просто ВСЁ забываю.
- Хотите прогуляемся? - Антуан снова (уже второй раз за день!) протянул мне руку. - У нас в Берри чудесные места!
Я машинально протянула ему свою руку. Он чуть сжал мои похолодевшие пальцы. Странно, мне показалось, или его рука немного дрожит? Пытаясь понять, что чувствует мой спутник, я подняла на него глаза. Ой, зря. Поймав на себе его внимательный взгляд, я залилась краской до самой шеи и поспешно выдернула руку.
- Мне... - голос давался с трудом. - Сожалею, но мне нужно идти. Меня брат ждёт!
Я буквально взлетела на крыльцо и отчаянно потянула на себя дверь. Тяжёлая дверь и не думала поддаваться.
- Позвольте, я помогу, - мягко произнёс Антуан и легко открыл дверь.
От себя. Мда, Анри прав. Общение с этим человеком плохо сказывается на моём соображении. Низко опустив голову, чтобы скрыть пылающие от смущения щёки, я проскользнула внутрь.
- До встречи! - долетело до меня перед тем, как дверь закрылась.
Анри видел, в каком смятенном виде я вернулась с улицы, но благоразумно промолчал. Обожаю своего брата. Особенно в такие минуты.
***
Антуан. Жизнь в нашем фамильном замке была спланирована задолго до моего появления на свет. Приёмы просителей в строго отведённые дни, балы точно по расписанию и обеды по распорядку. Моя жизнь тоже должна была подчиняться строгому этикету, но на самом деле его жёсткие рамки я ощущал только в присутствии гостей. В обычные дни я занимался тем, что мне интересно и мало чем отличался от других мальчишек, юношей и молодых мужчин наших земель. Когда я был мальчишкой, отец ещё пытался на чём-то настаивать, чего-то требовать от единственного наследника старинного графского рода. Тогда меня защищала мама. Она всегда говорила, что хорошее содержание с лихвой компенсирует недостаточно благородную огранку. И, гонясь за внешним совершенством, никогда нельзя забывать о внутреннем превосходстве. Благородными не рождаются, ими становятся. Это я усвоил твёрдо с детских лет. Два года назад мамы не стало. Она отправилась в Испанию навестить родню, но корабль попал в шторм. Один чудом уцелевший пассажир передал отцу медальон, с которым мама никогда не расставалась и который просила передать нам. С того дня, когда месье Бернар принёс в замок известие о гибели мамы, в нашем доме поселилось горе. Отец заперся у себя и никого не хотел видеть, кроме меня. Я тоже не горел желанием развлекаться и веселиться. Но всему, даже самой безутешной скорби, приходит конец. Постепенно боль утраты утихла, и в нашем замке снова пробудилась жизнь. В наших с отцом комнатах навсегда обосновались ростовые портреты мамы, в первый день весны (мамин День Рождения) мы оба посещали фамильный склеп и возлагали на розовую мраморную плиту мамины любимые цветы, а в день свадьбы отец запирался у себя один на целый день. Но мы выстояли и продолжали жить. Даже умерев, мама не оставляла нас своими заботами. Отец позволил мне абсолютно всё (стань я разбойником и головорезом, наверное, и это бы принял) потому, что так было бы приятно маме. И именно потому, что я ежесекундно помнил и чтил её память, я никогда не совершал ничего предосудительного. Мне было абсолютно наплевать, что обо мне скажут и подумают все, кроме отца, но короткой фразы: "Мама бы это не одобрила" хватало, чтобы разом вернуть мне рассудительность и осмотрительность. Мы по-прежнему жили втроём. Двое в замке и одна в памяти. Ах, да! Месье Бернар, последний, кто видел маму, тоже остался в нашем замке. Отец не нашёл в себе сил отпустить человека, последним видевшего и слышавшего его незабвенную Луизу. Жаль, месье Бернар мне не нравился. Я испытывал к нему странное отвращение и чувство гадливости. Словно к змее или крысе, из прихоти оставленной в доме. Месье Бернар отцу на меня никогда не жаловался, со мной не спорил и в мои дела не вмешивался, вообще, вёл себя очень благородно и корректно, но.... Сердцу не прикажешь. Может быть, во мне взыграла сыновья ревность? А может, графская спесь? Одним словом, отношения с месье Бернаром у нас были чисто светские, а если честно, просто никакие. В этот тёплый осенний день в церкви я встретил девушку, которая начисто вымела у меня из головы все мысли и воспоминания. Всю службу я просто стоял и смотрел на неё (понятно, что её брату священнику это не понравилось). А потом мне посчастливилось взять девушку за руку! И ещё узнать, кто она такая и где живёт! Жизнь прекрасна, я влюблён! Стоит ли говорить, что отцу хватило одного взгляда на меня, чтобы понять всё, что со мной происходит.
- Мальчик мой, и кто она? - спросил он у меня после обеда, уютно устроившись в кресле у камина.
- Ангел! - я с восторженной улыбкой повернулся к нему. - Милая, кроткая, изящная! Её зовут Анна, и я женюсь на ней!
Отец кашлянул, замаскировав смешок.
- Мальчик мой, для того, чтобы жениться на девушке, мало знать её имя и считать её ангелом. - В глазах отца заплясали знакомые чёртики. - Как бы у этого ангела на вторую неделю семейной жизни рога с копытами не прорезались!
Я рассмеялся, отец тоже. Как же всё-таки прекрасна жизнь!
- Отец, я просто чувствую, что Анна создана для меня! - от охватившей меня радости я широко раскинул руки и закружился на месте. - Мы с ней созданы друг для друга!
- Ну, раз ты так считаешь, тогда тем более торопиться не стоит. Что нам легко досталось, сынок, легко теряет свою значимость! - отец продолжал улыбаться, но голос уже звучал строже.
- Настоящую любовь мало встретить, её нужно заслужить! - в тон ему закончил я и вздохнул. - Не волнуйся, отец. Я буду осторожен. Чести де Ла Феров ничего не грозит!
- Меня волнует не столько фамильная честь, сколько состояние твоего сердца. Влюблённые слепы. Дай Бог, чтобы твоё прозрение не было слишком болезненным! - отец покачал головой и негромко вздохнул.
Я ничего не ответил. После смерти мамы я стал для отца единственным значимым человеком. Весь наш маленький мир стал вращаться вокруг меня. Понятно, что отец совсем не в восторге от, пусть отдалённой и полупризрачной угрозы вторжения в наш мирок какой-то девицы, которая может забрать меня у него.
- Отец, я приглашу Анну и её брата к нам на обед, и ты сам убедишься, что она достойна стать моей женой! - я просительно заглянул отцу в глаза.
Да, приём не очень честный, зато срабатывает безотказно. Отец согласно, хотя и без особой радости, кивнул.
***
Глава 2. Пора любви. Прошло всего две недели со дня первой встречи Анны и Антуана, а уже все в землях графа знали, что девушка станет графиней. Официальной помолвки ещё не было, Антуан пока даже не говорил о своих чувствах и планах, но предчувствие свадьбы витало в воздухе. Анна и Антуан всюду появлялись вместе. Все уже знали, что если где-то мелькнуло светлое платье девушки, значит поблизости обязательно и граф. Если граф на охоте, значит и его возлюбленная с ним. Старый граф, в глубине души не одобряя этот союз, не вмешивался, а Анри хоть и вмешивался, да толку не было. Все его предостережения, внушаемые сестре, проникали в её уши, но так и не доходили до сердца. Девушка соглашалась, что нужно быть осторожнее, что нельзя верить первому встречному, тем более дворянину, выросшему на всём готовом и никогда и ни в чём не знающему отказа, послушно кивала головой и... убегала из дома на прогулку с Антуаном. Анри гневно сдвигал брови, а Анна рассказывала, какой удивительный цветок они нашли в парке. Анри напоминал ей о том негодяе, от которого они вынуждены были бежать, а Анна щебетала о том, как чудесно Антуан поёт. В конце концов, доведённый до полного отчаяния, Анри назначил Антуану встречу в церкви после службы. Молодой священник понимал, что с его стороны это неслыханная дерзость, что юный граф может просто рассмеяться в лицо забывшему своё место аббату, а то и выгнать его с земель, но страх за Анну был сильнее. Вопреки опасениям Анри, Антуан охотно согласился на встречу.
- Граф, - Анри величественно выпрямился, пытаясь побороть волнение, - Ваше имя стали слишком часто произносить с именем моей сестры. Не сочтите меня дерзким, граф, но я хотел бы узнать, каковы Ваши планы в отношении Анны. Полагаю, у меня есть основания задать Вам этот вопрос!
- Разумеется, есть! - Антуан приветливо улыбнулся. - Я женюсь на Вашей сестре.
- Вы просите у меня руки Анны? - ошеломлённо прошептал Анри.
- Да, как брата, - кивнул Антуан. - Как священника я прошу обвенчать нас с Анной, скажем..., завтра утром!
- Завтра утром! - воскликнул Анри, невольно всплеснув руками. - А разве Вы уже говорили о своих планах с отцом, разве он уже дал Вам своё согласие?! Анна-то хотя бы в курсе, что завтра выходит замуж?!
- Анна в курсе. - Антуан вспомнил, каким счастьем засияли глаза его любимой, и тепло улыбнулся. - А с отцом я поговорю сегодня.
- Но он может Вам отказать! Более того, он может Вам запретить! - священник уже почти не сомневался в том, что его посетитель безумен.
- Будьте готовы обвенчать нас с Анной завтра утром, - Антуан приветливо кивнул священнику и вышел.
"А ведь этот юноша сметёт всё и всех на пути к счастью, - подумал Анри, глядя вслед Антуану. - Господи, пошли этим двум неразумным счастья, и дай Анне побольше терпения!"
***
Антуан. Я шёл к отцу, настроенный на серьёзную беседу.
- Граф Антуан, как чудесно, что Вы решили навестить отца! - расплылся в улыбке Бернар, который сидел у отца и внимательно выслушивал его ностальгию по давно минувшим годам.
Я лично таких бесед не поддерживаю, после них у отца портится настроение и здоровье.
- Сынок, давно ты ко мне не заходил! - Отец довольно улыбнулся и кивнул на кресло. - Неужели цветущая любовь отпустила тебя к увядающей старости?
Ну вот, что и требовалось доказать.
- Да, как бы много друзей и родных нас не окружало, старость к каждому приходит в одиночестве, - отец печально вздохнул.
- Отец, нам нужно поговорить, - я мотнул головой в сторону Бернара (проклятая чёлка привычно залезла в глаза). - Наедине.
- Ты же знаешь, Бернар - член нашей семьи! - голос отца окреп.
Ну да, как же. Да я скорее своего коня родственником считать стану, чем этого крыса. В моём Радже благородства и честности гораздо больше.
- Ну что Вы, граф, - лицемерно смутился Бернар, - я не достоин этой чести. Если Ваш сын хочет поговорить с Вами наедине, я выйду.
Низко поклонившись, Бернар покинул комнату. В комнате повисла нехорошая тишина. Я смотрел, как медленно сдвигаются к переносице брови отца, и понимал, что сам накликал на себя эту бурю. Ну не могу я говорить об Анне в присутствии этого крыса! НЕ МОГУ!
- Антуан, ты несправедлив по отношению к Бернару! - сурово произнёс отец.
Начинается.
- Да будет тебе известно, я отметил Бернара в своём завещании вместе с тобой. Всё моё состояние будет поделено между вами поровну! - отец перевёл дыхание и закончил. - Графский титул перейдёт к тебе.
Что?! Час от часу не легче! Отец отметил крыса в своём завещании! Отец вообще задумался о завещании!!!
- Отец, - я честно пытался сдержаться, - подумай. Мы не знаем этого Бернара. То, что он был последним, кто видел маму живой, ничего не меняет. Он может быть негодяем!
- Мама никогда бы не поручила негодяю передать нам медальон! - сурово ответил отец.
Железный аргумент. Медальон можно снять и с трупа, так даже проще. А слезливую историю придумать и вовсе легко. Я в детстве нищим прикидывался, жалостливые истории на ходу сочинял, пока отец не узнал и не выпорол. Да ладно, чёрт с ним, с Бернаром! Не до него пока.
- Отец, завтра утром я женюсь на Анне! - выпалил я.
Бровь отца выразительно поползла вверх, явно не к добру.
- А почему не сегодня? - ядовито уточнил он, но вдруг побледнел. - Господи помилуй, Антуан! Ты ведь не... Она... она не... беременна?
Ого! И он ещё будет стариком прикидываться! Мне, например, такое даже в голову не пришло!
- Паааапа! - протянул я, сам не зная, чего в моём голосе больше: укоризны, восхищения или досады на неразумного себя.
Отец прижал руку к груди и облегчённо вздохнул.
- Так мы завтра венчаемся? - уточнил я, пользуясь благоприятным моментом.
- Она хотя бы не преступница? - уже сдаваясь, спросил отец.
Да уж точно не хуже этого крыса Бернара! Но вслух я, разумеется, этого не сказал. Только отрицательно покачал головой.
- Делай как знаешь! - махнул рукой отец. - Благословляю!
Я поцеловал отца в морщинистую щёку и пулей вылетел из комнаты. Завтра в это время я уже буду женатым человеком! УРА!
***
Глава 3. Две недели семейной жизни. Если бы Анне де Бейль в детстве кто-нибудь однажды сказал, что она станет женой молодого и красивого графа, вдобавок богатого и благородного, девушка бы только посмеялась. Но сейчас вся округа почтительно называла её: "Ваша светлость" и низко кланялась при встрече. Анну это всегда жутко смущало, тем более что к её мужу, Антуану де Ла Феру, отношение у жителей было более душевным и менее почтительным, да и старый граф, отец Антуана, не спешил принимать Анну в семью. Присматривался, держась ровно, но отчуждённо.
- Они тебя просто мало знают! - улыбался Антуан. - Знаешь, сложно благоговеть перед тем, с кем вместе ходил воровать яблоки в графский сад!
- Ты воровал яблоки в саду? - Анна широко распахнула синие глаза.
- Ну да, - Антуан пожал плечами. - У меня вообще было детство обычного мальчишки. Иногда. Когда отец был в отъезде. А ты что, ночью в чужой сад не ползала?
- Меня не брали! - досадливо шмыгнула носом Анна.
- Хочешь, сейчас сходим? А ещё лучше, побежали на речку купаться, там такая заводь чудесная есть! - не задумываясь, предложил Антуан.
Девушка посмотрела на своего мужа в полном восторге. Ни секунды не колеблясь, она кивнула. Антуан взял её за руку, и они вместе направились в сторону реки.
***
- Дети, - вздохнул старый граф, из окна замка глядя на своего сына и невестку. - Сущие дети. Что с ними будет, когда меня не станет?
- Молодая графиня полностью завладела Вашим сыном! - сочувственно поддакнул Бернар. - Она подчинила его себе душой и телом!
Откровенно говоря, подчинить Антуана полностью было невозможно. У молодого графа было своё мнение по каждому вопросу, но отец поверил словам друга.
- Ты прав, мой друг! Ты, как всегда, прав! - вздохнул старик.
- Это очень опытная и опасная мошенница! - продолжал Бернар. - Она несколько раз была замужем, и все её мужья погибали странной и страшной смертью! Она даже.... Нет, мне страшно это говорить!
- Что? Что?! - смертельно побледнел старый граф. - Говори, я приказываю!
- Она заклеймена! - выпалил Бернар и потупился.
Старый граф схватился за сердце. Минуту он хватал ртом воздух, не в силах произнести ни слова.
- Сына ко мне! Немедленно! - наконец прохрипел он.
Бернар поклонился и вышел. Прошло не менее часа, прежде чем Антуан появился на пороге отцовской комнаты. Влажные волосы были зачёсаны назад, открывая высокий упрямый лоб сына.
- Ты хотел меня видеть, отец? - спросил Антуан, небрежно усаживаясь на подлокотник отцовского кресла.
Старый граф некоторое время молчал, откровенно любуясь сыном. С каждым годом Антуан всё сильнее походил на свою покойную матушку.
- Пап? - вопросительно протянул Антуан, чувствуя, что пауза затягивается.
- Анна недостойна тебя, сынок, - выдохнул старый граф.
- И почему я не удивлён! - рассмеялся Антуан. - Пап, с твоей точки зрения, в мире вообще не существует достойной меня девушки!
- Анна тебя не достойна! - упрямо повторил отец.
- Я её люблю! - Антуан упрямо сжал губы.
- Даже если она распутница и клеймёная убийца?! - вскричал старый граф, в бешенстве приподнимаясь с кресла.
- Что?! - Антуан снова звонко рассмеялся. - Пап, то, что Анни не распутница, и у неё нет никакого клейма, я готов подтвердить даже на Страшном суде! Мне ли этого не знать!
Отец с немой мольбой посмотрел на сына. В этот момент дверь комнаты стремительно распахнулась. На пороге стоял бледный и взволнованный Бернар.
- Прошу прощения, - пролепетал он, - но у нашего славного арендатора, месье Жерома пожар. Страшный пожар!
- Я съезжу, отец! - Антуан ободряюще сжал плечо отца. - Передай Анне, что я скоро вернусь!
- Благодарю Вас, Бернар, Вы появились как нельзя кстати! - улыбнулся другу старый граф. - А теперь, если Вас не затруднит, освободите наш дом от этой жуткой мошенницы. Клеймёной убийце не место в семье де Ла Феров!
- Как пожелаете, граф! - поклонился Бернар и протянул графу бокал с зеленоватой настойкой. - Пока я выпроваживаю девицу, выпейте этот отвар. Он придаст Вам сил!
Старый граф с благодарностью принял бокал из рук друга.
***
Анна. Две недели семейной жизни были для меня сущим раем. Мы с Антуаном были так счастливы, что Анри, окончательно успокоившийся и поверивший в мою безопасность и благополучие, отпросился на месяц в отпуск. Мне он сказал, что едет на могилу к маме, но Антуан, когда я сказала ему об этом, смешливо фыркнул:
- Что-то я не уверен, что та рыженькая милашка, с которой я его видел, мечтает посетить могилу вашей матушки!
Я возразила, что Анри священник и у него обет безбрачия, но, по-моему, Антуан мне не слишком поверил. Я неторопливо шла с речки, думая обо всём сразу и ни о чём конкретном, когда ко мне подошёл крепкого телосложения мужчина.
- Графиня, - низко поклонился он мне. - У меня для Вас срочное сообщение от Вашего супруга. Прошу Вас, пройдёмте на цветочную поляну.
- Антуан ждёт меня там? - я подняла глаза на мужчину.
Тот кивнул, стараясь не встречаться со мной взглядом.
Странный он какой-то. Неужели Антуан не нашёл никого более... открытого? Боже, я уже начинаю рассуждать как высокомерная богачка! Скорее всего, мужчина просто неуверенно чувствует себя рядом с молодой титулованной женщиной. Он робеет, только и всего. Мы быстро пришли на поляну, но там никого не оказалось.
- А где же Антуан? - спросила я, изо всех сил заглушая тревогу, родившуюся в моей душе.
Мужчина поднял голову, и я впервые увидела его глаза. Ой, мама! Лучше бы я их не видела. Холодные, циничные. Да ему человека убить проще, чем Антуану муху прихлопнуть!
- Что... - голос предательски дрогнул, но я сжала кулаки и произнесла довольно спокойно. - Что Вам от меня нужно, месье?! Граф Антуан не одобрит подобных глупых шуток!
Даже имя любимого внушило мне уверенность. В глубине души я чувствовала, что выберусь из этой переделки. Он меня не тронет, потому что я сильнее. МЫ с Антуаном сильнее.
- Ваш супруг, мадам, - развязно ухмыльнулся мужчина, - просил передать, что Вы ему надоели. Наивная провинциалка ни черта не понимающая в любовных утехах быстро приелась нашему графу!
- Вы лжец! - я презрительно посмотрела на мужчину. - Граф де Ла Фер никогда не унизится до оскорбления дамы! Вас плохо информировали, любезнейший!
Моя насмешка дорого мне обошлась. Мужчина замахнулся и сильно, с оттяжкой, ударил меня по лицу. Мир перекосило. Во рту появился привкус крови.
- Высокомерная сука! - прохрипел бандит, с силой стягивая мне руки за спиной. - Посмотрим, что ты запоёшь на это!
На это?! Боже милосердный, что ещё он придумал?! Но моё неведение длилось недолго. Бандит вынул переносную жаровню (в замке была такая, мы жарили мясо на прогулке в лесу) и на этой жаровне раскалил... клеймо в форме лилии! Увидев его, я пронзительно закричала и стала звать на помощь. Но Антуан не откликнулся, а у Господа, очевидно, нашлись дела поважнее. Испытывая истинное наслаждение, палач с силой впечатал клеймо мне в левое плечо. От невыносимой боли я взвыла, а потом сознание милосердно покинуло меня. Очнулась я от непередаваемых ощущений. Левое плечо горело огнём, руки, практически вывернутые в суставах, болели всё сильнее, а правый глаз заплыл.
- Очнулась, красавица? - ухмыльнулся палач, фамильярно беря меня за подбородок.
Я дёрнулась и снова получила удар по лицу. Прекрасно, теперь и левый глаз заплывёт.
- Твой муженёк щедро заплатил мне за то, что я с тобой сделал. Теперь, опозоренная и клеймёная, ты не посмеешь и носа показать в эти края! Если вообще, выживешь! - убийца со знанием дела посмотрел на то, что натворил и довольно кивнул.
Затем он резким движением разорвал на мне платье до самого подола.
- Прощальный штрих! - с ухмылкой пояснил он. - Может так на тебя и обзарится кто!
Громко хохоча во всё горло, мой палач, наконец-то, ушёл. Я осталась одна. Хотя, одна ли? Со мной была жгучая боль, горькая обида, животный страх и ослепляющая ненависть. Где-то глубоко, под этой убийственной лавой, теплился крошечный огонёк любви. Но я его почти не ощущала...
***
Антуан. Говорят, для влюблённых не существует расстояний. Так вот, со всей серьёзностью заявляю, что так он и есть! До месье Жерома я домчался в считанные часы, а когда узнал, что никакого пожара у него нет и не было (к великой радости хозяина и моей несказанной тревоге), обратный путь преодолел ещё быстрее. Я уже почти не сомневался, что слух о пожаре был пущен специально. Зачем? Ну, это тоже довольно легко объяснить. Достаточно вспомнить предшествовавший этому сообщению разговор с отцом. Ад и преисподняя! Отец, неужели ты унизишься до лжи и обмана, только бы всё было так, как тебе хочется! Я мчался, словно ангел возмездия. Поздние прохожие испуганно шарахались в стороны и крестились. На рассвете я был у замка. Соскочив с загнанного коня, я метнулся вверх по ступенькам. Быстрее, быстрее! Чёрт, неужели эта проклятая лестница никогда не кончится?! Вот и коридор. Я помчался по нему, громко зовя Анну. Господи, пожалуйста, пусть она откликнется! Пусть появится на пороге нашей спальни, растрёпанная и румяная со сна! Но чуда не произошло. Слуги, не успевшие укрыться от меня в комнатах, испуганно жались по углам. Я влетел в комнату отца и буквально окаменел на пороге. Отец лежал в кровати, и его зеленоватый оттенок лица отчётливо сказал мне, что этот сон мне не прервать. Это насовсем.
- Вы так быстро вернулись, граф! - долетел до меня тягучий голос, ожививший в моей душе самые гнусные подозрения.
Крыса Бернар.
- Где Анна? - глухим голосом спросил я, так как уточнять, что случилось с отцом, и кто в этом повинен, смысла не было.
- Я приказал её заклеймить и повесить от Вашего имени, - с небрежной улыбкой ответил Бернар и добавил с коротким смешком. - После того, как дал яд вашему отцу. Все будут говорить, что Вы сошли с ума и убили отца и жену. Я должен был стать Вашей следующей жертвой, но мне повезло. Я оказался сильнее!
Мои глаза на короткий миг заволок красный туман. Практически ничего не видя и абсолютно ничего уже не понимая, я метнулся на Бернара. Мне показалось, словно где-то вдалеке что-то хлопнуло, меня опахнуло чем-то горячим, но всё это было неважно. Важной была толстая шея Бернара, до которой я всё-таки добрался. Бернар хрипел, пытался сбросить мои руки, но бешенство и отчаяние удесятерили мои силы. Когда Бернар затих, я поднялся, брезгливо оттолкнув его тушу. Сердце колотилось где-то в горле, руки дрожали от перенапряжения, а в голове стоял какой-то звон. Желая ещё раз убедиться, что мой враг мёртв, я опустил глаза и к своему удивлению заметил расплывающееся у меня по рубашке кровавое пятно.
Последнее, что я успел подумать, было: "Как некстати! Я ведь должен найти Анни!"
***
Глава 4. Возрождение из пепла. В полутёмном крошечном домике пламя свечи, словно напуганное сгущавшимися сумерками, робко жалось к фитилю. В его неверном мерцающем свете можно было разглядеть двоих. Один лежал на кровати, и сторонний наблюдатель не смог бы уверенно сказать, что этот человек жив. Другой расположился в кресле и дремал. Неожиданно тот, кто лежал на кровати, вздрогнул и застонал. Второй обитатель комнаты немедленно поднялся и подошёл к нему. Приободрённый тем, что он не одинок, огонёк свечи разгорелся ярче, и стали различимы лица обитателей домика. Тот, кто стоял у кровати, - священник Анри, а тот, кому он подносил отвар, Антуан, раненый во время борьбы с Бернаром. Антуан жадно выпил весь отвар и горько усмехнулся, вспомнив, как потчевал отваром старого графа Бернар.
- Ну, если пациент умеет скорбеть, значит, он на пути к исцелению! - провозгласил Анри, бережно ставя кубок на стол.
- Где Анна? - прошептал Антуан, сам до конца не узнавая своего голоса.
- А я почём знаю? - пожал плечами Анри. - Осмелюсь напомнить, любезный родственничек, я передал Вам свою сестрицу в целости и сохранности перед своим отъездом в отпуск. Куда пропала Анна, спрашивать нужно мне, а не Вам. Я, между прочим, в отъезде был!
- Её нужно найти! - Антуан решительно приподнялся, но тут же со сдавленными проклятиями упал обратно на кровать.
- Нет, милый мой граф, и не вздумайте пока вставать с кровати! - Анри поправил покрывало и вздохнул. - Вы мой первый пациент, и я не могу допустить, чтобы Вы погибли. Это испортит мне репутацию!
- Анну нужно найти! - упрямо повторил Антуан, делая очередную попытку подняться.
- Мёртвый ты этого не сделаешь! - рявкнул Анри, теряя весь свой благочестивый облик. - Идиот, если ты погибнешь, Анна этого не переживёт!
- Ты не понимаешь, - Антуан вскинул на священника совершенно несчастные глаза, - она может погибнуть!
- Ладно! - Анри махнул рукой и сел на кровать, небрежно подвинув графа. - Рассказывай, что успел натворить в моё отсутствие!
Антуан вздохнул и стал рассказывать. Прошло не менее часа, прежде чем история подошла к концу.
- Да, умеешь ты влипать в истории! - присвистнул Анри, когда Антуан закончил повествование. - А я думал, что прирезать на дуэли мужа одной горячей красотки, - это попасть в переделку. Поздравляю, друг, ты опять меня превзошёл! Вы, граф, даже в истории влипаете с размахом!
- Нам нужно спасти Анну! - Антуан взял друга за рукав. - Пообещай, что ты это сделаешь!
- Нет уж, дорогой мой родственничек! - Анри покачал головой. - Анна твоя жена, тебе её и разыскивать. Мне для полного счастья только объяснения с разгневанной сестрицей не хватает!
- Меня арестуют. - Антуан досадливо поморщился. - Бернар был тварью и крысой, но я всё равно совершил самосуд. А это преступление.
- Тебя арестуют, только если найдут! - мягко, как больному ребёнку объяснил Анри.
- Граф де Ла Фер от правосудия не бегает! - сверкнул глазами Антуан и тихонько добавил. - Маме бы это не понравилось.
- Я не уверен, что твоей маме понравилось бы увидеть тебя на эшафоте. - Анри покачал головой и негромко, словно демон искуситель добавил. - А как будет переживать Анна!
Антуан закусил губу.
***
Антуан. Смерть Бернара меня мало волновала. Можно сказать, что я ею даже гордился. Немножко. Самую капельку. Но судебные тяжбы, возможная казнь... всё это так некстати! Мне ещё столько нужно сделать! Найти Анни, обеспечить ей будущее, пристроить её нерадивого братца (что он там, кстати, говорил о зарезанном муже?). Всё это я смогу сделать только живым и свободным. Но бегать от правосудия? Мне?! Да мои родители в гробах перевернуться, не считая многих поколений предков! Кстати, нужно будет проследить за проведением похорон отца. Старый граф должен быть похоронен по всем правилам. Решено! Я хороню отца, нахожу Анни (она жива, я в этом не сомневаюсь), обеспечиваю её будущее, пристраиваю брата, а потом сдаюсь властям. Потом будет уже всё равно. Главное, чтобы от моей казни не пострадала Анни.
- Ну, что решил? - Анри потянул меня за рукав. - В кабачке "У Гофре" остановились королевские мушкетёры во главе со своим капитаном, господином де Тревилем. Уверен, он охотно возьмёт нас в свои ряды!
Да уж, завидное пополнение. Беглый убийца и священник, нарушивший клятвы. Именно такая охрана и нужна нашему благословенному королю и его прелестной супруге. Но попытка, не пытка. Отец дружил с господином де Тревилем. Надеюсь, он и правда не откажет.
- Я назовусь Арамисом,- продолжал Анри, которому собеседник был нужен чисто внешне (я думаю, он спокойно может беседовать и с собственным отражением в зеркале). - Звучит очень благородно и благозвучно. А ты как назовёшься?
Я задумался. Имя Антуан встречается довольно часто, но если меня будут разыскивать, лучше взять псевдоним.
- Атос, - из недр памяти всплыло прозвище, которое в детстве дала мне мама и которым я смело пользовался во время своих многочисленных проказ.
- Итак, Атос и Арамис! Звучит, по-моему, очень хорошо, - Анри встал и потянулся. - Пойду к господину де Тревилю. Время дорого.
- Подожди! - остановил его я. - Дай мне бумагу, перо и чернила.
Догадливый Анри, чёрт, Арамис, быстро подал требуемое. Превозмогая боль в плече, я написал письмо другу отца и запечатал его фамильным перстнем.
- Теперь можешь идти, - прошептал я, откидываясь на подушку и едва не теряя сознание от боли.
Арамис, убедившись, что я не отправляюсь на встречу с Создателем, поспешно вышел. Итак, граф Антуан де Ла Фер, наследник старинного рода и убийца исчез. На его месте появился некий господин Атос, возможно, королевский мушкетёр. Ну что ж, господин Атос, добро пожаловать! Надеюсь, Вы будете более везучим, чем Ваш предшественник.
***
Глава 5. Новобранцы господина де Тревиля. Попасть в мушкетёрский полк, приближенный к самому королю считалось величайшей милостью, но Атосу и Арамису это удалось довольно легко. Господин де Тревиль быстро пробежал глазами принесённое ему письмо, коротко (и с точки зрения Арамиса не слишком верно) пробормотал подобающую сообщению о смерти молитву, а затем поднял взгляд на стоящего перед ним молодого человека:
- Насколько я понял из письма, юноша, Вы и сын моего покойного друга хотите стать мушкетёрами?
Арамис молча поклонился.
- Надеюсь, Вы понимаете, что это не только большая честь, но и очень большая ответственность?
- Да, господин капитан, - Арамис снова поклонился.
- Тогда, три тысячи чертей, прекратите вести себя словно придворный шаркун и немедленно ведите меня к, хм, господину Атосу! - господин де Тревиль нетерпеливо притопнул ногой.
'Ого, а гасконский темперамент даёт о себе знать', - с усмешкой подумал Арамис, но из осторожности промолчал. Жизнь уже давно научила его, что дольше живёт тот, кто больше молчит.
Атос встретил давнего друга отца слабой улыбкой и даже попытался подняться ему навстречу, но господин де Тревиль отчаянно замахал руками, а потом подхватил стул и со стуком поставил его у кровати, приказав:
- А теперь, друг мой, рассказывайте. Да всё без утайки!
Атос глуховатым голосом начал своё повествование, а Арамис подошёл к колченогому столу и осторожно смешал для друга придающую сил настойку. Когда Атос закончил рассказ, друг молча сунул ему в руку остро пахнущий травами кубок.
- Да, друг мой, - господин де Тревиль вскочил со стула и принялся широкими шагами мерить комнату. - Да, друг мой, история Ваша весьма печальна, хотя лично мне кажется, что Вам совершенно не стоит опасаться ареста.
От неожиданности Атос поперхнулся и раскашлялся, а Арамис выпалил:
- С каких это пор во Франции не судят за убийство?
- Убийство убийству рознь, - передёрнул плечами господин де Тревиль. - Если речь идёт о спланированном лишении жизни, как случилось с моим покойным другом, или о дуэли, они запрещены эдиктом... Хотя, три тысячи чертей, какой дворянин стерпит оскорбление! У Вас же, друг мой, совсем другая история. Вы защищали свою жизнь и мстили за смерть отца. Вы правы перед Богом и людьми!
- Господин Атос, без всякого сомнения, чист перед небесами, - мягко заметил Арамис, - но люди могут думать иначе.
- К чёрту людей, - вспылил капитан королевских мушкетёров. - Сын моего друга не может быть виновен! Решено, господа, Вы будете мушкетёрами! Мы немедленно отправляемся в полк, где я представлю Вас другим мушкетёрам и попрошу господина Портоса быть Вашим спутником и советчиком до тех пор, пока Вы не привыкнете к нашей армейской жизни.
- Господина... Как Вы сказали? - нахмурился Арамис, которому поветрие псевдонимов в полку господина де Тревиля совсем не понравилось.
- Портоса, - терпеливо повторил капитан. - Он из д'Армуазов.
- Аааа, - понятливо протянули Атос и Арамис.
Многочисленное семейство д'Армуазов во Франции знали все. Глава семьи мог похвастаться пятнадцатью сыновьями, каждый из которых становился военным.
- Полагаю, господин Портос раньше назывался Пьером? - мурлыкнул Арамис. - Десятый сын господина д'Армуаза?
О десятом сыне столь многочисленного семейства ходили самые настоящие легенды. Злые языки утверждали, что он главе семьи совершенно точно не родной, иначе как объяснить невероятную застенчивость и общую 'непохожесть' юноши? Пьер искренне любил живопись и недурно рисовал, краснел от грубоватых шуточек братьев, а присутствие дамы (даже старой и откровенно безобразной) делало его совершенно немым.
- Господин Портос прекрасный мушкетёр, - резко заметил господин де Тревиль. - А застенчивость проходит... со временем.
'В крайнем случае, вместе с жизнью', - подумал Арамис.
***
Новых мушкетёров в полку приняли быстро. Остроумный и изящный Арамис быстро завёл много полезных знакомств, а благородный и немногословный Атос в скором времени стал пользоваться большим уважением в кругу своих сослуживцев. Портос буквально прикипел к своим новым друзьям душой и стал сопровождать их везде. Арамис не терял надежды сделать Портоса более смелым с дамами, но все уроки куртуазности пока плодов не давали. Портос оставался верен себе, то есть полностью немел в дамском обществе. Как-то незаметно трёх друзей стали называть 'Трое неразлучных', жизнь покатилась по ровной и глубокой колее.
***
Антуан. В это утро я едва успел заскочить к господину Альберу, который регулярно снабжал меня произведениями великого Шекспира. Наше общение с господином Альбером было взаимовыгодным: я получал доступ к текстам великого англичанина, а господин Альбер от меня - переводы сонетов. Передать всю прелесть и воздушность слога Шекспира у меня не получалось, но то, что я приносил, приводило господина Альбера в полный восторг. Сегодня господин Альбер обещал дать мне трагедию 'Ромео и Джульетта', моё любимое в детстве произведение. Признаюсь честно, я долго не хотел заниматься переводами пьес, ведь это такая ответственность, но господин Альбер был так убедителен, да и в глубине души мне всё-таки хотелось попробовать свои силы, а вдруг получится?
Так вот, только я направился в сторону дома господина Альбера, как мне встретился наш полковой сплетник, Мишель. Я невозмутимо кивнул ему, даже не сбавляя шага, но Мишель осторожно придержал меня за край плаща.
- Постойте, господин Атос, я хотел кое-что рассказать Вам.
- Прошу меня простить, Мишель, но я тороплюсь, - негромко ответил я, высвобождая плащ.
- Речь идёт о Вашем друге, господине Арамисе.
Дьявол, во что ещё он влип?! Я остановился, вопросительно приподняв бровь. Если Мишель меня дурачит, плюну на все эдикты и прогуляюсь с ним, скажем, к аббатству Сен-Кле.
- Известно ли Вам, - явно рисуясь протянул Мишель, - что наш глубокоуважаемый господин Арамис собирается стать аббатом?
Арамис аббатом? Ха, что же тогда не Его Высокопреосвященством или сразу самим святейшим Папой Римским?! Насколько я помню, а память, к сожалению, хранит мне верность пылкой дамы сердца, Арамис уже был священником. В той, прошлой жизни. И, насколько мне известно, сейчас наслаждается всеми прелестями военной службы в мирное время. Однако мой собеседник явно ждёт от меня реакции.
- Да неужели? - холодно произнёс я, невозмутимо глядя на Мишеля.
- Он уже две недели каждый день ходит в церковь, - Мишель выразительно улыбнулся. - Не кажется ли Вам, господин Атос, что это наводит на определённые размышления?
Знали бы Вы, неуважаемый господин Мишель, о чём лично я сейчас размышляю! Внешне я сохранял полную невозмутимость, но внутри меня всё кипело. Ад и преисподняя, какого дьявола этот проклятый сплетник встретился мне именно сегодня! Арамис каждый день ходит в церковь, ага как же! А то я не помню, что он службу в своём приходе в Берри справлял только в те дни, когда на неё приходил или я, или отец!
- Возможно Вы и правы, Мишель, - я выразительно посмотрел на своего нежеланного собеседника. - Возможно, ошибаетесь, но в любом случае, это дело господина Арамиса, и касается только его. Прошу меня простить...
С лёгким поклоном я легко повернулся и пошёл дальше, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не побежать.
Уффф, к господину Альберу я успел. Застал его уже на пороге, но всё-таки застал! Довольный я направился к нашему дому, который мы снимали вместе с Арамисом и Портосом. Интересно, зачем Мишелю понадобилось выдумывать такую глупую сплетню? Ладно, спрошу у Арамиса.
- Я дома, - привычно крикнул я с порога.
- Атос, - Портос вышел мне навстречу, как всегда перемазанный краской. - Как я рад, что Вы успели вернуться до дождя.
Ой, и правда, дождь, а я даже не заметил туч. Мда, вредно так сильно погружаться в раздумья. Вредно и небезопасно.
- Арамис, - я окинул друга внимательным взглядом. - Сегодня я встретил Мишеля, и он заявил мне, что ты собираешься стать аббатом.