Аннотация: Небольшой очерк о жизни и труде средневекового итальянского купца
- Внемлите, братья мои. Среди нас слуги дьявола. Внешне они ничем не отличимы от вас, праведных мирян, но Господь вас упаси заглянуть в душу хоть одного из них! Она черна как сицилийская ночь. Они берт заморские товары по дешевке и продают их здесь втридорога, наживая себе неправедную прибыль. Их богатство кроется во лжи! Они оправдываются необходимостью добывать себе средства к существованию, однако же, праведному христианину чуждо желание обобрать ближнего ради собственной наживы. Опасайтесь их! Ремесло купца неугодно Богу! Аминь! - уже охрипшим от усилия голосом прошептал духовник, вытирая вспотевший лоб рукавом рясы.
Надо ли говорить, что среди жителей города Флоренции, где абсолютное большинство занималось торговлей, нашлось немного поддержавших духовный порыв римского посланника Бенедикта.
- Проклятые папские содомиты! - в сердцах воскликнул некий человек, едва выйдя за порог собора.- Ну попросите вы у меня еще денег. Неугодно Богу! Да видал я вашего Бога! - крикнул он, повернувшись лицом к стенам древнего флорентийского кафедрального собора.
Этим человеком был Паоло Барди, один из крупнейших купцов и ростовщиков Флоренции, владевший цехом по обработке и изготовлению сукна. Ему было около 60 лет, и зажиточная жизнь оставила на нем отпечаток в виде большого живота, напоминающего бочонок доброго бордонского вина, да весьма приметной плеши, проеденной, кажется, бесконечными кредиторами. Каждое первое воскресенье месяца он вынужден был посещать проповеди папских посланцев, проводившиеся тогда в Венеции, Генуе и Флоренции, городах, "охваченных грехом торговли и ростовщичества", как любило выражаться католическое духовенство. На сих служениях обязаны были присутствовать все видные и богатейшие купцы города под страхом отлучения от церкви.
- Да я скуплю всю их святую церковь с потрохами. - Разгневанно проворчал Барди. - Неправедная прибыль. Да если бы ваш Господь узнал, откуда идут ваши прибыли, весь Рим бы сотрясся от его гнева.
В то время, как купец уже на порядочное расстояние отдалился от собора, направляя ступни к своему палаццо, ему навстречу вышел отец Клементий, известный флорентийский духовник.
- Добрый день, падре. - Растекшись в улыбке, произнес Паоло. - Хорош денек, не правда ли?
- Воистину, сын мой. Не иначе как Господь послал нам столь прекрасный день, дабы, насладившись сим чудом, искупили мы грехи свои перед лицом Его.
- Не иначе, святой отец.
На этом Барди посчитал их беседу законченной и поспешил оставить монаха наслаждаться сим великолепием в одиночестве, но тот, схватив его за рукав платья, явно имел другие намерения.
- Скажи мне, Паоло, был ли ты сегодня в соборе на Великом Божественном служении отца Бенедикта?
- Как же, падре. Я стоял в первом ряду и внимал отцу как ягненок пастырю.
- И что же? Ты не считаешь свое занятие постыдным и порочащим тебя перед лицом Господа нашего?
- Никак нет, падре. Да и ты, я думаю, так тоже не считаешь. Уж, по крайней мере, твой брат так наверняка. Ведь это он не иначе как вчера отправился на ярмарку в Труа, закупившись как следует у меня в цеху английским сукном?
- Мой брат Альберто вынужден торговать, чтобы добывать средства для нашей церкви для возведения новой колокольни. - Начал оправдываться отец Клементий.
- А на что же ты просил у меня сто флоринов не далее как на прошлой неделе? Разве та колокольня, что ты возводил на прошлой неделе, уже успела устареть, не будучи еще построенной?
Барди заметил, как на бледном лице священника выступили капли пота, что случалось всегда, когда перед ним в очередной раз возникала необходимость согрешить.
- Видишь ли, Паоло, - начал он, - те сто флоринов я просил для одного очень бедного монастыря, что стоит за стенами города. Настоятелем там служит один мой знакомый священник...
- Хватит! - прерывая его, вскричал купец. - Довольно сочинять. Не бери еще один грех на душу, у тебя их и так слишком много. Иди в свою обитель и молись, чтобы Господь простил тебе твою ложь, а за меня не беспокойся. Моих денег хватит, чтобы прикупить себе приличное местечко в раю. Ну, мне пора идти, жена просила вернуться пораньше. Как ты думаешь зачем, святой отец?
На этих словах купец и великий грешник Паоло Барди покинул общество праведника отца Клементия и направился домой, где его ждала прекрасная жена Лучана.
II
Дворец Барди находился недалеко от собора на другой стороне центральной площади города.
Жена Паоло в молодости слыла первой красавицей Флоренции (разумеется, после супруги Медичи, так как та имела приданое едва ли не вдвое больше, чем могли себе позволить родители Лучаны). Она была из семьи купца средней руки Арчимбольдо Куидиччи, торговавшего по преимуществу турецкими пряностями на небольших ярмарках близлежащих городов и подрабатывавшего мелким ростовщичеством.
Отец Паоло Джованни Барди силился внушить наследнику его многоприбыльного дела, что тот мог бы найти себе партию посостоятельнее, желательно из семьи "двенадцати", дабы его семья могла обзавестись прочными связями с правящей верхушкой города. Однако Паоло посчитал Лучану вполне достойной хранительницей семейного кошелька, считая, что и сам вполне в состоянии довести семью до членства в "двенадцати", а посему дело со свадьбой было решено.
Когда молодой Барди женился, ему было почти сорок лет, в то время как Лучане шестнадцать. Подобная разница в возрасте если кого и шокировала, то точно не ростовщическое окружение. То была обычная практика среди флорентийских купцов, поскольку главнейшим занятием для них являлась торговля. В среде коммерсантов считалось, что удачливым мужем может стать только удачливый делец.
Стоит ли говорить о том, как счастлив был отец Куидиччи столь выгодной сделке. Благодаря родственным связям с Барди его дела пошли в такую гору, которая не могла ему пригрезиться в самых сладких снах. Из простого торговца пряностями он превратился в деятеля коменды , а спустя некоторое время и в полноправного компаньона коллеганцы .
Молодые супруги не стали откладывать дело в долгий ящик и уже спустя год после свадьбы обзавелись первым ребенком, правда, к величайшему огорчению Паоло, им оказалась девочка, впоследствии названная Миуччией. Девочке никак нельзя было передать дело, так как она, как любил говаривать старый Джованни, являла собой "исчадие ада". Пришлось тогда Паоло постараться вдвойне, дабы на сей раз уж точно родился мальчик. Он вспомнил, как ему в молодости вещал один старый купец, друг отца Барди, что результат пропорционален заложенным усилиям, посему усилий муж не жалел.
Видимо и этого было недостаточно для появления достойного отпрыска, ибо спустя два года Лучана вновь родила девочку. На сей раз Паоло не проявил ни малейшего энтузиазма при определении будущего имени ребенка, посему девочка была названа в честь матери Лучаны Филиппой.
Окончательно расстроившись и потеряв всякий интерес к подобным супружеским усилиям, Барди решил, что пора ему оставить сидение в кабинете, ведение счетов и переписки семейной компании, главой которой он стал после кончины отца Джованни, и вновь заняться активной торговлей. С тех пор он годами не бывал дома, лишь изредка наведываясь к порядком заскучавшей жене.
Так случилось, что после одного из этих визитов Лучана забеременела. Паоло уже и не надеялся на то, что Господь преподнесет ему долгожданного сына, но, на радость всем, родился мальчик, которого решили назвать в честь отца Барди Джованни. Ребенок рос очень смышленым и частенько во время отсутствия отца залезал на его венецианский стул в кабинете и с величайшим интересом пересчитывал папины денежки. Уже с пяти лет родители отправили его в абако , где тот готовился перенять дело отца.
В двадцать лет Паоло направил сына своим заместителем в только что основанный филиал его суконного производства в Марселе.
Именно этот малый Джованни, спустя два года, вновь предстал перед лицом изумленного отца, сообщая ему о своем намерении жениться.
III
- Мадонна! Да ты с ума сошел? - лицо Паоло как-то необычно вытянулось и побледнело. - Ты что здесь делаешь? Почему ты не в Марселе?
- Я оставляю дело, отец. - Твердо сказал Джованни. - Мне не нужна твоя компания, твой дом, твои деньги. Я начну заново. Мы начнем...
- Кто мы?! - Паоло не на шутку рассвирепел.
- Я и Франческа.
- Что еще за Франческа? Из чьей она компании?
- Семьи, отец. В нормальном обществе люди объединены в семьи, а не компании. Их вложенным капиталом является любовь, которую ты не купишь на флорины. - Спокойно ответил Джованни.
- Я куплю все, и твою девицу в частности! Отвечай - кто она?
- Франческа Бертоцци.
Паоло на мгновение задумался, пытаясь вспомнить каких-нибудь мало-мальски значимых флорентийских Бертоцци, но на ум ему приходил только Серджио Бертоцци, живший в монастырском предместье, бывший конюх, зарабатывавший теперь выращиванием томатов. Отказываясь в это верить, Барди переспросил сына:
- Каких Бертоцци?
- Это неважно, отец. Я люблю ее, она любит меня, и мы женимся.
- Любит?!! - Паоло вскочил со своего стула и стал ходить из одного угла кабинета в другой, размахивая руками, - Да что ты знаешь? Женщины не умеют любить, они ветрены, непостоянны. Сегодня она любит тебя, завтра твоего друга, а послезавтра - твоего врага. Неужели ты не понимаешь, сын? - Он подошел к Джованни и попытался того обнять. - Она не пара тебе, мой мальчик. Дочь помидорника не может стать твоей женой. Ты же мой единственный сын, на кого я оставлю компанию? - слабеющим голосом протянул Барди.
Джованни, недовольно сморщившись, отстранил отца.
- Нет, Барди. Я тебя не понимаю. - сказал он и вышел из кабинета.
Когда за Джованни захлопнулась дверь, богатейший купец города, владелец первого производства и член "двенадцати" Паоло Барди рухнул в кресло и впервые в жизни заплакал.
IV
Джованни Барди - младший встретил свою возлюбленную, когда был по служебным делам на рынке в Генуе, где Франческа искала для рассады отца какие-то диковинные экземпляры, привозившиеся туда из Кипра. Девушка поразила его своей красотой, статностью, притом она была одета в неплохое платье, отчего Джованни решил, что она дочь какого-нибудь здешнего купца. Конечно, отец бы не одобрил, что жена сына из другого города, да еще, возможно, она окажется дочерью его конкурента, но приданое размером не меньше пятисот флоринов должно было его успокоить.
Очнувшись от своих размышлений, он увидел, что девушка исчезла. Джованни показалось, что он заметил край ее платья, промелькнувший между дальними прилавками, и он побежал туда. Однако, никого, похожего на ту незнакомку, он там не нашел.
С тех пор все дела в Генуе Джованни старался исполнять сам, каждый раз лелея надежду увидеть ту девушку еще раз. Но, похоже, у судьбы были другие планы на их счет, потому как в Генуе он ее больше не встречал.
От большой досады и желая забыться, Барди - младший с еще большим упорством взялся за дела марсельского филиала. Отец, каждый раз получая его отчеты, был очень доволен и не беспокоился за будущее компании. Среди всех ее филиалов марсельский стал самым доходным. И вот однажды, когда Джованни уже и не думал увидеть более ту генуэзскую незнакомку, она повстречалась ему на улицах солнечного Марселя.
Поначалу он думал, что ошибся, и это просто похожая на нее девушка, но сходство выглядело невероятным. Он решился подойти к ней, ведь, кто знает, эта встреча могла оказаться и последней. Когда Джованни подошел и увидел лицо девушки, он понял, что это та самая.
Всю ночь они провели в таверне. Он рассказал ей как искал ее, как молил небеса послать ему еще одну встречу с ней. Также он узнал, что зовут девушку Франческа, и родом она из Флоренции, что его очень обрадовало.
- Вот это большая удача, - сказал он ей тогда, - ведь я тоже родом из Флоренции. Моя фамилия Барди, мой отец держит там суконный цех.
Тут Джованни заметил, как погрустнело и осунулось лицо девушки. Она еще не сказала ему о том, из какой она семьи и чем занимается ее отец.
- Джанни, - сказала она, - я знаю кто твой отец. Теперь я знаю и кто ты. Я думаю, что для твоего же блага нам стоит немедленно расстаться.
- Почему? - удивился Барди и помешал ей встать с кровати, когда она попыталась это сделать.
- Моя фамилия Бертоцци, мой отец Серджио Бертоцци. Возможно, ты слышал о нем. Твой отец часто заходил к нам за лошадьми, когда наша семья еще этим занималась. Теперь у нас лишь рассада томатов и пара турецких фазанов. - Грустно сказала она.
Джованни долго не знал, что ответить. Лишь увидев, что Франческа встала и начала одеваться, он остановил ее, обнял и сказал:
- Мне не важно, кто твой отец и чем он занимается. Я люблю тебя. Завтра же я отправлюсь во Флоренцию к отцу. Я сделаю так, что он разрешит мне жениться на тебе.
- Как ты это сделаешь? - с надеждой спросила Франческа.
- Я скажу ему, что уйду из дела, чтобы жениться на тебе. Тогда он с радостью даст согласие на наш брак, лишь бы я не покидал компанию.