Он вывалился из дверей ресторана, одновременно пытаясь обмотать вокруг шеи непослушный шарф и прижать к уху телефон.
- Леха! - орал он в трубку, - Леха! Я сейчас к тебе еду!
- ...да с корпоратива! Обрыдли они мне, сил нет! Как твоя деревня называется - Новоселовка? А, Новосветловка? Ну я помню!
- ...да помню я! Хрен доберешься...
- ...да нажрался я! Нет, домой не пойду, эта цаца мне скандал закатила сегодня. Леха, я к тебе еду! Бабок нет только... да плевать, сейчас еду! - проорал он и махнул рукой, подзывая машину. Бомбила подрулил с радостной улыбкой.
- Куда, начальник?
- В Новоселовку... или эту, Новосветловку... Короче, давай за город, там покажу.
Городские огни мигали и мельтешили, равномерно осыпая мелкими яркими брызгами искрящийся на морозе снег, подмерзшую влагу асфальта, били в глаза разноцветными светофорами; машина то притормаживала, то плавно разгонялась, мерно укачивая, усыпляя; водитель что-то говорил, потом замолчал, оглянувшись на пассажира - тот спал, запрокинув голову, открыв рот. По трассе, все еще освещенной, они доехали до нужного поворота и помчали уже в пустынной темноте, Редкие встречные не переключали дальний, водитель ругался сквозь зубы, но и сам не переключал.
Пассажир зашевелился.
- Ах-ха...
- Скоро доедем, начальник! Новоселовка твоя скоро!
- А... да, вижу. Вроде та дорога, да. Леха забурился хрен знает куда, ищи теперь его... Во, развилка! Помню ее! Теперь давай влево...
Машина, визгнув тормозами, резко свернула влево. Здесь уже вообще не было света, даже от встречных фар.
- И-и... Указатель ищи! На Новосветловку! Был тут указатель.
- Не видно, начальник...
- Во, видишь просвет? Тот самый поворот. Нам туда.
Водитель притормозил, нащупывая поворот на грунтовую. Но сразу за обочиной лежал густой и глубокий снег - машина едва успела отвернуть.
- Все, начальник, приехали! Дальше не могу, видишь?
- Блин...
- Давай деньги, начальник.
- Э, а как я пойду?
- Смотри - тропа вроде нахожена, люди ходят. Доберешься. Деньги-то давай!
- На вот тебе... черт, это все, что ли...
- Слушай, начальник, не дури! За сколько сговаривались?
- Да нет у меня, черт...
- Слушай, бабки гони, ты, тля!..
Без денег, телефона и шарфа он стоял на пустой дороге, медленно приходя в себя. Вот это номер...
А все она виновата. Какого, спрашивается, было устраивать ему скандал? Ну погоди, цаца, доберусь до тебя... И до этих доберусь, что на корпоративе напоили. И до водилы-мерзавца доберусь...
Стоп. Погоди. Доберись сначала до жилья.
Где там Лехина деревня?
Да, теперь, когда глаза приспособились и снежная темнота вокруг посветлела, он ясно видел протоптанную в глубь леса тропинку. Ну что ж...
Мороз подгонял идти быстрее. В голове потихоньку прояснялось. Ну попал, дядя, ну ты и попал... Ладно, от дороги до Лехиного дома вроде бы недалеко, он в деревне крайний, помнится...
Белый снег, темные стволы, смутная тропа под ногами. Шаг, еще шаг. От дороги уже порядочно отошел, где дом-то?
Дом был тут. Тропинка кончилась у высокого забора, возникшего внезапно - он даже слегка вздрогнул. Вдоль забора снег был даже расчищен, дойти до ворот оказалось легко - вот только ворота были заперты. И это были не Лехины ворота.
Вот попал, дядя...
Погоди, как же это... Место вроде знакомое. Не по той тропе свернул? Черт, а в доме, похоже, никого нет, спросить не у кого.
Пару раз для очистки совести бухнув кулаком в ворота, он стал осматриваться повнимательней. Да, вот оно, продолжение тропинки. Так, куда теперь идти? Дальше в лес, что ли? Или назад, к дороге? Зачем вот только...
Пойдем-ка мы дальше, дядя. Раз уж приперся, дурак пьяный, дойди уж, куда нацелился. Ведь недалеко же Лехин дом, наверняка недалеко...
А может...
Тут ему пришлось отогнать от себя нехорошую мысль. Очень нехорошую. Чем думать такое, лучше поискать какой-нибудь перелаз через этот забор. Так, на всякий случай.
Нет, перелаза нет.
Ладно. Тропинка так тропинка.
Мерно утаптывая сыплющийся сверху легкий снежок, он шел дальше в лес, уже откровенно подозревая, что сбился с пути - да не просто сбился, что вовсе это и не был тот путь, который привиделся ему в пьяном кураже. Нет здесь поблизости ни Новоселовки, ни Новосветловки. Но что-то же есть - тропинка ведь довольно свежая, проходили здесь люди недавно, куда-то же они шли. А ему бы сейчас к людям, все равно к каким. Отогреться.
Если начистоту, на кой черт он собрался к Лехе?
Потому что больше некому пожаловаться?
А Лехе-то на кой твои жалобы? И ты сам - на кой ему? Случайный знакомец, приятель приятелей, гость гостей. Почему вдруг всплыл в хмельной памяти человек, с которым его по сути ничего не связывало?
Да вот потому. Слишком надоели ему все те, с кем связывала его жизнь. Связывала, привязывала, приковывала кандалами, заставляла тащить на себе. Нет, он мужик сильный, но сколько же можно. Вот и сейчас - давно уж он идет по этой незнамо кем проложенной тропе в морозном зимнем лесу, согрелся уже, даже вроде вспотел - тяжело идти по снегу, пусть даже утоптанному. Зрение окончательно приспособилось, лес белел насквозь, расчерченный тонкими стволами берез, украшенный узорными кляксами заснеженных елей. Снег сыпать перестал, небо прояснело. Над головой сквозь кружевные кроны просвечивали звезды. Эх, как бы здесь было красиво, если бы...
Если бы он знал, куда идет.
Сколько он может так продержаться? Тропинка должна вывести к жилью, просто обязана - нельзя заблудиться в лесу под мегаполисом, где сплошные деревеньки и дачные поселения. Смутно припомнилась карта областных дорог - их здесь полно, сеть мелкоячеистая и... черт, что в голову лезет. Давай, иди. И не спи, а то замерзнешь.
Вот оно.
Вот он и сказал себе эти слова. Ах, как глупо выходит! Как же можно замерзнуть по такой нелепой случайности? После глупого скандала, после глупой попойки, после глупого решения рвануть ото всех проблем подальше... вот только себя-то я увез с собой. Никуда от себя не делся. Ду-урак...
Ну и что теперь? Куда ведет тропа? Ни следа жилья поблизости нет. Вернуться обратно? А куда обратно? Я уже прошел километров шесть, не меньше. Просто по закону вероятности дальше должны оказаться люди.
Ограда!!!
Впереди, буквально в трех шагах, показалась невысокая ограда. Он заспешил, спотыкаясь, почти побежал по снегу, тяжело дыша. Ну же, ну... где люди?
Они были тут, люди, и их было много. За первой оградой показалась вторая, третья... невысокие обелиски возвышались над сугробами, кресты, кое-где темнели пятна закоченевших на морозе старых венков...
Потянуло ветром, все сильнее, венки зашуршали. Он шарахнулся, споткнувшись, сел на снег. Ветер шуршал венками, звенел чем-то, подкрадывался, пробирался под одежду, поднимал дыбом волосы. Холодом обдало лицо.
Он торопливо вскочил и бросился бежать назад по давешней тропе.
Караул. Люди, помогите. Спасите, кто-нибудь. Мама, мамочка, спаси. Пожалуйста...
Нет, никто не спасет. Устав бежать, он шел по снегу, уже ясно видя, что не по своим следам идет, не проходил он здесь, не утаптывал дорожку. Заблудился, надо же. В пригородном лесу, где заблудиться немыслимо - заблудился.
Мороз, ночь, никого. Так бесславно и глупо.
А ведь мечтал...
Был когда-то мальчишкой, ни черта не боялся, мечтал о подвигах. Этакому приключению, наверное, обрадовался бы по самое не могу. Лес, мороз, ночь... Страшные призраки с кладбища - ухх, какое здоровское кино! Только надо обязательно найти дорогу, всех победить и в финале вернуться домой, где встретят с восторгом и радостью.
Если есть кому встречать.
А если нет - все равно вернуться.
Люди, свои и чужие, умные и глупые, равнодушные и любопытные - они ведь всю жизнь были рядом. Часто мешали, да. Часто злился на них. Но что греха таить - ты и сам нередко бывал неслабой такой помехой. Но... это люди, и ты такой же, как они. Часть целого, плоть от плоти, душа от души. Вот сейчас, когда часть без целого замерзает и гибнет, это особенно ясно.
Но целое-то остается.
Что не так? Что-то не так, сейчас, сейчас...
Да. Часть без целого гибнет. Но целое без части - беднеет, скособочивается, уменьшается. Надо вернуть целому его часть. Надо восстановить связь, вернуться к людям. Им без меня тоже плохо.
Оказывается, он уже примерно около часа шел вверх. Это он понял только тогда, когда подъем закончился, и мышцы ног перешли в другой режим движения - заныли поджилки, расслабились и чуть не подвернулись обе щиколотки. Ночь посветлела.
Он вышел на обрыв. Впереди под ним расстилалось громадное белое пространство реки. За ней темнела неровная зубчатая полоса леса, а над всем этим опрокинутым куполом висело звездное небо, какого он не видел никогда. Не было в его жизни такого неба. И такой внезапной радости единения - с небом, с рекой, с лесом - не было и не могло быть.
Вот зачем он шел сюда - вдруг понял он. Спасибо. Спасибо тебе, кто бы ты ни был. Спасибо тому пути, что привел меня сюда. Спасибо земле. Спасибо жизни. Спасибо...
Тонкая золотая нить пролегла между небом и зубчатой полосой ельника. Справа над белой рекой проявились контуры высокого моста. И там, за мостом, вспыхнули золотой искрой купола на дальнем берегу.