Если бы всего несколько дней назад кто-нибудь сказал Сен, что она станет обучаться тайным искусствам вместе с настоящей жрицей из царского рода, девушка бы только посмеялась. Однако приказы великого царя не обсуждались, а это означало, что вечером их обеих ждала встреча с новым наставником. По словам Ферриса, он происходил из того же народа, что и напугавшие ее поначалу кузнецы. Впрочем, и царь, и Хинанна заверили Сен, что бояться их не надо.
По сути, от служанки требовалось лишь слушаться и молчать о происходящем, а это она умела. Кроме того, никто и не задавал ей лишних вопросов: ни Стрик, выдавшая ей чистое белье для госпожи, ни Амис, заглянувший в прачечную проведать мать. Они только поинтересовались, все ли у нее в порядке, и пожелали удачи. Айан, которому Сен относила еду для царевны, был по-прежнему сдержан и молчалив. После обеда Хинанна посоветовала ей немного поспать, чтобы остались силы на ночные занятия, так что к назначенному времени девушка пришла уже отдохнувшей.
Хинанна встретила ее улыбкой. Она сидела за столом, рисуя что-то на глиняных табличках. Уже стемнело, и на столе перед царевной стояли три свечи.
- Нети скоро придет, - сказала она, когда Сен закрыла за собой дверь. - Можешь сесть на мою постель.
Служанка последовала совету госпожи. Осторожно устроившись на краю застеленной кровати, она принялась рассматривать изображение на стене. Истри на нем выглядела задумчивой и сосредоточенной. Она словно просила о чем-то своего божественного супруга, занятого делами неба и забывшего о земле.
Между тем дверь в спальню снова открылась. Когда Сен подняла голову, чтобы посмотреть на вошедшего, он уже откинул капюшон. Девушка подумала, что у этого кинкара волосы светлее, чем у того, что работал в кузнице, и более дружелюбное лицо.
- Доброго вам вечера, - он кивнул Хинанне и повернулся к Сен. - Ты Сенха, не так ли? Не бойся, ты уже видела меня во сне - и я тебя видел, что еще важнее.
- Да, господин, - девушка встала и поклонилась. Голос ее немного дрожал.
- Можешь звать меня просто по имени. При рождении меня назвали Нети, - казалось, кинкар рассматривает ее с интересом. - Я пришел, чтобы научить царевну Хинанну и тебя тому, что знаю сам. Времени у нас мало, так что придется поторопиться. В любом случае, если вы обе видите нас, значит, уже умеете смотреть через простые мороки.
- Но нас не учили этому, - вставила Хинанна.
- Именно. Вероятно, это врожденный дар, который нужно развивать. Но прежде, - он вновь посмотрел на Сен, - я хотел спросить тебя, Сенха, о женщине, которую ты видела во сне на берегу моря. Как она вела себя?
- Она удивилась, что я появилась в ее сне, - ответила служанка. - Спросила мое имя... Вроде бы ничего особенного больше не случилось.
- И женщина была хороша собой?
- Очень. Я таких волос еще ни у кого не видела. На здешних людей она не похожа, кожа темнее, и взгляд... Будто живет на свете очень давно, хотя выглядит совсем молодой.
- Ты могла видеть одну из бусиминских сновидиц. Если это так, значит, кто-то из них все же уцелел.
- Но разве земля бусиминов не погрузилась в море? - удивилась Хинанна.
- Говорят, так оно и было. Я не застал времен их расцвета, но мой царь был знаком кое с кем из пропавшего народа. И он, и Виварати сожалели о случившемся. Вдобавок Викантан, младший сын Виварати, попал тогда в беду во время своих странствий на севере. Он столкнулся с неким злом, что дремало в тех местах, и истратил много сил, чтобы противостоять ему. Со временем его тело исцелилось, но характер стал довольно скверным... Ладно, сейчас надо поговорить о ваших снах. Существует вероятность того, что ты, Сенха, действительно видела одну из бусиминов. Но есть и другая возможность. Кто-то мог принять облик бусиминской женщины в мире сновидений. Зачем он сделал это, сказать не могу. В любом случае, не советую вам доверять каждому существу, которое вы встретите во сне. Думаю, нам стоит договориться об особых знаках или условном вопросе, который мы будем задавать друг другу, если наши сны опять пересекутся.
- Мы можем спрашивать тебя о том, что известно только нам, - предложила Хинанна. - Например, о цвете платья, в котором ты видел меня сегодня, в день нашего первого занятия. И ты, Сенха, кстати, тоже. Я ведь переоделась в него недавно, кроме вас двоих, еще никто не знает об этом.
- Лучше о цвете и о форме, - уточнил Нети. - Так и будем говорить: длинное зеленое платье с золотистой вышивкой на рукавах.
- Хорошо, я запомню его, - тихо, но уверенно сказала Сен. Именно в этот момент она почувствовала, что страх перед существами из ночного народа оставил ее.
Служба на северной границе считалась среди мийесских воинов самой трудной и опасной. На западе лежало море, на востоке - города, предпочитавшие торговлю войне, на юге - ослабевшая Страна Солнца, пустыня и разобщенная Лардия. Но север всегда таил в себе угрозу. Еще могла поднять голову Нотия, и находились кочевые племена, желавшие пересечь горы и завладеть богатствами Мийеса.
Милес, младший брат царя, по слухам, отправился в те края добровольно и поселился в Септене, городе-крепости между Зеленой и Высокой горой. Одни говорили, что он искал славы в сражениях, другие - что дело было в дочери одного знатного северянина, на которой Милес вскоре женился. Как бы там ни было, он почти не покидал земель, вверенных ему Феррисом, расставил дозоры на горных перевалах и порой объезжал их, лично проверяя порядок на местах.
В этот раз наместник почтил своим присутствием крепость на перевале Барса. Говорили, что когда-то по нему в Мийес пришли предки самого царя, а путь им указал горный хищник, в честь которого и получило свое название это место.
Милес привез с собой вино, которым угостил коменданта крепости, а затем отправился осматривать посты, как и всегда в таких случаях. Дозорные по очереди кланялись брату царя. Они вели наблюдение за берегами реки, протекавшей через перевал. Сам наместник невольно залюбовался видом горным склонов, покрытых зелеными полосами кустарников, и белоснежных облаков, медленно плывших по небу.
- Прекрасное место, не правда ли? - раздался голос за его спиной.
Милес обернулся. Перед ним стоял помощник коменданта, мужчина лет тридцати, служивший здесь, по словам его командира, уже десять лет.
- Да, - согласился наместник. - У вас тут все спокойно?
- Спокойно. Только торговцы иногда ходят. А так... ничего необычного.
Едва он договорил эти слова, как в небе над одной из гор появилась летящая стая. Милес сощурился, стараясь разглядеть ее.
- Птицы летят, - произнес он, продолжая смотреть вдаль. - Большие. Много.
- Да, здесь водятся орлы, - согласился помощник коменданта не слишком уверенным тоном. По-видимому, что-то в словах наместника заставило его насторожиться.
- Но откуда они могут лететь в таком количестве и так быстро? - снова спросил Милес.
- Из-за гор, полагаю. Вы думаете, их кто-то спугнул?
Теперь уже в небо вглядывались все дозорные. Стая приближалась быстро, и вскоре воинам стало ясно, что перед ними не орлы. Широкие крылья неведомых созданий очертаниями не были похожи на птичьи. Перья у них отсутствовали. Клювов тоже не было, и сами эти существа словно носили одежду, как люди, и что-то держали в зубах...
- Лучники! - рявкнул Милес.
Ему не надо было повторять дважды, но все же первые стрелы достигли врагов лишь после того, как те сбросили свой груз - округлые горшки, которые разбивались, падая на землю, здания и людей и высвобождая огонь.
Лучники еще пытались сбивать нападавших, когда другие начали тушить пожар под градом новой опасности - дротиков, летевших в каждого, кого успевали заметить крылатые существа. Они целились во всех подряд: дозорных, воинов из отряда, сопровождавшего Милеса, слуг. Некоторые из них были ранены и спускались - или уже падали - вниз.
- Соберите всех, кого найдете! Пусть прикрывают отступающих на нижний уровень крепости! - крикнул Милес.
Он уже видел, что крылатые твари не несут с собой мечей. Если выйти наружу через подземелье... Или перейти тайным туннелем в ближайшую крепость с большим числом воинов...
Острый укол боли в затылке заставил Милеса остановиться. Он успел вынуть дротик - и замер, не в силах сдвинуться с места. Тело не подчинялось ему, и через мгновение он просто рухнул на пол.
Когда в долине горной реки показались первые всадники, брат мийесского царя был уже мертв.
Если бы Айана спросили, какую деталь в царских покоях он запомнил лучше всего, килиниец без колебаний ответил бы: скатерти. Их было несколько, они сменяли друг друга, иногда появлялись новые, но изучить их было так же легко, как и прежние. Каждый раз, подходя к столу Ферриса, склоняясь над едой или питьем, он видел перед собой очередную ткань.
Одни скатерти были вышиты изображениями растений: виноградной лозы, могучих лесных деревьев, диковинных цветов из дальних стран. На других можно было разглядеть животных: королевских львов, бегущих лошадей, игривых дельфинов, юрких ящериц, гордых орлов, строгих барсов с Северных гор. Третьи, привезенные из тех лардийских городов, чьи земли граничили с Мийесом, отличались лишь геометрическими узорами. Говорили, что вера этих земель запрещала их обитателям изображать людей и даже животных.
В этот день на столе лежала простая зеленая скатерть без каких-либо украшений. Когда Айан приблизился, Феррис, читавший до этого какую-то табличку, отложил ее в сторону.
- Айан, скажи мне, ты отдал нашей гостье ее трость? - спросил он килинийца.
- Да, мой царь.
- Она довольна ею?
- Очень довольна, мой царь. Во всяком случае, она поблагодарила меня, - с этими словами Айан опустил принесенный им поднос на стол.
- Хорошо. Можешь приступать к очищению еды.
Едва килиниец выполнил приказ, как раздался стук в дверь.
- Срочные вести! - Айан узнал голос одного из самых молодых царских военачальников. - Прибыл гонец с севера, мой царь!
- Заходи, - отозвался Феррис, взяв в руку кубок.
В комнату вошли двое: сам военачальник и посыльный, по виду которого сразу стало ясно, что он проделал без отдыха достаточно долгий путь. Килиниец, увидев их, отошел в сторону.
- Я слушаю вас, - царь смотрел на них очень внимательно, однако вошедшие отчего-то медлили, словно растеряв всю свою решимость. - Можете говорить при Айане, - он сделал легкий кивок в сторону раба.
- Мой царь, - начал гонец, - иноземцы с севера захватили крепость на перевале Барса и движутся дальше на юг. У них много конных и еще крылатые твари, сбрасывающие с неба неугасимый огонь и отравленное оружие, - он сглотнул. - Ваш брат был в той крепости, когда началось нападение. Он... погиб.
Кубок, который держал в руке Феррис, резко полетел под стол.
Тиморис давно не чувствовал себя настолько взволнованным. Сегодня его вызвали во дворец почти сразу после завтрака. Царь собрал всех сановников, жрецов и командиров, чтобы сообщить тяжелую весть: войско народа из-за гор прорвало оборону на севере, Милес был убит. Верховный жрец небесного бога давно не видел Ферриса настолько разгневанным - пожалуй, вообще никогда не видел с тех пор, как тот унаследовал трон своих предков. Теперь царь желал не просто выслать войско в помощь северу, но и отправиться на войну лично.
Вернувшись в храм, Тиморис, едва поздоровавшись со вторым жрецом, велел тому принести умилостивительную жертву Сурге и направился к себе. Он быстро нашел ключ от сундука, в котором лежало черное стекло, спрятанное под дорогими тканями. Какое-то время жрец смотрел на него, словно ожидая божественного знамения. Ничего не происходило.
Вздохнув, Тиморис все же отправился к жертвеннику, чтобы найти второго жреца и пересказать ему новости. Остаток дня он провел, исполняя свои обычные обязанности, и вернулся к загадочному стеклу лишь под вечер.
Оно лежало там, где жрец оставил его. Тиморис отнес его к статуе Сурги, положил на пол и встал на колени.
- Добрый вечер, Тиморис, - раздался над его головой знакомый голос.
Жрец вздрогнул и поднял глаза. Статуя Сурги вновь ожила, как и в предыдущие вечера, но сейчас бог выглядел менее грозным, чем прежде. В его взгляде светилось сочувствие.
- Вижу, что-то тревожит тебя, - продолжал Сурга.
- Да, Владыка, ты прав, - смиренно ответил Тиморис. - Мой царь получил новое известие с гор. Его брат убит чужеземцами, и они продвигаются на юг. Если это та кара, о которой ты говорил, то она воистину сурова.
- Это только начало, ибо ни царь, ни брат его не чтили меня в должной мере, - голос Сурги звучал спокойно, даже немного печально. - Как бы горек ни был их удел, он должен служить уроком для всех, кто забывает своих богов. Но я вижу, что ты принес сюда предмет, который я дал тебе. Ты сделал это вовремя, потому что я должен научить тебя им пользоваться. Подними его и встань на ноги.
Тиморис повиновался, не проронив ни слова.
- С помощь черного стекла - или черного зеркала, как его зовут иные - ты можешь обращаться ко мне по ночам. Для этого нужно лишь произнести пять слов, которые я скажу тебе. Но не злоупотребляй ими, ибо большую часть ночи мы отдыхаем, и одна моя дочь Булан освещает небосклон.
- Как прикажешь, Владыка, - тихо произнес верховный жрец. - Как тебе будет угодно.