Выдыхать, наигранно щурясь, тяжёлые буквы чьего-то имени, чтобы чувствовать, как останки бледнеющего сердца не сжимает стальными кольцами предательская тоска. Лишь бы нико не заметил, как было трудно, больно и непривычно этим лёгким дышать кислородом после того, как они пытались дышать кем-то. Телефоны. Сообщения. Улыбками, ожидаемыми фразами - всем тем, без чего невозможно представить себе обычную жизнь, - отполированная реальность светится глянцевым блеском. Вот только тихая паранойя, перерастающая в навязчивые страхи, становится новым препятствием для имитации этой нормальной жизни. Ведь до сих пор почему-то кажется, что все знают, что происходит вокруг.
Но они не знают. Смотрят в глаза, расковыривают старые раны, но снова, снова и снова - не знают, не заглядывают в суть, лишь слегка вызывая рябь на поверхности. Учиться сдерживать эмоции - вот что было необходимо в первую очередь. И кому-то это удалось в совершенстве. До степени их заморозки.
'Отпусти...'
В закольцованности зим ощущается неподдельное недопонимание, липким налётом осевшее на готовящееся вырваться отчаяние, сдерживая его, сминая под собой, не давая тому прорваться и искалечить ни в чём не повинную жизнь. Только какая-то его часть всё же сумела прорваться вглубь и отравить уязвимое сознание, зёрнами сомнений прочно укоренившись в благодатной почве неконтролируемых фобий. Стоит ли говорить, как быстро чахнут красивые иллюзии, если в их мягкую, податливую плоть врастают ветви многочисленных предположений? Вечное 'А вдруг?' своими ядовитыми спорами за несколько мгновений уничтожает то, что с такой любовью было выращено, выхожено и избавлено от всех паразитов.
'Отпусти...'
Искусанные в кровь губы напоминают собой одну сплошную рану, но продолжают двигаться в такт слову, что засело глубоко внутри неосознанности: 'Отпусти, отпусти, отпусти'... Ледяные пальцы душили этот крик, и он получался слишком уж жалким и сдавленным, но зато полуживая субстанция, которая вполне могла оказаться душой, начала приходить в себя. Казалось, что это было на пользу, что вездесущий Разум спасает своё детище от необдуманных поступков, только выяснилось, что всё на самом деле не совсем так. В руинах оставленного в наследство от предыдущей боли мира снова было как-то пусто среди увядших лепестков, и опять страшное слово 'прошлое' возвещает о том, что настоящее ещё не кончилось. О будущем думать уже не хочется, да и есть ли оно? Печальный призрак несбывшихся целей лишь маячил впереди дрожащими, неясными контурами... Будущее - это чужая весна, запрятанная глубоко внутри, восставшая в венах своим беспредельным потоком эндорфинов. Она оживляет всё вокруг, кроме кровавого сгустка под грудной клеткой.
'Отпусти...'
Клетка - самое место для больного сердца, сколько времени имитирующего нормальную работу. А теперь оно выдохлось и повисло на её прутьях подгнивающим слоем мышц. Его время остановилось, оно истратило себя на безличность образов из каких-то иных измерений, затем оно решило, что с него хватит, в какой-то момент своих биений, и в итоге стало обычным бесчувственным мясом. Разве отдельный кусок мяса может иметь какие-либо чувства?
Истончившаяся психика, натянутая сетью поверх коры больших полушарий мозга, не смогла проотивостоять напору Разума, и продолжила свою работу в автономном режиме, больше не вмешивая изрядную долю эмоций ко всем действиям холодного расчётливого скелета. Скальпель - и больше не нужно тратить столько сил на какое-либо жизненно важное отсутствие, продолжая механически существовать, твёрдо зная, что в будущем ничего не изменится.
Отпусти. И разве что-то станет не так? Ничего не произойдёт, мир не рухнет и не перевернётся, по крайней мере, он точно не опустится на чью-то голову всем своим тяжким грузом. Но кое-что всё-таки будет.
Ничего.
Подобно алекситимикам, недоумённо хлопать глазами в ответ на чужие проявления чего-то, что касается уже чуждым сфере понимания, иногда кивать, иногда - молчать, дав кому-то прекрасную возможность выговориться. Какая разница, если некоторым необходимо лишь формальное участие в их личных проблемах? Никто же не заставит их решать. Только потоки бессвязных, сбивчивых речей слегка отвлекают совершенную систему целей и задач, заставляя ненадолго окунуться обратно в жизнь. Вряд ли кто-то из них сможет получить какие-либо реакции, поскольку чувства этого отдельного индивида давно размякли в формалине разумных и логичных доводов, но пусть, пусть говорят... Это не так уж и страшно.
Ведь механизированные люди куда прочнее тех, настоящих.