Он привел Ривку в помещение лаборатории, чтобы похвастать своими достижениями. Они не виделись почти восемь лет, он помнил ее еще подростком. И вот теперь, когда судьбе было угодно столкнуть их за одним столом во время празднования юбилея Академии, он хотел показать артистке цирка, вечно окруженной поклонниками, что и он, малоизвестный в непосвященных кругах ученый тоже чего-то стоит.
Он подвел ее к громоздкой странного вида машине, размещенной в центре круглого зала и, имеющей вид ступенчатой пирамиды. Сбоку от нее находилась стойка с клавиатурой, а снизу из- под основания пирамиды тянулись толстые разноцветные электрические кабели.
-Эту систему я разработал почти в одиночку- похвалился Шломо.
-А для чего нужен этот механизм? - поинтересовалась Ривка.
-Этого я тебе сказать не могу, так как работаю на министерство обороны. Но показать, как работает прибор и прокомментировать процесс я могу. А пока наберись терпения, полистай журнальчик, пока я запускаю это чудо техники...
Ривка взглянула на "Плей Бой", но не раскрыв его, с любопытством стала рассматривать лабораторию... Кргда-то ей нравился Шломо, по крайней мере он был первым, кого она еще школьницей привлекла к себе своими женскими чарами. Ее до сих пор немного волновали и веселили воспоминания о том, как сначала несмело, а потом, все более раскованно, он стал прикасаться к ее телу, покрывать поцелуями ее руки, распаляясь все больше и больше... А затем была размолвка и не одна, были мужчины и не один... Но ни она не вышла замуж, ни он не женился...
Сначала рокот, а затем мощный гул наполнил просторное здание лаборатории.
Шломо предложил Ривке занять одно из двух кресел для наблюдателей рядом с собой и пристегнуться.
-Это еще зачем? - спросила Ривка.
-Узнаешь позже...
-Смотри, Ривка! - обратился он к ней. - Вся эта пирамида называется
"Ступенчатый преобразователь и нейтрализатор Бромфмана", то есть названа в мою честь. Это первый экспериментальный вариант усилителя чувств и нейтрализации тяготения. Ты, наверное, слышала об открытии Львом Коганом амуронов, по другому- носителей полей любовного тяготения. Они как оказалось, по своей природе, входят в один класс явлений с гравитонами, частицами тяготения- силы тяжести. Так вот, примерно десять лет назад я занялся этой проблемой, чтобы преобразовать поток амуронов в антигравитационный поток с целью нейтрализации силы тяжести, и, как говорится, создать невесомость даже в условиях постоянного тяготения. Я бы ничего не достиг, если бы мной не заинтересовались военные, сначала для проблем космонавтики, а потом и для оборонных нужд. Подключились американцы и пошло- поехало...
Несмотря на всю сложность прибора, в его основе лежит такое обычное или необычное, как посмотреть, явление, как любовь. Поэтому в нем существует два отделения для экспериментальных животных, подопытных белых крыс. Самца я помещаю в нижнее отделение, а верхнее место- это для самочки. Я включаю прибор, самочки нет и ничего не происходит...Дай мне твою туфельку... Я кладу ее на специальную поверхность на верхней плоскости прибора. Туфелька лежит как ни в чем ни бывало...
Теперь я вытаскиваю из клетки самочку и помещаю ее в соседнее с самцом отделение, включаю нейтрализатор... Внимание! Смотри на свою туфельку!
Басовитый гул стал повышаться, и, когда он дошел почти до визга, в просторной лаборатории появился ветерок, который почему-то дул от стен в спину. Туфелька начала шевелиться над поверхностью предметного стола. Ветер в лаборатории шел вдоль стен и к центру зала... Туфелька, вращаясь стала быстро подниматься к высокому потолку зала... Ветер уже свистел... Ривка оцепенела. От ощущения ужаса напряглись корни волос на голове... Туфелька ударилась о потолок, полетела к стене и понеслась вдоль нее... Там она ударилась о стенку и, падая, понеслась кругами вниз к пирамиде и забилась под кресло... Шломо выключил прибор, гул стал затихать. Одновременно унялся ветер. Наступила тишина.
-Видела, что произошло? - произнес невпопад Шломо. Невесомость вызвала падение давления воздуха над прибором. Воздух вместе с туфелькой стал подниматься вверх, а на смену ему потек воздух из окружающего пространства. Мы с тобой фактически наблюдали экспериментальный циклон, когда воздух вращаясь движется к центру падения давления...
-И что же дальше? - спросила Ривка.
-Еще полно работы. Предстоит решить обратную задачу- преобразовать гравитоны в амуроны... И еще надо облегчить конструкцию прибора, чтобы можно было бы поднять его в воздух...
-А разве нельзя использовать этот прибор уже сейчас? - спросила Ривка.
-Разве что для изучения циклонов и смерчей...
- Кто знает, кто знает...- пробормотала Ривка, и добавила: а у мамы сегодня день рождения! Ты ее еще помнишь? И вот еще вопрос- а мышка могла бы полететь вместо туфельки?
-Думаю, что да! А твоя мама, разве еще помнит меня?
-Лучше, чем кого- либо. Все попрекает, что не вышла за тебя... Так навестим ее?
-Хорошо, но сначала заедем на центральный автовокзал, купим цветы...
2. Продюсер Фима.
Ривка работала в группе воздушных гимнастов. Ей уже было 28 лет. Еще не старая, однако уже и не юная, ей стало тяжеловато конкурировать со свежими выпускницами цирковой школы. Есть опыт, еще оборачиваются за нею встречные мужчины, но мысли о закате молодости отравляют жизнь. Об этом и еще о многом другом она поведала Фиме Лившицу, своему старому другу, отставному любовнику и продюсеру.
-Тебе нужно менять амплуа, и давно, - в какой уже раз убеждал ее Фима.
-Но на какое амплуа? - сердилась Ривка- ассистентки иллюзиониста, ассистентки клоуна, помощницей жонглера, костюмерши, гримерши, администратора? Нет, это не по мне! Мне нужен свой номер!
-В наше то время? Сегодня, когда все перепробовали все? Если бы мы жили в Америке, тогда другое дело. Там чуть ли не ежедневно совершаются какие-то открытия и их используют артисты цирка. Возьми, например, применение компьютеров для создания иллюзии перемещения артиста сквозь любые препятствия!..
-А почему ты думаешь, что у нас, в Израиле, не могут найтись свои Архимеды? Вот, например,... И Ривка вспомнила опытную установку Шломы и циклон, вызванный двумя маленькими мышками.
Фима слушал, затаив дыхание- он почувствовал первое дуновение, приближающегося денежного шквала. Чувство прибыли было у него феноменальным! Но все так сыро! Надо было определить, как выжать из новой игрушки коммерческий результат, как уговорить этого ученого бросить его малоприбыльную работу и согласиться применить свои знания на ниве шоу- бизнеса. "Кажется, он до сих пор увлечен Ривкой? На этом можно сыграть", - подумал Фима.
-Тебе надо продумать номер на базе его возможностей и уговорить своего приятеля создать что-то для цирка, выступить на арене, узнать цену самому себе, добиться успеха для вас обоих... Если все, что ты рассказала не блеф, не иллюзия, то, возможно, мне в недалеком будущем придется рекламировать новый цирковой номер под названием, например, "Полет в лучах любви". Впрочем, я на этом не настаиваю, название может быть и иным. И вот, что... Не нужно, чтобы ты своей излишней откровенностью оттолкнула его от себя...
3. Повторение пройденного.
И закрутилось... Наука, которой тридцатипятилетний Шломо отдавал свои лучшие годы вынуждена была потесниться. Накопленный потенциал длительного воздержания требовал разрядки. Ривка умело дурила ему голову. Наряды, духи, походка, лукавый или нежный, или преданный, или покорный вид, легкое касание бедром, грудью, затылком создавали образ привлекательной и пленяющей женщины. Да еще мадам Ревекка с ее рассказами о достижениях Ривки и о том, что с самого детства он и ее дочь, Ривка, были суждены друг другу. Она вспоминала родителей Шломо, погибших в результате арабского теракта на хайфском железнодорожном вокзале. Как они любовались своими, хотя и разновозрастными, но красивыми детьми...
Конечно они уже не дети, чтобы останавливаться на полдороге. У Шломо была в престижном Северном Тель-Авиве миленькая трехкомнатная квартирка, где они, оставшись наедине, могли растворятся друг в друге....
Шломо уже был готов к свадьбе. Как-никак его академического жалования вполне хватало, чтобы содержать жену и детей, если разумно вести хозяйство... Но у Ривки были другие планы... Они обсуждали их даже на улице.
-Кажется, ты забываешь, что я артистка, когда предлагаешь мне ограничиться судьбой жены и матери твоих детей-, такими словами она отрезвляла его в промежутках между состояниями любовного опьянения. В подобные моменты он чувствовал, что ее покорность в любви не имела никакого значения в духовном смысле, что в этом отношении она оставалась для него такой же непостижимой в непреклонной твердости своих стремлений, как всегда.
- Но ты мог бы, оставаясь ученым, в то же время быть со мной, если бы захотел, - добавляла она, обычно, несколько смягчая требовательность своего тона. -Вот тогда-то и сложилась бы у нас образцовая семья и можно было бы под хупу пойти.
-Нет, Ривка, - упорствовал он, - у нас коллектив, новые задумки, наконец, и судьба страны мне не безразлична...
-У тебя психология времен российского "развитого" социализма- судьба страны ему не безразлична, передразнила она любовника. Сегодня судьба страны - это судьба интересов ее граждан. Поэтому посодействуем в первую очередь развитию наших интересов.
-Тебя послушать, так и бандиты, и жулики, и воры, усиленно способствуют интересам страны...
-Совершенно верно! Но тебе этого еще не понять... А, кстати, вон, навстречу нам идет твоя сослуживица, Рита. И у нее есть свои интересы, а, точнее, виды на тебя. Ладно, ладно, не возмущайся, это просто моя интуиция.
Подошла Рита...
4. Неделю спустя.
Рита была недовольна собою. Ее нравственное видение отставало от духовного уровня общества. Она никак не могла воспринять господствующую доктрину того, что чувственную близость можно или даже нужно отделять от близости духовной. Ее коробило упоминание о сексе как способе сделать карьеру. Ее тошнило от вида мужчин, вступающих в однополые "брачные" отношения и, аналогично, - от обжимающихся лесбиянок. В ее духовном мире господствовали филосовские представления отца о происхождении натуральной морали, которую он выводил из биологических законов человеческого общежития, начиная с первобытных племенных. Мораль он называл условием существования человека в обществе ...
Увы, отца не было. Как израильский разведчик он был казнен египетскими властями. Отца не было, но был Шломо- умный, талантливый, сдержанный, внимательный руководитель лаборатории и... холодный, в отношении окружающих его женщин, мужчина. Ее бросало в пот, когда он приближался, а его загорелое лицо и черная борода резко выделялись на фоне его коренастой фигуры в белом халате. Только он! Она не хотела никому больше принадлежать, только ему!..
Она других не хотела, но ее, стройную девятнадцатилетнюю румяную длинноволосую шатенку, хотели многие. Особенно приставучим был Йоав, инженер по системе охлаждения нейтрализатора Бромфмана, муж дочки генерала- директора исследовательского центра. И это именно он устроил разбор поведения доктора Бромфмана в секретном центре...
Собрались в огромном кабинете генерала. Присутствовал также представитель Шабака. Генерал поднялся и с чувством собственной значимости произнес:
-Э-э, господа, я отдаю нашему коллеге Бромфману дань уважения. Он талантливый инженер, ученый и организатор. Не сомневаюсь, он также большой патриот Израиля. Но каждый человек может допустить ошибку. И Шломо допустил ее в самый неподходящий момент- во время юбилея академии, когда в Тель- Авив собралось так много зарубежных гостей! Эта циркачка! О ней много говорят. Она принимает наркотики и водит дружбу с сомнительными людьми, в том числе, с агентами недружественных нам стран. А Шломо впускает ее на секретный объект и демонстрирует ей его возможности. Сегодня полагаю возможным ограничиться предупреждением нашему коллеге о недопустимости дальнейших контактов с госпожой Ривкой. И еще, я выражаю благодарность господину Йоаву за проявленную бдительность и приказываю в качестве временной меры утвердить господина Йоава на должность директора лаборатории гравинейтрализации, а господина Бромфмана понизить в должности и поставить его заместителем директора лаборатории, но оклад, учитывая его опыт и знания, сохранить.
Наступила тишина. Все поняли с каким Иоавом теперь придется общаться. У Шломо похолодело на сердце. Его отчитали как мальчишку. Над ним поставили этого фанфарона Иоава. Он не мог выговорить ни слова, но пауза была короткой.
-Господин директор! Господа! - услышал он взволнованный голос Риты.
-Что я слышу? Впервые в своей жизни я слышу, как при мне глумятся над выдающимся ученым только потому, что он показал своей давней приятельнице прибор, о котором трубят уже полгода все газеты, а сам господин директор на созванной им пресс- конференции его рекламировал! На вашем месте, Шломо, я бы этого не потерпела!
-А я и не потерплю, Рита, - вырвался Шломо из своего внутреннего эго. -Я этого не потерплю и баста! Если вы, господин директор, не посоветовавшись со мной уже все решили,то считайте, что и я уже уволился и нет меня в этой лаборатории, увы, созданной мною. И до свидания, господа! С этими словами Шломо побежал к выходу...За ним двинулись и остальные.
В кабинете остались только генерал, Иоав и сухопарый представитель Шабака.
-Я так и знал, что он дурак, проговорил директор. - Очень часто среди ученых попадаются люди с нечеткими личными интересами.
-Останется без работы, прибежит... А Рита, Рита! Как она посмела выступить в таком духе ?.. Иоав был смущен- кажется он допустил ошибку- Рита еще больше отдалилась от него...
-Она с детских лет поразительно непосредственная, это не недостаток, а отсутствие жизненного опыта. Прости ее-, вступился за Риту директор. Однако общее согласие омрачил представитель Шабака.
-Господа! Я не согласен с вами. Вы удивительно примитивны в решении кадровых вопросов-, заявил он. - Если этот инцидент плохо отразится на выполнении программы исследования боевых свойств нейтрализатора, то ответственность будет лежать на вас. До свидания господа! С этими словами он поднялся и пошел к выходу...
5. Вольнонаемный.
В конце концов из лаборатории ушли только двое- Шломо и Рита. Рита по протекции Шломо попала в сверхсекретную лабораторию искусственных нейтрализаторов. Ею командовал Авраам Шпиц. Здесь производились опыты по превращению гравитонов в амуроны, что позволяло создавать антигравитационные устройства для боевых летательных аппаратов, а также создавать поля психического воздействия на противника...
Сам Шломо никак не мог устроиться. "Незримые" силы вынуждали его вернуться с повинной под руководство Иоава... Однако неожиданный отпуск оказался на удивление плодотворным. Шломо вернулся к старой своей идее- разработке принципов построения атомных микроаккумуляторов, основанных на непосредственном превращении отрицательных бета-частиц, возникающих при распаде радиоактивных веществ, в отрицательные же электроны- частицы электрического тока. Он считал, что решение этой задачи дало бы толчок развитию производства в Израиле конкурентоспособных мощных аккумуляторов длительного действия нового типа и основанных на них транспортных и других механизмов...
По вечерам, иногда, приходила Ривка, и они мило проводили время. Увы, идиллия продолжалась недолго. Утекло лето. На Рош-а-Шана, Шломо увидел, что его финансовые возможности слишком быстро сокращаются. Нужно было где-то работать. Недостатка в предложениях не было, но все из-за рубежа, особенно из Америки. Переезду, однако, мешала голубая мечта- создать научную базу для экономической независимости еврейской страны... Шломо придерживался правых взглядов. Он считал, что еще слишком мало прошло времени с момента провозглашения независимости государства, чтобы не дорожить ею перед лицом других держав.
Это странное предложение было обнаружено ученым в воскресение вечером при разборе корреспонденции. Некая "Израильская ассоциация содействия модернизации цирковой техники" предлагала ему разработать аппарат для нейтрализации тяготения для номеров воздушных гимнастов. Для начала она предлагала зарплату в размере 50 000 шекелей в месяц...
Ривка услышала его саркастическое восклицание и подошла выяснить причину.
-Не твоих ли это рук дело, Ривка-? Спросил Шломо, протягивая ей письмо.
-А если бы и так? Не ты ли жаловался на отсутствие работы? А тут тебе предлагают не просто работу и деньги. Тебе предлагают работу по твоей специальности!
-Но я ученый, Ривка, моя задача не размножать уже разработанные приборы, а создавать новые! Это будет потерянное время!..
-Но ты его и так теряешь, а здесь ты еще и подработаешь на хлеб с маслом-, перебила его Ривка.
-В твоем замечании что-то есть. Хорошо, я подумаю...
На следующий день были обговорены условия соглашения. Они были самые льготные. Лившиц не торговался. Зарплата была увеличена до 6000. Кроме того, создавался первоначальный фонд в пять миллионов шекелей для покупки необходимого оборудования, материалов, оплаты специалистов. Обязанность Шломо- создать действующий прибор. "Бывают такие периоды-, уговаривал себя Шломо, - когда необходимо переждать, пережить тяжелые времена, чтобы в последующие годы достичь желаемых результатов."
6. Первая репетиция.
За миллион была куплена в Галилее небольшая двухэтажная вилла. В ней было собрано все необходимое оборудование. Для сборки аппарата нужен был персонал. Шломо дал объявление о конкурсе. Через несколько дней пришли первые предложения, а еще через день с нарочным был доставлен ему объемистый пакет. Шломо вскрыл его и ахнул- в нем находились заявления о приеме на работу от всех пяти его старых сотрудников, включая секретаря Риты. Возвращение сотрудников и Риты окрылило его. Он тут же обзвонил всех и гарантировал прием на работу, а Риту даже назвал сестренкой... Через несколько дней все были в сборе.
Через три месяца приступили к обкатке прибора, а еще через месяц- к экспериментам. По соглашению прибор должен был преобразовывать человеческие чувства. Его мощность была увеличена почти на порядок. Были также изменены некоторые детали конструкции. Нужно было отгородить зрителей от вредного воздействия нейтрализатора. Для этого пришлось придумать специальную стену из оргстекла чтобы отделить зону представления от зрительного зала...
Вернулись в Тель-Авив в конце лета, когда здание цирка еще пустовало. Ничто не мешало репетиции. Шломо очень волновался. Ривка настояла, чтобы именно он стал источником потока амурона. "Потом я тебя отпущу-, твердила она, - отпущу, когда у меня появится новое увлечение. Ты ведь знаешь, это будет скоро!" Подобное, уже не первое высказывание в таком духе, коробило Шломо. Он сердился, ощущая прежнюю неуловимость Ривки. Женитьба явно откладывалась...
Конструкция занимала всю площадь арены. В аппарат в форме усеченного конуса вдвигалось ложе в форме пенала для человека, источника амурона. От краев арены вверх к куполу цирка на десять метров воздымалась прозрачная складная стена, а еще выше к самому куполу от верхнего края стенки поднималась предохранительная сетка. Ривка в облегающем тренировочном костюме и в шапочке с блестками выглядела обворожительной. Она деловито махнула рукой Шломо, указывая ему место в пенале.
В "пенале" было удобно лежать. Стеклянный купол мешал слушать посторонние звуки. Многочисленные приборы отвлекали, но нужно было сосредоточиться на Ривке. Он включил нейтрализатор. Ривка была над ним. Она смотрела на него сквозь купол и призывно улыбалась. Это ему почему-то стало неприятным- не в постель ведь... Включилась лирическая музыка. А ему вдруг стало холодно и страшно- нейтрализатор уже работал, но ничего не получалось! И у Ривки изменилось выражение лица- на нем отразилась тревога, какая-то просьба о сочувствии. И волна жалости охватила его... и в то же мгновение мощные вертикальные потоки воздуха понесли артистку к куполу. Теперь уже он любовался ее полетом, ее способностью управлять своим телом с помощью специальных коротких крыльев, прикрепленных к рукам и стабилизаторов на ногах...
Завершение десятиминутного выступления прошло как задумано. Ривка подлетела к специальной перекладине и закрепилась на ней, после чего нейтрализатор был отключен. Загремел марш и перекладина стала, вращаясь опускаться вниз, пока не коснулась арены. Присутствовавшие на репетиции гости заоплодировали... Ривка торжествовала. Шломо подумал, что никто не заметил срыва в начале представления...
После репетиции все разбежались, Даже Ривка, которую он упрашивал остаться, чтобы проанализировать их совместное выступление, уехала с Фимой на вечеринку актеров. Со смутным чувством одиночества Шломо вышел на улицу, по которой душный августовский ветер переметал по тротуару сухую листву.
Кто-то тронул его плечо.
-Ты сейчас обратно на север?
- Господи, да это Рита!
7. Откровенный разговор.
-Ты меня ждала, Рита-? Спросил Шломо.
-Да, ждала. Ты ведь сейчас едешь обратно на нашу виллу? Подвези и меня. Я ведь Иерусалимская. Мне в Тель- Авиве делать нечего. А на нашей вилле так приятно! -...
Машина бежала так легко, что казалось, что не давление на акселератор, а само желание скорости порождает ее бег. Сквозь открытые окна рвался тугой воздух, смешивая запахи Леванта с тонким ароматом духов Риты. Ехали молча. Шломо был заинтригован явно неслучайной встречей. Рита набиралась духа для откровенного разговора...
- Шломо, - наконец решилась она, - я ведь заметила сбой на репетиции.
-Эта заминка встревожила и меня, Рита. Это то, что, иногда, происходит с лабораторными животными. Их, иногда, отвлекают какие-то посторонние запахи. Это одно. А, второе- напряженность чувств- она, ведь, тоже изменчива... Ты что-то хочешь предложить?
- Мне нечего предложить тебе, но я должна тебя предупредить. Твоя затея, Шломо, небезопасна! Я ничего не хочу говорить о твоих чувствах, но разве ты не видишь- как далеки вы друг от друга? А твоя подруга летает не на двух, а на двадцатиметровой высоте!..
Шломо не отвечал- ему нечего было сказать. Конечно он мог бы прекратить дальнейшее сотрудничество с Лившицем. Все, что он должен был выполнить по договору, он сделал. Прибор прошел испытания и на нем можно было работать. Мешала Ривка, точнее некие моральные обязательства перед ней. Любовь? Пожалуй, нет. Что-то мешало любви. Ощущение не случайности сбоя?
А почему всем этим так интересуется Рита? Он взглянул на нее сбоку. Рита молчала и задумчиво смотрела вперед на убегающий на север квиш. Что-то печальное, и, одновременно родственное, было в ее лице. Ей скоро будет 20, она учится в открытом университете и у нее никого нет. А ведь она не какой-нибудь "синий чулок", на их лабораторных вечеринках она умела быть чертовски веселой. Значит она поставила на их лабораторию? А может быть на него, Шломо?..
- А почему ты в такой поздний час едешь на базу? -спросил Шломо, ведь ты могла бы навестить маму?
-Эх, Шломо, разве можно ответить на такой вопрос здраво? Я лечу вместе с ветром. Считай, что твой авто, это и есть тот ветер, который несет меня. Я ведь женщина, Шломо, а женщине свойственно лететь с ветром... Как листочек с дерева...
8. Тактический поворот продюсера Лившица.
И Фима заметил сбой в продемонстрированном ему аттракционе. В конце концов это не трагедия. Прибор существует и работает. Очевидно, проблема в этом профессоре, Шломо. Его, конечно, можно понять. Ривка, хотя еще и ягодка, но даже сладкое надоедает, тем более- если, временами, оно горчит.
- Что это вы со Шломо не спелись с самого начала репетиции??- спросил он у Ривки, когда они уселись за столик на двоих
- Можешь не сомневаться, я постараюсь подогреть его. Он еще что-то говорил о женитьбе,- презрительно заметила она, -да если бы он стал моим супругом, номеру, вообще, пришел бы конец!
- Пожалуй, в этом я соглашусь с тобой. Но, Ривка, ты должна понимать- главное ты сделала- прибор в наших руках! Проблема лишь в том, что нужен техник по уходу за машиной и... Фима помедлил, новый любовник!
- Ты избавляешься от меня?
- Что ты, что ты! Чтобы ты не допускала подобных мыслей, сегодня я вновь хотел бы побыть с тобой, но нам нужен любвеобильный мышонок! Что-то вроде главного героя "Бриллиантового браслета" Куприна. И такой у меня на примете есть- молодой здоровый парень. Это Сережа Кузьмин, уборщик в отделе содержания животных, и он же ученик клоуна Малявина. В конце концов, не играет роли-кто он, важно, чтобы он чувствовал! А чувствует он на все сто- все стены в его комнате обклеены твоими фотографиями, одна, даже, на стене ванной!
- Но от него пахнет!
-Это только в цирке. Потом он принимает душ, переодевается и после этого издает запах только мужского одеколона! И еще- он больше не будет уборщиком, он официально станет твоим ассистентом...
- Сразу я его в постель не пущу
- В таких играх мало кто сравнится с тобой...
Фима потребовал счет, щедро расплатился. Машину он повел в офис, где кроме служебных помещений, размещалась уютная квартира для интимных встреч...
9. Ах, Шломо- Шломо!
В центре Наарии свернули направо. Было совсем поздно. Лишь изредка ослепляли огни встречных машин. Поднимались все выше и выше в горы. Виллу для базы снимали на окраине небольшого городка Маалот, на крутом склоне возвышенности. Пропетляли по спирали улиц и остановились возле освещенных ворот. Дом внутри двора стоял темным. Сторож спал, а обитатели были в отпуске. Дверь открыла Рита. У нее был свой ключ.
- Как насчет кофе в поздний час? - спросила Рита, и, не дожидаясь ответа предложила:
- Я быстренько сварю, приходи!
- Ну, тогда, до скорого!
И они разошлись: Шломо в свои апартаменты, а Рита в свою комнату...
Шломо принял душ, переоделся. Увидел за окном в горшке цветущие розы. Попытался заглянуть в себя, чтобы понять свои намерения. Не понял, но взял салфетку и нож, открыл оконную створку, и отрезал несколько ветвей с пышными цветами. В душе, кажется, проснулось нечто праздничное...
Рита вспыхнула, увидев в руке Шломо цветы. Было уже половина второго ночи, когда они уселись за кофе. Рита ухитрилась также успеть изготовить тосты с сыром. Кроме того, она приняла душ и переоделась в легкое платье-халат. От нее пахло свежестью и легкими духами. Она была обворожительна.
Шломо невольно подумал: "прежде всего она угощает меня собой, а уж потом- кофе с тостами". Рита заметила впечатление, которое она произвела на начальника, и улыбнулась.
- Да, Шломо, да! Я хочу тебе понравиться! Женщинам свойственно желание нравиться мужчинам. Но, в данном частном случае, я лишь приподнимаю завесу над обещанием счастья, которое живет во мне для тебя с того момента, как я пришла в твою лабораторию. И не надо ничего говорить. Кушай тосты, пей кофе и ничего не думай! - она немного подождала и добавила;
-А, вообще- знай- я очень взрослый человек и знаю, чего хочу и для чего живу.
- Ладно, ладно- смутился Шломо, - будем ужинать-завтракать и отдыхать. Мне есть, о чем подумать, разобраться в себе. А ты, а ты- просто очаровательна и открылась в совершенно новом свете.
- Не надо, Шломо, хотя, я начала первая. Но не будем об этом. Перед тобой, как я понимаю, сейчас стоит моральная проблема использования чувств не только в военном деле и цирке, но и в коммерции! Не мне советовать- как из нее выходить...
Поворот к серьезным проблемам вернул Шломо к другой Рите- рассудительному, преданному другу и он принял ее тон.
-Ты, пожалуй, права, Рита. В наших исследованиях мы, практически, никогда не задумываемся над моральным аспектом разработок. В прошлом веке создатель атомной бомбы, Опенгеймер, из-за ее применения против гражданского населения Японии, испытывал необычайные угрызения совести. В нашем проекте тоже возможна гибель людей, правда, не в таком масштабе... Конечно, можно перестраховаться, работать над сеткой...
Закончили с кофе. Перешли на балкон. Была глубокая ночь. Ритино платье совсем не грело. Ночной холод заставил ее инстинктивно прислониться к Шломо, и он прижал ее к себе. Так и стояли они под звездами, стремясь, но не решаясь перейти к большей близости. Между ними стояла Ривка...
10. Большая охота.
Ривка проснулась с рассветом со странным ощущением пустоты на сердце. Так, иногда, бывало при неумеренном потреблении вина. Но вчера было выпито немного. Да и секс не был слишком бурным, скорее не любовным, а больше- "товарищеским". Ривка усмехнулась про себя- такое определение могла бы позволить себе проститутка, отдавшаяся сутенеру.
Фима сладко спал, его не мучили угрызения совести. Ривка прошла в кабинет, в окна которого проникал свет разгорающейся зари.
"Нет, - подытожила она свои размышления, - неприятно сознавать, но со Шломо спектакль не сделать, и надо плюнуть на свои сомнения- Сергей, так Сергей!"
Сергей был польщен предложением спонсора. Для него это было солидным продвижением в карьере. К тому же предстояло работать с Ривкой, которая ему давно нравилась, но, чтобы приблизиться к ней, надо было перейти в ее круг, круг вершителей цирковых судеб.
Собрались в тот же день, на квартире у Ривки. Она предложила мужчинам программу подготовки и проведения спектаклей. Все было принято. Проблема была только в инженере на случай сбоя аппарата. И еще одна важная деталь была предложена Ривкой. Сергей должен периодически общаться с Ривкой для чувственной подготовки к спектаклям. Что же касается инженера, то Ривка взяла эту проблему на себя. Она вспомнила как Шломо рассказывал ей о конфликте в лаборатории. Она рассчитывала, что если не сам создатель, то его бывшие сослуживцы помогут поддерживать аппарат в рабочем состоянии.
Вечером она позвонила Шломо. Тот все еще находился в Маалоте. Впрочем, она не удивилась этому обстоятельству. Шломо, иногда, любил уединяться.
- Мы обсудили результаты репетиции с Фимой, - безапелляционно начала она, хорошо зная, что упоминание о ее связях с продюсером, неприятны Шломо.
- Результаты превосходны, но ты, как донор, непредсказуем и пришлось обратиться к другому донору, помоложе...
- Но ты недостаточно проанализировала репетицию, - перебил ее Шломо, - и, потом, это неприятное словечко "донор" ...
-Именно, донор, в работе нужны точные термины, а не сентиментальные выражения. Но я позвонила тебе по делу. Я решила, что для спектаклей нужен донор- артист, но не инженер. Поэтому по согласованию с Фимой, я предлагаю тебе оставаться только ответственным за состояние прибора, а не артистом...
- Я не согласен, - вырвалось у Шломо, - дело не только во мне, есть ограничения и в приборе. Это всего лишь механизм, с ним иметь дело опасно...
- Высотная гимнастика всегда опасна...
- Ты не понимаешь- что я хочу сказать, и перебиваешь...
- Это ты не понимаешь, что время дорого. Так согласен ты или нет?
- Нет!
- Тогда пеняй на себя. Согласно договору, мы имеем право эксплуатировать прибор еще три года, а инженером будет этот, твой недруг... Деньги всем нужны.
- Кто?
- Иоав!.. Ну, хватит. Мы все вместе уезжаем на гастроли в Штаты. Прощай!
- Она положила трубку, оставив Шломо за бортом своей жизни...
11. Год спустя.
Шломо и Рита были счастливы. Уже полгода они были женаты. В Маалоте
это началось, и они решили построить себе дом именно здесь. Здесь Шломо решил основать лабораторию атомных микроаккумуляторов. Они оба работали в ней и дело шло. Правда, Рита стала тяжелеть. Она была беременна, но не хотела бросить увлекательное дело...
Они не забывали также о Ривке. В прессе постоянно сообщали об успехе, который их сопровождал на манежах Америки, Австралии... Супруги следили за гастролершей.
- Смотри Шломо! - Воскликнула Рита, просматривая в субботний день газеты,
- Ривка возвращается! Ее гастроли пройдут в Тель-Авиве, Хайфе, Иерусалиме. Всего три дня! Посмотрим?
- Почему нет? Давай, посмотрим!
И вот опять эта израильская душераздирающая осень! Эти зреющие апельсиновые и мандариновые рощи, эти зацветающие эвкалипты и тревожный ветер, переметающий опадающие листья деревьев и кустарников, готовящихся к зиме. Опять бег машины, на этот раз, вниз с Верхней Галилеи к Средиземному морю, к Хайфе.
Уже темнело, когда, когда Шломо и Рита припарковали машину на огромной стоянке возле громады нового цирка. С заранее купленными билетами они прошли через толпу желающих их приобрести.
Из пятого ряда в амфитеатре, заполненного целиком зрительного зала, все было хорошо видно и слышно... На арене была собрана конструкция нейтрализатора. В ней почти ничего не изменилось, не считая рисунков, украшающих плоскости металлических боковин и покрытий, скрывающих внутренности машины. Новизна заключалась в том, что вся арена и все пространство над ней, до верхних гимнастических перекладин и трапеций, были отгорожены от зрителей прозрачными стенами и потолком. Шломо сразу оценил новшество. Ривка тем самым сохраняла внутри объемной сцены всю энергию усиленных амуронов. Он достал из Ритиной сумочки программку. Ривкин номер занимал все цирковое время и делился на три отделения: первое- "В космосе", второе- "На луне", третье- "На нашей милой Земле". "Да, - подумал Шломо, - она далеко ушла от первой пробы".
Представление началось с того, что погас свет и невидимый оркестр заиграл Четвертую симфонию Рахманинова. Постепенно внутри объема сцены на черном фоне стала разгораться прозрачная сфера, изображающая солнце. Симфония стала стихать, когда от арены отделилась женская фигура, изображающая Землю... Одинокая, в полной тищине, она стала вращаться вокруг изображения солнца. Одновременно, внутри объема сцены, но дальше от "солнца" появились "планеты"- летящие внутри объема сцены шары, светящиеся отраженным светом.
В течение всего первого акта "Земля", то есть Ривка, изображала геологические катаклизмы, происходившие с планетой. Это были вулканические извержения, искусно изображенные красным волнообразно колеблющимся шелковым полотнищем, полыхающими пожарами с подсветкой, наводнениями и образованием океана, когда артистка делала круги в голубом сиянии.
Во втором акте, тоже в полной тишине, на черном окружающем фоне в объеме сцены, возникла огромная в десятки метров диаметром модель луны с горами и кратерами. Ривка, в "скафандре" космонавта, сделала несколько витков вокруг этого "небесного" тела и "прилунилась" в одном большом "кратере". Здесь она, под аплодисменты зрителей закрепила в кратере древко израильского флага. Затем она произвела салют из осветительного сигнального устройства, когда ярко осветилась вся сцена. После этого Ривка имитировала взлет с "луны", сделала вокруг нее несколько оборотов и направилась к голубеющей внизу на арене "Земли".
Как и после первого акта, Шломо и Рита Зашли в кафетерий выпить стакан кофе с кексом. Рита была поражена и возбуждена цирковым спектаклем. Он достиг, по ее мнению, театральных высот...
В третьем акте сцена озарилась переливами цветов и звуками, каждый раз свойственными разыгрываемым картинам. Ривка то изображала то летающих ящеров, то давно исчезнувших птиц, то огромных бабочек и стрекоз. Под конец она спустилась вниз и прильнула к куполу преобразователя. В нем распахнулись створки и из-под них под аплодисменты зрителей поднялся Сергей и заключил Ривку в объятия. Оркестр сыграл туш. Представление было окончено. Зрители поднялись со своих сидений и аплодисментами приветствовали исполнителей.
Вдруг наступила тишина. Прозрачный купол поднялся над ареной, все огни зажглись и Ривка и Сергей в гимнастических костюмах вышли на сцену. Зал снова разразился аплодисментами и криками "Браво!". Ривка подняла руку, призывая зрителей к тишине.
- Господа! - начала она,- спасибо за внимание и я счастлива за одобрение моей работы. Но я хочу высказать слова благодарности нашему израильскому ученому и конструктору, который создал основной механизм, без которого подобный спектакль не был бы возможен. Этот ученый сидит в пятом ряду. Шломо! Я прошу тебя спуститься на арену, чтобы люди смогли тебя поприветствовать! - Ривка его не забыла...
Уже после представления, по приглашению Фимы, Шломо с Ритой и Ривка с Сергеем собрались в ресторане отметить успех выступления.
- Видишь, Шломо, я не ошиблась по поводу Риты. У вас семья, а у меня-Сергей. Чтож, сама шла к этому, но за тебя я рада. И еще хочу тебе сказать- я не забываю твоего пророчества, но ничего не могу с собой поделать- меня притягивает сцена и эта упоительная зависимость от любви Сергея. Но, ведь, и она не бесконечна!..
12. Финал.
Пророчество сбылось неожиданно. Во время спектакля в Пекине Ривка упала из- под купола цирка и разбилась насмерть. Полиция не нашла причины или злоумышленника. Однако ни для Сергея, ни для Шломо причина гибели Ривки не стала секретом- у Сергея внезапно во время представления иссяк источник амуронов и преобразователь Бромфмана не смог воспрепятствовать силе тяжести...