1. Удача.



В девять, когда уже нежаркое в конце августа солнце любовалось по-

осеннему разноцветным покровом горной тайги, Гриша и техник, Лида

Кириллова, распрощались со своими палатками и сбежали с высокой террасы

безымянной речки, которую Гриша назвал Голубичной, так как ее берега

заросли кустарником голубики. Не снимая сапог, они перешли на правый

берег и углубились в тайгу по устью ручья, стекающего в Голубичную.

Здесь шли медленно, сгибаясь под сучьями корявых веток, цеплявшихся

за рюкзаки, проваливаясь в рытвины, оставшиеся от предыдущего половодья.

Потом был муторный в поту подъем по захламленному заросшему

ольховником темному сырому распадку...

Облегчение наступило лишь тогда, когда они вышли на освещенное

солнцем дно пустынной каменистой впадины.

- Давай-ка отдышимся, Лида, - произнес Григорий, - к тому же нужно

отряхнуться от трухи что насыпалась за воротник. Противное место, не

правда ли? Но зато твое имя будет закреплено за ручьем. Назовем его ручей-

Лидин. Впрочем, двинемся дальше...

Ближе к середине дня они, наконец, взобрались на вершину, где

открылась панорама холмистой горной тундры и вырезанных из нее талой

водой глубоких провалов и промоин с обрывистыми краями. А впереди

простирался выпаханный древним ледником цирк.



Фото 1. Ледник давно растаял, а его ложе- цирк остался

в первозданном виде.

Ледник давно растаял, а впадина осталась в первозданном виде.

Противоположная сторона почти геометрически круглого цирка упиралась в

скальный гребень подобный зубьям гигантской пилы. Это и была осевая

часть хребта. Над ее мрачным силуэтом ярко голубело спокойное небо и

солнце серебрило плывущие далеко вверху редкие перистые облака.

- Ну, теперь держись, Лида, - обратился к технику Гриша, - работать

будем по обнаженному периметру цирка, но спуск на его дно будет не из

легких. Так что поаккуратнее.

На дно впадины спустились по крутой, засыпанной каменными глыбами,

расселине в скалах. Весь путь был усеян гранитами и блестящими обломками

голубого полевого шпата, между которыми пробивалась уже пожелтевшая

трава.

Геологи искали руду редкого металла- бериллия- бериллы. Но тщетно

Григорий нагибался к земле и изучал состав пород- берилла не было. И

почти плоское дно цирка, куда они в конце концов спустились, было покрыто

тем же материалом. Ближе к гребню геологи обнаружили небольшое

прозрачное озеро, западный берег которого был покрыт остатками

прошлогоднего снега. В прозрачной талой воде не видно было ни рыбы, ни

растительности.

- Смотри, Лида, обратился Гриша к спутнице, - звери ушли из этих мест. На

снегу не видно ни следов медведя, ни оленей, ни диких коз. Никто не

подходил к водопою. А рыбы нет потому, что зимой озеро промерзает до дна.

Дело идет к осени, скоро здесь залютует пурга. Вот звери и ушли. "Но где

же бериллы?"- размышлял он вслух сам с собой. Он устал нагибаться за

камнями, но те, что казались бериллами, оказывались кристаллами синих и

голубых полевых шпатов...

Они уже обошли по краям весь цирк, но бериллов не встретили. И под

гребнем их не было. "Значит Иван прав? Бесполезные поиски? Видно не зря

он отказался от этого маршрута?" Стояла странная тишина, ни ветерка, ни

шума ветра в камнях. Звучало лишь сердце. "Что же делать? Цирк мы

обошли, руды не увидели, хотя, может быть, пропустили. Если будем

возвращаться обратно от истока Голубичной вниз по ее руслу, можно

ожидать, в основном, одни наносы, в лучшем случае найдем обломки руды,

но не коренной источник... Значит стоит попробовать пересечь скальную

кайму цирка!", - принял он решение и полез вверх по скалистому восточному

борту цирка, по новому маршруту.

- А ты, Лида, - скомандовал он девушке, - поднимайся вон по той промоине. -

Лида послушно пошла к крутому оврагу, пересекавшему склон гольца,

неподалеку от скального уступа, по которому Гриша продолжал ползти,

используя выбоины в гранитах, все выше и выше... Но вот он уперся в

нависавший над ним каменный карниз. Продолжать движение можно было

только направо по естественной ступени, и Гриша пополз туда, пока не

оказался на правой стороне промоины, по которой поднималась в его

сторону Лида.

Он спрыгнул на крутую осыпь и привычно поднял камень из-под ног.

Странного вида зеленоватый минерал явно не был похож на амазонит. Еще

не веря себе, он провел этим минералом по обломку кварца. И на кварце

появилась борозда! Минерал был тверже кварца- и.... значит, это был

берилл, но не типичной формы!..

- Григорий Моисеевич! - крикнула ему, вдруг, Лида, которая поднималась к

Григорию по промоине, - смотрите, какой красивый камень! - и бросила ему

прямо в руки обломок темно-зеленого кристалла, похожего на хорошо

заточенный толстый шестигранный карандаш.



Фото 2. Бериллы зеленого цвета.

- Это берилл, Лида, мы вышли на месторождение! -

В азарте, словно собака, берущая след, Григорий быстро оценил

геологическую картину, которую можно было охватить глазами.

- Рудоносная жила выше! - указал он на черную скалу, которая делила

промоину на две глубокие рытвины, уходящие вверх. Осыпь под ногами

состояла из обломков жилы- черного кварца, кристаллов голубого полевого

шпата и берилла, которые сыпались сверху. Не ощущая ног и рук, Григорий

пополз к жиле. Ну и чудо? Пятиметровой толщины массивная порода

выпирала из гранитной массы, и уходила внутрь горы- слепая жила! Ее краев

не было видно, они были прикрыты наносами, сползающими сверху, но

центральная ее часть состояла из черного кварца, в который были впаяны

огромные, почти по метру в поперечнике, четырехугольные кристаллы

голубого амазонита и шестигранные с пирамидальными головками зеленого

берилла... Если бы они были прозрачными, можно было бы говорить о

месторождении изумрудов! Головки кристаллов скрывались под мхом и

влажно блестели, когда Гриша срывал его с них. Молоток прыгал по кварцу и

разбивал берилловые шляпки, разрушая эту первозданную красоту, и потому

Гриша решил набить рюкзак образцами из осыпи, а не из коренного

источника, чтобы и другие исследователи, кто придет сюда после них, могли

бы полюбоваться на это минералогическое чудо...

Теперь важно было "привязать" открытое месторождение к карте. И

Гриша повернулся лицом к цирку, чтобы взять азимут на высоту вершины

водораздельного гребня, чтобы зафиксировать местоположение жилы, и...

остолбенел!..

Над противоположным краем цирка, там, где проходила осевая стена

Байкальского хребта, вместо голубого неба, теперь уже стремительно и

совершенно беззвучно вращался пугающе гигантский тёмно-серый облачный

вал в несколько километров высотой, вал стремящийся поглотить

предзакатное солнце.

Не больше часа геологи боролись со скалистым уступом, который

отнимал все их силы и внимание. И за это время такая разительная

перемена!..

Над зазубренной пилой водораздела столкнулись два воздушных потока:

со стороны Байкала- холодного и сухого и с Лены- легкого, влажного

теплого. Влажная, наполненная облаками, воздушная масса стремилась

перевалить через хребет, постепено преодолевая сопротивление байкальского

ветра. Временами ей это удавалось и обрывки облаков, изорванных

скальными зубцами хребта, завивались в цирк и таяли, не достигая дна. Но

когда байкальский ветер усиливался, то облачный вал, ускоряя свое

вращение, отступал за хребет и на короткое время выходило солнце...

- Смотри Лида, какая угроза повисла над нами! Так бывает, когда начинает

сдвигаться на восток Сибирский циклон. Погода ухудшится надолго. Нужно

уходить, и как можно скорее. До лагеря около девяти километров пути по

вечерней тайге и горам, а в нашем распоряжении до дождя всего несколько

часов...

Григорий тоскливо взглянул на купол гольца, куда они карабкались.

- Глянь, - он показал рукой на вершину горы, - наверху по нашему маршруту

вся гора белая. Это не снег, это развалы кварцевых жил. Наша жила слепая,

черная, она не выходит на поверхность гольца. А наверху- открытые жилы.

Уверен, они связаны со слепой и в них мы тоже найдем бериллы. Как жаль,

что мы вынуждены уносить ноги, и нет времени обследовать этот район

детальнее!..

В поту и тяжело дыша они поднимались по промоине все выше и выше. И

вот вершина гольца. Вся его поверхность усыпана, как снегом белыми

обломками кварцевых жил. Удар молотка, еще удар, а вот и ожидаемые

бериллы, правда, не зеленые как внизу, а голубые!

- Смотри, Лида, а этот тонкий кристаллик чистой воды, это драгоценный

аквамарин! Найдено сокровище! Но нужно двигаться!.. Образцы на скорую

руку пронумеровали и бросили в рюкзак, теперь скорее вниз с гольца на

восток к Лидиному ручью. Гриша, и за ним Лида, осторожно двинулись по

осыпи вниз, огибая большие глыбы.

Солнце скрылось. Постепенно стало темнеть. Небо уже плотно закрыто

облаками, но ни ветра, ни дождя нет. "Но будет- будет"- думает про себя

Гриша. Он хорошо понимает, как будет развиваться циклон. Главное- успеть

вернуться в лагерь до дождя. Они уже спускаются по Лидиному ручью, но

тут Григорий вспомнил заросли ольховника, что растут в устье. "Будет

темно, когда мы дойдем туда, а в этих зарослях можно без глаз остаться.

Лучше выйти на Голубичную и спускаться по ней", подумал он.



Фото 3. Мелкие голубые бериллы в белом кварце.



- Вот что, Лида, нам нужно перейти неширокий водораздел, между ручьем и

Голубичной, а потом спускаться по речке до лагеря. Давай твой рюкзак- твоя

единственная задача- не отставать! Водораздел зарос кедровым стланником и

среди него в темноте легко потеряться. -

Они свернули направо к водоразделу. Поднялись совсем немного и вошли

в заросли стланника. Стало совсем темно. Поэтому, чтобы не сбиваться с

пути, контролировали направление по компасу, освещая прибор спичками.

Казалось бы, еще идти и идти, когда услышали шум реки...

На речке было как бы светлее. Поверхность воды отражала серое небо. Но

идти по берегу оказалось невозможно. Узкая пойма густо заросла молодыми

лиственницами и на ней не было видно тропы. Попытка передвигаться по

камням почти сразу привела к неприятности- Гриша с двумя рюкзаками на

плечах оступился и залил сапоги. И они пошли по воде. Речка была мелкая,

давно стояла сушь... Поверхность воды как блестящий асфальт вела к лагерю.

Но где он, этот лагерь в непроглядной темени силуэта гор?

- Григорий Моисеевич, - вдруг проронила Лида, - а мы не заблудились? -

- Нет, нет, Лида. Нужно набраться терпения, мы прошли уже порядочно и, по

моим расчетам, скоро будем дома...- Григорий напряженно всматривался в

черный на фоне серого неба силуэт гор справа в попытке отыскать

специфический рельеф устья Лидиного ключа, что напротив их лагеря.

Невольно приходила мысль о возможной ночевке... Шаг за шагом они

механически двигались по Голубичной...

Уже начал накрапывать дождь, когда Гриша заметил слева и выше них

вспышку света. Теперь и дождь, словно только и дожидался этого момента,

хлынул в полную силу, и они побежали вверх на террасу, на которой стояли,

освещенные огнем две палатки, и олени на привязи. Залаяла собака Ксены и,

моментально, из обеих палаток выползли люди: Рушляков и маршрутный

рабочий, Стасик- из одной, и оленевод Ксена- из другой. Ксена молча

подвесила над костром котелок с водой и ушла к себе. Рушляков

извиняющимся тоном произнес:

- Дождь, потому и спрятались. Но костер поддерживали как маяк.

Контрольное время-то уже час как кончилось. Ксена беспокоилась- не

нарвались ли вы на медведя... Ну и как маршрут, есть добыча? -

- Вот, глянь- что накопали.

Дождь на время унялся, и Иван подошел к костру, чтобы посмотреть камни.

- Похоже, - без особого энтузиазма произнес он, - берилл? -

- Он самый, - не без торжества утвердил Гриша...

- И у нас есть рудопроявление, правда не бериллоносное, - скромно отметил

Рушляков. - Трудно сказать, что, но радиометр зашкаливает. Какой-то

ураноносный минерал, определим в камералке, взял пробу...

- С миру по нитке- голому- рубашка, - одобрил находку начальник.

Собрались в палатке при свечах с мисками горячей пшенной каши

которую успела сварить Ксена. По крыше палатки накрапывал дождь.

- Григорий Моисеич, - заметила Лида, - это у нас предпоследняя порция

каши. Есть, правда, еще немного муки, пара банок тушенки, банка сгущенки,

килограмма два сухарей и мешечек сахара. -

- Не густо, если учесть, что непогода продержится не меньше трех дней, если

не больше. Придется уходить. Ксена, - добавил он, - подготовь оленей с

раннего утра, как рассветет. -

- А если будет дождь? - спросил Рушляков.

- Все равно пойдем! - заявил Гриша, - иначе закроется брод на Слюдянке. К

тому же недалеко и до белых мух. А надо успеть вернуться доизучить

открытое месторождение. -

Продолжали кушать молча. Шумела Голубичная. Никому не хотелось,

пусть не сейчас, а назавтра, уходить в дождь с такого насиженного и,

казалось бы, безопасного места. А может быть дождя и не будет? Но Гриша

не верил в чудо...

Усталые путешественники легли спать сразу, после ужина, Гриша, Иван и

Стасик в своей палатке, Ксена и Лида- в их полотняном домике...

Переход.

Григорий проснулся от гортанных криков Ксены, собирающей оленей и

нежного пришептывания дождя. Еще какое- то время он лежал, обдумывая

свое решение. Представил обратный путь: сначала по Голубичной на восток

до Неручанды. Потом по Неручанде на юг. Она впадает в Слюдянку.

Слюдянку нужно обязательно перейти выше впадения Неручанды, иначе

отряд будет отрезан от тропы на село Байкальское, базу партии. Кроме того,

на правом берегу Слюдянки напротив брода стоит остов эвенкийского чума с

запасами продовольствия на один день.

Если сейчас не выйти, прижать может на неделю!.. Было обидно, что

именно тогда, когда надо бы развивать успех, он вынужден бежать из района

поисков. А такое интересное место он выявил! Это редкий случай, чтобы

геолог мог увидеть в разрезе связанные между собой две рудные генерации

бериллов- зеленых изумрудов и синих аквамаринов...

Стоял туман, шел моросящий дождь. Недовольные необходимостью

вылезать из сухих теплых постелей в сырую и серую действительность, люди

молча собирали вещи внутри палаток, складывали их в брезентовые вьючные

сумы для оленей. Вот пришел черед и палаткам, свернули их мокрыми.

Теперь отряд остался без крыши над головой...

И пошли... Впереди Григорий, потом Ксена с передовым оленем на

привязи, потом связанные друг с другом остальные олени и личный состав

отряда. Шли молча, чтобы не сбивать дыхания и быстро, чтобы не

замерзнуть. Подгоняли спотыкающихся оленей.

- Мод- мод- мод- м-о- о-д, - подбадривала оленей Ксена. Григорию

приходилось хуже других. В тумане было трудно держаться тропы и он,

временами, шел по азимуту. Мокрые ветки окатывали его первого холодным

душем, а насыщенный водой как губка ягельник смачивал его керзовые

сапоги. Они промокли уже через 50 метров хода.

Переход был тяжелым, шли и шли, промокшие, замерзающие, но

остановиться было нельзя... Вышли на Неручанду. Туман не отпускал. Гриша

вел отряд вдоль Неручанды по компасу, торопился вывести людей из

опасного положения, в котором они оказались. Главное было- выдержать эту

дорогу, выбраться в безопасное место. И еще он торопился в Байкальское,

чтобы организовать новый маршрут к истокам Голубичной...

Уже темнело, когда под ногами зашуршала галька на берегу Слюдянки.

Вода в ней еще была низкая. Гриша вступил в воду первым. За ним

пятерками в поводу последовали вброд олени. Олени фыркали, хотели

остаться на левом берегу, их тащили насильно...

Наступила полная темнота, когда они выбрались на правый берег и

оказались на небольшой поляне в окружении высоченных листвениц... А вот

и остов эвенкийского чума...

Первым делом его обернули этот остов мокрыми палатками подобно

полотнищам настоящих чумов. Образовалось закрытое от дождя коническое

убежище. В два топора нарубили дров, сочинили костры: большой- снаружи

чума, и маленький- внутри. Первыми внутри чума переоделись женщины, а

затем, пока они готовили ужин, переоделись и мужчины... Ели кашу и пили

чай уже внутри чума. Легли спать вокруг костра на брезенте и оленьих

попонах в сухом тепле под охраной собак. По очереди вставали подбросить в

костер полени. Грозно шумела Слюдянка. По брезенту продолжали стучать

капли и сорванные с лиственниц ветки...

Дождь продолжался и на следующий день. Слюдянка поднялась и вышла

из берегов, переходить ее вброд сейчас было бы чистым безумием. Но теперь

и она, и Неручанды, и Голубичная были позади и дальнейший путь на базу

был открыт. Еще оставалась надежда в грядущие погожие дни успеть

оценить открытое, но совершенно неизученное месторождение...

Днем на короткое время дождь прекратился и вышло солнце. На этот раз

отряд собрался быстро и караван опять тронулся в дорогу. Через час опять

пошел дождь, но теперь двигались по торной твердой тропе и ногам было

теплее. Тропа вывела отряд на реку Рель, где охотниками было поставлено

бревенчатое зимовье с печкой и запасом дров. В нем и заночевали в тепле и

сухом уюте... До деревни Байкальской, где находилась база партии

оставалось всего около 20ти километров.

Григорий и Иван, при свете свечек, уточняли записи. Лида дооформляла

образцы.

- Ну, - воодушевлялся Григорий, - теперь и мы не без удачи. Есть, что

показать начальству. Я думаю, на открытом месторождении будут не только

промышленные сорта берилла, но и ювелирные...

- Да и у меня, - поддержал беседу Иван, - есть ураноносное проявление.

Радиометр зашкаливало... А как там Густав на гольце? У них, наверное, уже

снег идет. Все-таки высота под два километра!

- Я думаю, медленно произнес Григорий, мы должны собраться все вместе,

чтобы оценить Голубиченское проявление. Мы с Густавом наметили встречу

через несколько дней на Рели. И мы придем туда с людьми и необходимым

оборудованием. А, пока, давай- ка поспим. Завтра тронемся к Байкальской. -

С этим он задул свечки и набросил на себя одно из стеганых одеял, которыми

их снабдил вместо спальных мешков склад экспедиции...

Назавтра опять пошлю в дождь, но к вечеру тучи расступились и ударил

мороз. Спасение было только в быстрой ходьбе, подсушивались на ходу.

В Байкальскую пришли только к вечеру. Водку пришлось закупить в доме

у Якова- продавца, так как из-за позднего времени его магазин был закрыт.

Ну и "забутылили", чтобы сбросить с души тяжесть борьбы за жизнь с

таежной непогодой, прогреться, да и просто поесть "от пуза". На столе,

кроме "Московской" были огромный пузатый чайник с завренным чаем,

голубичное варенье, жареное мясо, соленый омуль, яйца, творог, сметана,

хрустящий хлеб. В печке трещали сгорающие поленья.

Красота! Не жизнь, а малина!..