Я потягивал ледяной коктейль, удобно устроившись в шезлонге на берегу моря, и услаждал свой взор прекраснейшим зрелищем - в нескольких метрах от меня арранкарки играли в пляжный волейбол. Нелл, Тиа со своими фраксионами, еще несколько нумеросов женского пола, и все в купальниках. Девушки постепенно вошли во вкус, и так азартно перекидывались мячом, что если бы не укрепляющие кидо-заклинания, он бы уже давно превратился в тряпку.
Но не один я оказался таким ценителем - некоторые арранкары или пристраивали свои шезлонги в пределах видимости, или то и дело проходили мимо, делая вид, будто просто прогуливаются. Такой прогресс не мог не радовать, глядишь, кто-нибудь сподвигнется на признание, и в Лас Ночес появится первая парочка.
После того, как я нагрузил Эспаду работой, многие из них вспомнили, что могут обходиться без сна и еды, и развили чрезвычайно бурную деятельность, поэтому пришлось вводить восьмичасовой рабочий день и пятидневную рабочую неделю. Зато после ударного труда и отдыхалось веселее, тем более, что Гина, ответственного за хозяйственную часть, я тоже напряг, и тот в рекордные сроки сумел организовать первое в этом мире увеселительное заведение - караоке-бар. Кстати, на Ичимару у меня были далеко идущие планы, я даже придумал, как мотивировать его на еще более великие свершения, но это пока дело будущего.
Да и сам я совсем без дела не сидел, а то как-то совестно перед подчиненными. Так что теперь Лас Ночес с одной стороны был окружен морем, а с другой - лесами. Но вырастить лес - не то же самое, что несколько деревьев, для этого нужны были гены Первого Хокаге. Вот тут-то мне и пригодились запасенные еще в прошлом мире клоны Зецу и тело Хаширамы. Пока внутренние личности развлекались, воплощая в жизнь самые безумные проекты ландшафтного дизайна, псевдо Хокаге решил не оригинальничать и на своем участке создал почти точную копию леса, окружавшего Коноху.
Коктейль закончился, и новенькая арранкарка, из недавно нанятых, тут же подала мне новый бокал. Она совсем недавно пришла в Лас Ночес, да и умерла всего около месяца назад, так что прошлую жизнь еще не забыла. И сейчас явно строила мне глазки.
Заводить интрижку с кем-то из Эспады или их фраксионов мне явно не с руки, ведь это практически служебный роман. Да и встречаться с ними - то же самое, что со школьницами-младшеклассницами, они ведь даже целоваться не умеют. Поэтому я и не совершал никаких телодвижений в эту сторону, предпочитая по-прежнему искать необременительных развлечений на Земле. Зато теперь и в Хуэко Мундо после арранкаризации появилось много красивых девушек, и можно было не мотаться туда-сюда.
Я улыбнулся девушке в ответ и...
- Саске-кун.
Улькиорра бледной тенью вдруг возник рядом. Без причины он бы меня беспокоить не стал, поэтому я безропотно отложил более близкое знакомство с новенькой на потом.
- Что-то случилось?
- Я хотел кое о чем поговорить.
Мне показалось, или Уль-чан немного смущается? Нет, точно показалось.
- В последнее время меня почему-то начала интересовать женская грудь.
Коктейль попал не в то горло, я закашлялся и едва не забрызгал неуместный для пляжа бело-черный костюм Улькиорры. Наконец, отдышавшись, произнес:
- Поздравляю.
- С чем? - слегка недоуменно спросил арранкар.
- Большинство мужчин очень интересуются женской грудью, и это вполне нормально. Даже я, чем, по-твоему, тут занимаюсь?
- Отдыхаете?
- Любуюсь, - я указал взглядом на Нелл, которая только что удачно подала мяч, и теперь весело подпрыгивала, выкрикивая нечто восторженно-радостное.
Улькиорра полминуты понаблюдал за игрой, а потом вновь повернулся ко мне.
- Но меня интересует только грудь Иноуе Орихиме. И я не понимаю, почему. Я ведь не млекопитающее, чтобы меня привлекали чьи-то молочные железы.
- А вот об этом поговори с самой Орихиме-тян. У нее лучше получится все объяснить, - произнес я, стараясь не ухмыляться слишком широко. Забавная, должно быть, выйдет сценка.
Улькиорра старался навещать Орихиме каждый раз, когда у него выпадали выходные, но к сожалению, время Хуэко Мундо не совпадало со временем мира живых, и встретиться получалось не так уж часто. А один раз он даже случайно пересекся с Куросаки недалеко от ее дома.
- Ты! Что ты тут делаешь?! - Ичиго по привычке сделал движение выхватить меч из-за спины, но вспомнил, что у него больше нет занпакто.
- Я пришел в гости, - равнодушно ответил Улькиорра, мысленно прикидывая, как лучше в случае драки освободить руки от коробки с пирожными и огромного плюшевого монстра. Женщине почему-то очень нравились такие. И не нравилось, когда он звал ее женщиной, поэтому она попросила называть ее по имени.
Куросаки только сейчас понял, что непонятная штука в руках у пустого - это мягкая игрушка.
- Арранкар пришел в гости, ха! Думаешь, я тебе поверю?!
- Саске-кун ведь ходит в гости к тебе, - ответил Улькиорра, испытывая легкое раздражение, что вынужден стоять тут и объясняться с этим мусором, вместо того, чтобы просто смести его с дороги. Но тогда женщина расстроится, если он что-нибудь сделает ее другу.
- Это другое! - Ичиго на миг смешался, но не дал себя запутать. - Он меня учит!
- Орихиме тоже учит меня, как лучше понимать людей. А теперь, будь любезен, уйди с дороги.
Последнюю фразу Улькиорра добавил только потому, что женщина как раз недавно объясняла ему, зачем нужна вежливость. И поэтому сейчас он вежливо улыбнулся этому бесполезному Куросаки. Впрочем, Саске-кун говорил, что над мимикой стоит еще поработать перед зеркалом, но для этого недошинигами и так сойдет.
У Ичиго по спине ледяные мурашки побежали, когда он увидел эту жуткую гримасу, а ноги, словно сами собой, сделали шаг в сторону, освобождая дорогу. Улькиорра мимолетно удивился, что вежливость на самом деле работает, и двинулся дальше к своей цели, но Куросаки уже справился с шоком.
- Стой!
Уль-чан мысленно поморщился, а потом воспроизвел эту же эмоцию, но уже с помощью мимики. Саске-кун советовал почаще придавать физиономии всякие выражения, чтобы лицевые мышцы привыкали к подвижности. Но тут арранкару пришло в голову, что и от недошинигами может быть польза.
- Ты знаешь, кто оставил Орихиме все эти шрамы?
- Какие шрамы? - опешил от неожиданного вопроса Ичиго.
- На ней отметин больше, чем на Гриммджоу. Ты знаком с ней столько лет и даже не заметил? - Улькиорра окинул Куросаки презрительным взглядом.
Вслух он этого не произнес, но Ичиго показалось, что он отчетливо услышал: "Бесполезный мусор". Он хотел было вспылить в ответ, но тут дверь квартиры открылась, и выглянула Орихиме, удивленная, что Куросаки-кун до сих пор торчит у ее дома. Скрытую реацу Улькиорры до этого момента она почувствовать не могла, и теперь оживленно приветствовала арранкара.
Ичиго даже почувствовал легкую досаду - его приходу она радовалась не так бурно. Но устроить стычку с этим арранкаром на глазах у Иноуе определенно было не лучшей идеей, поэтому пришлось смириться. И даже оставить ее наедине с этим подозрительным типом, потому что Орихиме на самого Куросаки внимания почти не обратила, только попрощалась еще раз.
Улькиорра уже настолько привык к квартире Иноуе, что чувствовал себя здесь вполне комфортно. Более того, даже смог полюбить бутерброды, которые для него готовила женщина, хотя и подозревал, что сочетание консервированной скумбрии и ананасов не является нормальным даже для людей. Ему просто нравилось быть рядом с ней, смотреть и слушать, изредка вставляя несколько слов, если женщине вдруг хотелось узнать его мнение. Иногда он сам задавал ей какие-нибудь вопросы о людях или уточнял что-нибудь. Вот и сейчас он, не подозревая подвоха, спросил:
- Можно потрогать твою грудь?
И поэтому был совершенно ошеломлен, когда в следующий миг Орихиме дала ему пощечину. Машинально прижав ладонь к пострадавшей щеке, он с удивлением посмотрел на женщину. Впрочем, та и сама была порядком шокирована собственной бурной реакцией.
Зато теперь стало понятно, почему Саске-кун так широко улыбался, когда посоветовал обсудить эту тему с самой Иноуе. Он явно знал, что женщина так отреагирует.
- Я нарушил какое-то человеческое правило? Извини, я не знал, что просить о таком запрещено.
Однако тот же Саске в прошлом рассказал ему, что надо делать, если каким-то образом расстроил девушку. И неважно, понимаешь, в чем виноват или нет, надо просто применить странный прием, который Учиха почему-то называл "бровки домиком". Улькиорре пришлось долго тренироваться, прежде чем Саске счел его достижения в этом навыке удовлетворительными.
- Прости меня.
К удивлению Уль-чана прием сработал, как и вежливость до этого. Он уже хорошо научился разбираться в эмоциях Орихиме, и теперь ее изумление и раздражение исчезли, осталось только смущение.
- Извини, Улькиорра-кун, мне очень стыдно, я не должна была так делать, ведь ты правда не знал. Я от неожиданности тебя ударила. - Она осторожно коснулась пострадавшей щеки кончиками пальцев. - Очень больно?
- Совсем не больно.
Иноуе, опомнившись, отдернула руку, и нервно теребя манжеты кофты, начала рассказывать, почему просить о таком неприлично, и что подобными вещами могут заниматься только очень близкие друг другу люди. А Улькиорра про себя удивлялся, зачем живые придумывают столько сложностей. Саске-кун сказал, что все мужчины интересуются женской грудью, но оказывается, открыто демонстрировать этот интерес нельзя.
- Я понял. Я больше никогда не буду так делать, - произнес арранкар.
А Иноуе вдруг испугалась, что все испортила. Теперь из-за нее Улькиорра-кун никогда не сможет признаться девушке, которую полюбит. Будет молчать, потому что глупая Орихиме дала ему плохой совет и наговорила ерунды. И навсегда останется один и умрет тоже в одиночестве, проклиная ее.
- Н...Нет!!! - она даже замотала головой, отгоняя картинки мрачного будущего, которое она просто обязана исправить. - Трогай! Ты должен потрогать!!!
Она схватила его руку, сама положила ее себе на грудь и зажмурилась, сгорая от стыда. Улькиорра не понял, почему женщина так резко передумала, впрочем, с ней такое частенько случалось. К тому же, глупо было бы отказываться от возможности исследовать интересующий его предмет. Теплая упругая тяжесть легла ему в ладонь, и это было невероятно приятное ощущение. Чтобы лучше понять, какие именно чувства в нем вызывает это прикосновение, Уль-чану пришлось использовать и вторую руку. Он чуть сжал пальцы, тщательно контролируя силу, и Орихиме издала странный сдавленный звук.
- Я сделал тебе больно? - Улькиорра тут же замер.
- Нет, - девушка на миг открыла глаза и тут же снова зажмурилась, для надежности еще и закрыв лицо ладонями.
Поняв ее ответ, как разрешение, арранкар продолжил исследование. Только вот постепенно с ним самим начало твориться что-то странное. Учащенный пульс Орихиме, сначала отдававшийся эхом лишь в кончиках пальцев, теперь словно бы расползся по всему телу, как медленный горячий яд. Улькиорре стало жарко, и если сперва он хотел просто разобраться, почему его так привлекает эта женщина, то теперь запутался еще больше.
Орихиме чувствовала, что вот-вот просто задымится от смущения, но все равно испытала легкое разочарование, когда Улькиорра-кун убрал руки. Колени слегка подрагивали, а голова была словно набита ватой, поэтому Иноуе и смогла только обессилено упасть на диван рядом с арранкаром и попытаться унять бешено колотящееся сердце.
- Спасибо, - медленно произнес Улькиорра. - Это было самое приятное, что я когда-либо испытывал.
Орихиме увидела, как он сжимает пальцы, будто старается навсегда запомнить ощущение подаренного тепла, и почему-то вдруг неожиданно четко представила его посреди бесконечной серой пустыни. Представила, как он год за годом проводил в одиночестве, такой белый и крылатый, почти как ангел, и не мог даже поговорить ни с кем, а непролитые слезы оставляли на его щеках несмываемые следы. И от одних только мыслей об этом становилось так печально, что хотелось плакать, и даже подумать было страшно, что же чувствовал Улькиорра-кун, проживший так сотни лет.
- Все будет хорошо, - поддавшись внезапному порыву, Орихиме прижала его голову к своей груди и начала нежно поглаживать по волосам. - Ты больше не один.
Улькиорра всегда хотел понять, что есть душа. Он думал, что ее можно увидеть или почувствовать, когда человек умирает, но все оказалось не так. И когда Орихиме его обняла, на миг почудилось, будто она запустила руки ему под кожу, и теперь его собственная душа билась и трепетала в тонких девичьих пальцах. Только вот освобождаться от этой нежной хватки совсем не хотелось, и если бы это было в его силах, он растянул это мгновение на целую вечность.